Непрощённый

Дела давно минувших дней

Под лучами закатного солнца Лорд и Спаркл вошли в Нью-Хоуп. Город встретил путников спокойствием, разбавляемым тут и там голосами. Лорд вздохнул с облегчением: место ощущалось безопасным. Явно более безопасным, чем Пустошь.

Спаркл с интересом оглядывалась вокруг. Она редко бывала в крупных поселениях, и её интерес пробивался сквозь подавленное настроение, в котором она пребывала с тех пор, как они разделались с пони у лагеря.

Лорд направлял кобылку по улице, не оставляя времени на исследование, но сейчас её это мало заботило. Она чувствовала, что ей ещё выпадет возможность облазить Нью-Хоуп вдоль и поперёк. Гораздо больше её занимали мысли о том, что она помогла Лорду убить другого пони. Как она ни пыталась, она не могла избавиться от этого воспоминания. Она украдкой то и дело поглядывала на старика, надеясь найти на его лице хоть какие-то признаки того, что ему тоже не просто справляться с убийством. Но Лорд оставался спокойным. Если ему и было тяжело, он никак этого не показывал. От этого Спаркл становилось ещё хуже.

Лорд оглядывался по сторонам, ища что-нибудь, похожее на гостиницу. Или на офис шерифа, если тот попадётся раньше. День был тяжёлым, и Лорд хотел просто остановиться где-нибудь и отдохнуть.

— Эй, вы. Я вас тут раньше не видел! — голос моментально привлёк к себе внимание Лорда и Спаркл.

К ним обращался высокий жеребец, выглядевший весьма сурово даже по меркам Пустоши. Даже несмотря на простую одежду, было видно, что он густо покрыт шрамами, которые отчётливо проглядывали сквозь его тёмно-коричневую шёрстку. Но самой примечательной чертой был единственный глаз. Пустую глазницу прикрывала повязка, а из-под неё виднелся ещё один шрам, похожий на толстого розового червя.

Лорд пристально вгляделся в говорившего. Жеребец выглядел примерно как тот, которого он искал, но Лорд всё же не был уверен до конца.

— Гуд Дэй, это ты? — обратился Лорд к одноглазому.

Тот вздрогнул и, прищурившись, уставился в ответ, пристально изучая Лорда — но, очевидно, не узнавая того.

— Мы знакомы? — осторожно поинтересовался он.

— Мельком, — ответил Лорд, слегка улыбаясь. Теперь он был уверен в том, что это именно тот пони, что ему нужен. — Мы пересекались несколько раз ещё до того, как облачная завеса пала. Я — Лорд.

Узнавание мелькнуло на лице Гуда.

— Ах вот оно что! Я даже не узнал тебя без брони. Что привело тебя в Нью-Хоуп?

— Мы ищем место, где можно было бы осесть, Гуд. Слышали, Нью-Хоуп принимает поселенцев, вот и пришли.

Шериф задумался на какое-то время.

— Посмотрим. Нью-Хоуп даёт пони второй шанс, но не все пони готовы его принять. Пошли в мой кабинет, там поговорим. У меня есть вопросы, у вас наверняка тоже, — Гуд развернулся и направился по улице. Спаркл и Лорд не отставали. Кобылка всё меньше крутила головой по сторонам и начинала клевать носом. Для неё это был тяжёлый день, и старик не хотел затягивать его ещё дольше. В его голове уже зрела мысль о том, чтобы попросить Гуда сначала отвести их куда-нибудь на ночлег, где он сможет оставить Спаркл.

Но сказать Лорд ничего не успел, потому что прямо перед ними из здания вышла небольшая единорожка — бежевая с золотистой гривой. Она удивилась, заметив Лорда и Спаркл, и вперила вопрошающий взгляд в Гуда.

— Старый знакомый, — ответил шериф, успокаивая пони. Она кивнула, оценивающе оглядывая двоих.

— Гуд, может, мы могли бы остановиться где-нибудь на ночь? — Лорд нарушил повисшее молчание. — Спаркл надо бы поспать, у неё был насыщенный день.

— Я могу отвести её в гостиницу, — вызвалась единорожка. Лорд внутренне напрягся: он ещё не сильно доверял местным.

