Надвигается буря
Глава 6
В Лас-Пегасусе царил хаос. Когда принцесса Твайлайт Спаркл прибыла в администрацию города и объявила о всеобщей эвакуации, случился настоящий транспортный коллапс. Улицы были забиты повозками, возле вокзала было не протолкнуться от пони, желающих покинуть город как можно скорее. Прибывшие с принцессой гвардейцы вместе с местными стражами закона пытались навести порядок, но эти попытки были обречены на провал. Хотя Твайлайт старалась организовать порайонную эвакуацию, чтобы избежать этого, но в первый день не следовало ожидать чего-то иного.
Из города вели три железнодорожные ветки: южная — на Эпплузу, восточная — на Понивилль и северная — на Ванхувер. Последняя была полностью перекрыта, все поезда с неё распределили между эвакуирующимися Лас-Пегасусом и Ванхувером. Основная часть поездов из Лас-Пегасуса следовала через Понивилль, так как этот путь был наиболее коротким из ведущих на восточное побережье. Поток по направлению на Эпплузу также был немаленьким, так как это направление хоть и делало неслабый крюк, но всё же позволяло добраться до Балтимэйра. Поезда с первыми счастливчиками, которые успели уехать из города до того, как в нём началась полная неразбериха, уже направлялись в Мэйнхеттен, Балтимэйр и Филлидельфию, но это была капля в море. И море это предстояло выхлебать ложкой за пару недель.
Бо̒льшая часть железнодорожного транспорта Эквестрии была направлена на эвакуацию западного побережья. Но, несмотря на это, поездов катастрофически не хватало. Они отбывали практически каждые двадцать минут, но нужно было больше. Такими темпами они не успеют вывезти и половину населения. Конечно, многие пони решили положиться на свои четыре и на свой страх и риск отправились в путь пешком или на повозках, но число ждущих своего поезда было всё ещё слишком велико. Потому Твайлайт решилась на тяжёлый шаг: она потребовала от Министерства транспорта сократить оставшиеся плановые пассажироперевозки на семьдесят процентов и грузоперевозки на тридцать, чтобы освободить ещё больше поездов. Это означало, что пони по всей Эквестрии практически не смогут больше ездить между городами, что предприятия будут вынуждены прекратить работу из-за нехватки ресурсов, что городам придётся какое-то время держаться на собственных запасах продовольствия, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Принцесса боялась, что железнодорожное полотно может не выдержать такой нагрузки, но инженеры заверили её, что запас прочности магически армированной стали позволит ей перенести и не такое.
Твайлайт поначалу пыталась вести себя дружелюбно и подражать Селестии, но вскоре поняла, что это не работает. Сейчас ей было нужно, чтобы её указания выполнялись в кратчайший срок, а в стрессовой ситуации шестерёнки административного механизма при таком мягком подходе практически переставали вращаться. Она искренне не понимала, как у наставницы получалось управлять государством столько времени, практически никогда не повышая голоса на подчинённых. Возможно, это придёт с опытом, но сейчас фиолетовая принцесса старалась показывать железный характер.
— Капитан Стронг Шилд, почему гвардия не может справиться с кучкой мародёров? — спросила Твайлайт у командира гвардейцев, прибывших вместе с ней в Лас-Пегасус. — Почему вы позволяете им грабить магазины прямо в центре города?
— Ваше Высочество, у нас недостаточно патрулей. Больше половины моих пони заняты тем, что следят за толпой на вокзале и смежных с ним улицах. Мы делаем, что можем, но волна мародёрства слишком большая, мы просто физически не успеваем ловить их всех.
— Значит, надо усилить патрули за счёт полиции! — заявила принцесса.
— У нас больше нет резервов, — ответил глава городской полиции Шарп Лук, коричневый земнопони в служебной форме. — Чтобы усилить патрули, нам придётся снять часть сотрудников с регулирования эвакуацией.
Твайлайт раздражённо вздохнула.
— Капитан, направьте больше гвардейцев в патрули по городу, я не потерплю мародёрства. Полиции придётся справляться своими силами с поддержанием порядка в районе вокзала. А вы, — принцесса обратилась к главе полиции, — обеспечьте переоборудование части вагонов в тюремные. Мародёров сажать и перевозить в них и по прибытии на место эвакуации передавать местным властям.
В это время в кабинет заглянул секретарь мэра, жёлтый единорог с каштановой гривой.
