Во тьме ночных кошмаров

Глава 05

– Итак, исход первого столкновения. Как я и подозревала, даже крупнокалиберные бронебойные боеприпасы нихера не пробивают магические барьеры, – добив патронами магазин, Найтмер вставила его в шахту приемника. – Селестия не планировала полноценного противостояния с Найтмер Мун, заведомо зная, что после тысячелетней ссылки та не будет представлять серьезной угрозы, безумная и ни на что не способная. Далее, магический потенциал Селестии превосходит мой на десять процентов, когда на небе луна, что соответствует рассчетам еще моей предшественницы... Безумная кобыла, она еще умудрилась победить тысячу лет назад в прямой схватке... И, следовательно, почти на семьдесят процентов под светом солнца, теоретически. Так же, несмотря ни на что, рефлексы у солнцекрупой что надо, как минимум защитные.

– И что ты предпримешь теперь, зная, что прямой бой с ней безнадежен?

– Надо понять, куда она дела Элементы, и по возможности от них избавиться, не заметила их тогда, и силы не почувствовала. Вряд ли все так просто – слишком уж могущественные это артефакты, но попытаться стоит... – Найтмер замерла, задумавшись, оскалилась. – Блять, ну не диверсант я, штурмовик, даже снайпер из меня откровенно аховый! Надо искать фестралов, если перепончатокрылые еще не передохли, конечно.

– А где их искать?

– Найтмер Мун приказывала им затаиться в горной местности. Конкретных точек она не называла, но вроде как там были то ли пещеры, то ли полноценные города... Почему я говорю вслух все это?

– Потому что ты поехавшая, Найтмер. Тебе отвечает оторванная древолчья голова.

– Ну, да, хер поспоришь, – аликорн телекинезом подняла вырванную с корнями голову древесного голема, повертела ее перед собой. – Хреново выглядишь даже для шизы.

– Ой да ну тебя нахрен.

– В ближайшее время – вряд ли... – кобыла метнула взгляд в сторону еле слышимого шороха из кустов.

Не древолки – слишком тихо, магические конструкты нападали тупо в лоб, прыгая и пытаясь вцепиться кривыми зубами куда придется. Мантикора разве что, эти химеры как раз любили внезапные атаки из засады. И, вроде как, не были разумными, а значит, можно было, наконец-то, пожрать мяса. Ничто не заменит старой доброй сытости и вкуса крови, а уж запах – у Найтмер чуть слюни по подбородку не потекли.

Поставив винтовку на предохранитель и закинув ее на спину, аликорн встала, отряхнулась, потянулась... Всем своим видом демонстрировала беспечность и спокойствие. Ей не хотелось гоняться за потенциальной добычей по всему Вечнодикому, а бронежилет – или, скорее, бронекостюм – давал надежную защиту от жала мантикоры, если это, конечно, именно она. В какой-то момент она и вовсе повернулась крупом к подозрительным кустам и наклонилась, словно собираясь что-то подобрать с земли зубами...

Прыжок хищника был идеальным – четко выверенный, низкий, молниеносный. Найтмер упала на землю, когда ее ноги разъехались из-за рухнувших на спину пяти сотен кило живой массы, а после на затыльнике шлема сжались могучие челюсти.

Сжались, и не смогли прокусить плотную ткань, усиленную броневставками.

Грубо сдернув с себя панически рычащую и машущую лапами мантикору, иссия-черная пони обернулась, скаля белые клыки, наслаждаясь ужасом в глазах животного.

– А вот и обе-е-ед!

***

Вечнодикий Лес по воспоминаниям Найтмер Мун всегда был странным. Свое название он получил за невероятно эффективное сопротивление к облагораживанию: что бы пони ни предпринимали, как бы Дэйбрейкер не выжигала его своим пламенем, он всегда восставал из пепла, все такой же густой, черный, мрачный, дремучий. Полное непонятных аномалий убежище для самых опасных и агрессивных тварей, здесь странно вела себя магия, легко было заблудиться, заплутать, а то и выйти совершенно не там, где планировалось. Единственными ниточками стабильности были узкие, запутанные тропки, точно так же не поддающиеся расширению или мощению. Лес был непоколебим в своей свободе.

