Драконоборец

Предисловие

В нашем с вами мире существует такое огромное количество историй... Одни описывают сотворение мира, другие же просто посвящены жизни каких-то пони. Некоторые из них рассказывают о реально произошедших вещах, а иные могут состоять только лишь из сплошного вымысла. Но к какому типу относится эта история? Правдива ли она? Я и сам хотел бы знать ответы на данные вопросы.

Пару недель назад мне в копыта попала довольно интересная книжка, написанная примерно в первые годы после основания Эквестрии. Как и подобает профессиональному историку-переводчику, я быстро перевел эту книгу на наш современный язык. Что же в ней было интересного, спросите вы? Да ничего особенного, на самом-то деле, просто небольшой сборник рассказов. Я бы и забыл об этой книжке, если бы там не было одного рассказа...

Вообще, это даже не рассказ, а, скорее, миф. Миф, объясняющий причины, по-которым пони так мало знают о драконах. Должен сказать, что в это время я как раз увлекся этими существами и пытался выяснить, почему о них нет совершенно никакой информации. В ходе своих поисков я ничего не нашел, пока мне не попалась данная книга.

Да, конечно, это миф, а значит это всего лишь отражение каких-то значимых событий в виде придуманных образов и героев, но... в любом мифе есть доля правды, не так ли? Я не говорю, что этот миф надо принимать как абсолютную истину. Лишь вам решать, верить этому или нет.

Ну а я... А я просто расскажу вам эту историю.

С уважением, Райт Хист.

На казнь

В древние времена, когда Эквестрии не существовало, когда понятие “гармонии” отсутствовало, когда, в конце концов, племена пони были разделены враждой, существовал один клан единорогов. Его основатели в свое время были приближенными короля, но их не устраивала политика последнего. В частности, им не хватало власти. Тогда эти единороги решили создать тайный орден, целью которого было свержение власти. В те годы они называли себя “Ночные вестники”. Подобное название было выбрано неслучайно. Эти единороги подговаривали жителей столицы на восстание преимущественно по ночам. Особо углубляться в историю тех дней я не буду, скажу лишь, что восстание все-таки состоялось, и к власти пришел один из единорогов, который был всего лишь жалкой марионеткой в копытах Совета Ордена.

Даже мне, пони с доступом в исторические архивы Кантерлота, неизвестно, в какой момент времени и почему этот клан стал называться Орденом Драконоборцев. Я могу лишь предположить, что Совету пришлось начать вербовать сильных и выносливых единорогов для борьбы с драконами, которые стали часто появляться у северных границ. Расправившись с этой угрозой, Орден решил обезопасить единорогов от новых опасностей, уничтожив ВСЕХ драконов. Так началась великая борьба с драконами, от которой остались лишь обрывочные записи. Во многом скупость информации обусловлена желанием драконоборцев уничтожить не только драконов, но и любую информации о них.

И парочка слов об устройстве Ордена. Им управлял т.н. Совет, состоящий из 12 единорогов, потомков основателей. Об их личности никто не знал, кроме четверых приближенных, которых называли Отцы. Отцам они были потому что каждый из них имел свою небольшую “семью”. В каждой “семье” была своя собственная иерархия, которую устанавливали обозначенные выше Отцы. Собственно, система приказов в Ордене была примерно такая: Совет принимает какое-то решение, и приказывает одному из Отцов выполнить поручение, связанное с этим решением. Отец, получивший задание, передает указания Совета своим приближенным, т.н Сыновьям. Ну а те, в свою очередь, доносят глас глав Ордена до низкостоящих членов, которые и выполняют поручение.

Орден просуществовал примерно 170 лет, но был уничтожен разъяренными единорогами, которые узнали о том, что ими тайно управляла данная организация. Это произошло из-за того, что каким-то невиданным образом, к власти пришел не очередной послушник Ордена, а некий пони, объявивший себя наследником того самого короля, которого в свое время свергли! Сумев взять власть в свои копыта, этот единорог решил уничтожить Орден, объявив охоту на его членов.

Фух. Ну, хватит, наверное, на сегодня уроков истории. Можно уже перейти непосредственно к самому рассказу. Наша история начинается в нескольких часах пути от столицы единорогов. Вечер. Солнце медленно опускалось за горизонт. В его последних лучах, по дороге мерным шагом шел небольшой отряд единорогов. Их было шестеро. Двое тащили большую повозку, в которой находилась клетка. Остальные четверо их охраняли. Это были члены регулярной королевской гвардии. Они были одеты в стандартную по тем временам форму: доспехи из серебра, скромно украшенные парочкой драгоценных камней и красивым тонким узором, который могли сделать только единороги. Вооружение тоже не отличалось какими-либо изысками. У двоих единорогов из охраны были копья с, понятное дело, серебряными наконечниками, а у двух других были арбалеты с изысканной резьбой.

Единороги всегда старались подчеркнуть свое богатство, и неудивительно, что даже обычные солдаты были вооружены чуть ли не произведениями искусства. Огранка драгоценных камней, которыми были обычно украшены доспехи, была идеальной, а резьба на арбалетах... она была просто прекрасной. Линии соединялись в причудливые узоры, из которых впоследствии получались цельные композиции. Причем, резьба на КАЖДОМ из арбалетов была уникальной. Но для создания таких потрясающих вещей требовалось глубокая сосредоточенность и точность. Именно поэтому этим могли заниматься только единороги с помощью своей магии. Другие племена, понятное дело, завидовали такому положению вещей. Особенно пегасы, которые, будучи воинственным народом, выделяли армии большую часть своих средств.

Лица этих гвардейцев были полны суровости, но вот в душе каждый из них ликовал. И как могло быть иначе? Им наконец-то удалось поймать того, за чью голову была назначена награда, которой хватило бы всем шестерым гвардейцам на всю оставшуюся жизнь. Как жаль, что она будет не такой уж и долгой...

В клетке, которую тащили за собой два гвардейца, сидел, склонив голову, единорог. Его ноги были скованы цепями, а во рту был кляп. А также была наложена парочка другая заклинаний, не позволяющая пользоваться магией. Это была не параноидальная осторожность, никак нет. Этот пони был действительно опасен. Даже со скованными ногами, невозможностью использовать магию, он с легкостью может выбраться из клетки, используя только свой рот. Вы же уже поняли, о ком я сейчас говорю, не правда ли? Именно. Драконоборец. Причем последний.

Звали его, если верить записям, Харт. Последние парочку лет, вплоть до дня, о котором я рассказываю, ему удавалось скрываться от гвардейцев, да и от обычных пони, в глубине лесов. Но по причинам мне не известным, Харт решил отправится в небольшое поселение земных пони. К сожалению, именно в этот день отряд гвардейцев посетил это поселение, чтобы забрать некоторое количество еды. И, понятно дело, ничем хорошим для драконоборца этот день не кончился.

Единорог вновь посмотрел на свой бок, точнее на свою метку. Хотя, даже не на метку, а на клеймо. Согласно записям, обряд вступления в Орден был очень суров и жесток. Пройдя все испытания, и выжив при этом, молодой пони должен был столкнуться с последним крещением огнем. Это было примерно так: у будущего послушника выжигали его метку, а на её месте ставили клеймо Ордена. Оно оставалось на всю жизнь, заменяя собой старую метку. Пони, получивший это клеймо, был вынужден забыть всю свою прежнюю жизнь. Тот талант, которым он обладал, просто... выкидывался на свалку истории, грубо говоря. Для нового послушника была всего лишь одна цель — служить Ордену. Если вы считаете, что заключительный этап посвящения был не таким уж и тяжелым, то вы о-очень сильно ошибаетесь. Давайте буквально на пару минут представим, что вас заставили забыть всю вашу предыдущую жизнь, в угоду какому-то сомнительному Ордену. Это приятно? Ладно, уточню. Вам придется забыть ВСЕ: родных, друзей, да даже вашу любимую работу. Вы будете вынуждены жить так, как вам прикажет Совет. И я опять спрошу: это приятно? Думаю, нет.

Именно из-за этого предательского клейма наш герой попал в копыта королевской гвардии. Нет, Харт, конечно, пытался скрыть его под плащом, но, видимо, пегасы в тот день были не в настроении, т.к. ветер был слишком уж сильным. Ну и, ко всему прочему, каждый гвардеец знал, что метка в виде падающего дракона со стрелой в сердце — верный признак того, что перед тобой драконоборец.

Вообще, Харту было абсолютно все равно, что его поймали. Его больше волновало то, что он — последний драконоборец. Но не в том плане, о котором вы могли подумать. Этот единорог ненавидел Орден, и всегда мечтал, чтобы его когда-нибудь уничтожили. Мечта, конечно, исполнилась, но с последствиями для нашего героя. Из-за того, что Харт был последним выжившим, с ним собирались поступить не так, как с остальными драконоборцами. Вообще, Харта должны были убить прямо на месте, как обычного драконоборца, но т.к. Орден вел перепись своих членов, было известно, что он — последний. Из-за этого нашего героя везли в столицу, чтобы публично казнить.

“Лучше бы меня убили, как Слафта, — думал Харт, — отрубили бы голову, да сбросили труп в какую-нибудь канаву. Всяко лучше, чем терпеть насмешки и оскорбления обычных пони, пока меня везут по городу, а затем публично быть убитым.”

Время тянулось медленно. До столицы оставался час, если идти с такой скоростью. Для Харта этот час казался вечностью. Но и вечность когда-нибудь может закончится.

Короткий вскрик, и повозка остановилась. Харт поднял голову, чтобы посмотреть, что произошло. Один из гвардейцев, тащивших повозку, упал замертво из-за стрелы, попавшей ему в шею. Несколько капель крови упали рядом с клеткой. Харт безразлично взглянул на эту кровь, а затем на труп. “Сейчас начнется...” — подумал он.

Четверо гвардейцев из сопровождения стали озираться по сторонам, стараясь найти убийцу. Но вокруг было абсолютно пусто. Дорога проходила через огромную равнину, на которой на многие километры не было ни единого кустика или дерева. “Ох, идиоты, — подумал Харт, попытавшись ударить себя копытом по лбу, но не получилось из-за цепей на ногах, — хоть раз посмотрите на небо...” Если бы у драконоборца не было кляпа во рту, он бы все равно не сказал эту здравую мысль своим тюремщикам. Да и зачем? Лучше умереть от копыт разбойников, чем на площади от топора палача.

 — Вон там!.. — крикнул один из гвардейцев, указывая копытом в небо. Но стоило ему произнести эти слова, как ему в глаз прилетела стрела, заставив замолчать навечно.

Арбалетчики не стали церемониться и рассматривать труп своего товарища, а начали стрелять по тому месту, куда указал погибший. Стрелы пронзили обозначенное облако, но в убийцу не попали. Пока гвардейцы перезаряжали свои арбалеты, из-за этого облака вылетел пегас, и выстрелил в единорога с копьем. Тот попытался увернуться, но стрела все равно поразила цель. Пегас целился в голову гвардейцу, но попал в бок. Единорог, похоже, был крепким пони, т.к. продолжал твердо стоять на ногах, даже успев окрасить в алые тона близлежащую траву.

Пока арбалетчики были увлечены парящим в небе стрелком, из-за другого облака вылетела пара пегасов с копьями наперевес. Один из них летел к раненому гвардейцу, в надежде добить последнего. Собственно это у него и получилось. Да и я не думаю, что можно было выжить после такого удара. Почему? Ну, во-первых, скорость, с которой летел пегас, была огромной, а значит и сила удара не маленькой. Во-вторых, давайте не забывать, что гвардеец был уже ранен и с трудом держался на ногах. Ну и, наверное, самое главное: копье пронзило горло жеребца.

Вообще, стоит сказать, что пегасы были в те времена прекрасными воителями. Их крылья позволяли устраивать сложные засады в небесах и дерзкие налеты на одиночные караваны. Ну и, к тому же, главнокомандующий армией пегасов был прекрасным тактиком, и всегда с умом подходил к делу войны. Все бы хорошо, да вот только вооружение у этого племени пони было в, так скажем, не слишком идеальном состоянии. Пегасы не имели таких способностей к магии, как единороги и поэтому не могли изготавливать хорошее оружие и доспехи. Но это с легкостью компенсировалось отличной боевой подготовкой и способностью летать.

Та небольшая стычка, о которой я сейчас рассказываю, как раз была примером излюбленной тактики пегасов. Один или несколько стрелков отвлекали внимание противника на себя, пока оставшиеся войска неожиданно атаковали с тыла или фланга. Такой тактикой им удавалось побеждать армии врага численностью вдвое большей, чем у пегасов. Но был один небольшой изъян в этой тактике. Её можно было применять только на равнинах или, в крайнем случае, холмистой местности. Попытка провести подобное в каком-нибудь ущелье приводила к неминуемому поражению. Банально не хватало места для атаки с фланга. Да и атакованным было проще обороняться.

Благодаря вышеописанной тактике, атакующим разбойникам удалось уравнять силы. Пегасов было трое, а теперь и единорогов тоже было трое, причем один безоружный, который пытался выбраться из упряжи и подобрать копье. Собственно, именно ему посчастливилось поймать левым глазом стрелу пегаса.

В живых осталось лишь два единорога. Один из них оставил попытки попасть в парящего стрелка, и теперь судорожно пытался перезарядить свой арбалет, собираясь выстрелить в летящего на него пегаса с копьем. Расстояние между ними было не слишком большим, но гвардеец успел перезарядить арбалет и сразу же выстрелил в пегаса. Но выстрел без должного прицеливания всегда дает мизерный результат, если вообще дает. Так и в нашем случае, стрела попала в крыло пегаса, чем сбила его с траектории полета. Пролетев несколько метров в сторону, разбойник упал на землю. Вообще, если подумать, то кое-какая польза от этого выстрела все-таки была. Ну, максимум, благодаря ему единорог прожил на пару секунд дольше. Ну, посудите сами, мало кто сможет выжить, когда ему в затылок на огромной скорости прилетит стрела.

В конце концов, в живых остался последний арбалетчик. Этот единорог не чувствовал страха, он знал, что скоро умрет. Ему хотелось лишь забрать с собой кого-нибудь из этих чертовых разбойников, которые так легко убили его друзей. Бросив свой арбалет, он подобрал валяющееся рядом копье, и побежал в сторону пегаса, которому в крыло попала стрела. Тот только смог оклематься от сильного удара о землю, и поэтому даже не догадался взять копье, чтобы защититься от единорога. Он просто смотрел на бегущего гвардейца широко раскрытыми глазами. Еще пара секунд, и одним разбойником в этом мире станет меньше...

Как бы не так! Предсмертную атаку единорога прервал другой пегас, налетев на гвардейца сбоку и проткнув того копьем насквозь. Они вместе отлетели на несколько метров в сторону, а раненый разбойник продолжал смотреть недоуменно в одну точку. Постепенно он начал приходить в себя. Как только пегас вышел из ступора, он посмотрел на своего друга, который лежал на трупе единорога весь покрытый кровью. Разбойники переглянулись и тот, который был ранен, едва заметно кивнул головой в знак благодарности за спасение.

За всем эти описанием битвы и своими мыслями, я совсем забыл о нашем главном герое. Какие чувства он испытывал, наблюдая за противостоянием гвардейцев и разбойников? Да никакие! Не будь у него кляпа во рту, он бы начал демонстративно зевать от скуки. Пришлось ограничиться мысленной оценкой происходящего. Все описывать нет смысла, ибо большинство мыслей Харта было примерно такого плана: “идиоты...”. Единственное, драконоборца заинтересовал пегас-арбалетчик, убивший большинство гвардейцев. И ведь правда, его точность была поразительной.

“Ну, хоть не придется ехать в столицу на казнь, — думал про себя Харт, пока разбойники медленно шли до повозки с клеткой, — либо убьют на месте, либо поведут с собой, а там уже и сбежать удастся.” Все бы хорошо, да вот только эти пегасы были не такими уж и обычными разбойниками...

Шанс на спасение

К двум неспешно идущим к клетке пегасам подлетел третий. Он еле заметно двинул головой, указывая на раненое крыло одного из своих товарищей, как будто спрашивая: “ты в порядке?”.

 — Я нормально, — донесся до Харта голос пегаса, — позже перевяжу. Пока мы разбираемся с драконоборцем, слетай по периметру и проверь, нет ли рядом патрулей.

Стрелок молча кивнул и на огромной скорости взмыл в небо.

“Драконоборец? — подумал Харт, услышав слова пегаса, — откуда?.. Кто они?”

Тем временем, два пегаса уже подошли к клетке и начали осматривать замок.

 — Взломать сможешь? — спросил раненый.

 — Спрашиваешь! Не забывай, это моя специальность, — ответил второй пегас. Голос у него был очень хриплым, что позволяло предположить, что он когда-то получил серьезную травму горла. Вариант, что у пегаса такой голос врожденный, Харт в расчет не брал. Он не первый день жил на этой земле, и уже много раз видел, как всего одним ударом копьем в горло можно легко поменять у пони голос. При условии, конечно, что этот пони выживет. А такое в те времена случалось очень редко.

Телосложение у этого пегаса было не то что бы крепким. Он, скорее, был очень ловким. Такие войны очень ценились в армии пегасов за способность к быстрым налетам на отряды врага. Но, почему-то, Харт упорно отвергал мысль о том, что этот пегас вообще когда-либо состоял в армии. Возможно,это было как-то связано с его меткой. Она была в виде двух скрещенных отмычек. Похожие метки можно было встретить только у искусных воров и убийц. Да и то, как этот пегас взламывал замок на клетке, говорило о том, что для него, похоже, нет ничего святого.

 — Стандарт, — проговорил пегас, закончив осматривать замок, — эти чертовы единороги никогда не отличались умом сделать что-то более серьезное, чем этот простейший механизм! Максимум, что они могут, это добавить несколько драгоценных камешков для улучшения внешнего вида! А кто о содержимом будет думать? Могли бы со свой магией добавить парочку штифтов или заменить уже имеющееся старье!

Причитая о неумении единорогов делать замки, пегас успел достать из седельных сумок небольшой набор отмычек, и даже начал ковыряться одной из них в замке. Харта заинтересовал тот факт, что он проделывал все манипуляции с замком с помощью рта. Лучшими взломщиками всегда были единороги, т.к. их магия позволяла очень точно управлять отмычкой. А вот среди пегасов Харт не знал ни одного взломщика. До этого дня.

Небольшой щелчок, и замок упал на дно повозки. Пегас медленно открыл клетку, опасаясь, что драконоборец сразу же набросится на него. И не зря опасался, скажу я вам. Племенам пегасов и земных пони о драконоборцах было известно только, что они искусные воители, способные убить хорошо обученного в военном деле пони всего одним ударом. С определенной точки зрения, это, конечно, было так, но, чтобы выполнить такое, Харту нужно было, как минимум, избавиться от цепей на ногах.

Когда клетка наконец была открыта, пегасы увидели последнего драконоборца. И, должен сказать, зрелище это было жалким. Харт весь был покрыт свежими синяками от побоев с головы до ног. Старые боевые шрамы, которые были гордостью драконоборца и в то же время напоминали ему о совершенных ошибках, были практически невидны из-за этих самых синяков. Был хорошо виден только один шрам, тот, о котором Харт все время хотел забыть. Это был огромных размеров порез, тянущийся от основания шеи, проходящий через всю спину, до середины задней левой ноги. Харт получил этот шрам 12 лет назад, за это время кожа на месте травмы срослась, но не до конца. Места, где кожа просто не могла нормально срастись, причиняли драконоборцу страшную боль. Это была дорогая плата за знания о том, что даже полумертвый дракон опасен из-за своих когтей.

Взгляд драконоборца был абсолютно безразличным. Но на самом деле Харт внимательно смотрел в глаза пегасам, стараясь увидеть в них хотя бы отблеск страха, рычажка, с помощью которого можно было легко сбежать. Страх был, но не такой, какой надо...

 — Эм... это он? — спросил пегас-взломщик

 — Да, — ответил раненый, — последний драконоборец.

 — Какой-то он не такой... Я его представлял по другому...

 — Ну конечно не такой! Думаешь, если тебя будут долго избивать 6 гвардейцев, ты все еще будешь выглядеть героически?

 — Ну... наверное нет...

 — Так, надо вытащить у него изо рта кляп.

 — А это не опасно? — спросил взломщик, как только его товарищ собрался ртом вытащить кляп.

 — С чего бы это?

 — Ну ведь не зря же ему этот кляп в рот засунули.

 — Излишняя предосторожность, — сказал пегас и вытащил у драконоборца кляп изо рта. В ту же секунду Харт попытался укусить пегаса, но ему не удалось дотянуться из-за цепей на ногах. Это оказало сильных эффект на пегаса. От неожиданности он отлетел назад на полметра.

 — Реакция всегда одна и та же, — проговорил тихим голосом драконоборец, — хоть бы раз кто-нибудь остался на месте.

 — Ты последний драконоборец? — спросил пегас, выплюнув наконец кляп, который он все еще держал во рту.

 — Ты уже знаешь ответ, — ответил Харт, — а я вот не знаю ответа на вопрос”Кто вы?”.

 — Я Пасер, а это Бургат, — сказал раненый пегас, — а тот, третий, это Тираил.

 — Это мне ничего не дало, — ответил драконоборец, — уточню вопрос: откуда вы знаете, кто я?

 — По заданию положено, — сказал пони, названый Бургатом.

 — Что за задание?

 — Найти тебя и привести к нашему начальнику.

 — Вот как? И кто же ваш начальник?

 — Узнаешь, — сказал Пасер, — если, конечно, пойдешь с нами.

 — А если я откажусь идти?

 — Ну... мы тебя просто убьем.

 — Угу, понятно. Я согласен.

 — Отлично! Сейчас, мы тебя только освободим из цепей...

 — Зачем?

 — Как, зачем? С цепями на ногах ты и ста метров не пройдешь! А нам надо пару дней идти без остановок!

 — Но я не соглашался идти с вами. Я согласен с тем вариантом, где вы меня убиваете.

 — Что? — спросил недоуменно Пасер, — подожди! Но какая тебе от этого выгода?

 — Покой.

 — Покой?

 — Да, он самый. Та вещь, которой я не ощущал более 30 лет.

 — Нет, нет, нет! Ты нам нужен живым! Иначе нас начальство заживо закопает в сырую землю!

 — Раз я так тебе нужен, попробуй меня по-другому уговорить.

 — Не заставляй меня угрожать тебе, — сказал Пасер.

 — А ты попробуй, может, получится.

 — Ох... ты же не хочешь, чтобы твоя мать случайно умерла?

 — Она и так мертва. Лет этак 47. Мне тогда 6 лет где-то было.

 — Отец?

 — Я сжег его вместе с домом, когда мне было 17. Он бросил мою маму, когда я только родился. Вот я и отомстил.

 — Про жену и детей спрашивать бесполезно, я прав?

 — В правильном направлении думаешь. Еще попытки будут, или уже убьешь меня, наконец?

 — Достал уже! — выкрикнул Бургат, — где твоя воинская честь?!

 — И это мне говорит жалкий вор, который и к воинскому знамени пегасов ближе чем на 40 километров не подходил...

 — Что?! Да как ты?.. да я же тебя сейчас убью! — выкрикнул Бургат, поднимая с земли копье.

 — С удовольствием буду этого ждать.

 — Так! Успокойся Бургат! — крикнул Пасер, — эта тварь нужна нам живой!

 — Мм, так я уже тварь? — спросил Харт. — Ты сильно упал в моих глазах, в отличии от твоего дружка, который не боится решительных действий. А я уже хотел согласиться...

Честно говоря, мне не совсем понятно, зачем наш герой таким образом общался с этими пегасами. Ведь даже идиоту было понятно, что лучше пойти с ними, ведь в пути драконоборец смог бы легко сбежать, отправив на тот свет как минимум двух пегасов. Но Харт, похоже, получил какую-то травму головы, когда его избивали гвардейцы. Или у него просто такой характер. Но я буду настаивать на первом варианте.

 — Ох... тебе нужен покой? — спросил практически отчаявшийся Пасер, — если ты пойдешь с нами, то выполнив поручение нашего начальника, ты с легкостью сможешь получить его.

 — А стрела попадет в правый или левый глаз?

 — Да причем здесь стрела?! Я вообще говорю о другом!

 — Неужели? И о чем же?

 — Если ты пойдешь с нами, мы отчистим твое имя. Ты сможешь начать жить как обычный пони.

В этот момент в голове Харта что-то щелкнуло. Он представил себя, живущим нормальной жизнью. Вот он просто отдыхает недалеко от горного озера. На небе ни облачка. Ярко светит солнце. Вдруг к Харту подходит маленький жеребенок. Это его сын. А жена где-то дома готовит семье обед. Эти образы были очень размытыми, но они были.

 — Это невозможно, — сказал драконоборец, — это клеймо никогда не позволит мне жить нормально... никогда.

 — Пони судят не по клейму. Судят по поступкам.

 — Даже если рассуждать так, то все равно огромное количество единорогов хотят отрубить мне голову за мои поступки.

 — Но ведь поступки можно изменить.

 — Как? Это просто невозможно.

 — Ошибаешься. Когда твоим руководителем является никто иной, как сам главнокомандующий армией пегасов, возможно все.

 — Что? Ты хочешь сказать, что вы убили 6 гвардейцев регулярной армии единорогов, только чтобы освободить меня по поручению главнокомандующего?! Он же подписывал договор о ненападении!

 — Мы работаем хоть и по поручению главнокомандующего, но не от его лица. Официально, мы всего-лишь группа разбойников, которая грабит караваны.

 — Теперь давай по-порядку. Вы работаете на главнокомандующего. Значит, уговаривая меня пойти с вами, вы имеете ввиду встречу с этим пегасом? А вам не кажется, что это звучит... странно?

 — На самом деле, мы хотим отвести тебя не к главнокомандующему.

 — А к кому тогда?

 — Нашим действиями управляет один... пони, который передает нам указания от главнокомандующего.

 — Что еще за пони?

 — Я думаю, ты узнаешь его, когда увидишь.

 — Покой, значит?.. Эх, звучит это все чертовски странно, но попытаться можно.

 — Значит, ты согласен?

 — Да. Теперь сними с меня эти цепи.

 — Подожди. Мне нужна гарантия, что ты не сбежишь, убив меня или Бургата.

 — Чего? Какая еще гарантия?

 — Поклянись, что не сбежишь.

 — Поклясться? На чем? Для меня же нет ничего святого, идиот!

 — Просто пообещай.

 — Ох, ладно. Обещаю, что не отрублю тебе голову, а твоему дружку не отрежу ноги и не выколю глаза, как только ты меня отпустишь. Доволен?

 — Вполне сойдет. Бургат, вскрой замки.

Пегас взял в зубы одну из отмычек и начал ковыряться ею в замке. Через минуту Харт уже стоял в полный рост, свободный от цепей.

 — Итак, куда нам идти? — спросил драконоборец, размяв затекшие ноги.

 — Пока подождем немного. Надо дождаться Тираила.

Вся эта сцена с разговором длилась почти час. За это время солнце уже зашло за горизонт и равнина погрузилась во мрак ночи.

Пока наши герои ждали третьего пегаса, Харт смог нормально разглядеть Пасера. Это был пегас чуть более крепкого телосложения, чем Бургат. Коричневая шерсть, короткая грива и хвост болотного цвета. Метка была в виде развевающегося флага. Возможно, этот пегас был когда-то знаменосцем.

Прошло несколько минут, и с небес спикировал вниз Тираил. Подойдя к своим товарищам, он помахал в воздухе копытами, явно показывая что-то.

 — И что это значит? — спросил недоуменный Харт.

 — Это значит, что в паре километров к востоку от нас есть небольшой патруль из четырех гвардейцев, которые идут в эту сторону.

 — А он это словами сказать не мог?

 — Конечно нет! Я бы посмотрел на то, как ты будешь говорить, когда у тебя язык вырвут.

 — У него нет языка?

 — Да. Когда-то Тираил служил в армии и однажды попал в плен к врагу. Оторванный язык и выколотый глаз — результат этого плена.

Харт внимательнее присмотрелся к пегасу. И действительно, у того отсутствовал правый глаз. Вместо него была грязная повязка, сделанная, скорее всего, из первой попавшейся половой тряпки. Можно было бы предположить, что это временная повязка, а сама травма была получена недавно, но слова Пасера говорили об обратном, да и вокруг глаза не было ни капли крови, а повязка выглядела сильно поношенной.

Так же, этот пони был единственным в группе, кто был хорошо экипирован. По бокам у него вместо седельных сумок были два колчана со стрелами, а сам он был одет в кожаную броню. На голове была широкополая шляпа с пером. На спине был закреплен арбалет. В нужную минуту он легко отстегивался, надо было только потянуть зубами за небольшую веревочку, которая была на уровне шеи пегаса. Сам арбалет тоже был необычным. В основании присутствовал специальный крепеж для копыта. По мимо этого, сбоку был прикреплен прицел. Так же, механизм, отвечавший за выстрел, был изменен специально для пегаса. Вместо обычного крючка в основании, который был во всех стандартных арбалетах, которыми пользовались единороги, была небольшая петелька, находящаяся возле оперения стрелы. Стоило лишь чуть-чуть потянуть ее зубами на себя, и стрела с огромной скоростью летела во врага. Единственным недостатком арбалета до сих пор оставалась перезарядка.

 — Ладно, — сказал Пасер, — нам надо уходить. Повезло, что уже стемнело, скрыться будет проще. Не думаю, что эти гвардейцы смогут взять наш след в такой темноте.

И вправду, уже стемнело так сильно, что ничего не было видно дальше двух метров. Что и говорить, новолуние, такое новолуние.

 — Куда мы вообще направляемся? — спросил Харт.

 — На север, — ответил Пасер, — недалеко от границы нас будет ждать наш начальник.

 — Ладно, посмотрим, что из этого выйдет...

 — Тираил, Бургат! Вы будете лететь над нами и следить за обстановкой вокруг. Мне придется идти по земле вместе с нашим новым попутчиком. Если заметите что-то подозрительное, хотя, сейчас вы навряд-ли что-то увидите, дайте нам знать. Всем все понятно? Отлично, тогда вперед!

И наши герои направились на север, подальше от повозки с клеткой и шести трупов, валявшихся неподалеку.

Если бы Харт в тот момент знал, что в будущем эта встреча обернется для него только несчастьем... честно говоря, я не знаю, что бы он тогда сделал. Будь я на его месте, с удовольствием бы умер от копья или стрелы. Это было бы приятнее, чем видеть то, о чем я вскоре расскажу. Но ведь мы говорим о Харте, последнем драконоборце. Ему уже тогда было все равно.