— Ваше Высочество! Простите, что отвлекаю, но там отель «Лас-Пегасус» всё ещё не закрыт, — сказал он.
— Почему не закрыт? — спросила принцесса тоном пони, у которой и без того хватает проблем. — Я же велела закрыть все увеселительные заведения!
— Хозяева отказываются прекращать работу, — ответил единорог. — Наоборот, они сделали скидки на аттракционы, призывают всех успеть покататься до закрытия.
— Что?! Кто владеет этим отелем? — уже не скрывая раздражения и гнева, спросила Твайлайт.
— Эээ… кажется, братья Флим и Флэм.
Эти имена говорили Твайлайт о многом. Нет, она, конечно, знала, что ради прибыли эти проходимцы готовы на многое, но то, что они делали сейчас, выходило за всякие рамки.
— Выполняйте, — бросила она жеребцам, с которыми разговаривала, и поскакала к выходу из администрации.
Меньше чем за пятнадцать минут Твайлайт долетела до отеля «Лас-Пегасус», который был главным развлекательным центром города. Фактически, это был отдельный маленький городок, который в другое время являлся основным местом проведения досуга для туристов. Впрочем, и сейчас здесь были посетители, хоть и не так много, как обычно. Сориентировавшись по карте, которая любезно была расположена у входа, чтобы никто не потерялся, фиолетовая принцесса направилась в административный корпус.
Два жёлтых единорога с кирпично-красными гривами, которым уже доложили о визите аликорна, вышли её встретить.
— Что я вижу, брат, неужели сама принцесса Твайлайт навестила нас? — сказал Флим.
— Добро пожаловать в «Лас-Пегасус», принцесса! — поприветствовал её Флэм.
Твайлайт их дружелюбия не разделяла.
— Что вы делаете? Вам было приказано прекратить развлекательную деятельность!
— Принцесса, как можно оставить пони с столь тяжёлый час? — последовал ответ безусого единорога.
— Из-за вас пони задерживаются в городе! Вы рискуете жизнями своих клиентов и сотрудников! Они могут не успеть эвакуироваться!
— Принцесса, у нас всё распланировано, — заявил жеребец с усами. — Мы успеем и повеселить народ, и уехать из города.
— У меня нет времени с вами нянчиться, — раздражённо произнесла Твайлайт, расправила крылья и заговорила громко и властно: — Я, Принцесса Твайлайт Спаркл, сим повелеваю вам, Флим и Флэм, немедленно прекратить деятельность отеля «Лас-Пегасус» и обеспечить эвакуацию его сотрудников и посетителей!
Братья не ожидали такого от пони, которую помнили ещё скромной понивилльской библиотекаршей, и потому это произвело на них правильное впечатление. Они нервно переглянулись и склонились перед принцессой.
— Будет исполнено! — хором произнесли жеребцы.
Когда королева Кризалис получила письмо от принцессы Селестии, в котором та предупреждала об астероиде, несущем колоссальный магический заряд и угрожающем упасть в ближайшие дни, она решила, что это блеф и провокация. Она не могла себе представить, чтобы Селестия, один из её злейших врагов, могла предупредить её об опасности, грозящей рою. Селестия писала о погодных аномалиях, что подтверждалось сообщениями разведчиков, но Каменный трон Кризалис надёжно защищал Улей от магически наведённой непогоды. Возможно, принцесса пони решила, что это письмо заставит чейнджлингов убраться подальше от границ Эквестрии. Возможно, она заманивала их в ловушку, предлагая на время кризиса в распоряжение Кризалис территорию неподалёку от Эпплузы при условии гарантий её невмешательства в дела Эквестрии. Как бы там ни было, королева сочла за благо проигнорировать подозрительное письмо.
Однако буквально на следующий день разведчики стали докладывать Кризалис о массовом перемещении пони из западной части Эквестрии в восточную. Они сообщали, что Лас-Пегасус, Ванхувер, Сталлионград, Понивилль и ряд других более мелких городов эвакуируются на восточное побережье. В Лас-Пегасусе принцесса Твайлайт наводила порядок и организовывала отъезд населения и вывоз ценных вещей. Эквестрия бурлила. Это заставило Кризалис задуматься о правдивости письма от белого аликорна. И если это было так, то Кризалис очень сомневалась, что Каменный трон сможет защитить её Улей от такого количества магии. Впрочем, и без непосредственного магического воздействия Улей был обречён.
