Час пони
16
Завтрак у Эпплов перед полётом был довольно лёгким — летать на полный желудок было так себе идеей, и от гостеприимства пришлось буквально отбиваться. И потому после полусотни километров перёлета своим ходом, от последнего посёлка, до самой Вежи, живот уже начинало подводить, так что, хотя Дэш не собиралась напрашиваться в гости, но заметив внизу знакомый, расписанный под облака дом, и прикрытую табличку на двери — верный признак того, что хозяева на месте, она раздумывала считанные секунды перед тем, как круто развернуться через крыло и спикировать к двери. А потом ткнуть копытцем в кнопку под динамиком.
— Люди добрые, найдётся ль у вас водицы напиться...
— ...а то так есть хочется, что спать негде? И не с кем? — язвительно отозвался знакомый голос. — Ну забегай к столу, кто бы там ни был.
Дэш, улыбаясь, вбежала в дом. Такое знакомое и привычное уже здешнее гостеприимство — сначала за стол, потом про дело. За стол, впрочем, попасть удалось не сразу. Инга была рада её видеть, но, дружелюбно ткнув её в бок копытцем, демонстративно потянула носом воздух, и скомандовала: "Кыш в душ. Не бойся, без куска не оставим."
Ну а потом, когда с угощением и разговорами — в исполнении Инги — было закончено, и Дэш развалилась на диванчике, случилось странное.
— Дэш. — молчавшая до того Кати подошла и присела перед ней, заглядывая в глаза снизу вверх. — Можно тебя попросить?...
— Чего надо-то?
— Можно тебя потрогать? Если тебе не будет неприятно...
— А что не её? — Дэш кивнула в сторону развалившейся на стуле Инги.
— А я уже вся растроганная. — ухмыльнулась та в ответ.
Желание спошлить чего-нибудь было огромным, но Кати смотрела таким удивительно наивным и невинным взглядом...
— Валяй. — пегаска улеглась, вытянувшись на диване во всю длину и слегка раскинув крылья.
— Спасибо. — Кати протянула руку и что-то неуловимо изменилось в её лице. Словно кто-то другой выглянул наружу. Выглянул, и коснулся Дэш её рукой. Касание было осторожным и каким-то неловким, но всё же странно приятным, и следующий десяток минут Дэш нежилась под прикосновениями, слегка задремав и очнувшись лишь когда это прекратилось. Она с легким недовольством приоткрыла глаза, оказавшись лицом к лицу с Кати. Лицо всё так же словно мерцало чем-то неуловимым. Это было странно, но и только. Она была дома, она у своих, бояться нечего, ну а странности — так кто без них?
— Спасибо. — пискнула Кати. — Инга, я до вечера, ладно? И, даже не дожидаясь ответа, вскочила и убежала вприпрыжку, будто ребёнок спешащий во двор, к друзьям.
— Странная она какая-то сегодня. — фыркнула Дэш, потягиваясь. Снаружи донёсся свист взлетающей флайки.
— Она-то совершенно нормальная. — Инга прошлась вокруг стола на задних ногах, собрала посуду и закинула в мойку. Потом тепло улыбнулась. — Только сейчас была не совсем она. Этот заводной моторчик сейчас уже на две головы живёт, за себя и за искина. Своеобразное состояние, вроде раздвоения личности, воспитатель вроде как местами меняется, и подопечный уже сам развлекается. И учится.
— Вот оно что...
— Что так?
— Она, эээ, менялась вроде как. Будто другая стала. Я думала — почудилось...
— Правда, момент заметила? Ух, какая молодец. Не хочешь к нам? — Инга запрыгнула к ней на диван.
— К вам — это куда?
— К нам, адаптаторам, ясен пень. Теперь мы ещё и с искинщиками тесно дружить начинаем, Кати у нас первая ласточка.
— А ты кто во всём этом?
— Я... ну скажем так — медсестра. По головам.
— По головам... — Дэш задумалась, потом помотала головой. — Не. Я по головам только бить умею.
— Научим.
— Не. Я уже кое-что нашла, нехорошо выйдет. Но спасибо за приглашение. А что это вообще было-то? И вы с ней, эээ...
