Лунный Беглец

Глава 5.

Но сначала им нужно было поесть. Уже приближалось время обеда, если уже не наступило, на пикник они явно прибыть не успеют, до дома идти далеко, а визит в мэрию мог очень даже затянуться. Поэтому путь в городскую ратушу предстоял немного извилистый – с промежуточной остановкой в Сахарном Дворце. Обедать она решила именно в нем, чтобы навестить Пинки и сообщить ей, что на пикник она явиться не сможет. А еще также потому что это все же был выходной и Флаттершай хотела побаловать Муна сегодня не только походом в спа-салон, но и сладким.

— Ого, вот это да! – Впечатлено округлил глаза жеребенок при виде Сахарного Дворца, выглядящего как гигантский пряничный дом с шоколадной крышей и башенкой наверху, будто сделанной из сладкого розового крема. – Выглядит изумительно. Одним своим видом возбуждает аппетит. Здесь мы и будем обедать?

— Все верно, Мун Рунавей. Это – Сахарный Дворец, наша кондитерская. Здесь самые вкусные сладости в городе. Ты будешь в восторге от них. – Заулыбалась пегаска, видя восторженную реакцию маленького пони.

— Я уже в восторге от одного вида обители сладостей. Не представляю даже, что тогда увижу внутри. – Жеребенок задумался на несколько секунд, еще раз окидывая здание внимательным взглядом. – Интересно, а никто не пытался съесть сам этот Сахарный Дворец, думая, что это – гигантская вкусняшка?

Услышав внезапную шутку от обычно или мрачного, или равнодушного Муна, желтая пегаска на секунду зависла над его словами. А после заливисто рассмеялась, когда окончательно поняла соль юмора. Рунавей вслед за ней также не удержал спокойное выражение мордочки и захихикал вместе с старшей пони. Впрочем, он пытался успокоится и достаточно быстро снова взял себя в копыта, лишь на мордочке все еще царила улыбка от удачной шутки.

— Хи-хи-хи, не знаю! – Сквозь смех ответила Флаттершай развеселившемуся жеребенку. – Надо будет спросить у миссис и мистера Кейк, но, думаю, хоть понибудь да пробовал на зуб их жилище. Может, даже сама Пинки это делала.

Отсмеявшись, довольные пони зашли внутрь. Внутри также все было оформлено в пастельно-розовых и шоколадных тонах, а также украшено изображениями конфет и прочих сладостей. Но все это меркло по сравнению с настоящими вкусностями, разложенными на полках и прилавках. Леденцы, конфеты, кексы, пироги, печенья, торты…. Невольно Элемент Доброты не удержалась от соблазна и голодно облизнулась, рассматривая это сладко-сахарное изобилие. Мун Рунавей, хоть и был младше ее, но жеребенок вел себя куда сдержаннее. Но и он тоже жадно рассматривал представленные вкусняшки. В Сахарном Дворце сейчас хватало пони – выходной, как-никак. Поэтому за обеденными столиками расселось приличное число, конечно же, жеребят, с удовольствием поглощавших разные вкусности. К счастью, они были достаточно увлечены этими вместилищами сахара, чтобы отвлекаться на вновь прибывшую пару. Поэтому без помех они прошли мимо жующих окружающих их пони и пошли сразу к прилавку, где хлопотала миссис Кейк. Отстояв коротенькую очередь, они подошли к… упитанной земной пони, встретившей подругу своей помощницы радостной улыбкой.

— Здравствуй, дорогая! И тебе привет, малыш. – Поздоровалась с ними пухлая кобыла, аккуратно кивая, чтобы ее густая пышная пурпурно-розовая грива, завитая в виде сгустка крема, не растрепалась.

— Здравствуйте, миссис Кейк. Мы к вам за произведениями вашего особого таланта. – Приветственно кивнула в ответ Флаттершай. Мун Рунавей в кои-то веки выглядел тоже вполне себе дружелюбным, не излучая при первой встрече свою уже почти традиционную настороженность.

— Я – Мун Рунавей. – Представился он. – Приятно познакомиться с вами, уважаемая миссис Кейк. – С улыбкой произнес жеребенок мягким голосом и удивительно приветливым тоном.

— Приятно познакомиться, дорогой. Особенно с таким вежливым маленьким пони. – Миссис Кап Кейк подарила жеребчику радушную улыбку — Что ж, чего вы хотите? Кексик с клубникой, зефир или может даже – шоколадный торт? – Для наглядности хозяйка Дворца указала на искомые сладости, а то она знала – в ее ассортименте жеребчики и кобылки могли запросто “утонуть”, настолько он был широк, что они даже иногда не могли определиться, что же они хотят. И этот малыш исключением, как она видела, не стал – взгляд жеребенка рассеяно бегал по полкам, рассматривая коржики и кексы, явно пытаясь определиться с желаемым.

— Итак, Мун Рунавей, что ты выбираешь? – Задала вопрос Флаттершай синему пони, когда прошло уже, как ей казалось, достаточно времени, чтобы он что-то выбрал. Про себя она тайно молилась Селестии, чтобы хотя бы в этот раз Мун Рунавей проявил самостоятельность и в выборе пищи. В конце концов, это же сладости, рассудила она, ни один жеребенок не может устоять перед соблазном набить ими живот как можно больше, пока дают возможность.

— Дайте самое дешевое, уважаемая миссис Кейк. – Или нет. Некоторые все же могут и один из них – ее подопечный, например. Флаттершай вздохнула, переводя взгляд с удивленной мордочки земной пони на маленького пегаса и обратно.

— Мун Рунавей…. – Выдохнула с легким укором Элемент Доброты, все же переключая внимание окончательно на жеребенка. Очевидно, Принцесса Селестия сегодня была занята в свою пару дней, чтобы услышать ее молитвы.

— Да-да, Флаттершай, я уже понимаю, что ты хочешь сказать. Мы это уже все же проходили. – Закатил глаза Рунавей с пониманием причины наличия укоризны в ее голосе. – Но, хоть ты и очень богатая пони, которая привыкла к роскошной жизни, но, извини, я не такой. Я привык к жесткой экономии и не могу так просто переключиться. Да и вообще. Сегодня деньги есть – а завтра их нет.

Речь жеребенка заставила Флаттершай, равно как и слушающую их разговор Кап Кейк зависнуть с открытым ртом. Она? Богатая пони? Привыкшая к роскошной жизни? Взяв себя в копыта, Флаттершай волевым усилием закрыла рот и сложила крылья, которые, как оказалось, невольно тоже расправились от его неожиданных слов. Он это серьезно? А, впрочем, ну да. В глазах жеребенка, который привык явно к жизни на три этажа ниже – она несомненно была богачкой, которая объедается вкусностями, ходит каждую неделю в спа-салон и живет в роскошном доме со своей личной комнатой. То, что на деле было обычным уровнем жизни пони Понивилля для него было едва ли не пределом мечтаний.

— В общем, я думаю, так что надо просто взять что подешевле. И при этом чтобы сытное. Тем более, я думаю, чтобы мы не выбрали – не промахнемся. Мне кажется, что тут все вкусное. – Добавил Мун, когда пауза уже стала болезненно затягиваться, а за их хвостами стала формироваться очередь из пони, тоже желающих вкусностей. И очень не желающих ждать.

— Нам по два малиновых кекса каждому и стакану горячего шоколада, миссис Кейк. – Видя недовольных пони за ними, решила оставить этот спор Флаттершай и снова взять бремя выбора на себя.

— Хорошо, дорогая. – Кивнула миссис Кейк, слегка покачав головой, взглянув еще раз на самого странного жеребенка, что она когда-либо видела. Через несколько минут пара получила свой заказ. Погрузив все на поднос, Флаттершай зажала его в зубах и поманив Муна крылом за собой стала искать свободный столик. Внезапно, он взял инициативу на себя, став быстрым взглядом осматривать зал.

