На изломе ветров

0 — Верность

— Да не хочу я! — крикнула Рейнбоу Дэш, с силой ударяя копытом по облачному полу, так что тот дрогнул, выпуская лёгкий вихрь.

Она металась взад-вперёд по узкому коридору скромного облачного дома — белёсые стены, заплатки из плотного тумана на потолке и скрипучие дверные рамы. Обычное жилище семьи из касты рабочих — простое, тесное, но пропитанное следами жизни. На стене висела выцветшая фотография родителей, моложе на пару десятков лет, и ещё одна — Рейнбоу, совсем жеребёнком, улыбается беззубой улыбкой, обнимая худенькую, застенчивую Флаттершай.

За обеденным столом сидел её отец, массивный темно-синий пегас с грубым лицом и уставшими глазами. Он терпеливо ждал, пока дочь выговорится, но нервы не выдержали — он с силой стукнул копытом по столу.

— Ну и тупая же ты кобыла, Рейнбоу! — рявкнул он, и дом дрогнул от удара. — Ты даже не понимаешь, как тебе повезло!

Мать, сидевшая рядом, вздрогнула. Она уткнулась лицом в крыло, пытаясь сдержать слёзы, но голос её сорвался на тихий всхлип.

— Мы... мы только хотели как лучше... — проговорила она, не поднимая глаз.

Рейнбоу зажмурилась, чувствуя, как гнев внутри сгорает, оставляя тяжесть.

— Должны быть другие варианты! — выплюнула она. — Почему я должна бросать всё? Все мои друзья тут! Я всё лето тренировалась ради чемпионата по облачному хувболу!

Отец тяжело вздохнул и потёр морду копытом.

— Ты думаешь, мне легко это говорить? — его голос стал мягче, но в нём всё равно слышалась твёрдость. — Но ты должна понять, Дэши. Такой шанс выпадает раз в жизни. Нам повезло, что ты когда-то подружилась с той пегаской из касты воинов. Она смогла похлопотать за тебя, даже нашла место на погодной фабрике. Это не просто работа — это твоё будущее, достойное будущее.

Рейнбоу резко развернулась к нему, её глаза пылали обидой.

— Флаттершай? — она почти рассмеялась. — Пап, я не видела её годами! С тех самых пор, как их забрали! Ты хоть понимаешь, как это было подло? Вы писали ей от моего имени, просили о помощи за моей спиной, будто я сама не справляюсь!

Мать всхлипнула громче, сжав крылья у груди.

— Мы просто хотели тебе лучшего... — её голос дрожал. — Ты всегда была особенной, Рейнбоу. Не как мы. Мы видели это с самого детства. Этот городок... — она оглянулась на окно, где за облаками виднелись тёмные громады фабричных построек, — он тебя погубит. Здесь нет будущего. Только тяжёлая работа до самой старости. Но ты... ты рождена летать выше.

Отец кивнул, хмуро глядя на дочь.

— Хувбол? Это игрушки для жеребят. Погодная фабрика — вот вершина для рабочего. Ты знаешь, сколько семей мечтают о таком шансе? — он постучал копытом по столу. — Это честь!

— Честь? — Рейнбоу скривилась. — Сидеть в серых цехах и собирать тучи, пока тебя не спишут за возраст?

Отец резко вскочил, но мать положила копыто ему на плечо, сдерживая.

— Я рождена для другого! — выкрикнула пегаска, расправив крылья и резко хлопнув ими, так что легкий вихрь прокатился по комнате, сдвигая занавески. — Я не хочу всю жизнь гнить на фабрике! Пусть она хоть трижды престижная! Это не моё! Я хочу летать — свободно, по-настоящему, а не таскать грозовые тучи по чьим-то приказам!

Отец хмыкнул, не скрывая раздражения.

— Полёты и гонки, да? — он тяжело поднялся из-за стола, нависая над дочерью, словно огромная серая туча. — Ты думаешь, эта чушь тебя прокормит?

— Ты не понимаешь! — Рейнбоу топнула копытом.

— Это ты не понимаешь! — рявкнул он, стукнув копытом о грудь в резком салюте. — Сейчас не время для мечтателей. Обстановка слишком сложная, чтобы у тебя был выбор. Ты нужна стране!

Мать всхлипнула, опуская голову, а отец продолжил, голос его дрожал от ярости и гордости:

— Каждый пегас должен приносить пользу! Мы теряли лучших — на фронтах, в патрулях, в бесчисленных битвах! — он резко взмахнул крылом, как будто отгонял тяжелые воспоминания. — Ты обязана выплатить долг перед павшими. Или хочешь жить, как трус?

Рейнбоу сжала челюсти, чувствуя, как гнев снова закипает.

— Да жизнь у нас всегда была сложной! — отрезала она. — Ну подумаешь, воины снова вырезали касту правителей — не первый раз. А часть рабочих теперь бунтует против самих воинов. Касты режут друг друга сколько себя помню!

Отец на мгновение замолчал, морщась, будто проглотил что-то горькое.

— Еды становится всё меньше, — наконец заговорил он, тише, но напряжённее. — Земнопони совсем обнаглели, урезали поставки, торгуются, как будто мы им что-то должны! Олени и яки только и ждут, чтобы откусить кусок от нашей страны. Предатели-южане в Лас-Пегасусе мечтают о реванше. А единороги... — он прищурился, а голос его стал ядовитым. — Они всегда что-то замышляют. Эти скользкие, хитрые ублюдки.

Рейнбоу закатила глаза, но сдержалась.

— Вы как всегда сгущаете краски, — проворчала она, махнув крылом.

— В Клаудсдейле у тебя будет всё, о чём только может мечтать рабочий, — вмешалась мать, наконец подняв на дочь заплаканные глаза. — Безопасность. Хорошая зарплата. Своя комната. А если повезёт, может, даже выйдешь замуж за одного из воинов.

Рейнбоу резко фыркнула:

— Да не хочу я замуж!

— Ну, если тебе кобылы нравятся — тоже неплохо, — хмыкнул отец, даже не моргнув. — Но только из касты воинов. Сейчас они — хозяева всего рода пегасьего. Хоть стабильность какую-то держат.

Рейнбоу сжала губы в тонкую линию и посмотрела на него с вызовом.

— О да, управляют просто блестяще. Полстраны в мятежах, а они играют в свои парады.

На мгновение в комнате повисла тишина, напряжённая и колючая, как грозовое облако перед разрядом.

Отец вздохнул, его плечи немного опустились, будто он сам устал от собственных слов.

— С твоим характером тебя рано или поздно сошлют с облаком вниз, к земным пегасам. А ты знаешь, какая там жизнь. Пыльная. Голодная. Убогая.

Он повернулся к матери, и та едва заметно кивнула.

— Мы и так еле держимся, — продолжил он, — получаем регулярные предупреждения. Хвала небесным богам, у нас хоть связи в касте воинов есть.

Он замолчал на миг, будто собираясь с духом.

— Мы копили. Годы копили. Все сбережения — для этого момента. Чтобы у тебя был шанс. Если согласишься, мы отдадим тебе всё. Чтобы ты могла жить там достойно.

Рейнбоу отвела взгляд. В горле уже стоял ком, а в груди скребло чувство вины.

— Это лишнее, — пробормотала она.

— Дэши, — шёпотом сказала мать, — ты даже не представляешь, как нам больно отпускать тебя. Но ты всегда стремилась к большему. И если не сейчас, то когда?

В комнате повисло напряжённое молчание. Где-то за стеной пролетел патрульный пегас, и его тень скользнула по окну.

— Я не хотела так... — выдохнула она, опуская крылья.

— Мы тоже. — мать улыбнулась сквозь слёзы.

Отец тяжело вздохнул, но голос его стал мягче:

— Ты сильная, Дэши. Ты справишься. И однажды... однажды ты взлетишь выше всех.

Долгая пауза. Рейнбоу тяжело вздохнула, чувствуя, как плечи опускаются от тяжести решения.

— Ладно, — буркнула она, глядя в пол. — Вряд ли Клаудсдейл так уж плох.

1 — Добро пожаловать в Клаудсдейл!

Музыка что слушает Дэши: https://youtube.com/watch?v=uWBobNGI2no

Рейнбоу Дэш откинулась на мягкое, хоть и немного потрёпанное сиденье своего купе, позволив себе впервые за долгое время расслабиться. Она вытянула передние копыта, закинула их на соседнее место и с довольным вздохом позволила себе утонуть в ритме музыки, гремящей в наушниках. Глухие удары басов и надрывные гитарные риффы заполнили её мир, полностью заглушая шум колёс, скрежещущих по облачным рельсам.

Поезд мчался по узким дорожкам из уплотнённых облаков, петляя среди небесных высот, а за окном раскрывался захватывающий вид на обширные воздушные просторы. Где-то внизу мерцали тёмные пятна наземных поселений, едва различимые сквозь слои облаков, а вдали на горизонте синела цепь гор, увенчанная заснеженными вершинами. Окружающий пейзаж сменялся плавно и неторопливо, будто сама природа решила ненадолго забыть о смутах, терзающих страну.

Но больше всего Рейнбоу наслаждалась не видом.

Старый, но верный кассетный плеер мирно лежал на её груди, чуть потрескивая от напряжения плёнки. На верхней крышке была небрежно приклеена яркая наклейка в форме радуги — её маленькая гордость. Кассеты, аккуратно сложенные в потёртый чехол рядом с ней, словно крошечные сундуки с сокровищами, манили заманчивыми надписями: “Cloudbeat Riot”, “Skyline Runners”, “Thunderwing Rebellion”. Она потратила немалую часть родительских сбережений на этот арсенал музыки ещё до того, как поезд покинул её родной городок — и ни капли об этом не жалела.

Музыка спасала. Она была как свежий порыв ветра в душном замкнутом мире.

Правда, как и всё остальное продвинутое оборудование, плеер был сделан не здесь. На его задней панели чётко читалась гравировка: “Unicornia Techworks”. Королевство Юникорния — вездесущие единороги, как всегда впереди всех в технологиях. Ничего нового. Объединённые племена пегасов уже давно почти ничего не производили сами. Их заводы работали наполовину, кроме разве что оружейных фабрик — вот где всегда кипела работа. Всё остальное — импорт, обмен, или банальные кражи. Их народ знал лучшие времена, когда небо принадлежало только им, но эти дни остались где-то далеко, в сказаниях и песнях, которые больше никто не слушает.

Рейнбоу нахмурилась, неохотно выдернув одно ухо из наушника. Мысли, как назойливые комары, снова вернулись.

“Когда-то мы были великим народом,” — вспомнила она слова отца, произнесённые однажды на заре, когда они смотрели на восход солнца с самой высокой башни в городке. “Сильным, свободным... А теперь? Летаем по остаткам своих же руин.”

