Жидкая тьма

Эта составная часть под числом три.

Единожды принадлежащий моей персоне качественный товарищ дал мне краткую фразу:
"Я совсем не могу понять тебя с тех самых пор"
Начиная с конкретного отрезка времени моя личность соответственно не наделена возможностью делать смысл в самой себе. ('^' )

---

– Это безумство, лейтенант! Вы не можете оставить меня одну!

– Саммер Бриз, это всего на пару дней. Я лишь съезжу в Мисти Мэйн, чтобы выяснить что-нибудь про нашу Нион Лайтс.

Кобылка, чуть ли не в слезах, умоляюще смотрела на своего начальника. Она даже не представляла, что делать с такой толпой недопрошенных свидетелей. По правде говоря, она выпустилась из академии всего несколько месяцев назад и всё ещё не представляла, как должен работать полицейский.

– Я понимаю, ты не привыкла к таким нагрузкам, Понивилль был мирным городком, но пора взрослеть. Поговори ещё раз с той кобылкой–кондитершей. Она была очень уклончива, когда я навестил её в больнице, может, перед тобой она раскроется чуть больше.

– Слушаюсь, – смиренно отдала честь Саммер Бриз.

Она боялась спорить с Грэй Фладом после того, как Бон Бон, которую она должна была охранять, пропала у неё из–под самого носа. Он бы уволил её на месте, если бы не начался пожар – её тут же восстановили за самоотверженную помощь во время бедствия.

– Но, лейтенант, скажите хотя бы, у вас есть какие-то мысли? Вы считаете, что это был поджог?

– Этот городок был той ещё адской дырой последние пару лет. Я уже сталкивался с психами в Ванхувере и культистами в Лас–Пегасе.

– Культистами? Но, послушайте. Откуда у нас, в Понивилле, могли быть культы? Мы практически образцовый город! Ну, были.

– Полная неразбериха с социальными службами, нехватка медицинского персонала в больнице,  несколько нераскрытых дел, за которые в той же Гермэйнии уже бы пристрелили нерадивых стражей порядка. Мне продолжить?

Саммер надула щёчки и отвернулась. Она, конечно, восхищалась опытным офицером, но в то же время он казался ей слишком агрессивным.

– Если тебе интересно, а я надеюсь, что тебе интересно дело, которым ты занимаешься, Нион Лайтс, по данным, что есть у меня сейчас, никогда не существовала в том виде, в котором она известна нам. Есть жеребец с похожим именем, есть кобылка, которая выглядит совсем иначе. По данным полиции и мэрии Мисти Мэйна, у них никогда не было зарегистрировано частного детектива, который бы носил такое имя. Мы имеем дело с кем-то, кто придумал себе всё своё прошлое.

Кобылка удивлённо посмотрела на него. Что сказать, к чему-то сложнее рыночной кражи она не привыкла, а самым серьёзным до этого для неё было дело о драке в кафе.

– Лейтенант, могу я сказать?

– Говори.

– Я понимаю, я могу быть не права, но что, если она меняла имя? По крайней мере, не официально.

– Разумное предположение, я уже отрабатываю его. Об этом стоило задуматься сразу.

Офицер отошёл к окну и выглянул наружу. На улице шёл жуткий ливень, дороги были абсолютно пустые, столица словно бы вымерла.

– Это ведь не нормально, Саммер, – как-то грустно проговорил он, – В Кантерлоте никогда не устраивали ливней. Местные пегасы бессильны. Если бы только такой ливень был неделю назад. Кто знает, может быть, мы сейчас уже успели бы раскрыть дело по горячим следам, хоть это и звучит цинично.

Кобылка осторожно подошла к тому и встала по правый бок, смотря на их отражение в оконном стекле. Она казалась такой маленькой по сравнению с повидавшим жизнь полицейским.

– Итак, слушай меня внимательно, Саммер Бриз: у нас две версии. Первая – обычные торфяники. Вторая – поджог. Из неё исходит два варианта – поджог намеренный или поджог по неосторожности.

– А к чему склоняетесь вы?

– Мы должны отработать все версии. Но я считаю, что кто-то устроил этот пожар. Не знаю, кому что это могло дать, но это предстоит выяснить.

– Вы рассказывали, что Бон Бон говорила о какой-то пони в плаще. Она не может быть виновницей?

– Мы составили портрет по словесным описаниям. Посмотри на столе.

Саммер Бриз подошла к широкому столу и уставилась на рисунок, лежащий на куче исписанных бумаг.

– Светлая грива и красный бант. По сути это всё, что у нас есть? – расстроенно спросила она.

– Да. Ещё есть парочка деталей. Например, она утверждает, что нашей таинственной незнакомке не требовалась скоба для оружия, чтобы использовать сигнальную ракетницу.

– Единорог, пытающийся маскироваться под земную пони?

– Можно предположить, что да. Так же имеется деталь, как выразилась свидетель, «неуклюжего акцента». Может быть, она не из Эквестрии.

– А может, она вообще не от мира сего?

 Грэй Флад строго посмотрел на подчинённую, от чего та поёжилась, и тихим голосом проговорил:

– Рекомендую и этот вариант не исключать. Но не увлекаться им.

– Просто я подумала, почему мы считаем, что она была пони? Было темно. Она могла быть грифоном в плаще, может, даже чем-то ещё. В правительственном аппарате есть драконикус, а это вид, казалось бы, вымерший.

– Главное, сохраняй связь с реальностью. В безумных гипотезах нет ничего плохого. Одно из моих дел началось с того, что мы предполагали, что убийца был призраком погибшего маньяка. В итоге мы нашли этого подражателя.

Грэй Флад подошёл к столу и поправил стоящую на нём чернильницу.

– Саммер Бриз, я оставляю этот кабинет на тебя. Приступай к работе сразу, как отдохнёшь. Я поехал.

Кобылка встала по стойке смирно, провожая лейтенанта, и не могла заставить себя расслабиться, даже когда он ушёл.

Она не чувствовала себя готовой – какой опрос пострадавших, какие свидетели? Это было жутчайшее происшествие, ей было страшно даже спрашивать имена приходивших пони, не то что задавать вопросы о том, что они видели, когда всё горело. Ей было жалко всех, кто приходил; казалось, что им надо помочь, а не допрашивать. Но Грэй Флад заставлял их вспоминать все мельчайшие подробности. Несколько кобылок уходили в слезах, но выбора не было – полиция вынуждена жить вне рамок морали, которая бы ограничивала вопросы, которые они могут задать.

Тяжело вздохнув, кобылка выглянула из кабинета и позвала: «Камомайл Мидоу!»

Вошла невысокая пегаска. От неё пахло чаем и приторной ромашкой.

– Миссис Камомайл Мидоу, спасибо, что пришли.

– Не то что у меня был выбор, верно? – она не грубила, скорее, просто говорила прямо, улыбаясь.

– Я просто предположила, что вам хотелось побыть с семьёй.

– Не могу.

– Почему? – слегка испугавшись, переспросила Саммер Бриз, – У вас, согласно данным, есть дочь.

– Да,– протянула пегаска, – но мой брат забрал её.

– Почему?

– Сказал, что я недостаточно ответственная.

– А в чём это выражается? Ну, ваша безответственность, по его мнению.

– Ну, он сказал, что нужно было бросить чайные облака и в первую очередь помогать дочери эвакуироваться, но она вроде как взрослая, сама справилась в итоге.

– Вот как, – пробурчала полицейская, – а в каком смысле чайные облака?

– Я выращиваю облачный чай. Я из «чайной» семьи. Слышали про Эпплов? Вот мы как они, только по чаю.

– Хорошо. Итак, вы можете рассказать что-нибудь о событиях того вечера и следующей за ним ночи? Что-нибудь подозрительное до или во время пожара.

– Не думаю. Я пыталась вытащить пару облаков, их нельзя поднимать высоко, но от жара огня они быстро начали распадаться. А до этого я, как обычно, была дома после тяжелого дня. Как можете догадаться, для меня фестиваль прошёл мимо.

– Вы не видели этой пони? – Саммер указала на рисунок, – или кого-то похожего?

– Ну, – протянула Камомайл, – в ней есть что-то знакомое. Я видела подобный бант, и даже причёску, но не знаю, какая из них вам нужна.

– В каком смысле, «какая из них»?

– Я видела несколько пони, которые носили такие банты и имели желтые гривы.

– Вы их знали?

– Нет. Я не запоминаю наизусть всех, кто покупает у меня чай, тут уж простите. Однако, не знаю, даст ли вашему расследованию это хоть что-нибудь, но они все брали улун.

– Улун?

– Такой чай. Его я получаю от родственников, обычно в наших краях он есть только в пакетированной форме, но у меня можно купить заварной.

– Интересно, – Саммер машинально обвела название чая в своих записях, словно это было что-то очень важное, хотя, может, что-то важное здесь и есть, – Скажите, а что особенного в этом чае?

– Ну, некоторые называли его молоком, растущим на кустах. На самом деле, это вполне обычный чай, просто ферментированный, но в нём есть свои витамины, свои плюсы, свои минусы, я думаю, это просто дело вкусовых пристрастий. Лично мне он не нравится.

– Хорошо, ясно. Ещё вопрос, Вы знаете что-нибудь о Нион Лайтс? Кобылка с неприметной внешностью.

– Понятия не имею. Говорю же, я редко запоминаю клиентов, а если она ничего не покупала у меня, то тогда что мне и знать-то о ней?

– Ладно, справедливо. Ещё вопрос, вы, случаем, не слышали что-нибудь о Лемон Спарк?

– Ну, я знаю, что она какой-то политик. Её семья была связана с нашей когда-то давно, но пути разделились: разные призвания, разные государства. Но её назвали, определенно, в честь чая. Хотя, признаюсь, лимонный чай – это такая безвкусица.

– Понятно. Во время пожара, пока вы, – Саммер вздохнула, – уводили облака, вы ничего не видели?

– Нет. Не оглядывалась по сторонам.

– Вы пока остановитесь здесь, в Кантерлоте?

– Я собиралась отправиться в Клаудсдейл, там будет проще работать с чайными облаками.

– Хорошо, мы вызовем вас через клаудсдейлскую полицию, если что-то понадобится.

– Не вопрос, но не увлекайтесь. У меня тоже работа не из легких.

Пегска ушла. Саммер Бриз шумно вздохнула и сложила бумагу в стопку. Она мечтала поработать на этих новомодных устройствах, импортированных  из Джапони, но максимум, что ей позволял взять на использование Грэй Флад – старая пишущая машинка. Бурча под нос слова обиды, кобылка полезла в ящик стола за сменной лентой.

Поставить её всё никак не выходило, но писать было неудобно и муторно, да и хотелось чувствовать себя более важной, а для этого нужно было с умным видом стучать по клавишам и выдёргивать отпечатанный лист, как казалось ей.

– Извините, можно войти? – из-за слегка приоткрытой двери высовывалась молоденькая светлая единорожка, – Моя сестра уже хочет поскорее пойти домой.

– А вы, – не отрываясь от попыток запихать ленту на место, обратилась полицейская, – Свити Бель? И Рарити, да? Я помню вас обеих, проходите.

Кобылка–подросток пропустила сестру и села рядом с ней перед столом.

– Вам помочь? – слегка растеряно спросила Рарити, глядя на мучения Саммер, – Вы её не той стороной вставляете.

Без каких–либо проблем ухватив моток ленты магией, единорожка перевернула его и с щелчком вставила в паз.

– Благодарю, – смущаясь, ответила Саммер Бриз, пододвигая машинку к себе, – давайте начнем, я постараюсь долго вас не держать. Кажется, с вами уже говорили, да?

– Да, – кивнула взрослая кобылка, – но, поверьте, я могу понять, поэтому я здесь, готова отвечать.

– Вы видели что-нибудь подозрительное?

– В каком смысле?

– Ну, видите ли, есть основания думать, что причиной пожара был нарочный поджог. Может, какие-то знакомые странно себя вели?

– Нет, вовсе нет! Честно говоря, я весь день провела на фестивале, позволила себе бодрствовать дольше обычного, – она чуть отвернулась, – всю последнюю неделю. В итоге я заснула уже на закате. Меня разбудила сестра, когда огонь уже подошёл к городу.

– Ваш магазин, я полагаю, пострадал так же сильно, как и все остальные здания?

– Да, – грустно вздохнула кобылка, – сгорело много ткани, но все платья были уже отправлены на выставку, поэтому всё не так страшно, как могло бы быть.

– Я рада, если всё и правда так. Скажите, может, кто из вас видел эту пони? Или кого-то похожего. Основными отличительными чертами мы считаем красный бант и светлую гриву.

– Ну, моя подруга носит бант, но не такой, – протянула Свити Бель, – Если этот рисунок близок к реальности в масштабах, то, как сказала бы моя сестра, это крайне безвкусный бант.

– Я согласна, – кивнула Рарити, – но, знаете, у меня какое-то странное чувство.

– Насчет чего? – Саммер размяла шею и поправила залипшую кнопку у машинки.

– Я не могу представить, зачем носить что-то такое, кроме как ради того, чтобы это стало, как бы выразиться, опознавательным знаком. Или, скорее, «униформой». Есть какие-то ещё приметы? Хотя бы в плане одежды?

– Ого, да вы собираетесь раскрыть дело за нас! Ну, ещё известно, что она была в плаще, предположительно синих оттенков.

– Синий сейчас крайне сильно выделяется из обывательских костюмов. Он используется, в основном, в униформах, например, полицейской. Я могу предположить, но, поймите, не утвердить, что это особая форма одежды.

– Кстати, – влезла в разговор Свити Бель, – Рарити, помнишь, тебе не удалось заказать красные ленты?

– Да, припоминаю, мне сказали, что они закончились. Если подумать, то из таких широких лент могли бы делать банты.

– Это было давно? Это может помочь.

– Не больше месяца назад.

– Угу. И ещё, часто красные ленты вообще используются в шитье? Знаю, звучит странно.

– Сейчас уже очень редко. Сейчас правят зелёные и нежно–розовые! Я потому и была жутко удивлена, я-то надеялась запастись на будущее! Да и добавить красных полос с помощью лент можно и сейчас. Мода, она для того, чтобы задавать новые правила.

Саммер Бриз задумалась, глядя на дыру в бумаге, которую сделала точка. Красные ленты, красные банты. Если их разобрали со склада подчистую,  значит, есть возможность, что их массово скупила какая-то организация. Целая организация одевающихся вот так? Может, ещё запросить покупки париков? Не будет же слишком много пони с такой желтой гривой.

– Вы не видели ничего странного во время эвакуации?

– Признаюсь, я настолько сильно паниковала, что это чудо, что я видела, куда вообще бегу, – Рарити отвела взгляд.

– Я видела парочку странных пони, которые как-то странно пытались потушить пожар, – проговорила Свити Бель, – они выбрасывали из дома лёд. Кстати, я не разглядела, но, может, на них были плащи!

– Лёд? Прямо много льда?

– Целые глыбы!

– Интересно, – полицейская снова начал стучать по клавишам.

Картина складывалась немного странная, но, похоже, Грэй Флад был прав насчёт культа. Было жутко даже просто думать об этом, но пока другого объяснения красным бантам она найти не могла.

– Где вы остановились? Мы сможем найти вас в Кантерлоте, в случае чего?

– Да, подруга позаботилась о местечке для нас.

– Отлично. Мы вызовем вас, если что-то прояснится, и нам потребуется ваше участие.

Проводив единорожек взглядом, Саммер Бриз задумалась. Она понимала, что ведет допрос как-то не так, но иначе она вряд ли бы и смогла – ей хотелось спать не меньше, чем всем внезапно вызванным свидетелям и пострадавшим. Ей было жаль их, и, тем более, сейчас её интересовала гипотеза с культом и связи пони в плаще с поджогом. 

Следующим собеседником оказалась не меньшая понивилльская знаменитость – Эпплджек. Кобылка сетовала на то, что ферма разрушена, и погибли лучшие деревья, словно не обращая внимания на любые вопросы.

– Мисс, я понимаю, это ужасное событие, но, прошу, хотя бы скажите, эта вот пони вам не знакома? Или кто-то, похожий на неё.

– Не–а, впервые вижу. Моя сестра носит бант, но у неё грива не желтая, да и бант розовый. А кто это?

– Мы подозреваем, что эта пони могла устроить пожар. Возможно, у неё были сообщники.

– Вот мерзость! – фермерша ударила по столу, – Откуда такие психи берутся вообще?

– Это мы и пытаемся понять. Во время эвакуации вы пытались тушить пожар, насколько я знаю?

– Да, кто-то должен был спасти хоть сколько-то деревьев. Всё же, иначе мы не проживем.

– Понимаю. Ничего подозрительного не попадалось на глаза?

– Не–а.

– Ладно, я не смею вас больше задерживать.

– Как пожелаешь, сахарок, – пожала плечами фермерша, – но, если что, я готова отвечать на вопросы.

– Вам есть где остановиться?

– Если я свободна, я сяду на поезд и поеду назад в Понивилль. Знаете, не могу же я бросить свои оставшиеся яблони.

– Но там же нигде и крова не осталось!

– Осталась пара старых сараев, которые были глубоко в прополотых полях, огонь никак не мог до них добраться. Мой брат уже подлатал для нас один.

– Ладно, я полагаю, кто-то должен работать. Если есть что-нибудь, что вы могли бы рассказать, я хотела бы выслушать напоследок.

– Да мало чего, – кобылка слегка занервничала, – яблок будет мало, помощи не  дождаться, я сейчас о помощи в восстановлении фермы, не какой-то там помощи по, как там его, возмещению.

– Понимаю, простите. Я надеюсь, всё будет в порядке!

Саммер потянулась до хруста в костях, глядя на закрывшуюся дверь. Предстояло ещё много подобных разговоров. Очень многие жаловались, спрашивали, помогут ли им восстановить утраченное в огне, некоторые принимались ругаться, словно надеясь, что, если они накричат на кобылку достаточно много, она каким-то чудом поможет им получить какие-то особые компенсации.

Лента в печатной машинке кончилась, и Саммер принялась втыкать новую, пытаясь вспомнить, какой стороной и куда так ловко её вставила единорожка.

– Можно войти? – в кабинет заглянула серая растрепанная пони.

– Да, конечно. А вы, стало быть?..

– Октавия Мелоди, – очень тихо ответила та, – Меня не приглашали, но я от имени Винил Скрэтч. Она сейчас не может сама ходить.

– Что случилось? – полицейская вздрогнула и выронила ленту, – Она сильно пострадала?

– Да, но задолго до пожара. Ей сейчас немного лучше.

– Подождите, я вспомнила. Мне запретили прикасаться к тому делу. Но, уверяю вас, я не стала бы подозревать вас!

– Я понимаю. Вы очень милая пони, – Октавия попыталась улыбнуться, – Я готова отвечать на вопросы.

–  Это немного странно, мисс Мелоди, обычно мы не допрашиваем «представителей».

– Поймите. Я видела чуть больше неё. Она всё время была в своей палате, а я старалась гулять.

– Ладно, я понимаю. Однако я должна предупредить, мисс, вы сами согласились на это. В случае чего, мы вас будем вызывать снова.

– Понимаю.

– Итак, мисс Мелоди, вы не знаете этой пони?

– Я видела её несколько раз. Каждый раз как-то краем глаза, но, мне казалось, что она везде.

– А где именно вы встречали её?

– По всему городу. Я видела её недалеко от школы, я видела её на рыночной площади, в больнице. Она всегда стояла в стороне.

– Хорошо, а как давно она появилась?

– Не могу сказать точно. Она словно была там всегда. Вечно что-то вынюхивает. Всегда держится на свету. Но она не помешавшаяся. Она знает что-то очень особое.

– «Не помешавшаяся»?

– Да, она не боится темноты. Тьма совершенно не страшна для неё.

– Не очень многие боятся темноты.

– Да, наверное, вы правы, – Октавия замялась, – но есть кое–что ужасное! Чего стоит бояться! Мне так казалось! Но, кажется, есть что-то куда более жуткое.

– Мисс, вы видели эту пони непосредственно до или во время пожара?

– Да, в день фестиваля она много разгуливала по городу. Она общалась с какими-то другими пони, что-то им говорила, они словно договаривались о чём-то. Она каждому давала какие-то свертки.

– Так, это уже интересно. Что это могло бы быть?

– Судя по размерам, пачка фальшфейеров. Я почти полностью уверена.

– Откуда такая уверенность?

– У моей подруги, у Винил Скрэтч, было их очень много. Когда пожар добрался до её дома, там был жутчайший фейерверк.

– Скажите, мисс, а эта странная пони, она была одна в таком костюме, или у неё были… скажем так, подражатели?

– Были. Я видела много красных бантов в толпах. Они стали появляться совершенно внезапно. А за три недели они стали мелькать всюду.

Саммер Бриз закусила губу. О культах она знала лишь из книг, и пока это было очень похоже на таковой. Кем бы ни была та главная пони с бантом, она, видимо, была мастерским психологом, если собрала себе почитателей так быстро.

– Мисс Мелоди, у меня ещё вопрос. Когда всё разрешилось с делом о нападении на вашу подругу, что случилось дальше? Того, кто напал на вас обеих, нашли?

– Нет. От него ничего и не осталось. Но подобных ему много, – кобылка задрожала, – Но я уже не знаю, насколько я боюсь их после произошедшего.

– После пожара?

– Мне никогда не было так холодно. Всюду бесновалось пламя, всё падало и чернело, а я чувствовала жуткий холод. Я бы погибла там, я просто упала и не могла пошевелиться. Я не знаю, кто спас меня. Но, знаете, я была не одна такая. Кто-то спас множество рискующих погибнуть пони.

– Эвакуацию проводили достаточно натренированные и опытные ребята.

– Нет, я не про них. Я просто уже не знаю, во что верить. Оно казалось мне безучастным, оно казалось мне злым, но сейчас я не знаю.

– Что за «оно»? – не поняла Саммер, – Вы о ком?

– Я не уверена, что вы поверите мне. Ведь, если я скажу, что за нами вечно наблюдает некое существо, или даже, скорее, сущность, которой известно всё, что было, что есть, что будет… Сама история нашла воплощение в нём. Я видела его в своих жутких снах, оно причиняло боль всем, кто мне дорог, наяву, а потом…

Октавия посмотрела на Саммер Бриз, словно вопрошая о необходимости заканчивать мысль. Серая кобылка выглядела ужасно, больше ни толики кантерлотского пафоса, который преобладал раньше. Сейчас она казалась беглянкой, ускользнувшей от какого-нибудь безумного злодея.

–  А потом я увидела, насколько хрупкое у нас восприятие этого мира. Я почти сдалась.

– А в чём, скажите, заключается «хрупкость восприятия»?

– Я не могу объяснить, – Октавия посмотрела на печатную машинку, – скажите, вот вы печатаете, и эти записи остаются, даже если вас нет рядом. Представьте, если бы эти записи могли быть уже кем-то сделаны и вы, печатая их, создавали их вновь.

– Я не совсем понимаю.

– Простите, я правда не могу объяснить это.

– Я понимаю. Наверное, мне стоит отпустить вас.

– Спасибо, – Октавия едва заметно кивнула и, спотыкаясь, вышла.

Саммер едва могла держать глаза открытыми, выслушивая новые порции жалоб и заверений, что да, эту кобылку видели, спасите–помогите. Отпустив очередного свидетеля, она позволила себе передохнуть.

Всю жизнь она была сторонницей здорового питания, а сейчас, сев в самый угол кабинета, она хрустела самыми приторно–кислыми чипсами, которые только могли существовать.

Ситуация казалась плачевной – даже если это и было дело копыт некоего культа, есть ли возможность найти хоть кого-то из участников? Может ли это быть связано с делом о примесях в соке и минеральной воде? Вроде, если верить книжкам, похоже на действия, которыми занимаются культисты, так же, как и поджог.

Язык уже начал неметь от специй, нёбо словно покрылось пленкой, но впереди была долгая ночь. Открыв окно, чтобы выветрить запах её наихудшего за всю жизнь ужина, кобылка снова села за пишущую машинку.

В кабинет вошла очередная расстроенная кобылка и села напротив.

– Вы, я так полагаю, мисс Кэррот Топ?

– Именно так.

– Я часто брала ваши овощи, – Саммер попыталась слегка смягчить напряжение, – Хочу верить, что всё наладится.

– Не то чтобы у меня там много было огородов, – кобылка слегка улыбнулась, – если я когда-нибудь снова буду жить, как это называется, на земле, мне восстанавливать много и не придётся.

– Я должна задать вам несколько вопросов, я постараюсь побыстрее. Скажите, пони, что изображена на этом рисунке, вы знали её?

– Однажды она заходила ко мне.

– Домой?

– В палатку на рынке, к счастью. Она долго выбирала из абсолютно одинаковых морковок, потом интересовалась, не выращиваю ли я подсолнухи. Это было пару месяцев назад.

– А после? Вы встречались с ней?

– Видела её то тут, то там. Кажется, ей не нравилось общаться со мной. Не знаю, потому ли, что я отказалась выращивать подсолнухи, или почему-то ещё.

