Принцесса Луна ничего не боится

После тысячелетнего изгнания принцессе Луне необходимо сделать прививку, как хорошо что она ничего не боится...

Принцесса Селестия Принцесса Луна

Fallout Equestria: Где угодно, но только не здесь

Две сотни лет прошло с тех пор, как Эквестрию окончательно поглотила война, но жизнь продолжается. Некоторые хотят сражаться на светлой стороне и сделать Пустошь лучше. Другим же нужна власть и полный конроль над тем, что осталось от мира. А есть и те, кто плевать хотели и на то, и на другое, они просто хотят стать богатыми и знаменитыми. И эта причудливая история как раз о таких. Все началось с гениального инженера и одаренного наемного убийцы, взаимовыгодно паразитирующих друг на друге ради богатства и славы. Дела шли по накатанной колее, пока они не получили предложение, которое бывает лишь раз в жизни, но быстро поняли, что откусили больше, чем могут проглотить…

ОС - пони

[S]koo+@loo

Один день из жизни одного хакера в мире кибер панка.

Эплблум Скуталу

Детство Великой и Могучей Трикси

Великая и могучая, но весьма одинокая. Может, Трикси не такая уж и пяло?:)

Трикси, Великая и Могучая

Долгожданный урок

Трикси давно стала ученицей принцессы Луны, но после случая с амулетом аликорна принцесса отменила все занятия до тех пор, пока Трикси не найдёт себе друзей и не извинится перед жителями Понивилля. И вот, Трикси сумела всё исправить и ждёт встречи с принцессой Луной.

Принцесса Луна Трикси, Великая и Могучая

Моя маленькая подушка

Представляю вашему вниманию небольшую, но очень милую ламповую историю по новому поколению пони, в которой шерифа Хитча поймали пегасы и в качестве наказания он был вынужден стать подушкой для принцессы Пипп.

Другие пони

Маленькие шалости

Когда всё в жизни оборачивается скучной рутиной... Утро-завтрак-уборка облаков-обед-гараж... Когда ничто, кажется, не поколеблет неизменный, как движение светил по Небу, устой... Появляется Оно - Дерзание! То, что заставляет сделать то, о чём порой думал, но даже не произносил вслух! Что случилось с двумя молодыми братьями-пегасами, дерзанием и пушкой смены пола - узнаете, открыв этот фанфик

ОС - пони

Ночные секреты Селестии

Иногда хочется отдохнуть от всей суеты и просто побыть одной, а может и с кем-либо... Любовь может быть ко всему. Тут мы узнаем про ночные шалости Селестии, которые она совершает, пока никто об этом не знает, почти никто...

Принцесса Селестия

Моя учитель Твайлайт

История жизни Твайлайт после её превращение в Аликорна

Твайлайт Спаркл Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Трикси, Великая и Могучая

Fallout: Equestria - Murky Number Seven

Стать рабом - плохо. Родиться рабом - стать искалеченным навсегда. Для молодого Мёрки жизнь рабочего и слуги это всё, что он когда-либо знал, ведь он был воспитан без понимания свободы или права выбора. Но когда жестокость его новых хозяев в Филлидельфии переходит все границы и он видит героический побег маленькой кобылки своими глазами, Мёрки, наконец, открывает для себя что за жизнь стоит бороться. Своей волей. Вырвавшись из-под гнёта, Мёрки намеревается вернуть себе свободу, которой его лишали на протяжении всей жизни. Борясь с жестокими работорговцами, смертельной болезнью, разрушающей его тело и особым вниманием от пони, которым частенько нельзя доверять, Мёрки стремится достичь невозможного. Сбежать из Филлидельфии. Но когда твоя кьютимарка - это пара кандалов… Должен ли ты в принципе быть свободным?

Автор рисунка: aJVL

Самое Заветное Желание

Глава 5. Хищные кошки юга

В главе использована часть текста песни Emily Curtis — What's It For

«Катар – кистевой клинок тычкового типа. Обычно обоюдоострый, прямой, с треугольным или клиновидным лезвием. Примечательной особенностью является то, что рукоятка не обхватывается пальцами, а прижимается ими к ладони»

«Большая энциклопедия оружия войск Порядка»

Эквестрия, 252 год эпохи Монархии

– Взять его! – воскликнула Селестия, указывая на меня копытом.

От удивления мои зрачки сузились, и если бы не стук копыт о каменный пол зала, я бы так и остался стоять на месте, не веря в происходящее. Резко рванув в сторону, попытался уклониться от бегущих наперерез мне стражников, но было уже поздно. Каждый из них был сильнее, быстрее и тренированнее, конечно же, они сразу схватили меня. Я брыкался и бил крыльями, пока единороги быстро, но аккуратно не сложили их телекинезом и не обвязали верёвками.

– Что вы делаете? Отпустите меня! Кто-нибудь, помогите мне! – сначала я был уверен, что это всего лишь недопонимание, но теперь эта уверенность во мне почти полностью растаяла.

– Ты думаешь, это какая-то глупая игра?! – Селестия уставилась на меня взглядом, в котором я увидел ярость.

– Скажи им, чтобы меня отпустили, пожалуйста! Я не это имел в виду! – я запаниковал, попытался вырваться, но стражники крепко держали мои ноги, а верёвка – крылья.

– Поздно молить о пощаде!

От такого тона у меня на секунду перехватило дыхание. А потом я облегчённо выдохнул, поняв, что вся сцена – всего лишь очередной розыгрыш Тии, которая развлекала себя так всё последнее столетие. Однако сказать всем присутствующим об этом было бы верхом глупости: Селестия очень не любила, когда её шутки раскрывали раньше времени. Поэтому я решил подыграть, но дать понять, что я разгадал её намеренье:

– Ну серьёзно! Отпустите же меня! – я увидел испуганную ученицу Тии Эмеральд Стар, с которой я недавно подружился; она идеально подходила на роль жертвы. – Эмеральд! Хоть ты скажи, что я ничего не сделал плохого!

Единорожка похлопала глазами в недоумении и уже хотела сказать что-то, но Тия опередила её:

– Эмеральд, не слушай его, я тебе потом всё сама объясню. А вы, – обратилась принцесса к стражникам, которые в точности выполняли её указания, хотя и сами были немного ошеломлены, – держите его крепче, и выше поднимите. Обходите горшки, иначе вам конец. И несите ещё верёвок.

– Тия! Прости меня! – я изобразил самое невинное лицо; Селестия чуть не прыснула, увидав его, но смогла сдержаться. – Эмеральд! Она только тебя послушает! Пожалуйста, спаси меня!

– Принцесса Селестия! – взволнованно начала кобылка. – Но он…

– Помолчите, мисс Стар, – неприступно ответила ей Тия. – Сейчас он на себе узнает, каково это. Хорошо, что его друг-капитан сегодня не на посту.

– Эмеральд! Эмеральд, куда они меня тащат? – поскольку меня несли вверх ногами, которые уже успели связать, и хвостом вперёд, я мог видеть только семенящую за процессией напуганную единорожку, которая не знала, что ей делать.

– Похоже, что в купальни, – ответила она.

– Правильно, моя верная ученица, – сказала ей Селестия. – Посмотрим, как долго он может задерживать дыхание.

– Тия-а-а! – в отчаянии я попытался вырваться, дёргаясь изо всех сил. – Эмера-а-альд! Спаси-и-и!

Единорожка бросилась ко мне, но стражники мягко оттолкнули её и, внеся меня в отделанное узорчатой бирюзовой плиткой помещение, заполненное паром, уложили на холодный и мокрый край ванны. Глядя на Тию, вошедшую в сопровождении фрейлин, Эмеральд Стар заплакала. Перед собой принцесса левитировала флакон со светящийся перламутровой жидкостью.

– Вот и ответ на твой вопрос, Индре, – Селестия расплылась в одобрительной улыбке, а потом повернулась к сопровождающим её пони. – Намочите ему гриву и хвост. Я сама вымою.

Она заливисто рассмеялась, и я не смог не присоединится к ней. Лицо Эмеральд Стар выражало такую забавную озадаченность, что не оставило бы равнодушным никого. Единорожка потеряла дар речи и лишь беззвучно шевелила губами.

– Ну ладно, Тия, шутка удалась. Развяжи уже меня.

– Нет, солнышко, – ответила она. – Теперь поздно.

Тут Эмеральд Стар вновь всхлипнула, теперь уже от обиды. Иногда розыгрыши Селестии находились буквально на грани, за которой они становились жестокими и непростительными.

– Эмеральд, – позвал я пони. – Прости меня. Пожалуйста. Я правда не хотел.

– Индре, я не могу не простить тебя, – Эмеральд Стар подошла и опустилась на колени напротив. – Но почему вы так испугали меня? Я действительно подумала, что ты по неосторожности сделал что-то очень нехорошее. Я испугалась и не знала, что делать.

– Прости меня ещё раз. Но ведь Тия мне как мама, она никогда не сделает мне ничего плохого.

В ответ на мои слова Селестия, уверенно втирающая бальзам мне в гриву, тепло улыбнулась и произнесла:

– Надеюсь, вы извлекли из этой ситуации урок. Оба. Сначала думайте, а потом уже делайте.

Получасом позже я сидел на стуле с головой, обмотанной полотенцем, и, глядя на Эмеральд, ругал себя за тот глупый вопрос. Раз в пару десятилетий я задавал его Тии, а она специально откладывала ответ до тех пор, пока я не решил отрастить себе длинные волосы. Когда же Селестия заявила, что неспроста прививала мне чувство вкуса, и что я должен наконец-то привести причёску в порядок, я выбрал короткую, зачёсанную на бок чёлку, длинную для юного жеребца гриву, кончики которой сами завивались в милые, по утверждению других, кудряшки, и ещё более длинный гладкий хвост, свисающий дугой. А сегодня меня вновь угораздило спросить Тию, почему её грива сияет и струится, а моя и остальных пони – нет. Признак ли это огромной магической силы? И почему на некоторых портретах Луны у неё обычная грива, а на большинстве – похожая на гриву Селестии? Правительница Эквестрии вместо ответа приказала страже схватить меня и тащить за ней. И вот теперь я стал жертвой очередной шутки Тии, которыми она время от времени доводила разных пони почти до слёз. Хотя началось всё не с этого вопроса, а немного раньше.

Чуть больше пятидесяти лет назад моя жизнь вновь стала вольной и непринуждённой. Тут стоит отметить, что как только я начал учить сам, мои достижения на поприще магии единорогов пошли в гору. Я уже мог левитировать нетяжелые предметы вплоть до меча, без каких-либо проблем освещать помещение и даже зажигать свечку. В общем, почти достиг своего максимума во владении классической магией, чем и пользовался, учась фехтовать клинком у капитана гвардии. Друидские способности я тоже хорошо развил, но до действительно могущественных возможностей пока не добрался. А вот летать я так и не научился. Постоянно было некогда, постоянно я убеждал себя, что летать я умею, но боюсь. Что если я поживу пару дней на верхних этажах башен дворца и привыкну к отсутствию течения энергии Жизни, то переборю страх и полечу. Надо ли говорить, что в этих местах я старался не задерживаться более чем на несколько часов? Даже в башне с телескопом. Именно поэтому у меня состоялся разговор с моими учениками.

