Спасти Эквестрию: Эпилог
ГЛАВА 7 "Сладкий аромат ванили"
ГЛАВА 7 "Сладкий аромат ванили"
— Я так и не понял, как месячная дочурка могла кому-то навредить? — недоумевал Гриша.
— На инкубационной планете нет времени, точнее его можно всецело контролировать. Один проведённый день на ней был равен целому году по вашим меркам. Ваша дочка значительно подросла, но возникло множество серьёзных проблем, — говорила Призрачная Пони.
Молодые родители были уже в шоке от услышанного.
— Каких проблем? — спросила Рэйнбоу.
— Я постоянно следила за её развитием. С учётом той могущественной силы, которую она получила от смешения ваших генов с моими, контроль был просто необходим. Сначала всё шло прекрасно, юная кобылка росла, умственно развивалась. Я обучала её минимальному объёму знаний, необходимых для выживания, для общения. Затем начались трудности. Из-за смешения генов её оболочка становилась нестабильной. Она не могла долго сохранять то форму аликорна, то человеческий облик. Ушло много времени, прежде чем я научила её контролировать своё энергетическое поле, и то она до сих пор ошибается. Но не это самое страшное... она умнеет не по годам, что характерно для представителей моей расы. Она быстро поняла, что находится в изоляции от окружающего мира. У неё пробудился интерес к запретному, она хотела выбраться из "клетки", как тот мир она тогда называла. Она хотела увидеть других существ, — говорила мистическая.
— Но откуда она узнала о других... существах? — спросил Гриша.
— Я с самых первых дней рассказывала ей о вас. О родителях. Хоть я частично и являюсь её мамой. но это не так. Её мама Рэйнбоу, а папа — Гриша. Она знает это, всегда мечтала с вами познакомиться. Сначала она хотела вырваться с планеты, дабы познакомиться с вами, но я всячески ей мешала, понимая, что её психика ещё слишком шатка и базовое развитие не закончено. Затем она озлобилась на меня, возненавидела, считая, что я её надзирательница, даже враг... Удивительно, но её сил хватило, чтобы причинить мне вред. Она не может меня убить, но смогла повредить мою энергоструктуру, тем самым сломав защитный замок своей изоляции... и разрушив мировой барьер защиты от угрозы извне. Я была вынуждена регенерировать в хоть какую-то форму жизни дабы не потерять свою личность и выбрала схожих со мной существ — вас. Тем не менее, большая часть моих знаний утеряна, как и сила. Теперь я обычная бессмертная пони и это ужасно, — поведала гостья.
— И вы хотите, чтобы мы помогли вам вернуть силу? — спросил Гриша.
— Не только это. Нужно решить проблему... с вашей дочерью, — говорила кобылица, глядя на небо через окно.
Гриша тоже посмотрел на небо.
— Вы вернёте её? В семью? К нам? — спросила пегаска.
— Если получится, — не отрывая взгляд от неба, ответила Призрачная Пони.
— Что значит "получится"? — удивился парень.
Кобылица отошла от окна.
— У нас нет времени с ней сюсюкаться, вам грозит большая опасность. Если придётся, я уничтожу невозможное дитя, — монотонно сказала гостья.
— Что? Убить? Она же ребёнок! Наш ребёнок! — разозлилась Рэйнбоу.
— Почему это так вас волнует? Вы даже не видели её, — спросила кобылица.
— У вас вообще есть сердце!? — крикнул Гриша.
— Ты про чувства? Я даже забыла, что это такое... так даже лучше. Ваши эмоции здесь ни к чему, я в любом случае поступлю так, как считаю нужным, — гостья снова отвернулась к окну.
— В таком случае мы не станем вам помогать! — рявкнула голубокрылая.
— Вы обязаны помочь. Ради своей жизни, ради возможности увидеть дочь... возможно не всё так плохо, как я думаю, и она воссоединится с вами, — спокойно говорила кобылица.
Гриша понимал, что выбора у них нет. В данный момент ему было плевать на весь мир, он думал лишь о дочери. Знал, что и Рэйнбоу думает только о ней.
