Амальгама

02. Отрезанные от своих

Год 6826 до восстания Найтмэр Мун.

В коридорах комплекса «Алый» шёл бой. Грохот сталкивающейся стали и треск магических разрядов постепенно приближались. По коридорам комплекса осторожно пробиралась к портальному залу группка испуганных пони — земных и единорогов, увешанных тяжёлыми седельными сумками. Все они были известными учёными, но сейчас были больше похожи на беглецов.

— Мы должны добраться до портала, — громким шёпотом выдохнул бегущий впереди синий белогривый единорог. — За порталом безопасно.

— Уже близко, — коротко ответил идущий следом розовый земной пони. — Поторопимся, коллеги!

Пони проскакали по коридору и ввалились в портальный зал. Один из единорогов подбежал к пульту и набрал код. Звуки боя приближались. Чёрная поверхность портала вдруг ожила, по ней побежали, вращаясь, кольцевые волны.

— Готово! Все за мной! — розовый земной пони вошёл в портал первым.

Синий единорог, уходивший последним, повернулся в сторону входа в портальный зал, наклонил голову, его рог засветился. Из ближайшего коридора донёсся протяжный грохот падающих камней, и из входа в зал выметнулось клубящееся облако пыли.

Несколько запыхавшихся единорогов и земных пони вывалились из арки портала и тут же сбились в дрожащую кучку, тяжело дыша.

— Они прорвались! Блокируйте портал, скорее! — выдохнул один из единорогов.

Дежурный техник-эквиридо опустил рубильник, и колышущаяся чёрная поверхность портала как будто моментально застыла, превратившись в твёрдую стену, блестящую в портальной арке словно гладкий срез гудрона.

— Мы едва успели добежать до портального зала и обрушить потолок в коридоре, — доложил синий единорог с белой гривой, видимо, роговодитель группы. — У нас одна надежда, что обезумевшие не станут разгребать завал.

— Здесь вы в безопасности, — ответил техник. — Идите за мной, я проведу вас к начальнику миссии наблюдения.

-= W =-

Форпост наблюдателей работал в обнаруженном мире уже не первое столетие. Учёные исследовали расу прямоходящих приматов, получившую официальное научное название «антро». На основе их исследований родилась целая новая наука — антропология. Как правило, научные работники проводили на форпосте около года. Более долгоживущие и не привязанные к семьям эквиридо работали на форпосте от двух и более лет. Обычно в работе были заняты 4–5 исследователей и столько же техников.

При наблюдении за объектами исследований возникали сложности. Учёные хотели наблюдать за антро с как можно более близкого расстояния, но это было очень опасно. Двуногие были диковатыми, часто вели себя агрессивно и любое существо на четырёх ногах воспринимали либо как хищника, либо как еду. Неуёмная страсть некоторых специалистов к исследованиям и их пренебрежение безопасностью однажды даже привели к трагедии. Уважаемый учёный, доктор биологических наук, антрополог и в целом весьма одарённый, но очень увлекающийся единорог решил подобраться поближе к «объектам исследований» и не смог от них убежать. Искусством телепортации он не владел, и в результате был убит и съеден.

После этого трагического инцидента каждый специалист на форпосте постоянно носил специально разработанные артефакты телепортации. Но подлинный прорыв в исследованиях случился после того, как в рамках проекта «Морф» была разработана и выпущена малая серия двуногих прямоходящих сомнаморфов, способных имитировать облик антро. Проблемой оставался длительный период их обучения — к тому времени, как сомнаморфы освоили членораздельную речь антро, прошло около ста лет. Срок, приемлемый для долгоживущих эквиридо, но слишком длительный для рядовых пони. И всё же данные, добытые сомнаморфами, сумевшими всё-таки внедриться в общество антро, оказались ценнейшими для изучения.

Когда внезапно рухнули врата Тартара, выпустив в мир полчища смертельно опасных чудовищ, на их пути встали «боевые единицы» и эквиридо, потомки «живого оружия», осознавшие себя и своё предназначение. В начавшейся битве погибло множество «боевых единиц» и немало эквиридо. Миролюбивые и безвредные пони в ней не участвовали, но среди мирного населения потери тоже оказались значительны.

Беда, как обычно, не приходит одна. После ликвидации прорыва чудовищ, вырвавшихся из Тартара, целостная общность эквиридо распалась на семь кланов, первоначально разделившихся по профессиональной принадлежности, но ввязавшихся в общее противоборство.

Ярость битвы захлестнула многих, воины, познавшие вкус победы, не смогли вовремя остановиться и начали битву уже друг с другом, выясняя, кто сильнее. Эквиридо сражались друг с другом с безумием берсерков. Начавшиеся стычки между воинами из соперничающих кланов скоро переросли в полноценные боестолкновения. Добираться из одного города или комплекса до другого стало опасно. Бывшие защитники, казалось, посходили с ума и начали атаковать друг друга. В начавшейся длительной войне между кланами все стороны понесли неприемлемые потери.