Ненужная остановка

Закат... хоть это явление и тесно связано с использованием магии, но от этого оно ничуть не теряет в зрелищности. И поэтому очень жаль, что многие пони просто не придают ему значения. Прямо как наш главный герой.

Харт и его новые попутчики бежали, ну или летели, если говорить о Бургате и Тираиле, без остановок почти сутки. Закат застал их на выходе из небольшого перелеска. Бросив быстрый взгляд в сторону заходящего солнца, единорог безразлично продолжил путь. Наш герой много раз видел и восходы, и закаты во время своих путешествий. Но он никогда не замечал их. Харт даже не собирался придавать закатам какое-либо значение. Для него это было такое же обычное явление, как... ну... вражда единорогов и пегасов. И как же он будет удивлен, когда вскоре своими глазами увидит разрушение обоих этих стереотипов...

Долгая дорога всегда утомляет. Данное высказывание распространяется на все времена. Даже сейчас, перемещаясь на большие расстояния на поезде, все равно устаешь. Хотя, долгая дорога кому-то даже нравится... но только не Пасеру. Этот пони, как и любой пегас, очень плохо переносил пеший путь. Путешествуя по земле, он начинал очень сильно уставать даже после каких-то 4 часов. А теперь представим, как он себя чувствовал, пробежав без остановок целые сутки.

 — Привал... — прохрипел Пасер.

 — Какой еще привал? — спросил Харт, — мы бежим всего сутки. Я даже не устал.

 — Сказал единорог, который всю жизнь провел на земле... — проговорил пегас, тяжело дыша.

 — Слабак, — презрительно сказал Харт.

 — Я бы посмотрел на тебя, будь ты пегасом! — немного разозлился Пасер. — К тому же, мне надо крыло перевязать.

 — Дело двух минут. Зачем тогда привал устраивать?

 — Да замолчи уже! Меня твое мнение не интересует! Привал, и точка. — ответил пегас, одновременно показывая копытами своим товарищам в воздухе какие-то знаки, призывая их спуститься.

 — А ты не боишься, что я прямо сейчас убью тебя? — спросил Харт.

 — И каким же образом? Ты безоружен, да и заклинания, наложенные на тебя, не позволяют тебе использовать магию.

 — Откуда знаешь?

 — Я хорошо осведомлен о том, как гвардейцы обращаются с пленниками.

 — Понятно. Но я ведь могу убить и без какого-либо оружия.

 — Умру я — умрешь ты. Благо, Тираил очень метко стреляет.

 — Значит, ты не боишься смерти?

 — Нет. Я уже очень много раз смотрел ей в глаза и даже копыто пожимал. Она уже стала для меня чем-то обыденным.

 — Ясно. Эх, а жаль. Тебя будет скучно убивать.

 — А почему привал то? — спросил подлетевший Бургат.

 — Попробуй пробежать сутки без остановок и поймешь. — ответил Пасер. — Есть чем крыло перевязать?

 — Ага, держи. — сказал пегас, доставая из своих седельных сумок какую-то тряпку.

 — Отлично, а теперь помоги мне.

Через две минуты Пасер уже стоял в полный рост с перевязанным крылом. В те годы не было нормальных бинтов, как сейчас. Раны перевязывали различными подручными материалами. В крайних случаях даже рвали на себе одежду и с помощью полученных обрывков ткани перевязывали рану. Но, обычно, такие методы перевязки не помогали, а скорее даже ухудшали состояние раненого. И все это по вине царившей в те годы антисанитарии. Вся грязь, которая была на материале, использованном для перевязки больного, попадала в рану, вызывая гной и прочие “прелести” жизни.

Нашим героям, в какой-то мере, повезло — тряпка была вполне чистой, и, похоже, даже специально подготовленной для перевязки.

 — Так, отдыхаем минут 40, а затем продолжаем путь. — сказал пегас.

 — Может, хотя бы не на открытой местности устроим этот чертов привал? — спросил Харт.

 — Зачем? — спросил Пасер. — От тех гвардейцев мы уже давно оторвались, смысла прятаться по лесам сейчас нету.

 — Опасность есть всегда. — сказал драконоборец. — По мнению этого чертового Короля, я — самый опасный преступник. А раз этот самый опасный преступник сбежал, значит на его поиски нужно отправить, как минимум, всю армию. Так что, будьте уверены, в любой момент времени на нас может выйти какой-нибудь отряд.

 — И что ты предлагаешь? — спросил Пасер.

 — Если я не ошибаюсь, мы сейчас находимся недалеко от леса Цейвсил. Мы могли бы остановится на самой его опушке. К тому же, там протекает небольшая река.

 — А река тут причем? — спросил недоуменно Бургат.

 — Ты с ног до головы покрыт кровью того гвардейца. Я, конечно, ничего не имею против боевой раскраски, но это уже как-то слишком. А ему, — Харт указал на Пасера, — нужно промыть рану, обычная перевязка мало чем полезна.

 — То ты против привала, то, неожиданно, считаешь это нормальной идеей... где смысл? — спросил Пасер, проигнорировав замечание драконоборца по поводу перевязки.

 — Никто и не говорил, что я считаю ваш привал нормальной затеей. Просто, раз уж у меня не получится вас отговорить, значит надо попытаться сделать этот привал нормальным.

 — Ты считаешь, что мой вариант не нормальный?

 — Нет, если ты, конечно, не желаешь встретить армию единорогов, или умереть от заражения из-за какой-то жалкой ранки.

 — Где этот чертов лес? — спросил Пасер. Стоит ли говорить, что Харт очень сильно раздражал пегаса?

 — Он находится в двух километрах на северо-восток отсюда.

 — Это нам не по пути.

 — Куда вы идете?

 — Я же уже сказал — на север, к границе...

 — Это и идиоту понятно, — прервал пегаса драконоборец, — какое именно место на границе?

 — Поселение земных пони Хайстон.

 — Угу, понятно. И вы решили идти к нему через Потерянный Каньон? Я правильно понял?

 — Ну да. Это же единственный путь до северных границ. Ну, по крайней мере, для земных пони и единорогов. И, так уж получилось, что ты — единорог, и это значит, что нам придется вести тебя через каньон.

 — Идиоты... — проговорил Харт. — Вы просто трио идиотов. Если бы вы хоть раз спустились со своих поганых облаков, и походили бы по земле месяц или два, то смогли бы узнать, что помимо каньона есть еще один путь к границам.

 — Какой еще путь?

 — У вас хотя бы карта с собой есть?

 — Конечно есть! — сказал Бургат. — Мы к этому путешествию очень долго готовились, так что, ты нас за тупиц не считай.

 — Даже мыслей подобных не было... — ответил Харт. — Ну, чего стоишь? Доставай свою карту!

Покопавшись в седельных сумках, пегас достал свернутую карту. Харт взял её и расправил на земле своими копытами.

Стоит сказать, что карты в те годы были не такими уж и точными. Оно и понятно, ведь они создавались путешественниками, которые старались перенести увиденное на бумагу. Ну и, понятное дело, мало кто из них был профессиональным художником. В результате, карты получались местами непонятные.

Помимо этого, существовала такая деталь, как различие восприятия мира у разных племен пони. Возьмем для примера обычного, ничем не примечательного, единорога, и точно такого же, вполне обычного, пегаса. Они оба — путешественники. И вот однажды, они решают сделать каждый свою карту. Эти двое пони побывали в одинаковых местах и поэтому, карты должны быть хоть немного идентичные. Но не тут-то было. Вышло так, что карта пегаса получилась более, так сказать, приближенной к современным стандартам.

Дело в том, что наш дорогой пегас, благодаря своим крыльям, способен увидеть какой-либо участок местности с высоты птичьего полета, тем самым, сделав вполне точную карту. А вот единорог обделен такой хорошей способностью, и поэтому ему приходится делать какие-то пометки на своей карте, либо вообще рисовать недостающие участки, так скажем, “от себя”.

Но в картах единорогов есть одно немаловажное преимущество. Это, конечно же, их понятность. У пегасов на картах того времени можно часто встретить не читаемые названия. Не читаемые они из-за не очень красивого почерка. Ртом, конечно же, можно уметь красиво писать, но это требует кое-каких тренировок. А вот единорогам, опять таки из-за телекинеза, проще. Поэтому, на их картах все линии, все буквы нарисованы идеально. Даже сейчас, сидя в своем кабинете в Архивах, я смотрю на висящую на стене карту единорогов того периода, и восхищаюсь блестящей работой картографов прошлого.

Еще парочка слов по этой теме. Может возникнуть вопрос: так какие же карты лучше? Вообще, лучше, конечно же, карты пегасов. Пусть у единорогов они и выглядят очень красиво, но практической пользы мало. То ли дело у пегасов: названия хоть и читаются с трудом, но зато сразу понятно, как можно быстрее добраться до нужного места. А вообще, самый лучший вариант, это, конечно же, работа сообща. Но вы попробуйте это объяснить племенам пони того исторического периода, которые кроме ненависти друг к другу ничего и не знали.

Но это я отвлекся, а теперь давайте вернемся к нашим героям. Как было сказано, Харт положил карту на землю и начал её изучать. По его лицу пробежала гримаса отвращения. Еще бы, он — чистокровный единорог, работает с картой каких-то жалких пегасов! И, конечно же, он не мог не высказать свое мнение вслух.

 — Какая мерзость! Как вы ею только пользуетесь...

Несколько минут Харт изучал карту, пока наконец не указал копытом в какую-то точку.

 — Итак, мы здесь. А вот горная гряда, перекрывающая путь к северным границам. Она тянется на многие километры и на восток, и на запад. Пытаться обойти её — слишком глупая затея, ибо на это может уйти минимум неделя.

 — Это мы все и без тебя знаем. Покажи лучше, где другой путь к границам.

 — Так... вот каньон. — проговорил драконоборец, указав копытом на середину горной гряды. — Через семь километров на восток, среди гор, есть небольшое ущелье. Оно не особо заметно, особенно если смотреть на горы сверху. Этот путь самый безопасный и практичный. Ведь мы же с вами знаем, насколько опасен Потерянный Каньон?

 — Да, знаем, — ответил Пасер, — но это был единственный известный нам путь по земле. И кстати, почему?

 — Можно сказать, что этот путь был обнаружен единорогами в последние недели недавней войны. Помнишь битву в каньоне, которая ознаменовала конец войны? Вот, именно ради этой битвы единороги начали искать тайный путь сквозь горы, в надежде ударить по пегасам с тыла.

 — Не особо им это помогло... — сказал Бургат.

 — Не согласен с тобой. — ответил Харт. — И командующий единорогами Даинти, и главнокомандующий Штормбрингер, они оба отозвали армии. Причем, практически одновременно.

 — Может быть, но, все-таки, единороги первыми покинули поле боя.

 — Ошибаешься. Перед самым концом битвы, Даинти уничтожил небольшой отряд пегасов на левом фланге, чем вынудил Штормбрингера экстренно подтянуть туда часть войск. Примерно с этого и началось отступление пегасов.

 — На самом деле нет. Единороги, начали отступать под натиском подошедших к левому флангу войск.

 — Знаешь за что я уважаю Тираила? — неожиданно спросил Харт. — Он единственный в вашей компании, кто стоит в сторонке и молчит.

Тираил помахал в воздухе копытами, пытаясь сказать что-то.

 — Что это значит? — спросил Харт.

 — Он тебя ненавидит и хочет убить. — ответил Бургат. — И я полностью разделяю его мнение.

 — Это у нас с вами взаимно, — сказал драконоборец.

Битва, о которой спорили Харт и Бургат, произошла примерно за год до событий, которые я описываю. Она была самой жестокой и кровавой за все время войны единорогов и пегасов. Обе армии потеряли огромное количество своих воинов. Во многом этому способствовало место битвы. Потерянный каньон всегда считался опасным местом. В те годы поговаривали, будто какие-то нечистые силы забирают на тот свет неосторожных путников, решивших пройти сквозь каньон. Конечно же, это были всего-лишь слухи. Пони пропадали по другим причинам. Одной из них была болотистая местность на дне каньона. Неопытный путник мог легко угодить в трясину, и никогда больше не увидеть солнечный свет. Помимо болота, в каньоне был очень густой туман. Понятное дело, это никаким образом не способствовало выживаемости пони в этой местности. Скорее даже наоборот.

Так почему же две армии выбрали такое неудобное место для битвы? Штормбрингер и Даинти были очень хорошими тактиками, и они отлично понимали, что каньон — не самое лучшее поле боя. Но если вашей армии неудобно сражаться, то и армия противника испытывает те же трудности. Двое этих пони считали, что, устроив битву в каньоне, шансы на победу у обоих армий будут равны. И они не ошиблись. Из-за тумана пегасы не могли нормально летать, а болотистая местность не позволяла единорогам нормально маневрировать. Так же, благодаря туману, силы арбалетчиков в обоих армиях были сведены к абсолютному нулю. Так что, сила армии в этой битве определялась тем, в какой из них воины крепче держат оружие.

Как я писал, битва была очень жестокой и кровавой. Потери были приблизительно равными, ну, разве что единороги потеряли на один отряд больше из-за трясины. Оба командира решили отступить, не видя победы.

Штормбрингер и Даинти, потеряв большую часть своих армий, решили прекратить войну. Через некоторое время после этой битвы, был подписан договор о ненападении между единорогами и пегасами.

Может возникнуть вопрос: а какое участие в войне принимали земные пони? Никакое, скажу я вам. Во время войны они были, так скажем, нейтральным племенем. Можно даже сказать, что им было плевать на все эти разборки единорогов и пегасов. Вообще, земные пони были даже в чем-то против войны. Наверное, именно благодаря этому племени, вендиго долгое время не проявляли себя. Лишь когда началась новая война, задевшая земных пони, они активизировались.

 — Успокойтесь оба. — прервал спор единорога и пегаса Пасер. — Для нас сейчас не особо важно, кто год назад победил.

 — Ну хоть одна здравая мысль, сказанная тобою за этот день. — ответил Харт.

 — Лучше скажи, сколько времени мы сэкономим, пойдя твоим путем?

 — Как минимум, целый день.

 — Вполне неплохо. — ответил, подумав немного, Пасер. — Ну ладно, тогда пойдем к этому твоему лесу и устроим привал.

 — Зачем привал? — спросил Харт.

 — Что?.. Отдохнуть, набраться сил, конечно же. — ответил Пасер.

 — А ты разве не отдохнул, пока я работал с картой и спорил с этим будущим трупом?

 — Поосторожней в выражениях. — ответил Бургат.

 — Конечно, не отдохнул! — сказал Пасер. — Чтобы отдохнуть, мне нужно немножечко полежать на траве, промыть рану, ну и перевязать её конечно же! Так что, хватит стоять тут и тратить драгоценное время! Идем.

 — Слабак. — ответил Харт.

 — Просто замолчи и иди, куда тебе сказано.

Через 15 минут наши герои уже стояли на опушке леса Цейвсил. Лес этот был ничем не примечательным местом. Те же, что и везде, деревья, птички, насекомые, растения.

Пасер лежал на траве, закрыв глаза. Бургат ушел к речушке, чтобы смыть с себя кровь. Тираил летал где-то в небесах, патрулируя местность. Ну а Харт ходил кругами и ждал, когда они наконец продолжат путь.

 — Да успокойся ты уже. — сказал Пасер Харту. — Приляг, отдохни.

 — Я не устал.

 — Раз не устал, то расскажи о себе.

 — Чего?

 — Мне просто интересно, кто ты такой. Боевого товарища лучше хорошо знать, а врага тем более.

 — Ну ладно. Слушай, если хочешь. Я родился в бедной семье. Даже не в семье, наверное. Как я уже говорил, отец бросил мою мать, как только я родился. Когда мне исполнилось 6 лет, мама умерла от какой-то болезни. Я остался один. Жизнь на улицах ставила свои условия, к которым приходилось приспосабливаться. Таким образом, к десяти годам я уже знал, как пользоваться оружием и взламывать замки. В 17 лет я сжег дом отца, за что в первый раз попал в тюрьму. Там я познакомился с одним пони. Его звали Слафт. Он стал для меня очень хорошим и единственным другом. В тюрьму он попал, вроде бы, за убийство какого-то чиновника. В один день нам вместе удалось сбежать. После освобождения мы разошлись в разные стороны и не виделись пару лет.

Вновь я его встретил в какой-то таверне в столице. Было видно, что он изменился. Он как-то боязливо озирался по сторонам, а еще его метка исчезла, замененная клеймом... Неожиданно для меня, он предложил мне вступить в Орден Драконоборцев. Я, конечно же, согласился, ведь они предлагали еду и ночлег в любое время, а о таком я в те годы только мечтал.

Каким-то образом я прошел все испытания, получил это клеймо, и стал членом Ордена. Первые несколько лет меня обучали бою с драконами. Именно тогда я возненавидел Орден. Мне хотелось уйти, но тот кто единожды получил клеймо, остается драконоборцем до конца своей жизни.

Первого своего дракона я убил в 29 лет. Эти твари на моем веку стали очень редки, поэтому за всю жизнь я уничтожил их всего 6 штук. Вопреки распространенному мнению, большую часть времени я проводил не уничтожая драконов, а работая наемником. Благодаря этой работе я узнал, что отряд пони иногда может быть сильнее многовекового дракона, и что не каждый драконоборец может с ними справиться.

 — В каком смысле? — спросил Пасер.

 — В один прекрасный день, меня и Слафта выследил отряд пегасов. Они были немножечко злыми на нас за то, что мы всего-то жестоко убили их командира. Слафта быстро казнили, а меня начали пытать. С помощью определенных обстоятельств мне удалось сбежать. Но я потерял своего единственного друга... в общем неважно.

 — Мда... сожалею... — проговорил Пасер.

 — Мне твое сожаление ни к чему, пегас, — ответил драконоборец.

 — Ты не единственный, кто терял друзей. Лет десять назад я служил в армии пегасов. Хорошее было время, скажу я тебе. Было у меня пять хороших друзей, мы все были в одном отряде. Двоих из них ты уже знаешь, это Бургат и Тираил. Имена других сейчас уже не играют роли. Умерли они практически одинаково — попали в плен во время войны. Тираил тоже мог погибнуть, но ему каким-то чудом удалось сбежать из плена. Правда, как видишь, ему пришлось расплатиться своим глазом и языком. А ведь он когда-то был очень веселым и разговорчивым... из-за травм он ушел из армии и начал карьеру обычного наемника. Его примеру последовал Бургат, но по другой причине. Хоть он и был прекрасным бойцом, но его метка... в общем, его, мягко говоря, недолюбливали. Я же, прослужив еще пару месяцев в армии, ушел оттуда ради своих друзей. Мы много путешествовали и работали в основном... эй, ты вообще слушаешь?!

Харт лежал под деревом с закрытыми глазами, и было видно, что рассказ пегаса его не интересует.

 — Конечно нет. — ответил драконоборец, открыв один глаз и посмотрев на Пасера. — Я тебя не просил рассказывать свою историю, а значит и слушать тебя нет смысла.

 — Ты... да я же тебе пытаюсь свою душу излить! — начал возмущаться пегас.

 — Лучше заткнись, и скажи, кто ваш начальник.

 — Узнаешь, когда доберемся до места.

 — Нет, так не пойдет. Вдруг это кто-то из моих врагов желает поквитаться со мной за прошлые обиды?

 — Не думаю.

 — Просто скажи, кто он?

 — Он единорог, и это все что ты должен пока знать.

 — Единорог? А вот теперь давай по порядку. Штормбрингер, главнокомандующий армией пегасов, тех самых пегасов, которые чертовски ненавидят единорогов, нанимает единорога, чтобы спасти последнего драконоборца? Мне кажется, или это уже бред?

 — Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Да и этот единорог уже успел получить хорошую репутацию среди пегасов.

 — Я кажется, понял, о ком идет речь. Но пока придержу свое предположение.

 — Правильное решение. Где этот чертов Бургат? Нам уже пора идти дальше, а он до сих пор кровь смыть не может!

 — Наверняка придет скоро. Если на него, конечно, белка не напала, и он не смог отбиться.

 — Не говори о нем так, он очень хороший воин. Ладно, подождем его.

Бургат вернулся через несколько минут. Теперь его белая шерсть была действительно белой.

Когда взломщик вернулся, Пасер позвал Тираила, и вся компания вновь обсудила предстоящую дорогу. Было решено использовать путь, предложенный Хартом.

Все решив, наши герои направились на северо-восток, к тайному ущелью в горах, до которого им пришлось добираться еще сутки.

Во льдах

Вокруг была лишь темнота. Бесконечная, ставящая только одну цель — поглотить тебя. С каждой секундой она медленно, но неотвратимо давила на психику. Хотелось просто взять и убежать, но это было невозможно, ибо темнота была везде.

Постепенно глаза наших героев начали привыкать к этой необъятной тьме. Таким образом, через пару минут они уже могли нормально перемещаться, не боясь случайно удариться об какую-нибудь стену.

Ох... кажется, я немного поторопил события. Прошу прощения. Уже которую ночь приходится не спать, отчеты за прошедший месяц сами себя не напишут... а жаль. В общем, извиняюсь за столь резкий скачок в повествовании.

Итак, на чем я остановился? Ах да, ущелье. Как уже было сказано, нашим героям пришлось добираться до него целые сутки. Но вот этот долгий (для Пасера) путь, наконец, закончен, и четверо пони стоят рядом с местом, которое, по словам Харта, является тайным проходом сквозь горы.

 — Итак... — сказал Пасер. — Где твое ущелье?

 — Рядом. — ответил драконоборец. — Осталось лишь подняться в гору, и там будет вход в ущелье. Надеюсь, ты не сдохнешь от усталости по пути наверх, неженка?

 — И не мечтай. — ответил пегас. — Я не особо хочу делать тебя счастливым.

— Значит, сделаем так. — сказал Пасер через пару минут раздумий. — Бургат и Тираил, вы двое перелетите через горы и будете ждать нас недалеко от Хайстона. Я же вместе с драконоборцем пройду через ущелье. Всем все ясно?

 — У меня, вообще-то, имя есть. — сказал Харт.

 — Да мне плевать. — ответил пегас. — Повторю вопрос: всем все ясно?

 — Ага. — безразлично сказал драконоборец.

 — Да.

Тираил же, по понятным причинам, молча кивнул головой в знак согласия.

 — Ну и отлично. Вперед!

Бургат и Тираил одновременно взмыли в небо и через пару секунд скрылись за облаками. Ну а Харт медленно побрел в сторону гор. Пасер же, понятное дело, последовал за ним.

Восхождение продлилось недолго, т.к. драконоборец знал о малозаметной тропинке, ведущей к вершине. Но нашему дорогому пегасу по имени Пасер от этого было не легче. Даже передвигаясь легкой рысью и используя тайную тропинку, этот пони умудрялся уставать!

Взобравшись наверх, наши герои увидели ущелье. Оно было не таким уж и большим, шириной, наверное, с немаленькую такую повозку. К тому же, это ущелье имело огромное количество поворотов, что также являлось причиной его секретности, так скажем.

 — А как ты убивал драконов? — спросил Пасер после нескольких минут пути по ущелью. Этот пони, похоже, не представлял путешествие без разговоров, что Харту, конечно же, очень сильно не нравилось.

 — В каком смысле?

 — В прямом. Я слышал, что этих тварей убить очень сложно.

 — Больше верь слухам. Хотя, в этот раз они, неожиданно, правы. Драконы это не такие уж и обычные существа. Они сильны, быстры, а также очень мудры. И не стоит забывать про их чешую, которую мало что может хотя бы поцарапать. Ну а про выдыхаемый ими огонь я даже говорить не буду.

 — Ну и как же ты, в таком случае, с ними боролся?

 — Кузнецы нашего ордена ковали специальные мечи из сплавов разных металлов. Каких именно — я не знаю, ибо не был знаком ни с одним из кузнецов. Эти мечи могли с легкостью распороть чешую даже многовекового дракона. Все бы хорошо, да вот только от них пользы было не так уж и много.

 — Почему?

 — Ни один меч не сможет помочь, если ты не умеешь сражаться. И это, — драконоборец указал на свой огромный шрам на спине, — только подтверждает мои слова. Однажды, прямо у меня на глазах, в одну секунду драконом был сожжен целый отряд хорошо вооруженных драконоборцев. От них осталась лишь горка пепла. Чтобы такого не случалось, в ордене не только давали смертельные задания и использовали послушников как безмозглую рабочую силу, но также обучали различным методам борьбы с драконами.

 — Понятно. А можешь рассказать про жизнь в ордене?

 — Зачем?

 — Ну, мне интересно.

 — Она была отвратительной. Это все, что я могу об этом сказать.

 — А поподробнее? Ведь это, все-таки, был орден великих воин...

 — Стоп. — сказал, остановившись, Харт.

 — Прости, что?

 — Дальше надо быть осторожнее.

 — Почему?

 — Лед.

 — Что? Ты издеваешься? Какой еще, к черту, лед?!

 — Тонкий.

 — Нет, ты, похоже, реально издеваешься. Чем, по-твоему, опасен этот лед?! Ну скользко, ну и что здесь такого?!

 — Ты, наверное, меня не понял. Это не просто замерзший ручеек. Под этим льдом что-то есть. Какое-то... пространство. Представь, будто бы это замерзло глубокое озеро. Вот только озера не было.

 — Ох, как же я ненавижу, когда кто-то несет бред!

 — Это не бред. Я уже видел, как один пони провалился под этот лед. Мы тогда не стали его спасать, времени не было. Да и никому не хотелось спускаться в ту темноту.

 — Ладно, предположим, что ты говоришь правду. И какой же длины этот участок со льдом?

 — Почти все ущелье.

 — Отлично! Чтобы окончательно испортить мне день, можешь сказать, что здесь еще и лавины бывают!

 — Не прямо здесь, а метров через 100 вперед по ущелью точно бывают.

 — И вот ЭТО по-твоему безопасный путь?! Да каньон во много раз безопаснее этого места!

 — Понимаешь, это место может быть безопасным, если ты будешь идти тихо. В каньоне все зависит от твоей зоркости, иногда ловкости, да и от банальной удачи. А здесь нужно быть просто тихим, ну или другими словами, быть мною.

 — Короче говоря, ты решил меня убить. — подытожил слова драконоборца пегас.

 — Ты только сейчас это понял? Я тебе об этом всю дорогу твержу! Но тебе повезло: убью я тебе не здесь и не сейчас.

 — Ты очень добр ко мне.

 — Даже слишком, как мне кажется. — проговорил сквозь зубы Харт. — Ладно, хватит попусту сотрясать воздух. Пошли.

Абсолютная тишина... такое редкое явление, знаете ли. Практически в любом месте можно услышать какой-нибудь звук. Возьмем, к примеру, мой кабинет. Меня редко кто посещает, да и если такое происходит, тишины точно не будет, будут скорее крики на тему “почему ты спишь на рабочем месте” и им подобные. В общем, чаще всего у меня в кабинете тихо. Но абсолютной тишины все-таки нет. Постоянно можно услышать какие-то звуки. Особенно среди этих звуков выделяется мой метроном. В обычной ситуации его даже не замечаешь, а вот когда пытаешься уснуть... это тиканье... очень... раздражает...

Вокруг наших медленно бредущих героев тоже не было абсолютной тишины. Даже с замолчавшим Пасером, да. Вообще, временами тишина может очень сильно действовать на нервы. Особенно, когда под вашими копытами очень тонкий лед, а над головой тонны снега, готовые обрушиться на вашу голову, стоит вам издать какой-то громкий звук.

Но не тишина давила на нервы нашего дорогого пегаса: её, можно сказать, и не было. Этим занимались скорее вечные завывания ледяного ветра. То, что ветер был настолько холодным, что, проходя через шерсть и кожу, он впивался своими ледяными клыками в кости, Пасера не особо волновало. Он же, все-таки, был пегасом. Устойчивость к холоду, и все такое. Ему не нравилась постоянность данного явления. Каждую секунду пути слышать один и тот же звук... да и еще такой неприятный... Со временем Пасеру даже начало казаться, что это не ветер воет, а какой-то неведомый зверь умирает мучительной смертью где-то неподалеку...

Не в силах больше этого выдерживать, Пасер решился заговорить.

 — Нам еще долго идти? — спросил пегас шепотом.

 — Можешь говорить погромче. — сказал Харт своим обычным голосом. — Говори с той громкостью, к которой привык. Но не кричи. Нет, не долго. Еще час, если идти с такой скоростью.

 — Быстро мы. — удивился Пасер.

 — Тебе так кажется. Мы идем уже 4 часа.

 — Правда? Я, наверно, задумался.

 — Полезное умение — думать. Жаль, что ты им редко пользуешься.

 — Будем считать, что я этого не слышал. Раз уж нам осталось идти так мало, можно и поговорить.

 — А может, опять начнешь думать? У тебя в первый раз неплохо получилось.

 — Вместо того, чтобы оскорблять меня, расскажи кое-что. Ты сказал, что видел, как один пони провалился под этот лед, а затем добавил, что МЫ не спасли его. Кого ты имел в виду под словом “мы”?

 — Небольшой отряд драконоборцев. Недалеко от Хайстона был обнаружен дракон. Вот мы и отправились уничтожать его. И да, предвосхищая твой следующий вопрос, никто в здравом уме не станет посылать ОДНОГО драконоборца на убийство многовекового дракона.

 — Почему?

 — Он многовековой, идиот! У этой ящерицы огромный жизненный опыт. Даже если взять нас с тобой, да и еще твоих тупых дружков, то мы и близко не приблизимся к нему по количеству этого самого опыта! Один драконоборец может нормально справиться с молодым драконом, которому лет, ну 90, или чуть больше. А вот многовековая ящерица это уже дело для небольшого отряда.

 — То есть, драконоборцы не такие уж и всесильные, как о вас рассказывают?

 — Я уже говорил — меньше верь слухам. Мы сильны, во всяком случае сильнее обычного пони. Но дракон — это такое существо, которое... а вот это плохо. — проговорил последние слова шепотом Харт.

 — Что плохо? — спросил Пасер, начав озираться по сторонам.

 — Тсс, тихо. Посмотри вон туда, и ничего не говори. — сказал драконоборец, указав копытом на небольшую ветку, находящуюся чуть дальше и повыше от наших героев.

На этой ветке сидел орел и внимательно смотрел на двух пони, стоящих внизу.

 — Если эта штука крикнет — мы трупы. — прошептал Харт. — Значит так, нам нужно сейчас спокойным, медленным шагом, и, главное, молча, пройти мимо этой птицы. Если она все же закричит — бежим как можно быстрее и надеемся на лучшее. Ну, или другими словами, бежим и ждем скорой смерти. Кивни, если понял.

Пасер молча кивнул.

 — Отлично, тогда пошли.