Найтмер неторопливо шла по тропкам, обдумывая свои дальнейшие планы и пытаясь просчитать действия Селестии. Получалось не очень – ей не хватало данных – но ничем иным заняться она пока не могла. Требовалось выждать некоторое время, хотя бы пару дней, чтобы основные облавы успокоились, и тогда уже можно было спокойно лететь, искать фестралов. Была, конечно, вероятность, что Тия сможет накрутить хвосты своим золотым солдатикам, но в профессионализме столичной гвардии ночногривая пони сомневалась – они и тысячу лет назад были бестолковыми парадными войсками, а уж теперь-то...

Время от времени бывшая лиса углублялась в лес, где на нее то нападали древолки, то ей на след падали мантикоры, один раз она забрела в болото и столкнулась с гидрой. Использовать мощную магию было нельзя, как и слишком шуметь, но в целом, никак проблем у нее не возникало. Всю эту фауну Найтмер знала еще по воспоминаниям Найтмер Мун, и ничего за тысячу лет не изменилось. Вечнодикий был еще более постоянен, чем Эквестрия под управлением гармонизированной Селестии.

– Пожарить тебя, что ли... – спросила аликорн у оторванной мантикорьей головы. Разнообразия ради, это была самка, да еще и не слишком упитанная – явно жила впроголодь. – Интересно, были ли у тебя котята?

– Что, и их съешь?

– Да нет, мантикору можно приручить, если воспитывать с самого рождения. Найтмер Мун этим баловалась первые годы, но потом ей надоело хоронить любимых питомцев.

– Мне ее стало жалко.

– Есть такое... А потом еще и Дэйбрейкер стала Селестией, и пиздец стал всеобъемлющим и непреодолимым. Удивлена, что она еще тогда крышей не поехала.

– А она разве не поехала?

– М-м-м, нет, разозлилась, да, но даже не до пены изо рта. Шифер у нее посыпался уже на луне, да еще и только спустя полтора века. Я, честно говоря, херею с этого факта, мне четырех лет хватило.

– Да ну, ты всего-то слышишь голоса в голове. Не факт, кстати, что я именно шиза... Хотя с учетом того, что ты все беды с башкой шизой зовешь...

– Ой да ну тебя нахер.

– Не в ближайшее время, к сожалению.

– Слушай, а на кой хрен я тебе это рассказываю, если ты – моя шиза? – Найтмер остановилась, подозрительно прищурившись.

– Повторение – мать учения.

– Это про практику в первую очередь, не лей мне на хвост. По делу отвечай.

– У меня с некоторых пор нет доступа к твоей памяти, – голос звучал... Странно. Несколько тоскливо, но при этом довольно – непонятная смесь. – Только к твоим мыслям.

– Это уже даже не раздвоение личности, – аликорн остановилась на неприметной полянке.

– Я – ментальный клон, отделившийся, – обреченно призналался голос, резко ставший тише, глуше.

Найтмер крепко задумалась.

Ментальные клоны – даже не заклинание, а техника из соответствующего раздела магии, позволяющая путем определенных действий создать копию-слепок своего сознания. Опытные архимаги создавали до полудюжины клонов, привязанных к разуму и памяти, тем самым формируя шесть дополнительных потоков сознания. Во многом именно этим объяснялась их способность творить сверхсложные заклинания, ради которых обычным единорогам нужно собираться полными звездами.

Если ментальный клон по тем или иным причинам терял жесткую привязку, он становится отдельным сознанием. Не просто параллельным его потоком, но цельной личностью со своим характером, памятью, целями. От таких в обязательном порядке избавлялись, так как ни один здравомыслящий маг не допустит двоевластия в своей голове.

Вот только, «избавиться» – не всегда «уничтожить».

