Закрывая книгу

Вводная

Сидели пони
В автофургоне.
Было жарко,
Кричала чайка.

(подражание стихам очень больших писателей)

Разумные аборигены планеты Эквус – не лошади, а скорее кошколошади. У них не так сильно вытянута морда; зрение бинокулярное; грива растёт только на голове, а на шее нет; устройство кишечника не предполагает питание сырой травой или сеном. По сути, они просто вегетарианцы. Чтобы подчеркнуть их схожесть с людьми, по падежам слово «пони» склоняется на общеэквестрийском, как слово «люди» в русском языке: именительный – пони; родительный – пóней; дательный – пóням; винительный – пóней; творительный – пóнями; предложный – пóнях. Ласково один молодой понь (кольт) или одна молодая поня (филия) могут называться понькой. А чтобы подчеркнуть их отличие от земных лошадей, морда называется лицом; мягкие копыта, похожие фактурой на центральную подушечку лапы тигра – хуфами.

Кроме поней на Эквусе есть два других разумных вида: зебры со своим развитым государством и почти вымершие антропоморфные медведи (педобиры) на Диком севере.

Серебро на Эквусе ценится в десять раз дороже, чем золото.

На Эквусе существует магия, основанная на наличии у всех разумных существ эфирного тела и манипулировании метаматерией (не спрашивайте, что это, я не знаю). В зависимости от разновидности пони (земные, пегасы, единороги) различается и способы манипулирования метаматерией.

Разумеется, всё написанное ниже – стёб.

Главка 1. Пони-кон

Кантерлот прекрасен в любое время года. Белокаменные стены Королевского дворца потрясают любого, а выдержанный в таком же стиле центр города как минимум не оставляет никого равнодушным. Самый богатый, самый изящный, самый населённый и самый безопасный – это всё про Кантерлот. Здесь можно найти любые товары и услуги на любой вкус и кошелёк. А железнодорожный серпантин? Спиральный туннель внутри горы, созданный, как говорит молва, самими диархами, чтобы поезда на паровой тяге могли с равнины неспешно подняться на 220 скачков^[1]. А какой впечатляющий вид открывается с горы на прилегающие земли! Воистину столица Эквестрии – шедевр цивилизации поней.

Но для подруг Монис и Кины Кантерлот был прекрасен вдвойне, потому что в этот жаркий июльский месяц проводился юбилейный, 60-й Пони-кон, и у них были заранее запланированы отпуска и куплены билеты.

Монис Свежий-Лист была пегаской 15-и лет от роду нежного персикового цвета с выразительными глазами цвета морской волны, малинового цвета гривкой, которую она любила заплетать в косичку и глуповатой улыбкой. Монис работала почтальоном в единственном почтовом отделении Ванхувера и весьма тяготилась как скучной работой, так и невеликим вознаграждением за свой труд.

Кина Фру-Тпруст на фоне подруги выглядела одновременно и проще, и крупнее. Она была полненькой, но крепкой однотонно-серой земнопоней 16-и лет с синими глазами и короткой опять же серой гривкой. Работала продавщицей овощей в семейном магазинчике на окраине Ванхувера. Это было всяко лучше, чем до совершеннолетия (и получения своей Метки), когда ей приходилось работать на полях Фру-Тпрустов, то сажая, то пропалывая, то собирая картофель, капусту, брюкву, морковь и свёклу. Впрочем, теперешнюю работу Кина тоже не слишком любила из-за небольшого дохода.

Настоящей страстью, объединявшей подруг, были комиксы и фантастические радиопьесы. Обе были в восторге от историй про Оборотней-чейнжлингов, искательницу сокровищ Дэринг Ду и – особенно – про Человеков. У обеих любимым драматургом, режиссёром радиопьес и автором нескольких комиксов про Человеков являлся Лук Суфберг, который также должен был присутствовать на Пони-коне и раздавать автографы.

Ну, и в конце концов, это был первый в жизни понек отпуск, который они решили провести вдали от дома, путешествуя по интересным и волнующим местам в стиле Дэринг Ду.

Впрочем, времена изменились, и теперь не нужно было тащить на себе хомут и кибитку недели напролёт, сбивая ноги и питаясь подножным кормом, чтобы попасть из одной части Эквестрии в другую. Подруги за вечер и ночь доехали от Ванхувера до Кантерлота по железной дороге, вкусно позавтракали в кафе и посетили открытую для туристов часть сада при дворце принцесс, где запечатлели друг друга на фотокристаллы на фоне обращённых в каменные статуи Дискорда и Кризалис. При этом обе украдкой и похихикивая потёрли хуфами маленькую мошонку Дискорда. Это была новая туристическая традиция, возникшая в благополучные времена. Эквестрия жила без потрясений, невзгод и войн вот уже 80 лет.

А затем был Пони-кон! Подруги, раскрыв рты, бродили от конвента к конвенту среди толп туристов, многие из которых косплеили известных персонажей комиксов и реальных поней, вроде принцесс Селестии и Луны. Они смотрели любительские и профессиональные голограммы, проецируемые зачарованными кристаллами, новые мини-пьесы, поставленные энтузиастами, и тизеры будущих профессиональных фантастических пьес. Поиграли по паре 10-минутных сеансов на игральных автоматах, сочетающих в себе новые технологии со старой доброй магией кристаллов.

Монис купила себе обруч с белым рогом и белыми ушами и пару одноразовых поддельных Меток принцессы Селестии, которые тут же прилепила на круп поверх своих, а Кина – лицензионную реплику шляпы Дэринг Ду и гуттаперчевую маску Дискорда. Хотела ещё накопытник с ножами злодея Кридди Флюгера, но не решилась. Очень уж устрашающе выглядела реплика.

В отделе макетов подруги с интересом изучили поддельный труп Человека, лежащий на прозекторском столе в окружении неприятно выглядящих хромированных инструментов для вскрытия, Радужную Зону с аркой портала, домиками и человечками в масштабе 1:160 и гору Башня Хаоса с деревьями, фигурками поней у подножия и маленьким блестящим автомобильчиком.

До закрытия Пони-кона оставалось ещё два часа, но пресыщенные впечатлениями и проголодавшиеся пони медленно побрели к выходу. Нужно было ещё отстоять очередь за автографом Лука Суфберга.

— Мне здесь нравится, — сказала Кина. – Знаешь такое здесь всё...
— Родное, — поддержала Монис.
— Ага. Мы в 533-х переходах от дома и всё же, такое ощущение, будто здесь наше место.
— Я отлично понимаю, о чём ты, — вновь поддержала подругу Монис.
— Думаю, что это самое весёлое событие моей жизни. Я так рада, что мы приехали, подруга. – Кина обернулась. Подруги рядом не было. – Монис?..

Оранжевая пегаска обнаружилась у прилавка с бутафорскими репликами оружия из различных комиксов и пьес. Она завороженно уставилась на короткий меч персонажа Тёмного Облака из комикса «Дневной бродяга».

— Можно? – слегка робея, спросила Монис у продавщицы-единорожки в чёрной попоне.
— Разумеется.

Быстро подошла Кина.

— Я тебя чуть не потеряла…

Но Монис уже выпала из реальности, благоговейно поднимая ножны с мечом с подставки. Примагнитив с помощью копытокинеза рукоять меча к своему левому хуфу, она с лязгом извлекла клинок.

— Осторожно! – резко предупредила продавщица, и Кина даже вздрогнула. – Это «Чёрный Вампир». И он кусается.

Клинок хоть и был тупым, как полено, но завораживал своей полировкой и хищным убийственным совершенством.

— Почём? – смело поинтересовалась Монис.
— Тысяча триста сорок девять золотых бит, — чётко артикулируя, чтобы перебить окружающий шум, произнесла продавщица.

Монис с лязгом вложила меч в ножны и почти бросила их на подставку.

— Пошли! – скомандовала она подруге.
— Что, не купишь? – спросила та, когда они оказались в десяти шагах от прилавка.
— Да ну его! А потом голодной ехать, что ли?!.
— Верно подмечено, — согласилась Кина.

Подруги откладывали деньги целый рабочий год, чтобы позволить себе поездку в купе, билеты на Пони-кон, неплохую столичную гостиницу и – самое главное – аренду самодвижущегося домика на колёсах, чтобы предпринять десятидневное путешествие по интересным для любителей комиксов местам. Месячная зарплата продавщицы в 1500 золотых бит кажется достойной только в таком захолустье, как Ванхувер.

Автомобили в Эквестрии появились относительно недавно – чуть более 40 лет назад, но постепенно из экзотики превратились в отличную альтернативу поездам. Автомобили с газогенераторной установкой на борту были достаточно автономны, быстры и грузоподъёмны, чтобы заинтересовать не только промышленников и не только земнопоней. Разумеется, приобрести самодвижущийся домик по цене домика обычного могли себе позволить немногие пони. Но арендовать ненадолго – вполне. Туристическое направление досуга последние годы развивалось ударными темпами, так что вскладчину почтальонше и продавщице денег впритык, но хватило.

Но это была прекрасная перспектива, а сейчас Монис и Кина заняли очередь за автографом.

— Поверить не могу, что мы встретимся с самим Луком Суфбергом, — приплясывая от нетерпения, тихо сказала Монис в ухо подруге.
— Ага. Он же, типа, самый крутой понь на всём Эквусе, — согласилась Кина.

Вблизи драматург, писатель, величайший режиссёр-единорог и кумир кобылок производил двоякое впечатление. Холёный, но потасканный. Хорошо выглядящий, но уже старый. Ни шляпа, прикрывающая седую гриву, ни косметические ухищрения, ни полировка рога с серебрением, ни вставная верхняя челюсть не могли скрыть скуки во взгляде и общей усталости.

— Подходите. Здравствуйте, подруги-фанаты, — поманил кобылок Лук, не глядя им в глаза.

— Я только хотела сказать, что трилогия «Попаданец» оказала огромное влияние на меня и моё творчество, — радостно скалясь, протараторила Монис заранее заготовленную фразу.
— Да вы что? – вяло удивился режиссёр, мазнув взглядом по оранжевой мордочке и тут же опустил голову. – Вы писатель?
— Ну да, писатель.
— Что ж, славно.
— Она, вообще-то, отхватила премию «Небулон» два года назад, — влезла Кина.
— За лучший научно-фантастический рассказ, написанный в возрасте до 14 лет. А сейчас работаю над продолжением, — пояснила пегаска.
— Ого, — также вяло сказал Лук. – Хотелось бы посмотреть…
— А вот, у меня копия с собой! – обрадовалась Монис, выхватывая из седельной сумки картонную папку.
— Не сегодня! – отрезал режиссёр.
— Э-э-э…
— Нет-нет. А то будут потом судачить, что я ворую сюжеты.

Монис увяла.

— Уверен, что книга отличная, — подбодрил её Лук, наконец-то взглянув в лицо, и перевёл взгляд на вручную нарисованную обложку. – Потрясающая обложка. Три вымени в ряд.
— Это Кина нарисовала, мой иллюстратор.
— Агась. Я художник, — подтвердила земнопоня.
— Надеюсь скоро закончить, — доверительно продолжала пегаска. – У меня, правда, небольшие проблемы с концовкой… Подпишете?
— Что ж, как сказал один мудрец: «Нужно перепрясть немало ткани, прежде чем сможешь соткать великую мечту», — изрёк Суфберг с торжественным выражением лица, чирикая золотым пером своей ручки бренда «Макхаффин» витиеватую завитушку автографа прямо на обложке папки поперёк нарисованного вымени Человеческой самки с зелёной кожей.

— А кто это сказал? – заинтересовалась Кина.
— Я сказал. Только что.

Сбоку нарисовался крупный пегас в чёрной попоне и с бейджем охранника.

— Не задерживайте очередь!
— А-гась, — сказала Кина и протянула переднюю ногу режиссёру, чтобы стукнуться с ним хуфом. – Рада знакомству.
— Нет-нет... – вяло запротестовал тот, но земнопоня умудрилась дотянуться под строгим взглядом охранника.

Монис даже не стала пробовать, просто пискнула: «Спасибо» и устремилась за подругой. Отскочив на несколько скачков в сторону, пони встали так, чтобы очередь фанатов и охранник не загораживали величайшего драматурга всех времён.

— Давай-ка сделаем фотку, где мы все вместе: ты, я и Лук. – Скомандовала Кина, доставая из сумки один из фотокристаллов и приподнимая его над головой. – Так, готова?
— Готова.

Главка 2. В путь!

И как раньше пони обходились без телефона? Замечательное изобретение, слава Селестии! Не такое интересное, как радио, но такое же удобное и полезное. В Ванхувере с 12000 жителей индивидуальных телефонов почти и нет. А в столице коридорный телефон есть на каждом этаже гостиницы!

— Агась, — глубокомысленно произнесла в трубку Кина. – Да.
— Это ты насчёт фургона? – уточнила Монис, высовываясь в дверной проём.
— Да. Нет, это я не вам. И там точно две раздельные кровати?.. А то тут, в гостинице, небольшая путаница произошла…

Земнопоня надула щёки, выслушивая ответ.

— Хорошо. Замечательно. Огромное спасибо.
— У нас есть фургон? – уточнила Монис.

