Марсиане: тайные страницы

Авторское предисловие

Mordaneus: По словам участников команды, переводящей основной текст, они давным-давно знали о существовании этого клопфика, но приняли решение не переводить его.
Я к человеко-понячьей любви отношусь с гораздо большей приязнью, так что почему бы и нет? Мне нравится описывать счастливые взаимоотношения! А поскольку сам создавать тексты я не умею, то нахожу на фимфикшене уже готовые и... ;-)

Моим читателям.

Обычно я не пишу авторских предисловий, но в данном случае решил, что здесь это будет уместно.

Эту историю я начал из-за того, что мне безумно понравились «Марсиане» великолепного автора Криса Оверстрита (Kris Overstreet). Любой, кто считает себя любителем фантастики, историй про поней и историй про взаимодействие поней и людей, просто ОБЯЗАН прочесть этот рассказ.

В общем, то, что вы сейчас читаете — дань моего уважения Крису. И я специально приложу усилия, чтобы подражать его стилю — в том числе и компонуя повествование в короткие, забавные отрывки, чередуя «журнальные записи», протоколы радиосвязи и просто повествовательные фрагменты.

Я очень надеюсь, что если вам нравятся «Марсиане», то понравится и мой клопфик. Но если вы против детального описания тесных взаимоотношений людей и пони — не читайте этот текст. Я бы не хотел, чтобы вы на меня обиделись. Просто проигнорируйте.

Потому что задача этого текста — зашипить Уотни со Старлайт.

Для тех, кто не читал основного фанфика, а зашёл на эту страницу просто чтобы получить свою дозу человеко/единороговых потрахушек, вот вам краткое содержание предыдущих серий:

Марк Уотни (да-да, тот самый парень из фильма «Марсианин»и книги (прим. редактора)) оказался в одиночестве на Марсе, и ему предстоит продержаться в течение сотен солов (марсианских дней) на бесплодной планете, с месячным запасом, оставшимся от спешно эвакуировавшейся экспедиции. Но не спешите отворачиваться, в отличие от фильма, Марк внезапно оказался в обществе пяти эквестрийских космонавтов, которых авария гиперпространственного двигателя забросила в соседнюю (нашу, то есть) Вселенную.

Это:

* Драгонфлай — чейнджлинг, механик и просто очень милая жукопоня.

* Черри Берри — руководитель полёта и самая лучшая из летающих земнопони.

* Старлайт Глиммер — специалист по волшебной науке.

* Спитфайр — ветеран Вондерболтов, медик.

* Файрбол — специалист по внекорабельной деятельности (далее — ВКД).

На описываемый момент времени большая часть основных проблем — сложности в общении, нехватка еды, магии и так далее — уже возникли и были преодолены совместными усилиями наших героев. И среди их достижений, которые помогли в решении проблем, была Пещера — подземная (гм… подмарсианская? вулканическая!) полость, которую они загерметизировали, наполнили воздухом и основали там небольшую ферму, поставлявшую люцерну, картошку и немножко магии. В нашем мире магия — это большой дефицит, что серьёзно мешает эквестрийцам.

И вот эта деталь — основной двигатель сюжета рассказа. 52 сола назад несчастная Драгонфлай, измученная магическим голоданием, сошла с ума. Сожрав большую часть магии и эмоций попавшегося под копыто Уотни, она решила запереться в коконе, чтобы защитить своих друзей от самой себя.

Этот рассказ начинается вскоре после того, как Драгонфлай покинула кокон — остальная команда сумела накопить магию, а также направляла ей достаточно много тёплых эмоций, чтобы чейнджлинг, к радости всех окружающих, снова смогла нормально жить.

В рассказе Криса Драгонфлай сумела выйти из кризиса и нормально себя чувствовать благодаря тому, что ей выделили больше магии из тщательно сберегаемых резервов в батареях, и тому, что команда стала относиться к ней с ещё большей любовью.

А я попробую пофантазировать о ситуации, когда для решения проблемы Драгонфлай потребовался доступ к… слегка другому источнику эмоциональной и магической энергии.

Вот. Приступим!

Сол 288

Запись в журнале — Сол 288 (зашифровано)

Ни за что на свете я не стану отправлять этот текст через передатчик «Патфайндера». И даже помещать файл в ту же папку, где хранятся все записи журнала миссии, я тоже не буду. Я его зашифрую, потом зашифрую ВТОРОЙ РАЗ и запихну в совершенно постороннюю папку с не привлекающим внимания названием, как поступал в юности со своей коллекцией порнушки, пряча её от родителей.

Какая-то часть меня до сих пор считает, что мне вообще не стоит заносить всё это в журнал, но мой внутренний учёный в ответ начинает вопить, что я обязан сохранить информацию, бесценную для психологов и бихевиористов настоящего и будущего. Можно подумать, что я уважаю этих гуманитариев — они, даже поступая в институт, ухитряются выбрать специальность, не требующую марать руки!

То, что я вообще веду эту запись — это всё моя привычка обдумывать происходящее, одновременно записывая мысли. Ну, и желание всё же разобраться в собственных чувствах. Ладно, я всё же сохраню этот текст. Но точно не рискну доверить его нашим линиям связи, и неважно, в шифрованном или открытом виде. Если Венкат или Тедди пожелают получить доступ, то им придётся забрать этот текст у меня на флешке лично… скорее всего, предварительно выслушав кучу извинений за то, что я вообще всё это понаписал.

Так с чего вдруг вся эта скрытность? Ну… меня пригласили на свидание. Хотя… смысл смягчать выражения? Меня трахаться позвали. Да-да, земные пикаперы, думаете, вы круты? Нет, крут Марк Уотни, который способен добыть себе цыпочку, хотя не — мне досталась целая лошадь из другой вселенной!

Уф-ф-ф… лишь от одного того, что я набираю этот текст на клавиатуре, у меня голова идёт кругом. Вы даже не представляете, как мне ТЯЖЕЛО шутить на эту тему! Да, у Нивена Ришатра была совершенно обычным делом, но когда вам предстоит это в реальности — ЛИЧНО ВАМ! — поверьте, становится слегка неловко.

Похоже, когда наша местная красотка-жукопоня, дыроногая любительница обнимашек (что? А, ну, поскольку эти записи очень нескоро, если вообще когда-либо, попадутся на глаза начальству, вам придётся читать нефильтрованного Марка Уотни, терпите!) вылезла из кокона, настроение «У меня слишком мало магии, и я от этого просто с ума схожу!» её так и не покинуло.

Тут-то всё и началось. Злобная_Чёрная_Королева™, повелительница всех жукопоней-дыроножек, решила, что дать нашей местной жукопоне озвереть от голода — не лучшая идея. К сожалению, то, что ей пришло в голову — дать ей «озвереть» в другом смысле. Так что мне остаётся готовиться — и стараться при этом не слишком поднимать температуру в Доме пылающими щеками. С бедняжкой Старлайт, как я вижу, происходит примерно то же самое, а вот Драгонфлай, похоже, не видит в нашей будущей… гм, «встрече» ни малейших проблем.

Ладно, ближе к делу ещё что-нибудь напишу.

Кажется, перед этим надо не забыть почистить зубы?

* * *

Драгонфлай вчера почти не ощущала, что проваливается во всё углубляющуюся дыру. Под быстрые шлепки струек воды, вырывавшихся из системы жизнеобеспечения её скафандра, пропитанные ядом слова королевы Кризалис долетали до неё столь явственно, словно королева нашла способ прибыть на Марс, чтобы лично отругать одну из своих дочерей.

Иногда Кризалис прерывала особенно длинные и обидные тирады резким «Приём!», и страдающей Драгонфлай только и оставалось, что покорно передать в ответ «Принято, приём!» тем же кодом Хорсе — после чего королева, убедившаяся, что её слова доходят до адресата, а не увеличивают влажность в пустой комнате, переходила к следующему оскорблению.

Через некоторое время — Марк и Старлайт к тому времени успели согнать Драгонфлай с выбранного ею места, чтобы участок почвы, где она стояла, не превратился даже уже не в болото, а в полноценное озеро — Королева, похоже, смилостивилась.

Слегка.

* * *

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА «АМИЦИТАС».

ЭКА: КК-ДФ Ожидай конфиденциальное сообщение. Очисти окрестности от прочих членов команды или переберись в уединённое место. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Перебираюсь, ожидайте. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Перешла в дальнюю часть пещерной фермы, попросила остальных не беспокоить. Приступайте. Приём.

ЭКА: Принято. Я освободила комнату в Балтимэйре, буду использовать исключительно скафандр ДФ. Для подтверждения личности ответь на вопрос: как я называю всех новых личинок? Приём.

АМИЦИТАС: Серьёзно? Я стесняюсь. Приём.

ЭКА: Да. Приём.

АМИЦИТАС: Мой маленький медовый червя…

ЭКА: Стоп! Стоп! Личность подтверждена. Больше о таком спрашивать не буду. Приём.

АМИЦИТАС: Ясно. Приём.

ЭКА: Теперь, когда никто нас не слышит, приказываю доложить о текущем уровне магического и эмоционального голода. Не скрывая. Не приукрашивая. Приём.

АМИЦИТАС: Средний. Отмена. Высокий. Кокон помог накопить немного магической энергии, но теперь я снова теряю больше, чем получаю. И всё ещё ощущается повышенный уровень недоверия, вызванный моим срывом. Команда изо всех сил старается испытывать в отношении меня позитивные чувства, но я ощущаю, что и поступление эмоциональной энергии несколько снизилось. Приём.

ЭКА: Какого размера отверстия в твоём экзоскелете? Приём.

АМИЦИТАС: Уровень 4. В нескольких местах копыто пролезет. Приём.

ЭКА: Ты наиболее важная для меня персона на этой планете. Я хотела бы вернуть и Черри, да и всю остальную команду, включая чужака… Но ты ОБЯЗАНА выжить. Приём.

АМИЦИТАС: Я понимаю, моя королева. И делаю всё, что в моих силах. Приём.

ЭКА: Ты рассматривала возможность полностью опустошить прочих членов команды? Полученной энергии хватит надолго, и ты сможешь распоряжаться их действиями, поскольку они полностью лишатся воли. Приём.

АМИЦИТАС: Отрицательно. Моя королева, я не рассматриваю этот вариант не только по этическим соображениям — разве его реализация не приведёт к уничтожению Улья? Приём.

ЭКА: Я справлюсь с последствиями. Жизни чейнджлингов для меня дороже отношения чужих рас. Приём.

АМИЦИТАС: Я тронута. Но, моя королева, это не вариант в любом случае. Потеря моими сокомандниками высших мыслительных функций приведёт к моей гибели столь же верно, как и голодание. Тут чересчур много проблем, требующих для решения знаний, которыми я не обладаю. И даже если… нет, я всё равно не стала бы этого делать. Приём.

ЭКА: Так я и знала. Но спросить стоило. В данной обстановке я рассматриваю возможность разрешить тебе однократное потребление розовой энергии. Приём.

АМИЦИТАС: Что? Но как… разве же я способна? Я думала, что розовую энергию возможно получать в безопасной форме только из заключённых в коконы пони, погружённых в мечты? И только по праздникам? Нам же говорили, что от неё можно взорваться! Приём.

ЭКА: Это преднамеренная дезинформация, используемая для контроля популяции улья. На самом деле получение розовой энергии возможно и в полевых условиях силами единственного собирателя. Однако она быстро вызывает привыкание, приводит к падению уровня морали и желания подчиняться, отсюда и необходимость жёсткого контроля. Но данные обстоятельства уникальны. Приём.

АМИЦИТАС: Но?.. Какого сена?.. Как я смогу организовать? Приём.

ЭКА: Используй пищеварительные ферменты 15, 32, слюнной секрет 3. В сочетании это даёт раскрепощающий состав. Приём.

АМИЦИТАС: Я спрашивала про… Да, конечно, это пригодится. Но я хотела спросить… кто? И как это организуют? Приём.

ЭКА: Когда мама-пони и папа-пони очень друг друга любят… Приём.

АМИЦИТАС: Очень смешно. Но я имела в виду другое. Здесь существа разных биологических видов и ситуация, непрерывно угрожающая смертью. Как мне это организовать? Приём.

ЭКА: Ты высококлассный инфильтратор. И замечательный чейнджлинг. Сама разберёшься. Это приказ. Поглощение розовой энергии разрешаю. Ожидаю доклада завтра. Конец связи.

АМИЦИТАС: Принято. Конец связи.

* * *

Возвращение Драгонфлай из отсидки в коконе было большим событием для обитателей Дома. Объятия, радость — создавалось впечатление, что приехал долго отсутствовавший родственник. Да и сама чейнджлинг ощущала, что по ней соскучились, что ей рады, в воздухе витали неощутимые ни для кого, кроме неё, ароматы любопытства, удовлетворённости… с горькими нотками недоверия и опасения, к счастью, постепенно развеивающимися.

Она чувствовала себя словно проснувшейся после долгого сна. Вообще-то впадение в спячку в коконе было в её Рое достаточно редким событием, и она с удивлением обнаруживала, что хотя и имеет некоторое понятие о времени пребывания в спячке, но малозаметные детали изменений, произошедших за время её отсутствия, иногда заставляли её словно бы спотыкаться.

Из-за того, что она теперь могла прогнозировать поведение всех остальных с меньшей степенью надёжности, задача по добыче розовой энергии стала сложнее.

Впрочем, один вариант она всё же решила попробовать и подошла к расположившейся на кровати Старлайт Глиммер, которая отдыхала, лёжа на животе и листая на ноутбуке Марка какую-то книжку.

— Эй, Старлайт, у тебя найдётся минутка?

Единорожка посмотрела на неё поверх экрана ноутбука — короткая вспышка раздражения тут же исчезла, смытая волной сочувствия и любви к возвратившейся после болезни подруге.

— Ну… да, разумеется. Что ты хотела?

Жукопони торопливо огляделась. Их тесное марсианское обиталище было не особенно удобным местом для секретных переговоров, но сейчас ситуация была настолько благоприятной, насколько это вообще возможно. Марк и Черри вышли «во двор», чтобы смести песок с солнечных батарей (и заодно слегка размять ноги), Спитфайр сидела в ровере в качестве дежурной по связи с НАСА, а Файрбол, примостившись в дальней части Дома, в который раз перебирал свою коллекцию драгоценных камней — занятие, которое было призвано утихомиривать его драконью жажду к обладанию горами сокровищ.

— Ну… — Драгонфлай, старательно изображая неуверенность и уязвимость, печально вздохнула и потёрла одно о другое слегка подрагивающие копыта, — для начала, пожалуйста, пообещай сохранить то, что сейчас услышишь, в тайне.

— Знаешь, — поморщилась Старлайт, — у тебя недавно была куча неприятностей из-за желания делать важные вещи секретами.

Чейнджлинг ещё раз вздохнула и постаралась выглядеть раздавленной горем.

— Да, ты права, конечно. Но в тот раз я имела секреты ото всех сразу, а сегодня делюсь тайной с тобой. Ну и… понимаешь, для меня, как для чейнджлинга, трюк «я отброшу свои инстинкты и буду абсолютно честна сразу со всеми» пока что в новинку, ты не обидишься, если я буду осваивать его постепенно? — и она старательно посмотрела на волшебницу взглядом страдающего щеночка.

Твёрдость Старлайт, не ожидавшей от подруги столь явной демонстрации уязвимости, оказалась серьёзно поколеблена.

— Ну ладно, ладно… что ты хотела? — и она села на кровати, глядя на чейнджлинга.

— Ты несомненно знаешь, что у меня только что был длинный и не особо приятный разговор с Кризалис.

— Ха, вот это милое преуменьшение, — усмехнулась Старлайт. — И я ещё полагала, что лексикон Черри Берри действительно богат на ругательства.

— От кого, ты думаешь, она большую их часть узнала? В общем… меня конкретно так погрызли… и ведь было за что, — печально добавила Драгонфлай. — А ещё ты наверняка обратила внимание, что она потом приказала мне уединиться для разговора без свидетелей.

Ушки Старлайт встали торчком — кажется, разговор подошёл к чему-то интересному.

— Да, и ты вроде бы сказала, что королева собиралась поделиться с тобой супер-пупер-секретной информацией, только для ушей чейнджлингов, — Старлайт отложила компьютер и села на край койки так, чтобы оставить место для Драгонфлай. После чего внезапно нахмурилась. — С чего ты вдруг решила поговорить со мной об этом? Очередные инфильтраторские штучки? Решила мной поманипулировать?

— Ну да, — вздохнув, пожала плечами жукопоня, — я, если честно, собираюсь использовать против тебя самый эффективный из всех изобретённых нашей расой инфильтраторский трюк. Он такой крутой, что мы применяем его только в случае крайней необходимости.

Во взгляде Старлайт мешались любопытство и подозрительность.

— Он называется… — Драгонфлай ехидно ухмыльнулась, — «рассказать всю правду».

Старлайт, не удержавшись, хихикнула.

— Ну да, ну да, смейся надо мной. Но я сейчас расскажу тебе именно то, что я сказала несколько часов назад Кризалис: мне очень далеко до нормального состояния. Количество эмоциональной энергии у меня критически мало, магической — несколько больше, но всё равно расходуется больше, чем удаётся получить.

— Но у нас теперь есть батареи, — нахмурилась Старлайт, — и если я увеличу продолжительность излуче…

Драгонфлай покачала головой, перебивая её.

— Поверь, я всё подсчитала. Мне снова предстоит либо магическое, либо эмоциональное голодание в ближайшие 80 солов — вопрос только в том, что накроет меня первым.

Старлайт вздохнула и погладила Драгонфлай по спине.

— Ты рассказала об этом Кризалис? И что она ответила?

— Буду с тобой абсолютно честна, — понизила голос жукопоня, наклоняясь к уху собеседницы, — она посоветовала забрать у вас всю энергию, чтобы выжить, и поработить оставшиеся от вас пустые шкурки, — чувствуя, как напряглась Старлайт, чейнджлинг тут же добавила, уже нормальным голосом. — Я думаю, это у неё юмор такой. Типа пошутила. Для неё, в отличие от нас, короткоживущих, старые недобрые времена ещё свежи в памяти. Но так или иначе, она предложила и другой вариант, не требующий причинения вам всем вреда.

Единорожка тихо вздохнула.

— И что это было за предложение?

Драгонфлай на несколько секунд задумалась, подбирая слова.

— Ты никогда не пробовала представить себе, как были бы окрашены эмоции, будь ты способна их видеть?

— Ну, всерьёз — никогда. Хотя есть же распространённые варианты, типа злость красная, печаль голубая, и всё такое…

— Практически так оно и есть, — кивнула чейнджлинг, — и поверь, ни красное, ни голубое не отличается приятным вкусом. Вот только, — она вздохнула, — здесь последнее время хватает и того, и другого. А жёлтого — это дружелюбие — стало совсем немного, мне едва удаётся прокормиться. А теперь попробуй догадаться — какую эмоцию я вижу окрашенной в розовый цвет?

— Любовь? — пожав плечами, предположила волшебница.

— Близко, но не совсем точно. Любовь — штука сложная, это смесь розового, красного и жёлтого. Но зато какая вкусная и питательная для нас, чейнджлингов… Чисто-розовый цвет — это вожделение.

— Вожделение? — удивлённо переспросила Старлайт.

— Ага. И как ни странно, для нас это большая экзотика. Нас с детства учат не заходить «чересчур далеко», когда ты изображаешь пони. А когда ты в естественной морфе, практически невероятно, что пони, или любое другое существо, внезапно воспылает к тебе страстью. Хотя случаются исключения…

— И какое отношение имеет это всё к твоему недостатку энергии? — Старлайт не нравилось направление, в котором двинулся разговор.

— Ну, розовые эмоции… вожделение… на самом деле содержат огромное количество требующейся нам энергии. Настолько много, что несколько минут страсти дают нам больше, чем неделя обычной любви, — Драгонфлай неопределённо повертела в воздухе копытом, изображая что-то большое и что-то маленькое.

— Тогда почему же чейнджлинги не охотятся за этой супермощной энергией вожделения? — спросила Старлайт, пытаясь понять, к чему ведёт подруга.

— Потому что нас с детства обучают держаться от неё подальше, если она не собрана специально назначенными чейнджлингами и не выдаётся по капле во время особых праздников. Всего несколько часов назад я была уверена, что если коснусь розовой энергии краем копыта, то тут же и умру… забрызгав собой стены вокруг. Как выяснилось, это было специально выдуманным Кризалис ограничением, чтобы удержать нас от желания попробовать.

