Заколдованная библиотека: Невошедшее

И лишь во снах она зовёт

Жеребец поднял копыто и положил на дверную ручку. Замерев лишь на мгновение, он опустил ручку, и волна облегчения захлестнула его, когда копыто встретило сопротивление.

— Я не сплю, — произнес профессор Эйв.

Не сплю.

Жеребец откашлялся и распахнул дверь, готовый отправиться на рынок к своим друзь... знакомым. Ночь ещё не вступила в свои права над Холлоу Шейдс, и он с широкой улыбкой вышел на улицу, закрыл глаза и глубоко вдохну...

— Приветик, профессор!

Ах, да. Прощай безмятежность.

— Мисс Пай, — произнёс он, открыв глаза и обнаружив перед собой крайне жизнерадостную кобылу. Подозрительно. Очень подозрительно жизнерадостную. Но уверенности в себе ему было не занимать, — как поживаете?

Земнопони подпрыгнула на месте.

— Замечательно! А ты?

— Я тоже, — ответил профессор. — Э-эм, точнее, у меня всё хорошо, спасибо.

Эйв прочистил горло.

— Чем обязан вашему визиту?

Пинки рассмеялась.

— Ой, да-а-а та-а-ак... — пропела земнопони. — Просто зашла поздороваться!

Она отпрыгнула с пути жеребца.

— Ну же, профессор, иди!

Одну долгую секунду Эйв пристально смотрел на кобылу.

— Так я и сделаю, — ответил он, неторопливо направившись мимо.

И сделал он ровно пять шагов, прежде чем Пинки заговорила, на этот раз крайне серьёзным тоном:

— Профессор?

Жеребец остановился и, оглянувшись, обнаружил, что земнопони смотрит на него широко раскрытыми глазами.

— И всё тако-о-ое настоящее!

Ох, понячьи перья!

— Да! — воскликнул профессор, топнув копытом. — Да, настоящее! И я уже устал от этих ваших игр!

Улыбка вернулась на лицо Пинки.

— Оки-доки! Просто спросила, глупый! Рада, что ты думаешь, что не спишь!

— Не сплю! — решительно заявил профессор. — Не сплю.

И Эйв стремительно потрусил прочь, но с каждым шагом его решительность таяла, пока... пока...

А так ли он был в этом уверен?

Нет, но он же проснулся! Дышал! Чувствовал землю под копытами, воздух в лёгких и слабую боль, когда топнул копытом. Какой тут сон?!

Или все эти ощущения ему снились?

— Да, всё настоящее! — воскликнул жеребец, оборачиваясь и обвиняющим жестом указывая на кобылу. — Всё настоящее, и сейчас я это докажу! Сейчас просто поговорю с кем-нибудь и...

Пинки вновь рассмеялась.

— И заставишь их сказать то, что хочешь услышать?

Эйв стиснул зубы.

— На этот раз я уверен. На все сто. Готов побиться об заклад.

Земнопони ахнула.

— О-о-о-о-о! Правда? Что ставим?! — Пинки хмыкнула, поигрывая ожерельем на шее. — Как насчёт десерта? Может, пироженку?

— Пирожное подойдёт! — воскликнул жеребец, с улыбкой направляясь к Пинки. — И это будет самое вкусное пирожное, которое я когда-либо попробую!

Розовая пони пристукнула копытцами.

— О-о-оки-до-о-оки! — Пинки прочистила горло. — Итак, ты ставишь на то, что всё вокруг настоящее?

— Да. Да, ставлю.

Земнопони потёрла копытца.

— Хе-хе. Что ж...

В клубах дыма, позади хихикающей кобылы возникла улыбающаяся принцесса.

— Что ж, с твоей стороны будет мудро купить моей малышке самое большое пирожное, если ты, конечно, желаешь, чтобы твой сон оставался спокойным.

— О небеса! Я же уже извинился бесчисленное множество раз за эту Тартаром ляганную теорию об убийстве! Чего ещё вам от меня надо?!

Луна просто продолжила смотреть на Эйва с хитрющей улыбкой. Порождение бездны! Разрази её гром!

— Какой счёт, Пинки?

Розовая кобыла задумчиво нахмурилась.

— Эм-м... Шестнадцать против двух! Ура команде Луны!

Вздрогнув, профессор проснулся в своей кровати.

Дыхание жеребца было тяжелым, а взгляд метался по тускло освещённой комнате.

— Что...