Кина положила трубку на ажурный блестящий держатель и, зевая, возвратилась к подруге в номер. Им пришлось спать на одной кровати, в результате пони заболтались и не выспались.

— Ждёт на стоянке проката. Пятнадцать минут пешком отсюда.
— Восхитительно, правда же? – Монис даже подпрыгнула от возбуждения. – Мы и правда здесь. В Кантерлоте.
— Ну да…
— Как долго мы об этом мечтали? – не унималась пегаска.
— С самого детства.
— Именно. А теперь взгляни на нас. Взрослые, самостоятельные кобылки.

Воспоминания прервал стук в дверь.

— Еда! – синхронно воскликнули пони. – Войдите.

Вошёл темношерстный жеребчик-земнопонь с орехового цвета глазами в жилетке с эмблемой гостиницы. Перед собой он катил маленький столик на колёсиках.

— Привет! Здрасьте! – почти одновременно поздоровались пони, стреляя глазками. – Проходите.

Жеребчик оставил столик посреди комнаты и внимательно осмотрел подруг.

— Вы, кабылки, што, на мядовым месяцы?
— Ч-что? – удивилась Монис, сразу понявшая служащего гостиницы, несмотря на деревенский выговор западного фронтира. Ей хорошо: на оранжевых щеках румянец почти не заметен.
— Нет! – отрезала Кина, тоже покраснела и тут же добавила: — Нет, дурилка. Мы просто подруги.
— Путаница произошла, — поспешно пояснила Монис. – Бронь перепутали.

Но жеребец уже переключился на другое, увидев расстеленную на кровати туристическую карту с чернильным пунктиром, нарисованным Монис:

— А, сабралися ў падарожжа?
— В путешествие, да.

— Что может быть лучшим продолжением Пони-кона, чем поездка по знаменитым местам Эквестрии, связанным с приключениями и фантастикой?!. – задорно воскликнула Кина, улыбаясь.

— Ча-аво? – затупил служащий гостиницы.
— Мы поедем к руинам Замка Сестёр в Вечнодиком лесу, потом к Башне Хаоса недалеко от Балтимара, затем к месту последней битвы с Оборотнями, а оттуда в Кристальный Город, в пещеры Сомбры, — пояснила Монис.

— Э-э?..
— Да все это знают, — сказала Кина.
— Вы вообще верите в Человеков? – спросила Монис, тыкая хуфом едва не в нос жеребчику.
— Што значыць «человеков»?
— Ладно-ладно, — сказала Кина, оттесняя подругу от туповатого служащего и протягивая тому приготовленный золотой бит. – Спасибо вам. Вот чаевые.

---

Через полчаса они лежали на кровати, ещё раз просматривая предстоящий маршрут и шутливо пихаясь боками.

— Пора спа-а-ать, — сказала Кина, душераздирающе зевая. – Нам выезжать рано утром.
— Да-да. Как думаешь, что тебе будет сниться?
— О-о… ну, пустынная дорога. Опасные приключения. Вроде того.
— М-м-м… — протянула Монис.
— А тебе?
— Да что угодно, кроме Человекосамки и Кридди Флюгера.
— Ну, ладно. Тогда… три, два…

На счёт «один» подруги одновременно погасили два магических светильника, стоящих на тумбочках по обеим сторонам кровати.

---

Найти «1-ю прокатную контору» оказалось не так просто, но… не очень дружелюбные горожане всё же подсказали дорогу, и вскоре подруги-пони уже сидели в автофургоне марки «Мустанг».

Формально права на вождение были только у Кины, которая водила небольшой семейный грузовичок. Но благодаря ей и Монис умела управляться с самодвижущими повозками. Главное было не забывать останавливаться каждые 30-40 минут езды со скоростью 25-35 переходов в час и подкидывать в топку газогенератора брикет из прессованного торфа, смешанного с опилками. Запаса брикетов должно хватить до Балтимара, а там придётся покупать ещё топливо или самим рубить дрова. За долгий световой день реально сделать 300 переходов. Сумасшедшее расстояние для земнопони, бегающих галопом со скоростью 9 переходов в час. Да и не всякий обычный пегас отважится зараз столько пролететь. Если только без груза и в низинной местности. А уж комфорт! Две односпальных койки, маленькая кухня с посудой, газово-магической плиткой (одна конфорка на газе, другая – на магии) и запас питьевой воды на двоих на неделю. Фургон был выполнен на базе грузовика, потому клиренс имел высокий и неплохую проходимость по бездорожью. Впрочем, последнее подруги проверять не собирались. Все запланированные для посещения места давно были облюбованы туристами, и добраться туда не представляло большого риска.

В центре приборной панели улыбалась с небольшой иконки Сумеречная Искра — покровительница путешественников, погода благоприятствовала поням, дорожное покрытие тоже. Сеть автомобильных дорог развивалась в Эквестрии не так давно, как рельсовых, и только вокруг столицы дороги были трёхполосными и каменными. Но и за остальными Королевское дорожное управление хорошо присматривало. Ямы заделывались, гравий и песок периодически подсыпались и укатывались магией единорогов, мосты осматривались и ремонтировались. Вдоль дорог периодически попадались колодцы и места парковок. Цивилизация!

Руины Замка Сестёр поней впечатлили. Полустёршиеся фрески, рассказывающие историю Эквестрии до воцарения диархов, полуразрушенные статуи шести Столпов – сказочных персонажей древности, два мраморных трона в заросшем сорняками зале: белый с чёрными прожилками и чёрный – с белыми. Каждый был выточен из единого куска! Не зря это место было поначалу овеяно дурной славой, а потом стало местом действия многочисленных книжных искателей приключений и нечистой силы. Да и в периодической печати особенно много было упоминаний о внезапных изменениях погоды в окрестностях Замка, странных огнях и пугающих наблюдениях мантикор и Человеков. Увы, прямых доказательств не было! Подруги порезвились в руинах, гоняясь друг за другом, периодически надевая маску Дискорда, но потом засмущались других туристов, многие из которых были с жеребятами.

Переночевав на платной парковке неподалёку от Вечнодикого леса и пополнив запас пресной воды, подруги добрались до окраины Балтимара, попав по дороге в сильную грозу, которую почему-то не разогнали пегасы Управления погоды. Из-за этого едва не забыли заправить котёл и закупить ещё брикетов для газогенератора.

После дождя бродить у подножия Башни Хаоса было удовольствием ниже среднего. Монис поскользнулась и извозилась в грязи, но на лице всё равно отражалось удовлетворение от сбывающейся мечты, да и снимки на кристаллы всё-таки были сделаны.

Переночевали недалеко от дороги, полюбовавшись перед этим великолепной вечерней зарёй и яркими разноцветными звёздами, заполнившими чашу небосвода. В северном Ванхувере полгода небо затянуто облаками и тучами, там солнце-то не всегда увидишь. С утра с трудом раскочегарили остывший и подмокший котёл. Пока газогенератор входил в рабочий режим позавтракали, и к вечеру того же дня перевалили через холмы Макинтош и добрались до края Гиблых Земель, где 83 года назад произошла последняя битва поней с Оборотнями. Королева Кризалис была обращена диархами в камень, строение Улья выжжено, часть роя перебита, малая часть пленена. Оставшиеся чейнжлинги разбрелись по Бесплодным Землям, постепенно теряя разум без своей королевы и подпитки эмоциями поней. Около 20 лет Бесплодные Земли были закрыты для посещения, на перевале стоял большой гарнизон Королевской стражи, а пегасы не регулировали над ними погоду. Но постепенно отважные одиночки, ищущие приключений, и придворные геологи, ищущие полезные ископаемые, исследовали засушливый район с единственной узкой рекой и признали его неопасным для кратковременных посещений.

Теперь у дороги за перевалом имелся даже небольшой мотель, рассчитанный исключительно на туристов. Назывался он «Дырявый оборотень». Пони сфотографировали друг друга на фоне придорожного щита с надписью «Шоссе в никуда» и устрашающим рисунком чейнжлинга, а затем пошли ужинать.

Внутри было пусто и… атмосферно. Искусственно состаренная деревянная грубая мебель, «ведьмины круги», нарисованные на полу в центре зала, тематические плакаты, картины и маски на стенах. Особенно выделялся большой рисунок, выполненный в примитивной жеребячьей манере и изображавший выходящего из радужного портала зловещего зубастого Человека с голым торсом и бластером в руках. Еле слышно играло радио. Весёлая официантка-пегаска синей масти (и, видимо, владелица заведения) по имени Пэт после заказа предложила купить на выбор большую наклейку на автомобиль: «Обернись! Сзади!» или «Оборотень в багажнике».

Подруги переглянулись.

— Давай оборотня? – предложила Кина.

Монис, уткнувшаяся в новый комикс про похождения Дэринг Ду, купленный тут же 10 минут назад, только кивнула.

— Берём оборотня, — сказала Кина.
— Как скажете, — согласилась официантка, убирая под прилавок лишнюю наклейку. – Как вам нынешний Пони-кон?
— Откуда вы знаете, что мы там были? – удивилась Монис, даже откладывая комикс.
— Братьев по разуму вижу издалека, — ответила синяя пегаска, закидывая в рот кубик жмыха.
— О! Здорово! А вы читали «Доктор Хтон»?
— Это которую Анон-Белый написал?.. Не-а.
— А «Судную ночь»? – кинула ещё подачу Монис.
— Не, я про любовь читаю.
— Но в «Судной ночи» тоже про любовь. Там главный герой, обычный солдат-земнопонь, переносится из постапокалиптического будущего, где големы захватили Эквус, и влюбляется в поню, которая родит от него будущего спасителя всепони.
— Звучит интересно, — признала официантка.
— А то!

Подруги переглянулись и рассмеялись. Настроившись на одну волну с официанткой, они ощутили себя почти дома.

— А вас тут происходит… всякая дискордщина? – заговорщицки понизив голос, спросила Кина.
— Бывает иногда.
— Вы верите в… Человеков?

Официантка перестала жевать жмых и немного наклонилась к молодым поням.

— О, да. Я верю, — сказала она веско. – Чего только не бывает. Досадно, если мы одни одинёшеньки во всей Вселенной.
— Знаете, в небе над нами сотни миллиардов галактик с сотнями миллиардов звёзд. А вокруг нас неощутимые множественные измерения, — многозначительно сказала Монис.
— Ого. – Официантка расширила глаза. – Заставляет задуматься, правда?
— О чём?.. – почти одновременно спросили подруги.
— Да где ж все?

И Монис, и Кина не ожидали такой глубокой мысли от ординарной пони в таком далёком уголке Эквестрии. Они переглянулись, задумались и…

— Бу! – выкрикнула синяя пегаска, подавшись к ним.

Пони испуганно дёрнулись, а потом облегчённо расхохотались. Пэт смеялась громче всех.

— Подловила! – победно сказала она. – Ну, так что, кобылки, двинетесь или вам ещё чего поднести?
— Думаю, мне ещё кофейку было бы неплохо, Пэт, — сказала Монис.
— Ладно, поняла. А тебе чего, Брюковка?
— М-м… — Кина схватила меню заведения, помещавшееся на половинке стандартного листа бумаги. – Можно мне коктейль «Хмельной попаданец»?
— А! С потешным огоньком хочешь?
— Ну-у…
— Посчитаю, что согласилась, — сказала Пэт и лихо подмигнула.

Да, выйдет на один золотой бит дороже, но как с ней не согласится?

— Я отойду в уборную, — сообщила Монис подруге, когда официантка ушла в подсобку.

Дверь в уборную для кобыл была обычной, с соответствующей надписью, миниатюрой-силуэтом и выкрашена в розовый цвет. Соседняя, ведущая в уборную для жеребцов имела силуэт Человека анфас, протягивающего уродливые ладони с длинными пальцами к входящему, и надписью «Только для Человеков».

Монис коротко хохотнула, обращая внимание подруги на шутку, и исчезла за розовой дверью. Практически в тот же момент входная дверь в «Дырявый оборотень» открылась, и в зал вошёл лохматый грязно-белый кольт с неприятной бородёнкой и развязная даже с виду коричневая филия с многочисленными серьгами в обоих ушах и фенечками на ногах. Её грудь обтягивала манишка с силуэтом гитары и названием популярной в этом году глэм-рок группы «Чёрная радуга». Он обсуждали явно что-то смешное между собой, и Кина тоже открыто улыбнулась, глядя на них.

— Чё? – спросила кобылка, уставившись на Кину.
— Ничего, — машинально ответила та и тут же отвернулась.
— Ты кто такая? – с вызовом спросил кольт. Помедлил, и, не дождавшись реакции, шагнул почти вплотную: — Посмотри на меня!

В деревенском детстве Кины бывало разное, но будучи взрослой, она никогда ещё не сталкивалась с таким отношением. Обычно молодые жеребцы были глупыми, неуклюжими, осознавали это и помалкивали.

Из уборной выскочила энергичная Монис:

— Кина, там пришелец и его только что стошнило мне на хуфы.

Земнопоня только вздрогнула, когда подруга шлёпнула её обоими передними хуфами по плечам.