— Давай сядем там, самое лучшее место, что я приметил. – Предложил Рунавей, указывая на дальний незанятый столик в углу у окна.

— Ххалошо. – Ответила пегаска, уже даже немного уставшая удивляться странностям ее жеребенка. Аккуратно держа равновесие, дабы не расплескать горячий шоколад в поданных бокалах, пегаска медленным шагом направилась к указанному столику. Также аккуратно поставив поднос с заказанной едой и напитками на стол, Флаттершай, сняв сумки и положив их рядом, встала за него, положив передние ноги на столешницу и оставшись стоять на задних копытах. Рунавей, немного замешкавшись, повторил за ней, встав хвостом к стене.

— Приятного аппетита, Мун Рунавей. – Искренне пожелала ему пегаска, надеясь, что, хотя бы в этот раз, он попробует насладиться пищей.

— Приятного аппетита, Флаттершай. – Ответил ей жеребенок, после чего без лишних слов откусил первый кусочек. В этот раз он жевал все же заметно медленнее, наслаждаясь вкусной едой, в которую миссис и мистер Кейк вложили свой талант. Или же их сделала Пинки Пай. Ох! Тут Флаттершай вспомнила, что она хотела зайти в Сахарный Дворец, чтобы увидеться с Пинки. Но, за прилавком ее не было, а спросить у Кап Кейк где ее работница она не сообразила за всеми этими очередными треволнениями с Рунавеем. Подходить же сейчас снова и беспокоить и так занятую пони Флаттершай стеснялась. Что ж, значит, о неявке ее на пикник Пинки придется узнавать от Рарити, хотя она и хотела предупредить ее лично.

— Что-то не так? – Вернул ее в реальный мир голос Рунавея. Жеребенок водил по ней обеспокоенным взглядом, показывая, что волнение Флаттершай не ускользнуло от него.

— Нет-нет, все в порядке. Я просто задумалась. – Покачала головой Элемент Доброты, не имея желание нагружать маленького пони своими взрослыми проблемами.

— Хорошо. В порядке – так в порядке. – Легко согласился Мун, возвращая взгляд на еду. – Прошу прощения за мою… ошибку. – Добавил он, делая небольшой аккуратный укус. – Мне просто показалось, что тебя что-то беспокоит. Честно говоря, я очень плохо разбираюсь в лю… пони. – Рунавей осекся на последнем слове. Ухо Флаттершай дернулось – кого он хотел упомянуть, перед тем как поправился? Впрочем, может ей просто послышалось. – И, собственно, я чувствительный, как бревно. Могу в упор не видеть очевидных чувств тех, кто меня окружает. – Самокритично признался жеребенок, рассеяно разглядывая столешницу.

— Не беспокойся, у тебя еще все впереди. Не принижай себя. Ты еще научишься понимать чувства других. И если у меня будут проблемы – я тебе скажу, так что не переживай. К тому же, это я должна заботиться о тебе, а не ты о мне, так что это я должна следить за твоими чувствами и выслушивать все, что ты мне говоришь.

— Ну да, наверное. Я же маленький пони, ты большая взрослая пони. Ты должна заботиться обо мне, я должен слушаться тебя. Таковы правила моей новой жизни. – Согласно кивнул Мун, напоминая о заключенной вчера между ними уговоре. – Верно, Нирэ? – Подмигнул он торчащей из седельной сумки голове бегемота, на что тот лишь радостно раззявил рот. Флаттершай, смотря на эту умилительную сцену лишь улыбнулась, предпочтя занять рот кексом, а не словами.

— Мне очень нравится эта еда. Очень вкусно. Просто тает на языке. – Через пару минут снова заговорил жеребенок, внимательно смотря в окно и рассматривая прохожих на улице. – В этот раз точно буду есть медленно, чтобы распробовать каждую грань этого чудесного вкуса. Уважаемая миссис Кейк прекрасно готовит эти сладости.

— Я заметила, что она тебе сильно понравилась при вашем знакомстве. – Не могла не отметить пегаска, вспомнив, что впервые именно при виде Кап Кейк жеребенок здоровался искренне дружелюбно, а не со своей обычной постной мордочкой. Чего не досталось спа-пони, Рарити, Пинки Пай, Поки Пирсу… и ей самой, до кучи.

— Она выглядела очень приветливой. – Развел ногой Мун, возвращая взгляд на собеседницу. – Хотя, конечно, я заметил, что тут все так выглядят. Это немного даже сбивает с толку. Я не привык видеть столько искренне счастливых прохожих на улицах. Как будто все несчастные были изгнаны из страны. Как шутят – не время радоваться!

— Впервые слышу такую шутку, Мун Рунавей. – С сомнением произнесла Флаттершай, медленно потягивая шоколад через соломинку, погруженную глубоко в бокал. Малыш вздохнул, понимая, что умудрился сам поднять не очень приятную ему тему. Пока пегаска думала, стоит ли попробовать ее замять и переключиться на что-то еще, он заговорил сам.

— Ну… суть шутки в том, что жизнь тяжела и времени на радость нет. Поэтому и радоваться не надо. Очень смешно. Ха-ха. – Выдал натужный смешок жеребенок с кислой миной. – У нас любили такие шутки. Потому что… ну, жизнь и правда штука нелегкая. Постоянные трудности, испытания. Всякие… неприятные случаи. Страх перед будущим, которое тоже не обещало быть безоблачным. Времени на радость и правда нету. Но, мы все равно пытались радоваться, как могли. Получалось… ну, вот такие вот шутки как раз из этой вот… песни. – С этими словами Мун заглотил остатки первого кекса и вслед за старшей пони прильнул губами к своей соломинке с горячим шоколадом.

— Нет, Флаттершай. Ты не думай, что моя прошлая жизнь была сплошным мраком и ужасом. – Произнес он, отодвигаясь от бокала и смотря на застывшую мордочку Элемента Доброты. – Да, моя жизнь была не сахар. Но сверхтяжелой я бы ее тоже не назвал. Я не страдал круглые сутки напролет. У меня были и радостные моменты, когда я искренне веселился. Просто были они не очень частыми и со временем их становилось все меньше и меньше. Да, я ненавижу свою прошлую жизнь, но за то, что она была в целом плохой, а не потому что в этой черной полосе не было ни одного светлого пятна.

— Хорошо, я поняла тебя. Это… ну… радует. Что тебе бывало хорошо. – Аккуратно сказала Флаттершай, стараясь не сболтнуть что-нибудь не то. – Мне жаль, что тебе было тяжело, но я рада, что ты смог сохранить в себе радость и желание изменить все к лучшему. И теперь, ты живешь здесь, в Понивилле, и ты будешь счастлив… ну, может не все время, но большую его часть.

— Ага. Наверное. Я тоже на это надеюсь. Здесь даже дышится легче. А уж раз даже воздух хорош – то за всем остальным дело не станет. За едой – уже не встало. – С этими словами он вцепился зубами в оставшийся кекс, с удовольствием его жуя, подтверждая примером свои же собственные слова. Дальнейший обед проходил в молчании, так что уже скоро две пары кексов были съедены, а горячий шоколад – выпит. В довольно приподнятом настроении после вкусностей, которое не смог испортить даже слегка неприятный разговор, Флаттершай и Рунавей покинули Сахарный Дворец. Теперь их путь лежал уже прямо в мэрию, где и предстояло пройти нужную бюрократическую формальность и усыновить Муна. Конечно, им предстояли скучные процедуры, но без неожиданностей и приключений, как полагала пегаска.

— Флаттершай. Стоп. – Потому что неожиданности и приключения начались еще на подходе к мэрии, когда до самой ратуши оставалось всего полсотни шагов через городскую площадь.

