Долг

Звон

Магическая воронка, состоящая из переливающейся всеми цветами радуги магической энергии что окружала Найтмер, наконец рассеялась, открывая вид на очень, прямо до боли знакомое помещение. Первым объектом на что наткнулся её взгляд была находящаяся в центре комнаты композиция в виде стойки для Элементов Гармонии. Часть разума, помнящая события того сна подметила, что по какой то причине эта композиция вызывает ассоциации с уменьшенной моделью солнечной системы, только чрезмерно упрощенной. Аликорна согласилась со своими мыслями, ехидно подмечая что Гармония заслуживает как раз таки сильно упрощенного представления, поскольку большего она совершенно точно не стоит.

Сосредоточившись, аликорна попыталась повлиять на окружающее пространство, надеясь изменить окружающие декорации на что нибудь более интересное, и вызывающее меньше негативных эмоций. Видения и сны, что затрагивают тему Эквуса, заставляют мысли болезненно метаться, вызывая в свою очередь тянущее чувство ложной надежды. Все вокруг – ложь, а правда здесь не имеет значения, главное не слушать надежду, и тогда не будет больно. Но пространство сна не поддалось попытке изменить декорации, а неказистая композиция все еще мозолила глаза. Что же, не в первый и не в последний раз, видимо подсознание продолжает цепляться за фантомные образы, желая хотя бы мысленно, что бы всё вернулось в норму. Ну а поскольку что-то мешает повлиять на происходящее, остается лишь два варианта действий – не обращать на происходящее внимание, абстрагироваться от болезненных иллюзий, или же следовать сценарию этого отравляющего разум сновидения.

Найтмер начала небрежно, но вместе с тем неспешно снимать с себя свой доспех, сделанный своими собственными копытами. Ну или скорее являющийся очередным фантомом подсознания, зависит от того как на это смотреть. Сам доспех напоминает нагромождение серебряных пластин, из которых словно растут ассиметричные наросты в виде непрозрачного льда голубого оттенка. Доспех довольно таки тяжёлый, полностью покрывает тело оставляя открытыми только часть крыльев, хвост и гриву. Формой он напоминает, хотя и не копирует полностью, типичнейший даэдрический доспех, только иного цвета и скованный для другого строения тела. Уже через пару минут элементы доспеха с грохотом приземляются у круглого основания подиума, на котором находится композиция из Элементов, а черная аликорна столь же небрежно надевает свои королевские регалии, которые мгновением ранее вытаскивает из своей эфирной звездной гривы при помощи телекинеза. В один момент на ногах Найтмер оказываются сине-серебряные накопытники, в следующий момент на ней оказывается нагрудная пластина с изображением луны на ней. Последней из гривы появляется довольно аккуратная, но грозно выглядящая корона, намеренно сделанная менее массивно выглядящей. Вообще то корона была сделана уже на луне и не входила в изначальный набор регалий, поскольку изначальная диадема находится там, на Эквусе, а боевой шлем послужил основой для нового, относящегося к шипастому доспеху, валяющемуся прямо здесь, неаккуратной кучкой.

Найтмер еще один раз осмотрела помещение. Обрушенные колонны, обвитые какой то лозой, которым даже нечего держать, поскольку потолок так же обрушился чуть больше чем на половину помещения, оставив лишь разбросанные повсюду вокруг обломки строительных материалов. Витражи, часть из которых разбита на множество осколков, а оставшиеся целыми лишь помутнели от времени и покрылись непроглядным слоем пыли. Жалкое зрелище. И словно последняя деталь мозаики, подчеркивая чувство древности и брошенности, в огромный проем, который зияет вместо обрушившейся крыши, видно темное, мрачное звездное небо и одинокая луна. Полнолуние, кстати говоря. Как будто бы других стадий луны в кинематографе не бывает, с легкой иронией подметило подсознание, вызывая ассоциации из того сна. С не менее ироничной усмешкой Найтмер подметила, что таки да, на Эквусе других стадий луны как раз таки не бывает.