Неразбериха, происходящая в Эквестрии, была очень удобной возможностью, чтобы вновь попытаться захватить её, но Кризалис была не глупа. Она осознавала, что если кто-то на Эквусе и способен предотвратить катастрофу, то это Селестия с её понивилльской шестёркой. Пони были, пожалуй, единственными существами, владеющими магией в достаточной степени, чтобы суметь что-то противопоставить этой угрозе. Нападать на них сейчас было нельзя. Плохо от этого станет всем.
Королева размышляла, куда можно переместить рой, чтобы обезопасить его. Ей совсем не хотелось принимать подачку белой пони, но выбор был невелик. Лорд Эмбер ещё несколько месяцев назад, только сменив своего отца на престоле, дала понять, что не потерпит присутствия чейнджлингов в землях драконов, и Кризалис не собиралась проверять её терпение на прочность. Война чейнджлингов и драконов не входила в её планы, а в текущей ситуации могла стать фатальной для её роя. В Седельной Аравии и Мэйритании все пригодные для жизни оазисы были заняты пони, и спрятаться в этих странах было попросту негде. О том, чтобы пересечь весь континент, а затем и море, чтобы добраться до Гриффонстоуна, не могло быть и речи, как и о том, чтобы двигаться в Зебрику, большая часть которой была в зоне поражения. По всему выходило, что единственный шанс для чейнджлингов пережить этот кризис — согласиться на предложение Селестии. Поэтому королева с большим трудом, но всё же задвинула свою гордость и написала правительнице Эквестрии ответ, а затем мысленно отдала приказ своим чейнджлингам.
Реакция роя была неоднозначной, но никто не стал перечить Кризалис. Если королева сказала, что с пони теперь перемирие, значит, с пони перемирие. Чейнджлинги стали послушно собираться в путь.
Над участком железной дороги, ведущей из Троттингема в Мэйнхеттен, была необычно спокойная погода. Если в предыдущие дни здесь были постоянные грозы, то сейчас лишь лёгкая облачность нарушала картину идеального дня, словно и не было погодных катаклизмов на всей планете. Сноу Близард, бело-серый пегас, облачённый в серо-голубую лётную форму, ведущий тройки погодного патруля, ответственной за этот участок, не мог дать объяснения этой аномально хорошей погоде. Однако он решил, что лучше так, чем гонять тучи, на месте которых постоянно появляются новые. Поэтому сейчас его тройка, только что закончившая облёт участка, устроила привал на границе леса и поля невдалеке от железной дороги, по которой то и дело проезжали поезда.
— Такое ощущение, что я уже много лет не видела солнце, — говорила Брайт Найт, серо-голубая пегаска.
— Ага, со всеми этими бурями и ураганами с ума сойти можно, ещё и с этой железякой на груди, — согласилась Санбим, её лимонно-жёлтая коллега, указывая на свой карман с магическим глушителем.
— В Кантерлоте, говорят, какое-то заклинание разрабатывают на замену этим глушилкам, — сказала Найт. — Может, скоро больше не надо будет их постоянно носить.
— Ага, а до ума его доведут, когда Ксенос уже упадёт и будет поздно, — подал голос Сноу Близард, лежащий в траве и смотрящий в небо.
«Ксеносом» с лёгкой подачи журналистов стали называть кристальную глыбу, висевшую на орбите Эквуса, что на древнем диалекте земных пони означало «чужак» и отсылало к предположению о его происхождении из дальнего космоса, хотя доказательств этому не нашли. Официально же он продолжал упоминаться или как «Объект 106-52» или просто как «Астероид».
— Какой ты пессимист, — сказала Санбим. — Может, и не будет ничего. Учёные же любят панику разводить.
— Ну не знаю, — ответил ведущий. — Думается мне, что принцессы не стали бы эвакуировать полстраны из-за домыслов.
— Слушайте, можем мы о чём-то другом поговорить? — несколько раздражённо сказала Найт. — Уже тошно от этого, сил нет. Скорее бы всё закончилось.
— Ну хорошо, давайте сменим тему, — согласилась жёлтая пегаска. — У меня, к примеру, вчера канарейка запела. Я уж думала, она в своей клетке забыла, как это делать.
— И не жалко тебе птицу в неволе держать? — спросил Сноу Близард.
— Жалко, конечно. Но что с ней делать? Она же к природе не приспособлена, я её ещё птенцом подобрала. Если её выпустить, она с голоду помрёт или её саму съест кто. Да и привыкла я к ней уже.
— И как поют канарейки? — спросила серо-голубая пони.
