Самое Заветное Желание
Глава 9. Возьми себе ученицу
В главе использован текст песни Ramones – Somebody Put Something In My Drink
«Однажды ученик спросил Дзен Мастера Ун Муна:
— Есть ли что-нибудь, что превосходит Будду и всех прославленных учителей?
— Пирожное, — ответил Ун Мун»
Сеонг Сан «Посыпание Будды пеплом»
Эквестрия, 922 год эпохи Монархии
Когда-то давно я предупреждал Селестию, что на нас могут свалиться все беды разом. Но тогда я был молод и глуп, победно представлял, как она будет с ними справляться. А теперь, узнав о вторжении роя чейнджлингов в пределы Эквестрии, я едва не мобилизовал армию. Рой всегда был где-то неподалёку от нашего государства, кружил вблизи границы, лишь иногда отправляясь питаться в другие страны и земли. А теперь Кризалис заявила о себе. Больше всего я боялся за Кейденс. Она манила королеву чейнджлингов, как чарка вина манит к себе спившегося минотавра. Обезопасив девочку, я успокоился. Однако, как оказалось, понятия не имел, насколько же опасны эти существа.
– Солнышко, мне нужно с тобой поговорить, – Селестия поймала меня в коридоре дворца и буквально впихнула в пустующую столовую для гостей. – У нас проблемы, и мне нужен твой совет.
– Ого! – присвистнул я. – Первый раз слышу, чтобы тебе нужны были бы чьи-то советы.
– Ничего смешного, – она строго уставилась на меня. – Я пообещала папе, что не пойду по тропе разрушений и убийств, а с чейнджлингами нужно что-то делать.
– Раз уж мы не будем уничтожать всех чейнджлингов раз и навсегда, тогда просто не подпустим их к границам, – спокойно ответил я, прохаживаясь вдоль дубового стола. – Усилим охрану, создадим средства оповещения и силы быстрого реагирования. И эти создания станут безвредны.
– Безвредны? – чуть не закричала Тия. – Безвредны как раз лишь те, кто ухитряется жить среди пони. Ты хоть знаешь, что остальные делают с нашим народом? Они не вторгаются и не завоёвывают. Они принимают облик каких-то бандитов, похищают пони и сажают их по одному в клетку. А потом «подселяют» туда обернувшихся другими похищенными. Бедняга даже понятия не имеет, где и с кем он находится. Ему говорят лишь, что как только за него заплатят выкуп, так сразу и отпустят. На самом же деле никакой выкуп чейнджлингам и не нужен. Месяц за месяцем коварные твари меняются местами, питаясь сопереживанием своей жертвы. За полгода они высасывают пони полностью. Полностью! Если ему повезёт, его, истощённого, выбрасывают где-то подальше от логова и ищут новую жертву.
Пока Селестия говорила это, во мне закипала ярость. Как вообще посмели эти твари так обходиться с пони? Я не смог сдержать свой гнев и с силой ударил копытом по столу.
– Нет! Хаос поглоти твои принципы, Тия! – сорвался я на крик. – Я лучше самолично всех их перебью, чем отдам свой народ на прокорм этим тварям!
– Но… – она попыталась что-то сказать.
– Нет! – оборвал я её уже не так громко, но всё ещё очень решительно. – Я никому не давал обещаний. И мои копыта не связаны, как твои.
– Ты затеешь очередную войну? – с горечью в голосе произнесла Селестия.
– Я… нет, – тяжело вздохнув и отведя взгляд, я продолжил: – Я больше не могу жертвовать жизнями пони. Победа может не стоить того.
– Солнышко, что ты чувствуешь? – внезапно спросила меня Тия.
– Ты о чём это? – я глянул на неё.
– Ты ведь ощущаешь некие родительские чувства ко всем пони, верно? Проявляешь заботу, стремишься защищать. Пятьсот лет назад такого не было, не так ли? – её слова попадали прямо в цель, я действительно всё это ощущал, поэтому просто кивнул в ответ. – Ты стал настоящим правителем Эквестрии. Тем, кто заботится не только о государстве, но и о народе. Я горжусь тобой, – Селестия тут же крепко обняла меня и, как я не старался отпрянуть, поцеловала в лоб. – Мой умница, мой наследник.
– Спасибо, но… – от таких слов я зарделся и непроизвольно прижался к ней. – Впрочем, это не облегчает наше положение, – я разжал объятия и опустился в одно из кожаных кресел, подаренных грифонами. – Должен быть какой-то выход. Ты же что-то хотела сделать в прошлый раз, – внезапно меня посетила идея. – Точно! Королева роя! Что будет, если её устранить? Сколько нужно времени рою, чтобы породить новую?
– Нисколько, если нет наследницы, то рой умрёт, – ответила принцесса. – Они не насекомые, и не королева рожает чейнджлингов. Они разнополые и размножаются сами, но только тогда, когда королева начинает выделять особые летучие вещества. А без неё эти существа вымрут, – Тия сделала паузу. – Я знаю, что ты задумал. Даже не пытайся убить свою старую знакомую, это слишком опасно. Во-первых, я не представляю, как ты сможешь жить, зная, что уничтожил целую расу. Во-вторых, Кризалис охмурит и подчинит тебя себе.
– Ты – волшебница, может быть, придумаешь что-то, что отпугнёт этих тварей от наших границ?
– Это не комары, чтобы шарахаться от брошенной в костёр ветки полыни, их не так просто отпугнуть, – Селестия нахмурилась и даже прищурилась, размышляя о чём-то. – Кризалис заботится о своём рое, рано или поздно она решит зачать и родить дочку-наследницу от какого-нибудь пони. И если девочку получим мы, то сможем воспитать её так, что оставшиеся чейнджлинги будут мирно сосуществовать с пони. Мы будем донорами, а не пищей.
– Хороший план, – я улыбнулся. – Ты всегда была очень сильна в интригах и подобных делах.
– Спасибо, – улыбнулась она.
На самом деле я соврал. Ни на йоту не верил, что из монстра можно воспитать что-то доброе. В одном Тия была права: пытаться сделать что-то самолично равносильно самоубийству, но у меня уже были некоторые идеи. В королевстве грифонов начался экономический подъём, а всё потому, что группы сорвиголов-наёмников стали объединяться и разорять гнёзда драконов. У них появилось золото, ради которого драконобои рисковали жизнью. А значит, рискнут и ради меня. Оставалась лишь одна проблема. В Эквестрии не было столько золота, и я не знал, где его взять, не привлекая внимания правительницы.
– А пока что я предприму что-нибудь более традиционное: патрули, опросы населения, поисковые операции. Можно даже выпускников школы одарённых единорогов посылать на практику после обучения, развеивать иллюзии.
– Поддерживаю. И я поговорю с преподавателями.
Мы на минуту замолчали, думая каждый о своём.
– Порой мне кажется, что эпоха аликорнов закончилась давным-давно. Вместе с падением тех, кто создал их, – я внимательно посмотрел на Тию. – А мы и чейнджлинги – всего лишь атавизм тех времён. Осколки прошлого, которое было разбито.
– Нет, солнышко, – ответила мне она. – Мы – часть настоящего, и наша эпоха не закончилась, она просто зашла на новый круг.
Эквестрия, 963 год эпохи Монархии
Первым по-настоящему полезным шагом в подготовке к возвращению Найтмэйр Мун стало признание Селестией того, что никаких Хранителей она уже не соберёт. Не смотря ни на какое её самое заветное желание. После этого я стал фактически правителем Эквестрии, – потому, что половину всего времени Тия учила Кейденс боевым заклинаниям, а вторую – что-то исследовала. И первые успехи не заставили себя ждать: летом 963 года у нас уже был готовый образец кольца, полностью подавляющего магию. По этому случаю Селестия пригласила меня и мою подругу в сад на небольшую демонстрацию. На мой вопрошающий взгляд Миа лишь пожала плечами, поэтому мы просто проследовали мимо засаженных яркими цветами клумб.
Стояло тёплое летнее утро, предвещающее скорую жару, и цветы изо всех сил старались привлечь первых выползших на свет насекомых, пока те не наелись вдоволь нектара. Ровные дорожки, выложенные камнем, огибали установленные в саду скульптуры. Их недавно помыли, и мрамор лучился белым светом.
– Итак, вот оно, – начала пригласившая нас, ставя непрозрачный футляр из бархата на пустующий пьедестал.
– Интересно, – начал я, открывая крышку; под ней лежало странного вида кольцо тёмно-серого металла, испещрённое символами. – Посмотрим-посмотрим, – я попытался поднять его с помощью левитации, но не тут-то было.
– На него не действует магия, – тут же сказала Селестия. – Когда однажды я не смогла приподнять опытный образец, то поняла, что нахожусь на верном пути.
– А защититься им от магии можно? – спросила Кейденс.
– Увы. Магия, если так можно выразиться, проходит сквозь него, но на само кольцо не действует, – Тия ненадолго замолчала. – Первый опытный образец я уже испытала на себе, ну, при личных обстоятельствах. Впрочем, неважно. Кольцо, надевающееся на рог, действительно не даёт использовать магию. Но я на всякий случай создала более мощный образец, – она улыбнулась. – Желающие есть?
– Не хочешь показать на себе? – спросил её я.
– Нет, – она покачала головой. – Мне лучше остаться с магией на случай появления неожиданностей или побочных эффектов.
– Хм-м, ладно, я готова, – Кейденс шагнула вперёд.
– Нет-нет-нет, я первый, – я отодвинул подругу; мне очень не нравилась фраза про побочные эффекты.
Тия лишь пожала плечами, невысоко взлетела, подхватила кольцо копытами и надела мне его на рог, под конец несколько раз повернув. Как только это произошло, я почувствовал некую слабость, тревогу и дискомфорт. Как будто бы оказался заперт в помещении с низким потолком. Я вдохнул поглубже, но ощущение никуда не делось. Попытка использовать магию была похожа на попытку сдвинуть гору, толкая её задними ногами. Однако я всё ещё чувствовал течение энергии Жизни сквозь растения в саду. Она струилась и сквозь меня, правда, обходя кольцо. Тогда я просто взмахнул копытом, и близлежащие цветы начали расти, а их бутоны раскрываться. Я победно улыбнулся.
– Во всяком случае, мою магию Жизни кольцо блокирует не до конца, – сказал я и, сев, стал стаскивать металлический предмет с рога. – Ощущения неприятные, но не более того.