— Да, Салви может отвести твою спутницу в гостиницу, пока мы обсуждаем кое-какие дела, — согласился шериф. Видимо, заметив недовольное лицо Лорда, он кивнул, поясняя: — Салви — моя жена. С ней твоя кобылка в безопасности, поверь мне. Но если хочешь, то можешь пройтись вместе с ними, я подожду.

— Да я сама могу! Что вы все прикопались! — Спаркл наконец подала голос, обращая на себя внимание.

— С ней всё будет хорошо, мистер, вам не о чём беспокоиться, — Салви одарила Лорда лучезарной улыбкой, способной растопить даже самое каменное сердце. Лицо старика не дрогнуло.

— Лорд, со мной всё будет хорошо! Честно-честно! — Спаркл уже вилась вокруг Салви, собирая остатки сил, чтобы познакомиться с новой интересной пони.

Лорд почувствовал копыто на плече.

— Всё будет хорошо, Лорд, не волнуйся. Ты же за этим сюда пришёл — спокойной жизнью. Сделай первый шаг ей навстречу!

Старый пони вздохнул и кивнул, соглашаясь и давая разрешение Спаркл. Кобылка радостно взвилась в воздух, чтобы через секунду приземлиться на землю перед Салви. Две пони пошли в обратную сторону, о чем-то беседуя, и Лорд в который раз подивился тому, насколько отходчивой бывала Спаркл.

— Ну пошли поговорим, Лорд, — Гуд вошёл в кабинет, оглядываясь на старого пони. Лорд последовал за ним и окинул взглядом рабочее пространство Гуда.

Кабинет был небольшим и уютным. Стол и пара стульев, несколько картотек, шкаф — вот и всё убранство. Не было даже терминала, чему Лорд подивился.

— Давно я, конечно, ничего не слыхал ни о тебе, ни от тебя, — Гуд закрыл дверь и сел за стол напротив Лорда, испытующе глядя на него. — Так что давай рассказывай, Лорд, что у тебя было и как ты в итоге оказался здесь с маленькой пегаской.

Лорд уселся поудобнее, прокручивая в голове воспоминания последней дюжины с небольшим лет.

— Ты тоже изменился, знаешь ли. Когда мы последний раз виделись, у тебя ещё оба глаза были на месте. И ты больше походил на пони, который скорее умрёт, чем женится.

Шериф усмехнулся.

— Да, есть такое. Когда мы виделись последний раз, ты носил свою броню и не был нянькой. Полагаю, нам обоим есть, что рассказать друг другу. — Он встал и направился к шкафу. — А чтобы рассказывать было веселее… — из шкафа шериф достал бутылку виски и пару стаканов. — Я так думаю, и у тебя, и у меня истории не самые простые, так что это может прийтись кстати.

Лорд лишь кивнул в ответ: он давненько ни с кем не говорил по душам, и сейчас его прельщала возможность наконец побеседовать с кем-то, кого он хоть немного знал. И кто немного знал его.

Устроившись поудобнее, старый пони ещё разок окинул взглядом кабинет. Ему на глаза попался небольшой топорик, висящий над дверью. Оружие выглядело новым и чистым. Настолько чистым, что казалось декоративным. Тонкая отделка лишь дополняла образ сувенира.

— Так значит, в твоей жизни произошло что-то, что заставило тебя вылезти из своей стальной скорлупы, а? Что же это такое могло быть?

Лорд небрежно пожал плечами:

— Ну, знаешь, наверное, лет десять назад Стальные Рейнджеры разделились на два лагеря.

— Ага, на Стальных Рейнджеров, которые хотели, чтобы всё было как раньше, и Рейнджеров Эпплджек, которые хотели защищать пони, — Гуд разлил виски по стаканам, толкая один из них Лорду.

— Именно. В моём отделении передача власти прошла без крови. Никто не хотел убивать соратников, даже если они собирались уничтожить орден и все его ценности.

Гуд удивлённо взглянул на Лорда:

— Что ты имеешь в виду?