Эйв попытался нащупать в темноте копытом выключатель, после чего вспомнил, что он единорог, включил свет и испуганно вскрикнул при виде розовой кобылы, сидящей у его кровати.

— Где моя пироженка?!

— МИСС ПАЙ, КЛЯНУСЬ ТАРТАРОМ, ЕЩЁ РАЗ И...

— А что такого? Глупышка, ты дверь оставил открытой! — защищалась Пинки, положив копыто на розовое ожерелье, свисающее с её шеи. — Даже принцесса Твайлайт всё видела и подтвердит!

Земнопони подняла ожерелье и прошептала:

— Правда, принцесса Твайлайт?

Профессор застонал, надел очки и вздохнул.

— Ну, теперь я точно не сплю.

Пинки хихикнула, продолжая разговаривать с ожерельем.

— Счёт шестнадцать к двум, принцесса Твай! Повод для гордости!

— Может, хватит уже разговаривать с этой штукой? Она же тебя не слышит, — произнёс Эйв, поднимаясь и отдёргивая шторы.

— Эй! Ты не можешь этого знать! — возмутилась земнопони. — Может, мы дойдём до пятидесяти, и она нам ответит?

Кобыла повернулась к ожерелью.

— Верно?! Ты же хочешь, чтобы я и дальше с тобой говорила?

Ха! Эйв покачал головой. Два года. Вот уже два года, а они всё ждут и ждут.

— Вы уже помешались на ожерелье. Никому из вас это не на пользу, и как бы сильно мисс Рэрити себе ни лгала, эта штука снова засветиться только во сне.

И не успел он договорить, как ожерелье на шее Пинки начало светиться.

— Ха! Неплохо сыграно, мисс Пай, — впечатлился профессор. — Семнадцать к двум.

Земнопони будто не услышала профессора. Она широко раскрыла глаза и просто пялилась на ожерелье, не в силах оторвать взгляда.

— Это не сон.

Эйв уставился на кобылу. Впервые ему казалось, что это всё-таки сон.

— Что?

— Принцесса Твайлайт! — закричала Пинки, прижав ожерелье ко рту. — Приве-ет! Принцесса Твайлайт?! Ты жива?! Всё хорошо?!

А вот теперь профессор был точно уверен, что это не сон.

— Рэрити! Сходи найди Рэрити! — прокричал он, но ожерелье тут же перестало светиться.

Оно просто свисало с копыт розовой кобылы, вернув себе своё привычное тусклое сияние, и в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Я пропустила вызов, — тихо произнесла охваченная ужасом Пинки.

И, прежде чем Эйв успел что-либо сказать, кобыла выбежала из комнаты, оставив его в одиночестве.

— Принцесса Луна, — произнёс жеребец, — если это сон, то не самый удачный.

Профессор побежал за Пинки Пай и нашёл её неподалёку от рыночной площади, за прилавком, прячущуюся от единорожки, осматривающей ткани.

— Мисс Па...

— Мне страшно... — прошептала земнопони, вцепившись в ожерелье на груди. В уголках её глаз понемногу скапливались слёзы. — Я обещала ей, что скажу, когда оно засветится. Я обещала. И я пропустила вызов.

— Мисс... Пинки, здесь нет твоей вины, — участливо сказал Эйв. — Я уверен, она поймёт.

— Но я обещала... обещала.

— Итак, — произнёс голос. — Есть какая-то конкретная причина, по которой вы прячетесь здесь, словно нашкодившие школьники какие?

Профессор повернулся и оказался чуть ли не нос к носу с крайне любопытной пегаской.

— Р-Рэйнбоу, — дрожащим голосом прошептал жеребец.

— Ого, Пинки, что случилось? — спросила Дэш, приземлившись. — Почему ты плачешь?! Что случилось?

Пегаска с грозным видом повернулась к профессору.

— Что ты с ней сделал?

Прежде чем жеребцу удалось сказать что-либо в свою защиту, розовая пони заговорила.

— Я пропустила вызов, — произнесла она, всё ещё сжимая ожерелье. — Пропустила.

От осознания глаза́ Рэйнбоу широко раскрылись.

— О... о нет. — пегаска на мгновение отвернулась к прилавкам, пробормотав крайне страшное ругательство. — Эм-м-м... лады! Лады, окей, спокуха, нормально, щас мы разберёмся, надо просто, хм-м-м...

— Ну и ну! Что здесь происходит? Светский раут, а меня не пригласили? Ужас!

Три пары испуганных глаз уставились на улыбающуюся единорожку, за спиной которой парили рулоны ткани. Эйв до этого момента ещё ни разу не испытывал истинного страха и с трудом мог представить, каково сейчас Пинки.