-= W =-

Группа исследователей, чудом спасшихся от ярости внезапно взбесившегося «живого оружия», следуя за техником, прошла по вырубленным в толще скалы переходам наблюдательного поста в кабинет роговодителя миссии. Пожилой бежевый единорог, с гривой и хвостом медно-рыжего цвета, в которых уже пробивалась седина, с кьютимаркой в виде кисточки, пера и свитка, выслушал доклад роговодителя новоприбывших и коротко ввёл их в курс дел:

— Добро пожаловать в наши ряды. Меня зовут Сайент Скролл, я — археолог и с некоторых пор антрополог. Мы наблюдаем за поселением местных антро, которое они называют Иерихон. Также у нас есть ещё наблюдательные пункты в других регионах, мы держим связь с ними по радио. Будем рады новым помощникам.

— Блю Флейм, антрополог, специализировался на изучении группового поведения диких племён, — ответил синий единорог с градиентными жёлто-оранжевыми хвостом и гривой, и кьютимаркой в виде раскрытой книги.

Он по очереди представил роговодителю миссии своих спутников, после чего Сайент Скролл предложил им располагаться на свободных местах.

— Полагаю, нам лучше будет поговорить наедине, — он попросил Блю Флейма задержаться. — Похоже, из-за этой непрекращающейся заварухи с междоусобицей между кланами эквиридо мы здесь застряли, и надолго. Мы здесь уже давно, какие новости из дома?

— К сожалению, новости неутешительные. Эпидемия безумия среди эквиридо распространяется всё шире. Комплекс «Алый» тоже оказался под атакой, мы едва успели унести ноги, обрушив за собой потолок.

— То есть, мы сейчас заблокированы и не сможем вернуться домой? — Сайент Скролл помрачнел.

— Во всяком случае, не раньше чем оставшиеся в сознании эквиридо смогут отбить комплекс обратно и расчистить проход к залу портала, — констатировал Блю Флейм.

— Это если эпидемия не захватит их всех, — роговодитель миссии не страдал чрезмерным пессимизмом, как и большинство других пони, но опасность выглядела слишком реальной, чтобы её игнорировать. — То есть, мы теперь и смены не дождёмся, и вернуться не сможем.

— Боюсь, что и возвращаться может оказаться некуда. Многие города оказались под ударом точно так же, как и комплексы, — вздохнул Блю Флейм. — Эвакуироваться удалось не всем. Сообщение между комплексами и городами нарушено, проводная связь работает не всегда, более-менее спасает радио.

— Так или иначе, мы будем продолжать наблюдение и вести исследования, — Сайент Скролл хорошо понимал, что сотрудникам, оказавшимся в вынужденной изоляции вдали от дома и близких, нужна цель. Их нужно было занять делом, иначе всё выйдет из-под контроля. — Все результаты исследований будем тщательно документировать и закладывать на хранение. Рано или поздно коллеги пробьются к нам, и наши научные труды будут оценены по достоинству. Мы продолжим выполнять свой долг, как и раньше.

-= W =-

2022 год н. э.

Обратная дорога оказалась куда как занимательной. В поезде его попутчиками на лавке напротив оказался старый дед из местных, судя по разговору — лесник или охотник, отвозивший внука обратно в город. Внуку было лет шесть, пацан был непоседливый, и дед, в попытке его угомонить, начал травить местные эндемичные байки. Рассказывал дед бесхитростно, но интересно, Андрей Петрович невольно заслушался. Байки были в целом типичные, но одна из них выбивалась из общего контекста:

— Выхожу я как-то из лесу, — рассказал дед, — и вдруг вижу на снегу следы лошади. Причём на передних ногах видно, что подковы обычные, а отпечатки задних не простые, как будто на задние копыта у лошади какие-то хитрые штуки механические надеты. Да вот что странно, следы прямо посреди заснеженного поля начинаются, тянутся несколько десятков метров, будто лошадь в снегу искала что-то, а потом обрываются. И в том месте — два глубоких отпечатка задних копыт, как будто лошадь на том месте очень сильно задними ногами оттолкнулась и вверх подпрыгнула, а обратно не опустилась. И снег по бокам следа вроде как в стороны размело. Никогда раньше не видал такого.

Вот тут-то я и вспомнил, что деды рассказывали, дескать, живёт глубоко под горой, в пещере, Железная Лошадь. Ростом она с обычную некрупную лошадь, но фигурой короткая. Хвост у неё не лошадиный, а похож на змеиный, но с шипами. На лбу у неё железный рог, а на спине крылья, как у летучей мыши, только огромные, и ходит она в броне, как раньше рыцарские кони в бой ходили. А ещё деды рассказывали, что Железная Лошадь летать может.

— Да ладно! — пацан сообразил, что его разыгрывают. — Лошади не летают!