– Ну вот, дорогие мои, и закончился этот учебный год, – я старался говорить так же, как и прочие учителя. – В следующем году у вас будет другой преподаватель, а я больше не занимаюсь учебной деятельностью.

– Но почему? – хором спросили они.

– Времена изменились, население увеличилось, и теперь школу одарённых единорогов реформируют. К тому же принцесса Селестия просит помочь ей с государственными делами, и я просто не смогу вписаться в новую систему образования.

Была и третья причина, самая важная: преподавать за эти десятилетия страшно надоело, хотя я в основном читал теорию и редко когда вёл практические занятия даже у младших учеников. Я был рад сбежать от всего этого при первой же возможности, используя любой предлог.

Ученицы, составляющие три четверти класса, а так же немногочисленные ученики стали обсуждать, что ждёт их в следующем учебном году. Их разговор плавно перетёк в догадки о том, в какой области они хотят использовать свои таланты, когда закончат школу.

– А вы, сэр? – спросил кто-то. – Вы никогда не говорили, что означает ваша кьютимарка. Что вы будете делать, когда полностью вырастете?

– Я? – честно говоря, я не ожидал такого прямого вопроса. – Я одержу победу над чудовищной Найтмэйр Мун и освобожу принцессу Луну.

Кто-то понял мою шутку, кто-то воспринял сказанное мною всерьёз, а одна единорожка засмеялась и сказала:

– Прямо как в сказках, вот только в них принцесса Белой Масти укрощает чудовище и освобождает своего принца-жениха из плена.

Я неловко улыбнулся, не зная, что и ответить. Да-да, конечно. У нас в Эквестрии, где на каждого жеребца приходилось в среднем три кобылы, и при этом существовало табу на многоженство, именно последние добивались расположения первых.

А через пару дней Селестия пригласила меня пообедать вместе с ней. Я думал, что она расскажет, чем именно я буду помогать ей, но ошибся.

– Нравится читать сказки? – усмехнулась она.

– Это тебе твоя любимая ученица рассказала? – я поднял одну бровь.

– Нет, ты что, забыл, что ли, как она выглядит? У тебя училась её племянница.

– Так-так-так, шпионские игры, осведомители, «Большая сестра следит за тобой!», пароли и явки, – прищурившись, сказал я. – За мной идёт слежка?

– Ха-ха-ха, «шпионские игры». Индре, ты – неисправимый романтик и мечтатель! Совсем как Луна, – Тия улыбнулась и посмотрела на меня своим любимым взглядом, несущим доброту и заботу. – Сидишь поздними вечерами в башне и смотришь на горизонт с закатившимся солнцем, а потом на звёздное небо, и мечтательно улыбаешься. Ой, прости! Видимо, я и вправду слишком много слежу за тобой.

– Ничего страшного, я уже привык за столько-то лет.

– Но ты и вправду похож на мою сестрёнку! Разве что с чувством юмора у тебя проблемы, хоть ты и понимаешь все шутки, – Селестия доела последний кусочек, вытерла рот салфеткой и поднялась, собираясь оставить меня. – Но у самого шутить пока плохо получается.

– Тия, подожди, у меня к тебе ещё пара вопросов. Какого рода помощь тебе нужна?

– Пока никакого. Но тебе придётся проводить факультативные занятия с моими будущими ученицами, – от этих её слов я скривился. – И понемногу учиться управлять государством.

– Это здорово! – я непроизвольно расплылся в улыбке, но понял, что это очередная уловка принцессы, чтобы я дал согласие. – И ещё одно! На некоторых портретах Луны у неё обычная грива, хотя на большинстве...

– Ой, ну это не срочно, солнышко, а я тороплюсь, – с этими словами Тия вышла из зала.


И вот сегодня вечером я вновь задал почти тот же самый вопрос. А теперь сидел на стуле и хмуро смотрел на любительницу шуток.

– Я думаю, они уже высохли, – с этими словами Селестия подняла меня магией в воздух, размотала полотенце и опустила перед зеркалом.

Выглядело это хуже, чем я себе представлял. Волосы моей гривы и хвоста немного удлинились и стали как будто невесомыми, они волнами струились на правый бок. Цвет тоже изменился – появилось множество жёлтых пятен, похожих на осенние листья. Теперь мои грива и хвост казались редкой, пока ещё не опавшей листвой, качающейся на ветру. Ах, если бы они были ещё и такие же длинные, как у Тии, но, поскольку это было не так, ощущение складывалось более чем странное.

– Ну как тебе, Эмеральд? – спросила Селестия свою ученицу, которая подошла вплотную ко мне.

– Так необычно, принцесса, – ответила Эмеральд Стар, взлохматив мне гриву, ставшую после этого похожей на небольшое облако. – Но мне нравится.

– Вот и я думаю, что выглядит вполне привлекательно, – Тия стала расчёсывать результат гребнем с очень редкими зубьями.

– Выглядит нелепо. Они слишком короткие для такой причёски, а если бы были длинные – подходили бы девчонке, а не мне. И вообще, когда это пройдёт?

– Если мыть постоянно – то никогда, – я опасливо глянул на Тию. – Да шучу я, не смотри так на меня. Дней через десять станут обычными.

От этих слов Эмеральд хихикнула. Я глянул на неё, и она примиряюще улыбнулась мне.

– Хорошо, а то я думал сбривать их под ноль. Никогда больше не делай так.

– Обещаю не делать, если сам не попросишь. Но уверена, что тебе ещё понравится так ходить.

А я был уверен, что не понравится. Вообще желание Селестии постоянно шутить над всеми подряд стало раздражать меня. К счастью, я знал, что она никогда не шутит, уча меня управлять Эквестрией, хотя её наставления порой были довольно странными. «Это пони, выращивающий редис, может думать и заботиться только о себе, – говорила Селестия, – а правитель обязан думать о других. И ни при каких обстоятельствах, никогда и ни под каким предлогом не должен использовать своё положение в личных целях. Ты спросишь, а почему мы тогда живём во дворце, у нас огромное количество слуг и стражи? У правителя есть стражники, потому что он не должен заботиться о своей безопасности, он должен заботиться о государстве. У правителя есть слуги, потому что он не должен чистить себе одежду, он должен заботиться об обществе. У правителя есть повара, потому что он не должен готовить еду себе, он должен заботиться о других. Мы спим на в меру мягких кроватях, потому что не имеем права страдать бессонницей, и в меру жестких, потому что не имеем права на боли в спине и прочие болезни. У нас есть свободное время, потому что без него мы бы работали на благо государства не так эффективно. Мы не можем позволить себе трудиться на износ, но что мне делать одной? Вся надежда на тебя, мой умничка». Я кивал и обещал помогать Тии, как только смогу.


На следующее утро я собрал всех фрейлин принцессы и строго спросил:

– Кто из вас лучше всех умеет заплетать косы?

Они все резко посмотрели на одну из земных пони, а те, кто стояли рядом с ней, отступили на полшага в сторону. Сама пони, застеснявшись, потупила взгляд и что-то невнятно пробормотала.

– Пойдём.

– Как пожелаете, Ваше Высочество, – ответила она и зашагала вслед за мной.

Фрейлина заплетала мне гриву в одну косу, ловко перебирая копытами и иногда придерживая губами прядку, а я постоянно спрашивал её:

– Ну как там, получается?

– Угум.

– То, что волосы после волшебного бальзама, не мешает тебе?

– М-м, – ответила она, что-то, скорее всего означавшее «не-а».

Наконец кобылка закончила с гривой, завязав конец косы ленточкой оранжевого цвета, и начала заплетать хвост.

– Я вам конец хвоста колечком завяжу. Если кисточкой оставить, то пачкаться быстро будет.

– Как знаешь, я никогда раньше с подобной причёской не ходил.

И всё же вид у меня оставался довольно нелепым, но хотя бы такого блеска и переливов не было, а косы лежали ровно и не струились, подобно туману. Я решил направиться куда-нибудь в менее обитаемые части дворца, но по дороге меня угораздило наткнуться на проходящую со своей свитой Селестию. Ей хватило одного только взгляда, чтобы начать заливисто смеяться. Я указал на неё копытом и громко произнёс:

– Никогда больше!

– А ещё кто-то говорил, что он не девчонка, чтобы носить такую причёску, а сам ха-ха-ха-ха-ха! Носит косичку! Оно того стоило, чтобы потратить волшебный бальзам.

Ещё более униженный, я угрюмо продолжил свой путь к архиву и не заметил, как столкнулся с моим тренером по фехтованию, другом и капитаном стражи принцессы Свифтэджем. Свифтэдж был весьма добродушным единорогом, и к тому же Белой Масти, но к своим обязанностям подходил очень серьёзно.

– Приветствую тебя, верховный друид.

– Привет, капитан, – я знал, что его официальный тон был напускным.

– Могу я поинтересоваться, что случилось с твоими гривой и хвостом?

– Если ты не собираешься подавать в отставку, тебе лучше не знать, а то не сможешь служить дальше в этом гнезде унижений и издевательств! – я патетично поднял вверх копыто.

– Рад, что ты всё же сохраняешь чувство юмора в этом гнезде! – Свифтэдж широко улыбался.

– Приходится, капитан, иначе тут не выжить.

Он засмеялся.

– Кстати, тебя тут искали ученицы принцессы.

– Кто? А, Эмеральд Стар, по поводу занятий. Если надо, то сама меня найдёт... стой! – внезапно до меня дошло, что капитан говорил не об одной пони. – Как «ученицы»? Неужели ты имеешь в виду, что к Селестии ходят в гости четыре кобылки и рассказывают о своей жизни?

– Пять, если быть точным.

– И она молчала! – воскликнул я, топнув копытом. – Где они? Или нет, сначала спрошу её саму.

– Погоди-погоди, – Свифтэдж ухватил меня за плечо. – Селестия улетела в Клаудсдейл, её сегодня не будет.

– Понятно, – я вздохнул. – Придётся навещать её учениц.

Тия иногда отлучалась по делам в другие крупные города Эквестрии. Но сегодня, видимо, сделала это преднамеренно. Капитан сказал, что пони сейчас сидят в зале для совещаний, так что я отправился туда.

