Провинившиеся

Пролог

— Признать виновной! 

Эти два слова будто бы пробудили Сансет Шиммер от летаргического сна. Впервые за этот месяц внутри неё вновь пробился росток осознанности, вновь в душе затрепетали чувства и какие-то эмоции. Они отразились практически физическим ощущением горечи и боли. Сердце пропустило несколько ударов, давая призрачную надежду на то, что вместе с сердечным приступом прекратятся и её страдания. Однако в следующий миг ритм восстановился и с новым потоком крови, разносимым по телу, пришло и осознание — виновной объявили именно её.

Лицо Сансет Шиммер скривилось от этого болезненного откровения. Однако она была сильной. Такие уколы не могли вывести её из равновесия.

Так единорожка и стояла, выслушивая свою будущую участь, закованная в кандалы, с блокиратором на роге, отгороженная от Зала Заседаний Верховного Уголовного Военного Суда Эквестрии металлической клеткой два на два метра.

Судьи зачитывали приговор, обвинители довольно кивали, соглашаясь с решением суда, потерпевшие рыдали, кричали, репортёры фотографировали… А адвокат смиренно стоял, не желая возражать. А ведь этот пони всегда до последнего боролся за своих клиентов, какое бы ужасное преступление они не совершили. Однако единорожку он оправдывать не спешил. Сансет Шиммер осмотрев всё это воистину ужаснулась трагичностью ситуации в которую она сама себя загнала. Это отразилось новой волной болезненного осознания. Но теперь ноги чуть было не подкосились от этого, давая трещину в железобетонном фундаменте её самомнения и уверенности в себе.

В прошлом личная ученица принцессы Селестии, затем выдающийся боевой маг и офицер Королевской Гвардии, теперь же — взяточница и убийца. Она согласилась пропустить на границе контрабандные товары, получив за это жалкую сотню битсов. Кто же мог знать, что продукты были изготовлены неправильно, кто же мог знать, что их отправят в одну сельскую школу, и кто же мог знать, что жеребята съев отраву заболеют ботулизмом и от этого, из-за ботулизма, случится массовое отравление, приведшее некоторых из них к смерти.

Какой бы сильной не была единорожка, с каждым новым ударом сердца по телу разносились крохотные острые иглы осознания. И теперь, когда проходило всё больше и больше времени, когда приходило осознание, Сансет Шиммер не знала что делать. С объективной точки зрения она поступила абсолютно неправильно и подло. Никакого оправдания быть не могло. Но осознание этого пришло слишком поздно, да ещё и ценой жизни жеребят.

Внутри что-то дрогнуло.

— Что я наделала? — тихо прошептала она, падая на задние ноги и гремя цепью, в тщетной попытке обхватить себе голову. Ей уже было всё равно, кто и что подумает. — Что же я наделала? Зачем? — на её лице проступили слёзы и больше она не могла сдерживаться. Сансет была безэмоциональной во время ареста, в изоляторе, на следственных мероприятиях, и даже несколько минут назад. Но теперь… чем больше проходило времени, смотря на заплаканные лица матерей, злобные лица представителей общественности, на решётки в конце концов. Единорожка больше не могла держать всё в себе.

Сансет не страшила тюрьма, наказание или осуждение. Её страшила совесть. Её страшило осознание того, что она — плохая пони, что сделала что-то действительно ужасное, непростительное и мерзкое. Единорожка ведь действительно никогда не была такой, или же нет?

Тут в её воспоминаниях всплыли те множественные фрагменты, как она конфликтует с кем-то, использует их, задирает и далее, далее, далее. Неужели взятка не была единичным эксцессом? Неужели…

— Я — плохая пони, плохая ученица, плохой офицер и я всегда была такой… Заносчивая эгоистичная тварь. Но что же делать? — спросила она сквозь рыдания. — Как? Что? Какая же я дура… Зачем? Зачем? — завывала единорожка. — Что я наделала… Пожалуйста, я не хочу. Пожалуйста, не надо, — к горечи и боли неожиданно добавился страх. Едкий и тягучий он разливался по телу, опутывая сознание ужасом перед грядущим.

— Уведите Сансет Шиммер и отправьте её к месту отбывания наказания. Приговор вынесен и по личной просьбе принцессы Селестии обжалованию не подлежит.

Несколько пони в форме, зашли внутрь клетки, грубо подхватили осужденную единорожку и повели прочь из зала, сопровождаемые ругательствами, свистами и окриками.

Казалось, ничего не могло быть хуже этого. Но в коридоре здания суда Сансет Шиммер встретилась лицом к лицу с принцессой Селестией самолично. Она встретилась с той, кто был единственной её близкой душой на этом свете, с той, кого она опозорила и подвела.

— Я разочарована в тебе, Сансет Шиммер. Ты показала свою истинную сущность.