– Чем сильнее заклинатель, тем тяжелее ему переносить утрату магии, – поучающим голосом произнесла Селестия. – Миа, ты готова?
– Да, – кобылка коротко кивнула.
Стоило только Тии поплотнее закрутить кольцо на роге волшебницы, как та вскрикнула. Её лицо исказила гримаса боли, из глаз покатились слёзы, а ноги сильно задрожали. Кейденс прижала уши к голове, часто задышала и начала бормотать что-то неразборчивое, а потом открыла глаза и жалобно произнесла, почти пропищала:
– Снимите, снимите, снимите его, пожалуйста, пожалуйста!
Я подхватил подругу, а Селестия, не теряя ни секунды, свинтила кольцо с рога. Дрожащая от перенапряжения кобылка охнула и уселась на траву, я заключил её в объятия, обхватив крыльями и пытаясь согреть.
– Фу-у-у-у-ух, – только и сказала она. – Это было ужасно! Если бы я позавтракала, меня бы, наверное, стошнило.
– Потом привыкаешь, – успокаивающе сказала ей Тия, похлопав крылом по плечу.
– Может быть, к первому прототипу, но не к этому, – Кейденс замотала головой. – Кольцо как будто специально не даёт забыть магу, что он потерял. Издевается особо изощрённым образом.
– Сейчас главное, что оно работает, – рассудительно ответила Селестия. – Ещё одна интересная особенность заключается в том, что кольцо распространяет подобный эффект на любой металл, с которым соприкасается. Возможно, я смогу построить что-то вроде камеры или ловушки, – она пожала плечами. – Кстати, Индре, раз ты смог использовать магию Жизни без рога, смогут и другие. Не думал о том, чтобы завести учеников из числа земных пони?
– Думал, – я тяжело вздохнул, Тия опять задала не самый приятный вопрос. – И подумаю ещё.
Эквестрия, 987 год эпохи Монархии
– Они тебе понравятся.
– Они – это кто? – я едва поспевал за Селестией, которая шла так быстро, что, казалось, вот-вот сорвётся в галоп. – И мы можем идти помедленнее?
Столпы солнечного света, пробивавшиеся через окна в коридор дворца, заставляли меня каждый раз щуриться, из-за чего я уже пару раз споткнулся. В них кружили пылинки, взвихряясь, стоило только Тии буквально пронестись рядом.
– Помнишь, мы когда-то втроём говорили о магии, способной победить Найтмэйр Мун? – она замедлила шаг. – Хотя я и Кейденс сильные волшебницы, наша магия довольно узко специализирована. Нам просто жизненно необходим, как говорят единороги-учёные, заклинатель широкого спектра возможностей.
– То есть не аликорн, но всё же сильный волшебник? – спросил я, прикрывая глаза от света.
– Да, и у меня есть идея, где нам взять такого. Ты же читал дневник Старсвирла Бородатого?
– Читал, – ответил я, поежившись, несмотря на летнее тепло.
Я просто не мог не прочесть эту ветхую тетрадку с записями самого легендарного и одиозного мага за всю историю Эквестрии. В этом дневнике излагались основные жизненные вехи единорога, записанные им самим. После смерти, а как мы теперь знали, убийства, аликорнов древности, пони расколись по расовому признаку на три государства. Они зависели друг от друга, но продолжали воевать. Технический уровень цивилизации скатился в глухое средневековье. Многие понимали, что войну нужно останавливать, но только молодой и амбициозный маг Старсвирл догадался, как это сделать.
Он спустился в мрачные и полные опасностей подземелья покинутой бывшей столицы и разыскал там Элементы Гармонии. После этого Старсвирл, его отец, трое друзей и племянник одного из них стали первыми Хранителями Элементов. Однако для того, чтобы встать во главе государств пони и остановить войну, друзьям понадобились средства. У некоторых из них были медь и драгоценные камни. Тогда одни дали деньги в долг, а другие взяли. После использования Элементов и обретения мира, у каждого из них появилось огромное количество средств. Но одни всё равно потребовали долг вернуть, а другие отказали. Друзья же помогают безвозмездно, даже если говорят «в долг», не так ли? Это рассорило Хранителей, и всё было бы не настолько плохо, если бы они сказали: «ты мне больше не друг», а потом помирились бы. Вместо этого один из них в сердцах воскликнул: «Как я вообще мог считать друзьями этих мошенников», пойдя против истины, ведь, не будь они друзьями, они не смогли бы стать Хранителями. Прочие поддержали его. И Элементы Гармонии отторгли своих владельцев. Мир между расами пони сохранился, но неприязнь осталась.
Последние три записи принадлежат внучке Старсвирла Кловер Умной. В первой юная единорожка делится своими наблюдениями за Элементами Гармонии. Во второй она рассказывает, как вместе с подругами стала Хранителем и как была создана Эквестрия. Третья датирована двумя десятками лет позднее и содержит всего два слова: «Смерти нет». Эта последняя запись бросает меня в дрожь каждый раз, как я вспоминаю о дневнике. Возможно, потому, что мы, аликорны, живём бесконечно долго, но отнюдь не бессмертны. А о чём говорила Кловер, остаётся только догадываться.
– Старсвирл был первым архимагом, о ком сохранились сведения, но, скорее всего, не первым вообще, – Тия прервала мои воспоминания о чтении. – Меня бросает в дрожь при одной мысли о том, насколько этот род волшебников древний.
– Меня тоже, но несколько не от этого.
Принцесса подняла вверх одну бровь, а потом улыбнулась мне.
– Верно. Кловер Умная, внучка Старсвирла, унаследовавшая его дар и объединившая народы пони. С тех самых пор наследники легендарного архимага не один раз помогали нашим с Луной родителям, а потом и нам. Их легко можно отличить по гриве и шерстке оттенков сиреневого цвета – цвета магии. Помнишь ещё школу одарённых единорогов?
– Да, теперь припоминаю, – я почесал затылок. – А ещё вспоминаю Тики Клок и Чармед Черри.
– Правильно, – мы подошли к дверям, ведущим в зал приёмов, и Тия распахнула их. – Познакомься, Твайлайт Вельвет и её муж Найтлайт. А это принц Индре Сильварум, – обратилась она к ним.
– Здравствуйте, Ваше Высочество, – почти синхронно сказали они.
– Взаимно, рад познакомиться, – если бы пони были не единорогами, а земными, я сразу же поправил бы принцессу, назвав себя верховным друидом.
Твайлайт Вельвет была красавицей Белой Масти с фиолетовыми полосками на гриве и хвосте, а Найтлайт, наоборот, обладал шерсткой синего цвета и тёмно-сиреневыми волосами. Но, несмотря на это, они были чем-то похожи и подходили друг другу. Это сразу же было видно.
– Так значит, Твайлайт, вы – наследница Старсвирла Бородатого и кандидат на должность придворного мага? – улыбнулся я кобылке.
– Не совсем, – ответила за неё Селестия. – Дело в том, что они оба наследники Старсвирла и троюродные брат с сестрой. Их сын, – она повернулась к паре единорогов.
– Шайнинг Армор, – подсказала ей Твайлайт Вельвет.
– Да, – неловко улыбнулась правительница Эквестрии. – Уже проявляет весьма интересные способности в магии. А недавно родилась дочка.
– Твайлайт Спаркл, – вновь подсказала единорожка.
– Спасибо, я помню, – мягко ответила им Тия. – И вот она-то как раз и является настоящим кандидатом. Даже сейчас я уже могу сказать, что её нераскрывшиеся способности просто огромны.
– Вы даже не представляете, насколько, Ваше Высочество, – вмешалась Вельвет, мы повернули к ней головы.
– Дорогая... – её супруг хотел что-то ей сказать, но наследница Старсвирла не обратила на него внимания.
– Когда Твайли-младшая была младенцем, я едва справлялась с её спонтанными проявлениями магии.
– Не переживайте так сильно, – тепло произнесла Селестия. – Я уже поговорила с принцессой Кейденс, и она согласилась стать нянькой вашей дочке на случай неожиданностей. Она добрая, замечательная пони и опытная волшебница. Вы можете не беспокоиться за дочку.
– Ого! Это честь для нас, – поклонился нам Найтлайт.
– Ну что вы! – принцесса смущённо опустила глаза. – Это такие мелочи, а Кейденс нуждается в проявлении заботы о ком-то.
Она заранее подготовилась, и теперь родители Твайлайт-младшей будут поддерживать Тию во всём. Простой приём правителя, но срабатывает с завидным постоянством. Я поймал её взгляд и еле заметно кивнул, а она подмигнула мне, вызвав улыбку на моём лице. Какое-то время мы ещё обсуждали ближайшее будущее, потом попрощались, и Селестия попросила меня зайти в зал для совещаний.
– Насколько я понял, ты уже всё решила и возьмёшь Твайлайт Спаркл в ученицы? – спросил я, заходя в зал.
– Я – да, но мне очень хотелось бы услышать твоё мнение по данному поводу, – она гордо прошествовала мимо стола и села в своё любимое кресло.
– Мнение? – я поджал губы. – Если честно, то всё это пахнет отчаянием. Я надеюсь, у тебя всё же есть некий хороший план действий.
– Только в общем виде. Планы имеют плохую тенденцию рушиться в самый ответственный момент, поэтому нам нужно научиться импровизировать, быть готовыми ко всему и иметь множество козырей в рукавах.
– И я один из них, – продолжил за неё я. – Что ж, хорошо.
– Индре, ещё одно, – Тия сделала паузу. – Можно ли ждать помощи от друидов? Это было бы очень кстати.
– Нет, – я несильно помотал головой. – Я аккуратно поспрашивал их, и могу сказать, что они нам помогать не будут. Они не военные, предпочитают интриги и подкуп бою. И если от внешнего воздействия друиды попробуют защитить мир-заповедник, то во внутренние они вмешиваться не будут. А Найтмэйр Мун – это тоже часть Эквестрии.
– Тогда у нас остаёшься лишь ты, солнышко, – Селестия поймала мой взгляд и уверенно добавила. – Тебе тоже стоит взять ученицу.
– Нет, и это не обсуждается, – я отвернулся, как всегда делал в разговорах на эту тему. – Я уже не раз тебе говорил, что совместно использовать магию Жизни можно, только если вы двое дали жизнь новому существу. А я... я пока не готов становиться отцом. Тем более, отцом не-аликорна, – я сделал ударение на «не».
