Ми Аморе Инфлюэнца

Болезни у аликорнов протекают причудливым образом. Этого вполне достаточно, чтобы испортить жеребцу посвящённый любви выходной – что вот-вот узнает молодой лейтенант Дворцовой Гвардии Шайнинг Армор. Перевод части шестой цикла "Кейдэнс Клаудсдейлская" авторства Skywriter

ОС - пони Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

Улыбка, тортик

Переезд в маленький городок для одной пони перетек в милый праздник благодаря розовому хаосу веселья.

Пинки Пай ОС - пони

История одного ОС

Меня одна знакомая попросила нарисовать своего ОС и скинула картинку, с прилагающей небольшой предисторией. В общем тему развил и с чистой совестью выложил сюда.

Другие пони ОС - пони

Мечта Скуталу

Теперь она - легенда.

Рэйнбоу Дэш Скуталу

Мы заперты в камне, и мы должны кричать

Невероятно долго Кризалис, Тирек и Кози Глоу стояли, парализованные в своём каменном коконе, неспособные сдвинуться с места. И говорить. И вообще сделать что-либо. Но это не значит, что они не видели и не слышали всё вокруг них. Год за годом.

Другие пони Кризалис Тирек

Хроники семьи Джей: Сила потомков

Спокойная жизнь в Эквестрии вновь нарушена. Единорог-изобретатель, многие тысячелетия назад сосланный в Тартар, снова вернулся в мир магии,намереваясь захватить власть! Элементы гармонии утеряны, принцессы Селестия, Луна, Каденс и Твайлайт бессильны перед злодеем. И внезапно раскрывается секрет талантливого единорога, который может повернуть ход великой битвы за Эквестрию...

ОС - пони

Дождь над миром

Сказ о том, откуда (и что) есть пошли на Эквусе аликорны. Миф придуман в рамках сочинённой мной вселенной «Полярной звезды», но вполне вписывается и в мир «классической» Эквестрии, ибо кто знает, что там было десяток тысяч лет назад между киринами, зебрами и пони.

Другие пони

Yass Queens Slay

Чейнджлинги интересные создания - переменчивые, адаптивные, и не просто так похожие на чудовищ из недр космоса где никто не услышит твой крик. Любовь как чувство - питает их, но любовь в своем физическом проявлении - тоже имеет для них свои бонусы. Например, возможность прихватизировать лучшие черты своего партнера - и породить чейнджлинга похожей сути и силы, даже с обрывками памяти и характера порой. Королева Чейнджлингов - это ходячая биохимическая лаборатория, несущая в себе генетический арсенал из которого можно собрать что угодно! Так и появились в свое время касты воинов, инфильтрантов, преторианцев, рабочих. Но мир вокруг меняется, и нужно держать планку. Операция с атакой на Кантерлот завершилась оглушительным УСПЕХОМ, и пока ничего не подозревающие пони праздновали свою победу, Кризалис была занята тем, что использовала весь полученный за время своего господства над столицей материал - для создания соратниц, спутниц, офицеров ее роя. Тех, кто принесет ей Эквестрию на блюдечке. Новых Королев!.. Она действительно считала, что это было хорошей идеей.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони ОС - пони Кризалис Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор Эмбер Чейнджлинги

Яблочный эксперимент со сном

Снова наступает сезон зэп-яблок, и семья Эпплов оказалось в затруднительном положении. Огромный долг, неумолимая жара и больной Биг Мак вынуждают Эпплджек обратиться к Твайлайт за зельем, которое не даст ей уснуть достаточно долго, чтобы выполнить работу. Это работает как магия... пока она не понимает, что его действие не проходит. Ужасные вещи случаются с лишенной сна пони... Разум Эпплджек становится безумным, и она становится монстром, одержимым жаждой мести. (Отчасти вдохновлен крипипастой "Русский эксперимент со сном")

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Биг Макинтош Грэнни Смит Лира Бон-Бон Другие пони

Т+769 дней

Согласно одной из эквестрийских традиций, когда пони достигают определенного возраста, они получают магический таймер, который отсчитывает дни до их встречи с избранниками, предопределенными им судьбой. Рэрити была весьма взволнована, когда получила свой таймер. Правда, она совсем не ожидала, что он будет отсчитывать дни в противоположную сторону.

Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай

Автор рисунка: MurDareik

Не пытайтесь покинуть Омск. Ну, пожалуйста…

2. Разговоры-разговоры-разговоры

Здравствуйте, меня зовут Антон, и я зануда. *звуки апплодисментов*

А ещё я ненавижу неопределённые ситуации, итоги которых не могу предсказать. Лучший способ меня напугать — вызвать к директору школы и не назвать тему разговора. Впрочем, с директрисой мы были если не друзьями, то хорошими знакомыми. В деревнях и посёлках, где каждый на виду у каждого, можно при желании «скорешиться» даже с сельским главой. Но пока что мне хватало знакомства с Тамарой Львовной. Мы условились: если уж она меня вызывает, то предупреждает, зачем. Или просит «помочь с компьютером», если хочет обсудить что-либо, не предназначенное для лишних ушей. Так что напугать меня могло не многое.

Но ситуация с Оленькой полностью выбила меня из колеи.

Признаюсь: я чуть не завизжал по-девчоночьи: «Спасите, насилуют!».

Кое-как мне удалось взять себя в руки и с деланной нагловатой ухмылочкой назначить встречу у неё дома спустя пару дней. А заодно подготовиться, но не только для занятия математикой.

Мне остро захотелось посоветоваться.

Поэтому тем же вечером, распрощавшись с Оленькой, я двинулся к своей Номер Один.

Вообще её зовут Женька, и для многих одноклассников она «своя в доску». Да и выглядит как паренёк: худенькая, с коротким рыжим ёжиком, вечно одевается в мешковатые штаны и просторные футболки.

Для меня же она была именно Номером Один. Хотя парнем и девушкой нас можно было назвать с натяжкой: скорее уж мы были очень близкими друзьями — насколько можно, если не запрыгивать в койку.

Вот и сегодня я завалился к ней без предупреждения. Просто зашёл во двор, грохнул по косяку пару раз — дверь и открылась, явив курносое личико и короткий ёршик волос.

— Тоха.

— Женя, — в тон ей ответил я.

— Айда, — дёрнув плечом, она посторонилась, пропуская меня.

Росла Женька в типичной однополой семье: с мамой и тремя младшими сёстрами; отец её давным-давно ушёл в город, да так и не вернулся, уж не знаю точно, но, вроде бы, деньги до сих пор регулярно присылал. В иное время от назойливого женского внимания просто спасу не было; сегодня же в доме стояла тишина.

Поэтому мы без помех прошли в дальнюю комнату, где я привычно уселся по-турецки в кресле в углу, моя Номер Один тут же уселась на полу спиной ко мне и откинулась назад, прислоняясь головой к животу.

— Мамка с сеструхами уехали в город за шмотками и учебниками, скоро будут, — сказала она.

— Я ненадолго, мне поговорить только, — я беззастенчиво запустил руки ей под футболку, лапая её животик — его и только его. Конечно, можно было запустить руку повыше или пониже, насчёт чего Женька явно не собиралась возражать, но слишком уж это было просто. Покувыркаться с девчонкой в постели любой может, а вот получать удовольствие от прикосновений к животику надо уметь.

— Говори, — точно кошка мурлыкнула Номер Один, откидывая голову назад и смотря мне в лицо из-под прищуренных век.

— В общем, я трахну кобылу.

— Хмм? Ты про Нинку, что ль? Она ж такая страхолюдина, что я даже не ревную…

— Нет, настоящую кобылу, — вздохнул я.

Теперь Женька удивилась: распахнула глаза, и моргая, уставилась на меня. И не сводила взгляда всё время, пока я честно пересказывал, как ненароком согласился помочь Оленьке с уроками по математике и за какую оплату.

И я тоже не мог отвести взгляд — это было бы признанием вины.

В этой чёртовой деревне абсолютно невозможно удержать что-либо в тайне. Все всё видят, все всё слышат. Но насчёт Номера Один я был твёрдо уверен, что дальше неё история не уйдёт.