Это слова больно впились в сердце единорожки, окончательно погребая за собой любую надежду…

Глава 1

Временная петля. Наверное это лучшее словосочетание чтобы описать переживаемое Сансет Шиммер состояние. Шёл десятый год из назначенного ей пожизненного срока. И каждый день был здесь сродни предыдущему. Подъём, перекличка, утренний туалет, работа в шахте, обед, снова работа, ужин, час свободного времени, отбой.

Сансет сидела на крупе, оперевшись о стену. Она смотрела в пустоту бетонной клетки, ставшей ей домом, этой холодной одиночной камеры, где в качестве её соседей проглядывались лишь туалет, умывальник, стол и кровать. Взгляд её был пустым, безжизненным. Осознанности в нём не было уже многие месяцы. Поначалу, сразу же после помещения её сюда, единорожка пыталась что-либо сделать — писала мольбы о прощении к родителям тех, кого она загубила, читала книги, ударно работала, чтобы оплатить многотысячный штраф в пользу потерпевших, просила прощение у Селестии… Но годы шли, ничего не менялось и со временем тоска, уныние и ужас проглотили её, даже не прожевав.

Сансет сломалась и просто втупую проматывала дни. Один за другим. Родни у неё не было, ровно как и смысла жить. За свои поступки она оказалась лишена даже того самого сакрального права, теплющее жизнь во многих, кто оказался вместе с ней за решёткой — права на надежду. Кто-то из них, кто считает себя невиновным верит что его оправдают, кто-то, кто точно знает о своей виновности верит что однажды сбежит отсюда, некоторым хорошо и так — они за решёткой в своей стихии и им больше ничего и не нужно, кроме как надежды что их никогда отсюда не выпустят. А вот Сансет не во что было верить.

Несколько лет она верила и буквально жила магией дружбы, идеей гармонии. История Твайлайт Спаркл сильно вдохновила её. Сансет считала её своим кумиром, читала Дневник Дружбы, биографию теперь уже новой принцессы. Однажды она даже хотела написать ей письмо с просьбой дать совет… Однако единорожка в одну бессонную ночь провела у себя в мыслях суд над собой. И результаты его удручали.

Все те, кого Твайлайт и её друзья побеждали… они не были монстрами. А Сансет была. Дискорд никого не убивал, делал всё ради смеха. Тирек по сути своей также не причинил никому вселенского зла. Да, он пытался захватить власть, но никто от этого даже не пострадал. Сансет же… что ж. Она обменяла сто двадцать битсов на двадцать восемь погибших жеребят. Её удел отныне и до смерти это прозябание в маленькой одиночной камере по соседству со скорбью, тоской и всепоглощающей виной. Единственное о чём она могла мечтать это поскорее сдохнуть, о том, чтобы её труп сбросили в навозную яму и забыли, желательно вместе со всеми её поступками.

— Простить можно за многое, — тихо прошептала она. — Даже за убийство, за то, что оступился и сбился с пути. Прощают за всё. И искупить можно многое. Но за двадцать восемь жеребят не прощают. И нет такой цены, которую можно заплатить за искупление.

Сансет мотнула головой и тихо заплакала. Она уже давно этого не делала, давно не думала и не размышляла. Однако нынче на неё вновь нахлынули эти горькие воспоминания и неприятные рассуждения. Луна сегодня была особенно величественна и меланхолична. Она была настолько великолепна, что пробивалась даже через самую твёрдую оболочку, задевая самое нутро даже самого чёрствого существа…

Взрыв!

Небо окрасилось яркими цветами, заставляя единорожку подпрыгнуть практически до потолка из-за испуга. Свечение было плохо видно, ввиду того, что окно из камеры было совсем уж крохотным, однако Сансет сразу же поняла что исходит это сияние из Кантерлота. Особенно точно это позволила определить ударная волна, заставившее стекло задребезжать.

В Кантерлоте постоянно в последнее время что-то приключалось. Тирек, Кризалис, Дискорд и прочее. Однако практически сразу свечение прекратилось, и Сансет, в голове которой промелькнуло ещё одно едкое воспоминание о Кантерлоте, сильнее погружая её во мрак собственного Тартара, вновь села возле стены, погружаясь в серую пустоту небытия.

Глава 2

— Слушай, Сансет, ты маг гораздо более обширных знаний чем я.

