Fallout: Equestria - Lost in time
Глава 1. Проект "Время".
Глава 1
Проект «Время».
— Поверить не могу, что путешествия во времени действительно возможны! Как ты… то есть, я, их открыла?
Ветер.
Ветер свистел у меня в ушах, трепал мою гриву. Я мчалась по улице, попутно делая пометки в блокноте. Удивительно, что я вообще умудрилась досидеть до конца уроков. Я думала, я просто взлечу на воздух, или сойду с ума, или ещё что-нибудь в этом роде. По идее, Сирвей уже должен быть дома. Надеюсь, он не ушёл куда-нибудь за хлебом, иначе я просто сгорю на месте.
В своём волнении, я едва не пролетела мимо нужного переулка. Я вихрем влетела во двор и чуть не столкнулась с мисс Вулф, одной из жильцов дома.
— Куда несёшься, не видишь, здесь пони ходят… так, опять ты? Ты здесь что забыла?
Мисс Вулф меня явно недолюбливала, как и многие другие жильцы. На то были свои причины: всякий раз как я здесь появлялась, покой тут же куда-то пропадал. Сперва начинался шум, словно где-то шёл капитальный ремонт. А когда «ремонт» кончался, начиналось самое интересное: что-то то грохотало, то взрывалось, а пару раз дело даже кончилось приездом «скорой помощи». Нас с Сирвеем начали недолюбливать ещё в третьем классе, когда мы с моим другом-изобретателем собрали из подкопытных материалов ракету и провели запуск во дворе. Она даже полетела, недалеко правда. Мы приняли всевозможные меры предосторожности, чтобы она не влетела в жилой дом, и она не влетела. Вместо этого, она врезалась в какой-то старый сарай, который вообще непонятно зачем стоял посреди двора и взорвалась. Об этом даже в полицию заявили. Но в этом происшествии была и светлая сторона: когда мы взорвали этот сарай, развалины, наконец, разобрали и построили на их месте детскую площадку. Её запланировали ещё года три назад, но всё не находили времени разобрать эту старую развалюху, которая ещё и весь вид из окон портила.
— Предупреждаю: если у вас ещё хоть раз что-нибудь взорвётся, я в полицию заявлю!
Я проскользнула мимо ругающейся кобылы и подлетела к двери второго подъезда.
Резкий писк домофона возвестил, что мой ключ опознан и дверь открыта.
Я взлетела и, маневрируя меж лестничными пролётами, быстро достигла шестого этажа. Едва приземлившись, я принялась звонить в дверь девяносто третьей квартиры.
Три коротких звонка, один длинный, два коротких, три длинных. Мне пришлось повторить эту комбинацию несколько раз, прежде чем за дверью послышались шаги.
Светло-жёлтый земной пони с короткой, вечно растрёпанной каштановой гривой открыл дверь:
— Санни? Привет…
— Привет, не помешала? — выпалила я.
Сирвей осмотрел меня и коротко сказал:
— Проходи.
Как только я переступила порог, он закрыл дверь и тихо спросил:
— Что на этот раз?
Вместо ответа я протянула блокнот. Мой друг мельком глянул на множество перемешанных и накладывающихся друг на друга заметок мелким почерком и жестом пригласил меня на кухню.
Некоторое время земной пони молча рассматривал торопливо набросанные схемы и мелкие пометки к ним. Он внимательно посмотрел на что-то, поправил очки и посмотрел ещё внимательнее, затем сказал:
— Вот тут вот что написано?
— Главный Действующий Элемент. И в скобках: спелл-матрица.
— Спасибо. Слушай, может быть, ты сама всё объяснишь? А то я здесь, если честно, половину не понял.
Я смутилась: мой почерк и в самом деле оставлял желать лучшего, особенно когда я тороплюсь.
— В общем, Твайлайт Спаркл открыла заклинание времени, и если переложить его на спелл-матрицу…
— Так-так, успокойся, никто за тобой не гонится. И, если можно, говори помедленнее. Раза в два.
Я глубоко вдохнула и так же глубоко выдохнула.
— Всё? Успокоилась?
Я кивнула.
— Отлично. Продолжай.
— Короче: началось всё с Твайлайт Спаркл. Она там, самый одарённый единорог нашей эпохи, носитель Элемента магии, личная ученица принцессы Селестии… может, слышал? Ну, не суть. Важно то, что она нашла где-то в архивах Кантерлота заклинание переноса во времени! Ну, как в фантастических фильмах бывает: сколдовал единорог заклинание…
Зелёные глаза земного пони округлились:
— Подожди: это что, в самом деле, возможно?!
— Да-да! И я о том же!
— А ты это откуда знаешь?
— У меня кузина в Понивилле живёт. Она с этой Твайлайт знакома. Лично.
— Дейзи что ли?
— Ага, она самая. Она это из первых копыт узнала, от самой Твайлайт Спаркл и решила написать мне. А теперь про спелл-матрицу…
— Про них я уже слышал, — Сирвей выглядел ошарашенным. У него даже очки с носа сползли. — Санни, только не говори, что ты…
— Что мы, — поправила я.
— Мы?
— Да! Мы можем создать машину времени!!!
На кухне повисла такая тишина, что слышно было, как в кабинете тикают часы. Потом из-за стены послышался глухой, неразборчивый кобылий крик:
— Если у вас опять что-то взорвётся, я в полицию позвоню!!!
Этот окрик вывел Сирвея из состояния полнейшей растерянности:
— Ты это серьёзно?
— Разумеется!
— Ну, ты сама подумай, может ли у нас получиться собрать машину времени! Её до нас пытались создать величайшие умы Эквестрии! И ни у кого не вышло.
Я вздохнула:
— А раз у них не вышло то, как может получиться у нас, и так далее и тому подобное… Я ещё с генератора Песлы помню.
— И не говори. Я больше не готов на такие свершения. Не после того, как та ошибка чуть не стоила тебе жизни.
Я поморщилась. Сирвей говорил о «Маленьком Недочёте», вследствие которого, генератор вместо энергетического поля начал излучать энергию в чистом виде.
— Но всё же обошлось!
— Тебя ударило молнией!
— Да какой молнией! Всего-то двести двадцать вольт!
— То есть, тебе мало?! Давно на маминой работе не бывала?
Моя мама работала в травматологии.
— Так в этот раз мы не генератор собирать будем, так?
— В этот раз, насколько я понимаю, основа прибора — спелл-матрица. Если что-то пойдёт не так, то последствия знаешь какие будут? Тот генератор тут и рядом не стоял!
Спелл-матрица — это специальный кристалл, способный взаимодействовать с энергией с получением определённого эффекта. Единороги часто сравнивают этот процесс со своей магией. В принципе, некоторое сходство имеется (поэтому спелл-матрицу так и называют). Воздействие энергии на строго определённую частоту даёт строго определённый эффект, ни больше, ни меньше. Эти явления настолько похожи ещё и потому, что эффект, который должна оказывать энергия, основан, чаще всего, на заклинаниях единорогов.
При всём этом, спелл-матрицы принадлежат к устройствам первой категории опасности.
Большинство из них крайне нестабильно, и малейший сбой способен привести к катастрофическим последствиям. В основном, происходит взрыв такой ужасающей силы, что для её измерения сейчас придумывают новую единицу энергии. Но иногда, сбои спелл-матриц приводят к появлению разного рода аномалий.
Например, во время тестирования одной из новых спелл-матриц в Филидельфии, возник энергетический вихрь, который уничтожил лабораторию. Это чудо, что никто не погиб. Подпитываемый энергией большого города, он начал бесконтрольно расти и едва не разрушил всю Филидельфию. К счастью, население вовремя эвакуировалось, и почти никто не пострадал. Единорогам удалось увести его на равнины, где он, не имея энергетической подпитки, постепенно исчез.
— И это ещё только сама матрица, — продолжал Сирвей. — А что насчёт энергоносителей? Ты хоть представляешь, сколько энергии нужно, чтобы перенести пони во времени? А теперь просто представь, что что-то пошло не так, и вся эта энергия высвободилась. Представила?
Ёксель-моксель. Он был прав. Если хоть одна мелочь пойдёт не так, это будет ещё хуже, чем с генератором. Но, к счастью, у меня всё было схвачено.
— А если держать прибор обесточенным?
— То есть, ты предлагаешь сделать самое сложное и высокотехнологичное пресс-папье в Эквестрии, в дополнение к вешалке?
После того, как случился инцидент с «Маленьким Недочётом», Сирвей наотрез отказался продолжать разработки генератора, а сам прибор отключил и подарил своей маме, в качестве эксклюзивной вешалки. И, признаться честно, с новым предназначением он справлялся куда лучше.
— Да нет! Я имела в виду, только до тех пор, пока один из нас не вернётся в своё прошлое — наше настоящее и всё нам не расскажет. Если этот кто-то заранее расскажет, как всё прошло, то мы сразу сможем решить, стоит продолжать или нет.
Мой друг немного подумал, после чего вздохнул:
— Ладно. Мне не кажется, что это хорошая идея, но ладно. Допустим, ничего даже не случилось уже после того, как один из нас вернулся. Ничего не взорвалось, не испортилось и так далее, продолжай сама.
— Даже если и взорвётся, то мы просто не сможем вернуться, и ничего не случится. Мы поймём, что что-то пошло не так и всё заново перепроверим.
— Допустим. Но как же ты планируешь матрицу настраивать? Это может сделать только единорог, и только если он знает заклинание, на которое она должна быть настроена. А значит, это не может быть ни один из нас.