— Ну что скажу, сам виноват, — сказала она без обиняков, за что мне всегда нравилась. — Так какая проблема-то?

— Не могу просчитать риски.

— Хм, — она слегка прикусила губу. В глазах читалось причастность к чему-то грязному и запретному. В глубине этих гла́зок прятался неординарный ум, Женька была умнее меня, по крайней мере, в некоторых областях жизни уж точно. А ещё она обладала невероятным врождённым талантом предугадывать риски. Не предсказание будущего, но нечто похожее на работу детектива. — Ну давай подумаем. Во-первых, кто-нибудь застукает вас, и от репутации скотоложца ты вовек не отмоешься. Да, она разумная, но едва ли кого переубедишь. Придётся тебе бежать отсюда, сменить имя и внешность, устраиваться на работу без образования, снимать какой-нибудь клоповник, глушить депрессию бухлом или наркотой, и хорошо, если ты до тридцати дотянешь.

Я поморщился: Номер Один утрировала, но думала в верном направлении.

— Во-вторых, тебе не понравится, ей не понравится, и вы разойдётесь, никому ничего не сказав. И в-третьих, тебе понравится, ей понравится, и ты станешь отцом жеребяток.

— Биологию никто не отменял, — буркнул я. Выходило, что меня устраивал только один вариант из трёх.

— Вообще не понимаю, что мешает тебе просто сказать, что пошутил, — Номер Один снова прикрыла глаза. — Ах да, ты же язык себе скорее откусишь, чем признаешься.

— У меня есть гордость, знаешь ли.

— Вот и трахай пони с гордостью.

— Проститутку…

— С чего это она вдруг проституткой стала?

— А как мне её называть? Послал нахуй, считай, а она согласилась.

— Может, у бедной девочки выхода нет?

— Выход есть всегда! Хочешь, не хочешь — держись! Ни капли в горло, ни сантиметра в жопу!

Да, между унижением и проблемами я всегда предпочитал проблемы. Уж лучше выйти побитым, но с ценным опытом, чем позволить кому-то сесть мне на шею.

Вот только теперь я своим же языком загнал себя в угол.

— Вот я и говорю, трахай её с гордостью, — Номер Один пожала плечами.


По всему выходило, что встретиться с Оленькой придётся: хотя бы для того, что прояснить всё.

Как я уже говорил, учительница математики подкидывала мне дополнительные пособия. Плюс, у меня сохранились учебники за предыдущие года. Да, уже потрёпанные, загвазданные; впрочем, покупались они тоже не новыми. На качество материала это никак не влияло.

После некоторых раздумий я не придумал ничего умнее, чем составить что-то навроде входного теста за прошлые года. Выглядело это следующим образом: я брал учебник и пролистывал его от корки до корки, выписывая по два-три случайных примера из каждой крупной темы. Когда одна книга заканчивалась, брал следующую. Под конец исписал весь двойной листочек моим ужасным почерком. Просмотрел, выругался и переписал заново, делая цифры и буквы более разборчивыми.


Наступил первый день занятий.

Встреча у нас была назначена после обеда; в итоге кусок не лез мне в горло, так я нервничал. Хотя постарался подготовиться достойно, проштудировав не только учебные пособия, но и официальные статьи по лошадиной анатомии и психологии и неофициальные записи на форумах зоофилов. Не самый лучший источник информации, но единственный доступный при отсутствии любого упоминания новопони в сети интернет. После чего начисто стёр историю запросов в браузере и все временные файлы на жёстком диске.

Оленька точно поджидала меня у входа: только я на деревенеющих ногах поднялся в сени и разок стукнул по фанерной двери, как та распахнулась словно от пинка изнутри.

— Привет! — куда бойчее, чем при первой встрече, воскликнула мышастая кобылка; с прошлого раза она переоделась во что-то вроде свободных шорт и маечки.

— Пошли! И не стесняйся, мама с папой на работе, — цокнув передними копытцами по полу, она посторонилась, пропуская меня в дом. Вот могут же люди! Ещё недели не прожили, а уже оба нашли работу. И ещё говорят, что в деревне работы совсем нет, хоть на кладбище ползи и рой землянку.

Хоть какое-то облегчение, что её родителей сейчас нет.

