Быть Человеком
Глава 4. Аудиенция
Было такое впечатление, будто каждую клеточку тела свело судорогой. Настолько сильной, что даже сердце остановилось и пропустило удар, прежде чем я с непривычки потерял равновесие и упал на колени на блестящий мраморный пол.
Лол, что???
За то мгновение, когда после прикосновения Стругавецкого у меня потемнело в глазах, опушка в заснеженном лесу сменилась просторным, как цирковая арена, залом. Потолок убегал высоко вверх, сходясь на середине выгибающимся куполом, сияющий белый мрамор на стенах, полу и потолке выглядел белее и чище снега на улице, а невероятно высокие готические окна с цветастыми витражами заставляли даже меня, более высокорослую фауну этого места, почувствовать себя мелким и уязвимым.
Впрочем, присутствовавшие здесь аборигены чувствовали себя вполне комфортно. В особенности – две рослые особи, восседавшие на высоких вычурных креслах… хотя похоже это были троны. Два трона, две царствующие принцессы, если судить по речи капитана стражи… Обеих отличает наличие и рогов, и крыльев. Одна из принцесс была повыше и как-то… повеличественней что ли. Шкурка сверкает белизной, переливающиеся цветами северного сияния грива и хвост пребывали в постоянном движении… или скорее представляли собой некую дымку… Даже не знаю, как описать вроде бы физически невозможное действо. Золотая тиара, золотые украшения на копытах, увесистое ожерелье с гладким ромбовидным камнем посередине… Вторая принцесса уступала сестре в росте, её шкура отливала синевой, а такая же, как у старшей, размывающаяся в воздухе грива носила оттенок ночного неба и сверкала белыми огоньками звёзд. Даже не хочу думать, что будет, если попытаться ухватить такую гриву руками… да и не подобает так себя вести с принцессой!
Кроме царствующих особ в тронном зале присутствовала целая делегация обычных местных: два пегаса, два единорога и две обычных лошадки… пони, наверно… Одна в ковбойской шляпе, второй же явно не сиделось на месте: она бодро покачивала головой в такт напеваемой про себя мелодии и ритмичному перестуку передними копытами. Эй, да один из единорогов – это тот самый спутник Стругавецкого, только тогда он был с диадемой на голове… Хотя что-то подсказывает мне, что скорее это она.
Я бы ещё хоть с полчаса поразглядывал их, потрогал бы, покатал бы их образы в воображении, но белая принцесса быстро напомнила мне, что я нахожусь не в лавке таксидермиста.
— Приветствую вас в Эквестрии, дорогие гости! – проговорила она глубоким чувственным голосом, от которого у меня побежали мурашки.
Вот уж действительно – королева! Какая там принцесса?!
– Моё имя – Селестия, — продолжила старшая из сестёр, – и я несу на своих плечах ответственность за весь наш благословенный Солнцем и Луной край.
Селестия посмотрела на вторую принцессу, и та приосанилась:
— Моя сестра – Луна – разделяет со мной полноту государственной власти… и так же, как и я желает знать, кто вы и в чём цель вашего визита.
Внезапность вопроса заставила меня встрепенуться. Принцесса Луна с лёгкой укоризной покосилась на Селестию – видимо, её не совсем устроил перевод стрелок по поводу любопытства. Я же переглянулся с Виктором, который словно крестьянин мял в руках снятую шапку.
Пока мы думали, как лучше ответить, белая принцесса озадаченно приподняла бровь:
— Надеюсь, вы понимаете нашу речь?
— Да! Кхм… — я смущённо посмотрел в пол. – Мы всё понимаем, и… В общем… С чего нам начать-то? Извините…
В ответ на моё смущение принцесса ободряюще улыбнулась:
— Начните со своих имён.
Я бы не сказал, что это был допрос… Скорее они мягко, но настойчиво вытянули из нас всё: и про наши имена, и про социальные статусы, и про род занятий, и про подробности нашего межпространственного путешествия… Виктор, поначалу отмалчивавшийся, вскоре втянулся в беседу, но говорил сложными конструкциями и порой углублялся в детали своей работы со Стругавецким. Он рассказал, что сразу вник в суть разработок своего руководителя, но боялся оказаться неправ, и что профессор поднимет его на смех, а то и вовсе отстранит от работы за недопустимую для учёного наивность. Он догадался и при назначение двери, и про ключи, и про многое другое, в то время как сам Стругавецкий просто не придавал значения подобной прозрачности своей работы.
Кстати, где профессор?
Павел Войтехович всё это время стоял сзади, скрестив руки и покачиваясь со скучающим видом. Когда я оглянулся на него, он неприязненно отвёл взгляд. Да что же не так с этим мужиком?..
Ответ на этот вопрос оказался не самым приятным событием вечера… Даже ещё более неприятным, чем искажённое ужасом лицо Виктора тогда, в запертой лаборатории…
Когда Виктор закончил, мордашки присутствующих удивлённо вытянулись.
— Был взрыв? – переспросила принцесса Селестия.
