Sabotage Valkyrie
1 глава
Твайлайт Спаркл: Война это необходимость.
Покачивая руками и иногда случайно задевая ими узкую юбку на бедрах, женщина спустилась в чистый зал. Шла она с высоко поднятым вверх подбородком. С каждым шагом ее сапоги соприкасались с бледным мраморно-золотым полом, издавая резкое, но авторитетное цоканье. Ее появление заставляло каждого встречающегося на пути человека либо вежливо поздороваться, либо встать по стойке смирно, пока она не пройдет мимо. Но по ее отсутствующему взгляду можно понять, что она едва ли замечает их реакцию, что резко отличается от первых дней ее появления здесь, когда она от каждого признака уважения краснела и смущалась.
Тем не менее, от нее ничего не ускользало. Если кто-нибудь из охранников надолго задержался в коридоре или группа девушек слишком вызывающе хихикали между собой (а хихикали они почти всегда) и не спешили ее замечать, то она, отчетливо кашлянув, показывала свое раздражение. Для создания идеального мира под этой крышей их повиновение обязательно. В один прекрасный день они поймут это.
В замке сегодня было тихо. Нет, «тихо» это неправильное слово. Мирно. Присутствовал нежный тихий гул разговоров, шуршание бумаги, ритм знакомых туфелек нарушил это спокойствие.
— О, Твайлайт, дорогая! – нараспев раздался голос.
Женщина развернулась и позволила себе легкую улыбку, показывая, что рада гостье. Перед ней стояла Рэрити в своей аккуратной модной белоснежной форме, завитые волосы падали на плечи, а ее макияж, нанесенный рукой с многолетним опытом, невольно заставлял восхищаться ею.
— Доброе утро, Рэрити, – поздоровалась она, про себя благодарная за знакомство со своей подругой. Единственной подругой.
— Боже мой, Твайлайт! – Рэрити оглядела из под своих густых длинных ресниц и изящно взяла ее за руку, – Ты выглядишь такой уставшей, моя дорогая! Ты сегодня не спала?
— Ну, на самом деле…
— А твои волосы! Они просто нуждаются в уходе!
— Рэрити, видишь ли, я…
— О, нет! У тебя начали появляться мешки под глазами! Дорогая, что ты творишь с собой?
Твайлайт молчала, пока не уверилась, что ее подруга закончила.
— Видишь ли, Рэрити, – продолжила она, поправляя прядь выпавших волос за ухо, – Я искала жителей Понивилля и…
Рэрити прищелкнула языком.
— В этой чащобе? Я до сих пор не понимаю, почему дома все еще стоят там, хотя должны были давно рухнуть, – ее лицо чуть скривилось в отвращении. Она почти выплюнула следующие слова, – Особенно теперь, когда… В.Е.Ч.Е.Р.И.Н.К.А. взяла эту деревушку под свой контроль, – Рэрити вздохнула, – Жизнь в Кантерлоте, вот, что больше подходит для тебя и меня. Безусловно, я немного скучаю по старым местам… но ты ведь так и не забудешь их, моя дорогая Твайлайт?
Лицо Твайлайт застыло.
— Нет, никогда.
На мгновение показалось, что Рэрити стало больно, но она быстро надела на себя маску безразличия.
— Как я уже говорила, – начала Твайлайт, – Я обыскала окрестности, чтобы увидеть хоть кого-нибудь из жителей…
— Капитан Рэрити! – раздался голос молодого человека, он сразу же стал по стойке смирно, увидев своего начальника, – Гранд адмирал Спаркл! – добавил он, заметив Твайлайт.
— Вольно, солдат, – Рэрити лениво махнула рукой в его сторону, – Ну, Твайлайт, приятно было с тобой поболтать, но долг зовет!
С этими словами она завернула за угол за своим молодым солдатом.
Твайлайт устало улыбнулась вслед своей подруге. Ее единственной подруге.
Понивилль потерял свой цвет и радостную атмосферу, все, чем он когда-то гордился, сгорело, оставив лишь подпалины на поверхности дорог. Проложить новые улицы было некому, даже просто убрать мусор ни у кого не возникало желания. Здания выглядели так, будто они в любой момент могли рассыпаться в прах, выцветшая краска облупилась. Уже никто не продавал цветы прямо на улице, как это было раньше, магазин, принадлежавший Розе, Дэйзи и Лили давно стоял заброшенный с заколоченными окнами.
Люди увидели Твайлайт в сопровождении двоих, легко узнаваемы в военной форме Солнечной Империи. Некоторые сумели задержать на ней взгляд, но все равно отворачивались и поспешили отойти в сторону. Адмирал давно уже потеряла всю неловкость от этих горьких взглядов. Она сосредоточилась на Понивилле, теперь ее единственной цели.
Твайлайт прошлась по всей деревне, люди избегали встречи с ней. Несмотря на неровность дороги, она умудрилась ни разу не споткнуться, каждый ее шаг был таким же уверенным, как и до этого по асфальту Кантерлота. Оказавшись в Понивилле, она не стремилась подружиться со всеми его жителями. Наоборот, она хотела оглядеть территорию противника, последнюю территорию, не поддающуюся власти Императора. Она направилась в лес. Твайлайт оглянулась, убедившись, что ее спутники положили усталые руки на свое оружие. Не колеблясь ни минуты, она перешагнула через границу.
Вечнодикий Лес был темным, воздух влажным и тяжелым. Несмотря на то, что уже несколько месяцев подряд солнце затягивали облака, свет все-таки нашел способ проникнуть сквозь густые кроны, оставляя мерцающие пятна на влажной земле. Толстый слой мха покрывал все живое и мертвое вокруг, куда только падал взгляд. Листья наверху шуршали, двигая будто живые тени. Вдали ненавязчивой мелодией пели птицы. Лес жил, даже если за его пределами этого не было. Растения все также продолжали расти, животные жили, и погода не изменялись лишь по чьему-то приказу, она подчинялась лишь себе. Он процветал и дышал также легко, как и растущий ребенок.
Очень немногие выбрали жизнь в Вечнодиком лесу. Но для некоторых не было ничего противоестественного в том, чтобы обитать там. Особенно те, что жили неподалеку.
Вид избушки вызвал мимолетнее ностальгическое чувство в груди Твайлайт. Деревья составляли ее стены. А листва над толстыми ветвями придавала ей странную прелесть. Пугающие маски далеких стран украшали здешний экстерьер. Даже знакомые запахи дымящейся травы, выплывающие из окна, казалось, пропитали весь этот дом насквозь. Но какая разница, что было раньше? Даже этот словно приглашающий внутрь аромат не мог поколебать ее решительность. Затем, также быстро, как и переступив границу этого леса, Твайлайт подошла к двери, чувствуя, что она все также холодна и чужда этому месту как и раньше.
Она резко постучалась. Тишина. Твайлайт снова подняла руку.
— Я знаю, зачем ты ко мне с просьбой пришла, – послышался голос изнутри, – Ты неисправима, подруга моя.
— Открой дверь, Зекора. Я хочу поговорить с тобой.
— Ты дай мне повод дверь открыть, не нужен мне как тот визит.
— Со мной два хорошо обученных охранника, – объявила Твайлайт, – Во имя Солнечной Империи, я требую, чтобы ты открыла мне эту дверь, или нам придется выбить ее!
Тихо щелкнул замок, дверь распахнулась. Зекора не стала падать на колени, как это делали все, в чей дом Твайлайт ступала. Она стояла гордая, сильная, выше адмирала на целую голову. Ее кожа была темной, как сырая земля у нее под ногами, из одежды на нее была накинута только простая накидка из легкой ткани. В глубоких голубых глазах Зекоры отражались сумерки, она не спеша окинула взглядом ее форму, позу, выражение ее лица смягчилось, будто она все еще мысленно видела ту любопытную девочку из Понивилля.
— Изменилась ты очень, дорогая Твайлайт, – в ее голосе слышались нотки нежности, – Жаль, что больше она не вернется назад.
Выражение лица Твайлайт застыло.
— Я Гранд адмирал целой армии, ты обязана обращаться ко мне как таковой.
— Как вам угодно будет, милый Гранд адмирал, расскажете мне, смертной, кто жизнь вашу забрал?
— Будем откровенны, Зекора, – Твайлайт откинула волосы через плечо, – На чьей ты стороне? Ты живешь на территории Республики, но записей насчет того, что ты помогаешь нам, у меня нет.
— Свобода и легкость – вот что мне по чести, – Зекора выпрямилась, – А мной ваши цели совсем неподвластны.
— Почему?
— Позволь мне кое-что тебе объяснить: армии две – вот кого мне винить. Падете вы сами и для них огромен урон, поражение будет для обеих сторон.
Глаза Твайлайт вспыхнули.
— Не надо говорить со мной как с ребенком! Ты просто сумасшедшая! Разве ты не видишь, мир вокруг нас? Разве ты не видишь, что именно из-за них он летит в тартарары? Мы же приведем их к новому светлому будущему! Новой эре мира и порядка! Те страдания и преступления останутся в прошлом, и все в мире встанет на свои законные места!
Зекора отступила на шаг, на ее лице читались шок и боль. Она положила руку на грудь и опустила глаза.
— Так все это правда? Ты теперь в заблужденье, – тихо сказала она, – ты слепая в обмане. Как нелепо сужденье!
Твайлайт сжала кулаки.
— Это вопрос о культурных различиях, я полагаю, – она поправила рукав, – Твои идеалы полнейшая чепуха, и я не хочу, чтобы они распространились по соседним городам.
Твайлайт кивнула одному из охранников. Он протянул руку, схватил Зекору за предплечье, дернул ее от двери на землю и глину. Женщина изо всех сил постаралась встать, но охранник выхватил пистолет из-за пояса и указал дулом прямо ей в лоб. Твайлайт посмотрела на другого охранника.
— Сжечь ее дом.
Глаза Зекоры расширились, она закричала что-то на своем родном языке. Охранник решительно зажег спичку и поднес ее к сухой древесине одной из масок. Огонь в раздумье лизнул поверхность. На мгновение показалось, что он зашипит и исчезнет, но он наполнился жизнью, и маска была охвачена пламенем. По темным щекам Зекоры потекли слезы, когда огонь уже полыхал во всем доме. Забыв о ружье, она бросилась на коленях к горящему дому. Она понимала, что ничего не может сделать, и поэтому просто опустила голову на руки и издала хриплый вопль.