— Да чего ты? Я же шучу! У них там дозатор жидкого мыла в виде головы Человека стоит. Прелестно же!
— Мы здесь не одни, — не поворачивая головы, выдохнула в сторону подруги Кина.
— А? – Монис повернулась и мазнула взглядом по вновь прибывшим.

И тут же подоспела Пэт с большим стаканом, в который была воткнута толстая полая камышинка и горящая потешная свеча. Издавая странные звуки, словно играла с жеребятами, официантка прихлопнула стаканом по стойке.

Земнопоня невольно улыбнулась. Мир вновь приходил в норму.

Пэт воззрилась на кольта с подругой:

— Эй, детишки! Как жизнь?
— Это что, гей-бар, что ли какой-то? – недовольно спросил кольт.
— Не-ет, — протянула официантка, выходя из-за стойки. – Всего лишь место, где можно заморить червячка и, возможно, осуществить близкий контакт третьего вида.
— Угу, а звучит как гей-бар, — процедила коричневая филия.
— Послушайте, это просто невежливо… — собравшись с духом и поворачиваясь, начала Кина.
— Нет-нет, мы просто подруги, — сказала Монис со своей фирменной глуповатой улыбкой.
— Так, а вы, детишки, похоже, не прочь пару кружек сидра жахнуть, — припечатала Пэт.
— Давай, тащи резче, — сказал жеребчик.
— Ага, тащи давай, — вякнула кобылка.

Проходя мимо подруг, Пэт едва заметно качнула головой в сторону выхода.

Монис вскочила:

— Глотни. Я пока заплачу.

Денег было жалко. Кина быстро схватила губами камышовую трубочку и всосала в себя полстакана с полосатым содержимым. Во вкусе чувствовалась горечь мяты, кислинка сливы, немного взбитых сливок, малиновый сироп, но всё перебивал этиловый спирт…

Монис положила на стойку серебряный пятак, сказала «спасибо» и потянула подругу прочь. Хорошо хоть автомобильную наклейку заранее сунула внутрь комикса.

Кина прыгнула за руль, а Монис возилась снаружи, подбрасывая пару брикетов в топку.

— Ты чего так долго? – нервно спросила земнопоня.
— Наклейку ещё приделала.
— Мутная парочка, правда? – Кина сдвинула рычажок, управляющий воздушной заслонкой, икнула и пробормотала себе под нос: — Ух!.. Крепкая дрянь.
— Да уж, определённо не моего круга пони.
— Сильно сомневаюсь, что мы с ними ещё увидимся, — словно успокаивая себя, а не подругу, земнопоня отпустила ручной тормоз.

Тяжёлый автофургон резко дёрнулся назад и тут же послышался неприятный хруст.

— Ой-ёй! – воскликнула Монис. – Это же не их кибитка была?
— Н-нет.
— Может мне выйти и посмотреть?
— Нет!!! – Кина бросила панический взгляд в единственное зеркало заднего вида, где виднелась лежащая на боку помятая ярко-оранжевая кибитка, похожая формой на майского жука, воткнула единственную переднюю передачу и придавила правой ногой круглую педаль газа, похожую на ребристую блинную сковородку.

Минута проходила за минутой, под колёса ложились переход за переходом, а дорога позади оставалась пустынной. Жаль конечно, что не удалось заночевать рядом с мотелем, да и вообще ситуация выбила полненькую земнопоню из колеи. Зато место последней битвы пони с Оборотнями становилось всё ближе и ближе. В конце концов, дом у них был с собой, в отличие от парочки хамов, которым они повредили их кибитку. Кина утешала себя тем, что даже останься они на месте, когда бы до них добрался представитель Королевской стражи? В этой глуши нет телефона. Неужели бы Пэт закрыла мотель и сама полетела за перевал, в Хуф-Сити, за законником?

С гребней пологих подъёмов открывался до жути угрюмый ландшафт сорняковой степи, утомлявший глаза своим однообразием. Земля напоминала здесь океан, когда его беспокойные валы тяжело вздымаются после ярости уже улёгшейся бури: та же равномерно волнистая поверхность и та же необозримая ширь.

Здорово стемнело, и Кина сама собиралась съехать на обочину, когда пони увидели впереди магический яркосветящийся кристалл на невысоком столбе. Кристалл освещал большой щит с крупными буквами, сообщающими, что тут хорошая дорога кончается, и к месту великой битвы туристам предписывается добираться ножками. Земнопоня остановила фургон сразу за столбом и потянулась.

— Ты умница, Кина, — серьёзно сказала Монис. – Я хотела попроситься за руль, но до твоего уровня мне далеко. Я боюсь ездить в сумерках.
— У тебя всё впереди, — устало улыбнулась земнопоня. – Надеюсь, это не последняя наша поездка.

Они вылезли из автомобиля и, отойдя от дороги шагов на двадцать, присели попѝсать.

— А представь, что сейчас рядом с нами открылся бы портал, как в «Судной ночи». Было бы супер, правда? – сказала вдруг Монис.
— Ага! Коронарные разряды, монетки в сумках дёргаются и теплеют...
— И оттуда выходит железный голем со светящимися глазами!
— Или Человек.

Пони одновременно закончили свои дела и отступили поближе к фонарю.

— А если бы Человеки и вправду появились в Эквестрии, что бы ты сделала? – поинтересовалась Монис.
— Ну, первый контакт – это всегда большая ответственность, правда? Они приходят с миром, а мы пугаемся и – брык – в обморок.
— О-ой…
— И я так не хочу.

Отсвет на мгновение возник там, откуда подруги приехали пять минут назад.

— Что это? – удивилась Монис.

Кина громко сглотнула.

— Думаешь, это те мутные хамы? – упавшим голосом спросила она.
— Не-е-е… — протянула пегаска, делая шажок к фургону. – Но, давай-ка проедем ещё немного вперёд. Ты ведь сможешь ещё вести?..

Подруги бросились внутрь, Кина быстро поддала газа и «Мустанг» неторопливо переваливаясь, выбрался на дорогу. Это был неоправданный риск, поскольку у поней плохое сумеречное зрение, а автофургон не имел внешних фар, только внутреннее электрическое освещение, работающее лишь при движении. Но пони были испуганы и действовали, как обычно действуют в таких случаях не-хищники – бежали.

Дальше всё завертелось быстро и неотвратимо.

Едущее за ними транспортное средство имело внешние магические кристаллы в виде двух фар и было намного быстрее.

— Давай, давай! – кричала Кина, едва не проламывая пол ногой, стоящей на педали газа.
— Мамочки, они догоняют! – причитала Монис. – Если догонят, ноги переломают! И мои крылья!
— А кольт, может, и изнасилует, — пробурчала Кина.
— Не хочу, чтоб мне крылья переломали! – заплакала пегаска.
— Успокойся! Я веду фургон и терплю, хотя хочу пѝсать, — прикрикнула на подругу Кина.
— Ты же ходила только что!
— У меня мочевой пузырь слабый, ты же знаешь.

Автомобиль, догоняющий пони, приблизился на расстояние уверенного обгона. Как назло здесь грунтовая дорога была достаточно широкой для подобного маневра.

— Не дай им обогнать нас! – заламывая передние хуфы, закричала пегаска.
— Как?!. Таранить их? Убьёмся сами, а ещё залог за фургон пропадёт!

   Послышался трёхкратный рявкающий звук клаксона, и догоняющий автомобиль пошёл на обгон. Кина чуть приняла вправо от центра дороги, которую она не сколько видела в свете полной луны, сколько угадывала и рефлекторно убрала ногу с педали газа. Фургон затрясло сильнее, и земнопоня начала притормаживать.

Обогнавший их автомобиль был довольно компактным, имел рубленые формы, невнятный в темноте окрас и брезентовую крышу. Вот он уверенно оторвался… Впечатляющая скорость! Не меньше 50 переходов в час. И это в темноте!

— Это не они! – завопила Кина. – Это не они!
— Что? – не веря своим ушам, спросила закусившая губу Монис. – Не они?
— Это автомобиль, а у хамов была кибитка.

Автомобиль впереди то ли сильно принял влево и зацепил обочину, то ли наехал на камень. Корму его подкинуло, занесло, водитель не справился с управлением, и с грохотом автомобиль перевернулся, улетая в темноту.

Земнопоня вдавила педаль тормоза в пол. Инерция бросила подруг вперёд, но всё обошлось.

— Вот это да! – заверещала Монис.
— Ужас просто! – вторила Кина.

Другой автомобиль перевернулся ещё раз, мазнув светом уцелевшей фары по окружающему ландшафту, снова оказавшись на колёсах, после чего его газогенератор с ужасающим грохотом взорвался.

Пони просто заорали от неожиданности и переполняющих эмоций. Совладав с собой, они с минуту сидели, тяжело дыша и часто моргая, потом Кина махнула хуфом в сторону искорёженной машины:

— Надо посмотреть… Пожара нет, так что водитель мог уцелеть.

Вооружившись налобными фонариками с магическими кристаллами, подруги выбрались наружу и медленно двинулись к покорёженному автомобилю. Воняло жжёной гуттаперчей, нагретым металлом, что-то потрескивало. Ветра не было, поэтому дым мешал видеть подробности.

— Есть кто живой? – дрожащим голоском позвала Монис.

Прижимаясь боками друг к другу, подруги подошли вплотную и посветили сквозь сорванную дверцу внутрь салона. Переглянулись недоумённо. В маленьком одноместном салоне было пусто.

— Эй, пони-будь!.. – крикнула Кина, озираясь. – Вам нужна помощь?

Ответом был только возобновившийся скрип кузнечиков в невысокой траве.

— Надо посмотреть дальше, — предложила Монис спустя долгий десяток секунд. – Водителя, наверное, выбросило…
— Не надо, — послышался слева низкий голос. – Я здесь.

Кобылки даже подпрыгнули, поворачиваясь в ту сторону. Голубоватый свет магических кристаллов не добивал далее пяти скачков, только мелькнули две светящиеся точки высоко над землёй. Вдвое выше, чем расположены глаза пони.

Не успел хаос мыслей в головах подруг сформироваться в какое-то удобоваримое предположение, как в тусклом свете фонариков медленно возникла невозможная фигура.

— Не бойтесь, — медленно и чётко сказал…

Послышался громкий журчащий звук.

— Челове-ек!.. – вскрикнула Кина, закатила глаза и упала в обморок.

Монис очень хотела бы последовать за подругой, но задрожавшие задние ноги всего лишь подогнулись, и она шлёпнулась на круп, больно напоровшись левой ягодицей на острый камешек. Выпученные глаза, не отрываясь, смотрели на Человека.

— Вот blya, — расстроенно сказал тот.
— Вы… вы ч-чего с ней сделали? – непослушными губами пробормотала пегаска, шаря глазами по высокой и массивной фигуре.
— Да ничего не делал, — ответил Человек, медленно делая ещё пару шагов. – Она сама отрубилась.

Камешек продолжал впиваться в задницу, и Монис обвиняюще взвизгнула:

— Да, но это из-за вас!
— Ну да. Но это не из-за того, что я поставил бластер на режим «Вырубить».
— У вас есть бластер?!.
— Если бы... Так! Послушай.

Ещё пара широких шагов и Человек остановился напротив Монис, но не вплотную. Тем не менее, возвышающаяся над ней мускулистая фигура с плоским лицом, стоящая на задних лапах в сандалиях и одетая только в свободные короткие штаны и кусок ткани на голове, заставила пегаску привстать и на полусогнутых ногах отодвинуться на скачок.

— Вы искренне предлагали свою помощь? Мне она, правда, нужна, — быстро сказал Человек. – Только надо затащить этого… эту поню в фургон.
— Вы попаданец?
— Ну да, — ответил тот, присаживаясь на корточки и проверяя пульс земнопони под нижней челюстью. Затем подсунул свои невозможные ладони под её туловище.

Монис всхрапнула.

— Вы нас изнасилуете и съедите?
— Да ты комиксов перечитала?!. – раздражённо воскликнул Человек. – Я не хищник, между прочим! И loshadi меня не привлекают!

Выплекс негативных эмоций заставил Монис сжаться и прижмуриться.

— Прошу прощения! – сказал человек, приложив ладонь к груди. – Мы плохо начали… Как тебя зовут?
— М-монис, — пискнула пегаска.
— А толстенькую?..
— Это Кина Фру-Тпруст. Начинающий художник.
— О, супер! А я Макс. Слушай! Я затащу художницу Кину Фру-Тпруст в фургон, и мы свалим отсюда к chertyam sobach’im. Как тебе, а?

Куда хочет свалить попаданец, Монис не поняла.

— Я не м...
— Я дико спешу, и если ты мне не поможешь, я до завтра не доживу.

Монис выпрямилась. Количество необычного в её жизни явно превысило все разумные пределы, но обморок всё не наступал, а Кина всё не приходила в себя. Нужно было принимать решение.

— Я не знаю... У нас график строгий. Да и темно совсем…
— Слушай, кобылка, — проникновенно сказал Человек, глядя пегаске в глаза. – Порой надо идти ва-банк. Это же такое приключение!

