Послание в бутылке. Том 1

G6.3850: Миссия завершена

Как оказалось, сразу все обсудить не получилось. Хотя возражения Лаки помешали майору отослать ее мать куда подальше, они не могли заставить Оливию обсуждать с ней вопросы безопасности Отара в судне на воздушной подушке. В то время как Лаки ушла с майором и ее головорезами, Джеймс было поручено наблюдать за новым жителем Отара.

Джеймс шла по залам города еще осторожнее, чем обычно. Она была в компании еще одной местной без шокового браслета, который мог бы вырубить ее в случае чего. Дэдлайт выглядел вполне мирно, и он напал. Эта пони выглядела так, словно могла напасть в любой момент. Если она так и сделает, Джеймс не хотела бы находиться рядом.

Она дала пегаске гарнитуру, точно такую же, как у Дэдлайта, за исключением того, что программное обеспечение было немного улучшено. Джеймс говорила медленными, простыми фразами, объясняя все по ходу дела. В отличие от Дэдлайта, которого переполняло любопытство, эта кобыла хранила молчание, и в ее глазах было только осуждение.

– И это медицинское крыло, – продолжила Джеймс, махнув копытом перед датчиком. Двери открылись. – Мы просто пришли сюда для твоего осмотра и вживления идентификационного имплантата.

Медицинское крыло значительно расширилось с момента основания Отара и теперь было в два раза больше столовой. Почти такой же большой, как обычная клиника, хотя, конечно, здесь все было сделано под людей и ни одного врача не было.

Ну, за исключением автоматизированных. Когда они вошли, стеклянная плита высотой примерно в человеческий рост осветилась голографической проекцией дружелюбно выглядящей медсестры в официальной униформе.

– Добро пожаловать в медицинское крыло, – сказала она веселым голосом. – Все наши врачи сейчас на вызовах, но я буду рада помочь с любыми основными медицинскими потребностями, которые у вас могут возникнуть.

Пауза, затем короткая вспышка зеленого света с пола вокруг них, когда датчики провели сканирование.

Лайтнинг Даст подпрыгнула, зависнув в воздухе и уставившись на пол. Вокруг нее поднялся ветер, как будто ее раздражение могло вызвать крошечную бурю.

– Что это было? – спросила пегаска через переводчик слегка роботизированным голосом. – Откуда это взялось? Что это было за существо? Это причинит нам вред?

– Нет, – Джеймс старалась выглядеть как можно увереннее. – Это магия.

Она использовала слово на эквестрийском, которое, как она узнала из многих отчетов, было универсальным для всего, что пони не понимали. По крайней мере, Джеймс так думала.

– У нас пока не так много людей, поэтому мы используем магию для большинства вещей, пока они не появятся.

Лайтнинг Даст впилась взглядом в прозрачную медсестру.

– Ты уверена?

– Мне жаль сообщать об этом, но у одного из вас инфекция. Однако я не могу обеспечить лечение ни одному человеку без идентификационного имплантата. Пожалуйста, пройдите в хирургическую зону, чтобы получить свой имплантат.

– Да. Мы так и поступим, спасибо.

Лайтнинг Даст моргнула, уставившись на стеклянную плиту. Она приземлилась, подошла к ней и ткнула копытом.

– Она плоская.

– Да, – согласилась Джеймс. – Это просто для того, чтобы те, кто приходит сюда, чувствовали себя более комфортно.

– Почему эта штука заставляет кого-то чувствовать себя комфортно? Это похоже... на больного минотавра, играющего в переодевание. У него должны быть крошечные копытца, чтобы поместиться в этих ботинках, – Даст прищурилась разглядывая голограмму. – И эти лапы такие нежные. Держу пари, она покалечится, если попытается хоть что-то сделать. То есть пони должны чувствовать себя лучше, жалея это существо?

Джеймс хихикнула, но затем замерла, распахнув глаза.

– Подожди минутку. Лаки никогда раньше не показывала тебе такие изображения?

– Нет, – ответила местная через переводчик. – Сначала она пыталась показывать мне разные вещи, но по большей части это было скучно. Почему она могла захотеть показывать мне это?

– Потому что так выглядит наш вид, – ответила Джеймс. – Я имею в виду, когда мы были дома. Все мы выглядели так.

Лайтнинг Даст вздрогнула, несколько раз переводя взгляд с виртуальной медсестры на Джеймс, как будто ища сходство.

– Ты уверена? У нас тоже есть старые мифы о том, что мы выглядели по-другому, давным-давно. Это не делает их правдой.

– Уверена, – Джеймс медленно обошла стеклянную панель, пока не нашла маленький кабельный разъем, подключенный к проектору у основания. Она наклонилась и выдернула его ртом, и изображение исчезло. Конечно, были десятки других, по одному почти в каждой части помещения, где мог бы находиться человек. Но она могла показать, что это изображение по крайней мере не могло навредить им. – Но сейчас мы не можем отвлекаться на такие разговоры. Мы должны закончить с твоим имплантатом.

– Конечно, конечно, – ответила Лайтнинг Даст. Трудно было сказать наверняка, но, похоже, она говорила с сарказмом. Было бы легче понимать ее эмоции, если бы Джеймс могла лучше понимать ее слова. – Я понимаю, что многим пони неудобно говорить о своей религии.