— Можно договориться с Твайлайт. Я напишу Дейзи, и она передаст всё, что нужно, ей. Она-то точно знает это заклинание и сможет его исполнить.
— Касательно того, как нам раздобыть экспериментальное и крайне опасное устройство, каждое из которых на строгом учёте тоже мысли есть?
— Тоже есть. Твайлайт — личная ученица принцессы Селестии, не забыл?
— Если принцесса Селестия и одобрит это, нам всё равно матрицу не выдадут.
— С чего ты взял?
— Если бы я решал, я бы побоялся давать такое опасное устройство кобылке, которая даже школу ещё не закончила.
— То есть, ты хочешь сказать, что ничего не получится?
— У нас — скорее всего, нет. У кого-нибудь более подготовленного — возможно. Я думаю, лучше будет вообще все твои идеи касательно этого передать кому-нибудь ещё.
Мои ушки поникли. Я совсем не этого ожидала.
— Санни, — сказал Сирвей неожиданно мягким тоном, — я понимаю, тебя опять захватила идея. Но нам это просто не по силам.
— Ну да… — вздохнула я. — Ты, наверное, прав. Возможно, машина времени — это просто ещё одна выдумка фантастов, которой так и не суждено стать реальностью…
— Я этого не говорил! — возразил земнопони, но я продолжала:
— Как и генератор…
— Даже не вспоминай…
— Ладно, не буду. Как и реактивный ранец… который мы собрали в прошлом году… или переводчик с собачьего, который вообще был антинаучной чепухой…
— Ну, все мы иногда ошибаемся! Оказалось, что этот переводчик несколько… реальнее, чем казалось на первый взгляд. Кстати, как он там?
— Замечательно. Вулли болтает без умолку.
Вулли был моим щенком. Несмотря на то, что ему был уже почти год, то есть, он был уже почти взрослым псом, он вёл себя совершенно по-щенячьи: носился по дому, сшибая всё на своём пути, грыз всё, что попадалось на глаза, и постоянно о чём-нибудь думал. Естественно, не о чём-нибудь умном, а о пустяках всяких. По этой причине, в нашем доме почти никогда не было тихо: наше изобретение старательно транслировало его мысли. Хорошо ещё, что я додумалась сделать там регулятор громкости.
Устройство переводчика с собачьего было весьма и весьма простым: это был просто ошейник с датчиками и динамиком. Датчики фиксировали мозговую активность щенка и передавали определённый сигнал в динамик. На каждую мысль свой сигнал. Они запускали различные звуковые дорожки, которые «говорили» нам, о чём думает Вулли. Кстати, эти фразы я придумала и записала сама. И голос я подобрала под стать щенку: молодой, не в меру жизнерадостный, немного дурашливый и настолько эмоциональный, насколько это только было возможно. Поэтому у нас постоянно звучали фразы, вроде: «Хозяйка!!! Ура! Пожалуйста, скажи, что ты пришла со мной поиграть! Ты ведь пришла со мной поиграть, так? Прошу, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-препожалуйста, скажи, что ты пришла со мной поиграть!» или «Что там? А-а-а-а-а-ах!!! КУШАТЬ! Кушать-кушать-кушать!!!» или «О-о-о-о-о-о-о-о… вы только посмотрите на эти туфли… они… просто… ВОСХИТИТЕЛЬНЫ!!! Ведь ничего страшного не будет, если я откушу ма-а-аленький кусочек? Совсем немного. Это же не страшно да?»
Полной противоположностью Вулли был наш кот Зефир. Это белоснежное животное было невероятно важным, даже немного наглым и столь же пушистым сколь ленивым. Кот смотрел на всех нас свысока, словно это мы жили у него, тогда как всё было как раз наоборот, и мог часами лежать на диване, совершенно не шевелясь. Мы и для него переводчик смастерили. Мне было интересно, о чём думал кот, лёжа на диване и глядя в никуда. Я предполагала даже, что он как-то философствовал. Возможно, думал о смысле своей кошачьей жизни… это было наивно, даже для двенадцатилетней кобылки, которой я тогда и являлась.
Выяснилось, что кот, лёжа неподвижно на диване, даже не моргая, не думал ни о чём. Совсем. Просто лежал и смотрел в пустоту, без единой мысли. Иногда в его голове мелькали мысли — на редкость простые мысли: есть, спать, гулять. Изредка он внезапно просыпался и уходил на улицу, где пропадал целыми днями, чтобы потом вернуться, перемазанным кирпичной крошкой, сажей, ржавчиной и ещё Селестия знает чем, поесть и без лишних церемоний завалиться спать на свой любимый диван.
Его озвучивали тоже мы с Сирвеем. Кота мы сделали важным, даже наглым, словно он был не котом, а как минимум, Роумским патрицием. Он «говорил» истинно кошачьим голосом, ну, каким обычно говорят в мультфильмах кошки. Я рискнула добавить несколько фраз-шуток, где кот пренебрежительно о нас отзывается и называет «слугами». Нужно было видеть лицо моей школьной подруги, Сноуфлейк, когда она у нас дома услышала на кухне требовательный мяв кота, сопровождавшийся властным выкриком: «где моя еда, слуги?! Не заставляйте его Кошачье великолепие Зефира Белоснежного ждать, если вам дороги ваши ничтожные жизни!».
В общем, дома у нас было весело.
А теперь о проекте…
— Ну, чтож… видимо, ты повзрослел быстрее меня, и быстрее понял, как бессмысленно тратить время и силы на всякие идеи из фантастических рассказов… как так только получилось, а?
— Наверное, потому что я старше тебя на четыре года.
— Почти на четыре года. Ну, ладно. Придётся мне в одиночку нарушать все мыслимые и немыслимые законы мироздания своей машиной, которая мне не по силам…
— И как ты собираешься это делать? Да ещё и в одиночку?
Я остановилась. Признаться честно, этот вопрос поставил меня в тупик. А действительно, как я собираюсь это сделать? У меня просто нет нужных ресурсов, как и понятия, откуда их достать. Я надеялась как-нибудь договориться с Твайлайт — она ж личная ученица Принцессы Селестии, как-никак. Но что, если она тоже окажется благоразумнее меня?
— Я не говорил, что ничего не выйдет. Я сказал, что это вряд ли получится у нас с тобой. В первую очередь из-за возраста. Думаешь, найдётся хоть один серьёзный, здравомыслящий пони, который доверит такое опасное дело… смешно сказать, двум жеребятам?
— Не знаю… возможно, после того, как мы представим парочку своих других творений, к нам будут относиться немного серьёзнее?
— И что мы покажем? Реактивный ранец? Опасно. Переводчик? Зачем он нужен? Может быть, блендер твой?
Я густо покраснела:
— Мы же собирались больше об этом не говорить. Никогда-никогда-никогда.
— Хорошо, больше не буду. Но правда в том, что творений, которыми можно было бы кого-нибудь впечатлить, у нас нет.
Мои ушки опустились. Снова.
— Значит, кому-то другому передать? — Сирвей кивнул. — Ладно. Я зачем залетела то… передать — это, конечно, не проблема. Только передавать-то нам и нечего. Не это же посылать, — я кивнула в сторону блокнота, лежащего на столе. — Нужна… ну, не знаю, схема какая-нибудь что ли…
Сирвей тоже вздохнул и сказал:
— Ладно. Я подумаю над этим. Бумага-то не взорвётся…
— Спасибо! Кстати, я знаю как раз подходящую пони, которая могла бы этим заняться…
Мы распрощались, и я отправилась домой. На улице, как всегда, было многопоньно. Хотя, я не уверена, что это слово применимо к улицам Сталлионограда. Как и в любой большой город, сюда приезжали существа самых разных рас и видов. Улицы были заполнены снующими туда-сюда пони, среди которых можно было заметить мелькавших тут и там зебр, грифонов, буйволов, яков, алмазных псов, минотавров и прочих существ, населявших Эквестрию, спешащих по своим делам.
Я осторожно летела вдоль торгового центра, стараясь ни с кем не столкнуться. В отмытых до блеска стеклянных пластинах я мельком заметила отражение светло-голубой пегаски-подростка с пышной копной ярко-жёлтых волос, большими тёмно-карими глазами и кьютимаркой в виде раскрытой книги, на которую падает луч света.
Но я не обращала на отражение внимания: мои мысли были заняты другим. На дом задали два номера по алгебре, и я планировала их решить ещё до того, как вернусь домой.
Обо всём, что случилось позже, я постараюсь рассказать как можно короче, чтобы быстрее перейти непосредственно к главной части моего рассказа. Через три дня я отправила письмо для кузины, куда так же положила схему будущего прибора.
Приблизительно через неделю, в один прекрасный майский день, мне пришло письмо от Дейзи, из Понивилля. Она передала все материалы по этому, пока ещё не совсем проекту, Твайлайт Спаркл.
Дейзи написала, что Твайлайт быстро заинтересовалась идеей и попыталась получить разрешение у принцессы Селестии. А старшая правящая Сестра приняла решение передать идею в Кантерлотскую академию наук. Я чуть со стула не упала, когда прочитала это. Сирвей сказал, что это, наверное, какая-то шутка, когда я поделилась с ним. Родителям я решила пока что не говорить: в конце концов, на все мои идеи они реагировали одинаково:
«Санни! Ты это серьёзно? Ты сейчас школу заканчиваешь, у тебя выпускные экзамены на носу! Какая ещё машина времени? Ты бы лучше о своём аттестате подумала, а не распылялась на всякие свои идеи!»
