Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят: Похититель душ

Тук-тук-тук пробил час

После долгого празднования дня своего рождения спокойное времяпрепровождение с мамой было как раз тем, что нужно Сумаку. Знакомые, мягкие прикосновения и тихие, успокаивающие голоса; голос принцессы Селестии, доносившийся из патефона, был самым громким, но не слишком. Это была его любимая мотивационная пластинка — та, где Принцесса Селестия словно обращалась непосредственно к нему, хотя, возможно, в этом был смысл.

Как это часто бывало, именно в такие моменты Сумак мог лучше всего думать. Он думал о великом, о глубинном, о большом, о том, что требовало размышлений. Бывали моменты, когда Сумак сам поражался своим мыслям и удивлялся собственным размышлениям.

Огонь в колоснике не горел — было слишком тепло, да и не было нужды. Стояла теплая весенняя ночь, достаточно теплая, чтобы открыть окна. Даже слишком теплая для чая или какао. Запах теплого дерева щекотал ему нос — запах, который ассоциировался у Сумака с домом. Когда-то это была повозка. Это был дом. Но этот дом, с его деревянными деталями, тоже имел этот теплый деревянный запах, который он находил таким приятным.

Деревянные полы так легко царапались, и бедная Мегара ничего не могла с собой поделать.

— Как земные пони чистят свои очки?

Вопрос Сумака внес разрушительный хаос в тишину комнаты. Стул у патефона скрипнул, когда Твинклшайн села прямо, и к её глазам вернулось внимание. Трикси закрыла книгу — судя по всему, книгу заклинаний, — и раздался тихий шорох, когда страницы встретились друг с другом. Лемон Хартс прекратила поглаживать шею; она отстранилась, села и издала любопытный звук в глубине горла.

Лишь голос Селестии как ни в чём не бывало продолжал доноситься из патефона.

— Мои очки постоянно пачкаются. Всякие брызги. Я просто использую заклинание, и они снова в порядке. Но земные пони? Как они поддерживают свои очки в чистоте?

— А… а ты не пробовал спросить у кого-нибудь из своих одноклассников-земнопони? — В нерешительном вопросе-предложении Лемон Хартс прозвучал слабый намек на беспокойство.

— Я не могу этого сделать. — Понимая, что задал слишком серьезный вопрос, Сумак опустил голову и стал пристально изучать узор пейсли на диване. — Единорог спрашивает земного пони, как те следят за чистотой своих очков. Это звучит по-племенному. Это хуже, чем… э-э… неважно.

— Это действительно звучит немного бесчувственно. — Твинклшайн наклонилась вперед, ее глаза на секунду посмотрели в сторону Трикси, а затем ее взгляд вернулся к Сумаку. — Так вот, ты говорил. Что именно хуже? Что-то случилось?

Поморщившись, Сумак понял, что сказал слишком много. Его мать будет настаивать на своем, и от этого никуда не деться. Как по команде, принцесса Селестия заговорила об отважной решимости перед лицом невозможных трудностей. Он поднял голову и посмотрел вверх, но пронзительный взгляд Твинклшайн был слишком тяжел для него, и он вернулся к своим занятиям с принтом пейсли.

— Твайлайт была не права, ясно? Бывают плохие вопросы. Я задал один.

— Сумак Эппл, — Трикси глубоко вздохнула, возможно, пытаясь набраться терпения, — что ты сделал?

— Подожди… Я думаю, что то, что Сумак интересуется, как поступают другие виды пони, не так уж и плохо. — Лемон Хартс подняла копыто, чтобы отвлечь Трикси от допроса. — Он просто любопытный жеребенок. В нем больше любопытства, чем считается здоровым, но Твайлайт хочет, чтобы мы поощряли это во имя ее собственной довольно нездоровой любознательности. — Желтая кобыла прочистила горло, подтянула Сумака ближе и потрепала его гриву копытом. — Спросить, как земные пони поддерживают чистоту своих очков, — это познавательно, Сумак. А вот твой другой вопрос… что случилось?

— Я задал Пеббл научный вопрос…

— Фух, кажется, это не так уж и плохо, — промурлыкала Твинклшайн, опускаясь обратно в кресло. Вырвался долгий облегченный вздох, и перламутровая кобыла захихикала. — Что может быть плохого в научном вопросе?

— Теперь, когда я думаю об этом, мне нужно перестать спрашивать, как поступают земные пони.

— Сумак? — Лемон Хартс слегка встряхнула жеребенка. — Сумак, милый, что случилось? Вы с Пеббл поссорились?

— Пеббл не носит очки, и я ее об этом не спрашивал.

— Ну вот. — Трикси закатила глаза. — Избегание. Мы будем здесь всю ночь. Мы можем закончить это до того, как уснем?

— Да… Трикси права. Я не хочу, чтобы это тянулось часами, пока ты пытаешься расслабиться, Сумак. Выкладывай. Может, мы тебе поможем. — Твинклшайн снова села прямо, и ее передние ноги легли на ручки кресла.