Джеймс просто прошла мимо пегаски, мимо нескольких крошечных зон ожидания, разделенных стеклом, которое становилось непрозрачным для уединения пациентов, когда кто-то был внутри. Но сейчас внутри никого не было, даже Дороти. Их биолог была той, кто настаивала на многих из этих улучшений, поскольку “Предвестник” был более чем квалифицирован, чтобы делать с пациентами все, что могла доктор Борн. Если не лучше. И для тех вещей, которые “Предвестник” сделать не мог... ну Дороти тоже этого сделать не могла, так что в этом не было ничего особенного.

Зажегся свет на дверях хирургического отделения, мигая красным и зеленым, чтобы помочь им ориентироваться.

– Доктор только что сказал, что ты больна, – сказала Джеймс, пока они шли туда. – Ты плохо себя чувствуешь?

Лайтнинг Даст энергично помотала головой.

– Нет. Я не больна, и я не хочу обращаться к врачу. Я только хочу, чтобы Лаки вернулась.

– Да вернется она, – пообещала Джеймс, даже не замедляя шаг. Она надеялась, что пегаска просто пойдет за ней, так и произошло. – Но даже если ты не хочешь идти к врачу, тебе нужен идентификационный имплантат.

– Что за... – переводчик поперхнулся тем, что сказала пегаска.

Они вошли в операционную. Даст дальше дверного проема не пошла, и Джеймс могла понять, почему. В операционной было четыре хирургических поста, каждый из которых был сделан из полированной нержавеющей стали, с роботизированными манипуляторами, свисающими с потолка. У каждого был отдельный пульт управления для врача. Эпоха докторов, которые резали пациентов собственными руками, давно миновала.

Первая хирургическая зона была освещена, и Джеймс направилась к ней, подходя ближе к сложной роботизированной руке. У той были десятки маленьких придатков, все скрытые внутри, чтобы сохранить стерильность, пока не используются. Если бы Лайтнинг могла видеть все режущие инструменты, сверла и прочее, она, вероятно, не успокоилась бы.

– Что такое? – снова спросила пегаска. – И что это такое?

Джеймс повернулась к ней лицом, стоя прямо рядом с машиной.

– Имплантат – это... как заклинание. Мы вставляем его в одну из твоих ног, и он заставляет всю магию Отара работать с тобой.

“И как только он у тебя будет, дроны будут воспринимать тебя как гражданина, и не убьют, если ты попытаешься улететь”.

Но говорить вслух этого не стала. Почему-то она сомневалась, что Даст воспримет новость о смертельной угрозе лучше, чем Дэдлайт.

– Не буду, – отрезала пегаска. – Я хочу поговорить с Лаки.

– Как только она закончит свою встречу, – пообещала Джеймс уже в сотый раз. – Нам позвонят, и я тебе скажу. Но если ты не получишь его сейчас...

“Как это вообще объяснить?”

– Здесь есть еще один пони из Эквестрии. Майор сказала “Предвестнику” не ставить ему имплантат. Из-за этого он здесь как заключенный. Он даже не может открыть двери без чьей-либо помощи. Помнишь, как каждый раз, когда мы подходили к двери, я поднимала ногу? Если ты не получишь его прямо сейчас, майор может сказать, что тебе нельзя, и тогда ты будешь такой же, как он.

Лайтнинг Даст просто стояла там, хотя выражение ее лица немного смягчилось. Скорее смущение, чем испуг.

Джеймс продолжила:

– Как только ты получишь его, магия, которая защищает нас, защитит и тебя, – пегаска колебалась. – Я не знаю тебя, Лайтнинг Даст. Но я знаю, что мой клон очень заботится о тебе. Она хочет, чтобы ты получила имплантат, чтобы майор не смогла использовать тебя.

Джеймс махнула копытом.

– Как только ты попадешь в систему, только сам “Предвестник” сможет отозвать твои привилегии. Пожалуйста, у нас может больше не быть такого шанса, если ты будешь ждать. Я не знаю, чем закончится встреча.

Конечно, быть одним из сегментов зонда не всегда хорошо. Например, им была солдат без ноги, которую чуть не порезали на куски, потому что “Предвестник” счел, что она не сможет выполнить свою миссию.

Теоретически, после того как тебя разбудили и выпустили из капсулы, подобной опасности не было. На практике же... не было никакого способа узнать, что предпримет “Предвестник”, пока он не решит убить одного из них. Джеймс надеялась, что этого никогда не случится.

– Хорошо, – Лайтнинг Даст шагнула вперед, в хирургическую зону. – Я сделаю это… что бы это ни было. Если это то, чего хочет Лаки.

– Так и есть. Очень сильно. Я совершенно в этом уверена.

У нее были четкие инструкции, которые Лаки прошептала ей на ухо, пока Оливия собирала других своих солдат для совещания по безопасности. Но даже без них Джеймс знала бы, что именно этого хотела ее клон. Это было то, что она сделала бы, если бы была близка с местным жителем. Это было именно то, что она пыталась сделать для Дэдлайта. К сожалению, из этого ничего не вышло.

Медсестра появилась на стеклянной панели у стены.

– Пожалуйста, заберитесь на операционный стол и вытяните правую руку. Процедура займет примерно пять минут.

Лайтнинг Даст не сопротивлялась, когда хирургический манипулятор схватил ее за правую переднюю ногу. Она не закричала, когда полая игла раздвинула шерсть, пробила кожу и вставила имплантат. Что касается операции, то она была почти полностью безболезненной. Не прошло и пяти минут, как хирургическая рука сложилась и убралась к потолку, как и остальные.

– Спасибо, – сказала медсестра с экрана. – Пожалуйста, в ближайшее время будьте осторожны с этой частью вашей руки, так как достаточное усилие может привести к смещению имплантата и потребовать хирургического восстановления. Не забудьте зайти в аптеку за лекарствами.