На самом же деле я знала, что они волнуются не за мои итоговые оценки, а за меня саму. Все те «против», которые привёл Сирвей? Мои родители найдут ещё раз в десять больше ситуаций, в которых я могу пострадать. Папа как инженер скажет, что может пойти не так, и что из этого выйдет, мама, как травматолог пояснит, что в этом случае произойдёт со мной. Я у них была одна, поэтому они очень сильно за меня переживали. И я не хотела волновать их лишний раз, тем более что на этот раз я тут даже не участвую.
В ответном письме Дейзи я всё же попросила её спросить через Твайлайт, можем ли мы тоже хоть чем-нибудь помочь. К моему удивлению, через некоторое время выяснилось что ответ — да.
Одним прекрасным, уже летним утром, за завтраком, мама просматривала почту и внезапно нашла на моё имя письмо, скреплённое королевской печатью. Пришлось мне всё объяснять родителям: и про машину времени, и про то, как я пыталась уговорить Сирвея помочь с ней, и что из этого вышло, и как так получилось, что листочек с нашей идеей оказался в Кантерлотской академии наук. Они были обескуражены моей историей почти так же, как я была обескуражена письмом. Почти.
Внутри было официальное сообщение от Сестёр: Машина была готова, оставались только энергоносители. Мне поручалось отправиться на погодную фабрику в Клаудсдейле, получить там несколько молний и доставить в Кантерлот, в королевскую лабораторию имени Селестии. Мне дали неделю срока: молнии должны были быть получены до начала испытаний. Так же упомянули, что нас с Сирвеем приглашают на испытания.
Я тут же побежала собираться, потом передумала и побежала к другу, делиться новостью, после чего запуталась и остановилась, не зная, куда бежать сначала. Мама с папой некоторое время молча смотрели друг на друга, после чего папа спросил:
— Что это значит «принести молнии»?
Мама начала объяснять ему тонкости пегасьей техники тучестроения. Тем временем, я немного успокоилась и теперь слушала с замиранием сердца: мне всё-таки очень не хотелось, чтобы они сочли поручение принцесс слишком опасным для меня. К счастью, мама рассказала, что молнии всегда надёжно пакуют в специальные банки или вроде того, изготовленные по всем стандартам безопасности. Нет большой разницы, между банкой с молнией и банкой с огурцами внутри, по крайней мере, пока ты её не разобьёшь. Только те банки намного прочнее и ударостойкие. Чтобы такую разбить, нужно очень постараться.
Увидев, что мама в данном предприятии опасности для меня не видит, я успокоилась и всё-таки первым делом пошла делиться с Сирвеем. Он тоже обрадовался и спросил, можно ли ему тоже отправиться с нами. Ему, разумеется, разрешили: действительно, а почему бы и нет?
Дело осталось за малым: решить, как всем нам добраться до пегасьего города, расположенного высоко в облаках. Мы с мамой запросто могли бы отправиться лётом, но Сирвей был земным пони, а папа — единорогом и они летать не могли. В конце концов, было постановлено отправляться на небесном фургоне — новоизобретённом летающем транспорте, пригодном для всех пони, независимо от наличия крыльев, вроде автобуса, только летающем.
Главная загвоздка была в том, что Клаудсдейл был пегасьим городом, созданным из облаков и радуги. Как известно, ходить по облакам способны только пегасы. Мы с мамой были пегасами, папа и Сирвей — нет. Но мама напомнила, что в Клаудсдейле нам нужно попасть всего в одно место — на погодную фабрику. А она так известна, что там посетители, не имеющие крыльев не редкость. Там даже есть специальная работа для единорогов — встречать посетителей, не имеющих крыльев и накладывать на них специальное заклинание, которое даёт возможность ходить по облакам. Обо всём этом мама узнала от своей подруги ещё со времён лётного лагеря, Шторм Винд, которая работала синоптиком на этой самой фабрике, в цехе по созданию грозовых туч.
Таким образом, уже на следующий день мы все вместе уже были в Клаудсдейле.
Как только небесный фургон остановился, в него вошла единорожка с приветливой улыбкой.
— Добро пожаловать в Клаудсдейл! — сказала она. — Напоминаем вам, что не-пегасы не способны передвигаться на территории Клаудсдейла без использования магии. Поэтому в целях безопасности всем не-пегасам настоятельно рекомендуется оставаться внутри фургона до тех пор, пока на них не будет наложено определённое заклинание, позволяющее ходить по облакам. Прошу подходить ко мне по одному, чтобы я могла его наложить. Благодарим за понимание.
Мы терпеливо ждали своей очереди. Папа рассказывал, как он в первый раз прилетел в Клаудсдейл, где тогда жила мама, по какому-то делу. Тогда ещё не было специально обученных единорогов, так что ему пришлось учить это заклинание самостоятельно. В итоге что-то пошло не так, и он провалился прямо сквозь облака, и, наверное, разбился бы, если бы его не поймали несколько пегасов, пролетающих мимо. И да, одной из них была мама. Так они когда-то и познакомились. Сирвей заметно нервничал: он впервые оказался выше облаков и сейчас, видимо, считал, сколько он будет лететь до земли, если что-то пойдёт не так и заклятье не сработает. И не он один: прямо перед нами какая-то пожилая дама в четвёртый раз спрашивала, точно ли всё сработает как надо, и перечисляла все те места, куда она подаст жалобы, если она вдруг упадёт с неба. Единорожка всё так же улыбаясь, только немного напряжённо, успокаивала эту даму и уверяла в надёжности данного предприятия.
В конце концов, мы дождались своей очереди и вышли. Сирвей был так поражён, что даже перестал нервничать. И было чему поражаться: всё-таки не каждый день земному пони доводится увидеть облачный город пегасов, расположенный высоко в небесах.
— Ого… здесь у вас всё такое… белое…
Договорить он не успел, так как я ахнула и крикнула:
— Смотрите!!! Это же…
Мама подтвердила мои мысли:
— Да. Это и есть знаменитая Клаудсдейльская погодная фабрика.
Нашему взгляду открылось ослепительно-белое строение, сделанное в исконно пегасьем стиле: огромные оконные проёмы, а стены в некоторых местах заменялись колоннами. Не будь оно сделано из облаков, оно бы просто развалилось под собственным весом. Одно крыло было покрыто льдом: там изготовляли снежинки. Из отверстия в крыше другого потоками вытекала вверх радуга. Она выгибалась над крышей, спускалась с другой стороны и каскадом стекала с неё. Из стены третьего выходил огромный раструб, откуда непрерывным потоком выходил туман, собирающийся в облака или использующийся так. Рядом, ожидая своего часа, висели грозовые тучи, готовые к отправке, то и дело пускающие молнии и разражающиеся громом. Погодная фабрика располагалась в стороне от остальных зданий, и попасть туда можно было либо лётом, либо по узкому мосту, соединяющему её с самим Клаудсдейлом.
Как только мы ступили на облако, где располагалась сама фабрика, к нам тут же подлетел пегас в форме охраны с крайне официальным лицом и сказал не менее официальным тоном:
— Следующая экскурсия начнётся только через сорок минут. Вам придётся подождать, если только вы не записались на это время заранее.
Я протянула свиток с королевской печатью:
— Мы не на экскурсию. У нас поручение от принцесс лично.
Пегас пробежал текст глазами и сказал:
— Подождите здесь, пожалуйста.
И улетел.
— Ну, ничего, — пожала плечами я. — Посидим, подождём, да?
Я сложила крылья и рухнула в пушистые облака. Многие не-пегасы спрашивают, каковы облака на ощупь. Так вот, это похоже на большую кучу пуха. Упругого пуха, который тебя держит. Сирвей подумал немного и упал рядом.
— Ого! — воскликнул он. — Какие мягкие… теперь я понимаю, почему пегасы предпочитают жить здесь.
— Ага. А ещё им легко придать любую форму. Вот, например…
Я быстро скатала снежок и запустила им в земнопони. Он ахнул, когда облако попало ему прямо в грудь, но в долгу не остался. Завязалась настоящая баталия. Скоро папа тоже присоединился. Как единорог, он мог лепить снежки сразу по десятку и запускал их в нас целыми очередями, практически похоронив нас под кучей облаков. Нам с земнопони пришлось объединиться против него, чтобы хоть как-то избежать этой участи. Не помогало и то, что он перехватывал наши «снаряды» телекинезом прямо в полёте и бросал обратно в нас. Мы атаковали сразу с двух сторон: Сирвей с облаков и я с воздуха. Под таким натиском папа вынужден был отступить.
Я с триумфом приземлилась рядом с земнопони, и мы стукнулись копытами. И сразу за этим на нас упала тень. Мы посмотрели вверх и увидели прямо над головой огромный ком облаков, собранный вместе телекинетическим полем.
— Ой-ой… — только и успела сказать я, прежде чем папа обрушил всю эту кучу нам на головы. Я с трудом выбралась из-под неё и выплюнула небольшой комочек облака.
Откуда-то донеслось деликатное покашливание. Мы все обернулись. Пегас уже успел вернуться и сейчас молча наблюдал за нами с непроницаемым выражением лица.
Я торопливо вылезла из облака, отряхнулась от приставших кусочков копытом и встала ровно.
— Прошу за мной, — казал пегас таким тоном, словно ничего и не произошло, развернулся и двинулся по направлению к какому-то входу, с виду служебному. Мы двинулись следом. Я летела рядом с мамой, стараясь не пищать от восторга. Та самая Клаудсдейльская погодная фабрика! Это же, образно выражаясь, лицо всей расы пегасов! Всей Эквестрийской метеорологии точно!
