Метка Судьбы
Часть 5.
21.
Я летела над каким-то незнакомым городом. Да-да, во сне мой разум опять вселился в кого-то, судя по всему, на этот раз в пегаса. Почему этого не случалось раньше? Наверное, не стоило так много нюхать тот мох в зарослях. Может быть, я отравилась и сейчас всё еще валяюсь без сознания где-то там, с высунутым языком. А все эти события – один большой красочный сон. Ну не может столько всего произойти вокруг меня и всего за неделю.
Пони летел из последних сил, крылья просто горели от усталости, а левая задняя нога была явно чем-то ранена, хотя жгучая боль давно притупилась. Пегас не спешил приземляться, замечавшие его внизу верблюды тут же поднимали крик и тыкали в небо копытами. Внезапно пегас круто спикировал на одну из улиц, у меня от такого манёвра закружилась голова. На огромной скорости он стянул с одного из многочисленных торговых лотков бурдюк с водой и опять начал взлетать, по пути утоляя дикую жажду.
Городок оказался приморским, в порту у причала стояло множество мелких лодочек, вперемешку с кораблями побольше, оснащенными косыми ячеистыми парусами. Еще множество судов рассекало гавань во всех направлениях. И тут до меня дошло, что я впервые вижу так много воды. Впервые вижу море. Хотя, пегас не дал мне насладиться видами, он с облегчением заметил вверху маленькое, еле заметное облачко, и, выжимая из крыльев остатки сил, полетел к нему.
Добравшись к облаку, он, словно не веря своему счастью, осторожно коснулся его копытом. Облако упруго спружинило. Для меня это было более чем странное ощущение, как ходить по воде, или по густой траве, не приминая её. Но пегас облегченно выдохнул, сложил крылья и спиной повалился на облако сверху. Раскинув ноги в стороны, он начал, словно жеребёнок в грязи, кататься по облаку туда-сюда, а усталость в крыльях стала куда-то уходить. Пегас допил остатки воды из бурдюка, поднял его на копыте и отпустил. Мои глаза ожидали увидеть, что бурдюк упадёт на облако, но он просто пролетел через белую дымку насквозь, как и подобает твёрдым предметам.
Начали доноситься крики верблюдов. Пегас подтянулся к краю облака и посмотрел вниз, чуть не потеряв шляпу. Там под ним, на городской площади перед какой-то высокой узкой башней, собралась галдящая толпа, похожая цветом на шляпку ядовитого гриба. Почти все верблюды носили белые одежды и головные уборы, скрученные из длинного куска материи. Но среди них попадались обладатели смешных ведрообразных шапочек ярко-красного цвета, которые сверху очень контрастировали с белым одеждами основной массы. Пегас плюнул прямо в толпу и стал осматривать свою ногу, которая оказалась забинтована грязной тряпкой, пропитанной уже порядком запёкшейся кровью. Сжав зубы, пегас начал было развязывать на ней узел, как вдруг его внимание привлекла маленькая точка, взлетевшая с окраины города. Поначалу его сердце радостно забилось, и он даже начал махать копытом в воздухе, привлекая внимание собрата.
Но, по мере приближения этой точки, радость в душе пегаса сменилась с беспокойства до откровенной паники, а от прилива адреналина затряслись копыта.
— О, Селестия, — выдохнул он и вскочил на ноги.
Незваный гость не летел напрямую к пегасу, а набирал высоту по широкой дуге, чтобы напасть со стороны солнца. Это было странное существо, лев с птичьей головой и орлиными крыльями. Несмотря на кажущуюся грузность и неуклюжесть, в стремительности движений оно не уступало пегасу.
— Твою ж мать, откуда здесь грифон? – сказал пегас вслух.
Скатившись с облака, он спикировал вниз, набирая скорость. Крылья откровенно болели, но пегас не обращал на это никакого внимания, его трясло от ужаса, ведь впервые за столько лет он не мог спастись, просто взлетев повыше. Взгляд пегаса судорожно ощупывал окрестности, но не находил ничего кроме бескрайнего моря с одной стороны, и такого же моря, но песчаного, с другой, улетать из города смысла явно не было. Вместо этого пони принял другое решение, он спикировал ещё ниже и с головокружительной скоростью пронёсся по городу, петляя по улочкам и сбивая сушащееся бельё с верёвок. За очередным крутым поворотом он на полной скорости влетел в открытые сломанные ставни какого-то ветхого домика. Дом оказался заброшен, и пегас, вывалявшись в пыли и разогнав целую семью мышей, забрался под кровать.
22.
— … мисс Зекора, с вами всё в порядке? Мисс Зекора, проснитесь!
Я открыла глаза и увидела над собой обеспокоенное лицо Батлера.
— А? Да, я в порядке, просто плохой сон. Не для меня плохой, а… В общем, не берите в голову. — затараторила я, безуспешно протирая копытами заспанные глаза.
— Вы проспали целые сутки. Мы уже хотели вас будить, а тут вы начали кричать и вздрагивать. Наверное, вам снился кошмар.
— Да, что-то в этом роде. Послушайте, город, в который мы летим…
— Надира.
— Да, Надира. Там есть пристань с кораблями, большая площадь и длинная узкая башня?
— Вы бывали там ранее? Признаться, я удивлён…
— Нет, меня там не было. То есть была. То есть… О, Солнце, я не смогу это объяснить. Короче, там, в городе есть грифон. Похоже, он охотится на пегасов.
При слове «грифон» Бриз вздрогнул так, что экипаж просел в воздухе метров на пятьдесят, а нам с Батлером пришлось схватиться за сиденья, чтобы удержаться на своих местах.
— Грифон? ! Ты уверена? Откуда ты знаешь? – выпалил пегас, глядя на меня и вывернув шею.
— Я же сказала, я не смогу объяснить. Мне… Приснилось. То есть, во сне я была там. То есть, там был другой пегас, а я видела мир как будто из его глаз. И на того пегаса напал грифон.
— Оглоблей мне по заднице... Если правда, не завидую я тому парню… Что с ним стало? От грифона можно только улететь, и то если у тебя есть порядочная фора.
— Пегас был очень уставший, и просто спрятался где-то в городе. А потом вы меня разбудили.
— Ну, я бы, наверное, поступил так же. Драться с грифоном это чистое самоубийство. Им даже оружие не нужно, они когтями и клювом кого угодно на лоскуты порвут.
— Хмм… Я, признаться, думал о подобном развитии событий, — сказал единорог, потирая копытом подбородок, — Но не представлял, что грифоны появятся так скоро.
— Эйли, если там грифон, то это плохо. — голос пегаса дрожал от волнения, — Не, это просто охренеть как стрёмно. На тихоходном дирижабле у вас не будет ни шанса.
— Всё под контролем, мистер Бриз, у нас с Холдером есть несколько козырей в гриве, наш план остается без изменений.
— Погоди, я, кажется, чего-то не понимаю, — сказал Бриз и немного замедлил полёт, — мы летим туда, прямо в лапы к грифону? Я улетел бы от него один, пятьдесят на пятьдесят. Но запряженный в этот тарантас я буду для него как сойка в клетке.
— Просто доверьтесь мне, — ответил единорог и сделал глоток из фляжки.
— После того, как я слышал подобное в последний раз, из меня выщипали все перья, надели на голову ведро с помоями и оставили посреди Филлидельфии… — проворчал пегас и снова ускорил наш полёт.
На следующее утро мы, наконец, увидели на горизонте размытое искрящееся пятно океана, а вскоре из-за дюн показалась и знакомая остроконечная башня. Единорог скомандовал пегасу приземлиться за большим песчаным барханом, до того, как нас смогли бы заметить из города.
— Превосходно, успели как раз вовремя. — сказал единорог и сверился с карманными часами, — Если там и правда грифон, наше опоздание стало бы фатальным. Отдохните пока, мистер Бриз, нам предстоит трудное дело.
— Как бы оно не стало смертельно трудным, — ответил пегас и зубами начал укладывать перья в крыле.
— А от вас, мисс Зекора, я вынужден просить сотрудничества. — вкрадчиво сказал единорог, сложив копыта в примирительном жесте, — Понимаю, что вы находитесь здесь далеко не по своей воле, но сложившиеся обстоятельства заставляют нас действовать сообща. Ни вы, ни я, не выживем здесь в одиночку, а с появлением грифонов не выживет и мистер Бриз.