Пегас и единорог начали идти медленным шагом, не спуская глаз глаз с орла, который с интересом наблюдал за двумя пони. Нашим героям почти удалось уйти подальше от этой птицы, но та, заметив, что гости покидают её, решила на прощание им крикнуть. Крик разнесся эхом по ущелью, а затем последовала абсолютная тишина... краткое затишье перед бурей, продлившееся всего секунду.

Шум и гвал наполнили ущелье так же, как его всего секунду назад наполняла тишина.

 — БЕГИ! — скомандовал Пасеру Харт, стараясь перекричать шум сходящей лавины.

Должен сказать, что шансы на выживание в данной ситуации для наших героев стремятся к нулю. Хотя, я слишком оптимистичен. На самом деле их вообще нет. Но пегас и единорог все равно продолжали бежать, стараясь хоть на секунду продлить свои жизни. И да, помимо сходящей лавины у героев была еще одна проблема в виде проламывающегося под их копытами льда. Рано или поздно они просто провалятся в темную бездну, что скрыта подо льдом...

Забег наших героев продлился совсем недолго: секунд 40, наверное. Но для них эти секунды казались вечностью, отделяющей их от смерти.

Первым пал Пасер. Он не сразу заметил, как уже несколько секунд впереди него бежит трещина. А когда пегас обратил на это внимание, было уже поздно. Лед под копытами исчез так внезапно, будто его и не было никогда. Выбросив вперед ноги в привычном для бега движении, Пасер почувствовал вместо льда пустоту. Посмотрев вниз, он увидел ту самую темноту о которой говорил Харт. Изо рта пегаса вырвался отчаянный крик о помощи, но было поздно...

Харт бежал на некотором расстоянии впереди Пасера, так как, будучи единорогом, был более привычен к бегу, чем пегас. Драконоборцу везло — он бежал немного быстрее, чем проламывался лед. Но долго такое везение продолжаться не могло, и он, как никто другой, это прекрасно понимал.

“Либо лавина, либо эта бездна,- думал Харт, — выбор, как обычно, невелик. Мне однажды сказали: если не знаешь что выбрать, выбирай неизведанное. Ведь там может быть что-то хорошее. Бред, конечно, но, может, в этот раз кретины из Ордена окажутся правы.”

С этой мыслью драконоборец остановился на месте в ожидании падения. Долго ждать не пришлось. В ту же секунду лед под копытами единорога исчез, превратившись в кучу осколков. И Харт начал падать в бездну, поглощаемый тьмой...

 — А-А-А-А!!! — драконоборец не ожидал, что падение будет таким коротким, и, кажется, он отчетливо слышал звук ломающихся костей...

Но сейчас не до этих мелочей! Надо срочно откатиться в сторону, иначе новая жизнь будет слишком короткой из-за тонн снега, которые прямо сейчас могут придавить нашего героя. Пересилив боль где-то в спине, драконоборец откатился на пару метров в сторону. Буквально через минуту на то место, где он лежал, сверху свалились те самые тонны снега. Этого снега было так много, что даже лежащего неподалеку Харта немного засыпало.

Выбраться из-под небольшой кучки снега не составило особого труда. Сложнее оказалось встать на ноги. Драконоборцу удалось сделать это только с пятой попытки.

Кое-как осмотрев себя, Харт понял, что все кости у него более-менее целые. А тот звук, видимо, был лишь плодом его воображения. Хоть что-то хорошее в этот день...

 — Пасер! — позвал драконоборец своего попутчика. — Пасер! Ответь, тупое отродье пегасьего рода! Ты не можешь вот так просто сдохнуть от падения! Счастье убить тебя должно достаться мне, а не какой-то лавине!

 — Заткнись уже, и помоги мне наконец выбраться. — отозвался пегас откуда-то со стороны своеобразных гор из снега.

Пройдя немного вдоль этих гор, Харт наконец смог найти Пасера. Тот лежал, погребенный под кучей снега размером с драконоборца. Из под этой кучи выглядывала лишь голова и передние ноги пегаса.

 — Ты сейчас такой уязвимый... тебя так легко убить. Такой соблазн, просто словами не передать. — сказал с ехидной улыбкой Харт.

 — Я же сказал: заткнись и помоги мне! — крикнул пегас. — Мы еще успеем понажелать друг другу скорейшей смерти в жутких мучениях! И да, ты еще ответишь за тупое отродье, тварь!

 — Прости, но я просто обязан был сказать то, что я о тебе думаю. — говорил драконоборец, раскапывая Пасера. — По-другому ты бы не откликнулся.

Через пару минут пегас стоял в полный рост, разминая затекшие конечности. Закончив это делать, он повернулся к драконоборцу.

 — Теперь, когда с вещами первостепенной важности покончено, можно вернуться к насущным проблемам. КАКОГО СЕНА?! — начал орать Пасер на Харта. — БЕЗОПАСНЫЙ ПУТЬ?! ДА ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! ВОТ ГДЕ МЫ ТЕПЕРЬ ИЗ-ЗА ТВОЕГО “БЕЗОПАСНОГО ПУТИ”?! Я ТЕБЯ И РАНЬШЕ НЕНАВИДЕЛ, НО СЕЙЧАС Я ТЕБЯ ХОЧУ УБИТЬ ПРЯМО НА МЕСТЕ! МЫ ИЗ-ЗА ТЕБЯ ТЕПЕРЬ ЗДЕСЬ СДОХНЕМ ОТ ГОЛОДА И ЖАЖДЫ!

 — Значит так, Истеричка. Если ты хоть на секунду замолчишь и выслушаешь меня, мы, может быть, выберемся отсюда.

 — Как ты меня назвал?!

 — Истеричкой, но это сейчас не важно. Ты должна выслушать меня.

 — Должна?!

 — Да, Истеричка, должна. Если ты сейчас не успокоишься и не заткнешься, то я так и продолжу относиться к тебе, как к кобыле.

 — Так, ладно, я спокоен... — проговорил Пасер через минуту.

 — И как тебя только в армию взяли вот с этим вот?

 — Сейчас это неважно. — огрызнулся в ответ пегас. — Взяли и взяли, точка. Что ты хотел сказать?

 — Пока ты орал, забрызгивая все вокруг своей слюной, я выяснил, что выход из этого места есть.

 — Каким образом ты выяснил?

 — На первый взгляд это место — обычный разлом в земле. Но посмотри себе под ноги. Что ты видишь?

 — Э-э... камень? — спросил недоуменно пегас.

 — Не просто камень. Приглядись, это каменные плиты. Не думаю, что их такими создала природа. Их кто-то сделал. Возможно, что это какой-то заброшенный церемониальный зал, или что-то вроде того.

 — Бред, просто бред... — проговорил Пасер.

 — Ты тоже самое про лед говорил. Теперь убедился, что это реальность?

 — Но кто, КТО в своем уме будет строить церемониальный зал под землей?! Ни один пони, скажу я тебе!

 — А мы говорим про пони?

 — Что?

 — Факела у тебя нет, я правильно понял? — решил сменить тему драконоборец.

 — Нет, все факела у Бургата.

 — А что было в твоих седельных сумках?

 — Только еда на неделю...

 — Ясно, значит искать твои седельные сумки смысла нет...

 — Что? Ты, видимо, не расслышал: там еда на неделю!

 — Я уже не первый раз остаюсь в замкнутом пространстве без еды, как-нибудь переживу. Да и мы выберемся отсюда через несколько часов, если повезет.

 — А если нет?

 — Ну, тогда тебя мы съедим первого... — ухмыльнулся Харт. — Так, раз нам не из чего делать факел, а также раз моя магия не работает, нам придется идти в темноте.

 — А это не опасно?

 — Призраков боишься?

 — Нет конечно, просто...

 — Раз не боишься, тогда вперед!

Харт решил пойти наугад, надеясь на слепую удачу. Да, стоит сказать, что перед тем как отправиться в темноту, наши герои стояли в небольшом лучике света, который пробивался откуда-то сверху. Но теперь они вышли за его границы и направились в неизведанное.

Вокруг была лишь темнота. Бесконечная, ставящая только одну цель — поглотить тебя. С каждой секундой, она медленно но неотвратимо, давила на психику. Хотелось просто взять и убежать, но это было невозможно, ибо темнота была везде.

Постепенно глаза наших героев начали привыкать к этой необъятной тьме. Таким образом, через пару минут они уже могли нормально перемещаться, не боясь случайно удариться об какую-нибудь стену.

Видимо, удача все же решила помочь драконоборцу, так как через пару минут блужданий по залу в полной темноте ему удалось найти проход в какой-то коридор. Харт был совершенно прав в одной вещи — это место сотворила не природа. И коридор, в который вышли наши герои, был явным тому подтверждением. Даже в темноте можно было различить странные узоры, вырезанные на стенах.

Очень жаль, что у наших героев не было с собой факелов. И я это говорю как историк, ибо если подобные узоры когда-либо попадут в копыта мне и моим коллегам, нам станут известны тайны времен, когда пони еще даже не существовали! Это какие могут открыться перспективы... Ах да, вернемся к повествованию.

 — Ты чувствуешь? — спросил шепотом Пасер.

 — Что?

 — Стало холоднее...

 — Ого, раз у нас пегас замерз, значит мне не кажется, что мои копыта инеем покрываются.

 — Может повернем назад и попробуем найти другой путь?

 — Нет. Холод это не преграда. Да и мое чутье подсказывает, что мы уже недалеко от выхода.

Пройдя через множество поворотов и развилок, наши герои увидели свет в конце тоннеля. В прямом смысле этого слова. Вдалеке маячил небольшой огонек света.

 — Смотри! Свет! — сказал Пасер. — Быстрее к нему!

 — Нет, подожди. — приостановил Харт пегаса. — Присмотрись к нему. Тебя ничего не настораживает?

Пасер внимательно посмотрел вперед, но ничего особо необычного не увидел.

 — Свет как свет... — проговорил недоуменно пегас — Что в нем такого?

 — Какого цвета обычно свет? — спросил неожиданно Харт.

 — Ну, желтого, — неуверенно ответил Пасер, — иногда оранжевого.

 — Именно. Проблема в том, что этот свет синий.

Пегас вновь взглянул на свет, и, действительно, тот был синий.

 — Это почему так? — прошептал Пасер.

 — Не знаю. Надо быть осторожнее. Пошли.

Шаг за шагом, через несколько минут наши герои достигли источника света. Как оказалось, это был выход на балкон, с которого открывался вид на... ледяной город. Да, именно так. Каждое здание, видимое с этого балкона, было сделано из кристально чистого льда. В центре города был виден огромный храм из, опять-таки, льда.

 — Это... невозможно... — проговорил Пасер, смотря на панораму города.

 — Ты наверх еще посмотри... — сказал не менее потрясенный Харт.

Пегас последовал совету драконоборца и посмотрел наверх. Перед тем, как описывать то, что увидел Пасер, я все-таки уточню, где находятся наши герои. Место, куда они вышли, являлось огромной пещерой, на всей площади которой располагался ледяной город. Его основу составляли небольшие домики, одинаковые по своей форме. Лишь изредка среди них можно было заметить какие-то здания, которые были немного больше. В центре города, как я уже сказал, находился величественный ледяной храм. Он был просто колоссальных размеров и горделиво возвышался над всеми остальными зданиями. По краям храма высились четыре высоких башни, ледяные шпили которых почти доставали до потолка.

Кстати, про потолок. Именно он больше всего поразил драконоборца. А уж Пасер на всю жизнь его запомнил. Этот потолок являлся единственным источником освещения в городе. Он, как и все в этом месте, был сделан изо льда. Через толщу этого льда было видно солнце, лучи которого с трудом пробивались в попытке осветить город. Но последний все же был освещен... вот только — синим светом.

 — Подожди, а как здесь ночью все освещается? — спросил у Харта Пасер.

 — Мне кажется, что никак, так как это не особо нужно местным жителям. Ты разве не заметил, что в тех коридорах, где мы блуждали, не было ни одного крепления для факелов?

 — И что? Может быть, так было задумано.

 — Ладно, неважно. Меня сейчас больше интересует вопрос, как отсюда побыстрее выбраться.

 — Зачем побыстрее? Здесь же абсолютно пусто, никого нет.

 — В этом и дело. Если на улицах города никого нет, значит, они где-то рядом.

 — Опять бред несешь? Ты не задумывался, что, может быть, это место просто заброшено?

 — Нет, этот город не заброшен... слишком все... чисто. Будто за всем здесь каждый день ухаживают. В общем, надо быстрее думать, как отсюда выбраться.

 — Может, еще раз поблуждаем по коридорам? — предложил пегас.

 — Нет, велик шанс нарваться на здешних обитателей. А в темноте не особо повоюешь.

 — А с чего ты взял, что они сразу же захотят нас убить?

 — Мы без приглашения вторглись на чужую территорию. Не думаю, что кого-то это может обрадовать. Так... — начал рассуждать вслух Харт, подойдя к краю балкона. — Думаю, можно здесь спрыгнуть. Высота вроде небольшая...

 — Знаешь, мне кажется, нам придется прыгать...

 — Да? Думаешь, здесь нет другого пути?

 — Другой путь, может, и есть, но мы, видимо, не сможем им воспользоваться...

 — Ты о чем?

 — Обернись.

Драконоборец последовал совету Пасера и обернулся. От увиденного Харт сделал два непроизвольных шага назад, а в глазах его застыл ужас. Да и как могло быть иначе? Не думаю, что кому-то удалось бы сохранить хладнокровие, когда перед вашим взглядом появятся несколько безголовых тварей, похожих на обезьян! Да, именно такие существа вышли из входа в коридоры, по которым блуждали наши герои. Наверное, стоит уделить пару строк их более подробному описанию.

Эти существа ростом были немного больше обычного пони. Как уже было сказано, головы у них не было. Но как же они ориентировались в пространстве? Все просто. Глаза, рот, нос, в общем, лицо, располагалось у них на туловище. Зрелище действительно не самое приятное, должен вам сказать. У этих тварей были длинные ноги, а также руки, кисти которых доставали до пола. Кожа у них была синего цвета. Хотя, может быть, и другого, ибо из-за освещения даже шерсть наших героев была синей.

Я точно не знаю, что это за существа. Трудно сказать, существовали они на самом деле, или это просто обычная для тех времен выдумка. Сам я придерживаюсь мнения, что это, все-таки, просто бред сильно ударившегося головой при падении пони. За огромное количество лет, что изучается история пони, не было ни одного упоминания этих тварей. Конечно, может быть всякое, в нашем-то мире, так что и эти создания имеют свое право на существование. Хотя бы в умах пони.

То, что эти безголовые твари были настроены недружелюбно, было понятно даже идиоту. Обычно, когда с вами хотят спокойно поговорить, никто не будет тыкать в вас копьем и злобно скалиться. Пасер был прав — придется прыгать.

 — Беги, я ненадолго задержу их. — сказал драконоборец пегасу.

 — Что?

 — Что слышал, идиот! Не беспокойся, за 40 с лишним лет я научился убивать.

Пасер несколько секунд постоял в размышлениях, а затем спрыгнул с балкона. До Харта донесся приглушенный вскрик, а чуть позже, энергичный стук копыт по льду.

 — Знаете, мне в детстве говорили, что тыкать копьем в незнакомого пони неприлично... — обратился драконоборец к противникам, в надежде немного их отвлечь. Но похоже, это у него не особо вышло, ибо тот безголовый, который стоял впереди всех, резко сорвался с места и побежал в сторону Харта, выставив свое копье перед собой.

Драконоборец только этого и ждал. Как только безголовый подбежал достаточно близко, Харт немного пригнулся, и резким выпадом выхватил зубами копье из рук противника. Оно, как, похоже, и все в этом месте, было сделано изо льда. Понятное дело, держать такую вещицу в зубах не очень приятно. Поэтому, драконоборец быстрым движением пронзил немного ошеломленного противника, оставив копье в его теле.

Дикий рев разнесся по пещере. Харту было плевать, какую боль испытывал безголовый, единственное, его заинтересовало то, что у этой твари не было крови. Насколько понял драконоборец, ему удалось пронзить копьем глаз противника, а раз так, то крови должно было быть не мало.

Оставив решение этой загадки на потом, единорог ударил орущего противника задними ногами, тем самым сбросив с балкона. Одного он убил, но осталось еще семь безголовых, которые хоть и были немного шокированы смертью товарища, но все-равно были вооружены и жаждали убить нашего героя.

 — Итак... кто еще хочет полетать? — спросил драконоборец, злобно глядя на противников.

Злобный взгляд и грубый голос не возымели нужного эффекта, и все безголовые одновременно ринулись к Харту.

За секунду оценив ситуацию и не найдя способов выжить в битве, драконоборец развернулся и быстро прыгнул с балкона. Прыжок получился удачным — единорог приземлился на ноги. Но стоило ему попытаться сделать шаг, и он сразу же упал, подскользнувшись на льду. Встав, и привыкнув к скользкой поверхности, драконоборец быстро побежал вперед. Надо было найти Пасера.

Но пегас и не думал долго скрываться от Харта. Стоило тому пробежать рядом с каким-то переулком, как вдруг его кто-то схватил сзади. Недолго думая, драконоборец лягнул незнакомца задними ногами. Харт быстро обернулся, и увидел неподалеку отлетевшего от удара Пасера, который лежал на льду и с трудом дышал.

 — Ты идиот, что ли?! — спросил Харт. — Хотя, кого я спрашиваю... конечно же идиот!

 — Я... не... идиот... — с трудом проговорил пегас. — это... ты! Больно же...

 — Тебе повезло, что вообще говорить можешь. А теперь, хватит валяться! Бежать надо!

Через пару минут Пасер наконец смог встать на ноги. Бросив друг другу в лицо парочку оскорблений, наши герои побежали дальше, в надежде побыстрее найти выход.

Как оказалось, город был не таким уж и чистым, каким он выглядел сверху. На улицах в огромных количествах был разбросан всякий мусор. И не только мусор... Пробегая возле одного из домов, наши герои увидели на пороге разлагающийся труп одного из безголовых. Времени остановится и внимательно его осмотреть у героев не было, но даже невооруженным взглядом было видно, что его не просто убили...

Немного поблуждав по центральной части города, Харт и Пасер наконец вышли к его окраине. Здесь у них был шанс найти какой-то коридор, способный вывести их на свет. Настоящий, солнечный свет, прошу заметить. И да, им надо было найти этот выход поскорее, ибо безголовые оказались очень быстрыми бегунами, и понемногу начали нагонять наших героев.

Удача — очень переменчивая кобылка. То она на твоей стороне, то в ту же секунду она отворачивается от тебя, когда тебе срочно нужна помощь. В этот раз удача, по-видимому, решила сотрудничать с нашими героями. Пробегая возле очередного коридора, которые Харт отсеивал как небезопасные пути, полагаясь на свое чутье, Пасер резко остановился.

 — Эй, смотри! — указал пегас вглубь коридора. — Там свет! Нормальный свет!

 — Тогда не стой! — крикнул на него драконоборец, забежав в плохо освещенный коридор.

Вдалеке действительно маячил свет. Это был настоящий лучик надежды во тьме отчаянья. Осталось лишь добежать до него. Каждая секунда бега сокращала расстояние до света, но в то же время уменьшала дистанцию между нашими героями и безголовыми, количество которых сильно увеличилось. Казалось, что Харт и Пасер не смогут спастись, что вскоре их просто нагонят, а затем убьют и насадят их головы на копья...

Источником света оказался ряд факелов, прикрепленных к стенам по обе стороны коридора. Герои быстро пробежали мимо них, не сбавляя скорости, ибо это было равносильно смерти. Харт повернул голову, решив оценить расстояние между противниками и собой, но вместо этого остановился в удивлении от увиденного. Безголовые стояли неподалеку от факелов и не решались к ним подойти. Пасер, услышав, как прекратился стук копыт Харта, повернулся, и так же, как и драконоборец, встал на месте.

 — Это чего они? — спросил пегас.

 — Ну конечно... как же я раньше не понял! — проговорил Харт.

 — Что? Ты о чем?

 — Ведь все так просто! — продолжал говорить драконоборец, медленно подходя к факелам и безголовым. — Разве ты уже не понял?

 — Что понял? Почему они остановились?

 — Они боятся тепла! Вот почему в тех коридорах не было ни одного крепления для факелов! Вот почему у них нет крови! Они могут жить только там, где холодно.

 — Подожди, но ведь это бессмыслица! Откуда тогда здесь факелы? Это же их территория!

 — Нет, не их. Ты разве не заметил, как изменились стены? Это уже необработанный камень. Это уже обычная пещера.

 — Но кто тогда оставил эти факелы?

 — Не знаю. Но тот кто их здесь оставил, наверняка хотел, чтобы эти твари никогда не выбрались наружу...

 — И правильно. Не хотел бы я, чтобы такое по свету разгуливало.

 — Ну по свету-то навряд ли, а вот по ночам...

 — Тем более.

 — Но это, все-таки, не правильно. Даже они имеют право на нормальную жизнь.

 — В тебе проснулось чувство жалости? Бредовый день, право... да и чем это для них не нормальная жизнь? Сидят себе тихонечко в темноте, да не трогают никого.

 — Вот только пожирают друг друга от голода...

 — Что?

 — Помнишь труп, что мы видели в городе? Этот безголовый был непросто убит. Его еще и ели. Тот, кто запер их здесь, не подумал, или не захотел думать, о том, как они выживут без еды. Вот им и приходится сокращать свой род...

 — Звучит по-зверски...

 — Это вынужденная мера. Окажись мы на их месте, поступили бы так же. Ладно, пошли. Мы ничем не можем им помочь.

Пасер ничего не ответил, молча согласившись с драконоборцем. Последний раз взглянув на этих странных и лишенных нормальной жизни существ, наши герои направились к выходу из этого места.

Единорог и Кинжал

— …Ну а потом меня обругал командир, а Тираила и Бургата вообще судил трибунал! — рассказывал какую-то очередную историю Пасер. — Ты бы видел, как они возмущались! Да, у Тираила тогда еще был язык. Эх, каким хорошим собеседником он был, ты даже не представляешь...

С момента, когда наши герои последний раз видели безголовых, прошло около часа, а постоянно петляющий коридор так и не кончался. Для Харта это омрачалось еще и тем, что Пасер постоянно что-то рассказывал. Было ощущение, будто он за свою короткую жизнь успел поучаствовать во всех событиях, которые произошли во всех трех племенах пони. Успокаивало одно: единорог держал в зубах факел, а, значит, в любой момент можно было подпалить перья пегаса.

Ну а что ему еще оставалось? На просьбы помолчать Пасер не реагировал, как, собственно, и на угрозы. Пегас просто шел рядом с драконоборцем и рассказывал истории из своей жизни. Ему было плевать на слова какого-то старого единорога, который знал о жизни много больше, чем пегас.

Драконоборец уже хотел дотронутся факелом до поврежденного крыла Пасера, как вдруг за очередным поворотом наши герои увидели солнечный свет.

 — Ну, наконец-то! — сказал пегас и перешел с неспешного шага на бег.

В отличии от Пасера, Харт продолжил идти с той же скоростью, что и раньше. Он понимал, что выход мог быть в каком-либо опасном месте, а значит, и спешка могла привести либо к смерти, либо... да, к еще более страшной смерти.

Но в этот раз героям повезло. Как только глаза единорога вновь привыкли к солнечному свету, перед ним предстал лишь потрясающий пейзаж. На горизонте виднелась горная гряда, похожая на ту, где находились единорог и пегас. Все остальное пространство занимал лес, деревья в котором были покрыты белоснежным снегом.

 — И где мы? — спросил Пасер, когда драконоборец встал неподалеку от него.

 — Нам повезло. — ответил Харт. — Мы недалеко от Хайстона. Вообще, я думал, что мы окажемся подальше...

 — А поподробнее?

 — Хайстон расположен в начале горной гряды, которую ты видишь на горизонте. Добираться до него придется где-то часов 7-8.

 — И это, по-твоему, недалеко?

 — Радуйся хотя бы этому. Мы могли оказаться намного дальше от Хайстона, чем сейчас. Так,- проговорил задумчиво драконоборец, осматривая окрестности, — нам лучше идти у основания гор. Таким образом мы доберемся до выхода из ущелья, а оттуда уже двинем в сторону Хайстона.

 — А почему бы не пойти через лес? — спросил пегас, указав копытом в сторону заснеженных деревьев.

 — Потеряем целый день.

 — С чего бы это?

 — Просто поверь моему опыту. Идти через лес всегда сложнее. В общем, если мы пойдем у основания гор, то окажемся в Хайстоне быстрее. А нам лучше не задерживаться, а то те два идиота отправятся на наши поиски.

 — И что плохого в том, что они начнут нас искать?

 — Они заблудятся.

 — Послушай, я в который раз повторяю: они не тупицы. Бургат и Тираил прекрасные воины, которые имеют богатый боевой опыт. Так что, не неси всякую чушь про то, что они заблудятся.

 — Для меня они будут оставаться идиотами, пока не будет доказано обратное. Я за свою жизнь повидал многое. А уж идиотов и того больше. Так что заткнись и иди тем путем, который я указал.

 — С какого такого сена ты решил, что имеешь право командовать? — грубым голосом спросил Пасер.

 — Понимаешь, одно из основных качеств настоящего командира — это наблюдательность. Когда у него подобное качество отсутствует, командование принимает другой пони. Таким образом, мне приходится стать командиром, ибо среди твоих качеств наблюдательность точно не числится. Если бы она у тебя была, ты бы уже давно заметил, что я командую большую часть нашего путешествия.

 — Как же сильно тебе повезло, что у меня есть приказ сопроводить тебя живым. — сказал сквозь зубы пегас.

 — Да, ты прав. Я везунчик. Чего, конечно же, нельзя сказать о тебе, так как у меня нет приказа оставлять тебя в живых. — злобно ухмыльнулся Харт.

 — Просто заткнись, и пошли, — сказал Пасер, — уже хочется побыстрее от тебя избавиться.

Харт ничего не ответил, в мыслях радуясь тому, что этот чертов пегас не произнесет ни слова из-за своей злости еще, как минимум, часа четыре.

Но, к несчастью для нашего единорога, дорога до Хайстона заняла целых шесть часов. Пять из них пришлось потратить на путь до выхода из ущелья, а оставшийся час наши герои добирались до небольшого лагеря на окраине города, который устроили Тираил и Бургат. Хотя, это скорее и не лагерь был вовсе, а просто разожженный костер. Но после путешествия среди льда и смерти нашим героям было достаточно и этого теплого костерка.

 — Почему вас так долго не было? — спросил Бургат, когда Харт и Пасер немного отдохнули. — Мы уже собирались отправиться на ваши поиски.

 — Значит мы успели вовремя. — сказал единорог. — Мне было бы лень идти искать вас.

 — Не слушайте этого идиота. — ответил Пасер. — У нас возникли некоторые трудности в пути. Если коротко, в ущелье сошла лавина, а мы провалились под лед. Ну и нам пришлось долго выбираться из того места, куда мы попали. Что-нибудь слышно от нашего начальника?

 — Да, — ответил Бургат, — вот только...

 — Что?

 — Он хочет, чтобы завтра днем драконоборец встретился с ним в таверне. Один.

 — ЧТО?! — выкрикнул Харт. — Он смерти моей хочет?! Там же наверняка будут единороги-гвардейцы!

 — Он сказал, что если ты действительно драконоборец, у тебя с легкостью получится расправиться с парочкой гвардейцев.

 — Да? Так и сказал? — спросил единорог. — Ну, раз так, с прискорбием вынужден сообщить вам, что ваш начальник тупой идиот, который сошел с ума!

 — Он знал, что ты это скажешь, и попросил напомнить о произошедшем в лесу Новель двенадцать лет назад.

 — Новель, значит?.. — спросил драконоборец в задумчивости. — Ладно, встречусь я с этим вашим начальником.

 — А тебя и не спрашивали, хочешь ты идти или нет, — сказал Бургат.

 — Это верно, — согласился с пегасом Пасер, — но все же меня настораживает его просьба отправить драконоборца одного.

 — Да не беспокойся ты! — успокоил своего друга Бургат. — Все пройдет нормально. Отдадим этого поганого единорога, а потом опять отправимся путешествовать, как раньше.

 — Да, думаю ты прав...

 — Не хотелось бы вас огорчать, — напомнил о своем присутствии Харт, — но должен сказать: для того, чтобы путешествовать, надо хотя бы уметь ориентироваться на местности. А сегодня я убедился, что вы этого не умеете.

— Ох, да заткнись ты! — крикнул в отчаянии Пасер. — Давайте уже просто ляжем спать, ночь все-таки. Первым дежурит Тираил, потом я, а под утро Бургат. А ты, драконоборец... ты молчи, просто молчи.

 — С превеликим удовольствием. — ответил Харт. — Вот если бы ты еще умел молчать, то я бы мог сказать, что день прошел хорошо...

Пасер ничего не ответил, только приложил копыто к своему лицу. На чем, собственно, и закончился этот полный приключений день. Тираил взмыл в небеса, начав патрулировать территорию по воздуху, а остальные пони устроились на сухой от долгого отсутствия дождей траве, пытаясь уснуть.

Кстати говоря, я должен заметить, что Харт не просто так говорил, будто ему не под силу справится с кучкой гвардейцев. На самом деле наш герой был способен и на более сложные свершения. Это был всего лишь блеф со стороны драконоборца, который он использовал, чтобы убедиться, что его предположения о личности начальника пегасов верны. Это был не первый случай в жизни единорога, когда он так поступал. Можно даже сказать больше: вся его жизнь состояла из блефа. Ни один пони не мог с уверенностью сказать, что он хорошо знает Харта. Для одних он был жестоким убийцей, а для других единорогом, который спас от смерти многих пони. Драконоборца это все вполне устраивало, и он не собирался никому раскрывать свою душу. Но события будущего заставят его снять свою маску. Маску, которую он не снимал уже более 40 лет...

Но будущее это будущее, а значит, мы рано или поздно до него дойдем. А сейчас давайте взглянем на то, что произошло на следующий день после разговора у костра.

Сквозь сон Харт почувствовал какое-то неприятное ощущение в боку, будто что-то с силой его толкает. Открыв слипающиеся глаза, он увидел стоящего над собой Пасера, который бил Харта в бок копытом, пытаясь разбудить того.

 — Ну, наконец-то! — сказал пегас. — Тебя совершенно невозможно разбудить!

 — А? Что? — проговорил сонный единорог. — Уже утро?

 — Хуже! Уже полдень!

 — Правда? А, я все равно не выспался... Эх, и почему единственным местом, где я смог нормально поспать, была столичная тюрьма?

 — Потому что именно там тебе и место. — ответил Пасер. — Давай уже вставай, тебе надо в город идти.

 — Может я сначала поем?