— Почему? — недоумённо спросила единорожка.

— Ну, если верить Кризалис, эта штука вызывает быстрое привыкание… и создаёт риск того, что весь улей превратится в одну большую оргию. Что не очень хорошо для рабочего распорядка.

— Так. И к чему ты всё это рассказала? — осторожно поинтересовалась Старлайт, опасаясь услышать в ответ то, что уже успела предположить.

— Ну, Королева разрешила мне потреблять эту эмоцию и… учитывая моё состояние, я не вижу другого способа продолжать нормальное существование, — тихо ответила Драгонфлай, глядя собеседнице прямо в глаза.

— П-погоди… вожделение… ты сейчас говоришь про… секс? — та едва не подавилась последним словом.

— Тихо, тихо! — прошипела Драгонфлай, затрепетав прозрачными крылышками. — Файрбол может услышать!

Взгляд Старлайт метнулся к дракону, затем тут же вернулся к жукопоне.

— Погоди… и ты заговорила об этом со мной… и просила держать в секрете… потому что ты… — и без того уже розовое лицо единорожки стремительно становилось ярко-красным.

Драгонфлай ощутила многообразие вкусов хлынувшей из подруги реки эмоций: удивление, шок, стыдливость, отвращение, но при этом под поверхностью потока ощущалось, что Старлайт чувствует себя польщённой, ей любопытно…

— Нет, не я. Если я вдруг попробую соблазнить тебя, у меня уйдёт как бы не больше энергии, чем я в итоге могу надеяться получить. Хотя я чувствую себя польщённой, что ты так подумала обо мне. Честно, ты не особенно в моём вкусе, хотя мы, чейнджлинги, вообще-то любим самые разные вкусы…

Старлайт сумела прийти в себя достаточно, чтобы перейти от ошеломления к возмущению.

— Какого Дискорда ты меня так пугаешь? — прошипела она, уперевшись в лицо жукопони гневно пылающим взглядом. — После такого вступления — что ты от меня ожидаешь? Или… ты со мной уже что-то сделала? Как ты…

— Я хочу, чтобы ты трахнулась с Марком, — бесстрастно произнесла Драгонфлай.

— Че…го?

Сол 288 (2)

Запись в журнале — Сол 288 (2)(зашифровано)

И-и-и с вами снова я.

Как правило, я избегаю составления нескольких записей в один день. Я, в конце концов, в этом полёте ботаник, а не журналист. Однако после слов этой наглой жукопони мысли по поводу происходящего вертятся у меня в голове, как напившаяся чёрного кофе белка в хорошо смазанном колесе.

Не могу не признать — за прошедшие несколько часов я старательно вспомнил всё, что когда-либо читал о лошадином размножении и сексуальных привычках. Ха, как будто это принесёт мне хоть какую-нибудь пользу… Даже просто полагать, что у земных лошадей и эквестрийских пони есть хоть что-либо общее, кроме четвероногости и копытности — это натягивание совы на шар-метеозонд. Как если бы кто-то попытался спланировать свидание с современным человеком на основе наблюдения за шимпанзе-бонобо. Хотя такое свидание получилось бы, мягко говоря, занимательным (Если кто не знает — сексуальное поведение бонобо включает в себя фехтование пенисами, секс, чтобы сказать «Привет!», секс, чтобы спросить «как твои дела?» и секс, чтобы ответить «спасибо, нормально». В общем, я не удивлюсь, если они начинают трахаться даже по случаю того, что кто-то из них чихнёт).

Так что если моя знакомая розовошкурая волшебница прогарцует передо мной, повернётся задом, помочится на землю и будет на полном серьёзе ожидать, что я примусь обнюхивать получившуюся лужицу, дабы набраться феромонов, прежде чем кинуться её догонять — я буду на самом деле удивлён. Белка в моей голове, ты успокоишься уже или нет?!

Какая-то часть меня искренне хочет заявить «нефиг, нафиг!». Но я знаю истинную цену вопроса — милашка Драгонфлай, конечно, профессиональная манипуляторша, однако её поведение, в частности, означает, что она лучше всех прочих понимает, насколько сложная задача встала передо мной и Старлайт. А из этого я могу сделать вывод, насколько сильно ей требуется достичь результата. И собираюсь приложить все усилия, чтобы помочь ей. Да, Драгонфлай необходима экипажу. А ещё — мне просто нравится эта мелкая жукопоня.

До сих пор не понимаю, почему продолжаю эти записи. Даже если я лично не сотру их перед тем, как покинуть этот пыльный каменный шар, НАСА славится тем, что старательно прячет информацию обо всех нестандартных занятиях своих сотрудников. Мы ведь действительно родственники с бонобо и действительно просто помешаны на всём, что имеет отношение к сексу, астронавты здесь не являются исключением. Так что третьим (а иногда и вторым) вопросом, который нам задают на вечеринках, обычно является «а занимался ли кто-нибудь сексом в космосе?» И я, как один из, определённо, хорошо информированных обо всём космическом людей, честно могу ответить: «не знаю, никто пока не проболтался!» Хотя есть немалая вероятность, что у Тедди в тайном замаскированном ящике письменного стола лежит целый учебник по сексуальным позициям в условиях микрогравитации с приложением видео- и аудиоматериалов.

Впрочем, я почему-то предполагаю, что это окажется не такой уж интересной (да-да, представьте себе, неинтересная книга про секс!) информацией. В условиях микрогравитации Ньютоновы законы станут вашими лютыми противниками, как только дело дойдёт до… гм… передачи импульсов. Даже если начать изобретать всяческие удерживающие средства типа привязей и ремней (и даже не вспоминайте о Чорном Властелине¹!), чтобы соприкосновение цилиндра А с отверстием Б не привело к тому, что они разлетятся в разные стороны, неприятности на этом только начнутся.

Жидкости в невесомости тоже ведут себя непривычно. В отсутствие заметного тяготения всем начинает повелевать поверхностное натяжение. Попробуете выжать мокрое полотенце — и вскоре обнаружите, что вся ваша (теперь промокшая) одежда покрыта странной, поблескивающей водяной плёнкой. А теперь представьте себе два разгорячённых тела, равномерно покрытых слоем пота и прочих, ещё менее аппетитных жидкостей. И воздух… в микрогравитации воздух циркулирует неохотно. Так что придётся озаботиться надёжной системой принудительной вентиляции, поскольку без неё можно влёгкую организовать себе зону повышенного содержания углекислого газа и асфиксию (что будет совсем не интересно, пускай некоторые этим и увлекаются, но лично я — нет!).

Короче говоря, если не считать шуточек о Марке Ли и Джен Дэвис, которые обвенчались незадолго до полёта на шаттле (и в течение всего полёта делили тесное пространство с другими членами экипажа, так что вряд ли могли организовать себе медовый месяц), вряд ли найдутся подтверждения того, что в астронавты отбирают не только стойких людей, склонных к монашескому воздержанию в течение всего полёта.

Но те, кто действительно ПО-НАСТОЯЩЕМУ ТЕСНО общаются с космосом, знают, что если трахаться в космосе невозможно, то дрочить получается вполне. НАСА, разумеется, скрывала и это до тех пор, пока вернувшийся с МКС Рон Гаран, болтая в Реддите на медицинские темы, не проговорился, что астронавты умудряются находить себе место и время для «тихого, уединённого отдыха». И если присмотреться к техническим средствам, имеющимся на борту станции, станет ясно, что даже это было предусмотрено! Например, те завершающиеся раструбами шланги, которыми мужчины-астронавты пользуются, чтобы помочиться, рассчитаны на более вязкие жидкости, чем моча, и соответственно оснащены нужной мощности всасывающими вентиляторами.

Да-да, НАСА, я раскрываю этот секрет! (Разумеется, только потому, что этот текст не будет опубликован нигде и никогда) И я, разумеется, тоже пробовал… вот только… знаете, пластмассовый конус туалетной насадки на «Гермесе» неспособен доставить почти ни малейшего удовольствия. Он твёрдый, холодный, громко шипит и сосёт слишком сильно… никакого сравнения с моей бывшей (да-да, Дебора!)… Может, на МКС туалеты были более ласковыми?

Так что предпочтительной остаётся традиционная техника «ладошка-подружка». То, что работало для астронавтов на «Меркурии», «Джемини» и «Аполлоне», вполне подошло и мне! Эти ребята были весьма достойных профессий — моряки, пилоты, морпехи, и насколько я знаю привычки таких людей, найти укромное место на какой-нибудь чрезвычайно экзотической территории, чтобы там вздрочнуть, а потом похваляться этим среди них считается за доблесть. Так что добавить к списку «покорённых» поверхность Луны — этот шанс они наверняка не упустили!

Хотя, если честно, ни один из них при мне таким не хвастался, но всё же, всё же…

Так или иначе, а у каждого из обитателей «Гермеса» был свой излюбленный уголок, хотя ничего такого вслух, разумеется, не говорилось. Но когда кто-нибудь в одиночестве удалялся «проверить проводку», остальные просто знали, что некоторое время в тот отсек лучше не заходить. И, парни, хочу вас сразу предупредить: мной на личном опыте установлено, что свидание хоть с самой Памелой Андерсон в невесомости выйдет неудачным без привлечения дополнительных технических средств — без участия тяготения или хотя бы вакуума вы не получите ничего, кроме «пьяного висяка». Для того, чтобы ваша «сосиска» могла как следует наполниться, вам придётся либо как следует её сжимать, либо сымпровизировать себе эрекционное кольцо²… Блин, я что, для Плейбоя статью пишу?

В общем, мне куда больше нравилось во вращающемся отсеке. Пусть это и не так «весело», но зато сам процесс получается заметно надёжнее. Ну и когда мы примарсианились, я не прекратил. Нет, разумеется, не всё время… но иногда — да. Когда именно я первый раз нашёл себе «укромное местечко», уже и не помню, а потом прибытие гостей из другой вселенной серьёзно всё осложнило, да и непрерывные попытки этой планеты убить меня (а такие события сильно отвлекают от идеи поиграться со своей неотъемлемой погремушкой) тоже играли свою роль… Но когда выживание превратилось в рутину — то почему бы и не?..

Я, как правило, пользовался душевой кабиной — до тех пор, пока мы не обустроили пещеру. Там было где спрятаться… и я не стану отрицать, что удобрял марсианскую почву ещё одним, дополнительным образом… ну, вы поняли.

А вот то, что я при этом фантазировал о ком-нибудь из моих сегодняшних коллег, я отрицаю и продолжу отрицать категорически. У меня есть воспоминания о Дейзи… ну и другие. И хорошее воображение. Также я буду отрицать, что обращал какое-то особое внимание на постоянно мелькающие у меня перед глазами разноцветные попки с хвостиками, периодически приоткрывающими пикантные подробности анатомии понячьих самочек. И даже если вы отметите, что наблюдение за тем, как Спитфайр и Черри потягиваются по утрам, выполняя то, что тренер по йоге обязательно назвал бы «обращённой вниз позой собаки», гарантированно вызовет слюнотечение у любого мужчины — я лишь покачаю головой. Я каменно твёрд. Иммунен к влиянию понячьих красот. Они… грр… чёртова белка, колесо сейчас воспламенится!

Драгонфлай снова идёт ко мне. Сегодня она постоянно снуёт туда-сюда между мной и Старлайт, и я уже чувствую себя третьеклассником, обменивающимся записочками с девчонкой, сидящей за передней партой. И нельзя не признать, что у жукопони прекрасно получается роль дуэньи…свахи… межпространственной космической сутенёрши, в общем.

Предполагаю, что когда я отреагировал на её вполне логичное и обоснованное предложение поучаствовать в первом марсианском секс-шоу выпученными глазами, высокоинтеллектуальным высказыванием «Э-э-э-э… чо?», отвисшей до пола челюстью и пятиминутной паузой, которая потребовалась моему мозгу, чтобы перезагрузиться, она обнаружила, что я не такой уж крутой соблазнитель женщин на десять световых лет вокруг, каким меня обычно считают.

Так что теперь она старательно играет в Сирано де Бержерака для каждого из нас… хотя чем дальше, тем это выглядит смешнее. Когда я пытаюсь поймать взгляд Старлайт, всё время находящейся в максимально удалённой от меня точке Дома, она обязательно находит себе важное занятие, заставляющее её отвернуться в сторону. Нам надо поговорить, и срочно, иначе когда мы перейдём к делу, это будет полная катастрофа. Я — астронавт. Жизнь научила меня, что каждому сложному делу должно предшествовать обучение и тренировка.

Интересно, не предложит ли жукопоня сейчас именно это?

* * *

Марк захлопнул крышку ноутбука и уставился на Драгонфлай, которая, словно прогуливаясь, шла к нему из спальной части купола.

— Привет, Марк! — беззаботным тоном прожужжала она.

— И тебе привет, Драгонфлай. — Голос Марка отнюдь не был беззаботным. Более того, человек практически хрипел, настолько его горло было перехвачено нервным спазмом. Увидев, как явно заметившая его дискомфорт жукопоня ехидно ухмыльнулась, на секунду продемонстрировав острые зубки, он почесал в затылке и тихо, почти шёпотом, произнёс: — Слушай, я уже спрашивал, но всё же — ты точно уверена, что именно МНЕ следует этим заняться?

— Ага, — кивнула та и коснулась копытцем его руки, — на сто процентов.

— Но почему не Файрбол, не Спитфайр и Черри, не…

— По нескольким причинам, — ответила чейнджлинг, останавливая его движением копыта. — Драконы, насколько я знаю, трахаются не чаще раза в столетие. И хотя что у Спитфайр, что у Черри попки точно симпатичнее твоей…

— Эй! — протестующе воскликнул Марк.

— Да ладно, это действительно так, смирись, — пожала плечами Драгонфлай. — Но в данном случае это не важно, потому что ни одна из них не интересуется кобылами, так что ничего полезного из их участия не выйдет. Но самое важное, — она наклонилась поближе к человеку, — Старлайт, определённо считает тебя привлекательным.

— Серьёзно?

Драгонфлай заметила, как глаза Марка распахнулись шире обычного, явно от удивления, а ещё изменилась поза, в которой он сидел — он выпрямился и слегка расправил плечи.

— Правда. И, знаешь, я не удивлена. По моим стандартам ты, разумеется, вонючая обезьяна… но, признаю, ты хороший друг. Временами слишком назойливо-заботливый, всё время тартарски раздражающий, но, если свыкнуться с твоими особенностями — вполне симпатичный. И она, полагаю, видит это в тебе… ну это даже если не считать тех моментов, когда вы в удивительной гармонии вместе закапываетесь в свою учёную заумь.

— Хватит меня нахваливать, — закатил глаза Марк, — а то я покраснею.

— Я серьёзно! — демонстративно надулась Драгонфлай. — Я, разумеется, подталкиваю вас к сближению, но это было бы совершенно пустым занятием, если бы она уже не считала тебя привлекательным. — Улыбка чейнджлинга из игривой стала почти хищной. — Ты большой, вонючий, любвеобильный хищник! Симпатичный, сексуальный волосатый обезьянин!

— Это она сама тебе сказала? — недоверчиво поинтересовался человек, не спешащий верить на слово проказливой жукопоне.

Та в ответ закатила глаза.

— Разумеется, нет! Она на самом деле та ещё стесняшка. Но ты вспомни, я же чейнджлинг! Я просто-таки вижу все эти подавленные эмоции!

— Ну да, ну да, — Марк, полный недоверия, скрестил на груди руки.

— Да-да! — передразнила его Драгонфлай. — И твои эмоции я тоже вижу — ты сейчас возбуждён, словно жеребёнок-подросток на весеннем лужке!

— Что, я? — человек театральным жестом указал на себя пальцем. — Ты уверена, что у твоего эмоционального радара не сбилась настройка?

— Какой же ты сейчас милый, — хихикнула чейнджлинг. — Я вижу… и чувствую на вкус те волны возбуждения, которые выплёскиваются из тебя каждый раз, когда она задаёт нам задачи по составлению этих ваших фэнтезёвых сюжетов, или когда ты с головой ныряешь в обсуждение предложенных ею забубённых научно-магических концепций, настолько сложных и скучных, что все остальные от этого уснуть готовы! А когда ты смотришь на её попу, — Драгонфлай игриво ткнула его копытцем в плечо, — брызги твоей розовой энергии разлетаются по всему Дому!

— Эй, да ведь ты же сама рассказывала, что не смела даже коснуться этой… розовой энергии!

— Поглощать — не смела, но это не означает, что я её не видела, — снова хихикнула жукопоня. — Я даже с закрытыми глазами, находясь в другом конце Дома, могу сказать, в какой момент Старлайт валяется на кровати пузом кверху или задирает хвост — по вспышкам твоей реакции на это зрелище!

— Ладно-ладно, — прошипел Марк, напуганный тем, что кто-нибудь мог услышать откровения Драгонфлай, произнесённые слишком громко. — Это просто несправедливо, что эволюция не дала мне такие способности! Вот почему тебя не было поблизости, когда я был старшеклассником, ты спасла бы меня от кучи весьма неловких, закончившихся унизительным отказом попыток пригласить девчонку на свидание!

— Бедный, бедный Марк, — рассмеялась Драгонфлай. — Ну так вот сейчас я здесь, и уверяю тебя — на этот раз отказа не будет!

Марк громко выдохнул — он и сам не заметил, когда задержал дыхание.

— Ладно… как мы это устроим?

Драгонфлай наклонила голову набок.

— Ты о чём это?

— Ну… как мы организуем… то, что запланировали?

— Ох, Марк, — покачала головой чейнджлинг, — вот уж не думала, что мне потребуется рассказывать кому-нибудь самые основы. Я-то полагала, что это бывает только в анекдотах… Ладно, слушай: итак, когда папа и мама очень друг друга лю…

Жукопоня замолчала на полуслове, когда палец человека ткнул её в лоб.

— Ха-ха, очень смешно. А теперь — серьёзно. Эти основы я знаю, но я уверен, что между тем, как всё это делают пони и как — люди, есть большая разница. Ты читала немало моих текстов и наверняка многое из них почерпнула, а если чего-то не поняла, могу пояснить. Так вот, можешь ли ты рассказать мне про какие-нибудь понячьи, э-э-… секреты или… запреты, о которых мне следует знать?

— Неа.

Марк нахмурился.

— В смысле — «неа»? Что ты хочешь сказать?

— Гораздо забавнее наблюдать, как вы, парни, неуклюже нащупываете правильный путь. Половина моего пира — это неловкие моменты и неуклюжие взаимные недопонимания! — и жукопоня продемонстрировала истинно злодейскую ухмылку™.

Внезапно рука Марка оказалась на плечах Драгонфлай, и та на секунду испугалась, что разгневанный человек решил ухватить её за шею и придушить в отместку за издевательства.

— А теперь слушай сюда, мелкая негодница, — угрожающе прорычал он. — У меня создалось стойкое впечатление, что ты получаешь от этого разговора слишком уж много удовольствия. Так вот, я провёл восемнадцать месяцев в космосе безо всякой там любви и могу продержаться ещё столько же. Хватит этого времени, чтобы одна муха-переросток засохла без еды?

Чейнджлинг нервно улыбнулась, про себя радуясь, что смогла перенаправить часть беспокойства своего собеседника на юмор и игривость.

— Ладно-ладно, сейчас расскажу. Итак, я думаю, что мы втроём отправимся завтра в пещеру. И я постараюсь устроить, чтобы всё прошло так, как… куда следует. — Однако, начав разговор, Драгонфлай уже не смогла остановиться и не добавить завершающий штрих: — Но сначала нужно сделать ещё кое-что. Сегодня вечером у нас запланирован киносеанс, и я хочу, чтобы ты сидел рядом со Старлайт.

— Зачем это?

Драгонфлай аккуратно вылезла из-под руки человека, готовясь к тому, чтобы быстро дать дёру.

— Поглощение эмоций ради питания — это как настоящий обед. И если замариновать главное блюдо в пряном растворе неловкого сексуального напряжения, оно получится гораздо вкуснее!

Увернувшись от не слишком энергичной попытки отвесить ей подзатыльник, чейнджлинг танцующим шагом устремилась по диагонали комнаты, разразившись радостным смехом, достаточно громким, чтобы отвлечь Черри Берри от порции люцерно-картофельного салата.

* * *

Старлайт нервно ёрзала на своей кровати, глядя, как к ней, подпрыгивая на ходу, приближается Драгонфлай, только что завершившая разговор с Марком.