Войдя в зал, я увидел пятерых: троих единорожек, пегаску и земную пони. Они же, стоило мне войти, вскочили со стульев и с криками: «Здравствуйте, принц!» стали приветствовать меня. Единорожек я знал ещё, когда учил их основам магии. Моя подружка, красавица, к тому же умелая волшебница Эмеральд Стар светло-изумрудной масти с волосами желтого цвета была ювелиром, о чём говорила её кьютимарка в виде трёх пятиконечных звёзд зелёного цвета с чёрной обводкой. Умница Мемориноут со светло-синей шёрсткой и гривой приятного мятно-зелёного цвета. Её кьютимарка выглядела как открытая на первой странице тетрадка с обложкой такого же зелёного цвета, как и её волосы. Тики Клок – скорее одарённая, нежели опытная волшебница, крайне пунктуальная. Она принадлежала к Белой Масти, а её грива и хвост были фиолетовыми с тремя полосками цвета бронзы. Кьютимарка в виде бронзовых часов на цепочке выдавала в ней часовщицу. Остальных двух пони я не знал, поэтому Эмеральд представила их мне. Пегаска Вармфизер ухаживала за птицами, преимущественно теми, кто летал высоко в облаках, кьютимарка у неё была в виде трёх длинных перьев. Её шерстка была бежевого цвета, а более короткий, чем у других пони, хвост и причёска в виде такого же хвостика производили приятное впечатление. Земную пони звали Дейзи Каттер, она была розового цвета с белоснежной вьющейся гривой и хвостом, а её кьютимарка в виде одной большой махровой маргаритки красного цвета означала более утончённую натуру, чем у других земных пони. Дейзи сразу же подарила мне букет маргариток.

– Ой, спасибо! Я и не думал, что, оказывается, пришёл на свидание, и мне дарят цветы, – от моих слов земная пони покраснела и опустила уши. – Не переживай. Это я так шучу.

Дейзи Каттер тут же вскинула голову.

– А как ты отнесёшься, если я приглашу тебя на настоящее свидание, м? Скажем, завтра вечером. Ну как?

После таких слов я от неожиданности открыл рот, но так и не смог ничего ответить. Моё сердце испуганно застучало, щёки почему-то охватил огонь, лоб вспотел, и я отступил назад. Дейзи лишь улыбалась мне, а остальные пони тихонько захихикали.

– У тебя такие классные косички, – тут же сменила тему Эмеральд Стар, подмигнув мне, давая понять, что вытаскивает из сложного положения. – Тебе их принцесса заплетает?

– Н-нет.

Пони окружили меня и начали рассматривать мою новую причёску. Они стали рассуждать, пошла бы им такая, и стоит ли мне ещё длиннее отрастить гриву и хвост.

– Хватит! Сколько можно издеваться надо мной из-за этих кос! – не выдержал я. – Дней через десять я их расплету, и всё.

Стоило мне только договорить, как они хором засыпали меня предложениями:

– А ты знаешь, что с непривычки не сможешь уснуть с ними?

– Так что мы будем тебе их расплетать вечером и заплетать утром.

– Конечно, косы тоже требуют ухода.

– Делайте, что хотите, я сыт этим по горло, – я развернулся, собираясь выйти из зала.

– ЙЕЙ! – хором закричали ученицы Селестии и набросились на меня, обнимая всем скопом.


– И я узнаю об этом последним! – на следующий день я поймал Селестию после её возвращения в Кантерлот.

– На этот раз это не сюрприз и не розыгрыш, радость моя. Я не хотела говорить тебе, пока не убедилась в том, что они подходят, – мы не спеша направились в зал для совещаний.

– А зачем они тебе?

– Мне же тоже нужны друзья, – на эту фразу я не обратил внимания, у Тии никогда не было друзей. – Я понимаю, в прошлый раз тебя потрясла смерть той пони. Однако теперь всё изменилось.

– А тогда? Как я понял, тогда тебе нужен был союз всех видов пони, включая зебр.

– Ты начинаешь разбираться в политике, – она посмотрела на меня взглядом, полным гордости, и улыбнулась. – Да, я ещё хотела взять кристальную пони, но мои расчёты оказались неверными, и Кристальная Империя так и не появилась. Сейчас там происходит что-то плохое, а мы не можем ничего предпринять. Ты ещё мал, и с нами нет Луны. А именно о ней я и хочу поговорить с тобой.

Мы вошли в пустующий зал и уселись. Селестия, как всегда, во главе стола, а я на кресло возле неё.

– Угу, – я посмотрел на Тию, ожидая, что она скажет мне.

– Я провела некоторые исследования...

– И опять ничего не сказала мне, – перебил я её обиженным голосом.

– Солнышко, мне очень жаль, но ты не смог бы применить диагностическое заклинание. Ты уже достаточно взрослый и сам понимаешь, что только мешал бы мне в этом деле. Так вот, Найтмэйр Мун сможет сама вернуться в Эквестрию почти через тысячу лет после изгнания – в день Празднования Летнего Солнцестояния нового тысячного года эпохи Монархии, – принцесса сделала небольшую паузу. – Но мы можем вернуть её раньше.

– Застать врасплох, да?

– Именно! – радостно воскликнула она, подняв вверх копыто. – Если только сами будем готовы. Помнишь об Элементах Гармонии?

– Угу, ты использовала их, чтобы изгнать Найтмэйр Мун, а до этого неоднократно вместе с Луной. И книгу про них я тоже читал.

– Дело в том, что, какой бы сильной волшебницей я не была, я не смогу раскрыть весь потенциал Элементов и расколдовать Луну. Но если их перенастроить так, чтобы у каждого артефакта был свой Хранитель, и вновь использовать их силу, мы смогли бы снять проклятье. Мы можем вернуть мою сестру! Однако найти новых владельцев не так просто.

– Ещё бы! Где мы вообще найдём пять таких же сильных магов, как ты? – сказал я, чувствуя, как на задворках моего разума начинает зарождаться досада.

– Спасибо за комплимент. И не стоит так переживать, использовать артефакты могут не только могущественные заклинатели, но и просто Хранители. А они могут быть даже вовсе неспособными к применению магии, – ответила мне она спокойным и уверенным тоном. – Достаточно того, что Хранитель будет полностью подходить под Элемент.

– Как это? – недоумённо спросил я.

– Всего существует шесть Элементов, каждый из которых может быть малополезен в отдельности, но вместе они создают внутреннюю гармонию. Это Смех, Доброта, Преданность…

– Фанатичная преданность лишает сомнений, – тут же вставил я, процитировав нравившееся мне высказывание. – А сомнения – лучшее лекарство от душевного спокойствия.

Селестия укоризненно посмотрела на меня и сказала:

– Я же просила тебя меньше проводить времени за этими старыми пыльными книгами. Нельзя научиться править Эквестрией по произведениям авторов, которые сами не правили ни дня.

– А я и не собирался! – возразил я. – Эта книга писалась минотаврами для них же.

– Тем более, тебе лучше пока наблюдать, как я управляю страной, и учиться, – Селестия дождалась, когда я кивну головой, и продолжила. – Но вернёмся к Элементам. Следующие это Щедрость, Честность…

– Правителю говорить правду иногда опасно. Ой! – я виновато улыбнулся, прижав к голове уши. – Прости.

– Нет-нет, ты прав. Именно поэтому ни ты, ни я не можем быть связанными только с Элементом Честности. И именно по этой причине не так просто найти подходящую пони. И последний Элемент – Магия.

– Магия важна для внутренней гармонии?

– Магия дружбы. Дружба позволяет творить чудеса. Вот почему Элемент Магии является самым важным. Он объединяет другие артефакты, без него, как и без дружбы между носителями, использовать Элементы не получится.

Я слушал её как заворожённый.

– И ещё одно, – она сделала паузу, чтобы полностью завладеть моим вниманием. – Я бы хотела, чтобы ты стал владельцем одного из Элементов.

– Я? – но стоило мне немного подумать, как удивление исчезло. – Ну, а почему бы, собственно, и нет. Земля щедра, хотя, честно говоря, это не самое близкое мне качество.

– Согласна. На счёт Честности мы уже выяснили, ты не фанатичен, с юмором у тебя туго, в магии единорогов ты не силён, да и друзей у тебя нет. Остаётся только Элемент Доброты.

– И это ты говоришь тому, кто раньше был человеком? Твой отец взял с тебя клятву не допустить вторжения таких, каким был я, в наш мир.

– Ты перестал быть тем, кем был раньше! – воскликнула Тия, но тут же, словно одумавшись, мягко добавила. – Я понимаю, воспоминания о прежней жизни тревожат тебя, но посмотри на это с другой стороны. Если бы они тебя не пугали, значит, что-то было бы не так с тобой, – тут Селестия широко улыбнулась и добавила. – К тому же ты так мило обнимаешь других пони.

– Опять ты со своими шутками? Я же серьёзно. Кстати, я что-то не припомню, чтобы кто-то из искателей приключений появлялся в Эквестрии при мне.

Лицо Тии моментально стало мрачным.

– Я просто решила не пугать тебя, но лет семьдесят назад очередной бедняга телепортировался в наш мир. Он тоже переоценил свои силы. И… – тут она посмотрела на меня и, увидев решимость в моём взгляде, быстро произнесла. – Его легкие заполнились кровью, он захлебнулся задолго до того, как мы подоспели к вратам.

Воображение тотчас же нарисовало ужасную картину, и я затряс головой, пытаясь избавиться от неё. Повисла неловкая пауза.

– Если ты не уверен в себе, то мы можем отдать Элемент Доброты Эмеральд Стар, а Элемент Магии возьму я, – Селестия сделала вид, что разговор об артефактах не был прерван. – Однако это не освобождает тебя от помощи моим маленьким пони во всём.

– Если она им нужна – всегда пожалуйста, – я чувствовал себя не в своей тарелке.

– Послушай, сейчас не то время, чтобы капризничать, – неожиданно Тия встала со своего места, подошла и положила переднюю ногу мне на плечо. – Я устала, Индре. Сильно устала от государственных дел, от обязанностей по поддержанию правильной орбиты спутника, от ощущения надвигающейся угрозы и от одиночества. Но нельзя сдаваться, когда осталось так немного! Я верну Луну, и мы заживём, как прежде. Ты будешь помогать девочкам?

– Если ты говоришь, что осталось немного, то да. И если тебе самой нужна помощь...

– Нет-нет-нет, солнышко. Сплотить в единую команду будущих носителей Элементов Гармонии – наша главная задача.


Я сильно беспокоился за Тию, боялся, что она не сможет управлять Эквестрией, или что на неё свалится такая куча дел, что Селестии будет некогда даже поговорить со мной. И я не знал, что мне делать. От этих мыслей я убегал в башню с телескопом и подолгу сидел там, пока не становилось совсем неуютно от отсутствия жизненной энергии. Зато потом мне спокойно спалось в моей комнате с окнами в сад. В тот вечер я пришёл в башню перед новолунием, когда спутник вообще не был виден на небе. К моему великому удивлению, я оказался не первым, там уже сидела Тики Клок.