 — В таверне закажешь себе еды.

 — А как же деньги?

 — У гвардейцев отберешь.

 — У тебя на любой мой вопрос есть ответ?

 — Да.

 — Как умерла твоя жена?

 — Что? Я вообще не был женат, идиот!

 — А мать?

 — Так, заткнись. Вот сейчас просто заткнись. Иди уже в город! — разозлился пегас.

 — Да, мамочка, конечно, — начал дразнить пегаса Харт, — сейчас же пойду в этот поганый городишко! И все-таки, как она умерла, а? Мучилась долго?

 — Ну и тварь же ты...

 — Да, будем знакомы. Есть какая-нибудь накидка?

 — Зачем тебе?

 — Клеймо прикрыть, конечно же!

 — Твоих лохмотьев хватит.

 — Кстати, а где эти два придурка?

 — Бургат и Тираил пошли в город, закупить кое-какие припасы. Если повезет, они придут на помощь, когда на тебя гвардейцы нападут.

 — Очень, конечно, мило с их стороны, но два лишних трупа не лучшее украшение для таверны, как по мне. Ладно, пойду я уже. Как хорошо, что мы с тобой больше не увидимся. Ведь так?

 — У нас приказ: доставить тебя живым до Хайстона. И на этом всё. Дальше нас уже не интересует, что с тобой будет.

 — Вот и отлично. Эх, даже прощаться как-то не хочется.

 — Мне кажется, это не из-за того, что ты привязался к нашей компании.

 — Это верно. Просто мне не хочется опускаться еще ниже, прощаясь с поганым пегасом. С тебя хватит и того, что я спас твою нежную шкурку в тех пещерах. — сказал Харт и, развернувшись, пошел в сторону города земных пони.

Хайстон, наряду с другими городами земных пони, был местом, где единороги и пегасы не пытались перегрызть друг другу глотки. Земным пони хоть и было все равно на распри между двумя другими племенами, но они не особо желали, чтобы на их территории происходили сражения. Поэтому и был введен запрет на боевые действия, да и просто на стычки между отдельными пони на территории городов. Единственным местом, где могло произойти нарушение данного закона, была городская таверна. Но в основном это случалось только когда кто-нибудь выпивал лишнего. В остальных частях города было вполне себе тихо.

Сам город был расположен у подножия горного хребта. Не смотря на суровый северный климат, поля к западу от города давали обильный урожай. Вот только уже в самом начале осени наступали сильные холода, что заставляло земных пони собирать урожай в другие сроки, нежели это происходило в остальных городах. К сожалению, из-за этого обстоятельства к концу зимы еда, чаще всего, кончалась.

В Хайстоне также была самая большая, на тот момент времени, рыночная площадь. Да и вообще уровень торговли в городе был на довольно высоком уровне. С чем это было связано, сказать сложно. Но факт остается фактом: Хайстон был в то время устойчивым торговым центром. На территории городского рынка ежедневно совершались тысячи сделок. В Хайстоне было очень просто найти какую-либо редкую вещь, будь то шелковая ткань или краситель для одежды. К тому же, развитая торговля спасала город от голода в зимние периоды.

Харта не особо интересовала торговая площадь. Он пытался как можно быстрее и незаметнее добраться до городской таверны. Единорог не собирался сбегать из города, подальше от этих пегасов и их начальника, хоть у него и была прекрасная возможность. Нет, его наоборот все это дело заинтриговало. А значит и сбегать не было смысла.

Успешно миновав два небольших патруля гвардейцев (они действительно начали всерьез разыскивать драконоборца, расспрашивая местных жителей), Харт наконец добрался до небольшого двухэтажного домика, в котором и располагалась таверна.

Как только драконоборец вошел внутрь, его сразу же гостеприимно встретил пестрый букет из запахов пота и выпивки. Не обращая внимания на запах (наш герой уже не раз останавливался в подобных заведениях), Харт неторопливо осмотрелся. Внутренние помещения таверны ничем не отличались от таких же в других городах. Те же дубовые столы, расставленные по всему залу (которые никто никогда не моет должным образом), та же барная стойка, расположенная справа от входа. В дальнем конце зала стоял камин, в котором с приятным для ушей треском горели несколько поленьев. В середине комнаты располагались, на некотором расстоянии друг от друга, образуя квадрат, четыре деревянные колонны, которые поддерживали второй этаж. Там были комнаты для тех, кто решил остановится в городе на пару дней. Лестница на второй этаж находилась в дальнем правом углу зала. При первом посещении таверны её и не сразу-то заметишь.

Народу в заведении было на редкость очень мало. Только лишь бармен да какой-то пожилой пони, сидящий в левом углу зала, который с тоской смотрел на постепенно пустеющую кружку с выпивкой. Харт вздохнул с облегчением: гвардейцев в таверне не было. Драконоборец подошел с стойке и поприветствовал бармена, тучного земного пони с бородой и хмурым выражением лица.

 — Что-то я тебя здесь раньше не видел. — сказал бармен. — Впервые в Хайстоне?

 — Да. Редко когда меня на север заносит. — ответил Харт. — Я чаще всего где-то на юге путешествую.

 — А-а, путешественник... — проговорил бородач. — Что-то много вас в последнее время развелось. Неужели и вправду это так интересно?

 — Несомненно. Иногда вот идешь куда глаза глядят, а потом вдруг оказываешься в каком-нибудь лесу. Дует небольшой ветерок, и ветки на деревьях начинают шелестеть своей листвой, создавая приятный звук, который слышно из любой точки леса. А рядом, совсем недалеко от того места, где ты обустроил лагерь, слышится шум небольшого водопада, который является частью ручейка, вода в котором чиста как само небо. И вот в этот момент ты понимаешь, что не зря проделал столь долгий путь длинною в тысячу шагов...

 — Хе-хе, даже так? Ну что ж, может мне тогда стоит продать свою таверну, да тож отправиться путешествовать? — спросил, немного развеселившийся от прихода приятного собеседника, бармен.

 — Я не думаю, что этот городишко долго протянет без заведения с таким приятным для общения хозяином. — ответил с улыбкой Харт.

 — Хех, тож верно. Ну да ладно, чего хочешь-то?

 — Мне бы поесть чего-нибудь, да немного выпить.

 — Ну выпить у нас есть всегда, да и голодным мы никого не оставим. Подожди немного, щас приготовлю что-нибудь.

С этими словами бармен скрылся за дверью ведущей на кухню. Харт тем временем начал тихонько следить за входом в таверну, в ожидании “загадочного” начальника. Прошла пара минут, и дверь в таверну открылась. Но вместо единорога, которого ждал драконоборец, в здание вошел отряд из четырех хорошо вооруженных гвардейцев. Харт, как мог, скрыл за лохмотьями, по недоразумению называемые одеждой, свое клеймо. К счастью для единорога, никто из гвардейцев не заметил символ Ордена. Трое из них пошли к одному из столиков, а четвертый подошел к стойке и обратился к бармену, который как раз вышел с кухни, неся с собой тарелку с салатом.

 — Принесешь нам как обычно вон за тот столик, — указал копытом гвардеец в сторону своих дружков, — понятно?

 — Ага, чего тут может быть не понятного? Тварь... — проговорил шепотом последнее слово вслед уходящему гвардейцу бармен.

 — Ты их знаешь? — так же шепотом спросил Харт.

 — Да, к сожалению. Сейчас все гвардейцы ищут какого-то беглого и опасного преступника. Вроде бы и ничего такого, но вот этот отряд особенно обнаглел. Приходят ко мне каждый день, и требуют самую дорогую еду и выпивку за просто так! Говорят при этом, будто они выполняют особое задание Короля, которое он им лично поручил. Да даже если и так, мне все равно плевать на этого поганого Короля и его свиту.

 — А выгнать их не пробовал?

 — Да как? Они же меня сразу либо в тюрьму кинут, либо вообще порешат. Лучше уж подождать, пока они найдут этого преступника.

 — А что за преступник-то?

 — Я не знаю. Какой-то единорог, которого боятся всякие аристократы. Говорят, будто он последний из древнего ордена, который с драконами боролся. Но я в эту чушь не рекомендую верить. Их уже всех давно порешили. Но даже если это правда, то я все равно на его стороне, так как...

 — Эй! Хозяин! Где наша еда?! — выкрикнул из-за столика один из гвардейцев, прервав бармена.

 — Да щас! Ждать не умеешь, что-ли?! Ладно, пойду я. — сказал бармен Харту. — Ты ешь пока, через пару минут выпивку тебе принесу.

Харт молча кивнул, и начал есть салат из нарезанной моркови, помидоров и огурцов. В то же время он искоса поглядывал на столик за которым сидели гвардейцы. Он ждал, когда кто-нибудь из них заметит драконоборца. Единорог знал, что рано или поздно это случится. Драконоборец был не самым удачливым пони на этом свете.

И в этот раз данное высказывание подтвердилось сполна. Через пару минут двое из отряда гвардейцев начали внимательно наблюдать за Хартом, о чем-то переговариваясь между собой. Скорее всего, они обсуждали особые приметы драконоборца, как, например, огромный шрам на спине. Харт мог, конечно, встать и спешно выйти из таверны, но он понимал, что это не особо его спасет. Лучше уж украсить трупами гвардейцев пол в таверне, чем своей кровью землю на улице.

Еще через несколько минут, один из гвардейцев (с виду самый трезвый из всей компании) встал и направился к Харту. “Сейчас начнется...” подумал драконоборец, незаметно подтянув поближе к себе кухонный нож, который забыл на стойке бармен.

 — Прошу прощения, сэр, — сказал подошедший единорог, — можно мне взглянуть на вашу метку?

 — Странно слышать подобное из уст жеребца... — проговорил Харт.

 — И все же, сэр, я настаиваю.

 — Настаиваешь, да? А ты слышал когда-нибудь о таком понятии, как личное пространство?

 — Послушайте, мы разыскиваем опасного преступника, а вы подозрительно похожи на него. Покажите мне вашу метку, или я буду вынужден применить силу.

 — Вот как? И что же ты мне сделаешь?

 — Простите, но я вынужден посмотреть на вашу метку.

Гвардеец протянул копыто, собираясь приподнять лохмотья на драконоборце, но тот резким движением, держа в зубах кухонный нож, развернулся, и одним ударом лишил единорога зрения, порезав тому оба глаза.

 — А-А-А!! МОИ ГЛАЗА! — дико заорал гвардеец падая на пол и обрызгивая своей кровью все вокруг. — КАК БОЛЬНО, МАТЬ ТВОЮ!! А-А-А!

Харт медленно встал на все четыре ноги и развернулся к остальным гвардейцам, которые с ужасом смотрели на корчащегося на полу и орущего от боли товарища. Драконоборец все еще держал в зубах кухонный нож, покрытый свежей кровью единорога. Эта ужасающая картина ненадолго ввела в ступор трех гвардейцев, чем не отказался воспользоваться Харт. Брошенный драконоборцем нож пролетел через весь зал и попал точно в лоб одному из единорогов.

Упавший на стол труп товарища сразу же вывел гвардейцев из ступора. За секунду в воздух, движимые магией, взлетели копья. Единороги не совершали поспешных действий, чтобы не повторить участь своих друзей. Один из них медленным шагом зашел за спину драконоборцу, а второй так же медленно шел к Харту, надеясь ударить спереди. Драконоборец видел все эти маневры, но он ждал, когда же кто-то из гвардейцев совершит ошибку.

Ждать пришлось недолго. Оба гвардейца одновременно направили свои копья в сторону Харта, но тот с легкостью увернулся от удара. И даже больше, ему удалось схватить зубами копье единорога, нападавшего спереди, и вырвать его из магической хватки гвардейца. Теперь очередь атаковать перешла к драконоборцу. Харт с огромной скоростью рванул к стоящему перед ним гвардейцу и со всей силы вонзил копье тому в горло. Единорог не забыл про стоящего сзади противника, и, развернувшись, ударил его неострой частью копья по лицу, из-за чего тот на секунду растерялся. Харту хватило бы и полсекунды. Последний удар драконоборец нанес в голову гвардейцу. Кончик копья прошел через череп единорога насквозь.

Оставив оружие в голове мертвого пони, Харт подобрал его копье и направился к до сих пор орущему гвардейцу без глаз. Копье, торчащее из живота слепого единорога, стало жирной точкой в этой короткой битве.

Харт слегка улыбнулся такой простой победе и уже было направился обратно к стойке, как вдруг перед его лицом пролетел кинжал, и вонзился в рядом стоящую деревянную колонну.

 — И почему, когда мне приходится с тобой встречаться, неподалеку от тебя всегда валяется куча трупов? — спросил чертовски знакомый голос.

 — Ты еще в обычные дни меня не видел. — ответил драконоборец, вынув вонзенный в дерево кинжал. — А почему, когда мы с тобой встречаемся, ты вечно кидаешь в меня этот клинок?

 — Другими способами тебя не остановить. По-другому ты все равно продолжишь убивать. Я ведь прав, Харт? — ответил единорог фиолетовой расцветки, и с такого же цвета гривой, которая была старательно уложена в аккуратную прическу.

 — В этом я ничем не отличаюсь от тебя, Лиар. — ответил Харт, возвращая кинжал законному владельцу.

Этот единорог был... старым другом для Харта, так скажем. Вот только назвать это дружбой было сложно. Лиар был одним из лучших наемников того времени, если не самым лучшим. Его услуги стоили очень больших денег, но и заказы были не на всякие защиты караванов. Нет, целью Лиара чаще всего становились аристократы и прочая знать. Если на улицах города рассказывают о жестоком убийстве какого-то чиновника, будьте уверены, это сделал Лиар.

Единорог этот, будучи очень богатым, одевался только в дорогую одежду, да и вообще выглядел, как аристократ. Но так было ровно до того момента, когда он вытащит из-под фиолетового плаща (Харт всегда поражался, сколько же денег Лиар потратил на этот краситель) свои кинжалы. Наемник пользовался только кинжалами, считая другое оружие “недостойным”. Под плащем Лиар носил кожаную броню (тоже фиолетового цвета. Этот пони был помешан на фиолетовом) на которой были сделаны куча креплений для различного рода кинжалов. Ну а на метке у него была изображена алая, как кровь его жертв, роза.

 — Я тебя в который раз прошу, называй меня по кличке! — возмутился Лиар.

 — А я в который раз тебе отвечаю, у тебя очень тупая кличка... Кинжал.

 — Нормальная кличка, что тебе не нравится, не пойму. Неплохой бой, кстати.

 — Бой? Где ты вообще видел бой? Эти придурки даже не умели сражаться!

 — Ты так про всех говоришь. Ну да ладно, вернемся к делу. Надеюсь, мне удалось тебя заинтриговать?

 — Давай будем честны друг с другом — у тебя это никогда не получалось. Но все же мне интересно, во что же ты такое ввязался, да еще и меня решил привлечь.

 — Да, дельце действительно интересное, но давай поговорим об этом не здесь. Я хоть и привык к виду крови и трупов, но все равно общаться в их присутствии не очень приятно. Давай вначале доберемся до моего лагеря.

 — Ладно, пошли...

 — Эм... а... — подал голос бармен, который все это время стоял за стойкой с открытым ртом.

 — А, деньги за еду и произошедшее можешь с трупов забрать. — сказал Харт бармену.

 — Но что я... когда... что я скажу, когда другой отряд зайдет и обнаружит здесь трупы?

 — Да как обычно. Выпили лишнего и передрались. — ответил Лиар. — Пошли, Харт.

Два единорога покинули таверну, оставив хозяина с четырьмя трупами на полу и кучей вопросов в голове.

Долгая дорога к смерти

— Уж если ты наблюдал за боем, — сказал Харт, идя с Лиаром по городу, — то мог бы и помочь немного. Или жизнь среди аристократов сделала из тебя мягкотелую кобылку, боящуюся вида крови?

 — Что? — спросил Лиар, отвлеченный от своих мыслей. — А, ты про это. Понимаешь, я зашел в таверну под самый конец потасовки. Помнишь того старого пони, который сидел в углу? Так вот, это был мой связной. Как только тот гвардеец подошел к тебе, этот старик сразу побежал звать меня. Ну а фразу “хороший бой” я сказал, увидев красиво лежащие трупы.

 — И зачем все так сложно? Ты что, не мог просто выслушать мое описание со слов пегасов?

 — Знаешь, чем мы с тобой похожи? Я тоже не доверяю пегасам.

 — Сказал единорог, который работает на Штормбрингера...

 — Это... вынужденная мера. Мне сейчас очень нужны деньги, а этот пони предложил неплохое вознаграждение за задание.

 — Ха, а в наше время уже не платят хорошо за убийство всякой знати?

 — Ты даже не представляешь, какой переполох среди аристократии устроил этот твой чертов Орден. Мне пришлось быстренько покинуть столицу, иначе меня отправили бы в темницу, или вообще на плаху. Ведь благодаря тебе я имею к Ордену кое-какое отношение.

Лиар не зря носил титул одного из лучших наемников. В отличие от других пони, выполнявших всякую грязную работу, типа нападений на обозы и прочего мародерства, единорог работал над более сложными и замысловатыми поручениями. В основном это были контракты на убийство различных аристократов. К слову, больше всего Лиар гордился успешно выполненным заданием по устранению старшего сына короля.

Строго говоря, подобные заказы были практически невыполнимы... если только ты не один из богатейших аристократов, имеющий связи с семьей короля. Да, для обычных пони Лиар был не наемником, а зажиточным единорогом, которого часто можно было встретить в окружении таких же богатых пони. Таким образом, о его настоящей работе знали лишь единицы, что было для Лиара, конечно же, выгодно. Ведь не было на свете ничего проще, чем завести дружбу с каким-то аристократом, а затем, оставшись с ним наедине, всадить нож ему в сердце. Ну а позже, после обнаружения трупа, никто даже думать не хотел, что подобное убийство мог совершить такой богатый и уважаемый единорог, как Лиар.

Помимо этого, знатное положение в обществе имело еще один приятный плюс. Близость к аристократии позволяла Лиару узнавать ценную информацию, за которую можно было легко получить кучу денег. Возможно, именно это качество так возвысило единорога среди других наемников.

После прочтения строк выше, может легко возникнуть вопрос: так каким же образом Харт и Лиар оказались знакомы друг с другом? На самом деле это так же просто, как и иерархия власти в средневековой Эквестрии. Харт познакомился с Лиаром в те годы, когда последний был таким же обычным наемником, как и наш главный герой. В свое время они вместе выполнили большое количество заказов разной степени сложности, но со временем Лиар стал все чаще работать в одиночку, пока совсем не исчез на пару лет. Вновь встретиться с ним Харту довелось в столице единорогов. Но встреча эта была не такой, как всегда. Драконоборец, идя по улицам города, увидел единорога, одетого в богатые одеяния, в окружении небольшой свиты. Это был Лиар. Он, несомненно, узнал Харта, как, собственно, и драконоборец узнал Лиара. Но старые друзья не сказали друг другу ни слова, а лишь переглянулись и отправились по своим делам. Чуть позже Харт немного разузнал о судьбе своего старого друга. Выполняя задания в одиночку, Лиар накопил денег и стал богатым аристократом. Но, благодаря определенным связям, драконоборец выяснил истинное положение вещей. Все эти богатства и роскошь были лишь прикрытием для деятельности наемника.

Собственно, после этой встречи в столице Харт больше не видел Лиара до момента, который описан выше. Но драконоборец не особо жалел о таком повороте событий. Лиар, конечно был его другом, но не таким, как тот же Слафт. Нет, Лиар, скорее, был просто напарником по военному делу, уход или смерть которого в мирное время не очень сильно расстраивает, если вообще волнует.

 — И каким же таким образом ты причастен к Ордену? — спросил Харт у Лиара. В это время они уже вышли из города и направлялись в сторону небольшого лагеря.

 — Ну, ты что, не помнишь? Меня же хотели туда принять.

 — Ты бы даже этап посвящения не прошел. Твоя шкурка слишком нежная, чтобы на ней клеймо ставить. Да и вообще, ты бы умер на месте, узнав, что эта уродливая штука не сочетается с цветом твоей накидки.

 — Смейся сколько хочешь, но факт остается фактом: предложения о вступлении я получал неоднократно. А отклонил я их по простой причине: у вас в Ордене были ужасные условия для жизни.

 — Хех, это верно... Ты ведь не только ради денег начал работать на пегаса,- добавил Харт через минуту, — я прав?

 — Нет, только из-за денег. Задание, конечно, интересное, но не настолько, чтобы работать на пегаса. Я уж лучше вернусь обратно в столицу и добровольно подставлю шею палачу. Ну, вот мы и пришли.

Герои стояли на небольшой полянке к югу от леса. Костер в центре маленького лагеря медленно догорал. Похоже, Лиар находился в лагере, когда к нему прибежал связной. Неподалеку от костра была палатка, сделанная из подручных средств, в основном листьев и веток.

 — А теперь рассказывай, — немедленно перешел к делу Харт, — с какого такого сена ты спас меня от казни и заставил переться сюда с тремя выродками-пегасами?

 — Подожди еще немного, — ответил Лиар, усаживаясь возле костра, — надо подождать этих, как ты выразился, “выродков”. Они тоже не знают, куда нам предстоит отправиться.

 — Что? — спросил недоуменно Харт. — Ты хочешь сказать, что ОНИ идут с нами?!

 — Ну, они пока об этом не знают... хотя, я думаю Карриер уже доставил им письмо с просьбой прилететь сюда. Ты же помнишь Карриера?

 — Да помню я твою чертову птицу! Ты не мог сразу сказать, что эти твари будут идти с нами?!

 — Зачем? Мне не хотелось лишать тебя приятной неожиданности.

 — Приятная, мать твою, неожиданность?! Ты что, уже совсем с ума сошел? Да я теперь вообще отказываюсь куда-либо идти!

Стоило Харту произнести последнюю фразу, как Лиар резко встал и в ту же секунду оказался рядом с драконоборцем, держа с помощью магии кинжал у его горла.

 — Давай мы с тобой не будем забывать, благодаря кому ты еще портишь воздух своим дыханием изо рта. — тихо прошептал Лиар. — И давай также будем помнить о том, что я имею полное право порезать тебя на мелкие кусочки, если ты не будешь выполнять мои приказы.

 — Начнем с того, — также тихо сказал Харт, — что никто не смеет угрожать мне. Последний, кто вздумал это делать, лишился рога и кожи на лице.

 — Да, я помню того единорога. Я тогда, вроде бы, держал его, пока ты отрезал ему рог.

 — Да, а потом ты еще пытался заставить его танцевать.

 — Но не вышло. — усмехнулся единорог. — Слишком много крови он потерял.

Лиар опустил кинжал и отошел от драконоборца. Они простояли в тишине несколько минут. Воспоминания о прошлом успокоили их обоих.

 — Подожди еще немного, Харт. — проговорил Лиар. — Как только мы двинемся в путь, я сразу же объясню тебе, зачем нужны эти пегасы. А может, ты и сам поймешь это, когда я буду говорить о задании.

 — Ладно. — ответил драконоборец. — Есть, правда, одна проблемка. Гвардейцы наложили на меня защитное заклинание, и теперь я не могу использовать свою магию.

 — Ха, и это проблема? — усмехнулся Лиар. — Проблема — это когда тебе надо объяснять толпе стражников, почему у тебя в копытах окровавленный клинок, а рядом валяется труп советника короля.

Лиар подошел поближе к Харту и дотронулся своим рогом до лба драконоборца. Небольшая вспышка фиолетового цвета, и к Харту вернулось то, чего он не чувствовал уже несколько дней. Прилив магии. Драконоборец ощущал, как по каждому миллиметру его тела течет неописуемая энергия. Харта в тот момент можно было легко сравнить с затерявшимся в пустыне путником, который, после нескольких дней скитаний под палящим солнцем, находит, наконец, оазис с освежающей водой.

 — Ну и где ты такому обучился? — спросил Харт, насладившись приливом магической энергии.

 — Был у меня один знакомый гвардеец, который и научил меня снимать такое заклинание. Вот только наложить его обратно я до сих пор не могу. Слишком уж оно сложное.

В словах Лиара была огромная доля правды. Чтобы лишить другого единорога магии требуется очень много усилий. Ведь магия — умение единорогов, данное им с рождения. Отобрать эту способность, все равно что лишить смысла жизни. Отсутствие магии вызывает именно такие чувства. По понятным причинам, лишить единорога магии навсегда, без возможности её вернуть, невозможно, как, собственно, и названный выше смысл жизни. Поэтому в те годы было создано заклинание, которое только блокировало использование магии. Но даже такое было очень сложно провернуть. Заклинателю требовалась хорошая концентрация и большая сила воли. Но, как будто в противовес, это заклинание было очень просто снять.

 — О, Карриер, ты вернулся! — сказал Лиар, увидев подлетающего сокола.

Никто, даже Харт, не знал, откуда у наемника взялась эта птица. Временами драконоборцу даже казалось, что и сам Лиар этого не знает. Последний же, когда его спрашивали, красиво отмалчивался и делал вид, что не слышал вопроса, стараясь поскорее сменить тему.

Как вы уже поняли, Карриер был соколом. И, как и любая птица этого вида, он был самим воплощением гордыни. Сев на спину Лиару, Карриер горделиво поднял клюв, и устремил свой взгляд куда-то вдаль, даже не посмотрев на своего хозяина.

 — Ты доставил письмо? — спросил Лиар своего питомца. Ответом ему послужил клекот, полный презрения к единорогу. Да, Карриер не особо уважал своего хозяина, ставя его на один уровень с дворовой кошкой. Но Лиар, похоже, на это даже не обращал внимания.

 — Вот и отлично, — сказал единорог, приняв клекот за положительный ответ, — значит, они уже скоро прилетят.

И Лиар оказался прав. Буквально через пару минут со стороны города пришел Пасер, а откуда-то с неба спикировали Бургат и Тираил.

 — Какого такого сена?! — прокричал Пасер, быстрым шагом приближаясь к Лиару и Харту. — Была же договоренность: мы приводим драконоборца, а затем можем идти куда захотим!

 — Ох, ну почему вы все так любите поорать? — спросил Лиар, демонстративно закатив глаза. — Планы немного изменились.

 — Зная тебя, — сказал Харт, — я могу с уверенностью сказать, что ты сейчас лжешь.

 — Эм... ну да. Но ты же знаешь, я не люблю, чтобы все было просто. И, да, предвосхищая твой следующий вопрос, — обратился Лиар к Пасеру, — это не моя инициатива. Если хочешь поорать на виноватого, лети к Штормбрингеру. Но я не думаю, что он это высоко оценит.

 — Ладно, — успокоился пегас, — если Штормбрингер приказал, то ладно... Итак, куда и зачем мы отправляемся?

 — Ну, раз все в сборе, то можно и рассказать, да. Думаю, каждый из вас знает, что Штормбрингер, да и не только он, но также правители единорогов и земных пони, стараются найти новые земли для расширения своих границ. Так вот, один разведывательный отряд пегасов однажды отправился на запад в поисках земель, но так и не вернулся. За ним послали другой отряд, но и они тоже пропали без вести. В третий же раз разведчикам повезло. Ну, как повезло... вернулись лишь двое из восьми пегасов. Но то, что они рассказали Штормбрингеру, того не особо обрадовало. Оказалось, что местом, где пропадали разведчики, был густой лес на западе. А причина исчезновения заключалось в том, что кто-то в этом лесу вел заградительный огонь из арбалетов по пегасам-разведчикам. Попытки пролететь лес по воздуху тоже заканчивались неудачей: загадочные стрелки были очень точными. Вначале главнокомандующий думал, что это единороги засели в лесу и отстреливали его воинов. Но

новую войну предотвратил тот факт, что двое выживших побывали в плену у загадочных стрелков. К удивлению Штормбрингера, это были не просто единороги. Это было некое племя, в котором мирно живут единороги, пегасы и земные пони. Живут они в небольшой деревне, которая находится глубоко в лесу. В общем, не вдаваясь в подробности, наша задача состоит в том, чтобы отправится в этот лес и либо договорится с этими пони о ненападении, либо уничтожить всю деревушку.

 — И каким образом мы сможем это сделать? — спросил Пасер. — В разведке задействованы одни из самых опытных бойцов. Если уж они так легко погибли, то с чего ты взял, что у нас получится хотя бы подобраться к деревне?

 — Ты забываешь очевидные вещи, мой крылатый друг. — ответил Лиар. — Штормбрингер не просто так нанял меня, да еще и позволил взять с собой личного драконоборца. Я бывал в местах и похуже, но, как видишь, пока еще дышу и даже передвигаюсь.

 — За личного драконоборца ты у меня еще ответишь, — сказал Харт, — но объясни мне вот какую вещь: ты сказал, что лес находится на западе. Но где именно?

 — За Западными границами, конечно же.

 — Что?! Тогда какого сена ты нам сказал идти сюда?! Отсюда до Западных границ недели две пути!

 — Ну да, — совершенно безразличным голосом ответил Лиар, — а если точнее, то две недели и три дня, если с остановками на ночь.

 — Ну и в чем смысл?! — спросил возмущенный Пасер. — Можно же было встречу устроить как раз у Западных границ, а не здесь!

 — Есть вполне веская причина, по которой я выбрал именно это место для встречи.

 — И что же это за причина? — спросил Бургат.

 — Мне хотелось подышать горным воздухом.

 — Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — выкрикнули одновременно Пасер и Харт. Бургат же проговорил какое-то ругательство, а Тираил просто приложил копыто к своему лицу.

 — Что? — недоуменно спросил Лиар. — Вы даже не можете себе представить, какой ужасный воздух в столице...

 — Послушай, — сказал Харт, — мне совершенно не хочется тащиться с этими пегасами целых две недели!

 — На самом деле не две недели, а всего лишь два дня. — сказал Пасер.

 — Почему это? — спросил Лиар.

 — Перед тем как получить письмо от тебя, я успел зайти к городскому доктору. Осмотрев мое крыло, он дал мне какое-то снадобье. Не знаю как, но боль почти сразу же исчезла. Но этот доктор запретил мне летать в течении двух дней, чтобы не тревожить крыло до заживления. Говоря короче, через два дня я уже смогу нормально летать, а значит не буду идти пешком рядом с вами.

 — Хм, вот как? — задумался Лиар. — Это хорошая новость. Ночевать вы будете на облаках, я правильно понял?

Все трое пегасов утвердительно кивнули.

 — Видишь, Харт? Все не так плохо. Тебе нужно потерпеть всего два дня.

 — Назови хотя бы одну вескую причину, по которой я вообще должен идти с вами. — сказал драконоборец. — Угроза за причину не считается.

 — Разве наши дорогие пегасы не сказали тебе, что в качестве вознаграждения тебе дается свобода от преследования со стороны Короля?