— Вот этого я не понимаю, ты же сам сказал, что верблюды «пошли на уступки», зачем они охотятся на нас? — я подняла брови, недвусмысленно указывая на пегаса, — Ну, с вами-то всё ясно, но я здесь не причём.
— К сожалению или к счастью, вас подвело отсутствие рабского клейма. Согласно последнему халифскому эдикту, все зебры без клейма объявлены шпионами и подлежат казни на месте. Дромедор никогда не отличался гибкостью в дипломатии.
И тут меня как молнией поразило. Квагга! У неё тоже не было клейма! Я открыла рот чтобы спросить у пони о судьбе той зебры, но вопрос так и остался неозвученным. Им-то откуда знать, что творится во внутренних покоях Нгамии. Буду надеяться что он сможет защитить свой редчайший трофей, иначе какой из него «Хозяин»…
— Я не доставлю проблем, — холодно ответила я и оглядела окружающие пески, — вы думаете здесь есть куда бежать?
— Действительно, — в недоумении сказал единорог, видимо, ожидавший от меня каких-то распросов или возражений, — Накиньте, пожалуйста, капюшон, и постарайтесь не высовываться наружу, важно чтобы никто не заметил, что мы кого-то высадили. Итак, Мистер Бриз, летим, как только солнце коснётся минарета.
Я не знала, что такое «минарет», но долго ждать не пришлось. Пегас вдруг тряхнул головой, громко со вкусом выругался, и наш экипаж взмыл в воздух, оставив после себя облачко песчаной пыли.
Город был точно таким же, каким я видела его во сне, разве что того злосчастного облака уже не было на месте. Это странно снова быть здесь, но на этот раз в своём теле, и смотреть туда, куда хочется. Конечно, я во все глаза смотрела на море, но всё нарастающее нервное напряжение уже не давало насладиться зрелищем. Пролетев прямо в центр города, и подняв уже знакомый мне переполох среди верблюдов, наш экипаж приземлился на плоскую крышу ветхого трёхэтажного дома, который, по-видимому, служил складом или большой мастерской. Если не считать минарета и соседнего дома, это здание было самым высоким в городе, и никто кроме летящего грифона не смог бы узнать, что мы делаем.
— Здесь мы с вами простимся, мисс Зекора, — Батлер выпрыгнул из экипажа и начал быстро закидывать в него связки каких-то верёвок, — вон там люк, спускайтесь вниз и закройте его за собой как можно быстрее, если грифон увидит вас – всё пропало.
— Но как же вы? – спросила я единорога, спрыгивая со ступеньки экипажа.
— Я остаюсь здесь. У мистера Холдера еще много незавершенных дел в этой стране, да и мистер Бриз не отделается от грифона в одиночку. К тому же, нам нужно увести его от города до прилёта дирижабля. Быстрее, мисс!
— То есть вы проделали весь этот путь только ради меня? — я подцепила верёвочную петлю на люке и открыла его, подняв целую тучу песчаной пыли. Видимо люк не открывали очень давно.
— Вы очень важны для мистера Холдера. Живее, мисс, спускайтесь! Удачи вам.
— Удачи, девочка. Не держи зла, если что. — сказал пегас и взлетел, как только единорог снова занял своё место.
23.
Я быстро спустилась по рассохшимся деревянным ступенькам и закрыла за собой люк, но не до конца. В оставшуюся щель на фоне голубого неба было отлично видно наш экипаж, круто набирающий высоту. Внезапно откуда-то сверху на него камнем упал грифон, целясь в пегаса. Однако, за несколько метров до цели, грифона вдруг встретил вылетевший из экипажа освещенный розовым кусок каната, который сразу обернулся вокруг одного из крыльев. Грифон начал падать, с оттопыренным в сторону крылом кружась в воздухе словно опавший лист, но ему быстро удалось с помощью клюва отделаться от верёвки. Сделав вираж над самой землёй, он снова начал круто набирать высоту, преследуя свою цель. Он атаковал экипаж сбоку, но оттуда, влекомый телекинезом, вылетел ещё один отрезок верёвки. Грифону ничего не оставалось кроме как уворачиваться от этой напасти, извивавшейся в воздухе словно змея, и норовящей обвиться вокруг крыла, а то и вокруг шеи. Батлер, судя по всему, заранее придумал такой способ для противодействия летающему врагу. Не самое плохое решение, но как долго он сможет так обороняться?
Тут меня бесцеремонно дёрнули за ногу, и я скатилась с невысокой лестницы внутрь помещения. Холдер, переступив через меня, поднялся по ступенькам и закрыл люк на засов. На единороге уже не было того белоснежного узкого костюмчика, да и очки сидели на носу как-то криво, как будто кто-то помял их хорошим ударом.
— Что с моим домом? – спросил он, глядя на меня в упор. В такую минуту думать об имуществе? Он действительно странный.
— Вряд ли он останется цел, — ответила я, сумев справиться с искушением позлорадствовать.
— Давай, марш в комнату, и не вздумай трепать языком без разрешения.
Лестница к люку на крышу располагалась в конце узкого коридора, с другой стороны заканчивающегося дверью, за которой находилась небольшая комната без окон, освещенная парой чадящих масляных ламп. Попасть в комнату изнутри здания можно было через большой двустворчатый люк в полу комнаты, но тот был наглухо заложен кучей тяжелых на вид ящиков.
— Десять лет! — вскричал единорог прямо мне в ухо, закрывая дверь, — Десять лет налаживания связей, разорительных подкупов и общения со всяким сбродом! И всё псу под хвост! И всё из-за парочки жадных и неадекватных идиотов! О, Селестия, дай мне терпения…
— Вам не следовало отдавать оружие в такие копыта… — сказала я, садясь на пыльный мешок с соломой, которые в изобилии валялись по комнате, — Из него было убито много невинных зебр.
— Не тебе меня учить, что и кому продавать! — накинулся на меня Холдер, но я спокойно выдержала его взгляд, ведь теперь я знала, что он нуждается во мне, — Я уже совершал миллионные сделки, когда тебя еще даже в планах не было! И вообще, чего я с тобой спорю? Заткнись, или я заткну тебя сам.
— Лейн… Где сейчас твои миллионы, а? – его жена встала из-за стола, за которым что-то писала, и подошла к Холдеру. — Разве они тебе помогли?
— Вэл, только не надо опять начинать, а…
— А я не начинаю. Я продолжаю. И не слышу ответа на свой вопрос. Помогли бы тебе сейчас все твои деньги, а?
Холдер опустил глаза и виновато уставился в пол. Я здорово удивилась весёлому и добродушному Нгамии, а сейчас не менее странным было видеть Холдера поникшим и пристыженным.
— Молчишь. И правильно, что молчишь. Потому что, если бы не Эйли с Бризом, мы бы застряли в той дыре до тех пор, пока нас не нашли бы верблюды. Когда ты последний раз платил что-то Эйли, а? Ты ему ни разу не платил. Он здесь, рискует своей головой только потому, что он в первую очередь твой друг со школьной скамьи, а потом уже всё остальное. А ты, конечно же, забыл, у тебя в голове твои сделки с всякими проходимцами. А Капитан, а? Помнишь, когда мы нашли его? Зачем ты притащил его домой и приглашал лучших врачей? Ради денег? Да видит Селестия, тогда ты еще был тем самым Лейни Холдером из Старого Города, и вокруг тебя были десятки пони, которые пошли бы за тебя в огонь и воду. Помнишь Ивнинг Стар? Лилию Нейл? Каста Роупа? Сколько мы вместе пережили? И как ты с ними обошёлся?
— Они сами виноваты… — буркнул Холдер и сел у двери, подальше от света ламп.
— Роупа убили из арбалета в саванне несколько дней назад, — вырвалось у меня. Я говорила с уверенностью что это тот самый Роуп, потому что сомневалась в существовании ещё какого-то пони с таким глупым именем. Не таким глупым как «Шаклз», но около того.
Холдер ошарашено поднялся на ноги, и снова сел, а его жена всхлипнула и достала откуда-то носовой платок.