Твайлайт поправила край шляпы, закрывая кожу от тепла.
— Это только предупреждение, Зекора, – сказала она, – Не распространяй свои идеалы другим. Я хочу, чтобы ты просто закрыла рот.
Зекора смотрела на нее красными и опухшими глазами.
— А теперь беги в свою Республику, – продолжила она, – Расскажи, что произошло, попроси у них защиты. Уверена, они дадут ее.
Женщина опустила глаза. Она долго смотрела на темные листья, прежде чем дать ответ.
— Внутри ты сломалась, будто тонкая ветка, – будто в трансе пропела она, – Убийства к победе – разве твоя это метка?
Твайлайт отвернулась от вида женщины рядом с горящим домом. Она не сомневалась, что Зекора последует ее инструкциям. Она двинулась вперед, без угрызений совести оставив охранников позади. Даже на взгляд у нее не было времени, будущее зависит от каждого ее действия. Ей нужно сохранить холодную голову на плечах. В конце концов, мир нуждается в лидерах. И она была как раз тем лидером.
Твайлайт замедлила шаг. Стояла тишина. Слишком тихо. Ни шороха листьев, ни жуткого пения птиц, даже мягкого свиста ветра. День близился к концу, и сила солнца слабела. Она подняла левый кулак и почувствовала, что охранники за ней напряглись, понимая сигнал. Они должны продолжать идти, стараясь никому не попадаться на глаза. Из-за тишины создавалось ощущение, что они оглохли.
«Они здесь», – подумала Твайлайт.
Что-то оборвалось.
Тишина разбилась под весом звуков борьбы. Охранники отпрыгнули от пуль так, что нападающие и глазом моргнуть не успели. Немного растерявшиеся от своей неудачи, Республиканские разведчики снова прицелились. Твайлайт дугой провела руку над головой, касаясь кончиками пальцев светящегося магического знака под левым глазом. Сфера синего света сформировалась вокруг трио и пули отскочили от его жидкой поверхности. Темный лес теперь освещал вспышки выстрелов, отскакивающих от магического щита. Твайлайт подняла руку, на этот раз прямо над головой. Сверкающий поток энергии сформировался вокруг сферы и набрал скорость. Ее открытая ладонь ярко засветилась и пульсировала. Тогда энергия застыла, и в момент все было тихо. Твайлайт сжала пальцы в кулак.
Звук был оглушительным, энергия взорвалась и выстрелила бушующими потоками к темным деревьям, в поисках врагов. Огонь вдруг исчез, заменяясь на сдавленный крик. Энергия не убьет его, но заставит дважды подумать, прежде чем нападать на любого члена Солнечной Империи. Где-то вдалеке послышался окрик об отступлении. Молчание снова настигло лес, только тут и там слышали шорохи. Наконец, одна нить электрической энергии вернулась в ладонь Твайлайт, сигнализируя, что противник больше не сумеет напасть. Со вздохом, она опустила щит. Ее спутники не пострадали. По этой причине ее и приняли в Солнечную Империю. В их рядах она была сильнейшей, разве что только сама Принцесса Селестия может дать ей отпор.
Солнце над Понивиллем садилось, деревушка приобрела мягкий оранжевый свет. Улицы уже пустовали, только тени шевелились в окнах. Как правило, Твайлайт будет идти в Кантерлот без остановки, но что-то заставило ее замереть. Краем глаза она увидела библиотеку, свой старый дом. Листья пропали, ветви оголели, видимо, дерево сожгли. Все окна была разбиты. Дверь разнесли в щепки, остались только петли в камне. Даже балкона теперь не было, перила все были сломаны, а пол вообще отсутствовал.
Но заставило Твайлайт остановиться совсем не это. Она заметила граффити, которого не было двумя часами ранее. На обугленном черном стволе дерева расположилась надпись, сделанная ярко-желтой и красной краской. Она была совсем свежей, так как уже начала основательно подтекать. «МОЛИСЬ, ТВАЙЛАЙТ, ЭТО ТВОЯ ПОСЛЕДНЯЯ ПОБЕДА!!!». Вместо подписи в конце был нарисован кекс.
По ее спине скользнула дрожь, и Твайлайт закусила губу. Словно читая мысли адмирала, по улицам эхом раздался смех. Высокий сумасшедший звук, лишенный всякой радости и положительных эмоций. Казалось, что он шел отовсюду и ниоткуда сразу, эхом отдаваясь изнутри и болезненно сжимая все органы. Твайлайт увидела на фоне заката темные фигуры на соседней стене. Мгновенно, они развернулись к зданию ниже и исчезли в черепичной крыше.
2 глава
Эпплджек: Война это бизнес.
Деревья выглядели жалкими. Большинство из них уже погибли, остальные еще только умирали без ухода и питания на протяжение уже многих лет. Они даже отказались приносить плоды. Только десяток деревьев по-прежнему регулярно давали яблоки, хотя это были всего лишь безвкусные оболочки с месивом. Кормить их приходилось лишь водой и удушающим дымом ближайших фабрик, просто чудо, что деревья все еще стояли. А ведь эта земля когда-то давала самые вкусные яблоки на многие мили вокруг, но настали трудные времена, работникам по сельскому хозяйству приходилось туго. Все их сельскохозяйственные орудия фермы «Сладкое Яблочко» пришлось сдать на переработку на военные машины.
В амбаре, когда-то переполненном мычанием коров, сейчас эхом отдавались скрежет металла и строгие человеческие окрики. Непробиваемый запах пота висел в воздухе, словно сами стены впитали это зловоние. В загонах для животных теперь стояли огромные металлические гиганты. Сами орудия были построены в другом здании, но собраны уже здесь.
Эпплджек хлопнула молотком по поверхности металла. Потом еще и еще, пока упрямый материал не согнулся под ее волей.
— Сделано, Макинтош! – Эпплджек спрыгнула со своего насеста вниз к лестнице.
Смахивая светлые волосы с глаз, она оставила полоску навоза на щеке. Она вытащила гаечный ключ из заднего кармана и закрутила винты. Они непрестанно скрипели, пока плотно не встали на место. С каждым поворотом ее мускулистые руки становились все более влажными от пота. Она трудилась, пока последний винтик не был надежно вставлен, ее потрясающие зеленые глаза видели каждую брешь.
Эпплджек вздохнула с облегчением и вытерла лоб еще раз, а затем спустилась по лестнице. Она похлопала брата по плечу.
— Твоя очередь, Биг Макинтош. Пусть подавятся, эти буржуи, , – сказала она.
Она продолжала наблюдать как ее брат, самый высокий человек в Понивилле, с легкостью поднялся. Лестница слегка качалась, рискуя сломиться под его весом. . Макинтош чертыхнулся, приложив пальцы к губах так, что оттуда слышался только свист. Двое молодых людей, чья сборка была хороша, но ничто по сравнению с их мастером, появились с кусками металла и древесины, которые, видимо, отодрали от внутренней части сарая.
— Ред, будь добр, подержи лестницу, иначе я свалюсь, – Макинтош говорил голосом строгим, но одновременно вежливым, – Голд, тащи сюда шлем.
Братья Делишес работали быстро, Голд передал Макинтошу сварочный шлем. Работа закипела. Братья работали вместе, убедившись, что лестница не падала, поверхность все больше принимала желаемую форму с неповторимым дизайном.
Макинтош снял шлем.
— А теперь, ребята, работаем над общей картиной! – заорал он вниз, – Эта детка должна сиять как восходящее солнце, чтобы мисс Рэрити смогла оценить его.
Голд убежал за поставками, в то время как Ред продолжал поддерживать лестницу, пока Макинтош благополучно не оказался на земле.
Довольная, Эпплджек сняла перчатки и поспешно облила себя из большого ведра, на ее руки и лицо выплеснулась прохладная вода. Она схватила полотенце и вытерла грязь с лица. Эпплджек сделала глубокий вдох и вытерла руки о штаны, выходя наружу, чтобы подышать относительно чистым воздухом.
— Эпплджек! – позвал ее детский голос.
Эпплджек обернулась.
— Эпплблум! Я же говорила тебе, держись подальше от амбара!
Девушка сложила руки на груди, мотая головой из стороны в сторону, красные волосы разметались по лицу.
— Я же не ребенок! – заявила она, – Меня послала сюда Эппл Фриттер, чтобы сказать, что к нам зашла гостья, которая очень хочет с тобой поговорить.
— Кто?
Эпплблум опустила глаза, а потом снова медленно подняла их.
Она стояла перед яблонями. Ее фигурка стала тоньше, чем Эпплджек помнила, но она выглядела более авторитетной, более уверенной, более замкнутой. Сам ее образ был печальным напоминанием, ее тонкая рука лежала на стволе одного из деревьев, темные волосы шевелились под легким ветерком. Даже привычка стоять, упершись на правую ногу, а левую убирать чуть назад сохранилась. Она казалась гораздо меньше своих двух охранников, которые были чуть позади. Похудевшая, она казалась выше, нежное лицо стало совсем тонким, появился хитрый прищур.
— Чем могу помочь? – хмуро спросила Эпплджек.
Глаза Твайлайт, цвета аметиста, сосредоточились на механике. Эпплджек обратила внимание, что теперь она ходила лишь с высоко поднятой головой.
— Эпплджек, давай перейдем прямо к делу.
Она улыбнулась.
— Прямо в точку, да, Твайлайт?
Твайлайт уже открыла рот.
— Даже не говори мне этого, – перебила Эпплджек, – Я не буду называть тебя этим титулом. И ты не заставишь меня.
Твайлайт впилась взглядом в ее самодовольную усмешку.
— Так, – продолжила она, она сломала ветку от упавшего дерева и начала убирать грязь под ногтями, – чем же я могу тебе помочь?
— Эпплджек, – начала Твайлайт, – Империя желает, чтобы ты присоединилась к нашему делу.
Эпплджек подняла бровь, она откусила ноготь и использовала его острые края, чтобы очистить его сотоварищей.
— Мы знаем, что ты чувствуешь, но мы не можем дальше тебе позволять строить бизнес на продаже обеим сторонам. Империя обещает до пяти раз больше, чем мы платили до этого, за твои услуги и лояльность.
— Никогда не отличалась лояльностью.
— Мы готовы предложить тебе материал и больше работников, – невозмутимо продолжила Твайлайт, – Мы также хотели бы помочь тебе в создании большой фабрики, кто знает. Может быть, мы даже нашли бы людей для восстановления твоих яблонь.