— Аккуратно поверни голову вправо. У здания перед нами, третье окно справа от входных дверей. И постарайся выглядеть естественно, не привлекай внимания. Нельзя, чтобы он нас заметил. – Напряженным голосом сказал ей жеребенок, сам как бы непринужденно разглядывая растущие на лужайке рядом цветочки. Слушаясь своего подопечного, пегаска максимально незаметно посмотрела в указанную сторону. Внутри ее знатно потряхивала от страха, боясь представить, что же увидел Мун Рунавей. Какой-то страшный монстр? Зомби? Мантикора? Древесный волк? Кокатрис? Предположения вихрем проносились в голове пегаски, пока медленно-медленно ее глаза двигались, выискивая чудовище, что переполошило жеребчика. Сердце стучало как бешенное от переполнявшего ее страха, пока она осматривала улицу, выискивая опасность.

И она увидела… обычного пони. Это был пожилой поницейский, который прогуливался неподалеку от указанного окна, видимо, выйдя из ратуши, где помимо мэрии заодно располагался и полицейский участок. Похоже, что страж порядка Понивилля решил просто подышать свежим воздухом на время обеденного перерыва, прогуливаясь рядом со своим местом работы. Флаттершай недоуменно моргнула – это вот его испугался Мун Рунавей?

— Видишь его? – Нервно спросил Рунавей, тоже повернув голову в ту сторону. Пожилой единорог, одетый в форму поницейского не обращал на обсуждающих его издалека пару никакого внимания, продолжая наслаждаться мягко греющими лучами Солнца.

— Да, вижу, Мун Рунавей. – Как не пыталась удержать свой голос Флаттершай, в ее голос все равно проникла ирония. Ирония и непонимание – что страшного увидел Мун в старом поницейском, что так перепугался. – Это просто поницейский. – Отметила она очевидное.

— ПОНИцейский? – Переспросил ее жеребенок, но затем его глаза наполнились еще большим страхом, чем в них было до этого. – Да-да, все верно. Это один из них, как я и боялся. Легавый. – Последнее, странное и непонятное слово, он просто выплюнул, сверля взглядом совершенно безобидного пони, дослуживающего до пенсии в их тихом маленьком городе.

— Малыш, в нем нет совершенно ничего страшного. Его незачем бояться. Мы честные пони. – Попыталась успокоить его взрослая кобыла. Но одновременно ее стали посещать подозрения в адрес самого Муна. Честным пони, конечно, незачем бояться пониции. А вот нечестным… она внимательно посмотрела на дрожащего от страха перед стражем закона жеребенка. Ее уже посещали мысли подобного толка, в конце концов, странности в поведении Рунавея уже не раз намекали ей на то, каким вполне могла быть его прошлая жизнь.

— Не беспокойся, я буду тебя защищать, если он… м… заинтересуется тобой. Пойдем, нам нужно заполнить бумаги на тебя. Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. И сможем уйти отсюда. – Подбодренный такими словами жеребенок все же взял себя в копыта и сделав глубокий вдох, рысью двинулся за Флаттершай к дверям ратуши. Поницейский, к немалому облегчению обоих пегасов так и не обратил на них внимания, продолжая дышать свежим воздухом. Теперь, как невесело подумала Флаттершай, осталось записать Муна в список горожан и надеяться, что его нет в уже готовых списках. Списках разыскиваемых преступников, например.

— Здравствуйте, мне к мэру Мэр. У нас в городе появился новый пони, вот он, перед вами. Мне… ну, в общем, я хочу оформить опеку над ним. – Затараторила Флаттершай, которую не отпускало волнение, появившееся после обнаружения внезапной пониция-фобии Муна. Поэтому, усилием воли преодолев стеснительность, она спешила как можно скорее начать и закончить свой визит в мэрию, сразу направив копыта к кабинету мэра.

— Здравствуйте, Флаттершай. – Поздоровался с ней лежащий за стареньким столом секретаря жеребец с шерсткой цвета ежевики. – Я смотрю, мы не зря работаем даже по выходным. Мэре Мэр у себя, вы же знаете, какой она у нас трудоголик, что даже в лунарий находится на рабочем месте. – О чем землепони-секретарь предпочел умолчать, так о том, что на своем рабочем месте мэр славного города Понивилль в выходные не работает, а отдыхает. Просто почему-то решать кроссворды она предпочитала именно здесь, а не у себя дома.

— Так значит, она может принять нас сейчас? Мы очень спешим. – Спросила тихо обрадовавшаяся такой удаче Флаттершай, которая по прежнему хотела начать и закончить все как можно быстрее.

— Да-да, сейчас я у нее спрошу, может ли она вас принять. – Покивал часто молодой жеребец, после чего, сполз со своего дивана и нырнул в кабинет главы города. Им пришлось простоять в ожидании минуту, пока оттуда раздавались из-за двери приглушенные голоса.

— Мэр Мэр готова вас принять, заходите пони. – Сказал секретарь, открывая дверь и подзывая их взмахом ноги. Флаттершай раньше не приходилось бывать в кабинете самого мэра. Кажется, единственный раз она тут появлялась только несколько лет назад, когда переехала в Понивилль. Зарплату она получала по почте, отчеты о проделанной работе отправляла ей же, речи мэра слушала вместе со всеми пони либо на площади, либо в основном зале, а больше никаких причин посещать мэрию и не появлялось. Но с тех пор вроде ничего не поменялось – все такая же старая, но прочная мебель, которая одним своим видом демонстрировала посетителям приверженность традициям и незыблемость стабильности жизни города. Сама мэр Мэре Мэр лежала тут же с гостеприимной улыбкой, со своей широко известной седой гривой и одетая в неизменный официальный воротник с повязанным на нем бантов цвета трилистника и с очками на глазах.

— Здравствуйте, мисс Флаттершай. – Поздоровалась тепло Мэр с хорошо знакомой ей героиней ее города. – И тебе привет, маленький пони. Располагайтесь, рада вас видеть. – Мун наградил ее настороженным взглядом, но промолчал. Подождав, пока Флаттершай легла на один из одноместных диванов для посетителей, сняв с себя сумки, он залез на другой.

— Здравствуйте, мисс Мэр. Я к вам по поводу Муна Рунавея. – Флаттершай кивнула на лежащего рядом с ней жеребенка, который даже на мягком диванчике лежал так, словно под его живот какой-то хулиган положил что-то острое или твердое. – Он появился в нашем городе вчера утром. Я нашла его в лесу. И он хочет остаться жить в нашем городе. Он… у него нет родителей и других родственников. Нет пони, который мог бы о нем позаботиться. Поэтому я хочу его усыновить.

— Усыновить беспризорного жеребенка? – Ставшим предельно серьезным голосом спросила Мэр. – Это очень серьезное решение. Я понимаю, ты хочешь позаботиться о малыше, которого нашла, но воспитание жеребят – очень сложное и ответственное дело. В городе в избытке семей, которые могут взять к себе еще одного жеребенка и окружить его вниманием и заботой. Подумай еще раз над своим решением. То, что именно ты его нашла, не значит, что именно ты и должна о нем заботиться и дальше. Как уже сказала, воспитание маленьких пони — это очень и очень большая ответственность. Нет ничего постыдного в том, что ты можешь быть не готова к этой ноше.

— Ммм… — Флаттершай сглотнула. Сформировавшаяся еще вчера уверенность взять к себе навсегда малыша стала развеиваться как дым под аргументами Мэре Мэр. Та была правдива в своих словах. Воспитывать будущее Эквестрии и правда было непросто. А у нее не было совершенно никакого опыта. У нее не было своего особенного пони, который помог бы разделить ей эту ношу. Она работала с животными, которые недолюбливали Муна и он отвечал им взаимностью. Спорадически ее выдергивали на приключения по защите Эквестрии от всяких страшных чудовищ. Так может она и правда должна передать эту ношу другому? По ее мордочке с висков стали стекать капли пота, судорожно вздохнув, чтобы успокоится, она попыталась собраться с мыслями и тщательно взвесить все еще раз.