— Мы были заперты! – продолжил аспирант. – Не в окно же нам было выпрыгивать! Вот и осталось пойти следом за профессором, хотя я не был уверен, что это хорошая идея…
Стругавецкий у нас за спинами разочарованно цокнул и устало вздохнул. Меня взяло зло на этого самодовольного индюка, но я сдержался в желании схватить его за воротник и потрясти. Принцессы и так смотрели на него с удивлением и негодованием, равно как и остальные шестеро присутствующих. Один только Виктор стоял с потерянным видом, избегая бросить хотя бы косой взгляд на своего бывшего начальника.
Профессор виновато улыбнулся и беззаботно почесал в затылке.
— Я просто забыл про них, — сказал он и одарил Селестию взглядом нашкодившего мультяшного котёнка, что не очень шло этому взрослому, солидному мужчине. – У меня и без того в голове была каша от всего, что следовало сделать… Поймите, принцесса, я не каменный! Я такой же живой, как и вы! Я могу переволноваться, могу забыть о важных вещах. Ведь с каждым из ваших подданных может произойти такое. Ведь так? – обратился он уже к разношёрстной делегации.
Я заметил, как он вспотел, и виной тому был явно не мощный обогреватель в тронном зале. Стругавецкий нервничал и от этого старался вести себя вызывающе, но в то же время лихорадочно продумывал каждое слово.
— Знаете… — я с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить. – Ваша забывчивость едва не стоила нам жизни. Это нормально?
Я обернулся к принцессам:
— Если бы эта забывчивость… коснулась ваших подданных… Смогли бы вы простить её?
Неожиданно в воздух взмыла голубая пегаска с радужной гривой и хвостом и ткнула в мою сторону передней ногой:
— А вас есть, за что прощать?!! Нам Павел всё рассказал о вашей гнусной породе, люди! Я думаю, если кого-то из ваших и зацепило взрывом, то поделом!
Что??? На меня будто ушат холодной воды вылили! По-моему Витя даже чуток втянул голову в плечи, чем заслужил сочувствующий взгляд второй пегаски, жёлтой, с розовой гривой…
— Чего вы рассчитывали получить на нашей земле? – грозно нахмурившись, продолжала голубая. – Думали, сможете спасти свои шкуры и зажить, будто для вас ничего и не было?!
— Рэйнбоу Дэш! – властно проговорила принцесса Луна, требовательно подняв переднее копыто. – Прошу тебя, не будь опрометчивой в своих преждевременных обвинениях! Пока что наши гости ответили правдиво на каждый заданный им вопрос. Они напуганы и сбиты с толку – в этом я готова ручаться как принцесса Эквестрии, которой даровано видеть истину.
Луна перевела взгляд на старшую сестру и та заговорила с нами, едва заметно кивнув повелительнице ночи:
— Получается ли, что вы действительно шагнули в портал Павла не с целью последовать за ним?
— Да, — ответил я. — Мы просто спасали свои жизни... хотели оказаться подальше от взрыва!
— Д-да, именно так, — чуть помедлив, согласился Виктор.
Селестия бросила короткий взгляд на Луну, которая продолжала сидеть молча, затем снова спросила нас:
— Хотели бы вы вернуться назад, в мир людей?
— Ну конечно! – ответил я. – Я тороплюсь домой, меня невеста ждёт!
— Невеста? – переспросила Луна.
У меня вдруг зачесалось лицо.
— Да, невеста… И поэтому чем скорее, тем лучше…
Почему она так смотрит на меня? Взгляд Луны стал буквально прожигающим, и я старался не смотреть ей в глаза.
— Увы, это исключено, — неожиданно подал голос профессор Стругавецкий. — Принцесса Селестия... Принцесса Луна... Дорогие Хранители... Мы с вами уже говорили об этом.
Он неторопливо вышел вперёд, заложив руки за спину, отчего напомнил мне фашистского офицера из исторических фильмов.
— А вам, россияне, доложу, — сказал он с первым проблеском сочувствия во взгляде. — Что перемещение через моё устройство возможно только в одну сторону. И аналогичного здесь, в Эквестрии, у меня нет.
Когда он замолчал, Виктор сглотнул и вопросительно посмотрел на профессора:
— Но... Мы ведь не можем здесь остаться! Мы вообще сюда не стремились... Что нам теперь делать?
Стругавецкий виновато развёл руками.
— Мой товарищ хотел спросить, насколько долгой и трудоёмкой выйдет постройка нового устройства, — с нажимом сказал я. — И можем ли мы чем-нибудь помочь.
— Если вы не геолог и не знаете, как добыть уран, кобальт и стронций, а в идеале — тритий, то боюсь, что нет, — ответил Стругавецкий, угрюмо уставившись в угол.
— И это не главная причина! — с вызовом крикнула всё та же радужная задира, снова взлетая над полом. — Нам здесь не нужны захватчики!
Под неодобрительный взгляд фиолетовой единорожки пегаска была схвачена зубами за хвост и рывком возвращена на бренную землю.
Принцесса Селестия вновь перехватила инициативу:
— Технологически мы не настолько развиты, как люди. Поэтому прошу простить нас с сестрой и наш народ за то, что мы вряд ли можем вам помочь. Я искренне сожалею, что вы не можете вернуться...