Эпплджек прекратила ковыряться с ногтями, и так уже безнадежно испорченными. Она жила ради яблонь, а сейчас ей приходилось просыпаться и видеть коричневые уродливые поля каждое утро. Сейчас они производят отходы, дымное место, чтобы распространить смерть в виде убийственных машин.
Эпплджек вздохнула.
— Твайлайт, позволь мне показать тебе кое-что.
Они подошли к одному из немногих уцелевших деревьев, которое все еще приносило плоды. Эпплджек протянула руку и сорвала яблоко с ветки. Это был скучный фрукт, никакого блеска на кожице неаппетитного цвета. Она держала его так, чтобы Твайлайт могла его рассмотреть со всех сторон.
— Ты видишь? – спросила она, – Что это?
Глаза адмирала сузились.
— Это какая-то игра?
— Просто ответь на вопрос.
— Это яблоко.
— Когда это яблоко было еще семечком, то у него уже было предназначение, – сказала Эпплджек, – Оно знало, что ему нужно расти, что условия должны быть хорошими, и что в конце концов оно нарвется, и его съедят. Или же оно упадет на землю. Но даже если оно упадет, из его семечек появятся новые деревья. А то есть, оно продолжит свой род.
Твайлайт ждала.
— И этому яблоку все равно, кто победит в этой войне, Твайлайт. Ему только важно, что ему предназначено сделать! Ему главное выжить и стать хоть чем-то, прежде чем его растопчут в земле. Ему ничего не нужно от Империи, ему ничего не нужно от Республики.
— Вот как это будет, верно? – сказала Твайлайт.
Эпплджек кивнула.
— Интересно, – она оглянулась на одного из своих лейтенантов, – твои коллеги согласны с твоим мнением? Если так, то нам придется убрать кого-нибудь из них, чтобы…
Эпплджек ударила яблоком по дереву, делая из него жалкое месиво, сочившееся сквозь пальцы.
— Не угрожай мне, Твайлайт!! – воскликнула она, – Мне наплевать, чего хочет твоя Империя! Ты не имеешь права угрожать мне! И знаешь, почему? Потому что мы сможем выжить на деньги Республиканцев, а потом мы вообще сможем отказаться от средств и быть вне закона! Но без нас, ваша армия ничто! Ничто, черт побери! Откуда вы возьмете оружие без нас?! А?! Да неоткуда! С чего ты решила, что ты можешь вот так сюда явиться в вычурной форме с парочкой головорезов и просто купить меня?! Даже если яблоко исчезнет, семена по-прежнему будут распространяться и расти!
Охранники выхватили пистолеты, но в воздух предупреждающе выстрелили. Трех Имперцев окружала вся семья Эппл, они выглядывали из бочек, тюков сена и даже окон фермы «Сладкое Яблочко». Макинтош и Эпплблум стояли за своей сестрой, у каждого из них было в руках ружье. Они настолько погрузились в разговор, что даже два охранника не заметили, как на ферме умолкли звуки производства.
Эпплджек скрестила руки на груди.
— Тебе здесь не рады, Твайлайт. Мы не любим, чтобы звуки выстрелов мешали здешнему спокойствию.
Твайлайт поколебавшись, кивнула, круто повернулась, лейтенанты шмыгнули за ней.
— Спасибо за предложение, это было любезно с твоей стороны! – крикнула Эпплджек насмешливо.
Однако, как только они скрылись из виду, она начала падать, благо, что брат успех подхватить ее. Она положила голову на руки, плечи судорожно вздымались, она плакала сухо, без слез. Остальная часть семьи Эппл опустили оружие, переглядываясь со своими родственниками с грустью в глазах.
— Я ненавижу эту войну! – всхлипнула Эпплджек тихо, что только Макинтош смог ее услышать.
— Я знаю, – он погладил ее по волосам, но затем повернулся к остальным, – Ладно, все возвращаемся к работе, у нас еще один заказ от мисс Рэрити, она приедет на следующей неделе.
Быстро, они разбрелись по ферме, оставив брата и двух сестер одних.
— Эпплблум, – позвал Макинтош тихо.
Самая младшая в семье вцепилась в руку сестры и посмотрела вверх.
— Проведай бабушку и спроси, хочет ли она чего-нибудь.
3 глава
Флаттершай: Война это неправильно.
Небо цвета мутной воды напоминало открытую могилу. Земля, все еще влажная от пота и пролитой крови, пузырилась от малейшего давления. Люди кричали в агонии. Некоторые стучали зубами от страха, другие стонали в муках, а как еще можно реагировать, если ты смотришь вниз и видишь собственные еще живые внутренности? Иногда звучали короткие вскрики ужаса людей, не понимающих, что произошло, и где они находятся, они только осознавали, что им причиняют боль и всеми силами старались прекратить мучения. Остальные же соображали, где оказались, но облегчения от этого не испытывали, они знали, что обречены. И все как один молились и звали маму. Эти ужасные звуки раздавались везде, будто сам воздух пропитался болью. Но ружья продолжали стрелять и люди рвались в бой. Люди продолжали убивать людей, и те падали как мешки с мукой прямо в грязь, но вместо муки текла красная отвратительная жидкость.
Среди всего этого она присела на корточки, закрыла голову и зарыдала как младенец. Она ощущала, как соленые слезы смешиваются с потом и попадают на язык. Пение не заглушит эти звуки. Она не могла остановить их, оставалось только выпускать хриплую мелодию сквозь громкое рыдание. Она пыталась закрыть уши, но даже это не помогло, она все еще ощущала толчки бегущих по земле ног. Затем она услышала голос.
— Медик! – закричал кто-то, – Боже, медик!
Она опустила руки и подняла глаза.
— Медик! Пожалуйста, сделайте что-ниб….
Что-то взорвалось, она закрыла лицо, в нее полетела земля и ошметки органов. Тем не менее, она подняла голову на голос зовущего. Это было молодое лицо, на вид ему не больше девятнадцати.
«Что ребенок делает в битве? Он же всего лишь мальчик!», – воскликнула она про себя.
— Пожалуйста… – голос его был напряженным, – Пожалуйста, остановите это…
Силой воли она заставила свое тело шевелиться. Болел каждый мускул, кости одряхлели, но она приказала себе двигаться дальше. На руках и коленях, она продвигалась вперед, забрызгав свою белую форму грязью и кровью. Она уже почти доползла до места, когда ее оглушил еще один взрыв. Она снова спряталась, заскулила, съежилась среди мертвых и умирающих.
— Помогите мне…– повторил мальчик, его голос становился все слабее.
Она посмотрела на него сквозь свои покрытые слоем грязи волосы и громко всхлипнула.
— Я боюсь, – прошептала она.
Он улыбнулся самой красивой улыбкой, которую она больше никогда не увидит.
— Я тоже.
Она снова заставила себя ползти вперед, пока все-таки не добралась до него. Она пыталась стащить с плеча аптечку, но делала это слишком быстро, все валилось из рук. Она бросила эти попытки, оторвала полоску ткани от своей юбки и прижала ее к его ране на животе. Он зашипел от боли, но она успокаивала его, гладила по волосам, повторяя одни и те же слова.
— Все будет хорошо, все будет хорошо, – говорила она, – Я здесь, я здесь…
Свободной рукой она снова потянулась к аптечке, но кто-то дернул ее за плечо. Перед собой она увидела Рэрити с пылающими глазами.
— Что ты делаешь? – завопила она, – Флаттершай, черт возьми, думай, что ты делаешь!
Флаттершай не могла сказать и слова, успела только пискнуть.
— Посмотри на его мундир, идиотка! – продолжала Рэрити, – Посмотри!
— Но он умирает, ему больно!
— Да мне наплевать, что он умирает! Он Повстанец! Посмотри на него!
Флаттершай освободилась и откатилась в сторону Повстанцев.
— Мне все равно! Мне все равно! – закричала она.
Она снова прижала ткань к ране. Она протянула руку, чтобы погладить и успокоить его, но его глаза остекленели, черты лица застыли.
Наступила тишина. Мертвая тишина. Мир будто заморозили на какой-то момент. Она дотронулась до его еще теплого лица. Она закричала и побежала обратно. И при беге она продолжала плакать, падать и кричать. Рэрити звала ее, но она видела перед собой лишь лицо мальчика.
Флаттершай проснулась, резко вдыхая. Весь ее лоб покрывал пот, глаза отекли и распухли. Когда взгляд наконец сфокусировался, она надеялась увидеть на запыленном столе из вишневого дерева кипу накопившихся бумаг. Но вместо этого документы были разбросаны вокруг нее, размокшие, видимо, от перевернутого пустого стакана с водой.
— Мисс Флаттершай? – тихо произнес голос.
Флаттершай медленно села, держась за будто расколовшуюся на двое голову. Она обернулась и увидела молодую женщину, сидящую на корточках рядом с ее кроватью. Ее золотистые глаза смотрели на нее с беспокойством.
— Лира? – застонала Флаттершай.
Лира вздохнула.
— О, слава Богу. Мы думали, что из-за падения последуют осложнения.
— Падения? Что…
— Мы услышали, как вы кричали, – сказал второй голос.
Флаттершай подняла голову и увидела Бон-Бон, ее напряженные мягкие черты лица расслабились. Она присела на корточки рядом с Лирой и осторожно провела полотенцем по потному лицу Флаттершай.
— Мы услышали, как вы кричали, поэтому побежали проверить вас. Вы перевернули ваш стол, мы старались успокоить вас, но вы все равно продолжали кричать. У вас была истерика, а потом вы упали в обморок.
— И довольно надолго упали, – добавила Лира.
Флаттершай испустила долгий вздох.
— Ох, девочки, мне так жаль.
Она встала и быстро начала подбирать бумаги с пола. Лира помогала ей, а Бон-Бон подняла пустой стакан. Они прибирали в неловком молчании, складывая вещи на стол. Слишком неловко.
— Эм…– пробормотала Флаттершай.
Обе девушки остановились.
— Это все, дальше я управлюсь сама, спасибо.
— Конечно, мэм, – Бон-Бон схватила Лиру за плечо и вывела из комнаты.
Флаттершай слушала отдалявшиеся тихие шаги по коридору.
— Это уже третий раз за неделю! – голос Лиры дрогнул, – А если ей станет хуже?
