Я же брони

Изобличение

Часть 1/2

— Пока! — Протянула Таня, заключая в объятия парня, метра два ростом, в длинной чёрной куртке.

 — Ну, кхм, до следующей сходки, — Улыбнувшись отозвался он.

 — Удачи, Гриш! Yep! Пока! — Раздавалось из всё убывающей толпы брони, мирно разбредающейся после очередной сходки.

Осенний ветер ласково трепал длинные волосы Григория, освещаемого последними лучами солнца. Ему предстоял неблизкий путь, но зачем платить этим жмотам-водителям? Ишь чего захотели!

Шаг за шагом он отдалялся от площади Маркса. Небольшая улочка. Поворот. Проулок. Поворот. Тихий проходной двор...

М-да, не такой уж и тихий. Какая-то компания, видимо школьные друзья, с восторженными криками гоняет мяч. Потерпим. Шаг... Резкий удар в затылок!

 — Дяденька, простите пожалуйста! — Виноватым тоном произнёс один из детей.

 — Ага. Конечно, — Ответил Григорий, но ни теплоты, ни заботы не было в его голосе. Плотно сжатые губы не предвещали ничего хорошего.

Сильный удар ногой; и мяч улетает куда-то на высоченную крышу подъезда. Будут знать!

А теперь — главное не оборачиваться, а то ведь расплачутся ещё!

...Улочка. Поворот. Переулок...

 — Подайте убогому, Христа ради! — Протяжно выкрикивал безногий инвалид у входа в метро. У его ног, а если точнее — тележки, стояла шапка с россыпью мелких монет.

“И не подумаю! Хотя подождите-ка...” — Пронеслось в голове Гриши, достающего из кармана шоколадный батончик.

Негромкий хруст и в шапку летит обёртка, провожаемая грустным взглядом инвалида. А покушать — всегда полезно!

 — Молодой человек, не ответите на пару вопросов? — Чуть дальше по проспекту, на который незаметно для себя вышел Григорий, подскочила журналистка с микрофоном в руках.

 — Нах## пошла! — Рявкнул наш герой, отталкивая хрупкую девушку прямо в лужу. И поделом, развелось их тут!

И вновь в путь.

“Ох, сколько же идиотов хотят испортить настроение! Как например последняя бабка, всё просила перевести её. Сама чтоль не может? Ну да ладно”, — На этом месте Григорий улыбнулся — “Ничего у них не выйдет. Я же брони”

Разоблачение

— Пока! — Протянула Таня, заключая в объятия парня, метра два ростом, в длинной чёрной куртке.

— Ну, кхм, до следующей сходки, — Улыбнувшись отозвался он.

— Удачи, Гриш! Yep! Пока! — Раздавалось из всё убывающей толпы брони, мирно разбредающейся после очередной сходки.

Осенний ветер ласково трепал мои волосы, а в глаза били последние солнечные лучи. Обожаю такие моменты, когда можно ни о чём не задумываясь, не беспокоясь пройти по затихающему городу, наслаждаясь угасающей природой.

Размеренные шаги уносят меня всё дальше и дальше от площади Маркса, где я оставил ребят.

Небольшая улочка. Поворот. Проулок. Поворот. Тихий проходной двор…

Ох, опять эта компания оболтусов. Нет-нет, вы не подумайте! Против детей я ничего не имею, но эта шайка, по другому и не скажешь, уже изрядно достала всех местных.

Прибавим шагу, понадеявшись что они меня не заметят... Резкий удар мячом в затылок!

 — Дяденька, простите пожалуйста! — Виноватым тоном произнёс один из детей.

Нет, конечно такая шутка кому-то может показаться забавной, или может быть даже смешной, но в третий раз за неделю? Ну уж увольте, но не в милицию же звонить! Детишки же, развлекаются, вот только жертв своих не запоминают: прошлый шишак ещё не сошёл.

Хм... Пришло время косплеить Найтмэр Мун!

— Ага. Конечно, — Ответил я, но ни теплоты, ни заботы не было в моём голосе. Плотно сжатые губы не предвещали ничего хорошего.

Ну, я старался как мог. Судя по побледневшим лицам ребятни они уже готовы были ровненьким строем отправиться на фабрику радуги. Ну, и финальный штрих.

Сильный удар ногой; и мяч улетает куда-то на высоченную крышу подъезда.

Теперь им будет чем занять свои шила этим вечером. Очень надеюсь, что мячик пролежит там ещё хоть полчаса и пара-тройка человек пройдут без проблем.

Можно идти дальше.

… Улочка. Поворот. Переулок…

— Подайте убогому, Христа ради! — Протяжно выкрикивал безногий инвалид у входа в метро. У его ног, а если точнее — тележки, стояла шапка с россыпью мелких монет.

И не подумаю! Хотя подождите-ка... Да простит меня за такой вандализм Селестия, но Дядя Валера, это уже сверх всяких рамок приличия!

Негромкий хруст и в шапку летит обёртка, провожаемая грустным взглядом инвалида.

Ага, крючок заброшен.
“Инвалид” тяжко вздыхая тянет руки к краю шапки, куда упал фантик.

И-и-и... Есть! Крючок заглочен.

С громким грохотом наш похмельный “инвалид” вываливается из ямы, одетый, словно в юбку, в интересную фанерную конструкцию.

— Молодой человек, не ответите на пару вопросов? — Чуть дальше по проспекту, на который незаметно для себя я вышел, подскочила журналистка с микрофоном в руках.

Так, посмотрим. Девушка цыганской наружности, шестеро парней и товарка неподалёку, ни к чему не подключенный микрофон за тридцать рублей...

Не-не-не, Дэвид Блейн, знаем мы твои фокусы! Тут, к сожалению, только один план действий: быстро, решительно, внезапно.

— Нах## пошла! — Рыкнул я на воровку, отталкивая её прямо в лужу, которую она благополучно обскочила.

Ага. Боятся подходить. Но поток нецензурной брани на трёх языках не радует.

А вон и баб Маня на перекрёстке. Опять “жениха” себе выбирает. Тоже видели, знаем.

Да, этот город — то ещё место. А если задуматься, как это выглядело со стороны?