Светло-янтарная единорожка перекатилась с одного бока на другой, реагируя на источник шума. Заключенная в данный момент лежала на горе песка, которую кто-то так заботливо оставил неубранной. Как и все остальные пони, провинившиеся перед Эквестрией, каждый день она обязана была проводить под землей в угольной шахте, добывая руду. Сейчас было рабочее время, поэтому единорожка должна была находиться на работе. Однако по недавнему распоряжению администрации все работы были прекращены и заключенных сгоняли ко входу в шахту, которую работники тюрьмы оградили забором-сеткой, разделив на множество секций и представляли самим себе, позволяя гулять всё время, что они должны были проводить внизу. Конечно же за заключенными следили, и облачали их в кандалы, также они были разбиты по отрядам, в соответствии с которыми толпы пони загоняли по разным секциям. У Сансет Шиммер же не было ни желания ни сил нарезать бессмысленные круги возле ворот шахты, гремя цепями. Тем более что ей, как находящейся на строгом режиме, досталась самая маленькая секция, не позволяющая ощутить даже мнимую свободу. Так что последние дни она проводила просто валяясь где придётся под открытым небом. В этот раз ей явно снизошло благословение свыше и добрый посланник небес свалил в кучу грязный песок из шахты, который на удивление был довольно мягок.

Однако сейчас перед ней стояла бледно-лиловая единорожка, облачённая в такую же что и Сансет Шиммер тюремную робу.

— Не знаю, Сэнди, — нехотя ответила она. — Возможно так оно и есть. Зависит от того, с какой целью интересуешься.

— Мне просто интересно, — собеседница вытянула язык на который через несколько секунд упала снежинка. — Вроде бы сейчас не зима, но снег падает. Немного, но падает. Я подумала ты что-нибудь можешь знать про магию пегасов и как такое возможно, — Сэнди Смуч огляделась по сторонам. — Погодных команд давно не видно. Охранники какие-то нервные.

— Я не слепая, и всё прекрасно вижу, — Сансет отвернулась на другой бок. — Недавний взрыв был явно не просто так. Видимо произошло что-то даже покруче чейнджлингов. Но меня это вот вообще не колышет. Мне, как и тебе, всё равно сидеть пока не подохнем. Даже если в Кантерлоте сейчас какой-нибудь магический резонанс, — единорожка поёжилась, натягивая чёрную шапку на глаза. — Нас же всё равно не выпустят из-за этого. Так что сиди на крупе ровно и не забивай голову, Сэнди.

— Ой не знаю, — единорожка легла рядом с Сансет. — Ничем не интересоваться это скучно. Да и если ничего не делаешь, то постоянно в голову мысли лезут… о прошлом. Ну ты понимаешь.

Светло-янтарная пони потупила взгляд погружаясь в себя. И после нескольких минут сметения, её сознание вновь вернулось в привычный режим бездумной оболочки. И время вновь было полетело вперёд, когда через полчаса полудрёму бывшей ученицы Селестии прервал…

— Подъём! — громогласный голос подошедшего жеребца. — Ты идёшь со мной в администрацию.

Сансет Шиммер поднялась на копыта, отряхиваясь от песка. Она поправила свою тюремную робу, осматривая подошедшего. Перед ней грозно возвышался уже немолодой земной пони, одетый в серую форму, которую носили все тюремщики Эквестрии. Охранник толкнул единорожку вперёд, доставая из сумки резиновую дубинку, как бы мягко намекая ей что стоит поторапливаться. Сансет что-то недовольно пробурчала себе под нос, после чего начала греметь цепями, переставляя ноги.

Тюремщик вёл единорожку по специальному коридору, который охранники оставили для себя, чтобы быстро перемещаться между ограждёнными секциями. Чем дальше Сансет шла, тем больше ей становилось не по себе: охрана была вся на нервах, кобылы-заключенные стояли кучками, и все что-то обсуждали. И в это время опять начал идти снег. В конце лета. Что-то было явно не так, но Сансет это не сильно волновало.

Спустя несколько минут пони и её надзиратель оказались возле основного здания тюрьмы. Кирпичный квадрат центра колонии угрюмо и немного даже печально с высоты пяти этажей надзирал за расположившимися в небольшой долине рудниками, бараками, заборами и заключёнными.

Со стороны входа для персонала к Сансет и её сопровождающему подошли ещё несколько охранников и кивком указав земному пони что всё в порядке, молча схватили единорожку за передние копыта и повели внутрь. Сопровождающий же проводил их взглядом, сплюнул, и пошёл обратно.

Сансет в свою очередь уже внутри грозного здания вяло осматривалась по сторонам. Она редко когда бывала в этом месте и мало что про него знала. Даже в такой безразличной ко всему пони перемена приевшейся обстановки зажгла небольшую искру любопытства и интереса. И она разгорелась лишь больше, когда сопровождающие подвели Сансет к кабинету начальника тюрьмы.

Один из охранников всё также молча указал ей на дверь. И единорожка вошла.

