Мастер рисования

Мастер рисования

Говорят так, что в одно время жила-была одна маленькая пони именем Уголёк, шкуркой чёрная как смоль, а про её кьютимарку нам ничего не известно. Она жила в маленькой деревушке, что расположилась за лесом неподалёку от города, и занималась тем, что выращивала морковку, и капусту, и корнеплоды, и цветы, и яблоки. Жизнью своей она вполне была довольна, одно лишь только одно не давало ей покоя — желание научиться рисовать. Но, чертя подобранной палочкой линии на песке, она всякий раз разочаровывалась в своей мечте и говорила, что, должно быть, не её это судьба и лучше бы заниматься тем, что у неё и так получается неплохо.

Однажды случилось так, что к ней зашла её давняя подруга, именем Снежок, белая как снег, а о кьютимарке её нам ничего не известно. Увидев её, Уголёк немало обрадовалась и пригласила подругу посидеть с ней, поговорить о жизни и съесть сладкого морковного пирога. Они съели, сколько хотели, и выпили, сколько хотели, а затем Снежок рассказала слух, который дошёл до неё недавно — будто в городе появился великий мастер рисования, который не отказывается обучать обратившихся к нему надлежащим образом. Услышав такое, Уголёк пришла в смятение, потому что велико было её желание рисовать, но не менее — боязнь, что мастер не сочтёт её достойной обучения. Снежок же, как и подобает верной подруге, подбодрила её, да столь хорошо, что Уголёк собрала вещи, и взяла еды на дорогу, и заперла дом, и отправилась в город, и нам не известно ничего о её путешествии, кроме того, что оно не было простым, но не было и сложным.

Прибыв в город, Уголёк принялась расспрашивать встречных пони о великом мастере рисования, что, по слухам, прибыл в их город, но ни стражники на воротах, ни прохожие, ни мастеровые ничего не говорили ей, а только лишь странно смотрели ей вслед. Наконец, совсем отчаявшись, она остановилась на мосту возле седого пони, что наблюдал за течением реки, и спросила, не может ли он помочь ей в её поиске, на что тот повернулся к ней и сказал, что он и есть искомый мастер.

Услышав такое, Уголёк с достоинством, но и с немалым внутренним трепетом, обратилась к нему:

— Великий Мастер рисования! Я, скромная пони именем Уголёк, смиренно прошу взять меня в ученики и обучить вашему мастерству.

Мастер же, посмотрев на неё, рассмеялся и сказал так:

— Я могу обучить тебя, но ты должна доказать, что являешься достойнейшей. Сделай себе кисть и приходи сюда завтра.

Уголёк многое знала о растениях лесных, и огородных, и полевых, могла вырастить морковь размером с два копыта и с первого взгляда сказать, сколько порченых яблок будет в урожае, но о создании кистей не имела ни малейшего представления. В отчаянии она вышла из города и пошла по берегу реки, никуда особо не направляясь, пока наконец ей на глаза не попался кривой сучок — такой же точно, какими она пыталась чертить на песке. Тогда она засмеялась, и неправ будет тот, кто скажет, что смех этот был весёлым, и сказала так:

— Если мастер захочет обучать меня, то он примет меня и с такой кистью, а коли не захочет, так и сто кистей работы лучших мастеров не заставят его сделать это.

И она взяла сучок, и обмотала его пуком шерсти, что застряла в прибрежных камышах, и вернулась в город. На следующее же утро, придя к мастеру, она положила свою кисть у его копыт и повернулась, чтобы уйти, ибо была уверена, что мастер прогонит её, однако услышала иное:

— Я принимаю твой труд и твою кисть, желающая-быть-учеником, но, чтобы стать им, тебе придётся выполнить три испытания, которые докажут твою решимость. Возьми свою кисть и нарисуй для меня дерево — так, как сумеешь.

И Уголёк, чьи рисунки до сих пор видела только речная волна, прогнала прочь свой ужас и принялась за дело, и неправ будет тот, кто скажет, что получалось у неё хорошо. Она рисовала дерево днём, и рисовала его ночью, и в ясную погоду, и в дождь, пока наконец не достигла пределов своих сил, и она вышвырнула прочь гору испорченной бумаги и вернулась к мастеру с одним-единственным листком.

Взглянув на её работу, мастер улыбнулся и сказал так:

— Много я видел рисунков деревьев, но такой вижу впервые. Твоё упорство забавляет меня, и я дам тебе следующее испытание, коих тебе осталось пройти два: возьми свою кисть, и карандаш, что я тебе дам, пойди на гору, что возвышается над городом, и нарисуй мне этот город, и принеси рисунок мне.

Сказав же это, он отвернулся, и прав будет тот, кто подумает, что при его словах Уголька охватило отчаяние. Однако ей жаль было уже потраченного времени, и она собрала свои вещи, и взяла еды, и тёплое одеяло, и отправилась на вершину, что высилась над городом, имя же ей было Грифонье Гнездо. И расположившись там, она взяла свою кисть, и карандаш, что мастер дал ей, и начала портить бумагу, нанося на неё очертания города. И она рисовала город и в ясную погоду, и в дождь, и днём, и ночью, пока наконец не подошли к концу запасы бумаги, и сил её, и терпения. Тогда она спустилась с горы с единственным, последним листком, пришла на мост и показала свой рисунок мастеру. Он же, посмотрев на её работу, рассмеялся и сказал:

— Много я видел рисунков городов, но такой вижу впервые. Твоя настойчивость веселит меня, желающая-быть-учеником, и я дам тебе последнее испытание. Возьми свою кисть, и карандаш, что я дам тебе, и этот один-единственный листок бумаги, что лежит рядом со мной, и нарисуй меня — так, как сумеешь, и если ты сумеешь хорошо, то я буду обучать тебя.

Никому не известно, что подумала Уголёк в тот момент, но она взяла свою кисть из сучка и клока шерсти, и карандаш, и листок бумаги, и верно будет сказать, что немалое время провела она, не решаясь провести ни единого штриха. Когда же, наконец, она принялась рисовать, мастер отвернулся от неё и застыл в неподвижности, и никто не может сказать, сколько прошло времени, пока наконец Уголёк не провела последнюю линию, и бросила свою кисть, и карандаш, и упала с ними рядом. Случилось так, что в тот момент была ночь, и Уголёк сразу заснула, а когда проснулась, рядом с ней никого не было, лишь лежала её кисть, и карандаш мастера, и листок с её последней работой.

Долгое время провела Уголёк, смотря на свой рисунок, пока наконец голос из-за спины не заставил её обернуться. На мосту стоял юный жеребёнок, окраса рыжего, словно восходящее солнце, а о кьютимарке его нам ничего не известно. С достоинством, но и с немалым внутренним трепетом, он подошёл к ней и сказал:

— Великий Мастер рисования! Я, скромный пони именем Огонёк, смиренно прошу взять меня в ученики и обучить вашему мастерству.

И доподлинно неизвестно, что именно ответила ему Уголёк, но если бы расспросить прохожих, коих не было на мосту в тот ранний час, то они бы сказали, что молодой жеребёнок ушёл из города с видом отчаянным, но и с надеждой, а Уголёк, в чьей гриве пробивалось несколько седых волосков, взяла свою кисть, и карандаш мастера, и листок бумаги, и принялась рисовать, наконец-то поняв, как это делается.