Аметист

На вид это был вполне обычный драгоценный камень.

Но его поверхность была такой же ярко-фиолетовой, как и глаза её особенной пони. Рэйнбоу хранила этот аметист, что подарила ей Твайлайт, у самого сердца, на конце короткого ожерелья, которое всегда свободно висело у неё на шее. Даже в экстремальных условиях полёта она не забывала следить за тем, чтобы подвеска оставалась прямо под ключицей, чуть выше сердца. В большинстве случаев это успокаивало, но глубоко внутри всё равно оставалась какая-то пустота.

Твайлайт оставила Рэйнбоу плачущей в библиотеке, взяв с собой совсем немного вещей. У них был всего день на сборы, и пегаска помогла юной принцессе уложить вещи, чтобы они смогли провести вместе ещё несколько драгоценных часов. И как бы Рэйнбоу ни умоляла её остаться, Твайлайт не могла ослушаться Селестию, которая прислала ей письмо, где говорилось, что фиолетовая аликорн должна встретиться с несколькими посланниками из соседних государств.

И на это мог уйти целый месяц, поэтому Рэйнбоу была опустошена.

Ведь это была самая долгая разлука между ними с тех пор, как почти два года назад они начали встречаться.

К счастью, у Твайлайт как всегда был запасной план.

И им стал этот камень, который она попросила создать принцессу Селестию несколько месяцев назад, просто по наитию. Это была не просто драгоценность, а скорее хрупкое магическое изделие, которое требовало осторожного обращения, и, чтобы он сохранял свою силу, Рэйнбоу всегда должна была держать его при себе. Ведь чем дольше он находился рядом с её сердцем, тем сильнее становилась его магия.

Его секретом, запертым глубоко внутри, было продвинутое заклинание телепортации.

---

— Будь всё проклято! — выпалила Рэйнбоу, топая тяжёлым копытом по траве. — Это нечестно! Целых три недели, и МНЕ ТАК НИЧЕГО И НЕ ИЗВЕСТНО!

Она сидела, прислонившись к дереву, и мимолётные порывы тёплого ветерка трепали её гриву. Тускло-красное солнце наконец-то клонилось к закату, и она смотрела на лежащее перед ней безмятежное озеро, чей покой нарушал только налетавший ветер.

Вот так прошёл ещё один бесплодный день, девятнадцатый, по её подсчётам. Она так и не получила от неё ни единого письма, даже при помощи волшебного пламени Спайка. Её губы слабо дрожали, она была готова расплакаться, но именно в такие минуты Рэйнбоу теребила камень, висевший на её ожерелье.

— Глупо... это просто глупо, — пробормотала она, с тоской глядя на аметист. — Почему ты не даёшь о себе знать, Твайлайт? Я будто теряю цвета своей души, это невыносимо.

Ей было трудно выбросить из головы их последний разговор.

Рэйнбоу, не волнуйся, я быстро с этим управлюсь и вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться.

Я люблю тебя, просто помни об этом.

— Да, всё именно так, моя неуловимая искорка, — вздохнула она. — Но я вынуждена сидеть и ждать, пока сработает это дурацкое заклинание.

Помни, чем дольше он будет у твоего сердца, тем дольше я смогу оставаться с тобой, когда буду тебе нужна. Это очень хрупкое заклинание, и ему нужно время, чтобы набрать силу. Каждая неделя, пока камень будет при тебе, будет давать тебе около десяти минут.

Рэйнбоу оторвала взгляд от кулона, внимательно наблюдая, как колышется на ветру трава на холме. Аметистовый камень тускло мерцал, освещая нижнюю часть её подбородка и мордашку слабым фиолетовым сиянием. По словам Твайлайт, это означало, что он работает.

— Значит, у меня должно быть почти полчаса, чтобы побыть с тобой, верно? — спросила она себя, глядя на удивительной красоты небеса, чьи переливы напоминали ей шёрстку дорогой ей пони. — По крайней мере, если я буду готова. Я бы уже отправила тебе, наверное, с десяток писем, если бы ты не сказала, что первая напишешь мне. И вообще, зачем устанавливать столько правил?

Сначала я напишу тебе, Рэйнбоу. Так ты будешь знать, когда можно будет снова пригласить меня в наш «альков». Понятно?

Пегаска прижалась спиной к грубой коре дерева. Её веки начали опускаться, позволяя ей сосредоточиться на приятных запахах вокруг, а затем представить себе Твайлайт. Маленькая принцесса сильно нервничала в тот день, когда дела звали её в дальние края, и именно такой Рэйнбоу запомнила аликорна; перед её мысленным взором предстала сцена с фиолетовой пони, которая ничего не может поделать из-за обстоятельств, ворвавшихся в её жизнь.

Рэйнбоу глубоко вдохнула, а затем выдохнула.

— Эх, Твайлайт… — прошептала пегаска. — Почему ты не отвечаешь мне? Я хочу воспользоваться этим дурацким камнем, но только если ты не занята или не встречаешься с кем-то важным. Я могу только представить, как бы сильно ты на меня разозлилась, но сейчас мне кажется, что дело бы стоило свеч.

Рэйнбоу осторожно прикоснулась копытом к губам, вспоминая их последний страстный поцелуй перед расставанием. Она почти ощущала цветочный аромат аликорна, используя исключительно своё воображение, но, возможно, это просто ветер и колышущаяся трава вокруг сыграли злую шутку с её психикой.

Я люблю тебя, просто помни об этом.

В уме крутилась одна и та же фраза, словно сломанная пластинка в проигрывателе. Неуловимая аликорн снова и снова терзала её сознание своей ослепительной красотой. Каждый раз, когда она представляла, как Твайлайт произносит эти слова, камень вновь вспыхивал у неё на груди.

— Я… я тоже тебя люблю, — снова всхлипнула она про себя. — Но Твайлайт… неужели должно пройти ещё целых десять дней? Неужели мне и правда придётся ждать так долго, если ты не напишешь раньше? Думай быстрее, ведь я могу воспользоваться амулетом прямо сейчас. Серьёзно, ну что может случиться? Ты разорвёшь со мной отношения? Или Селестия отправит меня на луну?

Рэйнбоу сурово вскинула голову, саркастически кивнув в сторону.

— В любом случае ты могла бы свалить произошедшее на меня. И знаешь... мне всё равно. Но если бы я провела это время с тобой... оно того бы стоило.