— Здравствуй… Сансет, — за массивным деревянным столом, оперевшись на передние копыта стояла аликорн Любви, принцесса Кристальной Империи Ми Аморе Каденс. Вид её был немного потрёпанным — грива хоть и была уложена, однако как-то не слишком опрятно. Макияжа не было, однако практически незаметными взору возле глаз едва виднелись остатки от потёкшей туши. Лишь стоило заметить это как в воздухе повисло лёгкое напряжение, которое будто просочилось откуда-то с улицы, пришедшее вместе со снегом в конце лета. — Проходи, садись, — аликорн магией отодвинула стул, стоящей перед столом, после чего сама несколько неловко разместилась в кресле начальника тюрьмы и несколько расслабилась.

— Здравствуйте, принцесса, — Сансет сделала шаг вперёд как вдруг её кандалы окутало магическое свечение, сопровождавшиеся щелчками замков, после чего цепи упали на пол.

— Не могу смотреть на них, и звук их тоже не желаю слышать, — Каденс мягко улыбнулась. — И не надо говорить на «вы». Мы с тобой знакомы вообще-то, даже вроде бы дружили.

Сансет поёжилась от этих слов и даже уже было начала думать над ответом, садясь на предложенный ей стул.

— Селестия и Луна мертвы, — прервала её аликорн. — Шайнинг Армор тоже погиб. — Каденс на секунду замялась назвав имя своего мужа. — Флаттершай, элемент Доброты, Эпплджек, элемент Честности, Пинки Пай, элемент Смеха… И они.

— Что? — Сансет Шиммер искренне вскрикнула от удивления, впадая в ступор. — Как… Я… Прими мои соболезнования, — единорожка несколько погрустнела, растерянно садясь обратно на стул.

— Спасибо, — безэмоционально ответила аликорн. — Но не показалось ли мне, что ты говоришь это искренне? С Элементами ты не знакома, а с Шайнингом и принцессой у тебя были натянутые отношения.

— Да, мне действительно жаль. Не важно что было между нами. Они были хорошими пони. С Элементами я познакомилась из газет и книг, читала и про многих остальных тоже.

— Да. Были, — Каденс ответила угасающим голосом, отводя взгляд и смахивая слезу. Снаружи аликорн Любви все эти дни старалась быть подобно скале. Она сохраняла вполне нейтральный тон и ясность мысли. Однако это было лишь снаружи. Внутри же бушевал пожар отчаяния и горечи, каждую ночь выбиравшийся наружу. Но сейчас от неё зависело несколько стран и миллионы жизней, так что она перевела взгляд обратно на единорожку, вновь надевая маску принцессы. — Знаешь, когда случились все эти события — твой арест, суды. Я тебя возненавидела, сожгла все наши совместные фотографии и прочее, но потом просто про тебя забыла. Единственное что было в памяти так это твоя самодовольная ухмылка, — аликорн улыбнулась. — Но обстоятельства вновь свели наши пути на одну дорогу. Я пришла к тебе с предложением… После недавних событий у Эквестрии практически не осталось боевых магов. А они нам очень нужны. Очень. И я предложила новому капитану гвардии твою кандидатуру на пост. Помимо Твайлайт Спаркл ты — сильнейшая пони из всех что я знаю, — Каденс приглушила свой голос. — Эта идея пришла мне в голову после того, как я увидела твои письма. Ну те, которые ты писала давным давно тёте Селестии, где ты раскаялась и просила простить тебя. Они были в её личных вещах. И знаешь, я почему-то поверила словам что написаны там и знаешь, я наверное даже простила тебя. В обмен на помощь в гвардии тебе будет дарована свобода.

— Я… — Сансет отвела взгляд. Буря эмоций разгоралась внутри неё. Одновременно ей и хотелось и не хотелось принимать такой щедрый подарок судьбы. Сансет, не смотря на все свои желания забиться в самый тёмный угол и не вылезать оттуда, съедаемая горечью, депрессией и самобичеванием… она не могла не воспользоваться таким шансом. Эквестрия и сама Гармония находились в опасности и отказаться было бы неправильно. Даже если она и монстр, это не повод ставить на себе крест и бросать пони в беде. Напротив, если она откажется, даже под самым убедительным предлогом это бы значило что она не вынесла никаких уроков из всех прошедших лет. Но и на прощение или нечто подобное она не могла и не хотела рассчитывать. Если она и вправду изменилась, то поможет потому что кто-то другой в беде, ничего не получив взамен. Сансет решила — она сделает что правильно. Просто сделает, после чего вернётся в тюрьму. Однако была одна вещь, которую можно было попробовать выторговать. — Я согласна. Но с одной просьбой. Мне свобода не нужна, я её не заслуживаю и после выполнения просьбы я вернусь сюда. Но одна моя знакомая пони из этой тюрьмы… В общем она совершила преступление не многим страшнее моего, но прощения и свободы она заслуживает гораздо больше, чем я.

