Лавина

Это началось с небольшой вибрации, прокатившейся по горе. В суматохе лагеря никто не придал ей значения, списав всё на ветер. Сказывалась неопытность участников экспедиции.

Лавина накрыла верхний лагерь и устремилась дальше, сметая тропы и срывая верёвки. Когда её заметили в нижнем лагере, было уже слишком поздно. Волна снега врезалась в палатки, сминая их и хороня всех заживо.

Вэйсту не повезло: когда накрыло лагерь, он был в своей палатке. Почувствовав неладное, чейнджлинг быстро перевоплотился в свой привычный облик. Он видел, что в лагере бушуют страх, тревога, печаль. Земля тряслась так, что усталого чейнджлинга кидало по палатке, и у него ушло много времени, чтобы ухватить застёжку и потянуть её вверх.

Ни одной жёлтой эмоции снаружи. Ожидаемо.

В этот момент лавина накрыла лагерь, швырнув Вэйста куда-то, оглушая и ослепляя, сминая хрупкие крылья, выдавливая воздух и гася рассудок животным страхом. В отчаянной попытке спастись, Вэйст собрал остатки сил и телепортировался куда-то, где должен быть верх. Это произошло инстинктивно – он даже не понял, как это сделал.

Ему повезло, и заклинание выхватило его из-под снега и выкинуло в паре метров над останками лагеря. Вэйст неловко приземлился, простонав от боли. Шатаясь от усталости, он скинул маскировку, стремясь сберечь хоть какие-то силы. До Вэйста начал доходить весь ужас его положения: чейнджлинг был крайне истощен, и если не найдется источник нужных ему эмоций – он не жилец. Отчаянная телепортация из снежной могилы выиграла ему несколько часов, не более. 

Он огляделся. Вокруг никаких эмоций – никто не выжил.

Вэйст невесело усмехнулся, усаживаясь на снег. Куртка осталась в палатке, и чейнджлинг чувствовал, что начинает замерзать.

Неужели всё закончится вот так? Какая нелепица!

Апатия охватила Вэйста. Он не боялся смерти, но мысль о ней... Не укладывалась в голове.

– Эй, есть кто живой? – внезапный выкрик разорвал тишину, и Вэйст вздрогнул, оборачиваясь. Только теперь он заметил, что к нему кто-то шёл со стороны верхнего лагеря.

Эмоции гостя пестрели грустью, страхом, граничащим с паникой, и, как это ни странно, оттенками любопытства. Голос звучал очень знакомо, и чейнджлинг развернулся навстречу пони, снова накладывая иллюзию.

– Слава Селестии, Вэст! – пони подскочил к чейнджлингу с радостной улыбкой. Вэйста замутило от фонтана чувств, что бил из второго выжившего.

– Лавина снесла весь верхний лагерь. Меня не задело, потому что я отошёл чуть в сторону на минутку. Успел укрыться под уступом. А ты как?..

Чейнджлинг в ответ лишь покачал головой. Во всей буре чувств не было тех, которыми питался Вэйст. Теперь вокруг пони витали счастье, радость, страх, оживление, забота, воодушевление… любовь. Ни следа веселья или гнева, к разочарованию Вэйста.

– Ты ранен? Оххъ, конечно же! Вот, обопрись на меня, сейчас мы поднимемся чуть выше, достанем тебе куртку, найдём чего-нибудь поесть и будем ждать спасателей…

Чейнджлинг попытался было подняться, но рухнул в снег. Голова налилась тяжестью, звуки поплыли, и он провалился в небытие.

Проснулся Вэйст с трудом. Голова раскалывалась, всё болело, копыта онемели, а в уши будто набили вату. Тело вопило: смерть близка.

– Кэри… – просипел Вэйст.

Рядом что-то зашуршало, и Вэйст увидел облако разных эмоций. Он был слишком слаб, чтобы разобрать их все, но нужных ему точно не было.

Маскировка… Не могу больше держать…

– Где мы?.. 

– Под уступом. Я тут лагерь разбил. Хочешь пить? – в голосе Кэри слышалась искренняя забота и печаль.

– Нет, – прохрипел Вэйст. – Смотри. Не бойся, – с этими словами чейнджлинг развеял иллюзию.

От Кэри донеслись испуг и удивление. Вэйст усмехнулся.

– Это всё ещё я, Кэри. Я всегда был таким, просто никогда не показывал.

Кэри замялся и отвёл взгляд на мгновение. Когда же он повернулся к Вэйсту, тот увидел исходящую от пони решимость.

– Я понимаю, Вэст. Ты знаешь, я тоже давно хотел тебе признаться в одной вещи, – Вэйст услышал смущение в голосе Кэри и слабо усмехнулся.

– Я знаю, Кэри. Можешь не говорить.

От пони повеяло смятением.

– Оу… И как давно ты знаешь? – в его голосе звучали обида и негодование.

– С самого начала. Я вижу эмоции так же, как ты видишь цвета. Например, жёлтый – гнев и веселье, красный – гордость и ревность, зелёный – любовь и печаль.

Они замолкли.

– Почему ты не говорил, что знаешь? – всхлипнул Кэри. Вэйст видел зелёный шторм вокруг него даже сквозь прикрытые веки. Вопрос застал чейнджлинга врасплох.

– Не знаю. Наверно, я не хотел, чтобы наши взаимоотношения изменились.

– Да всё было бы даже лучше, будь мы вместе! Ты же знал, что я к тебе чувствую, так почему молчал?!

– Потому что я не люблю тебя, Кэри.

Фраза повисла в холодном воздухе. Вскоре раздался прерывистый вздох.

Сейчас я его разозлю. Я должен!..

– Не ной. Так бывает. 

Слова давались Вэйсту всё тяжелее. Тело онемело, даже язык во рту казался слишком неуклюжим. 

– Почему ты не сказал раньше? – От Кэри теперь волнами исходили горечь, обида и грусть.

Если бы я только был из зелёного улья…

– Ты перестал бы за мной ухаживать, а я этого не хотел. Ты должен злиться на меня! Побей меня, отведи душу, я всё равно уже не жилец. 

Я же пользовался тобой! Разозлись! Моя жизнь зависит от твоего гнева!

– То есть, ты просто меня использовал? – Кэри не повышал голос. Вэйсту даже не надо было читать его эмоции, чтобы понять, что тот разочарован.

– Да, именно! Я не хороший пони. Я даже не пони. Я никогда не любил тебя, но мне слишком нравилось быть любимым. Да я тебе даже своего настоящего имени не говорил!

Кэри молчал. Лишь зелёным облаком вокруг него витала печаль. 

Дерьмо! Он даже не может злиться на меня… 

– Моё имя Вэйст. Не стой рядом, когда я умру. Это опасно. 

Время для Вэйста словно замедлилось, и он кристально ясно увидел заплаканное лицо Кэри, смотрящего на него с удивлением и неверием.

Он один мог бы накормить целый зелёный улей. Но потратил всю эту любовь на меня…