— Ну тебя, озабоченная. — рассмеялась Инга. — Просто подруги. И коллеги. У меня живёт потому, что она не здешняя, она с Руси, а вместе жить веселее. А вообще... Вот тебя, когда на флайке сюда подлетала — на посадку кто заводил?
— Искин. Дежурный.
— Ага. Только это был не весь искин, они сознание на потоки делят, сам он может ещё чем-то заниматься, а рутина, вроде поговорить чуть и завести на посадку — у него в отдельных потоках идёт... ну вот как тебе ухом дёрнуть, если муха села, внимания не требует. Поняла?
— Ну.
— Замечательные они ребята, искины. Кому как не нам-то с тобой знать, верно? Но вот чтобы создать одного такого — надо кучу времени, сначала на то, чтобы матрицы вырастить, потому что инициализацию проходит дай Древние — одна из десятка тысяч, а потом ещё кучу чтобы воспитать... Вот умные головы от искинщиков и решили попробовать — как оно пойдёт, если малолетний искин ещё и с нами будет общаться в здешней естественной среде. Нами, в смысле синтетами, в особенности — пони. Делали нас для милоты и уюта... вдруг и пригодилось, надо же.
— Помогает?
— Искинщики говорят — да. Вроде как прогресс лучше и стабильней, так что я с ней не просто так вожусь и развлекаюсь, это у меня работа такая прямо на дому! — Инга ухмыльнулась. — Ну как, всё ещё не хочешь к нам?
— Нет. — Дэш, помрачнев, мотнула головой. — Это уж точно не моё. Я вам... навоспитываю.
Инга не стала расспрашивать, за что Дэш была очень благодарна. Вчерашняя встреча и эти слова неприятно напомнили про то, что начинало казаться уже забытым. Оказалось, что только казалось. А ещё это вытащило за собой ещё кое-что, о чём ей было просто страшно спрашивать. Дэш посмотрела в рубиновые глаза напротив, собираясь с духом.
— Слушай... сестрёнка. Как-то не получалось других спросить, так хоть у самой себя узнаю... Тебе никогда не было, ну, страшно? За... это вот всё. — Дэш покрутила головой.
— Подробней, будь добра. Я не Рука, мысли не читаю, да и они тоже не читают, вроде бы. — Инга чуть улыбнулась.
— Я... — Дэш мучительно подбирала слова. Мысль, которая всё назойливей лезла ей в голову в последнее время, казалась простой и ясной. Но вот высказать её оказалось сложно. Особенно когда собеседник не имеет таланта угадывать всё на лету.
— Знаешь, я тут пробежалась, посмотрела... Здорово, конечно. Просторы, небо... Люди... неплохие, вроде... Хорошо так. Уютно. Словно дружбомагия из мультика и впрямь есть...
— И тут я слышу "но"...
— Угу. Но. — Дэш скрипнула зубами. — Но сюда тащат нас.
— Можно подумать, ты против?
— Хватит притворяться... сестрёнка. Ты же понимаешь — о чём я? Тащат сюда нас, с Земли! — для неё это слово успело стать почти чужим и прозвучало едва ли не ругательством. — Они вообще понимают, что однажды обязательно притащат кого-то вроде... вроде меня? А может, и уже притащили. Что тогда будет с вашим уютным мирком, а? Что мы из него сделаем? — последнюю фразу она уже почти прокричала.
— Ох, девочка-девочка... — сказано это было таким серьёзным и умудрённым жизнью тоном, что Дэш даже не пришло в голову вырываться, когда Инга пересела вплотную, и притянула её к себе и ногами и крыльями. И она не дёрнулась даже тогда, когда та закончила фразу: — ...как же иногда хочется набить ему морду.
— Кому?
— Шаду, разумеется. Чудовищу старому. Эта мне их фирменная манера обаять, не вдаваться в подробности и отвечать на вопросы так, что ты вроде всё в целом отлично понимаешь, но мелкие детали незаметно выпадают... гнала бы я их подальше от адаптации, если б не результат. Всего полгода, и ты уже побежала смотреть на мир. Полгода, и ты начала задаваться вопросами, к которым другие приходят куда позже. Я вот лишь на третий год начала до чего-то такого додумываться. Он же тебе всегда всё рассказывал, верно? Честно, открыто, прямо, так ведь? Стоило лишь спросить....
Дэш медленно кивнула.