— Что ж, — Каденс удивлённо взглянула. В её голову закралась мысль что возможно Сансет Шиммер действительно изменилась. — Кто это?

— Не важно, просто скажи да или нет. Я в любом случае выполню твою просьбу, даже если откажешь.

Каденс склонила голову набок, после чего утвердительно кивнула, глубоко внутри себя размышляя о перипетиях судьбы. — Раз ты согласна, то пошли со мной. — Аликорн улыбнулась и совершенно искренне обняла Сансет Шиммер. Ей было приятно думать о том, что её давняя подруга снова будет с ней в такой трудный для неё час, даже не смотря на все её злодеяния.

Может быть огненная единорожка так и осталась злой, может быть она и нагло врала ей сейчас в лицо, однако аликорн Любви не зря носила свой титул… ведь внутри Сансет Шиммер стоило ей лишь войти сюда она почувствовала слабый лучик добра и любви к ближним, скрывающийся за непроглядной и неясной тьмой её нутра. А значит не всё ещё потеряно в этом мире, раз даже в такой как она было что-то хорошее, пускай и глубоко внутри…

Глава 3

— Вот это мой королевский указ, — принцесса Каденс зажгла свой рог, который после небольшой ослепительной вспышки создал бумагу с официальной печатью. Левитируя его по воздуху аликорн передала его пони в строгом костюме. — Начальник тюрьмы, я забираю с собой Сансет Шиммер на неопределённый срок.

Её собеседник лишь поклонился в ответ. Уже спустя несколько минут процессия, состоящая из принцессы, нескольких кристальных гвардейцев и Сансет Шиммер в тюремной робе выходила из здания тюрьмы, где их уже ожидала повозка с запряжёнными в неё пегасами. И лишь стоило группе пони расположиться по своим местам, как она поднялась вверх.

Сансет Шиммер высунула голову за пределы повозки, провожая взглядом место своего заточения и обитания в котором она провела последние десять лет. Воздух трепал её коротко остриженную неряшливую гриву, а в груди начало немного покалывать, перехватывая дух. Идея о том, что наступила свобода ещё не в полной мере осознавалась единорожкой и ничего отличного она ещё не ощущала, разве что ворох давно забытых запахов, звуков и ощущений ударил будто бы копытом. Однако уголки её рта немного приподнялись, предчувствуя перемены к лучшему.

— Каденс, — единорожка повернулась к принцессе спустя несколько минут. — А всё же что произошло? Почему я вообще понадобилась.

— Мы столкнулись с беспрецедентным по силе врагом, — аликорн отвела взгляд. — Кризаллис, Тирек, Коузи Глоу и Сомбра объединились дабы нанести Эквестрии сокрушительное поражение. Не буду особо вдаваться в подробности, что это был план Дискорда и так далее, но перед днём коронации Твайлайт Спаркл как единственной принцессы они перешли в атаку. И, в общем, всё закончилось масштабной битвой за Кантерлот. Многие погибли, злодеи повержены, но не уничтожены. Они сейчас слабы как никогда, но и мы тоже. По всей стране начались волнения, хаос и всё такое прочее. Соседние страны также активизировались. Так что ничего хорошего.

— Да… — ошарашено промямлила Сансет. — А что случилось с принцессой Твайлайт?

— Для неё это был сильный удар. Не только морально, они и физически пострадала. Однако она жива и сейчас руководит страной.

— А ты?

— Я тоже, мы подписали унию и теперь Эквестрия и Кристальная Империя это одна страна во главе с диархией принцесс.

Сансет Шиммер задумчиво приставила копыто ко рту. Её заняла одна мысль, отдавшаяся в глубине груди некой неприятной дымкой меланхолии и сожаления. Она представила перед собой Твайлайт Спаркл и все рассказанные ей события. Битва, коронация, смерти… Сансет была на десять лет старше, чем принцесса и ей представилась её жизнь как довольно интересная и занимательная история. Ученица Селестии, пришедшая вместо Сансет, потом Элемент Гармонии, принцесса и теперь это. Грудь солнечной единорожки сковало неприятное чувство пустоты и покинутости. Сансет нравилось читать из газет, книг и журналов об их приключениях. Теперь же выходило что их история закончена. То же самое касалось и Селестии и Луны.

Остаток пути проходил молча. Каденс и Сансет погрузились глубоко в себя, каждая сожалея о чём-то своём.

Повозка перемахнула над одним из пиков горной системы Кантерхорн, открывая вид на Кантерлот и его окрестности. Десять лет — большой срок. Сансет часто задумывалась о том, как могла измениться её малая родина за все эти прошедшие года. Однако в своих мыслях она думала о том, что город переменится в лучшую сторону. Но сейчас же с высоты полёта пегаса столица Эквестрии выглядела слишком уж мрачно и печально. Руины, нечёткие очертания и отсутствие былого блеска встречали Сансет. Отдельно в глаза бросалось то, что большая часть дворца попросту отсутствовала. Она была уничтожена взрывом.

