Трикси Луламун и ужасающая гипотеза

Глава 4

— Сорок семь, — сказала Трикси после того, как Сумак снова забыл, какие числа идут после тридцати пяти. Она терпеливо улыбнулась жеребенку. — Здесь сорок семь повозок. Здесь пятьдесят четыре маленьких жеребенка, и все они соревнуются за шанс проявить себя. — Трикси сделала длинный вдох, задержала его, и он вышел почти как вздох, но не совсем. — И мы — номер двадцать семь в списке, что означает, что нам придется немного подождать. Но ведь это нормально, правда?

Сумак, уже не пытаясь считать повозки, почти не слышал слов Трикси. Теперь он завороженно смотрел на кристальный дворец принцессы Твайлайт Спаркл, его маленькие зеленые глаза были широко раскрыты.

— Мы должны зайти внутрь и зарегистрироваться, — сказала Трикси, пытаясь привлечь внимание Сумака. — Эй, ты… да, ты с пушистыми ушами.

Моргнув, Сумак посмотрел на Трикси, его пушистые уши подергивались.

— Мы должны зайти внутрь, и ты должен поставить свою фамилию в книге, а я должна зарегистрировать тебя. Там будет много пони. Ты справишься с этим? — Трикси немного наклонилась, надела очки и осмотрела лицо Сумака. Не удовлетворившись увиденным, она схватила его, зацепила передней ногой за шею, притянула ближе, а затем попыталась вытереть ему лицо мягкой, чистой тряпкой, которую она наколдовала из повозки.

Корчась, Сумак пытался вырваться, но Трикси была слишком опытна в таких делах. Она вытерла ему глаза, нос, рот, не обращая внимания на его стоны протеста, не желая оставлять ученику его грязное, отвратительное лицо. Так не пойдет. По правде говоря, Сумаку нужна была ванна. Вздохнув, Трикси поняла, что ей придется оттащить его к реке и хорошенько выкупать, но это будет позже. Придется много бегать, ловить, толкаться, просить, умолять, плакать, хныкать, торговаться, и в какой-то момент кому-то из пони попадет мыло в глаз, причем с вероятностью пятьдесят на пятьдесят — либо Сумаку, либо Трикси, а может, и обоим.

Если повезет, появится какой-нибудь неравнодушный доброжелатель, который попытается спасти Сумака от Трикси, топившей его в реке, и Трикси придется объяснять благонамеренному спасателю правила поведения во время купания. Все было справедливо в любви и в купании. Вздохнув, Трикси смирилась со своей участью, зная, что от нее никуда не деться.

Сумак издал разочарованное ворчание и бросился прочь, как только Трикси отпустила его. Он смотрел на нее, его грязная грива пшеничного цвета рассыпалась по лицу и закрывала один глаз. Трикси, улыбаясь, подумала, что Сумак выглядит просто восхитительно, когда возмущается. Она увидела, как он надул губы, а затем, запыхавшись, попытался сдуть гриву с лица.

— Пойдем, малыш. Давай покончим с этим.

---

Трикси забеспокоилась, внутри нее поднялся какой-то странный инстинкт, какое-то чувство странной чрезмерной заботы, какое-то чувство почти всезнания, относящееся только к Сумаку, каким-то образом Трикси знала, что чувствует и думает Сумак. Ему было трудно подниматься по ступенькам, он был робким, боязливым, и Трикси беспокоилась, что он может попытаться убежать.

Колени Трикси не были готовы к длительному бегу. Если Сумак попытается бежать наперегонки, ей придется схитрить и воспользоваться магией. Когда Сумак остановился на широкой белой лестнице, она поставила левое переднее копыто ему на холку и легонько подтолкнула, чтобы уговорить его идти дальше. Она услышала, как Сумак сглотнул, уставившись на огромные, необъятные двери. Замок Твайлайт выглядел так, словно внутри жили великаны.

К удивлению Трикси, Сумак продолжал идти, но его короткие коренастые ноги с трудом поднимались по лестнице, причем каждая ступенька была почти такой же высокой, как ноги Сумака. Казалось, лестница была сделана с расчетом на длинные, мускулистые ноги аликорнов, а не обычных пони, и уж тем более не на маленьких жеребят с маленькими коренастыми ножками.