Когда ветер начал стихать и на небе стали загораться первые звёзды, она встала, стряхнула траву с шёрстки и приготовилась отправиться домой.

---

Дверь в библиотеку была не заперта с момента их расставания. Рэйнбоу вошла без предупреждения, что стало обычным делом. Спайк, на которого Твайлайт возложила обязанности по хозяйству на время своего отсутствия, готовил на кухне два совершенно разных блюда. Одно из них состояло из различных драгоценных камней, а другое было, скорее всего, овощным, по крайней мере так подсказал Рэйнбоу её тонкий нюх.

Пегаска, стараясь оставаться незаметной, поднялась в спальню Твайлайт, где проводила большинство ночей с тех пор, как аликорн ушла. Спайк был не против такого расклада. Впрочем, иногда Рэйнбоу ночевала в собственном доме. В отличие от других Элементов Гармонии, Рэйнбоу часто приходила в библиотеку без приглашения, хотя всегда извинялась и была благодарна Спайку за то, что он позволял ей остаться. Кровать Твайлайт теперь казалась ей почти такой же знакомой, как и её собственная. Лёжа на ней и пытаясь уловить давний запах лавандового аликорна, Рэйнбоу прижимала к груди аметист, висевший у неё на шее, ни разу не снимая его, даже когда спала.

В последние несколько дней у неё вошло в привычку приходить в комнату своей особенной пони, аккуратно садиться на её кровать и силой воображения заставлять камень гореть ярче, освещая стены спальни ярко-фиолетовым светом. Казалось, пегаска так и не смогла выйти из своего оцепенения до того, как в комнату вошёл Спайк.

Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих, и когда дракончик закончил готовить ужин для них обоих, тоже поднялся в комнату Твайлайт. Обычно он улавливал тревогу Рэйнбоу по тому, как она мрачно смотрела в пол, поэтому всегда делал всё возможное, чтобы поднять ей настроение.

— Э-э-э... привет, Рэйнбоу, — робко поприветствовал он её, держа тарелку с едой в когтистой лапе. — Ты уже воспользовалась камнем?

Она дёрнула носом, когда почувствовала аромат овощного ассорти, но при этом взгляд её оставался невозмутимым. Не получив немедленного ответа, дракончик подошёл к ней и бесцеремонно поставил тарелку рядом с Рэйнбоу.

— Я... приму это молчание как «нет», — разочарованно вздохнул он.

Он быстро улыбнулся ей, прежде чем отвернуться, понимая, что она не хочет, чтобы её беспокоили, и остановился всего в паре метрах от двери, когда она наконец заговорила.

— Спасибо... Спайк, — прозвучал её голос, словно призрачный шёпот.

Он повернулся к ней, растерянно, но решил во что бы то ни стало разогнать тучи над её головой.

— Ты хочешь поговорить об этом? — тихо спросил он.

— Я... эх, думаю, мне это не повредит, — уступила она.

Он кивнул и подошёл к столу, отодвинул стул и быстро придвинул его к ней. В комнате было тихо, но свет, что испускал её аметист, позволял им прекрасно видеть в сгущающихся сумерках. Совершенно уверенный в том, что её ответы будут достаточно лаконичными, он решил начать с более простых вопросов и, наконец, удобнее устроился на стуле.

— У этого амулета достаточно мощности, не так ли? — он взял паузу, надеясь никоим образом не обидеть её. — Я знаю, ты постоянно носишь этот зачарованный камень с собой, как будто от этого зависит твоя жизнь.

— Иногда мне кажется, что моя жизнь действительно зависит от него, Спайк, — прошептала она в ответ. — Я просто... не знаю, что мне с этим делать. Мне кажется, что если я призову её сейчас, она может разозлиться на меня или Селестия устроит ей выволочку. И я не хочу, чтобы что-то из перечисленного произошло. Может, мне всё-таки стоит подождать оставшиеся дни?

— Глупости, — ответил дракончик, пожав плечами. — Рэйнбоу, Твайлайт ни за что бы не стала на тебя злиться. Она любит тебя. Определённо, это не та любовь, к которой я привык, но всё равно это любовь. Разве ты не понимаешь?

— Но что, если с ней уже что-то случилось? — спросила пегаска, быстро взглянув на него. — Что, если именно поэтому она мне до сих пор ничего не написала?

Она инстинктивно сжала кулон копытом, чувствуя, как его волшебное тепло распространяется наружу, и забеспокоилась ещё сильнее.

Спайк не стал тратить слишком много времени на размышления.

— Сомневаюсь, что это так, — по-дружески возразил он. — Мы оба знаем нашу удивительную принцессу, лучше, чем кто-либо другой. Я уверен, что она изыскивает любую возможность, чтобы написать тебе хоть что-то всё это время, но просто не может отвлечься от происходящего. И я не шучу, потому что сам прочёл письмо, отправленное ей Селестией. Шесть чрезвычайных послов, и все из стран, с которыми у нас натянутые, а то и враждебные отношения. Не сомневаюсь, что Твайлайт просто делает то, что у неё лучше всего получается, заставляя всех вести себя вежливо и дружелюбно. Ты согласна, Рэйнбоу?

Он увидел, как она слабо улыбнулась, и аметист на её груди снова на мгновение вспыхнул, когда пегаска подумала о том, что Твайлайт снова погрязла в своих обязанностях.

— Да, — наконец сдалась она. — Ты прав, Спайк, скорее всего, всё именно так. У нашей зазнайки сейчас слишком много забот, чтобы отправить мне письмо. Может быть, она уже шла к письменному столику, но на её пути внезапно оказалась кровать?

— Эй, я не это имел в виду, — возразил он. — Я сказал, что она, вероятно, старается изо всех сил. Поверь мне, Рэйнбоу. Твайлайт бы никогда о тебе не забыла.

Тут свет аметиста вспыхнул особенно ярко, и улыбка Рэйнбоу тоже стала шире.

— Спасибо, Спайк, — поблагодарила она дракончика, наконец-то взяв в копыта тарелку с овощами. — Я так проголодалась за день.

— Приятного аппетита, — просто ответил он, вставая со стула. — Кстати, я переночую внизу. Могу ли я попросить тебя помочь мне завтра по хозяйству? Библиотека такая большая, что сам я с трудом справляюсь... Но я пойму, если у тебя найдутся занятия поважнее, чем таскать пыльные книги. Честно, я не буду злиться на тебя.