 — Сказали. Но ты действительно думаешь, что я поверю, будто главнокомандующему ПЕГАСОВ удастся договориться о моей свободе с единорогами?

 — А зачем договариваться? — спросил Лиар. — Понимаешь, гвардейцам неизвестны никакие твои внешние признаки, кроме шрамов и метки. А уж твое лицо твое они уж точно не видели. Ну а те, кто видели, кормят своей плотью ворон. Таким образом, можно просто отдать Королю отрубленную голову какого-нибудь бедняка, выдав её за твою.

 — Ты правда считаешь, что Король поверит в это? Да и вообще, ему нужна не голова, а живой я! Ну или хотя бы целый труп.

 — Именно в этот момент да, все так, как ты говоришь. Но через несколько недель безрезультатных поисков Король будет рад даже отрубленной голове. Ну а ты будешь рад обретенной свободе.

Харт ненадолго задумался. Шансы на то, что Король так легко купится на эту идею с головой были, по мнению Харта, практически нулевыми. Но в тоже время в голове драконоборца упорно вертелась мысль, что даже при нулевых шансах это все равно была возможность стать свободным.

Свобода... Всю свою жизнь Харт видел себя свободным только в мечтах. Но, каждый раз возвращаясь из мира грез, драконоборец опять сталкивался с суровой реальностью: он всего-лишь пешка в копытах глав Ордена. Что скажут, то и нужно сделать. А умрет он в процессе или нет, никого не волновало. Но лично для Харта смерть была более предпочтительна. Ведь пусть никто и не знал, что находится по ту сторону жизни, но все равно многие верили, что это что-то хорошее. Для разных пони место, в которое попадаешь после смерти, всегда представлялось разным. Для некоторых это было место, где деньги разбросаны буквально на земле, а для других же вместо денег могла быть... ну пусть, например, еда. Но все всегда сходились в одном: это место идеально. Харт тоже верил в жизнь после смерти, но вот место, куда попадает душа, он считал идеальным по одной причине: там он мог быть свободным. Поэтому он не особо цеплялся за свою жизнь.

Так уж получилось, что Харт так и не умер, служа в Ордене. Более того, ему удалось выжить и после уничтожения Ордена силами королевской армии. Это могло быть началом свободы для нашего героя, но нет, жизнь слишком жестокая штука. Вместо счастливого окончания жизни в виде свободного пони, Харт получил лишь жизнь дичи, которую пытаются загнать в угол охотники. Стоит ли говорить, что желание поскорее умереть иногда чуть не доводило нашего героя до таких опасных действий, как, например, прогулка в полдень по рынку в столице единорогов.

Возможно, к счастью для Харта, его все-таки поймали. Но стоило ему подумать, что это конец, как все опять меняется с ног на голову. Но в этот раз ситуация совершенно другая. Теперь Харту предлагают свободу, а не насильно отбирают её. Надо всего лишь выполнить задание... Но есть одна незадача: выбирать драконоборцу не приходится, за него уже все давно решили. И из этого следует логичный вопрос: разве свобода начинается именно так?

 — Ладно, — проговорил Харт, осознав, что у него все равно нет выбора, — я с вами. Но у меня есть один небольшой вопрос к тебе, Лиар. Зачем я тебе нужен? Ты же и сам сможешь уничтожить целую деревушку.

 — Ах да, я забыл рассказать про одну ма-а-аленькую деталь. Если верить словам выживших разведчиков, то это не просто сборище каких-то пони, а самая настоящая секта. Ну а поклоняются они всего-навсего настоящему дракону! Который мирно спит в пещерке на вершине горы, которая рядом с лесом находится.

 — Ты реально думаешь, что я поверю в эту историю с драконом? Орден изгнал всех огнедышащих ящериц с этих территорий давным-давно! Так что лучше просто признайся: из-за влияния столичной жизни ты превратился в изнеженную кобылку, которая боится идти в лес.

 — Ты плохо слушаешь, мой дорогой друг. — ответил Лиар. — Я сказал ЗА Западными границами. Что значит, за пределами той территории, о которой ты говоришь.

 — Да даже если и так, то как, по-твоему, я буду его убивать? Забью копытами до смерти?

 — Была такая мысль, но потом я понял, что ты не настолько силен. Один момент. — сказал Лиар, и подошел к своей самодельной палатке. Через пару секунд он уже держал рядом с собой в облачке магии большой сверток.

 — И что это? — спросил драконоборец.

 — А ты сам посмотри. — ответил Лиар с ухмылкой, положив сверток на землю перед Хартом.

Драконоборец с некоторой долей сомнений подошел к свертку. Используя свою магию, он аккуратно развернул его. Увиденное сильно поразило Харта. И иначе быть не могло, ведь меч и броня драконоборца не те вещи, которые можно было так просто найти.

 — Но... откуда? — спросил недоуменно Харт.

 — Связи, мой дорогой друг, связи. — ответил Лиар. — Если бы ты в свое время связался с правильными пони, то, может быть, не впутался бы в эту авантюру.

 — Но, к сожалению, я связался с тобой. — ответил драконоборец, надевая броню.

В отличие от стандартной брони, которая создавалась единорогами, эта броня была лишена каких-либо изысков. На ней не было ни узоров, ни уж тем более драгоценных камней. Просто черная кожа с небольшими вкраплениями драконьей чешуи и узором в виде клейма драконоборцев на крупе. Еще одним отличием была поразительная прочность брони, которая гармонично соседствовала с легкостью. Единственной проблемой было вышитое на крупе клеймо. И это была проблема не только для обладателя брони, которому приходилось держаться подальше от городов, но также и для тех, кто пытался эту броню получить. Какому-нибудь коллекционеру было опасно держать у себя хотя бы один экземпляр этой брони, ведь его сразу же могли посадить в тюрьму или даже казнить по подозрению в работе на Орден. Ну, а что поделать? В те годы любая связь с драконоборцем (даже обычный разговор, который кто-то видел!) приравнивалась к измене Королю.

Застегнув последний ремешок на груди, Харт обратил свой взгляд на меч. Это был стандартный клинок, которым вооружались драконоборцы. В отличие от брони Ордена, он был, как минимум, богато украшен. Рукоять была выполнена в виде летящего дракона, гордо расправившего свои крылья. В эту рукоять были инкрустированы три рубина. Первый, самый большой, находился на спине “дракона”, а два других, которые поменьше, на голове и кончике хвоста соответственно. Из пасти “дракона” выходило длинное лезвие, которое напоминало струю огня. Формой, конечно же, это было обычное лезвие, но вот цвет металла, из которого оно было сделано, был очень похож на огонь, выдыхаемый драконом. Как Харт и говорил, мало кто знал (а теперь вообще никто не узнает), из каких металлов состоит этот сплав. Ножны у клинка были такими же простыми, как и броня. Та же кожа, та же драконья чешуя, и то же клеймо посередине.

Меч с приятным для ушей звуком вошел в ножны, находящиеся за спиной. Закрыв глаза и запрокинув голову, Харт глубоко вдохнул свежего горного воздуха. Это была не свобода, и даже не что-то похожее на нее, но драконоборцу все равно было приятно вновь слышать звук входящего в ножны клинка.

 — Закончил воздух нюхать? — спросил Лиар. — Пора выдвигаться, а то нам еще целых две недели идти.

 — Ну, кому идти, а кому лететь... — сказал Бургат, помахав крыльями.

Лиар пропустил замечание пегаса между ушей. Надев на себя седельную сумку, единорог пошел на запад. Бургат и Тираил взмыли в воздух, а Харт и Пасер направились за Лиаром.

Для Харта две недели этого путешествия казались вечностью. Нет, он, конечно отправлялся и в более длинные походы, да и Пасер, как и говорил, через два дня смог летать. Но эти недели были просто скучными и однообразными для драконоборца. Сон, дежурство в 3 ночи, завтрак, стук копыт по земле в течении 5 часов, обед, опять стук копыт, ужин, сон, и так день за днем...

Лиар, пусть и настроен был поговорить, старался не затрагивать темы, которые хотел обговорить Харт. В особенности, драконоборца интересовали такие вопросы, как: каким образом Лиар стал наемником в шкуре аристократа, и как он получил задание у Штормбрингера. Лишь однажды, через неделю после начала путешествия, Лиар сам невольно поднял тему, которая интересовала Харта.

Произошло это посреди какого-то поля, вечером. Солнце медленно заходило за горизонт, а Лиар с Хартом лежали возле костра и ели грибной суп, который приготовил фиолетовый единорог.

 — А чем питаются эти пегасы? — спросил Харт, имея ввиду Пасера, Бургата и Тираила. — Я еще не разу не видел, чтобы они хоть раз спустились со своих облаков в поисках еды.

 — Насколько я знаю, -ответил Лиар, — они захватили с собой много провианта, пока были в городе.

 — Понятно. Ну, оно и к лучшему. Мне было бы противно есть в их компании.

 — Они все равно скоро умрут. — неожиданно сказал Лиар.

 — Ну да. Ты думаешь, что когда это все закончится, я оставлю их в живых?

 — Должен тебя разочаровать, но они, все-таки, умрут раньше.

 — Это почему же?

 — Эти пегасы не просто так идут с нами, Харт. У меня есть еще один приказ от Штормбрингера: Пасер, Тираил и Бургат не должны вернуться живыми с этого задания.

 — Почему?

 — Я думаю, Пасер тебе уже рассказал о своих приключениях в армии, да и вообще по жизни?

 — Вроде да. — неуверенно ответил Харт. — Я его не особо слушал. Помню, он что-то говорил про трибунал, выговоры и прочие вещи.

 — А вот прочие вещи я бы рекомендовал тебе послушать. Пасер и его дружки довольно известны среди пегасов. А известны они своим наплевательским отношением к власти. Трибунал, о котором тебе рассказал Пасер, был не самым страшным наказанием для них. Было что похуже. Насколько мне известно, их даже парочку раз выгоняли с территорий пегасов. Но они все равно возвращались. По той простой причине, что они хорошие воины. Если не лучшие среди пегасов. Во время недавней войны, их беспредел достиг своего апогея. Прямо перед одной из битв эта троица дезертировала. Искали их очень долго. Но все таки поймали, причем совсем недавно. Вообще, у пегасов за дезертирство предусмотрена высшая мера наказания, казнь, но эти парни оказались уж очень нужными кадрами в армии. Штормбрингер предложил им выполнить одно задание, чтобы смыть с них клеймо дезертирства. Как ты понял, заданием является освобождение тебя. Им нужно было всего-лишь довести тебя до меня, а затем они снова будут чистыми. Но за день до того, как мы с тобой наконец встретились, мне пришло письмо от Штормбрингера, в котором он приказал мне избавиться от этих пегасов. Видимо, он решил, что жизнь троих дезертиров ничего не стоит, пусть они и потрясающие воины.

 — Тогда почему бы не убить их сейчас, и оставить трупы на корм птицам?

 — Штормбрингер, конечно, не давал особо четких указаний, по поводу убийства пегасов, так что выбор действительно остается за мной. А выбрал я вот какой план. Их убьем не мы с тобой, а те пони, которые засели в лесу.

 — Но зачем? Разве мы с тобой сами не справимся с этими пони?

 — Понимаешь Харт, когда я говорил про заградительный огонь, я подразумевал настоящий ад. Не знаю, каким образом, но эти пони умудряются стрелять очень точно даже сквозь густой лес. К тому же, этот заградительный огонь устроен очень очень тактически грамотно: вначале стреляет первый отряд, а затем, через минуту, второй, давая первому время на перезарядку арбалетов. Таким образом, они умудряются вести практически беспрерывный огонь. Именно поэтому нам нужны пегасы, чтобы пробраться мимо этих стрелков. Придется пройти по трупам, но разве тебя это когда-то волновало?

 — Конечно же нет. Я просто до сих пор не могу привыкнуть, что ты постоянно все усложняешь.

 — Ну а я не могу привыкнуть к твоей простоте. Так что мы — идеальные напарники.

На этом разговор наших героев закончился. За этой беседой они не заметили, как солнце окончательно опустилось за горизонт, а небо, практически чистое от облаков, захватили тысячи и сотни тысяч звезд. Полежав еще немного, Лиар отправился на дежурство, а Харт лег спать.

Можно сказать, что это был первый и единственный разговор на тему, которая очень интересовала Харта. Весь оставшийся путь состоял из тех же пунктов, которые были описаны выше, то есть сон, дежурство в 3 часа ночи, завтрак и так далее.

Наконец, этот путь, длиною в две с лишним недели, закончился. Наши герои пересекли Западную границу, и теперь стояли на опушке темного леса. Интересный факт: современным историкам до сих пр неизвестно, где находились Северные, Южные и Восточные границы. Только лишь Западные не являются секретом для современного пони. Почему? Да просто находятся они рядом с Вечнодиким лесом. Таким образом, наши герои стояли на опушке как раз Вечнодикого леса. Стоит сказать, что в найденной мною книге с мифами описание леса практически идентично современному варианту: “Темная, если не сказать зловещая опушка. Странные деревья, похожих которым никто не видел. На улице был вполне себе полдень, но стоило ступить под кроны этих деревьев, как свет оставался где-то позади. Была лишь тьма, которая с каждым новым шагом становилась все глубже и... живее.” Ну, думаю, добавить к этому нечего.

Путь сквозь лес был не очень простым. И я говорю не просто о непроходимых местах, а о психологическом давлении на наших героев. Хотелось просто развернуться, и пойти обратно, к свету. Изредка встречались небольшие полянки, на которых не было деревьев. И они были настоящим оплотом света, местом, которое придавало сил идти дальше, ни смотря ни на что. Но стоило вновь углубиться в чащу, как необъяснимое ощущение тревоги и страха опять проявляло себя. Понятное дело, в таком месте никто не хотел говорить. Лишь однажды, пройдя значительный отрезок пути через лес, Пасер задал волновавший его вопрос.

 — Подождите. А каким образом мы будем искать эту деревушку? Тут же ужасно темно, и вообще ничего не видно...

Никто из напарников пегаса не успел ответить на этот вопрос. Град стрел оказался красноречивее любых слов. Большая часть выпущенных стрел попала в Пасера, убив того на месте. Второй залп поразил Бургата, который пытался укрыться за ближайшим деревом. Тираил, вооружившись арбалетом, резко взмыл вверх через кроны деревьев, но через несколько секунд его труп, ломая сучки и ветки, упал на землю. Лиару и Харту повезло больше. Пока основной огонь был сосредоточен на пегасах, единороги успели укрыться за двумя деревьями.

 — А ведь это могли быть и мы с тобой! — выкрикнул Лиар, имея ввиду трупы пегасов.

 — Меня парочкой стрел не убить! — ответил Харт, пытаясь немного выглянуть из-за дерева, в надежде увидеть стрелков. Но эту попытку прервала воткнувшаяся прямо перед носом драконоборца стрела.

 — Парочкой?! Да как минимум в Тираиле не меньше десяти стрел!

 — Да плевать! Мне этот пегас все-равно не нравился. Лучше скажи, какой у тебя план?

 — Ну, я собирался обойти их с фланга, пока они убивают пегасов, но...

 — Но эти пегасы оказались ужасным прикрытием. — договорил за Лиара Харт, попытавшись выйти из-за дерева и направится в противоположную от трупов сторону. Но три стрелы, вонзившиеся в дерево, убедили его не делать этого.

 — Ну, в общем, да. Но теперь мы даже из-за этих деревьев не выйдем.

 — Да, я заметил... — проговорил Харт. — И что делать будем?

 — Есть у меня один план... эти стрелки все равно через некоторое время придут проверить, мертвы мы или нет.

 — Предлагаешь подождать их здесь и убить в ближнем бою?

 — Нет. У меня немного другой план. Ах да, Харт. Прости меня.

 — Что?.. — спросил Харт, и только сейчас заметил, что рог его напарника горит фиолетовым светом. Обернувшись, драконоборец увидел парившую над собой большую корягу, которая в ту же секунду упала на голову единорогу.

Свобода в неволе

Какой-то странный запах прорвался сквозь пелену сна, заставив проснуться Харта. С трудом открыв глаза, драконоборец попытался встать, но сильная боль в затылке не позволила ему даже поднять голову. Харту пришлось некоторое время лежать, ожидая, когда пройдет боль. Но и от этого была кое-какая польза. Хоть перед глазами единорога все и плыло, но зато он смог осознать две вещи: во-первых, странный запах есть не что иное, как свежесваренный грибной суп. Ну а во-вторых, он был в клетке. В цепях. В общем, в своем обычном положении.

Боль постепенно утихла, и Харт смог, наконец, встать в полный рост. Воспоминания о том, что произошло, упорно не хотели становится хоть сколько-нибудь четкими. Как, собственно, и то, что видел драконоборец.

Харт попытался прикоснуться к затылку, но из-за цепей на ногах у него это не получилось. Единственное, что драконоборцу удалось, так это разбудить звоном цепей охранника, который тихо-мирно спал неподалеку от клетки. Правда, Харт не сразу понял, что это был охранник, потому что тот выглядел в глазах драконоборца как большое размытое белое пятно.

-А, очнулся наконец-то. — сказало пятно. — Это хорошо. Пойду позову Сиира, он как раз хочет с тобой поговорить. Ты пока супчика поешь. Специально для тебя приготовили.

 — Ч... чт? — попытался спросить Харт, но язык упорно не хотел подчиняться хозяину.

Охранник развернулся и ушел, ничего не ответив. Драконоборец прилег перед тарелкой с супом и попытался применить магию. И очень удивился, когда вокруг тарелки появилось облачко магии. Либо тюремщики не понимали, с кем связались, либо слишком верили в свои силы. Подняв в воздух тарелку с супом, Харт поднес её к губам и отхлебнул немного мутно-зеленой жидкости. Содержимое тарелки действительно оказалось супом (вопреки мыслям драконоборца об отраве), причем, на редкость вкусным. Варево Лиара не шло ни в какое сравнение с этим супом, пусть тот и был прекрасным поваром.

Пока Харт доедал остатки супа, ему в голову упорно забиралась мысль о том, что это не совсем обычная тюрьма. Драконоборец уже не один десяток раз сидел за решеткой, успев за это время выучить стандартный рацион подобных заведений. В обычных тюрьмах заключенным раз в день давали одну морковку и стакан с водой. Очень редко тем, кто вел себя хорошо, давали еще немного моркови. Но в случае нашего героя все выглядело странно. Харт провалялся без сознания, навскидку, максимум день, ну, в крайнем случае, полтора. За это время (да и еще будучи в отключке!) он точно не смог бы стать послушным заключенным. Хотя, может быть, для местных тюремщиков тишина в камере есть залог хорошего поведения? Даже если так, то почему драконоборцу оставили его магию? Ведь с магией ничто не может помешать Харту снять с себя цепи, да спокойно выбраться из этого места, умертвив по пути всю стражу. Так почему же драконоборец прямо сейчас не снимет цепи и не убежит? Ну, во-первых, перед глазами Харта до сих пор все плыло, так что, даже сняв цепи, он просто не смог бы пройти сквозь проход в клетке, слишком уж размыто тот выглядел. А во-вторых, ему действительно было интересно, что же это за диковинная тюрьма, в которой его так хорошо кормят и не заботятся о охране. Поэтому Харт лег поудобнее и стал ждать, когда вернется белое пятно-охранник вместе с каким-то Сииром, кто бы это ни был.

Шли минуты, и постепенно зрение Харта пришло в норму. Теперь он смог различить, что находилось за пределами клетки. А был там все тот же лес. Единственным отличием была хорошая освещенность. Во многих местах на земле были воткнуты факелы, и это не считая небольших полянок, освещенных естественным солнечным светом. Благодаря этому ощущение тревоги и страха, которое неизбежно настигало любого вошедшего в лес, бесследно исчезало.

Помимо нормального зрения к Харту также вернулись воспоминания о произошедшем. Но, по мнению драконоборца, лучше бы они так и остались сильно размытыми. А все по той простой причине, что эти воспоминания дали больше вопросов, чем ответов. Харт хорошо знал все уловки Лиара, все его любимые приемы и ухищрения, но, похоже, жизнь среди аристократии научила этого наемника парочке новых трюков. Лиар, конечно, всегда был лживой тварью, но раньше он никогда бы не пошел на предательство. Так что же изменилось? Неужели столичные интриги сделали из просто лживого наемника предателя?

Нет. Харт отверг эту мысль сразу, как только та появилась. Драконоборец не один год сотрудничал с Лиаром, и за это время он очень хорошо изучил поведение этого пони. Лиар никогда ничего не делал просто так. Все, что он вытворял, всегда являлось частью некоего плана. Можно даже сказать больше: Лиар был шахматистом, а вот фигурами были живые пони. Так что, скорее всего, и это предательство было всего лишь одним из ходов на пути к эндшпилю. Поэтому Харт хотел узнать ответ всего на два вопроса: против кого на этот раз играет Лиар, и какая роль отведена в этой партии драконоборцу?

Размышления Харта прервал стук копыт. К его клетке наконец возвращался охранник. Теперь драконоборец все-таки смог нормально рассмотреть его. Это был рослый земной пони с шерстью серебряного цвета. Одет он был в простую железную броню, наверняка сделанную наспех. На боку у этого пони висели ножны, в которых покоился длинный клинок. Метку Харт видел плохо, так что не мог сказать точно, в чем был хорош этот охранник. Но даже по его внешнему виду можно было сказать, что боец он отличный. Железный шлем пусть и закрывал большую часть лица, но на видимых участках были хорошо заметны старые боевые шрамы. Если бы Харту кто-нибудь предложил спор, сможет ли тот победить этого охранника в копытном бою, то драконоборец бы еще подумал, соглашаться или нет. Этот пони ростом был примерно с Харта, да и удар наверняка держать умел. Ну а то, что он матерый воин, было понятно хотя бы по его взгляду. Он был наполнен неисчерпаемым рвением, жаждой битвы, но где-то в глубине была отчетливо видна тоска по прожитым дням и печаль из-за потерянной в войне жизни. В общем, взгляд был таким же, как у Харта.

Коричневого единорога с седой гривой и хвостом, медленно бредущим за охранником, драконоборец заметил не сразу. Это был Сиир. На вид этому пони было лет 70, не меньше. Скорее всего, он был главой этой деревушки, из-за проблем с которой Штормбрингер нанял Лиара. Как и в случае с охранником, Харт не смог увидеть метку Сиира, но в этот раз из-за коричневого балахона, который был на единороге.

 — Долго же вы шли, — сказал Харт, когда охранник вместе с Сииром приблизились к клетке, — я уже успел и суп съесть, и поразмышлять над судьбами мира...

 — Расстояния здесь немаленькие. — ответил охранник. — Впрочем, ты сам скоро в этом убедишься.

 — Вот как? То есть, вы меня выпускаете? Да, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО странное место.

 — Выпускаем из клетки, — сказал Сиир хриплым голосом, — но не из леса.

 — Эх, значит это место не столь идеально... — ответил разочарованный драконоборец. — Так... а что это за место?

 — Твой новый дом, если коротко. — сказал охранник. — А если по-длиннее, деревня Фрейнвилл, возможно единственное место, где пони разных видов живут в мире и гармонии.

 — Да? Ну, за новый дом спасибо, у меня и старого то не было, а вот про мир и гармонию... это они вас заставляют спускать стрелами с небес пегасов, и брать в плен ни в чем не повинных пони вроде меня?

 — Ты? Ни в чем не повинный пони? Хах! — усмехнулся Сиир. — Не смеши меня. Ты никогда не был таким. И клеймо на твоем крупе это подтверждает.

 — А, понятно. Слава моего Ордена добралась даже сюда... Ну, вы хоть не пытаетесь отрубить мне башку, и то приятно.

 — Нет, это не дурная слава добралась сюда. Это я хорошо помню чертов Орден. — ответил пожилой единорог и приподнял свою одежду, стараясь показать метку. Но вместо метки на крупе Сиира красовалось темное клеймо в виде пораженного стрелой дракона.

 — Что?! — выкрикнул в недоумении Харт. — Но как?.. Что?.. А?..

 — Вижу, ты удивлен... и я это понимаю.

 — Удивлен, мать твою?! Да я в шоке! Каким образом ты выжил? Да и вообще, почему я тебя раньше в Ордене не видел?

 — Во-первых, во время нападения гвардейцев на Орден в столице, меня там не было. Я был в этом лесу, в безопасности. Ну а во-вторых, обычным воинам вроде тебя было запрещено не то что видеть, а даже знать о внешнем виде членов Совета.

 — Ты? Ты член Совета? — еще больше удивился Харт.

 — Бывший, если быть более точным. Я покинул Орден и основал эту деревушку. Но клеймо все равно делает меня драконоборцем, а это то, чего мне хочется меньше всего...

 — Нет, ты не драконоборец. — грубо сказал Харт. — Ты член Совета, который отдавал приказы и пировал, в то время как я рисковал своей шкурой неизвестно за что! Это клеймо отобрало у меня всю жизнь, дав в замен годы прислуживания каким-то пони, которых я даже в лицо не видел! И ты еще говоришь, что тебе плохо из-за клейма? Да ты даже не знаешь, какого это — жить, зная, что завтрашний день может стать последним, просто из-за желания какого-то урода из Совета!

 — Послушай, я понимаю, что ты...

 — Да ни черта ты не понимаешь! Ты никогда не ползал в грязи, стараясь подобраться поближе к противнику, который может убить тебя за считанные секунды! И уж тем более ты никогда по вечерам не желал, чтобы тебя поскорее убили, и прервали эту жалкую и никчемную жизнь!

 — А теперь выслушай меня. — ответил Сиир. — Ты прав — я никогда не ползал в грязи. Но я тоже намучился за эту жизнь. И все из-за моего мировоззрения. В отличии от других членов Совета, у меня были совершенно другие планы по поводу драконов. Когда все остальные желали лишь их смерти, я хотел договориться с ними, а чуть позже и защитить. Но мой голос в Совете ничего не стоил, так что свое клеймо я все равно получил. Но даже нося на крупе это позорное клеймо, я не менял своего мировоззрения. Стоит ли говорить, что остальным членам Совета было неудобно держать рядом с собой единорога, который не разделял их мнение? Вначале они просто угрожали, затем посылали ко мне убийц, а потом решили нанести удар в саму мою душу. Вернувшись однажды домой, я обнаружил трупы своей жены и дочери, которые были жестоко убиты. Я знал, кто это сделал, и уж тем более я понимал, что, попытавшись отомстить, я просто сам отправлюсь на тот свет. Поэтому я решил уйти из Ордена. Но единственным способом покинуть Совет была смерть. Так что мне пришлось инсценировать собственное убийство. Как только все уверовали в мою кончину, я отправился путешествовать, в надежде начать новую жизнь. Я шел куда глаза глядят, пока не наткнулся на эту деревушку. К моему удивлению, здесь между пони разных видов не было абсолютно никакой ненависти. Я решил остаться здесь, и, наверное, это было самым лучшим решением в моей жизни. Через несколько лет я стал главой этой деревни. Моя жизнь наладилась, но... когда я вижу это клеймо у себя на крупе, я вспоминаю растерзанные тела своей жены и дочери. И, возможно, именно в такие моменты я и хочу умереть.

 — Очень интересная история... которую я перестал слушать примерно на середине. — ответил Харт. — Ты говоришь, что намучился за эту жизнь. Что ж, поздравляю! Я вообще до сих пор мучаюсь!

 — Эм... простите? — сказал нежный женский голос.

Эти слова, вместе с мягким и приятным голосом, принадлежали кобылке-пегасу ярко оранжевого цвета, которая незаметно подошла к спорящим единорогам. На вид ей можно было дать не более 30 лет, что, в общем то, было недалеко от истины. Метка на крупе была в виде заходящего солнца. Это ввело Харта в небольшое замешательство. И ведь правда, о каком таланте могла говорить данная метка?

 — Сансет! — назвал кобылку по имени Сиир. — Я же сказал тебе подождать меня дома. Что ты здесь делаешь?

 — Прости, отец, — ответила Сансет, — я просто хотела узнать, как себя чувствует этот единорог.

 — У тебя есть дочь... — обратился Харт к Сииру. — И ты еще смеешь говоришь, что у тебя ужасная жизнь?..

 — Он в порядке, Сансет. — сказал Сиир, проигнорировав замечание драконоборца. — Иди домой. Я потом тебе расскажу о нашем новом жителе.

 — Хорошо, отец. — ответила Сансет, и пошла в сторону своего дома.

 — Я не говорил, — вернулся к проигнорированному ранее вопросу Сиир, — что у меня ужасная жизнь. И уж тем более я не пытался сравнивать её с твоей. Я просто сказал, что это клеймо тоже сделало меня несчастным. Эх... В общем, эта деревня — твой новый дом. Но ты должен запомнить одну вещь: никакой вражды между разными видами пони. Мы тебе пока не особо доверяем, так что за нарушение данного правила наказанием будет смерть.

 — Пфф, напугал... — ответил Харт. — Я и так давно ищу смерти, так, может мне стоит прям сегодня же напасть на какого-то пегаса?

 — Ты вначале поживи здесь немного, может, тогда твое отношение к жизни изменится. В любом случае, мы тебя предупредили. Гаолер, сними с него цепи.

Пони-стражник послушно кивнул, и, достав откуда-то ключ, освободил Харта от цепей.

 — Гаолер покажет тебе дом, в котором ты будешь жить, а также даст тебе работу. По любым вопросам можешь обращаться к нему. Мы с тобой еще позже встретимся и поговорим. — сказав эти слова, Сиир развернулся и направился куда-то по своим делам.

 — Итак, как тебя зовут? — спросил стражник у Харта.

 — Харт. — ответил тот.

 — Ну а меня, как ты уже понял, Гаолер зовут. Будем знакомы. — сказал земной пони, протянув копыто драконоборцу. Харт с неохотой пожал его.

 — Ну, что же, — продолжил разговор Гаолер, — пока мы идем, я могу рассказать тебе немного про нашу деревушку. Все равно до твоего дома топать минут десять придется. Итак, это место...

 — Подожди, — прервал охранника Харт, — десять минут? Это какое-то большое расстояние для деревушки.

 — Деревней мы называем это место просто по привычке. Ну и потому, что пони тут не так уж много. А вообще, Фрейнвилл расположен вокруг огромной горы. Сейчас выйдем на участок, чистый от деревьев, и увидишь. Гора эта действительно большая, и не только в высоту. Когда-то здесь пытались основать город, для чего, собственно, и было построено большое количество жилых домов и прочих зданий. Но с тех пор прошло довольно много времени, а количество жителей так и осталось небольшим. А все по той простой причине, что мало кто решает задержаться здесь.

 — Почему?