— Дык, сам-то я её ни разу не видел, — сокрушённо развёл руками дед. — Но вот бабка моя, когда я ещё мальцом был, пересказывала случай, что был у её прабабки. Пошли девки летом в лес, за малиной. Пришли на полянку, где малинник, начали собирать. И вдруг из кустов вываливается медведь, на дыбы встал и попёр прямо на них. Девки корзинки побросали и врассыпную, но разве ж от медведя убежишь? Он только кажется, что увалень, а на деле быстрее человека.

И тут прямо с неба между ними и медведем приземляется Железная Лошадь. Вся в броне, хвост длинный, как змея, и как будто из стальных колец с шипами составлен, крылья у неё, как у летучей мыши, только огромные. На голове шлем стальной, как у рыцарских коней, нос рогом железным на лбу, и по всей броне у неё знаки голубым светом сияют.

Повернулась она к медведю задом, крылья сложила, да как даст ему хвостом сверху промеж ушей — медведь как стоял на задних лапах, так и сел на том же месте. А Железная Лошадь как лягнёт его задними ногами — медведь обратно в малинник кубарем укатился. Тут уж девки рванули обратно в деревню, не видели, что там дальше было. Прибежали, родне рассказали, мужики рогатины похватали и в лес побежали, медведя искать. Не нашли ни медведя, ни лошадь, на том месте только трава примятая, да кусты переломанные.

А следующей весной, как снег сошёл, сосед прабабкин, дед Макар, нашёл на том месте железный шарик, как бабка рассказывала, вот такой примерно, — старик показал пальцами расстояние около двадцати миллиметров или чуть больше. — Что удивительно, шарик, похоже, всю зиму под снегом пролежал, а ржавчины на нём ни следа не было. Дед Макар тот шарик прабабке отдал, свои-то дети у него взрослые уже были, в город уехали. Вот она его в руках вертела, разглядывала, и увидела на нём линии, будто лепестки закрытые, и знаки выдавленные, в точности как на броне у Железной Лошади, и в центре, где лепестки сходятся, на шарике кружочек, вроде как кнопка, заподлицо с корпусом. Прабабка кнопку нажала, и тут шарик вдруг лепестки раскрыл, знаки на нём засветились голубым светом, и слова послышались, непонятные, не по-русски, но певучие, красивые. Как слова отзвучали, лепестки закрылись и знаки погасли. Прабабка бабке тот шарик показывала, правда, тогда он не работал уже. Шарик тот у нас в семье долго хранился, пропал в девятнадцатом году, когда колчаковцы деревню сожгли. Сам я его не видел.

На этом рассказе деда Андрей Петрович задумался, достал смартфон и полез в интернет. Как он и подумал, нержавеющую сталь запатентовали только в 1913 году, а в производстве начали использовать с 1924 года. Это никак не вязалось с рассказом попутчика, в котором события происходили около семи поколений назад.

Пока он раздумывал, удобно ли влезть в чужой разговор с вопросами, пассажиры зашевелились и начали собирать вещи, поезд подъезжал к городу. Андрей Петрович тоже подхватил рюкзак и сумку с книгами и пошёл к выходу. Ему ещё предстояло добраться до аэропорта.

В самолёте он сдал рюкзак в багаж, а сумку с книгами и едой взял с собой в салон. Место ему досталось возле иллюминатора, попутчиком в соседнем кресле оказался спокойный, интеллигентного вида мужчина, после взлёта он с полчаса читал с электронной читалки, а затем задремал в кресле. В целом полёт проходил спокойно до самой посадки. Но, когда самолёт уже подлетал к Питеру, сумка с книгами, лежавшая у Андрея Петровича на коленях, внезапно задёргалась. Ошарашенный Андрей Петрович успел только опустить её пониже и крепко сжать руками и коленями. Проснувшийся сосед удивлённо поднял бровь и спросил:

— Кот, что ли, в сумке?

— Да нет, никакой живности не держу, — машинально ответил Андрей Петрович, изо всех сил сжимая внезапно взбесившуюся сумку.

Самолёт пошёл на снижение, уши привычно заложило. Последовал лёгкий толчок при касании шасси с полосой, и сумка перестала дёргаться. Андрей Петрович озадаченно собрал вещи и с трудом дождался выхода из самолёта, гадая, что могло «ожить» в сумке с книгами. Получив обратно свой рюкзак, он зашёл в туалет аэропорта и открыл сумку. Полиэтиленовый пакет, в который он завернул старинную книгу, оказался порван изнутри. Андрей Петрович зашёл в одну из кабинок и вытащил книгу из разорванного пакета. Серебряные застёжки фолианта оказались расстёгнуты. Он присмотрелся и увидел, что угловатые извилистые символы на серебряном кольце вокруг четырёхконечной звезды на обложке едва заметно светятся медленно угасающим голубоватым светом.