Быть Человеком
Глава 11. Западня
«Дорогая Твайлайт!
Прости, что приходится отрывать тебя от важной миссии во благо всей Эквестрии, но я чувствую, как что-то действительно идёт не так. Не уверен, может быть я просто преувеличиваю, и дело победы над Дискордом гораздо важнее. Суди сама. Моё дело – написать это письмо. Я думаю, мне полегчает, когда я это сделаю.
Вот уже три дня Павел и двое других людей находятся в Понивилле, но у меня такое чувство, будто прошли целые недели. И по тебе я тоже очень скучаю… Но в общем, дело вот в чём: с первого дня с людьми происходят странные вещи.
Ты знаешь, что новые люди теперь живут на ферме Эпплджек – так вот, в первую же ночь к ним в амбар забрался василиск! Раненный и оттого злой на всё живое василиск!!! Не представляю, как они с ним справились – но люди есть люди, правильно Павел говорил, что они очень опасны. В общем, в той схватке никто не пострадал… кроме самого василиска. Я слышал, Биг Мак продал его тело Кантерлотской академии бестиалогии. Откуда только взялся этот василиск, почему был ранен? Странно это как-то.
Следующий день вышел не лучше: одного из людей, Виктора, похитили алмазные псы и – только не читай это вслух! – пытались разрезать его, чтобы достать из него какой-то там камень. Виктор свято заверяет, что никакого камня не глотал и даже в пещерах алмазных псов никогда не был. Моё мнение: не похож он на зверя, который питается драгоценными камнями! Я дракон, я знаю. Да и сам Виктор не производит впечатление вруна или вора. Ещё одна странность, тебе не кажется? Почему псы были так уверены, что камень у человека? И чем он был так дорог, что они готовы были ради него пойти на… сама понимаешь, на что.
С Павлом пока всё в порядке… но мне тревожно за него. Как бы с ним тоже чего-нибудь не случилось. К тому же он начал куда-то уходить, бродить по задворкам – не боится, что его тоже кто-нибудь где-нибудь подловит? Я пытался говорить с ним на эту тему, но он меня не слушает. Вот и сейчас, пока я писал, он хлопнул входной дверью снаружи.
Твайлайт, мне страшно! Свирепые василиски, обезумевшие алмазные псы… Что происходит с Понивиллем? С первого нашего дня здесь я не могу припомнить столь серьёзных, столь опасных для жизни жителей инцидентов. Мне кажется, Твайлайт, ваше с остальными хранителями место – в Понивилле. От тебя нет никаких вестей, и я смею предположить, что у тебя всё в порядке и не о чем писать… Если на самом деле все эти три дня ты не была занята битвой!
Если всё-таки это не так, и вы с девочками можете приехать… пожалуйста, не задерживайтесь!
Твой верный помощник и друг
дракон Спайк»
Закончив писать, Спайк трижды перечитал письмо, хлопнул себя по лбу – забыл написать, что Виктору помогла Зекора – думал было уже бросить письмо в мусорную корзину, но там и так уже было пять забракованных свитков… Задумчиво почесав пером подбородок, он приписал внизу:
«P.S. Если не сможешь приехать, всё равно ответь, спрашивай всё, что нужно – я буду твоими глазами и ушами здесь, в Понивилле».
Вот так. Пусть Твайлайт сама задаёт наводящие вопросы, всё равно завяжется целая переписка – Спайк надеялся на это. Но гораздо больше он всё же надеялся на возвращение великолепной шестёрки. Скрутив свиток в трубочку, Спайк сосредоточился на образе Твайлайт в уме и дунул огнём на бумажную трубочку, которая сгорела, но не осыпалась пеплом, а просто растворилась в пламени, плавно перетёкшем в сверкающий изумрудный дымок, змейкой вылетевший в заранее приоткрытое окно. Теперь поисковое заклятие магической почты найдёт её хоть на краю света, и зеленоватый дымок внезапно закружится перед изумлённой Твайлайт, остановится перед её мордочкой и превратится в свёрнутый трубочкой свиток. Лишь бы только это произошло поскорее…
Павел не хотел ждать, пока с ним что-нибудь случится. За прошедший месяц он узнал пределы полученной от амулета аликорна силы, которая при этом продолжала расти, и потому больше не чувствовал себя беспомощным. Если кто-то вознамерился избавиться от людей в Эквестрии – пусть попробует это сделать с ним, с Павлом Стругавецким!