— Привет, Старлайт! — прожужжала чейнджлинг, ухмыляясь во всю ширь слишком зубастого рта.

— При… — голос единорожки сорвался на писк. — Привет, Драгонфлай. Знаешь… я помню, я спрашивала уже… но всё же — ты точно уверена, что именно МНЕ следует этим заняться?

Драгонфлай посмотрела на волшебницу, изо всех сил удерживая на лице улыбку. Они что, сговорились? Или просто боятся совершенно одинаково? Вздохнув, она снова сосредоточилась на процессе убеждения.

— Ага, на сто процентов, — и увидев, как взгляд единорожки забегал по тем местам, где занимались своими делами остальные члены экипажа, тут же добавила: — И нет, я абсолютно уверена, что все остальные не подходят, и могу объяснить тебе, почему.

Глаза Старлайт слегка расширились, а приоткрывшийся было рот захлопнулся. Драгонфлай, прежде чем продолжить, несколько секунд молча смотрела ей в лицо, потом тихо произнесла:

— У меня несколько причин. И одна из них: у тебя охота, причём продолжающаяся уже который месяц.

Волшебница резко выпрямилась, словно её ударило током.

— Но к-как… в смысле… нет, разумеется, нет!

— Ох, Старлайт, ты совершенно не умеешь врать, — фыркнула жукопоня. — Давай забудем на минутку, как ты каждый день уходишь в глубину пещеры, утаскивая с собой лопатку Марка для сбора образцов — якобы для «проверки почвы». А через десять минут возвращаешься с широкой улыбкой и мокрым древком лопаты.

Подавившаяся воздухом единорожка едва не подпрыгнула, ощущая, как вспыхивают от смущения её щёки.

— Но… не может быть, я же вытираю… в смысле — я не понимаю, о чём ты вообще говоришь!

— О том, — вздохнув, Драгонфлай погладила подругу по ноге, — что это лишь часть замеченного мною. К слову, и Спитфайр, и Черри тоже периодически делают «проверку почвы», хотя гораздо реже, чем ты, — она снова вздохнула и продолжила, тем же тихим и сочувственным голосом: — А ещё ты накладываешь на себя иллюзию, чтобы скрыть свой запах и то, как ты постоянно потеешь и задираешь хвост. Это срабатывает для всех, кроме меня — ты, наверное, забыла, что я тоже могу ощущать магию, — и чейнджлинг копытом указала на свой рог.

Старлайт со стоном распласталась на постели.

— И давно ты заметила? — писклявым из-за спазма в горле голосом произнесла она, ошарашенная тем, что ей не удалось скрыть свой постыдный секрет.

— Да почти сразу, — равнодушным тоном ответила чейнджлинг и пожала плечами, — и не придала этому ни малейшего значения. У любой взрослой кобылы бывает охота, что в этом такого?

— Мне стыдно! — прорычала единорожка, яростно тыча копытом в подушку. — И неудобно! И вообще это личное!

— Более стыдно и неудобно, чем слушать, как ты за перегородкой из тонкой тряпочки какаешь в коробку, а потом перемешивать лопатой организованный тобою будущий перегной? — уточнила чейнджлинг, подняв бровь. — Так мы все это делаем.

— Ладно, — слегка проскрежетав зубами, заявила Старлайт, — во-первых, мы об этом не разговариваем, и во-вторых, это совсем другое.

— Почему это?

— Потому что другое! — фыркнула волшебница. — Мне стыдно говорить о сексе, ясно тебе? Когда во время работы над организацией пещерной фермы у меня внезапно началась течка, это было просто жутко! Я пыталась понять, что могло вызвать эструс. Может быть, это из-за непрерывно поступающего через световые люки солнечного света? Или из-за перехода на импульсное использование магии? Но так ничего и не смогла выяснить, кроме того, что течка не желает заканчиваться. Ни через несколько дней, ни через несколько недель… четыре месяца уже!

— Да уж, — Драгонфлай снова сочувственно погладила Старлайт. — Я никогда раньше не слышала, чтобы охота у пони продолжалась столько времени.

— Я тоже, — простонала единорожка. — Может быть, это особенность местной маломагической среды. Или в этой вселенной мой организм так реагирует на подавители из корабельной аптечки, которые должны были бы предотвратить это состояние. Знаешь, — Старлайт приподнялась, опираясь локтями на одеяло, — мне уже начинает казаться, что эта планета меня ненавидит.

— Угу, — кивнула Драгонфлай, — прекрасно понимаю, насколько это неприятно… Они у тебя сильные? Ну, симптомы охоты?

Единорожка прикусила губу, задумавшись.

— Не особенно. Достаточно слабые даже по сравнению с тем, как обычно происходило со мной дома. Хоть это хорошо… — выпятив губу, она сдула упавшую на лицо прядь гривы. — Когда они усиливаются, меня мучает непрерывная дурнота, болит живот, я вся потею… а когда там всё так мокнет… о Селестия, зачем я всё это рассказываю?!

— Потому что я хочу тебе помочь, — улыбнулась чейнджлинг. — А у тебя случаются… эти… подмигивания?

— Иногда… и тогда приходится ходить с постоянно поджатым хвостом. А потом, когда приступ проходит… или у меня получается отправиться на «проверку почвы»… я на некоторое время вообще обо всём этом забываю.

Драгонфлай кивнула.

— А о Марке ты при этом думала? — вдруг ухмыльнулась она.

Глаза Старлайт блеснули, ушки рефлекторно дёрнулись. Вопрос оказался настолько неожиданным, что волшебница не успела подавить свою реакцию, и бывшая раньше инфильтратором жукопоня тут же поняла — вопрос угодил точно в цель.

— Н-н-нет, обычно о Санбёрсте или каком-нибудь другом жеребце… — Волшебница сама ощутила, сколь жалкой оказалась её попытка соврать, и совершенно не удивилась скептической гримасе собеседницы. — Ладно-ладно, иногда. Мне нравятся его глаза… и ноги… и фланки… — её голос становился всё тише и мечтательнее, она посмотрела в ту сторону, где за столом сидел Марк, и тут же отвернулась, когда человек, словно почувствовав, что за ним наблюдают, стал поворачиваться в её сторону. — Ох, Селестия, мне так стыдно…

Драгонфлай обхватила её ногой за плечи и крепко прижала к себе.

— Не надо стыдиться. Знаешь, ты ему нравишься.

На этот раз настала очередь Старлайт кидать на собеседницу скептичные взгляды.

— Ну да, конечно. Слушай, я для него в первую очередь пони. На их планете нет других разумных существ, а значит, контакт с кем угодно, кроме другого человека — скотоложество. Ну, по крайней мере, так было во всех текстах, что я читала, — Старлайт печально покачала головой. — Мне не хотелось говорить это вслух, но скорее всего Марк в некоторой степени считает нас животными.

— Неа, — тихо щёлкнула языком Драгонфлай. — Уж поверь мне, я точно знаю — для Марка ты очень симпатичная.

— И это другая проблема — сколько раз уже замечала, он частенько относится к нам как к детям. Маленьким, симпатичным, беспомощ…

— Ой, да брось ты! — простонала Драгонфлай, выведенная из себя нытьём подруги. — Он тебя воспринимает привлекательно-симпатичной. И как положено типичному жеребцу, обожает глазеть на твой зад.

Старлайт притихла задумавшись. Драгонфлай краем глаза заметила, как на лице единорожки начала появляться улыбка.

— Он так и сказал тебе?

— Разумеется, да! — чейнджлинг широко улыбнулась — достигнуть цели оказалось несложно! — Ты ему нравишься. Вы провели массу времени вдвоём, обсуждая все эти ваши ботанские штуки, встречающиеся во вселенной. Точнее, сразу в двух. — И, не удержавшись, добавила: — А ещё он уже тыкал в тебя своим «рогом», когда вы были…

— Эй! — воскликнула Старлайт, отпихивая прижавшуюся к ней жукопоню плечом.

Ей до сих пор было сложно обсуждать произошедшее во время первой поездки на ровере. Но, глядя, как шлёпнувшаяся на постель Драгонфлай хохочет, мотыляя копытами в воздухе, единорожка и сама не удержалась от смеха.

Драгонфлай поздравила себя с тем, что ей в очередной раз удался достаточно сложный трюк — превращение напряжения в смех и радость, который она проделывала уже не первый раз, причём со всеми членами команды. И нет, это ни в коем случае не манипуляция, а увеличение шансов на всеобщее выживание.

Старлайт, постепенно успокоившись, бросила короткий взгляд в сторону Марка и опустилась на постель рядом с жукопоней. С заговорщическим блеском в глазах она прошептала, приблизив губы к уху чейнджлинга:

— Ладно, предположим, мы займёмся ЭТИМ — как мы всё организуем? В частности, — она снова стрельнула глазами в сторону Марка, — его штука вообще поместится во мне?

Драгонфлай продемонстрировала широкую, острозубую улыбку и погладила единорожку копытом.

— Не беспокойся. Ты же читала «Мир-кольцо»?

Старлайт кивнула.

— Как написал когда-то Нивен, «мы что-нибудь придумаем», — чейнджлинг подмигнула единорожке, и та улыбнулась в ответ. — Завтра. В Пещере.

Старлайт тихо ахнула, её возбуждение от мыслей о том, что произойдёт завтра, боролось в её разуме с облегчением от того, что это случится не прямо сейчас.

— Но пока что есть ещё одно дело, — произнесла Драгонфлай, поднимаясь с кровати, чтобы направиться в сторону того места, где уже собиралась вся остальная команда.

— Да?

— Мне нужно, чтобы, когда мы сегодня вечером будем смотреть кино, ты села рядом с Марком. Чем ближе, тем лучше.

Единорожка кивнула, её щёки слегка зарумянились.

— Ладно, почему бы и нет. Объяснишь, зачем?

— …маринад.

Сол 289

Запись в журнале — Сол 289 (зашифровано)

Глубоко вдохнуть.

Подумать о чём-нибудь приятном.

Медленно выдохнуть.

Так, ладно, нифига мне медитация не помогает. Разумеется, вы можете сказать, что я пытался всего какой-то десяток секунд — но ведь ни малейшего эффекта я так и не почувствовал! Сердце всё так же колотится словно отбойный молоток, в желудке летает толпа бабочек, и мне хочется то сблевать, то на следующую секунду маниакально захохотать.

Я словно старшеклассник, который проснулся и осознал, что ему предстоит идти на выпускной вечер. Хотя в реальной жизни я просто не пошёл на этот самый вечер, собрал друзей и играл до полуночи в D&D, что оказалось куда интереснее, чем танцы неуклюжих бегемотиков, второй раз в жизни надевших парадные костюмы.

И ещё из реальной жизни — право на бейджик «Я больше не девственник» у меня появилось заметно позднее, уже в институтские времена, а на «Я — конеёб» вообще ещё не заработал, какие бы непристойные анекдоты про жителей Чикаго ни рассказывали… Сегодня это изменится?

Впрочем… честно говоря, вот именно об этом я сейчас и не заморачиваюсь. Возможно, первое время после нашей встречи я и воспринимал экипаж «Амицитаса» как «странных, почему-то говорящих зверушек», что потом эволюционировало в «странных инопланетян» — но уже довольно давно я считаю их просто людьми. Без каких-либо оговорок. Они настолько похожи на нас, что внешность просто не имеет значения.

Ну, то есть да, конечно, они — выглядящие одновременно странными и милыми лошадки… и дракон. Но во всём остальном они вполне себе люди — ведут себя так же, как мы, так же общаются, испытывают те же эмоции, руководствуются той же моралью… чёрт, да я встречал людей, которые меньше заслуживали называться человеком (да, это я про тебя, странный дядюшка Боб!), чем мои новые друзья.

И вот, за последние сутки я, пожалуй, смирился с мыслью о том, что они могут быть привлекательными для меня — в том самом смысле. Сам не знаю, хорошо это или плохо, что мой разум способен взять верх над чисто биологическими, эволюционно выработанными инстинктами? И, как учёный, не могу не признать — выборка из одного человека, который поймал себя на том, что чересчур пристальным взглядом рассматривает попку светло-розовой единорожки, недостаточна для того, чтобы сделать научное…

Блин. Я действительно сейчас это написал?

Ну давайте, вперёд, обвините меня в том, что мне нравится розовый цвет… и что у Старлайт красивая попка.

Прошлой ночью, когда все уже спали, кроме меня, в смысле, слишком вымотанного всем происходящим, она внезапно присела на край моей койки. И выглядела при этом чрезвычайно мило.

Собственно, я уже почти засыпал, когда она легонько встряхнула меня копытом за плечо и тихо извинилась за то, что ей очень надо поговорить со мной. Потом она стала извиняться — типично понячье поведение — за все безумные события прошедшего вечера.

О да, этот вечер… Мы смотрели «Приключения Чудо-Женщины» с весьма привлекающей взгляд Линдой Картер, с одной стороны от меня сидела Старлайт, с другой — непрерывно вертящаяся и толкающаяся жукопоня, и то, что после каждого её толчка я пихал в бок единорожку ну вот совершенно не способствовало нормальному времяпрепровождению. И вообще — стоило мне или Старлайт хоть немного пошевелиться, чтобы устроиться поудобнее, как мы задевали друг друга бёдрами и тут же шарахались, пряча глаза от стыда. А кульминационным оказался момент, когда я, устав от напряженного сидения так, чтобы случайно не коснуться ногой её копыта, расслабился и протянул руку позади единорожки — разумеется, именно в эту секунду ей пришло в голову откинуться назад. Разумеется, мы тут же принялись неловко хихикать и обмениваться торопливо придуманными объяснениями и извинениями — в итоге Спитфайр на нас прикрикнула, и следующие минуты единственным посторонним звуком было радостное жужжание сидящей рядом со мной ехидной жучихи.

Похоже, Старлайт решила, что оставлять произошедшее в столь подвешенном состоянии нехорошо, так что она пришла, разбудила меня и попросила разрешения объясниться. Храбрая девушка, нельзя не признать, и решительная. Уверен, что все, читающие мои записки, уже поняли, что я пытаюсь разрешать неловкие ситуации при помощи юмора (зачастую получая в ответ критику и недовольство), а она решила прибегнуть к откровенности. И, собравшись с духом, рассказала, что у нас, по сути, нет особого выбора — о чём она сожалеет. После чего, коснувшись копытом моей руки, добавила:

— Но я рада, что это будешь именно ты.

И как она это сказала… её голос был тихим, но полным чувств, а на лице появилась робкая улыбка. Не то что я такой уж романтик по жизни, но эти слова отозвались эхом в самой моей душе. А она продолжила, рассказав мне, что я ей, оказывается, действительно нравлюсь и что, как бы странно это ни прозвучало, являюсь очень дорогим другом.

Учитывая, сколько важного пони вкладывают в понятие «дружба», меня, похоже, оценили очень высоко.

Я в ответ понёс какую-то пересыпанную шуточками чушь, одновременно пытаясь уверить её, что она тоже мне нравится, что я буду осторожен и всё такое прочее. Венк, вы на Земле не готовили нас к этому, учти и добавь в программу подготовки будущих экспедиций!

В общем, через некоторое время Старлайт остановила мою болтовню, улыбнулась, заявила, что ей следует набраться максимального количества сил (и подмигнула при этом), после чего отправилась в сторону своей постели.

Не могу сказать, был ли этот момент возбуждающим или пугающим. И то и другое, похоже. Но в целом эта ночная встреча была такой милой, что я почти начал смотреть в ближайшее будущее с оптимизмом. Хотя… не могу избавиться от некоторых подозрений. Нет-нет, Старлайт вполне взрослая и, несомненно, опытная — возможно, даже и в межвидовых взаимодействиях, учитывая, сколько у неё дома разумных рас. А Драгонфлай сама говорила, что превращения обходятся ей очень дорого, и занимается она ими лишь в условиях самой серьёзной необходимости… но всё равно… ай, ладно.

В общем, я прямо сейчас вижу, как Старлайт выходит из душевого отсека, а значит теперь моя очередь. Мы, не обсуждая это особо, решили, что на этот раз нам надо как следует помыться ДО выхода из дома, а не после, как обычно поступаем.

Вот только… самой первой в душевую убежала Драгонфлай. И это вызывает у меня некоторые опасения.

* * *

— И я всё же не понимаю, зачем вы берёте с собой Старлайт, — сказала Черри Берри, наблюдая за тем, как собравшиеся у выходного шлюза Драгонфлай, Марк и Старлайт облачаются в космическую экипировку. — Ну в смысле — в человеческом скафандре она сможет только лежать! Может, стоило бы подождать, пока завершится ремонт её собственного скафандра? Мне не нравится сама идея выхода на поверхность, когда треть участвующих в нём неспособны самостоятельно сделать и шага!

Старлайт и Марк, занятые размещением единорожки внутри одного из человеческих скафандров, выглядящего непропорционально огромным по сравнению с понячьими, замерли. Да, делать хоть что-нибудь, будучи одетой в рассчитанный на другие размеры и пропорции костюм, Старлайт точно не смогла бы, и скафандр в данном случае выполнял примитивную роль транспортно-эвакуационного мешка. К счастью, у Драгонфлай вовремя сработали рефлексы (бывшего) инфильтратора, и она тут же заговорила в ответ:

— Моя вина, босс, — жукопоня с пристыженным видом почесала копытом затылок, — я не подумавши начала работы по восстановлению скафандров. Разумеется, Старлайт надо было бы нести Файрболу, а не Марку — теперь именно несчастному человеку придётся тащить весь тот вес, который набрала Старлайт, пожирая дополнительные порции люцерны. Вон какие у неё отросли пышные фланки!

— Эй! — возмущённо отозвалась волшебница. — Я не…

Черри лишь махнула в её сторону копытом — привычные шуточки Драгонфлай не могли сбить с толку опытную лётчицу.

— Я серьёзно, — Черри шагнула ближе к троице коллег, обозначая как решительность, так и готовность слушать. — У тебя действительно осталось настолько мало магии, что тебе требуется восполнение любой ценой, даже учитывая возможные проблемы из-за скафандра? Никак не получилось бы подождать, когда мы все получим возможность отправиться вместе с тобой в Пещеру? — земнопони внимательно посмотрела в лицо чейнджлинга, отслеживая её реакцию.

А та в ответ лишь вздохнула и опустила голову.

— Ну… да. Ты меня раскусила, мне совсем не требуется подзарядка, я просто назначила собрание клуба космических оргий на сегодняшний день, вот Марка и Старлайт пригласила… Знаешь, я ведь не стану возражать, если и ты присоединишься!

Марк хрюкнул, пытаясь сдержать хохот, и торопливо придержал свободной рукой Старлайт, не давая ей начать оправдательную тираду.

— Вот ни разу не смешно! — голос Черри Берри оставался серьёзным, хотя щёки стали густо-алыми. — Не надо шутить… об этом! — и она сердитым движением развернулась на месте, теперь явно стараясь как можно быстрее убраться подальше от происходящего. — Я просто не хотела… мне не нравится, что ты скрываешь, насколько тяжело твоё состояние, понимаешь?

— Как прикажете, босс! — Драгонфлай вытянулась и отсалютовала резким движением копыта. — Если мы будем заниматься этим регулярно, со мной всё будет в порядке, обещаю!

— Ладно, — оглянувшись через плечо, кивнула земнопони, — не забудь доложиться, когда доберётесь.

И она отошла вглубь Дома, оставив троицу заговорщиков возле люка.

— Вот я же говорила: правда — это самый мощный приём в тактике инфильтраторов, — с довольной улыбкой заявила чейнджлинг, глядя на ошарашенную Старлайт.

Марк сидел, сложив руки на груди, и смотрел, как волшебница постепенно овладевает собой и выходит из ступора.

— Ты… что ты имела в виду, когда говорила «будем заниматься этим регулярно»?

* * *

Спустя двадцать минут ровер уже нёс троих пассажиров по наезженной дороге от Дома к Пещере. Шлюзование и переноска Старлайт в кабину прошли практически в тишине. Марк нёс, прижимая к груди, неудобный, обвисающий скафандр с расположившейся в нём волшебницей. Это оказалось самым удобным вариантом — и к тому же позволяло находящейся внутри Старлайт опираться на плечи человека передними ногами, обеспечивая себе хоть какую-то устойчивость. И эта очень своеобразная близость, ощущение, что у него на руках, пусть и отделённая несколькими слоями высокотехнологичной ткани, живая, дышащая и шевелящаяся пони, заставляла Марка стесняться в достаточной мере, чтобы он даже и не пытался говорить.

