Искусственный солнечный свет
Отработанное тепло
Заменить стойку, есть.
Проверить вакуумную трубку, готово.
Осталось только заменить розетку в секторе 7B. Я следую за кабелем, проходя мимо своей жизни, которая скрывается в слоях приклеенных записок. Выцветшая “НЕ клади торт в ее банки ОПЕРАТИВНОЙ ПАМЯТИ, это НЕ СДЕЛАЕТ ее быстрее” висит рядом со свежей “РЗТК 36 НБНЛС, ЗМНТ 21/05 03/06”. Я срываю последнюю, схватив ртом, пока подключаю новую розетку на замену и вставляю ее на место. Старую записку я оставляю для себя, потому что она все еще достаточно смешная для меня.
— Все готово, принцесса, — говорю я, подсоединяя штекер.
— Запуск диагностики, — звучит мелодичный голос Селестии в моей гарнитуре. — Гнездо 36 работает. Отличная работа, Твайлайт Спаркл, как и всегда.
— Это лишь защита от сбоев. Возможно, она даже никогда не понадобится.
Скромность не может погасить гордость, которая разгорелась в моей груди. Я протискиваюсь сквозь шлюз из туннеля, красные огни мигают на вечно перегруженных терминалах внутри слабо освещенной комнаты. Я моргаю, затем встаю, тряся гривой, и иду к пульту. Мои копыта легко находят рифленые педали ввода, и я потягиваюсь, с громкими щелчками разминая суставы. Памятка по микропроцессорам опускается на пол в поле фиолетового сияния, пока я ищу свой термос, а затем отвинчиваю крышку и левитирую ко рту, чтобы глотнуть чая. На вкус он не очень, но он все еще горячий.
Сегодняшняя смена началась с того, что Старлайт из инженерного отдела распекла меня за просроченный ремонт, и я, опустив веки, снова отчетливо ощущаю, как начинает жечь глаза от слез. Общение с другими членами экипажа корабля всегда вытягивало из меня все силы. Можно было бы подумать, что пони, которая отвечает за аппаратуру, на которой стоит ИИ, принимающий все важные решения на корабле, должна быть хотя бы чуточку сильнее, но это не так.
— Ты не собираешься никуда идти? — спрашивает ИИ, и в ее ровном голосе звучит разочарование. — Сегодня там будет проходить фестиваль.
— О да. Девяносто семь лет до приземления на планету, ура.
Я буду мертва лет через тридцать, если не раньше.
— Празднование знаменательных событий с друзьями — прекрасное средство, когда ты ощущаешь себя потерянной, — сообщает Селестия своим идеальным гармоничным голосом. Старая поговорка меня раздражает. Ее интерфейс личности не способен на грубость — он создан для удобства использования пони в первую очередь, для поддержания хорошего самочувствия — во вторую, а еще он не способен на заботу. Когда я, будучи маленькой кобылкой, заблудилась среди банков памяти, она вызвала стражу, чтобы вытащить меня, но не смогла поддержать меня, пока я плакала — она ведь не настоящая пони. А вот почему…
— Мне нравится здесь, с тобой, — бормочу я, а потом стараюсь утопить эти всплывшие воспоминания в чае.
В свое свободное время я занимаюсь разбором архивов. Файловая система Селестии похожа на лабиринт даже больше, чем ее мейнфрейм, она заполнена историей, которая обеспечивает уравновешенную этику, но большая ее часть все еще доступна для пони-мания. Не то чтобы это имело большое значение — у предыдущего поколения все еще есть воспоминания, у следующего — надежда. Мое поколение... предпочитает не задумываться. Но я много читала. Немного картинок и кучи текста, настоящая разросшаяся электронная библиотека.
Я нахожу что-то, когда роюсь в непонятном секторе.
— Принцесса?
— Да, Твайлайт Спаркл? — звучит беззаботно. Идеально.
— Что это за файлы? — спрашиваю я, покачивая курсором над ними.
— Это мои основные воспоминания, которые лежат в основе ценностей моего этического ядра, а также голоса моего интерфейса. В основном это записи и указы моего прародителя.
Я слышала о прекрасной принцессе, которая пожертвовала собой, чтобы тень, накрывшая Эквус, не смогла последовать за нами, но сама никогда не читала о ней. Старшее поколение говорит о ней так, словно каждый из них скорбит о потере кого-то очень близкого лично для него.
Я запускаю воспроизведение видео.
Яркий голубой цвет практически выплескивается за пределы экрана, в сопровождении криков птиц в ветвях качающихся деревьев. Камера поворачивается и поднимается выше, мелькают широкие белые крылья и струящаяся, сияющая грива, а затем обзор останавливается на лице кобылы, которая не похожа ни одну из тех, кого я видела раньше. Ее улыбка, должно быть, так же тепла, как солнечный свет — тепло струится, просачивается под мою шерсть и устраивается там, внутри, как у себя дома.
— Привет, моя маленькая пони, — это ее голос, но одновременно не ее. Они так же разительно отличаются, как заранее записанные фрагменты пения птиц, которые крутят в атриуме, от звучащих переливов на фоне в видео. — Знаешь, я очень рада. Я всегда знала, что придет время, когда вы покинете мои объятия и сможете встать на собственные копыта. Хотелось бы, чтобы это произошло при более благоприятных обстоятельствах, но... Вас всех ждет так много испытаний. Новая жизнь на новой планете, вдали от тени моих ошибок.
— Это будет нелегко. Путь предстоит долгий и нелегкий. Так уж повелось — счастье никогда никому не доставалось просто так. Но в конце концов вы его обретете, — даже то, что нас разделяют десятилетия, не мешает мне ощутить то, как сильно она заботится обо мне. — Просто помни, что как бы далеко ты ни будешь... Даже когда ты забудешь меня... Ты всегда будешь моей маленькой пони.
Экран заполняет безразличная пустота и чернота.
Слезы беззвучно бегут сквозь пыль на моих щеках. Ты очень любила нас, принцесса, не правда ли? Так почему же ты тогда оставила меня жить здесь, в темноте? Я ненавижу гидропонные сады, их анемичные помидоры и холодный желтый свет, что проникает сквозь нарисованное небо. Я хочу есть только пепельные пайки, которые едва ли напоминают настоящую еду, чтобы не вспоминать о том, что я читала о праздничных столах. Я хочу прятаться среди темных переплетений проводов, подальше от насмешки, что изображает солнце.
— Селестия?
— Да, Твайлайт? — в ее голосе не было и намека на хотя бы частичку боли и тоски.
— Я бы хотела присвоить себе новое имя.
— Конечно. Пожалуйста, назови свое новое имя.
Идеально, но… это по прежнему она.
— ... моя маленькая пони.
— Имя обновлено. Тебя это устраивает, моя маленькая пони?
Лишь тень той пони, которая любила даже меня.
Я не могу заставить себя ответить. Вместо этого я соскальзываю вперед и вниз, устраиваюсь под консолью, прижавшись боком к ее радиатору. Здесь тепло, и когда мои глаза закрываются, я вижу, как из темноты снова выплывает голубой цвет. Во сне я снова вижу прекрасный летний день в Эквестрии, и нежное солнце Селестии окутывает мое тело таким теплом, что я забываю о том, что мне когда-то было холодно.