— И всё равно, до тебя так и не дошло, что ты живёшь рядом с ответом на твои вопросы. А спросить — даже как-то и не приходило в голову...
— Продолжай...
— ...хотя наверняка он тебе всё важное уже сказал, да и не раз. Вообще, тут больше наша с тобой общая натура виновата. Мы такие, порывистые, вперёд делаем, а уж после думаем... если вообще думаем. Но тут ты всё верно сообразила. И мы, найдены, разные бываем, и люди, даже здешние, всё-таки не волшебные пони из мультика. В жизни вообще всего не предусмотреть, знаешь ли. Никогда, никакое, самое хорошее правило, само исполняться не будет, всегда найдётся кто-то, кому нарушать. Тут конечно всё проще, ради куска еды глотки рвать не надо, но... Всякое бывает. Говорил он, нет?
— Ну... было что-то такое.
— Ага! — развеселилась Инга. — Точно наша натура, по себе знаю! Так вот, для самых крутых и талантливых, ещё раз, прямым текстом, как и меня носом однажды натыкали: Не бойся. У нас есть, кому разгребать мусор и делать грязную работу. Здесь всяческим сволочам приходится всё время помнить, что где-то рядом, под водной гладью, ходят большие и страшные чудовища с острым нюхом, которые не любят конкурентов. Этот мир, наш мир, создал Тиран, а любой из Рук — это и есть сам Тиран. В некотором смысле. И любой из них может и должен делать всё, что посчитает нужным, чтобы этот мир был таким, каким он хочет его видеть. Абсолютно всё и любыми средствами. В своё время пары сотен Рук хватило, чтобы тысячи расплодившихся сволочей плакали, звали маму по ночам, пугали ими детишек, и спешно вспоминали каково это — быть нормальными людьми. Плохо быть сволочью, когда в любой момент можно наткнуться на кого-то из них. Опасно.
— Понятно. — Всё внезапно и резко сложилось в одну картинку. Стало проще и доступней. И как-то обидней. Сказки тут не было, была глупая пегаска, которая поверила в сказку... Она процедила сквозь зубы: — Пастухи, значит. Хорошие, заботливые. Пастухи...
— Ох и балда. — Инга закатила глаза. — Совсем как я когда-то, чувствуется наша порода Элемента, мать её, Верности! Ну напряги ж наконец мозги, и скажи мне — когда это он тебя "пас"? Вспомни хоть раз, когда тебя заставили сделать что-то, чего не сделала бы ты сама? Ты, сама, какой тебя, меня, нас сделали изначально! А? Ты уже посмотрела на мир, ну и как? Ты увидела что-то чего не хотела бы сама?
— Не кричи, я отлично слышу.
— Слышит она... только не слушает ничего. Похоже, заразна эта его манера, не иначе я её тоже подцепила. Не пастухи они. Просто чудовища. Старые-старые чудовища, у которых давно отмерло то, что принято называть "человеческим". Которые очень много знают и ещё больше могут. Настолько, что могут просто жить среди нас, и не пасти, не управлять — помогать нам делать правильно.
— Мне они показались вполне... — Дэш помедлила, подбирая слово, и Инга успела первой.
— На это месте обычно говорят "человечными". Угадала? Угадала. Только это двусмысленные слова. Человечные-человеческие... Человеческими бывают еще и жестокость, и глупость, и много чего еще. Нам ли не знать. И если всё это отмерло — тут и начнется самое интересное. Впрочем, можешь не забивать себе голову этой философией. Они на самом деле милейшие ребята... если головы отрывать не начинают.
— Что, часто бывает?
— Не-а. Теперь. Вот про последние годы там, и первые годы здесь, бывает, рассказывают жутенькие истории, народ тогда тут разный был... Ещё, знаешь, возле Центра, на опушке тамошней фруктовой рощи, есть одна полянка. Тихая, красивая. И памятные столбики в несколько рядков. Ну знаешь — литой камень и вмурованная в него капсула с блоком данных. Можно взять планшет и почитать с него инфо что и как... Там лежат ошибки. Наши, когда мы что-то не поняли, или не успели. И чужие — когда гости не поняли куда попали. Или не захотели понять. Новеньких адаптаторов туда водят, чтоб прониклись...
— И эти... непонятливые ошибки туда отправили Шад и его компания?