Может, другие пони справятся лучше нее? Таких в Понивилле и правда хватало. В конце концов, да, тем же Эпплджек, Пинки Пай, Дерпи или Кэррот Топ хватало забот со своими жеребятами и жеребятами своих близких, чтобы брать к себе еще одного. А Рейнбоу Дэш, Рарити, Черри Берри или Твайлайт явно просто не подходили на роль матерей. Но ведь было же в городе и множество других пони? Берри Панч отлично управлялась со своей дочерью Руби Панч и двумя младшими сестрами, имени которых пегаска уже не помнила. Бон-Бон и Лира хоть и уделяли основное время друг другу, но зато были свободны и молоды, может, им захочется усыновить Муна? Или, может, три городских цветочницы – Роуз, Лили и Дейзи? Все три кобылки жили в одном доме, воспитывали вместе Твист, были хоть и пугливыми, но добрыми и заботливыми. У Рунавея с ними будет сводная сестренка, с которой он может проводить время и трио заботливых матерей. Много вкусных цветов и никаких животных. Так может и правда лучше они, чем она?

Она перевела глаза на сам объект обсуждения. Мун Рунавей лежал с каменной мордочкой, невидящим взглядом сверля здоровенный стол мэра, разглядывая сетки мелких царапин, покрывающих его поверхность. Жеребенок молчал, не пытаясь как-то повлиять на ее решение, чего бы он не хотел сам, вверяя свою судьбу ей. Так что же ей выбрать? Что будет лучше для него? Чего хочет Мун и что же действительно принесет ему счастье? В ее голове стали мелькать сцены вчерашнего дня. Как они познакомились, как она привела его в свой дом и накормила, как они вместе ходили закупать для него вещи. Вспомнила, как обнимала его в книжном магазине. Как они ужинали, как они говорили перед сном. Нет, нет. Она не может так просто это взять и выбросить из своей головы, из своей души. Между ней и жеребенком была связь, он открылся ей. У него было полно секретов и тайн, это да, но он не скрывал от нее свои чувства.

— Я подумала. И приняла решение. – Наконец, произнесла Флаттершай, собираясь с духом. Мордочка мэра стала еще более серьезной чем было даже до этого, а краем глаза она увидела, как даже у внешне спокойного жеребенка встрепенулись и задергались крылышки, показывая, какая внутри жеребенка бурлит буря эмоций.

— Да, я решила. Я… я… — Она глубоко вздохнула. Не чтобы помучить окружающих ожиданием, а чтобы самой набраться сил принять одно из важнейших решений в своей жизни. И, что было вдвойне важно – важнейшее решение в жизни другого пони, чья судьба сейчас была в ее копытах. – Я усыновлю Муна Рунавея. – Вот и все. Слова сказаны. Решение принято. После этих слов, с души Флаттершай словно гигантский валун упал. И не только с ее – повернув голову, она увидела, что жеребенок облегченно выдохнул и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза, а на его губах гуляла легкая непринужденная улыбка.

— Хорошо. Вижу, вы настроены серьезно и понимаете всю ответственность за жизнь, здоровье и благополучие этого маленького пони. – Кивнула Мэр, на мордочке которой также расцвела улыбка. – А вы, Мун Рунавей, хотите стать приемным сыном Флаттершай? – Обратилась она уже к самому жеребенку.

— Да, так точно, несомненно, очень хочу. – Скороговоркой ответил Рунавей не открывая глаз и продолжая лежать, наваливаясь на спинку дивана. Улыбка мэра стала шире, видя реакцию малыша, после чего она приняла сидячее положение и достала из ящика стола несколько бланков.

— Что ж, тогда сейчас буду заполнять бумаги на регистрацию нового жителя Понивилля и его усыновление. Это займет немного времени, мне понадобится, чтобы Мун Рунавей ответил на несколько вопросов о себе, мне нужно записать имя и все остальные такие бытовые вещи. – Сказала она, беря в рот карандаш. Флаттершай кивнула, не видя в этом ничего странного или плохого. Обычная бюрократическая формальность.

— Хорошо. Тогда начнем. Мун Рунавей, ты готов ответить на несколько вопросов о себе? – Мэре Мэр была настолько опытным оратором, что умела говорить внятно и четко даже с карандашом во рту. А уж без него у нее удавались очень неплохие речи, произносимые ей на официальных мероприятиях.

— Да, спрашивайте, я постараюсь ответить. – Кивнул жеребенок, возвращая себе спокойный вид и принимая вслед за мэром сидячее положение.

— Хорошо. Твое имя – Мун Рунавей, верно? – Задала первый вопрос мэр.

— Да. Я – Мун Рунавей. – Четко и медленно выговорил свое имя жеребенок, которое кобыла старательно записала.

— Дата рождения?

— Мне восемь лет. – Просто ответил Мун. Флаттершай отметила про себя, что ее первоначальная догадка о его возрасте оказалась верной. Впрочем, не промахнулась сегодня утром и Рарити, сочтя что жеребчик ровесник восьмилетней Свити Белль.

— Я поняла, малыш, но мне нужно указание конкретного года, месяца и дня твоего рождения. – Мягко уточнила мэр. Скучная и обычная бюрократическая формальность быстро переставала быть таковой. Жеребенок снова занервничал, в его глазах появился непонятный страх, а передние копыта стали нервно теребить обивку дивана.

— Напишите вчерашнее число. Флаттершай нашла меня вчера. По факту, тогда я заново родился, началась моя новая жизнь. – Наконец ответил он после недолгих, но явно напряжённых раздумий.

— Мун Рунавей, почему ты не можешь сказать настоящую дату своего рождения? – Внешне невинный вопрос Мэре Мэр заставил Муна сжаться на своем диванчике в крохотный комок. Рунавей молчал, лишь водя взглядом по стенам, завешанным всякими грамотами и наградами, ясно давая понять – отвечать он не собирается. Вздохнув, мэр пошла навстречу требованию странного жеребенка, решив, что ничего страшного не будет. Наклонившись над бумагой, она записала вчерашнее число. Отсчитывав назад восемь лет, она вписала и год. Теперь в архивы Понивилля Мун Рунавей войдет именно с такой датой рождения – рожденный шестого премудрия месяца Листвы тысяча первого года эпохи Селестии.

— Знака Отличия у тебя нет? – Вздохнув, задала уже куда более простой вопрос мэр, закончив записывать.

— Отсутствует. – Емко ответил жеребенок, для наглядности ложась на бок и показывая пустобокий круп, после чего снова сел ровно.

— Племя – пегасы? – Спросила очевидное, ради формальности мэр. Мун бросил взгляд на свои крохотные крылья, немного подергал ими, после чего развернув голову обратно, кивнул. Эта строка была так что тоже заполнена быстро и легко. Но дальше шли куда более сложные вопросы. И мэр уже подозревала, что тут ей сейчас будет непросто.

— Назови имена своих родных. Хотя бы родителей, но желательно как можно больше – дяди, тети, братья и сестры, кузены и кузины, дедушки и бабушки по обеим линиям родства. Имена, рода и племенную принадлежность. – Попросила она. Но охвативший жеребенка нервоз и сильный страх ясно показал ей, что ему этот вопрос очень не понравился. И отвечать он на него не хочет.

— Не записывайте ничего. – И, собственно, и не будет он отвечать. – Я вычеркнул всю свою кровную родню из жизни. Для меня они все равно что все мертвы. Я для них, надеюсь – тоже. Так сказать, их больше не существует. – Добавил он. Его взгляд хаотично блуждал по помещению, смотря куда угодно, но только не на сидящих рядом с ним пони. Чтобы не скрывалось за его нежеланием рассказывать о своей семье, но мэр четко видела – его молчаливость подкреплена очень глубокими чувствами. Это не был сиюминутный каприз или обида за то, что его лишили сладостей. Вздохнув, Мэре Мэр решила и правда хотя бы пока что оставить здесь пропуск. Может потом, если жеребенок оттает, он расскажет о своей семье. Кобыла была уверена – никакие обиды не стоят того, чтобы рвать полностью отношения со своими родными. Пока же ей нужно было задать еще минимум один вопрос, на который он явно не захочет отвечать.