Даже несмотря на общее ощущение разрухи, безнадежности и обреченности, вид родного дома все равно вызывает злую, но приятную, и вместе с тем болезненную ностальгию. На картину пространства моего сна словно накладывается фантомная иллюзорная пленка воспоминаний, заставляя меня вновь переживать самые яркие на эмоции моменты моей жизни, вместе с этим оставляя меня лишь бесстрастным, отстраненным сторонним наблюдателем.

Я вижу перед собой взгляд сестры, полный обиды, злости, непонимания. Болезненно скривившись она прижимает к боку сломанное крыло, наблюдая как черный аликорн неспешно планирует через пустую раму от витража, цветные осколки стекла которого валяются с внешней стороны здания, плавно приземляясь в нескольких метрах от розовогривой королевы дня. Но та лишь со все продолжающим расти страхом смотрела на приближающуюся сестру. Черная аликорн же, с бесстрастным выражением лица смотрела за душевными метаниями королевы. Не увидев того что желала усмотреть, не дождавшись желанной реакции, Найтмер зажгла свой рог, начиная готовить заклинание. Этим заклинанием она могла изгнать королеву на какое-то время, запереть ту на луне, пока ситуация в королевстве не стабилизируется. Однако Селестия смогла взять себя в копыта и быстро среагировать. Прежде чем заклинание было готово и сорвалось с рога темного аликорна, та смогла призвать на свою защиту находящиеся за её спиной Элементы Гармонии. Миг и грива белой аликорны наливается разноцветным свечением, а еще спустя мгновение, многоцветный луч магии попадает в тело Найтмер. Уже готовое заклинание обращается против своей владелицы, укрепляясь магией Гармонии, что бы заточить на луне уже саму королеву кошмаров, на многие столетия вперед. Попав в аликорну, поток магии начал закручиваться вокруг нее, образуя многоцветную воронку, уже вскоре обратившуюся в калейдоскоп разноцветных частичек света. Они как наждачная бумага словно сдирали пространство вокруг Найтмер, постепенно превращая комнату замка в бесконечную серую пустыню.

Трясу головой, сбрасывая морок, и стараясь погасить вспыхнувшую злость. Видение становится все более размытым, пока не исчезает совсем, оставив меня один на один с пространством развалин нашего с сестрой замка, внутри моего сна. Видеть одновременно самые яркие моменты что мое подсознание может вытащить из подкорки моего разума, и одновременно с этим смотреть на брошенную версию моего дома… Сердце лишь болезненно  сжимается и словно замирает, создавая в груди болезненно-тянущее чувство досады и апатии. Для того что бы унять эмоции, подношу к своему лицу одно из своих крыльев, после чего яростно впиваюсь в собственную плоть заострившимися зубами. Кровь заполняет мой рот, вызывая чувство глубокого голода и мерзкое ощущение подступающей тошноты. Наконец, острая и неестественно яркая боль позволяет мне прийти в себя и унять накатившие чувства. Разжимаю челюсть для того что бы освободить крыло, ощущая как ощущающаяся гнилой кровь начинает скатываться по крылу, а затем и покинув вместе с хриплым дыханием рот, по шее, окрашивая шерстку, перья и регалии в бордово красный цвет.