Мы все облачились в белую униформу работников фабрики, прежде чем попасть непосредственно на саму фабрику. Я немного волновалась насчёт каски, которая тоже являлась частью униформы: единорог просто не смог бы носить их, из-за рога, но, как выяснилось, здесь и этим озаботились. Нашлось несколько касок с отверстием для рога, специально для единорогов.
— У нас часто бывают посетители с земли, — пояснил пегас. — И до недавнего времени, каждая группа обязательно включала в себя единорога, отвечающего за передвижение по облакам.
К величайшему моему восторгу, нам нужно было пройти через несколько секций, прежде чем попасть на склад, где хранились готовые молнии. Сначала мы прошли через цех, где готовили радуги, потом через лабораторию, где собирали снежинки, затем через производственную зону облаков и, наконец, пришли туда, где из обычных облаков делали грозовые тучи.
Наш проводник постучал в дверь, на которой была эмблема в виде тучи с бьющей из неё молнией. Из-за неё то и дело доносились раскаты грома.
— Защита! — раздался с другой стороны резкий, но властный кобылий голос.
— У нас тут посыльные от принцесс! — сказал охранник.
— Где? — дверь открылась и оттуда вылетела тёмно-серая пегаска, чьи грива и хвост были похожи на клубы чёрного дыма. Что было необычно, она была одета в костюм из прорезиненной ткани, напоминающий скафандр, со стеклянным шлемом, закрывающим голову.
— Шторм? — изумилась мама.
— Минуточку… Брайт? — изумилась пегаска.
— Шторми!
— Брайти! Сколько лет, сколько зим!
— А? — не поняла я.
— Они знакомы? — тихо спросил Сирвей.
Обе старшие пегаски заметили всеобщее недоумение и мама пояснила:
— Это Шторм Винд, та самая моя знакомая из Клаудсдейла, про которую я вам рассказывала.
— Приятно познакомиться, — сказала я и протянула копыто. Шторм Винд тут же схватила его и так затрясла, что мне показалось, у неё были не копыта, а два кабеля под напряжением. Даже после того, как она его отпустила, оно всё равно слегка дрожало и, кажется, немного онемело, как бывает, если долго-долго им махать.
— Я тоже рада вас видеть. Так, минуточку… это что, Санни? — Я кивнула, и кобыла слегка присвистнула. — Ого, какая выросла. Как школа? Пятый класс закончила?
— Четыре года назад, — пробормотала я.
— Как? Уже четыре года… я то всё думала, ты ещё кроха, а ты уже школу заканчиваешь? Да, время-то летит… летит, прямо как Брайт с вышки в лётном лагере…
— Шторм! — толкнула подругу в бок мама.
— Не, ну а что? Ты ведь, в самом деле, тогда нормально летать могла только в одном направлении — вниз.
— Шторм! — повторила мама немного громче.
— Ах, да. Вы ж по делу… прошу за мной.
Нам снова пришлось одеваться в защитные костюмы.
— Это что, костюм химзащиты? — удивилась я.
— Ага, — кивнула Шторм. — Они прорезинены, а резина — лучший изолятор для электричества. У нас тут с этим не шутят: молнии ошибок не прощают.
Я не стала спорить: меня однажды уже ударило молнией, пусть и в очень-очень ослабленном варианте. Это не тот опыт, который я хотела бы повторить.
Только когда все облачились в прорезиненные костюмы, мы прошли дальше. Нашим глазам открылось поразительное зрелище: закрытая стеклянная комната, заполненная тёмными дождевыми облаками. Несколько пегасов летали внутри с небольшими светящимися банками в копытах, по одному возле каждой тучи. Внезапно, все они синхронно засунули банки прямо в них и открыли крышки. Раздался оглушительный гром, и молнии сверкнули внутри туч, после чего те ещё больше потемнели и начали сверкать молниями самостоятельно. Готовые грозовые облака тут же втянуло через отверстия в потолке, а их место заняли новые. Операция повторилась.
— Нам сюда, — окликнула нас Шторм Винд, заметив, что мы все остановились, заворожённо наблюдая. Она провела нас мимо той комнаты, к другой двери. Внутри мы увидели нечто ещё более поразительное — множество стеллажей, заполненных молниями, всевозможных типов, форм, размеров и напряжений. Они были даже разных цветов: одни жёлтые, другие голубоватые, третьи и белые со светло-сиреневым оттенком… я заметила молнии линейные, разветвлённые, и даже несколько шаровых!
Пегаска осторожно взяла с одной из полок банку с ярко светящимся голубовато-белым разрядом внутри и подняла, демонстрируя её нам:
— Замечательный образец линейной молнии. Тут приблизительно пятьсот тридцать семь миллионов вольт. Будьте с ней крайне осторожны.
Внезапно, она сделала такое движение, словно хотела бросить мне банку:
— Лови!
У меня чуть сердце из груди не выскочило. И я подозревала, что не только у меня. Шторм усмехнулась, после чего внезапно стала очень серьёзной.
— Только сами так шутить не вздумайте: уроните — убьёт. Для транспортировки вам выделят специальный кейс. И мы будем крайне признательны, если вы как-нибудь заглянете к нам, чтобы его вернуть. Банку не открывать, не ронять, герметичность не нарушать… короче, лучше всего будет её вообще не трогать. Сколько там вам надо?
— Столько, сколько вы сможете дать, — ответила мама.
— Сколько мы можем дать? Вы уверены? Что-то я сомневаюсь, что вам действительно нужно девяносто семь штук.
— Девяносто семь? — ошарашенно переспросила я.
— Ага. Мы не жадные, отдать можем всё, что есть, если надо. Грозы сейчас мало где запланированы, а кое-где можно и заменить их ливнями. Так что, сколько вам надо?
— Десятка хватит, наверное… — сказал папа.
— Ну, десять так десять. Щас запакуем и вам выдадим.
После того, как мы получили груз, осталось только выяснить, когда отбывает небесный фургон до Кантерлота. Ждать его пришлось два часа, поэтому после того, как мы отправили несколько телеграмм, Шторм отпросилась с работы, и мы отправились к ней. Серая пегаска рассказывала истории их с мамой общего детства, ещё тех времён, когда они встретились в лётном лагере. Я узнала, что мама в детстве была замечательной рассказчицей страшилок, но никудышной летуньей, зато Шторм Винд летала за них двоих, а острила сразу за семерых, отгоняя любителей поддразнить её не слишком летучую подругу. Когда пришло время покидать Клаудсдейл, она проводила нас до станции, и они с мамой тепло распрощались, взяв друг с друга обещание обязательно ещё встретиться в ближайшее время.
— Уважаемые пассажиры, межгородной фургон «Клаудсдейл-Кантерлот» прибывает на конечную станцию через пять минут. Убедительная просьба не забывать в салоне свои вещи.
Я выглянула в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за скалы показались тонкие шпили башен Кантерлота. На самом высоком из них, скорее угадывался чем виднелся золотой солнечный диск, точь в точь как на кьютимарке принцессы Селестии.
Если Клаудсдейл был городом пегасов, висящим в воздухе и созданным из облаков, то Кантерлот, несомненно, являлся образцом архитектуры единорогов, как наш родной Сталлионоград мог бы служить примером дизайна земных пони. Высокие здания, множество башен и общая утончённость архитектуры весьма неплохо сочеталась с этой не менее утончённой расой.
Ах, да, чуть не забыла самое главное: Кантерлот был расположен прямо на склоне горы. Прямо из скалы выходила площадка размером с весь город. Горные потоки спускались по водостокам, огибали город и свергались с уступов множеством водопадов, орошающих долину ниже.
Я чуть ли не вжалась носом в стекло, стараясь не пропустить ни одной детали. Сирвей ограничился впечатлённым «о-о-о…», а мама с папой своего впечатления не показали совсем.
Наконец, фургон приземлился на станции. Я была впечатлена Кантерлотом почти так же, как Сирвей до этого — Клаудсдейлом. Я практически услышала фанфары в своей голове, когда увидела величественный замок сестёр. Когда я осознала, что мы отправимся туда, у меня просто мурашки по перьям побежали.
К сожалению, моё впечатление не продержалось долго. В Кантерлоте жили такие же пони из плоти и крови, что в любом другом городе, отличающиеся ото всех остальных разве что некоторым снобизмом. Местные жители смотрели на нас свысока, и даже с некоторым пренебрежением. Какая-то единорожка важно поинтересовалась, откуда мы и, услышав ответ, только фыркнула: «Сталлионоград? Ну и глушь!», и больше не обращала на нас ни малейшего внимания.
Мы подошли к дворцовым воротам. Вблизи они выглядели ещё более впечатляюще. Я понимала, что в сам замок мы не пойдём, но всё равно, это было круче, чем я могла себе представить! А что, если нам посчастливится увидеть самих Сестёр? Не издали, не на фото, не в записи, а вживую и вблизи! На такую удачу рассчитывать не слишком приходилось, но мечтать-то нам никто не запрещал!
Возле ворот я заметила пони. Молодую сиреневую единорожку, приблизительно возраста Сирвея. Её ровно постриженные, тёмно-фиолетовые с бордовой и малиновой полосами грива и хвост слегка шевелились на ветру. А рядом с ней стояла хорошо мне знакомая светло-голубая кобылка-пегас с жёлтыми гривой и хвостом и большими сиреневыми глазами. Серьёзно, много ли я знаю пони, которые были бы так похожи на меня саму?
— Дейзи? — ахнула я.
Я угадала: это в самом деле была моя кузина из Понивилля. Пегаска огляделась и заметила нас. Её взгляд остановился на мне, и на мордочке появилась широкая улыбка.