И не соврал ведь. Остатки аристократии давно сбежали в Лас-Пегасус — тропический рай для тех, кто мог позволить себе забыть о мятежах и разрухе. Там, под шум волн и в роскошных виллах, они окопались надёжно, будто те крысы, что бегут с тонущего корабля. Королевская династия Нерон? Вырублена подчистую в последней гражданской войне — одной из бесконечной череды, в которой никто уже и не помнил, кто был прав.

Страна вновь лежала в руинах — как это обычно и бывало.

Патриоты, те, что ещё верили в былую славу, шептали, что все беды — дело чужаков. Республиканцы из Пандории — земные пони, с которыми пегасы торгуют погодой в обмен на еду — “Они тянут из нас соки, обрекая на голод”, — так говорил отец. Олени и яки? Ждут удобного момента, чтобы урвать себе новый кусок неба и земли. А единороги? Ну, их-то всегда проще всего винить во всех бедах. “Хитрые, скользкие ублюдки,” — вспомнила Рейнбоу, как ворчал отец, — “Их интриги — причина всех наших войн.”

Она скривилась и вновь натянула наушник на ухо, заглушая неприятные мысли громким хрипом гитар.

“Все всегда кого-то винят,” — мысленно пробормотала она.

Рейнбоу Дэш лениво крутанула копытом катушку кассетного плеера, позволяя музыке утихнуть до едва слышного фонового шума. Её взгляд вновь устремился в окно, где тяжёлые облака лениво расступались перед поездом, открывая вид на бесконечные просторы небес.

Мысли блуждали где-то далеко, за пределами купе, за пределами этого старого поезда.

Иногда, в пыльных, прокуренных закоулках баров или в гулких коридорах заброшенных ангаров, всплывали шёпотом разговоры о других землях — о тех, кто вроде бы не имеет отношения к их бедам, но о ком никогда не забывают, обсуждая вездесущих врагов.

Кристальное государство на далёком севере.

Изоляционисты до мозга костей, они давно закрыли границы, прервав всякие контакты с внешним миром. Говорили, что их города из чистейшего кристалла стоят нетронутыми в ледяных пустошах, окутанные вечными бурями и завесой молчания. Никто не знал, что там творится на самом деле. Некоторые считали, что кристальные пони уже вымерли, замёрзли в ледяных гробницах своих стеклянных дворцов. Другие утверждали, что они живут, но замкнулись в себе, предпочитая тихую и медленную смерть войне.

“Они скорее сгниют в снегах, чем полезут к нам,” — всегда говорили старики, отмахиваясь от любых слухов.

Рейнбоу и сама в это верила. Север слишком холоден для тех, кто вырос под открытым небом.

А вот чейнджлинги… Они были совсем другим делом.

Где-то там, далеко за снежными долинами, расползлись ульи переменчивых существ — роящихся, хитрых и непредсказуемых. Но сколько бы страхов вокруг них ни витало, все понимали одну простую истину — они разобщены. Междоусобицы среди чейнджлингов были легендарны, их королевы воевали между собой за территории, за ульи, за ресурсы для новых войн. Кто-то даже шептал, что их междоусобицы свирепее пегасских гражданских войн — и это уже было достижением.

“Пока они грызут друг друга, они не доберутся до нас.”

Это была удобная мысль. Рейнбоу её устраивала.

Но были и другие существа, те, чьё упоминание всегда оставляло горечь во рту.

Олени.

Северо-западные земли, некогда пегасские, давно уже несли на себе следы чужих копыт. Олени пришли поколениями назад — тихо, но неумолимо, и оставили за собой выжженные облака и разорённые платформы. Их руны — странные, витиеватые символы, что они с гордостью вышивали на своих тяжёлых доспехах — казались непонятными, но зловещими. Они говорили на грубом, гортанном языке, где каждое слово звучало так, будто его вырезали ножом по дереву.

“Там больше нет наших,” — говорили старики, морщась. — “Они всех либо ассимилировали, либо перебили.”

Эта мысль жгла.

Особенно для пегасов, для которых небо — это дом, кровь и гордость. А теперь часть этого неба принадлежала рогатым захватчикам.

Ненависть пустила корни глубоко, и она была стара, как сама жизнь.

Для Рейнбоу же это была просто часть реальности. Она родилась и выросла среди обломков старого порядка, когда одни пегасы рубили и стреляли в других среди облаков, словно это было чем-то обыденным. Она не знала мира без войны, без многочисленных фракций, без вечной борьбы за место под солнцем.

Нет, она не была равнодушна. В её груди всегда горело чувство принадлежности к своему народу. Верность — да. Гордость — определённо. Но вместе с тем в ней всегда жила жажда свободы. Не той показной, что провозглашали лидеры очередного мятежа. Настоящей — дикой, необузданной. Желание лететь выше всех, сквозь облака, где никто не скажет, куда ей поворачивать.

И именно это всегда приводило к проблемам.

Слишком свободная, чтобы подчиняться. Слишком упрямая, чтобы слушать чужие приказы.

Глухой стук по двери купе разорвал мелодичный поток музыки, заставив Рейнбоу Дэш резко сбросить громкость. Стук не был вежливым — он был требовательным, тяжёлым, как удар молота о стальной лист.

Она не удивилась.

Ну вот, началось.

Пегаска вздохнула и убрала плеер в седельную сумку, аккуратно уложив наушники сверху. Мгновение спустя дверь распахнулась без всяких церемоний, словно личное пространство в этом поезде давно уже стало мифом.

В купе ввалились трое пегасов в выцветших, но всё ещё внушительных военных мундирах. На правом плече каждого красовалась эмблема — стилизованное облако, разрубленное молнией. Типичная символика местных гарнизонов. Их лица были суровыми, глаза — холодными, будто они заранее знали: виновна она или нет, неприятности её точно не обойдут.

— Охранники поезда, — коротко бросил старший, чуть крылья не расправив для внушительности. — Проверка документов.

Рейнбоу наклонила голову, изобразив лёгкое недоумение:

— Что-то не так? — спросила она с оттенком ленивой усталости, хотя внутренне уже прикидывала варианты отступления, если дело пойдёт наперекосяк.

— Поступил сигнал, — мрачно отозвался один из солдат, кивая на сумку рядом с ней. — Незарегистрированная техника иностранного производства. Плеер из Юникорнии, верно?

Ага. Кто-то успел настучать.

Рейнбоу закатила глаза, не скрывая раздражения. Она знала правила. Пегасские земли давно тонули в бюрократии, паранойе и постоянной подготовке к новой гражданской войне, и любая "чужеземная техника" автоматически попадала под подозрение.

Не споря, она вытащила из сумки потрёпанную кожаную папку с документами. Внутри лежали стандартные пропуска и удостоверение личности, но между страниц были аккуратно вложены несколько монет — достаточно, чтобы любой рядовой солдат сразу сменил тон на более дружелюбный. Но Рейнбоу добавила туда ещё кое-что — рекомендательное письмо с печатью Флаттершай.

Никто толком не знал, какую позицию занимает Флаттершай в сложной иерархии касты воинов, но всем было известно одно — её имя открывало многие двери.

Старший охранник взял документы, пробежался взглядом, заметил вложенные монеты — и промолчал. Однако взгляд его задержался на рекомендательном письме. Мгновение тишины, и суровое выражение его лица дрогнуло.

Он аккуратно сложил документы и вернул их Рейнбоу. Монеты не взял.

— Можете идти, — бросил он хрипло.

Рейнбоу едва не удивилась — настолько бескорыстное поведение было редкостью. Похоже, имя Флаттершай всё-таки внушало больше страха или уважения, чем она думала.

— Славного вам дня, — усмехнулась она, забирая бумаги и чувствуя, как напряжение спадает с плеч.

Солдаты удалились так же резко, как и появились.

Снова одиночество.

Рейнбоу вытащила плеер, воткнула наушники обратно в уши и позволила музыке залить гулкое эхо купе. Она вновь посмотрела в окно, где пейзаж стремительно менялся.

Поезд уже медленно въезжал в сердце Клаудсдейла — мегаполис в облаках, мрачный, но всё ещё величественный.

Ниже, далеко внизу, сквозь разрывы облаков, виднелись блеклые пятна наземных поселений. Они были убоги — эти крошечные анклавы маргинальных пегасов, что давно лишились способности полноценно жить среди облаков. Они выращивали скудные урожаи, используя остатки старых погодных технологий, чтобы хоть как-то выживать, но их труды мало кого волновали наверху.

Низкорожденные, — как презрительно их называли в городе.

Рейнбоу не могла сказать, что их жалела, но вид этих поселений всегда вызывал странное чувство. Город жил за счёт тех, кого презирал.

Скрип тормозов разорвал мысли. С резким толчком поезд замер у вокзала.

Клаудсдейлский вокзал был удивительно роскошным — массивные колонны из уплотнённого облачного камня вздымались вверх, поддерживая потолки, расписанные выцветшими фресками древних битв. Несмотря на общий упадок страны, здесь ещё оставалась тень прошлого величия.

Рейнбоу, прихватив седельную сумку, грациозно вскочила на копыта. Кассетный плеер вновь занял почётное место на боку, и мелодия разлилась по ушам, отсекая лишние звуки.

Она с хрустом расправила крылья, вырываясь из глухого, душного чрева поезда прямо в безбрежное небо. Холодный ветер ударил в лицо, растрепав гриву, и сердце забилось быстрее — в ритм с порывами воздуха. Она поднялась выше, туда, где облачные массивы стелились серебристыми плато, и сделала резкий вираж между парящими башнями города.

«Вот это я понимаю!» — с усмешкой подумала она, ускоряя полёт.

Клаудсдейл раскинулся вокруг, как бесконечный лабиринт из облачных мостов, висящих площадей и закрученных шпилей. Небоскрёбы из уплотнённого облачного камня возвышались над ней, их фасады сияли белизной, кое-где украшенной старыми знамёнами и барельефами древних битв. Несмотря на тени упадка, город по-прежнему держался с горделивой мощью, как живое напоминание о прошлом величии пегасов.

Рейнбоу промчалась мимо центральной площади, где бурлила толпа: торговцы выкрикивали цены, стайки молодых пегасов сновали между лавками, а глашатаи зачитывали последние приказы военного совета.

И там, в самом центре площади, возвышался монумент.

Стальной силуэт Харрикейна вздымался к небу, его расправленные крылья словно удерживали сам город на плаву. Суровое лицо, закованное в шлем, взгляд — холодный, как зимний шторм. Он держал копьё, остриём направленное вниз — символ защиты, но и постоянной готовности к войне.

Харрикейн…

Имя, ставшее титулом. Кто он был до этого? Великий полководец? Реформатор? Тиран? Память народа истерлась, оставив лишь фигуру без прошлого — идеал для поклонения или объект ненависти, в зависимости от того, кого спросить.