— Еще один вопрос, Мун Рунавей. Где ты жил раньше до того, как прибыл жить в Понивилль? – Уже понимая, что спрашивать безнадежно, все же решила испытать удачу мэр.

— Я бродяжничал. Где упал спать – там и дом. Я так жил много дней. – Все же ответил он. Но такой ответ не устраивал мэра до конца. Да, можно было вписать и такое, но Мэре искренне хотела узнать о прошлом жеребенка, что поселился в ее городе, чтобы ему помочь. Найти своих родных, его родной город. Чтобы не случилось между ним и его семьей, считала она, нет ничего непоправимого. Может, она сможет их найти все же и помочь восстановить их отношения.

— А где ты родился и жил со своей семьей? – Терпеливо спросила взрослая пони. Ну пусть он ответит, ей нужна хоть какая та зацепка для поисков. В конце концов, жеребята редко бегут из семей или пропадают, так что хоть какие-то слухи должны быть в том поселении, где это произошло.

— Это неважно. – Резко ответил жеребенок, не намереваясь облегчать работу мэру. – Я вырос очень далеко отсюда. В диких, а иначе их и не назовешь, местах. В глуши, куда нога пони и не ступала. Я никогда туда не вернусь, я в этом уверен абсолютно и полностью.

— Малыш… мм… Я понимаю, что твоя жизнь была нелегкой. И что твои отношения с родными… были непростыми. Я не знаю, что между вами произошло, но все можно исправить. Понимаю, что, конечно, важные причины заставили тебя сбежать из дома, но….

— Вы ничего не понимаете! – Резкий крик жеребенка обрубил все последующие аккуратные слова Мэр. Мордочка Муна утратила все былое спокойствие, царившее на нем обычно. Теперь маленький пони просто кипел от едва сдерживаемой ярости. А его глаза, до того смотревшие куда угодно, но не в глаза собеседнику, теперь вонзились в нее двумя острыми наконечниками. – Вы ничего не понимаете. – Повторил он тише, пристально смотря в глаза мэра. Невольно взрослая пони сжалась в своем диване под давлением восьмилетнего жеребчика. – Я не сбегал из своего дома. Какой бы не была отвратительной там жизнь, как бы я не презирал своих родителей, но они все еще оставались моими родителями. Я не знал ничего другого и боялся, что моя кислая и унылая жизнь сменится чем-то еще худшим. Я терпел то что дают, боясь, что все может стать только хуже. Я был согласен даже на жизнь с ними, какой бы плохой она не была. Они не любили меня, им было плевать на меня. Но все это ничего не значило. Я не сбегал из дома. – Шипящим тоном заговорил жеребенок, продолжая вдавливать режущим взглядом мэра в диван. Флаттершай и сама в ужасе замерла и сидела как кролик перед удавом. Таким Муна она не видела еще ни разу. Жеребенок бывал испуганным, нервным, злым, изредка веселым. Но ни разу она не видела в нем столько гнева и даже ярости.

— ЭТО ОНИ САМИ ИЗБАВИЛИСЬ ОТ МЕНЯ!! – Окончательно перестав сдерживаться закричал Мун Рунавей и без того перепуганным взрослым. – Они! Они отдали меня им! – Уже тише добавил он, бессильно выдыхая. Его тело обмякло, словно из него выпустили весь воздух. – Я не хотел уходить из дома. Но они не оставили мне выбора. И я это им никогда не прощу. – Прошептал он, пряча мордочку в копытах. Воцарилось молчание. Флаттершай лежала ни живая, ни мертвая. Мэре Мэр чувствовала себя ничуть не лучше от эмоционального признания жеребенка. Мысленно она прокляла себя за свою назойливость. То, что она просто представить себе не могла, что у Рунавея все настолько плохо и ужасно было отвратительным оправданием.

— Прости меня пожалуйста, малыш. – Искренне покаялась мэр, когда все же смогла взять себя в копыта. – Я не хотела тебе причинять боль своими словами. Обещаю – этого больше не повторится. – Она наклонилась над бумагой, чтобы поставить еще один прочерк, но только сейчас поняла, что у нее во рту больше нет карандаша – невольно он вывалился из ее рта, когда на нее обрушился этот маленький ураган. Пришлось наклоняться и искать под столом, куда он закатился. Флаттершай чувствовала себя также выжатой как лимон. Мэре Мэр своими настойчивыми вопросами сделала то, чего боялась сделать сама пегаска. И как теперь она видела – деликатной она была не зря. Только что мэр просто разворошила улей, пчелы которого жалили глубоко в самую душу. Она ясно видела – жеребёнок полностью разбит и опустошен. И что ужаснее всего – Флаттершай не могла найти слов утешения. Она не знала, что сказать, чтобы… чтобы что? От малыша отказались самые близкие ему пони. Она не могла себе представить, что могло бы быть ужаснее для маленького пони, чем его собственные родители, выбрасывающие свое чадо за порог. Многое было покрыто мраком тайны, но Флаттершай была твердо уверена – ни один жеребенок не заслужил такой участи, чтобы он не сделал. А Рунавей тем более выглядел тем, кто не заслужил такого ужаса.

Она не могла найти слов. Но иногда слова просто излишни и не нужны. Флаттершай взлетела со своего дивана и аккуратно приблизившись к Муну, взяла крохотное тельце малыша на передние копыта. Опустившись обратно, она охватила его своими крыльями, окончательно закрывая жеребенка в теплом коконе своих объятий. Малыш инстинктивно прижался к телу своей приемной матери, обнимая ее всеми его четырьмя ногами. Он даже не дрожал – просто бессильно обмяк.

— Просто давайте уже закончим это все и мы пойдем отсюда. Пожалуйста. – Наконец произнес Рунавей, открывая повлажневшие глаза. Он не плакал, но и без слез было видно – его силы на пределе.

— Конечно, Мун Рунавей. Потерпи – чуть-чуть осталось. – Мягко произнесла Флаттершай, гладя малыша кончиками перьев. Затем она подняла голову и посмотрела на Мэре Мэр, которая тихо сидела с виноватой мордочкой. Строго посмотрев ей в глаза Элемент Доброты дала ясно понять – заканчивайте уже с бумагами. Быстро и тихо. Поняв все даже без слов, мэр кивнула и принялась за дело. Дальше ей потребовалось задать только несколько малозначащих вопросов, на часть из которых ответил слегка успокоившийся Мун, на оставшиеся – Флаттершай. После чего им осталось только оставить свои подписи на составленных документах и готово. В Понивилле теперь официально новый пони, а у Флаттершай – сын. Выслушав положенные по этому поводу официальные поздравления от мэра, натянутость которых не могло преодолеть даже то что Мэре Мэр искренне была рада за них двоих, Флаттершай закинула на себя сумки и поспешила уйти с жеребенком как можно быстрее. Мун Рунавей еле перебирал ногами вслед за ней, его голова была подавленно опущена, а уши поникли. Этот визит в мэрию оказался очень утомительным для них обоих. Но, наконец то, он был закончен.

Оба пони сильно устали, но день еще был далек от окончания. Решив немного передохнуть, Флаттершай решила уложить Муна на ближайшей скамейке. Быстрым аллюром добравшись до нее, она, скинув сумки, с наслаждением залезла на скамейку, растянувшись почти по всей ее длине. Оставив Рунавею небольшой пустой краешек, она поманила его к себе. По-прежнему невеселый и подавленный жеребенок вздохнул, но без возражений залез следом, прижимаясь к мягкому пушистому боку пегаски. Заодно уже почти привычным жестом пегаска расправила одно крыло и накрыла им сверху Рунавея. Постепенно его мордочка разгладилась, и жеребенок смог немного успокоится. Флаттершай молчала, не мешая малышу прийти в себя после столь тяжкого похода в городскую ратушу. Благо, вокруг также было тихо и спокойно и вокруг было совсем мало пони, чтобы понибудь помешал им побыть вдвоем в тишине.