Когда Спайк вернулся с рынка с новостями о том, что произошло с Виктором, профессор не стал ждать. Наскоро перекусив, ответив отказом на предложение Спайка дождаться полноценного обеда, Павел накинул подаренную Рарити короткую зимнюю куртку и отправился бродить по улицам. Он провёл своего рода инспекцию в Понивилле: посетил всех знакомых, зашёл к мэру в ратушу, и, конечно, сходил на ферму Эпплов, проведал двух других «попаданцев» и подробно расспросил обо всём, что с ними произошло. Вернулся он когда начало смеркаться. Поужинал, посидел некоторое время и снова отправился бродить по городу, пока не начали мёрзнуть ноги.
Однако же опять ничего не случилось. Смертоносные напасти не торопились обрушиваться на его голову, хотя Павел специально искал их за пределами библиотеки, чтобы ни она, ни Спайк не пострадали. Ночь прошла спокойно, расставленные на все наружные двери и окна сторожевые заклятия не сработали и даже пища на кухне не была отравлена. Это заставляло нервничать — а вдруг и Павел, и остальные ошибаются? Вдруг оба этих из ряда вон выходящих случая на самом деле – просто стечение обстоятельств?
Следующий день профессор снова провёл большей частью на улице, бродя по границе Понивилля с Вечнодиким лесом. Несколько раз он замечал следящих за ним алмазных псов, но они предпочитали не связываться с ним. Прошёл обед, затем солнце начало клониться к закату… Павел пытался вторую половину дня провести в библиотеке за книгами и мелкими бытовыми заботами, но беспокойные мысли продолжали буравить голову. В сумерках, оставив Спайка, пишущего что-то на бумажном свитке, Павел снова отправился на прогулку, твёрдо намеренный наконец встретить своего недруга.
Путаная тропка вновь вывела его под сень деревьев Вечнодикого леса… Солнце уже село, и между деревьями сгустился зловещий мрак. Половинка луны скупо светила в небе, освещая только саму себя, да позволяя увидеть кроны деревьев на фоне неба – и где-то далеко в лесу этому неверному свету какой-то зверь отвечал низким басовитым воем. Если это был волк, то он должен быть как минимум размером с Годзиллу… Павел, однако, не торопился вернуться на освещённые городские улицы. Чего уж лукавить – он целый месяц изнывал от желания померяться с кем-нибудь силами – будь это даже просто дикий зверь. Странный парадокс: получить такую мощь в мире, где ты мало подвергаешься опасности. Если сейчас ничего не удастся, то может попробовать Твайлайт уговорить на небольшую магическую дуэль?.. Павел усмехнулся своим мыслям. А когда вспомнил один традиционный обычай древней Спарты, согласно которому незамужняя девушка должна была принадлежать мужчине, способному взять её силой…
«Нет, нет и нет! Прочь этот быдлосский ход мысли! Пусть Твайлайт сама выбирает».
Ну а если она не выберет тебя?..
«Да ерунда! Такое большое чувство не может остаться без ответа».
Да ладно…
«Без ответа оно может остаться только в прогнившем от насилия и жестокости мире двуногих безволосых обезьян. Мне припомнить все признаки особого внимания со стороны Твайлайт?»
Ты заинтересованная сторона, так что не надо.
«Считаешь, я вижу то, чего нет?»
Было б у тебя опыта побольше в этих делах – сказал бы, что не считаю. А пока остановись и прислушайся.
Профессор встал на месте, и в тот же миг его ударил по нервам чёткий звук чьих-то шагов за спиной. Вот сейчас преследователь подойдёт ближе, повернёт за пригорок и…
Стругавецкий резко выбросил назад правую руку, и некто за его спиной взмыл в воздух, вздёрнутый за шею невидимым арканом. Павел развернул руку ладонью к себе и слегка согнул пальцы – схваченный незнакомец медленно подплыл к нему ближе, пока в полумраке человек не смог разглядеть его отчётливо…
— Твою мать!!! Док!!! Прости!