Но в одном сомнений не было — под его именем земли пегасов неуклонно готовились к новой войне, даже если она не начиналась столетиями.

Рейнбоу лишь скользнула взглядом по монументу и, резко качнув крыльями, взвилась выше, пролетая мимо древних храмов небесным богам, что давно превратились в пустые скорлупы. Их купола трескались, колонны осыпались, но верующие всё ещё оставляли там дары — скорее из страха перед стихией, чем из настоящей веры.

Но истинное сердце города было не здесь.

Погодная фабрика.

Массивное облачное сооружение возвышалось к северу от центральной площади — гигантская платформа, на которой клубились тёмные грозовые тучи, вырывались вихри и вспыхивали молнии. Металлические трубы вгрызались в облака, гоня ветра и осадки туда, куда приказывали мастера. Это было чудо древних технологий, пережившее множество эпох.

И оружие.

Именно отсюда создавались шторма и ураганы, что рушились на границы соседних земель — на единорогов, чьи города мерцали вдали, за линией горизонта. Даже сейчас, когда полномасштабная война была маловероятна, фабрика продолжала работать, как гигантское сердце, готовое разразиться бурей в любой момент.

Рейнбоу почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она помнила, как ещё жеребёнком впервые увидела эту махину — тогда она восхищалась, считая фабрику символом силы пегасов. Но с возрастом в глазах появилось больше скепсиса. Это было не только чудо инженерии, но и символ стагнации — вечного цикла агрессии, от которого их народ не мог или не хотел отказаться.

С резким виражом она направилась к восточной окраине города, где клубились тёмные облака. Там, в защищённом ангаре, по слухам, хранились два из шести легендарных элементов гармонии.

Элемент Верности и Элемент Доброты.

Казалось бы, ирония была почти издевательской.

Сами камни были окутаны тайной. Никто точно не знал их природы — лишь древние легенды говорили о том, как тысячи лет назад, когда безумие охватило их земли, пони нашли шесть артефактов. Каждое племя — по два. Долгие годы они не понимали их силы, пока не явился хаос во плоти — безумный бог Дискорд. Только тогда, объединив все элементы и неохотно начав сотрудничать, пони смогли одолеть его, заковав в камень.

Но даже эта великая победа не объединила племена. Старые противоречия вернулись, ещё более ядовитые, и артефакты вновь были разделены.

Теперь Элемент Верности хранился здесь, в Клаудсдейле, символизируя непоколебимую преданность народа. А Элемент Доброты… Рейнбоу криво усмехнулась. В их мире, где жестокость была почти добродетелью, этот камень казался насмешкой.

И всё же, они оставались здесь — два ключа к силе, которую мало кто понимал, но все боялись потерять.

Рейнбоу Дэш резко сложила крылья и пошла в пике, воздух свистел в ушах, пока она не выровнялась буквально в паре метров от мостовой. С глухим хлопком копыт она приземлилась прямо в центре широкой площади, где в выветренную плиту была врезана надпись:

"Проспект Флэша Магнуса"

Имя старого героя отдавало древностью, легендами и пылью архивов. Один из древнейших защитников пегасского народа, чей образ давно оброс мифами.

Но Рейнбоу это мало волновало.

Скинув с себя дорожную усталость, она коротко встряхнулась, расправляя крылья, и тут же ощутила на себе взгляды — цепкие, любопытные, почти голодные.

— "Гид-туры! Увидьте всю славу Клаудсдейла с высоты — лишь за пару монет!" — зазвучал голос молодого пегаса, с внушительным значком экскурсовода на груди.

— "Лучшие полётные маршруты! Монументы, храмы, погодная фабрика — всё за один день!" — другой подлетел так близко, что она почувствовала запах дешёвого табака.

Рейнбоу только ухмыльнулась, махнув крылом.

— Проходите мимо. Я и сама знаю город.

Толпа разочарованно отступила, и только стражи с блестящими нагрудниками, стоящие у входа на площадь, лениво проследили за ней взглядом. Их застывшие лица скрывали матовые очки, но даже через них чувствовалась смесь скуки и подозрения — привычный взгляд воина на рабочего.

Рейнбоу проигнорировала их и направилась вниз по проспекту.

Город гудел. Клаудсдейл жил на разрыве — между прошлым величием и тревожным настоящим. Вдалеке клубились серые облака, обещающие грозу, а вокруг бурлила жизнь: рынки, ряды лавок, пронзительный визг уличных торговцев и редкое эхо патрульных рогов.

И всё же, несмотря на постоянную напряжённость, ей было здесь... спокойно. Относительно. Особенно если вспомнить, что творилось за границами земель пегасов.

Континент трещал по швам.

Единороги, казалось бы, удерживали видимость единого государства — величественные шпили их столиц всё ещё возвышались над лесами и холмами, а король Эрнест Платинум не упускал случая подчеркнуть силу своей власти. Однако слухи уползали далеко за стены замков.

Говорили, что и в их сияющем королевстве начали расползаться трещины. Радикальные магократы набирали силу — те, кто видел в других племенах низшие формы жизни. Секты, проповедующие идею чистоты расы, стали столь агрессивными, что даже сам король был вынужден публично запретить их деятельность.

«Ха, видимо, даже для единорогов это перебор», — усмехнулась Рейнбоу про себя, обогнув стайку жеребят, играющих в догонялки между облачными скамьями.

Но если у единорогов ещё оставалась видимость порядка, то земные пони были в куда худшем положении.

Республика Пандория, некогда центр сельского хозяйства и ремесла, теперь владела лишь частью своих земель. Окружающие регионы погрязли в анархии, разделившись на мелкие военные анклавы, каждый из которых отчаянно боролся за выживание. То и дело просачивались тревожные известия о грифоньих отрядах, пересекающих границы, или о роевых инвазиях чейнджлингов, что использовали царивший там хаос для собственных целей.

«А ведь когда-то они кормили полконтинента», — с горечью подумала она.

Север же, с его холодными равнинами и лесами, давно стал полем забвения. Царство Северяна, о котором так часто упоминали в учебниках истории, впало в хаос. Цари сменялись один за другим, мятежи вспыхивали с ужасающей регулярностью, пока сама идея власти не потеряла смысл. Теперь север был не более чем землями беспорядка, местом, где даже законы природы, казалось, следовали заветам силы.

«И мы ещё жалуемся на свои проблемы…» — с мрачным облегчением подумала Рейнбоу.

Да, Клаудсдейл трещал по швам. Да, политические дрязги и постоянная угроза войны висели над ними. Но по крайней мере здесь ещё сохранялся хоть какой-то порядок.

Она резко свернула за угол, где витражные окна гостиницы отливали переливчатым светом. Табличка с надписью "Облачные Вершины" качнулась под напором ветра. Гостиница выглядела прилично — не роскошно, но достаточно комфортно.

"Сегодня я заслужила удобную кровать", — решила она.

Подойдя к двери, Рейнбоу вновь уловила цепкие взгляды. Патрульные всё ещё наблюдали за ней с дальнего угла площади, а один из гидов продолжал следовать на почтительном расстоянии, надеясь на лёгкую наживу.

— Не сегодня, — буркнула она в его сторону, прежде чем скрыться в дверях гостиницы.

Серебристый колокольчик мелодично звякнул, встречая её.

Хотя… кто знает, что будет завтра.

Внутри было прохладно. Воздух, пропитанный слабым ароматом облачного ириса, приятно контрастировал с влажной жарой улиц. Широкие колонны из уплотнённых облаков тянулись к своду, украшенному витиеватыми узорами, отсылающими к древним традициям пегасской архитектуры. Звуки улицы отдалённо гудели за окнами, приглушённые облачными стенами.

За высоким стойлом регистратуры стоял консьерж — седоватый, аккуратный жеребец с идеально выглаженной формой. Его взгляд скользнул по Рейнбоу, почти незаметно оценивая её взъерошенный вид, и, вопреки ожиданиям, в его глазах мелькнула не раздражённая строгость, а вежливое почтение.

«Это ново…» — подумала Рейнбоу, приподнимая бровь.

— Добро пожаловать в "Облачные Вершины", мисс Дэш, — с легким поклоном произнёс он. — Ваша комната готова.

— Моя комната? — она нахмурилась. — Я ещё ничего не бронировала.

Консьерж не смутился.

— Она была забронирована заранее на ваше имя.

«Что за…» — Рейнбоу дернулась было вперёд, чтобы потребовать объяснений, но тут из-за угла, словно специально подгадав момент, появился он.

— Дэш! — раздался бодрый голос, полный самодовольной теплоты.

Перед ней стоял высокий, жилистый пегас с роскошной, золотистой гривой, распущенной в идеально выверенной небрежности. Шевелюра ловила каждый луч света, а белоснежные зубы сверкнули в широкой улыбке.

Он шагнул вперёд, словно собираясь броситься обниматься, но замер, заметив, как Рейнбоу напряглась, расправив крылья, готовая отреагировать в любую секунду.

— Ты что, вообще меня не помнишь? — спросил он, с явным уколом обиды.

Рейнбоу нахмурилась, внимательно вглядываясь в его черты. Было в нём что-то смутно знакомое — манера держаться, задор в глазах, но не более.

— Абсолютно, — честно ответила она.

Он театрально вздохнул и хлопнул копытом по груди.

— Я — Шторм Бриз! Брат Флаттершай! Ну же!

Рейнбоу едва заметно дернулась, цепляя имя из старых, почти забытых воспоминаний.

— Шторм Бриз?.. — Она вскинула бровь. — Ого, не узнала. Ты был… ну, меньше.

— Ага, был, — ухмыльнулся он, доставая из-за спины военный шлем с блестящим гребнем, который свернулся золотистой дугой над венцом шлема. — Но с тех пор много воды утекло.

Он повернул шлем так, чтобы она могла увидеть выгравированные знаки — символ войск пегасов и две пересечённые молнии.

— Теперь я генерал, — добавил он с лёгким самодовольством, сбивая шерсть на груди, как бы невзначай демонстрируя хорошо прокачанные мышцы.

Рейнбоу скосила на него взгляд.

— Это, конечно, мило, — сказала она, в голосе мелькнула лёгкая насмешка, — но как ты узнал, где я остановлюсь? И зачем снял комнату на моё имя?

Шторм Бриз ухмыльнулся, прищурив глаза.

— Ну, я же воин, глупышка! — рассмеялся Шторм Бриз, легонько толкнув Рейнбоу крылом в бок. — Ещё и высокопоставленный. Думаешь, я просто наугад решил, где тебя искать? Ха! Я сложил источники данных от разведки, составил психологический портрет, умножил это всё на топографию города, твои средства, предпочтения… И вуаля!

Он сделал вид, что рисует сложную формулу в воздухе, но Рейнбоу лишь устало вздохнула, прикрыв глаза и коротко качнув головой.