Она на мгновение задержала взгляд на своём ужине, затем кивнула ему со сдержанной улыбкой.

— Я помогу тебе, — ответила она.

— Отлично, — обрадовался он, небрежно ставя стул на прежнее место. — Тогда я не буду мешать. Вижу, тебе нужно немного побыть одной. Что касается твоего ужина... просто скажи, насколько «плохим» он был, когда мы встретимся утром.

Пегаска закатила глаза:

— Уверена, что всё не так уж плохо.

Не сказав больше ни слова, он небрежно махнул лапой и медленно закрыл за собой дверь. Дракончик оставил бы ей зажжённую свечу или другой источник света, но сияние её мерцающего кулона давало более чем достаточно света. Солнце уже село, и пегаска заметила, что в окно светит луна, плывущая высоко в небе. Внезапно её поразило внезапное осознание того, сколько времени она потратила впустую, сидя в одиночестве.

Рэйнбоу быстро расправилась со своим ужином, не оставив ни кусочка нетронутым, так как считала, что оставлять объедки очень невежливо. Когда она закончила, её мысли начали поглощать всю её концентрацию, хотя это было даже приятно. В последнее время большую часть своего свободного времени она проводила со Скуталу или навещала других своих подруг, предпринимая серьёзные попытки отвлечься от аликорна, от пони, которая похитила её сердце.

— Да чтоб меня! — снова выругалась она, устало потирая закрытые глаза. — Это просто невыносимо. Может, мне всё же призвать её сюда через час или около того? — пегаска замолчала и прикусила губу, затем покачала головой, быстро отбрасывая эту абсурдную идею. — Нет, это глупо. Очень глупо. Что, если я заберу её прямо из постели или со светской встречи?

Тиканье часов Твайлайт, висевших на дальней стене, внезапно привлекло её внимание.

— Девять тридцать... — она быстро отвела взгляд, тихо ахнув от удивления. — Время Твайлайт. Ей уже почти пора ложиться спать!

Рэйнбоу быстро вскочила, чувствуя, как учащённо забилось её сердце, и начала нервно переставлять копытами. Твайлайт всегда была сторонницей того, чтобы ложиться спать в положенное время, и пегаска была уверена — по служебным делам или нет, Твайлайт не позволит себе оставаться на ногах дольше, чем это необходимо. Всё ещё терзаемая сомнениями и тревогой, она подбежала к письменному столу и выдвинула тяжёлый ящик в поисках последней записки, оставленной ей тем злосчастным утром. Когда она наконец нашла скомканный кусок пергамента, то постаралась как можно ровнее развернуть его на деревянной столешнице.

Послание было написано ужасно неряшливым почерком, так как Твайлайт почти горела, когда писала его в то утро перед отъездом. Разделённая на две половины, верхняя часть записки содержала сообщение, специально адресованное Рэйнбоу Дэш, в то время как нижняя — точное заклинание, которое сейчас ей было жизненно необходимо. Из чувства ностальгии пегаска ещё раз прочитала верхнюю половину, наверное, в седьмой раз по её подсчётам.

Дорогая Рэйнбоу,

Я пишу это для тебя, чтобы ты не забыла заклинание, когда меня не будет рядом. Прости, что делаю это так спешно, в последний момент, так как я пытаюсь собрать свои вещи и быть готовой к важному путешествию. Я пока совершенно не представляю, каким будет наше расписание, и, честно говоря, думаю, что не найду себе места, зная, что тебя нет рядом. Знаю, ты поверишь мне, если я скажу, что буду с нетерпением ждать, когда ты пригласишь меня домой.

~Твайлайт

P.S.: Люблю тебя всем сердцем.

P.P.S.: Не причиняй себе вреда и не делай глупостей в моё отсутствие, или ты испытаешь на себе гнев аликорна.

P.P.P.S.: Ох, прости, прости меня за эти необдуманные слова. На самом деле я бы у тебя даже край пёрышка не опалила, но всё равно была бы немного разочарована. Я люблю тебя... сильно-сильно.

Рэйнбоу тихо всхлипнула и улыбнулась, прочитав последнюю строчку.

— Яйцеголовая, которой в мире больше не сыскать, — прошептала пегаска.

Решив больше не зацикливаться на этом, она поспешно перешла к нижней части листа. Некоторые слова представляли из себя настоящий лабиринт, а другие словно расплавились под воздействием магии аликорна. И именно в этот момент Рэйнбоу искренне поблагодарила Твайлайт за то, что та попросила её повторить это устно.

— Думаю, я смогу собрать эту головоломку воедино, — нерешительно прошептала пегаска; её взгляд немного сузился, когда она прочитала волшебную инструкцию. — Хм, это будет немного сложно, но попробовать определённо стоит. Я просто не должна сбиваться и произносить всё по порядку.

Она схватила пергамент и поспешно ретировалась в дальний конец спальни. Там у неё было больше всего места для прочтения заклинания, на случай, если что-то пойдёт не так. Осторожно положив листок на пол, достаточно ровно и разборчиво, чтобы она могла ясно видеть все строки, пегаска перевела дыхание и начала снимать своё яркое светящееся ожерелье. Впервые с того дня, как Твайлайт ушла, она сняла его и только сейчас заметила, каким обманчиво тяжёлым оно было. Повесив кулон на копыто, она смогла в полной мере насладиться его истинным, сияющим великолепием. Хотя она ни в коем случае не была экспертом в магии, она легко могла сказать, что аметист был полностью пропитан мистической энергией, драгоценный камень был почти переполнен её глубокой любовью к Твайлайт.

— Ну хорошо, — выдохнула она, позволяя последним опасениям покинуть её тело. — Решайся, Рэйнбоу. Всё или ничего. Что бы ни случилось, просто будь готова столкнуться с последствиями и максимально использовать то немногое время, что будет отпущено. Не имеет значения, что мы будем делать, пока мы вместе.

Когда она более-менее собралась, её внимание быстро переключилось на пол, сосредоточившись на скомканном листке. Она потратила достаточно времени впустую.

И начала читать заклинание, произнося каждое слово чётко и вдумчиво:

Этот камень, созданный принцессой Селестией, наполнен её искренними чувствами и моей любовью.

Его сила, хрупкая, но яркая, принесёт то, чего я желаю свыше.

И моё сердце, несмотря на все испытания — это то, от чего никто не сможет отречься.

Для принцессы Твайлайт Спаркл — это то, чего сейчас действительно желает моё сердце.