 — Во -первых, сам лес не особо безопасен. Да что говорить, он просто кишит всякими существами, которые не прочь отведать понячьего мясца. Хотя, эта причина отпугивает лишь самых слабых и беспомощных. Но вот вторая причина способна отпугнуть даже самых матерых воинов.

 — И что же это за причина?

 — Ты чуть позже узнаешь. Мы стараемся первые несколько дней не говорить новым жителям об этом, чтобы они сразу не сбежали в ужасе. Вон, смотри. Как я и говорил, гора не маленькая. — сказал Гаолер, указав копытом куда-то в небо. Харт поднял взгляд и увидел огромную гору, которая величественно возвышалась над лесом, словно гигантский колосс.

 — Вот, собственно, вокруг именно этой горы и построена наша деревня. Так, далее... По поводу работы. Народу здесь не особо много, но вот кушать и чувствовать себя защищенными хотят все. Поэтому, тех кто не работает, мы не кормим и не защищаем. Будет глупо отправлять такого сильного на вид единорога как ты заниматься земледелием, так что ты будешь работать стражем. Чуть позже я сообщу тебе твой график дежурств. Сейчас я знаю только, что охранять ты будешь южные подступы к деревне, там у нас мало народу осталось. С арбалетом управляться умеешь?

 — Да, конечно. Я вот хотел спросить: куда вы дели мое оружие и броню?

 — Не беспокойся, твои вещи сейчас лежат у тебя дома. Вот как раз и он. — сказал Гаолер, остановившись рядом с небольшой лачугой. Это был одноэтажный деревянный домик с двумя окнами и дверью, стоящий рядом с деревом. Вообще, эта лачуга ничем не отличалась от десятка других, которые видел Харт по пути сюда.

 — Итак, на этом первая короткая экскурсия закончена. — сказал земной пони. — Пока можешь начать обустраиваться. Чуть позже я зайду к тебе и сообщу время твоего дежурства. Так, еще... Ах да, питаемся мы в общем доме, путь к которому я тебе сегодня покажу. На этом все. Будут вопросы — можешь смело обращаться ко мне. До встречи.

Гаолер развернулся и ушел, оставив Харта осматривать новое жилище. Новый дом. Эти слова так странно звучали в голове драконоборца... Ему всегда казалось, что дома у него не было. Он, конечно, жил в казармах Ордена, но то место Харт домом не считал. Там драконоборец жил вынужденно, просто потому что это было лучше жизни на улице. И вот теперь у него появился новый дом. Но можно ли называть его новым, если старого никогда и не было?

Изнутри дом был таким же простым, как и снаружи. Деревянный стол со стулом возле окна, да кровать в углу, на которой лежали вещи драконоборца. Но Харта привлекла одна маленькая деталь. На столе, помимо баночки чернил, стопки листов бумаги и нескольких перьев, лежал очень выделяющийся среди всего этого конверт. Подойдя поближе, Харт увидел на конверте фиолетовые узоры, а так же то, что он был скреплен печатью в виде алой розы. Драконоборцу не требовались другие намеки, чтобы понять, от кого это письмо. Собственно, через секунду он заметил и посыльного, который любезно доставил конверт нашему герою. Карриер деловито сидел на спинке стула в тени и чистил свои перья.

 — Что, твой идиот-хозяин решил мне письмо отправить? — спросил у птицы Харт, на что получил очень красноречивое молчание. — Как мило с его стороны, чтоб его...

Сев на стул, Харт распечатал конверт. Внутри лежал сложенный вдвое листок бумаги, на котором красивым почерком был написан следующий текст:

“Дорогой Харт!

Прежде всего, мне хотелось бы извиниться за произошедшее в лесу. Возможно, ты уже понял, что это была часть моего плана. И я в очередной раз извиняюсь, что не рассказал тебе о нем.

А теперь к делу. Мне сразу было понятно, что без вменяемой разведки эту деревню не уничтожить. Поэтому ты и попал сюда. Да, мой дорогой друг, тебе придется какое-то время поработать разведчиком. Знаю, знаю, эта работа не в твоем стиле, но согласись, это все же лучше чем валяться хладным трупом с десятком стрел в теле. В общем, от тебя мне нужна такая информация:

1. Расположение постов охраны.

2. Время конца смены на каждом из постов.

3. Количество жителей (отдельно количество стражников).

4. Уязвимые места в обороне деревни.

Ах да, и еще: постарайся побольше разузнать о драконе. Мне не хотелось бы, чтобы из-за одной ящерицы вся операция провалилась.

Что же, на этом все. Надеюсь, ты все-таки решишь сотрудничать со мной. Иначе мне придется говорить с тобой не с помощью красивых слов, а с помощью моих кинжалов.

P.S. В данный момент я нахожусь неподалеку от деревни, так что на твое письмо я смогу быстро ответить. Но больше такого не будет, потому что мне нужно вернуться к Штормбрингеру и доложить о ситуации.

С уважением,

Лиар”

Харт пару раз перечитал это письмо, и ненадолго задумался. Лиар и в правду опять играл в понятную только ему одному игру. И, как и раньше, он вновь втянул в это Харта. Но в этот раз драконоборец хотя бы знал, какая роль отведена ему. Этот фактор очень сильно повлиял на решение Харта.

Взяв из стоящей на столе стопки листов один лист, драконоборец начал писать ответное письмо Лиару:

“Лиар.

Сколько лет мы с тобой знакомы? Я точно знаю,что много. За все эти годы ты успел использовать меня, как какую-то вещь, в своих планах не одну сотню раз. И что же в этот раз? Все то же самое, разве что способ использования сменился с обычного умалчивания важной информации до предательства. Хоть какой-то прогресс...

Как и раньше, я согласен принять участие в твоей игре. Но в этот раз я это делаю не из-за незнания фактов, а просто потому что выбора у меня нет. Будь я в другом месте и времени, я бы, возможно, отказал тебе, плюнув на все твои мелочные угрозы. Но, так уж вышло, что в этом месте у меня нет других вариантов, кроме как согласиться на твою авантюру. Так что да, я в игре.

Но ответь мне на один вопрос: кто все это придумал, ты или Штормбрингер?

Харт.”

Конверта у драконоборца не было, поэтому он просто свернул листок бумаги в трубочку, и дал в лапы Карриера.

 — Доставь это письмо своему поганому хозяину. — сказал Харт, выпустив сокола в окно.

Как только Карриер улетел, драконоборец лег на кровать, и стал ждать ответа от Лиара. Харт в тот момент еще не знал, что на самом деле выбор у него был. Он мог с легкостью отказаться сотрудничать с единорогом, тем самым если и не отменив последующие события, то уж точно замедлив их ход. Но письмо с положительным ответом быстро неслось на крыльях сокола к Лиару, а значит и события, приближающие нас к финалу, уже невозможно было изменить...

Новая жизнь

“Он” — именно так было написано на оборотной стороне листка, который Харт отправлял Лиару. Добавить к этому, собственно, было нечего. Благодаря всего одному слову драконоборец избавлялся от мучивших его вопросов. А значит он мог довериться Лиару, пусть это и было, как всегда, опасно для жизни.

Харт не стал писать ответное письмо, просто потому что отвечать было не на что. Вместо этого, драконоборец решил одеть свою броню. К удивлению Харта, все снаряжение было тщательно отчищено от грязи, а меч еще и наточен. Это был еще один небольшой плюс в копилку странностей деревни. Похоже, что в этом месте старались сделать невозможные для того времени вещи. Если точнее, жители деревни хотели создать такое общество, в котором основой всего были бы не деньги или положение на иерархической лестнице, а хорошие отношения между членами этого общества. Но в те годы подобное общество не смогло бы продержаться и дня. Оно было бы уничтожено в первые же секунды своего существования, встретившись с суровой реальностью тех дней. Но это место... Поразмышляв над словами Сиира, становилось понятно, что этой деревне уже много лет, а общественный строй оставался все тем же. Как так получалось? Сложно сказать. Возможно, отдаление от других городов спасало этот райский уголок от жестокой реальности, а может и что-то другое... Это один из тех вопросов, ответ на который можно найти, лишь лично попав в те времена. Ну а пока такой возможности нет, остается только строить предположения и верить, что они верны.

Застегнув последний ремешок на броне, Харт повесил себе за спину ножны и вытащил из них меч. В голове драконоборца быстро пробежала мысль в одиночку изрубить все население деревни. Нет, ну а что? Клинок есть, умение и профессионализм тем более, так почему бы и нет? Но Харт задавил эту идею в первые же секунды её жизни по причине банальной заинтересованности происходящим. Не каждый день можно было встретить таких добрых пони.

Занятый своими мыслями, драконоборец не заметил, как в его дом вошел Гаолер.

 — Это твоя птица? — спросил страж, указав копытом на сидящего на спинке стула Карриера.

 — Ну да. — ответил Харт, вернув клинок в ножны.

 — Понятно... А зовут как?

 — Карриер.

 — Интересное имя... Он, видимо, очень за тебя переживал, раз смог найти к тебе дорогу через здешние заросли.

 — Да нет, просто жрать захотел. Он же привык, что я его кормлю.

 — Так, но я не на птицу смотреть пришел. — резко сменил тему Гаолер. — Я по поводу времени твоих дежурств. В общем, ты должен находиться на посту с четырех часов дня до восьми вечера.

 — А сейчас сколько времени?

 — Как раз четыре часа дня. Давай я тебя провожу до твоего поста. Заодно по пути зайдем в арсенал и возьмем тебе арбалет. Ну и покажу тебе путь до общего дома, конечно.

Харт кивнул и направился было к выходу, но путь ему перегородило выставленное вперед копыто Гаолера.

 — Еще кое-что. Небольшая просьба: если ты не на дежурстве, ходи по деревне без оружия. Я тебе пока не особо доверяю, и не хочу, чтобы ты “случайно” покалечил кого-нибудь из жителей.

 — Ну ладно. — ответил драконоборец.

Путь до арсенала занял примерно десять, может даже и пятнадцать, минут. За это время ни драконоборец, ни страж не произнесли ни слова. Гаолер просто шел, ожидая какого-либо вопроса, но Харт опасался прямо спросить о точном количестве жителей или про оборону деревни. А остальная информация единорога не особо интересовала. Поэтому он стал ждать момента, когда какой-либо из подобных неуместных вопросов окажется как раз к месту.

Арсенал оказался именно таким, каким его представлял себе Харт. Другими словами, это была такая же деревянная хижина, как и та, в которой пришлось поселиться нашему герою. Правда, изнутри она немного отличалась. Большая часть хижины была заставлена различными стойками с оружием и доспехами, как и подобает арсеналу, но вот небольшой кусочек помещения был перекрыт стеной. Скорее всего, там была личная комната владельца арсенала. Данное предположение вскоре подтвердилось, когда дверь, ведущая в эту комнату, со скрипом открылась, и оттуда вышел пожилой пегас. Шерсть и грива у него были пепельно-серого цвета, а на крупе красовалась метка в виде рыцарского шлема и двух перекрещенных мечей. Пегас, увидев, кто к нему пришел, нахмурился и грубо спросил:

 — Еще один пленник, Гаолер? Что-то в последнее время они сюда частенько попадают. Нет бы просто поубивать их всех к чертям, чтобы идиллию не портили.

 — Не пленник, а житель, Крикем. Давай будем называть вещи своими именами...

 — Что я и делаю, тупоголовый ты идиот! Они — не больше чем узники, для которых клетка внезапно увеличилась в размерах, но расстояние между прутьями осталось таким же маленьким.

 — А он мне нравится. — сказал Харт про Крикема. — Говорит красиво и по делу...

 — Заткнись, кусок мяса. — получил драконоборец ответ от хозяина арсенала. — Я не позволял тебе говорить.

 — Так, Крикем. — решил поскорее вмешаться в разговор Гаолер, чтобы не началась драка. — Просто дай нам арбалет, и мы тебя оставим в покое.

 — Ладно. — ответил Крикем, после чего взял со стола два листка бумаги с какими-то надписями, и дал Харту. — Подпиши это, и забирай арбалет. Если не умеешь писать, то можешь поставить крестик. Все равно это лишь тупая формальность.

Харт взял со стола перо и обмакнул его кончик в чернила. Написав свое имя на выданных листах, он вернул их обратно Крикему, после чего взял с ближайшей стойки арбалет. Хозяин арсенала, ничего не сказав, кинул бумаги обратно на стол и ушел в свою личную комнату.

 — А он очень добрый и отзывчивый. — сказал про Крикема через несколько минут на улице Харт. — Наверное, он у вас тут настоящий идеал доброты.

 — Не суди нашу деревню по нему. — ответил Гаолер. — На самом деле здесь все добры друг к другу. Просто Крикем... скажем так, небольшое исключение. Вообще, он хороший пони, который готов помочь в любую секунду, но новым жителям деревни он не доверяет. На что есть вполне веские причины.

 — И что же это за причины?

 — Прости, но я не хотел бы обсуждать жизнь своего друга у него за спиной. Не думаю, что он бы такое одобрил.

 — Ты же хочешь, чтобы я начал считать эту деревню своим домом, ведь так? Но, знаешь ли, сложно называть домом место, в котором тебя обзывают куском мяса, да и вообще смешивают с грязью. А если ты мне расскажешь про Крикема, то я смогу его понять и простить, а значит смогу быстрее прижиться здесь, зная, что за пони меня окружают.

 — Твоя правда. Эх, ну, в общем, лет десять назад в нашей деревне произошла ужасная трагедия. Если кратко, к нам попал один путник, чем-то похожий на тебя. Первые дни он вел себя спокойно, старался подружиться со всеми, но на 5 или 6 день жизни здесь, у него в голове что-то замкнуло, и он решил поубивать всех в деревне. Этот пони оказался на редкость хорошим воином и успел убить нескольких жителей, пока его не остановила стрела во лбу. Среди убитых жителей оказался брат Крикема. Для него смерть брата стала страшной трагедией. Понимаешь, он и так в детстве потерял обоих своих родителей, и брат стал для него единственным родным пони. После его смерти Крикем перестал доверять новым жителям. Когда я попал сюда, я тоже натолкнулся на ненависть с его стороны, но через некоторое время он ко мне привык, и даже стал хорошим другом.

 — А сколько ты здесь живешь?

 — Уже пять лет как. Эту историю я услышал как раз из уст Крикема. Мы в тот день немного выпили, и он решил рассказать о своей жизни. Ну, хватит ворошить прошлое. Нам недалеко до твоего поста осталось. Сейчас я тебя до туда доведу, а потом вернусь в конце твоей смены и провожу до общего дома.

Через пару минут Харт и Гаолер подошли к деревянному частоколу, а если точнее к небольшой деревянной вышке. Там дежурили двое пони, единорог и пегас. Гаолер познакомил драконоборца с ними и, дав указание ввести новичка в курс дела, удалился.

Как собеседники эти пони были не очень интересны, но вот в качестве источников информации они оказались потрясающей находкой. Благодаря этим двоим, Харту удалось разузнать о методах защиты деревни, которые, прямо скажем, были весьма необычными для того времени. Если кратко, то основой защиты были несколько разведчиков, которые патрулировали территорию в нескольких километрах от деревни. Было восемь отрядов по 2 пони в каждом, причем обязательно в связке единорог-пегас. Стоило потенциальному противнику попасться на глаза этим пони, как пегас быстро направлялся к ближайшему посту и сообщал о незванных гостях. Единорог же оставался следить за противником, в случае чего собираясь вступить в бой. Патрули не зря находились в паре километров от деревни. Пока противник шел эти километры сквозь заросли, стражи успевали занять оборонительную позицию в возможном месте прохода врага.

Возникает вполне логичный вопрос: а почему бы просто не сделать кольцевую оборону вокруг деревни с частоколом и стражей по периметру? Все на самом деле довольно просто. Подобный метод обороны очень полезен при малом количестве воинов. И так уж получилось, что в данной деревне боеспособных пони было очень мало. Как, собственно и обычных пони. Харта даже немного поразила цифра, которую ему назвали в ответ на вопрос о точном количестве жителей: 47. Двадцать девять из них были солдатами, а оставшиеся — мирные жители. Должен сказать, что такая цифра в те годы была действительно небольшой. В обычном городке того времени жителей было минимум 1000 пони, а уж в крупных городах, например в той же столице единорогов Рогингсберге, численность населения порой доходила и до 10 000 жителей. Это лишь через пять лет наступит Вечная Зима, а вместе с ней и огромное количество смертей от голода, благодаря которым популяция пони резко пойдет на спад. Но это совершенно другая история, со своими героями и подвигами.

Собственно, узнать больше информации от этих стражей у драконоборца не вышло. Харта интересовал дракон, но напрямую о нем единорог спросить не мог, а удачного момента для подобного вопроса не было.

Если бы не армейская выучка, Харт точно бы заснул во время своего первого дежурства в этой деревне. Разговоры находящихся рядом стражей были еще более утомительными, чем болтовня Пасера. В какой-то момент драконоборец на секунду даже пожалел, что этот пегас мертв. Тот хотя бы пытался шутить в своих россказнях. А нынешние собеседники Харта, если их можно так назвать, говорили лишь о том, как они были влюблены в какую-то кобылку или какой была жизнь до попадания в эту деревню. Истории Пасера были конечно о том же, но если пегаса жизнь в свое время помотала, заставив побывать и в разных тюрьмах, и даже разочек засунуть голову в петлю, то у двоих стражей жизни были абсолютно ничем не примечательные. Харт был уверен, что они раньше были обычными крестьянами, которых когда-то забрали в армию, а они оттуда дезертировали.

Время шло очень медленно, что позволило Харту выработать в мыслях огромное количество ненависти по отношению и к двум стражам, которые разговаривали без умолку, и к Лиару, который как обычно был причиной всех проблем драконоборца. Если бы единорог просидел в этом месте еще час-другой, он бы не смог больше удерживать в себе всю накопившуюся ненависть, что могло вылиться в два изуродованных трупа стражей. Но, к счастью для этих самых стражей, дежурство драконоборца кончилось, что подтвердилось приходом Гаолера. Поинтересовавшись о состоянии дел и получив в ответ обычный рапорт, земной пони повел Харта до общего дома.

Общий дом оказался нетипичным для этой деревни строением. Стоящее вплотную к горе огромное деревянное здание вселяло в сердце неподготовленного пони ощущение собственной незначительности. На стенах дома были искусно вырезаны изображения драконов, что только усиливало эмоциональный эффект. За свою жизнь Харт повидал и более впечатляющие сооружения, так что особых чувств единорог не испытал. Единственное, его заинтересовали рисунки на стенах здания. Возможно, рассказы разведчиков были правдой, и эта мирная с виду деревушка на самом деле ужасная секта, поклоняющаяся дракону и приносящая ему в жертву ни в чем не повинных путников... В любом случае, Харта устраивал и такой вариант. Хоть была бы причина перерезать всех в деревне.

Внутри общий дом был не менее впечатляющим, чем снаружи. Хотя для Харта, опять же, ничего необычного. По мнению драконоборца в этом здании было слишком много ненужного пространства. Высокий потолок хоть и выглядел эффектно, но уровень освещения из-за этого был довольно низок, свет от подвешенных на цепях люстр просто не доходил до пола. Это частично решалось расположенными на стенах факелами, но в ночное время суток такого освещения было явно недостаточно. Если днем еще как-то спасали огромные окна, то с наступлением темноты факелы уже не справлялись со своей задачей, и находиться в этом здании было немного неуютно.

Посреди общего дома стоял длинный дубовый стол со скамьями. Рассчитан он был не менее чем на 100 персон, если не больше, но количество тарелок, стоящих на столе, говорило том, что количество жителей было меньшим ровно наполовину.

В дальнем конце здания был расположен камин, который в данный момент времени не использовался. До зимы оставалось несколько месяцев, так что он был не особо нужен: ночи в этом лесу были относительно теплые.

Когда Харт и Гаолер вошли в здание, там было всего шесть пони, которые расставляли тарелки с едой. Чуть позже подошли еще несколько жителей. Похоже, в этой деревни было строго оговоренное время трапезы. Что, согласитесь, было немного странно для места, в котором все свободны. На самом деле для подобной строгости были определенные причины, о которых вскоре узнал Харт.

После того, как большинство жителей расселось за столом (те, кто не пришел, скорее всего были солдатами на постах), Сиир сказал небольшую речь, посвященную новому жителю деревни — Харту. Ну а затем, понятное дело, все собравшиеся за столом начали есть. Но было в этом своеобразном пире нечто такое, чего наш герой никогда не видел. Во время трапезы ощущалось некое... единство, если можно так сказать. Казалось, будто все, кто находится за столом, члены одной большой семьи. Семьи, в которой пусть и бывают ссоры, но они быстро забываются, вновь уступая место любви и дружбе.

Говорить о жителях данной деревни, как о семье позволяло еще одно небольшое наблюдение. Все пони вокруг Харта активно разговаривали друг с другом. Казалось бы, что в этом такого необычного? Да почти на каждом пире же ведутся активные разговоры! Но нет, даже эти разговоры имели некую особенную, семейную атмосферу. Разговаривали пони на совершенно разные темы. Кто о животных, кто о урожае, а кто и просто рассказывал старые анекдоты. С определенной стороны могло показаться, что жители пришли сюда не столько ради того чтобы поесть, а чтобы просто пообщаться.

Харт поначалу старался не влезать в разговор, коротко отвечая на некоторые вопросы, но со временем его ответы становились все более длинными, а вскоре он и сам начал спрашивать интересующие его вещи у рядом сидящих жителей. Стоит заметить, что среди этих самых вещей не было вопросов, ответы на которые хотел узнать Лиар. Не потому что драконоборцу было неудобно прямо задавать подобные вопросы, нет, совсем нет. Просто наш герой совершенно забыл, что же такого там хотел Лиар. Поэтому Харт спрашивал о интересующий именно его вещах. Большая часть данных вопросов была связана с местной жизнью. Как тут справляются со всякими живущими в лесах тварями, как часто в деревню попадают путники, и прочие житейские вопросы.

Среди всех вопросов драконоборца был и тот, который я назвал выше: откуда такая строгость по отношению ко времени трапезы? Но Харт решил спросить это не у обычного жителя, а у Сиира, который сидел неподалеку от нашего героя.

 — Сиир, — обратился драконоборец к главе деревни, — у меня возник вот какой вопрос: как я понял, в этой деревне действуют понятия свободы и равенства, но тогда почему у вас строго определенное время приема пищи?

 — Я ждал подобного вопроса. — ответил пожилой единорог. — Начнем с того, что никого насильно сюда я не тащу. Каждый может отказаться приходить, взяв еду себе в дом. Например, наш Крикем, который, как обычно, не захотел есть со всеми. Ну или моя дочь, которая по определенным причинам не ужинает вместе с нами. Ну а для тех, кто все же хочет приходить, а таких, как видишь, большинство, данные трапезы имеют определенное значение. Понимаешь, в свое время я задумался над вопросом: как сплотить жителей деревни? Как сделать их единым целым? И однажды мне пришла идея: а почему бы не сделать общие трапезы, как в семье? И ведь правда, что сближает пони лучше, чем разговоры на разные темы во время ужина? Для меня эта деревня — самая настоящая семья. Да и, думаю, не только для меня, но и для многих присутствующих здесь. Поэтому данные трапезы отличный способ узнать как обстоят дела у моих родственников. Но, опять же, я никого силой сюда не затаскиваю.

Слова главы деревни заставили Харта серьезно задуматься. Причем так сильно, что даже придя домой драконоборец еще несколько часов думал, стоит ли отправлять отчет Лиару.

Семья... у Харта её никогда не было. Мама умерла, когда он был еще жеребенком, а отец был сожжен нашем героем в подростковом возрасте. Хотя Харт его за отца никогда и не считал, почему и наслаждался его предсмертными воплями.

Что это за место, где драконоборцу говорят о свободе и равенстве, и хотят чтобы он стал членом их большой семьи? И стоит ли тогда уничтожать это место? Эти вопросы крутились в голове у Харта всю ночь, не давая ему ни заснуть, ни написать отчет Лиару. Лишь под утро наш герой решил, что он живет в этой деревне всего лишь один день, а значит наверняка не знает всех обстоятельств. Поэтому уже засыпающий драконоборец написал подробный отчет для Лиара, в котором ответил почти на все вопросы единорога.

Что же, думаю, описывать следующие две недели жизни Харта в деревне я не буду по той простой причине, что они во многом похожи на его первый день. Ну, разве что наш герой в разные дни дежурил на разных постах, а иногда и в разное время. Когда из-за дежурства Харт не мог поужинать вместе со всеми в общем доме, еду ему приносили прямо на пост. Но вот интересная вещь: другим стражам еду каждый раз приносили разные пони, а вот Харту почему-то тарелку с трапезой всегда приносила одна и та же кобылка. Это можно было бы списать на случайность, если бы этой кобылкой не была Сансет, дочь Сиира. Действительно, немного странно выглядит, когда какому-то солдату, которому еще даже не до конца доверяют, еду приносит дочь главы деревни.

Харт практически не обращал на это внимания, разве что замечал, как Сансет, принеся еду и пожелав приятного аппетита, несколько минут стоит рядом и смотрит на драконоборца. Спросить у неё напрямую, зачем она это делает, Харт не решился. Почему? Он и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Испытывал он к ней какие-то чувства? К сожалению, это тоже вопрос без ответа. Может быть и да, некие чувства были, но только где-то там, под тяжелым грузом жестокости и безжалостности. К тому же, Сансет была пегасом, а Харт пегасов, мягко говоря, ненавидел. Поэтому он старался не обращать внимание на какое-то тепло в душе, появляющееся в моменты, когда эта кобылка была рядом. Даже больше, Харт просто отрицал наличие у себя души. Она сгорела вместе с отцом...

Это могло бы продолжаться достаточно долгое время, если бы не случай, произошедший через две недели после попадания Харта в деревню. Во время дежурства где-то на западной баррикаде к драконоборцу пришел Гаолер, который передал единорогу просьбу Сиира прийти к нему побыстрее. Харт был не против, а даже наоборот, хотел всеми силами избежать нудного дежурства, почему и быстро побежал к дому Сиира.

Глава деревни жил точно в такой же хижине, как и у других пони. Ну, разве что у его дома была одна дополнительная комната, для дочери. А в остальном — та же хижина, что и у всех. Похоже, Сиир действительно пытался не выделяться среди жителей, поддерживая принципы равенства.

Сиир сидел за столом и что-то писал, когда Харт зашел в его дом. Увидев гостя, глава деревни без приветствий и прочих ненужных вещей сразу перешел к делу:

 — С какой целью ваша группа шла по этим лесам?

Данный вопрос ввел нашего героя на пару секунд в ступор. Харт совершенно не ожидал такого.

 — Что? — только и смог спросить драконоборец, сразу после выхода из ступора.

 — Если ты забыл, я тебе напомню: мы нашли тебя без сознания в лесу рядом с восточной баррикадой. Неподалеку от тебя валялись три трупа пегасов. Стражи, которые были в тот момент на баррикаде, говорили, что видели также еще одного единорога в фиолетовых одеждах. Я повторю вопрос: с какой целью ваша группа шла по этому лесу?

 — Странный вопрос. — сказал Харт. — Мы обычные путешественники, которые исследовали неизвестные места.

 — Не держи меня за идиота. — грубо ответил Сиир. — Я прожил на этом свете достаточно долго, чтобы отличить путешественника от профессионального солдата. Арбалет, который был у одного из пегасов, не какой-то жалкой кустарной сборки. Такие арбалеты можно встретить только в двух местах: на трупе солдата армии пегасов и у дезертира этой самой армии. Но, так как в армии у пегасов за дезертирство предусмотрена смертная казнь, встретить живого дезертира очень проблематично. Из чего я делаю вывод, что эти пегасы были элитными бойцами армии пегасов. Да и письмо от главнокомандующего Штормбрингера, найденное на теле одного из пегасов, с легкостью подтверждает эту теорию.

 — А ты много знаешь о внешнем мире, старый идиот... Так если у тебя есть письмо от Штормбрингера, зачем ты меня спрашиваешь о цели нашего путешествия? Разве там непонятно написано? Или ты не можешь прочитать текст длинною более десяти букв?

 — В этом письме говориться лишь о том, что эти пегасы должны подчинятся некоему Лиару. Кто он такой?

 — Лиар? Это как раз тот единорог, которого видели твои стражи. Он самый обычный предатель, так что на него внимание обращать не стоит. Именно он напал на меня сзади и оглушил.

 — Ладно, предположим, что ты говоришь правду. Но вопрос о том, что вы здесь делали, все равно остается открытым. Понимаешь, у меня есть вполне веские причины, чтобы задавать этот вопрос...

 — И что же за причины?

 — Причина находится у тебя на крупе.

 — Какое отношение имеет мое клеймо к вашей деревне?

 — Эх... ты, скорее всего, уже это знаешь, просто пытаешься меня обмануть. Ладно, если даже и вправду не знаешь, все равно я собирался рассказать про это через пару дней. В общем, говоря откровенно, одна из главных причин, из-за которой жители деревни живут так сплоченно, это... дракон.

 — Дракон? — изобразил недоумение Харт.

 — Да, как бы странно это не звучало. На вершине горы, в пещере, живет молодой дракон. Но раз так, каким же образом мы так беззаботно живем рядом со столь опасным существом, обычно спрашивают впервые услышавшие про это. Ответ довольно прост: мы его защищаем.

 — Что?! — по настоящему удивился Харт. — Это же дракон, черт тебя побери, зачем его защищать?!

 — Он слишком молод, чтобы причинить серьезный вред, как, собственно, и защитить себя.

 — Даже семидесятилетний дракон уже может сжечь дотла небольшую деревеньку вроде вашей, а уж защититься и подавно!

 — От обычных солдат он сможет, конечно, отбиться, но вот от драконоборца...

 — Драконоборцев больше нет, идиот! Они все были казнены по приказу Короля.

 — А ты?

 — Что я?

 — Но ты же не казнен. А значит до сих пор можешь убить дракона...

 — А, понятно. Ты думаешь, что наша группа шла по этим лесам в поисках вашего дракона, да? Что же, должен тебя обрадовать: ты прав! Ну, и что же ты теперь будешь делать? Прикажешь убить меня, как опасного пони? Может бы я даже успею забрать с собой на тот свет парочку твоих стражей.

 — Убивать тебя я пока не собираюсь. Мне еще не ясна роль пегасов. Они никогда не имели отношения к Ордену.

 — С ними все просто. Они были моими надзирателями.

 — Объясни.

 — Если коротко, Штормбрингеру немного мешает ваш дракончик, поэтому он отправил трех своих элитных солдат на мою поимку, чтобы позже привести меня сюда для расправы над ящерицей. Они хотели меня использовать как оружие, но немножко не дожили до этого момента. А лично мне самому плевать на вашего дракона. Я в свое время вступил в ваш Орден только потому что вы бесплатно кормили и предоставляли место для сна.