– А, Индре, проходи, садись, – сказала она, повернувшись ко мне. – Я знаю, ты тут часто бываешь.

– Ага, тут хорошо мечтается, – я устроился рядом с Тики, а она телекинезом закутала меня в свою тёплую накидку.

– Держи.

– Не надо, я привык, а ты можешь простыть, – я скинул с себя шерстяную одёжку. – И не надо меня опекать, я уже взрослый.

– Тогда одна накидка на двоих, – она тепло улыбнулась и пододвинулась вплотную ко мне. – Согрелся?

– Я и не замерзал, – ответил я ей, поудобнее пристраиваясь к её боку.

– Небо такое прекрасное ночью, все эти звёзды.

– Ага.

Мы надолго замолчали, смотря на мерцающий мириадами звёзд небесный купол и прижавшись друг к другу. Мне было так спокойно и так умиротворённо, пока Тики Клок не всхлипнула.

– Тики?

– Ты знаешь, мне это небо напоминает о вас, аликорнах, и вашей вечной жизни, – она вновь всхлипнула. – Мне так обидно, что я не смогу жить с вами!

– Тики, ну что ты такое говоришь? Я даже не знаю, что тебе теперь сказать, – я посмотрел на неё, по её щекам медленно сбегали слёзы. – А знаешь, что Селестия меня учила отвечать на такие вопросы пони?

– Что? – единорожка повернула ко мне голову.

– У нас лишь бремя. А у тебя впереди ещё целая жизнь полная приключений, радости и счастья!

– Правда? – она ухватила меня под локти и посмотрела в глаза взглядом, полным надежды.

– Да, – коротко ответил я. – Правда.

– Ты мне обещаешь, что это так?

– Обещаю!


Эквестрия, 255 год эпохи Монархии

За эти три с небольшим года со мной произошло больше событий, чем за последние сто лет до этого. Я и девочки взяли на себя решение почти всех проблем в Эквестрии и сдружились так, что не разлей вода. Но хотя я очень гордился дружбой с ними, хотя Селестия была им скорее наставницей, чем другом, она внезапно расхотела отдавать мне один из Элементов по более чем странной причине. Тия объясняла это так: «Есть знакомые, есть приятели, есть друзья, как, например, Свифтэйдж, а есть настоящие друзья. Я знаю, что у тебя ещё никогда не было настоящих друзей, но нам, аликорнам, лучше воздерживаться от такой дружбы для нашего же блага. Ты, возможно, не поймёшь меня сейчас, но если не послушаешь, то потом тебе может стать мучительно больно».

Мы с правительницей Эквестрии уже решили, кому отдать какой Элемент Гармонии. Дейзи Каттер забирает Щедрость, потому что раздаёт всем свои цветы. Вармфизер – Смех, она очень любит розыгрыши. Для Тики Клок – Честность, она, как и её часы, никогда не обманывала. Мемориноут досталась Преданность, в отличие от моей памяти, единорожка никогда никого не подводила, и на неё можно было рассчитывать. С Эмеральд Стар мы колебались: отдать ей Доброту, а Селестии – Магию, или же отдать Магию, а Доброта уйдёт мне. И хотя все обстоятельства складывались в мою пользу, Тия всё ещё не хотела отдавать один из Элементов. Впрочем, даже в этом случае я оставался частью плана и должен был провести шестерых сквозь Вечнодикий лес к старому замку. На счастье, лес меня принял, пока как гостя, но и это уже было поводом для радости.

Мы дружили, мы готовились, мы выучили книгу «Элементы Гармонии» наизусть, мы мечтали, представляя, как расколдуем Луну. Селестия была так счастлива, поэтому, когда я внезапно увидел её более чем взволнованной, моё сердце радостно застучало, ведь это означало только одно – день возвращения определён!

– Тия, мы готовы?

– Нет, мы столкнулись с серьёзными проблемами. У меня назначена встреча с послом грифонов, её невозможно отменить, поэтому слушай внимательно, солнышко. Сейчас иди в библиотеку, найди всё, что можешь по теме «Хищные кошки юга», ознакомься. Вечером поужинай и иди в зал для совещаний – нам предстоит очень серьёзный разговор.

– Кошки? Не Найтмэйр Мун?

– Кошки. Но для начала, разыщи кого-нибудь из Вандерболтов, пусть летит в Балтимэйр и передаст моим маленьким пони, чтобы они немедленно возвращались в Кантерлот. И печенья захвати побольше.

Я сделал, как она просила, и направился в библиотеку. Обложившись книгами, я начал в спешке их листать, ища любые сведения, которые представляли бы интерес.

Здесь надо сделать отступление и рассказать о разумных существах Эквестрии. Наиболее разумными считались пони и грифоны. Минотавры нисколько не уступали нам, но были религиозны и в этом плане непробиваемы. Зебры и буйволы искусственно ограничивали развитие своих цивилизаций излишними традициями и обычаями. Ослики прекрасно пользовались плодами чужой цивилизации, но построить собственную были не способны. Что же касается неразумных рас, таких, как коровы, козы и овцы, то подобный термин был к ним малоприменим, потому что многие из них обладали небольшим интеллектом, но их скудный разум моментально отключался при хоть сколько-нибудь сильной эмоции. Именно это позволяло пони считать их животными и использовать в сельском хозяйстве по своему усмотрению. Козы выращивались всеядными минотаврами как источник шерсти и молока, и почитали за честь отдавать себя в жертву языческим божкам своих хозяев. Хищные кошки же в зависимости от вида разнились от разумных до малоразумных и даже совсем неразумных. Собственной цивилизации и культуры не имели, поскольку большинство из них были одинокими хищниками, которым природа выдала всё необходимое для выживания и выращивания потомства. Некоторые особи окружали себя бандой менее разумных прихлебателей, которые делали за них всю тяжёлую работу. Особняком стояли драконы. Исследователи расходились во мнении: то ли драконы настолько спесивы, что считают ниже своего достоинства говорить с менее разумными существами, вроде нас, то ли они довольно глупы и только и умеют, что дышать огнём.

Вечер, как и всегда в начале осени, выдался прохладным, дул свежий ветерок, а слуги сметали с балконов первые опавшие листья. Захватив с кухни пирог, побольше печенья и неся с помощью магии кувшин с молоком, я вошел в зал для совещаний и поставил всю еду на край стола. Каково же было моё удивление, когда помимо Селестии я увидел в зале и Свифтэджа, который заметив меня сказал:

– Приветствую, верховный друид.

– Здравствуй, Свифт.

– Я смотрю, ты принёс молоко и, наверное, своё любимое печенье. Мы поедим немного позже, чтобы не заляпать карту, – капитан постучал копытом по карте Эквестрии, расстеленной на столе. – Садись с той стороны.

– Сразу к делу, – начала Селестия – На юге появилась банда хищных кошек, которая нападает на фермерские хозяйства, убивает скот, ворует птицу, а теперь поступили сообщения, что они угрожают фермерам. Надеюсь, не нужно объяснять, насколько это серьёзно?

Я нервно сглотнул.

– Вот поэтому-то, – вставил Свифтэдж. – Нам нужно отправиться в поход и проучить их как следует, чтобы больше в Эквестрии они не появлялись!

– Вы мне нужны здесь, капитан. Кто, если не вы, будет обеспечивать мою безопасность?

– Как пожелаете, Ваше Величество, – он вытянулся по стойке «смирно». – Однако я всё же осмелюсь настаивать.

– Собираетесь отправиться в поход, захватив меня с собой? – ухмыльнулась принцесса.

– Никак нет.

– Однако, я думаю вам не о чем беспокоиться. На крайний случай, ваш ученик вроде бы мастерски фехтует.

– Что? – я сразу понял, к чему подводит разговор Тия. – Ты собираешься отправить девочек и меня разбираться с этими хищниками?

– Если ты не будешь отходить от моих маленьких пони – это не опасно, – отмахнулась она. – Три единорога, владеющие боевой и защитной магией, пегас-разведчик, сильная земная пони и аликорн-друид, который к тому же отлично владеет мечом и копьём. Да вы дракона победите! – воодушевляющим голосом воскликнула Тия. – К тому же твоё присутствие как принца покажет всю серьёзность наших намерений, а ты получишь бесценный опыт переговоров со стороной, не привыкшей решать конфликт мирным путём.

Я лишь открыл рот от удивления, и поэтому за меня ответил капитан:

– Допустим, в своём ученике я уверен. Кошки славятся грязными приёмами, но Индре со своими корнями даст им сто очков форы. Но посылать девочек на битву? – в его голосе звучало сомнение. – Это уже перебор.

– Какие же вы мальчишки ещё оба! Вам бы только в войнушку играть, да в саду с цветами возиться.

Мы оба пристыженно потупили взор.

– Это будет дипломатическая миссия. Вы поговорите с этими бандитами, выдворите их из страны, возможно, мы им заплатим, и всё! Такие вторжения время от времени происходят, и мы не единожды решали эту проблему миром. Ну а уж принимать грозный вид, бряцать оружием и сверкать магическими искрами для усиления убеждения девочки умеют.

– Это и я умею, – я, хотя и выглядел моложе учениц Селестии, считал себя достаточно взрослым.

– Тогда Свифтэдж объяснит тебе подробности, а ты слушай внимательно.

– По словам фермеров, главарь называет себя Рхашш Один Коготь, – тут же начал единорог. – И он, в отличие от его подельников, пользуется не когтями, а оружием из металла.

– Я читал в книгах, что у кошек нет своей цивилизации, и оружие изготавливать они не умеют.

– Кто знает, возможно, он нашел что-то ценное и выменял у минотавров или грифонов. Может быть, они даже сделали ему оружие на заказ. Кроме них только пони умеют ковать подобные вещи.

– Думаешь, кто-то из наших? – спросил я.

– Мои подданные не стали бы иметь дел с хищниками, – ответила Тия твёрдым голосом.

– Вот отправитесь в поход, возможно, узнаете что-то интересное про это оружие, – закончил Свифтэдж.