Экран потемнел, медсестра исчезла.

Лайтнинг Даст застыла там, где сидела, как будто ожидала, что ее нога нападет на нее, если она попытается встать. Естественно, этого не произошло, и Джеймс махнула копытом.

“Это не 100% надежный план. Если встреча пройдет неудачно, майор может попытаться убедить “Предвестника” отозвать гражданство Даст”.

Шансы на это были невелики, по крайней мере, Джеймс так думала. Она была уверена, что зонд увидит социальную ценность готового помочь местного.

“И не только из-за генетических образцов, которые, как я знаю, были взяты во время операции”.

Лаки сказала, что собрала аж несколько десятков, хотя и не объяснила, в какой форме они были. К сожалению, все образцы остались в Эквестрии вместе со всем остальным ее имуществом.

– Когда все начнется? – спросила пегаска. – Это был наркотик, да? Когда он подействует...

– А? Нет, все уже закончено, – Джеймс направилась к выходу, махнув крылом Даст, чтобы она следовала за ней. – Мы должны взять тебе какие-то таблетки, но на этом все.

– Ох, – Лайтнинг Даст соскочила с операционного стола так быстро, что он слегка наклонился в сторону, пружины протестующе взвизгнули. – Я ожидала худшего. Лаки тоже делали операцию? Я видела ее снимки. Странные кости.

– Тебе это не нужно, – Джеймс направилась к аптеке. – Ты все равно слишком взрослая. Это нужно делать, пока ты молодая.

Она не хотела объяснять, как композит разрастается вокруг костей с возрастом. Она не смогла бы объяснить все подробно, это выходило далеко за пределы ее знаний.

– Теперь поднеси ногу вот сюда.

Аптека представляла собой просто большую машину, вмонтированную в стену, с отверстием, закрытым пластиковой шторкой. Даст подняла ногу в нужное место, и изнутри послышался дребезжащий звук. Темно-оранжевая бутылка выскользнула в раздатчик. Пегаске пришлось подпрыгнуть в воздух, чтобы дотянуться до нее – раздатчик располагался выше, чем могли бы достать дети, а следовательно и пони имели с этим проблемы.

– И мы закончили! – Джеймс повернулась к двери. – Держи их при себе. Лаки может помочь тебе с ними, если захочешь. И, скорее всего, должна – раз компьютер думает, что ты больна, он, скорее всего, прав. Но тут пусть лучше Лаки объяснит. Не думаю, что компьютер переводит так же хорошо, как она.

Растерянный взгляд Лайтнинг был единственным подтверждением, в котором Джеймс нуждалась. У Даст была новая пара седельных сумок, и она бросила туда таблетки, хотя, похоже, не собиралась их принимать.

– Теперь тот другой пони, о котором я упоминала. Думаю, тебе стоит с ним познакомиться. Он, вероятно, жаждет компании, которая сможет его понять.

Они прошли по центральному коридору, спустились по новой лестнице в нижнюю секцию, прошли через другую усиленную дверь. Джеймс показала Лайтнинг Даст, как пользоваться дверями, ожидая, пока пегаска поднимет ногу, чтобы они открылись.

“Теперь ты можешь сбежать без посторонней помощи, если до этого дойдет”.

Даже если она не понимала всего, что показывала ей Джеймс, это пегаска должна была понять.

– Я сказала Лаки встретиться с нами здесь, когда их совещание закончится, – продолжила Джеймс. – Она еще не знает Отара, но уверена, что она найдет дорогу.

Чуть далее была библиотека, которая также могла бы служить классной комнатой, если в том возникала необходимость. Конечно, никаких бумажных книг, но множество компьютеров с огромными, “приспособленными для инвалидов” средствами ввода, которыми можно было пользоваться даже копытами. Десятки не персонализированных вычислительных терминалов и удобные зоны отдыха.

Это было довольно милое маленькое помещение, отделанное панелями из искусственного дерева и освещенное теплым светом. Возле одной из стен даже была имитация камина. Джеймс хотела бы передать свое восхищение архитектору, если бы он был еще жив.

– Как Лаки может не знать? – спросила Даст, сбитая с толку. – Это ее дом.

– До сих пор у нас не было дома. Лаки была первой. Она жила одна на базе... вся база размером примерно с эту комнату.

– Она не была первой, – возразила пегаска, все еще стоя в открытой двери библиотеки. – Ты старше. Все пони старше. Кроме одной.

Глаза Лайтнинг сузились.

– Это... – несколько слов, которые не удалось перевести. – Старлайт Глиммер? Коммуна? Кто-то забрал ваши метки?

– Нет! – воскликнула Джеймс. Она не была уверена в том, что сказала Даст, но была уверена, что она ошибалась. – Нет. Мы просто не знаем, как...

“Как много следует знать Даст? Должна ли она сводить ее к биофабрикаторам и показать наполовину законченных пони?”

Нет.

В библиотеке находился лишь один пони, тот самый, который проводил здесь большую часть своего времени. Дэдлайт сидел на том же месте, что и Джеймс, когда читала, в окружении всех ее терминалов. Полдесятка из них, каждый с разными книгами по лингвистике. Он начал их изучать всего несколько дней назад, и, похоже, бэтпони прочитал оттуда больше, чем сама Джеймс.

Жеребец был так поглощен чтением, что не заметил, как они вошли, пока за ними не закрылась дверь и Джеймс не подошла ближе.