— Прости за эту вспышку эмоций, Флаттершай. – Наконец произнес жеребенок виноватым тоном. – Сам не знаю, что на меня нашло.

— Ты ни в чем не виноват, милый. – Покачала слегка головой Флаттершай, стараясь не ударить случайно малыша. Не ударила – но кончик ее гривы нежно погладил щеку Муна, заставив его слегка покраснеть. – Мэре Мэр не должна была мучить тебя своей настойчивостью. Может ты и маленький пони, но у тебя есть право на собственное мнение и свои секреты. Взрослые не должны лезть к тебе в душу вопреки твоей воле.

— Да, наверное. – Неуверенно слегка кивнул Рунавей. – Я думал, что уже… уже похоронил это все под толстым слоем земли. Прошло уже столько времени. Давно уже пора смириться с тем, что дома меня никто не ждет. Да и ждал бы – все равно не дождались. Я не должен был так эмоционально реагировать. И вообще должен быть более спокойным и сдержанным.

— Теперь у тебя есть дом, где тебя ждут, Мун Рунавей. Я с тобой, я позабочусь о тебе. – Мягко сказала Элемент Доброты, стараясь унять остатки бури, что продолжала бушевать в глубине души жеребенка. Сама она про себя незаметно вздохнула. Мун Рунавей пытался казаться взрослее, чем он был. Очень жаль, что ему прошлось такое пройти в столь нежном возрасте. И для нее все еще оставалось загадкой, через что ему еще пришлось пройти. Но Флаттершай не собиралась повторять ошибок мэра. Если малыш захочет перед ней открыться – он это сделает. Не захочет – она не будет настаивать. Откровенно говоря, если бы у нее было такое прошлое, не факт, что она сама бы смогла в нем признаться даже своим друзьям. Ну, может, только им. И не более.

— Спасибо, Флаттершай. Эм… извини, что я пока не называю тебя “мамой”. Но я… мне нужно время привыкнуть. Ты хорошая, очень хорошая, но….

— Ничего-ничего. Все в порядке. Мы знакомы все же всего два дня. У нас еще все впереди. Я постараюсь быть хорошей матерью для тебя. – Пообещала пегаска прижавшемуся к ней Муну. Пони замолчали, наслаждаясь тишиной, лишь ветер слегка щекотал уши, да издалека доносился легкий гомон голосов и цокот копыт. Хорошо было просто так лежать, но вечность так провести было нельзя. Эту мысль и озвучил Мун Рунавей через несколько минут.

— Мне очень нравиться так лежать и ничего не делать, но, я полагаю, у нас на сегодня еще есть дела? Ты вроде хотела на пикник и еще нам нужно что-то с моей будущей учебой решать, как я понимаю. – Сказал он с явной неохотой. Он действительно походил в такие моменты на взрослого – хочется-не хочется, а трудиться нужно и родителей, которые напомнят об этом рядом нет.

— Все верно, Мун Рунавей. – Кивнула Флаттершай, которая стала медленно спускаться со скамейки, жеребенок также соскочил перед ней, давая ей место. Надев снова на себя седельные сумки, пегаска подняла голову вверх и посмотрела на Солнце.

— Похоже, сейчас примерно двенадцать-тринадцать часов дня. – Сделала вывод Флаттершай, оценив положение светила на небе. – Конечно, если Принцесса Селестия двигает Солнце строго по расписанию, как обычно. Но не думаю, что сегодня какой-то особенный для нее в этом плане день. А пикник мы устраиваем в примерно четырнадцать плюс-минус полчаса, как поникто подойдет. Попробуем успеть зайти к мисс Чирали и узнать у нее, что тебе нужно для школы. Бумаги какие заполнить, тесты вступительные может. Успеем – хорошо, нет – Рарити объяснит всем, почему меня не было.

— Ээээ…. – Недоуменно протянул жеребенок, тоже поднимая голову и щурясь смотря на Солнце. – Ты умеешь определять время по Солнцу? Круто. – Без тени иронии восхитился Мун.

— А ты не умеешь? – Задала в ответ такой же очевидный вопрос Флаттершай. По реакции Муна Рунавея и так было видно, что нет.

— Никак нет. – Покачал головой он, опуская ее обратно. – Я и обычными то часами научился пользоваться только после того как дом покинул. Пришлось для пользы жизни и дела, раньше необходимости не возникало. – Подтвердил он очевидное. Флаттершай на несколько секунд задумалась – слова Муна показались ей немного странными. В его возрасте, конечно, нормально многое не знать, особенно, учитывая, какие, похоже, были у него дурные пони в качестве родителей. Но не уметь определять время по Солнцу? Как раз нормально не уметь пользоваться часами, особенно жеребенку, особенно выросшему где-то в глуши, да и в обжитых местах они многим были ни к чему. Когда Солнце встало – проснуться. Когда в зените – обедать. Когда зашло – спать. Конкретные минуты большинству пони знать было ни к чему. С другой стороны, если подумать, то жеребенок не ходил в школу и вообще не был обременен избытком внимания и любви своих родителей, возможно, они поленились научить его даже такой банальной вещи. Не говоря уже о том, что время нужно уметь определять тем пони, кому нужно успевать к какому-то сроку, а, опять же, непохоже что у Муна в его родной семье была такая потребность.

— Ладно, я тебя научу. Потом. – Наконец сказала она, выбрасывая все эти мысли из головы как излишние. – Сейчас, пожалуй, пойдем к Чирали. У нее выходной, так что пойдем не в школу, а к ней домой. Надеюсь, она не слишком будет огорчена, что ей мешают отдыхать.

— Я пойму, если она на нас разозлится. – Задумчиво почесал свой лысый загривок Мун. – Я бы точно разозлился бы. Ну, если бы мне разрешили. Так то, увы, отдыхать мешают, но обижаться нельзя – только хуже будет.

— Чирали добрая, не беспокойся. Уверена, она не будет злиться и простит нас. Если мы ее зря побеспокоим, просто извинимся и уйдем. – Успокоила своего уже приемного сына пегаска, решив не заострять внимание на последних словах жеребенка. Но она их запомнила. Она обсудит с ним все позже, но не сейчас – Рунавей только-только отошел от излишней напористости мэра.

— Что ж, пойдем, чего время тянуть. Быстрее начнем – быстрее закончим. Я эту истину уже давно осознал. – С налетом мудрости заявил жеребенок. – Указывай дорогу, я следом за тобой.

— Хи-хи, хорошо. Пойдем. Тебе понравится твоя будущая учительница, я уверена. – С этими словами повеселевшие пони бодрой рысью двинулись к дому Чирали. Почти бодрой – двигался Мун недостаточно уверенно, хотя ходил он уже вполне нормально, куда лучше, чем вчера утром. Лишь изредка он спотыкался и сбивался с ритма, когда слишком уж увлекался осмотром окрестностей. Действо, которое ему все никак не надоедало, как подметила пегаска. Впрочем, она ничуть не возражала, в конце концов Понивилль и правда был очень милым и красивым городом.

Пусть и не так быстро, как хотелось бы, но все же скоро они прибыли к дому Чирали. Тот выглядел достаточно заурядно по меркам Понивилля – обычный дом с деревянными стенами и соломенной крышей. Но он все равно не был лишен изюминки и особого очарования. Чирали украсила стены изображениями ромашек, а перед домом были высажены симпатичные васильки и гелиопсисы. Немного полюбовавшись цветами, Флаттершай не теряя времени подошла к двери. Она уже подняла было копыто, чтобы аккуратно постучаться в дверь, как вдруг заметила, что все это время идущий у нее под боком Мун Рунавей успел отстать. Повернув голову назад, она увидела, что малыш застрял рядом с клумбами цветов Чирали и очень внимательно их осматривает. И обнюхивает.

