Дружба это Ночь

Интерлюдия

Голод

Самое первое воспоминание – пронизывающий, неутихающий голод. Он скользил между тенями, блуждал по извилистым коридорам улья, надеясь найти хоть каплю любви. Но никто не замечал его. Даже родная мать отворачивалась – представляя, что его не существовало.
Его братья и сёстры жадно пили любовь, добытую разведчиками, – теплом она струилась в коконы, наполняя их силой. А он? Он был слабым. Недостойным. Ему доставались лишь крохи, которые не хотел брать никто другой.

Мир дрогнул Всё рассыпалось

Они избавились от него.
Его вытолкнули в темноту, оставили умирать. Никому не нужный. Не имеющий права на существование.

Но голод не ушёл

Он тянул свои слабые ноги по пыльной земле, вдыхал запах ночи и сырости, но нигде не находил того, что могло бы утолить его голод.

А потом – тепло

Ласковые голоса. Добрые. Пегас и единорожка приняли его, согрели. Он получил имя. Семью.
У него появилась младшая сестра. Она улыбалась.

Смена картины

Голод отступил. Но он сам всё ещё был слаб.
Соседский жеребёнок, смеясь, швырнул в него камень – просто так, ради забавы.
Оскал. Смех.
Привкус пыли и крови.
Он замечал, как соседи отворачиваются, когда видят его родителей. Как в лавке делают вид, что не слышат их просьбы.
Лица в толпе. Злые. Перекошенные.

— Его сородичи похищают и убивают!
— Он не один из нас!
— Пусть проваливает!

Его новая семья стала изгоями.
Но сестра продолжала улыбаться. Они играли, как раньше.

Смена картины

Сестра повзрослела.
Сырой ветер грубо хлестал. Влажный воздух пах свежей землёй.

— Мама успела закончить его, – сказала она и показала ему белый шарф.

Ткань пахла домом. Семьёй. Любовью.
Они остались вдвоём.

Смена картины

Запах дыма. Густой. Удушающий.
Он открыл глаза. Дом горел.
Сестра пропала. Он звал её.
Горячий воздух обжигал лёгкие.
В темноте, среди пепла, остались только шарф и фотография.
Он остался один.