← Глава 1. Пуля, пущенная cквозь пальцы Глава 3. Об упорстве и интернациональной панике. →

Деревянный ящичек

Глава 2. А пони как люди

Помимо Вулкана, в Петербурге было ещё одно интересное место. Пятнадцать лет тому назад свет увидела, так называемая, "Интернациональная программа Шустерлинга". Заведывал и безраздельно владел ей некий Карл Иванович. Услуги она предлагала очень простые. Деятелям науки и культуры, будь то писатели, художники, музыканты, режиссёры, химики, инженеры, физики-ядерщики, кинологи или игроделы, предлагался интенсивный курс по развитию их навыков и обогащению полезным опытом. К этому прилагались проживание в течении нескольких лет на совершенно законных основаниях и хорошая зарплата. Да, фокусы начинались уже на этом этапе. Проходя курс, будущие Достоевские, Шишкины, Мики Гордоны и Люки Бессоны заодно работали на благо господина Шустерлинга, наполняя улицы и новостные каналы образчиками своей деятельности. В программу можно было обратиться самому, но зачастую она сама приходила к интересующим её людям. Но вот парадокс — Карл Иванович был непостоянен. Он существовал, как юридическое лицо, мог появиться в нужном месте, мелькнуть где-то, сделать что-то, но большую часть времени такого человека в принципе не было в природе. Половине прибывших иностранцев это оставалось неведомо. Другая же половина прибывала отнюдь не для того, чтобы тренировать владение кистью, саксофоном или Голландским углом. Во-первых, она почти никогда не имела нужного образования, а во-вторых, абсолютно всегда была разыскиваема властями в собственной стране. Этим людям сразу раскрывали все карты, и творчество их было совсем иного характера. И с ними говорил уже не дутый Шустерлинг, а самый настоящий Карл Васильевич Стравской.

Именно его сейчас предстояло встретить тридцати шести летнему американцу Бобу Джобсу. Однофамилец великого человека только что тайно прибыл в Петербург и теперь ехал на такси по данному адресу. Некоторых людей можно достоверно точно описать одним словом. Так вот, Боб был могучим. Роста в нём было больше шести футов, и весил он никак не меньше, чем полтора центнера. У него была не просто широкая кость, у него были ещё и длинные руки, широкие плечи и грудь, увесистые кулаки и мощная челюсть. Одевался он почти всегда одинаково: однотонная футболка, лёгкие спортивные штаны и тканевые кроссовки.

А вот его жена, в отличии от него самого, кажется была фанаткой тяжёлого рока пополам с металлом и Сабатона, в частности – этим объяснялась её одержимость увесистой одеждой. И хоть сейчас она выглядела ещё достаточно прилично — из её обычного гардероба на ней были только крепкие кроссовки с толстой подошвой. Прочее же было для серости и маскировки подобрано на манер мужа: футболка и спротивные штаны. Её, конечно, нельзя было назвать могучей, она проигрывала мужу в целых пол-центнера, но ростом она от него не отставала и по телесной комплекции была ему подобна.

Браку их было чуть более года, и за это время они успели хорошенько прославиться у себя на родине. Сара — продажей оружия, а Боб — его применением. Они успели сколотить хорошенькую сумму, но потом дело пришлось спешно сворачивать. И сидели бы наши голубки теперь как миленькие, если бы буквально из-под земли не вынырнул господин Стравской. Ему чета Джобсов была обязана жизнью – он помог им бежать и даже пригласил к себе. Боба, конечно, сильно смутила перспектива оказаться в другой стране, совершенно не зная языка. Но Карл Васильевич так чисто изъяснялся на его родном английском и так горячо заверил, что всем его будущим коллегам это не доставит никаких неудобств, что теперь Боб переживал, чем это ему таким придётся заниматься, чтобы отдать долг своему спасителю.

Всю дорогу они с Сарой обменивались между собой тревожными взглядами. Во-первых у них с собой не было ни копейки. Старик, конечно, предупредил, что расплатится за них везде и всюду. Но вот почему он сам не приехал и не послал никакой машины — это была загадка. Волнение их только усилилось, когда таксист остановился у здания, чем-то напоминающего оперный театр. Он сказал несколько слов, из которых Боб не понял ровным счётом ничего. Не то, чтобы он совсем не занимался языком в поездке. Просто на банальных словах: "здравствуйте", "простите", "до свидания" и "пожалуйста" – далеко не уедешь. Всё это слова волшебные, безусловно, но Джобса-таки пробило в холодный пот. Дважды, когда водитель повторил свой вопрос и недоумённо обернулся. Его длинные волнисто-каштановые волосы совершили по инерции полукруг почёта у лица. Американец уже было открыл рот, чтобы блеснуть своими познаниями в русском, но его всё-таки спасли. В водительское окошко постучали, привлекая внимание таксиста. И тут случилось чудо. Подошедший мужчина заговорил! Чистейшим Калифорнийским выговором. Боб аж зажмурился:

— Какие проблемы?

И тут же случилось второе чудо! Водитель ответил ему! Точно таким же манером!

— А какие, я приехал, пассажиров взял и вот не пойму — то ли глухонемые, то ли потерялись, то ли сейчас грабить будут! Посмотрите, посмотрите на их стыдливые глаза! – Да, ответил, хоть и с толикой какого-то лукавства. И вот почему сразу нельзя было так? Боб подумал, и посчитал, что вероятнее всего просто перепугался. Ну откуда водителю было знать, что он имеет дело не с соотечественниками?

— Так, ну вы к Карлу Васильевичу приехали или как? – Произнёс это водитель, чем ещё раз удивил несчастных путников.

— Да, Луи, ты был прав, – серьёзно покачал головой мужчина за окном и потёр подбородок. — Кажется мы действительно имеем дело с глухонемыми. Так, как там это было? Эт, погоди, щас я им всё объясню...

Алексей отошёл на шаг, чтобы его было получше видно, расставил ноги на ширину плеч, и воздел руки к небу:

— В общем, их-зи-их идти... — он показал человечка пальцами и помахал рукой в сторону здания — тудайтн, эт самое. Но сначала, — он похлопал себя правой по ягодицам, а левой повёл вверх — жепы, того, надо вверх! Встать, – Он честно попытался изобразить ладонями, как надо принимать вертикальное положение.

— Встать, схватить багаж... – Следующая его пантомима изображала старушку на вокзале, которая волокла за собой по мешку картошки в каждой руке. Он явно копировал либо Вицина, либо Никулина в ту пору, когда он работал клоуном. Боб этим цирком уже был сыт по горло:

— Я всё слышу, я всё понимаю!! Пожалуйста, объясните мне, что здесь не так?

Два друга уставились на него на секунду, а после заквакали с явным удовольствием. Один даже вывалился из машины. Вслед за ним упал и второй. Корчась на земле, оба умудрились дать друг другу замысловатую пятерню и потыкаться локтями. Захихикала и Сара. Джобс, конечно, почувствовал сильное облегчение, но при этом у него всё ещё чесался затылок насчёт того, что тут происходит.

Через полминуты Луи присел и оперся спиной о колесо. А затем спросил, утеревши рукавом пот с носу:

— Ну как вам наш сервис? Ох, если бы я ещё мог помочь вам с багажо-ом...

— Вот зачем? Зачем было разыгрывать всю эту сцену, если вы так хорошо говорите по английски? И это не такси. Я прав?

— Нет, лев! Да не переживайте, Карл Васильевич ни за что не стал бы посылать за кем-нибудь обычное паршивое такси. У него есть я! А это была маленькая проверка на вшивость. И, разумеется, чувство юмора! Ну давайте! Давайте з-знако-омиться! Я Луи. А эта жаба — это Алексей. Он вас проводит, а мне бы отогнать автомобиль...

— Попробуй для начала отогнать от себя всех этих мух, поди помойся! И постригись! Под морского пехотинца! – Алексей вновь захихикал. Его товарищ состроил томное лицо, желая показать, как он устал от таких плоских шуток. Самопровозглашенный грузчик глянул на него одним глазом, как бы пытаясь напомнить, чьей бы корове мычать. На том и разъехались.

Из трёх чемоданов Лёшка взял один, уравновесив баланс вселенной. Саре, как даме, достался чемодан с колёсиками. Оставаться без дела она всё равно не желала.

— Как добрались?

— Всё было отлично. Корабль очень неплох, у вас были и другие пассажиры из Америки? Раньше.

— Естественно. Мы это судно застолбили ещё лет восемнадцать назад. Народу на нём наездилось — не перечтёшь. Если я не ошибаюсь — мы эту потайную комнату не монтировали, это старик сразу при строительстве приложил свою лапу.

— Он очень хитёр. — с восторгом молвил Боб, — Я очень переживал, когда мы были в порту. Так далеко плыть, ещё и тайно! А ведь как странно! Сели по поддельным билетам — и никто не проверил! Спрятались в каюту — никто искать не стал. Хотя я бы сам в жизни не нашёл вход туда. Очень хорошо спрятано! Вот, а когда стали выходить — никто и не подумал, что мы где-то отсутствовали! Улыбались, желали приятного пути... Очень странно, я этого не могу понять. А вот как мы дальше самолётом летели — это я понимаю. У вас в Англии есть друзья, да?

— У нас везде есть друзья, – ухмыльнулся Алексей.

— А-а, понятно. Ну в общем, мы сели по левым билетам, и спокойно долетели. Он как-то подделывает данные в базах, так? Так. Но ведь это же... Какая там защита! И он так ловко её обходит! У него работают такие сильные хакеры?

— Да это ещё что. Он сам этим всем занимается. По части обмана, мошенничества и запудривания мозгов — ему нет равных. Подделка билетов это так, невинная забава, после дождичка в четверг.

— Но это же очень тяжело! Сейчас везде всё электронно, всё проверяется! Авиакампании вообще самая тяжёлая тема для взлома! Тем более это был международный рейс! А там всё ещё строже! А вы говорите — забава!

— Детская шалость! – Кивнул Алексей. — Готовьтесь, вас ждут огромные сюрпризы!

Боб выкатил глаза на своего провожатого. Удивление захлёстывало его всё больше, вопросов тоже не уменьшалось. Пока поднимались по ступенькам, он ненадолго умолк. В широких дверях он поднял взгляд и обомлел – за ними простирался огромный зал, в котором тонули сотни голосов. Огромная масса людей простиралась по нему бурной, непроходимой толпой. При том, что никто не стоял на месте. Все были чем-то заняты: многие таскали с собой коробки и мешки, иные волокли студийное оборудование и футляры с музыкальными инструментами. Новоприбывший мог поклясться, что услышал как минимум пять разных языков.

Джобс обводил глазами потолок в десятке метров над собой, людей перед своим носом и решил, что сдохло что-то большое. Намечалась какая-то буча и, видимо, скоро.

Алексей потянул его за локоть, и помахал рукой в конец зала:

— Вы не застывайте, мы до офиса ещё не добрались. Поберегите себя.