– Ты рискуешь, Индре. Рискуешь всем: государством, близкими и своей жизнью, – холодно ответила мне принцесса, дала время подумать, а потом добавила: – Но я понимаю тебя. Решение такого вопроса просто невозможно навязывать против желания.
– Спасибо хотя бы за это, – я вновь посмотрел в её аметистовые глаза. – Ты всегда умела войти в моё положение и понять.
– Не за что, солнышко, – она улыбнулась мне. – И всё же возьми себе ученицу, просто так, на всякий случай.
– Хорошо, я подумаю и поищу подходящую пони, но не более.
Эквестрия, 993 год эпохи Монархии
Я стоял, вытянувшись по струнке и приподняв голову, а Кейденс завязывала мне шёлковый полосатый галстук зелёных тонов и поправляла хрустящий от крахмала воротничок белой рубашки. Глядя на себя в зеркало, я решил прервать молчание:
– Может быть, стоило обойтись только туфлями и амулетом?
– Ни в коем случае, – ответила подруга, расчёсывая мою гриву своим гребнем из приятно пахнущего сандалового дерева с редкими зубьями. – Ты же глава вступительной комиссии. И должен выглядеть соответственно, а не пугать пони, одевшись как принц.
– Согласен, – на этот аргумент мне просто нечего было ответить.
– Я так волнуюсь за Твайлайт! – Миа стала расчёсывать мой длинный хвост. – А вдруг она не выдержит? Вы же не просто тест решили устроить.
– Не переживай так сильно, небольшой стресс ей не повредит, – отмахнулся я. – Кто из нас в детстве не плакал? Зато когда всё получится, она будет так рада случившемуся!
– И всё же, будь с ней помягче, хорошо?
– Постараюсь. Ну, всё, я полетел. Нет, вот этого не нужно, – сказал я, когда Кейденс достала пузырёк моего одеколона с грушей. – Я же не на свидание иду. И верни одеколон на место.
– Ладно, иди уже, – ответила она, подталкивая меня крылом.
Но стоило мне только отвернуться, как затылок оросило облачко крошечных душистых капелек. Я остановился, тяжело вздохнул и продолжил путь, так ничего и не сказав смеющейся вслед Кейденс.
Войдя в помещение, где располагалась приёмная комиссия, я кивнул в знак приветствия троим преподавателям из кантерлотской школы для одарённых единорогов и уселся за свободный стол. Перед нами стояла небольшая тележка с лежащим на сене пятнистым яйцом волшебного дракона. Я последний раз переговорил с членами комиссии перед тем, как мы пригласили нашу кандидатку – Твайлайт Спаркл.
– Здравствуйте, мисс Спаркл, – начал я.
– Здравствуйте, сэр, – робко поприветствовала меня она.
– А вот и ваше тестовое задание – используя магию, сделать так, чтобы существо, находящееся в яйце, вылупилось. Есть ли что-нибудь, что вам непонятно в задании?
– Нет, сэр, мне всё понятно, – по выражению её лица сразу же стало ясно, что единорожка не имеет даже малейшего представления, как это сделать.
– Тогда приступайте, мисс Спаркл, – я повернулся к её родителям, пришедшим поддержать дочку, и негромко сказал: – А вы садитесь, садитесь. Это всё может затянуться надолго.
Твайлайт-младшая вздохнула, преподаватели из приёмной комиссии сразу же что-то начали записывать в выданные им досье, и единорожка слегка испугалась. Я глянул на листы бумаги и различил: «Не забыть купить крупнолистовой чай» и «Когда был папа маленьким, он…». Всё шло согласно плану, кандидатка вертелась вокруг яйца, осыпала его сиренево-малиновыми искрами, пыталась разломать скорлупу телекинезом, но всё было тщетно. К обеду у неё на лбу выступил пот, и Твайлайт тяжело вздохнула. Единороги снова начали что-то записывать, а я опять окинул взглядом их досье: первый рисовал грибы, а другие, похоже, чертили поля для игры в воздушный бой. Я почесал затылок и сказал:
– Мисс Спаркл, я думаю, вам нужно сделать перерыв и поесть, а не то вы рискуете упасть в обморок.
– Спасибо, сэр, – учтиво ответила она, – но я в порядке.
– Вы, наверное, не поняли меня, мисс Спаркл, я не даю вам совет, я ставлю вас перед фактом. Сходите пообедайте, и мы продолжим, – я кивнул её родителям, и все трое вышли. – Народ, – я оторвал преподавателей от рисования. – Пойдёмте в кафе, я угощаю. Только закажите что-то бодрящее, а то так и уснуть недолго.
Послеобеденные попытки Твайлайт Спаркл вгоняли меня в сон, я едва удерживал свои глаза открытыми и с трудом поднимал веки, когда моргал. Остальные преподаватели валяли дурака, а кандидатка медленно, но верно впадала в отчаяние. Как только солнце коснулось крыш домов, единорожка не выдержала.
– Сэр, я думаю, что если применить заклинание... – она всхлипнула, и тут одна из преподавателей чуть более громко, чем шёпотом, радостно сказала: «Мимо».
Зрачки кобылки расширились от ужаса, а на глаза навернулись слёзы. Я понял, что сейчас ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она сдалась и расплакалась:
– Мисс Спаркл, – кобылка подняла глаза, полные слёз, на её лице читалось отчаяние. – Я вижу, вы устали, пожалуй, на сегодня достаточно. И не надо так на меня смотреть, никто из кандидатов не выполняет задание в первый день, это нормально, – я промолчал, что никому из кандидатов никогда и не давали такого сложного задания. – Идите домой, поешьте, отдохните, полистайте книжки, а завтра утром приходите снова в это же время.
Я специально не стал упоминать про сон, надеясь, что она не выспится, а значит, будет сильнее подвержена стрессу. Стоило только её родителям увести кандидатку, как я хлопнул крылом по плечу сидящего рядом преподавателя и бодро произнёс:
– После такого дня нам всем, господа, просто необходимо завалиться в какой-нибудь уютный ресторанчик, и я как раз знаю один неподалёку.
На следующий день приёмная комиссия вновь собралась в том же составе, что и вчера. На их вопрос: «И сколько дней нам так измываться над девочкой», – я ответил:
– Ещё два-три дня, включая сегодняшний. Рано или поздно у неё сдадут нервы, и магический потенциал проявит себя. Я попросил принцессу Кейденс дать вечером кандидатке кофе. Теперь, чтобы не уснуть, Твайлайт Спаркл будет его пить, пока не «сдаст» тест.
Я думал, что единорожка будет выглядеть просто вымотанной и уставшей, но она была по-настоящему опустошённой, выжатой как лимон и крайне нервной. Кобылка как-то странно улыбалась, а её нижнее левое веко подёргивалось. Я решил, что тест можно завершить и сегодня, стоит только на неё немного поднажать.
– Мисс Спаркл, я думал, вы будете сегодня куда более спокойной, мы же тут не кусаемся, в конце концов, – я, как мог, хищно улыбнулся. – Ну что ж, продолжайте выполнение задания. Вам напомнить его?
– Н-нет, сэр, не нужно, с-спасибо, – заикаясь, ответила она.
– Хорошо, – кивнул я. – Не спешите, обдумайте всё хорошенько и используйте магию. Вы же умеете колдовать?
– Д-да, сэр.
– Очень надеюсь увидеть это, – я дал ей понять, что все эти искры и телекинез не имеют ничего общего с настоящей магией.
История вчерашнего дня повторялась: молодая кобылка безуспешно пыталась колдовать, только в этот раз была куда менее уверена в себе, двое преподавателей играли в точки, третий рисовал мой портрет. Я скучал, а родители Твайлайт-младшей не находили себе места, глядя на дочурку. После сытного обеда мои глаза слиплись, и я где-то на час задремал сидя. Проснулся от того, что начал сползать, и моё крыло зацепилось за стул, вызвав крайне неприятные ощущения. Я пересел поближе к кандидатке и стал негромко постукивать копытом, изображая нетерпение. Стоило только солнцу начать клониться к закату, как я напустил на себя строгий вид и сказал:
– Мисс Спаркл, я, конечно же, понимаю, что вы уже привыкли к нам, но у нас нет времени вот так день за днём просиживать здесь, наблюдая за вами, – девочка со страхом посмотрела на меня. – Вы понимаете это?
– Д-да, с-сэр, – она закивала головой.
– Тогда почему у вас до сих пор ничего не получилось? – я вопрошающе приподнял правую бровь.
– К-конечно, сэр, я се-сейчас всё сделаю, я уже почти знаю, как, – выпалила кобылка.
– «Почти» или «уже»? – я откинулся на спинку стула. – Знаете, мисс Спаркл, обычно ученики выполняют это задание на третий день, иногда на четвёртый, и вы, конечно, имеете право поступить так же, но я ожидал большего от той юной волшебницы, которую мне порекомендовала принцесса Кейденс.
– Й... я уже, сейчас...
– Кейденс сказала мне, – перебил я кандидатку. – Что Твайлайт Спаркл кто угодно, но только не обычный единорог. Принцесса наверняка расстроится, когда я сообщу ей, что она ошибалась.
– Н-но ведь вы сказали, что нет ни-ничего плохого, если кандидат то-только на третий день...
– Те ученики, которые не смогли вскрыть яйцо на четвёртый день, считаются не прошедшими тест. И знаете, что самое плохое? – я сделал паузу. – У вас точно такой же настрой, как и у них! Вы попробовали один раз, сдались, а дальше тянете время, смиряясь с поражением. Я разочарован вами! – я повысил тон голоса. – Стать магом? Какой там! Вы и искорку выколдовать не способны!
Это была самая настоящая наглая ложь, но я добился того, чего хотел. Вельвет Спаркл, со словами: «Да как вы смеете такое говорить!» – бросилась на меня, Найтлайт попытался её удержать на месте, преподаватели повскакивали со своих мест, а Твайлайт Спаркл злобно наклонила голову, посмотрев на меня исподлобья.
– Что вы там сопите? – не унимался я. – Возьмите и покажите, если, конечно, можете!