— Санни! — воскликнула она и полетела ко мне.
— Дейзи! — воскликнула я и полетела навстречу.
Далее последовали крепкие сестринские обнимашки.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась я.
— Тебя жду! Я уговорила Твайлайт взять меня с собой на испытания. Здорово, правда?
— Не то слово, — сказал Сирвей. — Привет, Дейзи.
— Привет, Сирвей. Тебя тоже на испытания пригласили?
Я повернулась к сиреневой единорожке:
— Привет, Твайлайт.
Твайлайт Спаркл улыбнулась:
— Привет, Санни. — Единорожка немного помолчала и продолжила. — Не думала, что ты меня ещё помнишь.
— Я не помню, — призналась я. — Мне кузина подсказала. Давно не виделись… год или уже полтора?
Твайлайт пожала плечами.
Родители стояли в стороне. Я по-быстрому представила им Твайлайт.
— Та самая личная ученица принцессы Селестии? — переспросил папа. Я заметила, что он был впечатлён этим ещё больше меня. Возможно, тут был ещё какой-то аспект, понятный только единорогам?
— Да. Кстати, она попросила меня передать вам, что машина времени по вашим чертежам уже готова!
Я моргнула:
— Уже?!
— Да! — Твайлайт только не прыгала от восторга. — Селестия послала меня, вас встретить и проводить до места испытания. Пошли!
Лаборатория находилась вдали от замка и от любых строений вообще. Я предположила, что это было сделано на случай, если что-то пойдёт не так. Взорвётся, например.
Как только мы открыли дверь, мне в нос ударила скопытсшибательная вонь. Что-то среднее между палёной шерстью, рыбьей слизью и тухлыми яйцами. Все присутствующие зажали носы. У меня на глаза навернулись слёзы.
Из-за одной из дверей появилась пони в защитном костюме со встроенным респиратором. Она повернулась к нам:
— Извините, сейчас у нас перерыв по техническим причинам… Твайлайт?
Единорожка кивнула, не отпуская носа.
— Ох… — смутилась кобыла. — Извиняемся за это. Один ученик допустил ошибку во время лабораторной работы в химическом отделе. Газ не токсичен, просто… сильно пахнущий.
Как сказать… у меня от этого запаха уже голова кружится.
— Я надеюсь, он скоро выветрится. Я так полагаю, вы по поводу временной спелл-матрицы?
— Да, — сказала юная кобыла, немного гнусавя из-за зажатого носа. — Надеюсь, здесь остался хоть кто-то из учёных, отвечающих за неё?
— Да, остался, — ответила пони. — Я только из-за неё и не сбежала отсюда до сих пор. Позвольте представиться: Рисерч, глава проекта «Время». Ой, чуть не забыл.
Рисерч достала из сумок респираторы и раздала нам. Они хоть и не могли отфильтровать весь запах, но хотя бы делали его терпимым. Дышать сразу стало легче.
— Вы все хотите наблюдать за ходом испытаний? — осведомилась пони серьёзно.
— Разумеется! — ответила за всех мама.
— Так же вы понимаете, насколько рискованно данное предприятие и согласны подвергнуться этому риску?
Мы переглянулись.
— Что значит, «согласны подвергнуться риску»? — осторожно спросила мама.
— Это значит, что вы понимаете, что это экспериментальное устройство, и что оно может повести себя непредсказуемо. Взорваться, например. И согласны наблюдать, даже зная, что оно может взорваться. Спешим вас заверить, что вы не будете находиться непосредственно в комнате с устройством, за исключением испытателя. У нас есть специально оборудованные комнаты для наблюдений, на которые установлены самые передовые средства защиты. Они даже магонепронецаемы.
Мама поколебалась немного, но кивнула.
— В таком случае прошу вас подписать некоторые бумаги. Подписи ставьте здесь и здесь.
— А на что мы, собственно, подписываемся? — спросил папа.
— Вы подтверждаете, что вы согласны подвергнуться риску и берёте на себя всю связанную с этим ответственность.
— Разве ваша комната не защищена от всего?
— Защищена. Но есть некоторый, совершенно мизерный шанс — но он всё же есть — что даже этого может оказаться недостаточно.
— Так, я не думаю, что нам стоит здесь оставаться, — сказала мама папе вполголоса. — Я не хочу подвергаться риску. И тем более не хочу, чтобы ему подвергалась моя дочь. Мне хватило одной истории, когда она чуть не погибла из-за своего собственного изобретения.
Мама мне вообще хотела запретить даже смотреть в сторону техники, после истории с «Маленьким Недочётом». Она тогда мне подробно рассказала, что бы со мной произошло, если бы Сирвей не успел так вовремя выдернуть вилку из розетки. Да ещё и дополнила несколькими фотографиями, для пущей наглядности. А машина времени — это уже такой уровень опасности, который с «Маленьким Недочётом» и рядом не стоял.
— В крайнем случае, я могу вернуться назад во времени, — предложила Твайлайт. — Мне для этого машина не нужна.
— А каков шанс отказа вашей защитной комнаты? — поинтересовалась я.
— В самом худшем случае — семнадцать процентов. Но шанс того, что всё пойдёт настолько плохо, исчисляется куда меньшими числами.
Мама всё ещё немного колебалась.
— А конкретно, сколько процентов составляет вероятность такого поворота событий, и какими могут быть последствия? — продолжила я, в надежде, что конкретные цифры убедят маму куда лучше туманных обещаний, что всё будет хорошо.
— Приблизительно до трёх и семи десятых включительно. В этом случае возможно получение травм. Самое страшное, что может случиться — это перелом. Смертельный исход исключается.
Мама вздохнула и кивнула:
— Ладно. Давайте ваши бумаги.
Я расписалась, не раздумывая.
— Прошу за мной, — сказала учёный и куда-то пошла.
Мы спустились по каким-то лестницам, и прошли по каким — то коридорам. Они все были выложены грязно-белой плиткой и выкрашены белой краской. Наконец, мы остановились на минус каком-то этаже. Здесь кобыла, наконец, сняла маску.
Это оказалась огненно-рыжая земная пони с серовато-белой гривой, собранной в шишечку на затылке. Несколько прядей выбились из причёски и теперь торчали во все стороны под различными углами.
— Здесь ведутся особо секретные и опасные разработки, — пояснила она, — поэтому здесь проведена отдельная независимая вентиляционная система. В случае утечки опасных для здоровья или жизни веществ и газов, её можно герметично запечатать, всего одним нажатием кнопки. И, поскольку она не сообщается с основной системой вентиляции, сюда газ с верхних ярусов проникнуть никак не может. Можете снять респираторы: здесь они вам не понадобятся.
Я незамедлительно последовала совету. Какое же всё-таки наслаждение — дышать чистым, ничем не воняющим воздухом!
— Интересно, почему все самые секретные разработки всегда ведутся под землёй? — задумчиво пробормотала я себе под нос.
— В целях безопасности, — пояснила Рисерч. Вот сено, я что, вслух спросила? — Сквозь толщу земли пробиться куда труднее, чем сквозь стену или окно. Так же, попасть сюда, чтобы увидеть что-нибудь может только уполномоченный сотрудник, или доверенный пони, а на верхних этажах, любой пони может с лёгкостью заглянуть в окно, с помощью бинокля или, если речь идёт о пегасах, просто подлетев к нему. И ещё, на большой глубине единорогам сложнее разглядеть что-нибудь с помощью заклинания, позволяющего видеть сквозь физические тела, сквозь стены, например.
— Я-асно… — протянула я.
— Комната для испытаний здесь, — сменила тему кобыла.
Я заглянула внутрь через открытую дверь. Внутри было только небольшое возвышение, на котором лежало устройство. Оно было не очень большим, размером, приблизительно, с очень толстую книгу или небольшую коробку. Да и формой оно было отдалённо похоже. На передней его стороне я разглядела панель, похожую на экран электронных часов, с тем лишь различием, что помимо часов и минут, он показывал так же число, месяц и год.
— Внутрь рекомендуется заходить только испытателям. Остальных прошу пройти в комнату для наблюдений, — земнопони повернулась к маме. — Саншайн Рэй?
— Что, простите? — не поняла мама.
— Нет, — вклинилась я, — Саншайн Рэй — это я. А это моя мама, Брайт Рэй.
Рисерч пристально на меня посмотрела:
— Странно. Я думала, что испытания были поручены изобретателю…
— Что, правда? Прямо так и сказали — изобретателю? — восхитилась я. — Я же в лучшем случае, автор идеи… даже Сирвей больше сделал…
— Вы хотите сказать, что испытания поручили моей дочери? — спросила мама тоном, намекающим, что лучше бы ответ был «нет».
— Я не уверена. Было написано именно так. Но я ожидала, что Саншайн…
— Просто Санни, если можно, — вмешалась я.
— …что Санни будет старше. Я полагала, что это вы.
— Санни ничего подписывать не будет, — сказала мама твёрдо.
— Почему? — огорчилась я.
— Если в комнате, которая защищена от всего, у нас есть шанс получить травму, вплоть до перелома в целых три и семь десятых процента включительно, то ты хоть представляешь, что в таком случае может случиться с тобой? И здесь даже нет ни одного врача!
— А ты?
— А я твоя мама, и я сказала «нет». Я на это не подписывалась.
— Вообще то, и на это вы тоже подписались, — сказала Рисерч, протягивая какую-то бумагу, но мама не обратила на это внимания.
— Кто это придумал? Я спрашиваю, кто придумал поручить испытания крайне опасного экспериментального устройства кобылке?