Аналогично подёргать ему пришлось и Сару. Убедившись, что гусята следуют за ним, Садиков двинулся в самое сердце толпы, громкими криками предостерегая, что он тащит ценный груз. Слова эти, как ни странно, возымели своё действие, и народ перед ним начал понемногу образовывать просветы. Огромный Боб возвышался над толпой на целую голову, и напоминал собой огромную баржу, которой расчищает путь ловкий ледокол.

В конце концов Алексей свернул направо, в один из коридоров, где дышалось легче и на полу лежала длинная ковровая дорожка. Пробежав по ней несколько дверей и поздаровавшись с некоторыми из встречных людей, троица завернула налево и пошла вдоль высоких окон. Из них было видно немного Питера, но большую часть обзора закрывал другой корпус старинного здания. Проход, по идее, должен был вести именно туда, но на удивление семьи Джобсов он оканчивался тупиком. Людей здесь уже не было, но гул всё ещё настигал со спины.

Провожатый дошёл до самой стены и свернул в самую распоследнюю дверь, пропуская гостей вперёд. В маленький, но уютный кабинетик без окон. Справа и слева стояли шкафы с книгами. Посередине — стол, а за ним стул. Вот и всё нехитрое убранство. Хотел было Боб поинтересоваться, куда они при попали, но тут сзади до него донёсся звук закрывающейся двери, словно захлопнулась крышка гроба. Хлопнуло так тяжело, что деревянные полки задрожали.

— Господи, я думала она деревянная! – Воскликнула Сара. Боб оборотился и узрел новую сцену – Садиков достал чёрный прямоугольный предмет, вытянул из него антенну и повернулся к американцам спиной.

"Рация," – Подумал Джобс. И кивнул своей мысли. Алексей заговорил:

— Наум! Эй, Наум! Наум! Нау-у-у-у...

— Чего надо? – Ответили. А голос — как скрип старой двери.

— Откройте.

— А ты покаж документ.

— Как же я его покажу, дверь-то закрыта!

— Ничего, ничего, я в щёлочку увижу, – из динамиков донёсся смех, медленный и трескучий, словно кто рвал старое тряпьё. — Ты опоздал.

Послышался щелчок, короткий писк и как-будто бы порыв ветра, даром что весь день был штиль.

— Прости! – Убеждённо и без капли сожаления ответил Алексей и снова потянул за ручку странной двери. Повеяло холодом, а свет сменился с желтоватого, как в комнате, на ксеноново-голубоватый. А прямо за порогом теперь был теперь не коридор с ковриком, а металлический балкон с ребристым основанием.

— Пойдёмте, господа и дамы, – Алексей опять потянул их за локти и вышел с ними в совершенно другое помещение. Это был большой и пустой бетонный зал. Идеально квадратной формы. под потолком горели широкие круглые прожекторы. Слева была металлическая дверь такого размера, что туда мог бы пройти камаз. А справа отсутствовала стена, но зато виднелись железнодорожные пути, на которых стоял вагон.

Лестница уходила влево. Садиков затащил клиентов на балкон и с шумом захлопнул дверь. Гусята снова вздрогнули. По залу прошлось шикарное эхо.

— Давайте, давайте. Вниз и на поезд, прошу. Тут сегодня пусто, поставок героина не ждём... Ну что вы встали! Приберегите челюсти, мы ещё не на месте. Тут смотреть не на что, все вопросы вам старик с удовольствием объяснит. Наум прав, мы, нашей с Луи милостью, опаздываем! Я-то не волнуюсь, дедуля сейчас занят, ему не скучно. Я не хочу пропустить ничего интересного! А там сейчас всё веселье!

Под бодрый гомон Алексея они спустились и дошли до ожидавшего их транспорта. Он был пуст и ему было совершенно всё-равно, даже двери открыты. Едва все расселись, вагончик этого странного метро помчался к светлому пятну впереди, и Американцы затаили дыхание. А едва только тоннель закончился — оба ахнули. Перед их взором предстал самый настоящий подземный город! Невозможно было определить, как глубоко под землёй он находится. Можно сказать лишь только то, что до потолка было метров пятьдесят, по крайней мере. Это была огромная, полукруглая пещера, своды которой подпирали четыре огромные колонны на равном расстоянии друг от друга. Здесь было светло, как днём. Сверху светили гигантские прожекторы. Сосчитать их было тяжело, поэтому Боб обратил внимание на здания, среди которых проносился вагончик. Эти самые здания не только были повсюду, и выглядели похожими на многоэтажки из Нью-Йорка, но и гнездились на самих колоннах! Как морские рачки. Джобсу было пришла какая-то ассоциация с городами гномов из пятых героев.

"Самый настоящий город будущего!" – Подумал он. Вагончик сделал поворот налево, и теперь они ехали явно к центру. Спустя некоторое время стало видно, что посередине, между всеми четырьмя огромными подпорками (которые при приближении оказались не просто кусками камня тридцать метров в охвате, но и вполне функциональными помещениями) стоит большой, похожий на ракушку, купол. По всем меркам и предположениям это была местная администрация. Боб обратил своё внимание на улицу вокруг. То тут, то там ходили люди, непременно большими группами, и непременно в сопровождении грузовой техники. Хотя большая часть народа всё-таки бегала не пешком – не то катилась, не то летела в каких-то подобиях автобусов, всё так же сопровождаемая то ли катающимися, то ли парящими грузовиками ярко-жёлтого цвета.

Тут Джобса толкнули локтем. Он повернул голову к хихикающей Саре, и она шепнула ему на ушко, что догадалась, куда они попали. Её муж удивлённо вскинул брови, а она всё так же едва сдерживая смех принялась вещать дальше:

— Здесь — герои меча и магии восемь. А это так Лига теней эволюционировала.

— Карл Васильевич тёмных эльфов презирает, – раздался голос Алексея. — Ему больше по душе гномы, если мы, конечно, про пятую часть говорим.

— Ну-у-у-у... Стиль угадывается. Он тоже любит всякие огоньки, мне кажется.

— В точку. Только вулкана не нашлось. Но ты не думай, это всё не вчера строилось. Это место ещё при советском союзе старый задумал.

Вагончик проехал между двумя колоннами.

— Но тут за всем постоянно следят, поэтому проржавевшего старья вы здесь не найдёте. Кстати, на эту тему есть очень чёрная шутка, у нас тут. Но я, так уж и быть, пощажу ваши нежные ушки.

Сара закатила глаза:

— Ой, да ладно! Если это про Карла Васильевича...

— Лишь отчасти.

— Ну не хочешь — не надо.

Быстрый вагончик закатился в широкие ворота, которые начали подниматься ещё задолго до его приближения. Внутри гигантской ракушки был оборудован перрон и неожиданно... Причал? Боб не поверил своим глазам – правая часть маленького вокзала была под железную дорогу, а слева был бассейн, в котором плавала подводная лодка. Здоровая и чёрная, неизвестной модели и страны. Алексей проследил за удивлёнными взглядами своих ведомых:

— Тут тема такая же, как с дверью. Давайте, голубки, на выход! Бугагаж оставьте здесь, я всё устрою. Сейчас идём к старику. Он вас определит. Ну, за мной! Я вам щас ещё историю расскажу. Очень назидательную! – Он даже палец поднял. — В общем — у нас тут недавно инцидент был. Вас же Карл Васильевич пока на роль повара определил, хотите знать, что с прошлым стало?

Сара за словом в карман не стала лезть:

— Его самого засунули в кастрюлю?

Алексей усмехнулся:

— Мнение интересное, но увы — ошибочное! Прошлая наша кандидатура — милая француженка, атлетицкого телосложения, приехала к нам несколько месяцев назад. У неё было всё! Красавец муж, работа мечты, шикарные условия! Да и в готовке она понимала — моё почтение.

Боб почувствовал себя неуютно. Не то чтобы он прямо так хорошо умел, но ему это дело нравилось. Противопоставление его французской гурманке, которая наверняка кучу колледжей окончила, его очень нервировало. Но её сейчас здесь нет. А он есть. Этим он себя и пытался успокоить. К тому же старик сам звал...

— Но-о-о? – Лукаво ухмыльнулась Сара.

— Но увы, и ах! Она не захотела чтить наши обычаи. Её муж поехал в Испанию, к нашим друзьям. А она осталась здесь, на своём посту. Ну и в силу обстоятельств, её личности и красивости одного англичанина верная жена решила, что неплохо было бы затеять маленькое приключеньице с одним галантным, милым и симпатичным Кеслером. Тот быстро уловил её знаки внимания и тут же стал её убеждать отказаться от своих затей. Во-первых, Карл Васильевич за такое строго наказывает, а, во-вторых, у него есть жена. Вы Алису ещё не знаете, но боже мой! Это такая женщина, ей палец в рот не клади, она всю руку откусит. В общем и целом — Жанна увещеваниям Кеслера легкомысленно не поддалась. Позволила себе, значит, и дальше приставать. Уоррен ей пытался помочь, к его чести. Но... В общем очень скоро явилась Алиса вместе со стариком. Дело было сделано быстро: в главном зале была построена виселица. Жанну туда, значит, затащили, собрали народ, и, пока она там стояла с вытаращенными глазами, Карл Васильевич связался с её мужем. Они поговорили. И он... Ну, муж... Дал добро.

Пройдя несколько бетонных коридоров, и один раз спустившись по лестнице, троица попала ко входу в главные лаборатории комплекса. Двери были распахнуты настежь, и изнутри слышалась бурная перебранка. Остановившись у порога, Алексей повернулся к своим гусятам, у которых его милостью уже который раз за день случался когнитивный диссонанс.

— Её повесили. Муженёк сначала был против, как иначе! Но старик ему сказал такое, что он сходу и поменял своё мнение. Рано или поздно он по-любому говорил это каждому из нас. Только вот одни-таки прислушались к его словам, а другие — нет! У-от так у-от. И это было вон — чуть ли не вчера. Живой пример! Ну давайте, вперёд! – Садиков, зайдя за спину Джобсам, с превеликими усилиями втолкнул обоих в небольшой зал. Посреди стоял стол, заваленный бумагами, на дальней стене висела интерактивная доска с какой-то старой картой, цвета сепии. Слева в углу стоял суперкомпьютер с огромным монитором. Точнее даже с несколькими. Помимо привычных атрибутов, вроде клавиатур и мышей у него была ещё и панель управления, как в трамвае. Справа же была ещё одна дверь, в следующие залы.

За столом слева сидел немолодой немец в чёрном пиджаке, брюках и белой рубашке. Перед доской стоял ещё один человек, но помоложе, с рыжими короткими волосами и бородой, в рубашке клетчатой, и брюках бежевых. Перед ним стоял уже знакомый Джобсам старик, который не изменился ничуть. Оба махали руками и о чём-то громко спорили, с привлечением в это дело профессиональных терминов и жаргонных слов, смысл которых Боб не понимал даже отдалённо.

— Хорошо! – Наконец взметнулся Карл Васильевич. — Замечательно!

Повернулся к столу, пододвинул себе стул, и рухнул на него, массируя переносицу:

— Так, а теперь давай подытожим.

— Хорошо, – мужчина взял из бумаг стилос и приступил с ним к доске. Боба вновь удивило то, что здесь снова изъяснялись на чистом английском!