Приземлившись на площади возле дворца, процессия спешилась. Практически сразу к ним подошли несколько гвардейцев. Они были настроены серьёзно, держа копытные винтовки наготове. Сансет удивило отсутствие привычной парадной золотистой брони и оружия ближнего боя. Вместо этого они были в боевой форме и кирасах, при них были седельные сумки и различное снаряжение. Раньше такую картину можно было увидеть лишь на границах Эквестрии, где служила Сансет. Внутри страны представить подобное было невозможно.

— Здравствуйте, — поклонился гвардеец. — Капитан и принцесса Твайлайт Спаркл сейчас в Восточной башне, желаете пройти к ним?

— Нет, лейтенант, сначала мы пройдём к докторам. Сансет Шиммер необходимо снять блокиратор магии.

Солнечная единорожка глубоко вздохнула и даже издала тихий стон удовольствия. Операция по удалению блокиратора прошла быстро и штатно. Так что сейчас она вновь чувствовала как магия медленно наполняет её рог и всю магическую систему её тела, наполняя его таким приятным, давно уже забытым чувством.

— Сансет, вы слышите меня? — пожилой королевский доктор посветил единорожке по зрачкам, проверяя их реакцию. И немного улыбнулся, глядя на то, как кобылка перед ним расплывается в придурковатой и блаженной улыбке. — Сансет, мне нужно чтобы вы попробовали применить магию. Начните с чего-нибудь простого.

Единорожка проморгалась, собирая мысли в кучу. После этого она сконцентрировалась на карандаше, лежащим на столе и зажгла рог. Сначала он поднялся в воздух, после чего, немного покрутив его, Сансет зажмурилась и превратила его в чашку.

— Дискорд! — кобылка упала обратно на кушетку, хватаясь за свой рог. На глазах у неё проступили слёзы. — Как же больно!

— Я же говорил начать с простого, — раздражённо проговорил доктор, набирая в шприц и ставя Сансет укол обезболивающего. — Вам сейчас нельзя сильно напрягать ваш рог.

Спустя несколько минут единорожка в сопровождении Каденс уже двигалась к Восточной башне на встречу с Твайлайт Спаркл и новым капитаном гвардии. Сансет даже охватило небольшое волнение. Всё же принцесса Дружбы была её кумиром и лучом надежды в этом тёмном для неё мире. Однако Сансет Шиммер также и боялась этой встречи, ввиду того, что она была преступницей и реакция на такое обстоятельство могло быть не самым лицеприятным.

Восточная башня встретила их суматохой и шумом. Пускай сейчас уже вечерело, однако толпы пони и некоторые другие существа сновали тут и там, не забывая кланяться Каденс, когда они с Сансет Шиммер проходили мимо. Несколько чиновников или служащих за время, пока они пробирались дальше подходили к принцессе и что-то с ней обсуждали, давали бумаги на подпись и всё в таком духе.

— Всё бурлит и кипит, однако, — саркастично заметила Сансет.

— Да. Впрочем ты скоро сама узнаешь почему так… когда тебе расскажут про обстановку более подробно.

В скором времени аликорн и единорожка поднялись на самую вершину башни. Тут их встретили весьма массивные двери, которые охранялись несколькими гвардейцами. Каденс кивнула им и они отворили их, впуская кобылок внутрь. Таким образом они оказались в относительно небольшом по размере зале, который включал в себя два небольших, но богатых трона, которые стояли перед деревянным обеденным стол со множеством стульев. На нём была развёрнута карта Эквестрии, которую покрывали различные флажки, отметки и прочее. Внутреннее убранство было богатым и напоминало привычный для Сансет блеск Кантерлота.

Каденс позвала Сансет за собой, уводя её в одну из боковых комнат. И зайдя внутрь Сансет Шиммер увидела их… Принцесса Твайлайт Спаркл выглядела почти также как и на фото из газет, правда сейчас она была чуть выше Каденс, начиная немного походить на Селестию. Часть головы и левый бок, однако, были перебинтованы. Также на аликорне не было никаких регалий. Рядом с принцессой стояла тёмно-фиолетовая единорожка, у который был сломан рог, а на правом глазу виднелся шрам. Сама же она была одета в белую парадную гвардейскую униформу, поверх которой были железно-кристальная кираса и шлем. Это была Темпест Шедоу. О ней Сансет также знала из газет.

— Твайлайт, Физзлпоп, — Каденс улыбнулась, обращаясь к кобылкам. — Как и обещала — перед вами Сансет Шиммер, боевой маг, офицер, личная ученица принцессы Селестии. Всё как мы с вами обсуждали.