Пока Оленька вела меня к себе, я присматривался к ней, вспоминая выученные приметы. Как ни странно, в этом помогала самая базовая энциклопедия про лошадей. Пока наблюдения подтверждались. Уши чуть развёрнуты вбок, хвост мерно покачивается — похоже, в отличие от меня, кобылка ничуть не волновалась. Ну или просто умела владеть собой.

Комната Оленьки выглядела совершенно обычной: ковёр на полу, книжные полки, вполне человеческая кровать, письменный стол; разве что роль одёжного шкафа играл большой комод. И возле стола, кроме низенького пуфика, уже стоял стул специально для меня.

Первым делом я проверил дверь и с удовлетворением обнаружил на ней задвижку внутри. В противном случае даже заговаривать об «оплате» не имело смысла.

— Что-нибудь будешь? — спросила тем временем Оленька. — Чай? Морс?

— Давай мы просто не будем отвлекаться, — присаживаясь, пресёк я её попытки изображать радушную хозяйку, чтобы не тратить время. — Значит так, для начала я сделал для тебя небольшое задание, чтобы оценить твои способности вообще. По каким темам провалишься, с тех и начнём плясать.

— Ну… хорошо, — дождавшись, когда я выложу листок, кобылка подошла и посмотрела на него. Затем дотронулась кончиком копыта и перевернула; бумага следовала за ним, точно наэлектризованная. Занятный фокус.

— Занятия будут длиться по часу. Вполне хватит, чтобы объяснить одну тему и закрепить её упражнениями, — продолжал я. — Если не понимаешь — говори сразу, а не опускай потом глаза и не говори, что девочка и в циферки не можешь.

— Да уж понятно, — всхрапнула Оленька. Её уши на секунду повернулись назад. Злость, недовольство?

— И последнее, — я снова, как накануне, наклонился вперёд, опираясь локтями на колени. — Насчёт оплаты. Хочу понять, правильно ли мы поняли друг друга. Люблю точность, знаешь ли.

Вот теперь её уши прянули вниз, точно две пытающиеся спрятаться в гриве мышки. Посмотрела в сторону, потом на меня, тихонько сопя при этом.

И… это что, румянец? Как шёрстка на щеках вообще смогла покраснеть?!

— Понимаешь, я сначала решила, что ты шутишь, вот и пошутила в ответ, — сказала она негромко. — А потом думала, думала… просто ты так серьёзно всё говорил… вот и решила, почему бы и нет.

Она шаркнула копытцем по полу.

— Деньги в семье есть, это не проблема, но… твой вариант мне нравится. Так что да, я согласна. Ты учишь меня математике, а взамен можешь заниматься со мной сексом. Я никому не скажу, — добавила она, потупившись.

— Понятно, — сказал я, стараясь не спасть с лица; мысленно я вообще орал от собственной тупости. — Но всё-таки, почему?

— Ну… это как с конфетой. Ты хочешь съесть конфету не потому, что тебе не хватает чего-то в организме, а просто потому, что любишь конфеты. Вот и я захотела… попробовать на вкус.

Нет, я поторопился, назвав Оленьку проституткой. На самом деле она была грёбаной нимфоманкой. О чём вообще можно говорить с людьми… и с пони… которые идут на поводу у своих желаний?

— Ладно, — медленно сказал я. — Тогда договоримся так. Час я занимаюсь с тобой, а потом ты полчаса оказываешь мне… ответную услугу. Устраивает?

Дождавшись ответного кивка, я секунду помедлил и тоже кивнул:

— Тогда приступай.

Спустя минуту я узнал, что пони писала, зажав ручку ртом — то ли не была обучена письму другим способом, то ли не могла удерживать тем статическим электричеством более тяжёлые предметы, чем лист бумаги. В любом случае — чёрт побери! Почерк у неё оказался в разы лучше моего! Может, тоже научиться писать ртом?

Будильник на столе тикал, чиркала ручка по бумаге, а я старался не отвлекать Оленьку. По себе знаю, как важно сосредоточиться. Да и вряд ли она могла отвечать, пока рот у неё был занят. Так что сидел я рядом на дополнительном стуле и помалкивал. А заодно снова разглядывал кобылку.