– Дэдлайт, со мной есть кое-кто, с кем ты должен познакомиться, – она толкнула жеребца крылом в плечо. – Дэдлайт, ты можешь говорить?

Пони поднял голову. Его взгляд задержался на ней чуть дольше, чем было необходимо. Она покраснела и отвела глаза.

– Мелоди, – он отложил книгу, затем взял и надел гарнитуру. – Еще один ученый? Что вы изучаете?

– Ничего, – ответила Даст еще до того, как перевод был закончен. – Я не одна из них.

– Ох, – Дэдлайт снял гарнитуру и сказал что-то еще. Они начали говорить – слишком быстро, чтобы Джеймс успевала понять. “Предвестник” наверняка все записывает, так что она сможет спросить его об этом позже. В то же время она могла только прислушиваться к их эмоциональному тону беседы. Беспокойство, тревога, подозрение.

“Может быть, было не такой уж хорошей идеей позволить Лайтнинг Даст встретиться с их пленником. Вероятно, он не может сказать о нас ничего хорошего”.

Но она этого не знала и не хотела знать. По крайней мере, до тех пор, пока "Предвестник" не приступит к обработке того, что услышит. Или можно воспроизвести разговор и спросить Лаки.

“Но она, похоже, больше на их стороне, чем на нашей”.

Джеймс не могла сказать, насколько сильно ее клон стал одним из местных. Она вела себя так же, как они, охорашивалась так же, как они, двигалась так же, как они. У нее даже была их ловкость, хотя Джеймс уже видела это раньше на видео.

“Если она смогла это сделать, то и я смогу. Теперь, когда у меня есть с кем посоветоваться, это будет еще проще”.

Из того немногого, что Джеймс прочитала до сих пор, казалось, что она могла бы овладеть языком за месяц, если бы могла запоминать так же быстро, как в колледже.

Но в данный момент она просто придвинула ближайший стул и стала ждать. Теперь было уже слишком поздно не давать пони встретиться. Джеймс слушала и старалась понять как можно больше слов. По крайней мере, это даст хорошую практику.

---

Лаки Брейк начала с самого начала – во всяком случае, с ее пребывания в руинах. После того как Оливия почти отказалась впустить ее маму в город, Лаки не хотела делать ничего, что могло бы ослабить ее позицию. Рассказ о том насколько глупой она была, вовлекая в это дело членов королевской семьи, вполне мог бы это сделать.

Но она рассказала майору все остальное. Лаки показала бы ей видео, которое сняла с помощью своего шлема, если бы он не был уничтожен во время крушения. Если у скафандра строителей кольца и был какой-то способ записывать происходящее, кобылка не знала, как получить к этим записям доступ. Что было даже к лучшему. Даже если Оливия не узнала бы принцессу, когда увидела, клон Лаки почти наверняка узнала бы. Это привело бы к очень неудобным вопросам, на которые ей не хотелось отвечать.

– Я сохранила это, – в конце концов сказала Лаки, вытаскивая стеклянный кубик со множеством выгравированных линий из кармана и показывая его Оливии. – Судя по прилагающемуся сообщению, это устройство хранения данных. Мы должны попытаться извлечь то, что тут записано, может быть, это поможет узнать, что же их убило.

– Да, – согласилась Оливия, забирая кубик. – Я добавлю несколько компьютерных специалистов в список для следующего поколения. Продолжай.

Так она и сделала. Рассказала об их побеге, о том, как их нашла Лайтнинг Даст, а затем об их злополучном бегстве в Отар. Оливия хранила молчание в течение всего рассказа, пока Лаки не добралась до Дискорда и того, как джампер застыл в воздухе.

– Подожди, – сказала майор, поднимая копыто. Все это время она была вежлива, не задавала никаких вопросов, а только просила пояснений в некоторых местах. Но теперь на ее лице было явное недоверие. – Ты хочешь сказать, что местное существо остановило вас в воздухе?

Несколько быстрых жестов вывели на экран данные телеметрии, которые “Предвестник” показывал Оливии раньше, данные о местоположении и наблюдении в момент непосредственно перед попаданием. Майор прокрутила все вперед до той секунды, когда в корабль попали. Один из двигателей сообщил о критическом сбое, затем весь корабль вспыхнул красным, и надпись “НЕТ ДАННЫХ” сменила все показания, которые отображались ранее.

– Я знаю, как безумно это звучит, – сказала Лаки. – И нет, я не знаю, как он это сделал. Но вы же понимаете, что местные могут делать то, чего не можем мы, верно?

Кобылка оттолкнулась от своего места, затем взлетела и зависла прямо перед столом.

“Спасибо тебе, мама, за то, что научила меня, как это делать”.

Ей больше не нужен был разбег, ее не сносило в сторону, как это было до тренировок для участия в конкурсе молодых летунов. Она просто устойчиво держалась в воздухе, так же идеально, как и любой местный.

– Ну да, – согласилась Оливия, жестом предлагая ей вернуться на место. – Но у нас есть крылья, и мы летаем. Это не совсем то же самое, что остановить гиперзвуковой летательный аппарат, не убив всех его пассажиров.

Лаки приземлилась. Она поймала себя на мысли, что жалеет, что Даст не разрешили присутствовать на этой встрече, даже если она и не поняла бы многого из услышанного. Но, учитывая, как ее не хотели вообще пускать в Отар, кобылка была рада, что ее маму не кинули в камеру.

“Я бы им этого не позволила. Не ее”.

