Venenum Iocus
21. ПАЙФУН!
— Я вернулся, — объявил Тарниш, входя через заднюю дверь, ведущую на кухню. Когда он уходил, Мод помогала своей сестре Пинки привести себя в порядок в ванной. Дом казался тихим, а кухня — пустой. — Я привез телеграмму из города… она для тебя, Пинки.
— Лучше бы она была не от него, — сказала Пинки, появляясь в дверях гостиной со свирепым оскалом на лице.
— Я не знаю, — ответил Тарниш, покачав головой. — Потому что я не знаю, кто он такой. Эта телеграмма от мистера Сэндвича.
Пинки бросилась вперед, розовым пятном пронеслась по кухне и выхватила телеграмму из телекинеза Тарниша как раз в тот момент, когда в дверях появилась Мод. Она разорвала конверт с телеграммой, сделав это с такой скоростью, что невозможно было понять, как она это делает, и начала читать, ее глаза метались слева направо. Ее рот открылся, и она покачала головой.
— Чизи в беде… о нет! — Пинки Пай покачала головой. — Какая-то новая ужасная мутация параспрайта, которая заставляет пони грустить! Он не может сражаться с ними в одиночку, а музыка, похоже, не помогает!
Тарниш понятия не имел, о чем говорит Пинки. Он смутно помнил о параспрайтах в Понивилле, но по какой-то причине они оставили его в покое. Он смотрел, как Пинки Пай снова читает телеграмму. На этот раз, пока она читала, ее грива и хвост распустились буйными кудрями.
— У меня нет времени сидеть здесь и жалеть себя… Я нужна другу… Я нужна Эквестрии… Я должна идти!
На Тарнишед Типота обрушился розовый ураган пятой категории, Пайфун. На него набросилось розовое пятно, его шея была почти раздавлена в яростном объятии, его лицо поцеловали дюжину раз за один миг глазами, каким-то образом почти опрокинув его, но при этом сохранив вертикальное положение, а затем розовое пятно оставило его, чтобы напасть на Мод, которая перенесла бурю с каменным безразличием. Прежде чем Тарниш успел прийти в себя настолько, чтобы что-то сказать, Пинки выскочила через заднюю дверь и исчезла, оставив после себя облако конфетти, несколько серпантинок и запах глазури.
Все произошло так быстро, что грива Мод развевалась на ветру от стремительного ухода Пинки. Два оставшихся пони уставились друг на друга, моргая, а конфетти, как снежинки, посыпались на Тарниша и Мод.
— Что только что произошло? — спросил Тарниш.
— Пинки Пай, — ответила Мод, как будто это как-то все объясняло.
— Она ушла.
— Ага.
— С ней все будет в порядке? — Тарниш озабоченно наклонил голову в одну сторону.
— Я думаю, с ней все будет в порядке. — Мод вздохнула и моргнула. — Нам нужно идти. Нам нужно работать. Хочешь помочь мне начать упаковывать Яйцо?
— Мы действительно собираемся назвать его Яйцо? — Тарниш пересек кухню, чтобы встать поближе к жене. Конфетти посыпалось с его боков и закружилось вокруг его копыт.
— А как еще нам его назвать? — Мод наклонила голову, чтобы посмотреть на Тарниша. — Хватит расти в высоту, Тарниш, у меня скоро шея свернется. Ты что, жираф какой-то?
— Эй, не начинай! Я ничего не могу поделать. — Тарниш опустил голову, пока не оказался на уровне глаз Мод. — Мне кажется, или моя шея стала очень длинной? Как будто ненормально длинной?
— Все лучшие части тебя длинные, — ответила Мод самым невыразительным монотоном.
Не в силах остановиться, Тарниш начал хихикать. Он потрепал Мод по щеке, осыпая ее ласками, и сделал шаг ближе:
— Я очень надеюсь, что с Пинки все будет в порядке. Она так внезапно удрала.
— Тарниш, так уж она устроена. Однажды, давным-давно, когда она была еще жеребенком, она просто встала и ушла от нас. Она ушла в Понивилль. Она всегда была свободной душой. Я думаю, ей просто нужно было побыть с сестрой. Она сама разберется. — Мод сделала паузу и посмотрела на Тарниша. — Кстати, ты хорошо за ней присматривал. Спасибо. Я собираюсь загладить свою вину Счастливыми Супружескими Объятиями.
— Эй, быть хорошим — это уже награда. — Тарниш усмехнулся.
— Но это будет позже. А пока нам нужно собрать вещи. Давайте посмотрим, что можно сделать, пока еще светло. — Мод шумно поцеловала Тарниша в щеку. — Правда, спасибо.