— Как несмазанные качели для жеребят, — усмехнулась Санбим. — Хотя нет, всё же приятнее. Но похоже!
Пока кобылы вели разговор об особенностях содержания певчих птиц в домашних условиях, Сноу Близард поднялся и сел, вглядываясь в небо и прислушиваясь.
— Что-то не так, Сноу? — спросила жёлтая пегаска, заметив напряжение на его лице.
— Не могу понять… как будто… Даже не знаю, как описать. Слишком тихо, что ли.
— Разве это плохо? — спросила Брайт Найт.
— Это странно. Я и раньше такую тишину в этих краях редко когда слышал. Если бы не поезда, здесь бы вообще не было ни звука.
В этот момент пони почувствовали, как на них потянуло прохладным и влажным ветром.
— Всё, привал закончен, — решил Сноу Близард. — Давайте-ка ещё раз облетим район. Не нравится мне это.
Пегасы отошли от леса и поднялись в воздух. Почти сразу Брайт Найт указала куда-то копытом и сказала:
— Сноу! Смотри, что там?
Пегас посмотрел в ту сторону, куда указывала ведомая. Он даже прищурился, чтобы убедиться, что он видит именно то, что он видит, хотя имел прекрасное зрение. Впереди и немного слева на самом горизонте виднелась огромная круглая медленно вращающаяся тёмно-серая сверкающая молниями туча, верхняя часть которой поднималась намного выше, чем полагалось кучевым облакам, и, казалось, растекалась по некой невидимой границе, ограничивающей её сверху. Эта туча была настолько большой, что обычные грозовые облака казались по сравнению с ней просто маленькими клочками ваты. Даже издали она пугала своими размерами.
— Конские яблоки! — выругался ведущий. — Так и знал, что здесь что-то не так!
— Будем разгонять? — спросила Санбим.
— Ты в своём уме? — воскликнул Сноу Близард. — Сан, это суперъячейка! На неё сотню пегасов надо! Втроём туда лезть нельзя, опасно!
— Тогда что нам делать? — начиная нервничать, спросила Брайт Найт.
— Нужно сообщить вондерболтам, — решил Сноу. — Они в ста километрах отсюда на восток дежурят над железной дорогой.
Пегас взял противоположный курс, и ведомые полетели за ним вдоль рельс. Для тренированного пегаса сто километров не расстояние, и погодный патруль, взяв высокий темп, пролетел их меньше, чем за час. Время играло против них: шторм двигался в сторону железной дороги и грозил повредить её своим торнадо, которое часто возникает в облаках такого типа. Это вызовет полную остановку сообщения между Троттингемом и Мэйнхеттеном по одной из основных транспортных магистралей, использовавшихся для перевозки пони с одного побережья на другое.
Отряд летунов заметил их первыми. К патрульным полетела Сюрпрайз, белая пегаска с жёлтой гривой в синей лётной форме.
— Что вы здесь делаете? Это район вондерболтов, погодные патрули работают западнее, — сказала она, подлетев к пегасам.
— Нам нужна помощь, — тяжело дыша после быстрого и долгого полёта, ответил Сноу Близард. — На наш участок с юго-запада движется суперъячейка. Если с ней ничего не сделать, она угрожает железной дороге.
Сюрпрайз, похоже, поняла серьёзность проблемы и жестом подозвала остальных летунов. Всего их здесь было семеро, среди них, не считая Сюрпрайз, Сноу Близард узнал Спитфайр, Соарина и Блэйз, имена остальных трёх вондерболтов он не помнил. Он вкратце пересказал суть происходящего командиру отряда летунов.
— Лягать! — ругнулась Спитфайр. — Быстро летим на ваш участок!
Путь обратно пегасы преодолели быстрее, по дороге взяв с собой ещё одну встреченную погодную тройку. Теперь патрульные держались позади вондерболтов, что весьма облегчало скоростной полёт за счёт снижения лобового сопротивления воздуха. За это время шторм существенно приблизился, и там, где ещё полтора часа назад стояла тишина, теперь полёт затруднял сильный порывистый ветер.
Спитфайр смотрела на тучу оценивающим взглядом.
— Надо разгонять, — наконец, заключила она.
— Нас же всего тринадцать, — заметил Соарин. — Сюда несколько десятков пегасов надо.
— Да знаю я! — выпалила командующая. — Но выбора нет. Если она подойдёт к железной дороге, она заблокирует пути. А если ей попадётся поезд…
Все поняли, что может случиться, если под этот шторм попадётся поезд с пассажирами. И допускать этого никто не хотел.