Эта тяжёлая атмосфера продолжала висеть над ними даже после того, как они уселись на своих местах, сняли шлемы (Старлайт пришлось помогать) и включили всё оборудование ровера.

Молчание становилось практически невыносимым.

— Ита-а-ак, — попытался Марк, внимательнейшим образом глядя через переднее стекло на дорогу — и плевать, что он вполне способен был проделать весь путь вслепую.

— Итак, — ответила Старлайт, не отрывая взгляда от навигационного пульта — на котором отражалось точь-в-точь всё то же самое, что и последние несколько десятков раз.

И снова настала тишина.

— Пожалуйста, — Марк оглянулся на Драгонфлай, — во имя членистоногого бога, в которого вы, жуки, веруете, скажи что-нибудь!

— Зачем? — улыбнулась та. — Вы сейчас столько вкусностей излучаете!

— Драгонфлай! — вскричала Старлайт, в разуме которой гнев победил смущение, а в исходящих от единорожки эмоциональных волнах появился горько-миндальный привкус. — Тебя мама никогда не учила не играть с едой? Ты ведь нарочно это делаешь!

— Ладно-ладно, помогу я вам справиться с тишиной, — уступила чейнджлинг, вызвав этим хоровой вздох облегчения от Марка и Старлайт разом.

Со стороны волшебницы донеслось бульканье — она схватилась за мягкую пластиковую бутылку с питьевой водой, которую положили ей в скафандр, поскольку нормальная система снабжения, рассчитанная на человека, была ей недоступна.

— Итак… Старлайт, расскажи нам, — начала Драгонфлай, старательно подгадав момент, — что ты думаешь об анальном сексе?

— Пф-ф! Че…го? — единорожке удалось извернуться так, чтобы вылетевшая у неё изо рта вода не попала на приборную панель (которая, впрочем, благодаря предусмотрительности инженеров НАСА от этого совершенно не пострадала бы).

Ровер слегка качнулся, реагируя на движение дёрнувшихся от неожиданности вопроса рук Марка.

— Похоже, твой ответ будет «нет». Ну, это не так уж и плохо само по себе, но удачно, что я подняла эту тему заранее — возможно, спасая тебя таким образом от неприятного сюрприза.

— ЗАДНИЦА СЕЛЕСТИИ! Драгонфлай! — яростно вскричала Старлайт, вбивая бутылку в держатель на краю панели и резко оборачиваясь в сторону ехидной жукопони.

Правда, прежде чем она разразилась обвинительной тирадой эпической мощности, слева кто-то расхохотался.

Марк.

— И что тут смешного? — прорычала волшебница.

Несколько секунд человек явно боролся с собой, пытаясь прекратить сначала хохотать, а потом хихикать.

— Ни…чего… — прохрипел он, но под пылающим гневом взглядом Старлайт углы его рта словно сами собой снова начали разъезжаться в стороны, а из глаз появились слёзы.

— Прямо. В попку, — чирикнула из задней части кабины Драгонфлай.

— А-ХА-ХА-ХА! — прорвало Марка, и ранее сдерживаемый смех эхом отразился от стенок отсека.

— Да-да, жуть как смешно, — пробурчала Старлайт, разозлённая тем, что внезапно осталась единственной серьёзной в толпе веселящихся. — А знаете… я ведь СОВСЕМ НЕ ПРОТИВ. — Её слова только усилили разнообразные весёлые звуки, доносящиеся от двоих коллег. — Вот только не совсем в том смысле, к которому вы привыкли.

— Это как?

— Вот доберёмся мы до пещеры, потребуется тебе, Марк, наклониться — и тут я ЭТИМ САМЫМ РОГОМ тебе в задницу ка-ак…

— Эй-эй! — вот теперь Марк уже не смеялся. — Я как-то не уверен, что хочу… э-э… У вас что, правда так принято? — На лице человека проступила подкрашенная страхом неуверенность — они же действительно не обсуждали, как именно принято заниматься этим с единорогами.

— О да! — Драгонфлай торопливо оглянулась, незаметно от него подмигивая подруге. — Роготыканье — это традиционная часть единорожьих развлечений, мне рассказывали про неё в школе для маленьких инфильтраторов! Разумеется, некоторые считают, что устаревшая, но кто знает, может, Старлайт у нас любительница традиций?

— Да-да, — кивнула та, — традиции очень важны для единорогов, — и прикоснулась копытом к своему рогу, который, на взгляд Марка, с каждой секундой выглядел всё длиннее и острее.

— Я… гм… он у меня ТОЧНО не поместится там! — пробормотал человек, ощущая, как по вискам стекают капли холодного пота.

— И что? Думаешь, что ТА ШТУКА, — она махнула копытом куда-то в сторону нижней части его тела, — поместилась бы у меня под хвостом?

— Но разве же я это гово…

— Уверяю тебя, Старлайт, — перебила Марка Драгонфлай, — у множества жеребцов вполне получается засунуть то, что они хотят, в зад кобыле, — и чейнджлинг качнула головой в её сторону.

— Не все жеребцы настолько БОЛЬШИЕ, как та штука у Марка, — теперь уже единорожка примерно тем же жестом, разве что более нервным и порывистым, дёрнула головой в сторону человека.

— Откуда тебе знать? Когда Марк выходит из душа, его штука не выглядит ТАКОЙ УЖ большой, — фыркнула чейнджлинг.

— Ты не поверишь, он у меня в нужный момент увеличивается, — заметил Марк, пытаясь одновременно следить и за дорогой, и за разговором.

— Да-да, поверь уж, он у него ДЕЙСТВИТЕЛЬНО большой.

— Погоди… ты что, видела? А я как это упустила?

— Нет, не видела, но… э-э-э… ощутила.

— КАК?!

— Я же тебе рассказывала! Это был… как там… а, «утренний стояк». — После чего Старлайт перешла на родной язык: — Я почувствовала его штуку сквозь трусы.

— А с чего вдруг ты стала ощупывать его трусы?

— Я не ощупывала, я спала! На нём, сверху!

— ДА НУ?!

— Эй, девочки… ДЕВОЧКИ! — вмешался в их разговор Марк, неспособный более сдержаться. — У меня очень важный вопрос…

Инопланетянки замолчали и обернулись в сторону сидевшего с серьёзным, даже хмурым лицом человека.

— …вы всё-таки шутили насчёт рога… или нет?

В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь гудением вентилятора системы жизнеобеспечения ровера, замедляющегося рекуперативным торможением на последних десятках метров перед пещерой.

А затем все трое захохотали.

Сол 289 (2)

СТЕНОГРАММА ОБМЕНА СООБЩЕНИЯМИ ВОДЯНОГО ТЕЛЕГРАФА МЕЖДУ ЭКА БАЛТИМЭЙР И КОРАБЛЁМ ЭКА «АМИЦИТАС».

АМИЦИТАС: ДФ — Вызываю КК, используйте для ответа скафандр ДФ. Приём.

ЭКА: КК — Я на связи. Докладывай. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Мы добрались до пещерной фермы, со мной Марк и СГ, как и запланировано. Приступаем примерно через пять минут. Марк передаёт привет. Приём.

ЭКА: Ясно. Ты сможешь передавать им мои слова? Старлайт рядом? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Она слышит звук всплесков воды. Была занята, выбираясь из транспортировочного скафандра. Я буду передавать ваши слова Марку. Отмена. Марк заявил, что в основном понимает, о чём идёт речь. Приём.

ЭКА: Приняла. Марк, Старлайт… я хотела бы поблагодарить вас. Пусть Драгонфлай этого и не говорит, но то, что вы сделаете, спасёт её от смерти и обеспечит возвращение ко мне. Вы, скорее всего, больше никогда такое не услышите, но… народ чейнджлингов чрезвычайно вам благодарен. Я чрезвычайно вам благодарна. И точно не забуду об этом. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Моя королева, я… я тоже благодарна вам. СГ — Мы благодарны за добрые слова, но делаем это, чтобы спасти Драгонфлай. Приём.

ЭКА: И эти слова вынуждают меня передать дополнение. Предупреждение. Не думайте о спасении Драгонфлай! Из того, что она мне рассказала, я делаю вывод — ты и Марк испытываете чувства друг к другу. Моя благодарность будет отозвана и заменена на искренний гнев, если посторонние мысли помешают вам снабдить мою подданную самой истинной, горячей, сексуальной розовой энергией из всех возможных! Приём.

АМИЦИТАС: СГ — Ух… Это угроза? Приём.

ЭКА: Я серьёзно. Слушайте пару советов. Марк, я узнала, что кобылы-единороги чрезвычайно любят, когда им ласкают рог. Это действует особенно эффективно в сочетании с интенсивной стимуляцией клитора. При правильном исполнении получишь фейерверк. Приём.

АМИЦИТАС: СГ — Во-первых, это бывает не всегда. Во-вторых, вы откуда вообще это узнали? Из дешёвой бульварной литературы? Приём.

ЭКА: У меня есть немалый опыт инфильтрации. И, Старлайт… в твоём сообщении не прозвучало отрицания. Марк, ты записываешь? Приём.

АМИЦИТАС: СГ — Мне самой не верится, что я соглашаюсь это слушать. А Марк стоит рядом и ржёт. Приём.

ЭКА: КК — СГ, у меня есть большие сомнения в том, что ты обладаешь опытом… за исключением того, который можно получить в одиночку. Подозреваю, тебе необходим опытный советчик. Приём.

АМИЦИТАС: СГ — На что вы намекаете?! Приём.

ЭКА: Если предположить, что человеческие самцы реагируют на стимуляцию аналогично жеребцам, я бы посоветовала тебе заняться фелляцией. Это означает, что тебе надо будет сосать его пенис. Уделяй особое внимание нижней стороне головки, это высокочувствительная эрогенная зона. Делай длинные движения языком, словно облизываешь мороженое. Ты записываешь? Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Старлайт отошла, чтобы пнуть Марка. Он подтвердил, что ваши инструкции в отношении человеков корректны, и Старлайт обиделась на то, что он вслух попросил вас продолжать. Приём.

ЭКА: Марк чем дальше, тем больше мне нравится. Совет для него: кобылы любят, когда их слегка покусывают за шею. Но не следует этого делать, прежде чем частично или полностью войдёшь в неё. Приём.

АМИЦИТАС: СГ — Может, хватит уже? Мне это точно не помогает! Приём.

ЭКА: Тебе не нравится, когда тебя игриво покусывают? Приём.

АМИЦИТАС: СГ — Я… я не говорила этого. Приём.

ЭКА: Получите много удовольствия. Сегодня это — главное. Драгонфлай может исполнить роль помощницы или начальника. Приём.

АМИЦИТАС: ДФ — Старлайт произносит бессвязные ругательства и размахивает копытами. Но, думаю, вы помогли им частично избавиться от напряжения. Следующий сеанс связи по завершении. Конец связи.

ЭКА: Начинайте лизаться. Конец связи.

* * *

Межпространственный телеграф перестал плеваться, последние струи воды упали на превратившуюся в тёплое болото марсианскую землю. Трое сексонавтов переглянулись. Последовало краткое обсуждение, не перебраться ли поглубже в пещеру. Драгонфлай подтвердила, что именно там прячутся желающие «проверить почву» члены команды, и Старлайт, от отвращения высунувшая язык, про себя заключила, что не станет без особой необходимости там ни к чему прикасаться. В итоге было принято решение никуда не идти, потому что появления посторонних в любом случае не ожидалось, и незачем было отказываться от простора.

Марк и Старлайт на пару расстелили большое полотнище — оставшийся кусок запасного материала Дома, — чтобы создать удобное место для предстоящего «представления» — хотя Марк, разумеется, не упустил случая поведать о секс-варианте «борьбы в грязи», на что единорожка и чейнджлинг практически в один голос недовольно поведали ему, что у них вдвое больше мест, куда способна забиться грязь, и подавляющим большинством голосов предложение устроить валяние в грязи было отклонено.

На раскладывание полотнища ушло совсем немного времени, после чего не осталось ни одной причины откладывать следующий шаг — собственно, передислоцироваться на него. Необходимость в дальнейших действиях становилась всё более и более очевидной для облачённого в скафандр человека, нервно поглядывающего на стоящих по бокам от застеленного пространства взволнованной и стесняющейся, абсолютно голой единорожки (справедливости ради, она ходила голой большую часть времени!), а также раздражающе сверкающей ехидной улыбкой жучихи — тоже голой (и тоже большую часть времени пребывающей в таком виде).

Марк с трудом сглотнул. Сердце колотилось в груди с такой силой, что его удары грохотом отдавались в голове. Одно за другим всплывали воспоминания о неуклюжих свиданиях и неудачных попытках завести знакомство при помощи социальных сетей. В студенческие времена у него было куда больше неудач, чем успехов. Ботаника давалась ему куда легче, чем общение. А когда он начал готовиться к полёту… это было не лучше. Тренировки использования космической техники давали очень мало полезного опыта, применимого в общении с противоположным полом. Не то, чтобы у него совсем не было успешного опыта. И не то чтобы он совсем уж не умел вести себя в женском обществе. Но в глубине души Марк Уотни был неисправимым ботаном. И понимал, что останется таковым до старости, если доживёт.

…а ботанам свойственно погружаться в бесплодные размышления в тех ситуациях, когда требуется не думать, а действовать.

«Ну же! Надо наконец осознать, что мне повезло! Мне досталась возможность, о которой мечтал любой половозрелый мужчина со времён сотворения мира: поиметь девчонку-единорога! Ну… ладно, возможность, о которой мечтал любой обожающий фантастику задрот с момента выхода на экраны первой серии «Звёздного Пути», но тоже ведь круто! Всего-то осталось что набраться решимости, сделать пару шагов, подхватить Старлайт за подмышки, сказать что-нибудь возбуждающее типа «Какая же ты милашка!» и поцеловать. Ну, готов? Давай!»

«Мда. Не получилось даже пошевелиться. Ладно, всё в порядке, вторая попытка. Что ж, на счёт три. Начали… 1… 2… 3…»

— Итак… — пробормотал Марк, не сдвигаясь с места ни на шаг.

«Блестящий подкат… Марк, ты идиот».

— Итак… — ответила Старлайт, и судя по блеску её глаз, под тёмно-фиолетовой гривой метались примерно те же самые мысли.

После чего снова воцарилась тишина.

— Ребят… ну серьёзно… — Драгонфлай, вздохнув, отвернулась и принялась копаться в сумке лежащего на земле костюма. — Я уже было решила, что мы эту стадию миновали, но такими темпами не только я — мы все рискуем помереть с голоду, прежде чем вы приступите к делу.

— Погоди минуту, дай собраться с мыслями, — жалобно попросила Старлайт. — Не то чтобы я…

— Вот! — Чейнджлинг обернулась к ним, держа копытом две пластиковые пробирки, изъятые из лаборатории Дома и превращённые во вместилища для небольшого количества подозрительной зелёной жидкости. — Выпейте, и давайте всё же начнём! — Она бросила одну единорожке, затем повернулась к человеку и передала ему вторую.

— Что это такое? — подозрительно разглядывая зажатую в копытах пробирку, поинтересовалась Старлайт.

— Секреция чейнджлингов.

Марк, нахмурясь, повертел доставшуюся ему пробирку между пальцами, потом слегка встряхнул её, мимоходом поразившись тому, насколько зелёная жидкость оказалась легкотекучей.

— Бр-р… нет, извини, даже по приказу жука-порнографа я не стану пить то, в составе чего не разбираюсь досконально.

Единорожка открыла пробирку, осторожно понюхала, тут же сморщила нос и убрала пробирку от лица.

— Фу-у! — произнесла она, затыкая пробирку. — Я согласна с Марком. Что это такое, вообще?

— Ладно, — пожала плечами Драгонфлай, — это «раскрепощающий состав». Мы обычно не упоминаем, что способны приготовить его, это так, реликт старых недобрых времён…

Марк задрал бровь, скривился, покачал головой и сложил руки на груди. И Старлайт, и Драгонфлай достаточно хорошо уже изучили язык тела, используемый человеком, чтобы узнать невербальное «серьёзно?», выполненное с максимально возможным уровнем насмешки. И, надо признать, что поза, которую приняла Старлайт Глиммер, была удивительно похожа на человеческую и зеркально копировала Марка.

— То есть ты решила накормить нас дозой экстази? — судя по тону, которым был произнесён этот вопрос, Марк явно не был рад происходящему.

Исходившие от него эмоции, как внезапно ощутила Драгонфлай, не несли ни малейшего оттенка счастья, и она поняла, что надо быстро исправлять ситуацию.

— На что вы все вдруг обиделись? Я сама делаю эту штуку первый раз в жизни, мне королева посоветовала для облегчения процесса!

— На моей планете такие вещества применяются для одурманивания перед изнасилованием, — хмуро ответил человек. — Они влияют на разум и…

— Нет-нет-нет! — торопливо замахала копытами, одновременно мотая головой, жукопоня. — Ничего такого! Это просто делает любого более раскрепощённым, примерно как алкоголь, но с более сильным эффектом облегчения социальных взаимодействий… Вы двое как-то слишком уж сильно испугались вполне безопасного состава, а я всего лишь хотела вам помочь!

Марк почувствовал, как гнев и отвращение постепенно отпускают его. Возможно, он действительно переборщил, высказав во всеуслышание самый неприятный из возможных вариантов, но пробирка с ядовито-зелёным содержимым, полученная от чёрного насекомоподобного чужого, просто-таки напрашивалась на не самые приятные аналогии.

— Ну… не знаю. Всё равно как-то…

— Я, кажется, понимаю… — тихо произнесла Старлайт, печально глядя на человека. — Думаю, Драгонфлай прочитала твои эмоции и решила помочь… Но, если честно, даже я почувствовала это, общаясь вчера с тобой… — единорожка опустила взгляд и несколько секунд молча колупала копытом лежащую на земле ткань. — Я… не выгляжу для тебя привлекательной. Не в упрёк тебе, совершенно, просто это наверняка включено в твои инстинкты — я совершенно не похожа на ваших женщин. Больше того, я для тебя, наверное, просто лошадь… Так что этот состав пригодился бы тебе, чтобы… Марк? Ты всё же?.. — она перебила сама себя, увидев, как человек вытащил пробку из своей пробирки… поднёс к лицу, понюхал, сморщился… и, вытянув руку в сторону, перевернул горлышком к земле.

— Мне не нужен никакой жучиный сок, чтобы считать тебя красивой, великолепная Старлайт! И думать не смей о том, что не являешься чертовски привлекательной! — заявил человек и широко улыбнулся, глядя на ошарашенную светло-фиолетовую пони.

«А неплохо вышло! Может, и не слишком оригинально, но всё равно — неплохо!»

Старлайт подняла ногу, прикрывая лицо сгибом копыта, и улыбнулась. Именно это сильнее всего беспокоило её весь последний сол. Ни одна кобыла не обрадовалась бы мысли, что потенциальный партнёр может счесть её непривлекательной… и тем более одна конкретная кобыла, которую периодически посещали мысли о том, что из-за поступков в прошлом её не сочтёт привлекательной вообще никто. В уголках её глаз выступили слёзы, и под действием накатившей волны счастья единорожка тоже торопливо перевернула свою пробирку, выливая содержимое.

— Что же, после такой речи, Ромео… я чувствую, что мне это не потребуется!

Человек и пони уставились в глаза друг друга, глупо и счастливо улыбаясь.

Драгонфлай потратила несколько секунд, наслаждаясь потоком эмоций, струящихся между необычной парочкой, после чего сложила передние ноги на груди и кашлянула.

— Ну, хоть что-то… Во-первых, спасибо, что выбросили достаточно ценные химикаты, которые я обязательно перегнала бы во что-нибудь полезное… и да, мистер Крутой Ботаник, хорошо, что вы поинтересовались, они не вредны ни для растений, ни для почвы.

— Ой… — Марк заметно напрягся. — Я не поду…

— Не подумал, это привычно, это с тобой постоянно такое. — Драгонфлай постаралась сдержать своё раздражение. — И во-вторых: эта сцена между вами была, несомненно, донельзя милой, но почему вы до сих пор находитесь в двух метрах друг от дружки? Давно пора было бы довести это расстояние до минус десяти сантиметров¹!

Марку потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл высказывания, после чего он демонстративно обиделся:

— Нет, на самом деле лучше до минус двадцати двух, ладно?

— Минус девятнадцать и семь десятых, — произнесла Старлайт со своего угла застеленной территории и в ответ на удивлённые взгляды остальных присутствующих, оправдываясь, произнесла: — Что? Ну да, у меня очень хороший глазомер… и всё равно он просто огромный… — добавила она уже гораздо тише.