— Стальные Рейнджеры защищали пони, так или иначе. Не всех и не всегда, но по большей части. Рейнджеры Эпплджек готовы были просто выкинуть всё, что было спасено за двести лет, на Пустошь и забить болт на последствия, вот что я имею в виду! — Лорд стукнул копытом по столу. Долго сдерживаемый гнев, давным-давно остывший под гнётом лет, нашёл свой выход сейчас.

— Ну, не знаю. Как по мне, стальномордые всегда больше парились о пип-баке, чем о копыте, на которое он надет, — задорно усмехнулся Гуд.

Лорд лишь пренебрежительно фыркнул в ответ.

— Так вот, когда власть в отделении официально перешла Рейнджерам Эпплджек, оставшимся был предложен простой выбор: предать свою клятву или сдать броню.

— Хах, ну, это объясняет, куда твоя броня подевалась, Лорд, — Гуд несколько раз кивнул каким-то своим мыслям, внимательно изучая лицо Лорда. — А скажи, почему ты не пошёл за Рейнджерами Эпплджек?

Лорд горько усмехнулся.

— Потому что они нихера не соображают, что делают? Потому что их цель настолько же пафосна, насколько недостижима? Потому что их идейный лидер — гнилой зомби с мозгами набекрень? Я даже не знаю, Гуд, почему же я не пошёл с ними!

— Хватит! — рявкнул Гуд, вскакивая из-за стола. — Ты можешь быть несогласен с их точкой зрения, я уважаю это. Но воздержись от оскорбления Стилхувза! Он был близким другом Дарительницы Света и помог сделать Пустошь лучше!

Лорд закатил глаза.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Чем он помог сделать Пустошь лучше? Где она стала лучше?

— Довольно! — прорычал Гуд, пристально глядя на Лорда. — Может быть, ты слишком закостенел в своём ордене, чтобы увидеть изменения к лучшему, но они есть, поверь.

— Как скажешь, — махнул копытом Лорд, снова откидываясь на спинку стула, — мне-то всё равно. Лучше, не лучше, какая разница? Может, в Нью-Хоупе действительно лучше. За пределами твоего городка, шериф, всё та же Пустошь, где пони убивают друг друга за пачку сухарей и бутылку воды.

— Просто не все смогли принять второй шанс, вот и всё. Но со временем мы вернём себе прежнюю Эквестрию, — Гуд успокоился и уселся напротив Лорда.

— Да как скажешь, — Лорд пожал плечами, улыбаясь. — Ты можешь достать пони из Пустоши, но ты не можешь достать Пустошь из пони, Гуд. Но я не буду с тобой спорить: пусть каждый верит в то, во что верит. Время покажет.

— Да, тут ты прав, время покажет, — кивнул шериф, устремляя тяжёлый взгляд на топор над дверью. — А девчонка что? Кто она, откуда?

— Э, нет, твоя очередь отвечать на мои вопросы, — ухмыльнулся Лорд, покачав головой. — Что стало с глазом?

Гуд на какое-то время замолчал, впервые беря стакан с виски и задумчиво вертя его перед глазами.

— Один из последних заказов. Не самое приятное дело, но платили щедро. Надо было убить беглого раба в назидание остальным.

— Постой-постой, когда это было, ещё раз? — перебил Лорд, пристально глядя на собеседника.

— Да лет двенадцать назад, что-то такое. Не суть. Уж не знаю, чем этот раб так не угодил заказчику, что тот решил обратиться к нам, но мы взялись за дело.

Гуд снова замолк. Было видно, что пони погрузился в не самые приятные воспоминания.

— Раб оказался не один. У него был любовник, дашит. Умелый ссукин сын. Они узнали, что мы за ними идём, и попытались сбежать. Только в погоне я потерял с полдюжины ребят, всех порешал этот дашит, — Гуд тяжело вздохнул. — Дальше больше: они решили, что мы не пойдём за ними в какую-то дыру, где фон просто зашкаливал. Не учли, что после смерти моих друзей это стало уже делом принципа.

Лорд понимающе кивнул. На какое-то время тяжёлое молчание повисло над столом.

— Мы пришли за ними. Дашит убил ещё троих моих друзей. Это было страшно: вокруг тихо, никого не видно, слышно лишь, как счётчик в пип-баке отсчитывает до мучительной смерти, и вдруг раздаётся вскрик, ты оборачиваешься — и видишь, что ещё одного пони, которого ты знал несколько лет, не стало.