– У нас есть подозрения, что она организовала некий культ. Предположительно, она может быть виновницей пожара.

– Культ? В нашем городе?! – Кэррот Топ помолчала, озираясь по сторонам, – На самом деле, я даже уже и не удивлюсь. Я устала уже пытаться понять хоть что-то. Тот случай с накачанными чем-то соками и водой, тоже её копыт дело?

– Мы пока только предполагаем, что да. Скажите, вы видели что-нибудь подозрительное в день пожара?

– Не уверена. У моей подруги произошло что-то странное, а потом она пропала. Оказалось, что на неё нападали, а потом она сбежала из больницы.

– Да, – Саммер покосилась в сторону, – это я даже знаю.

– Это был веселый для многих день, я пыталась расслабиться. В моих глазах, ничего беды не предвещало.

– Эта пони, о которой мы говорили, она попадалась вам в тот день?

– Максимум – в толпе. Тяжело определить, насколько подозрительно себя ведёт кто-то на фестивале, если у всех в голове всяческие любимые герои, на которых они пытаются быть похожими.

– Справедливо.

– Честно говоря, я жалею, что не была рядом с подругами, может, я могла бы не допустить пропажи одной из них. Лира Хартстрингс. Её ещё не нашли?

– Нет. Поиски ещё ведутся.

– А Нион Лайтс?

– Ни следа, так же. Но, насчёт неё, вы уверены, что её зовут именно так?

– Да, она представлялась именно так. Говорила, что имя ей не нравится, но ничего не может с этим поделать.

– Понимаете, это строго между нами, в этой комнате, – Саммер отодвинула пишущую машинку и чуть перевесилась через стол, чтобы быть поближе к Кэррот Топ, – Мы не можем найти ни то что Нион Лайтс, но и кого-то, даже похожую на неё. И я говорю не только про поиски пропавших после пожара.

– Что?

– Её вполне могли звать как-то по–другому. Тяжело сказать точно, но она, скорее всего, не была той, кем показывала себя. А может, она просто поменяла имя по  приезду.

– Но зачем бы она стала менять имя на то, которое ей не нравится?

– Мы пытаемся разобраться в этом. Пока что с каждой нашей находкой мы вскрываем ещё больше странностей.

– Вы дюже честны для полицейского, вам не кажется?

– Просто я считаю, что мы должны быть честны с жителями нашего города, тем более, со свидетелями.

– Да, но, – Кэррот Топ замялась, – что если кто-то из свидетелей на самом деле виновен?

Саммер Бриз понурилась. Такие вещи скорее мог бы сказать Грэй Флад, а не кто-то, кого ей хотелось защищать. Конечно, в этих словах был смысл, но не такой реакции она ожидала от гражданских в ответ на свою честность.

– Может, вы помните что-нибудь ещё? Что-то, что, по–вашему, может быть связано с произошедшим?

– Не думаю.  Моя подруга уверена, что пони в плаще убила Нион Лайтс.

– Пони в плаще? Речь о вот этой пони?

– Наверное. Правда, она ведет себя совсем не так, как обычно. Утверждает, что Нион Лайтс даже не была пони. Хотя ей внезапно начали много где видеться монстры, что-то говорила про то, что эти монстры боятся огня или света, или вроде того.

– Это необычная мысль, – Саммер замялась, – А вы считаете, что она не права?

– Это совсем не похоже на Бон Бон! Она всегда была жутчайшим скептиком, а теперь вдруг говорит что-то совсем странное!

– Думаю, мне стоит её послушать.

– Могу я попросить? Пожалуйста, присмотрите за ней. Она, кажется, думает сбежать из больницы.

– Да, о том, чтобы этого не допустили, мы уже договорились. Вы не знаете её родителей?

– Нет, – Кэррот Топ вздохнула, – я и сама хотела бы с ними поговорить. Нужно, чтобы кто-то мог её сдерживать. Ей сейчас тяжело.

– Насколько я знаю, пропала её лучшая подруга. Они были очень близки, я так полагаю?

– Да, можно и так сказать, – рыжая кобылка отвела взгляд, – Я могу чем-то ещё помочь?

– Скажите, где вы остановились?

– До этого спала прямо в больнице, рядом с палатой Бон Бон. Прошлой ночью меня отправил в отель отец Лиры Хартстрингс.

– Я надеюсь, мы сможем оставаться на связи.

– Я могу идти спать? Постараюсь договориться в другой больнице. Где сейчас другие подруги.

– Вы ещё не хотите пойти к родителям?

– Ну, они в другом городе.

Кэррот Топ торопливо ушла, оставив Саммер одну. Кобылка широко зевнула и потерла глаза. Сейчас хотелось просто опереться о стол и заснуть, однако, терять работу не хотелось. На неё обрушился очередной поток жалоб, в какой-то момент её даже начали стыдить, что она ничего не делает, чтобы помочь жителям родного города.

От очередного скандала её спасла вошедшая в кабинет серая пегаска. Парой не слишком грубых слов она заставила скандалистку уйти и сама села напротив Саммер Бриз.

– Меня зовут Дитзи Ду, я пришла на допрос, – её голос был звонким, словно бы она уже заранее приготовила какую-то речь.

– Благодарю, что нашли время. Скажите, эта пони знакома вам?

– Да.

– Правда? – Саммер искренне удивилась, – А насколько хорошо?

– Она получала некие переводы по почте. Она заполняла анкету в мою смену. Вам, как полиции, я имею право всё рассказать, если это требуется.

– И что же о ней известно?

– Зовут ее Милки Улун. Если мне не изменяет память, ей всего двадцать три года. Официальный город проживания – Лас–Пегас. Переводы совершались из Мисти Мэйн, Ванхувера, Кантерлота. Так же она заказывала по почте очень много повседневных вещей, были и странные посылки.

– Так–так, постойте, это всё уже важно! Я впервые за всё расследование узнаю её имя, вы уверены, что это именно она?

– Это была первая пони с такой прической и таким бантом. Ещё она носила синий плащ. Весь её образ был немного странным. Потом я стала замечать других, кто одевался так же, но она была первой.

– Хорошо, так, вы сказали про странные посылки, что там было?

– Мы не вскрывали их. Просто в  них было что-то странное. Вероятно, кто-то присылал ей что-то, что достать через обычную службу доставки заказов через почту слишком сложно. А может быть, таким образом, она прятала, что именно она получает, всё–таки в коробки мы права не имеем заглядывать.

– А что за повседневные вещи?

– Начиная от посуды и заканчивая, что уже не было удивительным, фальшфейерами.

– Их заказывают так часто?

– В последние пару месяцев, да. Чаще, правда, это делают одни и те же. До этого основным получателем была Винил Скрэтч. Однако даже она не заказывала их так много.

– Но зачем?

– Многие начали страдать никтофобией, разве в полиции этого не заметили?

– Да, но, вы думаете, Милки Улун боялась темноты?

– Предполагаю, разве что.

– Просто, у одного из свидетелей была гипотеза, что Милки Улун как раз–таки не боится темноты. Скажите, вы не знаете никаких пони, кто жаловался бы на то, что видит что-то странное?

– Вы это к чему?

– Я слышала, что Винил Скрэтч писала какие-то записки в личном дневнике. Меня не допустили к этим материалам, но что-то говорили о темноте и монстрах, живущих в ней.

Дитзи заволновалась. Кажется, она пыталась решить, говорить ли что-то, что было у неё на уме, или нет.

– Скажите, Вы же не посчитаете меня безумной?

– Из-за чего?

– Я не знаю. Может, из-за моих глаз, может, из-за того, что я хочу сказать. Мне кажется, я сама видела монстров. Я не уверена, что это было, но оно выглядело, как пони, которая пропала, такая синяя, о ней писали в газете месяц–полтора назад, и его тошнило чем-то черным. Это существо казалось едва живым, но, если можно так сказать, это что-то словно бы запихало себя в тело пони и не могло как следует контролировать его, оно словно бы разваливалось. Я понимаю, я сама толком объяснить не могу, но на что-то нормальное это не было похоже.

– Мы учтем эти показания, – Саммер задумалась, – однако, наверное, пока не официально. Скажите, мисс, вы употребляли в пищу соки или минеральную воду с рынка?

– Нет, – Дитзи вопросительно задрала бровь, – они были дороговаты, честно говоря. А какое это имеет отношение?

– Если это и правда так, то ваши показания о монстре приобретают вес, – задумчиво проговорила Саммер, – Вы могли бы зарисовать его?

– Я не художник, но, может, я могла бы его описать. Такая дрянь сильно врезается в память, – Дитзи тяжело вздохнула, – Простите, я последняя, а задерживаю вас, как целая толпа.

– Там что, больше никого? – кобылка вскочила со стула, оперившись передними ногами о стол, – Вы и правда последний свидетель на эту ночь?

– Да, – слегка вздрогнув, ответила пегаска.

– Простите, не профессионально с моей стороны так себя вести. Просто я не спала уже полутора суток, не меньше.

– Могу понять.

– Мисс, по теме с монстром придётся пройтись неофициально, но я хотела бы, чтобы вы задержались ещё немного. Я позову нашего сотрудника, что делает зарисовки по словесным описаниям.

– А он не посчитает, что это всё ерунда?

– Вряд ли. Он серьёзно занимается изучением древних легенд в свободное время, интересуется мифологическими существами. Я думаю, это хорошая ситуация для всех. Если вы можете получше описать Милки Улун, мы будем ещё более благодарны.

Сдерживая зевки, Саммер проводила Дитзи в кабинет в другом крыле. Невысокий и неуклюжий на вид жеребец выглядел на удивление бодро в такое время ночи и был несказанно рад, услышав, что наконец-то ему придётся рисовать не очередного грабителя.

Нужно было ещё посетить кобылку в больнице по указаниям, которые оставил Грэй Флад. Договорившись с пегаской, что та свободна, когда они закончат с зарисовкой, кобылка–полицейская отправилась под дождём в сторону окраины города.

Больше, чем допрашивать пострадавших, она не любила лишь допрашивать пострадавших, кто попадал в больницу. Кобылке было стыдно, словно она могла единолично предотвратить их боль, но не смогла.

Она ещё даже не знала, что за вопросы будет задавать, но уже мучилась мыслью о моменте, когда нужно будет писать отчет о проведённой работе. Начальство и так любило все эти отчеты сверх меры, а после появления лейтенанта стало совсем тяжело, но он, хотя бы, их читал, и даже иногда принимал их в устной форме.

На пороге больницы что-то заставило кобылку остановиться. Держа копыто на ручке, она с грустью осмотрела обшарпанную дверь. Этому зданию было уже немало лет, а ремонт оно всё ещё не получило.

Саммер уже давно поняла, что её родное королевство не такое яркое, чистое и процветающее, как ей казалось раньше. Как и все выпускники академии, она торжественно клялась хранить покой жителей своей прекрасной земли, однако она уже чувствовала, что не способна на это.

Она хотела было войти, как вдруг обнаружила себя на другой стороне дороги, пытаясь дышать сквозь боль в ушибленной спине. Весь фасад здания разнесло в клочья, и в оседающей пыли проглядывались очертания чего-то огромного.

– Во имя всего святого! – раздался умоляющий голос, – Вы можете прекратить громить наш мир?!

 Рядом с силуэтом появились ещё два.

 Саммер приложила все усилия, чтобы встать, и, защёлкнув на копыте скобу, висевшую на ремне, выхватила пистолет.

– Не двигаться! Это полиция! – она наставила пистолет на здоровенного монстра, – Сейчас же отойди от гражданских!

– Отойди! Не смей мне мешать!

До кобылки–полицеской не сразу дошло, что грубоватый мальчишеский голос, видимо, принадлежал именно монстру.

– Я выстрелю! Сейчас же отойди от них, я тебе говорю!

Пыль осела. Монстра на развалившемся крыльце не было – лишь трое пони. Напуганный и не понимающий, что происходит, жеребец, синяя, широколицая кобылка, и…

– Мисс Бон Бон! Я помогу вам!

– Не надо! – рявкнула та, – Я и так устала от помощничков!

– Нам надо торопиться, Королева молит о помощи! – синяя кобылка повернулась к Бон Бон, невольно демонстрируя свой перебинтованный бок, – Прошу вас, мы должны бежать!

– Оставайтесь на месте! – Саммер не могла понять, должна ли она держать синюю кобылку на прицеле, – Полиция требует вашего повиновения! Сейчас же сдайтесь!

– Просто дай нам уйти, это не похищение!

– Мисс Бон Бон, я не могу этого сделать!

Саммер тяжело дышала, вся дрожа, она пыталась держать оружие наготове, но в то же время боялась нарушить все мыслимые протоколы. Она не могла понять – почему так тихо? Такой взрыв, наверное, разбудил бы всю округу! Где, в таком случае, сам взрыв? Она не слышала ничего, даже какого-нибудь хлопка.

Синяя пони сорвалась с места и побежала к ней. Испугавшись, Саммер вскинула копыто и выстрелила. Запаниковать от содеянного ей не удалось – нападающую это едва остановило. Вернее – та просто остановилась, но не упала и даже не покачнулась. В груди синей кобылки зияла дыра, из которой капала черная густая жижа, совершенно не похожая на кровь. Она оскалилась, показав свои поврежденные зубы и черный, как смоль, язык.

– Брайт! – закричала Бон Бон, – Луна!

Сквозь быстро идущие тучи пробивался слабый свет луны. Синяя кобылка тут же схватилась за грудь, словно наконец-то почувствовала боль.

– Ты знаешь, где искать Королеву! Встретимся по пути туда! Беги к стальной гусенице! – крикнула Брайт, и тут же накинулась на Саммер Бриз.

Изо рта синей кобылки капала черная грязь и сыпались куски льда, дыхание было горячим, словно жар от костра. Саммер принялась сталкивать её с себя, невольно вспомнив, как при ней случилось что-то подобное месяц назад. Однако, похоже, Брайт не пыталась сделать с испуганной кобылкой ровным счетом ничего, кроме как удержать подольше. Вывернув переднюю ногу до боли в суставах, Саммер выстрелила синей кобылке в бок, от чего так вскрикнула и ослабила хватку. Она отступила в тень и злобно оскалилась. Перевести дух, однако, кобылка–полицейская не успела – стоило облаку закрыть собой слабый лунный свет, как Брайт, ни секунды не думая, накинулась вновь.

Схватив Саммер за гриву зубами, Брайт несколько раз приложила её о холодную мостовую. Этого оказалась недостаточно – кобылка вырвалась, оставив клок в зубах нападающей, и со всей силы ударила ту передними ногами. Синяя кобылка чуть ли не перекувырнулась, отлетев назад.

– Зачем ты пытаешься лишить нас спасения? – прохрипела она, поднимаясь и глядя на тяжело дышащую Саммер Бриз, – У нас похожий долг, мы обе хотим хранить тишину и покой!

– Заткнись! Ты арестована!

– Правда? – Брайт опять растянулась в улыбке, – Я, в смысле Брайт Аква? Интересно же будет у вас в заключающем доме, если я правильно понимаю суть.

– Брайт Аква? – Саммер судорожно соображала, где она могла слышать это имя, – Постой, ты же пропала месяца два–три назад! Что это значит?

– О, бедная я и правда пропала, но я не терялась никогда.

– Ты, наверное, из того самого культа, да?

– Культа? – Брайт Аква громко топнула, – Какого ещё культа?!

– Не пытайся отрицать это. Милки Улун и есть твоя королева, верно?

– О чём ты говоришь, глупая пони?! Кто такая Милки Улун? Как ты можешь сравнивать кого-то с нашей великой Королевой?

– Зачем вы спалили Понивилль? – Саммер вскинула оружие, чтобы её дрожащий от нехватки кислорода голос не казался слишком жалким, – Что это дало вам?

– Ты обвиняешь в этом нас?! – синяя кобылка встала на задние ноги, совершенно не демонстрируя каких-то неудобств от такой позиции, – После того, как мы жертвовали собой, чтобы вытащить ваших жалких детёнышей из испепеляющегося города?! Это твоя благодарность?!

– Не впутывай мне лапшу в гриву! Тебе не обмануть меня!

– Жалкий неблагодарный вид, вам всем лишь уготована гибель! Вы погубите и себя, и нас! Всю вечность мы молимся лишь о том, чтобы вы продолжали жить, в надежде, что мы будем вместе, но вместо этого вы, неблагодарные твари, обвиняете нас в грехах, которые совершаете вы сами!

– Кто ты такая? – отчеканивая каждое слово, прокричала Саммер, – Ты не Брайт Аква, верно?

– Хочешь знать? Тогда попробуй меня поймать. Ты же из тех, кто должен спасать и ловить тех, кто пропал, или нет?

Даже не становясь на четыре ноги, Брайт пробежала до здания больницы и запрыгнула на оставшиеся висеть обломки козырька. Издевательски поманив за собой, она скрылась внутри через разбитое окно.

Громко ругаясь, Саммер побежала внутрь. Кто знает, что задумала эта сумасшедшая, нужно было защитить пациентов!

Было темно, кобылка, следуя интуиции, пробежала по лестнице наверх, постоянно озираясь, ожидая нападения в любой момент.

– Королева была к вам слишком снисходительна! Но таким, как ты, я не могу простить грубости!

Брайт стояла в конце коридора, уже на четырех ногах. Издав короткий смешок, она звонко топнула по каменному полу. Окатив Саммер жаром, в коридор влетело нечто. Двое странных существ, похожих то ли на пони, то ли на собак, скакали от стены к стене, то приближаясь и пытаясь укусить, то быстро отступая.

Подобного в протоколах она никогда не читала. В панике она вскинула оружие и выпустила остаток обоймы в одно из них. Оно пошатнулось и осыпалось на землю мелкой плиткой. Едва дыша, Саммер поняла – кем бы Брайт ни была, превратить в опасность даже мелкую плитку больничных стен для неё не было проблемой.

Второй монстр прокусил кобылке ногу, пока та была в прострации, но, терпя боль, та лягнула его. Лишившись головы, он упал, рассыпавшись, как и первый.

– Неплохо, очень неплохо, разрушать ты умеешь, без сомнений!

Брайт выскочила в окно, Саммер – за ней.

По обломкам фасада они влезли на этаж выше. Синяя кобылка снова была слишком далеко.

– Но можете ли вы создавать хоть что-то? Вы живёте на гниющем трупе! – Брайт снова топнула.

 Из темноты показалось несколько силуэтов. Эти были больше похожи на пони – лишь вместо ног у них были длинные отростки, похожие на щупальца морских каракатиц.

Саммер защёлкнула вторую обойму, надеясь, что остатков патронов хватит. Первый монстр прильнул к стене и, словно бы слившись с тенью, проскочил практически впритык к кобылке.

Та не растерялась – опыт стрельбы в тире, в котором она была лучшей на курсе, не позволил промедлить. Монстр заверещал – в голове зияла огромная дыра, покрытая блестящим льдом.

Словно в ярости за гибель товарища, остальные ринулись вперёд. Один из них тут же разделил участь первого, но двое других схватили кобылку, пытаясь задушить.

Саммер выстрелила наотмашь, надеясь попасть хоть куда-то. Один из монстров отпрянул – щупальце, которым он держал переднюю ногу кобылки, покрылось тонким слоем льда. Оттолкнув его задней ногой, Саммер прострелила голову другому, пытавшемуся задушить её, и следом отправила ещё пытающегося стряхнуть с себя лёд.

– Это всё, что ты можешь противопоставить тренированному полицейскому? – Саммер с гордостью направилась вперед.

– Умение убивать – это всё, чем ты можешь гордиться?

Брайт вновь сбежала. Полицейская кинулась за ней.

– Выше только крыша, – крикнула Саммер, когда они остановились в коридоре третьего этажа, – Прекрати убегать! Ты многое должна мне объяснить!

– Терпение! Твоим кишкам я объясню всё, что знаю!

Брайт со всей силы ударила по стене. Прочный камень, простоявший не одно десятилетие, рассыпался, увлекая за собой часть потолка.

Через дыру в коридор влетело ещё одно странное существо. Патронов у Саммер осталось мало – ей оставалось надеяться, что двух хватит.

Новый монстр был похож на безголового, бесшейного пони. Лицо располагалось прямо на груди и было мало похоже на привычное – были лишь рот и глаза, словно кто-то, кто имел очень слабое представление о том, как должен выглядеть пони, изобразил такового в первый раз в жизни.

– Да откуда ты берёшь таких фриков? – Саммер отскочила от бросившегося в атаку монстра.

– Ты мне кажешься не менее уродливой, – ответила Брайт, – Удивительно, какие мерзкие формы дарит природа.

Полицейская выстрелила монстру точно в центр лица, когда тот снова понёсся на неё, и вновь отскочила в сторону. Брыкаясь в воздухе и перевалившись через себя, существо выпало в дыру в стене и улетело вниз.

Саммер Бриз вылезла на крышу, следом за Брайт.

Небо вокруг было абсолютно чёрным, словно кто-то погасил все звёзды и луну. Город был тёмным – ни одного светлого окна.

– Убивать ты мастер, этого не отнять, – не слишком силясь перекричать завывание ветра, проговорила синяя кобылка, – Знаешь, я почти передумала убивать тебя. Всё же, наше спасение уже добралось до железной гусеницы, и она несёт её к месту.

Саммер застыла. Хитро, хитро – вся эта потасовка лишь ради того, чтобы она не помешала Бон Бон добраться до поезда? Что, кроме поезда, ещё может быть «железной гусеницей»?

– Значит, всё это лишь ради того, чтобы помешать полиции? Ты арестована, Брайт Аква. Ты имеешь право хранить молчание, всё, что ты скажешь, может быть использовано против тебя!

– Да ты что? Мне кажется, всё абсолютно наоборот. Тем более, неразумное существо вроде тебя, я думаю, хочет знать, кто я такая?

– Тебе придётся потрудиться, объясняя это.

– Именно. До вас тяжело доходит. Итак, позволь начать с того, что я могла бы рассказать всё про пропажу меня, а вернее, Брайт Аквы. Бедная девочка. Знаете, вы с такой манией подозреваете её брата, а ведь виновна во всем милая, убитая горем подружка, какой вы её считаете. Правда, меня, вернее, Брайт Акву, уже ничего не спасет. Не знаю ни одной пони, которая бы жила без позвоночника, тем более, её уже так потрепали, что, даже если она освободится, она просто развалится на части.

– О чем ты, во имя Селестии, говоришь?!

– Да, по поводу Селестии, Брайт поплатилась своим позвоночником именно за грубое словцо о принцессе. Кто бы мог подумать, что её подружка костьми ляжет во имя своей правительницы. Костьми не своими, правда.

– Заткнись! Принцесса Селестия никогда и никого не казнила и не приказывала казнить за такие вещи!

– О, а я и не говорю, что она имела об этом хоть какое-то понятие. Я говорю о том, что настоящие безумцы – это вы. Бедная, милая Брайт Аква без размышлений позволила использовать остатки своей едва теплящейся жизни, чтобы спасти кого-то. И теперь она отдает остатки себя, чтобы спасти нас. Тебе нужно благодарить всё, что свято для тебя, что это тело столь хрупкое. Если я представлю тебе истинное своё величие, ты вряд ли сможешь быть опознана после смерти.

– Тебе лучше успокоиться. Не похоже, что тебе придёт на помощь ещё один монстр.

– Да, это верно. Не хочу, чтобы ты больше палила куда ни попадя.

Брайт отбросила гриву со спины, обнажая разорванную спину. Из раны потекла черная жидкость, формируясь в что-то, похожее на тело пони. Голова с глубокими глазницами и ртом, полным зубов, длинные, словно вывернутые, передние копыта, оканчивающиеся острыми когтями.

Подобные образы любил их художник. Саммер в шоке отступила и направила на Брайт оружие. Что-то подсказывало ей, что одного патрона не хватит.

– Ну же, пони, – хриплым, громоподобным голосом проговорила Брайт, выдергивая одной лапой толстую трубу и перехватывая её на манер копья, – первый ход твой!

– Что ты такое? Что ты за существо?!

Монстр улыбнулся.

– Я есть лишь мимолётный образ могущества древней мудрости. Услышь мой зов!

Брайт бросилась на Саммер, поднимая своё импровизированное оружие. Кобылка извернулась, не попав под удар, и уткнула в монстра пистолет. Выстрелить она не успела – новая половина тела Брайт была куда более гибкой и ловкой, чем могло бы показаться – огромная лапа схватила полицейскую и отшвырнула к краю крыши.

– Целую вечность мы ждали момента, когда мы сможем выйти на поверхность, – прогудела Брайт обоими ртами, – день за днём, год за годом, эпоха за эпохой, мы старались сделать всё, чтобы история не была разрушена.

Железная труба разломила пополам каменную плиту, где секунду назад лежала Саммер. Кобылка откатилась в сторону центра крыши и неуклюже встала на ноги.

– Мы содержали ход истории, но потом появились вы. Неразумные дети, боящиеся конца. Не готовые к воссозданию!

– Что ты несёшь?

– Ты можешь это понять. Не все могут, но ты можешь, Саммер Бриз. Тебе суждено исправить многие ошибки, – монстр перехватила трубу как метательное копье, – или умереть, пытаясь хвататься за свою слабость!