Спустя три дня неспешного хода мы прибыли в южный регион Эквестрии, представляющий собой разрозненные фермерские хозяйства и редкие городки на границе со степью. Вармфизер отправила последнего своего почтового голубя с письмом для Селестии – о том, что мы благополучно попали на место. Теперь при ней остался только её орёл на случай непредвиденных обстоятельств. Все эти дни меня терзали сомнения и ощущение опасности, поэтому я рассчитывал на то, что орёл доставит нашу просьбу о помощи как можно скорее. Несмотря на то, что говорила Тия, оружие было лишь у меня одного – отличного качества меч из легированной редкими металлами углеродистой стали, подаренный мне принцессой на двести пятьдесят лет моего пребывания в Эквестрии. Длиной около восьмидесяти сантиметров, хотя я сам был немногим выше, но в то же время не широкий, с рукоятью из магочувствительного металла, упрощающего телекинетическую хватку, и гардой причудливой формы, предназначенной для захвата оружия противника. Клинок с его длинным острым концом был идеален как для колющих, так и рубящих ударов с потягом, острый как бритва, он должен был резать кожаные доспехи вместе со шкурой владельца на ура. Свифтэдж как-то раз сказал про него: «Оружие, достойное лишь принца – невероятно опасное и в тоже время удобное. И безумно дорогое. Настоящее произведение искусства». И всё же я надеялся, что использовать его не придётся: несмотря на слова Тии, фехтовал я им пока не слишком хорошо, а об удобстве говорить было рано. Клинок был для меня пока ещё длинным и тяжёлым, даже ножны приходилось крепить не через плечо, а вдоль тела. Кроме того, мне сильно не хватало как практики реального боя вообще, так и практики хотя бы учебных боев с настоящим оружием в частности.

Расспросив местных жителей, мы узнали, что, помимо животных, пропала семья пони.

– Рхашш точно не требовал за них выкупа? – переспросил я у местного жителя.

– Точно. Раньше они кричали и угрожали нам издалека, а теперь совсем перестали к-хм... «общаться».

– Дело плохо, девочки, – я повернулся к маленьким пони Селестии и, стараясь не напугать их, сказал: – Возможно, это означает, что тех пони могли съесть.

– Нет-нет! – тут же ответила Тики Клок. – Бандиты не стали бы есть пони, за которую могут заплатить выкуп мясом и медными монетами. А фермеры просто могли в спешке уехать, испугавшись.

– Возможно, – я не стал настаивать, запугивая друзей.

Из всех пятерых Тики мне нравилась больше других. Наверное, из-за её честности – качества, которое я не всегда мог себе позволить, будучи аликорном.

– Но всё же стоит отправить орла с сообщением о том, где этот холм находится, прибавив, что нам нужна помощь – похоже, дело зашло куда дальше, чем мы предполагали.

Наконец от уезжающих из этого региона пони мы узнали, что Один Коготь и его шайка живут в норах огромного холма на юго-востоке от нашего местоположения. Мы обошли холм по широкой дуге, на это ушел весь день, но зато теперь ветер дул нам в лицо; кошки не могли нас учуять и застать врасплох. По моей просьбе Вармфизер отправила орла с сообщением. Девочки сразу сказали мне, что я слишком мал для дежурств посреди ночи или ранним утром, так что моя смена вместе с Мемориноут начинается прямо сейчас. Я не стал с ними спорить, а, закончив дежурить, разбудил Дейзи Каттер с Тики Клок и отправился спать, вынув клинок из ножен и положив его рядом с собой. Вармфизер, рядом с которой я лёг, и которая проснулась от звука вытаскиваемого меча, оглядела нас, а потом, пододвинувшись ко мне, укрыла своим крылом. Я хотел ей сказать, что уже взрослый и не нуждаюсь в такой заботе, но решил не будить остальных и просто закрыл глаза.

Проснулся я рано, Эмеральд Стар и Вармфизер были ещё на посту. Утро выдалось хмурым, всё небо заволокли серые осенние облака, впрочем, дождь пока не намечался. Пегаска сразу заявила, что слетает на разведку, раз я уже не сплю. Она вернулась минут через десять с округлившимися от страха глазами и сказала, что надо будить всех, потому что «вам нужно это увидеть».

Среди останков трудно были определить принадлежность отдельных костей, но обглоданное копыто светло-зелёного цвета могло принадлежать только пони. Единорожки едва сдержали крик ужаса, а Дейзи Каттер, часто дыша, не отводила взгляда от копыта и что-то бормотала. Теперь я просто не представлял наши дальнейшие действия. Ждать помощи? Приказать убираться? Что вообще нужно делать с убийцей?

– Сюда, быстрее, – скорее прошипела, чем прошептала нам Вармфизер, прервав мои размышления.

Вшестером мы заползли в заросли кустарника, росшего неподалёку, откуда можно было наблюдать за холмом, и увидели разбойников. Рхашш шел впереди и был куда крупнее своих прихлебателей. Он напоминал некую помесь тигра с гепардом, на его спине я заметил пару коротких ножен. С десяток его подельников несли разделанные туши, по черно-белой шкуре можно было опознать коров. Сами же кошки были мельче своего главаря и больше напоминали рысей или пум, кроме их когтей, оружия при них не было. И тут меня посетила такая идея, что мурашки пробежали по спине, а грива чуть не поднялась дыбом. Если в эту экспедицию Селестия взяла Тики Клок как дипломата, Мемориноут как секретаря, Эмеральд Стар как мага, Дейзи Каттер как защитника и Вармфизер как разведчика, то, на всякий случай, она послала меня с ними палачом. Только я, пони, бывший когда-то человеком, в случае крайней необходимости мог убить кого-то. И это пугало меня куда сильнее самих хищников, я не хотел становиться убийцей, только не я! Моё сердце забилось чаще, на лбу крупными каплями выступил пот, мне захотелось оказаться как можно дальше отсюда, где угодно, только не оставаться здесь и не убивать никого! Я сделал два глубоких вдоха и принял уверенный вид, хотя внутри меня паника уже дёргалась в безумной пляске.

– Значит так, мои большие пони, вы, если считаете нужным, отправляйтесь вместе, а я пойду в тот реденький лесок на юго-западе от холма и буду вашим подкреплением на случай непредвиденных обстоятельств, – я старался, чтобы мой голос не дрожал, а тон был убедительным.

– Ты что! Так нельзя! Мы не отпустим тебя одного! – хором зашикали они.

– Послушайте! В лесу друиду ничего не угрожает. А нам нельзя показывать, сколько нас всего. Вы всё равно слишком яркие, чтобы вас не заметили сразу же, поэтому если хотите – идите, но лучше останьтесь. А я отправляюсь в резерв. Деревья и травы прикроют меня от любопытных глаз и носов.

– Всё равно это слишком опасно! – сказала Дейзи Каттер.

– Всё наше предприятие опасно. Их слишком много для нас, даже не смотря на магию и оружие. Вандерболты будут здесь после обеда, а нам лучше собрать информацию до этого времени и не предпринимать никаких действий.

– Ну уж нет! Если ты идёшь в разведку, то мы идём на переговоры, – заявила Эмеральд Стар.

– Как знаете. Если что – мы рассчитываем друг на друга.


Мне стоило самому прислушаться к своему же собственному совету. А я полез на разведку геройствовать. Из-за ветра кошки не могли меня учуять, я использовал магию Жизни и выращивал мох там, куда наступал, так что они и услышать меня не могли. Но похоже, что, не смотря на мои огромные глаза, хищники видели лучше меня и напали первыми. Ах, если бы только я заранее вынул клинок из ножен, но я побоялся, что сверкание его лезвия выдаст меня, впрочем, бандиты увидели одинокого аликорна и без этого. И хотя я лягался и стаскивал с себя кошек корнями, один из них обхватил моё горло своей пастью, а другой посмотрел мне в глаза и прошипел: «Если хочешшь жить – молчи и делай, шшто говоррят». Я только и смог выдавить из себя: «Хорошо».

Бандиты скорее доволокли меня, нежели дотащили, до норы в холме. Я надеялся вновь использовать магию Жизни, но убить того, кто сжимал моё горло, без вреда для себя не видел возможности. Я не смог бы пробить ему череп корнем или разрезать мышцы челюсти с обеих сторон разом, а магическое свечение выдало бы меня. Оставалось надеяться только на Вандерболтов. Внутри холма мне связали передние и задние ноги кожаными ремешками, ими же плотно примотали крылья и потащили вглубь. Нора была очень тёмной, лишь изредка освещаемой небольшими факелами, но этого света вполне хватало обитателям.

– Это один из тех пони.

– Тащщите ближе, – второй голос был более утробный и мурлыкающий. – Вот ты значит какой – шшпион.

Я увидел Рхашша. Он улыбался одной стороной рта, левое нижнее веко подрагивало, а его глаза вблизи выглядели совершенно безумными.

– А знаешшь, шшто мы делаем с такими, как ты? – он достал из ножен своё оружие.

Треугольный клинок до блеска отполированной бронзы с широким лезвием. Но самым странным в нём был способ крепления рукоятки из пробкового дерева. Она располагалась перпендикулярно лезвию, так, что оружие способом держания в лапе было похоже скорее на кастет, чем на меч. Главарь приблизил кончик клинка вплотную к моему носу. От страха я не смог вымолвить ни слова.

– Интерресуешшься орружием? Прредыдущщий хозяин этих кррошшек долго стррадал, пррежде чем я смог забррать их с его тела. Не верришшь, шшто я могу убить кого-то рразумного? Сейчас я тебе кое-шшто покажу, – он схватил меня за гриву и подтащил к котлу, в котором я, вскрикнув от ужаса, увидел варящиеся задние ноги пони. – Они были слишшком рразговоррчивые и слишшком вкусные, шштобы оставлять их в живых. И ты там можешшь оказаться, если будешшь плохо себя вести.

Рхашш вцепился мне в бок, его когти проткнули кожу и больно впились в меня. Я истошно завопил. Тут подошли двое помощников главаря, и один из них сказал:

– Господин, мы прринесли вам крровь.

Второй протянул глиняную чашку с кровью. Рхашш отпустил меня, взял чашку лапами и принялся сначала лакать, а потом пить залпом. Допив, он зажмурился, а когда поднял веки, мне показалось, что убийца стал совсем другим существом. Нервные подёргивания и блеск в глазах исчезли без следа, зрачки стали более чистыми, а движения – плавными.

– Нет-нет-нет-нет, – совершенно другим тоном сказал, почти замурлыкал он. – У тебя же есть кррылья и ррог сразу. Ты – аликоррн и сын прринцессы. Ты нам нужен живым. Селестия выдаст нам столько мяса и меди, шшто мы станем богачами! – он расплылся в усмешке, обнажив длинные клыки. – Слышшите? Каждый из вас станет крруче, чем я сейчас. А я стану корролём Степи! Такой шшанс выпадает рраз в жизни, и им нельзя не воспользоваться! Ха-ха-ха-ха-ха!

Остальные кошки стали издавать утробные звуки, от которых я вжал голову в плечи. Тут из тёмной норы выпрыгнул один из подельников Рхашша.

– Господин, там пятерро пони у главного входа, и они настрроены ррешшительно.

– Задерржите их рразговоррами, мы скорро подойдём.

«Проклятье! Девочки лезут в пасть смерти. Они не подозревают обо всей опасности!», – подумал я. Кошки подняли меня, а Рхашш с силой ударил по уху. В голове тут же зазвенело, кажется, я на минуту потерял сознание.