Гуд пожал плечами и в один глоток осушил стакан.

— Мы зажали двоих в угол. Дашит оказался передо мной с этим топориком, — Гуд указал на оружие над дверью. — Не будь на мне шлема, я там бы и помер, а так остался одноглазым. Но я ему в ответ задал жару! Его уже потрепало, так я ещё и добавил. Я застрелил раба на его глазах, а дашита оставил там. Хотел, чтобы он подыхал долго. Радиация и раны добили бы его медленно, и он бы мучился. Я был так зол! Зол на него за то, что он изувечил меня и убил моих братьев по оружию.

Снова молчание повисло над столом, и никто не спешил его развеивать.

— После этого случая мы взяли ещё лишь пару контрактов. Что-то сломалось внутри. Каждый раз убивая, я видел перед собой своих друзей. Они как будто винили меня в том, что я не смог их спасти. Что я навлёк это всё на них. А остальные… Они решили, что лучше пойдут кто куда. Так что очень быстро отряд распался.

Лорд молча кивнул. Морщины избороздили лицо старого пони, а из взгляда пропала привычная жёсткость. Он откашлялся, порываясь сказать что-то Гуду, но передумал.

— После этого я встретил Салви. Она была дочкой какого-то крупного торговца оружием, и ему требовалась охрана. Я согласился. Думал, что спокойная работа. Не хотел больше лезть на рожон. Уж не знаю, страх это был или ещё что, но мне разонравилось преследовать пони по всей Пустоши лишь для того, чтобы принести их головы заказчику. Ещё и тот заказ всё не отпускал.

— Почему? — вскинулся Лорд, с удивлением глядя на завязавшего головореза.

— Ну, — чуть помедлил Гуд, отводя взгляд, — я не знаю, что именно пошло не так. Но я знаю, что я потерял лучших друзей в погоне за тем рабом. Он стоил нам столько, сколько никакие крышки никогда не дадут. Дальше — больше: мы не принесли голову цели, и заказчик был недоволен. Он заплатил, но наша репутация была уничтожена.

— Ах вот что с вами стало! А я-то всё гадал, почему в какой-то момент «Громовая поступь» пропала с радаров!

— «Громовая поступь» перестала существовать после той охоты на раба, — вздохнул Гуд. — В общем, я думал, что всё, кончились хорошие деньки. Ну так нет, ещё не всё. Я всё никак не мог отпустить мёртвых друзей. Всё мусолил в голове то, какими они были. И какими они были бы, не дай я им умереть там. Я начал пить. Каждый день после смены просто приходил в бар и ужирался в хлам. Обычно под конец попойки становилось так хуёво, что я прямо видел кого-то из своих друзей.

— Да уж, Гуд. Понимаю, — Лорд тяжело вздохнул, кивая. — Я тоже потерял кое-кого важного.

— Однажды Салви просто попросила меня задержаться после смены. И вместо того, чтобы идти в бар, я весь вечер плакался ей. А она выслушала и поговорила со мной. Сказала, что всё уже в прошлом и нет нужды убивать себя из-за прошлых ошибок. Что я хороший пони, что мне просто нужно немного помощи. Так она и вытащила меня. Потом Дарительница Света разогнала облака, а после и церковь Последователей Апокалипсиса родилась, и Салви вступила в ряды последователей. Ну а потом мы оказались здесь. Вот такая вот история, — шериф пожал плечами, тепло улыбаясь Лорду. Старик с удивлением понял, что шериф выглядит довольным.

— Да уж. Видимо, действительно, твоя Салви вытащила тебя из ямы. Вон как светишься, говоря о ней!

— Ну так! Она не пони, она золото! Вот я и радуюсь, что мне с ней так повезло! — Гуд усмехнулся, глядя на Лорда и улыбаясь. — Ну а ты? Ты вон как об этой малявке заботишься, тоже видно, что не последняя пони тебе. Кто она вообще?

Лорд чуть призадумался, вспоминая начало их со Спаркл пути.