Силы были на исходе, но и от этого удалось увернуться. Труба ушла в плиты на половину своей длины, словно игла в швейную подушечку.

– Многое сокрыто в тебе, Саммер Бриз. Многое и великое.

– Я обычный полицейский. А ты обычный преступник, каким монстром бы ты ни была.

– Монстром? Будь по–твоему.

Отсутствие оружия не умерило пыл Брайт. И без того длинные лапы заметно выросли, одним взмахом она почти достала свою противницу когтями. Поднырнув под второй взмах, Саммер подобралась ближе и лягнула поняшью голову монстра.

Брайт отступила на шаг, не столько от боли, сколько от силы удара и потери равновесия, что дало полицейской момент на выстрел. Пуля пробила монстра насквозь, из раны брызнула чёрная жижа, заливая каменные плиты.

– Неплохо, сражаться ты мастер, Саммер Бриз, – Брайт опустила лапы и остановилась, тяжело дыша, – но, мне кажется, у тебя закончилось оружие. Я не буду честной накилэви, если продолжу битву с беззащитным дитя.

– Накилэви? – Саммер замерла, инстинктивно отступив, – Ты… Ты и правда похожа на них из книг!

– Признаться, я бы не перенесла тяжести, если бы убила тебя. Твоя наивность священна. Бесполезна и губительна, но священна.

– Зачем тебе нужна Бон Бон? Отвечай!

– О, она нужна не только мне. Её значение сейчас огромно.

– Перестань говорить загадками! Ты не какой-то злодей из книжки!

– О, это умная мысль, Саммер Бриз. Я не злодей. Мы не злодеи. Мы всего лишь история.

Саммер чувствовала приторный запах, исходящий от Брайт, когда та говорила и дышала. Запах болотного разложения, застоялой воды. Голова кружилась, в глазах начало мутнеть.

– Теперь, когда мы закончили, Саммер Бриз, я вынуждена оставить тебя. Мне нужно сопроводить нашу спасительницу.

Саммер словно бы потеряла опору. Каменная плита быстро встретилась с её мордочкой, а образы перед глазами рассыпались. Не осталось ни черного неба, ни разрушенной крыши больницы.

Кобылка поднялась, чувствуя тяжесть в легких. Перед глазами словно бы летали мошки, ноги подкашивались.

Было светло – утреннее солнце озаряло город, подогревая влажные от росы камни. Саммер огляделась. Она стояла на крыше больницы, но всё было как-то не так – вернее, всё было цело. Ни следа от разрушений.

Пошатываясь, кобылка направилась к спуску с крыши и, войдя в чердачное помещение, нос к носу столкнулась с Грэй Фладом.

– Саммер Бриз, – как-то грустно проговорил тот, – Я так думаю, ты знаешь, что Бон Бон пропала?

Кобылка заплетающимся языком принялась объяснять, что произошло. И про монстра, и про пропавшую Брайт Акву, и про то, как она сражалась с монстрами.

– Я так полагаю, обоймы не знают о том, что они должны быть пусты?

Саммер схватилась за висящий сбоку седельной сумки чехол. Обе обоймы были на месте, полные, пистолет не тронут, скоба висела с другого бока, печать не была сорвана.

– Но… Монстр! Бон Бон! Взрыв!

– Саммер Бриз, –  Грэй Флад тяжело вздохнул.

Кобылка поёжилась. Теперь-то её точно уволят! Во второй раз упустить обычную кобылку, и опять причина совершенно бессмысленна, даже для неё самой.

– Прости, я не рассчитал твои силы, – на удивление спокойно продолжил жеребец, – Я иногда забываю, что ты ещё совсем молода. Тебе всегда так хорошо удаётся склонить допрашиваемых к честности, что я уже злоупотребляю твоими умениями.

– Вы не злитесь?

– Злюсь. Но я не стану на тебя кричать. Я не объявлю тебе выговор, и уж тем более не уволю. Но это последняя капля. В следующий раз лучше просто передай указание другому исполнителю.

– Лейтенант, я догадываюсь, где может быть Бон Бон. Я понимаю, вы не хотите слышать мой бред, но вы сам говорили, что каждая гипотеза заслуживает проверки!

– Саммер, иди отдохни.

– Я и так, кажется, выспалась.

– Это приказ.

– Постойте… вы отстраняете меня от дела? – кобылка задрожала, – Да?

– Нет, я хочу, чтобы ты была в состоянии его вести. Марш спать! – жеребец громко топнул, – Я беру опросы на себя.

 Саммер испуганно кивнула и, обойдя его, направилась по лестнице вниз.

– Кстати, как вы меня нашли?

– Никак. Я просто хотел проверить крышу. Приходи вечером в участок, я расскажу, что узнал, ты расскажешь, что узнала ты. И прости, что замучил тебя. Галлюцинации от недосыпа – это серьёзная проблема.

Саммер не отважилась спорить и, кивнув, отправилась восвояси. Она жила в маленькой комнате в общежитии, после того, как вынужденно переехала из сгоревшего Понивилля. Собственно, у неё было мало времени на то, чтобы бывать «дома», работа отнимала у неё всё время, она не раз спала прямо на рабочем месте, забившись в укромный уголок, словно нищенка, которую приютили на ночь.

Лежа на заправленной кровати, кобылка пыталась обдумать произошедшее ночью. Монстры казались абсолютно реальными – она до сих пор чувствовала усталость после всей этой потасовки.

Брайт Аква, как она вообще связана с чем-то жутким? Она была пропавшей, она знала о том, какие в полиции были теории о её исчезновении. Может, стоит как-то намекнуть проверить её подругу?

Саммер не могла списать всё на «галлюцинации от недосыпа». Что бы ни произошло – так просто объяснить это было невозможно.

Она проворочалась весь день, пытаясь заснуть, вплоть до момента, когда пришлось встать и, чувствуя себя ещё более сонной, чем раньше, пойти на работу.

Грэй Флад, как оказалось, снова куда-то отбыл, оставив инструкции на листе, торчащем из печатной машинки. Это было слабо похоже на него, но что поделать? Тем более, ключи от кабинета были только у двоих пони – у него и Саммер Бриз.

Вырвав листок и положив его в сёдельную сумку, кобылка вышла, заперла дверь и отправилась искать художника – хотелось спросить, что ночью вышло из разговора с серой кобылкой. Жеребец был у себя в кабинете, практически не заметен в горе бумаг и книг.

– Привет, Чалк, – потерев глаза, пробурчала Саммер, – Что нового?

– Саммер? – тот высунулся из-за стены книг, – Это ты?

– Вроде да.

Кобылка усмехнулась, глядя на коллегу, напоминающего скорее неуклюжего подростка, чем взрослого жеребца. С другой стороны, он едва ли был старше её самой – работал он не дольше пары лет, но обладал двумя дипломами. Видимо, простому художнику было тяжелее найти работу, раз он решил пойти в полицейскую академию сразу после художественной.

– Где ты откапала ту косоглазую?

– Ну, ну, не надо так грубо. Что такое?

– Мы нарисовали портрет пропавшей, который я уже нарисовал раз десять…

– Брайт Аква? – перебила его кобылка, – А что насчет другого?

– Брайт Аква у нас вышла, когда я рисовал монстра, вот посмотри.

Мысли о произошедшем ночью снова тяжким грузом упали на Саммер. Это была та же «Брайт Аква», которая предстала монстром. Их потасовка всё ещё казалась чем-то странным – если это всё и правда было лишь галлюцинацией, как она оказалась на крыше?

– А что насчет Милки Улун?

– Да. Насчет этого, – Чалк помялся, – это довольно интересный опыт.

– В каком смысле?

Жеребец указал на стенд из пробкового дерева, к которому было прикреплено огромное количество рисунков. Это всё была одна и та же пони. Портреты, полный рост, даже довольно сложные позы.

– Что это на тебя нашло?

– Я не могу запечатлеть её правильно, Саммер.

– Просто нарисуй, как её описала Дитзи Ду, ты же всегда так делаешь?

– Нет, этого мало. Она не должна быть простой.

– Ты о чём?

Чалк пнул стопку книг, громко выругавшись. Оттолкнув кобылку, он подскочил к стенду и со всей силы ударил по нему, отчего гвозди не выдержали.

– Эта тварь не может быть пони, будь она проклята!

– Чалк, успокойся, тихо, тихо! – Саммер инстинктивно обхватила его передними ногами и оттянула подальше от упавшего стенда, словно боясь, что тот начнёт его топтать, – Почему ты так думаешь? Ты её даже не видел лично.

– Потому что я чувствую это! Посмотри сама! Эта неестественная улыбка, эти малюсенькие глазки, эти копыта!

– Пойми, Дитзи могла ошибиться!  Ты же знаешь, как свидетели и пострадавшие иногда ведут себя. Когда вспоминают о ком-то…

– Эта тварь заявилась сюда!

 Саммер ослабила хватку, отчего Чалк упал, потеряв равновесие.

– Милки Улун… Была здесь?

– Да, – жеребец сел на полу, тяжело дыша, – Она пришла, и… Я ничего не мог сделать. Рядом с ней как-то тяжело спорить, тяжело вообще думать, Тартар меня дери!

– Что она хотела? – Саммер едва могла выдавить из себя слово.

– Она искала тех, кто занимается делом о пожаре. Я не знаю, зачем. Задавала очень много вопросов, много говорила, не давала мне и слова сказать, даже когда я пытался ответить на её вопросы!

– Она ничего не сделала с тобой? – Саммер схватила Чалка за плечи, – Я с тобой. Не бойся!

– Нет, она даже не подошла ко мне ближе чем на метр, – жеребец потёр глаза, вырвавшись из хватки и садясь за свой стол, поправляя мольберт, – но я не могу перестать думать о ней.

– Что она хотела знать?

– Спрашивала, кто работает с делом, нашли ли виновника, что стало с пострадавшими. Было тяжело понять её, говорила жутко  запутанно. Словно совершенно не понимала нашего языка. Она очень долго пыталась выведать у меня, где какая-то кондитерша, а потом начала уговаривать меня встретиться в ресторане  ближе к полуночи.

– А ты?..

– Я, будь я проклят, согласился! Я не знаю, почему! И скоро мне надо выдвигаться!

– Постой, что?!

Чалк уперся лицом в стол и закрыл голову. Саммер хотела что-то сказать, но лишь беззвучно открывала – закрывала рот.

– Я пойду с тобой. Она наш главный подозреваемый!

– Я боюсь, Саммер.

– Она будет одна, нас будет двое! Мы можем позвать ещё кого из наших!

– Саммер, она не пони. Я не знаю, что она, но точно не пони!

– Чалк, успокойся, – Саммер села рядом, – я не дам тебя в обиду. Я соберу ещё кого-нибудь в нашу команду. Нам нужно её задержать, понимаешь? Ты очень поможешь делу, если пойдешь.

– Я и так пойду. Я не могу ей отказать, – жеребец тяжело вздохнул, – Я просто не могу не пойти. Хотя я хочу остаться здесь, я хочу запереться, но всё равно.

– Чалк. Посмотри на меня. А теперь слушай. Сейчас ты будешь ходить только рядом со мной. Я не оставлю тебя одного ни на секунду.

– Саммер, может, она чейнджлинг? Я читал о них. Я слышал, они нападали на Кантерлот, но я был в Ванхувере в это время.

– Я не думаю. Я видела что-то более жуткое.

– Что? – Чалк попытался улыбнуться, – Древнее зло?

– Я не знаю. Я даже не знаю, было ли это на самом деле. Я встретила Брайт Акву в больнице, потом дралась с кучей монстров, а потом с ней самой. А потом я проснулась на крыше больницы, как ни в чем не бывало.

 – Это звучит странно.

– Я понимаю. Грэй Флад мне тоже не поверил.  Кстати, он не говорил, куда отправился?

– В Понивилль. Сказал, что у него есть информация, что там следует проверить что-то. Я не понял.

– Значит, нам одним придётся разбираться с тем, что происходит вокруг нас.

Саммер удалось уговорить ещё двоих коллег пойти вместе с ними – пришлось долго объяснять, почему это так важно для дела, и что, кто знает, их могут наградить, хотя бы словесными официальными благодарностями.

Кобылка сама не понимала, делает ли она что-то хорошее, или напротив – о подобных операциях она до этого лишь слышала.

Для Чалка нашли какой-то костюм, в котором он смотрелся чуть представительнее, чем обычно, наконец-то начав выглядеть на свой возраст. Жеребец сильно трясся, лишь кивая, когда ему говорили что-то.

Никто толком не знал, как надо действовать, и руководствоваться приходилось тем, что они знали из книг, фильмов и докладов о проведённых операциях.

– Довольно захолустный ресторанчик, – прошептала Саммер коллегам, наблюдая, как Чалк, опасливо озираясь, зашёл в здание.

Ресторан был небольшим и располагался почти на самой окраине города. Это было новое здание, но новое – не значит красивое. Бездушная застройка, как называли подобные строения те, кто давно жили в столице.

– Отлично, теперь мы идём туда под видом брата и сестры, – Саммер потянула за собой одного из коллег, – а ты следи за местом снаружи и, если что-то случится, сразу появляйся там. Скажи, что ты на дежурстве и что-то увидел.

– Угу, – хором ответили два жеребца.

Саммер и Глэйсер, который был явно младше её, всячески стараясь выглядеть естественно, вошли в помещение. Обычно в таких ситуациях используют «маскировку» под парочку, но в данном случае образ брата и сестры смотрелся бы куда более органично.

Это был явно дешёвый ресторан, столиков было мало, они были обшарпаны, но, в общей сложности это было более или менее приятное место. В воздухе витал запах чая, на стенах висели картины, изображавшие чашки с чаем и чайные поля – это был не привычный ресторан, скорее «чайная».

Чалк уже занял место в дальнем углу, но пока был один. Саммер постаралась незаметно подмигнуть ему и села через стол. Глэйсер углубился в чтение меню.

– Сеструха, у них весьма недохлый выбор.

До Саммер не сразу дошло, что обращался он к ней. Стараясь замять факт того, что она чуть было не забыла их легенду, она решила играть грубую сестру.

– За словами следи, иначе родители узнают, что их сыночек ненаглядный за дрянь говорит.

– Угу–угу, естественно. Хочешь зелёного чая?

Официанткой была маленькая кобылка, едва ли подросток по виду. Она жутко шепелявила, отчего Глэйсеру пришлось долго разбираться, поняла ли та их заказ правильно.

Саммер листала меню, пытаясь занять себя. Это и правда было дешёвое местечко, удивительно для такого города.

– Итак, как там поживает твой хахаль, сестричка? – проговорил Глэйсер, отпивая принесенный чай.

– Он… Он ещё ждёт, – опять не сразу догадавшись, что тот имеет в виду, ответила Саммер.

Её «брат» сидел спиной к Чалку, поэтому подобный вопрос был вполне разумен, что ни говори, Глэйсер явно собрался играть роль на полном серьезе.

– А не зря ли он ждёт? Как и каждого до него, просто помучить решила?

– Заткнись! Он уже почти дождался!

Глэйсер экспрессивно повернул голову, изображая, что её тон его раздражает, чтобы посмотреть, как там Чалк.

Милки Улун уже подсела к тому и, видимо, начала беседу. Она говорила не громко, но Саммер всячески старалась прислушиваться, тут же начав пить чай, дабы оправдать молчание.

– Я крайне радостна о том, что ты прибыл.

– Да, я тоже, – Чалк инстинктивно попытался отстраниться.

– Я желаю верить, дело двигается вперед удовлетворительно?

– Да, всё неплохо, мисс.

– Ох, приятный, не зови меня настолько официально, – Милки Улун подвинулась поближе к Чалку.

– Хорошо, но, – жеребец видимо, хотел отодвинуться, но не решился, – Как мне звать вас?

– Именуй меня Милки.

– Хорошо.

У них завязалась беседа, нить которой постоянно ускользала от Саммер Бриз. Казалось, что Милки Улун просто пыталась соблазнить напуганного Чалка. Тяжело сказать, насколько это было хорошим поводом для задержания.

Официантка принесла им чай и торт, в котором Чалк увидел свое спасение от необходимости говорить со странной кобылкой. Они были просто похожи на парочку, которой не суждено было сойтись. Саммер уже начала думать, что вся эта операция бесполезна. В конце концов, это может быть даже не сама Милки Улун, ведь так начали одеваться многие пони, если верить показаниям.

Но тут Милки взяла свой кусок торта. Саммер замерла и, кажется, Глэйсер заметил шок на её лице.

Милки Улун держала свой кусок торта в копыте. Не в зубах, не на копыте, как можно было бы, кусок словно прилип к её копыту. Саммер наконец-то разглядела те детали, о которых плакался Чалк. Мордочка Милки Улун была необычна – более вытянута, но при этом более пологая, носик не был задран вверх, как это было у большинства кобылок её возраста, её глаза были маленькими, а ноги двигались и сгибались явно не так, как должны.

– Таким образом, Чалк, мой недешёвый, как ответить можешь?

– Что? – тот поперхнулся, – Можно ещё раз?

– Ох, простить меня заставлен ты. Представлены сложности взаимодействия.

Глэйсер явно едва сдерживался, чтобы не захихикать, но он не видел при этом, какое лицо было у Милки. Саммер же обливалась холодным потом. Эта практически нормальность была более жуткой, чем монстр, которого она встретила ночью.

– Мисс, то есть Милки, мне просто интересно, что вы, то есть ты, от меня хотела.

– О, признанием будет то, что я просто надеялась повстречать тебя ещё один раз. Сблизиться знакомством.

– Тогда, может, расскажешь о себе?

– Естественная вещь! Милки Улун, я называюсь. Просто одинокая пони.

– Мне кажется, я мог видеть тебя в Понивилле. Я бывал там иногда.

– О! Возможность такая. Жалость, Понивилль сожжен. Но что-то должно предаться испепелению.

– Знаете, – Чалк, казалось, начинал смелеть, – звучит жутко.

– Нет жуткого в погибели всего. Всё прахом становится, всё обращается в ничто.

– Прости, у меня не столь фаталистичные взгляды.

– Это обычно.

– Но у тебя нет мыслей, кто сжег Понивилль и зачем?

Саммер стиснула зубы. Чалк слишком прямолинеен, наверняка Милки Улун уже о чем-то догадывается.

– Конечно мы знаем, кто очистил земли Понивилля от истории. Раньше или позднее, истории не останется, и каждый сможет быть счастлив.

– Я не думаю, что это счастье. Тем более, Милки, ты только что призналась полицейскому в том, что это ты устроила пожар.

– Тебе чудится, что я существовала одна пожар? Много принявших. Прошу, будь с нами, – Милки наклонилась и что-то долго шептала  на ухо Чалку.

Жеребец отпрянул, опрокидывая стол и, вскинув копыто, закричал:

– Откуда ты, Тартар тебя дери, знаешь это?!

– У меня не существует непонимания ни о чем–либо. Молить тебя желаю, не отклоняй моего прошения!

– Милки Улун! Ты поджигатель, убийца, да ещё и, – Чалк попятился, – я не знаю, экстрасенс?! Ты единорог? Потому что я не знаю, что думать!

Милки подняла свою челку, демонстрируя отсутствие рога.

– Там, откуда я прибыла, нет однорогов или крылатых пони. И не чувствующий я более. Только знающий более.

– Ты только что не стала отрицать, что ты убийца и поджигатель?

– Я отрицаю многое, но не правду.

– Ты арестована! – Чалк, всячески храбрясь, схватил её за передние ноги.

 Саммер и  Глэйсер вскочили, чтобы помочь ему.

– Понять легко, – Милки даже не пыталась вырваться, – но стоит понять, что мало верно делать так.

 – Ты сама пришла к нам, – Саммер собралась зачитать типичную фразу о правах, но её прервал грохот.

Трое пони в бантах выскочили из служебных помещений и открыли беспорядочную стрельбу. Опрокинув стол, Глэйсер зашвырнул Саммер в укрытие и без каких–либо раздумий бросился на одного из стрелков.

Кобылка испуганно выглянула из укрытия, но уже спустя мгновение поняла, что её коллега был достаточно тренирован, чтобы постоять за себя и остальных – один из культистов уже лишился и оружия, и скобы, другой отступал, прикрывая убегающую Милки, третий в панике попытался было отомстить за вырубленного «коллегу», но Глэйсер без размышлений прострелил ему ногу, на которой висела оружейная скоба.

– Она уходит! – закричал Чалк, бросаясь вслед за Милки Улун, но сопровождающий её тут же поднял оружие.

– Не иметь смелости! – кобылка ударила культиста по спине, от чего тот прогнулся и выронил из скобы плохо закрепленный пистолет.

Глэйсер выстрелил в воздух, для соответствия протоколам, и тут же начла стрелять в убегающих. Пуля задела копыто Милки, что вызвало дикий гнев у культиста, пытавшегося пристрелить Чалка.

В пистолете, которым завладел Глэйсер, как оказалось, кончились патроны, и с накинувшимся на него противником ему пришлось драться.

Саммер перескочила через стол и кинулась за убегающей Милки.

Кобылка в плаще явно не была в слишком уж хорошей форме. Навстречу им бежал второй коллега, которого Саммер оставила следить за зданием снаружи.

– Тебе некуда бежать! – крикнула кобылка–полицейская.

Милки развернулась и бросилась в сторону обрыва. Оба полицейских попытались перехватить её, но та прыгнула.

– Да Тартар тебя дери! – Саммер пнула камень, попавшийся под копытце, – Она точно сумасшедшая.

– Не столько безумством страдающая!

Милки Улун поднялась из–под склона, держась за канаты дирижабля. Когда тот взлетел повыше, стало видно, что вся команда была одета почти так же, как она. Они ждали её, план отхода был готов заранее! Да ещё и зрелищный, словно в каком-то дешёвом боевике!

– Мы бы сохранили своё местоположение для обсуждений маловажных тем, мисс Саммер Бриз, однако наше наличие требуется в другом расположении! – Милки съехала по канату на палубу дирижабля, – Прошение моё лишь о передаче слов приветствия и любви крайне красивому сотруднику вашего ведомства! Стоит Чалку обернуть выбор против часовой стрелки, как мы возьмём его с вытянутыми руками!

Милки даже не рассмеялась, как подобало бы в такой ситуации. Дирижабль быстро скрылся в облаках, оставив Саммер, молодого офицера и подоспевшего Чалка в ночной тишине.

– Что такое «руки»? – спросил офицер, когда шок от произошедшего постепенно начал спадать.

– Конечности некоторых существ из мифологии. Более привычным названием будет «лапы», – ответил Чалк.

– Это и правда культ. Сто процентов, – Саммер задрожала, – Мы почти её взяли!

– Да уж, Грэй Флад будет в ярости, если узнает, что мы устроили тут без его ведома.

– Что с теми тремя?

– Глэйсер их всех повязал. Кто вообще принял этого парня на работу? Ему место в спец–войсках, не в простой полиции!

Пони вернулись к ресторану. Трое культистов, и правда, лежали связанные и без сознания. Глэйсер осматривал помещение и пытался успокоить плачущую официантку.

– Она ушла, – Саммер подошла к коллеге, – у неё был припасён план отхода. Эх, если бы только у нас было больше сил снаружи!

– Уже поздно, – жеребец похлопал кобылку по спине, – у нас есть трое из этой группы. Я думаю, их раскрутят на показания. Кстати, Чалк.

– Что?

– Чего она такого тебе сказала, что ты так напрягся?

– Это личное!

– Видимо, очень личное.

– Хорошо, я скажу!

– Эй! Мы не заставляем!

– Она знает, что я менял имя. Знает о моей семье, что я приёмный! Вообще, она, кажется, знает слишком много.

– Что она такое? – тихо прошептала Саммер, – Она не пони.

– Может, болеет чем? – предположил Глэйсер, – Вот и решила сама подохнуть, да ещё и культ за собой ухватить.

– Ещё она не позволила стрелять в Чалка.

– Да, кажется, она положила на нашего художника глаз, а? – Глэйсер усмехнулся.

– Прекрати! – Чалк стиснул зубы, – Она самая жуткая из всех кобыл, что я видел. Я лучше буду встречаться с каким-нибудь древним монстром!

– Можно мне идти домой? – официантка осторожно подергала Глэйсера за хвост, – Мне страшно.

– Боюсь, вам придется проехать с нами.

– Почему? – кобылка чуть–чуть отошла, – Я же пострадавшая!

– Для дачи показаний.

– Я не хочу! У меня дела!

– Мисс, законы одни для всех, – чуть более настойчиво ответил жеребец.

– Нет!

Кобылка рванула к выходу, но врезалась в вошедших полицейских. Подкрепление наконец-то подоспело.

– Я позвонил им со здешнего телефона, – шепнул  Глэйсер на ухо Саммер, – одни бы мы не увели этих четверых.

– Четверых?

– Ты не поняла? Официантка с ними.

– С чего бы? – кобылка пыталась вырваться наружу, но двое подоспевших удерживали её, чисто инстинктивно.

– Ну, начнём с того, что вы и правда очень сильно рвётесь отсюда, словно боитесь.

– Наслушалась я того, что творят полицейские!