— В любом случае, — снова заговорила чейнджлинг, — мы не можем сидеть тут до бесконечности, остальные беспокоиться начнут! И, поскольку сами вы шевелиться не хотите, я предлагаю: давайте вы будете делать то, что я говорю? Будем делать всё, что надо, осторожно и плавно, и если я почувствую, что происходит что-то нехорошее, то смогу… исправить так, что все мы получим наилучшие впечатления!

Старлайт бросила недоумевающий взгляд на человека, который почему-то широко ухмылялся.

— То есть тебе действительно хочется поиграть в режиссёра порнофильмов, да, дыроножка? Ну, я только за! Всегда мечтал исполнить главную роль в порно…

— Марк! — хором прорычали обе кобылы.

— Ой, ладно. Я согласен. Старлайт, ты не против?

Старлайт встряхнула гривой и глянула на будущего партнёра через упавшую на глаза чёлку.

— Я… да.

Драгонфлай радостно стукнула передними копытами друг о друга.

— Жжжждорово! — жукопоня была просто не в состоянии удержаться от счастливого жужжания. — А теперь… знаете, мне нравится идея побыть кинорежиссёром… давайте уже, не будем тратить время даром… — она окинула Старлайт и Марка взглядом, демонстрируя широкую, озорную улыбку. — Свет! Камера! Мотор!

Сол 289 (3)

Голос Драгонфлай стал мягким и медовым, ласковым и почти успокаивающим — лишь прорывавшееся в нём жужжание выдавало охватившее её возбуждение. Миниатюрный хитиновый порнорежиссёр явно пребывала в своей стихии.

— Что ж, мы пока что никуда не торопимся, начало должно быть плавным и нежным… Марк, подойди к Старлайт, возьми её на руки и обними.

Человек в два шага преодолел разделяющее их расстояние и потянулся к единорожке, которая уже сидела со счастливой улыбкой на лице и тянула вверх передние лапки, словно малыш, просящийся «на ручки». Он осторожно приподнял пони и нежно прижал к груди — и та ответила на его движение собственным объятием. Голова волшебницы уютно расположилась на плече человека, давая замечательную возможность ласково потереться носом об его шею. Марк выпрямился, отрывая миниатюрную партнёршу от пола.

— А теперь всё так же плавно и аккуратно опусти её обратно, не разрывая объятий… да-да, опускайся на колени. Старлайт, посмотри на Марка и скажи, что ты сейчас чувствуешь.

Астронавт повиновался. Старлайт, придерживаемая теперь сильными человеческими руками за подмышки, немного отстранилась, чтобы посмотреть Марку в лицо. Её копыта скользнули по плечам человека. Со счастливой улыбкой на лице она слегка наклонила голову набок, ушки сами собой затрепетали.

— Марк, ты мне очень-очень нравишься, — прошептала она, ощущая, как щёки наливаются жаром.

Астронавт тихо хихикнул и, наклонившись, прижался лбом ко лбу Старлайт, аккуратно выбрав место, чтобы не напороться на рог. Теперь они снова обнимали друг друга, глядя на грудь партнёра.

— А ты — мне.

— Старлайт, скажи Марку, что ты от него сейчас хочешь.

Огромные глаза с голубыми радужками, по которым, казалось, пробегают искры, посмотрели вглубь человеческих глаз.

— Гм… ну, наверное, я… люблю тебя?

— Ты… правда?

— Да залюби вас Мать, соглашайтесь уже, иначе вы не оказались бы здесь!

— Да знаю, знаю! Просто… ну, парню очень редко удаётся услышать такое, понимаешь, ты, дыроногая любвежорка?

— И ты… ну… хотел бы… ну… да? — Старлайт нервным движением прикоснулась одним копытом к другому, внимательно глядя на то, как соприкасаются их кромки, всеми силами избегая взгляда человека.

— Хотел бы — что?

— Ты любишь её, волосатая обезьяна? Скажи!

— Конечно, я люблю её! Очень!

Старлайт, краснея ещё сильнее, подняла на него сверкающий от счастья взгляд.

— Ты… правда?

Драгонфлай в демонстративном отчаянии спрятала лицо в копытах.

— Ох, ну вы словно жеребята. Вот что: просто делайте, что я вам скажу. Марк, нежно, ласково поцелуй Старлайт.

Губы человека приблизились к лицу единорожки, левая рука отвела в сторону мешающие пряди гривы, заправляя их за ушко, и прикоснулись к её губам, которые с великолепной синхронностью двинулись ему навстречу, когда Старлайт, повинуясь своим инстинктам, слегка запрокинула голову, чтобы встретить поцелуй. Ощущения, что испытал Марк, тут же вызвали в памяти поцелуи из всей предшествовавшей полёту жизни. Губы волшебницы были такими же, как у земных девушек: мягкими, ласковыми… живыми. Сырая атмосфера пещеры покрыла губы тончайшим слоем влаги, и соприкоснувшись, они на кратчайший момент словно приклеились друг к дружке, прежде чем разделиться.

— Нормально. Теперь поцелуй её плечо.

Марк слегка усмехнулся, прогоняя желание позанудствовать и заявить о маловажности плеч во время совокупления у людей. Старлайт заметила его ухмылку и, кажется, полностью прочла вызвавшие её мысли, потому что тут же чуть заметно закатила глаза, после чего слегка наклонилась вбок и дёрнула головой, откидывая в сторону гриву и давая человеку удобный доступ к нужному месту.

Человек прикоснулся губами к плечу единорожки, подсознательно ожидая, что встретит что-то твёрдое и неприятное — но ощущения, последовавшие за поцелуем, оказались невероятными. Сначала он почувствовал прикосновения мягких волосков её шёрстки, и нервные окончания в его губах, кажется, сами по себе пришли в восторг. Потом — само плечо, вместо того, чтобы оказаться жёстким, поразило его мягкостью — кожа, подкожный жир, упругие, но податливые мышцы — живое, тёплое, мягкое прикосновение…

— Поцелуй шею и постепенно продвигайся к уху!

Марк повиновался, раз за разом нежно прикасаясь губами к светло-розовому меху, и каждый раз его нос ощущал запах Старлайт. На какую-то секунду это поразило его больше, чем всё остальное. Никому не пришло в голову завозить на Марс духи и шампуни — тогда почему же он сейчас явственно чувствует аромат лаванды? Это, получается, её естественный запах? Разумеется, в Доме, где постоянно царила настоящая вонь, у него не было возможности ощутить это… к тому же вот так, вблизи, совсем вплотную…

Человек просто утопал в запахе Старлайт.

Поцелуи становились всё сильнее, всё настойчивее, губы всё плотнее прижимались к тёплой и мягкой коже под шёрсткой, каждый раз вздрагивавшей и напрягавшейся. Ощутив очередное прикосновение, на этот раз выше и на границе нижней челюсти и щеки, Старлайт вздохнула и чуть крепче прижала к себе человека, сомкнув копыта у него на затылке. Это не укрылось от взгляда Драгонфлай.

— Погладь его по затылку, поиграй с волосами!

Единорожка подчинилась. Мягкая внутренняя часть копыт прошлась по тёплой, розовой коже Марка, по спутанным, отросшим грязно-блондинистым волосам. Старлайт принялась ласково гладить затылок мужчины, и это отразилось на интенсивности его поцелуев, уже подобравшихся к основанию её уха.

— Прошепчи что-нибудь ей в ухо!

— Это так возбуждающе… — выдохнул Марк.

Такое почти невинное заявление в сочетании с потоком тёплого воздуха, сорвавшегося с его губ и защекотавшего чувствительную внутреннюю поверхность ушка, заставило Старлайт хихикнуть — прежде, чем она успела прикрыть рот копытцем.

— Не смейся над ним, он ботан, вот только ты и сама точно такая же. И вообще, дальше твоя очередь!

— Прости, — улыбнулась единорожка, прижимая ушки к голове в не особенно удачной попытке проимитировать раскаяние.

— Марк, ещё раз — скажи, что ты собираешься сделать с ней.

Человек, мстительно ухмыльнувшись, слегка дунул ей прямо в ушко — и то рефлекторно дёрнулось. Потом он наклонил голову, почти прикасаясь губами к уху, и прошептал:

— Старлайт, я собираюсь… забраться на тебя.

Единорожка посмотрела на него в упор, покраснев до ушей, но, тем не менее, она улыбалась. Выражение, которым воспользовался Марк, было чисто понячьим (и, к слову, слегка оскорбительным) и напомнило ей, что именно она несколько месяцев назад объясняла человеку дополнительные смыслы этого слова.

— Теперь целуйтесь!

Старлайт прикрыла глаза и слегка приоткрыла рот — на этот раз ей хотелось большего, чем короткое прикосновение, которое они разделили несколько минут назад.

Марк глаза не закрывал — ему предстояло выбрать идеальную траекторию сближения, раз уж партнёрша решила «лететь по приборам», а поскольку стандартных процедур для «стыковки» губ человека и пони разработано не было, ему предстоит сделать всё идеально с первого раза… Правда, секундной паузы оказалось достаточно для того, чтобы не выдержавшая даже краткого ожидания Старлайт напрягла лежащее на затылке человека копыто — и они слегка стукнулись носами.

Глаза единорожки распахнулись, она одновременно ухмыльнулась и виновато прижала ушки.

Вторая попытка вышла куда успешнее — оба участника не закрывали глаз, им удалось без проблем учесть разницу в анатомии и всё же поцеловаться. Марк ощутил горячее, влажное дыхание волшебницы на своих губах, а в следующую секунду её язык начал протискиваться между ними. Язык — тоже горячий и влажный — оказался ощутимо больше, чем в сходных земных случаях, и человек даже успел задуматься, является ли это особенностью лично Старлайт или поней в целом. Впрочем, эта мысль сама собой угасла как неважная. Старлайт явно была опытна в поцелуях.

А единорожка прикрыла глаза, вся отдаваясь ощущениям. На вкус рот человека был как картошка, как медь, а сам человек явно был куда менее опытен в применении языка для исследования партнёра, чем она. Волшебница даже успела задуматься, является ли это особенностью лично Марка или людей в целом, но не стала развивать эту мысль, поскольку язык собирал для неё много новых, приятных и интересных данных. Она ощутила заострённые кончики его хищных клыков и странно острые грани коренных зубов, что являло непривычный контраст с плоскими понячьими зубами.

— Погладь её спину, Марк, почувствуй мускулы, помни их!

Ощутив, как ловкие человеческие пальцы принялись разминать болезненно напряженные мышцы её спины, Старлайт тихонько застонала. Марк был настоящим талантом в массаже, и почесушки спины в его исполнении чрезвычайно высоко ценились командой «Амицитаса» (ну, за исключением Файрбола, который всегда отказывался), но теперь почему-то всё ощущалось вдвое приятнее.

Возможно, причина была в том, что они сейчас сидели, прижимаясь лицами друг к дружке?

Волшебница, словно изголодавшись, вложила всю себя в поцелуй, проникая языком всё глубже, заставляя Марка раскрывать рот шире, дотягиваясь кончиком языка чуть ли не до горла — и тут же застонала, когда пальцы нашли на её спине и разгладили особо болезненный узел напряжения. Ей хотелось большего от этого поцелуя. Сердце колотилось в груди с такой силой, что этот звук, казалось, грохотом долетал до её ушей.

И всё равно ей хотелось ещё.

— А давай ты тож-ж-же погладишь его спину? — прожужжала Драгонфлай.

Старлайт не была уверена, услышала ли она эти слова или вообразила, но её копыта начали двигаться словно сами собой. Возможно, жукопоня имела в виду, что ей следует ответить на движения Марка, а может, что следует переходить к следующей стадии взаимных ласк — кто их знает, этих чейнджлингов?

В общем, одно из копыт единорожки осталось придерживать затылок Марка, а второе двинулось вниз по его спине, пока не ощутило зад. Старлайт нажала копытом на правую ягодицу Марка — то самое место, которое всегда привлекало её взгляды. И оказалось, что задница действительно была такой плотной и упругой, как она и предполагала. Многие месяцы жизни в условиях пониженной гравитации Марса не сказались на мощной ягодичной мышце — необходимость ежедневно таскать разнообразные тяжести послужила надлежащим упражнением.

Марк явно ощутил, как его начали лапать за задницу, и Старлайт слегка усмехнулась, не прекращая поцелуя. Это было так мило, что ему понравилось её прикосновение, и она была рада, что доставила человеку удовольствие. А руки тем временем нащупали у неё на спине ещё один узел и принялись нежно его разминать, и воодушевлённая единорожка решила попробовать что-нибудь ещё более откровенное.

Её правое копыто скользнуло по боку человека, разделяя их тела впервые с того момента, как начался поцелуй.

Марк удивился движению, ему показалось, что партнёрша отталкивает его. Может, он слегка перестарался, разминая её спину? Он начал поднимать голову, разрывая поцелуй — но тут же ощутил нажатие на затылок, намекнувшее, что прекращать целоваться его волшебная подружка не планирует. Так что же ей, собственно потребовалось? И куда она, собственно, лез?..

О-оу…

Правое копыто Старлайт прошлось по животу Марка и опустилось к его паху в поисках сокровища, которое, как она знала, было где-то там спрятано. Не найдя ничего, кроме верхней части левого бедра, единорожка жалобно застонала, но тут одна из рук Марка, оставив своё место на её спине, ласково обхватила копыто и повела куда-то вниз, ещё ниже…

И тут она почувствовала его.

Член Марка, несмотря на всё происходящее, не был по-настоящему твёрдым. По крайней мере не настолько, как в тот раз в ровере. Возможно, человек слишком нервничал. Но процесс явно происходил прямо сейчас — копыто ощутило сквозь ткань тонкого комбинезона, как пульсирует и увеличивается под её прикосновением и ласковым поглаживанием жеребцовость человека.

Марк застонал, не прекращая поцелуя, руки замерли на её спине — ей явно удалось доставить ему удовольствие! Старлайт сосредоточилась на движении копытом вдоль прощупывающегося сквозь ткань выступа, то поглаживая его вдоль всей длины, то нажимая и придавливая его к телу человека. И пенис реагировал! С каждым поглаживанием он становился длиннее и толще, всё сильнее выступая сквозь ткань.

Это был успех.

— Марк, почему бы тебе?.. — зажужжала было Драгонфлай, но тут заметила, что его руки снова задвигались.

Нельзя сказать, что Марк Уотни был таким уж опытным любовником. Как и большинство мужчин, он считал себя вполне приемлемо держащимся в постели — и, как и большинство мужчин, действительно именно таким и являлся. А ещё, как и большинство земных мужчин, он считал, что во время полового акта активную позицию должен занимать именно мужчина. Но сейчас действовала в основном Старлайт…

Так что ему не требовалось напоминаний от жукопони, чтобы увеличить активность.

Его пальцы, всё ещё согнутые в «когти» для удобства почёсывания кожи под шёрсткой, сдвинулись со спины на грудь единорожки, а оттуда чуть ниже — на живот. Там начиналась территория, которая, несмотря на то, что ему периодически удавалось заполучить себе одну из поняшек для поглаживания и почёсывания, оставалась в основном запретной. Несмотря на всю свою мягкость и пушистость, инопланетные пони всё же не были щеночками, охотно подставлявшими пузики для почёсывания. Очевидно, что живот считался уже интимной зоной.

Собственно, он же сейчас интимом и занимался, не правда ли?

Марк ощущал, как в такт глубоким вдохам и выдохам, вырывавшимся из ноздрей единорожки, от движений диафрагмы надувается и опадает её животик. Его пальцы миновали пупок, двинулись ниже — и ощутили нечто новое. Мягкий, щекочущий кончики пальцев пушок уступил место столь же мягкой, но гладкой коже.

Похоже, он добрался до сосков.

И тут же ощутил, как Старлайт вздрогнула и шире раздвинула ноги, приглашая его двигаться дальше. Понячий язык погладил его нёбо, словно поторапливая.

Но у Марка был свой стиль. Старлайт уже показала себя настойчивой — он же был осторожным и ласковым.

Его рука принялась играть с вымечком единорожки, то осторожно поглаживая соски, то спускаясь кончиками пальцев в ложбинку между двумя мягкими выступами, избегая того, что Старлайт желала от него получить, раз за разом прижимая живот к его ладони — он не обхватывал и не сжимал жаждущие более интенсивного внимания округлые бугорки.

Когда пальцы человека в очередной раз коснулись соска, уже затвердевшего от возбуждения и ставшего невероятно чувствительным, единорожка простонала — и пальцы, замерев на мгновение, ухватили сосок, чтобы немножко с ним поиграть, после чего вдруг отступили к пупку, что вызвало ещё один стон, на этот раз полный разочарования.

Марк ощутил, как копыто, которое было занято сжиманием его ягодицы, исчезло со своего места, а потом ухватило его правую руку. Не желая прекращать поглаживание его члена, пони решила, что ей уже вполне достаточно издевательств над её животиком. Заметив, что и язык, раньше активно доминировавший над его ртом, отступил, человек слегка улыбнулся. Волшебница явно решила сосредоточиться на одной задаче.

Не сопротивляясь, он позволил копыту отвести его руку с того места на животике, куда она отступила, ожидая, что его сейчас заставят, наконец, заниматься сжиманием сисечек. И представьте себе его изумление, когда проскочив это место, его пальцы оказались заметно ниже — прямо посреди мягкой, горячей, влажной складки.

— Эй, вы меня слушаете вообще?

Сияющие от восторга глаза Старлайт распахнулись, её язык вернулся обратно в рот, впрочем, губы так и остались прижатыми к губам человека. Она добилась своего, ладонь Марка теперь накрывала самое кобылье местечко из всех возможных.

Ещё в тот момент, когда ловкие пальцы человека начали свои волшебные прикосновения к её спине, к ней пришло это ощущение, раньше лишь раздражающее и заставляющее стесняться, когда возникало в неподходящий момент, но теперь такое приятное и уместное: она потекла.

Распухшая, тугая складка её половых губ великолепно пришлась по размеру человеческой ладони. Пальцы человека коротко скользнули внутрь, половая щель в ответ приоткрылась и поцеловала ласкающую её ладонь. А кончик среднего пальца Марка остановился на той самой, часто чешущейся точке между её кобыльим местечком и той дырочкой, что под хвостиком.

И как же она мечтала сейчас о возможности ухватить этот палец и заставить его согнуться, чтобы он ушёл внутрь, в неё. Она пылала, она тряслась от этого желания!

Но Марк вместо этого выпрямил ладонь, и его палец хотя и прошёл между губок, но не вглубь, а в длину. Волшебница, подчиняясь инстинкту, оторвалась наконец от лица человека и принялась тереться носом об его шею и плечо, на ладонь человека обильно закапала горячая слизь… а потом из своего укрытия вылез, чтобы тут же коснуться ласковых пальцев, её клитор.

— О, Марк! — простонала пони, прижимаясь лицом к его шее, а междуножием — к ладони. — Да! Ещё!

Горячий розовый цветок клитора коснулся ладони человека, оставив на ней слизистый отпечаток, скрылся, но в следующую секунду нижние губки моргнули ещё сильнее, снова заставляя его вылезти и нырнуть в ту же лужицу слизи, что он оставил секундой ранее. Хвост пони, словно обретший собственную волю, заметался из стороны в сторону по гладкой ткани.

Марк потянул руку на себя, так и не подарив ей ощущения пальца внутри, но его ладонь погладила губки, ощутила под собой выступ лобковой кости, мимоходом приласкала чувствительный клитор.

Старлайт жалобно заскулила, готовая умолять его вернуть эту замечательную ладонь к истекающим соком губкам, но человек явно ещё не наигрался: теперь его рука занялась вымечком, ласково сжимая и поглаживая, щедро размазывая добытую поблизости слизь по тёмно-розовым соскам и шёрстке.

— Е…бать, Марк! — прорычала Старлайт, готовая уже применить магию, чтобы вернуть руку на подобающее место, поскольку терпеть нежные ласки в тот момент, когда ей хотелось уже куда большего, не было никаких сил.

— Марк, ты, похоже, чересчур…

— А ну без подсказок с заднего ряда! Я знаю, что делаю! — хихикнул человек, оглядываясь на Драгонфлай и обнаруживая её сидящей в непривычно… многое открывающей… позе.

— Уверен? — мрачно простонала единорожка. — А то я тебя практически угова-А-АХ!.. — это рука Марка быстро вернулась на оставленную позицию, и на этот раз средний палец тут же нырнул в глубину между нижних губок возбуждённой волшебницы¹.

