Опасный роман лебедей

Глава 47

Беспокоясь за друга, Гослинг стоял над Севильей и наблюдал, как медик приступает к трудоемкой работе по перевязке окровавленного земного пони. Гослинг не обращал внимания на собственные раны. Вокруг него его товарищи помогали раненым и отгоняли нападавших. В небо поднимались столбы дыма, а от едкого запаха гари у всех пони слезились глаза.

— Я хочу, чтобы немедленно были организованы разведывательные патрули! — рявкнул Хотспур. — Проверьте все фермы вокруг! Мы должны знать, все ли в порядке с этими семьями! Оцепить периметр! Эти пегасы налетели мощно и быстро, так что проверьте все в радиусе одного крыла!

— Есть, капитан Хотспур! — ответил пегас.

Повернувшись лицом к своему новому другу, Гослинг посмотрел Хотспуру прямо в глаза:

— Ты не говорил мне, что ты капитан… Я не обращался к тебе как к своему старшему офицеру…

— Прекрати, солдат, — сказал Хотспур командирским голосом. Акцент исчез, но не полностью. Он окинул окружающий мир стальным взглядом, и ярость горела в его глазах, как живые угли. — Тебе нужно нанести на крылья немного кровоостанавливающего средства.

— Я в порядке. — Гослинг расправил крылья и осмотрел их. Увиденное ему не понравилось. Глубокие порезы, выпавшие перья — на некоторые повреждения было жутко смотреть. Возможно, все было хуже, чем он думал. С таким выбросом адреналина, как сейчас, боль казалась притупленной, отстраненной, но он чувствовал ее, когда смотрел на это. Его губы скривились, и он зашипел.

— Принцесса Луна сказала, что наградит меня плетьми, если я не присмотрю за вами. — Хотспур заметил спешащего к нему медика и крикнул: — Эй, ты, морда, иди сюда!

Единорог подбежал к Хотспуру и указал на Гослинга. Увидев крылья Гослинга, единорог достал контейнер с порошком для остановки крови и сразу же начал посыпать им крылья Гослинга, нанося обильную пыль. Гослинг чихнул.

Кровоостанавливающий порошок обладал чудесным охлаждающим эффектом, и теперь крылья Гослинга казались прохладными. Он стоял с распростертыми крыльями, и ветерок обдувал его ребра. Его слегка пошатывало, голова немного кружилась, а голова начинала болеть. Его крылья были покрыты белыми и багровыми полосами от проступившей крови. В том, что крылья потом придется чистить, сомневаться не приходилось.

— Капитан! — крикнул земной пони, подбегая к нему. — Хорошие новости! Мы захватили очень важную добычу! — Земляной пони запыхался, его бока вздымались, а глаза остекленели от боли. — Его все еще пытаются усмирить. Его приведут к вам в самое ближайшее время!

— Отличная работа, — ответил Хотспур.

Повернув голову, Гослинг посмотрел на Бон-Бон, которой заматывали марлей неприятную рану. Он мгновение смотрел на нее, а затем тихим голосом сказал:

— Я полагаю, что вы не кондитер.

— О, это так, — ответила Бон-Бон, — но я еще и специальный агент "Свити Дропс". — Она одарила Гослинга усталой улыбкой, пока медик продолжал свою работу. — Вы доставили мне ту самую депешу, в которой говорилось о необходимости подготовиться к этому путешествию. Приятно, что принцесса Селестия нашла себе любимого пони. — Кобыла посмотрела на свою спутницу — зеленую единорожку — и увидела, что та занята перевязыванием ран какой-то пони. — Это специальный агент Лира. Мы оба агенты С.Л.Р.М.Э. Вы можете рассчитывать на то, что скоро получите от нас весточку, рядовой Гослинг. Ex Ignis Amicitiae.

— Погодите, вы из корпуса связи? — Гослинг смотрел на кобылу с нескрываемым изумлением.

— Нет, — ответила Бон-Бон, — но именно там мы набираем девяносто девять процентов рекрутов. — Она повернулась, чтобы посмотреть на Гослинга. — Время от времени мы находим пони, из которого получается достойный агент, не принадлежащий к разведке, и вербуем их. Как, например, моя подруга Лира.

— Подождите, а что это за организация С.Л.Р.М.Э? — спросил Гослинг.

— Скоро узнаете, рядовой Гослинг. — Бон-Бон подмигнула Гослингу, кивнула и улыбнулась.

Подняв голову, Гослинг наблюдал за тем, как патрули начинают взлетать. Ситуация становилась все более контролируемой. Вокруг разрушенного, пущенного под откос поезда была выставлена охрана. Единороги использовали удушающие заклинания, чтобы потушить огонь. Бывали моменты, когда Гослинг завидовал магии. Простое заклинание герметичного щитового пузыря, из которого высасывался весь воздух, имело множество применений, и не только для усмирения пони.