 — Ты сейчас пытаешься меня убедить в том, что ты не опасен?

 — Ну да.

 — Эх... всю свою жизнь я мечтал о том, — проговорил пожилой пони, — чтобы все жили в мире и гармонии. Но в ответ я получал только непонимание. Сейчас, под конец жизни, я почти достиг своей мечты, но тут появляешься ты, и ставишь под угрозу все, что я сделал. Я не буду ни убивать тебя, не выгонять, ты можешь здесь жить сколько пожелаешь. Но вот доверять тебе здесь не будут. Ну и к пещере с драконом тебе запрещено приближаться. Все, можешь идти.

Сиир развернулся обратно к столу с кучей листков и продолжил что-то писать, всем видом показывая, что разговор окончен. Но Харту и не требовалось продолжение. Он и так узнал нужную информацию. А именно то, что эта деревня связана с драконом. Большего от старика драконоборцу и не требовалось.

После данного разговора Харт понял, что это место действительно стоит уничтожить. Сиир не только сам сошел с ума, но и заразил этим всю деревню. Защищать дракона, ну это же бред! Ему ведь глубоко наплевать на всякие мечи, стрелы, копья, а на своих “защитников” он смотрит всего лишь как на кусок мяса, который можно сожрать. Эта тварь думает только о том, как бы достать еды, и в попытке достичь этой цели он может с легкостью уничтожить тех, кто его защищал.

Так думал Харт, но он очень сильно ошибался. Он поймет свою ошибку, но много позже, когда будет валяться посреди ледяной пустыни, истекая кровью. Но перед этим он также поймет, что ошибался не только по поводу дракона...

Опаляющий закат

Харт возвращался домой глубоко задумавшимся. В его голове крутилось большое количество мыслей. Все они были в основном о том, что же делать с этой деревней. Написать Лиару и сказать, что можно атаковать прямо сейчас? Или подождать и узнать возраст дракона? А, может, вначале спросить у Лиара, какое количество войск будет атаковать деревню?

За две недели жизни здесь Харт наизусть выучил все короткие пути из одного места в другое. Он мог пройти от общего дома до своей хижины с закрытыми глазами. Он и сейчас шел практически с закрытыми глазами. Глаза у Харта были, конечно, открыты, но вот его разум не мог следить за дорогой, просто потому, что находился слишком далеко от реального мира. Пусть драконоборец и знал уже эту деревню наизусть, но из-за своей задумчивости все равно с небольшой вероятностью мог с чем-нибудь столкнуться. С какой-нибудь кобылкой, например...

Что, собственно, и произошло. В своих раздумьях Харт не увидел Сансет, которая вышла на дорогу перед ним. Точнее заметил, но только когда столкнулся с ней и сбил её с ног.

 — Простите... — проговорила кобылка, когда Харт помог ей подняться.

 — Ничего. — ответил Харт. На секунду взгляды двух пони пересеклись. Почему всего на секунду? Да по той простой причине, что драконоборец постарался поскорее отвести взгляд. Увидев красивые, да что там говорить, прекрасные глаза Сансет, в душе у Харта как-то странно потеплело, а мысли о уничтожении деревни куда-то бесследно исчезли. Драконоборец постарался как можно быстрее отвести взгляд, просто потому что не хотел верить, что он испытывает какие-то чувства к этой кобылке.

Не сказав больше ни слова, Харт быстро направился к своему дому. Но не успел он сделать и десяти шагов, как его окликнула Сансет.

 — Харт? — робко сказала кобылка.

 — Да? — спросил драконоборец, даже не повернувшись в сторону Сансет.

 — Я... Ты... эм, то есть вы... Вы не хотели бы сходить со мной посмотреть на закат?

 — Что? — удивленно переспросил Харт. Удивленный, он даже повернулся к Сансет.

 — Понимаете, я... Я просто каждый день по вечерам поднимаюсь на гору, чтобы посмотреть на заходящее солнце. Но в последнее время мне стало скучно сидеть там одной. Я стала искать кого-нибудь, кто бы согласился посидеть вместе со мной. Но все в это время обычно заняты, а вы, наоборот, освобождаетесь от дел. Вот я и подумала, что... что, может быть, вы захотите посмотреть на закат.

Мда, для Харта это было... неожиданно. За две недели Сансет не сказала драконоборцу ни слова, она просто иногда стояла и долго смотрела на него. Кобылка стеснялась прямо сообщить драконоборцу о своих чувствах, которые она испытывала с того дня, как увидела его. А что же Харт? Он тоже боялся заговорить с Сансет, но по другой причине. Он боялся поверить, что испытывает к ней какие-то чувства.

 — А откуда ты знаешь о том, что я в это время свободен? — спросил драконоборец.

 — Ну... мне так Гаолер сказал.

 — Ты что, обо мне специально узнавала?

 — Нет... то есть, да... то есть... простите... — проговорила Сансет, стараясь вжаться в землю, исчезнув с глаз долой. Грубоватый тон Харта испугал её, ведь кобылка не знала, что драконоборец со всеми разговаривает таким тоном, вне зависимости от своего настроения.

 — Да ладно... ничего, я не против. — попытался успокоить Сансет драконоборец, боясь, что она ненароком заплачет. — Эм... думаю, я и вправду не против немного посидеть с тобой и посмотреть на закат. У вас тут все равно больше нечем заняться в свободное время.

 — Правда? — спросила кобылка, посмотрев на единорога опечаленным взглядом с блеском надежды где-то в глубине.

 — Ну, да… — неуверенно ответил Харт.

 — Тогда пошли скорее! — внезапно оживилась Сансет, будто бы и не было секунду назад застенчивой пони, которая боялась даже посмотреть на Харта. — А то не успеем добраться до моего любимого места.

Схватив драконоборца за копыто, она повела его куда-то в сторону от тропинки, а, если точнее, вглубь леса. Единорог не особо сопротивлялся, да и зачем это было делать? Харту и вправду было нечем заняться по вечерам, так что он был готов делать что угодно, чтобы не умереть от скуки. Ну, кроме второго дежурства, конечно же. Была и вторая причина, по которой Харт не отпускал копыто Сансет. Да, вы правильно поняли: чувства, которые драконоборец старался заглушить, все сильнее рвались наружу сквозь толстый слой зла и жестокости. А прикосновение к Сансет еще больше растопило лед, покрывавший душу безжалостного пони.

Но, надо сказать, у Харта и вправду были определенные мотивы, чтобы пытаться заглушить свои чувства. А все было связано с тем, что Сансет была пегасом. Казалось бы, да плевать уже на эти расовые неприязни, открой путь к душе для этих потрясающих чувств! Но, к сожалению, нет, Харт не мог все так просто сделать. А все было связано, как это обычно случается у нашего героя, с его ужасной жизнью. Или, точнее, с небольшим, но очень важным моментом.

Это произошло в первые годы служения Харта в Ордене. Тогда он был обычным новичком и даже еще не получил стандартное вооружение драконоборцев. Те годы единорог всегда вспоминал с нескрываемым отвращением. Так было из-за того, что наш герой был для бывалых драконоборцев не больше, чем куском грязи. И обращались с ним соответственно. Хорошим был день, в который Харта отправляли на какое-нибудь несложное задание, но чаще всего дело ограничивались только приказом очистить сортир хвостом. Стоит ли дальше объяснять, почему наш герой ненавидел Орден? Думаю, нет. Но это я отвлекся. Вернемся к нашим пегасам.

В один из хороших дней нашему герою поручили вроде бы несложное задание: найти некий мощный магический артефакт. Место, где он находился, было известно, да и опасности не представляло. Максимум парочка летучих мышей нападет. Стоит заметить, что в те годы между единорогами и пегасами был установлен шаткий мир, который продлится еще парочку месяцев, закончившись грандиозным захватом городка единорогов под названием Гогенцоклерн небольшим отрядом пегасов. Не смотря на шаткость этого мира, то время по праву можно считать одним из самых спокойных до создания Эквестрии. Единороги старались всеми силами наладить торговлю с пегасами, да и просто установить хорошие отношения с ними. Многие пегасы и вправду поддерживали идеи о сближении двух рас, но была “небольшая” проблемка. Называлась она Штормбрингер. Этот пегас пусть и был довольно молодым, но ум у него был как у умудренного сотнями войн стратега. Прибавьте к этому ненависть ко всему роду единорогов, и вы согласитесь со мной, что правление такого пони уж точно ничего хорошего не принесет.

Но, все же, Харта отправили на задание во времена перемирия, что сильно повлияло на выбор напарника. Зачем на вроде бы простое задание нужен был напарник? Все просто: Харт был новичком в Ордене, а, значит, ему не очень сильно доверяли. Уже бывали случаи, когда какого-то новичка отправляли достать некий артефакт, а он, достав этот самый артефакт, продавал его на ближайшем рынке и пытался скрыться от гнева Ордена. У таких глупцов обычно не получалось избежать наказания, но вот артефакт уже можно было считать утерянным, потому что, даже найдя того, кто решил купить такой товар, не существовало гарантии, что он не продал артефакт кому-то еще.

Напарником Харта стал один пегас, который имел вполне хорошую репутацию среди единорогов. Что поделать, времена перемирия, попытка хоть как-то наладить отношения с бывшим противником. А вообще, этот пегас был просто профессиональным наемником, которому было плевать на различие рас. Он оценивал пони только по количеству денег в его кошельке, а не по каким-то другим признакам. Грубо говоря, он был готов присягнуть в верности даже дворовой собаке, если бы та смогла платить ему каждый день несколько сотен золотых.

К сожалению, имя этого пегаса, ровно как и описание артефакта, за которым отправили Харта, были безвозвратно утеряны в пучине времени. Так что давайте договоримся называть этого пегаса, ну, например... Пегасом. Да, с большой буквы. А, хотя, это не так важно, ибо история, связанная с этим Пегасом, очень коротка, пусть и поучительна.

Что же, а вот и сама история. Харт не был против напарника-пегаса, так как особой ненависти к ним не испытывал. А если сказать точнее, начинающему драконоборцу вообще было плевать, кого ему поставят в напарники. Единорогу просто хотелось побыстрее закончить задание, и хоть на чуть-чуть приблизить день, когда он станет полноправным членом Ордена, а не всего лишь тряпкой для чистки сортиров. Но, к сожалению для Харта, выбор напарника для какого-то небольшого задания иногда может изменить всю следующую жизнь. А вот в какую сторону — зависит только от удачи.

Харт уже и не помнил, где находился тот артефакт. Это было где-то в горах, в естественной сети пещер. В памяти единорога отложилось лишь место, в котором на алтаре находился артефакт. Большая пещера, в потолке которой была видна дыра, сквозь которую пробивался свет. В центре пещеры, на своеобразном алтаре из камня, лежал искомый артефакт. Это было то ли какое-то ожерелье, то ли диадема... Харт точно уже и не помнил. Да и зачем? Ведь не артефакт оставил драконоборца умирать в холодной пещере с покалеченными ногами.

Говоря коротко, Пегас предал нашего героя только ради того, чтобы продать артефакт кому-нибудь. Взяв артефакт с алтаря, он неожиданно рванулся в сторону Харта, держа в зубах свой клинок. Единорог не успел отреагировать, и в следующую секунду, крича от боли, упал на холодный камень пещеры. Пегас перерезал драконоборцу сухожилия на задних ногах, чтобы тот не смог спастись, а сам улетел через дыру в потолке, довольный удачным стечением обстоятельств.

Харт не знал, сколько ему пришлось пролежать в луже собственной крови, которая согревала его несколько минут, пока сама не стала ледяной, как камень в пещере. В любом случае, драконоборец знал,что ему уже не выбраться. Он уже чувствовал, как Смерть легонько коснулась копытом его гривы. И Харт... был рад этому. Лежа в замерзшей крови, трясясь от холода, он улыбался. Он хотел смерти, и он её получил...

Но, видимо, наш герой законченный неудачник, потому что ему даже умереть спокойно не дали. Как выяснилось много позже, некий аристократ прослышал о артефакте, за котором Орден отправил Харта, и решил получить его первым, наняв какого-то наемника. И этим наемником, по странному стечению обстоятельств, оказался Лиар. В те годы он, как и Харт, был молодым, еще не видевшим жизни, единорогом. Другими словами, он еще не был злой, лживой тварью, для которой другие пони лишь фигуры на шахматной доске, которыми можно безнаказанно управлять.

Когда Лиар добрался до нужной пещеры, вместо искомого артефакта он обнаружил лишь еле дышащего единорога. По доброте душевной, ну и из мысли, что этот пони должен был знать, куда делся артефакт, Лиар помог Харту, перевязав тому раны. Наемник с трудом, но довел драконоборца до ближайшего населенного пункта, где ему оказали помощь. Артефакт, который забрал пегас, так и не нашли, а вот самого предателя обнаружили через пару недель в канаве за какой-то таверной с перерезанным горлом. Харт не получил никакого наказания, ему даже, можно так сказать, повезло, т.к. единорог провалялся целый месяц в лазарете.

История эта хоть и коротка, но последствия от нее сильно повлияли на будущее Харта. Из-за предательства одного пегаса драконоборец начал ненавидеть весь их род, видя в них лишь лживых убийц, готовых воткнуть нож в спину своему лучшему другу. Но, помимо этого, данное событие привело к тому, что Харт впервые встретился с Лиаром. И благодаря этой встрече, в голове у драконоборца сложилось хорошее впечатление о наемнике. И это тоже имело далеко идущие последствия, ведь Харт, после произошедшего в пещере, стал доверять Лиару. Что бы этот единорог не делал, драконоборец пусть и немного сомневался, но все равно шел за ним.

Но давайте вернемся к нашему герою, который идет следом за Сансет через дремучий лес. Да, эта кобылка была пегасом, и воспоминания о том далеком дне до сих пор разжигали пламя ненависти в сердце Харта, но... Сансет оказалась исключением. Драконоборец все так же ненавидел пегасов, но вот рыжая кобылка, держащая его за копыто и ведущая куда-то сквозь чащу, вызывала в сердце единорога лишь теплые чувства. Для него это было необычно и непонятно. Ведь и вправду, как так? Всю жизнь при виде пегаса у Харта появлялось лишь желание поскорее убить его, но в случае с Сансет все было с точностью до наоборот. Душа драконоборца влюбилась в молодую кобылку, а вот разум пытался упорно этого не замечать. Шутка судьбы, не иначе.

Пробираясь сквозь густой лес, Сансет между делом что-то рассказывала. Говорила она о себе, жизни в деревне, о своем отце... в общем да, Харт её не слушал. Пусть он и влюбился в кобылку, но даже любовь оказалась не способна избавить драконоборца от его особого умения — игнорировать своего собеседника.

Вскоре наши герои вышли из леса к подножию горы. Пусть Сансет и пыталась скрыть это за милой улыбкой, но уже сложно было не заметить, как сильно она была измотана переходом через лес. Как и любой пегас, Сансет с трудом переносила путешествие по земле. Она могла бы в любой момент взлететь, но нет, кобылка упорно шла вперед, ведя за собой драконоборца. Харт пару раз пытался узнать, почему Сансет не хочет взлететь, но та лишь улыбалась и отвечала, что она в порядке. Единорог не пытался её переубедить, потому что понимал — это бесполезно. Даже когда Сансет начала спотыкаться на ровном месте через каждые два шага, во время подъема в гору по каменистой тропе, в ответ на предложение расправить крылья и продолжить путь по воздуху она все так же улыбалась и говорила, будто просто не заметила этот небольшой камешек.

С трудом, но через 20 минут драконоборец и Сансет все таки добрались до того места, которое кобылка назвала своим любимым. Это был ничем не примечательный выступ, на котором одиноко росло небольшое дерево. Сказав “ничем не примечательный”, я, наверное, немного погорячился. Это место отличалось от других подобных выступов потрясающим, просто неописуемо красивым видом на окрестности. Леса и поля, расстилающиеся на многие километры до самого горизонта, медленно сгорали в опаляющих лучах заходящего солнца. Казалось, будто все и вправду было объято огнем. Но это “пламя” не вызывало страх, оно лишь заставляло завороженно смотреть на себя, забыв обо всем.

 — Вау... — только и смог произнести Харт. Даже его впечатлило увиденное.

 — Красиво, не правда ли? — сказала Сансет, садясь рядом с деревом. — Я однажды в детстве случайно обнаружила это место. С тех пор почти каждый вечер прихожу сюда, чтобы посмотреть на закат. Вы садитесь, неудобно же несколько минут стоять.

Харт присел неподалеку от кобылки, все так же не открывая взгляда от пейзажа. За свою жизнь он видел много закатов. В разных местах, начиная от бескрайних полей и заканчивая горными перевалами. Но все эти годы Харт не замечал заката. Заходящее солнце было для драконоборца лишь небольшим предупреждением, что нужно искать либо место для ночлега, либо быть более осторожным. Но сейчас... сейчас Харт просто не мог оторвать свой взгляд от этой красоты. Что изменилось? Он постарел? Да, не без этого, конечно, но почему же тогда именно в этот день Харт заметил красоту окружающего его мира? А ведь все просто, как никогда. Как известно, любовь — такая вещь, которая может заставить слепого увидеть, а глухого услышать. Вот и с нашим героем так же. Его сердце, обращенное в кусок льда жизнью, полной ненависти, оттаяло, почувствовав тепло любви.

Драконоборец до последнего не хотел верить в это, но лишь один взгляд на этот неописуемый пейзаж сломал крепкий щит, не позволявший Харту осознать свою любовь к кобылке, которая скромно сидела рядом и смотрела на заходящее солнце. Но вот признаться в любви к Сансет он пока не решался.

 — Здесь я получила свою метку. — сказала Сансет, чем отвлекла Харта от раздумий. — Как я говорила, когда-то в детстве случайно нашла это место. Был вечер, солнце уже почти село за горизонт. Я искала кое-какие горные травы, отец попросил. И вот во время поисков я оказалась перед этим выступом. Увиденный пейзаж просто поразил меня. Я висела в воздухе с открытым ртом несколько минут, пока солнце не скрылось за горизонтом. А когда я пришла в себя, то обнаружила эту метку. С тех пор мне почему-то хочется каждый вечер смотреть на закат. А вы...

 — Можешь обращаться ко мне на ты, — прервал её Харт, — я не против.

 — Ну... ладно. А как ты получил свою метку?

 — То, что ты видишь у меня на крупе — на самом деле не моя настоящая метка. Это лишь клеймо, которое мне когда давно поставили при Посвящении в ныне уничтоженный Орден.

 — А какая метка у тебя была раньше?

Этот вопрос вогнал Харта в ступор. Давно его об этом не спрашивали... а когда это было в последний раз, драконоборец отказался рассказывать. Для того было несколько причин. Во-первых, Харт не очень любил говорить о своем прошлом. А во-вторых, ему было сложно говорить о своей настоящей метке. Стоило ему вспомнить о ней, как в голове раздавалось шипение, а по всему телу вновь пробегала чудовищная боль от раскаленного клейма. Драконоборец помнил, какая у него была метка, но он так же помнил, как она сгорала вместе с его судьбой. Обычно, воспоминания о Посвящении оказывались сильнее воспоминаний о настоящей метке, почему Харт и отказывался рассказывать. Но этот день был необычным, и драконоборец, неожиданно для себя самого, начал рассказывать:

 — Я родился в богатой семье. Но вот вырос на улицах столицы единорогов, Рогинберге. Мой отец выгнал нас с матерью на улицу, когда я родился. Когда мне было шесть лет, мама умерла от болезни, и я остался один. Как я выжил уже и не помню. Это было чудо, не иначе. В любом случае, я жил до 17 лет на улицах города. И даже в этом была своя польза. Улицы научили меня многим вещам, начиная от обычных краж, и заканчивая взломом домов. Все 17 лет я жил только ради одной вещи — мести. Мне хотелось отомстить своему отцу. И однажды мне, наконец, выпал шанс исполнить свою мечту. Ночью я пробрался в его особняк. Вначале я думал просто убить его во сне, но потом что-то в моей голове сказало, что этого будет недостаточно. Я сбросил его с кровати на пол, и воткнул ему в передние ноги по кинжалу, чтобы он не смог убежать. Огонь по дереву распространяется довольно быстро, в чем мой отец вскоре убедился на собственной шкуре. Особняк пылал, но я стоял неподалеку на улице и не уходил. Я ждал. Ждал, когда отец закричит. И мои ожидания не были напрасными. Вскоре послышался дикий вопль, полный боли и отчаянья. Я стоял и наслаждался им, закрыв глаза. Когда крик прекратился, я открыл глаза и увидел, что у меня на крупе появилась метка. Капля крови. Вначале я обрадовался, но радость моя была не долгой. Оказалось, что эта метка означает лишь одно — жажду убивать. Убивать самым жестоким образом, без жалости, кого угодно. До меня еще несколько пони среди единорогов получали такую метку, причем они и вправду становились жестокими убийцами. И заканчивали они соответственно своим действиям — на плахе. Чтобы предотвратить появление таких убийц, любого пони, у которого обнаруживали метку в виде капли крови, отправляли на смертную казнь. Меня нашли довольно быстро. Посадили в тюрьму, а на следующий день собирались казнить. Но мне удалось сбежать. Некоторое время я скрывался от властей, пока меня не нашел один парень, с которым мы вместе сбежали из тюрьмы. Он предложил мне присоединиться к некоему ордену. Я был не против. Даже так называемое Посвящение не отпугнуло меня. Я бы даже сказал наоборот — именно из-за Посвящения я хотел попасть в Орден. И я туда попал. Но я был уже совершенно другим пони. Потому что меня старого сожгли вместе с меткой, заменив её на это клеймо. Я всю жизнь ненавидел Орден за это, хотя на самом деле, должен благодарить тех, кто спас меня от гибели, стерев всю мою предыдущую жизнь.

Солнце давно ушло за горизонт, выпустив на небосвод красивые звезды. Вместе с солнцем спать отправились и многие животные, из-за чего вокруг не было никаких звуков. Лишь шум завывающего ветра нарушал негласный пакт тишины и спокойствия. Наши герои все так же сидели на выступе неподалеку от одинокого дерева. Харт молча смотрел куда-то вдаль, стараясь осознать, что он только что рассказал. А вот Сансет... Драконоборец не видел её, но слышал, как она плачет. Тихо, почти незаметно, но очень... красноречиво. Какие-то слова были излишни — Харту хватило и плача, чтобы понять, какая же он тварь. Жестокая, беспощадная тварь, наслаждающаяся смертью.

Но это было в прошлом. Харт сильно изменился с тех пор. Он постарел и уже не помнил события давно минувших дней. За все годы, прошедшие после Посвящения, Харт забыл о старой метке, забыл, что ему судьбой предначертано быть жестоким убийцей. Единорог привык к своему клейму, привык быть драконоборцем. Теперь его судьба — убивать драконов, а не пони. Да, все равно не очень приятная судьба, но много лучше, чем наслаждение смертью. К сожалению, Сансет не знала этого, почему и тихо плакала в стороне от Харта.

Это было странно. Эта боль где-то в груди... Харт еще никогда не ощущал такой боли. А ведь вся его жизнь наполнена ею. Драконоборца уже кучу раз пытались разорвать, зарезать, задушить, но это... это для него было впервые. И даже не само чувство боли удивляло нашего героя, а, скорее, то, что он не мог терпеть её. За свою жизнь Харт успел несколько раз побывать в пыточной камере, так что о боли и о том, как её выдержать, он знал не понаслышке. Но вот то, что он испытывал сейчас, терпеть было невозможно. Ни один пыточный инструмент не причинял таких мучений Харту. А ведь вся эта боль была из-за обычного плача сидящей рядом кобылки...

Харт не мог долго терпеть эту боль. Надо было прекратить это. Срочно. Драконоборец неохотно приблизился к Сансет. Она сидела, опустив голову, и закрыв лицо копытами. Немного дрожа то ли от холода, то ли по некой другой причине, Харт приобнял плачущую кобылку. Сансет не стала сопротивляться, а даже наоборот прижалась к драконоборцу. Стараясь успокоить кобылку, Харт начал тихонько гладить её гриву.

 — Я изменился... — проговорил драконоборец. — Я стал совершенно другим пони. Я не хочу причинить тебе зла. Не плачь...

Сансет потихоньку начала успокаиваться и перестала плакать. Но она не отстранилась от Харта, а, наоборот, все так же продолжала прижиматься к нему, постепенно засыпая в объятиях единорога. А драконоборец все так же поглаживал гриву кобылки, смотря куда-то за горизонт. Так они просидели вместе всю ночь. Для Харта эта ночь стала самой долгой и самой замечательной в его жизни. Что до Сансет... ну, для неё это тоже была потрясающая ночь, пусть она и спала все это время.

Драконоборец даже и не заметил, как уснула Сансет. Единорог крепко задумался о сложившейся ситуации. Лежащая в его объятиях мирно сопящая кобылка убедила Харта, что эта деревня, в которую его занесла воля непредсказуемой леди по имени Судьба, не должна быть уничтожена. Но у Лиара на копытах уже было достаточно информации, чтобы атаковать деревню. А значит, он готов в любой момент напасть. Харт не знал, сколько у него было войск, и когда начнется атака, но он твердо решил защищать деревню ценой собственной жизни. Даже если Штормбрингер отправит всю свою многотысячную армию, драконоборец не отступит и будет защищать деревню, и в особенности Сансет, до своего последнего вздоха.

Но каким образом можно было отсрочить нападение? Харт мог бы написать, что дракон, который живет рядом с деревней, слишком силен, а значит лучше повременить с атакой. Но такое письмо привело бы только к появлению большего количества войск во время нападения. Может быть тогда надо вообще не отправлять никаких сообщений? А вот это была довольно неплохая идея. Лиар долгое время не будет действовать, ожидая отчет от Харта. Но рано или поздно наемнику надоест ждать, и он нападет, причем нападение будет неожиданным. Защитить деревню в таком случае будет сложнее, но... Харт прекрасно понимал, что в любом случае он не сможет в одиночку остановить армию Штормбрингера. Да даже если вместе с ним будут бороться стражи деревни, шансы выжить очень и очень малы. Армия Штормбрингера целиком состоит из пегасов, закаленных, даже правильнее будет сказать, рожденных в битве. Биться даже с одним таким воином — уже огромное испытание. А уж если таких воинов сотни...

В итоге, Харт решил не отправлять отчетов Лиару. Таким образом можно было выиграть месяц, а то и два, спокойной жизни... О чем драконоборец всегда мечтал. Был, конечно, еще вариант рассказать про готовящейся атаке Сииру, чтобы жители деревни были готовы к нападению, но Харт отверг его, стоило тому появится на границе разума единорога. Глава деревни и так не доверяет драконоборцу, а стоит рассказать ему правду, как Харт тут же с легкостью сможет распрощаться с жизнью. Лучше уж прожить пару месяцев, наслаждаясь хорошей жизнью, чем умереть, лишь легонько коснувшись счастья. И как будто подтвердив мысли драконоборца, все еще спящая Сансет крепко обняла Харта. Тот, занятый своими мыслями, вздрогнул от неожиданности, но, поняв что случилось, улыбнулся и закрыл глаза, позволив сну завладеть своим разумом, вытеснив тяжелые мысли о будущем.

А будущее это было не самым радужным. Да что там говорить, оно было просто ужасным. Но давайте обо всем по порядку.

Прошло два месяца. Ожидания Харта во многом оправдались. Лиар и вправду не решался атаковать, не получив отчета. Но вечно так продолжаться не могло, и драконоборец это отлично понимал. Поэтому все его мысли были заняты ожиданием нападения. Лишь по вечерам, наблюдая вместе с Сансет за закатом, драконоборец не забивал свою голову размышлениями о Лиаре. Возможно, именно это, а также наступившая зима, которая притупила реакцию Харта, привели к катастрофе.

Был обычный зимний вечер. Сансет, будучи пегасом, последние несколько дней была занята кое-какими погодными делами. Облака убрать, либо, наоборот, устроить снегопад. Поэтому она часто немного опаздывала на вечернюю встречу с Хартом. Закатом они, конечно, успевали насладиться, но драконоборцу приходилось в одиночку подниматься в гору и некоторое время сидеть в одиночестве.

Как уже было сказано, мысли о Сансет вкупе с наступившей зимой сильно притупили обостренные чувства Харта. Поэтому он, сидя на горном выступе с одиноко растущим деревом, совершенно не обратил внимания на силуэт какого-то пегаса вдалеке. Ему показалось, что это был всего-лишь один из жителей деревни, который отчищал небо от облаков. Драконоборца даже не смутило то, что этот пегас как-то странно сверкал в лучах заходящего солнца, словно был облачен в начищенную до блеска броню...

Стоило в голове Харта появиться небольшому подозрению по поводу этого пегаса, как практически в ту же секунду прилетела Сансет, заставив драконоборца забыть обо всех проблемах. А ведь кто знает, может, если бы Харт сразу понял, кто был этот пегас, все закончилось бы не так уж ужасно для нашего героя? В любом случае, прошлое уже не изменить, остается только рассказывать о нем. Чем я, собственно, и занимаюсь.

Харт и Сансет сидели в обнимку и наслаждались красивым закатом, даже не подозревая, что внизу, у подножия горы, происходит настоящая бойня. Войска Штормбрингера напали на деревню и в данный момент бились с немногочисленными стражами. Но наши герои не знали об этом и все так же продолжали смотреть на заходящее солнце.

Лишь чуть позже Харт понял что произошло, когда, спустившись с горы и идя по лесу, они с Сансет увидели лежащий на поляне труп одного из стражей деревни. Кобылка что-то испуганно проговорила и побежала к телу стража, собираясь помочь. Харт хотел крикнуть ей, чтобы она остановилась, но... не успел. Вылетевший откуда-то из-за деревьев кинжал попал в горло юной кобылке. По инерции она пробежала еще пару метров, а затем упала на землю, окрасив лежащий снег в алые цвета.

 — САНСЕТ! -прокричал Харт, побежав к телу своей любимой. Его даже не волновало, что он мог легко стать следующей жертвой загадочного убийцы. Жизнь драконоборца не имела значения, о чем он всегда говорил. Но вот жизнь Сансет...

 — Сансет! — сказал Харт, подбежав к кобылке и чуть приподняв её над землей. — Сансет! Смотри на меня! Не закрывай глаза, девочка! Смотри на меня!..

Сансет попыталась что-то сказать, но вместо слов у неё изо рта вырвалась лишь кровавая пена. В глазах кобылки читались не только естественные боль и страх, но и еще некое недоумение. Все случилось очень внезапно, и Сансет даже не сразу поняла, что умирает. Через несколько мгновений взгляд Сансет опустел, а тело пару раз дернулось в предсмертной судороге и затихло.