Когда Сумак ступил на площадку, двери сами собой распахнулись, приглашая их внутрь. Главный коридор был заполнен пони, как взрослыми, так и жеребятами. Трикси услышала хныканье Сумака и, стоя на площадке, почувствовала, как Сумак прижимается е ее скакательному суставу, и ощутила, как жеребенок задевает ее хвостом.

Внутри было много пони. Замок был переполнен. Трикси, чувствуя беспокойство, задавалась вопросом, сможет ли она вообще завести Сумака внутрь. Ей было интересно, сможет ли она сама попасть внутрь. Она набралась смелости, глубоко вздохнула, и как раз в тот момент, когда она готовилась проложить себе путь внутрь, на лестницу вышел белый единорог.

— Приветствую тебя, дорогуша… о боже, Трикси… действительно, давно не виделись.

Развесив уши, Трикси стояла и смотрела на Рэрити. Они никогда не ладили, но Трикси понимала, что это в основном ее вина, а не Рэрити. Решив поступить правильно ради Сумака, Трикси улыбнулась.

— О боже… о боже, о боже, о боже, у нас тут застенчивый, не так ли? — спросила Рэрити, делая осторожный шаг к Сумаку, который все еще прижимался к задней ноге Трикси.

— Он хорошо чувствует себя в толпе, — сказала Трикси, когда одна из передних ног Сумака обхватила ее заднюю ногу. — Но действительно большие толпы могут стать проблемой для любого пони. Сумак, поздоровайся. Это Рэрити.

После нескольких долгих секунд ожидания никто не поприветствовал ее, только тишина. Трикси извиняюще улыбнулась Рэрити, ее уши еще больше опустились. Она легонько потрясла заднюю ногу, за которую держался Сумак.

— Бедняжка потрясен. Не волнуйся, мы подготовились к этому. — Рэрити подняла голову и тепло улыбнулась Трикси и Сумаку. — Вам придется встретиться лицом к лицу с толпой, но на небольшом расстоянии по коридору слева есть дверь. Это маленькая, тихая комната. У нас был еще один жеребенок, который был очень потрясен. Если ты будешь следовать за мной, я отведу тебя туда. Сумак, как ты думаешь, ты можешь быть храбрым и следовать за мной?

Моргнув, и выглянув из-за спины Трикси, Сумак покачал головой, дав Рэрити выразительное "нет". Подскочив, он попытался спрятаться в шелковистых нитях хвоста Трикси, не заботясь о том, что в нем полно дорожной пыли.

— Сумак, если ты закроешь глаза, я понесу тебя, — предложила Трикси.

— Хорошо. — Голос Сумака был не более чем нервный, писклявый шепот.

— Хорошо, держись, закрой глаза и доверься Трикси…

---

— Мисс Луламун, мы снова встретились. Как вы поживаете? — Услышав эти слова, Трикси приостановилась, едва закрыв за собой дверь. Она моргнула, узнав знакомый голос. Она обнаружила, что смотрит на другого единорога, которого она уже несколько раз встречала на дороге. В дороге трудно было не столкнуться именно с этим единорогом. Его и его спутницу можно было встретить почти везде.

Поставив Сумака на пол, Трикси оглядела комнату и увидела еще одно знакомое лицо, еще одного пони, которого часто можно было встретить в дороге:

— Тарнишед Типот, Мод Пай, как поживаете? — Трикси улыбнулась, радуясь, что увидела несколько знакомых пони. — Это Сумак, мой ученик. — Пока Трикси говорила, Сумак поднырнул под нее и спрятался, выглядывая из-под ее передних ног.

— Привет, Сумак, можешь звать меня Тарниш. Это Мод. А вон там, — высокий единорог указал копытом в угол, где маленькая земная пони читала книгу, — моя милая малышка Пеббл Пай.

Не удержавшись, Трикси улыбнулась, когда кобылка отказалась оторвать мордочку от книги, к большому удивлению ее отца. Она повернулась и посмотрела на Мод и обнаружила, что Мод смотрит на нее с каменным лицом.

— В поисках приключений? — спросила Трикси, пытаясь завязать светскую беседу.

— Мы с Тарнишем только что вернулись с поисков Ахуизотля вместе с Дэринг Ду и Рейнбоу Дэш. Он украл бесценную маску из Манехэттенского музея арканной истории. Маска обладала способностью управлять погодой. Там был ураган, и на какое-то время все стало очень интересно, — ответила Мод ровным, скучным монотонным голосом. — Мне удалось изучить несколько пирамид. Каменная кладка была потрясающей.