"Что-то тут нечисто. Теперь мне уже точно ясно"

А между тем, мужичок принялся очерчивать горы, изображённые на карте:

— Первое. На севере расположен самый крупный источник магии. Кристаллы. Их фона хватает на всё остальное пространство, и о порталах ниже средней полосы мы можем забыть. Самый максимум — верхушка бесплодных земель. На гору Арес нам не попасть, в пустыни тоже.

Чёрная полоса очертила кусочек леса под замком двух сестёр.

— Второе. Слева от столицы, на равнинах, у нас появился второй, второй по мощности источник магии. Совпадение с вашим фоном, а так же с фоном Садикова, Уоррена, Ирибрахера, Ладерро и Кравица... – Последнюю фамилию он выделил голосом. — ... Прыгает от восемнадцати с небольшим процентов общего фона, до восьмидесяти в отдельных местах. Уйти далеко от этого места мы тоже не можем.

На карте появился почти идеальный чёрный кружок с центром в пустых полях.

— Третье. Очень похожий фон есть и в замке. Отличие лишь в том, что там соответствие как раз те самые восемнадцать, причём повсюду. Плюс ещё Двадцать один — сорок пять процентов магического фона Старсвирла. И ещё по три процента соответствия каждого из вас на ещё пятерых неизвестных. Нас тянет и сюда, но! – Мужчина сверился с бумажкой, и начертил по ней кривую линию, которая обводила гармошкой замок, построенный в честь двух сестёр. — Тут четвёртое. Здесь кругом тоже течёт магия, но, если можно так выразиться, "размазанная" по территории. Крайне нестабильная. Живая. Некие растения, по предложениям Шульца.

Сидящий на углу молчаливый немец кивнул. Волосы у него были жидкие и седоватые. Лицо и плечи крепкие и прямые. Можно было даже назвать его по-своему красивым.

— Это крайне усложняет процесс установки якоря. Мы знаем, что сигнал поступал из точки на равнинах, и было бы удобнее всего...

— Нет!! Пусть якорь и соскальзывает, пусть! Мне надо к сёстрам. Значит и портал надо ставить прямо перед ними. Маскировка в наличии, самоподдержка тоже. Да хоть бы мы и крякнем его! Стабильность не нужна! Я сам, первый пойду туда! Я из межпространства и своими силами вылезти смогу, в случае чего. РИСК!... – Старик вскочил. — ... ОПРАВДАН!

— Ну если вы так считаете, то я на этом всё. Портал мы поставим за несколько часов. Но дать вам точные координаты я не смогу. И вас это устраивает, если я понял всё правильно.

— Да, – Карл Васильевич смягчился и повернулся ко входу. — А-а-а-а! Бонни и Клайд, в перекладе на современность! – Он потёр ладони. Оба американца смутились. — Лёшка! Тягай багаж им у шлаффенцимер и бегом-ка сюда... Либор! Сколько времени ты дашь, конкретно?

— От двух до трёх часов.

— Три с половиной, – крякнул немец. — Сведение по полметра в секунду. Надо будет целиться восточнее от замка. Источники притянут нас сами.

— Верно. Верно, верно, верно. Но даже так времени уйдёт катастрофически много.

— Даю вам фору! – Старик подошёл к Джобсам. — Прошу! Пройдёмте ко мне. Вы устали после дороги, могу предложить к вашим услугам наш бассейн и бани.

— Надеюсь бассейн с подлодкой? – Усмехнулась Сара. Боб про себя только вздохнул, и с нежностью взглянул на жену. Старик оскалился:

— Понравилось?

— Конечно! Ваша личная?

— Наша! – Карл Васильевич поднял кулак и потряс им. Потом, захихикав, поманил гостей за собой, в соседнюю комнату. Второе помещение лаборатории почти целиком занимал круглый стол в середине. Над столом висел монитор на шарнире, который позволял ему ездить по кругу. С противоположной стороны стола виднелся проход дальше, лестница наверх, упирающаяся в бронированную дверь. Слева и справа были ещё двери, но маленькие, и закрытые. По обе стороны каждой стояли шкафы, в которых лежали металлические компоненты и запчасти.

Хозяин провёл Джобсов дальше, к чудовищной двери. Изящным движением он приложил палец к сенсорной панели, и монструозный затвор тихо отодвинулся в сторону, пропуская гостей внутрь просторного и уютного кабинета.

Либор проводил глазами захлопнувшуюся дверь. Повернулся к коллеге, и сложил бумаги в стопку:

— Что думаешь?

Шульц молчал, хмуро вперив взгляд в карту. Руки сложены, правый носок подёргивается. Сморгнув, он таки повернул голову к коллеге:

— Посмотрим, – сев ровнее, он побарабанил пальцами по столу, и подавил вздох. — Ты думал, что мы Селестии скажем?

— О чём? О Би... А-ах! – Либор отпрянул и замахал руками. — Нет, нет, нет, нет! Я... Я ничего не смогу сказать! Я ничего не собираюсь говорить! Я не... – Он испустил вздох. — Я стараюсь не думать... Об этом. Если Старик пойдёт сам — пусть. Он точно знает, что сказать.

— Разве знает? – Немец поднял бровь. В дверях раздался шум. В комнату нетвёрдо заплыл Луи и свалился на стул, далеко вытянув длинные ноги. Руки его слегка дрожали:

— Господа. Кто-нибудь видел, куда старый убежал?

— Принимает посетителей.

— О-о, это надолго. Жаль, у меня до него дело накопалось, думал — успею перехватить.

— Не успел.

Шульц повернулся к новоприбывшему:

— Что с телом?

— А я почём знаю. Стрый всё пустил на самотёк. Он с ним рядом не то, что вообще находиться не может. Даже думать.

— Он не боится лишнего внимания?

— Ка-акое та-ам! Ни разу.

— Науму опять предстоит тяжёлая работа.

В дверях показался Кеслер.

— Немного помоет головы и базы, а Билла похоронят. На этом всё и кончится.

— Хей! – За спиной Уоррена явился Алексей. — Кеслер, тут для тебя новая поклонница прибыла. Американка, лет под тридцать, мощная, сильная, красивая! Двух Луишек через одно колено переломит! А главное! Главное! Женатая!

— Лёша, шутка изжила себя, – англичанин поморщился, но Луи с Либором всё-таки прыснули и затряслись от беззвучного смеха, зажав рты.

— Алисе она точно понравится.

— Перестань.

— Честное слово! Они хорошо сойдутся! Настолько хорошо, что ты и оглянуться не успеешь, как окажешься в одной...

Кеслер лёгким движенем выудил из кармана устройство, наподобие рации, и спустя секунду футболка Алексея спрыгнула с него, свернулась в узел и сунулась ему в открытый рот. Тот сделал большие глаза, а двое веселящихся развеселились ещё больше, только смех у Луи получился немного уставший. Пока шутник пытался вытянуть из себя свою же одежду, Кеслер тому противодействовал всё тем же пультом, а ещё двое ржали, словно кони, Шульц встал, подошёл к компьютеру и сел в нём ковыряться. Алексей тем временем принял новую тактику и начал изображать рвотные позывы, чтобы Уоррену стало отвратительно. Англичанин же, не став дожидаться конца спектакля, выдернул из страдальца футболку. Она совершила небольшой полуоборот, а затем с громким звуком хлестанула по обнажённой спине. Алексей ойкнул и захохотал. Кеслер расправил заслюнявленную одежду и взялся её чистить. Через несколько секунд она была уже на своём владельце чистая и свежая.

— Алексей, я не в восторге от произошедшего... – Шульц развернулся к коллегам, сложив руки на колени. — ... Хоть я был далеко. А ты! Ты и Луи вы стояли рядом! Вы видели, как его убивают. И-и... Я не понимаю, у меня к вам обоим есть вопрос. Ты! – Он ткнул пальцем в сторону поплывшего по стулу Ладерро. — Ты как вообще допустил это? А ты?!

Палец, словно пистолет, переметнулся на немеркнущую улыбку Садикова:

— Как у тебя находятся силы зубоскалить? – Он сложил оружие, и вернулся к Луи. — Он же твой друг! Да что я говорю, он НАШ друг! А ТЫ позволил его застрелить, хотя не дальше чем неделю назад ты пяткой в грудь стучал, что всё уладится миром! А что мы имеем теперь? Деревянного ящичка нет, "Феникс" не работает, потому, что никто его так и не смог доработать. Единственного специалиста — убили! И даже сам старик там теперь в жизни не разберётся! Либор тут хороший вопрос сказал — что мы будем делать с Селестией? Через пару часов мы снова вдохнём воздух Эквестрии, да только смысла в том не толковый словарь! Нас туда не пустят, потому, что старик умудрился разосраться с ними всеми,ещё и убил одного! Если бы они помирились — их и пони простили. А теперь всё! Бил мёртв, ящика нет! А старик без него уже шесть лет пашет. Как там пелось, у шутов, месть кого-то там... – Шульц покрутил кистью руки, пытаясь подобрать ассоциативный ряд. Алексей почесал шею:

— Мы все покойники, он тоже будет труп. Король и Шут. Ну и что, что ты хочешь мне сказать, я не понимаю. Ты что, думаешь кого бы на его место уже подготавливать?

Тут Ирибрахер подорвался. Закашлялся, хотел было вскочить, но только вытаращил глаза:

— Я спрашиваю, что нам теперь делать! Я спрашиваю, какого сена вы его убить позволили! Вы ж не идиоты, обьясняйте!

— Я... Я... – Луи задыхался, дрожать теперь начали и его ноги. — Я с ним поговорил... Перед этим. Со стариком, я хочу сказать. Я пытался его отговорить, я очень старался! Но старик... Вы же знаете, что Ванда из-за Билла умерла?

Шульц напряжённо и молчаливо желал продолжения.

— Вы понимаете, сколько она с ним жила? Да лет сто, наверное! Может и больше. Они всю жизнь жили вместе! А потом она в один момент взяла — и умерла. Вы бы как себя чувствовали? На его месте... – Он помотал головой. — Друзья, вы не видели его в тот момент. Шулли, я тебя понимаю отлично! И у меня правда была возможность уладить дело миром. По твоему — худой мир лучше хорошей войны, и так-то оно и так. Но тут был либо Ужасный-Вовсе-Даже-Не-Мир, либо я оставлял старика в покое. Даже войны никакой в альтернативе! – Луи приобрёл уверенность, и говорил теперь отчётливее, ярче и чётче.

— И что же? Едва только он умер, вы уже о нём забыть готовы! А не забуду, я его друг! Я ему верен до конца! Но ведь и старик мой друг тоже! Если бы они остались рядом друг с другом — тут всё пошло бы наперекосяк. Нам пришлось бы тратить слишком много сил, чтобы утихомирить их. А так, старик перебесится, и всё придёт в норму. Он поймёт, что был совсем не прав.

— Да, но Билла это не вернёт.

Луи заговорщицки оглянулся, и его губы тронула лёгкая, дрожащая улыбка:

— Вас обманули. То есть вы сами обманулись. "Феникс" работает по изначально неверному принципу. И работать не будет никогда. А Билл шесть лет не сидел за жопке.