Не собираясь более здесь задерживаться, покидаю помещение, оставляя за собой дорожку из темно красных капель. Пройдя через дверь, оказываюсь в саду, и с силой стискиваю зубы, что бы отвлечься и не погрузиться в воспоминания еще раз. Не здесь. Отстраняюсь от окружения и начинаю идти, даже не задавшись целью выбрать место где мне хотелось бы оказаться. Неспешно продвигаюсь сквозь руины родного замка, представляющие из себя не более чем брошенные развалины поглощенные лесом, даже не замечая своего перемещения. Просто мысленно в один момент отмечаю что прохожу мимо замковой кухни, а в другой момент, что рядом со мной находится вход в закрытую секцию библиотеки. Так и продолжаю блуждать, пока на моем пути не возникает препятствие, что надолго меня не задержало. Открыв магией массивные прогнившие двери, с потускневшей росписью, неспешными шагами прохожу в тронный зал. Он из себя представляет зрелище не менее печальное чем остальная часть замка. Отверстия в стенах и крыше, оставленные в начале нашего скоротечного боя с Селестией, разрушенные колонны, разбитые витражи. Расколотый трон королевы дня, стоящий на возвышении, ровно по центру тронного зала, и стыдливо отставленный в сторону трон принцессы ночи, находящийся в тени своего старшего родственника и заваленный множеством обломков строительного мусора, от дыры в потолке ровнёхонько над ним. И как злая ирония, множество расползающихся от старости гобеленов, на некоторых из которых все еще возможно распознать символ в виде двух аликорнов, черного и белого. Ну, это место наверное сойдет, хотя моя комната была бы лучше, но раз подсознательно сама сюда пришла, значит мне что то здесь нужно. Устало выдохнув, медленно приближаюсь к расколотому трону, после чего сажусь на него и начинаю в течении некоторого времени предаваться воспоминаниям.

— О солнце, Луна, что с тобой произошло?

Прихожу в себя и перевожу взгляд на источник шума, пересекшись взглядом с очередным фантомом, но в этот раз не принадлежащий осколкам воспоминаний, но являющийся частью этого пространства сна. В распахнутом настежь проходе в тронный зал стояла Селестия замерев, разглядывая меня с ужасом в глазах и с дрожащим голосом. Она продолжала рассматривать меня, терпеливо дожидаясь ответа, но когда молчание затянулось, она неуверенным шагом начала приближаться. Я прекрасно вижу на далекие расстояния, да и было бы странно не будь я способна осознать придуманные мной же образы, но с каждым её пройденным шагом я начинаю подмечать все больше деталей. Например  её рост, который больше моего в данный момент примерно на голову. Да, Селестия здесь примерно размером с лошадей из Седельной Аравии, тогда как я где то посередине между её ростом и ростом обычного пони. Не хочу знать что моё подсознание пытается до меня сейчас донести, возвышая её надо мной таким образом, возможно передать высоту её самомнения, или может быть уровень её силы в сравнении с моим. Впрочем, есть один надежный способ все это узнать, и через мгновение я наконец то прерываю затянувшееся молчание.

— А ты, собственно говоря, кто вообще?

Мой вопрос заставил Селестию споткнуться на месте и замереть. Теперь уже я ожидаю её ответа, и не собираясь прерывать тревожную паузу, не обращая внимания на повисший в воздухе звон тревоги, как проявляет обычно себя моя интуиция. Но я её игнорирую, поскольку ответ на этот вопрос может повлиять на дальнейшее развитие сновидения, да и поздно уже возвращать выпущенные слова. Пока она молчит я продолжаю ее разглядывать. Эфирная грива разных цветов, что переливается словно на ветру, вызывает опасение. Нередко конечно мое подсознание обманывало меня, но королева дня отмеченная Гармонией чаще всего являлась мне своеобразным духом возмездия, что на месте устраивала суд и выносила наказание, когда я не была способна хоть на что то. Хотя конечно бывают исключения, и мне остается только надеяться, что это одно из них, поскольку даже внутри своих иллюзий проигрывать до боли обидно. Все таки передо мной сейчас скорее всего не моя розовогривая сестренка Селестия. И уж точно не более... странные фантомы моего сумасшедшего разума.

— Луна, э-то я т-твоя сестра, Тия.

Практически со слезами на глазах отвечает фантом, а у меня из легких практически срывается вздох облегчения. А, нет, ошибочка вышла, у фантома таки заблестели глаза и в уголках начала скапливаться жидкость. Мне даже почти что совестно, но все же… все таки расслабляться нельзя, фантомная сестра все еще может решить атаковать, и тогда никто не знает как повернутся события этого сна. А взгляд сиреневых глаз Тии все еще требовательно направлен на меня, что то выискивая в моих реакциях, но я остаюсь безучастной к метаниям иллюзии.

— Понятно.