Если Человек и пытался ею манипулировать, то у него получалось. Вихрь мыслей услужливо нарисовал пегаске варианты развития событий: вот она отказалась, Человек угнал фургон, а они с Киной остались в ночи в десятках переходов от ближайшего жилья без воды и еды; вот она согласилась, они поехали с Человеком, и он их… Нет-нет! Они просто поехали вместе с Человеком к… этим… cherti… неважно. Это же такое приключение в стиле Дэринг Ду, в самом деле!

— Х-хорошо, — словно под гипнозом выдавила Монис.
— Ладушки! Замечательно! Отлично! – улыбнулся Человек, обозначив на лице многочисленные морщины и показав острые зубы. Необычно для пони. И неприятно.

Напряглись его рельефные мышцы и он поднял Кину, так и находившуюся в отключке.

— Художница-то… описалась, — отметил попаданец, поворачиваясь к фургону.
— Ага, у неё мочевой пузырь слабенький.
— Мне бы её проблемы.

Пока Человек загружал подругу в фургон, Монис обежала автомобиль и оторвала наклейку «Оборотень в багажнике», а потом подбросила в топку газогенератора топливный брикет.

---

Спустя 10 минут до пони, сидящей в прострации на пассажирском сиденье, дошло, что они свернули с дороги и неспешно едут куда-то на северо-восток.

— Вы не боитесь так ехать? – спросила Монис. – Не видно же ничего.
— Выбора нет. Надо оторваться от… В общем, убраться подальше.
— А куда вам надо? – обмирая от собственной смелости, поинтересовалась пегаска, глядя на едва различимый силуэт Человека.
— Мне надо к морю Селестии. Залив Подковы тоже подойдёт.
— Тогда надо было возвращаться назад к перевалу и Хуф-Сити, а оттуда…
— Есть другая дорога. Через заброшенный туннель под горой, потом через Огненное Болото.
— Вы уверены? – усомнилась Монис. – На туристической карте такой дороги нет.

Человек громко хмыкнул.

— Конечно, нет. Простые пони не должны знать о таком.

Монис удивилась и собиралась начать расспросы, но тут ей пришла в голову другая мысль:

— А как так вышло, что я вас понимаю? Вы используете какую-то нейро-лингвистическую магию?
— Ну, pizdetz! Вообще-то, я с тобой на одном языке разговариваю, коза.
— Я не коза! – возмутилась Монис. – Зачем вы грубите?
— Монис, слушай, я немного на нервах. Попал в крупное ДТП. Из-за тебя с подругой, между прочим.
— Из-за нас?!. – опешила от такой наглости пегаска.
— Я сигналил, а вы не уступали. Дорога там – дерьмо! Ну и машинка, в которой я едва помещался… неудобно рулить.

Монис открыла рот, чтобы возразить, но логичных возражений не было, а эмоции… Попаданцу наверняка нелегко. Он один в чуждом ему мире. И, кстати…

— Кстати, а как вы пережили аварию? – поинтересовалась пегаска. – Может, вам нужна медицинская помощь?
— Голова цела, а остальное пока неважно, — отмахнулся Человек. – Пока есть время, надо оторваться от Тёмной Сестры. Иди лучше к художнице с Меткой брюквы на заднице и отдохни. А то ты вся на нервах.

Главка 3. Попаданец №13

Почти бесшумно вынырнув из темноты неба, на место аварии приземлился фестрал. Чёрный нагрудник с буквой «лямбда» в круге и чёрные же накопытники, а также белая седельная сумка сказали бы сведущему пони, что это представитель секретного подразделения Ночной стражи, возглавляемого принцессой Луной. Подразделение занималось всякой дискордщиной, древними артефактами, магическими аномалиями и, разумеется, попаданцами, коих за всё время существования Эквестрии было выявлено 13 особей.

Включив мощный налобный фонарь, секретный агент внимательно оглядел разбитый автомобиль, прошёлся по разворачивающейся спирали, рассматривая следы на земле, и даже попробовал на вкус щепотку мокрого гравия на том месте, где упала Кина. Сплюнув, он достал из сумки блокнот. Это была специальная разработка для тех пони, кто не являлся единорогом. Система мгновенного обмена сообщениями, дорогая, но надёжная. Единственный кристаллический лист блокнота был зачарован и связан магией с подобным же устройством в штабе подразделения, где рядом с ним дежурил единорог, подпитывая энергией. Стоило что-то написать на листе и надавить на маленький красный кристалл карнеола для отправки, как надпись исчезала и появлялась в связанном блокноте.

«Объект ушёл, — написал обычной чернильной авторучкой фестрал. – Похоже, что поймал попутку. Сканер эфирного тела по-прежнему ничего не показывает».

Текст исчез после отправки, а агент остановился у обочины дороги, ожидая ответа. Кристалл слабо вспыхнул, и тут же на листе проявились буквы:

«Дискорд его побери! Монстр взял заложника? Куда ведут следы шин?»

Немного подумав, фестрал написал в ответ:

«Похоже, поехал назад, а потом свернул с дороги. Сейчас буду искать место поворота. Думаю, это туристический фургон. Заложников может быть больше одного».

Спустя минуту пришло сообщение от начальства.

«Какое-то странное совпадение. Торопись, Зул! Нам нужно знать хотя бы направление. А утром я запущу полноценную операцию поиска с помощью погодных пегасов».

Фестрал медленно зашагал по дороге в сторону холмов Макинтош, одновременно водя ручкой по магическому листу.

«Слушаюсь, моя Принцесса!»

---

Кина очнулась вдруг. Раздула ноздри и по запаху поняла, что находится внутри их с Монис временного домика на колёсах. Тьма вокруг не была абсолютной. Через левое окошко виднелись отблески магического кристалла, оттуда же долетали неразборчивые обрывки фраз двух голосов.

«С кем говорит Монис? – удивилась земнопоня и всё… нет, не так – ВСЁ вспомнила! Вскочила с низкой кровати-сундука, неприятно ударившись плечом о кухонный шкафчик. – Там был Человек! Нужно бежать отсюда… Нет! Я не могу бросить подругу. И раз они разговаривают, значит… значит, опасности для поней нет?»

Кина судорожно перевела дух и на негнущихся ногах вышла наружу.

Фургон стоял посреди великого ничто без всяких ориентиров. То же безбрежное звёздное небо над головой, та же луна. Налобный фонарик Монис освещал цилиндр газогенератора на корме автофургона и выхватывал из темноты массивную фигуру Человека. Оба явно пытались оживить котёл.

Пришелец почувствовал направленный на себя взгляд, и посмотрел на Кину. Монис обернулась.

— Он хороший. Он друг. Его зовут Макс. Можно обращаться на «ты».

Кина вспомнила, что на соседней с ними ферме когда-то жил козёл с такой кличкой. Или того звали Маск?

— Козлиное имя какое-то...
— Ну, спасибо! – отозвался низким голосом Человек.
— Макс попал к нам с планеты, которая называется Земля. – Восторженно продолжала Монис. – На Земле в него ударила молния, и он очнулся недалеко от руин Замка Сестёр. Это было 18 лет назад.
— Уж больно ты обыкнове-енный… — протянула Кина, делая несколько шажков навстречу своей детской мечте.
— Этому есть объяснение, Кина, — тихо сказал Макс. – Последние 15 лет поням скармливали изображения моей тушки в комиксах, на попонах, кружках и всём таком. Сделали это на тот случай, чтобы если мои сородичи продолжат к вам попадать, вас в припадке не raspidorasilo.
— Не было у меня никакого припадка! – обиженно воскликнула земнопоня.

Загудела топка, и Монис с победным видом захлопнула дверцу с задвижкой.

— Я справилась! Через 20 минут можно будет ехать.
— Отлично, Монис! – похвалил Человек. — Пойду-ка я поищу себе что-нибудь пожрать, ладно? А вы тут поболтайте.

Макс быстро прошёл мимо шарахнувшейся в сторону Кины, которую обдало букетом незнакомых запахов. Пот, главным образом, но ещё металлический запах… крови?

— В чём дело, подруга? – тихо спросила Монис.
— У нас в фургоне Человек ищет себе еду. Вот в чём дело! – зашипела земнопоня.
— Да он нас не объест. Мы же столько всего набрали! К тому же он не может есть всякие травяные добавки вроде люцерны, клевера, да и кукурузу только в ва…
— Проблема в том упрямом факте, Монис, что мы подобрали Человека, и ты, похоже, совершенно не переживаешь по этому поводу!
— О, сливки! – послышался довольный рокочущий голос Макса из фургона.
— Он сказал, что его жизнь под угрозой. Ему нужна наша помощь, понимаешь? Порой надо идти ва-банк. Это же такое приключение!..
— А что если мы проснёмся в следующий раз связанными и обнаружим, что он собирается нас съесть?!.
— Ну что ты себя накручиваешь? – пегаска приобняла подругу передней ногой. – Макс не такой. За 18 лет у нас он выучил общеэквестрийский, узнал нашу культуру, принял наш образ жизни и совершенно не ел мяса. Он не хищник, он всеядный! Если нет мяса, то он просто заменяет его другими продуктами.
— Почему от него кровью пахнет? – не унималась земнопоня, пуча глаза.
— Ну, в ДТП он заработал несколько ушибов и ободрал левый локоть. Я заклеила рану пластырем, но у Человеков нет лечебной магии, и наша лечебная магия на них не действует. Поэтому кровью будет пахнуть… какое-то время.
— А… а как же он живёт без магии?!. – изумилась Кина, поняв теперь, почему от человека так сильно и неприятно пахнет. Даже слабой магии самокондиционирования земнопони хватало на то, чтобы заменять запахи пота и мочи на цветочные и фруктовые ароматы.
— Вот так и живёт.

В фургоне хлопнула дверца шкафчика.

— Кобылки, а кофе у вас есть? – послышался голос Макса.

---

Макс душераздирающе зевал, периодически поглядывая на небо, чтобы хоть как-то ориентироваться по положению луны и известных ему ярких звёзд. У него было время, чтобы изучить местную астрономию. Хотя точность при этом была, естественно, плюс-минус лапоть. Когда пони последуют его совету ставить в каждый автомобиль компас?.. Пофиг! Главное быстрее добраться до узкой полоски зелени в предгорьях, чтобы укрыть там фургон в дневное время. Наверняка ночные агенты «Лямбды» уже ищут беглеца, а днём вообще начнут полноценный план-перехват.

Зачем он взял с собой молодых понек, Макс не анализировал. В тот момент он был слегка дезориентирован, но интуиция подсказала, что так будет правильно, и он доверился своей интуиции. Антимагический головной платок, подаренный единственным другом и собственная интуиция: вот и всё, что у него было в этом чужом и чуждом мире.

Хотя, надо признать 18 лет назад встретили его хорошо. Просто отлично! Пони нашли его на окраине леса, контуженного, скрюченного болью и слегка подпалённого ударом молнии. Вылечили, приютили, отправили в столицу. И обе правящие принцессы Эквестрии поначалу приняли человека, как дорого гостя. Скрывали от подданных и не давали свободы; ну, так оно и понятно. Две трети маленьких разумных лошадок писались или падали в обморок при его первом появлении. Он не знал местного языка и потратил почти пять месяцев, чтобы выучить общеэквестрийский в бытовом объёме. На него не действовала контактная магия, а дистанционная магия единорогов действовала весьма избирательно. Пример: все местные жители свято уверены, что Селестия и Луна управляют движением местного солнца и луны. Для поней утром, когда солнце всходит на западе, а луна одновременно заходит на востоке и вечером, когда всё наоборот, светила в какой-то момент начинают двигаться ускоренно, а за горизонт ныряют рывком. Макс ничего такого не видел и долго не мог понять, что с ним не так. В конце концов, не без помощи друга внутри подразделения «Лямбда», человек понял, что так действует на поней дистанционная магия принцесс. Эдакий магический гипноз. Зачем диархам это нужно? Да чёрт их знает! Поддержание божественного реноме при их-то магических возможностях на взгляд Макса было лишней тратой сил.

   Автомобиль изредка ощутимо подбрасывало на неровностях, и только это не позволяло человеку уснуть за рулём. Отсутствие алкоголя, регулярный режим занятий и питания поддерживал его здоровье, и в 57 лет он выглядел настоящим богатырём. Литые мышцы, накачанные тяганием «железа» и другими регулярными физическими упражнениями, ни грамма жира, почти все зубы на месте. Но привычка к этому же режиму сыграла с ним при побеге злую шутку. Он всё время хотел есть; он жутко устал в неудобных, рассчитанных на поней, креслицах транспортных средств и, несмотря на пол-литра заваренных листьев коки, который местные называли кофе, и взвинченные нервы, хотел спать.

   В этот раз толчок вышел посерьёзнее, и Макс, чертыхаясь, затормозил. Некрепко спавшие Монис и Кина, едва не свалились со своих коек. Макс вытер мигом вспотевший лоб под платком и вышел наружу. Всё равно нужно подбросить топлива в топку газогенератора.