— Тише, ей нужен покой, – ответила Бон-Бон.
Флаттершай со стоном плюхнулась в кресло, опустив лицо на руки. Они правы. У нее случались припадки, может быть, раз в месяц, но они не были настолько серьезными и разрушительными как в последние дни. Как они сказали, уже третий раз за неделю? И все три раза она что-нибудь ломала в своем же офисе. Может, она больна? Или не выспалась? Последнее более вероятно, учитывая, что у нее не было никаких признаков болезни, и, не смотря на это, она уделяла все свое свободное время пациентам. Но что-то мешало ей спать по ночам, жуткое ощущение, скользящее вниз по спине как кубик льда. Эту тревогу она не могла объяснить. Может быть, она все-таки больна.
Взглянув вниз, она увидела бумагу, которую читала перед тем, как воспоминания хлынули на нее. Она подняла ее из грязной лужицы воды. Еще один запрос на работу из Понивилля от неопытного гражданина. Флаттершай понимала, что не может принять его. Приглашать на эту трудную работу без медицинского опыта это как бомба замедленного действия. Кроме того, она знала, зачем так много жителей Понивилля просятся на эту работу. И это совсем не потому, что они хотели лечить, они хотели сбежать из тех мест. В.Е.Ч.Е.Р.И.Н.К.А. захватывали все больше и больше земли, разрушали все больше и больше домов, а единственным местом укрыться была больница Феникс, штаб-квартира Корпуса Мира.
У Корпуса Мира были полномочия, например то, что любому из вступивших в него давалось негласное соглашение о неприкосновенности фракций и ее членов. Даже безжалостный отряд наемников повиновался этому договору. Тем не менее, Флаттершай уже все-таки приняла нескольких гражданских лиц, и она боялась, что если продолжит это делать, то, несмотря на договоренность, В.Е.Ч.Е.Р.И.Н.К.А. начнут нападать и на их сотрудников. В конце концов, в ней состояли люди с маниями на разрушения, с сомнительной вменяемостью и с почти фанатичной преданностью их Великому Магистру. Флаттершай не будет удивлена, если они продолжат свои нападения и откажутся от ее услуг.
Эхом прошедший по коридору крик ударил Флаттершай прямо в голову. Через несколько секунд она была у двери и мчалась на звук. Когда она приблизилась, то увидела Лиру и Бон-Бон, перегнувшихся через перила, чтобы увидеть этаж ниже. И вот они увидели строгий взгляд своего директора. Лира покраснела.
— Мы как раз собирались идти к вам, честно.
Флаттершай пробежала мимо них и бросилась вниз по лестнице. Два пациента дрались друг с другом на первом этаже. Пациенты и медицинский персонал выбежали из своих палат, чтобы понаблюдать за сценой драки. Они отскочили друг от друга, когда Флаттершай подошла к ним.
— Ну вот, опять, – выкрикнули из толпы.
Имперец с перевязанным плечом указал пальцем на своего противника.
— Я отказываюсь находиться в одном помещении с этим… гадом!
Повстанец, чья левая рука и правый глаз были полностью в бинтах, сплюнул на пол. Флаттершай поморщилась при всем уважении к своему зданию.
— А ты как думаешь, я себя чувствую?! – возразил он, – Я не могу спать, видя твое уродливое лицо перед своими глазами! Да ты мне перережешь горло во сне!
— Ты наверно имеешь в виду «глазом»! Как я заметил, только при одном упоминании великого Гранд адмирала Спаркл у тебя уже хвост между ног поджимается.
Повстанец метнулся вперед, но медбратья успели задержать его. Только когда он успокоился, они ослабили свою хватку.
— Но я хотя бы не самодовольный ублюдок.
— У Повстанцев совершенно неправильные идеалы, в то время как у нас есть ответы на все вопросы!
— У тебя?
— У меня нет. Но у Императрицы – да, она приведет нас в новый век!
— Тогда я лучше буду придерживаться своих идеалов и целей ради свободы, а не падать на колени в грязь, чтобы чмокнуть сапоги так называемой Императрицы!
Имперец бросился на него с такой яростью, что никто не посмел его остановить. Они били друг друга, крича проклятия.
Флаттершай приблизилась к человеческой массе.
— Мальчики, пожалуйста, успокойтесь, – умоляла она, – Мы не можем вылечить вас, если… пожалуйста, давайте обсудим это за чашкой чая… мальчики, мальчики, пожалуйста!
Восторженная толпа из пациентов, подстрекающих своих собратьев товарищей, начала падать, когда их пыталась протолкнуть видная фигура. Флаттершай, занятая успокоением солдат в драке, не заметила его, пока две мускулистые руки не отдернули Имперца и Повстанца друг от друга. Пара в момент перестала сопротивляться и с удивлением воззрилась на него.
— Мисс Флаттершай пытается вам кое-что сказать. А я говорить не собираюсь, – сказал Макинтош командным голосом, – А теперь будьте хорошими мальчиками, слушайтесь мисс Флаттершай.
Они вмиг замолкли.
— Уяснили? – он понизил голос.
Они быстро закивали, и Макинтош опустил их. Они быстро посмотрели друг на друга, но ни один не осмелился сделать шаг к человеческой стене между ними.
Флаттершай прочистила горло.
— Если возникли проблемы, мы должны решить их. Бон-Бон, убедись, что их расселят в разные палаты.
Она бросила на Бон-Бон быстрый взгляд, медсестра оказалась на редкость умной. Когда она увела Повстанца прочь, Флаттершай нежно улыбнулась другому.
— Видишь? – сказала она, – Это же было не так уж и трудно.
Имперец покраснел под ее взглядом. Когда толпа рассеялась, Флаттершай подошла к Макинтошу.
— Эм, – она заправила волосы на ухо, – привет.
— Привет.
— Хорошо, что ты пришел, – продолжила она тихо, – Я не умею ладить с сердитыми людьми.
Макинтош улыбнулся.
— Я знаю.
Флаттершай опустила глаза, продолжая теребить локон. Они стояли так несколько минут, она не хотела поднимать взгляд, а он отказывался отводить его. Кто-то кашлянул.
— Так… – протянула Флаттершай наконец, – Что привело тебя сюда?
— Ах да, чуть не забыл, – он сунул руку в задний карман, – Мисс Спаркл хотела, чтобы я передал это тебе.
Флаттершай взяла письмо в руки.
— Боже, – выдохнула она, поняв, кому оно было адресовано, – Почему она просто не отправит обычное письмо, как все?
— Ну, Имперцы часто довольно заняты, наверное, у почтальонов очень много работы, – он сделал паузу, – Кроме того, я ведь не возражаю, мне дается шанс выйти на свежий воздух.
— Твайлайт просто очень любит все усложнять, – с горечью сказала Флаттершай.
— Усложнять… это несправедливо. Ты слишком добра к ней.
Флаттершай покраснела.
— Может быть.
Опять неловкое молчание.
— Ну, мне нужно возвращаться на ферму, – начал говорить Макинтош одновременно, когда Флаттершай сказала, – Мне нужно отдать письмо.
Они посмотрели друг на друга.
— Увидимся позднее?
— Да.
Флаттершай постучалась в дверь. Ответа не было. Она постучала в дверь второй раз.
— Что? – послышался раздраженный голос.
— Можно войти? Пожалуйста?
Тишина.
— Конечно.
Флаттершай открыла дверь. В комнате царил беспорядок, одежда валялась на полу вперемешку с книгами и детскими рисунками. Злыми рисунками. Казалось, что кто-то вытащил все вещи с полок и ящиков, а затем просто бросил на пол. Окно было распахнуто, а шальная муха жужжала и нарезала комнату восьмерками.
Флаттершай посмотрела на человека, он растянулся на кровати, на его груди сидел ее домашний кролик Энджел.
— Спайк? – тихо позвала она, – Спайк, у меня есть кое-то для тебя.
— Что это? – спросил он, даже не удосужившись посмотреть на нее.
— Письмо от Твайлайт.
— Оно мне не нужно.
Флаттершай наблюдала, как рука Спайка начала нежно гладить мех Энджела. Его зеленые глаза сконцентрировались только на нем, наполненные болью, которую Флаттершай не могла исцелить. Ей было неуютно находиться в его комнате. Не потому, что здесь бы полнейший беспорядок, а из-за его боли. При виде него, она вспоминала каждый раз, как больно ему было, когда Твайлайт оставила его. И помочь ему она была неспособна.
— Пожалуйста, только прочти это, Спайк, – настаивала она, – Она посылает тебе письмо каждую неделю, может быть, у нее есть что-то для тебя действительно важное. Может, она хочет что-то сказать тебе.
— Да, наверняка, она хочется рассказать о своем новом крутом помощнике! – он сел и Энджел спрыгнул с него на кровать, – Как только появилась возможность избавиться от меня, она не упустила шанса!
— Спайк…
— Или… Или, возможно, она захочет рассказать мне обо всех Повстанцах, что она захватила на этой неделе, насколько эффективно она расправилась с ними… – он шмыгнул носом, – …И…
Флаттершай протянула руку и взяла Энджела. Спайк боролся со слезами, она подошла к нему.
— Нет, – тихо сказал он, – Я… я просто хочу побыть один. Прямо сейчас. Пожалуйста.
Флаттершай вышла, закрыв за собой дверь так мягко, как только могла. Она вздохнула и положила голову на деревянную раму. Кто-то осторожно потянул ее за рукав. Флаттершай пискнула и обернулась. Свити Белль отступила назад.
— Прости, я не хотела напугать тебя.
— Милая, нет, все в порядке, – сказала Флаттершай, вернув свое самообладание.
— Эм…– Свити Белль завозилась с юбкой, – Я видела, как ты передаешь Спайку письмо и мне стало интересно… эм… если…
— Прости, милая, но для тебя у меня ничего нет. Я уверена, что Рэрити пришлет его в ближайшее время уже с почтальоном, как и все остальные.
4 глава
Рэрити: Война это одни проблемы.
Все было тихо. Слегка склонившись над столом из красного сандалового дерева, она сидела в полированном кресле из слоновой кости розового цвета на бархатных малиновых подушках.
Бумаги аккуратно сложены слева, а книга под названием «Полетное знамя» заняла свое места справа. Ровно в пяти дюймах от нее стаяла античная ваза, которой было уже больше 586 лет. Ваза была простой по существу, но роспись на ней заслуживала похвалы. На ней была изображена пара, идущая через цветущий сад. Бутоны чисто белых орхидей в ней тянулись вверх. Перед Рэрити параллельно друг к другу расположился ряд черных ручек, на каждой их них был выгравирован свой ни на один не похожий драгоценный камень. Все было неподвижно. Даже она.