Он опустил руку, и бурый пони с шатенистой гривой мешком упал на утоптанный снег тропинки, судорожно закашлявшись.
— Док, пожалуйста, прости! Я не хотел, правда!!! Я думал, это кто-то нехороший, — сказал Павел, с сожалением и беспокойством оглядывая невольную жертву своих взвинченных нервов.
— Н-ничего, ничего! – сипло ответил Хувс. – Я сам виноват, не стоило мне подкрадываться…
Жеребец поднялся на ноги, помотал головой из стороны в стороны и помассировал основанием копыта саднящее горло.
— Ты хотел меня видеть, док? – спросил профессор.
— Почему ты меня так называешь? – мастер Хувс посмотрел на человека укоризненно. — Я ведь столько раз говорил, что я не доктор, а просто часовщик…
— В таком случае почему у тебя на кьютимарке песочные часы, а не механические?
— Не подкалывай, Павел! Я ведь уже рассказывал об этом… Не знаю, что ты там обо мне слышал, но я не путешественник во времени и пространстве, в отличие от некоторых двуногих существ.
— Тогда ты будешь довольно скучным собеседником, — пробормотал Павел и тут же прервал открывшего было рот Хувса. — Да ладно, док, я шучу! А что ты вообще здесь делаешь?
— Хм… А ты? И, кстати, я не доктор, повторяю!
— Как скажешь, док! Я так… Гуляю, дышу свежим воздухом… Не сидится как-то дома…
— Ну а я вот из магазина на Пич-стрит иду… Представляешь, месяц уже жду заказной набор инструментов! Куда это только годится, а? В общем, увидел тебя и решил присоединиться, если ты не возражаешь…
— Ну, смотри, Хувс! Мало ли кто сейчас из кустов выскочит по мою человеческую душу…
Бурый пони скептически усмехнулся.
— Да ладно! – сказал он, махнув передним копытом. – Мало ли что там было с другими людьми… Почему с тобой тоже что-то должно произойти? По мне – так это просто случайности.
Профессор настороженно оглянулся через плечо и ответил:
— Вот я и проверяю, насколько случайны подобные случайности.
— Вот учуют тебя древесные волки, — строго сказал Хувс. – Тогда узнаешь, как много нехороших случайностей бывает в Вечнодиком лесу. Без шуток, Павел! Это всё-таки дикий лес, а не проспект в центре Кантер…
Неожиданно мастера на полуслове оборвал пронзительный женский крик из глубины чащи. Павел вгляделся в темноту, затем постучал себя пальцем в висок, и белки его глаз стали зелёными, словно прибор ночного видения.
— Что это??? – Хувс опасливо огляделся по сторонам, видимо, больше напуганный тем, что громкий крик может привлечь какого-нибудь опасного зверя.
В лесу послышался шорох, между деревьями скользнул чей-то силуэт.
— Эй! – Стругавецкий решительно шагнул с тропы в сторону предполагаемого крика. – Эй, кто здесь? Где вы?
Какая-то непонятная возня между деревьев… Павел прищурился, вглядываясь в темноту…
— Мэм?..
В ту же секунду раздался удаляющийся крик:
— Павел!!! Помоги-и-и…
— Твайлайт!!!
Профессор опрометью бросился через сугробы, кусты и низко нависающие ветви деревьев.
— Павел, постой! Тебе помочь? – мастер Хувс бросился следом за приятелем.
— Помогите-е!!! – полный ужаса девичий крик бил по нервам словно дубиной, что человеку, что его товарищу пони.
Вдвоём они выбрались на широкую прогалину, и Павел выбросил вверх правую руку, из которой с треском вырвался сноп огней, фейерверком взлетевший над верхушками деревьев и с хлопком рассыпавшийся на отдельные ярко горящие части. В лесу вмиг стало светло как днём, и профессор увидел чёткий след в снежной пелине – словно кого-то тащили волоком… куда? Неужели в ту тёмную пещеру на краю прогалины?!!
— Твайлайт! – Павел метнулся к тёмному зеву низкого подземного хода, заглянул внутрь.
Изнутри ему никто не ответил, и человек обернулся к Хувсу. Пони невольно подался назад – настолько безумным сейчас было лицо его спутника.