   С хрустом потянувшись и игнорируя бормотание поней в фургоне, он достал брикет топлива и обошёл машину. На правой задней цельнолитой покрышке колеса была кровь и какие-то ошмётки. Макс понял, что переехал какое-то животное… или пони. Последнее маловероятно, но очень неприятно. Включив фонарик, человек прошёл назад по курсу автомобиля и наткнулся на безголовую тушку кролика. Вокруг были низкие кустики и клочья светло-серой шерсти. Он переехал лёжку кроликов и раздавил одного из них колесом. Облегчённо вздохнув, Макс тут же помочился, мурлыкая себе под нос по-русски: «Есаул, есаул, обоссал саксаул…», а потом подумал, что не пропадать же мясу, подхватил тушку и вернулся к фургону. Пошурудил в топке кочергой, сунул топливный брикет в предназначенное для этого отверстие сверху котла и зашёл в салон.

За спиной уже светлело. Надо торопиться! Кролика придётся разделать позже.

Пони встретили Макса шквалом вопросов, но тут же заткнулись, увидев в его руке окровавленную серую тушку. Кина втиснулась спиной в стенку фургона, словно желая продавить её наружу, а Монис округлила и без того большие глаза и прижала передние хуфы к подбородку:

— М-макс! Ты же говорил, что не ешь мяса!..
— Это правда. Больше пятнадцати лет не ел. Заменял грибами, соей, рыбой. Но этот кролик уже мёртв, так что… не пропадать же добру.

Человек шагнул в кухонный уголок, бросил тушку в раковину и вернулся за руль.

— Не хотите выйти в туалет?
— Нет, — пискнула Монис, а Кина просто промолчала.

Макс пожал плечами и тронулся. Около десяти минут было тихо, потом на пассажирское сиденье плюхнулась Монис. Поёрзала, потерзала хуфом чёлку, потом повернулась к человеку.

— Не моё дело учить такого взрослого жеребца как ты, но мне кажется, что ты нас просто используешь, — выдала она.

Макс приподнял бровь.

— Да-да! Мы совсем недавно встретились, доверились тебе, но не знаем ни твоих планов, ни почему ты взял нас собой. Тебе не кажется, что мы заслужили объяснений?

Человек быстро обернулся и увидел высунувшееся из-за стенки спального бокса лицо земнопони.

— Я посчитал правильным не оставлять вас посреди Бесплодных Земель без транспорта. Вы не заложники, понятно?.. Вообще, филии, чем меньше вы знаете – тем лучше. Я хочу, чтобы в случае чего ваши отрицания выглядели правдиво.

Монис фыркнула.

— Скажу лишь, что я долгое время пробыл на секретной базе Ночной стражи, считая себя гостем. А вышло так, что я был заключённым. Но теперь у меня есть план, как освободиться... Примерно через полчаса мы найдём укрытие в лесу. Выспимся. А потом поедем к морю… Я так давно не видел моря!
— И что там у моря? – подозрительно спросила Кина. – Или в самом море?..
— О, поймёшь, если увидишь, — ответил Макс и улыбнулся уголком рта.

---

Зул остановился на днёвку на старом форпосте Королевской стражи, что располагался на гребне самого высокого холма на краю Бесплодных Земель. Собственно, кроме крылатых поней сюда бы никто и не смог забраться, потому вся инфраструктура поддерживалась в порядке, и даже имелся небольшой запас пресной воды и пищи на случай спецопераций, вроде теперешней.

Солнце только поднялось над горизонтом, но измученный поисками с воздуха фестрал-агент уже едва не падал с ног. Однако нашёл в себе силы для доклада принцессе Луне:

«Нашёл место поворота. Судя по виду протекторов и ширине колеи это действительно новый туристический фургон. Рассчитан на двоих. Движется точно на северо-восток от туристического щита в 46 переходах к югу от мотеля «Дырявый оборотень». Думаю, едет к старой дороге Оборотней. Я отслеживал след на песке, но дальше началось каменистое плато, и поиск отнимал слишком много времени. Я бы не смог догнать фургон. Сейчас я на старом форпосте».

«Зул, что-то тут нечисто, — пришёл текст в ответ. – Думаю, ему кто-то помогал с нашей стороны. В любом случае, я поднимаю пегасов Управления погоды. Как только они найдут автомобиль, я напишу. Будь наготове!»

«Всегда наготове, моя Принцесса», — написал Зул и наконец-то закрыл глаза.

---

С треском и хрустом сучьев Макс загнал фургон под многообхватное раскидистое дерево, напоминающее гибрид дуба и каштана. Подлесок в предгорье был куцым, и оставалось только надеяться, что корму автомобиля никто не заметит со стороны пустоши. Можно было, конечно взять туристический топорик и потратить ещё минут двадцать на срубание веток и дополнительную маскировку, но у человека просто кончился завод.

Солнце взошло почти полчаса назад, и попаданец держался каким-то чудом. Всю ночь без сна, почти всю ночь за рулём, рассчитанным на копытокинез поней, а не на человеческие руки. Болело всё, но Макс нашёл в себе силы вежливо попросить не беспокоить его сон в ближайшие восемь часов.

— И не выходите из-под деревьев, а то нас заметят с воздуха, — пробормотал он, закрыв глаза и скорчившись на широкой, но короткой койке, которую занимала до этого Монис. – Разбудите потом пожрать… или если меня придут убивать.

И, к удивлению кобылок через минуту уже похрапывал.

Пони сходили наружу облегчиться, потом Кина сунулась в кухонный уголок, наткнулась на безголовую тушку кролика и, с трудом сдерживая рвотные позывы, кое-как запихала её в бумажный пакет и выбросила подальше в кусты.

Испытывая какое-то странное неудобство (а ведь вчера такого не было!), кобылки тихо и молча приготовили себе кашу с сухофруктами, блинчики с яблочным джемом и чай на завтрак. Сгрузили всё на деревянный поднос и вышли наружу.

Когда почти всё было съедено и выпито под умиротворяющий шелест листвы и чириканье какой-то пичуги, Кина тихо сказала, не глядя на подругу:

— А нас ведь никто не хватится ещё неделю, если мы тут…

Она не договорила и шмыгнула носом.

— Ты опять за своё, подруга? – Монис придвинулась к земнопоне и приобняла. – Ну, ты что?.. Всё с нами будет нормально. Довезём Макса до моря и вернёмся в Кантерлот. В Кристальную империю уже не успеем, да и ладно. И так суперское приключение вышло!
— Да-да, — смурно качнула растрёпанной серой гривой Кина.
— Переста-ань! – полушутливо пихнула подругу хуфом в бок Монис. – Это же Попаданец! Я писатель-фантаст, а ты – художник. Мы вдохновимся этими приключениями и таку-ую историю забахаем! Куда там Суфбергу.

Кина криво улыбнулась, но улыбка тут же погасла.

— Э-э, подруга, а ты случаем не ревнуешь? – Монис схватила хуфами лицо земнопони и внимательно посмотрела в глаза. – Не отводи глазки!.. Всё из-за того, что ты в обморок упала, а мы с Максом общались вовсю?

Кина сделала намёк на сопротивление, но тут же расслабилась и вздохнула.

— Да не в тебе дело, Монис, и не в Человеке. Во мне.
— В смысле? – пегаска отпустила подругу и навострила уши.
— Я хотела, чтобы всё было по-особенному, понимаешь? Я мечтала о встрече с Человеком с тех пор, как прочитала первую часть «Попаданца». И всё профукала. Испугалась… я и сейчас боюсь. Не могу воспринимать происходящее, как приключение.
— Н-да, — хмыкнула Монис. – Приключение, это когда ты сидишь на мягкой подушке в театре и смотришь на чужие проблемы, боль и переживания на сцене.
— Вот-вот…
— А ты подумай про это так. Вот какова была вероятность того, что с нами подобное произойдёт?.. Вот то-то же! Это судьба, подруга. Невидимая метка, которую нам пришлёпнуло мироздание. Но мы переживём это вместе. – Пегаска присела напротив земнопони и раскинула передние ноги в стороны. – Обнимашки!

---

Макс проснулся сам по зову мочевого пузыря. Да и затекло всё. Хрустя суставами, он сунулся на выход, посмотрев попутно на магические часы на панели справа от рулевого управления. Пять с половиной часов проспал. Своеобразный рекорд за последние пару лет. Организм изнашивался, несмотря на здоровый образ жизни, что он вёл, и в туалет приходилось вставать два раза за девятичасовой сон.

Пони были снаружи. Монис сидела на траве и грызла яблоко, а Кина на упавшем стволе дерева. Позы и мордахи умильно-смешные с точки зрения человека. То ли игрушки, то ли кошки… Пока Макс не выучил общеэквестрийский, он так поней и называл – кошколошади.

На Монис была напялена великоватая ей футболка в камуфляжной расцветке и с карманом в центре груди. Рядом лежала такая же широкополая шляпа с резинкой под подбородком и прорезями для ушей.

Отлив, Макс вернулся и спросил:

— Всё тихо? В честь чего маскарад?
— Всё тихо, — ответила Монис, махнув хуфом с огрызком. – А камуфляж я взяла у подруги, чтобы слетать на разведку. Ты ведь говорил, что нам нужна старая дорога и тоннель?
— Blyatt! – Макс присел на корточки. – Да ты ohu… Умница, конечно. Но ты уверена, что тебя никто не видел?

Сказано это было настолько экспрессивным тоном, что пегаска дёрнулась и так прижала уши к голове, что они исчезли в гриве.

— Ты про погодных пегасов? – осторожно уточнила она. – Я их видела… издалека. Я летела вначале на север над кромкой леса, но потом увидела дирижабль далеко на юге и повернула туда. Не долетая пяти переходов до дирижабля, я увидела растрескавшуюся дорогу и сразу вернулась сюда.
— Ладно, что сделано, то сделано… раз тут нет Тёмной Сестры, то тебя не заметили, — спокойно сказал Макс. – Вот ты ещё обижаешься, когда я называю тебя козой. Но я же просил не выходить из-под деревьев. Почему ты ослушалась?
— Я подумала, что не стоит терять время до вечера. Чем дольше тебя ищут, тем больше вероятность обнаружения фургона. Да и потом искать какое-то ущелье в темноте…

Макс внимательно смотрел на поню. Вот ради чего она напрягалась и рисковала? Совсем ребёнок ещё. Всё играет в героинь своих любимых комиксов, не понимая, что в реальности могущественные силы прихлопнут её как муху, если будет мешать или просто попадётся не в том месте и не в то время…

— Знаешь, Монис… я бы пошёл с тобой в разведку, — сказал попаданец и протянул пони сжатый кулак. – Дай хуф!

Щёки Монис стали насыщенного апельсинового цвета.

— Хорошо, что ты сам проснулся, — сказала Кина. – Я приготовила горячую еду. Овсяная каша, творожники и чай.
— Вот спасибо! – обрадовался Макс. – Сейчас porubayu.
— Что он сделает? – тихо спросила Монис у подруги, когда попаданец скрылся в фургоне.
— Я не уверена… Он так процесс приёма пищи называет. Неужели 18-и лет не хватило, чтобы нормально говорить на общеэквестрийском?
— Хватило, хватило. – Макс вышел наружу с миской в одной руке и квадратной кружкой с чаем в другой. – Просто если всё время говорить по-вашему, то начисто родную речь забываю. Вот и вставляю наскоро переведённые жаргонизмы или брань.

Он плюхнулся рядом с Киной, и колода хрустнула. Несколько минут попаданец только ложкой стучал. Ел жадно и порцию умял не намного меньше, чем пони-жеребец. Запил чаем.

Монис только раз взглянула на тонкие острые зубы и выделяющиеся клыки Человека, и больше старалась не смотреть.

— Кстати, где труп кролика? – неожиданно спросил попаданец, обводя взглядом поней.
— Я его выбросила! – вызывающе сказала Кина. – Есть нормальная еда. Ещё скажи, что было невкусно.
— Вкусно, вкусно, — улыбнулся Макс. – Спасибо. Ты умница.

Он неожиданно протянул левую руку и потрепал ей гриву между ушей, прихватив основание одного из них пальцами. Кина дёрнулась было в сторону, но действие, которое пони доверяли только близким и любовникам, не было неприятным. Совсем наоборот! Неужели Человек этого не знает? Или знает, но сделал специально? Вот с-сено!

— Макс, почему ты сбежал только сейчас? Почему так долго ждал? – поинтересовалась пегаска.
— Ну, во-первых сбежать из секретного бункера совсем не просто. Там везде зачарованные замкѝ на дверях, единороги и пегасы. Единороги чувствуют мои намерения и, хотя не могут наложить на меня заклинание непосредственно, но могут влиять на предметы, окружающие меня. А тренированный пегас в дополнение к магии и оружию может запросто убить меня своей массой, врезавшись на лету, или переломать мне задними ногами все кости.
— Странно звучит, — усомнилась Кина, успокоившаяся после прикосновения Человека. – Пони не убивают. И зачем бы им ломать тебе кости, если ты вёл себя нормально?
— Я-то себя вёл нормально… Но есть и во-вторых, и в-третьих, — Макс допил чай и поставил кружку в траву. – На самом деле я не первый человек в Эквестрии.
— Не первый?!. – даже подпрыгнула от изумления Монис. – А… а какой?
— Это не важно. Важно другое. Ludy попадали сюда разные. У нескольких поехала крыша, от некоторых было много проблем. Поэтому Селестия приказала построить бункер в Бесплодных Землях, и всех попаданцев засовывают сразу туда. А у поней, которые были очевидцами процесса попадания, обычно стирают память.
— Какое клише… — пробормотала Кина. – А что в-третьих?
— Ну, согласно официальному заявлению моего куратора – я себя исчерпал. Я тянул сколько мог, но рассказал пони всё, что знал. Моя специальность не существует в Эквестрии, а ловить рыбу, копаться в огороде или чистить сортиры меня просто не выпустили. Так что всё, чем я могу послужить диархам – это моё тело. Я многократно сдавал кровь, лимфу и сперму. У меня уже брали кусочки кожи, пункцию печени и стволовые клетки. Но вашим исследователям этого мало…
— Прости, что перебиваю, но что такое «стволовые клетки»? – влезла Монис.
— Особый вид клеток, которые вырабатываются в основном в спинномозговой жидкости. Они участвуют в процессе регенерации. Большего я и сам не знаю, я не учёный и не врач.