— Да превратиться мне в жука на этом самом месте, если во всём виноват не ты и не твои деньги! Чем ты стал? Твоего друга убивают твоим же товаром, сам скатился до покупки рабов, вот этой бедной зебры! А сейчас дошло до того, что мы сидим на мешках с соломой, за полмира от дома, и надеемся на чудо. Подумал бы хоть о нашем сыне. О, как же я благодарна высшим силам за то, что ему не интересны твои финансовые дела!
— Вэл…
— Что «Вэл»? Что будет дальше? Мы, милостью Селестии, вернемся в Эквестрию, а ты сразу же влипнешь в очередное грязное дельце, — прокричала она, размазывая слёзы.
— Не влипну.
— Я тебе не верю.
— Я потерял всё, Вэл. Все наши деньги были здесь, вдали от эквестрийских налогов. Половина в казне Дромедора, половина в Зевере. Этот зебринский совет развернул бурную деятельность, сразу перекрыли всё, все мои каналы. А потом без труда взяли за горло этих трусливых верблюдов, да так, что те от испуга начали вместо ареста просто резать всех пони, с которыми всего сутки назад курили кальяны и хохотали. Если «Дэйлайт» не прилетит, то мы обречены. Прости меня, Вэл…
Голубая пони села рядом с мужем и уткнулась мордочкой в его короткую гриву.
— Конечно же, я тебя прощаю, кто я тебе, мачеха что ли. «Дэйлайт» прилетит, минута в минуту. Ты же знаешь Капитана. Эйли с Бризом уведут грифона подальше, и мы сможем покинуть эту пустыню. Вернемся в Мейнхеттен, я снова устроюсь в ателье, а ты откроешь свою старую бакалею, а?
— Нет. К старой жизни мы уже не вернёмся. Я поклялся в свое время, что этого не будет, и я намерен держать своё слово. Продадим нашу усадьбу в Хуффингтоне, этого нам хватит на покрытие долгов. А остальное обеспечит моё последнее вложение – эта зебра.
— Что ты имеешь в виду? Ты же не собираешься?..
— Помнишь дядю Грея? Он обещал за маленькую услугу рекомендовать меня в городской совет, с его рекомендацией меня выберут туда не раздумывая, а это пожизненное государственное обеспечение и жесточайший контроль со стороны Кантерлота. Так что я при всём желании больше не смогу проворачивать свои «грязные делишки», как ты выразилась… К тому же место в совете это место в высшем обществе Мейнхеттена. Так что тебе придется вспомнить все свои хорошие манеры, Вэл…
Пони грустно улыбнулась.
— Ты, наверное, уже не изменишься, — сказала она и укусила мужа за ухо, — но имей ввиду. Если ты будешь обращаться с этой зеброй как с вещью, то это меня очень расстроит. А ты знаешь, что бывает, когда я расстроена.
— Да, сегодня они поставили новый рекорд, — услышала я голос жеребенка прямо под ухом. — Обычно им хватает десяти минут ругани, а потом папа идёт в кабинет, а мама садится писать дневник. А тут, вроде, даже помирились. Меня Патти зовут, а тебя?
Как он сумел подкрасться? Что-то я совсем перестала смотреть по сторонам, это до добра не доведёт. Но этому пареньку явно не откажешь в дружелюбии. У меня не очень-то получается возиться с маленькими жеребятами и, перед тем как повернуться к нему, я постаралась состроить улыбку поприторнее. Как оказалось зря, потому что сейчас Патти с виду довольно сильно отличался от того непоседы, с сачком которого я встретила в саду. Он сидел рядом со мной с серьёзным выражением на лице, и даже цвет его шерсти как будто потерял полтона в яркости. Наверное, примерно в таком возрасте я окончательно определилась в своём будущем Испытании. Или нет, Луна их разберёт, этих пони.
— Зекора, очень приятно. — ответила я серьёзным голосом.
— У тебя и имя клёвое! — сказал жеребёнок, повысив голос всего чуть-чуть, без излишнего восторга.
— Спасибо.
Лейн Холдер посмотрел на карманные часы и громко щёлкнул их крышкой.
— Так, пять минут. Вэл, не забудь бумаги, Патти – держись рядом. Ох, Селестия, будь, пожалуйста, тоже где-нибудь недалеко…
Жеребёнок мгновенно перестал сдерживаться и казаться взрослее чем он был на самом деле, он в нетерпении заёрзал на месте и начал улыбаться во все зубы.
— А ты не слишком-то беспокоишься, — сказала я ему и тоже улыбнулась.
— О чём тут переживать? За нами же летит Капитан! Это самый крутой пони в мире! Ты, кстати, на втором месте.
— Это честь для меня.
— Ещё какая! Он тебе тоже понравится, вот увидишь!
— Не сомневаюсь.
— Однажды, когда папа с мамой гуляли по лесу, на них напали сразу пять медведей и тут появился Капитан и всех их победил! И в благодарность папа подарил ему наш «Дэйлайт»! Но медведи сильно поцарапали Капитана, так что он иногда говорит странные вещи, но ты не обращай внимания.
На боку жеребенка красовалась Метка в виде компаса и подзорной трубы. Не знаю, что она означает, по моим наблюдениям у пони не было в их Метках никакого выверенного символизма. Если по Метке зебры всегда можно было определить род её деятельности, если знать куда смотреть конечно, то значки на крупах пони часто представляли собой что-то абстрактное, и без прямого объяснения от самого пони ничего толком не значили.
Внезапно с крыши послышался какой-то дикий треск. Холдер выскочил в коридорчик, вбежал вверх по лестнице к люку и выглянул наружу.
— Он здесь! Минута в минуту! Вот Дискордов сын, как у него это выходит? Убираемся отсюда! – скомандовал он и распахнул люк. Патти взвизгнул и помчался наверх, обгоняя мать, которая тащила в зубах тяжелый с виду чемодан. Почему эту штуку не несёт Холдер своей магией? Видимо, нахватался повадок в Дромедоре, где тяжёлые кошели с монетами традиционно таскают только верблюдицы.
Выбравшись вслед за пони на крышу, я, на несколько секунд, замерла от удивления. Вся крыша, и соседние здания тоже, были в тени огромной висящей в воздухе штуковины. Да, пожалуй, Бриз был прав. Гигантское продолговатое веретено ярко-фиолетового цвета, с подвешенным под ним кораблём без мачт. На днище корабля располагалось несколько веерообразных «плавников», которые каким-то образом слабо шевелились. Дирижабль плавно опускался прямо посреди улицы, полностью заполняя её собой, а его палуба почти поравнялась с крышей нашего дома. С борта тянулась верёвка с привязанным к ней здоровенным счетверённым крюком, этот крюк пропорол всю крышу соседнего дома и половину нашей, остановив дирижабль как раз там, где было необходимо.
Пока Патти восторженно визжал и скакал как газель, его отец телекинезом вытащил застрявший якорь и сбросил вниз. Палуба дирижабля уже поравнялась с крышей нашего дома, но только широкий деревянный трап начал опускаться, как я услышала звенящие щелчки и в воздухе вжикнули два болта, скользнув по деревянному настилу крыши и выбив фонтаны пыли из каменного бордюра на её противоположном конце. Краем глаза я заметила, как несколько верблюдов заняли позиции на соседнем доме и стреляли по нам, но стрелки из них были сильно хуже, чем из Чалка. Второй залп также прошел мимо, но не настолько далеко, чтобы не беспокоиться.
— У них арбалеты! – крикнула я, сгребая пробегавшего мимо Патти в охапку и прячась за крышкой люка. Вэл Холдер замешкалась на секунду, и два болта одновременно попали прямо в чемодан, который она несла в зубах, но не пробили его. Она вскрикнула и легла ничком, укрывшись чемоданом как щитом.
— Ну, как тебе твоё же оружие? – крикнула она Лейну, который как раз уводил от себя следующий залп телекинезом.
— Превосходно! То, что они попадают хотя бы в нашу сторону, это уже немалое достижение!
«Тысяча дохлых драконов! Вражеская артиллерия прямо по курсу! »
Я аж поёжилась. Крик донёсся откуда-то с борта дирижабля, который взмыл вверх, шевеля плавниками, пролетел над нами, и опустился на соседнюю улицу, отгораживая нас от стрелков своим корпусом. Дирижабль снова поравнялся с крышей, и за опустившимся трапом оказался обладатель этого громоподобного голоса. Сказать, что выглядел он необычно, это ничего не сказать: светло-серый пегас сверкавший жёлтой гривой, в огромной вычурной чёрной шляпе с пером, и с чёрной же повязкой на одном глазу. В зубах он держал курительную трубку, при этом забавно скалясь. Правда, пегасом он был только номинально, одно крыло торчало в сторону, а второго не было вообще. Вместо него виднелась только тёмная кожаная заплатка, притянутая ремешками. Лейн Холдер первым вбежал по трапу и бросился обнимать Капитана.