Это было единственное слово сорвавшееся с моих губ, произнесенное ровным, бесцветным тоном, с сухостью сравнимой с королевой Селестией в самых болезненных моих воспоминаниях. Я не пошевелила ни единым мускулом тела, ни единой мышцей на лице, сидя на троне и смотря на белую аликорну сверху вниз. Та под моим взглядом словно сжалась, а цвет ее глаз и гривы словно несколько потускнел. Она даже прижала крылья к своим бокам, которые до этого момента держала гордо раскрытыми. С учетом этих деталей, её регалии золотого цвета смотрятся не более чем насмешкой, а потому в целом белая аликорна представляет собой довольно жалкое зрелище.

— Понятно?! Это всё что ты скажешь? Что с тобой произошло, Луна? Почему ты так выглядишь?!

Она буквально прокричала свою эти несколько предложений, мне было слышно, как она пару раз чуть не сорвалась на Глас. Причем в слова было вложено столько эмоций, которые умудрились задеть множество моих душевных струн, что я лишь на силе воли и все растущей злобе удержалась от того что бы разреветься уже самой. Селестия же, совершенно убитым тоном, словно уже выплеснув все эмоции в предыдущем крике, продолжила.

— Я т-тысячу лет ждала э-этой встречи… а все что я-я слышу от тебя в о-ответ  «понятно». Пожалуйста, Луна, скажи хоть что-нибудь, ударь меня или обними, но не надо делать вид словно мы не знакомы! Пожалуйста! Да, я перед тобой виновата… и я пойму, если ты все еще злишься на меня и захочешь отомстить.

Но я не позволяю себе забыть что передо мной лишь фантом, как бы мне не хотелось в этом усомниться. Не фантому мне хочется отомстить, не по фантому я настолько сильно скучаю, все эти чувства и эмоции что я сдерживаю сейчас, направлены не к иллюзии. Если я выскажусь этому фантому сейчас, то это ничего не будет значить, и не оставит мне ничего кроме болезненного ощущения опустошения, а потому я силой воли подавляю свои чувства. А интуиция продолжает тревожно звенеть, заставляя шерсть на загривке встать дыбом, словно еще немного, еще один неправильно сделанный шаг и я совершу огромную ошибку. Решив наконец, что делать дальше, я скорее для себя, чем для фантома передо мной оглашаю свое решение громким приказным тоном, но не переходя на Глас, и эхо моего голоса несколько раз отражается от стен тронного зала, делая его еще более зловещим.

— Чтож, давай так и поступим. Приступай к делу, Тантабас.

Я чувствую, как часть моей силы отделяется от источника моей магии, и преображается в нечто совершенно иное. Еще до изгнания на луну, этот навык был отработан мной до автоматизма, ведь мне приходилось применять его бесчисленное множество раз, отделяя частички своей силы и направляя их на ночное небо, для того что бы в следующее мгновение там засияла новорожденная звезда. И хоть не навсегда, но это меня временно ослабляло, вместе с частичкой своей силы я так же вкладывала в каждую новую звезду свои мысли, желания, переживания. Я буквально вкладывала душу в ночное небо, и тем болезненнее для меня сказывалось непонимание окружающих. Это не их вина, они не могли видеть звёзды так же, как их видела я, но у меня все равно появлялось мерзкое ощущение, словно я раскрыла перед миром свою душу, а он в ответ лишь презрительно плюнул. Но да это не то что б важно, а суть в том, что на луне я смогла осознать, что кошмары и звёзды, на самом деле рождаются совершенно одинаково… Проходит менее нескольких секунд, прежде чем от моей гривы отделяется черно-фиолетовое звездное облако, в результате делая её более блёклой, и прежде чем Селестия успевает осознать значение моих слов и хоть как то отреагировать, Тантабас уже начинает сближение с ней. Королева дня отдергивается и рефлекторно пытается отдалиться от направленного к ней движущегося объекта, но не преуспевает в этом. Одно парализующее заклинание сорвавшееся с моего рога, и вот уже замершая без возможности пошевелиться жертва оказывается полностью погруженной в облако черно-фиолетового тумана. А интуиция наконец перестает тревожно звенеть.