— Я подобрал Спаркл в руинах небольшого поселения. Это было не так давно. Там жили преимущественно пегасы. Кто-то напал, скорее всего, мстя за прошлые обиды. Кобылка каким-то чудом уцелела. И с тех пор я о ней забочусь.

— Это благородный поступок с твоей стороны, Лорд, — Гуд одобрительно кивнул.

— Просто так правильно. Ты знаешь, пони нужно о ком-то заботиться. А мне было нужно в особенности. Поэтому да, я взял мелкую под свою опеку.

— Просто чтобы заботиться о ком-то? — Гуд неверяще глянул на Лорда.

Старый пони покачал головой. Он уже решил, что он хочет рассказать старому знакомому больше о себе, но откровение почему-то не собиралось даваться легко.

— Если это слишком личное, то можешь не говорить. Это не допрос, в конце концов. Просто тебе станет легче, если ты выговоришься, Лорд. Поверь мне, я на своей шкуре проверил, — шериф протянулся через стол и хлопнул старика по плечу.

— У меня был сын, — сказал наконец Лорд.

Копыто Гуда замерло в воздухе. Деталь оказалась для него неожиданной.

— Смышлёный жеребчик. Его мать умерла от болезни, и я долго не мог найти с ним общий язык, но в итоге у нас получилось. Он пошёл по моим стопам и довольно быстро стал рыцарем ордена. Я так им гордился! — Лорд тепло улыбнулся, вспоминая дорогого пони.

— Звучит практически как семейная идиллия, — прошептал Гуд. Шериф настроился на очень личный рассказ от Лорда. Сейчас этому пони была нужна поддержка, и Гуд не собирался ему отказывать. Он знал, что Салви одобрит его поступок, когда он расскажет ей ночью об этой беседе.

— Брайт был мечтателем. Всё хотел сделать мир лучше для всех. Поэтому, когда Стилхувз создал Рейнджеров Эпплджек, Брайт был одним из первых в отделении, кто поддержал новую фракцию.

Сердце Гуда сжалось. Это не могло окончиться хорошо, он это чувствовал.

— Когда пыль улеглась и всё осело, отряд Брайта кинули куда-то в мясорубку с силами Анклава. Мой мальчик погиб на поле боя, воюя за воспоминания о мёртвом мире — несбыточную мечту под командованием мёртвого пони, — Лорд тяжело вздохнул. Он попытался усмехнуться, но губы предательски дрожали. Не глядя на Гуда, Лорд залпом опустошил свой стакан.

— Соболезную, — мягко произнёс Гуд, снова кладя копыто на плечо Лорда.

Они какое-то время молчали, каждый думал о чём-то своём.

— Теперь я чуть лучше понимаю, почему ты недолюбливаешь Стилхувза, — наконец сказал Гуд.

— Недолюбливаю? — хмыкнул Лорд. — Этот пони олицетворял всё, что мне отвратительно. Абоминация над жизнью, потерявший рассудок призрак старого мира, за которым идут молодые мечтатели лишь для того, чтобы сгинуть на Пустошах. Он погубил мой орден, моего сына — всё, что было мне дорого. Я искренне рад, что он сдох до того на пустошах, иначе, видит Селестия, я бы стал братоубийцей.

Шериф тяжело вздохнул. Его перекашивало от негодования, когда кто-то вот так отзывался об одном из величайших героев Пустоши, но он не мог осуждать Лорда. Не после того, что он узнал о нём.

— Так что да, я забочусь о Спаркл как о своей дочери. Смотрю на это как на второй шанс. Я воспитал сына, но не сумел научить его отличать хорошее от плохого. Не повторю этой ошибки со Спаркл.

— У тебя всё получится, Лорд, я верю, — подбодрил старика шериф. — По твоим рассказам, Брайт был достаточно смышлёным, чтобы сделать свой выбор. Но я всё равно верю, что со Спаркл у тебя всё получится хорошо.

Лорд благодарно кивнул:

— Спасибо, Гуд. Я это ценю.

Шериф молча кивнул в ответ.

— А до Спаркл ты чем занимался? Просто бродил по Пустоши, наслаждаясь  солнцем?

— Ну, отчасти, — пожал плечами Лорд. — Охотился на кантерлотских гулей. Когда Анклав разнёс Кантерлот, многие гнилые оттуда разбрелись по Пустошам, и не всем это понравилось. Вот я и взялся за неприятную работу.