Человек помолчал и поправил свой тёмно-фиолетовый глухой головной платок, искрящийся в свете дня разноцветными бликами. Словно кусочек ночного неба со звёздами.

— К счастью для меня, я подружился с одним жеребцом в ближайшем окружении. Мы играли с ним в разные игры, он снабжал меня инсайдерской информацией и куревом… Кстати, вот этот платок, экранирующий поисковую магию, он мне подогнал. Без платка и без помощи друга я бы ни в жизни не сбежал. Это произошло, когда меня повезли в другую научную лабораторию. Друг вырубил конвой, а я угнал автомобиль и смылся. Ну и наткнулся на вас, кобылки.
— Так что случится, если тебя поймают? – спросила Кина.
— Мозг мне вырежут, — спокойно пояснил Макс.
— Ой!
— Ага, pizdetz.
— Да быть такого не может! – даже вскочила на ноги Монис. – Принцессы такого не допустят! Ни один пони не…
— Да. Ты. Что!.. – чётко и медленно проговорил Макс. – Ох уж это ваше слепое обожание вечной власти… Ты меня слушала вообще?.. Бункер, где держат ludey, построен по приказу Селестии, а секретное подразделение, что нас ловит, охраняет и изучает, Луна возглавляет. Я с ней разговаривал дважды. Вот как с тобой сейчас.

Вдруг оказалось, что он почти кричит, нависая над сжавшейся в комок Монис. Кина тоже оказалась на ногах, причём только на задних, а передними упёрлась в торс Человека.

— Мы здесь не при чём, — пробормотала она, удивляясь собственной смелости. – Мы не в ответе за действия принцесс… Мы помогаем тебе.

Макс отступил и потёр ладонью затылок.

— Простите… — сказал он, глядя в сторону. – Вы правы. Я просто вымотан… пойду досыпать. Разбудите перед заходом солнца или если произойдёт что-то необычное.

Не глава. 16 лет назад

Устало волоча ночи, Макс возвращался с очередного спарринга. Руководству Радужной Зоны, как называл человек прикрытый магическим полем (напоминающим изнутри огромный переливающийся мыльный пузырь) кусок пустоши с комплексом зданий, пришла в голову здравая идея тренировать своих фестралов-агентов приёмам физической борьбы с Человеками. Это сейчас Макс один. А ну как попрут люди, словно говно из прорванной канализации?.. А вдруг у них будет дальнобойное оружие и сплошная защита от магического воздействия?.. Вот то-то же! На их пути должны встать специально обученные лю… пони, конечно. Вот Макс и старался. И не роптал, кстати, потому что спарринги держали в тонусе и обычно проходили весело. На серьёзных кобылок и жеребчиков он просто не мог рассердиться, хотя и ходил постоянно в синяках и ссадинах от падений, ударов и укусов. По сути, они совместно с боевым ядром подразделения «Лямбда» разрабатывали новое боевое искусство с приёмами против удушения и оглушения и ударами по критически важным для человека органам.

В центральном коридоре бункера его нагнала кобылка-рядовой с прикольным именем Сладость Бон-Бон и молча вручила почтовый конверт. Красный, как обычно. Кроме принцесс, совместно управляющих Эквестрией, сюда человеку мог писать только один понь: драматург Лук Суфберг. Коронованные особы ненавязчиво продвигали в массы элементы человеческой культуры, развлекая подданных, получая прибыль и приучая к мысли, что Человеки – опасные монстры. И Суфберг, благодаря гибкому уму и честолюбию, был выбран проводником этой политики. С определённого момента Макс и Лук стали друзьями по переписке. При этом драматург и режиссёр не знал, что переписывается с человеком.

Приняв душ в своей комнате, Макс завалился на кровать, поставил на живот тарелку с фисташками и начал читать письмо, иногда посмеиваясь.

«…Концепция «Кридди Флюгер – монстр сновидений» и твои эскизы меня впечатлили. Пегас-педофил, сожжённый в амбаре родителями пострадавших жеребят – это сильно. Оригинальный взгляд на преступление и наказание. С минимальными доработками концепцию можно сразу разворачивать в серию комиксов. Тем более что главной героиней там будет принцесса Луна. Вот пьесу такую рано ставить. Пол зала разбежится при первом появлении отрицательного персонажа, а вторая половина – в первой сцене с расчленёнкой. Ну, пьеса дело будущего. Что касается наброска «Судная ночь», то тут я не совсем понимаю философскую подоплёку. «Нет судьбы, кроме той, что мы творим сами», конечно сильная фраза. Персонажи сталкиваются с дилеммой: попытаться изменить будущее, понимая, что само путешествие во времени гарантирует, что события, которые они стремятся изменить, произойдут. Это я понял. Но простые пони этого не поймут! Их судьба всецело в милостивейших хуфах диархов, и никак иначе. Так что, эту историю пока придётся отложить на неопределённый срок. Теперь про «Попаданца». Полный восторг, друг! Монстр-убийца, прямоходящий мясоед, попавший в Эквестрию из другого измерения, где таких целая планета. Психология выписана отлично, меня до печёнок пробрало! А как ты придумал его верхние конечности с мерзкими «пальцами», напоминающими паучьи лапы? У тебя богатое воображение, дружище, я даже завидую по-хорошему…»

Главка 4. Счастливый случай

Необычное произошло за два с половиной часа до заката. Оно было следствием ночного извержения действующего вулкана в горах, отделяющих Бесплодные Земли от Глухого Заболотья. Водяной пар, несомый юго-западным ветром и смешанный с пылью и вулканическими газами, окутал смогом значительную часть предгорий, где прятался Макс. Видимость упала вначале до 500 скачков, а затем до 300.

Пони растолкали крепко спящего Человека, наперебой объясняя происходящее.

— Раскочегаривайте топку! – скомандовал тот и прошёл на кухню, чтобы умыться и попить воды. – Лучшего и быть не может.

Через 25 минут фургон с трудом выбрался из-под дерева и медленно направился на юг, ведомый Киной. Через шесть переходов автомобиль действительно выбрался на дорогу.

— Поворачивай налево и газуй! – приказал Макс. – Будем надеяться, что они не построили баррикаду в тоннеле.

Сам он открыл дверь наружу, высунулся и задрал голову кверху.

Дирижабль Королевской стражи был тут, парил скачках в двухстах от поверхности и чуть в стороне от дороги. Вокруг и чуть ниже суетились погодные пегасы, и смог на глазах редел.

— Вовремя мы, — пробормотал попаданец и захлопнул дверь.

Выветренная и разбитая дорога из когда-то плотно пригнанных друг к другу гранитных плит через переход нырнула в лес, пошла на подъём. А ещё через два перехода оказалась стиснута стенами узкого ущелья. Стало существенно темнее, на дороге начали попадаться камни, и земнопоня сбросила скорость до 15 переходов в час.

— Кина, остановись, — сказал Макс. – Я поведу.

Усевшись за руль, попаданец всмотрелся в лица подруг.

— Дальше может быть опасно. Если не хотите рисковать, то можете выйти здесь. Вас скоро найдут. А там… скажете, что я вас удерживал угрозами… или связал.
— Ну, ты что, Макс! – Монис подошла вплотную, игнорируя тяжёлый дух от давно не мывшегося человека. – Мы же друзья.

Она протянула хуф для приветственного удара, тут же рядом оказался хуф Кины, и земнопоня подтвердила лаконично:

— Мы все друзья.

Попаданец хмыкнул, стукнул легонько кулаком по протянутым хуфам и вроде даже повеселел.

— Как же нам быть друзьями, если не было обнимашек и дарения яблок друг другу? И, кстати, пузики я вам тоже не чесал.

Кина фыркнула, а Монис даже на круп села, чувствуя как стремительно краснеет:

— П-пузики?

Земнопоня прыснула.

— Да он так шутит, подруга.
— Шучу, — подтвердил Макс, расплываясь в улыбке. И тут же серьёзно напомнил: — Лучше сядьте сзади и крепче держитесь.

---

Буквально через пятнадцать минут фургон вынырнул из поредевшего смога. Плавный поворот, и впереди открылся мрачный зев древнего туннеля. Гранитная отделка зева местами обсыпалась, но Макс умудрился филигранно провести массивный автомобиль через поросшие травой обломки, всего пару раз зацепив их днищем. Тут он и остановился, дёрнув рукоять ручного тормоза.

Кромешная тьма впереди гипнотизировала взгляд и одновременно пугала. Но Макс спокойно вылез наружу, прихватив налобный фонарик.

— Как же мы дальше поедем? – изрекла Монис очевидный вопрос.

Но вместо какого-либо ответа прямо по курсу фургона вспыхнул яркий магический свет и громкий голос произнёс:

— Никому не двигаться именем Луны!

Пони взвизгнули, а из темноты нарисовалась фигура фестрала во всём чёрном. К удивлению подруг, глядящих наружу через лобовое стекло, Макс спокойно подошёл к ночному поню и они стукнулись кулаком и хуфом.
— Здравствуй, дружище. План в силе?
— Здравствуй, Максим. Небольшие изменения, — спокойно сказал Зул. – Гвардия успела выставить пост на выезде из туннеля. Я поеду вперёд, ушлю солдат подальше именем Луны, и останусь вместо них. Тогда ты сможешь спокойно проехать. С кобылками в фургоне всё в порядке?
— Конечно. Я предложил им остаться, но они решительно отказались. Вся эта дружбомагия и прочие чувства…
— Лучше бы им… Впрочем, ладно. Раз я выбываю из игры на следующем этапе, то тебе теоретически сможет помочь пегаска… Монис, да?
— Думаю, я просто прыгну. Монис – почтовый пегас, грузоподъёмность не та…Что ж, едем! – подытожил Макс. – Надеюсь, обойдётся без потерь среди поней.

   Фестрал кивнул и снова канул в непроглядную темноту туннеля. Человек вернулся в салон.

— Это был настоящий Пони-в-Чёрном? Почему он не арестовал тебя? – посыпались вопросы поней, не слышавших тихий разговор старых друзей.

Яркий свет, слепивший беглецов, погас, но тут же зажёгся жёлтый магический светильник на корме автомобиля, стоявшего, как оказалось, в сорока скачках впереди. Гулкое эхо размножило стрекотание трёхцилиндрового двигателя внутреннего сгорания, и габаритный огонь начал удаляться.

— Это был Зул Хувс, тот самый друг и мой куратор, о котором я рассказывал, — пояснил Макс, снимая фургон с «ручника» и медленно трогаясь.

Пони затараторили, переполняемые эмоциями, но Макс шикнул на них. Вождение в полной темноте с ориентацией только на единственный габаритный огонь впереди требовало от него полной сосредоточенности.

---

— Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят, — досчитал серый желтоглазый единорог в полном доспехе Королевской стражи, сидящий на крупе и прикрывший глаза передними хуфами. – Я иду искать! Кто не спрятался, я не ви… Ай!

Он повалился на бок от сильно толчка в плечо, но тут же вскочил на ноги. Перед ним стоял смурной незнакомый фестрал во всём чёрном с эмблемой полумифического подразделения «лямбда» на груди.

— А где второй? – задал резонный вопрос фестрал. Посты и патрульные группы обычно состояли минимум из двух стражей.
— Не знаю. Вообще нас тут трое.

Жёлтые глаза с вертикальными зрачками начали наливаться гневом.

— Зови их, рядовой!
— Хаг!.. Золин!.. – крикнул единорог в сторону кустов по обеим сторонам ущелья и добавил заискивающе: – Извините, мы просто… в прятки...

Он потупился под взглядом фестрала и заорал с удвоенной силой:

— Хаг! Быстрее сюда!

Но неведомого Хага опередил ещё один фестрал, выпорхнувший из-за скального карниза скачках в пятидесяти дальше по дороге. Он тоже был в полном доспехе (даже шлем с боевым рогом-шипом был застёгнут под подбородком), но уже Ночной стражи, с полагающейся эмблемой молнии на груди и косой широкой полосой на правом накопытнике, говорящего о том, что носитель доспеха – сержант. Он приземлился напротив агента в чёрном и подбоченился.