Главная опасность суперъячейковых облаков для пегасов состояла даже не в молниях — удар молнии для пегаса будет болезненным, может вывести из строя, но вряд ли приведёт к летальному исходу — а в их внутренних воздушных потоках. Если неудачливый пегас попадёт в мезоциклон, закрученный восходящий поток в самом сердце шторма, то он потеряет управление, и его вынесет в разреженные слои атмосферы, а уж там можно в два счёта потерять сознание от недостатка кислорода, что для летуна означает смерть.
Пегасы полетели навстречу шторму. Да, их было слишком мало, но они были профессионалами. Шесть погодных патрульных, годами работающих с тучами и отлично знающих метеорологию не только в теории, но и на практике, и семь пегасов из лучшего лётного отряда Эквестрии, подготовленных физически, умеющих работать в команде и знающих погоду не намного хуже своих коллег из Погодного управления.
Разгонять шторм следовало методично, шаг за шагом, без спешки. Ошибка могла дорого обойтись допустившему её. Уже на подлёте к туче ветер становился достаточно сильным, чтобы на сопротивление ему и поддержание курса уходила изрядная доля сил. Сначала пегасы растворили в воздухе относительно тонкое основание штормового облака, что было самой простой частью работы, но что уже было сложно сравнивать с расчисткой неба от простого дождя. Теперь следовало очень аккуратно истончать тело шторма, пока вихрь в его центре не ослабеет достаточно, чтобы можно было заняться непосредственно им.
Подход за подходом, могучее штормовое облако постепенно теряло силу. Это происходило медленно и очень выматывало. Выдохшийся Сноу Близард, заходя на очередной подход, замешкался и слишком глубоко залетел в шторм вместе со следовавшей за ним Брайт Найт. Понял он это, только когда почувствовал, что ветер под крыльями больше не слушается его. Мезоциклон, уже ослабевший, но всё ещё очень опасный, обретал над погодными пегасами полную власть. Летящая неподалёку Спитфайр заметила это и, осознавая всю опасность, бросилась на помощь, попыталась схватить серо-голубую пегаску за заднюю ногу и вытянуть из безумного воздушного потока, но было слишком поздно, и её затянуло вслед за патрульными.
Вихрь завладел пегасами. Он кувыркал и швырял их, играл с ними, словно кот с клубком ниток, и невероятно быстро поднимал всё выше и выше. Брайт Найт пыталась сориентироваться, у неё заложило уши, она не понимала, где верх, где низ и как она сейчас движется. Сноу Близард то ли от истощения, то ли от перепадов давления потерял сознание. Спитфайр пыталась сопротивляться вихрю, но это было подобно попытке потушить лесной пожар даже не стаканом воды, а строгим взглядом. Она с ужасом поняла, что ветер сорвал с её формы карман с магическим глушителем, и сейчас тот болтался исключительно на своей цепочке. Она попыталась схватить его копытами, но очередной порыв ветра придал ему неожиданный импульс, и артефакт покинул командора вондерболтов. Внезапно навалившиеся тяжесть во всём теле и невероятное изнеможение были последним, что она почувствовала, прежде чем потерять сознание.
Отставшая от своего звена Санбим успела только заметить, как три пегаса исчезли в штормовом облаке. Забыв об осторожности, она рванулась туда, где в последний раз видела пропавших пони, но тут же почувствовала рывок за хвост. Обернувшись, она увидела жёлтую пегаску с пастельно-оранжевой гривой в форме вондерболтов, держащую её хвост в зубах.
— Совсем с головой не дружишь?! — крикнула Блэйз, выплёвывая жёлтый хвост. — Куда в вихрь лезешь?
— Там Сноу, Найт и Спитфайр! Они попали в вихрь!
За лётными очками нельзя было прочитать эмоции летуньи, но даже если эти слова и подействовали на неё, то она мгновенно переключилась с эмоций на разум. Она сделала короткий жест и указала в сторону вихря, затем крикнула: «За мной!» и свечой устремилась вверх.