— Я слышал, их очень сложно убить, — Гуд с любопытством уставился на Лорда.

— Ага. Паскуды умирают только от обезглавливания или дезинтеграции. К счастью, разрывным в башку попал — считай обезглавил. После такого даже они не встают.

— Ну, хорошо. Надеюсь, такие знания тебе не понадобятся в Нью-Хоупе.

— Я тоже надеюсь, — кивнул Лорд. — Значит, мы можем остаться?

— Да, можете. Мы ещё поговорим с Салви относительно твоего отношения к Дарительнице Света, но это не сейчас. К тому же Салви наверняка сумеет тебя убедить в том, что Литтлпип сделала Пустошь лучше

— Ну да, Салви милая и доброжелательная. И, кажется, Спаркл она понравилась. Но не жди, что я сразу же возьму и начну думать по-другому, — Лорд ухмыльнулся. — Видишь ли, я-то видел мир за пределами твоего города, я знаю, что там поменялось, а что — нет.

Шериф поморщился.

— Разумеется. В любом случае — посмотрим. А сейчас предлагаю закончить: поздно уже, да и ты, поди, устал с дороги, — Гуд поднялся и направился к двери.

— Спасибо тебе, Гуд. Я давно ни с кем не говорил так. Мне было это нужно, — Лорд поднялся и направился к выходу следом за шерифом.

— Обращайся. Этому меня тоже научила Салви, между прочим, — улыбнулся шериф, выходя на улицу, и, дождавшись Лорда, закрыл за ним дверь.

Пони попрощались и разошлись в разные стороны, каждый довольный тем, как прошёл разговор.

---

Пайр летел и летел. В этом полёте Рэд его не сопровождал, и гуль был поглощён своими мыслями. Он знал, что скоро прилетит на место и Рэд каким-то образом будет там — ждать его. Шептать ему слова, которые Пайр должен будет произнести вслух, чтобы пони пошли за ним. Пайр не знал, было ли так в прошлом, но он знал, что именно так будет в этот раз.

Если пони не пойдут за ним, если слов Рэда окажется мало, то у него был ещё один трюк. Трюк, который вызывал смешанные ощущения. Он мало что помнил с тех времён, когда обучался ему. Помнил боль, рвущую само нутро пегаса, но эта боль не была страшной. Если бы Пайр разбирался, он сказал бы, что та боль заглушала что-то страшное и тёмное. Но Пайр не знал, и ему было всё равно. Его жизнь давно стала просто погоней за Целями, которые когда-то назначил Рэд. И когда Цели закончатся, произойдёт что-то хорошее. Может, Рэд наконец-то станет таким же, как прежде. Гуль улыбнулся, представляя этот момент.

Его Рэд был таким жизнерадостным пони раньше! Даже жестокая жизнь на Пустоши не смогла сломить его характер. Рэд был рабом когда-то, но сбежал, и Пайр гордился им. Пайр припоминал, что и он сам когда-то сбежал откуда-то. Ему всегда казалось очень символичным, что они оба — беглецы, которые решились сделать шаг и изменить свои жизни. Это роднило их.

А ещё Рэд был тем, кто вёл переговоры. У него всегда получалось расположить к себе пони. К каждому он мог найти подход, и, пока Рэд не стал мрачным и грустным голосом в голове у Пайра, они могли рассчитывать на нормальное отношение в любом цивилизованном поселении на Пустоши.

Пайр скучал по тем временам. Тогда небо было затянуто облаками, но в жизни пегаса всё равно светило солнце. Сейчас же обнажённое небо чернело бездонной пропастью над ним, подавляя и прижимая к земле пиками-звёздами. Пайр знал, что через несколько часов гноящийся шов горизонта осветится болезненным светом горячечного солнца, и гулю придётся остановиться на отдых, чтобы не травмировать зрение.