— Верно думаешь. И уж если ты такие вопросы задавать начала, то всё в порядке, всё с тобой хорошо, уже прижилась, считай. А они — они, повторюсь, не пасут и не правят, оно им нахрен не сдалось. Просто присматривают за миром. И подают пример. Люди — они, в общем, замечательные существа, им просто надо немного хорошего примера.
— Да ну... — чисто из чувства противоречия протянула Дэш.
— Ну да. А еще они очень хорошо чуют неладное. Вот к слову, если ты вспомнишь про своего... тамошнего владельца. — Инга прижала её чуть крепче — То тут у него шансов не было б. Что, скажешь, никто не знал про его наклонности?
— Знали. Все знали. — Если бы не объятия Инги, Дэш могла бы вздрогнуть. А так — тепло и уют успокаивали и располагали к откровенности. — Всё знали. Одна я, дура, не хотела ни знать, ни верить...
— Вот-вот. Даже когда скрыть хотят — не бывает так, чтоб никто ничего не знал и вдруг здрасте, я такая сволочь красивая. Натура, она всегда наружу вылезет. А как вылезет — то у нас могут разобраться, даже и Рук не дожидаясь. Люди — они ещё и понятливые, если с плохими примерами разбираться обязательно и вовремя, то это и остальные подхватят. Так что не надо бояться. Ни за себя, ни за всех нас. Поверь, есть кому встретить. Можешь, кстати, у Шада спросить что-нибудь из его работы, с регистраторов, если будет желание посмотреть. Любопытное зрелище, гарантирую. Ну как, отпустило тебя, заботливая ты наша?
— Не знаю... — Дэш осторожно заворочалась и её отпустили. — Здорово, конечно, если так...
— Именно так. — широко ухмыльнулась Инга. — И хоть мы с тобой те ещё пустоголовые, но постарайся всё это запомнить. У нас теперь много времени впереди, глядишь, когда и самой случится то же самое объяснять.
Листы строительного вакуумнаполненного теплоизолятора, формата полтора на полтора, штука крайне полезная в хозяйстве. Достаточно простенькая регулярная микроструктура позволяет фабрикам наносборки растить их из песка и глины тысячами тонн, быстро и просто. Легки они как пробка, но по прочности не уступают старым-добрым бетонным плитам, самое то для наших домов-крепостей. Конечно, по назначению это в первую очередь стенные панели и перекрытия, но в комплекте для сборки автонома их всегда идёт с запасом, и куда только этот запас потом ни приспосабливают.
Здесь вот из них сделали эдакие эрзац-диваны на природу. У основания того холма, где стоит наша станция, речкой намыло небольшой галечный пляжик, его огородили слегка от крупного зверья, благоустроили и притащили сюда эти диванчики. Попристегивав их на тросы, чтобы не уносило случайным ураганом или половодьем. Так что сейчас на одном таком устроился я, откинувшись на приваренную к нему чуть наклонную спинку, всё из того же изолятора. Одесную рядом стоит второй, развёрнутый задом — пустое пространство за спинкой превращено в стол, и там расставлено несколько полу-и просто пустых коробок от питья, большая чаша с салатом, большая и уже опустевшая тарелка и прочая столовая мелочь. Третий, уже пустой, диван стоит напротив, и на нём сиротливо валяется забытый толстый плед. Надо будет забрать потом, Миле он, похоже, очень дорог, не стоит её расстраивать, если вдруг ветром унесёт...
На этой широте Тайги ночь в наших конце октября-начале ноября всё ещё довольно тёплая. Не то чтобы совсем курорт, но достаточно комфортно, чтобы сидеть на берегу реки, у выложенного плитняком костровища и проводить старый-добрый ритуал "шашлык на природе". Ясная безветренная погода, величаво восходящая в небо огромная луна, размеренный плеск мелкой волны и шлепки играющей рыбы, тихое потрескивание багровых углей.
Тишина, покой и ощущение что всё это уже длится бесконечно, и будет длиться столько же.
Сто лет уже не доводилось так посидеть, если не все двести, и это почти не метафора.
Всё время находилось что-то, куда надо было бежать, чего затыкать и делать это ещё вчера. Потому что кто, если не мы. А когда особо принципиальные медики гнали в отпуск, то всё равно находилось что-то, на что стоило выложиться, и ради чего из этого отпуска сбежать. Потому что просто сидя в уютном домике — уже через неделю отсыпаешься и начинаешь лезть на стену со скуки и пугать воем соседей.