— Ага, мы с Луи по квартире пошукали немного, и такого нашли! – Алексей выудил из карманов несколько смятых листов бумаги, расстелил их на столе и подошёл к Ладерро. Все столпились вокруг схем и некоторое время молчали.

— Старик повелел веселиться! Полностью поддерживаю! Я кое-чего достал...

Несколько легких движений пальцев по пульту и на стол с приятным звуком ухнула из портала зелёная бутылка.

— Стандартный магический манипулятор, версия 2.5. Он же "Мамочка", он же "Сокол", он же просто пульт. Одна из трёх ходовых моделей, использующихся по всему предприятию. Первый, и самый распространённый. Функционал ограничен, заклинания только эмпирические, сплетённые заранее. Что-то новое на нём изобрести не получится, но для новичков в этом славном деле — самое то. Накосячить тоже нельзя. Запас энергии — 10 000 единиц Свирла. Способ использования — крайне прост.

Перед Сарой и Бобом легли два устройства, по виду напоминающие рацию, с небольшим экранчиком, телескопической антенной, колёсиком мощности справа и кнопками управления. Оба, уже второй час выслушивая чудо истории старика, про магию, про зиму и про всякие интересные вещи. За это время они узнали очень много нового.

— Они напрямую связаны с маг-машинами. Помимо батареи — энергия может браться напрямую из бункера диспетчера. Очень удобная, но очень дорогая вещь. Глубоко-глубоко под землёй у нас сидит человек. Звать его Наум. Он верховодит всей нашей магической системой. Чудо, что за человек. Вы с ним всегда можете связаться, и что-нибудь у него попросить. Подзарядку, точку зрения, телепорт, обычный порт, портал, экспертизу... Но по пустякам лучше его не беспокоить. У него на проводе висят четыреста человек, будьте снисходительны.

— Ого! Но... Хей! Мне казалось, что у вас здесь больше людей! – Возмутилась Сара. Боб тем временем взял пульт. Старик кивнул:

— Больше. В пять раз, с довеском. Ты что, Наум не один горбатится на этом поприще. У него хватает коллег, но вот лично он — самый наш старый человек, а значит самый уважаемый, и самый надёжный. Кое-что из этого вы и сами себе сможете обеспечить. Например точку зрения. Я объясню, что это такое, ибо дело это не сложное. Вообразите, что у вас есть дрон. Вы можете вызвать его нажатием нескольких горячих клавиш. В управлении он лёгок, разрешение отличное. Лучше любой камеры, что вам доводилось видеть. А самое главное — он не то, что не видим, его невозможно отследить, невозможно обнаружить. С точки зрения физики — его вообще не существует. А это значит, что он может проходить сквозь любые твёрдые объекты. Дрон — слишком неточное определение. Сказать лучше — летающий глаз, транслирующий изображение на ваши пульты и не видный посторонним. Но при этом-то при всём у него и минусов хватает. Да, он может пролетать сквозь стены. Но скорость у него удручающая. И когда я говорю удручающая — я подразумеваю, что этот треклятый черепаший сын не способен обогнать пешехода. Ещё на нём надо быть осторожным, когда имеешь дело с энергией. С любым видом энергии. Его может рассеять сильное электрическое поле, открытый огонь или температура выше тысячи двухсот градусов. Ещё, конечно, есть метод, которым его можно обнаружить, но-о-о-о... Вам о таком беспокоиться уж точно не стоит.

— А почему?

— Потому, что шанс столкнуться с враждебным колдуном, разбирающимся в таком уровне заклинаний, да ещё и владеющим необходимой информацией... Понимаете, он настолько ничтожен, что даже говорить стыдно, – Карл Васильевич встал. — Так, ребятки. Пора приниматься за работу. Тише, что за лица! Не вам, не бойтесь! У меня дел на сегодня ещё хватит, а вот вам не мешало бы отдохнуть.

Он обошёл прямоугольный стол кругом и похлопал по плечам своих новоприобретённых подопечных:

— Я вам в помощь выделю Либора, он вас всему научит. Поиграетесь со шпультиками. Кругом посмотрите, что у нас есть.

Огромная дверь снова тихо отворилась. Вернувшись в лабораторию, старик застал свой боевой отряд в отличном расположении духа. Все они сидели за круглым столом, и оживлённо переговаривались. Карл Васильевич хмыкнул:

— Либоре! Возьми этих цыплят, познакомь их с индустрией. Тебе Лёшка передал номер их комнаты? Вот и хорошо, бери их под белы рученьки и занимай рассказами о великом и прекрасном.

Кожушник кивнул и встал. Джобсы последовали за ним на выход. Старик же опустился напротив освободившегося места:

— Каково покрытие?

Кеслер вывел на большой экран обновлённую версию карты. Теперь на ней оттеснялась небольшая голубая зона, цепляющаяся за замок двух сестёр как флаг на сильном ветру.

— Нам удалось найти стабильную точку перед замком. С высокой долей вероятности мы сможем пробросить портал именно туда, а не в равнины.

— Сколько ещё ждать? – Левая ступня Карла Васильевича нетерпеливо дёргалась.

— Чем больше, тем лучше.

— Значит начнём сейчас. Оборудование подготовили?

— Всё на месте.

— Открывай! Чёрт ли ждать!

Кеслер кивнул и в пару манипуляций пультом поднял стену между экраном и компьютером. Когда она с тихим шипением уехала, перед глазами появилась комната формы полусферы. В середине стояла большая портальная арка, которую образовывали две полукруглые металлические скобы, соединяющиеся между собой в самом центре. В высоту они были ровно четыре с половиной метра в самом пике. Вся эта конструкция находилась на небольшом пьедестале, два спуска с которого были лестницами, а два других — пандусами. Комнату освещал голубоватый свет софитов. Сейчас в ней больше не было ничего.

Карл Васильевич резво затрусил к установке. Шульц сел за компьютер. Кеслер, Луи и Алексей стали за его плечами. Раздался ухающий звук сирены, как будто где-то появилась очень громкая сова. А образовавшийся проход начал перегораживаться новой стенкой. Она выползала не сверху, а снизу, и была оснащена бронированным окном.

— Запускай его сейчас же! Этого сведения мне на всё достанет! Я не потеряюсь, если улечу куда-то не туда! – Старик достал пульт. Его было слышно хорошо, но Ирибрахер всё-таки подкрутил громкость на компьютере. — Наум! Я велел тебе никуда не отлучаться. Сейчас, погоди, я тебя выведу на акустику... Ты на месте?

Из динамиков под потолком раздался каркающий голос:

— На месте.

— Ты получил координаты, инфоузел работает, давай, пор коменнсер! Я больше не могу ждать!

Несколько секунд ничего не происходило. Вдруг свет вокруг как будто сделался тише. Между скобами забегали сизо-фиолетовые огоньки. Старик взялся за свой пульт, и спустя мгновение из него в портал ударила пурпурная струя чистой магической энергии. Всё вокруг задрожало. Раздался мощный гул. От арки дыхнуло жаркой волной, прошедшей даже сквозь смотровую панель. Вокруг старика на секунду мелькнула блестящая сфера щита. Затем тут же всех обдало влажным холодом. В уши ударил звук электрических разрядов, а затем разнеслась ещё одна волна. Будто что-то древнее и гигантское ожило, открыло глаза и сделало жадный, глубокий вдох. Луч иссяк, оставляя за собой вертящийся круговорот из чёрных, фиолетовых и синих красок. В комнате сразу стало темнее. Казалось, портал втягивал в себя не только воздух, образуя лёгкий сквознячок, но даже и сам свет целиком мерк рядом с ним. Карл Васильевич очутился в потёмках. Его фигуру можно было разглядеть только на фоне того тусклого света, что излучали краски портала. Пиджак его трепетал от движущихся воздушных масс. На фоне разноцветной громады перед ним, он казался маленьким и очень дерзким. Его голос, раздавшийся из динамиков, только усилил этот эффект:

— Наум, две точки зрения.

Помедлив секунду-другую, он ринулся вперёд и исчез, растворившись, в красочных потоках.

Билл старался держаться на отметке двухсот метров над уровнем моря. Он хорошо помнил нормы, по которым пегасы развешивают в небе облака, и теперь летел строго над ними, дабы избежать столкновений. Сориентироваться для него поначалу было проблемой. Но осмотр залива с высоты птичьего полёта навёл на нужные мысли. Вспомнив географическую карту Эквестрии и расставив по местам части, он наконец понял где находится.

Далеко внизу проплывали поля и леса. Радовало глаз также и множество железных дорог. По пути Билл издалека заметил ещё один город на берегу моря, но сворачивать к нему не стал. Своей целью он считал прежде всего долететь до замка сестёр. Ему до смерти хотелось увидеть их. Если Турецкий сделал всё правильно, то у Билла в распоряжении должны быть ещё хотя бы одни сутки. За это время он хотел бы хоть как-то связаться с Селестией и Луной. Если бы удалось изобрести способ доносить до них информацию, то Билл намеревался передать им код фона и ядра ящичка, чтобы они могли притянуть его в Эквестрию. Ящик ни в коем случае не должен был оказаться в руках Стравского раньше времени!

По пути Кравиц соображал, что мог бы слепить что-нибудь из облаков и посредством этого как-то дать знак сёстрам. Как вариант — это могло бы сгодиться, если не удастся сыскать чего-нибудь получше.

Позади была уже гора, на которой некогда располагалась Лунина обсерватория. Теперь и там было множество самых разных строений. Билл даже не сразу понял, что это тоже город. Ему показалось, что это так стильно расширили замок. Приглядевшись, он, конечно, понял, что замок даже теоретически не может быть таких размеров. Чем ближе он подбирался к нужному ему замку, тем больше душу его охватывали смутные сомнения. Место, к которому он приближался, вовсе не было похоже на цветущую столицу. Сначала его смутила деревня с замком, в котором предположительно жил местный маг. Потом его грудь сдавил липкий страх, когда он увидел дикие и тёмные леса, растущие на месте древнего города. Над которыми к тому же ходили злые, шипастые грозовые облака.

Но когда он увидел разрушенные шпили знакомых башен... Его душу охватило смятение. Тихо-тихо он опустился на дорожку, ведущую к замку. И тихо-тихо подлетел к его развалившимся воротам. Стало трудно думать. Стало сложно поверить, что всё что было ему дорого — навсегда потеряно. Что все его планы были уничтожены. Что все надежды сгнили и обвалились, как петли на этих самых воротах. Медленно опустился он на камень возле останков башенки. Молча достал он трубку, и в небо тихо, без запаха, устремился дым.

Сколько так просидел Билл — сложно было сказать. Только когда перед ним раздался громкий треск и засияли вспышки, он поднял голову. Движения его наконец обрели живость, и он поспешно убрал трубку. Прямо перед его носом, в жалких пяти метрах закручивался портал! Кравиц не мог поверить своей удаче, когда увидел его. И вдвойне не мог поверить своему счастью, когда оттуда выскочил его старый знакомый.

— Я не одинок в своём несчастье... – Выдохнул Билл, завороженно глядя на старика. Но тот его не услышал. Вместо этого он оглянулся по сторонам. А когда поднял голову вверх, рот его непроизвольно сам собой открылся.