Произнеся последнее слово, пегаска положила свой кулон на середину комнаты, подальше от других предметов или мебели. Яркие фиолетовые огоньки на нём почти не изменились, и в комнате воцарилась жуткая тишина, заставившая её болезненно поморщиться в полном замешательстве. От аметиста не последовало никакой реакции.

— Я что-то не так произнесла? — с горечью в голосе прошептала пегаска. — Но я прочитала его идеально, безукоризненно, не допустив ни единой ошибки.

Аметист неподвижно лежал на полу, и она не могла удержаться, чтобы не бросить на него сердитый взгляд. Она старалась не скрипеть зубами, но даже это давалось ей с огромным трудом.

— П-почему этот проклятый камень не работает? — пробормотала она, её голос постепенно перешёл в хныканье. — Пошёл бы в Тартар этот проклятый аметист... он даже не слушается меня. Почему он просто не может привести тебя сюда, Твайлайт? Разве он не знает, как сильно я тебя люблю? И вообще, какой смысл было таскать его с собой всё это время?

Она села, с вожделением глядя на фиолетовый самоцвет, ожидая, что её возлюбленная в любую секунду может появиться из ниоткуда. Однако по мере того, как шли минуты, она медленно оседала на пол, пока не смогла вытереть слёзы передним копытом.

— Ну же... Твайлайт, — всхлипнула она, уткнувшись носом в деревянный пол. — Мне просто нужно знать, что с тобой всё в порядке. Мне нужно знать, что ты не потерялась в неведомых краях и не спасаешься от угрожающей тебе опасности. И мне нужно знать, что ты вернёшься ко мне, — выдохнула пегаска, уронив на пол несколько слёз.

Она больше не могла смотреть на это ослепляющее сияние, понимая, что даже обладание аметистом не имеет смысла. Погрузившись в тишину и снова утонув в воспоминаниях, она на секунду представила озабоченное лицо Твайлайт, и это мгновение длилось очень долго. С помощью небольшого мысленного воздействия Рэйнбоу заставила свои личные представления об особенной пони измениться, превратив хмурое выражение её мордашки в тёплую, сияющую улыбку. Новая Твайлайт, которую она представляла себе счастливой и испытывающей облегчение от встречи с ней, произнесла эти слишком знакомые слова:

Я люблю тебя, просто не забывай об этом.

Рэйнбоу слегка хихикнула над своими мысленными образами.

— Конечно, Твайлайт. Ты же знаешь, я всегда буду об этом помнить.

В этот момент тишину комнаты нарушило какое-то глухое жужжание. Вначале было так тихо, что пегаска сначала подумала, что её уши просто обманывают её, но шум продолжал нарастать. Она лениво подняла голову и была совершенно ошеломлена, увидев, как мириады бесконечно малых частиц начали подниматься из её фиолетового аметиста, все они были одного и того же глубокого фиолетового оттенка. Подобно миллионам звёзд, сходящихся в чёрной дыре, каждая частица начала собираться вокруг одной фокусной точки, забирая с собой много магической энергии из камня под ней. Свет стал слишком ярким для её уставших глаз, и в этот момент она была вынуждена отвернуться и быстро прикрыть лицо копытом, чтобы защититься от магического хаоса. Сияние, похожее на заходящее солнце, начало постепенно угасать, пока не осталось только знакомый мерцающий свет её кулона. Гул тоже прекратился, но она услышала, как его место тут же занял лёгкий постукивающий звук, предупреждающий её о том, что она здесь больше не одна. Когда она наконец убрала копыто от глаз, ей было трудно, почти невозможно постичь красоту, которую она наконец увидела.

Твайлайт величественно возвышалась над аметистом с каким-то потусторонним величием и грацией, которых Рэйнбоу никогда прежде у неё не замечала. Её туловище было богато украшено различными золотыми аксессуарами, яркими драгоценностями и ещё большим количеством золотистой одежды. На ней были хрустальные подковы, единственные драгоценные предметы, которые она взяла с собой в путешествие, и знакомая золотая тиара. Вся её фигура была поистине символом богатства и власти, но когда Рэйнбоу наконец посмотрела ей в глаза, она увидела лишь слабую, сломленную цепью обстоятельств кобылу.

Твайлайт была абсолютно опустошена.

— Э-эй, — Рэйнбоу быстро вскочила на ноги. — Твайлайт… ты здесь!

Аликорн хранила молчание, но медленно, пошатываясь, направилась к ней; Рэйнбоу видела, что физически она истощена, а дух её давно угас. Твайлайт одарила пегаску лишь слабой улыбкой, которая была изношена неделями тяжёлой работы и переговоров. Было совершенно очевидно, что она так долго не выдержит.

— Ого, побереги копытца, моя принцесса, — воскликнула пегаска, в мгновении ока оказавшись рядом с Твайлайт. — Давай я помогу тебе снять эти дурацкие штуковины.

Почти не протестуя, Твайлайт стояла, как неподвижный манекен, позволяя своей особенной пони раздеть её с большой заботой и любовью. Первым делом с неё сняли шёлковую накидку, украшенную замысловатыми узорами из тёмно-фиолетовой вышивки, которая свободно свисала с её спины и плеч. Рэйнбоу бережно относилась к её одежде, следя за тем, чтобы неосторожным движением не помять её или, не дай Селестия, не порвать, поэтому Рэйнбоу удивлялась самой себе, мельком подумав о белоснежной единорожке, которая бы обязательно похвалила её за это. Следующим предметом, который она сняла, было тяжёлое ожерелье, украшенное блестящими золотыми звеньями, отчего у Твайлайт на мгновение защемило шею. Последней деталью, которую наконец-то с благодарностью сняли, была украшенная драгоценными камнями тиара, всё такая же сверкающая и великолепная, как и в день её коронации. Когда вещи были аккуратно отложены в сторону, Рэйнбоу закончила тем, что аккуратно сняла и быстро убрала из-под Твайлайт хрустальные подковы, и заботливо положила их рядом со всеми остальными регалиями.

— Твайлайт, мне жаль, что ты... — попыталась заговорить она, но тут же подпрыгнула от неожиданности, увидев, что аликорн начала падать. Ей удалось мгновенно подхватить её, одним коротким взмахом крыльев сократить разрыв между ними. Опоздай она хоть на долю секунды, фиолетовая пони рухнула бы лицом на деревянный пол. Однако её проворная натура в очередной раз сослужила ей добрую службу.