Напарники уже ушли. Дим в дежурную, Мила домой, спит уже, наверное, без задних ног. Потом я закончу с шашлыками, погоню неискренне протестующего Дима из дежурки к Миле под бок, и буду в собачью вахту гонять удалённо кибов. Картографы нашли любопытный выход вулканической породы, надо бы там покопаться. Благо что и спать мне надо не так часто, и режим сна я себе давным-давно угробил напрочь. Да и свободного времени стало до чёрта. С тех пор, как пегаска усвистала на самостоятельную прогулку.
Крылатая убежала всего-то месяц назад, но на станции уже стало как-то пустовато. Даже толстокожему мне чего-то смутно не хватает, а Дим с Милой откровенно скучают по шебутной девчонке. Хотя в этот месяц смог, наконец, свернуть эмпатическое восприятие в минимум — а всё равно было заметно. А после сегодняшних посиделок... сдаётся мне, её ждёт особенно горячий приём.
Хех.
Тихой и тёплой ночью свист летящей флайки слышен издалека. Особенно когда летит та над спокойной рекой — звук над водой разносится отлично.
Я нашёл взглядом неторопливо ползущие мигающие огоньки вдали. Да, флайка, похоже, здешняя и проблесковый огонёк "без экипажа" не горит, значит, скорее всего, это возвращается крылатая.
Легка на помине.
Сейчас ей лететь ещё пяток минут, с плюсом на развороты и заход на посадку. Девочка местами аккуратная и старательная — после посадки она будет загонять флайку в ангар. Потом, скорее всего, сначала заглянет в координаторку... Значит, минут пятнадцать-двадцать у меня есть. Я оценивающе посмотрел на угли, слегка их поворошил и начал нанизывать мясо на шампуры.
Я не ошибся. Постепенно нарастающий свист флайки приблизился, сделал круг над головой, потом стих, и ещё через десяток минут я услышал шелест воздуха, а после — почувствовал знакомое присутствие.
Спину резко обдало порывом ветра, а угли на секунду вспыхнули ярче. Лист изоляции слегка вздрогнул, что-то глухо стукнуло сзади, а потом складывающая крылья пегаска улеглась слева от меня. Сначала по-кошачьи подобрав под себя ноги, потом повозилась, устраиваясь поудобнее, вытянула передние, сложила их перед собой и опустила на них подбородок, молча глядя на рдеющие угли.
Я покосился на лежащую пегаску, подтянул к себе пакет, и набулькал ей, и себе заодно, яблочного сока. Эти посиделки были строго безалкогольными, да и в общем как-то вышла у нас из употребления традиция глушить спиртное. Фронтир не располагает.
Она благодарно кивнула, когда перед ней опустилась кружка. Подвинула её к себе, и не поднимая, уткнулась в неё носом. Надолго. Я последовал её примеру — сок того стоил. Густая, мягкая, обволакивающая сладость, пахнущая яблоками, летом и тёплым ветром. Просто волшебно. Магии в нашей вселенной нет, но что-то близкое ей на замену явно имеется, иначе как объяснить, что Эпплам удаётся творить такое чудо. И ведь хрен повторишь его наносборкой, проверено, в аналогичном наборе воды, сахара, органических кислот и прочего, будет явно не хватать чего-то. Может быть — старания, упёртости и трудолюбия, которое в них заложено. Которому дали шанс реализоваться...
Чёрт, опять меня куда-то на работу сносить начало. Ну нахрен.
С реки начало слегка потягивать холодком, я подцепил палкой плед, подтянул и накинул его на пегаску. Та не возражала.
Так, молча и под сок, мы сидели довольно долго, пока последняя партия шашлыка доходила до кондиции. В конце концов я отставил кружку и снял пару крайних шампуров, тех где в основном были нанизаны овощи. И овощи и несколько кусков мяса выглядели вполне прожаренными и аппетитными.
— Та-ак, вроде готово...
Пегаска оживилась и потянула носом.
— Ммм. А это что?
— А это шашлык, из овощей и местной экзотики. Теплокровный таёжный питон. Я давеча решил по лесу слегка прогуляться, так он решил пригласить меня на обед, ну а я его пригласил на ужин. Вот так и посидели вчетвером...