— О, ничего особенного…
Яйцо оказалось гораздо просторнее, чем могло показаться на первый взгляд. В кладовых под полом и под потолком хранилось удивительно много вещей. В кладовке под кроватью было еще больше вещей. Здесь было гораздо больше полезного места для хранения, чем в повозке на колесах. Кроме того, вещи не нужно было упаковывать в герметичные непромокаемые чемоданы, которые сами по себе были тяжелым грузом. Шкаф за кроватью еще не был заполнен даже наполовину.
— А как насчет нашего научного оборудования? — спросил Тарниш, выходя из Яйца.
— Еще не прибыло. Оно прибывает поездом, должно быть здесь завтра, — ответила Мод. — Мы получаем новую модель считывателя тауматона, который мне не терпится опробовать. Камни откроют мне свои секреты.
— Я упаковал старый…
— Хорошо, — сказала Мод, — нам может понадобиться запасной вариант. Старый хорошо зарекомендовал себя во время нашего последнего приключения.
Тарниш кивнул и поднял ящик с едой, стоявший возле задней двери. С легкостью он подкатил его к двери, занес внутрь, а затем шагнул внутрь сам. Ящик, большой, тяжелый и деревянный, оказался ненужным. Он открыл его, снял деревянную крышку и начал раскладывать все консервы в шкафы под раковиной. Внутри шкафа были ремни и сетки, чтобы удерживать предметы на месте.
Опустошив ящик, он выбросил его наружу и взял второй ящик, который был полон сухих продуктов: овсянки, риса и других продуктов, которые не были консервированными. Тарниш втащил его в Яйцо, открыл и начал все раскладывать. Несколько сотен фунтов продовольствия уже были уложены на хранение, и еще оставалось много места.
Высунув голову за дверь, Тарниш прихватил еще кое-что, что ему отчаянно хотелось взять с собой в путешествие. Он поднял Мод, которая просматривала контрольный список, и втащил ее внутрь. Ухмыляясь, он бросил ее на кровать. Он надвигался на нее, его ухмылка становилась все шире, его подбадривало то, что она просто лежала и смотрела на него с сонным, незаинтересованным выражением лица.
— Ты все запихнул? Все плотно сидит? Ты…
Раздался кашель. Тарниш застыл, моргнул и почувствовал, что его кровь похолодела. Мод моргнула, и ее ноздри раздулись. С почти болезненной медлительностью, скрипя сухожилиями на длинной шее, Тарниш повернул голову и посмотрел на Игнеуса, который просунул голову в дверь и задал несколько вопросов.
"Ты все запихнул? Все плотно сидит?" Эти слова не могли быть сказаны в самое неподходящее время, когда Тарниш уложил Мод на кровать и планировал небольшой импровизированный сеанс поцелуев. И бедный Игнеус, его слова должны были преследовать его. Жеребец стал такого оттенка красного, какого не существует в природе. Он только что задал своему зятю вопрос, на который ни один отец не хочет услышать ответ.
Тарниш, у которого было что-то вроде рта, который мог быть остроумным, когда того требовала ситуация, не смог сдержаться. Он почувствовал, что его губы предают его, когда слова начали покидать его:
— Я заполнил все свободное место, которое смог найти, и еще остался запасной отсек…
— Папа… ты появился без предупреждения…
— Модлин, пожалуйста, папе нужно время… ты оставила дверь открытой, и я понятия не имел, что там происходит. Я думал, там безопасно. — Игнеус вытер пот с лица, сделал глубокий, хриплый вдох и выпустил все это в порыве. Старый жеребец покачал головой, хрюкнул и, топая, пошел к водокачке, чтобы охладиться.
— Тарнишед Типот, негодяй, я скажу твоей матери, — сказала Мод своему мужу.
— Да ладно, это было смешно, — сказал Тарниш в свое оправдание, когда Игнеус начал качать воду и мочить голову. — Мне нужно было что-то сказать, я не мог удержаться. Это просто само выскользнуло.
— Тарниш… — Мод покачала головой на своего мужа. — В свете того, что ты только что сказал, в частности, про "запасной отсек", ты не должен говорить "выскользнуло", хорошо?
Фыркнув, Тарниш начал хихикать, когда с губ Игнеуса полился поток ругательств. Старый жеребец брызгал слюной, кашлял и продолжал мочить голову. Тарниш смотрел на Мод, пытаясь найти какой-нибудь признак того, что она забавляется; он надеялся, что ей это покажется смешным.
— Когда я расскажу об этом маме, она просто взвоет. — Мод моргнула один раз, посмотрела на отца, а затем на Тарниша. — Это уморительно. Это то, о чем мы все будем вспоминать и смеяться.
— Нет, это не так, — ответил Игнеус, встряхивая себя. — И именно поэтому мы построим для тебя хороший каменный коттедж, и здесь будет действовать строгое правило "стучать, прежде чем войти". У камней я теряю своих маленьких кобылок.