— Что от нас требуется? — пробормотал он.
Селестия славилась редким терпением. Сейчас, находясь в своих покоях, она испытывала внутреннюю ярость. Так повлиять на неё могло лишь существо близкое ей. То, кому она доверяет. Артур был для неё не просто подданным или местным героем. Он был другом, но в отличие от Луны правительница просто боялась себе позволить признаться ему в этом, высказать эмоции, которые мастерски научилась скрывать ещё много столетий назад. Она так хотела, чтобы он её понял. Понял глупость женитьбы на Твайлайт, что это просто неправильно. Это... мерзко. Ещё больнее ей было видеть расстроенную ученицу, которую собственнокопытно учила буквально всему, давно став ей второй матерью, и как любая мать принцесса желала ей счастья.
Ощутив в себе странный магический зов, принцесса не сразу поняла, что происходит. Ей потребовались секунды на узнавание редкого магического сигнала. Не колеблясь, она тут же дала ему силу. После яркой вспышки перед ней появился знакомый человек. Это было для неё приятной неожиданностью, но в то же время сопровождалось непонятной грустью.
— Эдик? — удивилась она.
Парень улыбнулся, шатаясь зашёл в другую комнату и... судя по характерным звукам, его тошнило. Тошнило на королевский ковёр копытной работы. Через минуту тот снова объявился.
— Простите, как-то... меня мутит, — неуверенно сказал он.
— Ты потребовал срочную телепортацию. Это опасно для жизни, но я приняла все меры, чтобы ты не пострадал. Ты ещё легко отделался... жаль только, что на ковёр. На нём иногда Луна любит подремать... — вздохнула принцесса.
— Я всё уберу, — Эдик ощутил неловкость.
— Не трудись, служанки всё сделают. Так почему ты захотел оказаться здесь? — подошла Селестия.
Эдик лёг на пол, пытаясь справиться с головокружением. Потолок забавно вращался...
— Хранители поймали аликорна. Совсем маленькую, но кажется напугали её, тем самым вынудив устроить её небольшой... апокалипсис.
Принцесса, вы случайно не знаете её? — говорил парень, с трудом сдерживая рвоту, которая вот-вот выйдет из него не самым приятным гейзером и не омоет лицо.
— Ты уверен что они поймали аликорна? — насторожилась принцесса.
— Я видел у неё крылья и рог. Ещё она превращалась в людскую девочку... вроде так. Нужно спасти моих нерадивых коллег, и заберите её домой, пока она бед не натворила, — бормотал Эдик.
— Я не знаю никаких аликорнов-девочек... это невозможно, — озадачилась Селестия.
— Так идите и сами на неё посмотрите, ох... — Эду снова стало плохо.
— Коль ты помощи просишь моей, то я готова помочь. Жди меня здесь, — глаза принцессы ярко засветились.
— Да куда я денусь, — усмехнулся Эдуард, немного приподнявшись и облокотившись на стену.
В голове парня раздался жуткий писк, пол завибрировал. Если ему тогда было плохо, то сейчас он чувствовал себя как в Аду. Но очень скоро всё прекратилось, только вот принцесса никуда не делась. Её мордашка выражала смятение.
— Не понимаю, — прошептала она.
Эдик даже нашёл в себе силы встать на ноги.
— Забыли, как перемещаться? — спросил парень.
— Не в этом дело. Твой мир заблокирован очень сильной магией. Древней магией. Аликорны на такое не способны, — неуверенно говорила правительница.
— Но вы же сильная такая, неужели никак не пробиться? — нервничал парень.
Принцесса посмотрела на своё копыто. На нём был надет золотой накопытник, в котором отражалось её искажённое отражение.
— Мне не попасть туда... и тебя возможности вернуть тоже нет, — перевела она взгляд на парня.
Слова принцессы прозвучали словно приговор. У Эдика даже сердце чуть из груди не выпрыгнуло. Он предположил, что та юная особа закрыла за ним "дверь", поняла, что он переместился, воспользовался лазейкой в виде магии Селестии. Билет в один конец.