Твайлайт Спаркл подняла перебинтованную голову от бумаг, всматриваясь к вошедшим в комнату. Затем она измученно улыбнулась, вставая с места. — Здравствуй, Сансет Шиммер, я о тебе наслышана.

— Моя дурная слава меня обгоняет, принцесса, но это большая честь для меня увидеть вас вживую. Я читала практически все ваши труды по магии, и Журнал Дружбы тоже. — единорожка поклонилась.

— Каденс, Физзл, — обратилась принцесса к остальным присутствующим в комнате. — Есть ряд важных вопросов, не требующих отлагательства, но я бы хотела побеседовать наедине с Сансет. Вы могли бы оставить нас наедине и решить эти вопросы без меня? Я далее сама займусь её обустройством здесь.

Каденс и Физзлпоп молча вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Твайлайт Спаркл же села обратно к своим бумагам и магией налила две кружки чая, ставя их перед собой, после чего отодвинула стул и кивком пригласила Сансет присоединиться к ней.

— Итак, Сансет, я действительно наслышана о тебе. В основном конечно информация о тебе плохая. Взятки, обман и прочее. Также смерть жеребят. Последние года ты сидела в тюрьме. Всё верно?

— Да, всё верно, принцесса. — Сансет Шиммер угрюмо проговорила, делая глоток чая, который оказался очень вкусным и таким приятным и домашним.

— Каденс верит в тебя. Говорит что ты далеко не плохая пони. Но я хочу услышать от тебя зачем ты здесь и каковы твои мотивы?

— Принцесса, — голос Сансет почему-то задрожал, ровно как и её копыта. — Я действительно далеко не самая хорошая пони. И я такой и останусь. Исправить былого я не могу, но мне хочется верить что я действительно изменилась и всё осознала. Поэтому когда Каденс предложила мне помочь в обмен на свободу… я не согласилась, вместо этого я решила помочь просто так. Потому что это… правильно? — Сансет развела копытами. — Я… Я не знаю что сказать, принцесса, не сочтите что я говорю неправду или пытаюсь выставить себя в лучшем свете, просто…

— Не нужно, Сансет. — Твайлайт мягко улыбнулась. — Я всё понимаю и вижу тебя насквозь. Ты сейчас как открытая книга. Я чувствую в тебе действительно искренние мотивы. Но я тебе скажу вот что. Мне сейчас нужны верные, сильные и решительные пони. Эквестрия разваливается. Многие мои друзья и хорошие пони мертвы. И я сейчас очень трудно это переживаю. Поверь мне, очень. — Твайлайт Спаркл вместо грустно-печального настроения стала наполняться злобой. Оттенок которой стал явно отличаться в голосе. — Я просто хочу предупредить тебя, что тебе лучше быть той, которой сейчас ты кажешься мне. Той, в которую верит Каденс. Если ты и вправду не такая плохая пони как о тебе ходят слухи, то мы подружимся, я уверена. Но, — в глазах принцессы сверкнул огонёк. — Даже не думай выкинуть что-нибудь эдакое. Всего за несколько дней я пережила много предательств и больше я их не прощаю. Я верю в гармонию и дружбу и сделаю всё, чтобы они восторжествовали в Эквестрии и те, кто умер, сделали это не напрасно. Так что, нам с тобой по пути?

— Я думаю да, принцесса. Я сделаю всё, что нужно. Я… я действительно поверила в добро за эти годы. И чтобы оно восторжествовало готова к любым испытаниям.

— Ловлю тебя на полуслове, — хихикнула аликорн. — И пожалуйста, называй меня Твайлайт. Будем знакомы!

Твайлайт выставила копыто вперёд и Сансет ударила по нему своим. После этого настроение единорожки улучшилось. В голову ей закралась шальная мысль, что всё не так уж и плохо в этом мире, и что она делает что-то действительно хорошее. И это было очень необычно. И немного даже приятно.

Глава 4

Сансет Шиммер закрыла входную дверь, магией повернула защёлку, после чего с выдохом упала на круп и прислонилась спиной к стене. В данный момент она находилась в довольно просторной, хотя и маленький комнате, которая отныне будет являться для неё домом.

Так как единорожка теперь вновь гвардеец, то и жить она должна была снова как гвардеец — в казарме. Однако ввиду её особого положения ей выделили одну из комнат возле западного барбакана внутренней стены дворца.

Новое жилище Сансет было довольно хорошим: уже имелась вся необходимая мебель, собственный отдельный санузел, и даже крохотная мини-кухня с холодильником. В общем было всё самое необходимое для жизни.