Некоторым пони везет во всем, подумала про себя Трикси. Она прочистила горло, пожелала, чтобы у нее было что-то потрясающее, о чем можно было бы рассказать, но потом поняла, что ей почти нечего сказать. Чувствуя нервозность, Трикси слегка вздрогнула, когда почувствовала, что уши Сумака щекочут ее бока.

— Нужно подписать бумаги и кое-что сделать… Полагаю, я должна этим заняться, — сказала Трикси, пытаясь найти предлог, чтобы уйти. — Сумак, если ты подождешь здесь, я принесу журнал, в котором тебе нужно будет зарегистрироваться. Как ты думаешь, тебе здесь будет хорошо?

Никакого ответа. Уши поникли, Трикси почувствовала себя плохо. Она опустила голову и уставилась вниз между передними ногами, ее грива рассыпалась по лицу и заслонила ей обзор. Она увидела Сумака, который смотрел на нее сверху, его лицо было расположено между ее передними коленями.

— Мы пойдем с тобой, — предложил Тарниш.

— А как же Пеббл? — спросила Мод.

— Хм… — Тарниш потер подбородок. — Пеббл нужно завести друзей, и я думаю, что маленькому Сумаку не помешает приятель. Думаю, им будет хорошо, если мы оставим их здесь. Они смогут узнать друг друга.

Раздался тихий стук, когда книга Пеббл захлопнулась, и она обратила свой каменный взгляд на отца, очень похожий на взгляд ее матери. Она ничего не сказала, но глаза ее несколько сузились, а уши навострились вперед.

— Так, теперь, когда мы все уладили, нам пора идти. Держу пари, им не терпится узнать друг друга поближе, — сказал Тарниш.

Взглянув на Пеббл, Мод повернула голову и посмотрела на Трикси: ее лицо было невыразительным, глаза полузакрыты и выглядели сонными:

— Ну же, Трикси, давай вспомним старые времена. Рада снова тебя видеть.

---

Оставшись в одиночестве и застряв в комнате с кобылкой, Сумак не представлял себе приятное времяпрепровождение. Он сидел в одном углу, а Пеббл — в другом. Сумак понимал, что между ними должно что-то произойти, но не знал, что именно. Пеббл была темно-шоколадно-коричневого цвета с фиолетовой гривой и блестящими голубыми глазами. Она смотрела на него, почти не мигая, и от ее взгляда у него по коже побежали мурашки. На ней была накидка, такая же, как у ее матери.

— На тебе одежда, — сказал Сумак, пытаясь завязать разговор.

— Я легко обгораю, — ответила Пеббл.

Кобылка говорила гулким, скучным монотонным голосом, который привел Сумака в замешательство. Он не знал, что сказать о ней или о том, как она говорит. Он глубоко вздохнул, чуть было не сказал что-то, но потом замолчал. Он не знал, как разговаривать с кобылками, а эта была странной.

— “Сумак”. Toxicodendron vernix, растение, содержащее токсины, такие как урушиол, который является сильным раздражителем. Я всегда считала эти растения красивыми, но никогда их не трогала. — Пеббл моргнула, но осталась неподвижной. — Папа говорит, что мне нужно завести друзей, но у меня уже есть друзья. Я разговариваю с камнями.

— Ты разговариваешь с камнями? — спросил Сумак, не совсем веря в то, что слышит.

— Позволь мне продемонстрировать, — ответила Пеббл.

Пока Сумак сидел, озадаченный и растерянный, кобылка достала из кармана своего плаща небольшой бугристый фиолетовый камень. Она положила его на пол, ткнула в него копытом, а потом он услышал, как кобылка сказала:

— Говори.

— Я видел, как танцевали твои родители!

От испуга уши Сумака прижались к черепу, и он дернул головой назад. Камень заговорил! Он был так сосредоточен на камне, что не заметил, как Пеббл закатила глаза, и не знал, что пропустил редкое зрелище, когда Пеббл проявляла внешние эмоции.

— Твои родители начали говорить друг другу целую кучу слов, похожих на "чмоки-чмоки", а потом начали целоваться…

— Заткнись, камень.