– Быстррее, он прриходит в себя! – я очнулся от голоса главаря бандитов. – Лапы на орружие, он может с помощщью магии укррасть его. Скоррее, скоррее, эти остолопы не смогут надолго задерржать пони.

Когда я полностью пришёл в себя, то обнаружил, что подвешен на ремнях, которыми были связанны мои крылья, пронизанные ноющей болью. В помещении было абсолютно темно, я выколдовал заклинание света и увидел, что до потолка всего каких-нибудь два метра, а до пола ещё меньше, но я уже не чувствую связи с Землёй. Насколько же я действительно далеко находился от поверхности?! От отчаянья я чуть не заплакал. Там снаружи мои друзья могли умирать в безуспешной попытке вытащить меня отсюда, а что потом? Поддалась бы Селестия на шантаж? Ради меня – да. А отпустил бы Рхашш меня? Скорее всего – нет. Мной можно было вымогать деньги и обеспечивать себе безопасность сколь угодно долго. Пока в один из приступов безумия он не убил бы меня.

Надо было что-то делать, но что я мог? Разве что попробовать пережечь верёвку с помощью магии. Я попытался извернуться и коснуться кончиком рога ремешка, на котором висел. Мне почти удалось. Тогда я ещё немного повертелся и запрокинул голову так сильно, как только мог. Достать получилось, но с меткостью было не очень. С третьей попытки я всё же уперся в край ремешка и сконцентрировался. Отбросил все мысли и сосредоточился только на нагревании точки перед кончиком рога. Запахло горелым мясом и палёной шерстью – ремешок поддавался! Я чуть сдвинул голову и продолжил. И тут одну из мышц шеи свела судорога. Я стиснул зубы, дождался, когда пройдёт боль, и вновь принялся колдовать. На этот раз свело ещё одну мышцу. А когда я прожег половину, шея болела так, что я больше не мог сосредоточиться, даже чтобы осветить помещение. Я поджал под себя ноги и резко дёрнулся. Ремешок лопнул, и я, ободрав колени на задних ногах, упал на пол. Но даже внизу, лишь подползя к стене, я смог почувствовать течение энергии Жизни.

Разрыхляя землю и выворачивая камни, корни пробивались сквозь толщу холма. Они трескались, ломались и просто стачивались, проходя через слой щебня. Сок тёк с них и тут же ими и впитывался. Наконец, пробив последнюю преграду, растения разрезали на мне верёвки выросшими острыми листьями и расступились. Голова кружилась, меня шатало и подташнивало. Пытаясь сохранить равновесие, я расправил крылья, суставы в них заявили о себе болью, похоже, что я вывихнул их. Каждый шаг давался с трудом, скорее всего, от удара Рхашша я получил сотрясение. Пять метров образовавшегося тоннеля наружу показались мне дневным пешим переходом. За моей спиной корни ссыхались, а проход обрушивался. Не доползя каких-то несколько шагов до цели, я споткнулся и растянулся на импровизированном деревянном полу. У меня просто не было больше сил, ни физических, хотя я почти не устал, ни силы воли. «Проклятье! Я, может быть, могу заставить себя уйти отсюда, но не смогу помочь девочкам! Что мне делать?!» – хотел прокричать я, но выдавил лишь беззвучный вопль. Рог мой перестал освещать пространство, но вокруг него разгорелось зелёное сияние. У меня зарябило в глазах, появились изумрудные искры, послышался тонкий свист. Через пару секунд все звуки исчезли, и появился шепот, который я уже слышал раньше, а именно перед похоронами Плам Кэтчер:

– Индре, очнись!

– Сила? Я…

– Да. Тс-с-с! Напои себя жизненной энергией. Ты можешь излечиться и вернуть себе силы за счёт жизни растений. Они отдадут тебе свои соки, чтобы ты жил и растил их потомство.

Видение исчезло, и я вновь оказался в темноте прохода. Из последних сил я заставил корень лопнуть вдоль и, ухватив его зубами, позволил энергии Жизни течь в меня.

Очнулся я минут через пять, во всяком случае, мне так казалось, уже снаружи. Мне надо было бежать, бежать, не оставляя следов, но я не мог бросить друзей на растерзание убийце, я сказал им, что они могут на меня рассчитывать. Как я сейчас жалел, что не могу летать! Меня бы не схватили, или я бы смог быстро прилететь на помощь девочкам. Но поздно жалеть о недостигнутом, возможно, судьба ещё даст шанс исправить ошибку. Обогнув холм, я увидел маленьких пони Селестии, окружённых кошками. Рхашш стоял на склоне холма и мяукал:

– У меня в плену вашш аликоррн! Немедленно отступите и шшлите зов вашшей прринцессе, если не хотите его смеррти!

– Взял в плен или держишь в плену? – крикнул я.

Кошки и пони разом повернули в мою сторону головы.

– Индре! – воскликнула Тики Клок, а главарь разбойников злобно зашипел.

Вспыхнул магической огонь, и бандиты с подпаленной шерстью стали разбегаться куда глаза глядят. Рхашш тут же заорал на своих подчинённых: «Тррусы! Прредатели! Можете не возрращщаться! Я и без вас рразберрусь с этими фокусниками! А потом настанет вашш черред!»

С этими словами хищник стал сбегать к подножию. Тут я заметил, что на его плече висят ножны с моим клинком.

Следующая пара минут навсегда врезалась в мою память. Я хотел закричать друзьям, чтобы они защищались, что безумец не испугается огня и боли, но было уже слишком поздно. Расправив крылья, я с силой оттолкнулся и сделал взмах, отрываясь от земли. Притяжение тут же вернуло меня назад, дав продержаться в воздухе едва ли дольше, чем при обычном прыжке. Пришлось сложить крылья и нестись во весь опор, пытаясь подобраться на расстояние действия силы Жизни. Рхашш был куда быстрее, в один момент он оказался рядом с единорогами. Мемориноут попыталась лягнуть его, но хищник проскользил на спине под её ногой и, ловко извернувшись, одним движением перерезал ей горло. Кровь водопадом потекла на землю, вокруг струек было заметно сияние, а когда они ударялись о землю, то разлетались радужными всплесками – это жидкая радуга отделялась от крови. Пони в агонии попыталась встать на задние ноги и тотчас упала. Главарь же не терял времени, замахнувшись оружием на Тики Клок, резко развернулся и ударил левым кастетом по рогу Эмеральд Стар, оружие отскочило от рога, издав мелодичный звон, но Стар рефлекторно отдёрнула голову. Этого хватило Одному Когтю, чтобы вогнать правый клинок под нижнюю челюсть единорожки.

– СТА-А-А-А-АР!!!

Вопль, вырвавшийся из моей глотки, опустошил лёгкие, лишил воздуха и сбил дыхание, одышка, подобно раскалённому кинжалу, пронзила мой бок. Остальные пони закричали, а Рхашш, не утруждая себя вытаскиванием клинка, молнией метнулся к Дейзи Каттер и попытался ударить её сверху правой лапой, Дейзи закрыла лицо передними копытами, и это была ошибка. Я попытался закричать, чтобы она не делала так, но было уже поздно, убийца воткнул лезвие, которое он всё еще держал левой лапой, прямо ей в сердце. Земная пони коротко вскрикнула, её ноги задрожали, и она упала на землю. Я бежал изо всех сил, сердце моё колотилось так, что было больно вдыхать, а воздух буквально сгорал в лёгких. Я не мог допустить гибели остальных моих друзей! Тигро-гепард, не замечая меня, вынул мой клинок, а ножны кинул в нос Вармфизер. Сделав резкий прыжок, я достиг границы, когда магия Жизни могла достать Рхашша, белёсые корни враз обвили лапы кошки и дёрнули в сторону, но недостаточно сильно. Мой клинок был слишком длинным – разбойник достал его кончиком шею Тики Клок и оставил глубокую рану сбоку, из которой на белую шёрстку толчками потекла алая кровь. Пони попыталась зажать рану передними ногами и повалилась на землю, оставляя за собой в воздухе радужный след.

«Целая жизнь, полная приключений, радости и счастья! – Ты мне обещаешь, что это так? – Обещаю!»

Я мотнул головой, отгоняя видение, а Рхашш, видимо, понял, кто управляет растениями: он, перерезав корни клинком, отбросил оружие в сторону и, встав на все четыре лапы, стремглав бросился на меня. От резкой остановки после бега моё сердце билось так сильно, что каждый его удар болью отдавался в затылке и на долю секунды затмевал зрение темнотой, в которой кружились желтые искорки. Тут только до меня дошло, что ещё чуть-чуть, и гигантский кот разорвёт меня своими когтями и зубами безо всякого оружия. Я спешно силился придумать что-то, но вспомнил лишь о простой волчьей яме. Корни моментально вырыли пусть и неглубокую, но наполненную острыми побегами и по-прежнему закрытую травой ловушку, вздув бугорок земли за спиной кота. Когда он добрался до места, откуда мог одним прыжком настигнуть меня, трава предательски обвалилась под его тяжестью, и Рхашш упал. Но даже тут он ухитрился зацепиться лапами за край ямы и повиснуть, пытаясь выбраться. Я высушил траву, но разбойник упорно боролся за свою шкуру, даже не думая сдаваться. Гибкий и прочный побег растения, обвив гарду, притащил мой меч, и я с помощью магии поднял клинок. Подойдя ближе, я направил остриё на левое плечо разбойника и поставил копыто на рукоять. Если Селестия послала меня палачом, то кто я такой, чтобы оспаривать её решения? Или приговор убийце был вынесен несправедливо? Но я не мог, не мог исполнить его! Не мог убить живое и разумное существо! Пот заливал глаза, мои ноги дрожали, а крылья от волнения расправились. Почему-то мне в голову пришла странная мысль, что со стороны я в таком виде похож на ангела смерти. Я совсем забыл слова Свифтэджа о грязных приёмах, а Один Коготь внезапно рванул вверх свою правую лапу, пытаясь вцепиться в меня. «ДЕЛАЙ!» закричал я на себя и воткнул меч. Лезвие моментально вошло под ключицу вожаку, и в тоже время я успел прочувствовать сопротивление каждой жилы и каждой мышцы. Рхашш издал негромкий писк, его лицо исказила гримаса боли, он не смог выпустить когти, лишь легонько коснулся мягкими подушечками своей лапы моего предплечья, и провалился в яму. Мой меч остался висеть на упругом стебле, про который я совсем забыл.

Я обвалил импровизированную могилу Рхашша, не в силах больше видеть его тело. Растения не чувствуют боли или прикосновений, и я не мог получить такую информацию от них, но почувствовал обилие влаги с большим содержанием в ней солей. Я сказал себе не обращать внимания на это и бросился к пони. Вармфизер держала в своих копытах ногу Дейзи Каттер и плакала.

– Брось её! Она мертва. Мы можем спасти только Тики.

Но пегаска даже не обратила на меня внимания.