На её мордочке отразилась печаль, и принцесса скорбно склонила голову:
— Но мы готовы принять вас как своих сограждан.
Что-то мне не верится... Нет, не может быть такого, чтобы я и впрямь застрял в параллельном мире, населённом говорящими мультяшными лошадками! Это же бред!!! Я не смог сдержать нервную улыбку, от которой тут же свело скулы.
— Вы в порядке? — обеспокоенно спросила меня Селестия
— Нет, — ответил я. — Мне надо домой. Завтра Новый Год. А ещё мне бы до шести часов сегодня на работу успеть.
Что я несу?! Мне было одновременно и стыдно, и легко от своих глупых слов...
— Профессор, верните меня обратно... пожалуйста! Просто верните...
— Я не могу. Успокойтесь пожалуйста, молодой человек!
— Новый год??? — неожиданно взвилась розовая пони с завивающейся пурпурной гривой. — Разве он ещё не прошёл? Я что, праздновала его раньше времени, и он ещё только впереди???
Остальные пони недоумённо переглянулись, вот только принцессы остались невозмутимы.
— Да, Павел, поясни! – сказала фиолетовая пони-единорог, отделяясь от группы и подходя к нам ближе. – Почему они думают, что завтра Новый Год, и почему считают, будто пришли следом за тобой?
— Что не так с вами, люди? – ни к кому персонально не обращаясь пробормотал я, чувствуя, как в голове начинает шуметь, а пол словно покачивается под ногами.
Стругавецкий подошёл к единорожке, потрепал её по голове, заслужив не совсем довольный взгляд… Затем снова обернулся к нам и сказал, глядя куда-то мне за спину:
— Вы считаете, что шагнули в дверь сразу же следом за мной… И с одной стороны так оно и есть. В точке отправления, когда вы прошли через дверь, портал сформировался сразу. А вот в точке назначения – то есть здесь, в Эквестрии, — для формирования повторного портала потребовалось гораздо больше времени. Устройство было перегружено, и ваше счастье, что вы вообще не застряли на полпути, что равносильно в общем-то смерти… Короче говоря, здесь второй портал формировался целый месяц.
Профессор виновато улыбнулся:
— Сейчас 30 января, а не 30 декабря, как вы думаете.
Я вспомнил сбившиеся настройки в наших с Виктором телефонах… Подметил странно спокойный вид Павла Войтеховича, и то, что он ходил среди пони, как один из них… Вспомнил, в конце концов, будь здоров подготовленную для нас встречу…
— Портал стал виден уже 10 числа, — продолжал Стругавецкий. – И остальное время мы ждали и готовились, когда он наконец станет достаточно устойчивым, чтобы из него вышли те, кто вошёл в моём мире.
Кажется, от долгого стояния у меня устали ноги… Словно коленные чашечки вдруг исчезли, и ничем не скреплённые кости ног сгибались сами… Дико закружилась голова. Я оглянулся в поисках хоть чего-нибудь, на что можно б было присесть (а лучше – прилечь), и в итоге опустился на пол, чуть подогнув ноги под себя. Иначе бы я просто упал… Окружающие звуки вдруг как-то приглохли, и я словно сквозь вату услышал, как Селестия вызвала стражу и велела принести гостям стулья. Кто-то из делегации взволнованно интересовался моим самочувствием, но в горле у меня слишком пересохло, чтобы отвечать.
Моё шоковое состояние ушло, когда я почувствовал, как в горло льётся что-то обжигающее и ароматное. Я с трудом сдержался, чтобы не закашляться, отвёл от губ горлышко фляжки и, проморгавшись, увидел перед собой ту улыбающуюся во всю мордашку розовую пони, которой не сиделось на месте.
— Отлично!!! – воскликнула она, и у меня слегка зазвенело в ухе от тембра её голоса. – Вот видишь, Эпплджек, нашлось применение твоему перебродившему сидру! А ты говорила, что его никто пить не будет, но… Тётушка Пинки зна-ает, когда настаёт его истинное время!
Довольно задрав нос, непоседа спрятала плоскую походную фляжку куда-то за спину и когда опустилась на все четыре ноги, ни в передней, ни на спине у неё ничего уже не было. Да как она вообще взяла её своим копытом-обрубком?!..
Я обнаружил, что сижу на чём-то вроде низенького двухместного пуфика, второй такой же заботливо пододвинули Виктору. Ещё на одном расположился профессор – и его стражники тоже не обошли вниманием, хотя он тут уже порядком… не первого дня гость… С ума сойти!!! Целый месяц…
— Что ж, вы были достаточно терпеливы, отвечая на наши вопросы, — сказал принцесса Селестия, спускаясь с трона и подходя ближе. – И будучи признательны за это, мы готовы ответить на любые ваши.
Она подошла вплотную и села напротив меня, глядя с добротой и каким-то материнским пониманием. По росту она превосходила и делегацию, и стражников почти вдвое. Она села достаточно близко, чтобы я чувствовал исходящий от неё лёгкий, ненавязчивый запах ванили. Переливающаяся грива принцессы мягко, словно полупрозрачный шёлковый подол стелилась по полу.
— Ну так что вы хотите знать?