Казалась ли она привлекательной? В каком-то смысле — да: конские черты в ней удивительным образом мешались с человеческими, причём обе стороны дополняли друг друга. Но настолько ли привлекательной, чтобы можно было её хотеть?

А считала ли она привлекательным меня или других людей? Ведь с какой-то же стати она согласилась на это. Хотя пока что все её объяснения сводились к одному слову: любопытство.

Надо сказать, мне тоже было любопытно. Любопытно получить опыт репетитора, я имею в виду. Всё-таки учиться мне оставалось два года, а дальше у меня запланированы поступление в вуз, переезд в город — и всё это требует денег. И репетиторство казалось неплохим решением; уж куда лучше, чем каждое лето ездить в райцентр и устраиваться разнорабочим на полставки на фабрику по производству дверей.

Поэтому Оленька была моей «пробой пера».

— Антон, у меня всё готово. Антон?

— А? — я встрепенулся и понял, что неподвижно смотрел куда-то в стену. Оленька сидела рядом и подпихивала копытцем ко мне листочек бумаги.

Проверка теста много времени не отняла.

Всё оказалось не так уж плохо: всего лишь отдельные провалы. Однако эти провалы начинались с пробелов в давних темах, ещё уровня шестого класса. По сути, кое в чём Оленьке придётся нагонять два года.

Ну что ж, заодно и сам повторю этот материал. Всяко больше пользы, чем от просмотра очередного телесериала по телевизору.

— В целом, всё ясно, — сказал я кобылке, которая поджимала хвостик и до сих пор старалась на меня не смотреть. — Кое-что придётся основательно подтянуть, но ничего прямо-таки катастрофического не вижу.

Напряжённые плечи Оленьки опустились, раздался тихий вздох облегчения. Посмотрев на меня, она улыбнулась, отчего выражение мордочки стало ну почти человечьим.

— Я уж подумала, что ты меня дурой назовёшь.

— Не напрашивайся на комплименты. Есть над чем работать.

— Ясно… когда тогда встретимся в следующий раз?

— Давай послезавтра, в это же время. У меня, — мотнул головой в сторону окна. На своей территории я чувствовал себя увереннее. К тому же мои родители знали, когда ко мне можно и нельзя заходить, а вот родители Оленьки — нет. И объясняться с ними не хотелось; вообще не люблю кому-либо что-либо доказывать, в чём-то убеждать. Собеседник либо согласен со мной, либо нет — но в таком случае идёт в пешее эротическое.

Взяв листочек, я поднялся — и почувствовал, как мне в бедро ткнулось копытце. Когда я повернулся, то наткнулся на слегка смущённый взгляд кобылки.

— А как же оплата? — тихонько спросила она.

Вот чёрт! А ведь была надежда улизнуть и покончить с этой темой. Тем более, что я до сих пор не определился, как вообще отношусь к этому.

А юлить и идти на попятную — не в моём стиле.

— А разве мы сегодня час прозанимались? — попытался найти я достаточно весомый аргумент.

— Нет, всего сорок минут, — глянула на часы Оленька. — Тогда… тебе двадцать достаётся?

— Да что можно за двадцать минут успеть-то, — я уже сам себя презирал.

— Давай хотя бы… поцелуемся. А там… как получится?

Мы с пони замерли напротив друг друга. Я лихорадочно соображал, как достойно выйти из положения. В какой-то момент мне показалось, что в голову пришла дельная мысль, и я открыл рот, одновременно потянувшись рукой, чтобы одёрнуть футболку.

Оленьке моё движение явно показалось приглашающим жестом.

В следующую секунду её тело поднялось на дыбы — и я чуть присел от тяжести лёгших мне на плечи передних копыт. А голова кобылки очутилась чуть выше моей.

И она снова поцеловала меня.

Мне уже доводилось целоваться с девчонками, особенно с Номер Один. И поцелуй Оленьки почти ничем не отличался: мягкие тёплые губы накрыли мои, чуть надавили. Потом по ним юркнул тёплый кончик языка.

И я сам не заметил, когда открыл рот навстречу.