Когда-то Пайр мечтал уйти с Рэдом на самые окраины Пустоши, где нет облачной завесы. Там они бы осели в каком-нибудь поселении таких же мечтателей, и каждый вечер провожали бы закат, оставаясь подольше, чтобы взглянуть на звёзды. Тогда это казалось таким романтичным. От воспоминаний об этом сейчас Пайра передёргивало. Звёзды были просто пылью в небе, и Пайр не знал, что делало их такими привлекательными тогда. Но Рэду нравилась идея, и он всегда становился таким мечтательным, когда слышал, как Пайр рассказывает о небе.

Мысли о возлюбленном принесли пегасу немного покоя. Ему нравилось предаваться таким воспоминаниям. В них всё было таким правильным, знакомым и родным. Пайр чувствовал, что скоро в его жизни что-то изменится. Он чувствовал нутром, что Рэд такой тихий и молчаливый последнее время потому, что он готовит какой-то сюрприз для пегаса. Пайр не говорил ему об этом, потому что не хотел испортить сюрприз. Рэд бывал таким непосредственным иногда, подумалось Пайру. Он не говорил земнопони, что давно догадался о сюрпризе, потому что они не расставались практически никогда. И всё равно Пайр с нетерпением ожидал.

Он надеялся, что это будет что-то навроде его полёта в Кантерлот. Он слабо помнил, зачем туда летел, несмотря на опасность. Но он знал, что там он выучил новые трюки, и там он чувствовал себя нормально. Ему было больно, но и спокойно. Он не хотел, да и не мог вспоминать, что было до Кантерлота, но Рэд сказал ему лететь туда и познакомиться с местными пони. И Пайр полетел. Он помнил драки, помнил боль и то, что в какой-то момент ему было страшно. Но Рэд был там с ним, и пегас покинул Кантерлот, обзаведясь новыми знаниями и друзьями.

Пайр с сожалением вспомнил, что Кантерлота больше нет. Анклав разрушил город, убив друзей Пайра. Но Пайр помнил. Может быть, Анклав стал бы новой Целью, но это маловероятно. Цели выбирал Рэд, а Рэд не хотел бы, чтобы Пайр погиб. А война с Анклавом привела бы именно к этому. Пайр очень хорошо помнил, что Анклав это не та сила, с которой стоит тягаться. Для него было загадкой, почему они распустили облачную завесу, но ему было неважно, по большому счёту.

Пип-бак просигналил гулю что его маршрут окончен. Перед ним на земле раскинулось светящееся зеленоватым озеро. Губы Пайра растянулись в улыбке. Он чувствовал энергию, исходящую отсюда; чувствовал себя сильным и бодрым. Пип-бак на его копыте потрескивал, стрелка дозиметра плясала в жёлтой зоне.

Пайр знал, что с Пустошью что-то произошло какое-то время назад. Многие пони, которые раньше жили на ней нормально, теперь пропали. И вся она стала гораздо более тусклой и блеклой под светом солнца. Пайр знал, что осталось всего несколько мест, где жизнь на Пустоши всё ещё сохраняла свои краски. В одно из таких он и прилетел, ведомый Целью. Он знал, что здесь найдёт пони, которые последуют за ним и сделают то, что он прикажет. Он очень давно не водил за собой отряды, но ещё помнил, как командовать. И помнил, как летать, что грело ему душу. Он знал, что полёт для пегаса это не просто перемещение — это ещё и способ творить магию.

Пайр опустился на землю, подходя к берегу светящегося озера. Пип-бак стрекотал на копыте, стрелка отплясывала в красной зоне дозиметра, но Пайру было всё равно. Он давно не чувствовал себя настолько живым. Помимо дозиметра, пип-бак сообщил ему, что рядом находится несколько дружественных целей. Пайр знал, что их гораздо больше, но сейчас они чуть дальше.

Гуль побрёл по берегу озера к небольшой бетонной будке. Знак радиационной опасности, проржавевший насквозь, валялся у одной из стен. Внутри был открытый настежь люк, тёмной пастью зовущий внутрь. Вниз вела лестница, и Пайр без лишних раздумий полез вглубь. Темнота давно не была ему помехой, и сейчас перед ним плавно уходили вверх стены, покрытые подтёками и светящейся слизью. Спуск окончился, и перед Пайром оказалась смятая и наполовину сорванная дверь-решётка. За ней виднелись когда-то аккуратные ряды металлический бочек. Многие из них были ржавыми и дырявыми, многие — пустыми, но какие-то всё ещё были доверху наполнены густой зелёной слизью. Пол покрывала ярко светящаяся вода, доходившая Пайру до колен. Треск пип-бака превратился в монотонный гул.