– Тогда вам не стоит бояться, если вы не связаны с Милки Улун. Мы зададим пару вопросов и отпустим вас.

Дорога в участок была довольно долгой. Вырубленные культисты в себя так и не пришли, даже когда повозка, куда их сложили, подпрыгивала на кочках. Глэйсер не сводил глаз с официантки.

На пороге их встретил Грэй Флад и, похоже, слишком радостным он не был.

– Саммер Бриз. Я вижу, что бы ни случилось, ты участвовала в этом?

– Она этим руководила, – неосторожно заметил Чалк.

– Вот даже как? Мне кажется, ты чего-то не поняла.

– Лейтенант, – кобылка старалась держаться как можно увереннее, – Мы поймали троих культистов.

– Культистов?

– Да, – Глэйсер спрыгнул с повозки, – они были вооружены, пришлось несладко.

– «Несладко»? Ты их уложил в одиночку! – Чалк явно не понимал, что иногда стоит промолчать.

– Уложил? – Грэй Флад с недоверием покосился на своих подчиненных.

– Не в смысле убил. Просто вырубил, – поспешила унять недоразумение Саммер, – Они живы, просто без сознания!

– Тогда я чуть спокойнее.

– Но вот Милки Улун ушла, – доложил Глэйсер.

– Да. У неё было много помощников. У неё есть дирижабль, – продолжила Саммер, – я не могу говорить наверняка, но это мало похоже на гражданскую модель. Судя по расположению канатов и форме палубы, это один из служебных дирижаблей, с которых проводят наблюдения.

– Милки Улун призналась, что пожар – это дело копыт её культа, – закончил Чалк.

Грэй Флад недоверчиво переводил взгляд с одного подчиненного на другого. Было тяжело понять,  о чем он думал, но явно он пытался решить, стоит злиться или наоборот – радоваться.

– Ладно, передайте подозреваемых в камеру, и пусть врач их осмотрит. После этого – все ко мне в кабинет.

Полчаса спустя, все четверо горе-агентов стояли перед столом Грэй Флада. Жеребец несколько раз тяжело вздохнул. Саммер приготовилась к тому, что сейчас узнает о себе много нового.

– Итак, коллеги, я не побоюсь сказать, что дело дрянь.

Это было неожиданное начало.

– Я был в Понивилле. Это какой-то, – Лейтенант резко замолчал, в последний момент передумав говорить подготовленное слово, – это просто тихий ужас. Неделю назад мы не смогли нормально оценить масштаб разрушений. Всё хуже, чем мы думали. От нас требуют действия сверху. Сама Селестия требует как можно быстрее выяснить, что случилось. Мы все знаем, что она-то, может, и простит нас, если мы помедлим, но департамент внутренних дел бегает с пеной у рта.

– Когда пришло письмо от принцессы? – спросил Глэйсер, – Вроде как, почтовым документооборотом заведую я.

– Я лично встретил её перед отъездом в Понивилль. Она верит в нас. Даже ей сейчас непонятно, что происходит. Она мудра, но не всевидяща. Наш долг – распутать это дело. Не ради неё, но ради жителей нашей страны.

– Милки, кажется, намекнула, что это не последний пожар, – Чалк поймал на себе странный взгляд лейтенанта и тут же исправился, – Я имею ввиду Милки Улун! Она говорила что-то про то, что теперь Понивилль был очищен от истории. Возможно, подобное она собирается делать и с другими городами.

– Она не говорила, что будет следующей целью?

– Нет.

– Жаль. Хотя, кажется, вам четверым и так повезло больше, чем всем следственным группам, задействованным в этом деле.

– Лейтенант.

– Да, Саммер Бриз?

– Вы выяснили что-нибудь про Нион Лайтс?

– Ох, – жеребец вздохнул, – нет никакой Нион Лайтс. Умерла десять лет назад. Была похоронена на кладбище Мисти Мэйна.

– Я понимаю, что это ужасно, но надо убедиться, что её тело ещё там, – Саммер вспомнила слова Брайт Аквы, – Я понимаю, лейтенант, но прошу, это важно.

– Эксгумация – это весьма сложный процесс, – на удивление, он даже не спорил, – но потрудись объяснить, почему это важно? Милки Улун – некромант?

– Нет, мне кажется, это поможет в расследовании дела пропавшей пони по имени Брайт Аква. Я чувствую, что эти дела как-то связаны!

– Не удивлюсь, Саммер Бриз, не удивлюсь. Мы имеем дело с культом. Однако, как вы вообще смогли встретиться с Милки Улун?

– Она позвала меня на свидание, – пряча взгляд, объяснил Чалк, – Если бы не Саммер Бриз и остальные, кто знает, что могло бы случиться.

– Похоже, она, однако, искренне верила, что Чалк придёт один, – продолжил Глэйсер, – Это было её заведение, и она позвала полицейского, по сути, к себе домой. Что уж там, она призналась во всём, даже не задумываясь.

– Почему ты так уверен, что это был её ресторан?

– Там было трое культистов и официантка. Больше никого, а кто-то должен готовить, убираться. Чай и еда, что они подавали, были явно сделаны профессиональными поварами, так что теория захвата отбрасывается. Пока тяжело сказать, имеет ли официантка связь с культом, или она просто нанятый работник для отвода глаз, и где искать Милки Улун.

– Культистский чайный магазин, – Грэй Флад хмыкнул, – чего только сейчас нет.

– Я теперь никакой чай пить даже не смогу, – пробурчал Чалк, – особенно этот, Тартар его дери, улун.

Саммер замерла. Улун! Это же чай! Молочный улун!

– Лейтенант! Я знаю, где можно поискать наводки о местоположении Милки Улун!

– Тихо, тихо, Саммер, ты в порядке?

– Да! Лейтенант! Её зовут Милки Улун! Это же чай! Она владеет чайным рестораном! Она связана с чаем! В Эквестрии есть семья, которая работает с чаем! И, если верить одной из её представителей, то там почти всех называют в честь разных чаёв! Камомайл Мидоу сейчас, наверное, уже в Клаудсдейле, нужно связаться с его полицией, чтобы её вызвали, узнать, знает ли она пони с таким именем!

– Звучит разумно. Глэйсер, как только закончим собрание, сразу отправь письмо.

– Не будет ли быстрее отправить кого-нибудь туда? Сейчас счёт идет на часы, Милки Улун не кажется такой пони, которая заляжет на дно.

– Письмо всё равно придется отправлять. Отправьте с нарочным. Вот, например с тобой. Как тебя звать, солдатик?

– Эм, меня? – жеребец, который во время «операции» стоял на наружном наблюдении, слега попятился, – Я Дуал Пэн.

– Он наш дежурный.

– Да был ли хоть кто-то из оперативников на этой вашей вылазке, – внезапно вспылил Грэй Флад, – Художник, почтовик, ключник и… Ладно, Саммер Бриз, ты подходишь под описание.

– Она организовала операцию, – Глэйсер словно бы пытался замять ситуацию, – к сожалению, мы были единственными, кто был в доступности в этот момент. И, позвольте сказать, я не думаю, что мы совсем уж провалили задачу.

– Не было никакой задачи! Саммер должна была подготовить доклад к моему приходу, но, – Грэй Флад вздохнул, – всё хорошо, что хорошо кончается. Но теперь я должен включить вас троих в работу над этим делом. Оно вот–вот получит гриф, так что я обязан, иначе у всех будут проблемы.

Дуал Пэн и Чалк явно не были рады увязнуть в разрастающемся болоте борьбы с культизмом, Глэйсер же чуть ли не бросился обнимать лейтенанта.

– Итак, возвращаясь к началу разговора. В случае необходимости мы можем запросить помощь международного сыска, однако лучше поймать её до того, как она сбежит. Сейчас нам нужно определить, где она скрывается, и где мы можем её перехватить. Дуал Пэн, отвезешь письмо в Клаудстейл и поговоришь с этой самой Камомайл Мидоу. Чалк, отправь портреты Милки Улун в газеты. Нужно сделать так, чтобы она была осторожнее, это должно отсрочить её новые выпады. Саммер Бриз, Глэйсер, мне нужно, чтобы вы проследили за тем, что сейчас творится в Понивилле. Культисты могут вернуться туда. Тем более, полиция должна проконтролировать разборы завалов и начало восстановления города.

– Но, лейтенант, Милки Улун явно не будет там! Вы пытаетесь отстранить меня от дела?!

– Нет, Саммер. Я не пытаюсь отстранить тебя от дела, но пока что тебе место на немного более безопасном расстоянии от Милки Улун. Тем более, то, что происходит там… В общем, ты, может быть, разберёшься в этом лучше меня. Возражения не принимаются! А пока иди спать. Предстоит много работы.

– Лейтенант, – обратилась Саммер, когда остальные ушли, – могу я поговорить с вами?

– Смотря о чём.

– Это немного странно, но нельзя ли проверить  некую «лучшую подругу» Брайт Аквы? Я знаю, что вы считаете, что мне всё привиделось, но… Хотя бы какие-то сводки о ней. Это может наконец-то закрыть то дело.

– Саммер Бриз, это дело даже не в нашей юрисдикции. Я понимаю, что ты хочешь, как лучше. Но я вряд ли смогу что-то сделать.

– Значит, вы, хотя бы, верите мне?

– Как минимум, я не исключаю, что ты могла видеть Брайт Акву, которая, например, в бегах. Что думать о том, как ты описала её, я пока не знаю.

– Я и сама не знаю. Просто, может, эта зацепка хоть к чему-то приведёт. Она упоминала культистскую направленность взглядов этой самой подруги. Однако, я не уверена, что это тот же культ, что у Милки Улун.

– Почему же? Ещё нам не хватало больше культов!

– Милки Улун явно не стала бы поддерживать Принцессу. Из того, что нам удалось узнать о ней, она нигилист. А вот та самая подруга Брайт Аквы, предположительно, убила или покалечила пропавшую за то, что та плохо отозвалась о Принцессе.

 – К сожалению, показания призраков в дело не вошьёшь. Но, честно говоря, я не стал бы отбрасывать эту мысль. Как я и говорил, самые странные гипотезы могут помочь найти истину. Но, думая о призраках, помни, что сейчас всплыло очень много подражателей.

– Понимаю, лейтенант.

– Ты далеко пойдёшь, Саммер. Конечно, указаниям следуешь плохо, но выкручиваешься мастерски. Только прошу, береги себя. Ты сейчас имеешь дело не с дебоширящими пьянчугами и не с мелкими воришками. Ты лучше меня видела, что из себя представляет Милки Улун и её культ.

– Я всё ещё не пойму их цели. У культов же должна быть какая-то цель!

– Обычно, цель – это нажива для лидера.

– Я не могу согласиться в нашем случае. Милки Улун явно совершенно иной тип лидера. Тот, кто хотел бы просто нажиться на членских взносах, сидел бы в тишине своего дома, а не без раздумий прыгал бы на взлетающий дирижабль. И ещё, она действительно может быть не пони. Я видела, как она держит вещи. Ей не нужна магия, словно бы её копыта примагничивают всё, что ей надо. Чалк это тоже видел.

– Интересно. Можно ли считать ваши показания за истину в последней инстанции, я судить не берусь, но всё это создаёт лишь более жуткий портрет нашей Милки Улун. Не правда ли странное имя, раз она такая ужасная?

– Может, она не пытается быть столь ужасающей? С Чалком она вела себя, как казалось, настолько мило, насколько можно. У неё очень странный говор, это дополняет её странный образ, но, – Саммер задумалась, покусывая губу, – Моя гипотеза заключается в том, что Милки Улун абсолютно нормальна, просто не для нас. Знаете. Она ведь даже не какое-то супер–существо. Она явно легко устаёт, склонна к сомнительным решениям. Мы охотимся не на гения, а на обычного… кого-то, похожего на пони.

– Однако, всё поведение Милки Улун может быть притворным. Неуклюжие, скромные и глупые редко собирают вокруг себя последователей.

– В Понивилле было несколько кобылок, подходящих под описание, и у них было много тайных поклонников.

– Хорошо, это стоит учесть, всё же, культ разрастался в Понивилле, значит, менталитет жителей играл важную роль, соглашусь.

– Возвращаясь к целям культа, лейтенант, она что-то упоминала про то, что всё будет прахом, и об уничтожении истории.

– Насколько буквальны эти цели, мы пока можем лишь гадать. Просто поджигатели?

– Может, они замахнулись на уничтожение мира?

– Действительно, «замахнулись». Не думаю, что простому культу это будет по силам.

– Да, но вдруг… – Саммер Бриз инстинктивно поправила челку, словно бы от её вида зависела убедительность, – Что, если у них уже есть способ? Был же король Сомбра, были и другие ужасы. Какой-нибудь артефакт, созданный в древности, и вуаля.

– Обычно, эти артефакты работают только для единорогов. Пока что мы переливаем из пустого в порожнее, Саммер Бриз. Иди поспи и до полудня оформи командировочные. Ты должна быть в Понивилле уже вечером.

Саммер было тяжело сознавать, что теперь поездка в Понивилль для неё была командировкой – ей подсознательно казалось, что сейчас она была просто в командировке в Кантерлоте.

Лежа в своей кровати, Саммер долго пыталась, что называется, разложить по полочкам всё произошедшее, все разговоры.

Кобылка очень хотела лично поймать Милки Улун, распутать это дело. Её тянуло не к славе, а, скорее, к возможности отомстить тому, кто разрушил её спокойный ритм жизни.

Всё напоминало какой-то дешёвый боевик, которые снимались один за одним – чего стоит дирижабль и то, как легко Милки Улун сбежала благодаря ему. Продуманное отступление, или её последователи случайно оказались рядом? Скорее всего, продуманный план. Всё ещё выбивалась из картины заинтересованность лидера культа Чалком. Жеребец был совершенно обычным во всех отношениях, да и близкое общение с ним не помогло бы добыть информацию, всё–таки он был просто художником, часто он даже не знал, кого ему описывают и зачем этого кого-то разыскивают.

Могла ли Милки Улун попросту влюбиться? Та, кто хладнокровно сожгла целый город, та, кто собрала множество последователей, готовых рисковать собой ради неё, просто так берёт и влюбляется в полицейского?

– Полный бред, – пробурчала себе под нос Саммер, глядя на белый потолок и зевая.

Сон упрямо не шёл, хотя веки, казалось, слипались. Надеясь, что рано или поздно она заснет, кобылка лежала, закрыв глаза. Кровать казалась какой-то очень неудобной, воздух спертым.

В мыслях она раз за разом переживала их операцию по захвату, придумывая, как ей следовало себя повести, чтобы всё завершилось так, как хотелось. Ведь ситуацию бы изменил просто ещё один коллега, чтобы вовремя перехватить убегающую, перед тем, как та кинулась с обрыва.

Что-то коснулось щеки кобылки. Она слегка поморщилась, но решила, что в комнату залетели мухи, как раз был их сезон – сонных мерзких насекомых.

Множество мелких лапок пробежали по мордочке Саммер, от чего та уже не выдержала. Она, даже не открывая глаз, махнула копытцем, надеясь спугнуть насекомое, но почувствовала что-то мягкое.

Когда она открыла глаза, что-то чёрное, похожее на змею, уже ускользнуло в щель под дверью, оставив за собой грязные следы. Кобылка бросилась следом, но, выглянув наружу, она ничего не увидела. Существа и след простыл.

Кобылка посмотрелась в зеркало – на лице остались следы черной грязи. Змей в Кантерлоте отродясь не было, слишком контролируемый климат, на змею это существо тоже было похоже лишь с натяжкой.

Инстинкт самосохранения взял верх, и вместо того, чтобы лечь спать, кобылка включила свет и начала быстро собираться. Она сложила в седельную сумку кучу мелкого хлама, без которого слабо представляла свою жизнь. Пытаясь впихнуть в сумку медицинский справочник, кобылка нашла машинописный листок, который она так и не соизволила прочитать.

Верхние строки были исписаны привычными строками, коими Грэй Флад обращался к подчинённым перед тем, как по полной нагрузить.

Но указания были пугающе кратки. Чуть ниже огромные буквы передавали лишь одну команду: «Беги».

Зачем-то Саммер послушалась. Она уже настолько привыкла делать всё так, как скажет её начальник, что не размышляла ни секунды.

Стоило ей лишь переступить порог общежития и попасть на улицу, как раздался взрыв.  Вскрикнув, кобылка отскочила и оглянулась.

В здании зияла дыра, из которой уже вырвался огонь. «Зажигательные снаряды?» – с ужасом подумала Саммер, вспоминая рассказы лейтенанта о том, как на его жизнь трижды покушались. Раздались крики – остальные жильцы, разбуженные грохотом, видимо заметили и огонь и теперь выбегали, оставив всё, что было в комнатах, и чуть ли не топча друг друга.

Пони  громко спорили, бегали, не понимая, что же надо делать. Здание быстро превращалось в пожарище, освещая всё вокруг жуткими оранжевыми тонами.

– Мой сын там, пустите! – какая-то кобылка попыталась прорваться назад к пылающему проходу внутрь, – Он не может ходить, пустите!

– Ты с ума сошла, ты уже не успеешь! – останавливал её кто-то.

Саммер сорвалась с места и побежала внутрь. Вместо самосохранения в ней взыграл призрачный долг. Огонь уже поедал мебель, стены оголились до несущих кирпичей, но продолжали пылать.

– Есть кто? – кричала кобылка, поняв, что не знает, где искать попавшего в беду.

Ситуация отличалась ото всех возможных тренировок, которые с ними проводили в академии, отличалась даже от пожара в Понивилле.

– Помогите! – раздался тихий голосок откуда-то издалека.

– Держись, я иду!

Саммер бежала вперед, изворачиваясь, чтобы не поджечь гриву и хвост и не врезаться во что-нибудь.

Она и представить не могла, насколько сильно меняются привычные коридоры, когда единственный способ в них выжить – это не останавливаться. Пробежка по прямой казалась непрекращающимся забегом по лабиринту.

Кобылка вбежала в уже почти сгоревшую комнату. В углу стояло кресло, на нем – закутанный в одеяло силуэт.

– Ты живой? – перекрикивая треск огня, спросила Саммер.

– Помогите, – прошептал жеребёнок, – Мне страшно.

Саммер Бриз подбежала и вскинула сверток себе на спину. Путь назад отрезало вспыхнувшее кресло. Глаза резало дымом, дышать было почти невозможно, но разум был на удивление ясен.

Кобылка не боялась – к такому она готовилась всегда, ведь она сама хотела спасать тех, кто попал в беду. Конечно, нынешняя ситуация была ближе пожарным, нежели полиции, но это ведь мелочи.

– Держись, – прошептала Саммер Бриз, – сейчас я сделаю то, что запрещают практически все протоколы.

Она прыгнула в окно, разбив собой стекло. Огонь распространялся и по переулку, сжигая даже металл, но зато здесь можно было двигаться чуть свободнее. Молясь о том, чтобы жеребёнок держался достаточно крепко, Саммер перескакивала с одного уступа на другой, от одного здания к другому, пытаясь выбраться к дороге.

– Вот мы и выбрались, – сухо прохрипела Саммер, оглядываясь на пылающее позади неё, словно легендарный Тартар, здание.

Она вернулась к толпящимся пони, неся ребёнка на спине. Среди собравшихся уже были знакомые лица полицейских, уже слышались сирены пожарных установок.

– Саммер? – Грэй Флад бросился к кобылке, – Что здесь произошло?

– Пожар, – словно само собой разумеющееся, ответила та, – помогите мне.

 Лейтенант аккуратно снял с её спины сверток. К ним уже подбегала мать ребенка.

– Мама? – прошептал жеребенок, – Мне было страшно.

– Это чудо, – прошептала кобылка, уже не молодая на вид, – мой ребенок, он говорит со мной!

Она крепко обняла сверток, плача и смеясь одновременно.

– Саммер Бриз, что происходит?

– Я не знаю. Я просто бежала и спаслась.

Жеребец вздохнул и, аккуратно потрепав кобылку по плечу, отвел в сторону.

– Нас вызвали из-за взрыва. Ты слышала что-нибудь?

– Да, лейтенант. Кажется, на здание что-то сбросили. Зажигательный снаряд, я думаю, как вы рассказывали.

– Похоже на то, – он посмотрел на горящее здание, – долго не будет гореть. Там горит вещество, а не то, на что оно попадает. Всё обуглится, вся бумага и ткань, всё дерево уже не спасти, но огонь не сможет перекинуться куда-то.

– Весь переулок позади здания горит, – тихо ответила Саммер, глядя, как пожарные начали заливать огонь.

– Значит, огонь выплеснулся через окна.

– Лейтенант.

– Да, Саммер Бриз?

– Мне кажется, это Милки Улун и её культ.

– Не сомневаюсь. Такие очаги, как докладывают, по всей Эквестрии. Телефон разрывался. Наши коллеги по делу тоже пришли к выводу, что эти пожары связаны с пожаром в Понивилле.

– Она, кажется, настроена весьма серьёзно.

– Как только они доставляют снаряды? Ты ничего не видела? Дирижабль или пегасов?

– Нет, но, может быть, просто не заметила.

Кто-то истошно завопил. Кобылка, сына которой Саммер только что спасла, пыталась вырваться из чьей-то хватки, сверток лежал на земле, пони вокруг едва стояли на ногах, кого-то даже начало тошнить.

– Что произошло? – Грэй Флад поторопился подойти, – Лейтенант Грэй Флад, эквестрианская государственная полиция.

– Ребёнок, офицер, ребёнок!

 Он приоткрыл свёрток и едва не отпрянул. Саммер закрыла рот копытцами, сев на землю.

Это было слабо похоже на жеребёнка. Что бы это ни было, оно блестело, словно стекло, было лишено ног и каких–либо черт лица, кроме рта и глаз. Глаза существа быстро вращались, словно осматривая всех вокруг, рот то открывался, то закрывался, издавая хрип.

– Что это такое? – прохрипела Саммер.

– Это мой ребенок! – верещала кобылка, – Прекратите! Он боится!

Грэй Флад протянул копыто и прикоснулся к существу.

– Он холодный, – прошептал лейтенант, – он не похож на живого.

Существо остановило взгляд на нём. По–детски кроткий, но полный заинтересованности взгляд.

– Лейтенант, что нам делать?

– Я впервые вижу что-то подобное, Саммер, а я видел немало.

Существо перевело взгляд на Саммер. Кобылка невольно поёжилась. Чем бы оно ни было, оно было похоже на остекленевшую маленькую мумию.

– Мне страшно, – прошептало оно, – мне больно, мама. Жарко. – существо перевело взгляд назад на лейтенанта, – колется. Прости меня, мама, я не хотел!

Кобылке удалось вырваться из хватки. Она хотела было схватить существо на руки, но то перевело взгляд на неё, уже лишённый любопытства. Это был гнев, бескрайний, холодящий кровь.

– Мам, зачем? – прокричало существо, – Зачем?

Кобылка отпрянула. Существо не унималось, пытаясь двигаться, перекатываясь по земле.

– Прости, сынок! Умоляю тебя. Прости!

– Зачем, мама?

Кобылка громко закричала и, растолкав окружающих, бросилась в догорающее здание.

Существо затихло.

Саммер Бриз не удержалась на ногах и упала не землю.

Она не потеряла сознание, просто обессилела. Так она и лежала. Пока уносили стеклянное существо, вытаскивали из огня едва живую кобылку, заливали уже затухающее пламя пеной.

Грэй Флад сидел рядом, словно понимающий отец, позволяющий ребенку покапризничать.

– Саммер Бриз, я хотел тебе кое–что сказать.

– Да, Лейтенант?

– Если ты хочешь, ты можешь отказаться от участия в этом деле.

– Нет. Я справлюсь.

Жеребец тяжело вздохнул.

– Саммер, тебе помочь подняться?

– Можно, я полежу ещё немного?

– Конечно, – кажется, он даже немного улыбнулся.

– Простите, – кобылка немного засмущалась.

– Это твоё право. Считай это дозволение корпоративным поощрением.

Они замолчали. Стало холодно – огонь совсем затух, пожарные собирали оборудование и торопливо уезжали.

– Лейтенант, а ведь я спаслась лишь благодаря вам!

– Это как?

– Это благодаря вашим странным инструкциям, что вы оставляли для меня, – Саммер принялась объяснять.

– Интересно. Я не думал, что ты примешь это так близко к сердцу, да ещё и через такое время после написания этих самых, как ты выразилась, «инструкций».

– Честно говоря, я удивлена, что вы не сказали, что не писали их.

– Я писал их, но вообще, я хотел написать что-то вроде «Беги проведай свидетелей» и список имён. Но потом я не справился с печатной машинкой, мне срочно нужно было срываться с места, я не мог вспомнить, чьи имена хотел написать, в итоге я так и оставил это «беги». Я даже не вырвал этот лист, как я понимаю.

– Он спас меня. Не выбеги я из комнаты, – Саммер шумно вздохнула, переворачиваясь на спину, – я могла уже не спастись.

– Ты неплохо справилась, вернувшись в уже горящий дом.

– Но меня задело бы снарядом!