— Ммм… какой вкусный запах…. – С наслаждением сказал жеребенок, нюхая васильки. – Такой сладкий… но с ноткой горечи. Чуть-чуть бы резкости ему – и было бы замечательно. – Комментировал он вслух результат своего осмотра.

— Мун Рунавей, пожалуйста, не ешь эти цветы. Это цветы Чирали. Нельзя есть цветы с чужой клумбы – С ноткой строгости, но все же неизменным мягким голосом сказала Флаттершай, спасая цвет радости глаз, носика и желудка учительницы. Услышав ее слова, жеребчик мигом отдернул голову от цветов.

— Я и не собирался их есть, просто наслаждался запахом. В Понивилле вообще, заметил, воздухом очень приятно дышать, но эти цветы особенно хороши даже по сравнению с ним. – Сказал он, подходя к ней. После чего, словно только сейчас что-то поняв, он уточнил со странной мордочкой. – А что – эти цветы съедобные и их вот так вот возможно есть, прямо с клумбы?

— Конечно. Чирали садит васильки и гелиопсисы. Оба этих вида цветов съедобны. Я не думаю, что в городе вообще понибудь сажает какие-то несъедобные сорта. У нас жители простые и практичные и на такую экзотику вряд ли будут охотники. – Ответила Флаттершай, наконец начиная тихо стучать в дверь.

— То есть… то есть я могу вот так просто, взять и начинать жевать цветы прямо с клумбы? И это будет вкусно и сытно? – Странным тоном переспросил Мун, смотря на цветы так, словно видит их впервые.

— Да, конечно. Но пожалуйста – не делай этого. Дома у меня хватает цветов в холодильнике и несколько клумб, хотя и намного скромнее, я тоже содержу. Можешь поесть их, когда вернемся домой. Но есть чужое – нехорошо.

— Хорошо, я понял. И про поедание цветов, и про поедание чужого. – Закатив глаза на последних словах, он покивал для убедительности. Тут разговор прервался – появилась сама хозяйка ставших предметом обсуждения цветочных клумб.

— Здравствуй, Флаттершай, привет маленький пони! – Поздоровалась с ними земная пони открывая дверь и смотря на нежданных гостей со своей фирменной улыбкой.

— Здравствуйте, мисс Чирали. – Поздоровалась с вишневой кобылой Элемент Доброты.

— Здравствуйте, уважаемая мисс Чирали. Я – Мун Рунавей. – Поприветствовал следом ее жеребенок, чей взор снова, как и в Сахарном Дворце, наполнился теплом и дружелюбием. Флаттершай сочла это добрым знаком, похоже, новая учительница понравилась ему с первого взгляда. А зная Чирали, пегаска могла быть уверена, что та не разочарует малыша и потом. Дружелюбность жеребенка даже не испортила его привычка не смотреть своему собеседнику в глаза.

— Что привело вас ко мне? – Спросила Чирали, когда с взаимными приветствиями было покончено.

— Мун Рунавей – новый пони в Понивилле. Так вышло, что я стала его приемной матерью и теперь забочусь о нем. Ему нужно учиться. Я пришла узнать, что нужно сделать, чтобы начать его обучение в нашей школе. – Вкратце описала положение дел Флаттершай.

— Хорошо, я поняла. – Чирали была удивлена тем, что стеснительная пегаска внезапно стала приемной матерью совершенно незнакомого жеребенка, когда еще вчера на это ничего не намекало. Но из вежливости она решила не заострять внимание на этом, а заняться своими прямыми обязанностями. – Ну, чтобы устроить его в школу, мне нужны документы с его прошлого места учебы.

— Эм… тут есть проблема. Мун Рунавей не ходил раньше никогда в школу. Он… ну, его немного учили на дому родители. – Брови Чирали поднялись от слов Флаттершай, она в удивлении уставилась на обсуждаемого жеребенка. Тот кивнул, подтверждая слова пегаски. Едва заметно, но учительница все же устало вздохнула, думая про себя, за что ей такое в ее законный выходной. Впрочем, одна секунда – и на мордочке землепони снова царит добрая улыбка.

— Что ж, раз он начинает обучение с самого начала, нужно будет проверить его знания, чтобы решить, в какой класс он пойдет. Завтра я зайду к директору и решу все вопросы по его приему в выбранный класс. Тогда уже послезавтра он сможет в свой первый раз пойти в школу. – Подумав, ответила Чирали. – А тест на знания… могу устроить прямо сейчас, по всем предметам для жеребят его возраста. Это займет пару часов, правда, должна предупредить.

— Ничего, мне торопиться некуда. Уже некуда. – Следом вздохнула с грустью за землепони уже пегаска. Что ж, ей стоило ожидать, что на пикник она сегодня не успеет. Но все равно, ей было немного грустно, что кроме чаепития с Гарри и другими животными ей пришлось отменить и пикник с пони. Но, забота о Муне была на первом месте, особенно, в таком важном деле, как его поступление в школу.

— А участие Флаттершай в моем тестировании обязательно? А то ей на пикник нужно идти уже через час или даже раньше. – Словно прочитав ее мысли, вмешался в разговор до того молчавший жеребенок. – Я мог бы остаться на проверку, а Флаттершай пойдет по своим делам.

— Мун Рунавей! – Возмущенно пискнула Элемент Доброты. Как он мог подумать, что она бросит его и ускачет развлекаться? Эту мысль она и озвучила вслух, но Мун в ответ лишь закатил глаза.

— Флаттершай, я ценю все что ты для меня делаешь. Но не делай это лишний раз во вред себе. У тебя тоже есть жизнь, которой ты не должна жертвовать ради меня. Ничего страшного не случится, если я останусь с уважаемой мисс Чирали, а ты пойдешь на пикник. Отдохнешь, развеешься, тебе это тоже нужно. Ты хорошо заботишься обо мне, но как по мне – немного перебарщиваешь. Со мной не нужно сидеть круглые сутки все тридцать два часа напролет. – Уверенным тоном заговорил малыш, чьи слова звучали слишком соблазнительно, чтобы от них влет отмахиваться.

— Да, Флаттершай, тебе не о чем беспокоиться. – Встала на сторону жеребенка Чирали, склоняя чашу весов в его пользу. – Я позабочусь о нем, пока тебя не будет. А потом, как закончим тестирование, отведу его к тебе домой. Все будет в порядке, будь уверена. – Слова школьной учительницы заставили Флаттершай еще раз все внимательно обдумать. В принципе, они оба были правы. Она вполне могла оставить жеребенка под надзором, вообще то, школьного учителя. Его будущего школьного учителя, с которым ему и так уже с, наверное, пудингхеда придется проводить все время с утра и до обеда все будние дни. Так может стоит уже отбросить ее страхи и правда заняться немного собой и своими друзьями?

— Ну… хорошо. Если вы оба так настаиваете, то я оставлю Муна на ваше попечение, мисс Чирали. Надеюсь, у вас вдвоем все будет хорошо. – Наконец, выдохнув, приняла решение Флаттершай.

— Конечно, все будет нормально. – Закатил глаза Мун Рунавей, смотря на мнущуюся в неуверенности пони. – В конце концов – что страшного может произойти? Уважаемая мисс Чирали, внезапно, совершенно неожиданно, окажется тайным каннибалом, обожающим мясо маленьких, нежных и сочных пони? – С сарказмом предположил он побледневшим от его слов кобылам. – Да даже если и окажется. – Продолжил говорить он, не особо обратив внимание на застывших в тихом ужасе взрослых. – То я знаю, что делать в таких ситуациях. Ногой под дых – и готово. Тело лежит.