Рэйнбоу попыталась заговорить.

— Ой, Рэрити...

Но единорожка заметила кое-что ещё, крайне быстро.

— Пинки, дорогуша, — улыбка белой пони угасла. — Дорогуша, ты что, плачешь? Что случилось?

Земнопони, онемев, не смогла выдавить ни звука.

— М-мисс Рэрити, мне кажется...

— О небеса, Пинки, ты вся дрожишь! Что с тобой? — перебив Эйва, единорожка подбежала к кобыле. — Дорогуша?

— П-прости меня, Рэрити, — с трудом выдавливая каждое слово, извинилась земнопони.

— Простить? Сердце моё, за что? — спросила единорожка, положив ткани на ближайший прилавок.

— Я... я пыталась ответить... пыталась... а потом я хотела пойти к тебе, но оно перестало и... п-прости, я знаю, что обещала...

Взгляд Рэрити скользнул к ожерелью.

— А.

Один лишь звук, а у профессора создалось впечатление, словно он стал свидетелем вынесения смертного приговора.

Единорожка слегка попятилась, и было очевидно, что она заставляет себя улыбаться.

— Ага.

— Р-Рэрити, я...

Единорожка наклонила голову, подняла копыто, и Эйв увидел, что оно дрожит.

— Позволишь?

Не говоря ни слова, Пинки сняла ожерелье с шеи и протянула его Рэрити.

— Спасибо, — довольно безэмоционально сказала единорожка, после чего села и уставилась на ожерелье. Она выглядела точно Бледная Кобылица с косой, и профессору невольно вспомнился скелет пони, который он видел давным-давно.

Эйв почувствовал укол вины, но не мог не думать о том, не лучше ли было бы для Рэрити никогда больше не видеть принцессу?

Рог единорожки начал светиться, и все вокруг замерли в ожидании, ожерелье вспыхнуло светом. Затем ещё раз, и ещё.

— Эй, босс, — произнесла жёлтая единорожка, подтрусив к ним, таща за собой ткани, — Я тут подума...

Кобыла замолкла при виде ожерелья.

— Ой. Эм-м...

Свечение вокруг рога Рэрити погасло.

Она подняла взгляд.

— Что ж, — сказала она с улыбкой, в которой не было радости.

После чего левитировала ожерелье обратно к Пинки.

— Держи.

Все уставились, как земнопони нерешительно взяла его копытцем.

— Рэр? — позвала подругу Дэш.

— Не расстраивайся, Пинки. Твайлайт не вызывала, — внезапно повеселев, произнесла Рэрити. — Должно быть, луч света попал на ожерелье! Всего лишь луч света.

— Н-нет, оно правда светилось! — запротестовала земнопони. — Профессор тоже видел! Ожерелье правда свети...

— Пинки, — перебила швея, улыбка на её лице была фальшивой, но слёзы в глазах были настоящими. — Ну разве не мог луч света упасть так, м?

И земнопони уступила.

— Д-да! Ой-ёй! Ха-ха-ха! В-вот я глупышка! — быстро подыграла Пинки. — Я так сильно скучаю по принцессе, что уже видится всякое! Ха-ха...

Рэрити улыбнулась, и на этот раз, улыбка казалась искренней.

— Ну, значит, разобрались! — швея повернулась к жёлтой кобыле. — Пойдём, Инкантейшен, дел у нас невпроворот, верно?

Кобыла моргнула.

— Эм-м... да, босс.

Рэрити повернулась к тканям и, прежде чем взять их, смахнула слёзы.

— Подумать только, спустя два года я всё ещё... — она помотала головой и повернулась к Пинки. — Ну ладно, девочки, увидимс...

Швея замолкла и широко раскрыла глаза.

И когда профессор повернулся к розовой пони, то увидел, что ожерелье на её груди ярко вспыхнуло.

Пинки закричала. Громко. Но вместо того, чтобы заговорить, сорвала ожерелье с шеи и кинула его прямо в лицо Рэрити, отчего та пошатнулась, пытаясь его поймать.

Поймала, и теперь все пони смотрели на неё, смотрели, как ожерелье второй раз за два года засияло.

— Отвечай! Отвечай! Чего ждёшь-то?! — воскликнула Рэйнбоу.

— Я... я боюсь, — ответила Рэрити, распахнув глаза, словно удивившись собственным словам.

Но всё же встала и, глубоко вдохнув, сотворила заклинание.