— Это просто единственная гостиница на весь город, да?

Он на секунду замер, потом прыснул от смеха.

— Ну, не на весь город. — Он хитро прищурился. — Всего-то на весь центр города.

— О, ну тогда всё в порядке, — буркнула она с сарказмом, но на губах мелькнула тень улыбки.

— И потом, не мог же я позволить тебе ночевать в какой-нибудь дыре. Ты же в Клаудсдейле!

— Мне бы и простая койка подошла, — буркнула Рейнбоу.

— А я привык к лучшему, — не отступал он.

Шторм Бриз вновь махнул крылом в сторону открытого лифта, приглашая её внутрь.

— Идём, покажу тебе лучший вид на Клаудсдейл.

Он не скрывал взгляда, который скользнул по её телу, словно оценивая форму старой знакомой, и Рейнбоу почувствовала, как уши предательски дёрнулись.

— Ох уж эти военные, — пробормотала она, заходя в лифт первой.

Шторм Бриз последовал за ней, и когда двери закрылись, тесное пространство мгновенно стало чересчур маленьким. Их крылья почти касались друг друга, а лёгкий запах грозового озона витал вокруг него, придавая его образу ещё больше уверенности. Рейнбоу чуть повернулась боком, стараясь отгородиться от навязчивого внимания, но Шторм Бриз, похоже, не замечал её неловкости.

— Так как ты вообще до всего этого дорос? — спросила она, бросив взгляд на блестящий шлем с гребнем, который он всё ещё держал под крылом. — Ты ведь раньше был тот ещё трусишка.

Он хмыкнул, не обижаясь.

— Был. — Он улыбнулся, но в его голосе появилась странная, почти горькая нотка. — Если честно, поначалу я реально боялся. Каждый бой — как последний. Но потом… — он пожал плечами, — привыкаешь. Понимаешь, что или ты, или они. А дальше — только сражения с предателями, постоянные бои и постоянная борьба за выживание. Вот так и заработал репутацию. И чины.

Рейнбоу мельком глянула на него, замечая, как в его взгляде промелькнула искра усталости — мимолётная, почти незаметная. Но прежде чем она успела что-то сказать, он добавил с неожиданной теплотой:

— Хотя мне до Флаттершай всё равно далеко.

Она вскинула бровь, не скрывая удивления.

— Флаттершай? — Рейнбоу почти рассмеялась. — Не верю. Она ведь всегда была... ну, сама знаешь — робкая, тихая...

Шторм Бриз вытянул шею вперёд, его глаза засияли гордостью.

— Ох, Дэши, если бы ты только знала. Сейчас она командующий миротворцев. Лидер одной из двух фракций в военном совете. А это высший орган страны, между прочим.

Рейнбоу молчала, пытаясь переварить услышанное.

— Ты хочешь сказать…

— Она почти что одна из двух глав государства, — подтвердил он, — сразу после Харрикейна.

Внутри Рейнбоу что-то болезненно сжалось. Перед глазами промелькнули воспоминания — робкая Флаттершай, прячущаяся за гривой, её тихий голос и доброта, которой казалось, невозможно было поколебать. И теперь она — лидер фракции, стоящая на одном уровне с Харрикейном?

— Ну дела… — только и смогла вымолвить Рейнбоу.

Шторм Бриз рассмеялся.

— Говорю же — много всего изменилось.

Лифт мягко дернулся, поднимаясь выше. Сквозь прозрачные стены открывался вид на бескрайние облачные террасы Клаудсдейла, освещённые закатным солнцем. Вдалеке, как призрачные силуэты, мерцали шпили погодной фабрики. Город раскинулся перед ними, как сложная мозаика из облачных площадок, куполов и мостов, тонущих в золоте вечернего света.

Рейнбоу Дэш вздохнула, уперевшись передними копытами в прохладные перила. Вид был действительно впечатляющим — и всё же в нём ощущалась отдалённая, едва уловимая чуждость.

— Ладно, — произнесла она, не отрывая взгляда от горизонта. — Так чем я обязана такому вниманию?

Шторм Бриз чуть замялся, перекатив копыто по облачному покрытию.

— А что, я не могу просто угодить милой кобыле? — ухмыльнулся он, прищурившись.

Рейнбоу приподняла бровь, повернув к нему голову.

— Милой? — переспросила она с откровенным недоумением. — Я?

Он расхохотался, но в смехе скользнула нотка неловкости.

— Ладно-ладно, сдаюсь. — Он вздохнул. — Если честно, это не моя идея. Это Флаттершай. Она ждёт тебя в номере.

Рейнбоу хмыкнула, но уголки губ дрогнули в улыбке.

— Рада слышать, что она меня не забыла.

— Забыла? — Шторм Бриз с гордостью вскинул голову. — Да она только о тебе и говорила. Уж кого-кого, а свою единственную подругу она бы не посмела обделить вниманием.

Он сделал паузу, а затем, как бы между делом, добавил, проводя копытом по гриве:

— Ну и я, конечно, не забыл тоже. — Он повернул к ней голову, улыбаясь с лукавым прищуром. — Слушай, а у тебя жеребец-то есть? Ну, знаешь, из касты воинов… С высоким рангом?

Рейнбоу Дэш уставилась на него так, будто он только что предложил ей прыгнуть с террасы вниз головой. Она коротко вздохнула, развернулась и шагнула к лифту.

— Знаешь, — сказала она на ходу, — бывает, ты сам себе проблемы создаёшь.

И, оказавшись у двери номера, она распахнула её и с силой захлопнула перед его мордой.

Снаружи донёсся его весёлый смех, но она уже не слушала.

Номер встретил её приглушённым светом, тонким запахом свежего воздуха и мягкой тишиной. Обстановка была скромной, но приятной: облачные стены, пол, украшенный затейливым узором из серебристых нитей, простая мебель, и большое окно, из которого открывался вид на парящие облака, окрашенные багровыми и золотыми оттенками заходящего солнца.

У окна на стуле, повернувшись к ней спиной, сидела фигура. Пастельная шерсть, мягкие локоны розовой гривы спускались до плеч, а на ней красовался парадный костюм, совершенно не подходящий к её хрупкому образу. Рейнбоу прищурилась. Этот наряд только сильнее подчеркивал хрупкость Флаттершай — больше похожую на мягкую игрушку, чем на представителя касты воинов.

Рейнбоу подошла бесшумно. Тени скользили по полу, обрамляя её фигуру, пока она не остановилась прямо за спиной подруги. И прежде чем та успела обернуться, Рейнбоу резко обхватила её крепкими копытами, прижимая к себе.

— Ну и во что они тебя вырядили? — со смехом спросила она, сжав объятия сильнее. — Не думала, что они заставят тебя надеть что-то настолько нелепое!

Флаттершай едва слышно пискнула от неожиданности, но через мгновение её тёплая, застенчивая улыбка расцвела на мордочке.

— Вообще-то… — тихо сказала она, слегка краснея, — я сама выбрала этот костюм.

Рейнбоу с удивлением моргнула, а затем рассмеялась, отступая на шаг.

— Серьёзно? Ты?!

— Он показался мне... официальным. — Флаттершай повернула голову, и её глаза заискрились от счастья. — Но я правда рада тебя видеть, Рейнбоу. Спустя столько лет… — Она развернулась и крепче обняла подругу, с какой-то почти отчаянной нежностью.

Рейнбоу на мгновение замерла, а потом вздохнула, позволив себе расслабиться в этих объятиях.

— Честно? — сказала она, немного хрипловатым голосом. — Я думала, ты меня давно забыла. Стала важной шишкой и всё такое.

Флаттершай качнула головой, отпуская её и снова садясь у стола.

— Как я могла забыть? — в её голосе не было наигранности, только тихая искренность.

Рейнбоу уселась напротив, закинув копыта на край стола, и ухмыльнулась:

— Шторм Бриз уже всё разболтал о твоём титуле.

Флаттершай хихикнула, склонив голову набок.

— А он всё ещё не умеет держать язык за зубами.

Рейнбоу хмыкнула.

— Не заслужила я от тебя таких подарков, подруга.

Флаттершай хитро прищурилась.

— Ты сейчас о номере или о Шторм Бризе?

Смех Рейнбоу эхом прокатился по комнате.

— Оба варианта вызывают вопросы! — поддразнила она.

Флаттершай мягко улыбнулась, но в её взгляде мелькнула лёгкая тень. Рейнбоу это не ускользнуло.

— Ладно, давай уже выкладывай, — сказала она, откинувшись на спинку кресла. — Как ты вообще тут оказалась? И почему я узнаю об этом вот так, случайно? — Она ткнула Флаттершай в бок, вызывая у той легкий смешок. — Ты что, заделалась главной среди дуболомов?

Услышав собственные слова, Рейнбоу поморщилась и поспешно поправилась:

— Ну, я имела в виду… эээ… среди воинов.

Флаттершай не обиделась. Она лишь усмехнулась, едва заметно покачав головой.

— Это долгая история, — произнесла она задумчиво, — но если коротко… им нужен был пони вроде меня.

Рейнбоу нахмурилась, скользнув взглядом по строгому парадному костюму.

Флаттершай тихо вздохнула, на миг отвела взгляд в окно, словно взвешивая, стоит ли продолжать.

— Мы на грани новой гражданской войны, — проговорила она наконец. Голос стал тише, но твёрже. — Рабочие готовятся к восстанию. Всё идёт к тому, что страна может рухнуть окончательно.

Рейнбоу вскинула бровь, не скрывая удивления.

— Серьёзно? Что, опять?

Флаттершай кивнула, опустив уши.

— И я не позволю этому случиться. — В её голосе прозвучала неожиданная решимость. — Ради этого и существует военный совет.

Она сделала паузу, а затем добавила, понизив голос:

— Но не все видят это так. Харрикейн… — она медленно выговорила имя, словно оно было ей неприятно, — вернее, как его звали до титула — Адриас — он считает иначе.

Рейнбоу чуть вперёд подалась, её взгляд стал серьёзнее.

— И что он задумал?

Флаттершай опустила взгляд на копыта.

— Он хочет спровоцировать войну. Но на своих условиях. Ужесточить контроль, прижать всех к стенке настолько, чтобы выжили только самые лояльные. Для него это — отбор. Очищение.

Рейнбоу раздражённо взмахнула крылом.

— У этих дуболомов всегда одно и то же! Сначала подогреть народ, а потом начать чистку.

— Харрикейн уверен, что страна должна принадлежать воинам, — тихо сказала Флаттершай. — И плевать, какой ценой.

На мгновение наступила тишина, гнетущая и тяжёлая, как надвигающийся шторм.

Рейнбоу тяжело вздохнула, почесала затылок и криво усмехнулась:

— Знаешь, мне казалось, что после всего, что мы пережили, эти ребята хоть чему-то научились.

Флаттершай мягко покачала головой.