— Эй-эй, не время разводить сопли мой друг, мы все ещё на территории кровожадных аборигенов! — воскликнул пегас, пропуская Холдера мимо, — Все на борт!
— Привет, Капитан, сэр! – взвизгнул жеребенок и тоже бросился на Капитана с объятиями. Пегас подхватил Патти и аккуратно поставил на палубу.
— О, мой любимый юнга! Готов к приключениям?
— Ещё как готов, Капитан, сэр!
— Так держать! Выбирать якорь! Отходим через минуту!
— Есть выбирать якорь! – крикнул жеребенок, смешно приложив копыто ко лбу, и стремглав бросился куда-то на нос.
— Миссис Холдер! Как же приятно снова видеть вас на борту, — сказал Капитан поднявшейся по трапу Вэл, принимая у неё чемодан с торчащими арбалетными болтами, — вижу, я как раз вовремя.
— Ты не представляешь, насколько ты вовремя. Увози нас отсюда, и желательно побыстрее.
— Как ветер, мэм! О, а кто же эта юная леди? – удивился он, оглядывая меня широко раскрытым ярко-желтым глазом.
— Меня зовут Зекора, — ответила я, нерешительно ступая на палубу. Мне почему-то казалось, что под ногами она должна болтаться из стороны в сторону.
— Добро пожаловать на «Дэйлайт», леди Зекора, самую быструю и удачливую посудину к востоку от Эквестрии, — сказал Капитан и вычурно поклонился, выписывая шляпой в воздухе какие-то замысловатые пируэты, — меня зовут Капитан, я и моя команда к вашим услугам!
— Эм… Конечно, спасибо, — нерешительно ответила я, оглядываясь вокруг. Никаких признаков команды нигде точно не было, на палубе стояли только я, Капитан, и семья Холдеров. Пегас поскакал на корму, где был установлен большой штурвал в окружении целой кучи каких-то рычагов.
— Трап убрать! По местам стоять, со швартовых сниматься! — заорал Капитан, обращаясь в пустоту, протянул копыто и, не глядя, дёрнул за один из многочисленных растянутых рядом с ним канатов. Под ногами что-то глухо стукнуло и трап начал медленно подниматься, — Поворот оверштаг! – скомандовал он снова сам себе, лихо крутанув штурвал и дёрнув несколько рычагов. Дирижабль начал подниматься и разворачиваться в сторону моря. Несколько выстрелов пробили оболочку прямо над моей головой, а один каким-то чудом попал прямо в штурвал, наполовину застряв в нём. Капитан при этом даже не шелохнулся.
— Якорь на месте, сэр! – пискнул Патти, вытягиваясь по струнке рядом со штурвалом и бросая на застрявший болт хищные взгляды.
— Так держать! – крикнул пегас и дёрнул ещё несколько рычагов. Внизу под днищем послышался усиливающийся скрип плавников, дирижабль начал набирать скорость и высоту. Мимо пробежали Вэл с Холдером и скрылись в каюте, дверь в которую находилась за спиной Капитана.
Я отвлеклась от попыток определить какой-то смысл в действиях и выкриках пегаса, вместо этого выглянув за борт. Город оказался уже довольно далеко, на пристани собралась огромная пятнистая толпа верблюдов, тыкающих в нас копытами. Капитан фальшиво насвистывал какую-то мелодию и вертел штурвал туда-сюда. Я заметила на его боку метку в виде нескольких пузырьков на фоне молнии.
— Юнга, отставить сачковать! Медь, железо драить, резину белить, трущиеся части расходить и смазать! – скомандовал Капитан, и Патти бросился исполнять его приказ, а у меня от всех этих оглушительных криков начинала болеть голова. Жеребёнок подбежал к борту и начал перематывать какой-то канат, но вдруг остановился как вкопанный, всматриваясь вдаль.
— Капитан, там справа по борту, кто-то летит! – послышался его голос.
Я повернула голову и в первые секунды ничего не увидела, но потом, мало-помалу, различила маленькую тёмную фигурку, двигавшуюся с нами параллельным курсом. Да, пора бы уже привыкать, что вокруг меня всё никогда не происходит слишком просто.
— А вон ещё! — крикнул Патти, перебежав к левому борту. С некоторыми усилиями я смогла разглядеть и второго грифона, но уже с левого борта. Да, в наблюдательности пареньку явно не откажешь, Метка была выдана ему не просто так.
Грифоны летели на одинаковом расстоянии от нас, как будто рассматривая. Целых два. Наверное, придется всё-таки вспоминать уроки плавания.
— Проглоти меня медуза, враг на траверзе! — закричал пегас так громко, что у меня заложило ухо, — По местам стоять, отражать абордаж! Юнга, быстро в каюту, дверь задраить! И вас, юная леди, я бы попросил укрыться там же. Сейчас здесь будет жарко.
Я не успела принять какого-то решения по этому поводу, грифоны рванули к нам и через десяток секунд оказались на палубе. Среди них не было того, которого я видела во сне, это были две молодые грифины, судя по всему, даже близняшки, по крайней мере каких-то внешних отличий я между ними не заметила. В отличие от невзрачного грифона, они красовались покрытыми бело-голубыми перьями головой и частью груди. Величественные и красивые существа, жаль, что сейчас они против нас.
— Сдавайтесь, и никто не пострадает, — сказала одна из них звучным певучим голосом, — сопротивление бесполезно.
— Да я скорее съем свою шляпу, чем сдам корабль двум курицам! – рявкнул Капитан и встал в угрожающую стойку, опустив голову.
Грифины подняли брови и переглянулись.
— Он что, серьёзно? – обратилась ко мне одна из них.
— Я… Ээ-э… Наверное?
— Погодите, вы что, не осознаете своё положение? – удивленно спросила вторая.
— Нет это вы не осознаете своё положение, пачкая лапами палубу моего корабля! — выпалил пегас, размахивая крылом и стуча копытом по доскам.
— Ну тогда, ээ-э, тогда мы вынуждены применить силу, — нерешительно проговорила первая грифина и расправила крылья.
Как только она это сделала, сверху прямо на неё упал освещённый синим цветом кусок каната, начав извиваться как вытащенный из земли дождевой червяк, и намертво связав её. Вторая грифина ловко увернулась от подобной участи и прыгнула за борт.
Из каюты показался Лейн со светящимся рогом. Он на ходу закутывал свою жертву в верёвку всё сильнее и сильнее, как паук вяжет паутиной попавшуюся муху. Вскоре грифина оказалась связана настолько, что неподвижно упала на палубу. Тем временем, описав в воздухе петлю, её сестра на огромной скорости пронеслась над палубой, по пути срезав несколько канатов, связывающих нас с оболочкой. От этого дирижабль ощутимо тряхнуло.
— Портить мне такелаж? – взревел Капитан, встал на фальшборт и свесился вниз, удерживаясь одним копытом за натянутый трос. — А ну тащи свою тощую задницу сюда, чтобы я мог её надрать! — крикнул он еще громче, потрясая в воздухе свободным копытом.
Грифина сделала еще один вираж и вернулась, на лету пытаясь подхватить свою сестру. Видимо, та оказалась слишком тяжелой, у грифины получилось лишь подтащить сестру к противоположному борту, но большее было уже не в её силах. К тому же Холдер не зевал, пытаясь накинуть на грифину извивающуюся верёвку. Грифина ловко уворачивалась от неё, но почему-то больше не улетала, видимо поняла, что сестру просто так забрать не получится. Тут я заметила рядом с собой свёрнутую веревочную сеть для поднятия грузов и толкнула её единорогу. От ловчей сети грифина увернуться уже не смогла, и упала на палубу рядом со своей сестрой, так же связанная с ног до головы.