Остальные вондерболты находились далеко и не могли слышать короткого разговора за рёвом ветра, но поняли знак, показанный им, и последовали за Блэйз, а за ними устремилась и вторая тройка патрульных. Санбим старалась не отставать, но она была уже очень уставшей, и не справлялась с таким стремительным набором высоты. По тому, как вондерболты распределяются вокруг огромного облачного вихря, она поняла их план. Он был очень простым и не давал никаких гарантий, но так был хоть какой-то шанс спасти попавших в беду пегасов. Если попасть внутрь мезоциклона нельзя, то нужно ждать, когда их выкинет наружу, а затем молиться Селестии, что ты успеешь поймать их до того, как их поймает земля.
Проблема была в том, что вихрь был огромным. Он был несколько километров в диаметре, и предугадать, с какой стороны выкинет бедолаг, было невозможно. Пегасы физически не могли долететь до верхней части штормового облака, растекающейся по границе стратосферы, так как воздух становился слишком разреженным и холодным, и потому они распределились примерно на середине пути до неё, на предельной для себя высоте, где они ещё могли контролировать свой полёт.
Наконец, Санбим заметила три точки, падающие с огромной высоты. Они были далеко и от неё, и друг от друга. Остальные пегасы тоже заметили их и рванули к ним. Жёлтая пегаска поняла, что её саму крылья уже с трудом держат, и она никак не успевает долететь до падающих пони. Кто-то из вондерболтов, кажется, успевал добраться до одной из точек, но остальные были слишком далеко и падали слишком быстро.
Брайт Найт не помнила момента, когда её сознание угасло. Помнила только, что было страшно, тяжело, непонятно и холодно. Теперь она пришла в себя и чувствовала свободное падение. Хотя мозг отказывался думать, ещё не оправившись после кислородного голодания, пегасьи рефлексы сработали. Она расправила тяжёлые от таящей наледи крылья — точнее, попыталась это сделать, так как мышцы слушались её плохо. Она не видела, что она вся была покрыта коркой льда. Было холодно, в голове была вязкая пустота, и она даже не подумала, что должна испугаться. Она вообще не могла сейчас думать, а лишь ждала, что будет дальше. Сопротивление полураскрытых крыльев немного замедлило её падение. Через несколько минут она почувствовала, как кто-то тёплый и сильный схватил её за талию, и вектор её движения изменился. В поле зрения попал кусок тёмно-синей трепещущей на ветру гривы и синий лётный костюм. Похоже, её спасли — это была первая мысль, которую ей удалось чётко сформулировать. Разум начал медленно проясняться по мере того, как росло атмосферное давление вокруг и кровь насыщалась кислородом. Пегаска попыталась пошевелить крыльями. Это было тяжело, и спаситель, почувствовав, что пони начала двигаться, перехватил её покрепче.
— Не дёргайся, а то выроню, — послышался жеребцовый голос; только теперь она поняла, что это был Соарин.
Найт хотела что-то сказать, но это оказалось слишком сложно, и потому она просто доверилась держащему её пегасу.
Скоро их полёт закончился: вондерболт приземлился возле леса и положил её на землю под деревом. Небеса над ними всё ещё бушевали, а здесь, внизу, шёл проливной дождь.
— Ты как? Жива? — спросил он.
— А… Ага… — скорее простонала, чем сказала патрульная.
Она попыталась встать и чуть снова не упала, но Соарин вовремя поддержал её и помог сесть. Он хотел снова сорваться в небо, но спасённая им пони выглядела всё ещё неважно, и пегас решил, что не стоит бросать её здесь одну. Пегаска мёрзла, и летун, чтобы хоть немного отогреть её, наломал с ели, под которой пони устроились, наиболее сухих нижних веток, велел ей укрыться ими спереди, а сам прижался к её спине, обнимая передними ногами и крыльями и передавая ей своё тепло. Он достал из нагрудного кармана свой глушитель магии, чтобы тот не мешался, и отвёл его за спину. Скоро дрожь патрульной стала мельче и реже.
— Где… где Сноу Близард? — спросила Брайт Найт.
Соарин помолчал, глядя в небо.
— Не знаю, — ответил он, наконец. — Я не видел, что было с ним и Спитфайр, после того как поймал тебя.
— Спитфайр? Она что… тоже… попала в вихрь?
— Похоже на то.
— Селестия… — слабо протянула пегаска, затем растерянно провела копытом по груди и посмотрела вниз. — А где… где мой глушитель?
— Наверно, ты потеряла его в вихре. Когда я тебя поймал, его уже не было.
— Так вот почему мне так плохо.
— Давай я отдам тебе свой, — предложил Соарин.
— Нет, — воспротивилась Найт. — Из нас двоих кто-то должен быть способным летать. А я сейчас даже с ним вряд ли смогу взлететь.