— Во время Большой Оттепели, когда мы застряли внутри, потому что все было так грязно, мне стало любопытно, и я задал Пеббл, как мне показалось, умный вопрос. Это было совсем не умно, но в тот момент мне показалось, что это хорошая идея…

Трикси сделала копытом круговой поступательный жест:

— Продолжай, Сумак.

— Я спросил у Пеббл, как земные пони поддерживают свою задницу в чистоте, после того как покакают…

— Клянусь звездами Луны! — Трикси ударила копытом по лицу так сильно, что раздался звук.

— Мои глаза закатились так сильно, что я уверена, что увидела свой собственный мозг, — заметила Твинклшайн, приходя в себя после эпического оцепенения. — Сумак, о чем ты думал?

— О чем-то большом, — ответил жеребенок, пытаясь отползти от Лемон Хартс.

Ничего не говоря, Лемон Хартс подхватила Сумака, перевернула его на спину, а затем обняла передними ногами. Она прикусила губу, хотя не мог понять, почему. Возможно, она сдерживала резкие слова, а может, пыталась сдержать смех, — трудно было сказать. По крайней мере, Лемон Хартс была добра к нему, и Сумак позволил себе расслабиться, прижавшись к ней.

— Ты просто хочешь узнать, как все устроено, вот и все. Как и Твайлайт, тебе не хватает социального такта…

Лемон Хартс была прервана мягким, но уверенным стуком во входную дверь. Все три кобылы разом повернули головы, каждая прислушивалась, навострив уши, чтобы лучше расслышать звук. Трикси первой поднялась на копыта, и в выражении ее лица читалось раздражение. Иногда стук в дверь раздавался в неурочное время — как сейчас. Твинклшайн тоже поднялась и последовала за Трикси к входной двери, о ее раздражении свидетельствовал взмахивающий хвост.

Перед тем как открыть дверь, Трикси спросила:

— Кто бы мог прийти и постучать в такое время?

Дверь распахнулась, и взору предстали несколько фигур в плащах с масками, похожими на птичьи. Для Сумака они были ужасающими, но Трикси, Твинклшайн и Лемон Хартс, казалось, совсем не волновались. Он смотрел на них, одновременно думая, что маски — это самое страшное и самое потрясающее, что он когда-либо видел. Эти пони были одеты в черные костюмы из резины, кожи и плотного вощеного холста.

— Трикси не помнит, чтобы здесь планировалась чистка, — обратилась Трикси к пони в маске, стоявшему в дверях. — Может, у нас какое-то чрезвычайное происшествие, связанное с паразитами? Почему Гильдия Крысоловов здесь, в Понивилле?

Единственным ответом пони в масках был хриплый, жуткий звук их респираторов, что-то вроде слабого механического жужжания. Лицо Трикси отражалось в круглых стеклянных глазах птицеподобных масок. Один из пони в маске откинул плащ и одним быстрым движением выхватил пистолет с длинным затемненным стволом.

Трикси тоже среагировала, отступила в сторону, широко раскрыв глаза, и тут произошло слишком много всего сразу. Яркая вспышка света, приглушенный хлопок, как будто под ведром взорвалась петарда, крик, и воздух наполнился удушливой пылью, от которой Сумак закашлялся. Лемон Хартс упала на пол, ее тело сильно ударилось о дерево, и Сумак — теперь уже в панике — увидел ярко-алые капли, стекающие по ее шее.

Первой его реакцией было оттащить Лемон Хартс в безопасное место, но его магия шипела — ничего не произошло. С кончика его рога полетели искры, но телекинеза не получилось. Лемон Хартс кашляла, отплевывалась и боролась за воздух. Сумак понимал, что вокруг него творится, но лишь смутно, поскольку все его внимание было сосредоточено на упавшей матери.

— Заберите жеребенка, а потом мы уйдем, — сказал один из пони в маске, его голос звучал как механический гул.

Сумак почувствовал, как телекинез схватил его, оттаскивая от Лемон Хартс, и копыта заскребли по деревянному полу, пока он пытался вырваться. Трикси и Твинклшайн боролись, но, как и он, они не были способны к магии. Раздался глухой стук, когда Твинклшайн ударила незваного гостя головой о твердую дверную раму, затем она сделала это снова и снова, и на четвертый раз маска разлетелась вдребезги вместе с черепом незваного гостя.

Магия, охватившая Сумака, была слабой — по крайней мере, его магическое чувство еще функционировало. Это были слабые единороги; по сути, они вообще почти не владели магией. Впрочем, это не имело значения: удушливая пыль от выстрела лишила его и его матерей магии. Один из злоумышленников в маске протянул ему светящийся желтый драгоценный камень, и магическое чутье Сумака сразу же подсказало ему, что это портальный самоцвет. Он был похож на портальные камни, которые делала Твайлайт, но не такой, как у нее. Их нужно было заряжать — как правило, самой Твайлайт или нескольким довольно сильным единорогам. Но этот портальный камень был готов к работе. Сумак, к своему ужасу, опознал и эту магию, поскольку ее ощущение навело его на воспоминания о Катрине, его заклятой немезиде.