– Очнись, Хаос тебя поглоти! – я несильно стукнул пони по носу.

– А?

– Скорее! Помоги мне! Клок еще жива!

Я начал собирать в себя энергию Жизни, но это получалось у меня с трудом, самый большой поток лился с той стороны, откуда я прибежал. Вармфизер наконец-то подошла ко мне и раненой единорожке.

– Подними её! Туловище, а не голову! Голову наклони!

Тики Клок сильно повезло, ведь мозг питает две артерии, а Рхашш перерезал только одну. Но копыта не руки, ими не зажмёшь рану, и в артерию попали пузырьки воздуха. Они могли вызвать обширный инсульт, отёк мозга и смерть. Зажав артерию ниже разреза и опустив голову пони вниз, я магией сжал ей сосуды и выдавил пузырьки вместе с брызгами радуги наружу. После этого соединил ровные края разреза и срастил их, влив почти всю жизненную энергию, какую смог достать. Однако единорожка потеряла очень много крови, даже мои копыта были измазаны в ней.

– Теперь наоборот. Сядь. Положи её голову себе на колени. Теперь подними повыше голову. Я сейчас.

Ноги мои сильно дрожали, но я всё-таки вынул из походных сумок, валявшихся рядом, фляжку с водой и солонку. Высыпав часть соли во фляжку и взболтав содержимое, я с помощью обычной магии поднёс её к пони.

– Подержи.

Я надавил на бок Тики Клок в то место, где у неё была селезёнка. У этого органа, продуцирующего кровь, нет мышц, и не вся она могла выйти из него сама по себе, приходилось делать это искусственно. Затем я, используя последние крохи энергии Жизни, заставил её надпочечники выделять адреналин, и сердце забилось чаще. Единорожка на полминуты пришла в себя и открыла глаза. Я поднёс к её рту фляжку.

– Пей! Всё пей! Не спеши, а то поперхнёшься. Я обещал тебе, и ты будешь жить. Пей, смотри мне в глаза и пей, не засыпай, помнишь о жизни, полной радости и счастья? Я не дам тебе умереть.

Тики почти допила, когда вновь потеряла сознание. А Вармфизер всё так же сидела, бессильно опустив крылья, смотря на единорожку и гладя её по голове. Похоже, она находилась в состоянии шока. Обе кобылки были перемазаны засыхающей кровью.

– Всё будет хорошо, – сказал я ей, но пегаска меня, скорее всего, не услышала.

До холма рядом с могилой Рхашша я скорее дополз, чем дошел, и, из последних сил взобравшись на холмик, буквально свалился с ног. Только сейчас я осознал, почему не чувствую больше течения энергии Жизни – на несколько сотен метров вокруг была желтая мёртвая трава, которую я высушил. До меня вдруг дошло, что сообщали мне растения. Я выжал из кота кровь, всю, без остатка. Меня скрутил приступ кашля. Думал, меня вырвет, но завтракал я очень давно и был способен только на сухой кашель. Мысли начали роиться в голове, мешая сосредоточиться: «Растения отдали жизнь только для того, чтобы ты убил», «Ты бросил своих друзей одних», «Почему ты не старался научиться летать?», «Как ты мог так бесполезно растратить энергию Жизни?», «Ты же и лесок засушил», «Чтобы спасти пони, ты убил разумное существо», «Тебя не назовут убийцей, потому что ты убил убийцу. Тебя назовут палачом», «Общество отвернётся от тебя». Я хотел отогнать эти мысли, придумать оправдание, закричать, что это не так. Я посмотрел на небо. По нему ползли облака, но стоило мне только моргнуть, как они внезапно оказывались уже у горизонта.

Откуда-то, как будто из тумана, появились пегасы. Я услышал голос: «Капитан, мы нашли их!», а потом крики ужаса. Я хотел сказать, что капитан Свифтэдж не пегас, а единорог, и его тут не могло быть, но вспомнил, что у Вандерболтов есть свой капитан. Меня подхватили, потащили куда-то, потом понесли по воздуху. Я хотел спросить, куда, и даже собрался с силами, чтобы задать вопрос, но мне кто-то ответил: «В Кантерлот, в Кантерлот». В глазах темнело, как будто я закрывал веки, но я не помнил, что закрывал их, я вообще мало что помнил.

Очнулся я, когда на меня вылили воду. Я закричал и хотел отряхнуться, но вместо этого поскользнулся и упал в ванну, пытаясь крыльями сохранить равновесие. Пузырьки воздуха поднимались вверх перед моими глазами сквозь окружающую воду. На секунду мне показалось, что я тону не в воде, а в крови. Но тут служанки вытащили меня, я откашлялся и невнятно забормотал:

– Кровь, кровь, уберите её…

Второй раз я очнулся, лёжа на спине, от нестерпимой режущей боли в ободранных коленках. Я попытался вскочить, но несколько копыт упёрлось мне в грудь, не давая подняться, кто-то крепко держал и мои ноги. Саднили все порезы и ссадины, но стоило только боли утихнуть, как я наполовину провалился в забытье.

Потом мне чем-то стягивали ноги, куда-то меня несли и, наконец, положили. Я открыл глаза, когда уже потушили лампу, и поэтому ничего не увидел. Но я лежал на чём-то мягком и тёплом, и меня укрывало мягкое и тёплое одеяло, и это было хорошо, потому что у меня стучали зубы, наверное, от холода. Я закрыл глаза и уткнулся носом во что-то такое же мягкое и тёплое, показавшиеся мне живым.


– Подсудимый Натан Сид, виновный в ереси…

– ПРОТЕСТУЮ!!! Вы ещё не вынесли вердикт, а уже называете его виновным!

Секретарь подпрыгнул на своём стуле, а я закрыл ладонью лицо. На молодого человека зашикали сидящие в зале, а охранники судьи с автоматическим оружием в руках переглянулись, но наводить его на парня не стали.

– Кхе-кхе. Так вот, – продолжил судья. – Мы собрались здесь, чтобы решить, владеет ли приговорённый к смерти…

– ПРОТЕСТУЮ! Приговор ещё не вынесен, а вы уже говорите о нем, как о смертнике!

Я вздохнул, наверное, слишком громко, потому что сидящие по соседству уставились на меня.

– Молодой человек, – обратился судья к парню. – Вы отдаёте себе отчёт, где вы находитесь? Это инквизиторский суд. И все они виновны, раз попали сюда. Виновны в измене или в ереси! Или и в том и другом сразу! Их уже ждёт палач с огнемётом. Мы лишь решаем, владеют ли они знаниями, чтобы предварительно пытать их, пока не расскажут всё, или же сжечь сразу!

Я поднялся с места и откашлялся.

– Господин судья, Ваша Честь! Простите его, пожалуйста, он гражданский и первый раз на заседаниях такого рода. Я велел ему прийти к двенадцати дня, а он пришёл куда раньше. Это я виноват, что не проследил.

– Во-первых, «лорд-инквизитор», а не «господин судья». А во-вторых, ни гражданским судьям, как вам, ни гражданским адвокатам, как ему, не место на инквизиторских слушаниях.

– Ещё раз прошу прощения, лорд-инквизитор.

– Садитесь, вы прощены. И товарища своего рядом посадите, не хватало ещё, чтобы он давал надежду этим отморозкам.

По ходу заседания мой знакомый пытался что-то высказывать, но я каждый раз толкал его локтём под рёбра. Наконец суд завершился, мы все встали, и судья, а вместе с ним большая часть зала, вышли. Теперь остались только я, парень, секретарь, пара охранников и одинокий инквизитор, который дремал на скамейке в дальнем конце. Я посмотрел на часы – тридцать пять минут двенадцатого.

– Отлично, до перерыва успеем. Вводите подследственную. А вы, – я повернулся к адвокату. – Занимайте место защитника.

Парень угрюмо прошел за стол, а я сел на своё место за кафедрой и открыл папку с делом. Ввели обвиняемую. Это была Тики Клок, она робко поглядывала то на меня, то на знакомого. Он сделал удивлённые глаза и хотел что-то сказать, но я начал первым:

– Мисс Клок, как мы и договорились, хорошо?

Она кивнула. Нарушитель спокойствия вновь хотел что-то сказать, но я не дал ему этого сделать. Постучав два раза молотком, я начал:

– Всем встать, суд идёт!

Адвокат и секретарь привстали.

– Слушается дело Тики Клок, обвиняемой в призыве книги в мир-заповедник из мира, потенциально содержащего заразу Хаоса. Мисс Клок, вы признаёте себя виновной?

– Да, ваша честь, признаю.

– Вот и хорошо, вердикт суда – ви…

– ПРОТЕСТУЮ! На каком это основании? И где слушания?

– Да что же вы так громко кричите! Всё здесь есть, – я потряс папкой. – И чистосердечное признание, и протокол анализа чар призыва.

– Мне надо поговорить со своей подзащитной.

– Нет, не надо, не морочьте девочке голову! Её вина доказана, лучше поберегите голос для обсуждения наказания. Итак, вердикт суда – виновна, – я стукнул молотком. – Идём далее.

– Я считаю…

– Давайте не будем затягивать, я просто скажу, что имею, и мы обсудим, что вам не нравится, хорошо?

– Как знаете.

– Поскольку мисс Клок признала вину, поскольку она – жительница мира-заповедника, книга безвредна, а у подсудимой не было злого умысла, то применять уголовные меры мы не будем. Незнание закона не освобождает от ответственности, но это не наш случай – мы не говорим жителям заповедников об этих законах из соображений безопасности. Ограничимся профилактической беседой. С решением суда согласны?

– Согласен.

– А теперь я протестую! – поднялся со скамьи проснувшийся инквизитор. – Это безумно опасно! Разве вы не знаете, что может произойти? А если она – адепт Хаоса, а книга нужна была ей для ритуала?

– Бог-Вселенная с вами! Мы это сто раз проверили. Да и книжку она призвала не оккультную, а «Сто блюд из картофеля и грибов».

Инквизитор подошел ближе, а я продолжил:

– Ну вы посмотрите на неё! Ну как такое существо, от которого разит Порядком, может служить Хаосу?

Тики Клок при моих словах робко поглядела на него своими большущими влажными глазами.

– Ваша воля, но если что…

– Слышала? Чтобы ничего подобного впредь не было больше! – я погрозил ей пальцем. – Это тебе не игрушки! Заседание окончено. Все могут быть свободны, – я стукнул два раза молотком. – Видите, инквизитор, даже ваше сердце растаяло. Даже для вас ещё не всё потеряно.

Инквизитор, резко развернувшись, ударил меня в челюсть так, что я отлетел и стукнулся спиной о кафедру.

– Никогда не говорите ни о чём подобном, – с этими словами он вышел через боковую дверь.

– С вами всё в порядке? – спросил меня адвокат.