Оглянувшись на звуки борьбы слева от себя, Гослинг увидел знакомого пони, которого тащили по грязи к капитану Хотспуру. Это был тот самый пони, который требовал отрезать ему язык. Не удержавшись, Гослинг рассмеялся. Это был не надменный и даже не высокомерный смех.

Один из пегасов, тащивших пленника, остановился и отдал честь капитану Хотспуру. Он стоял с грубой ухмылкой на покрытом шрамами лице, а когда пленник зарычал, пегас ударил его ногой по морде, отчего пленный пони застонал от боли.

— Капитан Хотспур, представляю вам бывшего капитана Тарбиана.

— Смотрите, парни, у нас тут предатель. — В голосе Хотспура звучало что-то злобное и опасное, что-то неприятное, обещающее насилие. И не обычного, заурядного насилия, а ужасного, чудовищного, ужасного насилия внутри мегаполиса. Здесь не было бордюров, но в крайнем случае могли сойти и рельсы.

Пленник поднял голову, его глаза сверкали ненавистью. Оба пегаса смотрели друг на друга, оба кипели, у каждого в глазах было убийство. Хотспур отвел взгляд и повернулся лицом к Тсс-у. Через мгновение взгляд Хотспура упал на Гослинга. После короткого времени, проведенного в задумчивом размышлении, он вернул свое внимание к пленнику, известному как Тарбиан.

— Это меняет дело, — сказал Хотспур низким, тихим голосом. — Ты не какой-то гражданский, которого нам придется усмирять. Нет… ты отступник и предатель. О, мы сделаем с тобой кое-что… плохое. По-настоящему плохие вещи. У нас в Бронках свои порядки, не так ли, Гослинг?

Выйдя вперед, Гослинг кивнул:

— Капитан, у нас есть висячий замок и наволочка?

— Нет, — ответил Хотспур, — Зато у нас есть Тсс.

— Этого хватит, капитан. — Гослинг стиснул зубы, и мышцы его челюсти сжались.

— Нет ничего хуже отступника и предателя, — сказала земная пони, стоявшая неподалеку и наблюдавшая за происходящим. Она стояла посреди растущей толпы окровавленных, избитых, выглядящих сурово, и все они, казалось, жаждали нового насилия.

— Он нужен нам живым, — испуганно произнесла Бон-Бон.

— Не завязывай хвост узлом. — Крылья Хотспура хлопали по его бокам. — Он будет жить… но он не захочет жить. — Хотспур посмотрел на Тсс-а и кивнул. — Тсс, проследи, чтобы его привели в чувство.

Не успели слова покинуть рот Хотспура, как большой драконий гибридный пони откликнулся. Крыло вырвалось наружу, разворачиваясь с потрясающей скоростью, и его конец ударил Тарбиана по морде. Пленник перевернулся, скорчился на земле, но не издал ни звука.

— У нас тут крутой парень. — Капитан Хотспур нахмурился, покачал головой, а затем сплюнул на землю рядом с тем местом, где дергался и брыкался пленник. Он отступил назад, посмотрел на Бон-Бон, которая теперь хмурилась, а затем вернул свое внимание к Тарбиану.

— Ты выступил против сестер… почему? — потребовал Гослинг.

Неподалеку от Гослинга Севилья щелкал фотоаппаратом, а автоматическое перо записывало каждое сказанное слово в блокнот. На морде окровавленного, избитого земного пони было выражение мрачной решимости, но в нем чувствовалась и злость. Он пострадал от копыт нападавших.

Тарбиан ничего не ответил, и это разозлило Гослинга. Хотспур, увидев гнев на лице Гослинга, сделал жест в сторону Тсс-а. Большой драконий пегас встал над Тарбианом и начал тыкать пленника в спину, прямо за суставами крыльев. После нескольких тычков он вонзил копыто прямо в нежное место между ребрами и бедренными костями и чуть ниже позвоночника.

На этот раз Тарбиан закричал в агонии, когда его ноги забились и заскребли. Он издал болезненный вопль, который перешел в хрип, задыхаясь и сворачиваясь в позу зародыша.

— Будущий принц Гослинг задал вам вопрос. Вам следует ответить. Тсс, если этот клоун не ответит, я хочу, чтобы ты сделал это еще раз. — Хотспур разразился жестоким, бессердечным смехом. — Он будет ссать кровью целую неделю.