— Жажда власти редко учит чему-то хорошему.

Флатершай тихо вздохнула, доставая из-под слоя странного наряда небольшую фляжку, украшенную символом в виде стилизованного пера. Открутив крышку, она сделала небольшой глоток, и легкий аромат трав мгновенно наполнил воздух. Ее взгляд стал спокойнее, а напряжение, скрытое в глубине глаз, словно на миг растворилось.

— Не волнуйся, Рейнбоу, — произнесла она мягко, убирая фляжку обратно. — Я сумела убедить большинство стремиться к умиротворению, а не следовать безумному плану Харрикейна. Всё будет в порядке. Даже воины понимают — новая война откинет нас окончательно в тёмные века.

Рейнбоу нахмурилась, глядя на подругу с недоверием, но та лишь слабо улыбнулась.

— И знаешь, я ещё никому об этом не говорила… — Флатершай чуть наклонилась вперёд, понижая голос, — но я планирую, как только напряжение утихнет, начать сотрудничество с другими пони.

Рейнбоу Дэш едва не подавилась воздухом от удивления.

— Ты серьёзно? Они же всегда были врагами! — воскликнула она, отшатнувшись.

Флатершай мягко улыбнулась.

— Пусть так, — её голос был спокоен, словно ветерок на заре, — но у них тоже есть свои проблемы. Я не знаю, что готовит нам будущее, но уверена — пони смогут выстоять только вместе. Особенно если вспомнить силу всех шести элементов гармонии.

Она на мгновение замолчала, глядя куда-то вдаль, словно сквозь стены этого места, за горизонты, которых никто ещё не касался.

— Хотя, — добавила она, — вряд ли мы с тобой это застанем. Это планы на поколения вперёд. Сейчас главное — чтобы всё было тихо. И тогда, быть может, проблемы решатся сами собой.

Рейнбоу Дэш улыбнулась и, не сдержавшись, хлопнула Флатершай по плечу, заставив ту вздрогнуть.

— Ты и правда неплохо поработала, — усмехнулась она. — Заслужила хоть немного отдыха.

Не дожидаясь ответа, она взмахнула крылом и уселась на балконе, свесив копыта вниз. Флатершай, чуть улыбнувшись, последовала за ней. Оба пегаса оказались бок о бок, их силуэты вырисовывались на фоне алого заката, когда солнце лениво тянуло последние лучи за горизонт.

Рейнбоу достала плеер, приложила его к уху и включила музыку. Спокойные ноты залили пространство между ними, словно мир на мгновение остановился. Глядя на солнце, медленно скользящее к горизонту, она ухмыльнулась и протянула:

— И не поверишь же, что эту красоту поднимают и опускают какие-то рогатые. — Она прищурилась, ловя последние блики на крыльях. — Хоть за что-то можно их терпеть.

Флатершай тихо усмехнулась, сдержанно, но с оттенком той искренней теплоты, которую она хранила лишь для близких.

— Думаю, они о пегасах думают так же, — ответила она. — Хотя, если честно… все вихри и грозы, которые мы отправляем к ним, просто разбиваются о их магические щиты. Никто об этом вслух не говорит, но это правда.

Рейнбоу расхохоталась, чуть приглушив смех рукой.

— Вот же ж! — Она вздохнула и сделала музыку в плеере чуть громче. Тихие ноты теперь почти сливались с шумом ветра. — Как давно мы с тобой гоняли на перегонки и скакали по облакам?

Флатершай тут же замялась, бросив короткий взгляд на свой парадный костюм.

— Рейнбоу, я же… ну, не в этом же наряде! И вообще, при моём положении...

— Ой, да брось! — ухмыльнулась Дэш, и прежде чем Флатершай успела хоть как-то возразить, ловким движением схватила подругу за копыто и резко рванула вверх.

— Рейнбоу-о-о! — пронзительный вскрик Флатершай эхом отразился от облачных шпилей, когда они срывались с балкона прямо в золотые лучи заходящего солнца.

Парадный костюм безнадёжно мешался, флажки и ленточки развевались в воздухе, а сама Флатершай, хоть и пыталась в панике сопротивляться, вскоре сдалась и просто разразилась смехом.

— Ты сумасшедшая! — выкрикнула она сквозь ветер.

— Знаю! — весело ответила Рейнбоу, ловко петляя между золотыми облаками. — Но ты ведь скучала по этому, да?

Флатершай не смогла сдержать улыбку. Её крылья, вначале напряжённые, теперь сами расправились, улавливая восходящие потоки. И в этот момент она снова ощутила ту лёгкость, которую давно похоронила под тяжестью своих обязанностей.

— Догоняй, если сможешь! — выкрикнула она неожиданно, расправляя крылья и уносясь вперёд, сбросив неловкие части костюма прямо в небо.

Рейнбоу расплылась в широкой ухмылке.

— Вот это я понимаю! — и, сделав мертвую петлю, бросилась следом.

Они мчались сквозь золотые облака, скользя по их граням, разрывая закатные лучи своими силуэтами. Смех, ветер и музыка из плеера сливались в одно целое, превращая этот миг в напоминание о давно забытых днях, когда всё было проще.

Флатершай, наконец, замедлилась, тяжело дыша от непривычной скорости, а Рейнбоу подлетела к ней сбоку, ухмыляясь.

— Вот видишь? Никакие титулы не помешают тебе летать как раньше.

Флатершай лишь улыбнулась в ответ.

И две смеющиеся пегаски растворились в золотых лучах солнца Клаудсдейла, оставляя за собой лишь тихое эхо их свободы и старой дружбы.

2 — Фабрика

Рейнбоу Дэш стояла перед массивными воротами погодной фабрики, одетая в простую рабочую робу, которая совершенно не шла ей к лицу. В зубах она держала потертый металлический ланчбокс с наклейкой старого логотипа «Wonderbolts». Она глубоко вздохнула, глядя на угрожающе возвышающиеся облачные конструкции фабрики.

— Вот ты и повзрослела, девочка, — пробормотала она сквозь сжатые зубы, прежде чем перехватить ланчбокс копытом и шагнуть вперед.

У ворот, под навесом из уплотненных облаков, стояли два суровых охранника в черных бронежилетах. Их взгляды были холодны, как зимний шторм. Рейнбоу подняла пластиковую карту допуска, которая слегка дрожала в её копыте. Один из охранников недовольно прищурился, сканируя карту, но спустя мгновение красная лампочка сменялась зеленой.

— Проходи, — бросил он, отводя взгляд.

Рейнбоу фыркнула, сунула карту обратно в карман и переступила порог.

И тут же её обдало влажным тёплым воздухом, наполненным запахом грозы, озона и едва уловимым дымком от генераторов.

Внутри фабрики развернулась поистине грандиозная картина — словно целый облачный город в облачном городе. Под ее копытами колыхались плотные облачные мостки, а вокруг возвышались десятки цехов и башенок, каждая из которых специализировалась на создании определённых погодных явлений. Из одной секции били молнии, ослепительные и громовые, в другой шел холодный дождь, скатываясь каплями вниз. С третьего цеха вырывался ревущий ветер, срывая с рабочих каски и разгоняя легкие туманы.

Над всем этим хаосом сновали сотни пегасов в серых рабочих робах. Кто-то тянул за собой тяжелые тележки с контейнерами облаков, другие прокладывали трубопроводы для дождевых масс, третьи ловко регулировали воздушные потоки. Воздух гудел от шума, криков и треска молний.

Рейнбоу устало вздохнула.

— Да уж… утилитарненько, — пробормотала она, чувствуя, как на плечи опускается груз взрослой жизни.

Но момент уныния длился недолго. Она сунула ланчбокс в рюкзак, достала старенький плеер, щелкнула кнопкой, и магнитная кассета с эмблемой группы Wonderbolts зажужжала внутри. Наушники легли на уши, и комната наполнилась ревущими гитарными риффами и голосом вокалиста.

— Ну, понеслась!

Рейнбоу рванула вперед, вихрем взмывая вверх и тут же ныряя между цехами. Музыка гремела в ушах, заглушая грохот фабрики. Она ловко облетала грозовые тучи, скользила между водяными трубами и уверенно уходила от случайных молний, которые вспыхивали буквально в метре от неё.

— Эй, смотри куда летишь, психованная! — рявкнул кто-то снизу.

— Простите! — крикнула Рейнбоу, не сбавляя скорости.

Она петляла между рабочими, словно участвовала в сложном воздушном манёвре, игнорируя злые выкрики в свой адрес. Каждая кривая труба или пролет между висящими проводами казались ей частью тренировочного маршрута.

“Сектор G-17” — мелькнула табличка.

— О, вот он!

Пытаясь резко затормозить перед нужным цехом, Рейнбоу выкинула крылья в стороны… но было поздно. Она едва не впечаталась в пегаса, стоящего у входа, и с силой влетела в него.

— Эй! — раздался грубый голос, когда они вместе рухнули на упругий облачный пол.

Сигарета выпала изо рта незнакомца, и Рейнбоу, отползая назад, с ужасом уставилась на него. Перед ней лежал крупный пегас небесно-голубого цвета, в старой каске, из-под которой выбивалась немного растрёпанная светло-голубая грива. Сигарета валялась рядом, чуть дымясь.

— Ох ты ж... — Рейнбоу поспешно поднялась, стряхивая облачную пыль. — Прости-прости-прости! Я не хотела! Я... я просто тормозила! — Она судорожно улыбнулась, краем глаза глядя на табличку "Начальник смены" на его жилете.

"Первый же день... и я прибила своего начальника," — простонала она про себя.

Пегас лениво поднялся, стряхнул облачную пыль с каски и усмехнулся.

— Серьёзно? — он поднял сигарету, сунул обратно в рот и прикурил от маленькой искры грозовой тучи, что летала рядом. — Ну, ты и торнадо.

Он окинул её взглядом и, сделав глубокую затяжку, спросил:

— Ты новенькая?

— Эм… ага. Рейнбоу Дэш, сэр, — неуверенно ответила она, стараясь не смотреть на табличку на его каске.

Но пегас перед ней не выглядел злым или раздражённым. Он отряхнулся от облачной пыли, выпустил кольцо дыма из сигареты и ухмыльнулся.

— Соарин, — сказал он, кивнув в сторону надписи на жилете. — Главный бригадир этого цеха.

Рейнбоу моргнула, немного ошарашенная.

— Ты... правда не злишься? — Она нервно усмехнулась.

Соарин усмехнулся шире.

— Да брось! Если честно, мне даже нравится твой стиль. У нас тут мало кто носится так лихо.

Рейнбоу Дэш удивленно распахнула глаза.

— Серьёзно?

— Ни капли. — Он затянулся сигаретой и снова выпустил дым кольцом. — Если бы не эта работа, я бы только и делал, что гонял по облакам. Люблю скорость.