Время уже клонилось к ночи и единорожку завтра ждал первый рабочий день. Однако сейчас её голову занимали мысли совершенно иного толка. События прошедшего дня вихрем проносились в голове кобылки, вызывая тяжестью и насыщенностью событиями лёгкую тошноту. Но самое главное что было осознать тяжелее всего так это то, что теперь она свободна, и что теперь ей дарован второй шанс и можно сказать новая жизнь. Да, она дала себе ограничение в виде того, что делает это не ради личной выгоды и получения преференций, и что в конечном итоге она должна вернуться в тюрьму. Нарушать намеченные планы она не собиралась. Только не теперь. Но всё же чувство свободы, новой надежды и второго шанса пьянило сильнее самой крепкой солдатской браги. Сансет улыбнулась и из глаз у неё потекли слёзы радости.

Просидев так около получаса, единорожка почувствовала полное изнеможение от переполнявших её эмоций. Сейчас она была просто счастлива, но всё же рациональная её часть понимала что что-то с произошедшими событиями надо было делать — их надо было как-то встроить в картину её миропонимания и самоопределения. В сущности у неё не было ни целей, ни надежды, ни смысла жизни. Сансет в действительности своей ни во что не верила, да и верить ей было не во что. Родных у неё не было. Ну по крайне мере близких. Так что жить для семьи было не вариант. Также она никого никогда не любила. Ещё до заключения конечно встречалась с несколькими жеребцами, причём сразу, вступала в случайные связи и прожигала молодость на вечеринках. Однако никогда ничего серьёзного у Сансет не было. А теперь, после освобождения из тюрьмы шанс подобного кратно уменьшался, и это не говоря о том что ей сейчас было уже больше тридцать лет, а имущества никакого она не имела — все сбережения, недвижимость и прочее отобрали на суде. Жить ради власти, денег и прочего такого? Шиммер также не видела в этом особого смысла.

Конечно, сейчас единорожка вступала в битву со «злом», и выступала на стороне «гармонии». Также она вставала на защиту своей родной страны. Но что в сущности это было? В чём смысл сражаться за гармонию и дружбу? Чтобы всё было хорошо? За добро?

Может быть оно того и стоило, но Сансет слабо себе представляло что это. Она знала что это правильно, знала и что значит добро, дружба и гармония, но не понимала что это. Но главное она не особо понимала в чём смысл всего это. И что важнее всего, она, как пони, что совершила зло, может ли нести добро? Если она будет его делать, перекроет ли это на каком-нибудь вселенском уровне прошлые злодеяния?

Однако вскоре кобылка прервала свои философские размышления над смыслом своей жизни. В любом случае она знала что что-то нужно сделать и она будет это делать, даже если это и бессмысленно, это было приятно.

С этой твёрдой уверенностью Сансет Шиммер встала с пола и отправилась в ванную комнату. Здесь она впервые за многие года почувствовала истинное наслаждение. Помимо того, что все принадлежности и сантехника были идеально чистыми и новыми, они теперь являлись сугубо её личными вещами, которые она может использовать как и когда захочет. И самое главное — наедине.

Долгие три часа она приводила себя в порядок, умывалась и расслаблялась. Всевозможные средства для ухода за гривой и хвостом, за шёрсткой… как же она по ним соскучилась. Кобылка даже набрала себе ванну с пеной и погрузилась в неё, впервые за долгие десять лет заточения представляя у себя в голове красивого жеребца, после чего всё также думая о нём снимая с себя напряжение.

За небольшим окном была уже глубокая ночь, а Сансет Шиммер, в халате и с полотенцем на голове сидела на небольшом диванчике и просто улыбалась, наверное источая на многие километры вокруг энергию чистого счастья. Просидев так некоторое время, единорожка скинула с себя одёжку и подошла к двери.

Кобылка до крови закусила уголок губ, смотря на дверной замок. В глазах начало плыть, будто бы она была пьяна. Простояв так с минуту, она всё же решилась и повернула замок, открывая дверь.

Затем она практически в припрыжку побежала на крепостную стену и окинула с неё взглядом спящий Кантерлот. Несколько гвардейцев недалеко от неё насторожились, однако не предпринимали никаких действий. Сансет же обхватила копытами зубья стен и смотрела вдаль. Её сознание плыло и растворялось в пространстве, одурманивания разум чувством свободы. Больше никаких стен и кандалов, решёток и цепей. Как же это было необычно и приятно!

Спустя несколько минут взамен свободы и счастья сознание затянуло лёгкой, но приятной дымкой ностальгии и тоски. Она вновь была дома, в том месте где родилась. В том, где проходила её не самая приятная, но всё же юность. И это было прекрасно.

Одурманенная, Сансет Шиммер еле волоча ноги побрела назад в свою комнату, провожаемая недоумевающими взглядами гвардейцев. И лишь стоило ей завести будильник и положить голову на подушку, как всё вокруг растворилось в приятной и всеобъемлющей темноте сна…