Игнеус с воплем отправился прочь, топая ногами, и исчез через заднюю дверь дома. Мод смотрела ему вслед сонными глазами, а когда он ушел, Мод ткнула Тарниша копытом.
— Может, продолжим с того места, на котором остановились?
Пожав плечами, Тарниш ответил:
— Конечно, хорошо.
Войдя на кухню, Тарниш замер, увидев, что Клауди смотрит на него. Мод натолкнулась на его спину, а затем протиснулась в дверь, отпихнув его в сторону. Она остановилась и посмотрела на свою мать.
— Хочешь поужинать или ты уже набита? — Когда Клауди заговорила, уголок ее рта дернулся.
— О, я не знаю, — ответил Тарниш, играя в опасную игру. — Я только что откусил немного пирога, но я все еще голоден. — Он заметил, как Мод бросила на него косой взгляд, пока он говорил. — Пирог может быть сам по себе сытной едой, если углубиться в него как следует.
— Да, может, — сказала Клауди, ее глаза сузились, а уголки рта продолжали тянуться вверх. — Убирайся с моей кухни, негодяй! Бедный Игнеус, ему нужно было прилечь ненадолго. Вы оба, убирайтесь! Ужин будет подан через некоторое время. Тарниш, постарайся не испортить себе аппетит.
— Но, Клауди, я влюблен в твою выпечку и не могу перестать обгладывать сладкое угощение, которое ты приготовила специально для меня…
— Убирайся отсюда! — Клауди указала копытом на дверь, ведущую в гостиную, и, как ни старалась, не смогла сдержать своего хихиканья. На мгновение ее взгляд задержался на взрослой дочери, и в нем читалась яростная гордость. — Ты подаришь мне несколько внучат, и, может быть, я тебя прощу. А теперь убирайся!
Зная, что лучше не испытывать судьбу, Тарниш поспешил скрыться, а Мод последовала прямо за ним. Переступив порог гостиной, Тарниш усмехнулся и сказал:
— Спасибо, Клауди… она идеальна.
— И мне ли этого не знать! — огрызнулась Клауди.
Стоя у стены в тесной комнате, Тарниш наблюдал, как Мод достает маленький мешочек для Лаймстоун. Он уже знал, что в нем находится, похороненное глубоко в мягкой папиросной бумаге. Снежный шар из Мэнхэттена, как она и просила. Он сказал, что постарается достать снежный шар, но Мод сама отправилась за покупками. Но Лаймстоун не обязательно должна была это знать…
Этот снежный шар был особенным — он светился ночью, и в крошечном городе внутри были светящиеся окна, маленькие фонари и маленькие освещенные повозки на улицах. Тарниш надеялся, что это порадует Лаймстоун. Он приводился в действие энергичным встряхиванием.
Что касается Марбл, то Мод принесла книгу об истории Мэнехэттена и его значении как торгового города земных пони. Поскольку Марбл была книгочеем, Тарниш решил, что это будет самый подходящий подарок.
Он наблюдал, как копыто Лаймстоун потянулось к сумке, и она начала ощупывать ее. Она вытащила что-то завернутое в бумагу и начала отделять слои, ее глаза расширились от восторга. Марбл, с другой стороны, была более сдержанной. Она заглянула в свою сумку, как-то застенчиво и извиняюще, но ничего не достала. Она просто сидела, глядя в сумку, и улыбалась мягкой, теплой улыбкой.
— Это прекрасно, — сказала Лаймстоун, отбрасывая в сторону бумагу. Она подняла снежный шар, балансируя его на копыте, и заглянула в крошечный городской пейзаж. Она издала звук "оооо", а затем "аааа", ее глаза становились все шире.
— Как ты думаешь, с Пинки все будет в порядке? — спросила Марбл.
— Я уверена, что с Пинки все будет хорошо, — ответила Лаймстоун, встряхивая свой снежный шар.
— Я тоже волнуюсь, — признался Тарниш.
Марбл, подняв голову, посмотрела на пони, столпившихся вместе с ней в комнате. Она смахнула гриву с лица копытом, негромко кашлянула, а затем сказала:
— Пинки — это как луч солнца, который светит тебе всю жизнь, а потом исчезает. Она особенная, потому что ты никогда не знаешь, когда она появится в следующий раз. В один момент, как лучик солнца, она есть, а в следующий момент ее уже нет.
— Да, это как раз про Пинки. — Лаймстоун кивнула головой, и ее взгляд остановился на крошечном городе под стеклом. Внутри бушевала метель, а в воде виднелись желтые отблески огней.
— Но солнце всегда возвращается, как бы темно ни было. — Мод протянула переднюю ногу, схватила Марбл и притянула ее к себе, чтобы обнять. — Нам, камням, нужно солнце, чтобы согревать нас…