Марка, впрочем, произошедшее тоже ошарашило. Разумеется, его пальцу не раз доводилось побывать во влагалище земных женщин, и то, что он ощущал сейчас, было похоже… но в то же время отличалось просто чрезвычайно. Для начала, там было горячо. Астронавт уже давно, в ходе многочисленных проводимых Спитфайр медосмотров, выяснил, что температура тела у поней несколько выше, чем у людей, но сейчас ему показалось, что он сунул палец в суп. И ещё одно различие — Старлайт оказалась просто невероятно тугой. Ароматная смазка текла из её щёлки чуть ли не струёй, так что палец вошёл без проблем, но даже чтобы просто продвинуть его внутрь, пришлось приложить некоторое усилие. Горячая дырочка внезапно показалась крошечной — и невероятно мускулистой. Стоило пальцу продвинуться дальше второй костяшки — и мышцы влагалища охватили его с такой силой, словно Марк запихивал палец в сжатый кулак. А когда палец внезапно достиг дна, человек усомнился, что влагалище его партнёрши вообще способно вместить что-либо бОльшее, чем палец-другой.

— Ум-м-м-м… — простонала единорожка, наглаживая его член сквозь комбинезон уже двумя копытами сразу. — Это ощущается… ух-х-х… — и она принялась слегка подпрыгивать на месте, похоже, в желании обеспечить себе вожделенное ощущение движения жеребцового члена.

Но у Марка на ближайшие минуты были другие планы. Ему пришло в голову, что будет очень неплохо познакомить розовую лошадку с удовольствиями такой чисто человеческой техники, как фингеринг.

Немного передвинув руку вниз и назад, человек слегка согнул свой пребывающий в горячем плену средний палец и принялся поглаживать бархатные стенки влагалища Старлайт. Возможно, это ощущение даже было не столь уж чужеродным для единорожки, на мельком виденной когда-то фотографии жеребцовый член был спереди окружён достаточно выраженным гребнем… впрочем, эффект всё равно оказался замечательным. Единорожка замерла, похоже, её мозг захлебнулся в потоке приятных ощущений, копыта, гладящие его член сквозь одежду, замерли. И тогда Марк просунул внутрь указательный палец в дополнение к среднему.

Старлайт радостно запищала.

Она прилипла всем своим весом к его руке, точно огромный, горячий ком теста. Опробованная на человеческих женщинах ласка — когда находящийся во влагалище палец, сгибаясь «манящим движением», поглаживает переднюю стенку влагалища — оказалась великолепно эффективна и для женщин понячьих. И судя по тому, как содрогалось её тело, его прикосновения если и не приходилось на легендарную «точку G», то были где-то поблизости.

— М-м…Марк… — простонала тяжело дышащая понька.

Мужчина ощутил, что сокращения мышц влагалища стали нескоординированными, словно центр удовольствия в мозгу единорожки начал захлёбываться импульсами. Губки мигали уже просто непрерывно, раз за разом выдвигая толстенький столбик клитора, даже сквозь стенку влагалища Марк ощущал его движение — и это подало ему идею.

Когда, одновременно с очередным писком/стоном клитор высунулся в очередной раз, Марк торопливо прижал его согнутым большим пальцем, не давая убраться, заставив на несколько секунд задержаться во влажном воздухе пещерной фермы.

— Мар-и!-Мар-И!-Марк! — отчаянно взвизгнула Старлайт, пытаясь сказать хоть что-то, но перегруженный ощущениями организм не позволил ей произнести ни слова на полном выдохе, а вдохнуть, пока человек не разогнул палец, у неё не получалось. В её взгляде смешались страх, счастье и мольба о пощаде.

Марк лишь усмехнулся.

В игру включилась вторая рука, доводя ласку до полной восхитительности — указательный палец принялся поглаживать клитор, превратившийся в сплошной нерв, передающий в мозг пони потоки удовольствия.

А Марк был бы не Марк, если бы на короткую секунду его сознание не посетила аналогия — движения его пальца сейчас выглядели точь-в-точь как те, которыми он шевелит джойстик на геймпаде во время игры.

— Марк! Не перестарайся! Сиськи Селестии!

Старлайт ощутила, что её язык, не желая больше оставаться во рту, сам собой вывалился наружу. Она больше не могла думать. Не могла шевелиться. Разве что дышать получалось каким-то чудом, потому что всё её тело сейчас исчезло, остался только клитор, придавленный человеческим пальцем. Ласкающим. Дразнящим. Она хотела бы приласкать этот палец в ответ, лизнуть его, поцеловать, прижаться к нему… но не получалось ничего, она могла сейчас только чувствовать.

Сначала удовольствие накатывало волнами, каждая следующая сильнее предыдущей, каждая — невыносимо приятна… а потом счастье охватило её сплошным потоком. Это было похоже на бассейн, только заполненный не водой, а сияющим эротическим удовольствием — плещущиеся в нём волны перемешались друг с другом в один общий сверкающий наслаждением шторм, и бьющие из него молнии восторга заставили волосы на её шее встать дыбом, веки задрожать, а передние копыта — ухватиться за человеческую руку в отчаянной попытке не свалиться набок.

— Мар…ик… Маррр…ик! — она снова и снова пыталась заговорить, но голос отказывался ей подчиняться. — Я… я сейчас!.. Я!.. — а потом обрёл собственную волю. — И-и-и-и-и-И-И-И-И!

Сияющая энергия в бассейне взмыла вверх, словно кто-то взорвал глубинную бомбу прямо под поверхностью, Старлайт запрокинула голову и закричала.

Повинуясь древнейшему из инстинктов, она забилась, раз за разом насаживаясь на пальцы человека. Чем сильнее она прижмётся, тем глубже войдёт в неё жеребцовый ствол, тем надёжнее исполнится её природное предназначение! Кобыла уже не думала — мать-природа перехватила вожжи, пока разум кувыркался в сияющем вихре оргазма.

Старлайт не видела ошарашенного лица Марка, не слышала, как струя за струёй вырывается из её щели и плещет на ткань обильная влага, не ощущала густого лавандово-мускатного запаха, которым насыщало окружающий воздух её тело. Ей было не до того, оргазм стал первостепенным чувством, подавившим все остальные.

Впрочем, было ещё волшебное тепло любимого Марка. И её волшебство рванулось…

— Марк, осторожнее, берегись её…

Человек услышал, что жукопоня пытается его о чём-то предупредить, правда, осознать уже не успел — невероятная мощь оргазма партнёрши поразила его: разум всё никак не мог понять, откуда в столь миниатюрной кобылке могло взяться СТОЛЬКО энергии; как из неё могло вылететь СТОЛЬКО смазки, что хватило не только залить ему руку, но и сделать на полу полноценную лужу; не сломала ли она ему руку, вцепившись копытами… и вернётся ли к нему слух? А ещё, ощутив, как мышцы влагалища ухватили его пальцы, разум поднял животрепещущий вопрос — не оторвётся ли его очень особая часть тела, если он всё же решится запихнуть её ТУДА.

В общем, он, конечно, заметил, как становится всё ярче и ярче сияние вокруг рога волшебницы, но среагировать, прежде чем свет стал ослепительным, а потом из кончика рога вырвался настоящий фейерверк, не успел и не сумел достаточно быстро отдёрнуть голову в сторону, когда в лицо ему устремилась сверкающая и искрящаяся энергетическая струя. Впрочем, до некоторой степени Марку всё же повезло. У некоторых единорогов материализованная магия превращается в кислоту, электричество или пламя. К счастью, в момент оргазма над рогом Старлайт возникла скорее полуматериальная, искрящаяся и переливающаяся жидкость. И теперь эта жидкость, щекоча кожу и постепенно испаряясь, медленно, словно клей, стекала по его лицу.

— …рога! Пф-ф-ф…ХА-ХА-ХА-ХА! Вот так тебе за то, что не обращаешь внимания на мои слова! — покатываясь от хохота, заявила Драгонфлай со своей наблюдательной позиции (которая с каждой прошедшей минутой почему-то оказывалась всё ближе к парочке).

Марк осторожно вытащил усталую руку из влажного плена, нежно придержав единорожку, которая тут же начала заваливаться на бок от усталости, и прижав её к себе. Старлайт в его руках глубоко и часто дышала, восстанавливая запасы кислорода. По его лицу, вызывая странные ощущения, стекала волшебная жидкость, сбегая со лба на переносицу, потом на щёку и по шее — на грудь. Не удержавшись, человек слизнул прокатившуюся по губам каплю — и улыбнулся, сочтя мятно-сладкий вкус очень приятным.

Опустив взгляд на тяжело дышащую, усталую единорожку, он ласковым движением отодвинул в сторону слипшуюся гриву, чтобы видеть её глаза, сейчас устало полузакрытые.

— Ты что, сейчас мне магией на лицо кончила?

Старлайт сумела выдавить слабую улыбку.

— …Фуф… прости, пожалуйста… фуф…

— А я не только видела, но и чувствовала, так вот — тебе это ПОНРАВИЛОСЬ! — встряла в разговор радостная жукопоня.

Улыбка волшебницы стала шире — и какой-то словно бы хищной.

— Итак, мистер Уотни, — дыхание пони стало гораздо спокойнее, по гриве пробежала слабо светящаяся волна, оставляя за собой ровные, расчёсанные волосы, — ты подарил мне массу приятных ощущений, — продолжила она, утвердившись на всех четырёх ногах, отчего голова её оказалась чуть выше головы продолжавшего сидеть человека, — а мой учитель говорил, что получив что-то, я должна отдать не меньше, особенно если имеешь дело с настоящим другом. — Волшебница шагнула вперёд, и Марк даже слегка шарахнулся, когда горящие, словно у хищника, глаза внезапно оказались прямо перед его лицом. — Итак, Марк… сейчас меня больше всего интересует лишь один вопрос: СКОЛЬКО длится у мужчин рефрактерный период?

Марк сглотнул внезапно образовавшийся в горле нервный ком и оглянулся на Драгонфлай.

— Спасите?

— Ха-ха-ха! У нас говорят: «разбередил рой — сам теперь удирай от чейнджлингов!» — ехидно ответила жукопоня, на всякий случай незаметно отступая на несколько шагов.

— Ты мне совсем не помога-мгм… — горячий язык Старлайт одним длинным движением прошёлся по его лицу, собирая большую часть волшебной псевдожидкости, а в следующую секунду её копыто оказалось на его «инструменте» — теперь пребывающем в каменно-напряжённом состоянии.

— Я задала тебе вопрос, — не то прорычала, не то промурлыкала Старлайт, слизывая ещё несколько капель. Копыто скользнуло вверх по его животу, груди и упёрлось в плечо, надавливая всё сильнее, словно пони поставила себе целью повалить сидящего на корточках человека. — Я всё ещё жду, и моё терпение уже иссякает! — вокруг рога волшебницы вспыхнул, постепенно разгораясь, магический ореол.

Мысли Марка хаотично взбурлили в его голове. Кажется, он разбудил в своей новой подружке зверя… но почему это так его возбуждает? Он что, открыл в себе новый фетиш — любовь к доминантным самкам копытных четвероногих?

— Ну… минут десять-пятнадцать?

Старлайт продолжала давить, и мужчина, окончательно потеряв равновесие, шлёпнулся на задницу, единорожка теперь заметно возвышалась над ним.

— Великолепно, — снова промурчала волшебница, предвкушающе улыбнувшись, — мой черёд!

Магическое сияние вспыхнуло и погасло, комбинезон внезапно исчез — и появился над головой ехидно ухмыляющейся Драгонфлай, накрыв её словно падающий с неба парашют. А Марк обнаружил, что он совершенно гол. И лежит на спине, а сверху надвигается, шаг за шагом, некрупная розовая рогатая лошадь с жадной улыбкой на лице и капающей между задних ног смазкой…

…и что его член реагирует на это, изображая стальной флагшток.

Старлайт остановилась, её взгляд задержался на лице человека, проделал весь путь до торчащего члена, затем обратно и снова остановился на лице. Улыбка стала ЕЩЁ шире.

— Э-э-э-а?

* * *

Развернувшись на месте, Старлайт подогнула передние ноги, опускаясь на колени (в мозгу Марка промелькнула мысль «стоит ли называть их локтями?») так, что её нос оказался в сантиметрах от его гордо торчащего члена, и негромко присвистнула. Крайняя плоть человека ощутила порыв тёплого ветра от её выдоха.

— Ух ты… он гораздо больше, чем я ожидала.

— Правда? — Марк приподнялся, опираясь локтями о землю, чтобы видеть опустившееся лицо волшебницы. — А у меня дома говорят «здоров как конь»… и я слегка опасался, что… гм… не смогу впечатлить своим размером.

Единорожка оторвала взгляд от привлекшей её внимание части человеческой анатомии и подняла голову, чтобы посмотреть Марку в лицо.

— Возможно, где-то у нас и найдутся жеребцы покрупнее, но лично я ни одного такого не видела. А ты… пожалуй, вдвое больше, чем требуется для меня.

— Если ты так уверена, что я чересчур для тебя крут, — человек ухмыльнулся и игриво повертел пальцами перед собой, — я ни секунды не против устроить тебе повторение того, чем мы только что занимались!

— Ты серьёзно считаешь, что твои пальцы — самая крутая штука, которую пони видели с тех пор, как научились жарить сено? — Старлайт фыркнула и закатила глаза. — Тогда давай я тебе покажу, что кобыла способна сделать языком.

И она открыла рот, продемонстрировав свой язык во всём его влажном, длинном и широком великолепии.

Марк в нетерпении нервно сглотнул.

— Старлайт, надо-ж сначала копы… — прозвучало сбоку.

Нос единорожки коснулся основания человеческого члена, а потом язык одним длинным, влажным движением прошёлся по всей нижней части мошонки. Растущие там волосы выглядели совершенно по-другому, запах и вкус были непривычно солоноватыми. На члене не оказалось ничего подобного привычному срединному кольцу, зато была тонкая выступающая полоса, которая вела по всей нижней стороне от основания мошонки и до самого розового закруглённого кончика, всё ещё спрятанного в натянувшемся кожистом чехле.

— Ох… делай ж-жто хочежь… — расправленные во всю ширь крылья Драгонфлай тихо жужжали, а копыто одной из её передних ног делало какие-то подозрительно ритмичные движения между задними.

Старлайт улыбнулась, когда в ответ на первое же движение её языка Марк издал довольный стон — она правильно догадалась, что воздействие на эту часть гениталий будет приятно человеку. После этого единорожка несколько раз провела языком по головке, пытаясь выманить оставшуюся часть члена из чехла, и даже попробовала, обхватив языком, поместить часть толстого цилиндра в свой рот.

Попытка, впрочем, не дала никакого заметного результата. Отстранившись, отчего выскочивший на свободу член уютно устроился, прижимаясь к её носу, она обиженно вопросила:

— Так что же тебе нужно, чтобы ты вылез до конца, здоровяк?

Довольный стон Марка сменился странным удивлённым восклицанием, когда пони ухитрилась засунуть кончик языка в отверстие чехла, нащупывая ожидающую её внимания, непривычно устроенную головку. Единорожка снова отстранилась, ожидая увидеть долгожданный результат…

…рука Марка обхватила член, сдвигая самую верхнюю часть чехла и обнажая красную, словно раздутую головку, ещё поблескивающую от слюны, натекшей с языка Старлайт.

Глаза волшебницы вспыхнули. В её памяти всплыли страницы медицинского справочника, который она пролистала когда-то давным-давно, много месяцев назад. Ей в тот момент было почти не интересно — она знала Марка всего несколько недель, в её восприятии он всё ещё оставался странной инопланетной обезьяной, и ей абсолютно не хотелось вчитываться в подробное описание того, что он там прячет под штанами. А теперь она смотрела на эту головку, непривычной грибовидной формы, на узкое отверстие сверху, поблескивающее от вытекающей оттуда прозрачной жидкости, и зрелище казалось ей чрезвычайно милым… ну, если только на секунду забыть о размерах всего этого.

— Ах, вот, как эта штука работает! — пробормотала Старлайт, отодвигая руку и заменяя её своим копытом.

Следующую минуту она развлекалась, двигая странный чехол вверх-вниз и наблюдая, как исчезает и вновь появляется головка.

— Эта штука… называется «крайняя плоть», и служит… ух, служит для… уменьшения тре… бля!

Говорить оказалось неожиданно сложно, потому что единорожка воспользовалась случаем и в тот момент, когда головка была максимально обнажённой, резко наклонилась и всосала её в себя, старательно обслюнявив и погладив языком, уделив особенно много внимания самой чувствительной, нижней стороне. А учитывая, каким длинным и подвижным был этот язык…

— Ух, как удивительно хорошо у тебя это получается… — выдохнула Драгонфлай.

Жукопоня теперь лежала на животе едва в метре от происходящего действа, явно решив понаблюдать за всем из первого ряда. Её задние ноги были раздвинуты в стороны и нескоординированно подёргивались, передняя, проходя под животом, торопливо двигалась взад-вперёд, а растопыренные крылья возбуждённо жужжали.

Старлайт подняла голову, выпустив член со звучным «Чпок!»

— Я много тренировалась!

— Вот уж не ожидал, что ты… такая… — простонал Марк, его раскрасневшееся лицо было покрыто капельками пота.

— Ох… я… я имела в виду… — пони внезапно густо покраснела. — Я тренировалась на кулерах! А чтобы по-настоящему… не было… редко выпадает случай…

— На кулерах?

— Искусственные члены, — хихикнула Драгонфлай, наблюдающая за этой сценой с буквально светящимися от возбуждения глазами, её нос находился уже опасно близко к паху мужчины, и с каждой минутой чейнджлинг подползала всё ближе и ближе.

— А, так это дилдо… полагаю, у такой ботанки, как ты, их целая коллек…

Раздражённо нахмурившись, волшебница заставила Марка замолчать лучшим из доступных ей на текущий момент способов: ухватила член копытом, встряхнула головой, чтобы убрать в сторону упавшие на лицо пряди гривы, широко распахнула рот — и наделась на него горлом.

— Лягать! — простонал одно из немногих известных ему эквестрийских ругательств человек, хватая пони за голову и загоняя сантиметров десять — то есть примерно половину длины — члена ей в горло.

Это было не настолько приятно, как ласки при помощи языка, которые он ощущал пару секунд назад, но сам факт того, что Старлайт заглатывает его член, того, что эта миленькая миниатюрная единорожка горлом надевается на его конец, оказался настолько, невероятно возбуждающим, что человек оказался просто не способен сдержать свои эмоции.

Из глаз единорожки сами собой брызнули слёзы. Происходящее совершенно не было похоже ни на одну из испробованных ею раньше игр с кулером, даже когда она брала самые крупные. Отчаянно сглотнув, она закашлялась и почувствовала подступающую панику — она впустила в себя огромный член, и он не даст ей дышать! Но напряжением воли она сумела сдержать себя, напомнила паникующему телу, что кислорода в крови ещё много, чувство удушья возникает от концентрации углекислого газа в лёгких, а кислорода ещё много и там тоже, и вообще вполне можно дышать носом… так что, попытавшись расслабиться, она принялась гладить языком нижнюю часть огромного члена и пытаться получать удовольствие от самой идеи того, что сумела заглотить конец самого Марка Уотни.

— О господи… — снова простонал Марк, когда кобыла задвигала головой вверх-вниз, и принялся ласково гладить сиреневую гриву, словно благодаря Старлайт за то, что она сосала его член.

— Старлайт, Марк… вы не слушаете меня… — копыто вытянутой вперёд чёрной, покрытой поблескивающим хитином ноги прошлось по животу человека, слегка поглаживая, и остановилось в нескольких сантиметрах от центра всего действа. — Но всё же я знаю, как лучше.

Второе копыто, поблескивающее куда сильнее, прошлось вслед за первым, оставляя отчётливую влажную дорожку. А потом оба копыта упёрлись в подбородок волшебницы и сняли её голову с члена.

«Мням-Чпок!», «Эй!» — хором прозвучали два раздражённых голоса, когда настырная дыроножка прервала первый в мире межмировой минет.

— …это для лошадей хорошо. А то, что я предлагаю, даст возможность… — ухватив единорожку одним копытом за загривок, а вторым пихая в круп, повернула её на сто восемьдесят градусов, так что Старлайт оказалась стоящей над по-прежнему лежащим человеком, — удвоить тяговооруженность этой сборки!