Ее руки в черных перчатках упирались в стол. Под поверхностью сандалового дерева виднелись ее перекрещенные бледные ноги. На светло-серой одежде едва намечались складки, подчеркивая все прелести ее фигуры. Упершись в переплетенные прекрасные тонкие пальцы лбом, на ее глаза падала чуть заметная тень. Несколько завитых прядей выбились из ее стильной прически и упали ей на лицо. Прямо перед ней лежал конверт.
Дверь ее кабинета распахнулась. Рэрити убрала руки и посмотрела на гостя, который в секунду выпятил грудь, готовый выплеснуть все свои глупости из своего идиотского мозга.
— Убирайся из моего офиса, – сказала она. Однако эти слова никак не повлияли на настырного принца.
— Как ты смеешь так гово…
— Я попросила тебя покинуть мой офиса, Блублад.
Самопровозглашенный принц кинул на нее яростный взгляд. Этот высокий человек с широкими плечами мог показаться опасным, если бы не был таким идиотом. Блублад пересек комнату. Обычно Рэрити проверяет обувь все вошедших на присутствие грязи, однако она знала, что с ним даже возиться не стоит. Не смотря на то, что она не могла его терпеть, она могла отдать ему должное, что он всегда держал свою одежду в чистоте. В конце концов, он был даже больше параноиком, чем она, если дело заходит о стерильности.
Блублад подошел к столу, возвышаясь над сидящей Рэрити, которая даже не подняла головы, чтобы посмотреть на него. Он наклонился вперед, положив обе руки на гладкую поверхность стола. Одна ручка откатилась в сторону. Глаз Рэрити дернулся.
— Не трогай мой стол, – попросила она.
— Ни за что, – прошипел он, – Это был мой замок, моя территория, пока вы, простолюдины, не пришли сюда.
— Я не спорю, но этой мой офис, и вы обязаны уважать мои правила, когда находитесь в нем.
— Как принц и владелец замка, я…
Рэрити встала со стула, опираясь руками о стол, ее лицо было всего в нескольких сантиметрах от лица Блюблада.
— Ты не принц! Ты так думаешь только потому, что являешься ближайшим родственником императрицы Селестии! С чего ты возомнил себе, что какой-то особенный? – зашипела она, – Даже если ты и был когда-то принцем, то давно потерял этот титул. У меня в подчинении тысячи солдат, каждый из которых готов пожертвовать жизнью ради меня в любую секунду любого дня. А кем командуешь ты? Несколькими ничтожными слугами, которые убирают за тобой, чистят твою обувь и никчемные костюмы! Знаешь ты или нет, ты зависишь от меня, чтобы тебя не убили в первый же день! А я бы не доверила тебе и жизнь своей собственной кошки!
К тому времени Блублад убрал руки и взглянул на нее своими бледно-голубыми глазами.
— Убирайся. Из. Моего. Офиса! – зарычала Рэрити, выкрикнув последнее слово.
Блублад стоял на своем.
— Так если хочешь остаться в стороне, тогда держи своих солдат подальше от моего дома!
В этот момент в офис зашел пожилой человек с молодым солдатом под руку. Мальчику было меньше двадцати, у него были каштановые волосы и карие глаза, в скуке разглядывающие комнату. Как только он заметил Рэрити, то опустил глаза, щеки его отчаянно покраснели. Она сразу узнала его.
— Этот парень шнырял в моей комнате, и я очень надеюсь, что на это у него были свои причины, – Блублад поднял бровь, – Я ненавижу думать, что ты и твоя армия были вовлечена в это дело.
— Не имею ни малейшего понятия, что он делал в твоей комнате, – ответила она спокойно, – Я поговорю с ним, чтобы убедиться, что этого никогда не повторится.
Два мага переглянулись, их глаза сузились.
— Хорошо. А я надеюсь больше никогда не зайти сюда, – сказал он наконец, разворачиваясь.
— Блублад…
Он повернулся к Рэрити. Она колебалась.
— Твой костюм, кажется, он немного потерся… ты бы… ты бы не хотел, что бы я сделала новый для тебя?
Ее взгляд был устремлен в пол, Рэрити чувствовала, как щеки наливаются кровью. Ей не нравился Блублад с того самого инцидента на гала-концерте. Однако, прошло много времени с того момента, и она уже так давно не шила для кого-то, что она надеялась, что, может быть…
— Нет, – сухо отказался он, – Я бы не доверил тебе и свой собственный костюм.
Он захлопнул за собой дверь.
Рэрити выпустила звук, который мог быть вызван только разочарованием, она сжала руки в кулаки и заходила по комнате. В этот момент в офис шмыгнули ее две массажистки Алоэ и Лотос.
— Я убью его! Клянусь, я убью его! – бушевала она, в то время как они схватили ее за руки и повели обратно к столу.
Алоэ быстро начала массировать плечи внезапно замолчавшей Рэрити, Лотос в это время быстро переставляла стол. Командор слегка застонала. В углу офиса топтался молодой солдат, все это время наблюдавший за сценой. Когда Рэрити наконец увидела его, он быстро встал по стойке смирно.
— Вольно, солдат, – сказала она, – Ну что, Арч, скажешь мне, зачем залез в апартаменты нашего уважаемого принца?
Арч вспыхнул вновь, почесывая затылок.
— Я… э-э… ну…
Рэрити подняла брови.
— Не принимай близко к сердцу, дорогой, – сказала она, – Это твое личное дело, ты можешь не говорить мне, если не хочешь. Но ты должен пообещать мне, что никогда больше не пойдешь туда. Блублад не такой великодушный как я, понимаешь?
Арч очень быстро кивнул.
— Я понимаю, командор.
— Теперь будь хорошим мальчиком, позови Твайлайт, – она улыбнулась.
Через секунду он исчез в дверях, Рэрити вздохнула.
День был безнадежно испорчен. В то утро она узнала, что одного из ее солдат, которого она отправила в разведку, убили. Мучилась она главным образом потому, что она была уверена, что их оборона куда сильнее, чем могли представить Повстанцы. Она до сих пор не была уверена, на что они были способны. Неужели у них в рукаве был припрятан туз? У них есть какое-то секретное оружие? Но кое-что еще не давало Рэрити покою, по своей серьезности оно могло даже соперничать с убитым солдатом. А этот принц идиот зашел и все только усугубил…
Она не хотела кричать на Блублада, обычно, она могла держать свой характер в узде. Возможно, если бы она была чуть терпеливее, то он бы позволил ей сшить для него новый костюм. Тем не менее, как она могла винить его? После всего, что она наговорила ему и этих сердитых взглядов, он наверняка думал, что она даст ему испорченный костюм. Ну не смешно ли? Иногда ей хотелось схватить его голову и шандарахнуть ею об стену пару раз, вдруг бы тогда мозги встали на место?
Стук в дверь, Алоэ и Лотос отошли в сторону.
— Войдите.
Арч открыл дверь и в комнату, высоко подняв голову, вошла гранд-адмирал Спаркл. Прежде чем кто-либо успел поприветствовать ее, Рэрити встала из-за стола и бросилась к ней, схватив ее за руки.
— Твайлайт, дорогая, я так рада, что у тебя нашлось время для меня!
— Вольно, – бросила Твайлайт остальным, и они сразу же вышли из офиса, – Конечно, – продолжила она, переключив внимание на Рэрити, – Я слышала, что ты очень расстроена.
— Ах да! У меня было ужасное утро! – воскликнула Командор, – Такое чувство, что мой череп раскромсали на куски. Пожалуйста, дорогая, скажи мне, что императрица откликнулась на мою просьбу, я больше так не могу…
Твайлайт подняла руку и Рэрити замолчала.
— Императрица подтвердила, что ты можешь отправить…
Рэрити уже бежала к своему столу, сочиняя письмо.
— О, слава богу, ты не имеешь представления как осчастливила меня, Твайлайт, моя дорогая! После всего что произошло, это просто безумно хорошие новости, а я так нуждалась в них!
Твайлайт терпеливо стояла, когда ее коллега маг закончит свое письмо. Рэрити улыбалась от уха до уха, напевая веселую мелодию про себя.
— Если это все, что ты хотела, то… – Твайлайт развернулась, чтобы уйти.
— Нет, подожди!
Гранд-адмирал бросила взгляд через плечо.
— Я хочу показать тебе кое-что, пока ты не ушла.
Рэрити снова взяла ее за руки и повела к двери на левой стене офиса. Она распахнула дверь.
— Та-да! Что скажешь?
В центре студии стояли четыре манекена, на каждом из которых было по чудесному платью. Твайлайт прищурилась, приложив руку к подбородку. Она подошла к первому, простому красному платью с подолом и декольте, усыпанными драгоценностями. Хотя она была очень горда своими изделиями, ощущала какую-то нервозность, она жаждала оценки своей лучшей подруги.
— Они очень красивые, – наконец сказала Твайлайт.
Рэрити с облегчением вздохнула, она добилась нужного эффекта.
— Но для чего они нужны?
— Прошу прощения?
— Какая у них цель? Они на благотворительность? Какая от них польза?
Последний вопрос ужалил Рэрити.
— Почему… это просто хобби, ты же знаешь, Твайлайт.
Твайлайт подняла бровь.
— У тебя есть на это время?
— Я… ну…
— Но, думаю, в этом нет никакой проблемы, если они не отвлекают тебя от более важных обязанностей. Я просто обеспокоена тем фактом, что ты прилагаешь много усилий на то, что не идет в пользу Империи.
Рэрити опустила голову. Они хотела сказать что-то в свою защиту, но вдруг заметила, что Твайлайт внимательно разглядывает вырез последнего платья.
— Это платье…
— Тебе оно нравится? – воскликнула Рэрити, оживляясь, – Оно появилось, когда я рассматривала дизайн наших платьев для гала-концерта.
— Почему на нем звезды? Почему на нем Луна?
Рэрити не поняла вопроса.
— Ты что, не поняла, что изобразила?! – Твайлайт обернулась.
— Что ты имеешь в виду?
— Это платье навеяно ночью! Ты должна избавиться от него!
— Но, Твайлайт!