— Док, приведи помощь! Быстро!!! – скомандовал Павел.
На несколько мгновений замешкавшись, жеребец часто закивал:
— Х-хорошо! Конечно… Уже бегу!
Развернувшись, он вскачь, во все копыта помчался назад, в Понивилль.
Вход в пещеру был низким – по росту скорее для пони, так что Стругавецкий сумел войти только пригнувшись. Ладно хоть сгибаться пришлось не слишком сильно, но всё равно было тяжело. Профессор старался идти побыстрее – поясница уставала стремительно, а присев на корточки и двигаясь дальше утиным шагом, он чувствовал, устанет ещё быстрее. М-да, вот что значит – умственная деятельность… Надо хоть пробежки по утрам делать, блин! Хотя…
«Селестия превратит меня в пони, — подумал Павел, — а там посмотрим, в каком состоянии будет новое тело… и это тело я буду холить и лелеять!»
Пол пещеры шёл под уклон, человек прошёл уже значительно расстояние, и не примени он к себе заклятие ночного зрения – давно бы шёл гораздо медленнее и на ощупь. Однако, заклятие, делавшее мир светлым, но при этом двухцветным, всё равно не сработало как надо – он увидел безвольно лежащую на каменном полу Твайлайт только когда подошёл к ней на несколько шагов.
— Твай!!!
Профессор метнулся к единорожке, бросая взгляд то на неё, то прямо перед собой. Чуть дальше кишка подземного прохода заканчивалась, упираясь в глухую стену. Странно… Где же похититель?..
Глядя на стену, Павел протянул руку к Твайлайт, но, к своему удивлению, коснулся только камня на полу. В замешательстве он глянул вниз и увидел… что его рука прошла сквозь тело фиолетовой единорожки как сквозь воздух. Он попробовал снова – но с виду плотное тело Твайлайт вдруг подёрнулось рябью и начало расплываться по полу пещеры облачком фиолетового тумана.
Догадка молнией пронеслась в мозгу профессора. Он резко выпрямился, сильно ударившись головой о низкий потолок, упал на колени, второпях развернулся к выходу – но в следующую секунду уже было поздно. Неимоверный грохот сотряс подземелье, взметнув в пещере облако вековой пыли. Земля ушла из-под ног Павла, он упал на бок и последнее, что услышал – это приближающийся со стороны выхода грохот осыпающихся камней потолка…
— Есть что-нибудь? – обеспокоено спросила Твайлайт.
Я отбросил каменную глыбу в сторону и, устало выпрямившись, ответил:
— Ничего.
Твайлайт закусила нижнюю губу. Флаттершай успокаивающе приобняла её крылом и своим привычным тихим, гипнотически успокаивающим голосом сказала:
— Пожалуйста, не волнуйся, Твайлайт! Твоя магия нам ещё понадобится, а излишнее волнение может тебе помешать. Ты ведь это знаешь, так что… соберись!
Эпплджек обхватила особенно крупный обломок скалы, поднатужилась, но у неё ничего не вышло. Фермерша сдвинула шляпу на затылок и негодующе огляделась.
— Где только эта радужная задавака, когда она так нужна?!! – раздражённо бросила она, снова потянулась к скале и едва не упала – небесно-голубая пегаска уже приподняла её на добрых полметра, но та была слишком широкой, и Рэйнбоу Дэш пыхтя пыталась сдвинуть плоскую каменюгу в сторону.
— А, Эпплджек! – кротким голосом сказала она. – Не поможешь мне немного? Я тут уже подняла, тебе только слегка толкнуть осталось…
Рарити, на краю поляны поддерживавшая магией рога несколько висящих в воздухе светящихся шаров, напряжённо вглядывалась в ту сторону, где мерцали огни города. Куда-то туда умчалась за помощью Пинки Пай и вот-вот должна была вернуться. Мне же досталась привычная для человеческого существа работа – убирать последние обломки скалы (основную часть Твайлайт одним движением убрала при помощи своего телекинеза), стараясь не уступать двум более мелким существам, да ещё женского пола! Ох, не помешала бы здесь Витина помощь, но увы – на него и так почему-то окрысились лесные собаки, и нам сейчас хватало забот и без разборок с ними.