— Эй… — Гослинг оказался в странном положении. Как бы он ни ненавидел пони, лежащего на земле, это казалось ему неправильным. Ему не нравилось, как Бон-Бон смотрела на него, и ему не очень нравилось выражение неодобрения на ее мордочке. Гослинг сделал шаг вперед и встал рядом с Хотспуром.

— Если мы начнем пытать их, они начнут пытать нас, если схватят.

— Уже пытают, — ответил Хотспур, хмуро глядя на Гослинга. — У одного из наших разведчиков выщипали перья.

Ярость бурлила в голове Гослинга, и в этот момент он понял, что если отдаст приказ избить или убить Тарбиана, то присутствующие солдаты поспешат его исполнить. Его беспокоило, что он поддался искушению. Он вспомнил о нападении: он чувствовал запах гари, в воздухе висела вонь крови, а бывший капитан Тарбиан ополчился на сестер.

— Почему ты это сделал? — спросил Гослинг. — Чего ты думал добиться? Ты понимаешь, насколько ты глуп? Севилье даже не понадобилась бы его камера… Принцесса Луна могла бы войти в любой из наших разумов и узнать, как выглядят ваши лица и ваши голоса. Ты затеял драку, которую не сможешь выиграть.

— Вот почему мы сражаемся, — сказал Тарбиан слабым, хнычущим голосом. — Это тирания… у нас нет выбора, кроме как подчиняться им… делать все, что они говорят… у нас нет возможности сопротивляться им… у нас нет возможности сказать им "нет". Сестры правят всеми нами, хотим мы этого или нет. У нас нет выбора, у нас нет голоса, у нас нет другого выхода, кроме как делать то, что нам говорят… и это тирания. Никогда не будет равенства, пока они продолжают править… Три племени были едины и стремились к равенству, но одно племя все равно остается выше других.

— Ты даже не понимаешь, от чего нас защищают сестры… они не тираны, — ответил Гослинг, покачав головой. — Мы вольны делать то, что хотим. Они нас не держат. У нас есть собственное право распоряжаться.

— Мне не кажется, даже сейчас меня подавляют…

— Ты только что напал на нас и, возможно, убил кучу своих бывших братьев и сестер! — огрызнулся Гослинг.

На мгновение он был уверен, что сейчас выйдет из себя, что с его уст сорвется приказ избить или убить Тарбиана. Он сделал шаг назад, глубоко вдохнул и замолчал. Сейчас не время обсуждать политику.

— Все это уравнительное движение — полная ерунда. — Хотспур покачал головой. — На самом деле это тонко завуалированное движение за превосходство пони, которому удалось обмануть кучку слабоумных идиотов, заставив их поверить в ошибочные представления Старлайт Глиммер о равенстве. Вы, ребята, захватили ее движение, извратили его и без того запутанные идеалы, а потом сделали еще хуже. Теперь вы охотитесь за слабоумными, глупыми, мягкотелыми типами, кормите их этим потоком мусора о равенстве и тирании, а сами продвигаете свои собственные беспорядочные планы, надеясь каким-то образом получить свое собственное маленькое королевство.

— Они считали, что, захватив Гослинга, получат козырь. — Бон-Бон встала рядом с Гослингом и посмотрела на пленника сверху вниз. — Вы хотели уступок, платформы для заявления и обмена пленными. Вы верили, что принцесса Селестия согласится на ваши требования, чтобы вы вернули ей того, кого она любит.

Повернув голову, Тарбиан уставился на Бон-Бон, в его глазах читалась ненависть.

— Вы выходите на улицы и вербуете бездомных, беспомощных и отчаявшихся. Было легко проникнуть в ваш маленький культ. Было легко обнаружить ваши ячейки. У нас повсюду есть агенты. Вы не так умны, как вам кажется. — Бон-Бон печально покачала головой, усаживая пони на землю. — Ты заключал сделки с преступными семьями Мэйнхэттена. Ты вступал в сговор с другими. И я почти уверена, что, потратив достаточно времени и усилий, мы найдем связи между вами и прессой… Ваша цель — нестабильность. Выставляя сестер в дурном свете, создавая впечатление, что они не контролируют ситуацию или что их контроль ослабевает, вы можете привлечь все больше и больше пони к своей цели, которая приведет к мертвому будущему, мертвому миру, поскольку без сестер нет жизни и мира.

Глаза Гослинга сузились, когда он обдумывал слова Бон-Бон. Это была война иного рода, и в ней не было обычных полей сражений. Если уж воевать, то с условиями, которые делали пони восприимчивыми к посланиям уравнителей, нужно было бороться. Необходимо было бороться с бедностью. Нужно было бороться с бездомными, беспомощными и отчаявшимися. Причины должны быть устранены.

Это была война идеологий.