— Если Императрица увидит его, то она… – Глаза Твайлайт потемнели, и на мгновение Рэрити увидела эмоции на ее лице, чего уже не было многие месяцы, – Ты должна уничтожить его.
Рэрити была ошеломлена.
— Что?! Но почему? Оно мое самое любимое из этой коллекции!
— Рэрити, послушай меня! – Твайлайт схватила ее за плечи, – Ты должна стереть его с лица земли, нет, не смотри на меня так! Я пытаюсь образумить тебя! Послушай меня как дру…– она замолчала. Эмоции хлынули с ее лица, продолжая гореть в глазах. Твайлайт отстранилась, выправила осанку. Она откинула длинные волосы через плечо, – Командор Рэрити, если вы не избавитесь от них в течение этих трех дней, то избавлюсь я. Мы поняли друг друга?
Рэрити была высокой, выше Твайлайт, но в этот момент она чувствовала себя гораздо меньше.
— Я понимаю, Твайла… – она поймала строгий взгляд, – Гранд-адмирал.
Гранд-адмирал Спаркл дала четкий поклон и вышли из комнаты. Рэрити слышала звуки ее шагов и, наконец, когда дверь офиса закрылась, она упала на колени, обнимая дрожащие плечи.
Она всегда была рядом, всякий раз, когда она сдавала позиции, Твайлайт была рядом. Она никогда полностью не понимала ее. Рэрити всегда считала ее другом даже после всего этого, но теперь она задумалась, что Твайлайт представляет из себя. Было страшно подумать, с какой силой она командовала окружающими, что она делала с людьми, не подходящими под ее стандарты.
Рэрити посмотрела на платье.
«Но оно так красиво, – подумала она, – Как можно уничтожить то, во что вложил столько усилий?»
От этой простой мысли ей захотелось плакать.
Нет.
Рэрити выстоит. Она не позволит глупым эмоциям сломить ее. Платье будет уничтожено. Хойти Тойти пытался восстать против строгих ограничений моды и где он теперь? В тюрьме. Она не совершит ту же ошибку.
Коммандор взяла себя в руки, поправила волосы и мундир и покинула студию, осторожно прикрыв за собой дверь. Алоэ и Лотос довольно быстро нашли ей перевозчика. Когда молодой серафим прибыл, Рэрити передала ему письмо, которое она написала незадолго до, объясняя, что оно очень важно и должно быть доставлено в первую очередь. После ухода перевозчика она вышла из-за стола и встала на балкон, взглянув на шумный город Кантерлот ниже. Когда-то она грезила им как городом культуры, изысканности и гламура. Город внизу сильно отличался от тех мечт.
Вернувшись за стол из сандалового дерева, она снова взглянула на другое письмо, которое по-прежнему лежало перед ней. Рэрити и не помнила, сколько раз пыталась послать его, но так и не собралась духом. Но она попробует снова в следующий раз. Это был простой конверт, в котором просто не могло быть ничего особенного. На гладкой белой поверхности каллиграфическим почерком было выведено одно имя.
Свити Белль.
5 глава
Рейнбоу Деш: Война это… ад, насколько я знаю.
Погода была странной. С каждым днем облака становились все толще, темнее, тяжелее. А всего несколько месяцев назад они были такими белыми, красивыми, редко разбросанными по всему синему небосводу. Но теперь нет ни неба, только огромная нависшая масса плотной занавесы туч. Иногда наступали дни, когда не было ни облачка, но все продолжали чувствовать напряжение. Небо было не таким синим, а солнце… солнце было самым странным. Оно казалось тусклым, но излишне ярким, холодным, хотя кажется совсем теплым. Оно тащилось по небу как пленник, что жутко. Конечно ночи были не менее странными, облака почти полностью рассеивались, а Луна казалась ярче и больше в небе, но в ней не было той нервозности как днем.
Сегодня, в один из тех пасмурных дней, по серому небу летела молодой серафим. Ее скорость была слишком высока, она была сосредоточенна и внимательна. Она летела все выше и выше, что могла протянуть руку и коснуться прохладной влажной поверхности облачного пара, затем, она упала. Волосы били ей в лицо, серафим сложила крылья и скрестила руки и ноги, стараясь максимально стать обтекаемой для ветра. Ветер шумел в ушах, поднимаясь до визга высокой тональности. Она не дрогнула. Земля мчалась ей навстречу. Она держала позу. Когда травинки стало уже отчетливо видно, она распахнула крылья и взмыла к небу, перья били воздух. Восхождение продолжалось, пока она снова не доставала облаков. Воздух становился влажным и плотным, но она упрямо продолжала лететь. Облака стали бороться с ней, становясь все более плотными и тяжелыми и, как всегда, они выигрывали битву. Неважно как сильно она оттолкнется и будет бить крыльями, это тоже самое, что лететь на стену и серафим ничего не могла с этим поделать.
Она разочарованно чертыхнулась.
— Рейнбоу Деш!
Услышав свое имя, она нырнула вниз. Когда туман перестал обволакивать ее, Рейнбоу внимательно всмотрелась в землю, пока не заметила маленькую размахивающую руками фигурку, ее бледное лицо смотрело прямо на нее. Она быстро, но изящно приземлилась на землю, где ее ждали три друга серафима. Из них одна была женщиной с резкими чертами лица, другие мужчинами, с абсолютно одинаковыми лицами и схожими характерами. Они были тройняшками с возрастом за тридцать лет.
— Я много раз говорила тебе, Рейнбоу, – начала женщина, – Эти облака не сдвинутся с места. Это как в Вечнодиком лесе.
— Да, но это не Вечнодикий лес, Найтшейд. Этих облаков даже не должно быть здесь!
Найтшейд улыбнулась.
— Без разницы, природа делает то, что ей вздумается.
— Но это совершенно противоестественно.
Женщина засмеялась, положив руку на плечо Рейнбоу Деш.
— Идем, я не хочу весь день спорить с моим начальством. У Луны для тебя поручение.
— Одно название. Если бы я превосходила вас, Шедоуболтов, то Луна бы делилась со мной всеми планами. Но вместо этого она говорит все вам, ребята.
Даже обычно хладнокровные близнецы не удержали улыбки на комментарий.
— Мы знакомы с ней гораздо дольше тебя, но наши навыки уступают твоим во многом, – возразила Найтшейд, щеки Рейнбоу защипало, – Гордись тем, что ты единственный девятнадцатилетний командир и не жалуйся так много, большинство людей на твоем месте сходили бы с ума от радости.
На первый взгляд казалось, что Клаудсдейд не зависел от войны. Плавающий в небесах город был все также великолепен. Белые мраморные колонны все еще твердо стояли, удерживая облачные улицы и стены, стабильно и прочно, как и всегда. Более современные структуры частично привязывали к облакам, но по большей части их держал массовый винт, расположенный в нижней части зданий и несколько больших реакторов. Серафимы всех возрастов по-прежнему летали и ходили по улицам, улыбались и смеялись. Погодные заводы по-прежнему работали без продыху. Будто действительно ничего не изменилось.
Рейнбоу Деш видела разницу, хотя она была почти незаметной, но все же была. Люди… будто восстали друг против друга. Ассортимент на рынках стал куда меньше. Тут и там Рейнбоу слышала гневные слова. Страх, как и в любом эквестрийском городе, был, но глубоко спрятан в тени.
Рейнбоу направилась к мэрии. Она поменяла свой летный костюм на более формальную униформу по предложению Найтшейд. Рейнбоу предпочитала, чтобы Шедоуболт управлялась со всеми дипломатическими случаями, но на этот раз Найтшейд настаивала, чтобы она уладила все сама.
К мэрии впереди нее шла еще одна фигура. Издали казалось, что это средний Серафим, но как только она приблизилась, то поняла, что ошиблась. Это был Авиан, и женщина, судя по голосу. Авиана, хоть он и похож на Серафима, можно определить даже неопытным глазом. У них были больше крылья, глаза их видят в темноте, у них даже имелся определенный уровень магических способностей. Тем не менее, Авианы не могут управлять погодой как Серафимы и, как правило, уступают им в скорости. Увидеть в Эквестрии Авиана не редкость, но и самым обычным явлением назвать это нельзя.
Рейнбоу приблизилась к Авиану, которая, как оказалось, была на целую голову выше нее.
— Эй! Я Маршал Неба новой Лунной Республики, меня зовут…
— Рейнбоу Деш.
Авиан обернулась. Понадобился второй взгляд, чтобы узнать знакомые подведенные глаза.
— Г-Гильда? Какого черта ты здесь делаешь?
Гильда открыла рот, чтобы ответить.
— Что?! Ты отрастила себе волосы?! Ты же теперь похожа на девчонку! – засмеялась Рейнбоу.
Уголки рта Гильды дернулись.
— Так я и есть девочка, мозг ты в перьях!
— Не пытайся задеть меня, иначе я побью тебя!
— Не сможешь, тебе помешают перья в мозгах!
В следующий момент они пристально смотрели друг на друга. Рейнбоу сломалась первой.
— Замечательно! Я даже связываться с тобой не хотела, – фыркнула она, – Где мэр? Мне нужно поговорить с ним.
— Мэр мертв.
Глаза Рейнбоу Деш в шоке раскрылись.
— Как так мертв?
— Ну, он не дышит…
— Да я не про это! Как он умер?
Гильда скрестила руки на груди.
— Он пытался подписать договор на союз с Солнечной Империей за спиной народа. Кто-то узнал об этом и распространил новость. Люди восстали, вытащили его из постели ночью и избили до смерти.
Рейнбоу испытала те же чувства, как тогда, когда впервые вошла в Клаудсдейл.
— Хорошо, тогда мне нужно поговорить с его заместителем или что-то типа того.
— Все они либо мертвы, либо бежали.
Серафим всплеснула руками.
— Хорошо. Тогда кто же, черт возьми, у власти? Я должна поговорить с ним!
Гильда продолжала смотреть на нее.
— Подожди, – Рейнбоу подняла брови, – Подожди. Ты?! Ты осталась одна?!
— Временно.
— Что… Гильда! Тебе всего двадцать! Ты не можешь управлять всем городом!
— Но ты моложе меня и управляешь военной силой, разве нет?
Кипение достигло максимальной точки, они чуть ли не бодали друг друга.
— Представь себе, могу! А ты самое безответственное существо, которое я знаю!
— Значит ты знаешь меня не очень хорошо! Многое изменилось за эти последние несколько лет!