— Ага! Попались птенчики в силок! – воскликнул Капитан и подскочил к связанным. Те почти прекратили борьбу и просто лежали валетом, нервно дёргая длинными львиными хвостами. Из каюты выскочил Патти и, несмотря на протестующие вопли матери, начал скакать вокруг грифин. Подскочив к первой, он, недолго думая, зубами выдрал у нее из макушки красивое бело-синее перо. Та издала какой-то совсем птичий крик полный ужаса, отчего вторая грифина, не видевшая, что происходит, задёргалась ещё сильнее.
— Ч… Что вы делаете! ? – громко спросила она, силясь извернуться и посмотреть на свою сестру.
— Мы? Мы ещё ничего не делаем. Хотя, я давно хотел себе новую пуховую подушку… — сказал Капитан, усаживаясь нарочно в поле её зрения, — Лейни, как думаешь, в этих курах достаточно пуха для подушки?
— Не знаю, старина, — ответил Холдер, хватая жеребёнка, вознамерившегося выдрать ещё одно перо, — но, думаю, нам ничто не мешает проверить.
— Эй, Зекора, — обратился ко мне Капитан, чётко выговаривая слова, — ты же из племени Потрошителей, что скажешь, хороший материал?
Моя нижняя челюсть и мои брови никогда ещё не были так далеко друг от друга. Я удивлённо посмотрела на Лейна, который держал жеребёнка, еле сдерживающего смех, а потом перевела взгляд на Капитана, который сохранял каменно-суровое выражение лица, буравя пленниц взглядом единственного глаза. Их только что чуть не убили, а они шутки шутят? Воистину странный народ. Патти показал жестами что-то вроде «ну же, давай». Мне понадобилось несколько секунд чтобы собраться с мыслями.
— Да, мне кажется, из них выйдут отличные чучела. Вот эту поставим в особняке Холдера, а эту можно будет продать, кое-кто в Эквестрии даёт большие деньги за чучела молодых грифин в полный рост. Пойду, принесу свои инструменты, а вы пока постелите здесь что-нибудь, будет грязновато.
Я встала и сделала вид, будто ухожу. Судя по расширившимся от страха глазам и участившемуся дыханию, пленницы явно поверили во всю эту комедию.
— Послушайте, отпустите Арнгуд, а со мной можете делать что захотите! – взмолилась та, напротив которой сидел Капитан.
— Нет, не отпускайте! То есть, отпустите не меня, а Арндис! – возразила вторая.
— Не слушайте её, она еще молодая, не понимает! — перебила её первая и попыталась хлестнуть сестру хвостом.
— Я младше тебя всего на два часа!
— Это ничего не меняет! Если ты останешься, то и я останусь. Послушайте, мы ведь просто делали свою работу!
— А мы просто спасали свои жизни, — меланхолично проговорил Лейн.
— Да мы даже не убивали никого! Только доставляли куда следует!
— Ах, вот вы как заговорили. Если вы никого не убивали, то что же вы пытались сделать десять минут назад? Если бы мы сдались, что бы с нами сделали там, в Надире?
— Они бы… Э-ээ…
— Вот именно. Мозгов-то нет ещё совсем, а уже в наёмницы подались. Вы, хотя бы, единорогов видели до этого, воительницы недоделанные?
— Видели… Один раз…
— О, это, наверное, был мой сводный брат из Филлидельфии. Он до сих пор не может даже чашку чая магией держать. Зекора, ты принесла инструменты? Прекрасно, приступай.
Я подошла к ближайшей грифине, делая вид что держу что-то под плащом, а та зажмурилась и громко заплакала. Патти, увидев это, сразу перестал корчить рожи и обеспокоенно посмотрел на отца.
— Ладно, хватит этого фарса, — подвел итог Лейн.
Жеребёнок подошел к той пленнице, у которой выдрал перо, и с виноватым видом положил его перед ней. Грифина заплакала еще сильнее.
— Вам повезло, что здесь мой сын, — продолжил единорог, поднимая обеих грифин и отправляя их телекинезом на носовую часть палубы, — мы ссадим вас на первый попавшийся корабль, но если я вас ещё раз увижу, пеняйте на себя.
24.
От пленниц мы избавились к полудню, парочка верблюдов в маленькой рыбацкой лодке была немало удивлена такому свалившемуся на них с неба «счастью». Дав им горсть монет, Лейн Холдер запретил рыбакам развязывать грифин до прибытия в порт, а если те начнут выступать – выкинуть их за борт. Конечно же, верблюды не станут следовать таким поручениям, а попытаются развязать страшных, изрыгающих проклятия и угрозы грифонов как можно быстрее. Но это у них не выйдет ещё часа полтора, потому что веревки были затянуты на славу, ещё и прихвачены каким-то «особым заклинанием» Холдера. Понятия не имею, что это значит, но когда незадачливые сёстры окажутся на свободе, мы уже будем вне их досягаемости.
После того, как видимые опасности миновали, все занялись своими делами. Капитан с Патти торчали у штурвала и о чём-то оживлённо беседовали, причем Капитан то и дело всплескивал передними копытами, или разводил их в стороны, показывая размер чего-то или кого-то. Жеребёнок сидел перед ним, раскрыв рот, для него Капитан действительно был самым крутым пони в мире. Лейн Холдер с женой всё утро сидели в каюте и занимались какими-то бумагами.
А я была, впервые с момента похищения, предоставлена сама себе. Хоть и на ограниченном пространстве палубы и небольшого трюма, но это уже нельзя было назвать тюрьмой, я могла пройтись туда, куда захочу, это определённо был прогресс. Что там Узури говорила? Терпеть и ждать? Наверное, в её словах была доля истины, главное не дотерпеть до крайнего момента, когда меня захотят выдать за кого-нибудь замуж или начать выковыривать глаза. Возможно, я сейчас как раз лечу прямо навстречу такому моменту, потому что не имею ни малейшего представления об этой их «Эквестрии» вообще, и о том, что со мной собираются делать, в частности. Когда я вспомнила Узури, то вспомнила и старого мистера Олдлифа. Я видела его всего минут десять, но и этих десяти минут хватило чтобы проникнуться уважением к его знаниям и навыкам. Надеюсь, он выбрался из страны, а если и не выбрался, то он, надеюсь, действительно так необходим Нгамии, что тот его не выдаст.
У правого борта находилась небольшая скамейка, на которую я и присела, когда мне надоело расхаживать по палубе. Кругом, куда ни глянь, была вода, а в небе висело лишь Солнце, без единого облачка. Я вздохнула и подняла глаза на верхнюю часть дирижабля, не знаю, как она называется. В ярко-фиолетовой обшивке чётко виднелись три маленькие дырочки в тех местах, куда попали арбалетные выстрелы. Ещё утром я обратила на них внимание Капитана, но тот сказал не беспокоиться, по его словам, резервуар наполнен особым магическим газом, который не выйдет просто так. Всё то у них магическое…
Из каюты, щурясь от солнечного света, вышла Вэл и направилась ко мне.
— Я не помешаю? – спросила она, указывая на свободное место рядом со мной.
— Нет, ничего, — ответила я подбирая под себя длинные полы плаща, выданного Батлером. С этим куском ткани я не расставалась ни на минуту, глубокий капюшон отлично защищал от жары и чужих взглядов. Пони забралась на скамью с ногами и легла, подставив Солнцу бок, на котором красовалась Метка в виде ножниц и куска ткани.
— Боюсь, нас так и не представили друг другу. Меня зовут Вэл Холдер. — она дружелюбно сощурила большие глаза.
— Зекора.
— Какое красивое имя. Ваши родители, наверное, долго его выбирали.
— По нашим обычаям, имя новорождённому дает старейшина племени.
— О, простите, я совсем не разбираюсь в таких вещах. Я и зебр-то раньше видела только через забор. Ну, вы понимаете.
— Ничего страшного, мало кто разбирается. — вздохнула я, отчетливо понимая, что «зебры за забором» могли быть только рабами, — В саванне множество племён, и у каждого племени есть какие-нибудь свои обычаи и традиции. Хотя есть и общие.
Разговор не клеился. Мы молчали, глядя на дурачащихся Капитана и Патти. Капитан отдал жеребёнку свою обширную шляпу, а сам, сверкая жёлтой гривой, прыгал вокруг штурвала, изображая какого-то зверя. Патти гонялся за ним с верёвкой, пытаясь заарканить. Когда ему это удалось, он взобрался Капитану на спину, и они вместе начали даже не петь, а просто кричать странную песню:
Хорошо идти фрегату по проливу Каттегату -
Ветер никогда не заполощет паруса!