– В моих отчетах говорилось о других способностях. Единороги могут перемещать предметы силой мысли – левитация, – Оливия открыла рот, чтобы прервать ее, но Лаки ей не позволила. – Нет, я не имею в виду паранормальную чушь, как там, на Земле. Я имею в виду, что буквально каждый из них постоянно это делает. По улице и пяти минут пройти нельзя, не встретив десяток единорогов, левитирующих вещи или еду рядом с собой, или что-то в этом роде. Способность остановить джампер звучит безумно, но я действительно считаю, что это часть того же класса способностей.

Кобылка сделала паузу, ожидая каких-либо возражений. Их не было, хотя Оливия и ее приятель-солдат не выглядели убежденными.

– В Эквестрии есть небольшая группа со способностями, намного превосходящими возможности других пони. Сначала я думала, что это просто мифология, но, оказывается, нет. Аликорны – пони, обладающие магией всех трех племен, – они могут делать то, чего не могут другие. Например, телепортироваться через весь континент. Дискорд, тот кто нас перехватил...

Лаки вздохнула. Оливии будет труднее всего это услышать. И что из этого следует... кобылка даже не могла предположить, как она отреагирует. Но майор была военной, поэтому Лаки догадывалась, что отреагирует она не сильно хорошо.

“Но она не сможет защитить этот город, если не будет знать, что ему угрожает”.

– Он знал, что мы здесь. Он знает, где находится Отар. Он знал о том, чем я занималась с Фларри Харт. И нет, он не казался враждебным. Казалось, он хотел нам помочь! Он отправил нас обратно сюда, чтобы я могла... – кобылка колебалась. – Ну, я понятия не имею, что именно. Что-то связанное с принцессой, которая пошла со мной. Я не знаю, чего он хотел, но это звучало так, как будто он идеологически против того, как Селестия и Луна управляют делами.

Лаки на мгновение замолчала.

– Что мне действительно нужно сделать, так это поговорить с Твайлайт Спаркл – именно она направила меня к тем руинам. Руинам, которые научили меня языку строителей кольца и помогли мне обнаружить уничтоженную цивилизацию. Думаю, что она может быть на стороне Дискорда, но скрывает это. Я на самом деле не знаю. Я всего лишь лингвист.

Затем Лаки остановилась, наконец-то закончив. Она могла бы рассказать о своей миссии гораздо больше – например, о своих странных видениях, когда получила свою метку, и о потенциальной опасности для других членов команды, когда они тоже получат свои. Но кобылка не хотела усложнять текущий вопрос обсуждением других тем. Она сказала свое слово.

Молчание длилось несколько минут. Оливия и ее приятель-солдат обменялись многозначительными взглядами, но ни один из них, казалось, не хотел нарушать тишину. Как будто они ждали, что Лаки заявит, что она все это выдумала.

Но кобылка этого не делала, и они, казалось, почувствовали ее искренность. Спустя долгое время Оливия встала.

– Если это правда, то Отар находится в чрезвычайной опасности. Существо, обладающее способностями, которым мы не можем противостоять, знает о нашем местоположении. Если он раскроет эту информацию или сам придет за нами… как ты думаешь, защита, о которой я тебе рассказывала, остановит его? Остановит ли она одну из этих принцесс?

– Нет, – без колебаний ответила Лаки. – Единороги могут делать щиты. Бьюсь об заклад, эти щиты могут остановить пули. Я понимаю, что у нас есть кое-что получше пуль, но... у принцессы и щиты лучше будут. Если бы мне пришлось сделать грубое предположение, я бы сказала, что можно взять все возможности единорога и брать на порядок выше. Вот о чем нам нужно беспокоиться.

Кобылка тоже встала.

– Оливия, я не думаю, что военная защита может быть решением. Та другая цивилизация, которую я видела, была похожа на Землю. У них было оружие, броня, летательные аппараты... и они были уничтожены. Думаю, что наш лучший шанс – выяснить, что это сделало... а затем выяснить, как быть уверенными, что оно не захочет сделать это с нами.

Майор на это не отреагировала.

– Я согласна, что нам нужно больше информации. Но какое бы решение мы ни выберем, нужно еще будет тщательно обдумать. Мы же не сделали ничего, чтобы спровоцировать этих опасных существ, о которых ты упоминала, верно? Ничего такого, что могло бы заставить их захотеть напасть на нас, если бы они знали о нашем местонахождении?

Лаки поморщилась, отводя взгляд.

– Напасть? Н-нет. Но... – она сглотнула. Ничто не заставляло ее быть честной в этом вопросе. За исключением того, что поступи она иначе, это могло бы разрушить все доверие, которое к ней было у Оливии. Что еще более важно, Отар не будет готов. – Я не знаю, насколько они были рады, что я повела Фларри Харт в то маленькое приключение, в которое отправилась. Я не знаю, станут ли они искать меня после этого. Но если станут, ты должна просто выдать меня.

– Неужели ты… совершила преступление? Повела ее против воли? В рассказе звучало так, как будто она хотела быть там.

– Так и было! – воскликнула Лаки. – Мне и правда пришлось уговорить ее, но я не делала ничего противозаконного.

“Кроме кражи у Лайтнинг Даст”, – но она не стала озвучивать этот момент. Не было никакой необходимости выставлять на всеобщее обозрение все, что она сделала неправильно.

– Тогда я не буду этого делать, – ответила Оливия. – Ты действовала опрометчиво, но ты делала это, пытаясь получить необходимую нам информацию, и ты не сделала ничего, что могло бы сделать нас их врагами. Ты проявила больше инициативы, чем кто-либо здесь, и я уважаю это. С этого момента, однако, предоставь все приключения нам.

Пауза.