— Расскажи мне поподробнее о той девочке, — попросила Селестия.
Целый час парень рассказывал принцессе всё, что помнил о комплексе хранителей. По несколько раз повторял одно и тоже. Принцесса жаждала знать все детали, даже какого цвета были стены помещений. Но самое главное, она пыталась понять, что за могущественное юное существо на такое способно.
— Непохоже на Тию. Это точно была не она? — спросила принцесса.
— Совершенно не похожа, — отрицал Эдик.
Давно Селестия не сталкивалась с подобными загадками. Она перебрала в уме всех схожих существ, но аликорнов на свете не так уж много. Парень тем временем отлучился в уборную, дабы прополоскать рот и хоть немного взбодриться после скверного самочувствия, которое практически полностью отступило.
Селестия предприняла ещё несколько заклинаний по перемещениям, но ни одно не сработало. Она отчётливо ощущала блокировку, словно рогом упиралась в стену. Когда вернулся парень, она в очередной раз попросила его описать увиденную кобылку. Ничего нового принцесса так и не смогла выжать из Эдуарда.
Приближалась ночь. Не выходя из покоев, Селестия благополучно опустила небесное светило. Ей было приятно видеть, как за ней словно юный натуралист наблюдает восхищённый человек. Для него это зрелище было больше чем необычным. Это было грандиозным. Закончив магическое таинство, Селестия с трудом сдержала зевоту усталости.
— Я приложу все усилия для оказания тебе помощи, но сейчас нужно отдохнуть. Я тоже устаю, человек, — сказала принцесса.
Эдик посмотрел на дверь, просто не зная куда себя деть.
— Не переживай, я не стану выгонять тебя на ночь в коридор. На подготовку гостевой комнаты уже нет времени. Думаю, ничего плохого не случится, если ты переночуешь здесь, — улыбнулась принцесса.
— С вами? — удивился Эдик.
Селестия устало посмеялась.
— Разумеется, нет. Рядом с тобой круглый настил. Он тёплый, по полу не дует, я сама порой ночую на нём. Одеяло в шкафу. Камин зажигается магией... ох, у тебя же нет магии. Станет холодно, разбуди меня, не стесняйся. Я буду в соседней комнате, там моя спальня. Спокойной ночи, и да, не пускай Луну в свои сны, она бывает... слишком любопытной, — улыбаясь, Селестия ушла в другую комнату и закрыла за собой дверь.
От мягкого голоса и тёплых слов принцессы парню стало гораздо легче. Он начал верить в то, что очень скоро вернётся домой, поможет своим соратникам. С этими мыслями Эдик лёг на настилку. Она была удивительно мягкой, а материал был нежнее любого бархата. Настоящее королевское ложе. С одного конца была перина, заменяющая собой подушку. Эдик положил на неё голову, а ноги вытянул вперёд. Подстилка оказалась меньше него, поэтому ноги лежали на самом полу.
Через окно, занимающее всю стену, лился лунный свет. Эдик даже не заметил когда погас свет в самой комнате. Магия? Тут всё построено на магии. Из-за яркого полумесяца не было видно звёзд. Точнее, лишь две-три тускло пробивались через холодную пелену ночного светила. Вот чёрное облако медленно подплыло к луне и загородило его своей пушистой массой. Его контраст с небом удивительно преобразовался: облако стало тёмно-синем, а вот края начали светиться. Гриша говорил, что облака здесь не летают сами по себе. Уснувший пегас по инерции толкает облако? Магия? Эдик просто любовался объёмным рельефом облачка, которое так же медленно поплыло себе куда-то дальше.
Парень открыл глаза. Он не заметил, как уснул, хотя по затёкшему телу понял, что проспал не меньше часа. Проснулся он не из-за кошмаров и не из-за того, что ему в сон любезно постучала Луна. Ему стало холодно. Селестия не солгала, сквозняка не было, но теплее от этого не становилось. Холодная осенняя ночь давала о себе знать нарастающей прохладой.