По подземному захоронению пронёсся рёв. На Пайра, шатаясь, вышел светящийся зелёным силуэт пони. Шкура облезла с него, обнажая ссохшиеся мышцы, обтягивающие крошащиеся кости. Пайр улыбнулся — это друг.

Гуль снова зарычал, наклоняясь вперёд. Что-то на его голове зашевелилось, и Пайр понял, что пони перед ним испуганно прижимает уши.

Пайр спокойно стоял перед ним, глядя пони прямо в глаза. Он знал, что перед ним вожак. Пайр не торопился: у него было время. Пони перед ним чувствовал угрозу, исходящую от Пайра, но тот вёл себя дружелюбно. Пайр не хотел крови, ему была нужна помощь, и он очень хотел, чтобы ему помогли.

Светящийся приглушённо зарычал, чуть расслабляясь. Пайр стоял не шевелясь, продолжая сверлить гуля взглядом. Он передавал ему всё, что говорил ему Рэд. Пайру казалось, что они беседуют, но сторонний наблюдатель услышал бы лишь едва слышимые порыкивания да утробно булькающие звуки.

Светящийся согласился помочь почти сразу же. Он тоже слышал про Цель, которая жила в городе неподалёку. У Светящегося не было личных счётов с Целью, но были с городом. С почти всеми городами и пони, которые там жили. И Светящийся говорил, что у всех тут счёты с городскими.

Пайр обменялся ещё несколькими звуками со Светящимся. У Пайра был план, но для того, чтобы он сработал, ему были нужны все пегасы, которых можно было здесь найти. Светящийся оскалился и зарычал в предвкушении. Тонкие кости по бокам его тела распахнулись, ведомы магией, отказавшейся покинуть немёртвое тело.

Пайр улыбнулся в ответ: Светящейся сказал, что здесь много пегасов. Когда-то один из хищников Анклава разбился здесь, и многие пони оттуда пришли жить сюда. И они готовы пойти за Пайром. Они, как и он когда-то, спустились с облаков, чтобы начать новую жизнь, и они согласны помочь собрату с его Целью. И они хотят того, что он может предложить: месть пони в других городах. Месть за все несправедливые обиды, что были причинены им с тех пор, как они спустились с небес.

Пайр запрокинул голову и заревел. Страшный, надрывный звук прокатился по подземному захоронению радиоактивных отходов. От этого крика кровь застывала в жилах, но для гулей он был не устрашающим, а ободряющим: что-то животное в их натуре требовало насилия, и созывающий клич сулил желанную кровь.

Пайру не было дела до крови. Его волновала Цель, которая жила в городе под охраной. Его армия позаботится об охране, а он — о Цели, и все получат желаемое. Пайр поблагодарил Рэда. Если бы не голос любимого, пегас бы не догадался попросить помощи. Но его особый пони присматривал за ним и советовал, как лучше поступить.

Около Пайра собирались светящиеся от радиации пегасы. Они выходили из глубины могильника, образуя кольцо вокруг своего лидера, а Пайр ждал, когда их соберётся достаточно. Наконец, светящийся проревел, отсчитывая последнего крылатого воина. Немногим меньше сотни живых мертвецов откликнулось на зов.

Пайр начал объяснять свой план. Он был очень горд: многие элементы он придумал сам, а Рэд их просто подкорректировал. Гули слушали, как пришелец в их логове тихо, утробно рычит, покашливает и булькает, посвящая собратьев в нюансы погодных манипуляций.

Пайр собирался создать бурю. Он участвовал в таком однажды, когда-то очень давно, но ещё помнил, как это делается. Вода из озера станет основой для тучи, и пегасы пригонят её к городу. А под тучей пройдут все остальные, напитываясь дождём. Туча заглушит сигнал, и враги окажутся без связи. Туча закроет солнце, и оно не будет жечь глаза. Туча унесёт множество жизней дождём, но Пайру всё равно. Так он доберётся до Цели, и тогда случится что-то хорошее.