Цепкая лазурная лапка метнулась, и выдернула из руки шампур. Пегаска уселась и бодро, но аккуратно сгрызла поджаренные овощи. Потом задумчиво принюхалась к мясу, поколебалась, осторожно отщипнула кусочек, ещё один...
— Фкуфо. — промычали мне секунду спустя набитым ртом. И чуть позже, когда шашлычина была успешно прикончена. — Слушай, но я же, вроде, вегетарианка?
Я ухмыльнулся. Картина сидящей рядом поньки с крепко зажатым в хуфе шампуром была бредовой, очаровательной и неимоверно льстящей моему поварскому самолюбию.
— Когда вас создавали, генжинеры сплошь и рядом код копипастили. Экстерьер частично от фалабелл, с правками, потроха через раз на основе человеческих, так что вегетарианство ваше, оно практически всё тут. — я постучал себя пальцем по лбу. — Реально вы, как и хомо, всеядные. Практически. Хотя щас с места в карьер объедаться не советую. Этого куска на сегодня тебе хватит, иначе с непривычки худо будет. Вот, держи лучше.
Я поставил рядом с ней большое блюдо с салатом. Мила не мелочилась с готовкой, но сама едва-едва поклевала, а мы с Димом всё больше на шашлык налегали, так что пегаске салат остался почти что весь. Дэш, впрочем, тоже к нему так и не притронулась, просто сидела и задумчиво перемешивала его ложкой. Не глядя в блюдо.
Я тем временем посмотрел оставшиеся шампуры, посчитал готовность достаточной, и подтянул к себе угловатый, тёмно-зелёный контейнер. Нажатие клавиши, огонёк индикатора зажёгся зелёным, потом красным, я откинул крышку и начал аккуратно укладывать шампуры внутрь, к тем, что уже там лежали. Наконец, последняя порция улеглась на вершине внушительной горки, крышка захлопнулась и вновь мигнула зелёным.
Дэш заинтересованно следила за моими манипуляциями.
— Я таких холодильников ещё не видела.
— Это не холодильник, это на двадцать порядков круче. Последний писк наших физиков-фундаментальщиков, портативная стазис-камера. Включаешь, и внутри полностью останавливается само время. Так что шашлыки из неё утром будут как только что с углей. С живыми объектами, правда, пока ещё есть какие-то подводные грабли, но их вовсю решают. А один из опытных экземпляров по случаю прислали мне, в подарок. От них как раз гонцы Тайгу и Центр навещали, команде жаль было разбирать готовые образцы. Решили — пусть поработают, вот по старой памяти мне и завезли, пока ты гуляла.
— Старые долги?
— Не то чтоб долги, и я бы не назвал их старыми. Вполне молодые, обаятельные, умненькие... — я посмотрел на недоумевающую пегаску и объяснил подробней. — Просто один из приветов от моей работы. Лет пять назад пара синтеток почуяла тягу к перемене мест, сорвалась с Тайги и после пробега по мирам остановилась, в итоге, на Деване. Там крупный центр, ковыряющий Т-технологии, плюс физики-фундаментальщики там же развлекаются, у них совсем рядом, в паре месяцев, система-полигон, красный карлик с четвёркой планет, катаются туда-сюда как заведённые, а то и сидят там на станциях, пока санслужба не выгонит... Не суть, впрочем. В общем остановилась эта парочка на Деване, осмотрелась, да и напросилась там поработать. Сначала лаборантами... учитесь вы быстро...
— Дай угадаю? — Дэш усмехнулась. — Одна из них была модели Твайлайт, верно?
— Обе. — я забрал отложенный Дэш шампур, и начал догрызать оставшееся. Отлично прожарилось, в самый раз. — Обычные и похожие истории — Земля, земные забавы, полутруп в финале и немного удачи. Ну а в итоге — на этих подружек нарадоваться не могут, и этот вот полезный ящик, на изрядную его часть, дело их лапок. Вот как-то так.
— Ну а ты...
— Ну а я тут только при том, что к нам обе попали в мою смену. Просто совпало так, но им это кажется важным. Такая вот трогательная, наивная благодарность. Которая, кстати, в перспективе сама по себе окупит весь этот проект много раз — столько углов в логистике срежется... — я покачал головой. — Ладно, это уже наша внутренняя кухня, не будем о делах.