– Знаешь, – Грэй Флад задумался, – я не могу понять одного. Если это и правда дело копыт Милки Улун, то чего же она хотела? Просто устроить пожар, или у неё уже на тебя зуб?

– Я не думаю, что она посчитает месть плохой идеей. Тем более, это будет хорошей идеей избавиться от тех, кто знает, кто ты.

– Ладно, Саммер Бриз. Пойдём в участок. Подремлешь в кабинете в уголочке, потом соберём тебя в путь. Я хотел бы снять тебя с дела, но ты вряд ли скажешь мне за такое «спасибо».

– Спасибо, лейтенант. Я постараюсь не подвести.

Лежа в участке на неудобном кресле, кобылка даже не спала, скорее пребывала в дреме, не в силах пошевелиться, не желая говорить, даже думать.

Ей хотелось, чтобы всё произошедшее было просто плохим сном – хотя она вполне отдавала себе отчет о реальности событий. Создавалось ощущение, что весь мир вокруг постепенно сходил с ума.

Грэй Флад лично проводил её и Глэйсера на поезд. Стоя перед открытыми дверьми вагона, он долга молчал и, наконец, тихо проговорил:

– Берегите себя.

Он был похож на старика, отправляющего своих детей куда-то далеко, боящегося, что больше их не увидит.

– Мы постараемся, – ответил Глэйсер, – Спасибо, лейтенант!

Когда поезд тронулся и, отбивая свой незамысловатый ритм, понесся в сторону сгоревшего города, оставляя лейтенанта позади, Глэйсер заметно погрустнел.

– Знаешь, Саммер, а он мне уже как отец.

– Довольно странное признание, – кобылка села у окна, – хотя он, и правда, создаёт такое впечатление.

– Он просто замечательный полицейский. Может, я когда-нибудь буду таким.

– Ты даже не оперативник, – Саммер захихикала, – хотя дерёшься очень круто!

– Да, прошлое даёт о себе знать.

– Прошлое? Что-то скрываешь, а?

– Да нет, – жеребец улыбнулся, садясь напротив коллеги и прислоняясь лбом к окну, – меня никогда не сделают оперативником. Удивительно, что вообще взяли хотя бы бумаги таскать.

– Так, что ты имеешь в виду?

– Я с детства был в полиции, угу. В детской комнате полиции, вернее. То пёр что-то, то дрался, все дела. Я удивлён, что вообще попал куда-то учиться. За меня какой-то из преподавателей пороптал, знаешь, я даже не удивлюсь, что это наш Грэй Флад и был, только помоложе. По нему видно, что постарел он раньше времени.

Саммер ничего не ответила. Собственно, её и не удивляла эта история – Глэйсер явно был, как это называется, не из самых приличных кругов.

– Скажи, – после долгого молчания, подала голос кобылка, – как ты думаешь, мы справимся с Милки Улун?

– Я уверен, Грэй Флад разнесёт этот культик в клочья!

– Я говорила именно про неё саму. Создаётся впечатление, что, неважно, что мы сделаем, у неё будет припасен ответ.

– Если она начнёт угрожать тебе, я разобью ей морду, не бойся, – Глэйсер засмеялся, – она обычная трусиха.

– Мне так не кажется. Мне кажется, что она умеет оценивать силы, поэтому и ретировалась тогда. Будь у неё оружие, она бы вступила в бой. Тебя не было там, но, хоть я уже и рассказывала, я повторю, ей даже не пришлось обхватывать веревки дирижабля. Она словно приклеилась к ним копытом. Оружие она наверняка может держать так же, без скобы и без вероятности осечки из-за нее.

Глэйсер молчал, смотря на чёрное пятно сгоревшего леса вдали.

– Если понадобится, я прикончу её. Я не понимаю, кто она и откуда. Но она берёт на себя слишком много.

– Глэйсер, нам нельзя нарушать протоколы. Это во–первых.

– А во–вторых?

– Я не думаю, что мы встретим её в Понивилле. Всё же, она доделала свою работу там.

– Преступники всегда возвращаются, так все говорят. Тем более, Грэй Флад сказал, что культисты могут вернуться туда.

– Мы имеем дело с кем-то особенным. Она пока опровергает даже законы анатомии. Вскоре, я думаю, она начнёт опровергать и законы физики одним своим существованием. Я уверена, саму Милки Улун мы там точно не встретим.

Глэйсер шумно вздохнул. Воцарилось молчание, которое тянулось вплоть до остановки поезда.

Они были единственными, кто сошел на этой станции. Вид сгоревшего города словно бы ударил в сердце. Стараясь не подавать виду своей слабости, пони прошли к наиболее уцелевшему зданию, что иронично – дереву.

– Мы из полиции, – Саммер открыла дверь, осматривая помещение, – Есть кто?

– Я здесь! – раздался голос со второго яруса, – Спайк, дракон, к вашим услугам!

Дракончик спрыгнул с одной из пустых полок и несколько излишне вежливо поклонился.

– Я оставлен за главного, – продолжил он, – Твайлайт… В смысле принцесса Твайлайт Спаркл очень хотела, чтобы я лично принимал участие в расследовании.

– Да, многие обеспокоены случившимся, – согласилась Саммер, – Будем рады вашей поддержке.

Дракончик смущённо отвернулся. Глэйсер хмыкнул и легонько толкнул Саммер Бриз, прошептав: «Да ты одним словом в краску вгоняешь!»

– Итак, давайте сразу к делу. Случалось ли что-то подозрительное до нашего приезда, – проигнорировав усмешки, заговорила Саммер.

– Не много, – дракончик жестом пригласил сесть вокруг уцелевшего стола, – Появлялось несколько жителей, разбирать завалы.  Недавно вот вернулась Бон Бон.

– Бон Бон здесь? – Саммер вскочила, – С ней всё в порядке? Так, что важнее, с ней была такая странная синяя кобылка?

– Я не знаю, – Спайк слегка отстранился, вздрогнув от неожиданности, – Кажется, с ней был жеребец. А что такое?

– Она сбежала из больницы. И её, видимо, в этом поддержала кобылка, называющая себя Брайт Аква.

– Не слышал о такой.

– А слышал что-нибудь о Милки Улун?

– Это… – Спайк пожал плечами, – Это имя такое?

– Не сказала бы, что оно очень уж необычно, но да. Она главная подозреваемая. Во время следственных мероприятий она призналась нашему сотруднику в том, что её культ причастен к поджогу. К сожалению, захват провалился.

– Эх, видимо, иначе было бы слишком просто. Но, скажите, что именно полиция хочет найти здесь, на развалинах?

– Лично я хочу поговорить с Бон Бон. Еще нам надо будет смотреть за процессом восстановления города, в общем, обычная работа. Мы будем рады любым наводкам на что–либо необычное.

– Понял, – Спайк отдал честь, – Можете положиться на меня! Кстати, недавно я видел нечто необычное.

– Что же?

– Кто-то пролетал над нами на дирижабле. Кажется, они направлялись на север.

– Дирижабль? – Саммер напряглась, – Так, на севере у нас…

– Ну, очевидно, что Кристальная империя, – начал перечислять дракончик, – парочка провинций, сейчас там же и странствующая часть Клаудсдейла.

– Дирижабль может догнать Клаудсдейл? Ну, его подвижную часть?

– Технически, да, – ответил вместо Спайка Глэйсер, – особенно если «город» начнёт разворачиваться. Давно он пролетал?

– Дирижабль? Вчера.

– Тогда можно предположить, что они догонят их сегодня вечером, – заключил жеребец, – Мы не знаем, тот ли это дирижабль, но стоит сообщить Грэй Фладу. Телефон здесь работает?

– С перебоями, после того, как сгорело множество столбов линии, сейчас её ремонтируют, поэтому часто прерывается связь – ну, знаете, отрезают кусок провода, приделывают новый и вешают на новый столб.

– Да, я знаю, как ремонтируют провода, мистер Спайк, благодарю, – учтиво, но слегка раздраженно прервал его Глэйсер, – Нам сейчас не до объяснений.

– Глэйсер, прошу, поспокойнее, – Саммер осторожно похлопала того по плечу, потом обратилась к Спайку, – Нам нужно хотя бы попытаться воспользоваться телефоном. У Милки Улун был дирижабль, и есть основания полагать, что это именно тот дирижабль.

– Постой, Саммер, а как? Он улетел от нас, можно сказать, этой ночью. Скорее он летел в Кэнтерлот, если так подумать, это тоже севернее отсюда. Чтобы вовремя поймать Милки Улун, когда та сиганёт с обрыва, убегая от тебя.

– Да, звучит логично. Теряем ниточку. Но, – Саммер вздохнула, – хорошо, что вовремя поняли, что она нас никуда не приведёт.

Все трое переглянулись, поочерёдно вздохнув.

– Итак, я пойду поговорю с Бон Бон, – кобылка встала из-за стола, – Где она сейчас?

– Бродит по руинам больницы, помогает разбирать завалы, – ответил Спайк, – Собственно, я собирался туда же. Я провожу вас.

– Я работала в этом городе до пожара.

– Понимаю, но сейчас он изменился настолько, что направления словно бы совсем поменялись.

Дракончик провёл полицейских через сгоревший город. Туман, практически чёрные облака, моросящий дождь, всё придавало окружению ещё больше мрачных оттенков. Словно бы конец света начался, и они были просто заблудшими путниками нового мира.

По руинам больницы ходило несколько пони. Кто-то пытался сдвинуть камни, кто-то прислушивался, словно надеясь услышать кого-то живого, кого ещё не спасли.

Бон Бон сидела на ступенях, ведущих в подземное помещение, и покачивалась назад–вперёд. 

– Мисс Бон Бон! – Саммер поспешила подойти к ней, – рада, что с вами всё в порядке.

– О, это ты? Рада что и ты на ногах, – хмыкнула та в ответ, даже не обернувшись, – Кажется, Брайт не сильно потрепала тебя?

 – Я сама не знаю, что она со мной сделала. Надеялась, что вы проясните.

– Меня там даже не было. Бежала на поезд.

– Мисс Бон Бон, зачем вы сбежали из больницы?

– Какая уже разница? Болото пропало. Один лёд. Эта белобрысая тварь уничтожила всё.

– Белобрысая? – Саммер Бриз присела рядом, – Вы о Милки Улун? Пони с бантом, в синем плаще.

– Да, похоже на неё.

– Чрезмерно ловкие копыта.

– Теперь без сомнений, – Бон Бон попыталась улыбнуться, – Кажется, полиция всё же что-то может, хотя мы, обыватели, и привыкли думать иначе.

– Мисс, мы расследуем дело о пожаре. Милки Улун является нашей главной подозреваемой. Вернее, она и целый культ соучастников.

– Я не сомневаюсь, что это она. Она имела пристрастие к огню.

– Мисс Бон Бон. Расскажите мне, как именно вы встретили её. Только не таите ничего.

– Я не думаю, что вы мне поверите.

– Мисс, я видела уже немало странностей.

– Она, похоже, имела какой-то зуб на монстров, живущих в темноте. Я не знаю, как назвать их. Вернее, может, это и есть накилеви, или как их там. Ещё там были шейды, вроде. У шейдов щупальца вместо ног. Нион Лайтс была тоже из монстров, хотя была больше похожа на пони.  Потом она, Улун, попыталась убить меня, и попыталась утопить в болоте, но меня, наверное, спасли эти самые накилеви.

Бон Бон шумно вздохнула, потрепав свою гриву, словно было жарко.

– А сейчас болото пропало. Может, превратилось в лёд, как это было с монстрами, например, с Нион.

– Я не понимаю.

– Я тоже. Может, мы опоздали? Брайт говорила, что я нужна Лире, но я не могу её найти.

– Значит, Брайт Аква, как она себя называет, не появлялась здесь?

– Нет. Она обещала встретить меня, но до сих пор не появилась. Пока я не теряю надежду, но, – Бон Бон замолчала, посмотрела на Саммер Бриз усталыми глазами и закончила, – я близка к тому, чтобы сдаться.

– Я на вашей стороне. Я видела, что творила Брайт Аква, я видела ещё пару странных существ.

– Важно ли, сколько этих существ увидишь? Не важнее ли, насколько будешь в этом уверен?

– Простите?

– Я читала в одной книге, что многое существует лишь потому, что мы в это верим. Время, закономерности, монстры, любовь… Все вещи, к которым мы привыкли, все, к которым не привыкли. Практически всё в этом мире.

– Теория стороннего наблюдателя?

– Угу. Полагаю, мы читали одно и то же?

– Мой коллега любит этого автора. У него целая коллекция книг.

– Лира тоже любила читать эти книжки. Может, стоило читать их вместе с ней.

Вновь повисло молчание. Бон Бон тяжело вздыхала и глядела вдаль, в черноту обуглившегося леса, туда, где были болота. В глазах кобылки была лишь усталость, наверное, на грусть уже не осталось никаких сил.

 – Мисс. Если нужно, я рядом.

– С чего бы? Мы даже толком не знакомы.

– Это мой долг, как полицейского, и просто как пони.

– Долг, – Бон Бон тихо хмыкнула, – Иногда долг причиняет лишь боль.

Саммер сдержала вздох. Очевидно, Бон Бон было нелегко, но хватало сил на сомнительные цитаты, значит, жить будет.

– Мисс Бон Бон, скажите, вы можете рассказать, что правда произошло в день, когда пропала ваша подруга? В день, когда на Вас напали, когда вы сбежали из больницы перед пожаром.

– Это была та ещё карусель эмоций.

– Расскажите. Всё что сможете вспомнить. Сейчас нам важно всё.

– Хотите поймать её? Как её там, Милки Улун?

– Она опасна.

– Я знаю. Она словно предвестник конца света.

– И у неё есть целый культ. И, как минимум, они могут позволить себе содержание дирижабля. Они опасные противники, и мы должны их так или иначе сразить.

Бон Бон молчала. Саммер грустно вздохнула, глядя на неё. Кобылка словно постарела на целый год, если не больше. Это чувствовалось в деталях – не было бы заметно, не знай Саммер её до пожара, хоть и мимолетно.

– Мисс Бон Бон. Я прошу вас. Нам нужно знать всё, что мы можем, что помогло бы нам.

– Это будет долгая история, Саммер Бриз. Ничего, что я так фамильярно?

– Мне сейчас некуда торопиться.

– Мне уже тоже. Присаживайтесь поближе.

Бон Бон рассказывала всё. Она начала со своего детства. Не скрывала ничего ни о Лире, ни о себе. Рассказала и о переезде, и о признании. О своих родителях, об отце Лиры и её вере в то, что её мать – ничто иное, как чудесное существо из неизвестных глубин истории. Каждую деталь о себе, всё, что знала о Лире. О том, как, казалось, жизнь начала закручиваться в петли: хтоникология, странный заказ, надежда начать всё с чистого листа…

Это было не совсем то, что Саммер Бриз хотела услышать, но она не смела промолвить и слова. Рассказ Бон Бон был похож на исповедь, было видно, что такая откровенность была для неё чем-то совершенно новым.

Наконец, дойдя в своём повествовании до того самого рокового дня, кобылка замолчала. Лишь вздыхая и иногда откашливаясь, она пыталась собрать собственную историю воедино, прежде чем перейти к «важной части».

– Мне ещё приснился сон, – снова заговорила Бон Бон, – про конец света. Я уже почти забыла его. Но я помню неких странных тварей, прилетевших из ниоткуда. Одежда Милки Улун была похожа на то, что носили они.

– Поэтому вы и назвали её «предвестником конца света»?

– Она сама производит такое впечатление, – кобылка тяжело вздохнула, – хотя я её видела лишь раз.

– Мисс Бон Бон, а что было дальше?

Та тяжело вздохнула, легла на землю и продолжила рассказ. И о том, как она делилась своим сном, и о том, как все в тот день словно бы чувствовали, что произойдет что-то плохое, и о побеге Лиры.

Саммер Бриз было тяжело решить, насколько она может верить рассказу про побег из больницы в сопровождении монстра, но Нион Лайтс из рассказа напоминала Брайт Акву, которую она, как ей хотелось верить, встречала лично.

– Мисс Бон Бон, вы хотите сказать, что эти существа превращаются в лёд от жары?

– Я не уверена. Нион говорила именно про свет. Но, видимо, именно свет от огня имеет на них наибольшее влияние. Самое странное знаете что? Нион спокойно держалась, когда половина её тела замерзла. Она просто оторвалась, вернее, я её оторвала. Жаль, это не продлило её жизнь надолго.

– Саммер, – прервал их разговор Глэйсер, – вы тут сидите вдвоём уже пол дня. Пытаешься заполнить её душевную пустоту?

 Саммер Бриз бросила гневный взгляд на коллегу, Бон Бон лишь едва заметно ухмыльнулась.

Начинало темнеть, разбиравшие завалы спасатели уже ушли, разошлись куда-то и те, кто им помогали.

– Я сомневаюсь, что кого-то ещё можно вытащить отсюда, – практически без эмоций оборонил Спайк, – уже либо всех нашли, либо поздно. Идёмте назад в библиотеку, спать пора бы.

Саммер не была слишком уж голодна, но не решилась отказывать столь гостеприимному дракону. Сидя и просто смотря на тарелку с едой, она пыталась разобрать по полочкам хоть что-то из того, что узнала.

– Спайк, скажите, – промямлила кобылка, – Часто вам доводилось слушать чьи-то… Монологи, так скажем. Много пони рассказывали вам вообще всё о себе?

– Можно бы и на «ты», но, – дракон вздохнул, – в последнее время всё чаще. Бон Бон рассказала что-то страшное?

– Вы были знакомы?

– Многие в этом городке знали друг друга лично. Она, в общем-то, была неплохой пони.

– Она решила рассказать мне всю свою жизнь.

– Ох, – Спайк задумчиво почесал затылок, – могу понять.

– Что, часто каются тебе в чём-то? – Глэйсер отодвинул от себя едва начатый ужин, – Всё вкусно, но мне кусок в горло не лезет.

– Глэйсер, что-то случилось? – Саммер подвинулась к нему, – Ты как-то резко изменился.

– Просто, – жеребец отвернулся, – Просто мне тяжело на душе из-за увиденного. Весь город в руинах. И ради чего!

– Нам ещё предстоит выяснить, ради чего именно.

– А разве не очевидно? Эта тварь хочет устроить новый порядок, или что-то вроде того. Она культист, будь она неладна!

– Мне всё ещё не дают покоя её манеры.

– У полиции пока никаких наводок? – спросил Спайк, – Уже подключали более высокие звенья?

– Да, вроде да, – вздохнула Саммер, – Я уверена, голову этой Улун сейчас хотят все видеть, особенно отдельно от тела.

– Скажу по секрету, Твайлайт, прошу прощения, Принцесса Твайлат Спаркл очень озабочена произошедшим. Она очень хотела лично вести дело, но её коллега поставил ей ультиматум. Что-то вроде: «Или наука во имя будущего, или пожар и прошлое». Потом, правда, он побежал орать на сестру, и даже забрал к себе свою племянницу.

– Я, кажется, даже знаю эту сестру. Что интересно, мы имеем повод думать, что Милки Улун может иметь с этим какую-то связь. Чайные имена – хоть и слабая ниточка, но её мы проверяем.

– Кстати, по поводу этого, – дракон осмотрел сидящих напротив него полицейских, – Я имею в виду, по поводу Милки Улун, не известно, как она вообще вовлекала в свой культ?

– Сейчас есть несколько версий. Предположительно, она могла быть в сговоре с тем, кто торговал водой и соками с примесями галлюциногена.

– Да, я слышал что-то об этом. Не знал, что это связали.

– Пока у нас нет вариантов лучше.

– Спайк, – снова подал голос Глэйсер, – не могу не спросить, ты чего-то боишься? Ты какой-то нервный, постоянно потираешь лапы, отводишь взгляд по поводу и без, всё такое. У драконов это нормальное поведение?

– Простите, я немного переживаю за друзей, только и всего.

– Кто-то из друзей пострадал?

– Они страдают уже долго, – Спайк грустно улыбнулся, – в пожаре-то никто не пострадал, а вот по жизни…  

– Личные дела вряд ли дело полиции, – стараясь не показаться настойчивой, прервала его Саммер.

– Почему же? – перебил ее Глэйсер, – Сейчас важно знать любую, даже лишь потенциально связанную с делом деталь.

Глэйсер внезапно начал настоящий допрос. Он не был груб, даже напротив – очень понимающе относился ко всему, что ему говорил дракон, но Саммер невольно поёжилась.  Жеребец одновременно и был ей приятен – как-никак коллега, ответственный, сильный, но с другой стороны, сейчас она вдруг начала чувствовать какую-то странную тревогу.

Он был крайне серьёзен, всё это время, несмотря на очевидное неполное понимание происходящего, он хотел что-то сделать с происходящим. Может быть, он даже знал что-то, чего не знала Саммер, чего не знал даже Грэй Флад.

– Я слышал о Рэйнбоу Дэш, – сказал Глэйсер в ответ на какие-то слова Спайка, – она была сильной и слишком самоуверенной. Она уехала в другой город.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво переспросил Спайк.

– Сестра рассказала, когда приезжала в гости на отпуск.

– Вот как? Может, она ещё и сказала, в какой именно?

– Я уже не помню. Сказала, что последний на её маршруте.

– Маршруте? – Саммер удивленно посмотрела на Глэйсера, – Твоя сестра работает на поезде?

– Нет, она водит автобус. Самый одинокий маршрут, как она говорит. Никто больше на такую работу не согласился.

– Но это значит, что она знает, куда делась наша Рэйнбоу? – невольно перешел на фамильярный тон Спайк, – Ты можешь у неё переспросить? Мы не можем найти её уже очень давно! Она просто сорвалась с места и уехала.

– Видимо, причины были, – пожал плечами  Глэйсер, – Сэнд говорила, что это была самая разговорчивая из всех пассажиров. Но я не могу обещать хоть какой-то связи. Телефоны, которые можно таскать с собой, не существуют, а номеров стоянок я не знаю.

Спайк грустно вздохнул. Саммер, пытаясь утешить его, пообещала какую-то несуразицу вроде «найти номера больших автобусных депо».

Устроившись в предоставленной ей кровати, Саммер Бриз пыталась заснуть. Впервые за последние дни в голове было просто пусто – она не была в состоянии о чём-то думать – было лишь чувство грызущей сердце тревоги.

Чего можно бояться в уже сгоревшем городе? За что можно вообще переживать там, где всё уже случилось?

– Глэйсер! – едва слышно позвала она

– Что там? – тихо ответил он из-за ширмы, приподнимаясь со своей кровати, – Почему не спишь?

– Скажи, тебе страшно?

– Нет.

– Хотя бы задумался бы для приличия.

– А тебе? Чего ты боишься?

Не услышав ответа, он приподнялся на кровати, судя по звукам, тяжело вздохнул, и продолжил ещё более тихим голосом:

– Саммер, тебе не стоит бояться. Ты вне опасности.

– Но я скорее боюсь за других, – кобылка закуталась в одеяло, едва высовывая из теплого кокона мордочку, – я боюсь за тебя, за Грэя, за всех моих друзей, за родителей.

– Почему? Ты так уверена, что с нами всеми что-то произойдёт?

– Я просто знаю, что не переживу, если что-то случится с вами, – Саммер шмыгнула, тяжело вздохнула, –  Я редко говорю об этом, но от одной мысли, что я могу потерять хоть кого-то, кто мне дорог, мне становится тяжело.  Сердце словно бы тяжелеет, я не могу дышать, в голове бегут жуткие мысли: я представляю, что произошло, как я об этом узнаю, как схожу с ума от страха и горя. Иногда приходится делать неописуемые усилия, чтобы вырвать себя из этих мыслей.

– Как ты вообще смогла попасть в полицию с такими проблемами?

– Ты первый, кому я говорю об этом. Мне нужно кому-то сказать об этом, я держу это в себе с самого детства. Мне всегда говорили просто успокоиться, но не могу же я подавить это просто по команде!

– Переживания – это важная часть мыслящего существа. Этим мы и отличаемся от того, что осталось позади нас на эволюционной лестнице. Я и сам часто волнуюсь за друзей.

– Глэйсер, ты не понимаешь! Однажды я, – Саммер сглотнула, – однажды я просто рыдала полдня, потому что я думала, что моя лучшая подруга погибла! Но она была в порядке. Она даже не была в опасности!

– Я помню, как я распереживался, когда моя сестра  долго не приезжала домой.

– Нет, Глэйсер! Она никуда не уезжала, она, тартар побери, была в той же комнате, что и я, и спокойно читала книгу, и тратила своё время на подготовку к экзаменам! Я придумала её смерть! И весь мир, где она умерла! Я разговаривала с ней, обедала, читала, но при этом я жила в том мире, где она умерла в упавшем дирижабле, на котором она всегда хотела полетать!

Саммер Бриз свернулась калачиком, стискивая зубы и тяжело дыша. Глэйсер, видимо, сидел почти неподвижно и думал над ответом. Молчание тянулось и тянулось, пока он вдруг не ответил:

– Я не понимаю тебя, у меня такого не было. Ты первая, кто живет так, из всех, кого я знаю. Не буду врать, что могу представить, что это. Конечно, хочу сказать тебе, что надо с этим бороться, но не думаю, что ты станешь это делать.