Тот же Старсвирл, будь он неладен, наловчился отделять таких клонов в эфирные тела, создавая себе друзей-помощников, обязанных ему своим существованием... С незаметным, но действенным поводком на шее. Тело-то создал Старсвирл, и он же легко мог его развоплотить, что и проделывал пару раз с распоясавшимися отделившимися, маскируя происходящее под трагическую битву с бывшим другом. Будучи хозяином в своей голове, ему было несложно закрыть информацию от доступа со стороны клонов, а сестры узнали обо всем уже из записей убитого наставника.

Быть подобной Старсвирлу Найтмер отказывалась, но и уничтожать отделившуюся копию себя ей тоже не хотелось. Та ей ничего плохого не сделала, объективно была очень полезна, да и была собеседником, единственным на протяжении нескольких лет.

Естественно, бывшая лиса не собиралась в лоб спрашивать, не задумывает ли бывшая шиза что-либо против нее – она и сама бы соврала на пушистом хвосте в такой ситуации. Но и отпускать ментальную копию аликорна с неизвестно какими возможностями и целями было нельзя. Оставлять в своей голове? Найтмер не дура, это сейчас шиза слаба, а она сама – сильна разумом, но в момент слабости ментальный клон вполне мог позариться на материальное тело.

Уж в себе самой аликорн не сомневалась, возможности она бы не упустила.

– И так херово, и так хуйня... – пробормотала Найтмер, беспокойно наворачивая круги.

– Делай, что должно, а? Не томи, и так херово.

«Ну да, все-то она понимает, мой клон как никак»

– Точно не хочешь в эфирное тело?

– И быть на поводке?

Найтмер кривовато оскалилась, но ничего не ответила – интонации и своего собственного отношения к идее Старсвирла ей хватало. Был еще вариант с отселением в отдельное слабое тело, но серьезно, она что, не нашла бы способа стать сильнее? А после такого унижения только и оставалось, что мстить. Жестоко и со всей самоотдачей – иного хищная натура просто не принимала.

Бывшая лиса легла возле большого, но лысого шипастого куста, подогнув под себя ноги, и опустила голову, погружаясь в полудрему-медитацию. Разрушить ментального клона можно было двумя способами, просто выкорчевав и уничтожив, или встретившись в подсознании и сразившись – или договорившись. Естественно, архимаги предпочитали первый способ, но с каждым таким грубым вмешательством в собственное сознание, где копия цеплялась за все, что возможно и нельзя, они потихоньку подтачивали свой собственный разум. Опять же, именно поэтому Старсвирл и создал способ отселения клонов в эфирные тела – это был безопасный, надежный метод, а еще создавал вокруг него ореол доброты и сострадания.

Второй способ был безопаснее, но требовал огромных усилий – одолеть своего клона было не так-то просто. А договориться можно было только при покладистости копии, а уж в своей-то готовновсти грызться до конца Найтмер не сомневалась. Поэтому готовилась к тяжелому бою, но очень удивилась, встретив себя-лису, спокойно сидящую с гитарой у костра.

Вокруг царила тьма ночного неба, уютная, тихая, трещали в огне поленья, выбрасывая вверх искры, тающие в дымном хвосте, тянущемся в бесконечность. Звенели дергаемые когтями струны, скрипели-визжали передвигаемые по ладам накладки на пальцы. Песня была знакомой, одна из немногих, которую Найтмер выучила и время от времени пела под гитару, когда настроение было подходящим.

The days have turned to nights

I see who cast it right before my eyes

Найтмер молча села напротив своей точной копии, потянула к груди колени, слушая песню, погружаясь в воспоминания.

A roar inside a heart

A melody

Pulled from the dark night

Лирика была прекрасной матерью. Заботливая, мягкая, добрая, но проявляющая твердость и строгость, когда то было необходимо. Она могла как мягко пожурить за легкий проступок, так и с рычанием и злым, бешеным оскалом прямо перед носом орать за тупость. Она один за другим укладывала кирпичики основания характера своей дочери, как в свое время учила сына, тонко балансируя на гранях хищной натуры, не просто ее подавляя, но умудряясь вплетать в нее нити цивилизованного мира, ряд за рядом выкладывая полотно личности.