— Как вы тут? — Дэш, наконец, принялась за салат, но замерла после пары ложек. — Слушай... я вот только сейчас поняла. Извини, что так внезапно убежала. Тяжело было?
— Да нормально всё. Я знал, что однажды ты сбежишь посмотреть на мир. Раскидали смены на троих, только и всего, Милу полубессменным дежурным поставили, мы на вылеты...
— Как они, кстати?
— Дим на смене, уже видела, наверное, а Милу спать прогнали, девочке теперь режим надо блюсти. Ты-то как прогулялась?...
— Жамшашно! — Дэш торопливо прожевала очередную порцию и начала рассказывать. Довольно, со смехом, но пару эпизодов, которые могли закончиться печально, я из её рассказа всё-таки подметил. Бывает и такое, иногда. Тайга всё же дикий мир, как и все остальные. Но, как ни бывает жаль, за глупо потерянные шансы, и как бы ни хотелось оградить и защитить — нельзя поддаваться этому благому пожеланию. Найдёны, сорвавшиеся в путешествие, должны увидеть мир таким, какой он есть. Нас, какие мы есть. И ни на секунду не сомневаться в том, что они увидят. Даже если это может плохо кончиться.
Вот он, живой пример, рядом, на боку валяется и болтает вовсю. И ощущает себя... дома, пожалуй. Нагулявшись и насмотревшись — вернуться домой, где привычно и знакомо. А потом уйти снова, чтобы найти другой, свой уже, но всё же — дом. Я слегка потрепал её по гриве — и она не сбилась, не отстранилась, и даже фон не изменился, только слегка дёрнула ухом. Отлично. Надо будет ещё завтра напарников на обнимашки подбить, и посмотреть на реакцию. Хотя скорее всего и подбивать не придётся, хех...
— ...а потом уже сюда. — закончила она.
— Довольна?
— Ага. — она неопределённо покрутила лапкой. — И так вот — везде?
— Если ты про людей, то примерно так. Есть конечно и бурление и споры, но то больше в профильных местах, у научников, например... Помашутся, наспорятся, сделают перерыв и дальше, с новыми силами. Если про природу — тоже плюс-минус так. Да ты и сама увидишь ещё.
— Так странно. Вроде и мир другой, а всё такое... обычное, что ли.
— Ну, это в Поясе обычное, таким уж его сделали. Дальники привозят такие фильмы, что дух захватывает. Правда там всё больше ландшафтные виды, жизни пока ещё не нашли толком.
— Совсем?
— Если быть точным, нашли — пару планет, где оно всё только-только начинается, на уровне бактерий. Те системы, понятно, объявили заповедником и трогать не будем, разве что с орбиты поглядеть, край — автомат сбросить... Но космос большой, а дальней разведкой мы, в общем, не так давно занялись. Тебе ещё будет что посмотреть.
— Думаешь? — пегаска прищурилась, глядя в небо. Мечтательно так.
— Знаю.
— Хм... — ожидаемых вопросов не последовало. Дэш просто валялась и смотрела на костёр. Потом я начал собираться, и она сперва навелась на меня ушками, а после и обернулась.
Горючая мелочь, вроде пакетов, полетела в огонь, осветив пляжик ярким жёлтым пламенем, объедки полетели в реку, и в воде немедленно взбурлила и начала делить угощение живность. Я пошарил взглядом по пляжу, обошёл диванчики, даже приподнял и заглянул под низ...
— Что потерял?
— Димка, паразит, похоже сумку со стропой утащил машинально... — Я приподнял свой диван вместе с пегаской, проверил и опустил на место. — Точно он, больше некому. Поможешь?
— Чем?
— Плед и эту вот салатницу сможешь утащить до дому? Я стазис потащу, она увесистая и неудобная. Ох уж эти гении — сделать такой шедёвр смогли, а вот догадаться ручку к нему приделать...
— Да раз плюнуть! — Пегаска вскочила и через пару минут уже потопала к лестнице, придерживая крыльями посудину на спине. Получалось даже эстетично, надо признать. Замечательное у них чувство равновесия, у крылатых.