Через секунду я уже жалел о том, что сделал. В глазах единорожки сверкнула решимость, её рог охватило сверкающее тёмно-малиновое пламя, Твайлайт-младшая зажмурилась, и с её рога сорвался сноп сиреневых молний. Волшебное сияние достигло поистине огромных размеров, юная волшебница открыла глаза, и я испугался. Они светились чистым белым светом, ужасающим в своём могуществе. Меня посетила дикая мысль, что я легко могу не пережить эту кошмарную инициацию. Все присутствующие попытались защититься от несдерживаемого урагана магической мощи, но это было практически невозможно. Первым лопнуло яйцо, разорванное изнутри стремительно увеличивающимся в размерах детёнышем волшебного дракона, преподавателей швырнуло об стенку, родители кандидатки в ученицы принцессы превратились в кактус и фикус. Чтобы хоть как-то повысить свои шансы на выживание, я попытался вобрать в себя столько энергии Жизни, сколько смог достать на таком удалении от растений, но это напоминало попытки комара лететь против ураганного ветра. Магия подняла меня в воздух и ослепила яркой сиреневой вспышкой. Проморгавшись, я увидел, что дракон настолько вырос, что пробил головой потолок помещения. Твайлайт-младшая пронзительно кричала от боли, но не могла остановить ревущий водоворот магии, кружащийся вокруг её рога и только каким-то чудом обтекающий меня. Единороги-преподаватели безуспешно пытались подняться на ноги. А в зеркале на раскрывшейся дверце шкафчика я увидел своё отражение, и моё сердце застучало ещё сильнее, если, конечно, такое было возможно. В моей гриве и хвосте проросли тысячи стеблей декоративного вьюнка, усыпанного белыми цветками. Шёрстка на ногах почти полностью превратилась в зелёный мох, копыта покрылись сетью белёсых корешков, а перья на крыльях стали похожими на пестрые совиные. Но хуже всего выглядела моя голова, и вовсе не из-за бороды из лишайника и кустистых бровей, а из-за пары оленьих рогов, венчающих мою макушку. Среди их разветвлений роями проносились изумрудные искры, сплетаясь в чудные узоры. Внезапно порыв магической силы выбил витражное окно, и в комнату влетела Селестия. Увидев меня, она присвистнула, опустилась позади единорожки и легонько коснулась копытом её плеча.
– Твайлайт.
Юная волшебница очнулась, сияние в её глазах погасло, магия исчезла, я шлёпнулся на пол, дракончик уменьшился до нормальных размеров и тут же начал сосать кончик своего хвоста, а родители Твайлайт Спаркл вновь стали собой.
– Принцесса Селестия! – охнула она, увидев Тию. – Простите меня, я не хотела...
– Твайлайт Спаркл, – спокойным и уверенным голосом сказала та. – Тебе не за что просить прощения, я ещё ни разу не встречала единорога, обладающего такой сильной магией.
– Я тоже, – сказал я, потирая ушибленный круп. – Я впечатлён, мисс Спаркл, более чем впечатлён. Позвольте пожать вам копыто, – я подошёл к ней, потихоньку ощупывая свою голову на предмет наличия лишних рогов, но их не было – магия рассеялась.
– Тебе просто нужно научиться управлять своим даром, – тепло улыбнувшись, продолжила Тия. – Поэтому я хочу зачислить тебя в школу в качестве своей личной протеже. Ты согласна?
Единорожка оглянулась на родителей, они яростно закивали головами.
– Да! – ответила она и подпрыгнула.
– И ещё одно, – Селестия указала копытом на бедро юной волшебницы.
– Моя кьютимарка! – обрадовалась та и принялась скакать вокруг нас. – Да! Да! Да! Да! Да!
Тия была рада случившемуся, а я всё ещё нервно вздрагивал, вспоминая ту неподконтрольную никому мощь, которой обладала юная единорожка. Если мы всё же сможем обучить её, то у нас появится хоть какой-то шанс противостоять Найтмэйр Мун. Надежда ещё не потеряна. Примерно через полчаса я и Селестия стояли на лётной площадке замка Кантерлот, где у нас завязался напряженный для меня диалог.
– Тия, мне страшно. А мне редко бывает страшно, – я поёжился, как будто мы были в холодном подвале, а не на ярком солнце. – Такая сила. Ты понимаешь, что она сделала?
– А что тут непонятного? Твайлайт наставила тебе рога! – Селестия разразилась таким заливистым смехом, что даже я не выдержал и расплылся в улыбке до ушей. – Ты разворошил гнездо шершней, а потом удивляешься.
– Я тоже так думал. Но она, чисто интуитивно, воспользовалась тем, что я маг Жизни и классической магии одновременно. Поэтому как-то ухитрилась преобразовать энергию, – я хотел было сказать обычным языком, но мне явно не хватало слов; на ум приходили только строчки из книг. – Такое количество энергии вызвало во мне спонтанную смену формы с родной на форму Владыки Леса. Я видел друидов, которые оборачивались подобным образом. Те же рога и белый вьюнок в волосах.
– Это даёт какие-то преимущества? – Тию, конечно же, интересовал исключительно этот аспект.
– Вроде нет. Не знаю, – нахмурился я. – Повторить такое я точно не смогу. Во всяком случае, пока, – я надолго замолчал, размышляя о том, стоит ли мне отправиться в Великий Лес и поподробнее расспросить друидов, или нет.
– Так что там у тебя с ученицей? – принцесса прервала мои размышления.
– У меня дела идут не так хорошо, как у тебя, Тия, – я вздохнул. – Есть одна кандидатка, посмотрим, как она справится. Если она услышит зов Жизни и вернётся из Мэйнхэттена, можно сказать, что у меня появится ученица. А если нет, то я не имею ни малейшего понятия, кого начинать учить.
– А кто она, если не секрет? – аликорн наклонила голову.
– Эпплджек из Понивилля, внучка Смит, за которой я ещё ухлёстывал. Ну, помнишь, её родители ещё семена тебе показывали?
– А-а-а... ну так бы и сказал. У неё отец был красавец, – Селестия мечтательно улыбнулась. – Мы с ним...
– Тия! – оборвал её я. – Мы же договорились, что ты не рассказываешь мне о своих любовных похождениях!
– Вообще-то ты первый начал, солнышко, впрочем, неважно, – она вернула разговор в нужное ей русло. – И ты планируешь ограничиться только обучением?
– Да, и это не обсуждается, – твёрдо ответил я.
– Но ты говорил же, что магия Жизни не даёт умереть друиду. Пусть Эпплджек и не аликорн, но она может составить тебе пару.
– Ты несколько не так поняла мои слова, – я тяжело вздохнул. – Не даёт умереть, пока друид сам этого не захочет. Люди устают жить к трёмстам годам, а пони пресыщаются жизнью уже к старости. Даже в восемьдесят лет тело Эйджей сохранит молодость двадцатилетней пони, но сама кобылка будет уже очень и очень старой. Она просто откажется жить дальше и вернётся в Круг. То же самое будет ждать и моих детей от неё, – я замолчал. – Ладно, всё. Эта тема закрывается.
– Как тебе будет угодно, – кивнула мне Тия. – Может быть, и к лучшему, ведь твоя Эпплджек вроде бы осталась сиротой. Я думаю, что ты в таком случае сможешь стать ей не только учителем, но и заменить отца.
– Не знаю, поживём – увидим, – ответил я.
На самом деле я понятия не имел, каково это – быть отцом, и точно не был готов к такому, поэтому даже не собирался начинать по-родительски опекать кобылку.
Приземляться летящему с большой скоростью аликорну в разы тяжелее, чем пегасу. Селестия обычно мастерски зависает в воздухе, усиленно работая крыльями, а потом мягко опускается. Я же, в отличие от неё, просто перехожу с полёта на галоп и останавливаюсь уже на земле. И в этот раз я поступил точно так же, затормозив прямо напротив входа на ферму «Сладкое Яблоко». Кроме Смит Эппл я не знал никого, кто ещё жил сейчас тут, поэтому надеялся, что старая знакомая узнает меня. Осторожно прошёл к дому, решив просто постучать в дверь.
– Поди ж ты! И кто это к нам пожаловал? – от этого скрипучего голоса я непроизвольно вздрогнул и поспешил немедленно развернуться. – Мои старые глаза меня подводят, или это ты, Индре?
– Смит! Сколько лет, сколько зим! – я обнял пожилую земную пони, обнаружив, что её объятия всё ещё крепкие. – А ты держишься молодцом, старушка!
– Я тебе сейчас покажу старушку! – она замахнулась на меня копытом, я, улыбаясь, отпрыгнул.
– Да ладно тебе, Смит, я же пошутил! – улыбаясь, ответил я. – И вообще я к тебе с хорошими новостями. Твоя внучка возвращается домой, так что зови всех своих.
– Так эта гулёна решила вернуться? – проворчала Смит. – А я уж думала, большой город затянул её. Сейчас окромя меня на ферме живёт только Макинтош. Эпплблум на лето осталась у… другой моей дочери. Малышке не хватает материнской любви, хорошо, что есть хотя бы тётина.
– Я соболезную... – я опустил взгляд.
– Не начинай, – перебила она меня. – Не то я опять расклеюсь, а мне нужно быть сильной ради внука и внучек, – она открыла дверь, ведущую в дом. – Пошли, перетрём, зачем ты здесь.
– А о чём тут говорить, – я проследовал за ней в дом, пригнув голову, чтобы не зацепиться рогом за дверной косяк. – Принцесса Селестия попросила меня обучить кого-нибудь друидскому искусству. И я, подумав, выбрал Эпплджек. Посмотрим, что из этого получится.
Через полчаса я, Смит и Макинтош втроём стояли около входа на ферму и смотрели на уходящую за горизонт дорогу. Полуденное солнце начинало припекать, а погодные пегасы, как назло, стали только разгонять облака. И всё же у меня было какое-то нехорошее предчувствие.
– О чём думаешь, Индре? – спросила меня пожилая пони.
– Вспоминаю твою молодость. Какие же у тебя были шикарные косы, как они мне нравились! – сделал я ей комплимент.
– Всё проходит. Почти. Ты вот каким был красавцем, таким и остался.
– Спасибо, – сказал я негромко и опустил голову. – Однако не думай, что всё так радужно, за вечную жизнь есть своя цена.
– Конешно, – согласилась она. – Я раньше завидовала тебе, пока не овдовела и не поняла, шо вы так одиноки, – я только хотел сказать ей очередные соболезнования, как она замахала копытом. – А вот и наша путешественница!