Карла Васильевича тошнило. Ему было настолько плохо, что он грешным делом заподозрил, что Старсвирл использовал какое-то хитрое колдовство, чтобы не блевать после портала. Покувыркавшись в разноцветных переливах, старик вывалился на свободу, словно кошка из стиральной машины. Ощутив под ногами землю, он сделал глубокий вдох и постарался побороть головокружение. Посмотрел направо, посмотрел налево. Так и не разобравшись, куда это он попал, он посмотрел перед собой и поразился. Он, конечно, полагал, что Бородатый чудак даже для своих, но чтобы он жил как самый расстереотипный колдун... В страшном заброшенном замке...

Карл Васильевич было подумал о месте жительства сестричек, как вдруг с ним приключился конфуз. Взбесившееся нутро, почуяв ослабление контроля ринулось наружу. Стравской было попробовал сдержаться, но...

— Ключница портал делала? Что меня так штормит, право, диву даюсь. Почему же их порталы так не выворачивали наизнанку? Они же как огурчики были, как выходили! А я тут, кхе-кхе!

Разогнувшись, и утеревши рот платком, старик ещё раз осмотрелся. Его угнетал окружающий пейзаж. Убрав платок, он взял в руки пульт и двинулся, настороже, вперёд, через ворота во внутренний двор.

— Очень уж тихо. День к вечеру клонится, а народу ни души. И двор весь грязен, какие-то улитки, лозы, у-у-у-у, противные! – Карл Васильевич шоркнул подошвой рядом с толстой жабой, что тут же зачесала прочь. — Да, беспорядок. Навалено всё...

Не найдя больше ничего интересного, Стравской двинулся внутрь замка.

— Доспешки, гобеленчики...

Слева от входа в замок стоял комплект рыцарской брони, рассчитанной на земного пони. Старик не побрезговал поднять забрало и заглянуть внутрь.

— У-у-у-у! Пусто.

Дальше шёл он с явным неудовольствием. Настроение испортилось. Хмуро глядели ветхие стены, под ногами то и дело попадались камни. Карл Васильевич обратил внимание на жёлтый и синий гобелены, что висели у дальней стены, напротив входа. Несколько секунд он рассматривал их, затем заскрипел зубами, и прошипел несколько бранных слов:

— Это какой-то поганый фокус, не может быть, чтобы тут всё было так. Здесь же всё... Разрушено... Уничтожено! Распалось и истлело! Здесь никто не живёт огромную кучу времени, лес кругом дикий! Это не похоже на столицу! Как так можно составлять карты! Картографа повесить!! – Ужасная мысль пронзила его голову. — Если он сам уже давным-давно не загнулся... Что же творится с этим проклятым подсчётом времени! Мы раз двадцать считали, неделя здесь — год у нас! Как они за полтора месяца смогли так всё угробить? Никак! Ещё одно хитрое колдовство? Повреждение межпространства? Может ловушка? Так, до прикладу нужно связаться с ребятами. Чувствую Гермес нам точно пригодится...

Пощёлкав кнопками и немного поразмышляв, старик придумал открыть портал. Только маленький. Совсем, можно сказать, крохотный. У него это получилось, и в воздухе появился фиолетовый разрыв, размером с бутылку. Карл Васильевич выдвинул антенну из пульта, и сунул её в пространственную брешь.

— Сигнал... Concrete. Меня слышно?

– ... И, судя по всему, эти установки ещё здесь! В Питере.

— А как это их раньше не нашли?

Золотая гвардия Стравского сгрудилось вокруг бумаги, которой владел Луи:

— Посмотрите сюда. Видите эти стены? – Он водил пальцем по ракетовидной установке, которая была изображена в окружении странных штрихов.

— Стены?

— Да. Это пещера. Я думаю искусственная. А ещё я думаю, что она должна быть рядом с одним из наших тоннелей.

— Объяснитесь, гений.

Луи лизнул пересохшие губы и расстегнул пуговицу на рубашке. Влажные волосы снова свалились ему на глаза.

— Всё просто. Кто видел технические характеристики? Дайте сюда! Видите? радиус действия ССЖ небольшой — всего двадцать пять километров. Чтобы она сработала — персонаж должен находиться рядом. А он где был? В городе. Так? – Он убрал волосы. — Так. Значит он был в зоне покрытия Системы. Стал бы он даром рисковать, возвращаясь сюда без подготовки.

— Но она не сработала.

— А ты в этом уверен? – Внезапный голос Наума рассёк пространство, словно молния.

— Хочешь подслушивать? Подслушивай. Но я тебя умаляю — держи это всё при себе, окей?

— Радары были пусты...

— Нет ты скажи! Скажи, что ты заткнёшься тряпкой, если тебя спросят!

— ... Но пустыми они могут быть и из-за того, что конечная точка всей цепи заклинаний оказалась не в нашей юрисдикции. А начальную он украл, и поэтому система её не ловит.

— Наум, не нервируй меня. Скажи, пожалуйста!

Молчание. Все смотрели на потолок, в ожидании. Спустя несколько секунд каркающий голос раздался вновь:

— Всегда нужно начинать с пожалуйста... Спасибо! Старику не до вас сейчас будет, делайте, что думаете.

— Ну слава Богу... – Луи выдохнул. Тут же из динамиков компьютера донёсся пронзительный свист. За ним пошли потусторонние бормотания. А после кашляющих помех, наконец раздался человеческий голос дурного качества:

— Э-эр-эей! Меня слыхать?

— Да, Карл Васильевич.

— Две точки зрения. Найдите Алису с Либором и садитесь на Гермес. Я сейчас вернусь — он должен быть настроен!

— А на что?

— На образец. Я принесу с собой. Адьос!

Связь разорвалась, рассеяв мимолётное ощущение диалога с мертвецом. Шульц сложил руки на груди:

— Значит ты считаешь, что в одном из тоннелей есть скрытый проход, за которым стоит Система Спасения Жизни Кравица?

— Проход вряд ли, – потёр подбородок Кеслер. — Скорее она имеет расположение в одном из карманов, что остались от заклинания, которым мы вырывали пещеры.

Луи усердно закивал.

— Значит надо будет прощёлкать весь комплекс... – задумчиво продолжил Уоррен.

— Ур-ра-а-а-а! Даёшь поиски сокровищ! – Завопил Лёшка.

— Очень глубоко не надо. Будь я на месте Билла — я бы её поставил поближе к поверхности.

— Дык, там и карманов больше! Мягкая земля, грязюка, всё такое.

— Да, Лёш. Начнём поиски сверху, и так до самого низа.

— Стравской нас заметит, – возразил Шульц, погрозивши пальцем, а затем продолжил. — И не оставит без внимания. Как мы это будем делать? Эхолокацией? Он тут же прибежит. Тектоническим ритмом? Идиотизм. Магическим локатором? Да он явится в ту же секунду, и потребует объявить, что за чёрт тут происходит. Так что для начала мы сделаем вот что. У меня остались схемы и карты, по которым мы расширяли подземелье. По ним мы посмотрим, какие из разломов могут подходить по габаритам. А уж затем будем ловить моменты, когда Стравского нет в поле видимости, и смотреть интересующие участки. Если Луи прав.

Коллеги выразили всеобщее согласие. Закончив с этим, оставили Кеслера за компьютером, а сами двинулись на выход, к техническому залу.

Воздух перед разломом задрожал, как над огнём. Карл Васильевич усмехнулся и выпустил из пульта облако быстро распространяющегося розового газа. В нём тут же проступили очертания трёх больших молчаливых сфер, похожих на летающие глаза. Они были прозрачны, но с помощью маркера, Стравской мог хорошо видеть их границы.

— Раз-два... Раз-два-три. Карл Васильевич?

— Слышу тебя, Наум, – старик немного отрегулировал колёсиком громкость пульта и принялся работать над звуком.

— Я приложил к ТЗ А канал связи и губку. Она останется здесь и будет держать связь...

Послышалось шуршание, а затем раздался звук, с которым, вероятно, происходила бы перезарядка мощного энергоматичного оружия. Связь в момент стала чётче.

— Звук пошёл качественнее. Хорошо жить в пространстве, забитом магией! Две ТЗ у тебя с собой, позывные B и C. Я сейчас накачаю на них немного магии, и они пойдут резвее.

— Так, это замечательно. А что насчёт спектров зрения?

— Только световой.

— Скажи по правде — только он и работает?

— Остальные надо калибровать по новой.

— Значит обойдёмся только поверхностным анализом... Так, доступ получил, спасибо. Побудешь пилотом-штурманом на полставки?

— С удовольствием.

— Давай — один вверх, другой со мной. Не держись за спиной, в стороны не лезь. Первое, что хочу знать — насколько точна карта, что мы имели?

— Относительно-с точна-с.

— Так, и это у нас?

— Замок двух сестёр.

— И всё? На карте тут ещё город был!

— Относительно, друг. Всё относительно... Кантерлотская обсерватория Луны разрослась однако...

Карл Васильевич заглянул в экран пульта. Точка зрения B успела улететь достаточно высоко, чтобы можно было рассмотреть округу. Стравской, времени даром не теряя, принялся крутить её во все стороны. Когда в его поле зрения попала фиолетовая звезда с верхушки замка, он решил остановиться на ней, и стал выкручивать кратность приближения. Одно из преимуществ заклинания "Точка зрения" была её полная неосязаемость. Это позволяло ей не раскачиваться на ветру и держать изображение очень ровно. Что было критически важно на больших расстояниях.

— Та-ак... У нас здесь расцвет феодальной культуры, видимо. Вижу замок местного лорда. Сейчас наведаемся, ни черта не видать из-за деревьев... – Стравской перевёл камеру на Кантерлотскую гору. И хмыкнул. — Это уже не обсерватория. Это целый город! Наум! Ты уже насосался местных прелестей, скажи ка мне — сколько прошло времени?

— Сейчас возьму анализы...

Розовый газ уже давно рассеялся. Поэтому старику было прекрасно видно неонового цвета сферу, что засветилась у дальней стены. Она мелькнула раз-другой, а затем пропала, оставив за собой идеально чистую поверхность камня и кусочек вычищенного гобелена. Карл Васильевич хмыкнул и вернулся к просмотру окружающих его лесов с высоты птичьего полёта. Но его отвлёк вновь раздавшийся голос Наума:

— Что будешь делать с Селестией, когда найдёшь её?

По лицу старика пробежала судорога, в которой смешались ярость и отвращение. Но ответил он спокойно:

— Ничего. Мне прежде всего нужен Свирл. Он меня поймёт, может Луна тоже.

— А Селестия нет?

— Во-первых, я предосудительно относился к их затеям, а, во-вторых, она ленивая и ветренная. Луна глупая и упрямая — мне это больше нравится. Стар Свирл — разумист. Ему тоже поперёк горла эти... Селёдкины финты... А что до того, что мы потеряли талантливого инженера... – Тут Карл Васильевич выразился чрезвычайно грубо. — ...ть это всё бодливой коровой. Мне главное ящик найти! Мне бы выжить! Нет во мне беспокойства о посторонних мнениях. Ты знаешь, сколько их было в тридцать первом году? О, этот великолепный год я запомню надолго — Сталин был тогда на пике своих разрушительных амбиций. Знаешь, сколько мне до суда над меньшевиками вчиняли за жестокость? Переживут! Были примеры и похуже, чем заслуженное... Да, именно ЗАСЛУЖЕННОЕ убийство слизня, который загнал мою жену в могилу!