— Но, видимо, твое собачье отношение ко всему, нисколечко не изменилось!
Они в унисон сделали глубокий вдох.
— Хорошо, – начала Рейнбоу, – Кто же, черт возьми, поставил тебя главой?
— Король Гаднеш.
Рейнбоу Деш сделала шаг назад, пытаясь переварить информацию.
— Король Симбии позволил тебе стать главой Клаудсдейла? Ты врешь мне прямо в лицо?
— Я говорю правду…
— Гильда, он король Симбии! У него нет власти в городах Эквестрии!
— Вообще-то есть. Если тебе подводит память, Эквестрия отделилась от Клаудсдейла. Ты наверняка заметила, что на рынке Симбия – единственная страна, которая торгуется с Клаудсдейлом, даже эквестрийские города отказались от их услуг.
— Зачем они это сделали?
Гильда закатила глаза.
— Потому что Клаудсдейл не хочется ввязываться в эту войну, конечно! Они не хотят поддерживать вообще никого, не говоря уже о мирных городах.
— Но я все еще не понимаю, почему прислали именно тебя!
— Я посол по особым поручениям. Кроме того, я знакома с Клаудсдейлом.
— Ваш король слеп, раз сделал тебя послом.
— Эй! – Гильда ткнула Рейнбоу пальцем в грудь, – Единственная моя ошибка состоит в том, что я позволила такой слабачке как ты крутиться около меня.
— Ну ничего себе, спасибо, Джи, теперь я чувствую себя гораздо лучше.
— Кстати говоря о слабачках, что случилось с твоей Пинки Пай, или как там ее? В последний раз я ее видела, когда она не отлипала от тебя, будто клеем приклеенная.
Глаза Рейнбоу Деш сузились.
— В.Е.Ч.Е.Р.И.Н.К.А. вот что случилось.
Гильда недоуменно посмотрела на нее.
— Вечеринка? Какая вечеринка?
Она сухо усмехнулась.
— Скоро узнаешь.
Неловкое молчание. Рейнбоу Деш закрыла лицо руками, потирая виски. Все это было безумие, абсолютное безумие. Гильду, как посла, практически выбросили в Эквестрию. Все это было не круто.
— Ладно, ладно, – сказала она наконец, – Пусть ты посол, пусть ты ответственная за Клаудсдейл. Джи, но ты должна выслушать меня. Нравится тебе или нет, Клаудсдейл выполняет одну из важнейших функций в Клаудсдейле. Даже если погода в последнее время действует по своему собственному усмотрению, у вас за спиной все еще огромная власть. Мы, новая Лунная Республика, хотим сформировать альянс…
— Не получится, Деши, как видишь, эти люди не хотят принимать не одну из сторон и вообще вмешиваться. Кроме того, после всего, что случилось с мэром, я не хочу идти против них.
— Да без разницы, что они не хотят принимать участие! Как ты не понимаешь? Империю не волнует, чего хотите вы, чего хотят люди! Для Империи вы просто бессмысленное стадо овец, а они изображают из себя пастухов. Если Империя чего-то хочет, то он сделает все возможное, чтобы это получить. И, Гильда, как видишь, они уже положили глаз на этот город!
Глаза Гильды скосились влево.
— Не игнорируй мои слова! Ты же знаешь, что Империя хочет сделать вас своими рабами. А Симбия готова защищать вас? Ваш царь действительно готов рисковать тысячелетним союзом с Эквестрией ради этого города?
Авиан закусила губу.
— Одним из условий короля было согласиться на все потребности Клаудсдейла, а если начнется война, он не будет вмешиваться.
— Короче говоря, если империя атакует, вы влипли!
Гильда опустила взгляд.
— Деш, я не могу заключить союз, люди…
Прозвучал громкий взрыв. Все замерли. Руки Рейнбоу Деш автоматически легли на бедро с пистолетом H&K P9S. Она и Гильда побежали к источнику звука. Однако он был не в пределах города. Они стояли на краю в туманности. Из-за войны Клаудсдейл выработал привычку закутывать город в толстый слой облаков, чтобы избежать обнаружения, но теперь, кажется, их оборону прорвали.
Последовал еще один взрыв. В свете мелькнули силуэты, но они были слишком быстрыми и размытыми, чтобы понять кто это. Далее с взрывами зажглись фонтаны пламени. Их ослеплял синий и желтый цвета, слышался треск, как результат некоего магического заклинания. Мелькали фигуры, но Рейнбоу Деш все еще могла разглядеть формы летающих гуманоидов. Две группы выступали друг против друга, одна, вероятно, была империальской командой, а другая республиканской.
Она расправила крылья, но Гильда схватила ее за руку.
— Может, их больше, – сказала она, – а то, что мы видим – всего лишь отвлечение. А когда ты улетишь, они устроят засаду.
Послышался последний взрыв и один из силуэтов, объятый пламенем, упал с неба. Затем наступила тишина.
По улицам прошел нервный шепот, из домов выглянули лица с напряженными шеями, чтобы лучше разглядеть, ушла ли опасность. Наконец, один из серафимов в открытую вздохнул, вся толпа расслабилась. Один серафим кратко осмотрел город, затем подлетел к Рейнбоу Деш, крепко сжимающей свой пистолет. Тем не менее, когда она увидела, кто к ней приближается, в секунду успокоилась.
— Рейнбоу, – позвали ее.
Рейнбоу улыбнулась.
— Кто это? – спросила Гильда.
— Мой Командор.
Братья Найтшейд, Стратус и Барон, появились следом за сестрой.
— Найтшейд! Что случилось?! Что это было? – спросила Рейнбоу.
Шедоуболт лениво махнула рукой.
— Просто разведочная команда Солнечной Империи. Мы увидели, как они летят в этом направлении. К счастью, я сумела одолжить пару своих войск, поэтому нам не составило труда избавиться от них, – она заметила Гильду и понимающе улыбнулась, – Ну как идут переговоры?
— Никак, – горько ответила Рейнбоу.
Найтшейд похлопала ее по плечу.
— Хорошо, хорошо, тогда об этом позабочусь я.
Рейнбоу Деш наблюдала, как ее Командор подошла к ее бывшей лучшей подруге и начала объяснять ей всю серьезность ситуации. Рейнбоу никогда не видела, как Гильда проявляет себя в дипломатическом смысле. Странно было видеть, какой зрелой и взрослой она стала. Как будто нашла свое место в мире.
Найтшейд была права. Пусть даже она и Маршал Неба и отвечала за всю военную силу, она совершенно не умела быть лидером.
6 глава
Ну что, последняя глава так и не законченного фанфика :С
Пинки Пай: Война это война.
Восходящее солнце было подобно огню. Оно сверкало без тепла и горело без пламени, купаясь в красном свете. Вся сцена была залита закатом. Свет полз с сонной деревни по горам и холмам, поджигая поля и деревья. Как только солнце пало на Вечнодикий лес, облака начали двигаться, серые тучи зацарапали светящийся шар. На деревню пал последний лучик, прежде чем облака поглотили его как умирающую свечу.
Деревня Понивилль уже была самым настоящим государством. Прошел год с начала войны, которая привела к худшим из возможных последствиям, но все же они старались держаться, будто перевязать рану. Были сделаны некоторые попытки ремонта, дырки над головой были забиты досками, с улиц сметен мусор, в противном случае он начал бы гнить и разлагаться. Также это негативно сказалось на времени, но оно было вторичным, по сравнению с разрушениями.
Она растянулась на крыше одного из немногих уцелевших зданий. Ее руки были сложены за головой, а длинные волосы лежали на черепице выше. Одна нога была согнута и чуть наклонена над другой. Выражение лица пустое, губы слегка приоткрыты. В синих глазах появилось нечто туманное и далекое. Ее не было на крыше. Не было в Понивилле. Она была одновременно близко и далеко. Она могла быть везде, но предпочла место, где могла уединиться.
Затем хлопнула дверь.
Через секунду она перегнулась через край крыши, по направлению к источнику звука, волосы скользнули по ее плечам. Дэвенпорт, владелец «Перья и диваны» отшатнулся. Она встретила его зубастой улыбкой и широко раскрытыми глазами. Руки владельца магазина начали мелко дрожать.
— Доброе утро, мистер Дэвенпорт. Чего вы так рано с утреца?
— Пр… привет, Пинки.
Великий магистр оперлась на руку.
— Скажите мне, друг мой, сестры Флоувер еще не вернулись из своего «незапланированного путешествия»? Я думала, если кто и знает все о жителях, так это вы.
Пинки немного склонила голову, ее улыбка стала еще шире.
Дэвенпорт содрогнулся.
— Я не видел их уже очень давно, могу предположить, что они пропали без вести.
Она подняла глаза.
— Какая жалось. Я старалась быть доброй, но это был их последний шанс.
Несколько часов спустя в Понивилле, можно сказать, «кипела» жизнь. Деревня была почти живой для обычного времени. Дети не играли, не смеялись на улице. Иногда они пытались играть в догонялки, но матери начинали шикать на них, чтобы они держались поближе к ним. Люди редко покидали свои дома, только если нужно купить еду или другие необходимые принадлежности или встретиться, чтобы поговорить с друзьями. Люди не выглядели счастливыми, а только усталыми, измученными и подавленными.
Пинки Пай видела изменения, видела насколько настоящее отличается от того замечательного места, в котором она жила пару лет назад. Но ей было все равно. Это было ее царство, ее деревня, ее люди. Даже если они всего лишь кучка отщепенцев, она очень сильно любила их всех. Иногда она спрашивала себя, любили ли они ее в ответ. Они не улыбались, не смеялись. Пинки любила смех, она распространяла его. Она всегда старалась изо всех сил осчастливить всех шариками и фейерверками. С кучей-кучей фейерверков.
Но эти трое причиняли ей боль. Пинки не нравилось, когда люди обижают ее или ее друзей.
Она встала. Остаток жителей деревни смотрел в ее сторону.
— Привет всем! – нараспев поприветствовала она.
Никто не ответил.
— Вы все кажетесь такими веселыми сегодня.
Они переглянулись и чуть улыбнулись. Но это были улыбки не счастья. Пинки соскользнула с крыши, приземляясь на корточки на грунтовую дорогу. Ближний к ней человек попятился.
— Я так вас всех люблю, – объявила она, – Вы же это знаете, правда?
Молчание. Тем не менее, она хихикала.