— Осторожнее, Твай, — испуганно сказала пегаска, позволяя аликорну упасть ей на спину. — Всё в порядке, теперь ты дома.

Её сиреневые глаза были пустыми, усталыми и блуждающими, но Рэйнбоу всё равно видела в них прекрасную душу своей особенной пони. Она тоже села на пол, заключив Твайлайт в тёплые объятия... и ничего не сказала, когда та начала всхлипывать. Всё, что могло делать её сердце, каким бы вечно усталым оно ни было — это горевать и изливать своё горе. Аликорн тихо заплакала в комнате, освещённой блеклым лунным светом, ведь аметист давно погас. В спальне было тихо и темно. Рэйнбоу почувствовала, как слёзы начинают капать на шерсть у неё на шее, но пегаска не обратила на это внимания. Вместо этого она терпеливо ждала, когда заговорит Твайлайт.

— М-мне... так жаль, Рэйнбоу... — еле слышно прошептала принцесса. — Я пыталась... столько раз написать тебе... но так и не смогла.

— Ш-ш-ш... — Рэйнбоу слегка успокоила её, любовно проведя копытом по её прямой пурпурной гриве.

— Я столько раз хотела найти время для этого, — продолжила Твайлайт, — но всегда была слишком уставшей, чтобы что-то делать после того, как возвращалась с переговоров. Я так усердно работала, Рэйнбоу.

— Не вини себя, ты ни в чём не виновата, — нежно прошептала пегаска ей на ухо. — Важно лишь то, что ты сейчас здесь, со мной.

Было немного трудно что-либо разглядеть без непрерывного свечения кулона, но она всё равно попыталась помочь Твайлайт подняться. Было совершенно очевидно, что юной принцессе отчаянно нужна уютная постель.

— Давай, Твай, — подтолкнула она аликорна. — Устроим тебя поудобнее, твоя кровать заждалась одну миловидную кобылку.

Рэйнбоу получила от неё только ленивый кивок и тихое «хорошо».

Не оказывая сопротивления, Твайлайт подчинилась и последовала за ней, повторяя каждое движение своей особенной пони, пока, наконец, не подошла к кровати. Сначала пегаска подняла одно безвольное копыто и нащупала одеяло, а затем положила на простыню обессиленную Твайлайт. Выпрямившись и расправив крылья всего один раз, она с долгим вздохом облегчения расслабилась и, наконец, позволила своим мышцам расслабиться и принять удобное положение. Рэйнбоу потребовалось всего несколько тревожных мгновений, чтобы забраться на кровать с другой стороны и с готовностью присоединиться к Твайлайт под одеялом. Сначала она полностью укрыла одеялом аликорна, убедившись, что та уютно устроилась под ним, а затем медленно забралась под него сама.

В тусклом свете, вызванном лунными лучами, пегаска наконец увидела облегчение в фиалковых глазах своей особенной пони, когда на её губах появилась лёгкая улыбка.

— Спасибо тебе... Рэйнбоу, — прошептала аликорн, не отрывая взгляда от губ пегаски. — Прости, я так устала за сегодня, но, наверное, это всё равно лучшее время, когда я могла бы навестить тебя, как бы трудно в это ни было поверить.

— В последний раз, Твайлайт, — прервала её Рэйнбоу Дэш, придвигаясь и слегка прижимаясь к фиолетовой пони своей пушистой грудью. — Тебе не за что извиняться. Я знаю, ты была сильно занята. И знаешь, я совершенно не против, глупышка.

Взгляд Твайлайт по-прежнему был прикован к её губам. Наконец, зевнув, она спросила:

— Г-где Спайк? Он здесь? — спросила она.

— Он сказал, что проведёт ночь внизу, — прошептала Рэйнбоу в ответ, многозначительно приподняв брови. — Полагаю, это означает, что следующие полчаса ты вся моя. Я просто хочу, чтобы ты расслабилась, хорошо? — Глаза Твайлайт расширились в ответ на то, что Рэйнбоу обняла её копытом за талию. — Я неделями ждала, чтобы поцеловать тебя, и теперь, наконец, могу вкусить прекрасный плод.

Твайлайт была вынуждена признать, что голова у неё отяжелела, но то, что она легла в свою постель, облегчило её боль гораздо эффективнее, чем та королевская кровать, что ждала её в посольстве. Вызывающие прикосновения Рэйнбоу также заставляли её кровь закипать, заставляя двигаться к своей цели. Сначала они легонько коснулись друг друга мордашками, что обычно делали в качестве сигнала перед моментом близости много раз, но у них не было намерения слишком разгоняться за то короткое время, которое им было предоставлено.

Они лишь слегка наклонили головы, продвигаясь вперёд сначала языками, и затем встретились где-то на середине кровати, слегка касаясь друг друга губами. Рэйнбоу целовала её более настойчиво, уговаривая Твайлайт прижаться к своему рту ещё более страстно. Время от времени им требовалась минутка, чтобы сделать крошечный глоток слюны друг друга, и именно в один из таких моментов Рэйнбоу игриво прикусила верхнюю губу Твайлайт, совсем как во время их первых страстных и незабываемых встреч. Они встречались уже более двух лет, и общение с помощью языков стало сродни любовного ритуала для разогрева друг друга.

Почувствовав зубы Рэйнбоу, Твайлайт на мгновение отстранилась и улыбнулась, обхватив копытом талию своей особенной пони. В конце концов, она добралась до спины и крыльев Рэйнбоу, поглаживая её спортивную, но нежную фигуру усталым копытом.

— Почему ты меня укусила? — тихо спросила Твайлайт, зардевшись.

— Я не знаю, — ответила Рэйнбоу со своей фирменной улыбкой. — Может быть, наша долгая разлука пробудила во мне что-то первобытное.

— Ну, — Твайлайт быстро прикусила нижнюю губу пегаски, прежде чем закончить, — может, мне это и нравится.

Рэйнбоу Дэш умолкла и удивлённо посмотрела на аликорна.

— Давай продолжим, у нас мало времени.