— Принцессы. И, насколько мне известно, об этом их попросила сама Санни. Лично.
— Принцесс?! — ахнула я.
— Лично? — уточнил папа. — Когда ты только успела?
— Да, когда я успела? Я же здесь в первый раз, ты знаешь!
— А как ты тогда могла что-то у принцесс попросить? Лично?
— Машина времени… — пробормотал Сирвей. Мы синхронно обернулись и переспросили хором:
— Что?
— Возможно, уже после того, как машина времени была закончена, Санни вернулась в прошлое и попросила принцесс поручить испытания ей.
Шестерёнки в моей голове закрутились:
— Значит ли это, что у нас, фактически, уже получилось? Раз уж я вернулась в прошлое…
Кстати, откуда дует?
Лёгкий ветерок всколыхнул мою гриву. Несколько бумаг вылетели из копыт Рисерч и медленно полетели прочь от двери комнаты для испытаний. Я поняла, что дует оттуда.
Тихий, почти не заметный сухой треск раздался из центра оттока воздушных масс. Оттуда посыпались небольшие голубовато-белые искры. Ветер развевал гривы и хвосты всех присутствующих. Меня понемногу начинало сносить. Центр комнаты уже вовсю трещал, сверкал и сыпал искрами, словно оголённая проводка. Сияние широким полукругом расходилось оттуда. Потом оно вдруг сжалось в одну точку, а затем вспыхнуло с невероятной силой. Вспышка сопровождалась порывом ураганного ветра. Все зажмурились или отвернулись. Мне пришлось упереться всеми копытами, чтобы не быть снесённой. Прикрывая глаза крылом, я силилась рассмотреть хоть что-нибудь сквозь ослепительное сияние, которое, впрочем, уже угасало.
Секунду спустя, свет погас, являя нашему взору небольшую дымящуюся фигурку, стоящую посреди комнаты для испытаний. Пони. Светло-голубые перья. Ярко-жёлтые всклоченные грива и хвост. Кьютимарка — толстая открытая книга, освещённая лучом солнца.
Саншайн Рэй открыла глаза и осмотрелась.
— Ничего себе… похоже, и в самом деле получилось!
Несколько секунд, все молча взирали на меня из другого времени. Я подозревала, что это было будущее. Она выглядела так, словно только что пролетела через грозовую тучу: грива и хвост были растрёпаны, на шкурке и перьях виднелись следы копоти.
— Получилось?.. — почти прошептала я.
— Определённо да! — сказала я из будущего.
— Прямо сработало? То есть… прям вообще?! — ахнула Дейзи
— От слова совсем!!!
— Санни, — сказала мама тоном, не сулившим нам обеим ничего хорошего, — я разве не сказала, что ты ничего испытывать не будешь?
— А что я? — попыталась оправдаться я. — Это всё она! Я ещё ничего не сделала!
— Ты сама разрешила, мам! — сказала вторая я. — То есть, разрешишь, минут где-то через пять. Я затем и прилетела, чтобы сказать, что всё будет хорошо, и никто не пострадает. Кстати, пока не забыла…
Кобылка сунула мне в копыта какую-то папку.
— Это, конечно, не канон, ну не суть, зато сработало. Здесь все необходимые поправки. Просто сделайте всё по инструкции, и всё будет хорошо. Как закончите — снимешь копию, и отдашь себе из прошлого.
— Прошу прощения, — Рисерч забрала папку у меня из копыт и принялась разбираться с новыми чертежами.
— Поздравляю! — вторая я протянула мне копыто. — Ты теперь официально гений! Мы только что успешно провели испытания первой в мире машины времени! Нам за это, наверное, нобелевскую премию дадут!
— Поздравляю! — воскликнула Дейзи и бросилась меня обнимать. Папа обнял меня с другой стороны, Сирвей с третьей, мама с четвёртой. Потом все отпустили меня и начали обнимать и поздравлять друг друга. А я просто стояла там и улыбалась.
— Всё готово, — Объявила Рисерч.
— Наконец-то! — воскликнула я. — Теперь-то можно я нажму на кнопку?
— Жми, — разрешила кобыла.
— Так уж и быть, — согласилась мама.
— Удачи! — пожелала другая я. Она так и не вернулась в своё время, да и зачем? Я сейчас улечу, а она останется. Да и шансы на то, что в будущем, в которое она вернётся, случится какая-нибудь ерунда, существенно снижаются.
Я глубоко вдохнула, ввела необходимые координаты и нажала на круглую кнопку посередине.
Ветер всколыхнул мою ярко-жёлтую гриву. Посыпались искры, но на этот раз, они не улетали прочь, а кружились вокруг меня, словно стайка светлячков. Несколько из них задело меня и отскочило от моей шкурки. Я с удивлением обнаружила, что они совсем холодные, как бенгальские огни. Прибор окутало сиянием. Потом оно разошлось на мои копыта, потом на грудь и плечи и, наконец, окутало меня до кончика хвоста. В этот момент, мои копыта оторвались от пола. Это было немного необычно, но не страшно и (если учесть, что всё будет хорошо) даже весело. Сияние разгоралось всё ярче и ярче… а потом вспыхнуло, словно сварка, и я оказалась на полу, с таким чувством, словно меня только что как следует, прокрутили в стиральной машинке. В режиме «отжим». На тысяче оборотов.
Далее — всё по сценарию. Я появилась, отдала чертёж, и Рисерч сразу отправилась перенастраивать машину. Все остальные радовались, обнимались и поздравляли друг друга. Я не сдержалась, обняла Сирвея и от души чмокнула его в щёку. Он ошарашенно застыл, а потом жутко смутился и ещё минут пять был красный как помидор. В прошлый раз, когда я была здесь, я это как-то упустила, пока меня обнимали все подряд.
Через некоторое время, мы успокоились, и мы со мной отправились узнать, можем ли мы чем-нибудь помочь Рисерч. Совместными усилиями мы быстро разобрались с машиной. И наконец…
— Всё готово, — Объявила Рисерч.
— Наконец-то! — воскликнула Санни. — Теперь-то можно я нажму на кнопку?
— Жми, — разрешила кобыла.
— Так уж и быть, — согласилась мама.
— Удачи, — пожелала я.
Пегаска глубоко вдохнула, ввела необходимые координаты и нажала на круглую кнопку посередине.
Машина ожила. Санни окружил вихрь из голубовато-белых искр, затем сияние — и она исчезла в ослепительной вспышке.
— У нас получилось! — сказала я.
— Ты это только сейчас поняла? — протянула Дейзи.
— Я только сейчас в этом точно уверена.
— Осталось только доложить Принцессам, — сказала Рисерч, записывая что-то в свой планшет. — Демонстрация состоится завтра в час. Прошу не опаздывать: неудобно заставлять принцесс ждать.
— Принцесс?! — переспросила я. — Там будут принцессы?!
— Обе.
Я чуть не упала. Я. Увижу. Принцесс. И они, похоже, тоже увидят меня. Всё, жизнь удалась!
Сирвей помахал перед моим лицом копытом:
— Санни, приём!
Я стряхнула оцепенение и спросила:
— Куда теперь?
— К бабушке! — воскликнула Дейзи.
— Я могу поговорить с Селестией, чтобы мы могли остановиться в одной из гостевых комнат дворца, — предложила Твайлайт.
— Можно снять номер в гостинице, — сказал папа.
Ну, без крыши над головой мы точно не останемся.
— Я за бабушку! — подняла копыто я.
— Я тоже, дорогой, — поддержала нас мама, — я уже соскучилась по маме.
— В таком случае, увидимся завтра, — сказала Твайлайт и исчезла в фиолетовой вспышке.
И отправились мы к бабушке.
— Мы точно не опоздали? — спросила я ещё раз, просто на всякий случай.
— В седьмой раз тебе говорю: у нас ещё пятнадцать минут в запасе, — вздохнул папа. — Не нервничай.
— Не нервничать? Здесь с минуты на минуту будут обе принцессы Эквестрии! Что я им скажу? Как я выгляжу? Причёска не растрепалась? Мне снять сумки или оставить? О, Сёстры, почему я не надела платье?
— Потому что после первого же временного скачка оно придёт в негодность? — предположил Сирвей. Он тоже нервничал, но, в отличие от меня, не подавал виду.
— Потому что, ты боялась, что будешь так волноваться, что запутаешься в юбке и упадёшь на глазах у самих Сестёр? — спросила Дейзи.
— Потому что ты не взяла с собой ни одного платья? — высказал своё предположение папа.
— Ну, да, конечно. Хвост точно в порядке?
— Всё замечательно, — заверила меня мама.
— Замечательно — это, конечно, хорошо, но сегодня всё должно быть идеально! Это же принцессы!
— Идеал недостижим, — философски заметила Твайлайт.
— Конечно, недостижим! Он нужен не для того, чтобы его достигать, а чтобы к нему стремиться! И сейчас я от него намного дальше, чем мне бы того хотелось. А тут. Будут. Принцессы.
Меня прервали фанфары. Я подскочила на месте и непроизвольно выпрямилась. Дверь распахнулась, и мы увидели двух стражей-пегасов в позолоченной броне Кантерлотского дворца. А между ними стояли принцессы.