– Я так понимаю, ты выполнила свою миссию, это верно?

И снова Лаки заколебалась. Но какой смысл лгать сейчас? Оливия, вероятно, все равно не собиралась отпускать ее прямо сейчас.

– Да. Так и есть.

Майор вернулась на свое место.

– Поздравляю. Уверена, что остальные захотят отпраздновать это более официально. Но у нас с Пересом есть более важные дела. Ты можешь поговорить с “Предвестником”, чтобы оформить все документы.

– Я так и сделаю.

– Не помню, что говорится в руководстве, – продолжила Оливия. – Но ты будешь участвовать как консультант в наших оборонительных планах.

– Или на переговорах, – добавила Лаки. – Я довольно хорошо знаю их культуру. Я прожила там девять месяцев.

“И я бы хотела и дальше жить там. Может быть, я бы прямо сейчас пила чай с Фларри Харт. Надеюсь, что она оправилась от того, что увидела”.

– Да, хорошо, – Оливия пожала плечами. – Они убили нашего дипломата. Потребуется некоторое время, чтобы вырастить еще одного. Я не планирую вступать в контакт с Эквестрией или любой другой нацией, пока у нас не будет замены. Может быть, после этого, и после того, как мы подтвердим кое-что из того, что ты сказала.

Майор выглядела так, словно у нее было еще много что сказать, но затем она махнула копытом.

– Ты свободна, Лаки. Нам нужно обсудить вопросы обороны. Пожалуйста, держи поблизости коммуникатор, который я тебе дала. Если что-нибудь случится, я позабочусь, чтобы тебя проинформировали.

Лаки не была уверена, что верит в подобное, но на самом деле это не имело значения. Она встала, вежливо кивнула Пересу и вышла.

---

Лаки вошла в библиотеку, немного запыхавшись от бега. Коридоры были достаточно высокими, чтобы в них можно было летать, но ей только что выдали совершенно новую форму, и она не хотела в ней потеть. “Предвестник”, по-видимому, научился делать отверстия для крыльев во всей одежде с тех пор, как она ушла много месяцев назад.

Чего она действительно хотела, так это вернуть то платье с драгоценными камнями, которое заставило ее чувствовать себя взрослой. Но оно осталось в Кристальной Империи, в квартире, которую, вероятно, уже давно обыскали власти.

По крайней мере, ее клон сообщила ей куда следует идти, чтобы найти маму. Все, что Лаки нужно было делать, это следовать указаниям “Предвестника”, и в конце концов она оказалась в библиотеке.

– Вот она, – сказала Даст, как только дверь открылась. Пегаска расхаживала взад и вперед перед столом, за которым в окружении компьютеров сидел бэтпони. Ее клон тоже был там, тихо читая в углу. Все, по-видимому, ждали ее.

– Ты! – жеребец вскочил на копыта и оказался рядом с Лаки так быстро, что она почти решила, что он телепортировался. – Ты была за пределами Эквестрии! Твоя мать рассказала мне! И правда ли, что ты тоже инопланетянка? Все захватчики так похожи друг на друга. Ты нашла внешние границы Эквестрии? Минотавры поработили тебя? Я не хочу думать о судьбе такой молодой кобылки, как ты, оставшейся в одиночестве...

Лаки подняла копыто.

– Давай помедленнее. Я не могу объяснить все это сразу.

Она прошла мимо него туда, где ждала Даст. Пегаска выглядела расстроенной, хотя Лаки не могла сказать, какая из множества возможных причин могла ее беспокоить.

– Как все прошло, мам?

Лайтнинг Даст пожала плечами, хотя продолжала посматривать на свою правую переднюю ногу. Кобылка не заметила там ничего особенного – никаких травм или чего-то еще, но она могла и так догадаться.

– Нормально. Твоя старшая сестра говорит, что теперь я могу летать повсюду. Магия не причинит мне вреда. И это здорово, потому что я думаю, что спячу, застряв так надолго под землей. Ты не хочешь подняться наверх и сделать немного дождя или еще чего? Может быть, мы могли бы устроить грозу прямо над островом!

– Ты еще не учила меня делать молнии, – ответила кобылка. – Но... это звучит здорово!

Она подняла глаза, снова переходя на английский ради своего клона.

– Значит, имплантат Даст поставили?

Джеймс кивнула.

– Никаких осложнений. Доктор считает, что она болеет, но она с ним не согласна.

Лаки развернулась на месте.

– А ты... Дэдлайт, верно?

– Да, – жеребец был достаточно вежлив, чтобы стоять в стороне и позволить Лаки поприветствовать ее маму, не вмешиваясь.

Но теперь, когда она снова обратила на него свое внимание, он начал подпрыгивать вверх и вниз, нетерпеливо подергивая крыльями.

– Ты говоришь по-эквестрийски и по-английски. Кто ты такая? Инопланетянка или пони?

– И то, и другое. Моя мама научила меня. И все остальное, что ты сказал – да. Я была за пределами Эквестрии. Ты что-нибудь знаешь об этом? Джеймс, – Лаки указала копытом на своего клона, — сказала мне, что здесь уже есть местный житель. Какое-то... недоразумение удерживает тебя здесь уже некоторое время. Жаль слышать об этом.

Жеребец хмыкнул.

– Это один из способов описать произошедшее.

– Дэдлайт говорит, что его похитили, – добавила Даст с небольшим гневом в голосе. – Он здесь пленник. Я тоже пленник, Лаки?