Пегаска тепло кивнула в знак согласия, жадно наклоняясь для ещё одного глубокого поцелуя и, наконец, вздохнула с приятным облегчением, когда их губы снова встретились. Теперь им стало легче дышать, и каждое тёплое, лёгкое дуновение, касавшееся их лиц, приятно передавалось через ноздри при каждом коротком сокращении челюстей. Одним незаметным движением Рэйнбоу потянула Твайлайт за спину, ещё сильнее прижимая их тела друг к другу. Двигая губами и грудью, они начали тереться друг о друга, чувствуя, как каждый волосок их мягкой шерсти свободно соприкасается. Чем более интимными становились их отношения, тем продолжительнее становился каждый глубокий поцелуй, заставляя их тихо дышать друг другу в губы, когда одна пони пыталась взять верх над другой, и наоборот.

После почти минуты борьбы языков Рэйнбоу начала водить своим по всей полости рта Твайлайт, пробуя изнутри на вкус каждый сантиметр мягкой поверхности её щёк. Не желая уступать, аликорн сопротивлялась с таким же рвением и погрузила свой язык в тёплые щёки Рэйнбоу так глубоко, как только могла.

Однако Рэйнбоу не возражала, наоборот — пегаска с нетерпением ждала этого момента.

Она быстро закинула одну из своих задних ног на бёдра Твайлайт и навалилась на неё, всё так же крепко сжимая в объятиях, но в то же время осторожно укладывая на спину. Твайлайт попыталась во второй раз немного воспротивиться этому, но в конце концов её крылья инстинктивно раскрылись под ней, и она спокойно позволила этому случиться.

Рэйнбоу наконец-то установила господство над своей кобылой, хотя и в блаженной, любящей манере. Всё это было сделано для того, чтобы ей было как можно удобнее, и лежание на спине после долгого дня, казалось, творило чудеса. Не говоря уже о том, что было ещё приятнее осознавать, что теперь не она, а Рэйнбоу Дэш берёт на себя управление кораблём, и Твайлайт безусловно нравился подобный расклад.

— М-м-м-м... — аликорн слегка застонала, с радостью позволяя Рэйнбоу воспользоваться своим преимуществом.

Её задние ноги уже давно перестали сопротивляться, полностью подчиняясь влиянию пегаски. Очень часто её веки время от времени приоткрывались из-за растущего удовольствия, что было прямым результатом довольно резких движений Рэйнбоу. Однако примерно в тот момент, когда её дыхание слишком замедлилось, пегаска заставила себя остановиться.

Рэйнбоу разлепила мокрые губы и слегка приоткрыла глаза, встретившись с вялым, сонным взглядом Твайлайт. Щёки аликорна покрылись ярким румянцем, что говорило о том, что их разговор, возможно, был слишком серьёзным испытанием для её уставшего тела. Рэйнбоу нахмурилась на долю секунды из-за своего прерывистого дыхания, когда неуверенность отразилась на её лице.

— Мне так... жаль, — наконец прошептала она. — Я слегка переусердствовала, да?

Твайлайт приподнялась и поцеловала трепещущую пегаску в щёку, всё ещё тяжело дыша, и ободряюще улыбнулась.

— Я так не думаю, — тихо ответила принцесса. — Я просто не ожидала всего этого после долгого перерыва. Вот и всё.

Настала очередь Рэйнбоу покраснеть.

— Прости... Наверное, я немного увлеклась.

Когда пегаска снова уселась на свою особенную пони, она слегка сместилась назад, опуская голову, пока не уткнулась в шею Твайлайт. Когда её нос прижался к области прямо под подбородком фиолетовой пони, аликорн с трудом подавила хихиканье, неосознанно обнимая Рэйнбоу ещё крепче.

— Я рада видеть, что старый-добрый приём всё ещё работает, — проворковала она. — Это ты, моя принцесса, ничуть не изменилась.

— О... — Твайлайт вздохнула. — Я так скучала по этим волшебным мгновениям, Рэйнбоу.

Наконец, получив желаемое удовольствие, пегаска опустила голову ниже и прижалась щекой к слегка вздрагивающей груди своей особенной пони, закрыв глаза, как будто ей было достаточно удобно, чтобы заснуть. Подобно медленным океанским волнам, Рэйнбоу позволяла своей голове подниматься и опускаться в такт замедляющемуся дыханию Твайлайт, внимательно прислушиваясь и прижимаясь ухом к её лавандовой шёрстке.

— Хм... — она глубоко вздохнула через нос. — Знаешь, Твайлайт, мне нравится этот звук.

Аликорн посмотрела на неё сверху вниз, пребывая в блаженном неведении, о чём говорит пегаска.

— И... что это за звук такой? — спросила принцесса.

Рэйнбоу позволила своему уху ещё глубже зарыться в бархатную шёрстку Твайлайт.

— Твоё сердце, глупышка, — счастливо прошептала она. — Мне нравится, как изящно оно бьётся. Я так по нему скучала.

Теперь, когда Твайлайт была не в силах справиться со своими эмоциями, слёзы наконец-то прорвались наружу. Она смогла сдержать их, но в уголках глаз образовались две маленькие капельки и скатились по щекам. Напряжение в её теле ещё больше ослабло, позволяя теплу момента, когда они встретились, наполнить её таким же теплом, какое испытывает продрогший от холода пони, что заходит с улицы в помещение . Вскоре аликорн почувствовала себя на седьмом небе от счастья, от страстного увлечения милой пегаской, лежащей на ней сверху.

Затем что-то почти инстинктивное овладело ею.

Когда ухо Рэйнбоу оказалось примерно на уровне её рта, она закрыла глаза и с любовью провела по нему языком, аккуратно приглаживая им шёрстку. Ухо её особенной пони сначала дёрнулось в ответ, но вскоре перестало сопротивляться, так как Твайлайт продолжала с любовью облизывать нежную шёрстку снова и снова. Рэйнбоу не смогла сдержать улыбки, глядя на луну в окне и прижимаясь щекой к груди Твайлайт, вспоминая это почти материнское качество в ней. Аликорн пребывала в приподнятом настроении, радостно приглаживая шёрстку на ухе пегаски, в то время как Рэйнбоу продолжала погружаться в своё собственное состояние блаженства. Пегаска беззаботно вздохнула, с ностальгией вспоминая о подобных временах, которые они когда-то делили.

— Хм-м... — тихо промурлыкала она, всё ещё прислушиваясь к сердцебиению Твайлайт. — Ты сегодня та самая принцесса, которую мне однажды подарила принцесса Луна в одном удивительном сне. Ох, Твайли, ты не делала этого уже очень давно.

Твайлайт невольно проигнорировала её, всё ещё занятая тем, что облизывала её ухо. На самом деле, её облизывания, казалось, становились всё более быстрыми.