– Бабуля Смит! Мак! – ярко-апельсинового цвета кобылка опрометью неслась прямо на нас и затормозила, только увидев меня. – П-принц?..
– Верховный друид, – машинально поправил её я и улыбнулся.
– Ну что, нагулялась всласть, а? – пожилая пони хитро посмотрела на девочку.
– Ага! Ещё как! Хватит с меня больших серых городов с их странным населением! – кобылка топнула ногой.
– Именно поэтому ты вернулась? – тут же спросил я. – Или же было что-то ещё, что-то, что звало тебя назад?
– Было! – как и все земные пони, она стала относиться ко мне более непосредственно, стоило только назваться друидом. – Я просто в один день поняла, шо просто не могу больше находиться в Мэйнхэттене, шо моё место тута, на ферме «Сладкое Яблоко»! Ай!
Она резко развернулась и с удивлением уставилась на свой круп, на котором проступила кьютимарка – три красных яблока с зелёными листьями.
– Поздравляю! Молодец! Агась! – хором воскликнули мы трое.
– Ну, вот ты уже и взрослая, – захрипела Смит в объятиях Эпплджек.
Вслед за чередой поздравлений, объятий и взъерошенных грив пришла пора не слишком приятного для меня разговора. Мы устроились за переносным столом под одной из ветвистых яблонь Эпплов, дававшей больше всего тени. Приятный полуденный ветерок заставлял листья издавать успокаивающий шёпот.
– Ты, наверное, и не будешь мою стряпню-то исть, после дворцовых кушаний? – спросила меня старая знакомая.
– Обижаешь, Смит, когда это я от твоей кухни отказывался? – я начал жевать тёплый яблочный штрудель и запивать свежевыжатым сидром. – За эти годы твои пироги только вкуснее стали.
– Ох, хитрец. Умеешь же ты располагать к себе кобылок! – она повернулась к Эпплджек. – А ты не ведись на красивые слова этого сердцееда, – та закивала головой.
– Хех, – ухмыльнулся я. – Ты сама мне в своё время дала от ворот поворот.
– Ой, как будто бы ты просил у меня копыта и сердца! – проворчала Смит. – Ну, не будем при девочке.
– Пожалуй, – я посмотрел в зелёные глаза кобылки. – Эпплджек, я хочу кое-что рассказать тебе. Ты вернулась на ферму потому, что услышала зов Земли, с которой у тебя, как и любого земного пони, есть связь, – она оторвалась от сладкой выпечки и уставилась на меня, открыв от удивления рот. – Просто у тебя эта связь сильнее, чем у большинства других. И мне бы хотелось взять тебя в ученицы.
– Соглашайся, Эйджей, – сказала ей бабуля.
– Нет-нет, Смит, это должна решить она сама, – я вновь посмотрел в эти изумрудные глаза. – Ну так как? Хочешь ли ты, чтобы я обучил тебя магии Жизни? Тебе не придётся переезжать в Кантерлот, но это потребует от тебя огромного количества усилий.
– Если я останусь тут, то я согласна! – выпалила она.
– Отлично! – я тепло улыбнулся. – Твоё обучение начнётся через два дня. Я постараюсь не сильно отвлекать тебя от работы на ферме и не слишком нагружать. Начнём с медитаций, концентрации внимания, и ты попробуешь сама ощутить течение энергии.
Пару недель назад я достал из кантерлотского архива пухлую книжку о том, как обучать новичков магии Жизни, которую одолжил у друидов больше двухсот лет назад, да так и не отдал. Методика обучения показалась мне несколько странной, но я решил, что стоит попробовать и выяснить её полезность эмпирически.
– Эйджей! Эйджей! – раздался звонкий детский голос, на который мы все повернули головы. – Я как узнала, что ты приехала, так сразу...
Со стороны входа во владения Эпплов к нам бежала юная единорожка, ровесница Эпплджек, из-за мятно-зелёного окраса шёрстки и полосатой молочно-зелёной гривы она напоминала мятный леденец. По её бокам хлопали две седельные сумки с вышитыми изображениями лиры.
– Эйджей, ты не поверишь, что мы сегодня нашли на раскопе! – кричала она. – Никто не… принц Сильварум? – она выпучила глаза, а потом, словно опомнившись, опустилась в поклоне. – Теперь мне точно никто не поверит.
– Поднимись, дитя моё, – сказал я спокойным голосом одну из любимых фраз Селестии. – Я здесь с дружеским визитом, не нужно формальностей.
– Лира! – подбежала к ней моя новоиспечённая ученица. – Как я рада тебя видеть! Второй год со своей школой для одарённых единорогов не успеваешь поиграть со мной! Ты тоже не поверишь, зачем верховный друид Сильварум тут!
– Зачем? – тут же спросила нежданная гостья. – Кстати, ты сама не поверишь! Мы на раскопе нашли струны! Им многие сотни лет, а они лишь немного заржавели! – тараторила она. – Это нечто явно не эквестрианское! Если бы я смогла бы достать такие целые!
– А меня, а меня, – перебила её Эпплджек. – Принц взял меня в ученицы! То есть он как верховный друид взял меня в ученицы!
Я лишь улыбался, глядя на подружек. И не сразу увидел, что из походных сумок Лиры торчит желто-коричневый вытянутый предмет странной формы.
– Девочка, где ты это взяла? – спроси я у неё, бесцеремонно поднимая предмет в воздух.
– Да около старых руин, тут, недалеко. А что? – единорожка уставилась на меня своими янтарными глазами.
– Ничего, – я повернулся к хозяйке фермы. – Смит, ты не могла бы сказать родителям Лиры, что она срочно отбыла в школу для единорогов в Кантерлот.
– А я отбыла в Кантерлот? – тут же спросила меня Лира.
– Да, – кивнул я. – Ты когда-нибудь летала верхом на крылатом пони?
Она лишь помотала головой. А я положил ей в седельную сумку то, что так сильно взволновало меня. Загадочный предмет представлял собой старую окаменевшую кость. Как мне подсказывала память, берцовую кость человека.
Пограничный мир, 8364 год по Общему летосчислению
Утро не задалось с самого начала. Первым делом меня разбудил шум. Один только факт того, что меня что-то разбудило, а не я проснулся сам, уже означал очередной испорченный день. Потом оказалось, что я отлежал себе ногу, и теперь приходилось её разминать. Хорошо хоть, что я сегодня спал не в обуви. Но самым противным было то, что я так и не повалялся всласть в кровати, потому что в мою комнату вошёл Дорф.
– Сэр Вил, к господину пришли гости, и вы должны встретить их, – сказал пожилой слуга моего учителя магии и прочим полезным на войне искусствам.
– А сам чего? – сморщившись, ответил ему я.
– Вам прекрасно известно, сэр, что именно вам велено встречать гостей господина, – на лице дворецкого не появилось и признака каких-либо эмоций.
– Ладно, сейчас оденусь и выйду, не стой в дверях.
– Как вам будет угодно, сэр, – Дорф поклонился и, сделав шаг назад, закрыл за собой дверь.
Наскоро нацепив штаны, футболку и сандалии, я застрял на решении дилеммы: надевать что-то ещё или не стоит. В итоге я махнул рукой и пошёл к парадному входу в замок вслед за несильно хромающим Дорфом. Мимо нас прошли две служанки моего наставника. По-хорошему мне надо было шлёпнуть по попке молодую блондинку, однако испорченное с утра настроение придавало этой мысли оттенок дешёвой пошлости. Покрытый отшлифованным гранитом пол холла блестел, а облицованные тёмным деревом стены выглядели не такими уж мрачными в это солнечное утро. Уже подходя к массивным дверям, я услышал весёлое насвистывание учителя, он спал очень мало и в этот ранний час уже успел размяться с мечом и принять ванну.
– И кого там Ариман принёс? – проворчал я, открывая дверь. – Здрассте.
Увиденное не показалось мне возможным, я потёр глаза и прищурился от яркого света. Стало гораздо лучше. На пороге стоял молодой человек в старомодной арканитовой броне с плащом, за его спиной виднелся посох, украшенный хрустальным навершием, а на цепи через плечо висела книга. Всё это, а также наличие фамильяра, выдавало в посетителе мага, причём фасон одежды и необычность спутника указывало на происхождение заклинателя из какой-то ужасной глухомани хуже нашего Пограничного мира. Глаза гостя показались мне какими-то особенно насыщенно-карими. Фамильяр же представлял собой четвероногое существо небесно-голубого цвета, волосы и хвост которого маг, явно не обладающий чувством вкуса, полосами покрасил в несколько кричащих цветов. Подобная мешанина вызывала у меня небольшое головокружение и неприятные позывы в желудке.
– Я – Вил Ксо, зачем пожаловали? – я спросил грубо, как всегда делал, когда к наставнику приходили незваные гости.
– Так это вы великий маг, пытающийся попасть в соседний мир? – волшебник нелепо помахал рукой, видимо, в знак приветствия. – Простите нас, странников, но мы хотели бы...
– Нет, это мой учитель, – первое время я несколько раз отвечал «да», полагая это забавным, но град обвинений и требований, предназначенных для моего наставника, заставил пересмотреть мою точку зрения. – На этот счёт он, может быть, вас и выслушает. Проходите, он скоро вас примет. И кстати, а что конкретно ему передать?
– Нам просто необходимо попасть в Эквестрию. То есть в соседний мир, и если кто и знает, как это сделать, так это он, – сказал гость, проходя в замок.
Не успели мы сделать и пары шагов, как из-за поворота вышел учитель собственной персоной и пророкотал:
– Да ладно! Вы серьёзно это сейчас сказали? Если да, то круто! Кстати, приятно познакомиться, генерал-капитан сил Порядка в запасе Грегори Ингварсон ван Хэвэнсинг.