И человек, и пони оценили достоинства новой позиции одновременно. Член Марка всё так же оставался перед носом волшебницы, позволяя возобновить оральные ласки, зато Марк получил в своё полное распоряжение её заднюю часть — с которой уже капали ему на грудь капли слизистой смазки.

— Ух ты… — пробормотал Марк.

— Ух ты, — ответила, опустив голову и заглядывая между собственных ног, единорожка и игриво ухмыльнулась.

— Вот вам и «Ух ты»! Я же говорила, что разбираюсь в этом деле. А теперь приступайте, а то я уже проголодалась!

Старлайт игриво хлопнула её хвостом, потом обернулась, чтобы с почти научным интересом пронаблюдать изменения выражения лица человека, неспособного оторвать взгляд от её зада, когда хвост поднялся, открывая великолепный вид на истекающую соками щёлку… а потом эта самая щёлка, разумеется, вместе с окружающим её задом приземлилась ему прямо на лицо.

— О-о-о-о… — простонала волшебница, настолько возбуждённая самой мыслью усесться на лицо человеку, что испытала массу удовольствия даже до того, как глупый человек успел сделать хоть что-нибудь, кроме как фыркнуть прямо в то самое местечко, что прижалось к его губам.

Потом Старлайт согнула все четыре ноги, удобно устраиваясь на животе Марка так, что его фаллос снова оказался у неё перед носом. Она уже протянула было ногу, чтобы вернуть себе новую, но уже ставшую любимой игрушку — но тут же обнаружила, что чёрное, поблескивающее хитином копыто уже щупает основание человеческого члена. Несколько более миниатюрной Драгонфлай, как тут же выяснилось, немного не хватало длины стрелки копыта, чтобы с лёгкостью повторить фокус единорожки и охватить член согнутым копытцем.

— О, а вот и ты, Старлайт, — радостно прожужжала чейнджлинг, высовывая невероятно длинный язык даже сильнее, чем обычно, и придерживая важный орган мужчины так, чтобы волшебнице было легче до него добраться.

Пони воззрилась на коллегу, слегка удивлённая тем, что та решила вдруг принять непосредственное участие в происходящем… С другой стороны, всё это и было задумано ради неё, не так ли? И Старлайт вовсе не хотелось начинать скандал вместо куда более интересных вещей, к тому же Драгонфлай, наверное, просто пытается ей помочь… Да и основной цели, которую перед собой поставила волшебница — подарить человеку не меньше удовольствия, чем он дал ей, это совершенно не мешало… И вообще, не о чем здесь думать, лучше вспомнить о том, какой она ощутила приятный вкус и запах… и как возбуждает её мысль о том, что эту столь интимную часть человеческого тела она смогла вместить в себя настолько глубоко… В результате, перестав отвлекаться, Старлайт вновь занялась делом.

Марк тихо, но довольно простонал, когда его член вновь оказался окружён великолепным живым теплом. Тихо — потому что трудно издавать громкие звуки с лицом, плотно прижатым к понячьей киске. Какая-то часть его мозга даже выдала саркастическое «А если я помру от нехватки воздуха, вот прямо так? Не из-за взрыва, пожара, космической катастрофы, не из-за того, что эта пыльная планета ненавидит меня, а из-за того, что захлебнусь единорожьей влагалищной смазкой? Даже представить себе не могу, как Венк будет рассказывать про это журналистам…»

Впрочем, на самом деле опасность задохнуться сейчас ему не грозила. Пусть его рот и оказался плотно прижат к пухлым, мягким нижним губкам Старлайт, зато нос оказался почти на свободе — ну, или как можно назвать то состояние, когда кончик прижат к мягкой коже сантиметром ниже другой дырочки, составлявшей важную часть анатомии его новообретённой любовницы. Собственно, только эту самую дырочку он сейчас и видел — симпатичное, гладкое и тугое выпуклое колечко, похожее не на сморщенное отверстие человеческого ануса, а на миниатюрный пончик. Понячий пончик… поньчик?

По подбородку и шее человека стекал настоящий поток горячей слизи, кожа лица ощущала, что губки продолжают моргать, а клитор раз за разом прикасался к подбородку. Погружённый в приятные ощущения продолжающегося минета, Марк счёл, что его долг исследователя просто-таки требует выяснить, как можно приласкать инопланетную единорожку в такой позиции. Он высунул язык изо всех сил — пусть ему и не сравниться с понячьим, но тоже кое на что способен!

Вкус был очень приятным. Сладким и мятным.

Ощутив его действие, Старлайт тут же отреагировала, изо всех сил прижимаясь к его лицу своей попкой, пытаясь надеться поглубже на погружающийся между её нежных складочек язык. Тыкание задом в чьё-нибудь лицо с такой силой можно было бы счесть грубостью — если бы единорожка одновременно не ускорила свои движения ртом по его члену. Марк почувствовал, как в нижней части его живота возникает и начинает разрастаться привычное ощущение приближающегося оргазма. Он отчаянно вцепился в мягкие и пушистые розовые половинки понячьего зада, с удвоенной энергией лаская языком горячие и тугие глубины.

— Он уж-ж-же почти готов! — пробормотала Драгонфлай, с отвисшей челюстью наблюдая за движениями головы своей подруги, раз за разом надевающейся ртом на толстенный розовый ствол.

Чейнджлинг видела сейчас очень многое: как подёргивается и пульсирует член, как напрягаются и подтягиваются яички в волосатом кожаном вместилище… И всё происходящее было таким вкусным! То, что было едва различимым сиянием, теперь пылало словно огромный костёр трепещущей розовой энергии, ослепительное пламя деликатесной еды, которое манило к себе изголодавшуюся жукопоню сильнее, чем огонёк свечи притягивал мотылька.

И этот красивый, сияющий член, центр внимания исходящей любовью Старлайт, он же прямо перед ней, половина его длины даже не ощущает прикосновения губ единорожки, ему несомненно холодно и одиноко… может быть, она могла бы прикоснуться? Попробовать?

Длинный змееобразный язык выскочил изо рта чейнджлинга на всю длину, обернулся, словно миниатюрный удав, пару раз вокруг основания члена Марка — и тут же глаза Драгонфлай вспыхнули словно два фонарика. Она уже не подбирала чужие эмоции по капле и по тонкой струйке, она словно наделась ртом на пожарный гидрант. Кольца её языка скользнули по члену вверх и вниз, по дороге слегка зацепив губы Старлайт в тот момент, когда она опускала голову — но кобыла, увлечённая процессом, этого даже не заметила.

И потом оно случилось.

Сначала чейнджлинг почувствовала, как её язык, обмотанный вокруг человеческого пениса, натянулся — словно член стал немного толще; потом внезапным, судорожным движением сократилась мошонка…

И всё эмоциональное поле ВЗОРВАЛОСЬ.

Столь плотный физический контакт на порядки увеличил способность Драгонфлай поглощать эмоции, да и оргазм человека, похоже, сам по себе был более мощным явлением, чем привычный ей понячий, продемонстрированный десяток минут назад Старлайт — в итоге чейнджлинг молниеносно оказалась заполнена, а потом переполнена человеческой розовой энергией.

Старлайт, получив две первые струи человеческой спермы прямо в глотку, тут же подавилась, закашлялась, но смогла отдёрнуть голову, в результате чего всем открылся содрогающийся член Марка, уподобившийся на несколько секунд гейзеру — и вылетевшие из него фонтаном струи спермы густо заляпали лицо и грудь волшебницы.

И если Старлайт ухитрилась избежать физической опасности и не захлебнуться спермой, то Драгонфлай, напротив, не успела отстраниться от энергетического потока, который, как и сперма, струя за струёй вырывался из человека. По её ощущениям этот поток устремился по языку, ворвался прямо ей в рот и тут же наполнил желудок горячим, пряным человеческим вожделением… Впрочем, и физически ей тоже слегка досталось — несколько последних липких, белых струй, не долетев до единорожки, плюхнулись на конвульсивно дёргающееся хитиновое лицо.

И за когда Драгонфлай подумала, что ещё секунда — и она неминуемо взорвётся, всё закончилось. Поток человеческого оргазма, как физический, так и эмоциональный, иссяк, превратившись их гейзера в ручеёк.

С довольным стоном волшебница скатилась с груди человека ему под бок и замерла, лишь хвост её медленными движениями обмахивал пылающий зад, заодно размазывая лужу скопившейся на человеческой коже смазки. Член начал постепенно опадать и уменьшаться, весь покрытый белыми потёками, но всё ещё продолжал стоять, поддерживаемый языком жукопони.

— Ух… ты-ы… с трудом пробормотала Драгонфлай, когда всё же сумела втянуть язык обратно в рот. — Это… было… КРУТО! — Внезапно, словно внутри неё открылся новый источник сил, чейнджлинг вскочила и запрыгала вокруг вяло шевелящихся любовников. — Эйсколькотебенадовременичтобывосстановиться? — потыкав человека копытом, спросила она, сама не замечая, как из-за ускорившегося темпа её слова сливаются в сплошной трещащий поток.

— Старла-а-айт… — простонал человек, отпихивая жукопоню и поворачиваясь к волшебнице. — Кажется, дыроногая амфетамина пережрала… скажи ей, чтобы перестала меня пинать… — и он принялся вяло переходить из лежачего положения в сидячее.

— Ну ж-же, ну ж-же, ну ж-же!

— Ну, не зна-аю… — широко ухмыляясь, протянула Старлайт, оглядываясь на вымотанного мужчину через плечо. Её мокрый, слипшийся хвост завилял из стороны в сторону, вполне преднамеренно задевая нижнюю часть живота человека, открывая его взору влажные, раздутые, моргающие губки, явно жаждущие продолжения ласк. — Лично я уже с нетерпением ожидаю, когда ты снова обратишь на меня внимание! — единорожка игриво улыбнулась, и одновременно с её словами губки снова раскрылись, демонстрируя клитор и выплёскивая струйку соков.

— Лягать… — тихо пробормотал Марк, и Драгонфлай триумфально вскинула копыто.

— Ж-Ж-Ж-Да!

Человек перевернулся на бок, снова отмахнувшись от раздражающе-энергичной жукопони, которая принялась было подпихивать его своим рогом… опасно близко к очень, очень чувствительным местам.

— Уйди, развратное насекомое, — простонал он, вялыми движениями поднимаясь на колени. — Наверняка ведь и на вашей лошадиной планете парням требуется отдохнуть после такого хотя бы несколько минут… и я уже давно не двадцатилетний студент-второкурсник…

— Но ты не обычный жеребец, — проворковала Драгонфлай, подныривая под его левую руку и подпирая своим боком, помогая подняться на колени. — Ты мощный, — она принялась тереться носом об его живот, опасно близко к нижней его части, — одарённый природой, — нос двинулся вниз, подныривая под полувставший член и принимаясь тереться от него, — ДЕЛИКАТЕСНЫЙ жеребец!

Марк замер. Его так и не пришедший в себя после сексуальной перегрузки мозг тормозил, с трудом обрабатывая происходящее. Итак, у него за последний сол получилось убедить себя, что он теоретически мог бы… в смысле, что он вполне может вступить в плотный контакт с представительницей другого биологического вида… со Старлайт Глиммер. И вот теперь ещё одна инопланетная самка явно ластится к нему в очень интимной манере. Это как, нормально?

Очевидно, орган, напрямую занимающийся этими самыми контактами, явно считал, что всё абсолютно нормально, судя по его реакции на ласковые прикосновения чейнджлинга… но мозг Марка требовал, чтобы человек оттолкнул назойливую жукопони и сделал ей выговор за чрезмерно активные приставания. Впрочем, стоило Марку протянуть руку и опустить ладонь на спину Драгонфлай, как перезапустивший часть думательных мощностей мозг начал более детальный разбор ситуации.

Было совершенно очевидно, что Драгонфлай возбуждена… а возможно, даже перевозбуждена. Марк уже давно обнаружил, что многие моральные нормы у его новых коллег совпадают с человеческими только частично, а то и не совпадают вовсе — например, полное нежелание носить одежду, кроме как в качестве защитного снаряжения. Так что, может быть, для чейнджлинга, раз уж она оказалась свидетельницей сексуальных игрищ, сунуть нос к его причиндалам было… вполне допустимо?

— Ну ж-же, просыпайся! — заявила Драгонфлай, обращаясь напрямую к члену, после чего лизнула его — от основания до головки.

Тут уж сомневаться было не в чем — жукопоня явно решила из наблюдателя стать участником, раз уж взялась столь откровенно ласкать его. Так что Марку пришло время ответить на вопрос — а он сам, собственно, не против?

И ответ, внезапно, оказался довольно-таки однозначным.

Астронавт уже признал, что Старлайт действительно ему нравится. А сегодня сделал следующий шаг в анализе своих чувств и согласился, что любит её. Из всего разношёрстного экипажа «Амицитаса» именно сиреневогривая волшебница была ему ближе всего — по совпадению интересов, по лёгкости в общении, по эмоциональным реакциям. Никто другой не нравился ему настолько же… разве что… Драгонфлай, пожалуй.

Человек опустил руку, так и не оттолкнув ластящуюся жукопоню. Да, если задуматься, она тоже очень ему нравилась. Пусть и вела себя совершенно иначе, чем единорожка, когда выполняла свою часть социальных обязанностей члена экипажа. Всегда готовая пошутить, поддержать, когда ему было грустно, в любую секунду способная выступить в роли как миротворца, так и шута. Да, она активно поддерживала душевное здоровье всего экипажа, но если внимательно присмотреться, к нему относилась с бОльшим вниманием. И Марк давно уже подозревал, что это было взаимно — после «кормёжных обнимашек» с ним в шагах Драгонфлай прибавлялось заметно больше пружинок, чем после аналогичных взаимодействий с другими членами экипажа.

Ну и вдобавок она была просто миленькой — во всех смыслах, которые Марк мог себе представить.

И вот теперь у жукопони возникла чрезвычайная необходимость — и утоляя её, Драгонфлай, похоже, выскочила за изначально отмеченные рамки. Но если учесть все факторы, происходящее было одинаково важно и для неё, и для Старлайт, и для него самого… Так кто он такой, чтобы отталкивать её в этот момент?

И вообще — Марк, разумеется, ни за что не произнёс бы этого вслух, но лично для себя охотно признал — ему льстило, что его мужское достоинство так привлекает даже не одну, а сразу двух симпатичных инопланетянок!

— Ну давай ж-же, давай, что ты как заморож-ж-женный, — ухитрилась каким-то образом произнести чейнджлинг, не прерывая облизывание его члена. А потом её невероятно длинный и гибкий язык внезапно двинулся вниз и, добравшись до… нижнего отверстия, пощекотал его.

— Эй-эй! Вот этого не надо! — пробурчал Марк, после чего легонько щёлкнул разыгравшуюся жукопоню по уху.

Та забавно чирикнула и отскочила туда, где Старлайт только что начала подниматься с залитой всяким разным ткани.

— Ха-ха, но ведь сработало же? — жукопоня ткнула копытом в сторону его вновь воспрянувшего в полной боевой готовности члена.

— Я сейчас не про это… не надо было… Ух ты… — узрев открывшийся перед ним вид, Марк внезапно потерял нить своих жалоб.

Старлайт очень забавно подошла к задаче вставания на ноги — её пушистая грудка оставалась прижатой к тканевому полу, зато задние ноги распрямились, поднимая вверх попку. При этом она игриво поглядывала на человека, а попка слегка покачивалась из стороны в сторону.

— Ну что, нравится то, что ты видишь? — игривым тоном спросила единорожка.

Марк только и мог, что кивнуть — его взгляд словно приклеился к неторопливо покачивающемуся из стороны в сторону хвостику, при каждом движении открывавшему вид на блестящие влажные губки.

— Ж-жалеешь, что плохо видно? — хихикнула Драгонфлай и, не отводя взгляда от Марка, ухватила пышную попку волшебницы обоими передними копытами и потянула мягкие половинки в стороны, открывая всем желающим великолепный вид на розовые глубины «туннеля любви».

— Эй! — единорожка дёрнула хвостом, заехав по лицу жукопони, отчего та принялась фыркать и отплёвываться, не оценив вкуса влетевшего ей в рот поньского волоса. — Это уже чересчур! Ты как-то уж слишком развязно себя ведёшь!

Драгонфлай шлёпнулась на задницу, неубедительно изображая ребёнка, которому читают скучную нотацию.

— Из-з-звини… я просто не смогла удерж-ж-жаться… так вкусно… продолж-жайте, пож-ж-жалуйста!

Но даже бормоча покаянные слова, жукопоня не переставала трястись и почти что подпрыгивать на месте, сантиметр за сантиметром приближаясь обратно к человеческому члену, и вдоль уголка её рта свисала струйка слюны.

Марк снова посмотрел на ожидающую его волшебницу. Её поза с задранной вверх задницей показалась ему вдруг какой-то чересчур… животной.

— Ты уверена, что не хочешь как-нибудь по-другому… более традиционно, ну… чтобы видеть лицо… или…

— По-дельфиньему?² — переспросила Старлайт, внезапно краснея. — Но я никогда… не пробовала… — на её щёки добавилось ещё несколько оттенков красного, — не такая уж я опытная… и делала всё по-понячьему… — Однако, видя, как человек глядит на её зад, не отрываясь, единорожка постепенно начала чувствовать себя всё более уверенно: — что и является самым традиционным способом… разве что… — она перестала помахивать хвостом и просто задрала его, открывая человеку великолепный обзор на непрерывно моргающие губки, — тебе просто не интересно…

Человек уставился на волшебницу вытаращенными глазами, не в силах подобрать слов, отчего лишь покачал головой, а затем, поднявшись на четвереньки, скользя коленями по влажной ткани, двинулся вперёд, погружаясь в мускатно-лавандовый аромат словно в густой туман.

Несколько секунд — и его колени замерли по сторонам от пушистых, влажных розовых бёдер. Эта поза — с ним, стоящим на коленях — оказалась удивительно хорошо подходящей по высоте, Старлайт лишь слегка прогнулась, и её губки сразу же оказались именно там, где надо.

Марк просто как безумный мечтал об этом моменте: ухватив свой твердокаменный инструмент, ещё влажный от проявленного к нему внимания, человек вдруг мимолётно задумался — ждёт ли Старлайт этого момента так же сильно? Впрочем, судя по тому, как она кусает губы, как просто-таки струится по её задним ногам смазка… а особенно потому, как трясётся и жмётся к ней Драгонфлай, тут просто не в чем сомневаться.

Человек прицелился головкой члена чуть повыше розового кругляшка клитора, который раз за разом высовывался в нетерпеливом ожидании, и сдвинулся вперёд… слишком медленно, по мнению жуко-порно-режиссёра, которая за это время уже прижалась к ним вплотную.

Драгонфлай издала быструю серию щелчков и жужжаний — это не было похоже ни на английский, ни на понячий, схватилась копытами за член и сунула его прямо между влажных губок — тут же отдёрнув ноги и прикрыв ими своё лицо, словно пытаясь спрятать торжествующую гримасу.

— Ам-м-м… — простонала Старлайт, сдвигаясь назад и прижимаясь к человеку, ощущая, как погружается в неё непривычная, округлая, пышная… БОЛЬШАЯ головка члена. Ей очень хотелось ощутить её внутри, но половые губы натянулись и остановили продвижение.

— Бля… — простонал Марк, ощущая, как скользнувший было по влажной плоти половой щели член упёрся — те самые мощные внутренние мышцы, которые вот только что с такой готовностью обжимали его пальцы, напряглись и не дали его головке погрузиться и на пару сантиметров.

— Толкай… сильнее… — простонала Старлайт, раз за разом прижимаясь к нему, словно пытаясь самостоятельно надеться на недоступный пенис.

— Ты такая… тугая, я боюсь…

— Я не бумажная, не порвусь, просто дави! — воскликнула единорожка, рассерженно топнув передней ногой по ткани. — Перестань считать ме… АЙ! — головка человеческого члена вдруг взяла и проскользнула внутрь, и ощущение от того, что в её влагалище вдруг появилось что-то настолько большое, заставило всё её тело напрячься — но последовавшая вслед за этим волна удовольствия всё исправила.

И снова ощущения оказались для восприятия Марка поразительными. Жаркая, влажная теснота — когда он ощутил её уже не пальцем, а членом, разница между сексом с единорогами и всеми остальными видами соитий, которые он пробовал раньше, стала ещё разительнее. Мышцы кобыльего влагалища постоянно сокращались и расслаблялись, словно чей-то невидимый кулак периодически сжимался вокруг его члена. Стиснув зубы, человек старательно выгадывал эти моменты расслабления, чтобы пробиться ещё на сантиметр вглубь.