— Её высочество не хочет отрываться от важных дел, да? — задала риторический вопрос Рэйнбоу Дэш.

Ответом послужил лишь звук, с которым Твайлайт нежно провела языком по её уху. Пожав плечами в знак согласия, пегаска позволила аликорну продолжать, просто потому, что на самом деле протестовать было не из-за чего. Было лишь слегка щекотно, что было заметно по постоянному подёргивания её уха, но она всё равно задремала. Это было всё, чего она хотела с тех пор, как Твайлайт покинула её.

— Почему ты делаешь мне такие щедрые подарки, моя принцесса? — спросила Рэйнбоу более серьёзно. — Ведь ты такая красивая... слишком хорошая для такой провинциальной пони, как я.

Твайлайт наконец перестала облизывать ухо, только для того, чтобы ответить ей на этот раз.

— Потому что ты моя... и только моя, — с любовью прошептала аликорн, быстро возвращаясь к неформальному занятию по приведению в порядок шёрстки пегаски.

— О, — Рэйнбоу снова покраснела. — Что ж, для меня это достаточно хороший ответ.

В середине одного особенно глубокого поцелуя Твайлайт была прервана, когда Рэйнбоу приподнялась и перегнулась через неё, снова оказавшись лицом к лицу со своей особенной пони. Она ещё раз крепко поцеловала её в губы, но внезапно отстранилась, не сводя с неё глаз.

— Ой, — надулась Твайлайт. — Что ты делаешь, Рэйнбоу, я ведь ещё не закончила.

— Всё в порядке, — заверила её пегаска. — Я тоже не закончила. Я просто хотела спросить, не будут ли у тебя неприятности из-за всего этого. Я понятия не имела, когда мне следовало вернуть тебя, не рассердится ли Селестия, или если... — Рэйнбоу едва сдержала смешок. — Хм, в любом случае ты бы всё равно не вернулась домой раньше времени, — задумчиво закончила она.

— Ну... на самом деле, я хотела бы, — нерешительно ответила аликорн, на мгновение задержавшись, чтобы поцеловать пегаску в щёку. — Но, боюсь, меня ещё целую вечность не будет рядом.

Рэйнбоу закатила глаза, со смехом отмахиваясь от этого абсурдного утверждения.

— Нашла чем напугать, моя маленькая принцесса, ведь я сейчас получаю столько удовольствия, сколько мне на ближайшие сто лет хватит. Не сомневаюсь, мы часто будем проводить время «вместе», когда ты вернёшься из этой своей глупой поездки. Но пока...

Твайлайт удивлённо посмотрела на неё, не зная, чего ей ждать.

— ...У меня для тебя есть что-то особенное, — ухмыльнулась пегаска.

Твайлайт недоверчиво приподняла бровь:

— И что бы это могло быть?

Рэйнбоу переместила свой вес, слегка наклонившись над своей особенной пони, и поцеловала её в шею в ответ. Твайлайт сначала хихикнула, но затем замолчала, когда пегаска снова поцеловала её в ключицу, и вздрогнула ещё больше, когда она поцеловала её в область груди.

Твайлайт сделала глубокий, тяжёлый вдох, в то время как Рэйнбоу продолжала идти ниже.

Пегаска поцеловала её в область пупка, спустилась ниже по животу, миновала талию и, наконец, остановилась. Твайлайт попыталась посмотреть вниз, чтобы понять, что радужногривая затейница собирается сделать, но Рэйнбоу уже давно скрылась под одеялом.

— П-подожди... Рэйнбоу, — еле слышно прошептала аликорн, — не делай этого...

Она судорожно вздохнула во второй раз, почувствовав язык Рэйнбоу в своей «сокровищнице», и быстро откинула голову на подушку, так как её тело почти полностью утратило двигательные функции. И снова она была совершенно беспомощна под чарами пегаски, а её тихое дыхание только участилось.

---

С момента возвращения Твайлайт прошло три прекрасных часа, и для Рэйнбоу это были лучшие часы за последние три недели. Полчаса, по прошествии которых её особенная пони должна была отправиться в обратный путь, давно прошли, но пегаска боялась поднимать эту тему. Теперь спина и крылья Твайлайт были прижаты к её груди, а их нижние части ног переплетались под одеялом, словно на каком-то гобелене. Её собственное тихое дыхание теперь сопровождалось лёгким похрапыванием аликорна, когда Твайлайт крепко заснула после их жаркой ночи. Цветочный аромат гривы Твайлайт наполнил её ноздри, и, как её особенная пони, Рэйнбоу не смогла удержаться и легонько лизнула принцессу в ухо цвета лаванды. Твайлайт даже не пошевелилась, потому что её тело было слишком измучено, чтобы отреагировать на любовный жест Рэйнбоу. Приглаживая шёрстку на ухе фиолетовой пони, она наслаждалась теплом, которое естественным образом возникало между ними.

С тех пор лунный свет сместился, погрузив комнату почти в полную темноту, и Рэйнбоу почувствовала, что её веки тоже начинают слипаться. Она знала, что скоро отправится за своей любимой принцессой в страну грёз, и старалась выжать каждую секунду из того драгоценного времени, которое им оставалось провести вместе.

— Небеса, за что мне такой подарок? — прошептала она, облизывая ухо аликорна. — Ведь мне казалось, что я и увидеть Твайли толком не успею, как она растворится во мраке ночи.

— Хм? — тихо пробормотала Твайлайт, ворочаясь и не открывая глаз.

Рэйнбоу на мгновение перестала вылизывать её, чтобы поцеловать в затылок.

— Я сказала, что «люблю тебя больше неба и звёзд», глупышка, — радостно ответила пегаска. — А теперь просто ложись спать.

Твайлайт лениво кивнула в знак согласия, ни разу не открыв глаз. Наконец её ухо дёрнулось в сторону.

— Я... тоже тебя люблю... Рэйнбоу, — пробормотала она себе под нос.

Пегаска, наконец, позволила своим глазам закрыться, удобно устроившись на кровати, и положила одну из своих передних ног на грудь Твайлайт, а копыто нежно прижала к её сердцу.

— Я знаю, — прошептала Рэйнбоу. — Потому что ты тоже моя.

---

Когда она открыла глаза на следующее утро, то почти ожидала, что её особенная пони всё ещё будет лежать в её объятиях, но тут же разочарованно нахмурилась, обнаружив, что рядом с ней никого нет. Солнце дало о себе знать, заглянув своим мерцающим взглядом в окно за её спиной, и после того, как она оглядела спальню, стало ясно, что Твайлайт просто исчезла.