Я накрыл прогорающий костёр диваном — вдруг ветер, не стоит оставлять открытые угли; взвалил на плечо камеру и направился следом.
Хорошо крылатым, особенно на крыльях, да сверху вниз. Снизу вверх по вырубленной тропе и пешком до станции, да ещё и с грузом, идти, конечно, несколько грустнее. Впрочем, мы никуда и не торопились, топали не спеша, болтая о всяких мелочах. Потом Дэш, с неожиданным для неё интересом, попыталась расспрашивать как дела у наших напарников, на что я отмазался, и посоветовал спросить самой. К тому времени мы уже благополучно дошли до столовой, и я был занят тем, что запихивал остатки посиделок в холодильник. Отмазка прошла успешно, хотя меня и наградили несколько недоверчивым взглядом. Не то, чтоб она была не права, но сам факт... Почуяла что-то, похоже.
Потом, пока не торопясь шли к дому, ей вдруг вздумалось поспрашивать меня про старину, точнее про мою работу в ту старину, и вопросы оказались довольно интересными. И в какой-то слегка знакомой манере...
— ...а это-то где услышала?
— Ммм... медсестра рассказала. То есть Дэ... Инга. Которая мне язык прошивала.
— Медсестра, ну надо же... — я хмыкнул. — В порядке ответного срыва покровов: у этой "медсестры" вообще-то куча работ по прикладной психотехнике за спиной. Распечатать всё, так стопка повыше меня выйдет. Причём, это если печатать мелким шрифтом.
— Странно. Никогда бы не подумала что... я могу научные работы писать...
— Стереотипы штука такая, обманчивая. То, что она на болталке дежурит — это у неё практика и темы для новых работ. Ну и лишняя помощь новичкам, всяко лучше, когда встречает кто-то знакомый.
— Очень удачно получилось, умная девочка... — свой голос в чужом исполнении узнать сложно, но можно. Да и она старалась. Мы как-то незаметно прошли мимо её дома, и стояли сейчас у дверей моего.
— Верно. Как говорил один древний полководец, война должна кормить войну.
— И доброту надо стараться совмещать с пользой.
— Тоже верно.
— ...это получается чаще, чем можно подумать. — пегаска, которую внезапно пробило на цитирование, всё стояла рядом, и чуть наклонив голову с нечитаемым выражением лица смотрела на меня. — ...и что там обычно дальше?
— Все мы люди. — я толкнул дверь.
— Да. Ты постоянно это твердишь. Ещё немного, и я сама в это поверю. — голос пегаски был заметно напряжённым, а эмоциональный фон внезапно изменился.
Решимость, словно перед прыжком в воду? — неожиданно, но ещё куда ни шло. Но страх? Странно, я вроде бы не давал повода. Впрочем, долго гадать мне не пришлось.
Пегаска резко шагнула вперёд, и так же резко поднявшись на задние ноги, упёрлась мне в грудь передними. Ткань рубашки там, где она упиралась, чуть стянуло, словно её сжали в маленьких кулачках. Занятная штука, эти их хуфы, отстранено подумал я, с пальцами им не сравниться, но функциональность вполне на уровне, даже такая вот полумелкая моторика очень даже на высоте. Хотя с виду копыто-копытом...
Поднявшись на задние ноги, она, разумеется, была ниже меня. Даже сейчас, когда она вытянулась во весь рост, напряжённая, словно струна.
Она зажмурилась и прижала уши, но крепко сжатая хуфами ткань дёрнулась и потянула меня вниз.
Нет. Не струна. Тонкая стеклянная палочка, сжатая сверх всякой меры. Ещё держится, но стоит чуть-чуть толкнуть, и хрустнет она, разлетаясь в пыль и осколки.
Понятно. И, в общем, знакомо — хоть и не по своему опыту. Вот потому адаптаторов для тяжёлых случаев в последнее время нацеливаются подбирать из синтетов же. Тогда всё проще...
Она чуть вздрогнула, когда я коснулся ладонью гривы. Уже не колючий ёжик, просто короткая причёска. Мягко пружинящая под рукой, когда проводишь по ней ладонью от лба до затылка, и чуть прижимаешь, обозначая движение к себе.
Тихий вздох, напряжение вместе со страхом никуда не пропадают, но всё равно она решительно подается вперед.
Целоваться она не умела совершенно.