Справа стояла высокая белоснежная аликорн. Её развевающиеся, будто от ветра, грива и хвост переливались светлыми пастельными цветами. Я подумала, что, наверное, так бы выглядело северное сияние, если бы оно могло появиться днём. Розовый, голубой, бирюзовый и светло-синий цвета волнами перетекали по её гриве и хвосту. Её кьютимарка в виде солнечного диска, была известна любому пони Эквестрии. Сиреневые глаза обвели всех находящихся в комнате пони, и она улыбнулась нам. Это была Селестия. Старшая правящая сестра. Верховная правительница Эквестрии. Принцесса дня, такая же прекрасная и лучезарная, как солнце, которая она поднимает над Эквестрией каждый день.
Вторая Аликорн, стоящая слева, была заметно ниже сестры, ростом почти что с обычную пони. Её шёрстка была тёмно-синего, с лёгким уклоном в фиолетовый, цвета. Грива и хвост её развевались так же, как у Селестии, но были тёмно-синими, и на них мерцали небольшие искорки, делая их похожими на звёздное небо. Глаза её были бирюзовыми, а на боку виднелся кусочек ночного неба с полумесяцем в центре. Луна, принцесса ночи, была такой же чарующей и загадочной, как и время суток, покровителем которого она являлась. Каждый вечер, после заката, она выводила на небо луну. Кроме того, я где-то слышала, что она может приходить во сны других пони и помогать, если им снится кошмар. Правда это или нет, я не знаю. Мне вообще редко снятся сны, а кошмар я видела в последний раз ещё до возвращения Луны.
Поначалу многие боялись Луны, из-за истории, что началась ещё тысячу лет назад, а закончилась совсем недавно. Каждый жеребёнок Эквестрии хоть раз слышал рассказ об Изгнании Найтмер Мун. Если рассказывать коротко, на случай, если кто-то умудрился не слышать: были две правящие сестры: одна, старшая, была властительницей дня, другая, младшая, — покровительницей ночи. И однажды, второй надоело, что всё внимание уделяется её старшей сестре, а про неё постоянно забывают. Зависть отравила её разум, и её захватила тёмная сторона луны. Она отказалась опускать луну, чтобы дать место солнцу, заявив, что ночь будет длиться вечно. По причине, которую ещё никто не смог объяснить, она превратилась из прекрасной и любимой принцессы, в свирепое чудовище, настоящий кошмар наяву — Найтмер Мун. Старшая сестра пыталась вразумить её, но она не желала ничего слышать. Когда же старшая Аликорн пришла лично, Найтмер напала на неё. В бою первая сестра была серьёзно ранена, и ей не осталось другого выхода, как использовать самую могущественную силу, что была ей подвластна: Элементы Гармонии. Ей пришлось сослать свою родную сестру на луну, на целую тысячу лет. Но даже спустя такой громадный срок, Найтмер Мун не изменила своего решения (хотя, казалось, у неё было более чем достаточно времени, чтобы подумать над своим поведением). Она появилась вновь, на сей раз — на празднике летнего солнцестояния. За столетия, проведённые на луне, её сила возросла, она победила Селестию и вновь погрузила Эквестрию в непроглядный мрак. Но нашлись шестеро пони, кто олицетворяли шесть величайших добродетелей: честность, доброту, смех (да-да, вы не ослышались, смех — тоже добродетель) щедрость, верность и Искру, что скрепляла их и давала им силы. Вместе они прошли сквозь все испытания и использовали Элементы, чтобы сразить Найтмер Мун раз и навсегда. И да, на самом деле, это была принцесса Луна. Таким образом, вопрос о личности старшей сестры отпадал сам собой. Но вот вопрос, касательно того, как это возможно, что Селестия, хоть и выглядела совсем ещё юной, жила уже не первое тысячелетие, оставался открытым. Об Аликорнах вообще известно очень мало.
Мы все сразу же склонились перед Сёстрами...
— Принцесса Селестия! Принцесса Луна! — радостно воскликнула Твайлайт и подбежала к ним.
…ну, почти все.
Селестия заговорила. Её голос оказался намного мягче, чем я себе представляла:
— Приветствую вас, Брайт Рэй, Солар Рэй, Сирвей Десижен и Саншайн Рэй. Добро пожаловать, — потом она повернулась к сиреневой единорожке. — Здравствуй, Твайлайт. Рада видеть тебя снова.
Принцесса Селестия. Знает нас. Поимённо.
Тут я заметила, что принцесса Луна пристально рассматривает меня. Я неловко заёрзала под её взглядом, и, словно почувствовав моё напряжение, она отвела глаза. По непонятной мне причине, она выглядела задумчивой.
Повторилась вчерашняя история с испытанием, с тем лишь отличием, что на этот раз зрителей было больше. Я сильно сконфузилась, когда принцесса Селестия начала меня расспрашивать об устройстве машины, ведь я даже почти не участвовала в её создании! К счастью, Рисерч тут же объяснила всё ей вместо меня, и я могла притвориться, что просто проглотила язык от волнения. Луна же не спрашивала ничего, но взгляд её бирюзовых глаз подсказывал мне, что она и так знает даже больше, чем мог рассказать ей любой из нас. Хотя, если допустить, что ей и впрямь по силам проникать в чужие сны, то можно было предположить, что она, в самом деле, знает весьма и весьма многое. Даже то, о чём мы сами и не догадываемся.
Луна действительно была похожа на ночь: чарующая и пугающая одновременно.
Хоть я и была более чем счастлива увидеть принцесс, я всё же так сильно волновалась, что когда у Сестёр закончилось время они были вынуждены вернуться к делам всей Эквестрии, я вздохнула не только с сожалением, но и с облегчением.
С тех пор мы с Сирвеем зачастили в Кантерлот. Мы постоянно улучшали машину. Через неделю я уже смогла вернуться на месяц, встретиться с принцессами и попросить их позволить мне испытывать машину. Что ни говори, но я чувствовала себя так, словно это был и не мой проект вовсе, и мне очень хотелось тоже сделать хоть что-то важное. Ещё несколько модернизаций спустя, я уже могла увидеть себя-первоклашку, на торжественной линейке в школе, читающую заученный стишок. А потом себя годовалую. А потом и маму в моём возрасте. Здесь я уже, разумеется, не показывалась: не думаю, что это было бы хоть сколько-нибудь полезно.
Путешествовать можно было и группами: недалеко, правда. Мы с Сирвеем изучили новейшую историю вдоль и поперёк. Мы воочию увидели возвращение Найтмер Мун и победу над ней, обретение Элементов Гармонии, сами встретили Дискорда — повелителя хаоса, побывали на знаменитой Кантерлотской свадьбе, на той самой, что чуть не сорвала королева Кризалис, и в Кристальной Империи, которую пытался захватить король Сомбра…
Разумеется, не обошлось и без проблем. Например, когда мы были в Понивилле, в бытность его столицей Хаоса, нашу машину утащила летающая свинья. Мы гонялись за ней по всему городу, под шоколадным дождём, что шёл из сахарных облаков, по мыльным дорогам, пока Дискорда, наконец, не победили, и свинья не вернулась к изначальному состоянию. В своё время мы вернулись запыхавшиеся, все перемазанные шоколадом вперемешку с мылом, а я ещё и в сахарной вате. Я её из гривы вымывала, наверное, часа три.
Через некоторое время, мне пришло письмо от Дейзи. Она интересовалась, как идёт проект и приглашала нас в гости. Я и сама уже соскучилась по сестрёнке и тут же согласилась. Мне даже удалось выпросить у Рисерч разрешение взять машину с собой, чтобы продолжить работать над ней в Понивилле (хотя сама я намеревалась больше похвастаться кузине, поработать, конечно, тоже, но больше всё-таки похвастаться). Машина уже была вполне неплохо настроена и отлажена, сбои исключались, так что, глава проекта «Время», после недолгих колебаний, согласилась.
До Понивилля мы добирались поездом. Машину я на всякий пожарный завернула в мягкую ткань и положила подальше от всего твёрдого, вместе с куртками (ну, да, лето, но кто его знает, вдруг мы в Кристальную Империю отправимся, на знаменитую прошлогоднюю кристальную ярмарку?).
Дейзи встретила нас на станции. Первым делом она справилась о проекте. Мы тут же начали наперебой рассказывать, предварительно предупредив её, что это тайна. Пегаска пообещала молчать как могила. Я знала, что на неё можно положиться: она до сих пор свято хранила тайну одной её знакомой. А мне она рассказала лишь потому, что эта знакомая ей разрешила.
Едва придя к ней домой, мы отправились к ней в комнату и встретили внутри светло-голубую пегаску с жёлтой гривой и сиреневыми глазами, едва не прыгающую от восторга. Как только обе Дейзи немного успокоились, я достала машину и разрешила Дейзи вернуться на минуту. Кобылка была в восторге. Потом тётя Шайни позвала нас обедать. Мы дружно явились на кухню, и я увидела там…
Двух совершенно идентичных голубых пегасок с жёлтыми гривами и хвостами и золотистыми глазами. Я, кажется, ещё не упоминала причину нашего с Дейзи поразительного сходства? Ну, так вот, наши мамы были близнецами. Их можно было различить только по кьютимаркам: у моей мамы это был хирургический пинцет, а у мамы Дейзи — пакетик с пробой какой-то почвы. Но я не могла разглядеть их под столом.
— Мама?! — спросила я, рассчитывая, что хоть теперь они подадут намёк, кто из них есть кто.
Обе одинаковые пегаски кивнули.
— Я только-только вас с Дейзи различать научился… — пробормотал Сирвей.
— Тётя Брайти! — воскликнула Дейзи.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я ошарашенно.
— Сижу, чай пью, — ответила мама (и только тогда я поняла, чья именно это мама). — Ты думала, только ты по сестре соскучилась?