— ... и я видел, как твои мама и папа целовали друг друга, танцуя, и все это было романтично и о-о-очень красиво. Они сказали, что пришло время сделать еще один Пирог. — Камень начал издавать всевозможные чмокающие звуки.

— Ненавижу камни, — сказала Пеббл, еще раз ткнув камень копытом, отчего тот затих. Она подняла камень, мгновение смотрела на него, а потом опустила в карман. — Камни никогда не могут сказать ничего полезного. Я беру свои слова обратно, у меня нет друзей.

Сумак, который видел чревовещание, не был уверен, чему он только что стал свидетелем. Земная пони, которая творила магию… земная пони, которая заставляла камни говорить. Он не был уверен, что поверил в это. По дороге он видел немало пони, которых Трикси называла "шарлатанами" и "мошенниками". Если это и был трюк, то очень эффектный, потому что у камня был очень отчетливый голос, сильно отличавшийся от голоса Пеббл.

Он мог придумать только одно, что сказать:

— Ты странная.

К большому удивлению Сумака, кобылка отреагировала на его слова. Ее глаза то расширялись, то сужались, уши поднимались и опускались, а бока расширялись от тяжелого дыхания. Сумак почувствовал себя виноватым, он не хотел быть грубым.

— Ты флиртуешь со мной? — спросила Пеббл.

— Что? НЕТ! Это отвратительно! Кобылки — это мерзко! — Сумак вздрогнул, все его тело затряслось. — Фу, с чего ты вообще это взяла? — Сумак покачал головой, зажмурил глаза и еще раз содрогнулся от отвращения. Кобылки были отвратительными, возможно, самыми отвратительными существами на свете.

— Когда папа говорит, что мама странная, они обычно начинают танцевать, целоваться и смотреть друг на друга влюбленными глазами. Это отвратительно. — Пеббл прочистила горло, успокоилась и сидела, уставившись на Сумака. — Иногда, когда они целуются, я ревную и злюсь, и не знаю почему.

— Э-э… — Сумак, ошеломленный, не знал, что ответить. Он был заперт в комнате с очень, очень странной кобылкой. Она была умнее его, это было очевидно, и она была очень странной. — Эм…

— Тебе нужен логопед? — спросила Пеббл.

— Нет! — воскликнул Сумак.

— Трикси — твоя мама? — Голова Пеббл наклонилась в одну сторону.

— Ну, она моя, э-э, наставница. Мой опекун. Она мой учитель, — ответил Сумак.

— У нее бывают романтические отношения с другими пони? Ты ревнуешь? — Пеббл моргнула. — Моя тетушка Марбл злится, если застает меня за чтением ее книг по психологии. Я не знаю, почему.

Заикаясь, Сумак пытался собраться с мыслями, чувствуя себя очень глупо и растерянно:

— Трикси говорит, что я единственный жеребец, который нужен ей в жизни. Я — все проблемы, с которыми она может справиться.

— Наверное, это здорово — иметь ее только для себя и не делиться ею. — Пеббл вздохнула.

— Ты странная, — сказал Сумак тихим голосом.

Пеббл, вздохнув, покачала головой, ее длинная, прямая грива упала на лицо:

— Прекрати флиртовать со мной. Это просто отвратительно. Просто прекрати это.

— Но ты странная… совсем ненормальная… ты чудачка.

— Я нормальная, — настаивала Пеббл. — Моя мама говорит, что я такая же, как она, а она нормальная. Ты… ты странный… тебя назвали в честь растения, которое заставляет пони чесаться.

— Я ничего не могу поделать с тем, как меня назвали. — Сумак покачал головой и махнул копытом в пренебрежительном жесте. — Гальки^[1] — это маленькие раздражающие штучки, которые причиняют боль стрелкам, когда ты на них наступаешь.

Кобылка моргнула, и ее уши раздвинулись в стороны. Она все еще смотрела, но ее взгляд стал больше похож на оскал. Через мгновение она надулась, потом взяла свою книгу, открыла ее и спрятала за ней лицо.

Сумак, не совсем понимая, что именно пошло не так, сидел там, чувствуя себя плохо, чувствуя злость, чувствуя растерянность, запертый в маленькой комнате с кобылкой, которой он не нравился. Когда Трикси вернется, она увидит, какой беспорядок он устроил, и будет разочарована им.

Ничто так не ранит, как разочарование Трикси. Сумак приготовился к худшему.