Призрак оного же тихо вздохнул рядом.

— А если она будет препятствовать поискам?

Карл Васильевич дёрнулся, как от удара электрического тока. Затем хрустнул шеей. По лицу его вновь прошлась судорога, в этот раз к ней примешивалось ещё и отчаяние:

— Я ей... – Вздох. — Ну хорошо, ты прав — сыскные работы могут растянуться из-за неё. Тогда не будем рисковать. СНАЧАЛА я найду ящик, потом Стар Свирла. Так сколько лет прошло?

— Тысячу с соринками.

— Ох ты... Хм. Хм-м... Это много меняет. Аликорны, в теории, могли протянуть столько. В таком случае теперь они дряхлые старухи, а не юные кобылки... Но Стар Свирл точно не выжил... Хм... Ну да это не меняет наших курсов. Встречаться с ней я всё-равно не буду. А то, не дай боже, её уже маразм хватил. Зарежет тут же, за своего Билли, о котором она, оказывается, хранила память всё это время... Ха! К чёрту эту старуху. Будем действовать без неё. Ну-ка запусти анализатор, Наум! Посмотри, нет ли поблизости пони. Мы её слегка обреем и пойдём домой. – Настроение Карла Васильевича здорово поднялось. Информация, что он успел собрать придала ему сил и подняла боевой дух. Чего нельзя было сказать о духе, что висел рядом с ним. Тому напротив, стало только мрачнее. Он вновь достал трубку и закурил. Прежде всего он подумал слетать в тот новый замок, что обнаружился на равнинах. Пока что он собирался сопровождать Карла Васильевича. А как вернётся он домой — так уже и за свои дела приняться. Билл твёрдо решил, что отыщет Селестию, где бы и в каком состоянии она ни была.

— Нашёл. Очень близко, пятнадцать минут прогулки. Только вот я тебя таки немного разочарую. Это немно-ожечко... Ну не совсем то, что нужно.

— Веди уж, интриган!

Билл очнулся от своих мыслей, и устремился следом за коллегой.

— Да, ну и дебри. Кажется сёстры серьёзно задолжали садовникам, раз тут всё так запущено, – Карл Васильевич почти летел, едва поспевая за ТЗ, что шла перед ним на крейсерской скорости. — Угу, а ещё архитекторам, поварам и служанкам. Селестия прокутила всё королевство, а Луна её за это выпнула из Эквестрии.

— Ха-ха, смешно. Почти, на самом деле.

— А я и не шучу. Зная Селестию, я думаю такой момент в здешней истории точно нашёл своё отражение.

— Ты думаешь, Луна выгнала Селёдушку с грязным отпечатком копыта на её белоснежной заднице?

— Я нашёл пару книжек, Тут, в библиотеке. Здесь имеется упоминание о некой Найтмер Мун.

— Великая Луна Вселунейская? А было бы не дурно. Дуралей ты. Гобелены-то с солнышком висят! А? Что ты на это скажешь?

— Скажу, что история была эпизодической.

— Спорим? Ставлю на то, что сёстры не ссорились. А просто тихо и мирно померли в своём замке. Королевство пришло в упадок, ну и далее по накатанной.

— Хм-м... Спорим, что причина разрушения замка совсем иная. А сестрички в один момент всё-таки что-то не поделили...

— И Луна настучала Селестии по горбу?

— В целом — да.

— А на что?

— Хм-м... На желание?

— Идёт!

— А что за условие?

— Никаких условий. Всё по классике. Если желание слишком тупое — ты сможешь от него отказаться, но за это должен будешь ещё два. Ну и по классике — без морализма, без членовредительства.

— Идёт.

— Вернусь — пожмём руки.

— Давай потише — мы уже близко. Видишь вон там за кустами домик?

— Домик? В таком глухом лесу? Не вижу...

— Пройди немного влево. Теперь видишь?

— Ох ты. Красота. Так, залетай, давай посмотрим, кто там живёт? – Карл Васильевич занял выгодную позицию за толстым деревом. И взяв в руки пульт начал следить, как точка зрения проникает внутрь. — Колоритно, однако. Так, и где твой сюрприз? Что-то... Что-то не видать никого. Эй, хозяева, вы где? О, тут есть ещё комната... Ох ты! – Карл Васильевич действительно громко охнул, но хозяйка дома ничего не услышала, стоял он, всё-таки далековато. Из динамиков послышался хриплый раскатистый смех Наума. — Удивил ты меня, однако... Это что ж за чудо?

— Зе-ебра.

— Сам вижу! А откуда? И почему панк?

Вместа ответа снова раздался смех.

— Парази-ит... – Карл Васильевич с улыбкой покачал головой. — Ладно, посмеялись. Надо будет потом познакомиться. Бери её в обхват... Сейчас будет немного ярко, девочка — закрой глазки...

Зебра, выйдя из своей комнаты, вынесла с собой баночку, поставила её на стол, к товаркам, и принялась шебуршиться в них, орудуя попутно весами. Тут Карл Васильевич нажал на кнопку, и зебра выкрикнула что-то неразборчивое, но явно неприличное. А затем принялась тереть глаза. Карл Васильевич протянул руку ладонью вверх — и на неё легли несколько белых и чёрных волос.

— Ну, а теперь домой!

По старой схеме он открыл небольшой фиолетовый разрыв, а затем расширил его антенной, словно ножом. Когда он достиг нужного размера — старик нырнул туда и был таков. А портал закрылся так же тихо и бесшумно, как и появился.

Когда Зекора открыла глаза, она почувствовала, будто что-то с ней не так. На всякий случай она ощупала голову копытами, и точно – с ней было что-то определённо не так. В спальне у неё стояло большое зеркало. Опрометью зебра бросилась к нему. Зрелище ей предстало... Преинтересное. Её грива из ровного ирокеза вдруг превратилась в изящно завитые и уложенные локоны. А по шёрстке будто бы кто прошёлся большой расчёской. На смену удивлению пришло веселье. Зекора провела копытом по волосам, понянчила большой локон и улыбнулась своему отражению во все зубы. Смущённо и как-то неловко.

— Не понимаю, зачем нам понадобилась эта колымага, – комментарий Алексея остался без внимания, и он с презрением отпихнул от себя ящик с батареями. Тот мягко, словно ячейка в морге, вернулся на своё место, практически полностью слившись со стеной. Карл Васильевич задерживался, Садиков от нетерпения поводил лопатками. Ими он буквально физически ощущал безделье, а ведь скука была для него самой невыносимой вещью на свете! Окинув взглядом просторное помещение с неоновыми лампами под высоким потолком, он понял, что он единственный страдалец в этом месте. Шульц и Луи весело перешучивались около ступеней, ведущих к большим сизым гермоворотам. Ирибрахер сидел на уровне круглых платформ, которые были похожи на гигантские электрические конфорки. Ладерро сидел прямо на ступеньках, пониже. У противоположной стены, прямо у входа, суетился Боб. Он, вместе с Либором накрывал на стол, попутно слушая очередную шикарную историю. Про зиму, там... Про ещё интересные вещи всякие. И лицо при этом у него было, как у рыбы-капли.

Алексей усмехнулся. Можно было попробовать тоже присесть ему на уши. Рядом не было его жены, которая, по правде сказать, в шутнярстве не уступила бы итальяшке. Она умела рассеивать шутки, словно иллюзии. Нет, её решительно ничем нельзя было пронять. А вот муж её — дело совсем иное. Можно было бы и пошутить с ним немножко.

Поразмыслив так, Алексей поднялся и бодрым шагом направился к новому повару.

Увы, но Джобсу было уготовано пожить подольше, потому как в дверях появился Стравской в сопровождении Кеслера. В руках последнего был пакет. Садиков остановился:

— Наконец-то! Слушайте, ну мы уже час ждём!

— Не вой и не сокрушайся. Я принёс образцы, и сейчас мы будем колдовать, успокойся, – Карл Васильевич скосил взгляд на стол слева от себя. — Но разумеется сначала надо подкрепиться, – тут он обратился уже к Бобу. — Дорога была дальняя, неужто вы не устали?

— Сарочка устала. Но я нет. Я попросил Либора показать мне моё рабочее место... И теперь у меня много вопросов!

— Задавай не стесняйся. Сейчас сядем, дайте минуту, – взявши белый пакет, он отошёл с ним к блоку управления, что был рядом с конфорками. Подошли Луи и Шульц.

— Эй, Кеслер! А что у тебя вид такой пространный?

Уоррен повернул к Ладерро своё немного пьяное лицо. Вернее, складывалось чёткое ощущение, что он успел где-то нализаться и теперь входит в раж. Глаза его умудрялись смотреть в разные стороны, а на губах застыла лёгкая улыбка, которую он всем силами старался подавить. Сам он прокомментировал это кратко:

— Он нашёл зебру...

— Кто? – Садиков посмотрел на друга взглядом, что называется The Rock. Тот было попытался что-то объяснить. И даже рот открыл. Но потом передумал, и лишь махнул рукой:

— К чёрту. Стравской сам расскажет.

— Зебра, зебра... А Селёдка как? А что с Бородатым? А Луняша?

— Лёш, сейчас ты сам всё услышишь.

— Уу-у-ууу! – Алексей закатил глаза, но потом обратил их на стол, на котором, между прочим, обретался довольно милый оранжевый суп с картошкой, фасолью и ещё чем-то зелёным. Стояли сметана и горчица с солью. Тут же лежали булочки белого хлеба и поджаристые пирожки. Садиков было потянулся за одним, но тут его настигла сухая рука жёсткая рука и шлёпнула по запястью. Над ухом раздался голос:

— Куда без молитвы?

Пирожок вернулся на место.

— А ну ка все живенько! – Карл Васильевич сгрудил всех в кучку и первым подал пример. После уж сели обедать. — Так у тебя были вопросы, я весь твой. Слушаю.

— Да, вопросы... – Боб немного подумал, стуча ложкой по лбу, и затем заговорил. — У вас здесь какая-то... Коммунистическая система?

Стравской подавился, и неприлично громко захохотал. Не выдержав, вслед за ним прыснул и Алексей.

— Не-е-ет! Ты вообще... С чего, ха-ха-ха, так решил, о господи!

Боб смутился:

— Ну, вы пригласили меня на роль главного повара. Я по-другому себе это представлял. Я не думал, что мне придётся готовить так же, как и остальным.