Пегаска почувствовала, как внутри разливается тёплое чувство. Неужели она нашла родственную душу даже в таком месте? На её лице расплылась довольная улыбка.

— Ого, круто. Ну, тогда, думаю, мы с тобой поладим!

— Это я уже понял, — рассмеялся Соарин и кивнул в сторону цеха. — Ладно, пойдём, покажу тебе, где теперь будешь проводить свои славные трудовые будни.

Они вошли в громадное помещение цеха, где шумели ветра, гудели конденсаторы и переливались резервуары с облаками разных типов и плотностей. Пространство напоминало лабораторию, совмещённую с фабрикой: огромные металлические конструкции парили на закреплённых облаках, провода вились по стенам, а кристаллы скапливали энергию молний.

— Вот это, например, — Соарин указал на гигантский металлический стержень, от которого отходили длинные линии к другим цехам, — грозовой конденсатор. Не поверишь, но мы одними из первых начали производить электричество из атмосферных явлений. И, что забавно, нас до сих пор никто не обошёл.

— Серьёзно? — Рейнбоу не скрывала восхищения, разглядывая блестящие катушки.

— Ага. Правда, большая часть энергии идёт на экспорт. Нам-то самим особо и не нужно.

Он повернулся к ней, прищурившись.

— А как у тебя с образованием?

Рейнбоу с лёгким запозданием сообразила, что он говорит об официальных бумагах, и поспешно вытащила из рюкзака сложенный бланк допуска. Соарин бегло пробежался по нему взглядом, затем хмыкнул.

— Хмм… стандартное кастовое образование рабочего. Только вот оценки так себе… — Он приподнял бровь. — Как тебя сюда вообще пустили?

Рейнбоу нервно почесала затылок.

— Прямо всё так плохо?

— Да расслабься. — Соарин махнул крылом. — Мои были и того хуже. Но у меня были друзья в нужных кругах. Как, видимо, и у тебя.

Он вдруг кивнул куда-то за её спину.

— А вон, кажется, один из них.

Рейнбоу обернулась и увидела, как из-за угла, широко зевая, вылетает пегас с бежевой шерстью и яркой голубой гривой. На нём была лёгкая униформа касты воинов, а за спиной висел компактный рюкзак.

— Флеш Сентри! — крикнул Соарин, махнув копытом.

Флеш поднял голову, заметил их и в ответно махнул крылом, подлетая ближе.

— О, Соарин! — он улыбнулся и отдал честь. — Ну что, хувбол после смены в силе?

Соарин фыркнул и ухмыльнулся.

— Шутишь? Только ради этого я сюда и прихожу.

Флеш рассмеялся и, махнув на прощание крылом, скрылся в одном из коридоров.

Рейнбоу удивлённо посмотрела ему вслед.

— Вы правда играете в хувбол?

— Ага. Мы тут всей бригадой собираемся. — Соарин повернулся к ней. — Хочешь присоединиться?

Рейнбоу оживлённо кивнула.

— Ещё бы! Я была чемпионкой по хувболу у себя в городке! Да и вообще... — она ухмыльнулась. — Почти по всему.

Соарин рассмеялся, качая головой.

— Ха! Ну, тогда не удивительно, что тебя сюда поставили. Нам такие шустрые и нужны.

Рейнбоу довольно вскинула голову, чувствуя, как впервые за долгое время ей действительно приятно здесь быть.

— Ну, слушай, работа у тебя не самая сложная, — начал Соарин, лениво стряхивая пепел с сигареты. — Следишь за приборами, проверяешь показания, если чё — убавляешь напряжение в конденсаторе. Главное — не дать ему рвануть, а то у нас тут такой фейерверк будет, что весь Клаудсдейл услышит.

Он махнул крылом в сторону массивных резервуаров, над которыми клубились плотные тёмные облака.

— Перетаскиваешь облака, направляешь их в нужные сектора, ну и стандартные манипуляции — высушить, сжать, добавить плотности или, наоборот, разогнать. Всё, чему каждого пегаса с пелёнок учат.

Рейнбоу кивнула, мельком глянув на ряды приборов и пульсирующие потоки энергии между конденсаторами.

— Окей, вроде несложно. Но… — Она нахмурилась. — А почему это место такое важное, раз даже обычный рабочий может с этим управиться?

Соарин усмехнулся, облокачиваясь на перила.

— А тут важным является оборудование. Оно управляет погодой с точностью до мелочей. Ну и есть пару цехов, куда вообще никто не ходит, кроме избранных. Там такое творят, что нам даже не рассказывают.

Он ткнул копытом куда-то вглубь комплекса, туда, где массивные двери из облачных сплавов были запечатаны кристаллическими замками.

— Например, цех производства радуги.

— Цех радуги? — переспросила Рейнбоу с любопытством. — А она разве не просто... ну, радуга?

— Ха! — Соарин рассмеялся. — Вот и я так думал. Но туда никого не пускают, так что фиг знает, что они там мешают.

Он вытащил из-за уха новую сигарету и щёлкнул зажигалкой.

— А для начала — перетащи все облака из сектора с бурями в сектор с штормами. Ничего сложного.

— Эм… А чем бури от штормов отличаются?

Соарин завис на пару секунд, затягиваясь дымом, будто обдумывая сложный философский вопрос.

— Вот для этого тебе и нужно было образование, — наконец ответил он с лукавой ухмылкой, а затем добавил: — Хотя, если честно, я и сам без понятия. Но, говорят, это важно.

Рейнбоу только фыркнула и устало вздохнула.

— Ладно, как скажешь.

Она вытащила плеер из-за пояса, вставила наушники и щёлкнула кнопкой, чтобы включить любимую кассету. Гитарные рифы моментально разнеслись по её голове, заглушая шум цеха.

Соарин краем глаза заметил плеер и вдруг прищурился.

— Погоди… Это что, Wonderbolts?

Рейнбоу выдернула один наушник.

— Ага! Я их обожаю! С детства фанатею.

Соарин присвистнул.

— Ого. Ну ты знаешь, что их солистку Спитфайр уже давно считают террористкой? Удивительно, что их ещё не закрыли.

Рейнбоу на секунду растерялась.

— Серьёзно? Да ну, это же просто музыка!

— Ха, ну, знаешь, в наше то время, врагов найти не трудно. — Он ухмыльнулся, стряхивая пепел. — А я сам их обожаю. У меня в шкафчике, как раз пара редких кассет валяется. Хочешь — как-нибудь дам послушать.

— ЧТО?! — Рейнбоу буквально подпрыгнула от восторга. — Ты прикалываешься?! Это же офигенно!

Соарин довольно ухмыльнулся.

— Обожаю лесть. — Он стряхнул пепел и добавил: — Раз уж мы так быстро поладили, покажу тебе кое-что крутое. Кроме кассет, конечно. Но сначала — за работу.

Рейнбоу, пылая энтузиазмом, с размаху взлетела в воздух.

— Ща мигом всё сделаю!

Соарин, лениво наблюдая за тем, как она рванула к буревым облакам, с ухмылкой прикурил новую сигарету и покачал головой.

— Вот это я понимаю — запал.

Грохот музыки из плеера, закреплённого на поясе, гремел в ушах Рейнбоу Дэш, будто она находилась не в скучном цеху среди тёмных облаков и металлических конструкций, а на огромном концерте, стоя на сцене рядом с самой Спитфайр. Под ритмичные удары барабанов она ловко закручивала облака в виражах, проталкивая их из сектора бурь в сектор штормов, словно это было частью яркого шоу. Она двигалась с такой лёгкостью и азартом, что даже редкие коллеги по цеху, обычно вяло таскающие облака, теперь остановились, чтобы с изумлением наблюдать за ней.

Часы пролетели незаметно. Рейнбоу, вся в музыке и воображении, ловко перехватывала облака, крутилась в пике, замирала в сложных виражах, представляя, как толпа зрителей аплодирует ей. И только когда кто-то закричал её имя, она чуть сбавила темп — но не сняла наушники.

— Эй! Рейнбоу! Хватит уже, ты и так сделала больше, чем нужно! — голос Соарина пробивался сквозь музыку.

Она не обратила внимания. С очередным виражом она толкнула грозовое облако вперёд, сверкнув перьями. Соарин не выдержал и рванул за ней, пытаясь перекрыть траекторию.

— Рейнбоу, стой! — крикнул он, приближаясь.

Но в этот момент она повернула голову, наконец заметив его. И тут же, не рассчитав траекторию, боком задела массивный штормовой конденсатор. Послышался резкий треск, и тонкая молния скользнула прямо к ней.

— Берегись! — успел крикнуть Соарин.

Разряд прошёл сквозь тело Рейнбоу, обжигая перья и мгновенно вырубая её. Она рухнула вниз, беспомощно вращаясь в воздухе, пока не грохнулась на металлический пол, оставив дымящийся след.

По цеху разнёсся гул, пегасы замерли в тревоге.

— Ничего не произошло! Всё в порядке! — поспешно крикнул Соарин, рванув к ней. — Нештатная ситуация! Возвращаемся к работе!

Он кинул мрачный взгляд на тех, кто всё ещё таращился, и пегасы нехотя вернулись к своим делам. Подняв обожжённую, но всё ещё дышащую Рейнбоу, Соарин закинул её себе на спину.

— "Это Wonderbolts детка! Встречайте нас!" — пробормотала она сквозь дымящиеся перья, видимо, всё ещё не полностью очнувшись и продолжая слышать музыку из плеера.

— Да уж, вот поехавшая кобыла, — усмехнулся пегас.

Она пришла в себя в плохо освещённом помещении с рядами металлических шкафчиков и простенькими лавками. В воздухе висел слабый запах озона и сгоревших перьев. Соарин, сидя рядом, аккуратно выдёргивал обгоревшие перья из её крыла, складывая их в небольшую кучу.

— Ай! — Рейнбоу дёрнулась от болезненного укола.

— В первый же день, серьёзно? — Соарин закатил глаза. — Рейнбоу Крэш в чистом виде.

Она мгновенно распахнула глаза и зло уставилась на него.

— Никогда больше не называй меня так! — прохрипела она.

Он удивлённо вскинул бровь.

— О, ты уже очнулась? Хех, крепкая ты. Честно, удивлён, что ты так легко отделалась. Хотя и влетела знатно.

— Мы... мы в медпункте? — пробормотала она, пытаясь понять, где находится.

— Если бы. — Соарин мотнул головой. — В медпункте меня бы оштрафовали за "нарушение техники безопасности" и всякое такое. А тут не сильно серьёзно. У меня всё есть, чтобы тебя подлатать.

Он выдернул очередное обгоревшее перо, отчего Рейнбоу взвизгнула и хмуро посмотрела на него.

— Ты что, садист?

— Да ладно тебе, — усмехнулся он. — Будешь как новенькая, может даже лучше. А ещё можешь гордиться — не каждого в первый день вырубает конденсатор.