А в проливе Скагерраке — вихри, скалы, буераки
И чудовищные раки — просто дыбом волоса,
Потрясающие раки, просто дыбом волоса!
— Ох, они опять это поют, — улыбнулась пони и захлопала копытами по скамейке в такт.
— Можно вопрос?
— Конечно, всё что угодно. — отозвалась Вэл, подняв на меня внимательный взгляд, пожалуй, чересчур внимательный.
— Почему все зовут его «Капитан»? Как его имя?
Вэл перестала хлопать, и грустно посмотрела на пегаса.
— Никак, никто не знает. Мы с Лейни нашли его в придорожной канаве на окраине города. Судя по всему, он упал с высоты и разбился. В больнице доктора сказали, что он в коме, что у него нет шансов, слишком сильно покалечился. Крыло ему оттяпали, какое-то сильное заражение пошло.
А в проливе Лаперуза есть огромная медуза,
Капитаны помнят, сколько было с ней возни!
А на просторах Зебрики, на прелестной Зебрике
Есть такие зеброчки – ух, Дискорд меня возьми!
С этими словами Капитан отвесил в мою сторону недвусмысленный поклон, а Вэл заливисто рассмеялась. Затем подумала о чем-то своём и опять погрустнела.
— Лейни тогда наорал на врачей и притащил пегаса к нам домой на собственной спине, ещё и немножко поколотил больничного охранника, который пытался ему помешать. Начал водить к нам всяких знахарей и прочих шарлатанов. А потом посреди ночи появился он.
— «Он»?
Если хочется кому-то маринованного спрута,
Значит, ждёт его Тейлкутта или остров Дре!
А бочонок сидра свежего, пузыристого и нежного,
Лучше Понивиля безмятежного, вам не сделают нигде!
— Я так и не видела его лица, он носил длинный грязный плащ с капюшоном, и вообще весь был довольно-таки неопрятен. Обвешан какими-то сумками, и пахло от него как из старой банки с мятой. Просто пришёл, поговорил с Лейном с глазу на глаз, и заперся в комнате с пегасом. Иногда только просил тёплой воды. Потом у меня появились срочные дела в Мейнхеттене, и я уехала на неделю. А когда вернулась то не поверила своим глазам. У нас садик был маленький, я там розы выращивала, Лейни их любит. Подхожу к дому, а этот пегас сидит в этом садике и смотрит куда-то вверх, будто ждёт, что на него что-то свалится. На нём даже шрамов не осталось, кроме крыла, конечно. Не знаю, кем был тот незнакомец, но он сделал просто невозможное, а взамен попросил только немного еды.
Капитан достал откуда-то длинную подзорную трубу, и они с Патти принялись, выхватывая её друг у друга, осматривать горизонт. Пони улыбнулась, и продолжила свой рассказ:
— Оказалось, он ничего не помнил, болезнь какая-то, забыла, как называется. Даже имени не знал своего. Мы на первое время называли его просто «мистер Пегас». Потом Лейн оставил все дела на Батлера, взял «Дэйлайт» и полетел с «мистером Пегасом» в Клаудсдейл. Мы надеялись, что там этот несчастный что-нибудь вспомнит, или его кто-нибудь узнает, но безрезультатно, там его никто не знал, и сам Капитан ничего так и не вспомнил. Он вёл себя совсем как жеребенок, всех боялся и постоянно прятался, особенно от других пегасов. В итоге мы оставили его жить на «Дэйлайте». А затем, однажды, «Дэйлайт» пропал. Этот пегас просто улетел на нём куда-то, Лейни был больше удивлён, чем разозлён, потому что такой дирижабль невозможно взять и угнать, их можно по лепесткам одной ромашки пересчитать во всей Эквестрии. Но через неделю «Дэйлайт» лихо бросает якорь прямо на нашей улице, и с него сходит Капитан. В шляпе, с повязкой через глаз, и морскими замашками, таким, каким мы его сейчас видим. Никто не знает куда он летал и что там произошло, я думаю ему нужно было побыть одному какое-то время, принять то, что он больше не может летать на своих крыльях, и выдумать себе какой-то новое призвание, вот он и выдумал. Чудеса, да и только.
Тем временем Капитан и Патти поменялись ролями. Патти встал за штурвал, а Капитан носился по палубе, смешно выполняя его приказы и постоянно путаясь в них.
— Наш «Дэйлайт» уже далеко не новый, — продолжила Вэл, — ему уже лет двести, но, скорее всего, ещё больше. Лейни говорит, что дирижабль протянет ещё столько же, это же не морское судно, которое бьют волны и портит солёная вода… Но даже на таком старичке Капитан на Кантерлотской Регате умудряется обгонять большинство соперников на более новых и быстрых дирижаблях. Разве что «Сильвер Шторму» и «Метеору» проигрывает, но они построены недавно, по какой-то там новой схеме, я в этом не разбираюсь, если честно. Моего сына от этого пегаса вообще не оттащить, когда маленький непоседа прибежал домой с новенькой кьютимаркой, я даже не удивилась её рисунку. Обычно дирижаблями управляют единороги, но Капитан как-то справляется, а значит мы всё равно попытаемся пристроить Патти в воздухоплавательную школу, у нас достаточно связей.
Снова я услышала слово «кьютимарка», и только сейчас догадалась что таким образом пони называют свои Метки. Можно было бы воспользоваться случаем и тихонько порасспросить эту дружелюбную Вэл обо всяких насущных вещах, например о том, где здесь туалет, но у пони громко заурчало в животе, и она отвернулась, явно смутившись.
— Ох, утомила я вас своей болтовнёй, а уже давно пора ужинать, — сказала она, слезая со скамейки, — вы ведь не откажетесь присоединиться к нашей скромной трапезе? У нас здесь в основном консервы, но Лейни умеет готовить из них настоящие сокровища.
Вместе ужинать? С ними? То, что меня не сажают на цепь и не бьют – это, конечно, хорошо, за это им спасибо. Но этот Лейн купил меня у рабовладельца, а не вежливо пригласил на увлекательную поездку к соседнему континенту. А потом оставил в сыром подвале на три дня, с минимальным запасом еды и воды. Эти пони, конечно, не отвечают за действия своего родственника, но я, пожалуй, еще не готова к дружеским семейным застольям с этой разноцветной компанией.
— Извините, я не голодна. — соврала я как можно более учтивым тоном. — К тому же, боюсь, ваш муж этого не одобрит.
И когда только я успела привыкнуть к таким витиеватым выражениям?
— О, Лейни даже слова не проронит в вашу сторону, я с ним поговорю!
— Я всё-таки откажусь, — сказала я более настойчиво.
— Конечно, я понимаю… — Вэл виновато посмотрела на меня. — Обстоятельства не располагают. Я скажу Капитану вынести вам одеяло, и что-нибудь поесть. На дирижабле только одна пассажирская каюта, но вы можете спать в трюме, туда никто не ходит, а за перегородкой в шкафу сложены гамаки для команды, они очень удобные. Капитан ими не пользуется, на самом деле я и сама не знаю в какой части «Дэйлайта» он ночует. И еще, спасибо, что защитили моего сына там, на крыше.
— Я сделала бы то же самое для любого. Спокойной ночи, миссис Холдер.
Первую фразу я произнесла, как-то не задумываясь. Была ли это простая вежливость? Не знаю.
25.
Капитан вскоре действительно вынес для меня неплохой горячий ужин из явно консервированных продуктов, видимо, Вэл не наврала насчёт кулинарных талантов своего муженька. Расправившись с едой, я спустилась по крутой лестнице в пустой трюм, где за перегородкой действительно нашла что-то вроде комнаты для команды. В шкафу аккуратно располагались гамаки из толстенной парусины, которые предполагалось развешивать на специальные крючья, вделанные в стенки здесь же. Я замерла, постояв немного на месте и прислушиваясь. В трюме было тепло и тихо, никакого завывания ветра и бесчисленного разнообразия скрипов, как на палубе. Я аккуратно закрыла дверь шкафчика с гамаками и пошла наверх, с радостью заметив, что на моей скамейке уже лежало обещанное Вэл тёплое шерстяное одеяло. Как бы ни было комфортно там, внизу, я не хотела терять возможность ещё раз заночевать под открытым небом, любуясь светом звёзд и Луны, ведь неизвестно где я буду жить, когда наш полёт закончится, возможно меня снова запрут где-нибудь.