Я усмехнулся, как всегда делал, наблюдая за реакцией посетителей, которые первый раз видели генерала Порядка. Здоровенный гигант более чем двух метров роста, а ещё из-за строения стопы ходивший на носках, он скалой возвышался над людьми, нервируя их одним своим присутствием, исходившей от него аурой и ощущением дикой силы сжатой пружины. Одет он был в тёмно-малиновый банный халат невообразимых размеров, ёжик коротких волос всё ещё поблескивал от воды, а на гладко выбритом лице играла казавшаяся мне издевательской улыбка. Возможно, из-за его глаз. Мне, считающему глаза зеркалом души, виднелось отражение дикой смеси цинизма, сарказма, безжалостности, расчётливости, усталости, преданности делу, понимания, чувства юмора и добродушия. Когда я только-только стал учеником мага, один из его товарищей сказал мне, что у Грэга есть три взгляда, по которым легко понять его отношение к тебе после твоего проступка. Его обычный взгляд говорит о хорошем расположении, даже если сам Грэг в это время кричит. Взгляд, полный ледяной ненависти и презрения, которое никогда больше не пройдёт, говорит, что генерал стал тебе врагом. И третий, особый, означающий, что ты не успеешь даже помолиться. Я видел этот взгляд безумца, когда стоял позади одного посетителя, сказавшего какую-то обидную дерзость. Через полсекунды моё лицо заляпали выбитые магией окровавленные ошмётки мозгов неудачника, а кусочек черепа поцарапал щёку.
– Сэр Питер Бейг, – робко произнёс гость, впрочем, после рокочущего голоса Грэга любой другой голос показался бы робким. – Приятно познакомиться, – Сэр Питер протянул моему учителю руку. Тот пожал её, а потом аккуратно повернул кисть.
– Взаимно. А вы, я вижу, маг Истинной Речи, – после этих его слов я глянул на ногти гостя, увидев под ними вытатуированные символы этого языка.
– Да, колдую потихоньку, – он замялся, а потом продолжил, сменив тему: – А это Рэйнбоу Дэш.
– Мне тоже приятно познакомиться, – сказало существо, набравшись храбрости. Оно расправило незамеченные мной крылья, взлетело и протянуло учителю копыто. Я даже не сразу понял, что это копыто, видимо, у Питера Бейга был самый настоящий карликовый пегас, да ещё и говорящий. Грэг же, похоже, ни капельки не удивился, он пожал протянутую конечность, ухмыльнулся и более высоким голосом произнёс:
– Бабушка, а зачем тебе такие большие глазищи? А это чтобы лучше видеть тебя, внученька! Ха-ха-ха! – засмеялся он. – Вы уже завтракали? В любом случае, я – нет, так что пойдёмте на кухню. А лучше сразу в столовую идите, а я пока переоденусь, всё-таки нельзя встречать гостей в одном халате, если, конечно, не собираешься их выгонять. Хе-хе-хе.
Питер и Рэйнбоу ошарашено смотрели в спину удаляющемуся Грэгу, а я положил руки им на плечи и сказал:
– Это он так шутит. Пойдёмте, я сниму с вас броню, не будем заставлять Грэга ждать.
– Значит, вы с ней путешествуете? – начал разговор Грэг, не прекращая жевать свой стейк.
– С ней? – переспросил я, не донеся ложки с сухим завтраком до рта.
– Ну да, Вил, ты не понял, что это она? – он повернулся к фамильяру Питера. – Ведь так?
– Да, – сказало существо, опуская взгляд своих невероятных малиновых глаз в миску. – Меня почему-то многие принимают за жеребца, хотя я кобылка.
– Ну, хотя бы не наоборот, хех, – учитель вновь обратился к Питеру Бейгу. – Так значит, она у тебя не плотоядная?
– Скорее, плодоядная, – ответил тот. – Одной травой наесться не может.
– Ха-ха! А ты мне нравишься, Пит, у тебя есть чувство юмора, – Сказал Грэг задорным голосом. – Ничего, если я буду обращаться так?
– Конечно, всё в порядке.
– Мы тут все сокращаем имена, – продолжил он, тыкая пальцем. – Грэг, Вил, Пит и Дэш.
– Это потому, что ты своей фамилии стыдишься! – не сдержался я.
– Глупости. Я же не ван Хелльсинг какой-нибудь! – скривился учитель. – Это моим сумасшедшим родственничкам с их репутацией стоит стыдиться! Тоже мне, борцуны со злом. Да ты и сам не всегда хочешь называться полным именем, Вельзевул Ксо кузнец Хшатры.
– Какой толк от упоминания всех этих мифических богов, – я фыркнул и показушно закатил глаза.
– Не обращайте на него внимания, – сказал Грэг гостям, махнув рукой. – У каждого из нас за много лет имя обрастает дополнениями. И тебе, Пит, как офицеру Порядка, предстоит такое же, если доживёшь.
– Я нахожусь в отставке и воевать не намерен, – твёрдо ответил тот.
– Все так говорят, – вновь отмахнулся генерал. – Вот как твоего отца зовут?
– Звали, – поправил Питер. – Филипп.
– Ага, а его отца? – мой наставник даже не обратил на это внимания.
– Дедушку Арчи? – гость удивлённо поднял брови. – Я, к сожалению, не помню полное имя.
– Ну вот, сэр Питер Филипп Арчибальд Бейг лорд Виндховерский.
– Ой, да какой из меня лорд, – застеснялся маг. – Даже «сэр» только потому, что военный.
– Виндховер – это город, из которого вы пришли, и земли вокруг него, – пояснил Грэг. – Это я так ненавязчиво сватаю тебя к своей дочурке. Ей, конечно, ещё довольно далеко до женитьбы, но в нашем захолустье хорошие женихи – редкость.
– Нет, спасибо, не стоит, – ошарашено ответил Пит на это предложение, замотав головой, а Грэг опять хмыкнул, повисло неловкое молчание.
– Не обращайте внимания, это он так шутит, – я вновь вмешался в разговор.
– Ну и ладно, – хозяин замка сменил тему. – Тебе ещё повезло, Рэйнбоу Дэш, что моя доча Анни сегодня весь день у своих подружек в Виндховере, а то она не отпустила бы тебя никуда вообще. Хе-хе. Кстати, а как зовут твоего отца?
От такого вопроса пегаска охнула, сжала зубы, её веки задрожали, а на глаза навернулись слёзы. В этот момент Грэг проявил одно своё качество как генерала Порядка – сверхбыструю реакцию. Быстрее, чем моргает человек, он сорвался со своего места, молнией метнулся к Рэйнбоу Дэш и тут же обнял её, бережно прижав к груди своими ручищами.
– Всё хорошо, девочка, всё в порядке, – шептал он ей на ухо, ласково поглаживая по голове прижавшееся к нему существо. – Всё хорошо, маленькая.
Сэр Питер удивлённо таращился на моего учителя, не заметив того, что заметил я. Грэг использовал магию, чтобы гостья не испугалась его и проявила капельку доверия. А ещё я увидел в его глазах четвёртый взгляд, о котором мне никто не говорил, полный доброты и родительской заботы. Так Грэг смотрел на мир, общаясь с Мэри-Энн, или, как он сам называл свою дочь, Анни. Наконец он усадил пегаску обратно, а сам вернулся на своё место.
– Ну, а фамилия у меня действительно необычная, – сменил он тему. – Когда-то давным-давно, много веков назад...
– Веков? – вытирая слезы, спросила Рэйнбоу Дэш, которую теперь уже успокаивал Питер.
– Да, благодаря эликсиру вечной молодости я живу уже почти восемь веков. И так уж вышло, что к концу первого столетия моей жизни я потерял память. В таком случае люди начинают жизнь заново, и это, наверное, было бы здорово, но мои товарищи нашли меня раньше и рассказали, кем я был. Какая ирония, какой облом, хе-хе! – усмехнулся учитель. – Я постарался максимально восстановить все, что касалось моих предков и их откола от семьи ван Хелльсингов. Не так много, если честно.
– А вы никогда не пытались найти своих родственников или потомков? – тут же спросил его маг Истинной Речи.
– Мой родной мир был уничтожен, – развёл руками Грэг. – Воистину отличное дополнение к потере памяти, хе-хе, чёрная ирония. Ну да не будем говорить о древностях. Доедайте, я покажу вам замок, а в обед поговорим о цели вашего визита.
– Простите, Питер, – сказал я, жуя кашу. – Но мне показалось, что Рэйнбоу Дэш не является вашим фамильяром, хотя бы потому, что вы – маг Истинной Речи.
– Да ладно! – ответил вместо него Грэг. – Неужели ты делаешь успехи на поприще магии? Ха-ха.
Я только презрительно фыркнул, гости переглянулись. Наконец, Питер разорвал неловкую паузу:
– Да, это так, но даже будь я классическим магом, даже если было бы возможно взять в фамильяры полностью разумное существо, я не стал бы брать Дэши.
– А я бы и не согласилась! – тут же ответила ему она, но секунду погодя её зрачки расширились от осознания того, что она только что ляпнула, Дэш взлетела и бросилась к гостю. – Пит, прости меня, я не это хотела сказать, ты мне очень дорог, ты мне как брат.
– Я знаю, сестрёнка, я знаю, – он обнял её. – Это я неправильно выразился, у тебя не должно быть хозяев, иначе ты не сможешь оставаться самой клёвой, самой быстрой, самой крутой и самой-самой лучшей.
– Раньше, глядя на вас, я бы презрительно фыркнул. А сейчас в такие моменты… – внезапно задумчиво сказал учитель. – Я понимаю, что постарел и стал сентиментальным.
После завтрака мой учитель показал гостям замок и свою небольшую коллекцию картин и посохов. Потом Питер и Дэш рассказали историю своего путешествия, приключений и потерь. К обеду, нагуляв аппетит, мы вновь собрались в столовой. Грэг, который сам порой любил готовить, при небольшой помощи кухарок организовал шикарный обед. Мы ели сырный суп, а на второе нас ждало жаркое и тушёные овощи для Рэйнбоу Дэш. Генерал достал хорошего вина, и теперь я разливал его в бокалы зелёного стекла с цветной керамической лепкой.
– Я не буду вино, папа говорил, что мне нельзя, да и другим людям тоже не полезно, – на эти слова пегаски я кивнул.
– Ей действительно не стоит наливать, а мне только немного, – Питер прикрыл ладонью бокал Дэш, я лишь пожал плечами и потянулся к графину с соком.
– Знаете, вы своей историей меня заинтриговали ещё сильнее, – Грэг пригубил вино. – Я уже около семи лет пытаюсь решить эту дурацкую головоломку и попасть в мир между Пограничным и Барьером.
– В Эквестрию, – оторвалась от еды Рэйнбоу.
– Да, и тут такая удача! – учитель указал на неё бокалом. – Существо, возможно, из этого самого мира, и маг Истинной Речи сразу. Попахивает Судьбой.