Протяжно зевнув, Рэйнбоу приподнялась и посмотрела на то место, где она оставила вещи Твайлайт, и стала ещё более мрачной от того факта, что вся золотистая одежда исчезла вместе с аликорном.

«Эх, и даже накопытника не осталось», — подумала она, вспомнив одну сказку из детства.

Снова оставшись одна, пегаска несколько минут тихо сидела на кровати, перебирая одеяло копытами под почти беззвучное тиканье часов. В животе у неё заурчало, но она не обратила на это внимания, вместо этого размышляя о том, в каком часу её покинула принцесса.

— Это так странно… Она была здесь ужасно долго, — задумалась она, нарушая молчание. — Надеюсь, что ей за это ничего не будет.

Одним из своих копыт она дотронулась до уха, которое Твайлайт долго вылизывала. Оно было совершенно гладким на ощупь, так как её шёрстка была полностью зачесана назад. Это открытие также заставило её улыбнуться.

Когда она наконец встала, то услышала лёгкое шуршание, вызванное тем, что кусок пергамента смялся под её задним копытом. Она повернулась, быстро подобрала его и положила на кровать, чтобы прочитать. Он был уже разглажен, и она узнала в нём тот же лист бумаги, на котором Твайлайт написала первоначальное послание, но на обратной стороне было написано что-то новое. Послание Твайлайт было коротким, но тем не менее искренним.

Дорогая Рэйнбоу,

Не сердись на меня, но, возможно, я упустила что-то важное с момента последней нашей встречи. Когда я сказала, что неделя даст тебе десять минут, это была всего лишь приблизительная оценка. На самом деле сила заклинания зависит от любви, которой его наделяет владелец.

Я и не думала, что ты так сильно меня любишь.

~Твайлайт

P.S.: Я люблю тебя так же сильно, не сомневайся. Пожалуйста, помни об этом. Мы ещё увидимся, и это будет так скоро, что ты даже оглянуться не успеешь.

Пегаска кивнула с тёплой улыбкой и, взяв пергамент зубами, аккуратно положила его на стол, стоявший всего в нескольких шагах от кровати. Её внимание привлёк запах готовящегося завтрака, но она не пошла в его сторону.

— Я знаю, что ты любишь меня не меньше, яйцеголовая, — тихо сказала она себе. — Ещё каких-то десять дней и мы продолжим с того места, на котором остановились.

Небрежно пройдя в центр комнаты, Рэйнбоу заметила, что аметист всё так же лежит на полу, расколотый на несколько блестящих фиолетовых осколков. Пегаска не поняла, как именно он мог расколоться, но предположила, что это могло произойти из-за чрезмерного использования. Если то, что сказала Твайлайт, было правдой, то драгоценный камень вполне мог распасться под напором её любви.

— Ну что ж, — пренебрежительно вздохнула пегаска, складывая осколки в одну аккуратную кучку. — По крайней мере, всё было не напрасно. Может быть, Твайлайт сможет починить его, когда вернётся.

Она прижала копыто к сердцу, как раз к тому месту, где последние несколько недель оставался кулон, вспоминая о том времени, когда она наблюдала за его сиянием. Хотя это всегда возвращало её к мыслям о принцессе, которая была так далеко от дома.

— В конце концов, она моя яйцеголовая, — усмехнулась Рэйнбоу, и её улыбка стала ещё шире.

Путь до двери был коротким, но радостным, и она довольно агрессивно распахнула её. Глубоко вдохнув божественный аромат выпечки, пегаска весело побежала вниз по ступенькам, внезапно почувствовав себя лучше, предвкушая предстоящий день, который она начала планировать. Вся библиотека была в некотором беспорядке: повсюду были разбросаны книги, а в паре мест она увидела паутину.

— Потрясающе, здесь есть чем заняться! — защебетала она при виде этого зрелища.

— Доброе утро, Дэш! — раздался знакомый голос из кухни. — Ну как, не передумала помочь мне с домашними делами?

Рэйнбоу быстро прошла через море книг и заглянула на кухню, чтобы посмотреть, как готовится завтрак, наблюдая, как дракончик делает несколько блюд для себя и для неё. Он стоял на высоком табурете перед довольно маленькой, почти игрушечной плитой, которая была разожжена. Звук чего-то шипящего эхом разнёсся по всей кухне и дошёл до главного зала библиотеки.

— Ух ты, как вкусно пахнет! — воскликнула она. — И да, я готова помочь тебе сегодня.

— Ого, как быстро погода переменилась, — заметил дракончик, быстро устанавливая таймер для приготовления яиц. — Неужели ветер надежды унёс тучи унынья?

Она подошла к столу и села, снова погладив ухо копытом.

— Да, погода нынче меняется очень быстро, и я не знаю, почему. Скажем так — я просто довольна сегодняшним днём.

Он спрыгнул вниз, позволив их еде продолжать готовиться, и подошёл к ней. С лёгкой ухмылкой на лице, он скрестил руки на груди.

— Держу пари, я знаю, в чём причина, — сказал он.

— Да, и в чём же? — скептически спросила она.

— Ну, во-первых, — Спайк указал на её грудь. — Ты больше не носишь своё ожерелье. А это о чём-то да говорит.

Слегка покраснев, пегаска прикрыла шею копытом, ни в малейшей степени не ожидая, что маленький проказник расколет её как орех. Однако она решила не обращать на это внимание, снова обнажив шею. Её смущение также начало рассеиваться, когда он улыбнулся ей и отвернулся, возвращаясь к своему вышеупомянутому занятию — приготовлению еды. Пегаска тоже улыбнулась ему, зная, что он сохранит этот разговор в тайне и всё останется только между ними.

За окном начинался безмятежный ясный день, и солнечный свет выглядел таким манящим и приятным, что ей захотелось выйти и провести весь день в полёте, но обещание есть обещание. Она знала, что где-то там, в далёких землях, куда не каждый пегас сможет долететь, её миловидная принцесса тоже думает о ней. Возможно, её работа была важнее всего, но при этом у неё всегда найдётся время для своей особенной пони, а у Рэйнбоу всегда найдётся время для неё.

— П-ф-ф... каких-то десять дней, — пробормотала она. — Как нечего делать, я и оглянуться не успею.