 — Сансет... — проговорил драконоборец, отказываясь верить, что его любимая умерла. Ему казалось, будто это лишь дурной сон, который скоро кончится. Когда же он осознал, что это никакой не сон, и Сансет на самом деле мертва, Харт заплакал. Впервые за сорок с лишним лет...

Последний раз драконоборец плакал, когда умирала его мать. В тот день юный единорог поклялся, что больше ни разу не заплачет. И он всю жизнь идеально держал свое слово. Ни на пыточном столе, ни когда на его глазах казнили напарников, да даже находясь на грани смерти, драконоборец никогда не плакал. Но сейчас... сейчас был иной случай. Сансет за два месяца стала для Харта не просто частью жизни, она стала частью его души. Она была похожа на тот закат, который заставил драконоборца поверить в любовь. Но, как и любой закат, Сансет появилась в жизни Харта всего на пару минут, опалив его шерсть лучами своей красоты, а затем скрылась за горизонтом, оставив беззвездную ночь властвовать в душе единорога.

 — Во что ты превратился... — раздался в ночной тишине чертовски знакомый голос. Драконоборец вздрогнул, узнав этот голос. Ему не хотелось верить, чтобы это был ОН. Харт опустил замутненный от слез взгляд, боясь увидеть подтверждение своему предположению. К ужасу драконоборца, из горла Сансет торчала фиолетовая рукоять кинжала.

 — За каких-то два жалких месяца ты превратился из опасного убийцы во влюбленного идиота! — сказал откуда-то из-за деревьев Лиар. — Где, ГДЕ тот единорог, которому было всегда плевать на какую-то романтику, и который идеально выполнял приказы? Неужели два месяца в какой-то деревне смогли сделать из тебя тупого романтика, который плачет без какого-то веского повода?!

 — А ты, я смотрю, не изменился, Лиар. — ответил Харт, утерев слезы и встав в полный рост. — Все такой же бесчестный ублюдок, нападающий исподтишка.

 — Я просто выполняю свою работу, Харт. А то, КАК я её выполняю — вопрос десятый, заказчика не волнующий.

 — Да ну? — удивленно ответил драконоборец, ходя кругами вокруг трупов Сансет и стражника, стараясь понять, где прячется Лиар. — Я, наверное, тебя удивлю, но ты и в обычной жизни такой. Постоянно врешь. Врешь всем, начиная с какого-то трактирщика и заканчивая самим собой. Вся твоя жизнь — сплошная ложь. Даже твоя метка не имеет к твоей судьбе ни малейшего отношения, настолько ты пропитан ложью.

 — А вот тут ты ошибаешься, поганый ублюдок! — прокричал разгневанный Лиар. — Я, может быть, и много лгу, но только потому что это мое оружие. И моя метка идеально передает это. Ведь я словно роза — на первый взгляд не опасен, но если приглядеться, можно увидеть довольно острые шипы.

 — И как ты только так живешь?.. Как ты только понимаешь, где ложь, а где правда?

 — Ну и к чему ты все это говоришь? Пытаешься мне зубы заговорить что ли?

 — Не я начал этот разговор, Лиар. Но вот закончу его как раз я.

 — Да ты должно быть шутишь. Ты еще не понял, что живым из этого леса уйдет только один из нас, и точно не ты?

 — Ты слишком самоуверен, Лиар. Тебя это качество очень часто подводило в опасных ситуациях.

 — Ты что, еще не понял, что я мог убить тебя уже сотню раз за время этого тупого разговора?

 — Так почему же не убил?

 — Ждал этого момента. — ответил Лиар и выпрыгнул из-за дерева за спиной у Харта, метнув в драконоборца свой кинжал.

Харт коротко улыбнулся и с помощью магии поднял в воздух лежащее у своих задних ног копье мертвого стражника. Кинжал Лиара попал в копье и от удара отлетел в сторону.

 — Что?.. — только и успел произнести Лиар перед тем, как тяжелое металлическое копье вонзилось в его открытый рот, пригвоздив наемника к стоящему позади него дереву.

Драконоборец не просто так говорил с Лиаром о его лживой жизни. Харт прекрасно знал, что эта тема для разговора — единственная вещь в мире, которая могла вывести наемника из себя. Ну а прячущегося единорога всегда намного проще найти, когда он орет на весь лес. Да и довольно холодная погода тоже в чем-то помогла. Выдыхаемый пар вполне заметен, если стоящий за деревом пони старается наблюдать за происходящим. Ну а если этот пони орет, то и пара он выдыхает довольно много, что позволяет обнаружить его даже ночью. Так что, Харт был готов к атаке Лиара, и прекрасно знал, где тот находится.

Единорог довольно улыбнулся, но потом его взгляд случайно упал на собственные копыта. Они были в крови. В крови Сансет. Улыбка быстро сошла с лица Харта, стоило ему вновь посмотреть на тело своей любимой. Она все так же лежала в красном от пролитой крови снегу, смотря пустыми глазами куда-то в небо. Казалось, будто она просто легла на землю, чтобы посмотреть на звезды... вот только никаких звезд не было. Были только черные, как сама ночь, тучи.

Харт присел рядом с телом Сансет. Говорить что-то не было смысла, она все равно уже ничего не сможет услышать. Поэтому драконоборец лишь поцеловал холодный лоб кобылки и закрыл её глаза. По щеке Харта медленно скатилась слеза. Он не стал её вытирать и позволил ей упасть на землю. Все равно, это была последняя слеза в его жизни...

Алый рассвет

Харт несся по заснеженному лесу во весь опор. Он хотел как можно быстрее добраться до деревни. Спасать кого-то уже было бессмысленно, да единорог и не собирался этого делать, так что он просто пытался добежать до своей хижины, забрать оружие и покинуть это чертово место. Да, конечно, Харт пару месяцев назад поклялся, что он будет защищать все, что дорого для Сансет, но кобылка была... мертва, а значит, вместе с ней были мертвы и все её ценности.

Была уже довольно глубокая ночь, и разглядеть что-то дальше своего носа было немного проблематично. Этот лес и днем всегда был очень темным, а уж когда солнце скрывалось за горизонтом, оставляя на небе лишь тусклые звезды... однако сейчас в небесах не было видно даже звезд. Харту казалось, что он бежит не по лесу, а по самой Пустоте. Не было ни цели, ни пути, ни надежды. Лишь тьма. Тьма, которая только и ждет, когда бегущий сквозь Пустоту единорог оступится, чтобы потом поглотить его, как и все живое. Если бы ветки деревьев временами не хлестали по лицу нашего героя, он бы вскоре просто упал на землю, потеряв всякую надежду сбежать из этого леса. А вообще, может темнота наоборот была к лучшему? Ведь она, как ничто другое в этом мире, могла скрыть растерзанные войной трупы. Харт за свою долгую и тяжелую жизнь уже и так видел очень много смертей. Единорогу хотелось отдохнуть от всего этого, убежать от войн, убийств, лжи. Но до этого оставался всего один марш-бросок сквозь тьму...

Хорошая память — одно из тех качеств, которыми мог похвастаться Харт, если бы это было кому-то интересно. За два месяца прогулок с Сансет он запомнил путь до своего дома наизусть. Так что единорог довольно быстро добрался до хижины. Пусть и было очень темно, а никаких свечей или факелов в доме не было, Харт смог найти свое оружие, а также седельные сумки, в которых было немного еды и всяких тряпок. Жизнь в Ордене научила нашего героя не только хорошо прятать вещи от своих “товарищей”, но и также все поддерживать в порядке. Поэтому даже в кромешной тьме Харт довольно быстро мог отыскать свои вещи, ведь они всегда лежали на своих местах.

Последний ремешок на сумках был затянут, и наш герой был готов отправится в путь. Куда? Этого не знал даже он. Просто куда-нибудь подальше от всего безобразия, которое творилось в мире. Харт наконец получил долгожданную свободу, а значит был волен идти, куда захочет. Хоть в сторону ледяных пустынь севера, хоть на юг, в невиданные доселе земли.

Перешагнув через порог хижины, единорог глубоко вдохнул холодный зимний воздух. Немного приподняв голову и закрыв глаза, Харт некоторое время стоял неподвижно, пытаясь почувствовать какие-нибудь новые ощущения, подаренные свободой. Шли минуты, легкий ветерок лениво щекотал шерстку единорога, а лес до сих пор не подавал признаков жизни, все так же скрываясь за пеленой тишины. Все, абсолютно все, было точно таким же, как раньше, словно Харт так и не стал свободным. Осталось что-то незаконченное, что-то, о чем он позабыл, что-то, что мешает ему вырваться на свободу. Но что это?

В голове драконоборца всплыл образ погибшей Сансет. Единорог шумно вздохнул. Харту не нужны были другие подсказки, чтобы понять, что же мешает ему убежать из этого леса. Пусть драконоборец и убил Лиара, но Сансет не была отомщена. Наемник был всего лишь оружием в копытах совершенно другого пони. И это был никто иной, как сам Штормбрингер, предводитель пегасов. Харт должен был отомстить за смерть кобылки, убив этого пегаса. Да, это была довольно опасная затея, ведь Штормбрингер не только был окружен элитными бойцами пегасьей армии, но и сам был довольно хорошим воином. Один пони, пусть и профессиональный убийца, имел очень мало шансов выжить, напав на Штормбрингера. Но желание отомстить было намного сильнее какого-то здравого смысла.

Так как все в деревне с огромной долей вероятности были уже убиты, Штормбрингер мог отправиться только в одно место: логово дракона. Харт за эти два месяца так ни разу и не попал в эту пещерку, но путь до нее знал. Во избежание опасности, Сиир приказал не подпускать драконоборца близко к логову, но Сансет однажды рассказала единорогу, как можно быстро добраться до этого места. Харт запомнил это, но за прошедшие два месяца он ни разу не почувствовал желания посмотреть на дракона. Последняя встреча с подобной рептилией закончилась для единорога довольно серьезными травмами, из-за которых он несколько месяцев провалялся в лазарете Ордена. Да, конечно в тот раз это был великовозрастный дракон, а та рептилия, что охранялась силами небольшой деревеньки, была очень молода для дракона, но все же неприятный осадочек от последней встречи остался в душе Харта на долгие годы. Но в эту ночь данный осадок куда-то испарился, так что единорог, не раздумывая ни секунды, рванулся с места в сторону горы.

Та тропинка, о которой рассказывала Сансет, по словам кобылки была намного более коротким путем до пещеры, нежели всем в деревне известная тропа. И это было действительно так. Если бы не такая темная ночь, Харт бы уже стоял перед входом в пещеру. Но по странному стечению обстоятельств финал этой истории разворачивался в окружении безмолвных ночных теней. Так что нашему герою пришлось довольно долго пробираться сквозь тьму на пути к горе. А что же Штормбрингер? Должен сказать, дела у него были не лучше. Но и не хуже, в общем-то. В личном отряде этого пегаса нашлось несколько факелов, из-за чего темнота перестала быть их проблемой. Но вот незнание леса... да, это замедлило пегасов даже больше, чем тьма, окружавшая Харта. В итоге, и Штормбрингер, и драконоборец были вынуждены каждый по своим причинам задержаться в пути к логову дракона.

Ну а пока наш герой пытается добраться до горы, стоить немного рассказать о его противнике — главнокомандующем Штормбрингере. Мы и так слишком много слов посвятили драконоборцу, а вот о пони, который был одним из величайших правителей доэквестрийской эпохи, было сказано очень мало.

Я не зря назвал Штормбрингера одним из величайших пони. Пусть у него и были довольно радикальные взгляды на строение общества, но все же невольно поражаешься, как ему всего за первые пару лет своего правления удалось сплотить разрозненные кланы пегасов в одну цельную империю, по силе сравнимой с королевством единорогов на пике своей славы. И все это сделал сын простого оружейника... Пара громких слов здесь, пара громких слов там, и вот уже никому не известный пони становится лидером небольшого отряда пегасов, которые в будущем захватят власть в родном клане Штормбрингера. Ну а затем последовало объединение разрозненных кланов, быстрое развитие экономики, войны с единорогами... Да что я рассказываю, это в каждом учебнике истории написано!

Помимо этого, Штормбрингер получил большую известность, как один из лучших военачальников того темного времени. Именно он придумал использовать небольшие отряды пегасов, которые стремительно налетали на ряды противника. Как известно, до объединения пегасов самой сильной армией считалось войско единорогов. Их стройные боевые порядки были несокрушимы при столкновении лоб в лоб. Но первый же бой против Штормбрингера показал, что и у единорогов есть слабые места. А именно открытые фланги и очень уязвимый тыл. Стремительные атаки с воздуха довольно быстро сломили боевой дух единорогов и обратили их в бегство. Это было первое поражение единорогов за последние несколько лет! Конечно через пару месяцев они возьмут реванш в битве возле небольшой деревни земных пони, но в памяти многих пегасов навсегда остались приятные воспоминания о поражении единорогов.

Как уже было сказано, родился Штормбрингер в семье обычного кузнеца. Эта его, так скажем, простота сильно повлияла на многие действия пегаса в будущем. В битвах он сражался наравне со своими солдатами, не прячась в походных палатках за границей поля боя, как делали командиры единорогов. Он не прятался за спинами солдат, а смело шел в атаку в одном ряду с такими же, как он, пегасами. Броню Штормбрингер тоже носил обычную, без каких-либо украшений, и не только чтобы не выделяться среди своих воинов, а, скорее, чтобы быть похожим на них. Быть обычным пегасом, которому нет нужды задумываться об экономике империи, благосостоянии подданных и прочих вещах, без которых невозможна жизнь правителя. Из-за вышесказанного можно подумать, будто Штормбрингеру не нравилось быть главнокомандующим. И в чем-то это было правдой. Пусть он и мечтал всю жизнь о возвышении пегасов над остальными расами, но хотел он, чтобы это сделал кто-то другой, кто-то более подходящий на эту роль. Но по злой иронии судьбы только Штормбрингер оказался способен объединить пегасов и превратить их род в нечто большее, нежели кучка разрозненных варварских кланов.

Таким был один из величайших предводителей пегасов. Он был мудрым политиком и полководцем с душой простого деревенского пони. Пусть он и был жесток по отношению к единорогам и земным пони, но только из желания возвысить свою расу, подарить ей величие, которое она всегда заслуживала. И не важно, какой ценой будет достигнута эта цель. Штормбрингер готов был отдать свою жизнь, только чтобы пегасы смогли занять подобающее им место в мире. Так и сейчас, взбираясь на вершину горы в надежде убить дракона, этот пони отлично понимал, что шансы выжить в бою с драконом очень низки, но он все равно хотел отчистить эту территорию, чтобы пегасы могли спокойно жить здесь.

Да, пока я рассказывал о Штормбрингере, его отряд выбрался из леса и начал подниматься к вершине. А что же Харт, спросите вы? А он, собственно, уже стоял возле входа в огромную пещеру. Горная тропа, о которой говорила Сансет, действительно позволила драконоборцу быстро добраться до вершины. Да и из самого леса Харт выбрался намного раньше отряда Штормбрингера. Но все эти передвижения заняли довольно много времени, и вместо молчаливой темноты на вершине горы перед глазами единорога предстал алый, словно кровь убитых этой ночью пони, рассвет. Возможно, это было напоминание о тех жертвах, души которых унесла беспощадная война. А, может, наоборот, это был знак, предупреждающий о тех смертях, которые произойдут на вершине горы всего через пару минут?

Харт стоял перед входом в пещеру, не решаясь войти туда. Его целью был не дракон, но какое-то странное чувство в душе требовало войти в пещеру и убить чертову ящерицу. И только понимания своей слабости перед драконом не позволяло единорогу сдвинуться с места. Может, он бы так и простоял целый день, если бы за его спиной не прозвучали слова:

 — И чего же ты ждешь, драконоборец? — сказал сильный голос, полный нескрываемого презрения к единорогу.

Харт неспешно повернулся, точно зная, кому принадлежал этот голос. И он совершенно не удивился, увидев перед собой Штормбрингера в окружении шести пегасов, облаченных в серебряную броню, как у своего предводителя. Харт никогда не видел вживую этого Штормбрингера и не знал, как тот выглядит, но почему-то единорог сразу понял, кто из стоящих перед ним пони является главнокомандующим. Черный пегас с огненно-рыжей гривой смотрел на стоящего чуть впереди драконоборца с пренебрежением и всем своим видом показывал, что он здесь главный.

Нет. Не дракон был целью Харта, а всего лишь один пони, который посчитал себя способным вершить судьбы других. И, какое счастье, пегаса убить намного проще, чем дракона. Одна стрела в горло — и нет больше никакого Штормбрингера, есть лишь окровавленный труп какого-то пони, которых и так в эту ночь погибло много. Но нельзя спешить. Штормбрингер был не один, его окружали элитные бойцы пегасьей армии, готовые на что угодно ради безопасности своего командира. А Харт собирался еще пару месяцев пожить на этом свете, так что надо было выждать правильный момент и нанести удар быстро и неожиданно. Пусть Харту и не терпелось убить Штормбрингера, действовать и вправду надо было осторожно. Поэтому, вместо того, чтобы сразу выстрелить в пегаса, единорог незаметно с помощью магии поудобнее повесил арбалет у себя за спиной.

 — И? — выжидательно спросил Штормбрингер. — Ты так и будешь стоять тут и испытывать мое терпение? Просто убей дракона, и мы спокойно разойдемся по своим делам.

 — Я здесь не для этого, Штормбрингер. — тихо проговорил Харт.

 — Вот как? А разве не об этом ты договорился с этим, как его там... Лиаром?

 — Лиар мертв, а вместе с ним и этот чертов договор.

 — Что же, одним жалким единорогом меньше, невелика потеря. Но вернемся к нашим драконам. Ты все равно должен убить эту ящерицу, не просто так же я тащился в это чертово место!

 — Повторюсь: я здесь не для этого.

 — Так для чего же?!

 — Скольких жителей деревни ты убил этой ночью? — резко сменил тему разговора Харт.

 — Штук тридцать, может, и меньше... Какое это вообще имеет отношение к происходящему здесь?

 — В этой деревне жила одна кобылка. Лично ты её не убивал, но именно благодаря тебе она сейчас не любуется красивым рассветом.

 — Да что за бред ты вообще несешь?!

 — Ее звали Сансет... — проговорил драконоборец и резко выхватил из-за спины арбалет, направив его в сторону Штормбрингера.

Солдаты, стоящие возле цели Харта, быстро отреагировали, выстрелив из своих арбалетов в единорога. Но стрела драконоборца все равно успела вонзиться в горло великому командиру. Штормбрингер упал на землю, хрипя и дергаясь в предсмертной агонии. Через несколько секунд все было кончено. Один из величайших пегасов в истории лежал теперь в луже собственной крови, смотря своим опустошенным взглядом на убийцу. Но именно такой смерти и ждал Штормбрингер. Не в постели от болезни, а от стрелы в горле. Пегас уже давно перестал бояться смерти, находясь в ожидании собственной кончины. Он многое успел сделать, а значит и умереть мог спокойно. За будущее своей расы он не волновался, потому что знал — его дело с успехом продолжит любимая дочь, Хэррикейн. Она во многом была похожа на своего отца. Те же мысли о величии пегасов, та же любовь к войне... но вот только Хэррикейн, в отличии от отца, действовала слишком поспешно, не задумываясь о последствиях. Там, где Штормбрингер заключал выгодный мир, Хэррикейн могла не задумываясь начать войну. Но все же, она была не такой злой по отношению к другим расам, как её отец. Ведь будь иначе, не существовало бы сейчас Эквестрии. В итоге, пусть смерть Штормбрингера и была ужасной трагедией для пегасов, но именно благодаря ей правителем этой расы стала Хэррикейн, благодаря которой чуть позже будет основана Эквестрия.

Харт же, в свою очередь, смог отомстить за смерть Сансет. Но, к сожалению, драконоборец и сам не избежал участи своего противника. Три стрелы попали ему в тело, из-за чего он с криком повалился на холодный камень. Это было как тогда, в ледяной пещере, когда его предал пегас. Последние секунды жизни казались часами. В глазах темнело, словно не рассвет был сейчас, а самая настоящая ночь. Звуки постепенно превращались в отдаленное эхо, а вскоре и вовсе исчезли, оставив Харта в тишине и темноте. Он слышал лишь собственное отрывистое дыхание... которое тоже вскоре прекратилось.

---

Завывание ветра. Харт почему-то всегда считал, что первым звуком, который можно услышать на том свете, будет что-то другое. Водопад, пение птиц, да много что еще, но уж точно не свист ветра. И этот запах... было такое ощущение, что где-то рядом недавно жарили нескольких пони заживо! Харт глубоко вздохнул и закашлял от кружащего в воздухе пепла. Взгляд драконоборца был сильно затуманен, но он все равно смог узнать место, где лежал. Это была все та же гора, на которой он убил Штормбрингера! Это могло значить ровно две вещи: либо Харт умер, а место, в которое попадает душа после смерти, с огромной точностью копирует место смерти, либо драконоборец на самом деле жив. Но ни один вариант не объяснял пепел в воздухе.

Справедливо посчитав, что лежа на земле много информации не получишь, Харт медленно попытался встать. Боль в правом боку некоторое время мешала нормально подняться, но вскоре драконоборец, пусть и с трудом, но смог посмотреть на окружающее пространство, стоя на всех четырех ногах.

Харту чудом удалось выжить. Две из трех стрел не смогли пробить его броню, а последняя лишь немного вонзилась в бок единорога. Драконоборец потерял сознание, но не от простого попадания стрелы. Перенапряжение от ужасной ночи сыграло свою роль, и небольшая вспышка боли стала катализатором, что и привело к потере сознания. И, наверно, именно это спасло жизнь Харту. Ведь даже он не знал, как будет убегать от солдат Штормбрингера. А благодаря потере сознания они посчитали его мертвым, что легко решало вышеназванную проблему. Вот только, почему “убив” единорога эти солдаты так и оставили труп своего лидера валятся в луже крови? Почему они не забрали его тело, чтобы похоронить со всеми почестями? И, опять же, откуда появился этот пепел?

И тут Харт догадался, что это был за пепел. Единорогу ОЧЕНЬ повезло, что он потерял сознание. Иначе бы он и сам превратился в пепел, как и солдаты Штормбрингера. Похоже, пегасы каким-то образом случайно разбудили дракона, который оказался не слишком рад внезапному пробуждению. А разозленный дракон, как известно, самая опасная вещь на свете. В данный момент эта ящерица уже успокоилась и мирно спала в свое пещере. Ну что же, зато еще один повод поскорее убраться подальше от этого места... или нет.

Странная мысль появилась в голове единорога. Ему захотелось посмотреть на дракона. Узнать, как он выглядит, какую окраску имеет, какого размера в конце концов. Сопротивляться этой мысли Харт не смог, и потому медленно вошел в пещеру.

Пещера оказалась не такой уж и большой. Драконоборец за свою жизнь видел и побольше. Сделав пару шагов внутрь, Харт увидел в самом углу пещеры небольшой холм из драгоценностей, на котором вольготно спал дракон. Размером он был с тот домик, в котором жил последние несколько месяцев Харт. Из-за черной чешуи единорог не сразу и увидел-то дракона, который довольно умело сливался с окружающей темнотой. На вид ему было не больше 60 лет, как раз тот возраст, когда драконы имеют небольшой размер, но уже способны с легкостью сжечь заживо отряд элитных пегасов. Если дать ему время вырасти, окрепнуть, то лет через 50 он уже сможет без особых проблем уничтожать целые города. А это повод уменьшить популяцию чертовых ящериц...

Харт мог уйти в любой момент, но он смотрел на дракона и слушал лишь одну крутившуюся в голове мысль: “он должен умереть”. Единорог не мог объяснить, почему он так хотел убить дракона. Для его разума это казалось важнейшей целью, смыслом жизни. А значит и отказаться от этих мыслей было невозможно. Оставалось одно — согласиться с ними.

Стоявшую в пещеру тишину прервал звук вытаскиваемого из ножен клинка. Драконоборец посмотрел на парящий недалеко от себя в облачке магии меч как на нечто чужое, ненужное. Но взять и отбросить клинок в сторону он не мог. Поэтому он просто подошел ближе к дракону и приготовился нанести удар.

Эпилог

Закат. Из-за нашей жизни с её бешеным темпом мы редко замечаем это прекрасное явление. Для нас закат – не более чем заходящее за горизонт солнце, предвестник конца дня и начала ночи. Но стоит нам остановится, хоть на секунду отбросить все дела, как перед нашим взглядом предстает истинное великолепие заката. Проходят мгновения, наступает ночь, но мы все еще сидим и смотрим вдаль, пораженные увиденным зрелищем. Когда же мы, наконец, приходим в себя, нам хочется еще раз увидеть это великолепие. Мы ждем следующего вечера и опять так же сидим с открытым ртом, наслаждаясь красивым видом. Проходят дни, мы возвращаемся к привычному бешеному ритму жизни, и закат опять становится для нас чем-то второстепенным. Но в нашей памяти все равно навсегда остаются воспоминания о красоте заката...

Пожилой единорог пепельной масти сидел на небольшом горном выступе и наблюдал за заходящим солнцем. Его тело было покрыто большим количеством старых боевых шрамов. Когда-то он был воином, убийцей, который проливал кровь по указу сильных мира сего, но сейчас он просто наслаждался заслуженным отдыхом. Он не любил вспоминать о солдатской жизни, обо всей той боли, что пришлось пережить. Но судьба этого единорога сложилась так, что война была его жизнью. Для него не существовало дней без крови и убийств. А если таковой день и наступал, то это был всего лишь очередной день в темнице.

Лишь под конец своей жизни этот единорог узнал, какого это — жить без войны. И именно эти дни он сейчас вспоминал, глядя на медленно заходящее солнце. Последний раз он так сидел десять лет назад. В тот вечер рядом с ним сидела одна кобылка... пони, которая показала ему, что можно жить мирно и спокойно, не окропляя свой меч кровью изо дня в день. Она была для единорога словно закат, на который они тогда вместе смотрели. Такая же потрясающая и чарующая. Но, как и любой закат, она вскоре покинула этого единорога, а воспоминания о ней навечно остались в памяти.

Но этот пони не был одинок. И два больших черных крыла, своим взмахом закрывшие на секунду часть солнца, были тому идеальным подтверждением. Немного полетав высоко над головой единорога, дракон спокойно приземлился рядом с ним. Они сидели несколько минут и наблюдали за заходящим солнцем, пока тишину не прервал единорог:

 — И зачем ты только все эти кульбиты в воздухе выделываешь, я не понимаю... — хриплым голосом сказал Харт. В последние пару месяцев ему стало тяжеловато разговаривать. Старость берет свое, так что драконоборец уже и не удивлялся.

 — Если бы у тебя были крылья, ты бы не задавал таких вопросов. — ответил дракон. — Только взлетев в воздух один раз, тебе сразу же захотелось бы сделать какой-нибудь трюк. Почувствовать ветер у себя в чешуе... ну, или в гриве, в твоем случае. Наслаждаться этой свободой.

 — Хех, свобода! — с усмешкой прервал дракона единорог — Когда-то я о ней мечтал... и получил. Правда пришлось за неё заплатить кровью и слезами. И я больше ничего такого не хочу.

С той ночи, когда погибла Сансет, прошло десять лет. Убив Штормбрингера, Харт попытался убить так же и дракона, которого защищали жители деревни. И он почти сделал это. Но в последнее мгновение единорог швырнул свой меч в сторону и тихо ушел из пещеры, дав себе слово больше не проливать и капли крови.

Драконоборец и сам не знал, куда шел. Просто подальше от всех пони с их распрями и войнами. На следующий день после произошедшего на горе, Харт добрался до границы какой-то ледяной пустыни. Возвращаться назад в поисках другого пути он не хотел, поэтому, рассчитывая на свою выносливость, спокойно продолжил путь через холодную местность. Харт и тогда уже был немного староват для марш-бросков через такие места, но драконоборец все равно считал, что способен на подобные вещи. Это в итоге вылилось в то, что единорог попал в буран и чуть не умер. Лежа на снегу в ожидании смерти, Харт увидел в воздухе с трудом различимый черный силуэт. Единорогу казалось, что это всего лишь предсмертная галлюцинация, но реальность оказалась куда благосклоннее. Это был тот черный дракон, которого не смог убить Харт. Он спас драконоборца, взяв его себе на спину и увезя подальше от этого места. Анкестор, как дракона назвал единорог, так никогда точно и не ответил, зачем он спас Харта. Он лишь говорил, что в тот день проснулся от звука упавшего на землю клинка, увидел медленно уходящего единорога и решил последовать за ним. Ну а потом, увидев, как этот пони бессильно упал во время бурана, Анкестор решил помочь ему. Дракон увез Харта в какие-то далекие земли, где единорог и прожил последние десять лет своей жизни.

 — Знаешь, давно хотел у тебя спросить... — сказал Харт Анкестору.

 — Что?

 — А ты с момента нашей встречи видел когда-нибудь своих сородичей?

 — Хм... Да нет, других драконов я не видел. — подумав, ответил Анкестор. — А зачем ты спрашиваешь?

 — Понимаешь, хочу дать дельный совет. И если встретишь других драконов, передай им то же самое. Ты, может, и старше меня, но о жизни я знаю побольше. Так что, слушай: держись подальше от пони. И я не пытаюсь этими словами защитить их, наоборот, я пытаюсь защитить вас. В этих существах столько ненависти, столько злобы... они всегда найдут способ перебить вас. Я сам таким был, есть и вскоре уже не буду. Мне пришлось на своей шкуре испытать всю подлость и коварство пони... и самому использовать это на других. Я не хочу, чтобы кто-то еще почувствовал ту же боль, что и я. Так что, пожалуйста, ради своей же безопасности, держись подальше от пони.

К сожалению, Харт не представлял себе, насколько он ошибался. На момент произнесения этих слов уже целых пять лет существовала Эквестрия, и все пони жили в мире и гармонии. Они изменились, забыли ненависть и злость. Как, собственно, и Харт... но драконоборец ничего не знал про Эквестрию, потому и до последних секунд своей жизни считал остальных пони, и себя в том числе, самыми злыми существами в мире.

А оставалось ему до смерти всего пара минут. Вся его жизнь была наполнена войной и смертью, и даже странно, что ему удалось прожить так долго. Но его время подходило к концу, и драконоборец это отлично понимал. Дав Анкестору совет не приближаться к пони, Харт попросил дракона оставить его в одиночестве. Тот не стал противиться желанию единорога и улетел куда-то на север, оставив Харта наблюдать за последним в его жизни закатом...