— Да ты не расстраивайся. Тут дело вот в чём. У нас действительно общая кухня. Так же у нас общий склад. На кухне работают люди, и каждый обслуживает свой сектор. Так же и на складе. Каждый квартирмейстер следит за своим блоком и лезет туда за вещами только для своих. Все действительно работают одинаково. Разница в том, что некоторые блоки имеют преимущество над другими. Например, весь комплекс имеет преимущество над всем зданием, что стоит наверху. Это значит, что СНАЧАЛА комплекс получит своё, а уж потом здание. То есть, если на складе окажется одна горелка и она одновременно понадобится и мейну, и верхушке, то сначала ей воспользуется мейн, то есть мы, а потом она пойдёт наверх. Тут везде так, кроме случаев, когда горелка нужнее зданию, чем нам. Вот тогда да, тогда порядок меняется. А если чуть менее глобально — то и тут, внутри комплекса тоже идёт такое разделение. Сначала своё берут инженеры, потом лаборатории. На последнем месте транспортники, потому, что они и без того на чрезвычайном положении. А я — беру без очереди. Вот смотри — Шульц мой квартирмейстер. Он заведует складом для меня, значит он заведует всем складом и значит всеми, кто там есть. Ты — мой повар. Ты заведуешь для меня кухней, а значит, заведуешь и всеми, кто там есть. Так что, ты на самом деле — главный повар. Но не думай, что это означает только административную работу. Ты – всё ещё повар. И ты всё ещё готовишь. Кстати говоря, как тебе на новом месте?

— Интересно попробовать для себя новую кухню. Оборудование — невообразимое! Вы бы могли стать самым богатым человеком на свете, если бы выпустили в свет хотя бы его малую часть!

— Я и без того богат. А так — всему своё время. Ещё что-то?

— Да... Вы здесь все... Вегетарианцы?

Этот вопрос волновал Боба не на шутку.

— Нет, что ты.

— Тогда... Почему мне Либор сказал не использовать сегодня мясо?

— Да, Карл Васильевич! Обижаете! Сами себя обижаете! – Поднял нос из тарелки Алексей. — Даже пирожки с луком и яйцом! Суп хорош, но...

— А это важная деталь... Итак, вы все желаете знать, как я сходил?

— ДА!

— Да.

— Конечно!

— Само собой разумеется!

Ответили все синхронно, как по команде. А Кеслер только прыснул и покачал головой. Стравской выдержал паузу, потом провозгласил:

— Старый мир умер, да здравствует новый! Пока мы тут сидели — в Эквестрии прошло тысячу лет!

Поражённые восклицания были откликом его публики.

— Подождите, это поэтому вы так долго? Течение времени сменилось? А что мы сидим тогда?!

— Спокойствие. Произошёл скачок в межпространстве. От этого сдвинулось и время. И нет, я не из-за этого задержался. Мозги надо иметь! Неделя там — год здесь! Хорош был бы я, если бы прыгнул туда без подготовки! Мы, можно сказать, воткнули клин между измерениями. Теперь время одинаково идёт и здесь и там. Теперь этого уже никто не заметит. Старсвирл по-любому мёртв. А сёстры выжили из ума. Теперь это новый и абсолютно чужой мир. Нас в нём никто не знает, и мы тоже там никого не знаем. Да ёмаё, там теперь замок Сестёр в руинах лежит! А вокруг лес здоровенный, в котором теперь живут зебры-панки, которые промышляют шаманизмом и всяким холеварством. В котлах у них там пиво Невское жарится... Да, народ! По старому ничего не будет!

— Это вы получается...

— Мы будем действовать по-новому. Мы запустим в Эквестрию разведчиков на неделю. Четыре человека будут превращены в пони, снабжены всем необходимым и засланы под видом картографов, которые вместе будут представлять собой один географический клуб.

— Но погодите, это значит, если вы нам принесли волосы зебры, то вы и нас превратите в зебр?! А это не...

— НЕ! Засилия зебр не случилось, там по прежнему живут пони. И вообще... – Тут голос старика сделался грудным и соблазнительным, как у Карлсона. – - Понимаете... На до бы... Познакомиться... С этой замечательной зеброй... – Он провёл рукой по рёбрам, намекая, как именно требуется оформить знакомство. — Желаю знать, прежде всего, откуда она взялась, и почему живёт одна в лесу. Это вам дополнительное задание. За основным — сейчас и займёмся.

— А кому это — нам?

— Оглашаю список горбатых. Кхм-кхм... Кеслер, Шульц, Алексей и Луи. Либор — сиди спокойно.

Кожушник тихо выдохнул. Его вовсе не прельщала перспектива ходить на четвереньках. Как Уоррена с Ирибрахером. Зато кому энтузиазма было через край — так это двум другим участникам экспедиции. Эти двое готовы были хоть сейчас ходить на голове и выть троглодитами.

— Ты всё принёс, что я тебя попросил? – Карл Васильевич встал из-за стола. Ирибрахер кивнул. — Благодарю за замечательный обед. Вот тебе дельный совет — сыщи прочих поваров, принадлежащих к иным блокам. Они тебя, поди, потеряли. Не стесняйся обращаться к ним по любому поводу. Либор, покажи нашему Бобу, как пультом со стола убрать, – Стравской поглядел на свои тонкие часики. — Опаздывает барышня. Хороший тон. Господа! Все к узлу управления! Шульц, кажи, где сумки спрятал.

Ирибрахер направился было к стене, в которой ковырялся Алексей, но тот опередил неторопливого немца и уже потрошил выдвинутый ящик.

— Четыре седельный сумки. Тысяча двести битов в крупных монетах и восемьсот мелочью. Четыре жучка с ёмкой батареей, четыре галстука-фотоаппарата. А так же четыре шляпы, куртки и шарфа.

— Чур мне розовый! – захихикал Садиков. Шульц отодвинул его, и достал названные предметы гардероба.

— Розового нет...

В эту минуту в дверях показалась фигура. У неё были длинные белёсые волосы, не собранные ни в какую причёску, бежевое платье до пола, такого же цвета жакет и под ним — белая рубашка. Фигура её была тонкой и прямой, как палка. На левом плече висела сумка, удачно гармонирующая с прочим гардеробом. Высокая и стройная, она была холодна, словно статуя. Жена Кеслера.

— О! Алиса! Познакомься с Бобом он наш новый повар.

Мисс Уоррен резко повернула голову влево, и улыбнулась:

— Очень приятно, – а потом немного задумчиво добавила. — Ну-у, тебя мы повесить не сможем.

Джобс напрягся. Девичья улыбка стала шире:

— Я шучу.

С Камчатки послышалось ехидное:

— Смо-о-ожем!

И смех. Боб принял вид потомка всё той же рыбы капли, что по ошибке вылез на сушу. Алексей бросился спасать человека. Подскочил и предстал пред его очами:

— Да ладно тебе, здоровяк! – Затем схватил его за плечи (для чего ему пришлось встать на цыпочки) и начал раскачивать, как маятник. Американец совершенно покорился своей судьбе и потому не оказывал никакого сопротивления. — Ты чего такой грустный? Хочешь шутку? Знаешь, как меня Кеслер иногда называет? SuckDickov, – Джобс фыркнул, но от Алексея было не так-то просто отделаться. — А у тебя есть смешное имя? Нет? А давай я придумаю!

— Не надо!

— О! Поздно! Ну давай я тебе хоть на ушко скажу? Это не смешно, но в такие сроки непросто уложиться! Согнись!

Боб наклонился, и Садиков прошептал ему заклинание, от которого реципиент сначала застонал, а потом закрыл лицо руками и затрясся в беззвучном смехе.

— Нравится?

— Пошёл ты.

— Значит нравится! Ура! Обращайтесь! – Алексей отдал низкий поклон, махая несуществующей шляпой, и поплыл прочь, лунной походкой. Ирибрахер тем временем закончил с распределением имущества и вместе с Луи перетаскивал сумки к узлу. Кеслер, Стравской и Алиса между тем стояли, плотно сгрудившись.

— Ты принесла краски?

— Конечно.

— Умница, вот умница. Баллончиковые?

— Нет. Обычные кисти и резиновая краска.

— Погоди, мы хотели отпечатывать трафаретами! Какие кисти?

— Обыкновенные. Баллончики — не вариант. Они пахнут и плохо ложатся...

— А с краской можно будет поколдовать!

— Верно.

— Ножницы?

— Да.

— Расчёски?

— Да.

— Чёрные очки?

— Да.

— Мыло?

— Да. Только зачем?

— Увидишь. Кеслер — давай в круг. ЭЙ ВЫ! Лейбгвардия! Все сюда, вставайте на платформы. Сейчас проведу инструктаж.

Боб скрылся. Либор корпел над пультом управления. Сумки лежали у его ног. Все занимали свои места. Старик откашлялся и скомандовал:

— Раздевайтесь.

— Что вот так сразу? При даме?

— Она отвернётся. Это нужно затем, чтобы не испортить ваши вещи и чтобы их потом не пришлось сдирать с вас. Если вам не жалко — прошу.

Все стояли в нерешительности. Алиса развернулась к противоположной стене.

— Вам придётся целую неделю ходить нагишом. Привыкайте.

Немец хмыкнул и первым снял свой пиджак. Его примеру последовали и остальные. Кто-то складывал вещи аккуратными стопочками, а кто-то устраивал взрыв на макаронной фабрике. Алексей, поставив рекорд, и первым сбросивший с себя совершенно всё, громко воскликнул:

— Пиу! – И выстрелил своим нижним бельём в Либора. Тот ничего не подозревал, ковыряясь в бегущих строчках информации. Его спас Стравской, воздвигнув щит. Трусы шмякнулись об него и безжизненно опали на пол.

— Всё готово, – кожушник поднял голову на странный звук, но ничего не увидел. Садиков принял самый посторонний вид, на который был только способен. Засуетился и завертелся, собирая свои разбросанные тряпки.

— Замечательно. Все закончили? Перфекто, начинай.

Либор забегал руками по обширной панели, и каждую платформу очертил столб бело-голубого цвета. Они целиком скрыли за собой людей, оставив лишь их чёрные тени. Алиса обернулась. Карл Васильевич громко щёлкнул последний переключатель, и по залу прошёлся гул. Человеческие силуэты стали искажаться. Претерпев значительные изменения, они медленно поднялись в воздух и стали принимать свою финальную форму. Трое наблюдателей, как по команде надели чёрные очки. Тут же стало очень светло. Свет буквально заливал всё окружающее пространство, а когда силуэты наконец приняли форму пони, раздался треск, как от удара молнии. Сопровождался он яркой вспышкой, после которой всё пошло на спад. Очки были сняты, а на платформы опустились четыре единорога. Шульц стал тёмно-серым с пепельной гривой. Кеслер получился тощим и длинноногим, как и Луи. Только англичанин вышел весь бежевый, а его друг — зелёный. Гривка у него была чуть темнее шерсти.

Алексей напоминал табуретку. И расцветки был такой же – тускло жёлтая шерсть и коричневая грива. Но всех их объединяло одно — чрезмерно длинные хвосты, стелящиеся по полу королевскими мантиями. Карл Васильевич усмехнулся:

— Вот они! Орлы! Давайте, шагайте вперёд! Раз-два-три-четыре! Левая-правая-левая-правая! Луи! Это что такое? Что за гусеница? Поперечная иноходь? Давай на обычную лучше, если тебе тяжело. Вот! Шульц молодцом! Кеслер тоже потихоньку... Лёш, а это что?