– Нет, – вздохнул Питер. – Если какая-то судьба и была нам предначертана, то она не сбылась.
– Мы просто говорим о разных вещах, – генерал отхлебнул приличный глоток из своего бокала. – Ты о предначертанном, а я о довольно капризной и очень могущественной сущности, от власти которой мне едва удалось в своё время избавиться. Настолько могущественной, что если и говорить о существующих богах, то Она – одна из таких.
– Ну вот, началось, – вздохнул я, оторвавшись от еды. – Сейчас Грэг будет навязывать вам почитать его книжку про битву за Столп Восприятия, а там такого понаписано, что порой думаешь, что у него с крышей тогда было не всё в порядке, – я повертел пальцем у виска.
– Тебе ещё много невероятных вещей предстоит узнать, так что помолчи. И с крышей тогда у меня было лучше, чем сейчас, – ворчливо ответил мне генерал. – Как бы то ни было, Пит, возможно, что ты и прав, после тех событий я потерял ощущение Её присутствия.
– О чём я и говорил, сейчас он будет интриговать тебя, как может, – я скривился. – Тоже мне.
– Уж кто бы говорил! – язвительно ввернул Грэг. – Я помню, как ты свою книгу написал. О, это было нечто!
– Понеслось, – тихо сказал я.
– Сначала мы с Вилом поспорили, что он – бездарность, и не сможет написать книгу, – громко сказал генерал, полностью завладевая вниманием гостей. – Ему надо было сразу сдаться, но мой ученик упорно настаивал на своём. В итоге написал детектив! И какой! У половины подозреваемых и самой убийцы не было внятного мотива, частный сыщик был одновременно: умён, красив, находчив, внимателен, харизматичен, меток в стрельбе, умел водить вертолёт, играть на электрогитаре и рояле, причём почти нигде эти его качества не подтверждались на деле. Его помощник, которого Вил вроде как писал с меня, по идее должен был давать советы сыщику, но вместо этого был туп как бревно, – учитель посмотрел на меня взглядом-дрелью. – Хотя и умнее полицейских, которые не смогли отличить стул от человека. Зато у них были мифриловые мечи! Я постеснялся спросить у автора, в ножнах или в штанах. А-ха-ха-ха! – засмеялся он, вогнав меня в краску. – А какие там были диалоги! Если три фразы из десяти связаны по смыслу, то это уже чудо! И даже при этом долгие пустые диалоги походили на стенограммы из дурдома.
– Вот неправда! Диалоги там нормальные! – не выдержал я. – Один спрашивает, другой отвечает и задаёт свой вопрос.
– Ну, это ладно, зачем ты сразу читателю сказал, кто убийца? – на этот раз тон Грэга был нисколько не шутливым.
– Зная твою неприязнь к эльфам, я сделал убийцей эльфийку, а поскольку больше эльфов не было, то читатель бы быстро догадался. А так оставался интерес, как же сыщик сможет раскрыть дело.
– Интере-е-ес, – передразнил меня наставник. – Эти жалкие попытки найти улики и полное отсутствие логических размышлений? А уж сцена убийства – это нечто.
– Ой, тоже мне, – я покраснел ещё сильнее и почти отвернулся.
– Нет, – Грэг поднял вверх указательный палец. – Я даже процитирую: «Аллерия, намазав топор цианидом...» А-ха-ха-ха-ха-ха! Ой, я не могу! Ха-ха-ха-ха! Топор цианидом!
Я покраснел так, что щёки начало щипать. Не стоило подшучивать над учителем при посторонних, он в любом случае отомстит. Питер Бейг тоже засмеялся, при этом его ранние морщины на лбу разгладились, а вот Рэйнбоу Дэш наоборот нахмурилась и произнесла:
– Ну что тут смешного? Это же убийство! Как люди смеются над таким?
Все моментально замолчали и уставились на пегаску.
– А что нам делать-то ещё? Плакать? – спросил у неё Грэг. – Тогда наша жизнь состояла бы из одних только слёз. Это тебе, такому милому, доброму и опекаемому со всех сторон существу полагается плакать, а мы, воины Вечного Порядка, должны ухмыляться в глаза смерти.
– А воюете...
– Дэши, не надо, – перебил её Питер. – Мы же в гостях.
– Всё в порядке, – успокоил его хозяин замка. – Мы не злопамятные. К тому же книга Вила – это выдумка.
– Да, – тут же отозвался я. – Но, тем не менее, я доказал, что способен писать книги, хоть ты и говорил, что я не более чем кузнец-маг и полный ноль в творчестве.
– Доказал, – хитро ухмыльнулся Грэг. – Выиграл спор и деньги. Кстати, как вы думаете, – обратился он к гостям. – На что он их потратил? Половину спустил на шмотки, баб и выпивку, а вторую половину просто промотал. Ха-ха-ха-ха!
– Легко пришли, легко ушли, – философски прокомментировал я его фразу. На самом деле почти всё я припрятал, но учителю об этом знать было не положено. – К тому же эту шутку ты украл.
– Зато она смешная, но давайте будем немного серьёзнее, – сказал учитель и его лицо приняло своё обычное спокойное выражение. – Я в Пограничном мире уже девять лет, и семь из них пытаюсь решить задачку, которую в своём завещании подкинул мне один знакомый.
– Это всё потому, – мстительно вставил я. – Что ты постоянно отвлекаешься на другие дела, ходишь по кабинету, говоришь сам с собой, перечитываешь свою книжку или подолгу играешь на скрипкогитаре.
– Никельхарпа. Этот инструмент называется никельхарпа, – тут он повернулся к гостям. – Я люблю играть, и на гитаре в том числе, а что до остального, так у меня действительно не было времени. Сначала строительство замка, потом Анни осиротела и я забрал её к себе, – Грэг глянул на меня исподлобья. – Забыл, как она плакала тогда? Это пока ей двенадцать, пока ещё папка спас её от монстров, а год-другой и начнутся скандалы по поводу «папка специально ждал, когда монстры убьют маму», – повисло тяжёлое молчание. – Хорошо, что хоть ты у меня любознательный и сам умеешь учиться, а то сейчас даже шаровую молнию бы не создал.
– Я знаю, спасибо, – я нахмурился; если Грэг меня похвалил ни с того ни с сего, то он явно что-то задумал.
– А ваша дочка – волшебница? – спросил Питер.
– Нет, – спокойно ответил генерал. – И я пока не решил, учить ли её Истинной Речи или нет. Всё-таки это опасное дело.
– Ещё какое! – воскликнула Рэйнбоу Дэш. – После того случая Питера едва откачали.
– Да, у меня обе руки были в гематомах, – гость показал свои ладони. – Я кашлял кровью, и если бы не магия, то отказали бы почки.
– А теперь подумайте, что может натворить девочка-подросток, – Грэг неодобрительно покачал головой. – Но вернёмся к задачке. После истребления эльфами всех людей примерно двести лет назад, Пограничный мир долгое время был необитаем, да и сейчас населения тут немного. Я выяснил, что попасть в, как вы говорите, Эквестрию можно через врата Предтеч, однако фреска со словоформой была повреждена за эти годы. Большая часть осталась нетронутой, но небольшой кусочек я так и не смог восстановить. Просто не хватило времени, как утверждает мой ученик. Не хочешь посмотреть, может быть, возникнут какие-нибудь мысли?
– Ну-у-у… – протянул гость.
– Ты хотел сказать, что неопытен? Возможно, – Грэг вытер рот салфеткой. – Но когда годами занимаешься одной и той же задачей, поневоле убеждаешь себя, что знаешь все исходные данные. Хотя на самом деле ты – просто слепец, и первый встречный любитель легко укажет тебе решение.
– Я согласен. У меня просто нет другого выбора, мы просто обязаны попасть в Эквестрию! – воскликнул Бейг. – Мы слишком многим пожертвовали ради этого.
– Питер, – обратилась к нему пегаска. – Прости меня, пожалуйста.
Она вспорхнула прямо в объятия своего сопровождающего. Тот погладил Дэш и усадил на колени, обняв и прижав спиной к себе.
– Нет-нет-нет, сколько раз же тебе говорить, я ни о чём не жалею, я рад, что почти смог помочь тебе добраться туда, где ты наконец-то сможешь жить счастливо.
Сразу после обеда Грэг и Питер Бейг засели за восстановление фразы в лаборатории учителя, а я и Рэйнбоу Дэш уселись на мягком диване в его рабочем кабинете. Не зная, чем себя занять, я открыл предпоследний том справочника по классической магии, а пегаска легла на другом конце дивана. На моё предложение почесать её за ухом разноцветное существо ответило резким отказом и повернулось ко мне задними ногами. Я только хмыкнул и продолжил читать нудный фолиант. Минут через десять, поёрзав, Дэш не выдержала и всё же согласилась. Неожиданно увлёкшись чтением, я сам не заметил, как она задремала на пару часов.
Всё это время мой учитель с гостем перебирали и обсуждали варианты, строили догадки и негромко о чём-то спорили. Мне пришлось перекусывать и кормить пегаску одному. Шёл девятый час ожидания, стена в лаборатории покрылась прикреплёнными к ней фотографиями руин и выписками из словарей. Я решил расспросить Рэйнбоу Дэш о жизни такого существа, как она, среди людей.
– Значит, тебя вырастил человек, да? – начал я.
– Угу, – кивнула она головой.
– А ты не боишься, что культуры людей и ваших сильно различаются, и вы не найдёте общий язык?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Наверное, просто буду считаться чужестранкой. Я думаю, прочие пони меня поймут.
– Это тоже не очень приятно, поверь мне, – сказал я, почесав затылок. – Но всё же в разы лучше, чем быть совсем другим существом. А как ты относишься к Питеру?
– В начале мы плохо ладили, каждый из нас считал другого обузой и временной неприятностью, но потом... – она о чём-то задумалась, глядя в одну точку. – Питер чуть не умер, защищая нас, а ещё решился закончить начатое, хотя его уже больше ничего не связывало.
– Ну да, ты говорила. А скажи мне, тяжело быть единственным представителем своего вида?
– Ну... я не знаю с чем сравнивать. Папа заботился обо мне, делал всё, чтобы мне было хорошо, – она всхлипнула, но потом взяла себя в руки, образно говоря. – Всё-таки нормально. Когда тяжело, а когда и очень здорово.