– Да, я сам виноват, наступил ему на больную мозоль, – сказал я, потирая щёку.

Но щека от этого болеть не переставала, а что-то твёрдое и шершавое карябало мне нос. Тут я открыл глаза и обнаружил, что всё это мне всего лишь снилось, а я тёр свой нос своим же копытом, что уже раннее утро, что щека у меня болит, потому что я лежу на ноге Тии, и, вероятно, так и проспал всю ночь.

– Эй-эй-эй-эй! – я оттолкнулся ногами и свалился с кровати. – Ты чего это? Зачем?

– Что значит «зачем»? – она удивлённо посмотрела на меня. – Раньше ты сам прибегал ко мне ночевать, когда тебе снились кошмары. А вчера пережил кошмар наяву, и у тебя был настоящий шок. Ты смотрел на нас абсолютно пустым, невидящим взглядом и бормотал что-то невнятное. Я уже стала беспокоиться, что потеряю и тебя, солнышко. В таком состоянии пони нельзя оставлять одного, а ты заснул, прижавшись ко мне.

Я попытался подняться и обнаружил, что мои задние ноги перевязаны бинтами, мешающими мне нормально ходить, а крылья плотно, но в то же самое время весьма удобно стянуты и прижаты к бокам.

– Я уже слишком большой для подобного.

– Никто из пони не слишком большой для подобного, Индре. Никто.

Я сразу же вспомнил о том, что произошло вчера, и чуть не взвыл. Стиснув зубы, я повернул голову в сторону. Селестия, встав с кровати, села напротив, положила копыта мне на плечи и немного наклонила голову.

– Успокойся, успокойся. Постарайся не думать о произошедшем.

– Но как я могу не думать? – я поднял голову и заглянул в её сиреневые глаза. – Ведь это я во всём…

– Ни слова больше! – перебила меня она. – Пожалуйста, солнышко. Аликорны должны сохранять свой имидж правителей, а я могу не выдержать. Сейчас мы пойдём в столовую, там тебя ждёт чай с мелиссой, ты успокоишься и всё расскажешь. Кстати, поздравляю с удачной операцией.

– С чем? – я не сразу понял, о чём говорила Тия, мысли были только о вчерашней трагедии.

– С тем, что ты успешно заштопал Тики Клок. Доктора говорят, что с ней всё будет в порядке.


На похороны я опоздал. Специально ждал, когда большинство пони уйдет и останутся лишь родственники. Только потом подошёл и прекратил сдерживать себя. Лил частый холодный дождь, земля превратилась в чавкающую жижу, плащи пони промокли до нитки, цветы выглядели повядшими и какими-то особенно траурными. Наверное, не стоило мне столько времени жестко контролировать свои эмоции, потому что когда я понял, что больше никогда, вообще никогда не поговорю о магии и чудесах с Эмеральд Стар и так и не схожу на свидание с Дейзи Каттер, я просто не смог остановиться. Я рыдал, выл, бился в истерике, стучал копытом по разжиженной земле, молил родственников погибших о прощении, проклинал судьбу, проклинал свою жизнь аликорном, проклинал себя за то, что не послушался Селестию и завёл настоящих друзей, за то, что подвёл их. Потом ещё долго просто плакал на чьём-то плече, судорожно всхлипывая и вытирая грязным копытом нос. Наконец, Тия унесла меня в купальни. После горячей ванны мои задние ноги вновь перебинтовали, а принцесса напоила меня тёплым травяным чаем с мёдом, попросив зайти к ней в личные покои, когда я отдохну.

– Я… – Селестия глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Я не могу больше так! Всё шло настолько замечательно! И из-за одной какой-то ошибки! – на её глаза навернулись слёзы. – Да и что толку, кошки в подмётки не годятся Найтмэйр Мун, она растёрла бы вас в порошок! Если бы только я…

– Нет, это не твоя вина. Никто не знал, что всё обернётся так! – я бросился её утешать. – Ты сама говорила, что нужно быть сильными и стойко переносить удары судьбы.

– Для чего? Если всё, что я только ни делала, идёт прахом!

Тия подошла к окну, из которого были видны пегасы, разгоняющие тучи над Кантерлотом. На неё упал первый лучик солнечного света, и она начала петь на странном, но удивительно знакомом мне диалекте, на котором пони всегда исполняли древние сказания, и который я изредка видел лишь в старых книгах:

Everything I tried to do it didn't matter

And now I might be better off just rolling over
'Cause you know I tried so hard but couldn't change a thing

And it hurt so much I might as well let go

– Тия! Нельзя сдаваться заранее. Не давай сиюминутной слабости погубить себя! – я поднял переднюю ногу, останавливая её, но она не обратила внимания.

I woke up to see the sun – shining all around me

How – could it shine down on me?

Sun–shine in all its beauty

Why – would it shine down on me?

Селестия повернулась и посмотрела мне в глаза.

You'd think that it would notice I can't take anymore

Just had to ask myself – what's it really – for?

– Ради Луны! – я бросился к ней. – Та сама говорила мне, что когда нам плохо, мы должны помнить, что наше положение окупает любые наши страдания.

– Да, ты прав, но, – принцесса внезапно всхлипнула. – Я… я так хочу быть самой обычной пони! Просто жить, любить, растить детей. Мы лишены всего этого! А теперь я потеряла и сестру, – она сжала зубы и закрыла глаза, сдерживая всхлип.

– Мы вернём её! Мы всё сделаем, у нас всё получится! – я подошел почти вплотную к Тии и сел, подняв голову и смотря на неё. – Я буду помогать тебе во всём! Хочешь, даже возьму себе один из Элементов Гармонии?

– Нет-нет-нет! – она обняла меня, прижав к себе. – Я не хочу потерять тебя, солнышко! Ты – всё, что у меня осталось. Моя единственная радость, – Селестия рыдала, из её сиреневых глаз катились крупные слёзы. Никогда не видел её плачущей, но сейчас был поистине неординарный случай.

– А ты – всё, что есть у меня. И я… мне больно видеть тебя плачущей, когда я ничем не могу тебе помочь.

Селестия обхватила меня ещё и крыльями и некоторое время тихо плакала, лишь иногда всхлипывая. Наконец она разжала объятия, вытерла слёзы платком, который взяла с комода с помощью магии, и сказала:

– Всё. Со мной всё хорошо, – она поправила мне чёлку. – О, Доброта, я так хотела оградить тебя от этой боли, но это бесполезно. В жизни пони может случиться всякое, а мы живём так долго, что это всякое рано или поздно случается.

– Но ведь управление государством оправдывает это?

– Да, наша власть оправдывает наши страдания. Эквестрии нужны сильные правители, – принцесса вздохнула. – Даже если они раз в несколько лет отчаянно хотят перестать быть таковыми.


Мы сидели в зале для совещаний. Мы это: Селестия, я, Вармфизер, капитан Свифтэдж и капитан Вандерболтов. Тики Клок пока ещё лежала в кровати, и её решили не беспокоить. Я и Вармфизер сидели на одном широком стуле. Хоть я и был относительно младше пегаски, но, будучи аликорном, был почти одного роста с ней, когда она сидела ссутулившись. Вармфизер буквально вцепилась в меня, как будто я один мог защитить её от опасностей окружающего мира. Я рассказывал о случившемся уже в который раз, а она иногда дополняла моё повествование. Свифтэдж нервно расхаживал по комнате, а капитан Вандерболтов постукивал копытом по столу. Наконец я закончил рассказ и обнаружил, что пегаска совсем прижалась ко мне и положила голову на моё плечо, я приобнял её крылом.

– Кстати, – первым заговорил капитан гвардии. – Вот твой меч.

– Спасибо. Жаль, я не сумел им воспользоваться в лесу, а то бы не попал в лапы кошек. И вообще, пони были правы, мне не стоило идти одному, а потом ещё…

– Ты ни в чём не виноват, – перебила меня Селестия. – Это я недооценила противника, послала вас одних. Это был мой просчёт, моя ошибка. Предыдущие успешные операции расслабили меня, я была абсолютно уверена в вашей безопасности. А то, что кошки схватили тебя, так неизвестно, что ещё бы произошло, останься ты с девочками. Рхашш, по твоим словам, двигался умопомрачительно быстро.

– Нам стоило остаться в городе, как только мы узнали о пропавших пони.

– Я же говорил, что надо посылать гвардию, – вставил Свифтэдж.

– Да, вы отчасти были правы. Простите меня, капитан, – я не помнил ещё случая, когда Тия просила бы прощения у обычных пони. – И всё-таки даже ваши солдаты не имеют опыта реального боя. Но сделанного не вернёшь. Всё, что мы сейчас можем, это не допустить повторения подобного. И я займусь этим сразу же. Кстати, а что там с оружием убийцы?

– Его оружие называется катар или джамадхар, с богослужебного языка минотавров переводится как «язык бога смерти» и используется как оружие части их духовенства. Является священным, но у минотавров половина вещей священны. Так что Рхашш мог забрать такие, только убив одного из священнослужителей.

Пока капитан рассказывал об оружии, Вармфизер совершенно неожиданно легонько укусила меня за ухо.

– Ай, ты чего? – возмущённым шёпотом спросил я у неё, нахмурив брови.

– Ничего, прости, – так же шёпотом ответила она. – Не обращай внимание.

– Ясно, я свяжусь с минотаврами, они будут рады получить назад реликвию, например, в обмен на оружейную сталь, – Тия о чём-то задумалась. – Теперь мне нужно поговорить с капитаном Свифтэджем наедине. Индре, ты тоже останешься.

Пока остальные выходили, я смотрел на принцессу и ждал. Я был уверен – сейчас она будет говорить что-то крайне важное для государства, поэтому специально оставила меня в зале.

– Надо усилить стражу, всё-таки в королевстве должна быть хоть и крошечная, но армия.

– Как вам будет угодно, Ваше Величество, – ответил ей Свифтэдж. – Я поищу новых рекрутов и увеличу количество офицеров.

– Я сам удивлён, что армии у нас нет! – воскликнул я.

– Это я сделала специально. Чтобы пони жили в мире, они должны считать войны экстраординарным и крайне редким, почти невозможным явлением. К тому же с помощью интриг и переговоров можно решить большинство внешних проблем государства.

– Не хочу копаться в памяти, но есть такая мудрость: «Хочешь мира – готовься к войне».

– Вот мы и будем готовиться. Пока твой друг Свифтэдж производит донабор стражников, – при этих её словах капитал кивнул, но перебивать не стал. – Ты днём будешь читать книжки по военной стратегии и тактике, а вечером я буду учить тебя летать. Считай, что детство твоё кончилось.

– А у нас есть такие книги? – спросил я, пропуская мимо ушей её последнюю фразу. Кончилось, ну и что? Давно пора.

– Конечно же, есть, просто я умело отвожу внимание искателей книжных знаний от подобной литературы.