– Только не рассказывай никому из коллег. С таким и уволить могут!

– Да, я бы тебя уволил на месте, будь я твоим начальником. Но не мне говорить что-то, я вообще был малолетним  хулиганом и преступником. Если спросишь меня, одинаково плохое положение у нас.

– Я боюсь мысли о мире, который станет чуть более пустым, когда я потеряю кого-то. Лучше уж я, чем они.

– А если они сами так думают? Что лучше они, чем ты, потому что без тебя они жить не смогут? Скажи, Саммер, ты теряла кого-нибудь?

– Пока нет, – голос кобылки был едва слышен.

– Я терял парочку друзей.  Знаешь, из всего, что приносит скорбь, самый тяжелый этап – это отрицание.  Ты говоришь, что иногда живешь в мире, где кого-то не стало, а отрицание – это когда ты живёшь в мире, где этот кто-то, напротив, остался. Знаешь, Саммер, это жутко. Я покупал две пачки чипсов, потому что одна ему, я читал книги, уже придумывая, что обсудить с ним, я садился на стул у прохода, потому что он всегда сидел у окна.

Голос Глэйсера ни разу не дрогнул, он даже не был «спокоен» – он говорил совершенно обычно, с ноткой раздражения от того, что ему не дают поспать.

– И долго это длилось? – спросила Саммер.

– Пару лет. Мне пытались помочь, но один совет был глупее и бесполезнее другого. В одной книге моя подруга вычитала, что «нужно представить, что близкий, которого вы потеряли, просто куда-то уехал», но это делало только хуже.

– И как ты справился с этим?

– Никак. Я всё ещё иногда забываю, что он больше не придет ко мне и не поговорит со мной. Я не злился, что он оставил меня, я не желал, чтобы умер кто-то другой вместо него, даже не сильно-то и грустил. Просто до сих пор я думаю, что неплохо бы встретиться с ним и поболтать.

Саммер Бриз молчала, вся дрожа. Слова коллеги были словно острым ножом, который воткнули в сердце.

– Да, Саммер, иногда я упоминал своего друга на работе, который бы рад был познакомиться с такой красоткой, как ты? Я говорил именно о нём. Абсолютно забывал о том, что ему уже не до кобылок.

– Прости меня, – стараясь не заплакать, прошептала кобылка, – я не хотела.

– Чего?

– Чтобы ты мучился воспоминаниями, у тебя настоящие проблем, не то, что у меня.

– Я с этими воспоминаниями каждый день живу. Да кто вообще знает, может, половина пони вокруг меня уже давно мертвы, а я всё ещё не понимаю этого!

– Не говори так!

– Может, и я уже мертв, – пробурчал он, ложась и накрываясь одеялом, – я даже не удивлюсь. Я, например, даже не помню, чем я вчера завтракал. Хотя память у меня всегда была паршивой, дело может быть в этом.

– Не смей так говорить! – Саммер хотела вскочить с кровати, но запуталась в одеяле, в которое так старательно закуталась – Ты живой! Мы все живые, и все будем жить ещё долго!

– Ну, вот видишь, – хмыкнул он, – тебе нечего бояться. Давай, спи.

Саммер хмыкнула в ответ и отвернулась. В некотором роде тревога действительно немного отступила, словно она и правда смогла убедить себя в том, что всё хорошо.

– Глэйсер, но история про твоего друга, это же правда? Ты не выдумал?

– Правду сказать, я уже и не уверен, а не выдумал ли я его вообще. Я потерял его так внезапно, что, может быть, просто попытался избавиться от воображаемого друга. Я даже не помню, как он умер. Я даже не помню, когда.

Опять повисло молчание. Саммер закрыла глаза, и, чувствуя, что плачет, попыталась заснуть. Сон упрямо не шёл, тишина пугала – кобылка чувствовала себя оглохшей и беспомощной. Уверенность, которую она только что обрела, вновь ушла.

– Глэйсер.

– Что ещё?

– Мы же делаем правильную вещь?

– Какую?

– Мы же, как полицейские, боремся за спокойствие наших граждан?

– Угу, вроде того.

– Что значит «вроде»?

– Скажут бороться за что-то ещё – придется так и делать. Нам ещё повезло, что наш враг – угроза всему. При необходимости полицию могут натравить и на собственных граждан, а там попробуй только не пойти на поводу.

– О чём ты?

– Я тоже хочу защищать наше королевство, но я испытывал успокоение, понимая, что моя работа – дело мелкое. Что мне никогда не придется осознавать, что я не могу арестовать кого-то, потому что он из высшего света, что мне не придётся повесить что-то на невиновного, что мне не придётся скрывать какое-то ужасное дело, чтобы не вызывать панику. Грэй Флад рассказывал, как он пытался арестовать какого-то малолетнего кретина, но его так хорошо покрывали, что дело дошло до попыток избавиться от самого Грэя. В итоге кретин так и ушёл свободным, а Грэй Флад, хоть и выжил, практически бросил работу в полиции.

– Но это же редкий случай!

– Угу, как знаешь, – Глэйсер тихо усмехнулся, – радужное королевство доброты и гармонии, естественно.

Саммер Бриз сбросила с себя одеяло и встала с кровати.

 – Я пойду проветрюсь, – коротко бросила она, выходя на улицу.

Небо было затянуто тяжёлыми тучами, а ветер холодными и резкими порывами раскачивал обугленные деревья и разносил пепел по округе. Это было бы тяжёлое зрелище, если бы можно было увидеть хоть что-то – в сгоревшем городе не горели фонари, не светились окна домов, которых больше нет.

– Если бы я только могла что-нибудь сделать, – прошептала себе под нос Саммер.

– Не спится?

Подскочив от неожиданности, кобылка начала судорожно осматриваться.

– Это всего лишь я, – Бон Бон, которую Саммер не сразу разглядела в тени, подняла копыто в знак мирных намерений, – Просто не могу заснуть, вот и гуляю.

– Нужно немало сил, чтобы гулять в такое время и в такой ситуации, – восстанавливая дыхание, ответила Саммер.

– Лира любила такую погоду. Не хватает только моросящего дождя.

Кондитерша села на холодную землю рядом с полицейской и устремила взгляд куда-то вдаль.

– Брайт Аква всё ещё не появилась. Ты её точно не убила?

– Из нас двоих чуть не умерла я. Хотя я уже и не знаю, что произошло.

– Эта ночь хороша для её появления. Нет луны, вокруг темно и холодно. Я просто хочу, чтобы она отвела меня к Лире, – Бон Бон громко всхлипнула, слова перестали даваться хоть сколько-то легко, – Я просто хочу снова быть с ней! Я что, много прошу?

Саммер тяжело вздохнула. Если бы она не встречала монстров сама, то решила бы, что у бедной кобылки просто столь же тяжело приставшее отрицание, как и у Глэйсера. Но, если монстры и правда реальны, то может быть хоть какой-то шанс.

– Саммер Бриз, скажи мне, только честно, мы и правда все скоро умрём?

– Что?

– Это же очевидно. Нам осталось немного.

– Ну, жизнь пони в  масштабах истории коротка.

– Нет, я говорю не про жизнь пони. Я говорю про весь мир. Ведь его гибель не за горами, да?

– Почему ты так думаешь? – Саммер невольно перешла на фамильярный тон.

– Однажды мы с Лирой пошли на один джапонийский фантастический фильм. Там была научная фантастика, летающие поезда, полный и тотальный контроль над природой, но в какой-то момент  мир просто начал умирать. Притом умирать не спокойно, а пытаясь отомстить пони, приручившим его. И правительство пыталось отвлечь граждан всякими подстроенными катастрофами, пока лучшие учёные силились придумать хоть какой-то способ спасти хоть что-то. Им удалось отправить несколько жеребят вдаль, к звёздам, но погибала вся вселенная, им некуда было скрыться. Конечно, фильму дали хорошую концовку, я слышала, из-за претензий министерства культуры в то время. Дети вылетели в какой-то совершенно иной мир и спасли свой, который был всего лишь умирающей гусеницей.

– Я слышала об этом фильме, не смогла сходить, правда, как раз были экзамены.

– Его с тех пор больше не показывали. Полгода назад собирались показывать вновь, но не срослось. И недавно мне стало казаться, что то же самое происходит в реальности. Мы скоро погибнем, но, чтобы не случилось паники, которая помешает учёным работать, нас отвлекают.

– Но как тогда в это вписываются монстры?

– Я не знаю. Может, очень просто – они тоже чувствуют, что мир погибает, и хотят спастись. Нион Лайтс и Брайт Аква говорили  что-то об этом.

– Мисс Бон Бон, я должна сказать. Нион Лайтс не может существовать. Она мертва. А Брайт Аква пропала, возможно, она тоже мертва.

– Мне как-то не важно, – кондитерша тяжело вздохнула, – Они могут звать себя, как хотят.

– Мне кажется, они буквально захватывают мертвые тела для своих нужд.

– И что?

– Я просто делюсь своими наблюдениями.

– Саммер Бриз, мне, честно говоря, даже наплевать, погибнет ли наш мир. Просто я хочу встретить его гибель рядом с Лирой.

Бон Бон снова заплакала и уткнулась мордочкой в плечо полицейской. Саммер осторожно приобняла ту, надеясь хоть немного утешить.

Саммер насторожилась, услышав тихий шорох медленных, неуклюжих шагов. Бон Бон  отстранившись, обернулась.

Со стороны реки медленно приближался знакомый силуэт, волоча за собой задние ноги, которые, словно бы были не в состоянии двигаться. Пышная грива размывала черты тела, тяжелое дыхание было слышно даже поверх завываний ветра.

– Брайт! – Бон Бон кинулась к ней, – Ты наконец-то добралась!

– Я попала в переделку, – едва живая кобылка не позволила себя обнять, – Нам надо торопиться, мало времени, очень мало!

Брайт Аква выглядела ужасно – в ней зияло множество дыр, из которых постоянно капала чёрная жидкость, даже сквозь бинты; все верхние зубы были, очевидно, выбиты; нос разбит; один глаз скукожился, словно высох; задние ноги словно бы парализованы в совершенно неестественном даже для неё положении. Она была похожа на старую вымокшую губку.

– И ты здесь? – прохрипела она, заметив Саммер Бриз, – Я слабо настроена на драку.

– У меня куча вопросов, но я боюсь даже спросить, кто сделал это с тобой, – прохрипела полицейская, попятившись.

Она не могла представить, что могло справиться с чем-то, что обладало теми силами, которые Брайт Аква продемонстрировала при их первой встрече.

– И не стоит, – синяя кобылка попыталась оскалиться, – вообще сон потеряешь.

– Болото пропало!

– Как? – Брайт вздрогнула, – Это невозможно!

– Я осмотрела всё вокруг! Ни лужицы!

– Не говори ерунды! Ты плохо искала!

Брайт начала дрожать, переступая с ноги на ногу. Саммер начала понимать, что каким бы монстром Брайт ни была, её виду были свойственны абсолютно те же эмоции, что и пони. Существо, взявшее себе образ пропавшей кобылки, дрожало от страха за что-то, что было ему очень важно.

– У меня было время на то, чтобы обойти всё, что осталось от леса!

– Не может этого быть! – Брайт со всей силы топнула ногой, отчего раздался хруст, – Мы идём и проверяем всё! Мы не могли опоздать! Мы не могли ошибиться! – она даже не заметила, что сама, очевидно, доломала себе кость в ноге.

– Брайт Аква, – стараясь придать голосу строгость, обратилась Саммер, – я знаю, что ты не собираешься меня слушать, но, мне кажется, мы воюем с одним врагом.

– Если это тело не развалится, и я не сдохну на свету, мы ещё поговорим об этом, – огрызнулась синяя кобылка, – Не мешай нам!

– Я пойду с вами.

 – Да мне плевать! Бон Бон, прошу, за мной, быстрее!

Брайт торопливо поковыляла по дороге, поманив за собой неуверенно плетущуюся Бон Бон.

– Объясните мне, что такое с болотом? Почему оно так важно?

– Почему тебе так важен этот город? – опять огрызнулась Брайт.

– Значит, болото – ваш дом?

– Типа того. Не мешай мне думать!

– Что вы за существа?

– Я сказала тебе заткнуться!

– Мне это тоже, на самом деле, интересно, – пробубнила Бон Бон, – Знаешь, я почти подумала, что ты мне привиделась, но теперь не я одна тебя вижу.

– Кстати, где тот твой спутник?

– Он спит, я гуляла одна, нам надо взять его с собой.

– Нет! Нет времени!

Саммер Бриз старалась молчать, хотя в голове вертелось множество вопросов. Она чувствовала себя словно ребенок, пролиставший парочку страниц книги и желающий узнать у кого-то ещё все подробности.

– Здесь оно было, верно? – тихо прошептала Бон Бон, глядя на выжженную землю.

– Было, да, – прохрипела Брайт.

– Как могло пропасть целое болото?

– Замёрзло, – хмыкнула Брайт, пошатываясь, спускаясь по склону, – слишком много огня. Но, клянусь, когда я выходила из него, оно ещё было!

– После пожара? – спросила Бон Бон.

– Естественно. До этого я даже и ногой не ступала куда-то, кроме дома.

– Вы живёте в болоте? Такие, как ты?

– Сказала тебе заткнуться!

– Я знаю кое-кого, кто поджог Понивиль. И я уверена, у неё была возможность поджечь что угодно.

– Продолжай, – Брайт, едва держась на подкашивающихся ногах, обернулась к Саммер Бриз.

– Я уже упоминала её. Бон Бон тоже её видела. Её зовут Милки Улун.

– Я впервые слышу такое имя.

– Это она убила Нион Лайтс, – тихо проговорила Бон Бон, – она знала о ваших слабостях.

– Нион Лайтс? Тоже впервые слышу. Хотя, может, так звали тело, что кому-то из нас пришлось одолжить.

– Брайт Аква, – обратилась Саммер, – я хочу, чтобы мы сейчас уяснили одну простую вещь. У нас общий враг!

– Мне плевать. Сейчас от меня зависит, выживет ли весь мой вид. О ваших врагах я не переживаю.

– Милки Улун убила кого-то из твоих друзей!

– Она знала, на что идет. Мы существуем в опасное время. Я не уверена, что я доживу до рассвета, а если и доживу, в этой шкуре слишком много дыр, а мышцы уже сгнили. Один лучик солнца и всё.

– Нам точно не найти ничего, – прошептала Бон Бон, – ничегошеньки.

– Я видела в библиотеке гидрографическую карту, – как бы невзначай оборонила Саммер, – мы могли бы посмотреть, есть ли ещё водоёмы, которые могли быть связаны с этим болотом.

– И ты молчала?! – Брайт встала на дыбы.

– Ты сама запретила мне говорить, – съехидничала полицейская.

Пони развернулись и что есть сил рванули назад к библиотеке. Бег давался Брайт очень тяжело – она была похожа на больного, которому только что сняли скобы с ног, и учиться ходить приходилось заново.

Саммер, стараясь не шуметь, разгребала завал бумаг на столе, пока Бон Бон и Брайт пытались восстановить дыхание.  Было в этой ситуации что-то, что заставляло полицейскую радоваться – не открыто, напротив, совершенно незаметно и даже немного подло – она начинала чувствовать себя профессионалом, превосходящим даже нечто из иной сферы мироздания.

– Согласно этим данным, – шепотом заговорила Саммер, – здесь неподалёку есть ещё одно болото. Оно было связано небольшой медленной речкой с тем болотом, которое пропало.

– Звучит не слишком разумно, – прохрипела Брайт, – хотя я не знаю, может и подойти, если оно на месте.

– Но зачем тебе болото?

– А зачем тебе дверь?

– Ваш дом не в болоте, а где-то под ним?

– Угу, – синяя кобылка хмыкнула, случайно выплюнув несколько чёрных капель, – типа того.

– Я была там, – как можно тише сказала Бон Бон, – но я почти ничего не помню. Моё сознание не могло принять того, что скрывается там.

– А ещё у тебя легкие полные воды были, что лишь усугубило ситуацию, – Брайт оттолкнула обеих кобылок и встала перед картой, – Отвернитесь, если вы слабонервны. Я ещё ни разу не делала этого.

Она наклонила голову и широко раскрыла рот. Из горла медленно, извиваясь и пульсируя, словно червь под дождём, показалось что-то чёрное. Это не мог быть язык, оно скорее напоминало  гусеницу – движениями, формой. Придаток сильно дёрнулся и в одно мгновение кляксой расползся по карте. Это напоминало пульсирующие корневища дерева, взбухшие от каких-то болезней.

– Что она делает? – шепнула Саммер на ухо Бон Бон.

– Без понятия. Может, читает карту?

Неожиданно, Брайт втянула придаток назад и обхватила передними ногами свою изодранную мордочку, сдерживая приступы кашля.

– У нас ещё есть возможность успеть, – прохрипела она, вздрагивая и дёргая головой, словно её вот–вот вырвет.

– Это, конечно, хорошо, но что ты сделала?

– Не важно. Это была плохая идея. Кажется, я порвала что-то в горле. Я же говорила, я не доживу до рассвета!

– Разве, если вы найдёте болото, ты не выживешь, просто вылезя из этого тела и спрятавшись в болото?

Брайт молча посмотрела на Саммер, потом огляделась, словно ища какой-то подсказки.

– Я даже как-то не думала об этом.

– Вот, возьми, – Саммер подняла с лежащей на полу подушки свой ремень, – перетяни себе хотя бы что-то. Если эта чёрная жидкость важна для тебя, то ты теряешь её немного слишком быстро.

Брайт снова оскалилась и наклонила голову, обнажая изодранную шею.

– Затяни покрепче здесь. Не бойся, кровотока там уже давно нет.

С ремнём, обвязанным вокруг шеи, синяя кобылка походила на гончую из глубин Тартара, но полицейской показалось, что озлобленность немного сошла с лица едва живой пони.

 Все трое вышли из библиотеки и торопливо, насколько могли, направились по грязной тропе в сторону, как им хотелось надеяться, уцелевшего болота.

– Если тебе интересно, – сдавленным голосом заговорила Брайт, – меня на самом деле зовут Кельпи. Меня так назвала наша королева, когда отправляла сюда.

– Значит, у вас есть королевство?

– Не совсем. Просто «королева» подходит лучше всего для того, чтобы говорить о ней. Мне было тяжело выучить ваш язык слов.

– Значит, Кельпи, да? – Бон Бон взволновано посмотрела на нее, – Королева, кто она? Неужели Лира и есть ваша королева?

– Что-то вроде того.  Хотела бы я тебе сказать, что да как, но в вашем языке просто нет подходящих слов.

– Кельпи, – обратилась Саммер, – я понимаю, что это может быть тайной, но скажи, вы же зовётесь накилеви, да? Кто вы? Почему вы скрываетесь от пони?

– Мы не скрываемся. Мы наблюдаем за вами всю вашу историю. Мы даже живем среди вас, хотя и не всегда сами помним об этом. Так уж вышло, что большинству из нас тяжело находиться с этой стороны. Нам нужно быть в потоке истории, чтобы и самим выжить, и не дать ему развалиться.

– Я не до конца понимаю.

– Мы существуем, разве этого мало тебе?

– Я просто хочу понять, кто вы такие.

– Глупая затея, Саммер. Один пони понял и обезумел. Мы пытались помочь ему, так хотелось королеве, мы дали ему то, что ему было нужно, но он отверг это ради того, что ему хотелось.

– О накилеви ведь говорили, как об опасных и злобных существах.

– Вы, пони, так же говорите о грифонах, о драконах, даже о самих себе.

Саммер отвернулась. Разговор был на удивление открытым, но, всё равно, слишком загадочным. Ей было тяжело понять, набивает ли Кельпи себе цену или пытается уберечь обеих собеседниц от запретных знаний. Хотя, с тем же успехом можно было предположить, что она сама не понимала свою природу.

– Вы как-то связаны с монстрами, о которых говорят?

– С какими?

– Я слышала что-то о странных монстрах, которые, судя по описаниям, сделаны из той же штуки, которая постоянно течёт из тебя.

– Это не штука, – Кельпи оскалилась и посмотрела ещё подвижным глазом на Саммер.

– Ваша кровь?

– Вроде того. Тяжело будет объяснить тебе.

– Признайся, ты сама не до конца понимаешь, – в лоб выпалила Саммер.

– Тоже верно, я ещё молода, если сравнивать, то я все равно, что ты. Молода и неопытна, годна лишь для смертельно опасных заданий.

Пони пересекли подпаленный мост через реку и оказались среди едва уцелевших яблонь. Путь лежал через остатки яблочных садов.

– Кельпи, скажи, тебе хотя бы понравилось жить среди пони? У нас ведь тоже много хороших вещей!

– Я живу в разлагающемся теле убитой по абсолютно надуманным причинам кобылки–подростка, не успевшей познать ни одной радости взрослой жизни, поверь, я оценила ваш мир по достоинству. Я даже не могла поесть – желудок и пищевод уже развалились, язык вкусы не чувствовал совершенно. 

– Раз уж речь зашла, откуда у тебя тело Брайт Аквы?

– Валялось рядом с болотом. Уже вот–вот должен был начаться рассвет, вот я и не стала выбирать. Конечно, утопленников там было много, но их искать надо было. Даже накилеви иногда ленивы.

– Хорошо, но как её тело попало сюда? Она пропала далеко от Понивиля!

– А я знаю? Судя по остаткам её воспоминаний, она сама сюда пришла. Не знаю как, потому что позвоночника уже не было. Не легко жить в таком теле. А что уж говорить о том, чтобы жить с таким телом.

– Ты тогда немного рассказала о том, как она умерла.

– Да, это были прочные воспоминания. Но потом пустота, хотя я могу поклясться, она ещё как-то жила, но я не пойму, как. Это меня немного нервировало. Сейчас её мозг уже совсем сгнил и спёкся, поэтому её воспоминания больше не беспокоят меня.

– Но вселение в тела – это ваша способность?

– Нет. Это простая практика, тут способностей не надо. Мертвое тело подходит лучше, так как не способно само создавать для себя новую информацию, но некоторые накилеви живут в ещё живых пони. Ничем не выделяются из толпы, пока не помрут. Правда, не скрою, мы это кажется мерзким.

– Разве жить внутри трупа и использовать его – не более мерзко?

– Труп уже не нужен самому себе, сечёшь? Брайт была бы счастлива узнать, что после её смерти она послужит такой цели, как спасение целого мира.

Саммер не ответила. Кельпи уже не была страшной, даже напротив – на удивление болтливой, отчего походила на подростка.

– Скажи. А можно ли как-то легко отличить, если чьим-то телом пользуется накилеви?

– Не слишком легко, но можно. Мозг постепенно сварится, отчего изменения в характере всплывут на поверхность. Пока есть воспоминания, мы живем жизнью тех, кому принадлежали тела. У живых, правда, мозг не спекается так быстро, процесс начинается незадолго до смерти.

– А если в меня влезет накилеви?

– Ты поймешь, не переживай. Мерзкое ощущение. Однако, настоящий накилеви никогда не станет использовать ещё живого пони. Мы держимся чуть поодаль от вас, используем мертвых только в крайнем случае, живых – ещё реже.

– Но зачем вы присматриваете за нами? – подала голос Бон Бон, – Что это вам дает?

– Одни муки. У нас нет выбора, нам надо на что-то надеяться. Течение, в котором мы живём, стало замедляться с тех пор, как пони стали ходить по камням и почве.

– Ваш мир умирает?

– Да, – после долгого молчания, ответила Кельпи, – не иначе. Поэтому ты и нужна нам.

– Но чем я могу помочь? Я и не хочу помогать, я хочу быть рядом с Лирой!

– Она тоже этого хочет, но есть вещи не менее важные.

Повисло молчание. Саммер тяжело вздохнула и посмотрела на Бон Бон. Та ответила усталым взглядом, полным неуверенности. Она совершенно не представляла, что они ищут и что найдут, да что там, Кельпи очевидно знала ничуть не больше.

– На что похоже ваше королевство? – тихо спросила полицейская.

– Даже не пытайся думать об этом. Это может свести с ума.

– Хотя бы намекни!

– Я могу лишь сказать, что мы тоже живём обычными жизнями, по крайней мере, с нашей точки зрения.

– У вас есть какие-то развлечения?

– Полно. У нас есть свои игры, которые нас развлекают, как и у вас, мы общаемся друг с другом, как и вы. Просто мы живём иными принципами.

Кельпи остановилась и закашлялась, стискивая зубы. Чёрные капли просачивались между едва держащимися челюстями, выпрыскивались из носа, вырывались струйками из дыр в шее.

– Я разваливаюсь на куски, – прохрипела она, когда приступы ослабли, – слишком много болтаю, такое ощущение, что легкие уже почти оторвались ото всего остального.

– Тогда давайте просто поторопимся, – Бон Бон нервно потопталась на месте, – мы же почти дошли!

Все трое переглянулись, кивнули друг другу и перешагнули поваленный заборчик, входя в пролесок, почти не затронутый огнем. Было невообразимо темно и холодно – мышцы то и дело сводило, зубы выстукивали короткую дробь.