Мне не хотелось устраиваться на ночлег рядом с каютой, хотя ограждение палубы там было самым высоким, и меньше всего дул ветер. Но сон под дверью, завернувшись в одеяло? Нет, не уподобляться же дворовому псу. Вместо этого я решила остаться на той самой скамейке, ближе к носу. Патти так и не выпустили наружу после ужина, и Капитан, которого некому было отвлекать, неподвижно встал за штурвал, изредка дёргая рычаги и легонько постукивая копытом по приземистой, сияющей начищенной медью колонне, в которую был встроен компас. Иногда он вполголоса что-то кому-то приказывал и, громко скрипя зубами, жевал трубку.
Странно, но я с детства замечала за собой восхищение закатами и рассветами. Может быть, из-за этого у моих глаз такой цвет, или наоборот, мне нравится смотреть на Солнце, поэтому у меня такие глаза? Нужно было спросить это у старейшины в своё время, как и о десятках других вещей, но я ведь не подозревала что судьба закинет меня под хвост жизни так скоро. А здесь закат был просто потрясающ. Заходящее Солнце в саванне всегда дрожит и искажается от испарений, отчего кажется, будто оно плавится и растекается по земле где-то там, за горизонтом. Здесь же идеально круглый солнечный диск плавно опускался за кроваво-красный горизонт, оставляя на воде длинную искрящуюся дорожку. Пустынная гладь моря одновременно угнетала и восторгала меня, ведь она пустынна только на первый взгляд. Где-то там, внизу, живёт огромное количество живых существ, и еще больше растений. Вот бы поговорить с кем-нибудь оттуда, или собрать редких водорослей для опытов. Ведь из них могут получиться такие зелья, каких ещё никто никогда не варил.
Я поёжилась. Несмотря на толстое и колючее шерстяное одеяло, которым я укрывалась, вечерний холод проникал до костей. В отличие от экипажа, на котором мы летели над пустыней, здесь не существовало ничего, защищающего от лёгкого, но пронизывающего ветра. Постаравшись не думать о костре и горячем чае, я сунула нос в складку одеяла и попыталась заснуть. Засыпаю я обычно двумя путями: либо, как только голова находит опору, моё сознание сразу уносится куда-то в страну снов, а, проснувшись, я обнаруживаю себя в метре от постели и с высохшим языком. Либо сон играет со мной в игры, подсовывая вместо себя видения, воспоминания и ненужные мысли обо всякой ерунде. И, по мере взросления, прогонять такие мысли становится всё труднее. Всё это занимает голову лишней чепухой и не дает нормально отдохнуть.
Открыв глаза уже за полночь, я поняла, что сегодня время второго варианта. Обычно в таких случаях помогает чтение, пока глаза не начнут слипаться сами по себе, или медитация, чтобы упорядочить мысли и расслабиться. Но книг в досягаемости не было, а медитировать просто не хотелось, за этим занятием я провела почти всё время в подвале Холдера. Старуха неединожды предупреждала меня о том, что излишнее увлечение такими практиками может привести к неприятным последствиям для рассудка.
Где-то наверху, в паутине из верёвок, на которую был подвешен нижний корпус дирижабля, шумел ветер. Несколько оборванных грифиной канатов глухо стучали о борта. Там же, почти неслышно, скрипели плавники, движимые не то магией, не то скрытыми механизмами.
Я высунула голову из-под одеяла и подумала, что уже сплю. Мир вокруг как будто потерял все краски, даже ярко-фиолетовый резервуар с газом над головой стал серым. На небе очень ярко светила огромная Луна, отсюда она, почему-то, казалась гораздо больше, чем в саванне. На ней различалось каждое мельчайшее пятнышко, образующее рисунок в виде головы единорога. Но не это привлекло моё внимание, а то, что мы не летели, а плыли. Плыли в море, состоящем из тёмно-серых облаков. Облака сплошной ровной пеленой простирались до самого горизонта, во все стороны. Но плеска воды я не слышала, так что это явно был не стелющийся по поверхности моря туман.
Оглядев залитую ярким лунным светом палубу, я заметила Капитана. Он смотрел куда-то вперёд, опираясь копытами на бортик прямо в носовой части. Пегас торчал там без своей огромной шляпы и заплатки на крыле, его можно было принять за привидение, настолько потусторонняя была обстановка вокруг. Я слезла со скамейки, всё ещё завёрнутая в одеяло, и осторожно, почти крадучись, пошла к нему вдоль борта.
Капитан стоял, закрыв глаза, и медленно помахивал крылом, иногда наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Я приблизилась к нему почти вплотную, а он так и не обратил внимания. Внезапно внизу что-то скрипнуло, пегас вздрогнул и посмотрел на меня. На несколько секунд его лицо выражало только недоумение, как будто он меня не узнал. Я, наверное, странно выглядела сейчас, растрёпанная и закутанная в одеяло, волочащееся за мной по палубе. А вкупе с черно-белой шерстью, на призрака была скорее похожа я, а не Капитан.
Вдруг он моргнул и улыбнулся.
— Моей прелестной пассажирке не спится? Ветер нынче крепковат, это правда.
— На моей родине ночью не сильно теплее, — ответила я, подходя ближе, — но там всегда можно развести костёр и выпить чаю.
— Хотите, я прикажу принести вам чай с камбуза? Эй, стюард! – крикнул Капитан и собрался куда-то бежать.
— Ох, нет, я про другой чай, – сказала я, останавливая пегаса, — Вы пьёте какой-то сладкий сироп, я же привыкла к ароматным травяным сборам, здесь такого не достать.
Капитан остановился в нерешительности и почесал затылок.
— Ну, пони обычно любят сладкое. Есть даже те, кто питается почти исключительно пирожными и тортиками, — промолвил он, будто оправдываясь, — Лишь бы зубы чистить не забывали, а то иной раз страшно взглянуть. Кстати, вы не против, если мы перейдем на «ты»?
— Конечно не против, — ответила я, махнув ногой. Вообще не понимаю, зачем было с самого начала обращаться ко мне так официально.
— Чуд-десно! – воскликнул Капитан, тут же испуганно вытаращил глаз и заткнул рот копытом. Его возглас прозвучал как гром, и вполне возможно перебудил всех Холдеров. — Ух, пардон, я не привык разговаривать с кем-то ночью. Мой проклятый голос иногда доставляет столько проблем, хоть глотку режь!
При этом пегас сделал страшную физиономию и провёл копытом по шее так, что я невольно улыбнулась.
— Нравится мой корабль? — спросил он, ехидно прищурившись.
— Да, он, вроде как, замечательный. — ответила я, пожав плечами, — Я не разбираюсь в таких штуках, и вообще впервые на подобной летающей машине. Со стороны мне казалось, что лететь будет тяжелее, с виду кажется, что эту штуковину качает от любого ветра.
— «Дэйлайт» самая «нетрясущаяся» посудина из тех, какие я знаю! Главное правильно отрегулировать стабилизаторы, и эта малышка будет незыблема как айсберг!
— Охотно верю, — снова улыбнулась я, пытаясь припомнить что такое «айсберг». У меня не вышло. Бросив попытки совладать с памятью, я снова задержала взгляд на необычных облаках, по которым «плыл» дирижабль.
— Почему всё стало таким бесцветным? — неуверенно промолвила я, немного понизив голос. На самом деле я вполне ожидала что Капитан скажет о том, что всё вокруг выглядит как обычно, а кажущаяся бесцветность означала мои проблемы с головой.
— А, это всё Серое море, — ответил Капитан, опираясь передними копытами на ограждение палубы, — я сам это название придумал. Может быть, умные пони называют его как-то по-другому, но мне нравится моё собственное. Такая штука есть только над этим океаном, здесь ветер дует по-разному на разной высоте, и облака собираются в один тонкий слой. Если загнать на этот слой дирижабль, то можно хорошо набрать ход. Только больше никому не говори, я так уже пятую регату выигрываю.
— А Вэл сказала, что ты занимаешь третье место, — протянула я, покосившись на пегаса.
Капитан смешно надул губы.