Как раз в тот момент, когда портальный самоцвет приобрел мрачный желтый оттенок, струя пламени поглотила захватчика в маске, державшего его наперевес. Резина расплавилась, холст воспламенился, волосы опалились, и прихожая наполнилась жутким зловонием. Самоцвет упал, ударился об пол, подпрыгнул, затрещал и, прежде чем кто-либо из пони успел его подобрать, был схвачен Бумер, которая тут же его сожрала.

Съев высокомагический самоцвет, Бумер была готова к бою.

Один из злоумышленников уже горел, и клубящийся дым заполнил прихожую, когда он упал на пол и покатился. Сумак отполз в сторону, а Лемон Хартс каким-то образом поднималась на копыта. Раны на ее шее были совсем крошечными, но их было много, и Сумак слышал, как воздух со свистом вырывается из дыр в ее горле. Бумер изрыгнула еще больше огня, и один из незваных гостей исчез, словно телепортировавшись. Через секунду он снова появился, наполовину в стене рядом с дверью, наполовину в ней, и его передние ноги дрыгались в агонии, его тело теперь слилось с деревом.

Твинклшайн, вооружившись зонтиком, снятым с крюка возле двери, держала свое импровизированное оружие в копытах, балансируя на задних ногах. Стуча задними копытами, она рванулась вперед, высоко подняла зонтик и вонзила его острый кончик в шею одного из злоумышленников. Острие не пронзило, но разорвало широкий лоскут плоти, и ярко-малиновая кровь хлынула по причудливой параболической дуге, окрасив потолок над головой в яркий оттенок красного.

Почувствовав удобный момент, Трикси толкнула ошеломленного незваного гостя вперед, прямо на Твинклшайн, и та подняла окровавленный зонтик, готовясь к удару. Сумак отдернул голову как раз в тот момент, когда единорог в маске упал на острие зонта, все еще блестевшего от крови его спутника.

Пламя полыхало вдоль стены и превратило потолок прямо над ним в черную копоть. Воздух, все еще наполненный удушливой пылью, теперь наполнился еще и дымом, и самый страшный из кошмаров Сумака стал явью: его дом горел. Он отступил в угол, боясь пламени, и не знал, что делать. У вторгшихся единорогов была магия, но они не умели ее применять; в лучшем случае они сражались слабым телекинезом, а не заклинаниями.

Один поднял оружие — меч, но Бумер это не устроило. Она подпрыгнула, приземлилась на спину потенциального нападавшего, вонзила когти и изрыгнула клубок трескучего пламени. Меч упал на пол, отскочил, и единорог, пораженный в шею, вспыхнул. Сумак пнул меч, ударив копытом по рукояти на конце. Он отлетел в сторону и исчез на кухне.

— Лемон! — рявкнула Трикси, ее голос сорвался. — Отведи Сумака в безопасное место!

Жара стояла неимоверная, а от обильного дыма слезились глаза. Стена теперь действительно пылала, и осколки штукатурки с потолка сыпались как град. Через входную дверь в дом ввалилось еще больше незваных гостей, и Сумак слышал, как снаружи идет бой. В окнах виднелось оранжевое свечение, наводящее на мысль, что горят и другие дома.

— Взять колдуна Хозяина!

Раздался второй выстрел, наполнив воздух множеством мелких дробинок и еще большим количеством пыли. Сумак закашлялся, с трудом переводя дыхание, и заподозрил, что пыль стала причиной сбоя в его магии. Бежать в безопасное место было нельзя: Лемон Хартс схватилась с одним из многочисленных нападавших. Прибыла подмога, и Твинклшайн, Трикси и Лемон Хартс не могли ничего сделать против такого количества нападавших. Бумер подожгла еще одного захватчика после того, как кто-то из пони попытался — и что, возможно, еще важнее, не смог — проткнуть ее мечом.

— Катрина скоро прибудет! Тащите колдуна к месту эвакуации!

Падающий кусок штукатурки ударил одного из незваных гостей по голове и отправил его на пол.

У Твинклшайн теперь был меч, который она держала в своей щетке. Она вонзила его в шею злоумышленника, выдернула, а затем проткнула другого. Пламя Бумер теперь представляло опасность для всех: прихожая стала невыносимо горячей, и лестница полыхала, отрезая путь к отступлению наверх. Было трудно видеть, еще труднее дышать, а маленькая карликовая драконица не собиралась останавливаться.

Из кухни до Сумака донеслись звуки распахивающейся задней двери…

— Малыш, с днем рождения.