— Агент Зул Хувс, подразделение «Лямбда» Её высочества Луны, – веско произнёс фестрал-агент, прерывая возможный шквал ненужных вопросов, агрессии или негодования.
— Я сержант Комета Золин. Чем обязаны, агент? – недоверчиво скривился обычный фестрал.

Тут подоспел третий… хм, член дорожного поста, сооружённого из двух скальных обломков размером с автомобиль и походной кибитки. Эта была жёлтая земнопоня с зелёными глазами в звании сержанта. В специальном чехле на её спине находился невзведённый арбалет.

— Сержант Веста Прочная-Подкова. Я там… в засаде сидела.
— Я вас освобождаю от текущего задания, – спокойно ответил Зул, оглядывая всех троих любителей пряток. – Возвращайтесь в своё расположение. По возвращении доложите командирам, что я наложил на вас минимальное денежное взыскание.

Фестрал-сержант набычился, подрагивая кончиками крыльев, и машинально среагировав на это, слегка засветился рог единорога.

— Отставить!!! – рявкнул Зул так, что эхо заревело в ущелье бешеным виндиго. Он моргнул, и в вечернем сумраке ущелья незадачливая троица стражей явственно узрела светящуюся призрачным голубым светом отметку в глазах агента. Метку самой принцессы Луны, которая могла быть получена только непосредственно от диарха Эквестрии. И выдавалась отметка (вместе с умением её призывать) только при назначении на важную должность, дабы служить подтверждением доверия со стороны принцессы. – Вы знаете, что это?
— Конечно… Да… Прошу прощения за своё поведение, — забормотали стражи, припадая на одно переднее колено.
— Свободны, — повторил Зул и отвернулся, глядя в тёмный зев туннеля, где он оставил автомобиль и откуда вылетел менее пяти минут назад.

Стражи молча засуетились. Золин впрягся в кибитку, Прочная-Подкова запрыгнула внутрь. Единорог сотворил антигравитационное заклинание на кибитку и тоже полез внутрь. Фестрал-сержант кинул косой взгляд в спину замершему агенту и медленно полетел над дорогой в сторону моря.

Зул же достал из сумки блокнот, помедлил немного и начал писать:

«Занял пост на выезде из заброшенного туннеля. Тут несли службу два раздолбая Вашей сестры и один сержант Ночной стражи. Отослал их в свои расположения».

Ответ от Луны пришёл только через три минуты:

«Молодец, Зул. Надеюсь на тебя. Я не могу сейчас сорваться. Сестрица устроила Гранд Галопинг, и я уже два часа тут отплясываю, наряженная как ёлка. А через 20 минут ещё луну надо поднимать».

Фестрал быстро написал: «Не беспокойтесь, Ваше высочество. Я всё улажу», сунул ручку в специальный держатель на ободке блокнота и поспешил к автомобилю, оставленному в туннеле, за двести скачков до выезда наружу. Где-то там, в темноте и напряжении ждал Макс.

---

Кромешная темнота и ожидание без возможности повлиять на ход событий больше подействовали на поней, чем на Макса. Человек привычно мычал про себя «Ом саи рам», то протягивая букву «м» в первом слове мантры, то букву «а» — в последнем.

Монис и Кине было трудней. Поначалу они еле слышно перешёптывались, а потом замолкли, загипнотизированные темнотой, тишиной и еле видным впереди габаритным огоньком автомобиля фестрала.

Однако на трёхкратное помаргивание габарита Макс среагировал первым. Они так договорились с Зулом. Трёхкратное помаргивание – всё нормально; двухкратное – проблемы, действовать по обстановке; выключение габарита – пора сматываться или… умирать. Живым возвращаться в чёртов бункер Макс не собирался.

   Медленно выехав из туннеля, и остановившись перед скальными обломками, загораживающими дорогу, он отметил, что ночь уже почти наступила.

Зул приткнул свой автомобиль в притирку к стене ущелья и явно готовил к использованию какой-то кристалл; без единорога по другому нечего было и думать сдвинуть многотонные куски гранита хоть на сантиметр. Вот он легонько стукнул кристаллом по боку здоровенного валуна, тот окутало зеленоватое сияние метаматерии, а между кристаллом и валуном образовалась похожая на тонкое щупальце связь. Ночной пони невысоко взлетел и словно на верёвочке потащил валун за собой. Заряда магии хватило всего на четыре-пять скачков, и кусок гранита с грохотом и сотрясением почвы упал вниз. Но путь теперь был свободен.

Макс дёрнул рычаг «ручника» и выбрался наружу.

— Зул, дружище, словами не передать, как я тебе так благодарен! – сказал он фестралу. – Без тебя ничего бы не вышло. Ни-че-го. Горжусь, что дружил с тобой!
— Перестань, Макс. Это взаимно. Общение с тобой обогатило меня новыми знаниями и чувствами, а быть твоим куратором стало самой интересной работой на свете. В конце концов, именно ты открыл мне глаза на то, что я – гей.
— Обнимемся, — резюмировал попаданец.

Фестрал встал на задние ноги, и они застыли так на долгие двадцать секунд, аккуратно похлопывая друг друга по спинам и слегка потираясь щеками. А в фургоне Кина с квадратными глазами тихо спросила у подруги:

— Ты тоже это видишь?!

Тем временем друзья попрощались, и Макс вернулся в фургон. На его лице отблёскивали уродливые очки, крепящиеся к голове широкой упругой лентой.

— Прощальный подарок Зула, — пояснил человек поням. – Зачарованные кристальные линзы, усиливающие световой поток. Сделаны на ферме камней Сирбов где-то на границе с Зебрикой. Теперь дорога будет лёгкой!
— Можно мне… — начала Кина, но Макс сразу перебил:
— Позже, когда углубимся в лес, я пущу тебя рулить.
— А как же Зул? – поинтересовалась Монис, едва Макс тронулся. – Он же должен тебя ловить, как я поняла…
— Он любимчик Луны, но разочаровался в ней. В методах её работы, в её отношении к поням и к ludyam. Он перестал её бояться. – Человек говорил, не отводя взгляд от дороги, из-за чего голос звучал слегка отстранённо и зловеще, будто кто-то рассказывал историю на Ночь Кошмаров. – За плотную и плодотворную работу со мной принцесса обещала ему дворянский титул. Обещала и обещала… последние семь или восемь лет. Теперь пообещала титул за мою поимку живым или мёртвым. Но Зул не променяет настоящую дружбу на титул. Вот так.
— Но почитание Луны у Хувсов в крови. Это древний род, который…
— Я знаю. Не читай мне ненужную лекцию.

Монис умолкла. То ли обиделась, то ли задумалась.

— Если принцесса узнает, что её любимчик – предатель, его ждёт конфискация имущества и изгнание из Эквестрии, — тихо сказала Кина, но Макс услышал сквозь шум двигателя.
— Изгнание из Эквестрии – это юридическая фигура речи. На самом деле изгнанников просто убивают, а тела кремируют.
— Не может быть! Ты не можешь такого знать, — возмутилась земнопоня, а пегаска поддакнула:
— Ты не обижайся, Макс, но ты в бункере сидел 18 лет, откуда тебе знать, как реально действует наша исполнительная власть?
— Я лично общался с эквестрийской властью во плоти – с вашими диархами. И не раз.
— Ну и… я не буду продолжать бессмысленный спор, — сказала Монис нервно, а Кина просто фыркнула.

---

Даже сказка сказывается не быстро, а уж ночной путь по давно не ремонтированной дороге занял у необычной троицы всю девятичасовую ночь. Кина мужественно вела автофургон два раза по полтора часа, дав Максу немного поспать. Полчаса за рулём провела и Монис, но она так нервничала и едва плелась, что земнопоня решительно прогнала подругу из-за руля.

Огненное Болото впечатлило всех. Древний морской залив был заболочен миллионы лет назад, миллиарды тонн биомассы гнили в жарком климате, выделяя метан и другие горючие газы, которые по разным причинам светились и самовоспламенялись. Местами высокая, сделанная на совесть насыпь дороги просела до уровня стоячей воды, но нигде ещё не ушла в неё. Застрять посреди ночного болота без транспорта было последним, чего бы хотели и пони, и человек.

Ни одного поселения, ни одного крупного животного, ни одного пони не встретилось на протяжении всего пути до восточного побережья Моря Селестии. Вернее, древняя дорога не доходила до побережья. Там, где болото вновь сменялось лесом, она резко поворачивала на север, к Заливу Подковы. Но свежий, пахнущий солью ветер, сообщил человеку, что море близко.

Макс уже полчаса, как снял магические очки. Разгорающаяся позади заря неплохо освещала окрестности. Подъём дороги здесь прекращался, а в редкие просветы среди деревьев была видна большая вода в призрачной дымке. Человек съехал с дороги под кроны лиственных деревьев, остановил фургон и с кряхтением выбрался наружу.

— Дальше ножками, — пробормотал он, поливая мочой высокую траву, и пошёл готовить свой последний эквестрийский завтрак.

Главка 5. Закрывая книгу

Омлет из десятка яиц с луком и последним помидором, вечно-неизменная овсяная каша, по яблоку каждому и крепкий сладкий чай. Макс оглядел дело рук своих и растолкал спящих тяжёлым сном поней, присев между коек на корточки. Пони очень пугались, если просыпались, а над ними кто-нибудь нависал. Даже и так Кина дёрнулась, ударившись головой о стенку фургона, и диковато скосила глаза.

— С добрым утром, друзья, — пафосно изрёк Макс, вставая на ноги. – Завтрак готов. Идите жрать, пожалуйста!

Последние двое суток тряской езды, отсутствия привычного комфорта, нервного напряжения и рваного сна плохо сказались на подругах. Настроение упало ниже отметки «Норма», головы были тяжёлыми, любопытство иссякло. Теперь Монис в полной мере понимала, что комиксы про Дэринг Ду – выдумка от начала и до конца. Невозможно «приключаться» и выглядеть при этом на все сто процентов, будто ты только что выспалась на мягкой постели и посетила салон красоты. Пегаска даже закинула в рот большую таблетку аспирина, чтобы побыстрее избавиться от головной боли. И как раньше магически неграмотные или обделённые магией пони жили без аспирина? Заваривали цветы таволги. Нужно было выпить чуть ли не ведро, чтобы достичь того же эффекта, что и трёхграммовая таблетка.

Макс, посмотрев на упаковку таблеток, только хмыкнул, унося пустую посуду в мойку.

— Прогресс не остановить, — сказал он, вернувшись. – Даже в Эквестрии.
— Что ты имеешь в виду? – вяло спросила Кина.
— Вы знаете, что ваши диархи являются монополистами на все знания, полученные от ludey? И бóльшая часть прибыли от внедрения новых технологий поступает непосредственно им. Паровая машина, подшипник качения, газогенератор, электрогенератор постоянного тока, радио, телефон, комиксы, тяжёлая музыка, перьевая авторучка… А технология синтеза ацетилсалициловой кислоты – это мой дар поням.
— Хм-м… здóрово, конечно, — сказала Кина. – Скажи-ка лучше, что ты будешь делать дальше? Тут рядом откроется портал в твой мир? Или за тобой приплывёт корабль педобиров, чтобы увезти на Дикий север? Или третий вариант?..

Попаданец замер, оперевшись руками на стену. Потом, словно приняв какое-то решение, повернулся к подругам:

— Мне некуда возвращаться. Все ludy, попавшие в Эквестрию, на Земле умерли. Я же говорил, что в меня попала молния?

Пони молчали.

— Не знаю точно, что у вас говорят о посмертии, эта информация от меня почему-то утаивалась… Но у меня был знатный приход. Яркий извивающийся и искрящийся туннель, необычные ароматы, которые имели цвет, цветные полосы, звучащие как струны, какие-то жуткие рожи, тянущие ко мне щупальца… И вот я уже задыхаюсь от боли в незнакомом лесу посреди круга выжженной земли. Всё, что я узнал о посмертии за 39 лет жизни на Земле, говорило мне, что я умер. Потом Зул, когда мы стали друзьями, рассказал по секрету, что другие ludy, среди которых было двое самоубийц, рассказывали своим кураторам то же самое. Один в один. Это не может быть совпадением. Мы все умерли. – Макс помолчал и продолжил. – Следующие 18 лет я жил как бы в долг, получается… а теперь просто пришло время умереть по-настоящему. Или продолжить trip… Кто знает?
— Погоди… Так ты приехал к морю, чтобы… — Монис вскочила на ноги на своей койке. – Чтобы совершить самоубийство?!.

Человек чуть развёл руками:

— Лунозадая принцесса не оставила мне выбора. Единственное, что я смог – выбрать место и способ.
— И ты так спокойно об этом говоришь! – воскликнула Кина. – Но… так нельзя! Можно как-то по-другому…
— Нельзя по-другому, — мягко сказал Макс. – Да вы не парьтесь! Я всё предусмотрел. Полюбуюсь на море, а потом выкурю забойный косяк с ядошуткой и – фьють. Кстати, вам со мной идти не надо. Я и так вас расстроил.

Губы Кины задрожали.

— Н-нет… не надо, Ма-акс… Монис, ну скажи ему…

Пегаска хлюпнула носом, но отрицательно покачала головой, глядя в пол:

— Он старше нас обеих вместе взятых. И принял это решение не с бухты-барахты. Я… верно говорю, Макс?