Но закончить свою работу не успела.

Лиса поджала губы, когда поняла, что не помнит, как выглядела Лирика. Ни черт морды, ни роста, ни единой приметы... Только окрас, рыжий с черным, и яркие янтарные глаза. Зато прекрасно помнила каждое прикосновение, каждое сказанное слово. Помнила, хотя и в детской обиде и злости пыталась забыть, закрывшись за щитом звериной ненависти и ярости.

Mother

Sing to me

A lullaby used to sing for the Moon

Как же давно это было... Найтмер с тоской вспомнила свое детство, время, когда она была простым лисенком, которая любила все попробовать на зуб и обожала прятаться от мамы в шкафу. Время, когда ее кое-как таскал старший брат, иногда вовсе, кверх ногами, держа поперек живота, но они были близки.

И тем ужаснее было узнать, что они погибли. Что она осталась одна. И что ее забирают из родной квартиры, чтобы увезти в детдом, потому что она слишком маленькая, чтобы жить самостоятельно.

The faith becomes the light

The way the body shivers when it leaves the light

Лисица открыла глаза, выныривая из уже своих воспоминаний, что когда-то затолкала так глубоко, как только смогла. Вынырнула, неся с собой свое старое имя, старые мечты, желания... Обиды, боль, страх, перековавшийся в ненависть ко всему. Она заново вспомнила, почему стала Найтмер, почему любые попытки жить мирной жизнью вызывали у нее ступор, а после – и отвращение. Вспомнила, и поняла, что Эквестрия, построенная Селестией, не нравится ей не потому что она не нравилась бы Найтмер Мун. Нет... Самка понимала, в ней нет места ей самой, лисе, что жила войной, нашла в ней свое предназначение, и не хотела лишаться самой себя из-за какой-то там солнцекрупой кобылы.

– Mother, sing to me... – сама не зная, почему и для чего, подпела Найтмер.

– A lullaby used to sing for the Moon, – копия чуть улыбнулась. Последние строки песни повторялись несколько раз, и пели они их уже вдвоем, а после... После, закончив проигрыш, клон отложила гитару, что растаяла невесомой дымкой.

(Mother by Beicoli, Laika: Aged Through Blood OST)

– Почему именно эта? – Найтмер смотрела в огонь, ничуть не беспокоясь о ночном зрении. Не сейчас.

– Задает атмосферу, – лиса откинулась назад, опершись руками на землю. – Я – твоя копия, твой клон. Я знала, что ты идешь сюда сражаться за свое тело.

– Но ты не собиралась, – все еще смотря в огонь, пробормотала Найтмер. – Почему?

– Почему... – копия задрала морду, смотря вверх, на звезды. – Потому что я не полная копия. У меня нет тяги к борьбе, хищнической натуры. Я больше похожа на Луну, чем Найтмер Мун, и буду тянуть тебя на дно.

– Возможно. А возможно и нет.

– Мы обе знаем, что мое существование тебе не нужно, Найтмер, – клон тихо фыркнула. – Со мной в душе или рядом ты проиграешь, не сумев вцепиться в горло, когда нужно.

– Ты не хотела, чтобы я тебя обнаружила, ты не хотела, чтобы я поняла, кто ты, – самка, зло щурясь, уставилась на расслабленную копию. – Как это, блять, связано с твоими словами?!

– А ты бы стала слушать шизу?

Злость улетучилась мгновенно. Найтмер отвела взгляд в сторону, пытаясь разобраться в себе.

– ...Нет.

– А своего клона?

Найтмер промолчала – ответ был очевиден.

– Просто помни, не все проблемы решаются пулей в лоб – иногда можно и поговорить.

– Даже с Селестией?

– Эй, я всего лишь более мирная версия тебя, а не долбоебка, – клон оскалилась, задорно поставив уши торчком. Самка секунду смотрела на свою копию, после чего усмехнулась, прикрыв глаза. – Делай, что должно, Найтмер, не сомневайся.