– И всё же. Не быть похожей на других, никогда не найти себе пару, – не успел я договорить, как пегаска дёрнулась, её крылья резко расправились, и я понял, что попал в болевую точку. – Ой, прости, я случайно. Я правда не хотел.
– Ничего, – она сложила крылья. – Мы же почти пришли. Как ты думаешь, у них получится?
– Если Дорф будет выпроваживать всех гостей, если я возьму на себя заботу о домашних делах, если ты займёшь Мэри-Энн, то дня за три они управятся. Ты как ладишь с детьми?
– Не знаю, никогда не имела с ними дел, – она вновь пожала плечами.
– Просто я их терпеть не могу, слишком шумные и слишком непоседливые.
Рэйнбоу хотела мне что-то ответить, но тут из соседней комнаты, где сидели гость с Грэгом, донёсся возглас последнего:
– Гениально! Хотя стой. А ты уверен? Тут есть ещё варианты.
– Слыхала? – я подмигнул Дэш. – Глядишь, и быстрее управятся.
И в подтверждении моих слов генерал и маг радостно закричали что-то победное, послышался хлопок ладоней, и дешифровщики старинных надписей буквально вывалились из комнаты.
– Готово! – пророкотал Грэг. – Теперь будем праздновать успех! – левой рукой он подхватил охнувшую Рэйнбоу Дэш, а правой поднял меня за шиворот и так вынес из комнаты. – Хотя уже поздно, слуги разошлись по домам, и настоящего банкета не получится. Но какой-никакой полуночный перекус организовать можно.
– Может, поставишь меня? – раздражённым тоном заметил я.
– Сегодня отметим, а завтра вы будете уже в Эквестрии! – улыбнулся он, опустив меня и пегаску на пол, и чуть ли не вприпрыжку зашагал по коридору. – Жареные куриные окорочка, истекающие жиром, и крылышки, посыпанные будоражащим нос карри. Картошка-фри, политая пряным, слегка острым томатным соусом, а кто любит майонез – то ещё и майонезом. Сырные шарики, такие мягкие и нежные, что просто сразу же тают, не успев быть прожёванными. И пиво! Холодное пенящееся пиво в запотевающих стеклянных бокалах, ледяной горечью разбавляющее солёно-острый вкус блюд. А для Дэши есть некрепкое, с фруктовым соком, отдающее персиковым варением. Но для начала салат из варёной говядины, картофеля, жареных шампиньонов, огурцов и ананасов, который нельзя не попробовать, а попробовав хотя бы немного, не можешь уже остановиться. И только сладкий торт, пахнущий ягодным джемом, поможет тебе оторваться от основных блюд.
– Ой, спасибо вам, – ответил ему Питер.
– Не за что. Вы там случаем слюной ещё не захлебнулись? Ха-ха! – он, развернувшись, посмотрел в нашу сторону. – Потерпите, дойдём до столовой и поедим.
Как Грэг и обещал, он завалил нас едой, я уплетал за обе щеки крылышки, Питер одной рукой держал за косточку обгладываемую куриную ножку, а второй – вилку, выковыривая мясо из салата для Рэйнбоу Дэш. Она только кивала и запихивала в рот сырные шарики. Грэг левитировал куриные окорока, а сам разливал нам в глиняные кружки пиво из стоящего рядом небольшого букового бочонка. Потом достал стеклянные бутылки легкого пива.
– Даже трёх процентов нет, – сказал он, мимоходом глянув на этикетку. – Нормально, праздник всё же, – ловко открыв бутылку, он стал не спеша наливать пенящийся напиток в наклонённую кружку.
– Я уже и забыл, когда последний раз пил пиво, – улыбаясь, сказал Питер, вытирая пену из-под своего носа. – Наверное, ещё при моём третьем учителе Аврелиусе, – он повернулся к своей спутнице. – А ты не налегай особо.
Она лишь посмотрела на него, не отрываясь от кружки, которую держала обеими передними ногами. Я улыбнулся, а Грэг засмеялся. Впрочем, стоило нам только частично утолить голод, как он начал разговор:
– Значит, как отведёшь Рэйнбоу Дэш, так сразу же назад к любимой, да?
– Кха-кха! – от неожиданности Питер поперхнулся. – Откуда вы знаете?
– Да по твоей реакции на моё предложение руки дочери и по твоему мечтательному лицу видно, что ты по уши в кого-то влюблён и только того и ждёшь, чтобы выполнить все свои обязательства и вернуться к ней.
– Серьёзно видно? – спросил я у учителя.
– Ты безнадёжен, – он отмахнулся от меня и посмотрел на Питера.
– Да, это всё так, – вздохнул тот.
– Надеюсь, она не эльфийка? – голосом, в котором слышалась почти потухшая злоба, сказал наставник. – Ничего личного, но я не люблю эльфов.
– Нет, мне тоже эльфы не по душе.
– Это хорошо. Я тут подумал, что ты очень смышлёный, волевой и не испорченный человек, – Грэг прищурился. – А ещё у тебя нет ни дома, ни занятия, прямо как у меня времени. Как отнесёшься к тому, чтобы стать учителем Истинной Речи для моей дочери?
– Но… – начал гость, однако хозяин замка перебил его:
– Знаю, у тебя есть любимая. Так хватай её и тащи сюда, можешь даже украсть у родителей! – Грэг заговорщицки подмигнул сэру Бейгу. – Я, как генерал, могу вас обвенчать.
– Ох... я...
– И ты станешь, считай, соседом Рэйнбоу Дэш, сможешь её навещать, – Грэг не давал путешественнику и слова вымолвить.
– Ну-у-у-у... – тот замялся. – Я уже один раз так соблазнился и подписал контракт. А вы умеете убеждать людей, покупать их перспективами.
– Так у меня был хороший учитель – сама Судьба! – Грэг поднял вверх указательный палец. – Вот только, если человек упорствует, я бросаю убеждать, а Она просто переходит к более жестким методам: давит, унижает, заставляет, ломает тебя ворохом обстоятельств и ужасных «случайных совпадений», пока не заставит тебя делать то, что Ей нужно, подгоняя хлыстом. И в тоже время меня и прочих существ, над которыми Судьба с самого их рождения имеет власть, Она возвышает. Мы становимся этакими куклами-перчатками, а от наших кукольных рук тянутся ниточки к марионеткам всех остальных, которыми Она через нас управляет. Такие дела.
– Звучит жутко, – сказал Питер, закрывая рот, открытый от удивления; Дэш сделала то же самое.
– Но я смог вырваться из этого кошмара, и за это надо выпить! – учитель достал из-под стола бутылку.
– Мне джина ещё там возьми с тоником, – сказал я.
– Сам встань и возьми, они в холодильнике, – Грэг указал горлышком бутылки на минибар в серванте; пришлось вставать и доставать бутылки. – Плохо не будет утром?
– Я кальян раскурю, – отмахнулся я.
– Ну, хотя бы так, – ответил генерал, наливая себе в рюмку очищенного самогона, которую он то ли в шутку, то ли всерьёз называл аквавитом. – А тебе, Пит, я рекомендую остановиться на пиве, тебе завтра в дорогу. Кстати, тогда уж за вас, Питер и Дэш!
– Да, за вас! – сказал я, и мы все четверо несильно стукнули своими рюмками и кружками; странная и нелепая традиция, неизвестная в моём мире.
Пока Грэг рассказывал о своей книге и Судьбе, я раскурил кальян и начал неспешно вдыхать пропущенный через воду дым. Потом мой учитель достал гитару, подмигнул мне и заиграл. Он пел своим матёрым басом, а я подпевал ему свою любимую песню:
Another night out on the street
Stopping for my usual seat
Oh, bartender, please
Vodka & Tonic's my favorite drink
I don't like anything colored pink
That just stinks...it's not for me
It feels like…
– Бульк! – радостно вставил Грэг, заставив меня улыбнуться.
Somebody put something
Somebody put something in my drink
Somebody put something
Somebody put something in my drink
Somebody put something
Somebody put something in my drink
– Ты не слишком много выпила? – спросил гость пегаску.
– Нет, я в порядке, только спать хочу, – ответила та, разлепляя веки.
– Тогда вам лучше отправиться спать, а то, если перетерпеть, с непривычки начнёт болеть голова, – учитель поднялся со своего места. – Давайте я вам покажу ваши спальни.
– Ой, извините, а у вас есть комната с двумя кроватями, а то Дэши не может заснуть одна.
Грэг уставился на него задумчивым взглядом.
– А я ведь знал, что наступит этот момент. Ты несколько лет проектируешь замок под себя, обдумываешь всё до мелочей, отшлифовываешь план до блеска, потом сражаешься с архитекторами, строителями и прочими. Наконец, твой замок готов. А потом, через семь лет, ты понимаешь, что упустил одну деталь, и всё. Пойдёмте, я перенесу кровать. С помощью магии это не сложно.
– Спасибо вам большое, – поблагодарил его гость.
– Не за что, – учитель повернулся ко мне. – Ты как?
– Мне хорошо, – улыбаясь, ответил я, хотел ещё что-то добавить, но не смог разогнать туман в голове.
Пока Грэг укладывал гостей спать, я налил себе ещё джина с тоником примерно один к одному, выпил и затянулся посильнее, выдыхая дым носом и наблюдая за двумя крутящимися струями.
– Эй!
Я лениво повернул голову на звук, там стоял Грэг, и он был шикарен: в его глазах блестели искры, а сверкающие от света волосы казались нимбом, знаком проявления его святости и силы. Сейчас он напоминал скорее Ахуру Мазду, чем человека.
– Ты как?
Я хотел ему ответить, но не смог придумать, что именно, поэтому просто расплылся в улыбке. Быть учеником этого великого засранца было счастьем. Я подмигнул ему обоими глазами. Грэг бережно подхватил меня и поставил на ноги, легонько так, как пушинку, и от этого в моей голове заплясала зелёно-желто-красная радуга. Когда я пришёл в себя, то понял, что меня кто-то волочит по коридору. Я издал нечленораздельный звук.
– Опять вы перебрали алкоголя, сэр, – невозмутимо ответил мне Дорф, по всей видимости, тащивший меня, поддерживая плечом. – И опять мне придётся вас раздевать.
– М, – только и смог хмыкнуть я.
Закрыл глаза и вырубился.