— Эм… Мне кажется, Флаттершай…. Ты должна беспокоиться обо мне, а не о нем. – Выдавила из себя Чирали, судорожно сглотнув. Сама Элемент Доброты тоже была, мягко говоря… в ужасе. От слов Муна Рунавея по ее телу пробежали тысячи мурашек. Даже ее худшие предположения и рядом не гуляли рядом… с таким.

— Что с вами? – В недоумении спросил жеребенок, смотря на странную реакцию взрослых. – Вы чего так? Я же пошутил. – Спешно добавил Мун, рассматривая застывшие мордочки старших пони. – Конечно, я не думал всерьез, что уважаемая Чирали – каннибал. И не собирался дать ей хорошенько в живот ногой.

— Малыш… как тебе вообще пришла в голову такая… такая шутка? – Стараясь не дрожать, спросила Флаттершай. Разговоры о каннибализме для любого жеребенка, да что там, для любого пони явно были абсолютно ненормальными. Это было чистейшее жестокое безумие, как не смотри. И как только в голову Рунавея могло такое прийти?! Она и думать не хотела о том, откуда и как жеребчик восьми лет мог узнать о практике поедания мяса других пони. Тот факт, что для него нормальны также шутки про применение насилия она оставила без внимания – на фоне каннибализма это выглядело сущим пустяком.

— Ну, это долгая история. – Протянул медленно Мун Рунавей, уткнув мордочку в землю. – Просто, там, где я раньше жил… ну, как я говорил, там было не очень с едой, мы немного голодали. Немного. Я с голодухи и говорил моим… ну, тем, с кем я там мучился вместе, что съем их. Такими шутками отвлекался… от мрачности быта. – Стал объяснять потупившийся жеребенок. От его слов глаза у двух кобыл стали едва не вдвое больше обычного размера. Напряженно переглянувшись, они обе убедились, что им это не послышалось. Синхронно переведя взгляд обратно на продолжавшего разглядывать землю под ногами Рунавея, старшие пони обеспокоенно, но уже без ужаса взглянули на понурившегося синего пони.

— Простите, что пошутил так… плохо. Я больше так не буду. Постараюсь не шутить так. – Покаялся жеребенок, хотя голос его казался достаточно лукавым даже наивной Флаттершай. Умудренной возней с десятками самых разных, включая достаточно хулиганистых жеребят мисс Чирали – тем более. Тем не менее, выучка преподавателя, пусть и молодого, взяла вверх и на мордочке Чирали снова воцарилась добрая улыбка. Хотя в этот раз ее вернуть было куда сложнее, чем в прошлый раз.

— Ничего, все в порядке, Мун Рунавей. Мы не злимся. Просто очень… странно, когда такие страшные и плохие вещи говорит пони твоего возраста. – Наполнив голос мягкостью, ответила Чирали. – Но, позволь спросить, почему… почему ты вообще это сказал? Там, где ты жил раньше, принято было такие так называемые “шутки”?

— Ну, у нас не то чтобы прям все так шутили. Но некоторые были, да. И я в их числе. – Честно ответил пони, хотя, как показалось кобыле, следом, отвернув голову в сторону, он негромко произнес еще парочку каких-то словечек сквозь зубы, явно не красящих эквестрийский язык. Но возможно он просто шипел, решила пони.

— Это вроде той шутки “Не время радоваться”, да, Мун Рунавей? – Уточнила Флаттершай, вспомнив разговор в Сахарном Дворце. Жеребенок неохотно кивнул, явно жалея, что дал волю своему языку. Сама Флаттершай тоже была не в восторге, но не от того что Рунавей позволил себе неподобающие слова. Ее волновало, что ей снова открылось новое дно черного нутра мрачного прошлого Муна. Конечно, вряд ли малыш солгал, что насчет каннибализма он просто шутил. Насчет удара под дых – наверное тоже, хотя тут уверенности у нее было чуть меньше. Но откуда, откуда у жеребенка берутся такие мысли?!

— Ладно, давайте разберемся с шутками попозже. Сейчас же время учебы. Проходи, Мун Рунавей, займемся твоим тестированием. – Решила покончить с этой неприятной темой мисс Чирали. – Флаттершай, ты можешь идти отдыхать с твоими друзьями, ни о чем не беспокойся. Я приведу жеребенка к тебе домой, как закончу.

— Вы уверены, мисс Чирали? – Обеспокоенно спросила Флаттершай, которая уже снова сомневалась, что оставлять малыша без присмотра – хорошая идея. Конечно, вовсе не потому, что оставшаяся с ним наедине земная пони… может пострадать. Нет, конечно не из-за этого. Просто жеребенку явно нужен присмотр его приемной матери.

— Более чем. Да, я понимаю твое волнение, но, несомненно, все будет хорошо. В конце концов, жеребчик просто пошутил. Неудачно пошутил. Не нужно разводить панику из-за нескольких слов. – Уверенно сказала Чирали. В такт ее словам искомый жеребчик часто-часто закивал головой, подтверждая слова своей будущей учительницы.

— Да, Флаттершай, я постараюсь держать себя… ну, в рамках приличий. И не буду совершать никаких дурных поступков. – Пообещал Мун, в этот раз уже куда более искренне. – Я, как уже говорил, может сейчас уже больше и не добрый. – Продолжил говорить маленький пони, стараясь убедить в своей благонадежности свою приемную мать. – Но все же, к своему даже удивлению, совсем уж в монстра тоже не превратился, как не странно. В общем, беспокоиться не о чем. – Его слова мало убедили Флаттершай, но, вздохнув, она все же решила рискнуть. – И да, пожалуйста, оставь мне Нирэ, мне с ним спокойнее как-то. – Попросил ее жеребенок, переводя взгляд на свою любимую игрушку, продолжавшую радостно восседать в недрах седельной сумки Флаттершай.

— Да, конечно, Мун Рунавей. Если только мисс Чирали не будет против, что ты будешь проходить тестирование со своей игрушкой.

— Никаких проблем, Флаттершай. Пусть берет с собой, если ему так спокойнее. Да и к тому же этот бегемот выглядит очень милым. – Растаявшая от нежданно милого поведения до того жуткого жеребенка Чирали мгновенно уступила просьбе Муна. Еще раз спросив у Чирали, готова ли она побыть с Муном в одиночку и не нужна ли ее помощь, пегаска снова получила заверения вишневой пони, что она справится. Попрощавшись с ними, с тяжелым сердцем Флаттершай полетела к себе домой, собирать все необходимое для пикника. Вроде просто оставляла жеребенка под присмотром взрослой ответственной кобылы, но ее не оставляло беспокойство. Когда силуэт Элемента Доброты исчез в небесной дали, маленький пегас повернулся к своей уже почти что учительнице.

— Итак, уважаемая мисс Чирали. – Обратился Мун Рунавей к землепони, сжимая в передних ногах свою розовую игрушку. Опустив голову, она увидела, что на его мордочке снова воцарилась та приветливая и дружелюбная улыбка, которую он продемонстрировал ей, когда она в первый раз посмотрела на него. Но сейчас, после знакомства, эта улыбка практически обычного маленького пони, разве что лысого, с редким проблеском черно-голубых волос, вызывало у нее чувство смятения и даже страха перед странным жеребёнком. – Приступим к проверке меня на знания? Надеюсь, я покажу себя достойно и что я стою траты вашего внимания и времени. – Улыбка Муна Рунавея стала даже милее и шире, но сейчас она вызывала у нервничающей лишь чувство осязаемого страха перед пони с таким темным прошлым. Мун довольно облизнулся, смотря на бока земной пони. Чирали нервно сглотнула. Кажется, оставаться одной, наедине с этим пони было не очень хорошей идеей. Жаль, поняла это она уже слишком поздно.