— Когда Дейзи написала тебе, — сказала тётя Шайни, мама Дейзи, — я тоже решила, что неплохо было бы повидаться с твоей мамой. И тоже написала своей маленькой сестрёнке письмо.
— Не зови меня маленькой сестрёнкой, пожалуйста, — нахмурилась мама.
— Но ты ведь, в самом деле, младше меня.
— Всего на девять минут, — вздохнула мама.
— Вот видишь, сестрёнка, — сказала я Дейзи, — даже минуты весьма важная деталь. А ты: «да что ты прицепилась к этим двум с половиной месяцам? Будто они такая уж большая разница!» Теперь видишь, что достаточно большая, чтобы я могла на полных правах считаться старшей сестрой?
Дейзи тихо хныкнула в ответ. Она тоже не любила, когда я начинала строить из себя старшую, так что я делала это только изредка, и по серьёзной причине. Например, когда мне приходилось отстаивать свою точку зрения в серьёзном споре. Или просто когда мне так уж сильно хотелось её подразнить.
— И ты туда же… — вздохнула мама. — Если не прекратишь, то сейчас, как старшая, уступишь сестре место на кровати, которое она приготовила тебе, и пойдёшь спать в комнате родителей, на раскладном диване!
— Всё-всё-всё! — я подняла копыта. — Больше не буду!
— То-то же, — с важным видом сказала Дейзи. — Спокойной ночи.
Я лежала на кровати и разглядывала машину времени. Такой маленький прибор… но, сколько же в нём информации! Вся подлинная история Эквестрии!
История, наверное, самая загадочная наука из всех. Столько всего было утеряно в древности, столько фактов намеренно искажено! На сколько загадок может пролить свет маленький прибор в моих копытах!
А что, если бы можно было отправиться во времени не только назад… но и вперёд! Своими глазами увидеть Эквестрию будущего! Интересно, какой она станет через сто лет? А через двести?
Я посмотрела на экран и ввела временные координаты, на двести лет позже сегодняшней даты. Моё копыто скользнуло к кнопке пуска, словно его что-то притягивало…
ТУК-ТУК-ТУК.
Я, вздрогнув, повернулась к двери и машинально сунула машину в сумку.
— Войдите!
— Всё не спишь? — спросила Дейзи. — Ложись уже. Завтра встанем с утра пораньше и пойдём лебедей смотреть! Они каждое утро прилетают на речку, но очень рано. Проспишь!
— Ладно, ладно. Уже ложусь.
Я выключила свет и легла, размышляя об Эквестрии будущего.
На следующий день, родители остались дома, а я, Дейзи и Сирвей все вместе отправились на осмотр достопримечательностей, по дороге делясь новостями и историями.
— …она уже с ног падала, — рассказывала Дейзи, — но помощи ни от кого принимать не хотела. «Уберу», говорит, «все яблоки сама, мне не сложно. Не надо мне помогать!» А у них там этих яблок — целая ферма! В общем, не справилась она одна.
— Кого-то мне эта Эпплджек напоминает… — протянул Сирвей. Я притворилась, что не поняла намёка.
— А в этом году?
— А в этом уже лучше. Теперь разрешает помогать всем желающим.
Я задумалась.
— Если хочешь, можем тоже сходить, помочь немного.
Мы с Сирвеем переглянулись и кивнули, после чего я спросила:
— Как там добраться до этой фермы?
Эпплджек была где-то в глубине сада. Это была крепкая молодая зеленоглазая кобыла с рыжей шёрсткой, светло-жёлтой гривой, кьютимаркой в виде трёх яблок и в неизменной коричневой ковпоньской шляпе. Когда мы её увидели, она обтрясала одну из яблонь.
— О! Привет! Я, конешн’ рада вас видеть, но у нас щас забот полон рот. Видали, урожай какой?
— Да, — протянула я, — урожай, конечно, знатный. Мы к тебе как раз по этому вопросу.
— Ясно-понятно. Корзины там. Амбар там. Яблоки на деревьях. За помощь спасибо.
И она снова принялась лягать яблони, стряхивая яблоки в корзины. Мы дружной компанией взялись за дело.
Всё случилось пару часов спустя.
— Дейзи! Передай ещё корзину! — крикнула я кузине.
Светло-голубая пегаска отсалютовала копытом и умчалась в сарай, но несколько секунд спустя выглянула оттуда с озадаченным выражением на мордочке:
— А корзины все кончились!
— Ладно. Тогда айда помогать с сортировкой! И эти тоже прихвати.
Пегаска кивнула, водрузила одну из корзин на спину, другую взяла в зубы и осторожно двинулась к сараю.
Я фыркнула:
— Да такими темпами мы лет сто туда-сюда ходить будем!
— Мофет, помофефь? — Невнятно пробурчала Дейзи сквозь ручку корзины.
— Всегда пожалуйста!
Я поставила две корзины на спину, повесила по одной на каждое крыло, одну установила на голову и ещё одну взяла в рот.
— Сфотфи и уфись!
Я осторожно двинулась к амбару.
— Фанни! — крикнула моя двоюродная сестра, затем торопливо поставила корзину, мешавшую ей говорить, и позвала снова: — Санни! Осторожно, там…
БАЦ!
— …камень. Ты в порядке?
Я обнаружила себя лежащей на земле среди кучи рассыпанных фруктов с ушибленной головой.
— Ох… вроде, да. Вот же ж ёлки, нам теперь что, это всё заново собирать?! Ну почему сегодня всё идёт напере… — я оборвалась на полуслове, услышав какое-то странное гудение.
— Дейзи! Ты это слышишь?
— Что?
Кажется, этот гул идёт из… моей сумки?
Я почувствовала лёгкий ветерок, всколыхнувший мою гриву, усиливающийся с каждой секундой. С фейерверочным треском из сумки посыпались голубовато-белые искры.
— Что происходит? — Ахнула Дейзи.
— Я не знаю… стоп… мамочки! Машина! Она же нестабильна!!!
— Ты что, взяла с собой машину времени?!
— Походу, да, — ахнула я. Я не разбиралась в своих сумках, и вместе с ними взяла с собой всё, что положила туда вчера.
Я выхватила из сумки небольшое устройство, трещащее и, рассыпающее искры и сияющее, словно небольшая звезда. Сияние расходилось от него стремительно расширяющейся сверкающей сферой.
— Санни?! — позвала Дейзи с плохо скрываемой паникой в голосе.
— Уходи! — крикнула я и оттолкнула её изо всех сил. Пегаска отлетела от удара за мгновенье до того, как сфера достигла того места, где она стояла.
Я почувствовала, как мои копыта оторвались от земли. Вокруг бушевал настоящий вихрь.
Дейзи вскочила на копыта и испуганно посмотрела на меня:
— Санни, нет!!!
Гудение превратилось в оглушительный рёв. Дейзи протянула ко мне копыта. Я попыталась дотянуться до неё, но поняла, что просто утяну сестру за собой и оттолкнула её копыто. Я в последний раз посмотрела в её испуганные сиреневые глаза.
А затем вспышка — и я больше не была на ферме.
Это не было похоже на обычные перемещения во времени. В этот раз это выглядело так, словно я зависла в момент телепортации. Меня растягивало, сжимало, бросало в разные стороны, едва не разрывая на куски. Я сжалась, стараясь прикрыть голову. Вокруг стоял адский грохот, словно мне в каждое ухо засунули по включённой сверхзвуковой турбине, перед глазами с немыслимой скоростью мелькали какие-то картины или образа, и мне даже удалось выхватить две-три из общего потока. Селестия объявляет что-то крайне серьёзное… какая-то жуткая мешанина из пони и, как ни странно, зебр… мама, плачущая над старой фотографией… непонятная машина, в огромном пустом зале календарь, на котором одно число закрашено чёрным карандашом…
Последнее что я помнила — это жуткий послеобраз: столб зелёного огня с неестественным радужным отблеском, поднимающийся из какого-то крупного города и обрамлённый странным облаком, похожим на шляпку гриба.
А потом, такое ощущение, словно меня сбил гиперскоростной поезд.
И темнота…
Заметка: Новый уровень!
Новая способность: Лёгкая на подъём. Вы просто не можете сидеть на месте, вас постоянно тянет вперёд! Ваша выносливость (пассивная) значительно повышена. Теперь вы можете безостановочно бежать или лететь (если вы пегас) вдвое дольше.
Новая квестовая способность: Шагая в ногу со временем. Ваши постоянные перемещения во времени не прошли для вас бесследно: теперь вам легче понять его. По неизвестной причине, вы иногда «вспоминаете» вещи, которых прежде никогда не знали, и способны в некоторой мере предвидеть ближайшие события, что существенно облегчает вам жизнь. Так же у вас появляются уникальные реплики в диалогах с некоторыми персонажами.
Примечание редакторов:
Когда мы нашли эти записи, это были просто заметки-дневники. Я взяла на себя смелость немного подкорректировать их и добавить красок и эмоций, чтобы было интереснее читать. Сестра помогала мне со стилем и даже добавляла некоторые аспекты. Без неё в книге была бы гораздо меньше размышлений и эмоций главной героини. Спасибо за помощь, сестрёнка!
Поскольку корректировка текста была проведена уже в Эквестрии, мы старались как могли придерживаться правил Эквестрийской цензуры. Правда, всё не зацензуришь, так что жители Эквестрии могут читать эту книгу дальше на свой страх и риск. Возрастных ограничений ставить не будем — их всё равно никто не придерживается. Для жителей Пустоши их ставить и вовсе бессмысленно: они и так всё это знают.
Приятного прочтения!