Она фыркнула, но внутри ощутила лёгкое удовлетворение. Даже если и влипла, зато произвела впечатление.

— А ты нормальный, — сказала она, не скрывая ухмылки.

— Ну, мне это часто говорят, — ответил Соарин, стряхивая последние обгоревшие перья на пол. — Но теперь ты уж постарайся не сгореть окончательно, ладно?

Он с лёгким вздохом открыл свой шкафчик, внутри которого царил творческий беспорядок: скрученные провода, пара старых инструментов, несколько кассет, и где-то на дне валялась помятая пачка жевательной резинки. Он вытащил одну из кассет с грубо наклеенной этикеткой, на которой неровным почерком было выведено: "Wonderbolts — Riot Skies".

— На, держи. — Соарин протянул кассету Рейнбоу. — От меломана к меломану. Считай, компенсация за удар током.

Рейнбоу Дэш взяла кассету, вертя её в копытах.

— "Riot Skies"? — она нахмурилась. — Не припоминаю такой от них.

— А ты думала, все их треки на витринах магазинов валяются? — Соарин ухмыльнулся, захлопывая шкафчик бедром. — Это одна из тех записей, которые никогда официально не выпускались. Подпольная штука — прямиком из их "бунтарского" периода.

— Это… офигенно. — Рейнбоу не скрывала восторга, бережно убирая кассету в сумку.

Соарин между тем снова открыл шкафчик, доставая небольшой аэрозольный баллончик. Но взгляд Рейнбоу задержался на чём-то другом — в углу, среди старых инструментов, лежал массивный армейский нож в потёртых ножнах.

— Это что… нож? — удивлённо спросила она, указав копытом.

Соарин тут же захлопнул дверцу, как будто это была не самая удачная находка.

— Для самозащиты, — отрезал он, стараясь говорить легко. — Сама понимаешь, времена неспокойные.

Рейнбоу неуверенно кивнула, хотя внутри почувствовала лёгкий холодок — теперь она смотрела на него чуть иначе. Но прежде чем напряжение успело окрепнуть, Соарин встряхнул баллончик и прыснул на обожжённые участки её крыла.

Из баллончика вырвался холодный, почти ледяной поток. Рейнбоу вздрогнула, но тут же ощутила приятную прохладу, которая начала снимать жжение.

— Через пару минут даже не вспомнишь об этом, — сказал Соарин, наблюдая, как она расслабляется.

— А ты похоже, не первый раз этим занимаешься, — усмехнулась она, разминая крыло.

— Ну, стараюсь. — Он хмыкнул и добавил, с лукавой улыбкой: — Кстати, раз уж ты так ярко закончила работу на сегодня... как насчёт заценить одну из жутких тайн этой легендарной фабрики?

Рейнбоу вскинула бровь.

— Жутких? Здесь? Это же просто унылая погодная фабрика.

— О-о-о, милая моя, ты удивишься. — Соарин многозначительно подмигнул и, не дожидаясь согласия, направился к выходу.

---

Они петляли по длинным, слегка пыльным коридорам фабрики, мимо технических помещений и гудящих генераторов. По мере того как они углублялись всё ниже и ниже, Рейнбоу начала замечать, что становится всё тише — никакого гула машин, никаких голосов. Только глухие шаги и редкое эхо.

Наконец они оказались перед массивной металлической дверью, рядом с которой стояли два охранника. Они выглядели не столько угрожающе, сколько скучно — один клевал носом, другой задумчиво крутил жевательную резинку.

Соарин подошёл к ним и протянул копыто одному из охранников.

— Я друг Флэша Сентри, вы меня помните.

Охранник лениво взглянул на Соарина, потом на Рейнбоу, и, не задавая лишних вопросов, стукнул по металлической панели рядом с дверью.

— Опять туристов водишь, Соарин? — пробормотал он, и его напарник тихо хмыкнул.

— Ага, сегодня особенный случай. — Соарин ухмыльнулся, а дверь с глухим скрежетом начала открываться.

Охранники вяло махнули им, явно мечтая вернуться к своей скуке.

Внутри помещение оказалось тёмным и прохладным. Единственным источником света была тусклая лампа под потолком, слабо освещающая огромный цилиндрический контейнер в центре комнаты. Металлическая поверхность контейнера была покрыта старыми царапинами, на одной стороне виднелась выцветшая маркировка, но разглядеть её было сложно.

Рейнбоу Дэш подошла ближе, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

— Ну? — она бросила взгляд на Соарина. — И что это?

— То, что не должно существовать. — Его голос стал неожиданно серьёзным. — Готова узнать, что фабрика действительно скрывает от всех?

Рейнбоу расправила крылья, не скрывая возбуждения.

— Дискорд возьми, ещё бы!

Соарин без малейшего колебания дёрнул неприметный рычажок сбоку от капсулы. С металлическим щелчком на её поверхности медленно открылось круглое окошко, изнутри повеяло прохладой, а тонкий слой инея на стекле начал плавно таять. Он обернулся к Рейнбоу и, сделав небрежный жест копытом, пригласил её взглянуть внутрь.

— Ну? Давай, взгляни сама. — ухмыльнулся он.

Рейнбоу сглотнула, чувствуя, как внутри нарастает странное напряжение. Слегка пригнув голову, она приблизилась к капсуле и прислонилась к стеклу.

Внутри… определённо была пони. Без крыльев. Без рога. Просто земнопони. Но что-то в ней было… неправильное. Её фигура была крупнее любой кобылы, что Рейнбоу видела, но не грубая — наоборот, изящная, почти благородная в своих линиях. Тёмно-синяя шерсть, будто ночное небо без звёзд, и грива, чуть светлее, разметавшаяся по холодному стеклу. На крупе выделялась метка — белый полумесяц на тёмном фоне.

Незнакомка лежала совершенно неподвижно, словно погружённая в глубокий сон… или нечто хуже.

— Это... она жива? — Рейнбоу отпрянула, чувствуя, как мурашки бегут по спине.

Соарин пожал плечами.

— Вроде как. Хотя, кто знает? Никто толком не в курсе, кто она. — Он посмотрел на капсулу, будто оценивая что-то невидимое. — Говорят, её нашли много лет назад, примерно тогда же, когда появились элементы гармонии. Засунули сюда… и с тех пор она тут и находится.

— И никто не подумал, может, разбудить её? — Рейнбоу нахмурилась, не сводя глаз с незнакомки.

— Да кто будет рисковать? — Соарин фыркнул. — Её вроде как охраняют, но уже даже не помнят зачем. Похоже, она стала частью антуража, чем-то вроде очередной "жуткой тайны", которую лучше не трогать.

Рейнбоу задумалась, потом задала вопрос, который вертелся у неё на языке с самого начала:

— А как она вообще ещё жива? Прошло же кучу времени с тех пор как нашли элементы.

— Может, дело в капсуле, — пожал плечами Соарин. — А может, и в ней самой. Кто знает? Только одно понятно — эту жуткую земнопони тщательно скрывают. Особенно, ну… — он снизил голос, — от других земнопони. Типа, знаешь, вдруг они начнут вопросы задавать. А вдруг решат, что им тоже что-то "великое" положено? Не делиться же просто так, верно?

Рейнбоу тяжело вздохнула, отступая от окошка.

— Это, конечно, круто… — протянула она. — Но я бы не хотела вечность валяться в такой капсуле. Брр.

— Пфф, ну для её простого земного мозга, может, это только в радость. — ухмыльнулся Соарин.

Рейнбоу бросила на него укоризненный взгляд, но он продолжил, на этот раз серьёзнее:

— Хотя если честно… гораздо больше стоит волноваться о трениях между кастами, чем опять всё скидывать на каких-то чужаков. Мы сами тут заварим кашу быстрее, чем кто-то со стороны.

Рейнбоу хотела что-то ответить, но лишь кивнула, понимая, о чём он.

— Ну, крутая экскурсия вышла, спасибо. — она хмыкнула, направляясь к выходу.

— Всегда рад, — отозвался Соарин, идя следом.

Они вышли из комнаты, и массивная дверь за ними медленно захлопнулась, заглушив шум шагов.

Но через всё ещё приоткрытое окошко в капсуле нечто шевельнулось. Темно-синяя пони слегка приоткрыла один глаз — глубокий, холодный, почти бездонный — и медленно моргнула, прежде чем снова погрузиться в сон.

Рейнбоу и Соарин, сняв тяжёлые серые робы, вышли из массивного бокового входа погодной фабрики. Холодный ветерок пронёсся сквозь их гривы, принося запах раскалённого металла и свежевыжатых облаков.

Однако лёгкость момента разлетелась, когда за забором, отделяющим территорию фабрики от улицы, послышался громкий голос:

— РЕЙНБОУ! ЭЙ, РЕЙНБОУ ДЭШ!

Рейнбоу вздрогнула. Бирюзовый пегас с ярко-золотой гривой, размахивая крыльями, стоял за забором и махал копытом, стараясь перекричать шум фабрики. Его шлем с серебряным гребнем поблёскивал на солнце.

— О, только не он... — простонала она.

Соарин прищурился, глядя на пегаса:

— Это ещё кто?

— Шторм Бриз. Брат моей подруги.

Соарин ухмыльнулся:

— Подруги, значит? А между вами что-то было?

Рейнбоу раздражённо закатила глаза:

— Ох, не начинай. И нет, чтобы ты там себе не надумал. — Она ткнула копытом в его грудь. — Хотя, будь уверен, он иногда ведёт себя так, будто это не совсем его устраивает.

Взгляд Соарина скользнул по фигуре Шторм Бриза и замер на его шлеме с вырезанным гербом. Он резко нахмурился.

— Это воинский знак, — пробормотал он. — Он из касты воинов. Ты так легко его отшиваешь?

Рейнбоу фыркнула:

— Пока закон хотя бы формально ещё стоит выше каст, он может быть хоть Харрикейном — но копыта моего не получит. Не мой типаж. Не то что...

Она осеклась, чувствуя, как лицо заливает жар.

Соарин навострил уши, ухмыляясь:

— Не то что... кто?

Она усмехнулась, спрятав неловкость за дерзостью:

— Ха! Забудь. Слушай, есть идея. — Она быстро кивнула в сторону заднего входа. — Сбежим через ту дверь? Может, он отстанет. И ты мог бы провести меня до дома... ну, чтоб точно не увязался?

Соарин нахмурился, почесав затылок:

— Ну, я вообще-то договорился на хувбол...

Рейнбоу состроила самые жалобные глаза, на какие была способна, сложив копыта, будто моля о помощи.

— Пожалуйста. Если я останусь с ним — конец мне.

Соарин выдохнул, будто сдаваясь, и рассмеялся:

— Ладно-ладно, уговорила.