Человек, доставший из кармана штанов тонкую коробочку, сделанную, судя по цвету и текстуре из обсидианового дерева, подтвердил:

— Всё верно. В общем… долгие проводы – лишние слёзы. Прощайте, кобылки. Приятно было с вами познакомиться! Извините, если что не так… И подождите пол часика, прежде чем трогаться. Кстати, можете по этой дороге ехать дальше. До Залива Подковы доберётесь часа через два. Там рыбацких посёлков полно…

Миг – и Человек исчез из поля зрения, выбравшись наружу. А Кина плюхнулась на живот, закрыла глаза хуфами и в голос зарыдала. Монис, у которой тоже слёзы подступали, кинулась утешать подругу.

---

   Продираясь через густой подлесок по пути к берегу моря, Макс поначалу был сосредоточен и сильно потел. Особенно жарко было голове под плотным платком, скрывающим его от всевидящей магии диархов. Потом вошёл в ритм и поймал себя на том, что в мозгу по кругу звучит мелодия и слова одной из любимых англоязычных песен: «Mamasaid» группы Metallica. Видимо, подсознание тоже смирилось с решением человека и вытолкнуло на поверхность наиболее эмоционально подходящий текст, который он начал напевать себе под нос:

Mama, she has taught me well
Told me when I was young:
«Son, your life's an open book
Don't close it before it's done.
The brightest flame burns quickest»
Is what I heard her say.
A son's heart's owned to Mother
But I must find my way[1].

Максим когда-то, целую жизнь назад, занимался с самоучителем игры на гитаре. Освоил дворовые три аккорда, исполнял простенькие чужие хиты под настроение, а потом перегорел. Да и голоса не было. Однако сейчас подушечки пальцев словно наяву ощущали бронзовые завитки струн дорогой гитары, на которой ему довелось как-то сыграть в гостях.

Морская ширь распахнулась перед попаданцем неожиданно, хотя при планировании побега Зул показывал ему несколько фотопроекций восточного побережья моря Селестии, да и крики чаек было слышно издалека. Очень похоже на побережье Крыма. Немного другая растительность, но впечатляющий сорокаметровый обрыв оказался на месте. Здесь море и оглушало, и освежало, и ошеломляло. Закружилась голова, и Макс машинально отступил от края. Проклятое, подсевшее с возрастом зрение, с которым тесно связана работа мозжечка! А ведь раньше высоты не боялся. Переборов себя, попаданец сел на краю обрыва, где не было травы, а суховатый грунт был сдут со скалы постоянно дующими ветрами.

Первоначально Макс очень хотел искупаться в море, чего был лишён уже пару десятков лет. Но – увы! – здесь безболезненно добраться до воды не представлялось возможным. А искушать судьбу, бродя часами при свете дня и выискивая спуск и подходящий пляж, он не хотел. Очередной компромисс с судьбой, ага…

Он минут пять наслаждался прохладным ветром, пахнущим солью, затем достал из кармана штанов портсигар – подарок Зула, в котором было две самокрутки. Основа – листья мать-и-мачехи, но примерно половина – сушёные листья ядовитого для поней плюща из Вечнодикого Леса. Крышесносная вещь. Зул иногда подкидывал Максу самокрутку, когда тот начинал впадать в депрессию и «Ом саи рам» не помогала. В малых концентрациях ядошутка вызывает у людей эйфорию на 2-3 минуты, а затем очень быстрое засыпание. Ну, а в такой… Макс очень надеялся, что ничего не почувствует, когда упадёт с обрыва вниз.

Фосфорная спичка поней могла гореть и под дождём, не то, что на ветру. Максим с удовольствием затянулся, вдыхая пряный и ощутимо плотный дым. Подержал в лёгких, сколько мог. Хотел выдохнуть плавно, но внезапно ощутил внутри разгорающийся пожар. Выдохнул быстро и закашлялся.

— Ох, ты ж, бля! – весело сказал он по-русски, чувствуя, как его забирает, а огонь внутри делает сильнее и увереннее. Горизонт слабо качнулся, а зрение обрело утерянную остроту. Попаданец с несчастливым номером тут же затянулся снова и встал, ощущая зов пустоты под ногами. Ещё одна затяжка – и горизонт призывно качнулся навстречу. Пора было закрывать книгу своей жизни.

---

Когда богиня ночи выскочила из магического телепорта, Зул даже не вздрогнул. Рано или поздно это должно было произойти. Пока всё шло по плану.

Принцесса Луна только под утро смогла сбежать с Гранд Галопинг, от сестры и бесконечных разговоров с дворянами, поэтому перед подчинённым предстала действительно разнаряженная, как ель на День согревающего очага: серебряные накопытники с бриллиантами; шёлковые кружевные чулки и попонка, превращающаяся в непрозрачную длинную юбку ниже Метки; ожерелье, серебряная корона и две заколки в гриве с рубинами, сапфирами и гранатами; грива и хвост словно присыпаны крошечными звёздочками. Всё сверкало, переливалось, ошеломляло великолепием и богатством. Вместе с Луной надвинулось облако прохладных ароматов ночных цветов, щекочущих ноздри и бодрящих.

Фестрал тут же низко припал на оба передних копыта:

— Моя принцесса!
— Зул, докладывай. Почему монстр ещё не пойман?

Агент «Лямбды» выпрямился. Теперь они с принцессой смотрели друг другу прямо в глаза – она была крупнее большинства кобыл.

— Он не проезжал и не проходил здесь. Из штаба новых ориентировок не поступало.
— Ты же уверял меня, что здесь его единственный путь, — раздула ноздри Луна. – Так, где же он? Где фургон этих туристок?
— Ваше высочество, рано или поздно мы его поймаем. Погодные пегасы повсюду. Даже если он затаился где-то в лесу…
— Объясни ещё раз, почему монстр едет к морю? – нетерпеливо перебила Луна, пристукнув передним хуфом.
— Из доверительных разговоров с ним я сделал вывод, что ему надоело жить так, как он живёт. Он состарился, начал страдать от возрастных болячек. И просто хотел оказаться на воле, увидеть тёплое море… Такое же, как на его родине.
— Это я уже слышала! Но что потом?
— В одном я убеждён точно – Макс не причинит вред пони. Но не знаю, как он поступит дальше. Психологи уверяли меня, что ухудшение его эмоционального состояния, коммуникабельности и стрессоустойчивости связано с возрастными изменениями и долгим нахождением на одном месте. В докладной записке за прошлый месяц на Ваше имя я указывал на это и рекомендовал свозить его на пляж в район Балтимара на пару суток. Если бы меня послушали, то с большой вероятностью побега удалось бы избежать.
— Ты прикрываешь собственный круп, — констатировала Луна, недовольно сверкнув своими глазами цвета хризопраза. – И ты разочаровываешь меня, Зул. Я хотела дать тебе высшую форму допуска, поскольку в тактической обстановке ты разбираешься лучше меня. Но теперь этому не бывать! Мы ещё устроим разбор полётов после завершения этой безобразной операции.

Принцесса помолчала, собираясь с мыслями:

— Оставайся здесь, будь на связи. Я полечу к морю.
— Слушаюсь, моя принцесса! – всё так же спокойно кивнул фестрал.

---

Выплакав слёзы разочарования и обиды на не радужное устройство мира, Монис и Кина начали собираться в дорогу. Умылись, раскочегарили потухшую топку газогенератора, за руль села пегаска. Кина так и оставалась немного не в себе, бросая украдкой взгляды на стену леса, словно хотела сорваться и побежать туда вслед за ушедшим попаданцем. Обычно такое состояние подруги лечилось чем-нибудь сладким. Вздохнув, Монис сходила к кухонному шкафчику и принесла земнопоне литровую банку с остатками джема и ложку. Сунула в копыта, погладила по голове и ненадолго прижалась щекой к её щеке. Открыла рот, но тут же и закрыла. Что ни скажи, а любая фраза сейчас может вызвать новый поток слёз и новую задержку.

Потрёпанный и поцарапанный фургон с трудом выбрался на дорогу. Монис включила переднюю передачу и тронулась на север, в сторону Залива Подковы. Не успели подруги проехать и двух переходов, как перед фургоном пронеслась тёмная фигура с развевающейся гривой, напоминающей лоскут ночного неба. Монис со всей дури вдавила педаль тормоза в пол, а Кина выронила банку и больно ударилась правой ногой о переднюю панель.

Когда пони выпрямились, то увидели стоящую перед автофургоном принцессу Луну.

— Выходите, кобылки! – раздался громкий голос аликорна, явно усиленный с помощью магии. – И ничего не бойтесь.
— Пошли-пошли!.. – затолкались подруги в узком проходе, стараясь побыстрее выполнить приказ одной из своих живых божеств.

Они вывалились из двери фургона под яркое солнце и замерли перед принцессой, от которой исходила мощная властная энергетика. Ей искренне хотелось услужить, даже если это служение потребует всего лишь стать конским яблоком под её божественным копытом. Разумеется, у Кины из головы сразу же вылетели все язвительные вопросы к царствующей особе, касающиеся Человека.

— Монстра с вами нет? Вы в порядке?
— Монстра? – глупо переспросила земнопоня, озабоченная лишь стискиванием задних ног, чтобы не описаться от волнения, а Монис пихнула подругу и припала на передние ноги в глубоком поклоне:
— С нами всё в порядке, Ваше высочество. Человека с нами нет.

Кина опомнилась и тоже сделала глубокий поклон.

— Встаньте! – величественно произнесла аликорн. – А теперь говорите мне правду и ничего не утаивайте. Человек был с вами? Может, ещё пони-будь?
— Да, ваше высочество, — с готовностью подтвердила Монис. – Был только Человек, попаданец, как он сам сказал. Но он ушёл в лес. Туда, к морю.

Пегаска махнула хуфом и вновь раболепно уставилась на Луну.

— Как давно это было?

Подруги переглянулись.

— Мы не смотрели на часы… — начала Монис, но Кина перебила подругу:
— Почти час назад, ваше высочество.
— С-сено!.. – с чувством выдохнула принцесса и взвилась в воздух. – Ни с места отсюда! Я с вами ещё не закончила.

Поднявшись почти вертикально на высоту около пятидесяти скачков, Луна оценила расстояние до моря и телепортировалась, только чтобы увидеть, как в трёхстах скачках от неё крошечная с такого расстояния фигурка человека касается бурных волн с клочьями грязной пены на гребнях. Аликорн кинулась туда, едва не сбив двух большущих белоснежных чаек, но напрасно вглядывалась в волны. Ни крови, ни клочка одежды. Тело наверняка всплывёт, но это будет потом, а сейчас… Луна закричала. Громко, яростно, как может кричать богиня, не привыкшая проигрывать даже в мелочах. С рога сорвалась молния и вонзилась в волны, выбросив высоченный гейзер пара. Принцесса выругалась грязно и взвилась в небо. Хотелось пони-будь убить, втоптать в землю и при этом видеть покорность и обожание в глазах. Зулу не выкрутиться! Даже если он напрямую не виноват.

Приземлившись перед автофургоном, принцесса ночи увидела в глазах двух молоденьких дурочек из провинции то самое обожание, трепет и страх, о котором только что думала. Это отрезвило Луну.

— Смотрите на кончик моего рога, — приказала она персиковой и серой поням, одновременно произнося про себя запрещённую для всех, кроме диархов, формулу магии разума. Коротко полыхнула вспышка метаматерии, коснувшись глаз Монис и Кины. Пони расслабились, веки их глаз закрылись. Они синхронно плюхнулись на крупы, раскинув задние ноги и так замерев, сразу став похожими на ростовые плюшевые игрушки. Когда они очнутся спустя непродолжительное время, в их памяти не останется событий, связанных с ночным ДТП, попаданцем и принцессой Луной. Подсознание потом достроит связи между лакунами в воспоминаниях, и они будут искренне считать, что сбились с пути в Бесплодных Землях и на старую дорогу Оборотней выехали случайно.

Луна помедлила. Эх, всё приходится делать самой! Она вошла внутрь фургона, брезгливо принюхиваясь. Проклятой старой обезьяной провоняло тут всё! Она быстро осмотрела все шкафчики, заглянула в седельные сумки туристок, в отделение для документов на передней панели. Растёрла в порошок все фотокристаллы, не утруждаясь проверкой содержимого. Наконец, с помощью телекинеза нашла под пассажирским сиденьем единственную, кроме запаха, улику. Какая-то из поней не без таланта простым карандашом изобразила в профиль Максима, сидящего на месте водителя, держащего мощными руками руль и сосредоточенно смотрящего перед собой. По нижнему краю листа шла размашистая надпись: «Порой надо идти ва-банк».

Принцесса ночи фыркнула, и лист бумаги в мгновенной вспышке превратился в невесомый пепел.

К О Н Е Ц

---

[1] Объясняла мне мама,
Когда был молод я:
Сынок, жизнь ведь как книга,
Дочитай до конца.
Чем ярче будет пламя,
Тем прогорит быстрей.
Сердце хочет быть ближе к маме,
Но я пойду к судьбе своей.