Пегас согласился. Через некоторое время он сказал:
— Слушай, ты не будешь против, если я оставлю тебя ненадолго и облечу окрестности? Остальные уже должны были приземлиться, надо их найти.
— Конечно, я никуда не убегу, — попыталась усмехнуться патрульная.
Вондерболт поднялся в воздух и начал по расширяющейся спирали облетать то место, где оставил кобылку, стараясь высмотреть следы пони. Совсем скоро он заметил, что кто-то летит к нему, и полетел навстречу.
Это оказалась Флитфут. Голубая пегаска с белой гривой в сине-жёлтой форме лётного отряда вондерболтов выглядела очень взволнованной и тяжело дышала.
— Соарин! Я тебя ищу! Там Спитфайр и тот пони… в общем, всё плохо.
— Селестия, где они? — спросил пегас, внутри которого всё похолодело.
— Давай за мной!
— Подожди! Я там возле леса оставил ту патрульную, надо за ней вернуться.
Два пегаса прилетели на то место, где Соарин покинул спасённую пони, и обнаружили её сжавшейся под густой елью, укрывшейся еловыми лапами и подрагивающей от холода.
— Ты ей даже костёр не развёл? — с укором сказала Флитфут.
— Как я тебе так быстро разведу костёр в насквозь мокром лесу? — парировал пегас.
— Ладно, пустое. Бери её и полетели.
Пегасы пролетели несколько километров в сторону удаляющегося от них эпицентра шторма, вылетели из зоны дождя и приземлились на просторной лесной поляне. Здесь пони в форме вондерболтов и в серо-голубой форме погодных патрульных толпились вокруг чего-то. Их прилёта никто не заметил. Соарин поставил державшуюся за него Брайт Найт на землю, и пегасы пошли ко всем.
Двое пони лежали на земле. Один из них, бело-серый пегас, выглядел страшно. У него была проломлена голова, всё его лицо было в крови, и было очевидно, что с такими травмами пони жить не может. Возле него рыдала жёлтая пегаска, его ведомая, которую пытались утешить Сюрпрайз и кобыла из второго патруля. Едва она увидела Брайт Найт, она тут же бросилась к ней и крепко обняла, не переставая рыдать.
Вторая, огненно-жёлтая летунья, лежала в абсолютно неестественной позе. Передние ноги и крылья были сломаны, тело было искривлено, голова сильно вывернута, изо рта тянулась струйка спёкшейся крови.
— Они попали в нисходящий поток за вихрем, — сказала Флитфут. — Патрульного мы поймали, но ему там, похоже, прилетела большая градина, и он был уже мёртв. Спитфайр мы поймать не успели…
На последних словах её твёрдый голос дрогнул, она резко замолчала и отвернулась.
— Ну, может… вдруг она ещё жива? Вдруг её можно спасти? — с надеждой сказал Соарин, однако по взглядам соратников всё понял.
Все пони замолчали, никто не знал, что нужно говорить в такой ситуации. Наконец, голос подала Блэйз:
— Соарин… ты как старший по званию… теперь должен принять командование над вондерболтами.
Было видно, что слова даются ей тяжело. Остальные летуны ничего не сказали, но их взгляды говорили, что они согласны с этим. Вновь повисло тяжёлое молчание, которое нарушил новый командир:
— Мы отступаем, — сказал светло-голубой пегас твёрдым голосом. — Уходим в Троттингем.
Мэйнхеттен был переполнен. Все гостиницы, все больницы, общежития, хостелы и прочие подобные места были забиты прибывающими в город пони. Городские власти пытались срочно организовать палаточные лагеря, чтобы хоть где-то было место для размещения пони с западного побережья. По городу расклеивались листовки, гласящие: «Пони, помоги другому пони! Прими в свой дом беженца!» Неравнодушных к чужой беде было много. Мэйнхеттенцы брали к себе приехавших пони, что облегчало задачу по их расселению, но те всё прибывали и прибывали.
Очередной поезд из Ванхувера прибыл на вокзал Мэйнхеттена. Пассажиры стали покидать его, поторапливаемые проводником. Лишь одна фиолетовая земнопони всё сидела и пустым взглядом смотрела в окно. Когда вагон опустел, к ней подошёл усатый проводник.
— Мисс?
Пони посмотрела на него стеклянными глазами.
— Мисс, вам нужно выйти из вагона. Поезд не может долго задерживаться на стоянке.