Вот так вот я и оказался здесь: сперва на ферму прилетели обе пегаски, затем прискакала запыхавшаяся Эпплджек, а пока мы расшаркивались и здоровались, в яркой розовой вспышке рядом появилась Твайлайт с двумя другими подругами. Ничего толком не объяснив, она велела нам подготовиться к немедленному перемещению в Вечнодикий лес, затем сказала Виктору, чтобы оставался дома, и мгновением позже «семеро смелых» с моей скромной персоной в авангарде уже были в десятке метров от нужного места. Мы вышли к прогалине, над которой оседало облако пыли – на краю её высился живописный каменный завал. Поколдовав немного, Твайлайт испуганно охнула, словно почувствовала кого-то живого под грудой камней, прижала копыто к виску – и значительная часть обломков, окутанная розовым сиянием, переместилась в сторону, высившись пирамидальным курганом. Сделав это, единорожка тяжело задышала и покачнулась – Эпплджек с готовностью подставила ей плечо и бок. Дальше, как она объяснила, двигать все сразу камни было опасно – можно было захватить тело Павла Войтеховича и случайно повредить его. Так что теперь предстояла работа руками… и копытами. Кроме того, чародейка явно нуждалась в восстановлении сил.
— Есть!!! Я вижу! Вот он! – пронзительно завопила Рэйнбоу Дэш и попыталась ухватить сгибом копыт показавшуюся из завала руку.
Все, кто стояли на прогалине, бросились ей на помощь – даже Рарити, светящиеся шары которой медленно, плавно опустились к земле, но продолжали гореть ровным белым светом, словно электрические лампы. Больше мешая друг другу, но стараясь не думать об этом, мы убрали последние обломки и осторожно вытащили на снег бессознательное тело профессора Стругавецкого. Удивительно, но его очки каким-то образом уцелели…
— Он жив? – с содроганием спросила Рарити, в страхе прижав сгиб копыта ко рту.
— Так, сейчас посмотрим, — Твайлайт напряжённо прищурилась, и фиолетовый цвет её мордашки даже поблёк – так, видимо, она бледнела.
Несколько секунд ничего не происходило, Твайлайт из последних сил творила магию, но этих сил явно не хватало… И тогда Флаттершай твёрдо ступила вперёд и зубами дёрнула застёжку на куртке Стругавецкого. Распахнув куртку, она прижалась щекой к его голове, затем коснулась губами шеи, проверяя пульс, потом, как и по голове, провела щекой по груди, явно проверяя целостность костей, прощупала копытами ноги и руки…
— Ну как? – спросила её Твайлайт.
Флаттершай снова склонилась над лицом профессора, слегка толкнула его копытом в щёку, так что голова качнулась… затем сильнее, потом ещё и ещё – где-то на пятый раз Павел Войтехович недовольно запыхтел и взмахнул рукой. Флаттершай облегчённо выдохнула.
— Он цел, — сказала она. – Девочки, он цел!
— Где я? – с трудом ворочая языком, профессор открыл глаза.
— Он цел! Девочки… — неожиданно Флаттершай всхлипнула. – Простите меня… Я так волновалась…
Рэйнбоу Дэш участливо притянула её к себе, и жёлтая пони-пегас разразилась тихими рыданиями у неё на груди, вмиг растеряв всю свою медицинскую выдержку. Я вспомнил, что её призвание – ухаживать за животными… и судя по всему, ухаживает она весьма успешно! Не во всякой больнице так за человеком будут ухаживать, наверно…
— Твайлайт! – Павел Войтехович широко раскрыл глаза и попытался встать на ноги, но не удержал равновесие и едва не упал набок. – Там было… там было…
Эпплджек немедленно подошла к человеку и позволила на себя опереться. Сильная пони! Причём, уверенна в этом! Профессор Стругавецкий осторожно встал, пошатываясь и держась за голову. Стоял хоть и нетвёрдо, но всё же на своих ногах, а значит – его дела шли более-менее…
Твайлайт между тем отошла к краю поляны, глядя в сторону города, откуда уже была видна вереница приближающихся огней. Можно было даже различить зазывный голос тараторящей розовой непоседы…
— Ложная тревога, — хмыкнув, сказал я.
Фиолетовая единорожка не ответила.