— «Сильвер Шторм» и «Метеор» не считаются. Они новенькие, и летают по-другому. А Вэл всё про меня уже разболтала?
— Ну, наверное, почти всё.
— Значит сага про то, как я победил пять медведей, не пройдёт?
— Сомневаюсь.
— Ох уж эти болтливые кобылки! – закатил глаз Капитан и всплеснул копытами.
— Но она не рассказала, где ты потерял свой глаз. Это, наверное, тоже очень захватывающая история?
— А? Глаз то? — пегас приложил копыто к повязке так, будто уже и забыл о ней, — Да, думаю в проклятой штуковине уже мало смысла.
С этими словами Капитан начал развязывать на затылке узелок, удерживающий повязку на голове. Я невольно сжала зубы, представляя грустное зрелище, но, вместо ужасного шрама, под повязкой оказался вполне здоровый глаз. Но, почему-то, смотрящий немного вверх, когда его сосед смотрел прямо на меня. Капитан заметил моё удивление, и посмотрел на меня этим глазом. При этом прежде здоровый глаз полез вверх. Потом пегас стал, немного поворачивая голову туда-сюда, смотреть на меня обоими глазами по очереди, заставляя зрачок каждого из них уползать вверх попеременно. При этом он сложил губы трубочкой и издавал звук «у-У-УУ-ууу-УУУ-уу-УУУ-уу». Я не смогла выдержать такого больше трёх раз и засмеялась, тут же почувствовав укол совести.
— Извините… Извини, я не должна была над тобой смеяться.
— Пф-ф, — фыркнул Капитан, — да не бери в голову. Я ношу эту повязку только потому, что плоховато вижу обоими глазами сразу, ну и ради Патти, которому нравится мой образ морского волка. А не потому, что боюсь насмешек. Хотя, когда я был в Клаудсдейле, на меня постоянно накатывало ощущение, будто я всё-таки знаю эти места, а когда видел тамошних пегасов – будто они смеялись надо мной в детстве. Но пусть только попробуют позубоскалить сейчас, я им все перья повыщипываю!
При этом пегас непроизвольно захлопал крылом от возбуждения, но заметив, что я обратила на это внимание, сложил его и отвернулся.
— Скучаешь по полётам? – задала я совершенно бестактный вопрос. И кто только за язык тянул? Капитан несколько минут стоял, не двигаясь, и глядя вдаль. Потом повернулся ко мне и с жаром произнёс:
— Скучаю ли я по полётам? Я и так лечу, прямо сейчас. И могу полететь куда угодно, дальше, чем любой пегас. Выше, чем любой пегас. Скучаю ли я по своему крылу? Не знаю. Я помню себя только с того момента, как проснулся в доме Лейна Холдера. А крыла на тот момент у меня уже не было, и я не представляю какого это, летать самому по себе.
Капитан на миг снова отвернулся, как будто раздумывая, стоит ли продолжать. Я потопталась на месте, лихорадочно соображая, что следует предпринять в такой ситуации, и, конечно, приняла неверное решение. Подойдя ближе, я дотронулась копытом до его плеча.
— Я понимаю, извини, не стоило мне…
— Понимаешь? – выпалил пегас, отталкивая мою ногу, — Рака мне под хвост, если ты понимаешь! Да я даже не знаю, что значит моя кьютимарка! Пузырьки с молнией? Что за чушь! А ты знаешь, какого это, когда некуда вернуться? Когда ты понимаешь, что, возможно, у тебя где-то есть семья, которая тебя ждёт, а ты болтаешься посреди мира на этой посудине, вместо того чтобы быть с ними? Зачем, по-твоему, я участвую во всех этих идиотских регатах? Потому что надеюсь, что однажды меня заметит кто-нибудь из тех, кто меня знал. Да видит Селестия, а вдруг у меня есть дети? А если этот жеребёнок – пегас? Я даже не смогу научить его летать как следует, потому что сам уже никогда не оторвусь от земли на своих крыльях! Что ты можешь понять, девочка?
Ну, вот это уже ни в какие ворота не лезло. Я скинула одеяло, движением копыта взъерошила себе гриву и перешла в наступление.
— Да ну! ? По-твоему, я здесь на увеселительной прогулке с этой богатенькой семейкой? За прошлую неделю меня чуть не сожрала пантера, меня чуть не задушили, убили моего лучшего друга! Потом твои сородичи похитили меня в рабство, хотели надругаться надо мной, сломали несколько рёбер, заперли в вонючем фургоне с дюжиной напуганных истощённых зебр без воды и пищи! Привезли в какой-то город, где просто продали отвратительному верблюду, который, в свою очередь, продал меня этому твоему Лейну Холдеру! А потом они просто забыли меня в тёмном сыром подвале на три дня! Но это еще не всё, потому что именно в этот момент в моей стране произошла какая-то политическая дичь, и все верблюды разом захотели крови этого вашего Лейни, а заодно и моей! Я даже поспать нормально не могу, через раз вижу во сне какие-то видения, от которых медленно схожу с ума, потому что не знаю с чем это связано! Но погоди, это всё мелочи по сравнению с тем, что из-за свалившихся мне на хвост приключений я не могу вернуться домой, потому что я провалила испытание Метки Судьбы, и для моего племени и моей семьи я уже просто не существую! Ну, куда уж мне до пегасика, который, всего лишь, летает куда вздумается и строит из себя отважного героя перед жеребятами! Еще и плачет о неизвестной Метке, когда у меня её вообще нет, и не будет! А? !
Выкрикнув последнее слово, я в упор уставилась на Капитана, который в свою очередь, прищурившись, уставился на меня. Удивительно, но оба его глаза на этот раз смотрели прямо. Пауза затягивалась, а наши лица находились явно ближе друг от друга, чем следовало. Через полминуты правый глаз пегаса медленно пополз вверх. Я держалась еще несколько секунд, но сорвалась и хрюкнула от смеха. Капитан довольно оскалился и сунул в рот трубку.
— А у тебя есть внутренний стрежень, девочка, – сказал он, скрипя по трубке зубами и критически меня осматривая, — я бы даже приударил за тобой, будь ты постарше.
— Много о себе думаешь, — ответила я, снова натягивая одеяло, — я тебя насквозь вижу, и не планируй ничего эдакого, у меня достаточно сил чтобы выбить из тебя дурь в случае чего.
— Ах, вы разбиваете мне сердце, мадам, — вздохнул пегас и картинно приложил копыто ко лбу. Тут дирижабль ощутимо тряхнуло, и слева послышался противный скрежет. Капитан подбежал к борту и выругался.
— Проглоти медуза этих куриц! Срезанный трос в стабилизатор затянуло. Говорил же вахтенным прибрать всю эту болтающуюся гадость. Ух они у меня получат… Всё сам, всё сам…
С этими словами пегас дёрнул рычаг у штурвала, хлопнул крылом и сиганул вниз, легко перемахнув через ограждение палубы. На секунду я даже испугалась, но потом вспомнила о Сером море. Это же облака, и отсутствие крыла вряд ли помешает пегасу ходить по ним. И действительно, когда я заглянула за борт, то увидела внизу Капитана. Он скользил копытами по облакам и рычал, выдёргивая застрявший обрывок каната из того места, где плавник крепился к корпусу. Покончив с верёвкой, пегас ловко вскарабкался обратно и снова дёрнул за рычаг. Слабое поскрипывание с левого борта показало, что всё в порядке.
— Бр-р, ужасно холодно там, внизу, — произнёс он и вздрогнул.
— Могу поделиться одеялом, если обещаешь не курить.
Капитан вытащил изо рта трубку и удивлённо посмотрел на нее.
— А, ты о трубке! Так я её не зажигаю. Пробовал как-то раз, но так и не уловил, что пони находят хорошего в глотании дыма. Но она придаёт солидности, не находишь?
— Не нахожу. — фыркнула я. — Шастать с пустой трубкой это глупо,
— Эх, ничего ты не понимаешь в настоящих жеребцах, зеброчка.
— Ну и мёрзни тогда, — бросила я ему, поплотнее обернувшись одеялом.
— Не очень-то и надо было, — буркнул пегас и отвернулся, скрестив копыта на груди и скрипя зубами о трубку.
«О, Солнце, действительно как жеребёнок» — подумала я, подходя к пегасу и укрывая его половиной своего одеяла.