Пони ещё несколько секунд безучастно смотрела на проводника, затем поняла, что он от неё хочет, взяла свои сумки и медленно пошла к выходу.
Когда она вышла на вокзал, она оказалась в муравейнике. Повсюду сновали пони, гвардейцы пытались организовать посадку вновь прибывших в повозки, было много тех, у кого на груди висели таблички, гласящие, скольких пони он готов взять к себе. Фиолетовая земнопони просто стояла в середине этого балагана, тысячи голосов оглушали её, она смотрела невидящим взглядом и не понимала, что ей нужно делать. Одна в совершенно незнакомом городе.
— Э, подруга, да ты, похоже, совсем не понимаешь, что происходит, — сказал ей кто-то.
Она посмотрела в сторону голоса. Это был красный единорог с коричневой гривой и табличкой на груди «Приму одного пони».
— Ты одна? — спросил он.
Земнопони не ответила.
— Ясно, — сказал единорог. — Ты в шоке и ушла в себя. Пойдём-ка со мной.
Жеребец снял табличку, взял телекинезом её сумки, но тут же выронил их, скривившись от боли и поднеся копыто к голове.
— Что-то меня сегодня мигрень одолевает, — произнёс он и взял сумки в зубы.
Он направился в сторону выхода из вокзала, и фиолетовая земнопони послушно пошла за ним.
Всю дорогу по городу она не проронила ни слова. Они пришли в маленькую однокомнатную квартиру на северной окраине Мэйнхеттена. Жеребец поставил сумки на пол и спросил:
— Как тебя зовут-то, красавица? Я вот Рэд Фабрик, а ты?
Пони лишь отсутствующим взглядом рассматривала пол.
— Да, вижу, с тобой будет весело, — произнёс единорог. — Пошли, покажу, где что.
Он быстро провёл гостье экскурсию по своей квартире. Это было то, что называют холостяцкой берлогой. Плохо замаскированный беспорядок, который можно устранить только парой генеральных уборок, немного отклеивающиеся старые обои, немытые окна, пыльные шкафы и полки, запас замороженной готовой еды и бутылок сидра.
— Спать ты будешь на моей кровати, а я буду на кухне, — завершил знакомство кобылки с новым домом единорог. — Не знаю, как ты, а я жутко голодный, так что давай поужинаем. У меня, правда, только замороженная грибная пицца, так что я надеюсь, что ты любишь грибы.
Пока он разогревал пиццу в духовке, фиолетовая земнопони села за стол, пребывая всё в такой же прострации. И вот, когда они уже жевали сухие куски теста с грибами и помидорами, Рэд Фабрик впервые увидел на её лице тень эмоций. Пони начала моргать чаще, её глаза заблестели, а вскоре она начала всхлипывать и расплакалась. Жеребец не знал, как на это реагировать. Немного подумав, он на всякий случай подошёл к ней и приобнял.
— Тихо, тихо, — стал приговаривать он. — Что случилось?
Тут кобыла впервые за весь день подала голос:
— Мои… мои родители… они остались в Лас-Пегасусе, когда всё началось… Я только на пару дней уехала в Ванхувер… Я не знаю, что с ними и где они… Я так за них волнуюсь… А вдруг они не успеют уехать?.. Как мне их найти?..
— Ну, не переживай так. Ничего плохого же не произошло? Я уверен, они уже уехали или совсем скоро уедут. Может быть, даже в Мэйнхеттен.
— Правда? — спросила земнопони так, словно была уверена, что её собеседник точно знает ответ.
— Конечно. В Лас-Пегасусе сейчас всем управляет принцесса Твайлайт, с ней жителям ничего не грозит. Кстати, раз уж ты заговорила, может, скажешь, как тебя зовут?
— П… Пёрпл Кенди…
— Красивое имя. Я Рэд Фабрик, впрочем, я уже это говорил.
Пони постепенно успокоилась и вновь начала медленно жевать свой кусок пиццы. Через какое-то время, в течение которого они сидели в тишине, она внезапно сказала:
— Спасибо, что взял меня к себе, Рэд Фабрик. Я не знаю, что бы со мной было, если бы ты это не сделал.
— А, брось, — сказал единорог. — Если бы не я, то кто-нибудь другой тебе бы помог. У тебя был такой вид, что тебя бы точно кто-нибудь пожалел и приютил. И называй меня просто Рэд.
Пёрпл Кенди на это впервые за сегодня улыбнулась.