— Знал, что ты не подведёшь! — радостно сказала она, прежде чем сорваться с места.

Они вихрем понеслись к заднему входу, петляя между рабочих и удивлённых пегасов, чей обеденный перерыв внезапно превратился в представление. Соарин ловко пролетал низко над платформами, а Рейнбоу, смеясь, разгонялась, делая резкие виражи.

Покинув территорию фабрики и вырвавшись в открытое небо, они наконец замедлили полёт, наслаждаясь свободой.

— Ну вот, — выдохнула Рейнбоу, — оторвались.

Но стоило ей только подумать это, как позади раздался голос:

— РЕЙНБОУ?

Она застыла в воздухе.

— Да ну тебя, — прошептала она сквозь зубы. — Он упрямый, как осёл!

Оборачиваясь к Соарину, она склонила голову набок и хитро прищурилась:

— Слушай, а как тебе идея… ну, разыграть небольшую сценку? Будто между нами что-то есть. Может, тогда он отстанет?

Соарин громко фыркнул, не веря своим ушам:

— Серьёзно?

— Ага! — Она улыбнулась во весь рот. — Ну давай, ради спасения моей психики!

Он закатил глаза, но уголки его губ невольно дёрнулись вверх.

— Ох, ты меня в могилу сведёшь...

— Так это «да»?

— Ты хочешь, чтобы я встал между воином и кобылой, которая ему понравилась. Ты осознаёшь, насколько это опасно для здоровья?

Рейнбоу только усмехнулась, бросив быстрый взгляд на Шторм Бриза, который продолжал приближаться.

— И что он сделает? Побьёт тебя? Просто из-за кобылы?

Соарин пожал плечами, крылья слегка дрогнули:

— Вполне вероятно.

— Ну, у тебя ведь тоже есть друзья среди воинов.

— Флэш Сентри? — Соарин фыркнул. — Не думаю, что он полезет в скандал из-за такой глупости.

Рейнбоу на мгновение задумалась, потом хитро прищурилась:

— А если я… ну, скажем, поцелую тебя в знак благодарности?

Он выдохнул, качая головой с театральной усталостью:

— Ты — бедствие с крыльями.

— Но ты всё равно согласишься.

— Эх… — Соарин устало вздохнул, но уголки губ дрогнули в улыбке. — Ладно. Надеюсь, ты знаешь, во что нас вляпала.

Он развернулся как раз в тот момент, когда Шторм Бриз подлетел к ним, его крылья слегка дрожали от возбуждения, а золотая грива растрёпалась от полёта.

— Эй! — окликнул он, удивлённо глядя на Соарина. — Что-то не так, сэр?

Соарин ответил спокойным, почти вежливым голосом:

— Нет-нет. Просто хотел уточнить, зачем вы так настойчиво зовёте мою кобылу?

Рейнбоу едва сдержала смех за его спиной, подталкивая Соарина крылом, чтобы тот не отступал.

Шторм Бриз распахнул глаза:

— Жеребец? Серьёзно? Не припомню, чтобы у Рейнбоу были жеребцы раньше.

— Всё бывает впервые, — легко отозвался Соарин. — Её друг — мой друг.

Шторм Бриз нахмурился, окинул Соарина внимательным взглядом с головы до копыт. Его взгляд остановился на скромных лётных очках.

— Ты же просто грязный рабочий, — выплюнул он с ядом. — Наверное, ты её обманул. Совратил.

Соарин уже открыл рот, чтобы ответить, но Рейнбоу первой фыркнула:

— Серьёзно? Это твой аргумент?

— Послушай, — начал Соарин, стараясь сгладить угол, — тут явное недоразумение. Никто никого не…

Но он не успел договорить. Шторм Бриз с внезапной яростью врезал ему тяжёлую пощёчину, так что звук разнёсся эхом в воздухе.

— Я, Шторм Бриз, представитель касты воинов, вызываю тебя на дуэль за копыто Рейнбоу Дэш! Здесь и сейчас!

Рейнбоу сглотнула, отступая на шаг.

— Окей… я передумала. Этот псих реально больной. Давай удирать, пока можем.

Соарин медленно потёр щёку, где остался след от удара, и хмыкнул:

— Знаешь, я бы с радостью, но теперь это личное.

— О, да ладно тебе!

— Не-а. — Он ухмыльнулся. — Он меня ударил.

Прежде чем она успела хоть что-то возразить, Соарин рванул вперёд. Его крылья хлопнули с мощной силой, поднимая облачную пыль, и в следующую секунду он столкнулся с Шторм Бризом на скорости.

Рейнбоу даже не успела осознать происходящее — два пегаса сплелись в вихре крыльев и копыт, ударяясь друг о друга с оглушительным грохотом. Они поднимались всё выше, оставляя позади клубы облачной пыли и растерянную Рейнбоу.

Шторм Бриз едва успел распахнуть крылья, как Соарин врезался в него с силой ураганного порыва. Удары сыпались один за другим, точные и выверенные, как будто Соарин бился не на эмоциях, а по давно отработанным приёмам.

Бирюзовый пегас захлебнулся собственным возмущением — он явно не ожидал, что тот, кого считал обычным рабочим, будет атаковать так стремительно и агрессивно. Несколько мощных ударов — и его крылья беспомощно распластались в воздухе, прежде чем тело тяжело рухнуло на мягкое облако, вздымая легкий пыльный след.

Рейнбоу Дэш, моргнув от удивления, рванула к Соарину, остановившись рядом, когда тот уже расслабленно завис в воздухе.

— Ты что наделал?! — крикнула она, указывая копытом на распростёртого Шторм Бриза.

Соарин пожал плечами с такой небрежностью, будто это была не драка, а банальная размолвка:

— Да уж, терять уже особо нечего. Технически я ни одного закона не нарушил.

— Технически? — её глаза горели смесью шока и восхищения.

Шторм Бриз, хрипя, попытался приподняться на трясущихся копытах, но тут же плюхнулся обратно, тяжело дыша.

— Ты… подло напал… бесчестный трус! — с трудом прохрипел он.

Соарин скрестил копыта на груди и насмешливо склонил голову:

— Честно? Я вообще удивлён, как тебя взяли в касту воинов.

Шторм Бриз зарычал, его крылья дрогнули от злости:

— Да я уничтожу тебя!

— О, да ладно тебе, — лениво отмахнулся Соарин. — Ты сам первый начал.

Но в этот момент раздался глухой лязг металла — из-за облаков вынырнули несколько пегасов в форме, их винтовки уже направлены прямо на Соарина.

— Ни с места! — прогремел один из солдат. — Террорист, сдавайся немедленно!

Соарин застыл в воздухе, медленно поднимая копыта вверх.

— Террорист? Да вы шутите. Я обычный, верный стране рабочий, просто оказался не в том месте.

Рейнбоу тут же подлетела ближе, встав между ним и направленными винтовками.

— Вы что, с ума сошли?! — крикнула она. — Шторм Бриз сам напал на него! Что теперь, рабочие даже защищаться не могут? Им что, нужно стоять и ждать, пока их изобьют только потому, что кто-то из касты воинов так решил?

Солдат неохотно опустил винтовку, но взгляд всё ещё оставался настороженным. Он подлетел к Шторм Бризу, помогая тому подняться.

— Всё так, сэр?

Шторм Бриз вытер кровь с губы и скривился:

— Нет! Я вызывал его на дуэль, а он набросился внезапно и абсолютно бесчестно!

Солдат усмехнулся и покачал головой:

— Сэр, вы, видимо, пропустили последние указы командующей Флаттершай. Дуэли теперь под запретом. А значит, ваш "вызов" не имеет силы. — Он строго добавил: — Вам придётся последовать за нами для составления рапорта.

— Чего?! — Шторм Бриз едва не взлетел от ярости, но солдат лишь твёрже прижал его крыло.

Тем временем Соарин, воспользовавшись моментом, мягко подтолкнул Рейнбоу:

— Полетели, пока не передумали.

Они взмыли в небо, растворяясь среди облаков, не оборачиваясь назад.

Шторм Бриз смотрел им вслед, тяжело дыша и стискивая зубы.

— Это не конец, — процедил он сквозь сжатые челюсти. — Я ещё верну должок.

Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая небо в тёплые оттенки оранжевого и пурпурного. Порывы ветра шуршали в ушах, а крылья легко рассекали облачную гладь.

Рейнбоу, всё ещё переваривая произошедшее, бросила на Соарина быстрый взгляд.

— Ты, э-э… это как вообще было? — она изогнула бровь. — Откуда ты так умеешь драться?

Соарин ухмыльнулся, не проявляя ни капли смущения:

— Уличные потасовки, — ответил он, будто говорил о чём-то обыденном. — Детство было не из лёгких: война, разруха... ну, сама понимаешь, стандартный набор.

— Хм... — Рейнбоу задумчиво почесала затылок. — А я-то думала, что у меня были тяжёлые времена.

Соарин слегка хмыкнул, добавив:

— К тому же, победил я только за счёт внезапности. Если бы он не стоял с открытым ртом, могло бы всё выйти иначе.

Рейнбоу фыркнула, но тут же вспомнила своё собственное обещание.

— Кстати... — Она замялась, — вроде как обещала тебя поцеловать за помощь.

Соарин махнул копытом, будто это было пустяком.

— Забей. Лучше прибереги первый поцелуй для того, кого действительно полюбишь.

Рейнбоу широко улыбнулась, а затем резко приблизилась и чмокнула его в щёку, прежде чем он успел отлететь в сторону.

— Ну, тогда пусть будет "ни нашим, ни вашим", — усмехнулась она. — Не люблю оставаться в долгу.

Соарин ошарашенно провёл копытом по щеке и покачал головой:

— Ты удивительная... С таким характером я не понимаю, как ты ещё не угодила за решётку.

— С большим трудом, — хихикнула она, шлёпнув его крылом по боку. — Но я справляюсь!

Они снова залетели в плотные облака, откуда открывался вид на спускающийся вечерний город. Пегасы стягивались к домам, а небо наполнялось золотистыми полосами последних солнечных лучей.

— Слушай, — начала Рейнбоу, слегка задумчиво, — может, будем вместе летать домой? Знаешь, чтобы таких… "встреч" больше не было.

Соарин качнул головой:

— Хм, звучит заманчиво, но я не собираюсь жертвовать ради этого хувболом.

Рейнбоу ухмыльнулась, вспоминая старые добрые времена:

— Это не проблема! Я ведь уже говорила — я чемпион во всём. Сыграем как-нибудь вместе, и тогда посмотрим, кто кого.

Соарин ухмыльнулся в ответ:

— Хм, спорим, ты не выдержишь и двух раундов?

— О, ты явно меня недооцениваешь!

Смеясь, они скрылись за последними облаками, оставив позади события дня, не зная, что впереди их ждёт нечто куда более сложное, чем глупые споры и случайные драки.