Кто-то менее сведущий в ментальной магии мог бы ужаснуться – уничтожать светлую часть себя могло показаться глупостью. Но именно поэтому ментальные клоны, пусть и были относительно просты в применении, но изучались только опытными магами, избавившимися от идиотских предрассудков. Отделившийся клон — не ее часть, больше нет, это отдельная личность. Ее смерть не повлияет ни на что.

Найтмер теперь точно знала, что выстроенное Лирикой основание никуда не делось, оно все еще в глубине ее личности, характера. Лиса узнала, что у нее есть не только злость и хищная натура, но и заботливо вплетенные в них матерью нити чего-то светлого и доброго. Неоформившиеся, а потому почти не влияющие на ее решения и жизнь, но все-таки есть. Как ни странно, это ее успокаивало, быть может потому что теперь у нее были планы и на более далекое будущее?

Как она видела свою жизнь, новую жизнь, до сего момента? После победы над Селестией, она планировала начать расширять Эквестрию, просто чтобы поддерживать войны, без которых просто жизни не видела. Мирное время было не для нее, но теперь... Теперь она хотя бы попытается. Кто знает, как на нее повлияло слияние с Найтмер Мун?

Уж точно не она.

Развеять ментальную копию, которая не сопротивлялась, и более того, сама стремилась быть уничтоженной, было очень просто. Даже слишком просто – Найтмер словно смахнула ластиком бледный карандашный набросок.

От последнего взгляда клона, доброго, мягкого, спокойного, Найтмер было не по себе. Совсем не то, чего ожидаешь от умирающего.

Открыв глаза и быстро осмотревшись, аликорн тяжело вздохнула – такого взгляда она еще не видела и даже не могла сказать, нравится он ей или нет. Скорее всего, в такой ситуации, нет – он напоминал ей о матери, а значит о том, что она погибла под колесами грузовика. Даже в памяти Найтмер Мун не было ничего похожего, свою жизнь до аликорнизации она почти не помнила, а после даже Дэйбрейкер с Селестией на нее так никогда не смотрели. Про обычных пони и говорить нечего.

Еще раз вздохнув, Найтмер рывком встала на ноги. Времени на рефлексии не было, стоять на месте – опасно, нужно двигаться. Вскоре она отправится на поиски фестралов, из которых, скорее всего, придется лепить что-то более привычное – бывшая лиса сильно сомневалась, что перепончатокрылые пони были способны на полноценные боевые действия. Да и вообще не факт, что они будут рады ее видеть, да и вовсе могли вполне успешно интегрироваться в жизнь Эквестрии. Что делать в таком случае, Найтмер пока не знала. Как минимум она могла лично устраивать засады – вряд ли даже ключевые цели постоянно ходили под мощными щитами, и с крупонокалиберной винтовкой можно было попробовать выщелкнуть наиболее важных из них.

Пусть в глубине души аликорна и обнаружились ниточки доброго и светлого, от своих планов она отказываться не собиралась. Пусть прозвище ее предшественницы, Повелительница Кошмаров, и возникло из-за одноименного отряда фестралов, сама Найтмер наводила ужас на окружающих еще будучи щенком. Да в конце-то концов, она могла просто в лоб штурмом взять столицу и пробиться в пещеру под Замком Двух Сестер, в грот Древа Гармонии, дури и навыков ей хватит. Конечно, грохнуть кажущееся хрупким кристаллическое дерево у нее вряд ли получится, ее силы в том числе были связаны с ним, но вот как следует проехаться по сути Селестии... В качестве резервного плана подойдет.

Фыркнув совершенно по-лисьи, Найтмер продолжила свои блуждания по Вечнодикому Лесу. Ей все еще нужно было сбросить преследователей с хвоста и переждать поднявшуюся бурю.

А потом... Потом наступит, когда наступит. Пока задач было достаточно.

А вот голоса в голове ей уже не хватало...