В пещере прозвучало поистине непристойное хлюпанье, когда розовые кобыльи губки растягивались, чтобы пропустить внутрь толстый розовый ствол, обильно политый вытекающей из них слизью.

— Лягать… ты здоровенный… — прокряхтела Старлайт, когда Марк, улучив момент, продвинулся ещё немного вперёд — примерно до половины своей длины.

— Сейчас… вытащу немного… — торопливо прошептал человек, успокаивающе погладив взмокшую шёрстку там, где заканчивалась спина и начиналось всё остальное, и начал понемногу отводить свои чресла.

— Нет! Нет… погоди… — выдохнула единорожка, синхронно с его движением подаваясь назад, чтобы не выпускать с таким трудом пролезший внутрь член. — Погоди… дай привыкнуть… — и она опустила голову на гладкую ткань.

Марк терпеливо ожидал, продолжая поглаживать пушистую спинку, иногда проводя ладонями по задним ногам. Его член ощущал, как напрягается и расслабляется тугое влагалище, пытаясь привыкнуть к растянувшему его пенису.

— Лягать! — внезапно простонала Старлайт, и её клитор рефлекторно выскочил, протиснувшись и потершись о нижнюю сторону члена человека, заодно забрызгав дополнительной порцией смазки.

— Ну тише, тише, — ласково ответил Марк, поглаживая и почёсывая шёрстку своей любовницы.

Та, похоже, всё же постепенно привыкала, влагалище сжималось чуть менее резко и несколько слабее, чем раньше. Улыбнувшись, человек провёл ладонью по спине и тут же продолжил движение, пропуская между пальцами сиреневые пряди хвоста — и Старлайт в ответ задрожала. Несколько раз погладив таким образом, человек в очередной раз сдвинул ладонь — и пальцы, поднырнув под основание хвоста, погладили верхнюю часть дёрнувшегося от прикосновения поньчика.

— Мар-р-рк… — простонала пони, пытаясь хлестнуть его по руке хвостом.

А он продолжил водить кончиком пальца вдоль подёргивающегося горячего сплющенного от заполненного соседнего отверстия колечка, не пытаясь забраться внутрь, но иногда опускаясь чуть ниже, лаская гладкую кожу над тем местечком, куда вошёл его член.

После пары минут таких развлечений он снова начал медленно сдвигаться назад.

— Старлайт? — позвал он.

— Ещё-о-о… — простонала она, упираясь в землю копытцами. — Чувствую себя такой… наполненной…

Человек соскользнул ладонями на её бёдра и, крепко ухватившись, снова двинулся вперёд, сантиметр за сантиметром погружаясь в обжигающе-горячую тесноту.

— Ебать… как ГЛУБОКО! — простонала розовая единорожка и выгнула спину, почувствовав, как член Марка достиг самого донышка её влагалища и головка поцеловала шейку матки. Постанывая от охвативших её ощущений, она выпрямила все четыре ноги и, опустив голову, заглянула под свой живот. — Ты просто ОГРОМНЫЙ!

— Мне стоило лететь на Марс, чтобы хоть раз в жизни услышать эти слова, — ухмыльнулся Марк. — Но если тебе больно, я могу вытащ…

— Нет! Не надо… ты ПРИЯТНО огромный, — улыбнулась в ответ кобыла, оглядываясь через плечо, и продемонстрировала человеку ещё одно отличие от всех прежних его партнёрш — синхронно со взмахом её хвоста член ощутил, как по всему кобыльему естеству, в которое он был погружён, от натянутых губок до самого донышка, прокатилась невероятно приятная волна упругого сокращения.

— Ух-х-х-х… спасибо… ты… тоже?.. — простонал Марк, мозг которого, перегруженный волной приятных ощущений, просто не смог выдать более внятного ответа.

Старлайт хихикнула, откинув назад влажную от пота гриву, и слегка качнула своей чрезвычайно наполненной попкой.

— Ну и чего ты ждёшь?

Марк ощутил, как плавно сокращается и расслабляется её влагалище.

— Хорошо… сейчас начну двигаться…

— Что? — тоненько пискнула волшебница, когда член внезапно практически вышел из неё. — Я же вроде сказала… О-ОХ! — вскрикнула она от внезапного приступа наслаждения, судорожно выпрямляя шею, когда член вдруг стремительно вернулся, снова прикоснувшись к шейке матки.

Старлайт слыхала, что некоторые особо сильные жеребцы делают такие движения раз или два, прежде чем кончить, но сама ни разу не испытывала подобных ощущений. И это оказалось… приятно.

Очень приятно.

Марк снова отступил, его член с хлюпающим звуком почти полностью вышел из тела любовницы, выворачивая вслед за собой блестящую розовую плоть, ощущая по дороге, как пытаются удержать его сокращающиеся мышцы, и снова двинулся вперёд, опять доставая до донышка.

— Ох, Ма-А-А-арк! — запрокидывая от наслаждения голову, простонала Старлайт.

Человек теперь двигался ритмично, осторожно увеличивая как частоту, так и амплитуду движений. В ответ горячий тоннель снова начал сжиматься — но если пару минут назад это были плавные ритмичные сокращения, то теперь они с каждой секундой становились всё резче и хаотичнее, словно кобылье естество волшебницы уже было готово переполниться.

— Ох… ох… БЛЯ!

Марк аж вздрогнул — он впервые слышал это слово из уст Старлайт. А в следующую секунду ноги единорожки начали подгибаться, она задрожала, её шея изогнулась, словно волшебница вдруг захотела оглянуться через левое плечо, а хвост резко задрался, вставая вертикально. Но пони, кажется, в последнюю секунду ухитрилась вернуть себе контроль над ногами (хотя те и разъехались слегка в стороны), а сокращения влагалища вновь обрели ритм, похоже, единый с её тяжелым дыханием.

Старлайт явно кончала — и на яйца Марка, и на ткань под ним вылетела обильная струя жидкой слизи, заметно увеличив уже образовавшуюся под любовниками лужицу. Тут же за ней последовала вторая. И третья.

Воодушевлённый стонами своей любовницы, человек ни на секунду не прерывал движения, раз за разом погружаясь больше чем на половину длины, примерно раз в три секунды.

— Селе… ох, Селе… — простонала Старлайт, у которой не получалось не то, что удержать язык во рту, но и, кажется, уже даже шея сгибалась под тяжестью головы, опускающейся всё ниже. — М-М-Марк…

Сердце человека тоже тяжело грохотало в его груди, но он не обращал на это внимания. Он дарил счастье своей любимой, и ничто, кроме эмоций и ощущений от её тела не доходило до его погружённого в безумный восторг сознания, которое отдало управление инстинктам. Огонь любви пылал в его венах, и он щедро делился своей любовью.

Минута проходила за минутой, и никто не произносил ни слова — звучали лишь хлюпанье, стоны и тяжелое дыхание.

Разум Старлайт погружался в странное, непривычное состояние, примитивное и дикое; чем-то это было похоже на глубокое опьянение — и при этом на передозировку кофеина: океан пылающей энергии, в котором двигалось лишь удовольствие, а мысли всё сильнее и сильнее застревали. Её тело и тело Марка словно объединились; человек, о котором она столько мечтала, входил в неё, она обнимала его, и это ощущалось так… цельно. Под ритмичными движениями Марка её веки сами собой начали опускаться, она словно погружалась в этот ритм, растворялась в нём и готова была остаться с Марком навсегда, стать частью его тела, его любви… навсегда…

И именно эта мысль неожиданно заставила её сознание вновь заработать. Удовольствие становилось просто невыносимым — кажется, каждый нерв в её теле горел, переполненный сплошным потоком наслаждения. Как, как этот жеребец ухитрялся СТОЛЬКО продержаться? Она, наверное, кончила уже три или даже четыре раза с той секунды, когда они начали, и это было невероятно — ни одна кобыла никогда не получала больше одного оргазма, да и этот единственный отнюдь не был ей гарантирован.

Собрав все остатки своей силы воли, Старлайт попыталась вернуть в рот вывалившийся язык — он ощущался странно тяжелым и почти чужеродным. Она попыталась заговорить — но не смогла издать ничего, кроме хрипа и стона — что Марк, разумеется, проигнорировал.

Это было опасно! Она могла лишиться разума!

Ещё хотя бы одна, последняя попытка… она снова открыла рот…

— М-м… Мар-р-рк… П-пожа… пожалуйста! — простонала она, прежде чем ощутила, как её контроль рассыпается под действием очередной волны наслаждения.

Но она смогла! Она сделала это! Она спасена!

Марк услышал умоляющий голос своей любимой. Он и сам ощущал, что устал, вымотан и приближается к собственному пределу. Он давно уже восстановился после предыдущего оргазма, и привычное нарастание напряжения в чреслах сообщало, что новый оргазм недалеко… но он был готов скорее упасть от изнеможения, чем подвести молящую его любимую.

Человек ухватился за основание хвоста единорожки и принялся натягивать её на себя с удвоенной силой.

Движения жеребца стали ещё мощнее, по-звериному яростнее, превратились в тяжелые удары, обрушивающиеся на Старлайт с невероятной сексуальной силой. Её глаза сами начали закатываться то налево, то направо, управляемые хаотическими потоками сексуально-электрической энергии, пронзавшей её тело. Очередной оргазм выбил весь воздух из её лёгких, она ощутила, как передние ноги разъезжаются, как она падает грудью на ткань, возвращаясь к той позе, с которой всё начиналось.

Марк ощутил, как задирается зад его партнёрши, и тут же воспользовался этой ситуацией, чтобы придвинуться поудобнее для того, чтобы ещё интенсивнее входить в неё. Он с силой потянул на себя её мягкий, словно шёлковый, хвост левой рукой, правая вцепилась в ягодицу с такой силой, что большой палец ушёл внутрь поньчика — и это дало ему возможность по-настоящему крепко ухватить единорожку.

Марк ощущал, как при каждом его движении содрогается от оргазма тело кобылы, а ещё он почувствовал, как что-то в ней расслабляется, открывается, и заметил, что каждый раз погружается в неё всё дальше и дальше, пока во время очередного толчка не вошёл целиком. Их тела соприкоснулись с громким, влажным…

*ШЛЁП*!

Старлайт ощущала Марка внутри себя. Так глубоко внутри себя… Телом и разумом.

*ШЛЁП*!

Её сознание было полно мыслями о жизни вместе с ним, нос был полон их смешавшимися запахами, тело покрыто смесью пота — её и Марка.

*ШЛЁП*!

Накатившая на неё волна оргазма показалась сразу и самой мощной, и самой слабой. Мощной — от невероятного уровня чистого, просто-таки животного удовольствия; слабой — потому что у измученного тела не осталось сил, чтобы отреагировать — лишь влагалище отчаянно сокращалось, чтобы добыть семя Марка и наполнить им матку.

*ШЛЁП*!

Марк ощутил, как трепещущие стенки влагалища его любимой умоляют его отдать всё, чтобы завершить наконец секс-марафон, чтобы ощутить счастье… и он почувствовал, как снова брызжет на него горячая, пахучая слизь, снова, снова…

*ШЛЁП*!

Он открыл рот, но не смог произнести ни слова, тело двигалось словно само собой… и словно взорвалось.

*ШЛЁП*!

Одним самым мощным, самым последним движением он вошёл в единорожку на всю глубину, отдаваясь своему второму за эту ночь оргазму, разряжаясь вторым потоком — может быть, и менее объёмным, зато куда более сильным, чем первый. И, кажется, даже ощутил, как пушистое тело, которое он отчаянно прижимал к себе, плачет от счастья, принимая его семя словно стакан воды, который гасит пламя всепожирающей, животной страсти.

Потом мир почему-то перевернулся, и он, всё ещё прижимая к себе Старлайт, упал на бок, потянув её за собой… перепутанной кучей потных, липких меха и кожи, ног человеческих и понячьих… бессильный и бесконечно счастливый монумент единению, которое они сейчас совершили.

А потом они лежали, совершенно не шевелясь, лишь глубоко дыша — их организмы, израсходовавшие все силы, требовали очень много кислорода. Марк ощутил, как его обессиленный и сдувшийся член выскальзывает из узкой щёлки — малозаметный, тихий финал завершившегося физического контакта.

Он почувствовал, как Старлайт прижимается к нему, совершенно не обращая внимания, что лежит прямо в луже из разнообразных жидкостей, желая ощутить тепло его тела — сейчас столь же жаркого, как жар внутри неё.

Она почувствовала, как рука человека обхватывает её, прижимает к огромному и сильному телу, чтобы защитить, хоть на мгновение, от сырой пещеры, от Марса, от холодной реальности. Эти могучие мускулы стали её бронёй — и она почувствовала себя удовлетворённой, любимой, защищённой — о чём ещё может мечтать кобыла? Её глаза начали закрываться, она проваливалась в сон, согретая отголосками удовольствия…

Эпилог

— …погоди-ка… — тревога, звучавшая в голосе Марка, спугнула ореол ленивого счастья, в котором плыла Старлайт. — Что-то не так… погоди… Драгонфлай?!

Марк принялся высвобождаться из объятий, и единорожка хотела было запротестовать, чтобы вернуться в тёплое убежище, защищающее от жестокого мира… но её мозг уже успел проснуться. И правда, когда она последний раз слышала голос чейнджлинга?

— Старлайт! — Марк сделал пару шагов и снова шлёпнулся на колени. — Эй, Драгонфлай! Очнись! — воскликнул человек, в голосе которого звучали панические нотки.

Повернув голову, волшебница увидела, как он склонился над жукопоней, которая теперь лежала на спине, выставив гротескно раздутый живот, растопырив ноги, в которых совершенно не было дыр, и сверкая под пробивавшимися сквозь кристаллы-коллекторы светом великолепно-чёрным, словно лакированным, хитином. Марк прижал ладони к грудным пластинам чейнджлинга выше торчащего живота и замер.

— ОНА НЕ ДЫШИТ!

— Чего?! — Старлайт вскочила и кинулась к подруге, зажигая рог. Не задумываясь о том, сколько израсходует магии, она прямо на бегу создала диагностическое заклинание, швырнула его в лежащую фигуру — к счастью, пульс, хотя и слабый, всё же был! — Она подавилась! Надо надавить на грудь! Здесь! — и торопливым движением копыта сдвинула ладонь человека на нужное место.

Астронавтов старательно тренировали на оказание первой помощи, и Марк быстро смог подобрать усилие, которое в нужной мере продавливало жёсткую оболочку экзоскелета чейнджлинга, повторяя нажатие раз за разом. На секунду он испугался, что раздавит миниатюрное создание, проломит грудную броню её экзоскелета, и собрался уже было уточнить у Старлайт, правильно ли делает…

— БВАП! Кхе! БВАП! Кхе-кхе! — изо рта Драгонфлай вырвалась ярко-розовая струя, после чего жукопоня с хрипом сделала первый вдох и тут же закашлялась.

Марк с ужасом смотрел на разлетающуюся жидкость, испуганный мыслью, что повредил внутренности чейнджлинга.

— Поверни её на бок, быстро! А то она снова подавится!

Схватив жукопоню за плечо, человек торопливо перекатил её на бок — и изо рта и ноздрей лежащей тут же устремился поток ярко-розового сиропа.

— Похоже на Пепто-бисмол, — пробормотал Марк, не отводя глаз от того, как движется грудь Драгонфлай. — Пахнет фруктами и рыбой…

— Тихо! — прикрикнула на него Старлайт. — Я хочу слышать её дыхание, может…

Глаза чейнджлинга открылись, она вяло подняла голову.

— Драгонфлай! Ты в поря?..

— Нет… — простонала чейнджлинг, тряся головой, после чего торопливо поднялась на ноги, не слушая протестов Старлайт и Марка, попыталась заткнуть свой рот копытом… — БВАААПФФФФФФФФ! Кхе! — из её рта вырвалась такая мощная струя розового цвета, что Марк шарахнулся, уступая дорогу розовому потоку, ручейком устремившемуся к стене пещеры. — БВАААПФФФФФФФФ! Кх-х-х-х… БВАААПФФФФФФФФ! БВАААПФФФФФФФФ!

Марк лишь остолбенело смотрел, как живот чейнджлинга постепенно сдувается, уменьшаясь от размеров пляжного мяча до просто пухлого пузика.

Наконец поток прекратился, покачивающаяся на разъезжающихся копытах чейнджлинг подняла взгляд на единорожку и человека. С её лица и ноги, которой она всё так же пыталась прикрыть рот, падали розовые капли.

— Я… обожралась.

И Драгонфлай шлёпнулась на бок, отрубившись раньше, чем приземлилась.

* * *

Несколько минут спустя Старлайт пристроила спящую жукопоню на ровном месте под стеной пещеры, завернув в золотистое плёночное аварийное одеяло.

Марк снова натянул на себя штаны комбинезона (несмотря на протесты волшебницы в стиле «да что я там не видела?») и теперь стоял рядом с единорожкой, тоже глядя на похрапывающую и иногда принимающуюся счастливо жужжать Драгонфлай.

— Итак…

— Итак… — Марк тихо кашлянул и окинул пещеру взглядом. — Круто ты извозилась.

— Я извозилась? — волшебница фыркнула. — Скорее уж мы извозились. Не представляю себе, как будем маскироваться от Черри, пока доберёмся до душевой, — и она потыкала копытом в заляпанную густой белой жидкостью производства фирмы «Марк Уотни и его яйца» некогда пушистую, а теперь слипшуюся шерсть на груди.

— Ну, я уже знаю, что ты можешь организовать удивительно красивый фонтан, не сходя с ме… — завершить шутку не удалось, потому что ему в живот прилетел пусть и не сильный, но очень точный пинок единорожьим копытом.

— Думаю, мы можем попробовать забраться в душ одновременно, — Старлайт ухмыльнулась и подмигнула человеку, потом её ноздри расширились. — Ох, Селестия, ну от тебя и несёт!

— Знаешь, если мы начнём принимать душ вместе, это, скорее всего, не уменьшит подозрения в наш адрес, — хмыкнул в ответ Марк, потом поднял предплечье к лицу и понюхал. — Приятный аромат: духи «Счастливая Старлайт». Готов поспорить, у пони обоняние куда лучше, чем у меня.

— Ну да, — кивнула Старлайт, — мы оба пахнем, как и положено парочке из жеребца и течной кобылы, которые хорошенько повалялись в стогу, а потом провели часик в якской сауне. Так что, — её голос стал жалобным, — нам хана. — Единорожка снова посмотрела на счастливо дрыхнущую в своём одеяле жукопоню, потом шагнула к Марку, прижимаясь боком к его бедру. — Но я в любом случае рада, что нам удалось помочь Драгонфлай. Она теперь выглядит гораздо лучше.

Марк кивнул, после чего опустил руку на загривок единорожки и почесал её за ухом.

— Я тоже. — Минуту погодя, он снова распахнул свой большой, способный на любые глупости рот. — Старлайт?

— А?

— Я… Я тоже очень счастлив, что мы это сделали… ну, я не только о Драгонфлай, — он посмотрел на волшебницу, которая подняла голову, чтобы встретить его взгляд. — Ты была великолепна. И делать это с тем, кого любишь, это так… — он улыбнулся и замолчал, не завершив фразы.

Старлайт улыбнулась, затем почему-то начала внимательно разглядывать свои копыта.

— …И ты был неплох. И… да — я тоже была счастлива сделать… гм… ЭТО с тем, в кого влюблена. Получилось куда больше, чем просто успокоить желание при течке, — она подняла взгляд, лицо её было радостным и счастливым. — Спасибо, Марк.

Человек вздохнул, упирая руки в боки.

— А теперь нам следует хотя бы попытаться прибраться, — сказал он, окидывая взглядом на удивление загаженную ткань, когда-то бывшую куском запасного материала Дома. — И я понятия не имею, как этот жучиный Пепто-бисмол подействует на растения, так что нам надо выбросить его наружу… Э-эх, опять работа…

— Не-а, — фыркнула Старлайт.

— Что? — Марк посмотрел на изображающую обиду единорожку.

— Работа может и подождать. Желудочные неприятности Драгонфлай отобрали у меня время, отведённое для обнимашек.

— Время для обнимашек?

— Да. Я согласна на полчаса обнимашек. Или сорок пять минут лежания вместе. Выбирай.

— Договорились, — ответил Марк с широкой ухмылкой, подхватывая Старлайт на руки. — Сорок пять минут обнимашек, я только за!