– Нам идти ещё пару километров, – прошептала Саммер, – Я бы сказала, что нам нужно было взять фонарь, но это было бы жестоко.

– Я не боюсь такого света, – тихо ответила Кельпи, – но не бойся, мы не заблудимся и без него. Идите за мной.

– Ты знаешь дорогу? – недоверчиво спросила Бон Бон.

Ответом послужил лишь кивок. Кельпи шла неуверенно, постоянно спотыкаясь и, чуть что, задирая голову, словно все её внутренности могли вот–вот выплеснуться.

Казалось, они были единственными живыми существами в этом лесу – не было слышно никаких обычных звуков ночных животных, не было даже писка комаров.

–  У меня плохое предчувствие, Саммер Бриз.

– Что такое? Кельпи вполне держится на ногах, я думаю, нам не стоит бояться.

– Мне кажется, что за нами следят, – Бон Бон огляделась, – кто-то очень опасный смотрит на нас.

– Кельпи, тут твоих друзей не может быть?

– Нет. Будь они тут, нас бы уже сопроводили.

– Может, они не знают, что мы здесь? – Саммер приостановилась, – меня вот что волнует, Кельпи, чисто теоретически, накилеви может быть злым? Или, скорее, быть неподвластным королеве?

– Нет. Но накилеви не единственные в своем роде.

– Ты про шейдов? – Бон Бон вздрогнула, вспомнив старую встречу.

– Шейды самые безобидные из всего, что похоже на нас. Они как заблудшие дети, нуждаются в заботе и контроле. Блохи на ступень выше. Всё, что идет ещё выше, слишком жутко даже для нас.

– Кельпи, прошу, скажи, что накилеви на самой высокой ступени?

– Боюсь, это не так, – она снова закашлялась, – Накилеви не слишком высоко. Однако, всё, что выше нас, становится менее опасно. По крайней мере, мне хочется в это верить.

– Саммер, осторожно! – истошно завопила Бон Бон.

Полицейская инстинктивно отскочила в сторону, перекувырнувшись по мокрой траве. Там, где она стояла секунду назад, торчал огромный железный прут. Что-то мелькнуло в темноте между деревьями, и в ствол многолетнего дуба, едва не задев голову Саммер, воткнулся ещё один такой же прут.

Кобылка дёрнулась было за скобой для оружия, но поняла, что всё осталось в библиотеке. Сейчас она была беззащитна. Кельпи встала на задние ноги, собираясь дать отпор. Нападающий явно не хотел показаться на глаза, швырнув в этот раз вилы без древка.

– Это не пони, – прохрипела Бон Бон, – пони не сможет кинуть что-то с такой силой!

Вилы прочно пригвоздили её хвост к старому пню. Чуть правее, и они воткнулись бы прямо в метку.

– Он целится в меня, – проговорила Кельпи, – Ты, кажется, хотела знать, кто меня потрепал, Саммер Бриз? Вот тот самый монстр. Может, и он у вас в архивах есть?

Среди теней блеснула белая улыбка. К ним приблизилась крупная, но невероятно худая пони. В медовой гриве торчали сломанные ветки, какие-то обрубки и, кажется, мелкие кости.

– Это же Мазерли Степс! – Саммер попятилась, – Так её и вправду видели после пропажи?!

Медовая кобылка улыбнулась ещё шире, совершенно не подчиняясь законам анатомии. Осмотрев Кельпи, она тоже встала на задние ноги и начала медленно приближаться.  

– Что ей от нас нужно?

– Без понятия, – синяя кобылка попыталась встать в защитную стойку, – не знаю, хватит ли у меня сил. В прошлый раз она меня просто разделала, за неимением лучшего слова.

– Вот ты где, – хитро прохрипела Мазерли Степс, – А я-то ищу тебя. Прячешься, как и всегда.

– Вы знакомы? – шепнула Саммер.

– Второй раз в своей жизни её вообще вижу.

– Лгунья! – завопила тощая кобылка, рванув на Кельпи, – Прикончу!

Было ясно – она тоже была чем-то иным, не пони, какой-то тварью, которой нет места под этим небом. Но бросались в глаза и её отличия от Кельпи. Тело было в прекрасном состоянии – если бы образ не расплывался в темноте ночи, её можно было бы принять за живую. Двигалась она со скоростью пегаса, но движения были ломанными, словно у куклы из плохого кукольного мультфильма.

Кельпи оттолкнула Саммер от себя, приняв удар. Возможно, Мазерли Степс думала, что порешит противника одним ударом, потому что от захвата она даже не попыталась увернуться. Схватив медовую пони за горло обеими передними копытами, Кельпи перекинула её через голову и, вывернувшись, ударила об землю.

– Долго лежать она не будет! Быстрее, бежим!

Если даже она паникует, очевидно, им попался монстр пострашнее всего, что пока довелось увидеть. Кое как освободив хвост, Бон Бон первой рванула вперед, Кельпи, поторапливая Саммер Бриз, замыкала группу.

Мазерли и правда поднялась очень быстро и бросилась в погоню. К счастью, откуда бы она ни взяла арматуру, которую бросала в начале, она уже закончилась.

– Она на двух ногах бежит быстрее, чем мы на своих четырёх! Как такое вообще возможно?!

– Поверь, сейчас не до этого! – раздраженно крикнула Бон Бон, – Молчи и беги!

Резко свернув на тропу, им удалось избавиться от преследования на пару мгновений – Мазерли Степс, похоже, не рассчитала скорость и, перевалившись через старый забор, свалилась в реку.

– Стой, сейчас же! – не дав убегающим даже подумать о вздохе облегчения, кричала медовая кобылка, выпрыгивая из воды словно рыба.

– Нам надо сбросить её с хвоста, – крикнула Бон Бон, – Она сводит нас с курса!

– В прошлый раз мне пришлось загнать её под бегущий поезд! – ответила Кельпи, – Как видишь, это было малополезно, но дало мне возможность убежать.

Воздух холодел, словно ранней зимой. Саммер обернулась, чтобы проверить, на безопасном ли они расстоянии.

Мазерли была от них всего в паре метров, но даже не скорость, с которой она их догоняла, напугала кобылку.

– Что за тартарщина!? – завопила полицейская.

Вода замерзала каждый раз, когда Мазерли касалась её глади, мелкие осколки льда летели во все стороны при каждом её движении, даже её собственное тело покрылось мелкими льдинками, похожими на чешую.

– Она явно хочет нас прикончить во что бы то ни стало! Кельпи, ты уверена, что она – не одна из вас?

– Она что-то более опасное! Накилеви не станут решать проблемы таким топорным образом! Она могла бы поставить какие-то ловушки, но она рвётся на нас сама!

– Пока она прыгает по реке, она близко к нам не приблизится, – всячески стараясь заставить голову думать и перекрикивая громкие всплески, постановила Саммер, – Может быть, она боится потерять нас из виду, пока ей придётся стряхивать с себя лёд.

– Если заставим её выйти на землю, то она станет лишь быстрее, – запыхаясь, ответила Бон Бон, – Что делать? Ждать, пока она устанет?

– Она не устанет, – Кельпи с явным усилием подавила кашель, – Прошлая моя с ней потасовка затянулась почти на семь часов.

– У меня есть идея, – Саммер обогнала Бон Бон, – это, конечно, странная мысль, но, если мы заманим её к водопаду, это может дать нам немного времени.

– Здесь нет водопада!

– Пока нет, Бон Бон. Кельпи, у тебя вообще какая разрушительная сила? Ты сможешь проделать дыру в прочной и толстой стене?

– Я, кажется, догадываюсь, что ты хочешь сделать, но подумай о последствиях!

– Ты предпочтёшь, чтобы она до нас добралась, Кельпи?

– Не хотелось бы. С другой стороны, с чего меня вообще волнуют проблемы пони?! Саммер Бриз, мы идём ломать эту штуку!

– О чём вы обе? – подала голос Бон Бон

– Просто поторопись! Отсюда не так уж далеко до дамбы!

– Почему все, кто пытаются мне помочь, всё громят?!

На подходе к дамбе они смогли увеличить отрыв ещё на пару метров – Мазерли сбилась со своего «рыбьего ритма», когда глубина и ширина реки резко изменились. Несколько маленьких речек впадали в большую реку, упирающуюся в дамбу и обеспечивающую электростанцию.

– Ни с места! – парочка рослых единорогов попытались преградить бегущим дорогу, – Это запретная зона!

Кельпи, даже не тормозя, удивительно ловким и быстрым движением сбила их обоих с ног, лишая сознания. Так же быстро она распахнула двери, запустив своих спутниц внутрь.

– Хорошо, теперь объясните мне, разве мы не в воде её держать хотели?

– Бон Бон, успокойся, – Саммер оперлась о стену, переводя дух, – Вода, очевидно, более приоритетная поверхность для передвижения для неё. Будь ей удобнее двигаться по земле, она бы попыталась  снова перейти на бег.

– Идёмте. Дадим ей знать, где всплывать, – Кельпи махнула копытом, зовя кобылок за собой.

– Если заставим её появиться в резервуаре, то останется только разбить кусок дамбы. Её утянет вниз течением.

– Да, хотя она и оказалась страшным противником в нашу первую встречу, я заметила, что законы вашего мира на неё действуют.

Стоило Кельпи договорить, как что-то тихо хрустнуло.

– Пвохо дево, – нижняя челюсть синей кобылки выпала и безвольно повисла, – я расфавиваюсь.

Внутри здания было пусто – видимо, всех работников эвакуировали вместе с горожанами и перевели все сети на другие источники. В любой другой момент Саммер бы задумалась над этим, но сейчас мозгу уже не хватало кислорода, чтобы обращать внимание на очевидные вещи.

Прибежав по коридорам, они выскочили наружу, чуть не перевалившись через невысокую ограду по краям мостиков, навешанных над резервуаром. Восстановив равновесие, все трое остолбенели – надо гладью воды, удерживаемый стальными канатами, висел дирижабль, до боли знакомый.

– Они тоже здесь! – оторопела Саммер Бриз, садясь на пол, – Это же её дирижабль!

 – Чей? – не поняла Кельпи.

– Милки Улун. Той пони, что сожгла Понивиль.

Словно в подтверждение её слов, из кабины вышла пони в синем плаще. Саммер стиснула зубы, уставившись ей в глаза.

– Неужели присутствует в этом самом месте именно моя старая знакомая? – речь Милки Улун всё так же раздражала, – Как было бы премного весело визуально чувствовать тебя, но желание игр отсутствует.

Кажется, устраивать игры разума она была не намерена, потому что, лишь договорив, она вытащила из–под плаща пистолет. Выстрелить она не успела – крича и смеясь, подобно умалишённым, Мазерли перескочила подводные ворота–решётки и, обливая всё вокруг водой и засыпая мелкой крошкой льда, скрылась в глубине резервуара.

Милки открыла было рот, чтобы сказать очередную несуразицу, но не успела даже вдохнуть – вынырнув, медовая пони зацепилась за дирижабль и воткнула в него длинный острый кусок льда. Взрыва или любого заметного эффекта за этим не последовало – разрез был слишком мал, чтобы произошло что-то заметное.

Но всё, что нужно было Мазерли – резкий поток воздуха, вырывающийся из дыры.

– Не иметь смелости! – крикнула было Милки, но покрытая льдом пони уже повалила её и выхватила из кармана её плаща фальшфейер.

– Все назад! – завопила Саммер, заталкивая Бон Бон и Кельпи внутрь и закрывая дверь.

На мгновение показалось, что началось землетрясение. Дверь и стена накалились за считанные секунды, воздух наполнился сухим жаром.

– Надо выбираться! Эта сумасшедшая всё тут сожжет!

– Разве не Милки Улун, по твоим словам, главный поджигатель?

– Бон Бон, сейчас не до ехидности! Дверь долго не выдержит!

– Вся идея с тем, чтобы пригнать её сюда, была глупой с самого начала!

– Кто же знал, что Милки Улун тоже здесь?

Кельпи едва поспевала за Саммер и Бон Бон, бегущими вперёд и орущими друг на друга. Тело синей кобылки, итак ветхое, окончательно размягчалось от жары. Один шаг наружу, где горел огонь, и это конец.

– Через главный вход не выйти, всё горит! – кричала Бон Бон.

– Есть выход в верхних частях здания. Мы можем спрыгнуть в воду оттуда. Кельпи, быстрее!

Но та лишь остановилась у лестницы и грустно посмотрела на Саммер.

– Я потошту поха охонь уляшет, – проговорила синяя кобылка почти отвалившейся челюстью.

– Хорошо. Встречаемся у того места, где сбились с пути.

– Ешли не доконю, – Кельпи отвернулась и села на пол, не закончив фразу.

– Не бойся, я постараюсь помочь Бон Бон, – заверила её Саммер Бриз, – Мы найдем болото и встретимся с накилеви.

Обе кобылки торопливо поднялись по лестнице и вышли наружу, заранее щурясь от света и жары.

Снаружи было едва ли тепло – жар от только что пылавшего огня сошёл ещё не до конца, но ни пожара, ни каких-то его последствий не было.

– У меня на редкость паршивое предчувствие, – прошептала Саммер.

– Великоприметно твоё умение предугадывать!

Милки Улун показалась на краю крыши, совершенно невредимая, даже не помятая.

– Причиняешь не маленькое количество неприятных ситуаций, Саммер Бриз. Как и твоя особа, Бон Бон.

Она была одна – это не было похоже на засаду – слишком уж случайна встреча. Но так ли это невероятно, если прошлая их встреча тоже казалась случайностью?

Милки Улун, не торопясь, приближалась к оторопевшим кобылкам.

– Но где дирижабль?! Его же подожгли!

– Можешь ли ты лицезреть, недешёвая моя, предоставлялась мне необходимость слыть редактором в организации, печатающей строки на бумаге в переплетах. Неновые привычки перестают жить не быстро.

– Я не могу понять твоей несвязной болтовни!

– Много грусть, – Милки пожала плечами, – и много грусть, беря в учёт необходимость нанесения тебе не жизни.

Желтогривая кобылка вздохнула и достала из–под плаща пистолет, словно бы это было обычным делом.

– Слишком тормозишь! – крикнула Саммер, ринувшись на неё и со всей силы ударяя передними копытами ей по голове.

Громкий хруст знаменовал о разбитой кости и мгновенной победе, отчего Саммер даже немного улыбнулась, не задумываясь, что действует не по тем принципам, которые она клялась держать за правило всей своей жизни.

– Вот и всё! Справедливость торжествует! – Саммер обернулась к Бон Бон, – Ну, как?

Но та лишь дрожа указала куда-то ей за спину. Саммер резко обернулась и инстинктивно прильнула к земле. Над её головой просвистел короткий клинок, похожий на железное перо. Милки, хоть и выронила пистолет, почему-то снова была на ногах.

– Общественные нормы закона, говорите, Саммер Бриз?

– Заткнись! – полицейская резко выпрямилась и ударила жетлогривую головой в подбородок.

Судя по звуку, у той должно было вывихнуть челюсть, однако, стоило Саммер только опустить взгляд, как Милки снова ударила. Нож едва не воткнулся Саммер в глаз. Одним чудом увернувшись, она хватила излишне ловкую ногу нападающей и потянула, перекидывая культистку через себя.

– И в не первый раз ваша правота отсутствует, Саммер Бриз!

Милки ударила оторопевшую полицейскую обеими задними ногами, отбросив назад к Бон Бон.

– Какого Тартара? – Саммер потерла бок, – Она должна уже лежать!

– Ты даже не ударила её! – Бон Бог гневно топнула, – Что ты вообще делала?

– Что значит – не ударила?! Я приложила её как следует!

– Ох, недешевая моя Саммер, – Милки поправила бант и усмехнулась, – Наше пересечение линий заранее подготовлено личными историями. Но лишь мой результат будет сохранён в головах!

– Ты можешь говорить нормально или нет?! – Саммер вскочила на ноги и снова бросилась на Милки, со всей силой ударив ту в зубы.

– Много грустно иметь взор на падение характера.

Саммер вздрогнула. Милки была невредима, снова. Мало того, что невредима, копыто Саммер не было у неё на морде – полицейская стояла всеми четырьмя ногами на земле и даже не пыталась бить.

– Простить вы вынуждены меня, но данные события мне казались чрезмерно неподходящими.

– Заткнись, я сказала!

Саммер снова ударила и снова поняла, что даже не пыталась. От притока крови, голова гудела, в глазах плыло. Ей стало страшно – безумный образ Милки Улун становился ещё более невероятным.

– Что ты такое? – полицейская стиснула зубы, – Что ты творишь?!

– Мои возможности являют собой не более чем малейшую часть возможностей, которых вам следует опасаться.

– Может ты и уворачиваешься, но толком говорить даже не умеешь! – пыталась храбриться Саммер.

– Ты хотя бы ударить-то попытайся! – вопила Бон Бон, – что ты вообще делаешь?!

– И правдиво, Саммер Бриз, прими попытку нанести увечья!

Кобылка стиснула зубы. Она уже понимала, что в этой потасовке что-то было не так.

– Я же била, верно? – тихо прошептала Саммер, – Почему ты невредима?

– Может реальность требуется не иметь иных мыслей в момент? – Милки растянула рот в улыбке, – Вы же являетесь стражем порядка. Не иметь возможности ударить без приказа.

Желтогривая засмеялась и, схватив Саммер за гриву, со всей силы приложила её о холодную плитку. Полицейская успела сгруппироваться, чтобы не разбить нос, но уже лежала, отплевываясь кровью. Рана была слабая – Милки не была сильной, но противостоять ей не получалось.

Саммер пробила дрожь – что-то было не так! Всё было не так! Она опять передумала что-то делать! Вместо того, чтобы упереться в пол копытами, она просто приняла удар.

– Бон Бон! Надо отступать!

 Саммер кое–как вскочила на ноги и, ухватив за собой кондитершу, рванулась вниз, спрятаться там, откуда они пришли.

Кельпи куда-то пропала, что вызвало негодование у Бон Бон, но Саммер было почти всё равно. Сейчас ей просто стало страшно – это было более жутко, чем пожар, монстры, чем любая вещь, которая произошла за последнее время.

– Я ведь била её, Бон Бон! Я разбила ей череп, выбила зубы, но потом оказалось, что я передумала и не била! Но это не так, Бон Бон!

– О чём ты?

– Милки Улун! Она странная!

– Я заметила!

– Её невозможно ударить! Я вообще ничего не могу с ней сделать!

– Ну просто офигеть теперь! – Бон Бон закатила глаза, – И что ты предлагаешь?

– Нам нужно отступить! Мы должны что-нибудь придумать!

– Что значит «драться»? – кондитерша поморщилась, – Ты только что говорила, что ничего не можешь поделать с ней!

– Я сказала отступить!

– Саммер, – Бон Бон злобно топнула и оттолкнула её, – сейчас нет времени на твои шутливые намёки! Хочешь, чтобы я тебя вместо Микли Улун прибила?

Саммер Бриз села на пол. Что бы Милки ни делала с ней до этого, она продолжает и сейчас.

– Так и быть, Саммер, я сделаю работу полиции, – фыркнула кондитерша, смотря на спускающуюся желтогривую кобылку.

Милки Улун хотела что-то сказать, но Бон Бон, уже не намеренная слушать бессвязную речь, с завидной ловкостью подскочила к ней и лягнула прямо в челюсть.

Милки Улун отлетела на пару шагов. Бон Бон хотела было ударить её ещё раз, но что-то помешало ей.

– Саммер, ты, бесполезный кусок мусора, сейчас же прикончи себя! – крикнула кондитерша и тут же сжала губы.

Саммер же почувствовала себя чуть свободнее, разум вновь прояснился. Что бы ни происходило, Милки могла влиять только на кого-то одного, и не имела возможности слишком быстро менять свою цель.

Бон Бон явно паниковала, не в силах понять, что происходит. Может быть, она уже несколько раз попыталась сказать что-то или ударить Милки, но каждый раз оказывалось, что этого не произошло.

– Саммер Бриз, недешёвая моя, – Милки потерла мордочку, стирая кровь, текущую струйкой с разбитой губы, – Мне нет никакого резона лишать Бон Бон возможности не умирать. Ты, с противоположной области, есть потенциальное разрушение и травма. С учётом твоего скоропостижного самоуничтожения, Бон Бон обретёт возможность продолжить жизнедеятельность.

– Я даже не знаю, что хуже, – Саммер стиснула зубы, – то, что ты ставишь подобные ультиматумы, или то, что я поняла всё, что ты сказала.

Полицейская судорожно соображала – нужно было что-то делать. Оба монстра – и тот, что был на их стороне, и тот, что пытался прикончить, куда-то очень удобно исчезли.

Однако, кажется, Милки загнана если и не в тупик, то в угол – не обременённая никакими понятиями о долге и протоколах, Бон Бон расшибет ей череп, как только освободится от контроля, поэтому именно её и приходилось контролировать. Саммер нужно было как-то воспользоваться свободой действий.

– Как ты это делаешь? Кто ты?

– Не имей  возможности удлинять время!

– Я не тяну время, я хочу знать!

– При отсутствии твоих действий, Бон Бон потеряет возможность продолжать жизнедеятельность!

Саммер даже не представляла, как вести себя при захвате заложников. Вряд ли хоть что-то из того, с чем она столкнулась за последние пару дней, было похоже на обычные случаи из руководств, но ей бы помогли хоть какие-то общие мысли. Нужно ли тянуть время, нужно ли  быть настойчивой…

– Всего лишь не перемещайся, я выполню каждое сама, – Милки наставила на Саммер оружие.

Вместо звука выстрела Саммер услышала громкий взрыв. Пол под ней разошёлся в стороны, увлекая вниз шкафы, мелкий мусор и саму кобылку.

Она не могла понять, сколько падала, казалось, несколько минут, но удара всё не было.

– Отквывай гваза, Фаммев, – послышался знакомый голос.

Она лежала на полу нижнего этажа. Всё было на удивление цело и чисто. Рядом лежала Кельпи. Тело кобылки было готово вот–вот развалиться – нижняя челюсть едва держалась, один глаз уже ввалился внутрь черепа, ноги лежали безвольными тряпками.

– Она даве не фонява, фто фвуфивофь, – Кельпи попыталась улыбнуться, – Вефи, Фаммев, фты нифевво не фвеваефь.

– Кельпи, – Саммер поднялась и подошла к ней, – Я знаю, что пожалею об этом, но я должна кое–что спросить.

Умирающее тело посмотрело на неё пожелтевшим глазом. Саммер несколько раз вздохнула, пытаясь успокоиться. Это была ужасная идея, но её мозг отказывался думать о чём-то ещё.

Она села рядом с Кельпи и посмотрела на неё, потом на черную жижу, залившую пол вокруг и медленно текущую у той изо рта.

– Ведь наступает конец света, да? Накилеви просто пытаются что-то сделать?

– Я ве фнавю. Я пвофто пыфаюфь фпафпи Мон Мон.

– Я знаю, Кельпи. И, поверь, я сделаю всё, чтобы помочь, – Саммер обняла Кельпи.

Тело было горячее – черная жидкость была словно кипяток, и она разваривала остатки мяса на костях Брайт Аквы, обжигая Саммер, крепко сжимающую груду гниющего мяса. Но этот жар не был страшным, он был чем-то родным, словно кобылка просто успела забыть это чувство. Ощущение безопасности и покоя накатило на неё.

– Бон Бон не умрёт, Кельпи. И ты это знаешь, верно?

Тем временем, Милки теряла терпение. Саммер просто ушла сквозь пол – она не заметила, что всё это время все поверхности были заляпаны черными кляксами. Громко клацнув зубами и отмахнув появившиеся снежинки, Милки, громко топая, пошла к лестнице. Бон Бон безвольно поковыляла за ней – чтобы быть уверенной в своей безопасности, Милки заставила кобылку переломать себе ноги.

– Саммер Бриз! Нынешнюю секунду предъяви свое присутствие!

– Я здесь.

Саммер лежала на полу рядом с трупом. Заметив Милки, она поднялась.

– Бедолага Кельпи отдала свою жизнь, чтобы спасти меня, а я стою тут перед тобой, надеясь на твою честность, Милки.

– Предъявлено.

Бон Бон безвольно упала и завопила, словно наконец-то почувствовав боль. Саммер стиснула зубы, поняв, что Милки снова переключилась на неё.

– Премного удовольствия имею, Саммер Бриз.

Милки обошла её и обняла со спины. Излишне нежные движения раздражали и подпитывали скопившийся внутри гнев.

– Просить имею жажду лишь негромко звучать!

– Кто ты такая? Что за дурацкое имя. «Милки Улун» – не слыхала ничего глупее. Почему ты так назвалась, неужели не было имени получше?

– Чай любить, – после долгой паузы ответила та, обхватывая Саммер за шею и почти касаясь её щеки.

– Значит, вот как, да? И что же ты собралась делать? Унизить меня перед тем, как прикончить? – Саммер покосилась на лежащую на полу Бон Бон, со слезами смотрящую на происходящее.

Наверное, ей было немного стыдно, что полицейская потащилась вместе с ними из доброты душевной, не думая, что может случиться.