Садиков кажется осознал свою табуреточность и определил для себя стиль передвижения — табуреточный. Он подскакивал в воздух, не сгибая ног и не меняя их положения.

— Я картошка!

— Я вижу! Что это за угрожающий марш?

Алексей развернулся и мелко поскакал к Стравскому.

— Terrifiant! (Ужасающе — Франц.) Прекрати это. Ноги сгибай, вышагивай по очереди! Боже мой, дураки кормятся вниманием!

Остальные пони нервно подкрались к Карлу Васильевичу. Последним припрыгал Садиков.

— Да, ноги ты сгибаешь, теперь вижу. Хм, значит вот что... Все вы — единороги. Ваши пульты вмонтированы вам в рога, принцип пользования прежний. Только теперь к базовым конструкциям доступа нет. Заклинания придётся плести самим. Насчёт запаса магии сказать ничего не могу, так что ориентируйтесь по ощущениям. Тяжёлыми заклинаниями не пользоваться. Копытами ни во что не лезть! У вас есть рог.

— А с копытами что не так? – Алексей придирчиво осмотрел свои ноги.

— Что не так? А вот тебе! Поймай! – Старик подбросил мыло, и оно упало в двух шагах от Садикова. — Подними.

— Ну не надо...

— Подними.

— Ну Ка-а-арл Васильевич!

— Подними.

— Ну я не хочу!

— Подними, – спокойствию Стравского можно было только поражаться. Он не повышал голоса ни на пол-тона.

— А что сказала бы Ванда? Она не оценила бы однополых сношений!

— Подними мыло. У тебя же есть копыта. Все четыре на месте.

Алексей понял, что продул в собственной игре и что шутка не удалась. А потому уныло поплёлся к злосчастному мылу:

— Это откровенное издевательство. Оскорбление всех человеческих достоинств.

— Ты не человек.

— Да, запрягите меня теперь в плуг... Э, а как?

— Что такое? – Сочувственно подался вперёд Карл Васильевич.

— Да ы-ыа-аа! Я не могу! Я понял, я всё понял. Никуда не буду совать своих копыт.

Мыло взмыло в желтоватой дымке телекинеза и опустилось в руки Стравского.

— Теперь внимательно меня слушайте. Вы может быть и не обратили внимания — но стелящиеся по полу хвосты несколько затрудняют жизнь. А ещё — вы пока что все голобокие. Так что сейчас мы А — всех вас острижём, Б — вы потренируете свои рога, и намалюете друг другу знаки отличия. Рог, равно как и пульт, хирургически точный инструмент. Вы все обучены мастерски им владеть. Для вас не должно составить сложности немного перестроиться. Алиса, подойди. Начни со своего мужа, закончи Шульцем. Я возьму этих двоих.

Пони разделились на две группки. Одна стояла тихо и примерно. К ней приступила девушка. А у второй в глазах светились подлые огоньки, и они ежесекундно перемигивались. Карл Васильевич пощёлкал ножницами и сделал шаг вперёд.

— Вздумаете лягаться — яйца отрежу.

Парочка удивлённо вскинула брови, а потом осела. И смирно позволила отстричь больше половины своих хвостов. Стравской сделал всё быстро, в пару ловких движений. И едва он закончил с Луи — Алексей тут же украл оба хвоста, отпрыгнул в сторону, и обвился ими, как мехами.

— Ну? Как я выгляжу?

— Ты похож на педика.

Ладерро было попытался отобрать свой хвост, но Садиков был искуснее. И зелёный единорог получил только по носу. Своим же тёмно-зелёным достоянием.

— Ах, посмотрите на этих барсов! Снежный и болотный, редкие, дорогие! Как же я их достал? Ах, это подарок от поклонников...

Алиса тоже закончила. И даже успела немного подравнять своим клиентам чёлки. Теперь она подошла к Алексею.

— А вы мэм? Что вы скажете про этих чудесных барсов?

— Теперь они принадлежат мне... – И одним уверенным движением она сдёрнула с шеи Садикова оба хвоста. И жёлтый, и зелёный. -... И уходят с молотка за две пострижки. Луи — ты тоже иди сюда.

Пока Уоррен занималась своими клиентами, Старик пультом собрал все волосы в одну кучку. Достал краски, кисти и предложил Шульцу раскрасить Кеслера:

— Рисунок нужно сделать только с одной стороны. Потом мы его скопируем.

Ирибрахер напряжённо молчал и очень старался. По итогу на боку его друга появился компас. Простой, ровный и изящный.

— Самое то.

— Мы закончили, – Алиса отдала ножницы Стравскому. Он кивнул, бегло осмотрел своё воинство, кивнул и взялся за пульт. Оставшиеся волосы добрались до кучки и её охватило яркое фиолетовое пламя, от которого совсем не было жара.

— Не-е-е-ет! Мои ба-арсы!

— Ты теперь не модель. Ты теперь художник. Вот тебе кисть, вот тебе краски. Кеслер — берись за Луи. А тебе, Лёш, вот, Шульц.

Садиков тут же позабыл про свои меха и с жадностью ухватился за новую забаву. Ирибрахер встал.

— Изображайте всё, что может быть связано с географией. Выбирайте сами — но от темы не отбивайтесь. Если выйдет криво — не беда, я всё сотру — перерисуете.

— А почему и с пульта нельзя дать знак отличия? – Поинтересовалась Алиса. Старик улыбнулся:

— Магия знаков отличия — очень сложная штука. В ней Стар Свирл хорошо разбирался, а я могу только в общем описать. Я же не пони — это их собственная магия, они в этом больше понимают. Но в общем это всё выглядит вот как: Знак отличия очень тяжело получить обходным путём. Магия, со знаком отличия работает очень непредсказуемо. Так же, как и с гривами, почему-то... – Стравской почесал голову. — И ляпнуть знак отличия себе с помощью магии — нельзя. У пони это же смысл всей жизни. А смысл подделать никак нельзя, его можно только исказить. Чем, собственно, магия и начинает заниматься. А ещё это как-то связанно с их нервной системой, но тут я не специалист. По этому Билл был хорош... Надеюсь я достаточно ясно ответил тебе на вопрос?

— Вполне, – Алиса тоже улыбнулась, и они развернулись к остальным. Кеслер закончил. На боку Луи красовалась схематично изображённая карта. А у Шульца...

Карл Василевич прыснул. Уоррен прикрыла рот ладонью, чтобы сдержать смех.

— Я закончил! – Гордо возвестил Алексей. И отошёл подальше, чтобы насладиться результатом в полном масштабе. Ирибрахер повернул голову и подавился. На его крупе были изображены: Красный квадрат, Белый круг и схематичное изображение солнца из шести чёрных палочек. — Нравится?

— А ну переделывай, сейчас же!

— Что, не нравится?

— А с чего мне должно это нравиться?

— А как же! Это очень хорошо подчёркивает твою индивидуальность! Так же даёт нам ретроспективный взгляд в историю, отсылает нас к географическими преобразованиям прошлого столетия...

— Да, но я не фашист!

Либор захохотал. За ним пустились и пони. Все, исключая немца.

— Да ладно тебе! Там же никто в жизни не видал свастики! Ты можешь быть совершенно спокоен!

— А вот и нет, – голос Шульца стал ровнее. — Если какой-нибудь внимательный зритель запомнит этот знак — а потом вдруг узнает о его истинном смысле — то пойдут ненужные разговоры. Слухи. Всё это ляжет тенью на нас. Нам не нужно лишнего внимания. Так что переделывай.

— Как же сложно с ним спорить! Каждое его слово — это просто сталь!

Карл Васильевич кивнул и стёр значок, щёлкнув парой кнопок на пульте. Алексей, уважительно кивая, принялся переделывать свою работу. Одновременно с этим на него насел Луи. Ирибрахер, по итогу, получил секстант. А Садиков заимел пунктирный путь с крестиком на конце. Который закручивался в петлю. Хозяин остался им доволен.

Старик немного пощёлкал пультом, и знаки отличия у единорогов распространились на обе стороны. Затем откашлялся:

— Каждый из вас имеет в распоряжении сумку. Там всё, что вам может понадобиться. Деньги, вещи и артефакты. Одежду можете не брать, там вполне тепло, но если захочется — пожалуйста. Галстуки берёте все. Делаете фотографии. У каждого есть по жучку. Работают как маленькие ТЗ, вы в курсе этой темы. Учитывайте то, что там всё пространство забито магией. Губка ваше всё, как говорится. Пользуйтесь с умом... Главные ваши задачи — сверьте карту нынешней Эквестрии с той, что у нас была. Вникните в местные быт и нравы, разузнайте политическую обстановку, выцепите лидеров, всё о них выясните. Главное — найдите, где теперь располагается столица. И не просто найдите — побывайте там. Своими глазами оцените всё, о чём будете презентовать мне. Обязанности поделите меж собой сами. Через семь дней я брошу вам запрос на якорное порталирование. Подтверждаете — и вас уносит. Тихо, и без лишнего шума. Не задерживайтесь. Исчезайте прилично. Кто будет тормозить — голову оторву. Вопросы?

— А в бордель можно? – Луи состроил широченную зубастую улыбку. Карл Васильевич поднял палец, вздохнул и покачал головой. Затем скрестил руки и фыркнул:

— Глупость — это дар Божий, но нельзя же им так злоупотреблять!

— Ну так да или нет?

— Заткнись. Ещё один подобный выпад, и я вешаю на тебя маячок.

Маячка Ладерро убоялся. Алексей было открыл рот, но быстро его захлопнул.

— Ещё вопросы?

— Слухов распускать не нужно, как я понял?

— Луи, о Луи! Я слышу голос разума от тебя! Какое счастье! Нет, слухов не нужно. Не болтайте особо. Что-нибудь ещё? Нет? Всё собрали?

Привыкшие к телекинезу с пультов, агенты сумели быстро перестроиться под новые условия. И теперь были в полном боевом обмундировании. Каждый в галстуке, при сумках. Кеслер натянул пальто. Луи шляпу. Алексей ограничился шарфом. Шульц же не взял никакой одежды.

— Либор, а ты как?

— Запускаю...

В нескольких метрах от ступеней, прямо около стены перед узлом воздух содрогнулся. Всё вокруг снова потускнело, но в этот раз без шума.

— Главная проблема арки — ор до небес! – Восторженно произнёс старик. Поднялся сквозняк, и в конце концов портал закрутился. Он получился значительных размеров, и у Алисы закружилась голова от буйства его красок. — Вперёд ребята! Жду через неделю. Как только вернётесь — сразу начнём большое дело! Все батареи у нас полные, всё готово!

Четверо пони спустились по ступенькам, осторожно перебирая копытами. На секунду они задержались перед порталом, что бы окинуть его взглядом.

— Предупреждаю! – Весело крикнул Стравской. — Будет слегка тошнить!

Шульц кивнул, и первым шагнул вперёд. Остальные ступили следом.

Вокруг света через скуку и лень

Город солнца

Пить - друзей заводить

Выручи меня!

Хэр королевы

Солнечное затмение

Тайное письмо для Октавии

Шляпа решает все

Волна

Октавия любит потяжелее / Octavia loves heavier

Деревянный ящичек

Глава 2. А пони как люди