— Я знаю, что знаете. И иногда вы, ребята, делаете плохие вещи, но это нормально. Мы все совершаем ошибки! Я прощаю вас.
Толпа начала медленно отступать.
— Но есть три девушки, которые пропали без вести недавно, – улыбка, казалось, прилипла к ее лицу, – наши милые-милые сестры Флоувер. Мы ведь все это знаем, я старалась быть очень мягкой.
Она сделал паузу, вглядываясь в толпу. У всех были опущены головы, только самые младшие свободно оглядывались, на их лицах читалось недоумение. Пинки сделала шаг к постепенно удаляющимся людям.
— Никто из вас не знает, что с ними случилось? Не так ли?
— Может, они в гостях у родственников? – послышался тихий голос.
Голова Пинки повернулась к нему, женщина средних лет опустила голову, встретившись с ней глазами. Улыбка Пинки расширилась.
— Прекрасный предлог, не так ли? Но они исчезли… как воры ночью. А нам же не нравятся воры, не так ли?
Женщина не ответила. Но через секунду Пинки оказалась практически нос к носу с ней, она схватила женщину рукой за подбородок, заставляя ее смотреть ей в глаза.
Ее улыбка исчезла.
— Нам не нравятся воры, НЕ ТАК ЛИ!?!? – закричала она.
Женщина заплакала.
— А почему они нам не нравятся?! Потому что ОНИ ВОРУЮТ У НАС!!!
— Простите меня, простите меня, простите меня…
Пинки улыбнулась и опустила ее лицо.
— Я знаю, я знаю. Я не должна была кричать на тебя. Ты хороший маленький ягненок и я люблю тебя.
Наемники стали появляться со стороны крыш. При виде их, граждане начали пятиться к центру площадки, как кролики, загнанные в угол волками.
— Они делают нам больно вам, и всей деревне, – она подошла к одной из фигур, – Но больше всего они делают больно мне, мой дорогой Колтон.
Она положила руки на шею высокого мужчины в сером пальто. Его глаза были стальными. Пинки тронула рукой его лицо.
— Когда Дэйзи оставила нас, тебе было больно?
Он кивнул.
Пинки повернулась к жителям деревни, наемники вылезли из своих убежищ и присоединились к ней.
— Но не бойтесь, друзья, мы здесь, чтобы сделать все лучше, – она повернулась к зданию позади нее, магазин сестер Флоувер, – Нанесено много ран, но мы вылечим их, – она подняла руки и развернулась, – Мы вернем улыбки на ваши лица!
Магазин взорвался. Фейерверк выстрелил воздух, кружась и распадаясь на красочные огни. На съежившихся и шокированных граждан полетел мусор. Загремели хлопушки, спрятанные в тайниках прямо на площади, воздушные шары взмыли в небо. Пинки даже не дрогнула, ветер разметал ее волосы, подол ее пальто танцевал на горячем ветру.
И она рассмеялась.
Дым душил небо, огонь потрескивал в разбитых окнах магазина. На деревенской площади все молчали. Слышался только ее пронзительный смех. Она наклонилась, ее тело тряслось. Это было страшное зрелище, и многие родители закрыли глаза своим детям или обнимали их. Пинки откинулась назад, издавая последний радостный визг и то, что осталось от магазина сестер Флоувер рухнуло. От здания остался только горелые останки.
Последовало молчание. Где-то сломалась ветка.
Пинки вздохнула, поднимая улыбающееся лицо к своему народу. В глазах ее зияла пустота.
— Кто сказал, что проблемы нельзя решить с весельем?
Пинки задержала взгляд на окне простого офиса. Он не был необычным или декоративным, всего стол, пара шкафов и ковер из Симбии. Стены были кремово-белые с розовой полосой внизу, пол отделан древесиной. С потолка свисала скромная люстра.
Она ступала тихо, как кошка. Она закусила губу, будто старалась сдержать смех. Ее глаза были устремлены на кожаное кресло между ней и столом. Она слышала, как ручка царапает бумагу. Пинки протянула руку, улыбка расплылась по ее лицу.
— Я знаю, что ты там, Пинки.
Она резко выпрыгнула из окна и приземлилась прямо на стол.
— Мисс Мэр никогда не сможет поймать меня, – улыбнулась она, накручивая локон на палец.
Мэр улыбнулась, поправляя очки.
— Я чувствую твое присутствие, словно мне вставляют нож в спину.
— Принимаю комплимент, вы ведь единственный человек, который всегда меня замечает, – она рассмеялась, – У вас хорошо развито шестое чувство, Мэр.
— Я же мэр этого города, – она посмотрела на Пинки поверх очков, – Это моя работа, знать то, чего другие не знают.
Улыбка молодой наемницы исчезла в малейшую секунду. Но вернулась она так же быстро, Пинки наклонилась к Мэру.
— Так что, дорогая Мэр, вы звали меня?
Мэр выдвинула ящик стола и вытащила тонкий конверт из дорогой бумаги. Она протянула его Пинки.
— У Империи просьба к тебе.
Пинки выхватила и развернула письмо, полностью игнорируя присутствие Мэра.
— О, а это что? Они пытаются подкупить меня бесполезными званиями и должностями?
Он быстро просмотрела письмо и засунула его в карман.
— Прекрасно, прекрасно. Сейчас позабочусь об этом, – она подошла к окну, уже взялась за раму, но вдруг оглянулась, – Я вернусь раньше, чем сядет солнце, мы еще успеем посидеть за чашечкой чая.
Прежде чем Мэр успела ответить, Пинки выскочила из окна. Она приземлилась на ноги, подол пальто и оборки юбки шевелил ветер, и припустилась вниз по дороге с радостной улыбкой, напевая мелодичную песенку. Жители Понивилля когда-то смотрели на ее выходки с поднятыми бровями и удивленными взглядами, но за последний год они пугались ее поведения все больше и больше. Они считали ее сумасшедшей. Пинки знала, что это не так, она никогда не чувствовала себя такой разумной, но она не возражала против мнения людей. Это делало жизнь более интересной. Доставляющей больше удовольствия!
Вдруг Пинки остановилась и развернулась, схватив молодого человека позади. Все еще крепко держа его воротник, она повалила его на землю. Быстрым ударом Пинки выбила кинжал из его рук и присела на корточки над ним, касаясь его груди юбкой. Она наклонилась к его лицо, положив руку себе на бедро.
— Ты прячешься уже гораздо лучше, но с ближним боем не лады, – Пинки наклонила голову, – Все еще не можете использовать два навыка одновременно, мистер Пирс?
Поки Пирс вытер кровь с разбитой губы и вздохнул.
— Когда ты заметила?
— Ты весь день маячишь вокруг да около, ожидая подходящего момента. Это ведь ты пытался нанести мне удар сзади сегодня во время фейерверка?
Он покачал головой.
— Я знал, что хруст этой дурацкой ветки выдал меня.
— Я уже тысячу раз говорила тебе, Пирс, что ты не достанешь меня.
— Я упрямый парень и однажды все-таки убью тебя…
Пинки захихикала, игриво потрепав его по волосам.
— С нетерпением жду этого дня, заместитель Великого магистра!
Она встала и протянула руку, помогая ему подняться. Он отряхнул куртку. Пинки полезла в карман и отдала ему конверт.
— Мэр дала…
— Я знаю.
— Письмо от Империи.
— И кого на этот раз?
— Императорского солдата.
Пирс поднял бровь.
— Они хотят смерти одного из своих?
— Меня это не удивляет. Хочешь присоединиться?
Он пожал плечами.
— Все равно ничего делать.
Пинки улыбнулась.
— Оки доки локи!
Он нервничал. Ему было безумно страшно. Пинки улыбнулась этому виду. Имперца было трудно заманить. Он был извилист и держался в двадцати минутах ходьбы от Понивилля в небольшом городке.
Его преследовал ее подчиненный по имени Карамель, хотя он нарочно бежал очевидными путями. Но это был не обычный тупой Имперец с ружьем наизготовку, Карамель не сумел загнать его в лес. Зато Кэнди удалось привести его в нужный пункт.
Его дыхание было тяжелым, и он спотыкался о малейшее препятствие, корни, сосновые шишки и тому подобное. Пинки не сомневалась, что он был умным парнем, но на данный момент мозг говорил ему только о том, чтобы бежать, и слышать он мог только стук собственной крови в ушах. Она знала это, потому что видела подобное много раз. Карамель и Кэнди даже не гнались за ним, он бежал в тени. Ее улыбка и глаза расширились.
В какой-то момент он споткнулся и тяжело упал, ударяясь головой о камень. Он содрал кожу, но все еще находился в сознании. Пинки спустилась с дерева, приземлившись на корточки, все еще не спуская глаз с Имперца. Он узнал Великого Магистра, еще до того, как увидел печально известный символ ее личности.
— Духовка… – прошептал он.
Пинки ухмыльнулась.
— Пирс, может быть, и второй по рангу, но этой детке я доверяю больше всего, – она ласково похлопала по стволу огнемета.
Пинки улыбнулась Имперскому солдату сквозь упавшие на лицо длинные волосы.
— Хочешь увидеть ее в действии?
Имперец промолчал.
— Запах жаренного барбекю в лесу… очень аппетитно, не правда ли? Тебе будет больно, и ты будешь молить о смерти, – она медленно начала подступать к нему, – Она наступит. Но не сразу. Агония будет длиться около минуты. Ты будешь кричать, умолять, в то время как от твоей шипящей плоти будет валить дым. А я буду увеличивать напор пламени все больше и больше, пока от кожи не останется и ошметков, только обгорелые кости. Боль уйдет далеко за пределы твоего воображения. Но ты не умрешь. После этого я оставлю тебя здесь, пока ты, наконец, не сдохнешь.
К тому времени лицо солдата пропиталось то ли потом, то ли слезами. Скорее всего, и тем и другим. Пирс вышел из тени. Пинки хихикнула.
— Хорошо звучит, ага?
Имперец затрясся на осиновый лист. Он отчаянно замахал руками, словно совершал какой-то шаманский ритуал.
— Что я сделал не так? – спросил он, когда наконец-то перестал заикаться, – Я с Империей! Разве мы не на одной стороне?
Пинки подняла Духовку, дуло оказалось всего в паре метров от испуганного солдата. С игривым наклоном головы она очаровательно улыбнулась ему.
— Так и есть!
Она нажала на курок.