– В полной степени имею возможность изменять все твои действия, – Милки погладила Саммер и повернула мордочкой к себе, – Приятны мне наземные пони, рада очень сильно я, что ты не однорогая.

– Я тоже рада, – Саммер нежно улыбнулась, – Я так долго ждала этого.

– Чего же, – Милки тяжело, почти томно вздохнула, отчего в стороны полетели мелкие снежинки.

– Вот этого! – Саммер извернулась и со всей силы ударила Милки в челюсть, отбрасывая на пару метров назад, – Копыта чешутся уже несколько дней!

Милки не сразу поняла, что случилось. Инстинктивно вправив челюсть, она вскочила.

– Премного жаль, что на одно минимальное времяисчисление я допустила учитываемую погрешность.

– Премного жаль, не спорю! – Саммер подскочила к ней и вдавила её морду обеими передними ногами в пол.

– Каким образом, – шокировано прошептала она, вырываясь и отступая.

– Попробуй догадаться, Милки. Подсказка: ты неплохо раскрыла мне свою способность, чем бы она ни была. Я не знаю, как именно она работает, но я быстро поняла её условия.

Бон Бон приподнялась и, подползя к стене, встала на ноги, шипя от боли. Саммер находилась между ней и Милки. С лица полицейской пропал весь страх – она была решительно настроена порешить поджигательницу здесь и сейчас.

– Но Саммер, как ты?.. – кондитерша была не в меньшем замешательстве, – Я тоже не пойму!

– Я заметила за ней весьма простую закономерность. Никто, кто бы пытался задержать её, не преуспевал. То паника, то какие-то ещё проблемы. Она всегда может заставить того, кто ей опасен, изменить действия. Но ещё никто, на моей памяти, не накидывался на неё не в одиночку.

– Нет, – Милки отпрянула, – Как имеет шанс подобное быть?!

Её зрачки сузились, и она обернулась на груду мяса и костей, которая когда-то была Брайт Аквой.

– Кажется, ты догадалась? Похоже, голова у тебя варит чуть быстрее, чем я думала, – Саммер улыбнулась и разжала зубы. На пол капнула горячая черная жижа, – Как только я переборола боль в голове от того, что стала знать о мире слишком много, всё стало совершенно просто и понятно. Теперь я понимаю, что, должно быть, чувствовала Брайт Аква. Кельпи говорила, что та не была бы против предоставить им свое мертвое тело, но, будучи живой, я тоже не возражаю.

– Таким образом, значит? Бывать именно так, как ты желаешь, – Милки размяла шею, – Твои хрупкие области мне по–прежнему понятны и видны.

– Правда? Потому что ты всё ещё не заметила всё того же трюка.

– Считаешь? – Микли выхватила из–под плаща что-то красное

Фальшфейер зажегся, распространяя яркий бело–оранжевый свет, тут же обращая в лёд все тщательно оставленные черные пятна.

– Я имела нужду вести военные действия с множеством подобных тебе! Мне понятны и видны все твои нечестные действия!

– Правда–правда? А как насчет собственной одежды, Милки?

Та вздрогнула и, завизжав, распахнула плащ. Изнутри он весь покрылся черной грязью, разрастающейся и стремящейся поглотить желтогривую кобылку.

– Я оставила парочку клякс, пока ты меня обнимала. Оказывается, они не всегда горячие, поэтому ты и не заметила их.

– Нечестивое грубое создание! – Милки скинула плащ подальше от себя, открывая свое худое бледно–зеленое тело.

– А теперь и первый трюк! – Саммер захохотала, –  Гори в Тартаре! Ну, или тони в турбине, если точнее.

Тьма из плаща разрослась, обратив пол под Милки в дыру.

– Нет возможности для тебя! – она ухватилась за край.

Но не для того, чтобы подняться. Передняя нога рассыпалась на бесчисленное множество тонких фиолетовых нитей, которые в момент обвились вокруг ног Саммер.

– Мы движемся вниз в компании!

Не ожидая такого, полицейская не успела даже ухватиться за что-нибудь, ни тем более сделать что-то с несуществующей, но, тем не менее, дырой, куда они уже падали вместе.

Обе кобылки шумно рухнули на железный мост над турбиной, которая медленно проворачивалась от потока воды.

– Значит, у тебя тоже есть какие-то козыри, – Саммер вскочила на ноги, – Тогда мне точно не будет стыдно прикончить тебя!

– Тебе даже не известно, что ты пытаешься совершить!

– Известно. Совершить правосудие! – кобылка ринулась на противницу, тут же нанося удар, – Это тебе за город! Это тебе за всех пони, которых ты обманула! Это тебе за все другие города, что ты подожгла! Это тебе за Нион Лайтс, хотя я даже не знаю, кто она!

Милки не отвечала, принимая каждый удар и отступая. Отсутствие сопротивления лишь подогревало гнев Саммер, и она очень поздно поняла, что сбила противницу вниз, всё ещё будучи опутанной нитями.

– Мне нет резону выходить вверх, – Милки ухмыльнулась, выныривая, – Но у подобной ситуации есть лишь одно обезвоживание твоей особы вместе!

– Я всё ещё не понимаю твоей трепотни!

– Мы сдохнем вместе!

Ухмылка Милки Улун превратилась в гримасу ненависти, вторая нога распалась на нити, и они пролезли в какие-то машины над турбиной. Створки дамбы начали открываться, запуская внутрь всё более и более мощный поток. Турбина начала раскручиваться, утягивая Саммер вниз. Кобылка вцепилась в нити зубами и стянула за собой и Милки.

Похоже, умения дышать под водой она не получила, как и желания погибнуть, поэтому нужно было как-то избавиться от желтогривой, и как можно скорее.

Тело Милки распадалось на нити, распространяя свечение и холод. От света становилось немного больно, чернота, вытекающая между зубов, обращалась в лёд, который норовил распространиться на все внутренности.

«Я не умру», – пронеслось в голове Саммер, – «Никому не придётся горевать обо мне! Никому не придётся думать, что я ещё жива!»

– Я тоже думала, что я не могу умереть, – голос принадлежал Милки Улун, но был слишком спокоен, даже снисходителен, – Я всегда возвращаюсь, но рано или поздно каждый теряет жажду к жизни. Я желаю это не ради себя, не ради погибели всего. Сейчас я делаю это ради тебя и всех, кто любил меня.

Нити обмотались вокруг Саммер, пытаясь утянуть вниз, обмораживая, оставляя после себя словно бы чернеющие от холода порезы. Кобылка стиснула губы и зажмурилась. Было слишком светло, сущность внутри бурлила в панике, но не могла придумать ничего, что могло бы помочь.

И тут Саммер вспомнила  свою учебу в академии. Она же неплохо сдавала физическую подготовку, почему она ни разу не пыталась использовать все странные нормативы в жизни, например, лазание по верёвке? Сейчас верёвок было хоть отбавляй!

Обмотав вокруг передней ноги пучок нитей, она оттянула его, чтобы турбина вверху зацепила его. Тут же её дёрнуло вверх, даже быстрее, чем она рассчитывала.  Было больно, её растягивало в две стороны, казалось, ещё немного – и разорвёт на части.

Она бы уже давно потеряла сознание в холодной воде, но защищённая от света тьма согревала изнутри, нужно было лишь терпеть боль. Она чувствовала, как нити, обхватившие её задние ноги, слабеют, как их утягивает вниз, как слабеет Милки Улун сама по себе, как присутствие и концепт.  Её не должно было существовать, и вскоре её уже и не будет. Нужно лишь немного потерпеть.

Холод отступал, боль утихала, страх превращался в спокойствие.

Саммер лежала на полу рядом с резервуаром, заполненным бурлящей водой. Шум турбины казался приглушённым, словно она вот–вот остановится. Сколько времени она провела в таком положении?

– Я победила, – прошептала Саммер, осознавая, что больше не тонет, – Мы победили. Милки Улун наконец-то мертва.

– В данном конкретном случае вынужден признать вашу правоту и выразить своё устное согласие касательно печальной участи нашего идейного и исполнительного лидера.

Кобылка вздрогнула. Рядом с ней стоял некрупный жеребец. Синий плащ и желтый парик, наспех нахлобученный на рыжую гриву, выдавал в нём члена культа. Точно, ещё остался целый культ…

– Пользуясь моментом отсутствия разговорной речи, я позволю совершить акт одностороннего знакомства, вызванным необходимостью передать вам знания о сущности моей значимости для наступающего момента. Словосочетание, с которым я ассоциируюсь с момента своего первого самостоятельного вздоха – Пош Брэйкдан.

– Твой лидер мертв. Она сдохла, как последняя гнилозубая шавка. Вас всех найдут и пересажают!

– Вынужденным действием со стороны проигравшей стороны будет являться временное исчезновение из документальных сведений, однако, к превеликому сожалению обеих сторон, новому высшему руководителю организованной группы индивидуумов, известной  под понятием объединения, основанного на общих понятиях веры и морали, появляется крайняя необходимость совершить действие, ассоциирующееся у одной из сторон с использованием пылесобирающего инструмента на отпечатках ног, а у другой с совершением действий, о которых в негативном свете говорится в книге правил проживания на территории государства.

Он поднял копыто. В скобе стоял обычный пистолет полицейского образца.

Саммер почувствовала, как что-то горячее пронзает её, разрывая внутренности и вышибая дыхание.

 В глазах помутнело, тело обмякло. Силуэт убийцы удалился, даже не остановившись, чтобы вспомнить своего погибшего лидера.

Саммер дрожала от холода. Голова была забита воспоминаниями, которые уже распадались в пыль. Победа стала совершенно незначительной. Интересно, когда её найдут? Что скажут коллеги о ней? Интересно, будет ли Грэй Флад ругаться на Глэйсера, что тот оставил её одну? Интересно, как они будут искать остальной культ? Интересно, что это за чернота, что выползла откуда-то и ползёт к ней?

Саммер проснулась с жуткой изжогой, всё от горла до желудка словно бы расплавляла кислота.  Продрав глаза, она огляделась. Белые стены, клетчатый пол, гудящая лампа. Больница.

Рядом, положив голову на край кровати, сидел и спал Глэйсер. Кобылка аккуратно подтолкнула его.

– Саммер? – пробурчал он, приоткрыв глаза, – Ты очнулась!

Глэйсер вскочил на ноги, чуть не плача.

– Я не могу поверить! Я так боялся!

– Угу, – Саммер снова легла на подушку, – Кажется я жива. Честно говоря, уверенности нет.

– Не смей так говорить! – голос Глэйсера дрогнул, –  Конечно, ты жива!

– Ощущения такие, словно я сама себя выдумала. Почему-то ещё и жутко больной.

– Ладно, – жеребец вздохнул, – иронизируешь, значит, не умираешь.

– Что случилось?

– У тебя хочу спросить.  Ты вышла погулять и пропала. Мы со Спайком искали тебя всю ночь. Что тебя затащило на электростанцию?

– Тебе честно рассказать? За мной, Бон Бон и Брайт Аквой погнался монстр, мы решили бежать туда. Но Брайт Аква тоже была монстром, и её звали Кельпи. А потом я насмерть отмутузила Милки Улун, благодаря Кельпи и её силам. Дело в том, что Милки могла менять действия своих жертв, но только по одной цели. Чтобы её обмануть, я дала Кельпи залезть в меня, и мы вместе отдубасили Милки, сбросив в турбину. Потом она попыталась утопить меня, но, используя её же нити, я выбралась.

– Это звучит как сюжет комикса.

– Ты мне не веришь?

– Тяжеловато поверить во что-то такое. Но, Милки Улун, ты убила её?

– Вроде бы. Она развалилась на нити, и её утянуло в турбину.

Пони замолчали. Саммер прикрыла сухие глаза и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять жжение.

– Саммер, – обратился Глэйсер, – ты же правда жива? Я и правда не придумываю тебя?

– Хотелось бы верить. Кто-то ещё из наших здесь?

– Грэй Флад скоро должен прийти.

– Я уже здесь, – тихо пробурчал он, стоя у двери, – и мне хочется обо многом спросить.

Саммер Бриз открыла глаза и посмотрела на своего начальника. Он выглядел усталым, словно ни разу не позволил себе даже присесть с тех пор, как проводил её и Глэйсера на поезд.

– Простите, лейтенант, я опять позволила себе самодеятельность. У меня не было выбора. Нужно было защитить Бон Бон. Мы даже не знали, что натолкнёмся на культистов.

– Они всё же были в Понивиле?

– Да. Дирижабль был посажен на дамбу, а в нём Милки Улун.

– Вот как, – Грэй Флад тяжело вздохнул, – и что случилось дальше?

– Она попыталась нас убить. Вернее, меня, ей было мало дела до Бон Бон. Защищаясь, я утопила её в турбине. Её больше нет.

– Саммер. Я понимаю твои чувства, но…

– Знаю, идет в разрез протоколам. Но нам ещё есть кого арестовывать. Вместо неё теперь некий Пош Брейкдан. Его манера речи не менее раздражающая.

– Ты встретилась с ним?

– Вроде того. Когда я вылезла из турбины, он решил пригрозить мне. Я не могу вспомнить ничего с того момента. Он был довольно молод, довольно хрупко сложен, но на этом всё. Тот же плащ, тот же парик.

– Не много информации. Однако, не ожидал, что у них так резко сменится власть. Это может означать лишь то, что их организация значительно серьезнее мелких культов.

–  У них был дирижабль. Они уже не могли быть «мелкими»! – возмутился Глэйсер.

– Ладно, я и правда не так выразился. Я лишь хотел сказать, что, очевидно, они организованы лучше, чем мы думали. Обычно я сталкивался с культами, где лишь один лидер, который и получает всю прибыль.

– Мы уже решили, что культ Милки Улун не так прост. У них есть какая-то идея, ради которой они и действуют.

– Ладно, я согласен, друзья мои, мы их недооценили. О Милки Улун мы знали хоть что-то. Пош Брэйдан для нас пока загадка.

Саммер обхватила голову. Приступ мигрени сковал её способность мыслить, жжение никак не проходило. Грэй снисходительно посмотрел на кобылку.

– Саммер, я не уверен, что ты можешь продолжать работать над делом в таком состоянии.

– Я могу! – прошипела она, – Это просто лёгкое недомогание!

– У тебя кровь из носу идет. Тебе нужно отдохнуть.

– Нет! – она попыталась встать, – Я не могу остановиться сейчас!

– Саммер, послушай, я не склонен врать, хотя врачи просили быть поосторожнее в выражениях, но ты вряд ли сейчас можешь вернуться к работе в полиции.

–Что? О чём вы?!

– Они утверждают, что у тебя какие-то проблемы с костями. Слишком мягкие. Я видел твой рентген, но ничего не понял. Я могу отличить сломанную кость от здоровой, всякие подробности – уже не очень. Я знаю лишь то, что я не имею правда подвергать тебя опасности.

– Постойте, вы меня увольняете?! Я училась ради этого, я посвятила всю свою жизнь мечте сделать наш мир лучше! Я не могу покинуть полицию!

– Саммер, прошу, успокойся. Я не выгнал бы тебя, даже если бы хотел. Сейчас тех, кому я могу доверять, слишком мало. Те ребята, которых вы поймали тогда в кафе, раскололись. Рассказали, что в полиции у них много информаторов. Сейчас я могу верить лишь вам четверым. Глэйсер, Чалк, Дуал Пен и ты, Саммер Бриз.

– И, тем не менее, вы не хотите, чтобы я что-то делала?

– Я не хочу, чтобы ты погибла. Ты и так выглядишь едва живой. Но у меня есть особая просьба для тебя.

– Я слушаю, – Саммер приподнялась, – всё что угодно, если это поможет мне остаться в деле!

 – Мне нужно, чтобы ты вошла в состав охраны Эквестрианской Академии Наук.

– Что?

– Что-то не совсем так с этим местом. Мне нужен там свой пони. Твоя кандидатура будет наименее подозрительна, если мы создадим видимость твоего увольнения из-за состояния здоровья.

–Но, лейтенант! Вы что, хотите, чтобы я ходила с фонариком и торчала за столом?!

– Как раз нет, Саммер. Я хочу, чтобы ты выведала всё, что можешь, обо всём, о чём только можно. Мне нужно знать абсолютно всё, что происходит в стенах Академии. Никто больше не сможет этого сделать, и я бы отправил тебя туда в любом случае.

– Поняла, – кобылка грустно вздохнула, – я не знаю, почему, но в душе  я даже рада, словно туда мне и хотелось бы попасть. Хотя я слышу о ней во второй раз в жизни.

– Твоя харизма поможет тебе расположить к себе многих пони. Это очень важно.

– Я понимаю, понимаю. Просто это всё не совсем то, о чем я мечтала, когда шла в полицию.

– Думай об этом как о секретной миссии. В конце концов, мы внедряем тебя на, вероятно, опасную территорию. Постарайся быть поосторожнее.

– Поняла, – Саммер немного улыбнулась, – я сделаю всё, что могу. Но что я должна найти?

– Пока не знаю. Возможно, следы Брайт Аквы. Её дело снова подняли. Мы нашли её останки на той же электростанции, где нашли тебя. Ты не знаешь ничего об этом?

– Нет, – слишком быстро ответила Саммер.

– Правда? Ну, ладно, – Грэй Флад помолчал, осматриваясь по сторонам, словно опасаясь слежки, – я отправлюсь по делам. Чалк скоро прибудет сюда проведать тебя, заодно расскажет всё, что нам удалось наскрести. Скажу лишь то, что Нион Лайтс мы так же не досчитались в её могиле.

– Лейтенант, – осторожно обратился Глэйсер, – Могу я отправиться с Саммер? Ей может понадобиться поддержка.

– Нет. Ты слишком подозрителен. Для тебя у меня тоже будет несколько задач.

– Но каждый раз, когда мы оставляли Саммер одну, она влипала во что-то!

– В этот раз она поехала не одна, и это её не спасло, Глэйсер.

Саммер даже не нашла сил возражать и просто вздохнула, напоминая о своём присутствии. Ей было странно уютно, память во многом изменяла, мысли путались и норовили подменить одна другую, но сейчас она чувствовала себя увереннее, чем когда–либо.  Ей даже начало хотеться на это задание, хотя она не могла понять, почему. Хотелось кого-то встретить.

– Доброе утро, – тихо проговорил Чалк, зайдя в палату, – простите, я задержался.

– Ты пришел раньше, чем я думал, на самом деле, – покачал головой Грэй Флад, – я даже подзадержусь и послушаю, что ты успел найти.

– Немного. Кроме того, что Милки Улун не связана с чайной семьёй, о ней всё ещё ничего не известно. Узнал кое–что о Нион Лайтс. Она работала с каким-то автором книг, он был для неё как бы летописец, а она для него будто бы муза. Он пропал в то же время, когда умерла Нион Лайтс, согласно медицинским свидетельствам, которые сохранились в полиции Мисти Мэйн. Возможно, они чего-то не поделили? Я поговорил с её понивильскими друзьями, ну, вернее, с теми, кто считал, что она жила в Понивиле, и они все отзываются о ней лишь положительно, хотя жаловались на её странности.

– Что-нибудь ещё?

– Удалось установить, откуда у культа мог появиться дирижабль. Он, скорее всего, не один, потому что было угнано около десятка у разных компаний.  Некоторые просто не готовы сознаться, всё же недешёвая радость, может пахнуть сокрытием незаконного дохода. Я подготовил список, даже несколько зарисовок. Они были в единичных экземплярах, поэтому, если найдем похожие, скорее всего это они.

– Принято, боец, – Грэй кивнул, задумавшись, – что-нибудь ещё?

– На самом деле, пока больше ничего. Я опросил всех, кого мог.

– Жаль, я надеялся на большее, но, похоже, пока нам далеко до раскрытия важных карт. Как я и сказал, Чалк, как только Саммер станет лучше, отвези её куда надо. Учебный год вскоре начнется, и мы не можем позволить, чтобы что-то произошло.

– Да, – Чалк остановил собравшегося уходить Грэй Флада, – ещё кое–что. Я не знаю, как сказать, но… Знаете Пинки Пай?

– Та художница, с которой ты тащишься?

– Ну, да, но не суть важно! Её сегодня доставили в больницу. У нее истощение, она бьется в панических атаках. Может, и ничего бы, но в её жилище нашли кое–что интересное. Посмотрите.

Чалк протянул начальнику лист бумаги.

– Это Милки Улун?

– Да. Просто маленькая зарисовка на полях, не более. Кажется, это тетрадь для изучения языков. Видимо, это джапонийский. Говорили, что Пинки Пай собираются издавать в каком-то джапонийском журнале с новой серией комиксов.  

– Милки Улун мертва, по заверениям Саммер. Несчастный случай при задержании.

– Я даже не расстроен.

– У них новый лидер. И нам надо узнавать всё по–новой. Я откланяюсь, а вы постепенно собирайтесь. У всех есть свои дела. Глэйсер, когда освободишься, возвращайся в наш кэнтерлотский участок, я объясню тебе твои дальнейшие действия.

– Слушаюсь.

Грэй неспешно удалился. Саммер даже не обратила на это невнимания. Её голову всё сильнее заполняли мысли о предстоящей работе, вытесняя недовольство. Ей было на удивление хорошо и единственное, что могло бы сделать её состояние ещё лучше – это если бы изжога наконец отступила.

– Бон Бон уехала куда-то, – подал голос Глэйсер, – просила сказать тебе «спасибо».

– Я понимаю.

–Я только кое–чего не пойму. Мне кажется или твоя история для Грэй Флада отличалась от твоей истории, что ты рассказала мне?

– Вроде я слово в слово все рассказала, – Саммер пожала плечами, – Разве нет?

– Мне тоже так кажется, просто странное чувство.

– В полиции не до чувств, – смешливо ответила кобылка, – но спасибо, что ты был рядом.

Прошла пара дней. Саммер Бриз сидела на перроне и вливала в себя уже третью чашку холодного чая. Все внутри всё ещё словно горело, она просыпалась по несколько раз в ночь, бредя из-за бурлящей изжоги. Врачи посадили её на жуткую диету, запретили ей быстро бегать, назначили гору лекарств. Кобылка чувствовала себя старой развалюхой, единственным утешением было то, что она всё ещё полезна, ведь её задание чрезвычайно важно! По крайней мере, в это хотелось верить

– Доброго вечера, – напротив неё сел Чалк, – Наш поезд отходит через пятнадцать минут.

– Угу.

–Твой билет, – жеребец положил на стол желтую бумажку, – не забудь его.

– Постой, а ты?

– Планы опять изменились. Грэй говорит, что я нужен где-то ещё, но точных распоряжений я ещё не получил.

– Вот как…

– Саммер, вот, он сказал, что тебе это пригодится.

Кобылка посмотрела на сверток, придавивший билет. Что-то не слишком крупное, завернутое в тряпки.

– Что это?

– Постарайся не светить этим слишком сильно, ладно? Можешь посмотреть, когда будешь одна.

– Ладно.

– Саммер. Я не знаю, как сказать, но я верю в тебя. И спасибо, что справилась с Милки. Мы найдем остальных её сообщников.

– Жаль, что меня не будет рядом. Чалк, ты вроде из весьма старомодной семьи, ты не знаешь каких народных средств от изжоги? Лекарства никак не помогают. Врачи винят мою неправильную диету и травмы.

– Неправильную? Саммер, это, вроде, не про тебя.

– Плевать, я с ними спорить устала. Мне пора, Чалк, передавай привет остальным.

– Ещё кое–что. Это тебе от Глэйсера, – Чалк положил на стол ещё один малюсенький сверток, – он сказал, что это что-то полезное и важное, но просил открыть лишь в момент крайней опасности.

– Вроде, быть загадочным не в его стиле. Ладно, так и быть. Передай ему вот это, – Саммер стряхнула из гривы едва державшуюся заколку и протянула Чалку, – Скажи, что я приду забрать её лично, пусть не отдает никому больше, насколько бы этот то-то ни был бы похож на меня.

– Хорошо, так и передам. Ты не влезай в опасные ситуации, ладно?

– Ладно. Мне и врачи-то запретили.

Коллеги коротко улыбнулись друг другу, и Саммер направилась в вагон. Попутчиков не появилось, поезд тронулся.

Когда Кэнтерлот остался далеко позади, начался дождь. Тяжело вздохнув, Саммер легла на сиденье и развернула большой сверток. Её пистолет и полицейский значок. Видимо, снять с учета их было легче, чем скобу.

– Будем надеяться, что использовать тебя не придётся, – кобылка завернула оружие назад, – не то, чтобы я могла.

Саммер Бриз вздохнула, потирая шею. Предстояла муторная и тяжелая работа. А может быть, произойдет что-то ещё более странное и ужасное, чем прежде. Прикрыв глаза и слушая стук колес и шум дождя, она поклялась самой себе, что ни за что не сдастся и не позволит себе думать о провале.

Её разуму, уже пошатнувшемуся под натиском неведомых сил, было суждено столкнуться с чем-то ещё более омерзительным, найти еще больше странностей в мире вокруг, и, главное, быть той, кто посмотрит на звезды.