– Нет, – кобылка не колебалась. – Я не знаю, что случилось с ним, но я... попытаюсь разобраться. Похоже, Джеймс уже поставила тебе имплантат. Это значит, что мы можем уйти хоть сейчас, и Оливия не сможет тебя остановить. Но ни одна из причин, по которым мы покинули Эквестрию, не изменилась. Если мы сейчас вернемся, то окажемся в точно такой же опасности, как и раньше.

– Я знаю! – пегаска топнула копытом. Не очень сильно, просто достаточно, чтобы показать ее разочарование. – Но это принцип. Пегас не должен сидеть в ловушке.

– Это не так, – снова сказала Лаки. – Как только мы здесь закончим, мы можем пойти полетать, как ты сказала. Я бы хотела посмотреть, как выглядит гроза. Только... до тех пор, пока мы не сделаем ничего достаточно серьезного, что можно было бы заметить из Эквестрии.

– Готова поспорить, мы могли бы, – заявила Лайтнинг Даст выпрямляясь. – Прячемся, да. Не станем этого делать.

Клон Лаки вернулась на свое место. На ней была одна из гарнитур-переводчиков, и она то и дело поглядывала вниз на вычислительный терминал, прежде чем снова поднять взгляд на них.

“Интересно, пытается ли она заставить “Предвестника” переводить для нее”.

В конце концов он сможет это сделать, хотя кобылка сомневалась, что зонд узнал достаточно лишь только из книг, которые она прислала, чтобы понять смысл такого хаотичного разговора.

“Но она – это я. Если кто-то и может разобраться, так это Джеймс 2.0”.

– Я знаю, как это выяснить, – объявил Дэдлайт. – Я чувствую по запаху, что ты почти взрослая, Лаки. Могу я посмотреть, есть ли у тебя метка? Так мы узнаем, пони ты или нет.

– Это... хорошая идея, – согласилась Даст. – Не потому, что мы не знаем. Это самый тупой вопрос на свете. Но я бы хотела взглянуть еще раз. Может быть, нам обоим показалось. В темноте легко увидеть что-то не то.

– Конечно, – кобылка потянулась назад, спустив одну из штанин достаточно низко, чтобы наступить на нее копытом, и можно было вытащить ногу вперед, удерживая ее на месте. Униформа соскользнула вниз, достаточно далеко, чтобы беспрепятственно упасть на пол.

Ее клон дернулась, отвернувшись и прижав уши в явном смущении. Лаки тоже покраснела, поняв, что, должно быть, она чувствует. Даже при том, что ни у кого из пони не было ощущения, что должно быть неловко, у людей оно было. То, что Джеймс была клоном, не делало ситуацию менее неловкой.

“Не то чтобы я не видела одного из ученых голым. А на Джеймс просто жилетка”.

Лаки встряхнулась, изгоняя из головы человеческое табу.

“Для нас это не имеет смысла. Нам это не нужно”.

Оба пони столпились позади нее, уставившись на метку. Лаки немного переступила с ноги на ногу, борясь с желанием отступить. Даст ее не беспокоила, но этот жеребец – она чувствовала его запах в комнате, его уверенность и силу.

“Выкинь эти мысли из головы, прямо сейчас Лаки”.

Она не могла полностью отбросить эту мысль, так же как не могла полностью скрыть свое смущение. И то и другое было друг с другом связано.

– Это невозможно, – наконец сказала Даст. – Совершенно невозможно. Тут не просто небольшая деталь, которую мы неправильно поняли, – это совершенно другая метка.

Глаза пегаски распахнулись.

– Подожди минутку: другая метка – другая пони. Тебя больше никто не ищет!

Лаки усмехнулась.

– За исключением того, что Фларри Харт даст им мое описание, и она знает эту метку. Она видела ее. Думаю, что старую меня никто не ищет... ты думаешь, это может помочь? Я не могу себе представить, как это могло бы...

– Кобылка, – глаза Дэдлайта распахнулись очень широко. Возможно, его стоило пнуть, если бы, конечно, он смотрел не на метку, а на то, что было за ней. Не было ничего грубого в том, чтобы смотреть на метку пони. – У тебя есть какие-нибудь идеи, что это такое?

– Да, – ответила Лаки, садясь так, чтобы смотреть на жеребца. – Это свиток, на котором надпись на языке аликорнов.

– Язык аликорнов! – пони усмехнулся, галопом вернулся к столу и взял в рот несколько чистых листов бумаги вместе с ручкой. Он положил все на стол и принялся быстро рисовать. – Сиди спокойно. Если я получу основную схему… Я думаю, что смогу перевести.

– На метках не бывает слов, – возмутилась Лайтнинг Даст. – Это просто...

Затем она замолчала, уставившись на кобылку.

– Ой. Тут действительно что-то есть. На метках не бывает слов!

– Если бы я только мог понять синергию глифов… Язык аликорнов!

Жеребец пренебрежительно фыркнул, затем начал перерисовывать каждый из отдельных символов, каким-то образом отделяя их от других. Вокруг каждого из них было множество заметок на эквестрийском и расчетов.

– Он называется эглатрин. Я не мог ожидать, что ты это знаешь. Очень немногие пони об этом знают. Селестия... – Дэдлайт пожал крыльями, – ...дала ясно понять, что не хочет, чтобы пони изучали его. Но некоторые из нас следуют примеру нашей принцессы и делают то, что должно быть сделано, а не только то, что кажется безопасным.

– Я могу сказать тебе, что там написано, – сказала Лаки тихо. Она больше не чувствовала себя смущенной, а была взволнована. Этот незнакомец мог быть пленником, но он был хорошо информированным пленником. Он мог знать больше, чем Фларри Харт, если предположить, что Селестия была так хороша, как казалась, в контроле информации.

– Тише, – прошептал жеребец. – Я должен сосредоточиться. Дай мне минутку. Эти слова связаны. На эглатрине всегда так.

Лаки даже не осознавала этого до сих пор. Когда на это указал Дэдлайт, кобылка заметила – у каждого символа было значение, которое взаимодействовало со значениями других символов. И это значение должно было соответствовать символу в конце, который не имел никакого другого назначения во фразе. При произнесении этот символ должен был появляться в начале и служить кратким изложением того, что собирался сказать оратор.

“Верифицируемый язык. Какие существа могли бы им пользоваться?”

– Я могу говорить на нем, – настаивала Лаки. – Я могу сказать тебе, что там написано.

Правильные символы были ее второй натурой. Как будто она тренировалась всю жизнь.

“А когда у меня была метка с гитарой, я могла играть как звезда головидения. Мне действительно нужно как-то перенести свои знания на бумагу. Если я потеряю эту метку, держу пари, язык я тоже забуду”.

– Ни один пони не может говорить на нем, – возразил Дэдлайт. – Я знаю, что ты хочешь быть полезной.

– Эй! – Даст сердито посмотрела на него. – Я думаю, что моя дочь знает свою собственную метку. Или любые другие яйцеголовые штуки по этому поводу. Она самая умная пони, которую я когда-либо встречала.

– Я рад, что вы так считаете, мэм. Но это самая длинная фраза, которую я когда-либо...

Лаки не стала дожидаться, пока он закончит.

– Понимание приносит мир, – прочитала она, хотя и не на эквестрийском. Вся комната затихла – даже Джеймс выглядела испуганной.

Дэдлайт выронил ручку.

– Ты слышала это от Селестии? Она... рассказала тебя, что означает метка?

Лаки раздраженно протиснулась мимо него, подняла ручку с того места, где он ее уронил, и перевернула лист. Кобылка быстро нацарапала что-то на нем, так быстро, как только могла, не исказив ни одного символа. Минуту спустя она бросила ручку, затем подтолкнула листок к жеребцу.

– Переведи это, – сказала она, прежде чем раздраженно махнуть хвостом и снова взглянуть на свою маму.

– Как я уже сказала, – продолжила Лаки, как будто их разговор не прерывался. – Моя метка изменилась. Думаю, что кольцо учило меня языку. Хотя… Интересно, означало ли это, что оно хотело научить ему Фларри Харт?

– Кольцо... – повторила Даст. – Лаки, думаю, я понимаю, что ты говорила мне об Эквусе, но это не то, что меня волнует.

Пегаска оглянулась через плечо на закрытую дверь.

– Ты действительно хочешь остаться здесь? В этой… металлической пещере?

Лаки Брейк считала это важным моментом. Она сделала глубокий, прерывистый вдох.

– Нет, – призналась она. – Но я им нужна. Я не знаю, как долго это продлится, но ты же их видела. Они не знают, как быть пони, Лайтнинг Даст. Им нужно, чтобы я учила их так, как ты учила меня.

Кобылка понизила голос.

– Ни один из них не умеет летать, Даст. Ни один не может держать вилку копытом, не уронив ее. Они не знают, какую траву можно есть и от какой они заболеют. Тебе это кажется правильным?

Глаза пегаски распахнулись, и она посмотрела мимо нее на Джеймс.

– Ты не умеешь летать?

Эта фраза была, по-видимому, достаточно простой для понимания Джеймс или, по крайней мере, “Предвестника”. После небольшой задержки кобыла встала на ноги.

– Нет. Я не думала, что это возможно. Летать с такими маленькими крыльями. Биолог решила, что Лаки обманывает нас. Я знала, что это не так, но… Думала, что здесь есть какой-то секрет. Какое-нибудь устройство, которое вы используете, или особые растения, которые вы едите.

У Даст не было гарнитуры, так что Лаки пришлось переводить. Но она не возражала.

– Что ж, Лаки, – пегаска выглядела смирившейся. – Я понимаю, почему ты хочешь помочь этим пони. Если никто из них не умеет летать, тогда они такие же беспомощные жеребята, как и ты, когда впервые попала ко мне. Как ты думаешь, им понравится моя летная школа? Погода на вашем острове вышла из-под контроля – все время идут дожди, ветер может сорвать цветы. Нигде не хватает постоянной влажности, чтобы земные пони могли выращивать урожай. Кто-то должен научить их.

– Звучит как хорошая идея, – согласилась Лаки. – Оливия одобрила бы это.

Все что угодно, лишь бы повысить боеготовность ее собственных солдат и помочь им сравниться с возможностями местных жителей. У нее, вероятно, будут какие-нибудь архаичные требования к безопасности или скрытности, но они наверняка смогут обойти их.

“Если у мамы есть причина остаться, значит, я тоже могу. Может быть, к тому времени, когда все пони научатся летать, я достаточно хорошо научу Джеймс эквестрийскому, чтобы мне не пришлось учить нового дипломата. Она будет этим заниматься, а я отправлюсь в колледж.

Или в тюрьму”.

Дэдлайт наконец оторвал взгляд от листа, над которым он работал все эти минуты в относительной тишине. Тишина, если не считать его постоянного бормотания, которого было недостаточно, чтобы отвлечь от их разговора.

– Тут написано “Я идиот”?

– Ну только посмотрите, – пробормотала Лаки, хотя и не смогла сдержать улыбку. – Ты и правда можешь переводить с эглатрина.