Эдик так уютно устроился на лежаке, что не то что вставать, даже шевелиться не хотелось, но когда по коже побежали мурашки и начался озноб, он всё же был вынужден медленно, с крайней степенью неохоты встать на ноги. Парень подошёл к бельевому шкафу, что был у дальней стены. Открыв его, он к своему разочарованию не обнаружил одеяла, о котором говорила принцесса. Осмотревшись в полумраке, он не увидел ничего подходящего, чем можно было накрыться, тем самым спрятаться от вездесущего холода.
Ударив себя по лбу ладонью, он закрыл приоткрытую дверцу лоджии. Точнее попытался закрыть, замок-то у неё был магический. Только он прислонял дверцу к косяку, как та сразу открывалась под напором маленькой пружинки. Тогда он подошёл к камину. Ни спичек, ни углей, ни дров... камин был пуст. Здесь действительно может справиться только магия.
Понимая, что проведённая в холоде ночь сулит ему воспаление лёгких, Эдик решился совершить маленькое преступление — разбудить Селестию. Дверь в её комнату была хоть и закрыта, но не заперта, что уже было плюсом. В её покоях было потемнее за счёт полотна тюля, закрывающего окно и плавно колыхавшегося под дуновением ветра из-за приоткрытого окна. Благодаря мягкому ковру Эдик мог бесшумно передвигаться по комнате и таким образом благополучно подошёл к широкой низкой королевской кровати, с правого края которой на богу лежала аликорн. Он приблизился к ней и застыл, глядя на столь удивительное магическое создание. Точнее на её голову и часть тела, что не были скрыты под одеялом. Королевские атрибуты лежали рядом на специальной тумбочке, отбрасывая по комнате лунные блики. Грива принцессы занимала чуть ли не половину кровати. Она очень медленно извивалась, благодаря чему парень смог увидеть тысячи маленьких длинных, блестящих волосков, из которых она состояла. Глаза Селестии был закрыты, мордашка не выражала эмоций. Принцесса спала глубоким сном.
Парню даже не то что страшно, а жалко было будить, отрывать особу ото сна. Пользуясь редким моментом, Эдик захотел ещё раз прикоснуться к её удивительной гривы. Он медленно приблизил руку к волосам, стараясь не затронуть тенью глаза принцессы. Затем взял рукою локон волос и, отводя руку, ощутил как те нежно ласкают ладонь. Фантастические ощущения. Парень повторил процесс...
— Что ты делаешь? — прошептала Селестия.
Эдик резко отдёрнул руку, едва не вырвав принцессе клок волос, благо те просто выскользнули из его руки. Глаза правительницы были полуоткрыты и смотрели прямо на парня. Она не выказывала гнева или удивления, скорее из-за того, что была сонная.
— Я... — парень забыл зачем пришёл.
— За вторжение в королевскую спальню я могу отправить ночевать тебя в темницу, — шептала она.
— Я замёрз, но дверь веранды не запирается, а одеяла в шкафу нет, — вспомнил парень.
Селестия медленно моргнула.
— Нет одеяла? Ох, эта служанка, забыла его принести. Извини, что так получилось, — сказала аликорн, продолжая лежать на месте и смотреть на Эдика.
— Да ничего, помёрзну одну ночь, — занервничал парень и собрался уходить.
— Постой, — приподнялась принцесса.
Её глаза были более широко открыты, а грива начала извиваться чаще. Эдик обернулся.
— Мне так неудобно перед тобой, я всегда с гостями обращалась почтительно. Возможно сейчас я поступлю невежественно, но.... предлагаю тебе разделить этой ночью ложе со мной. В смысле... ложись на другом конце кровати, но не приближайся ко мне, — добрым голосом предложила принцесса.
Эдик не ожидал от неё такой щедрости, или как она выразилась, "невежества", хотя понимал, что в данной ситуации это было лучшим решением. Парень обошёл кровать и, поблагодарив правительницу, забрался под тёплое одеяло. Ногами он ощутил королевский хвост...
— Я же сказала, не приближайся, — не поворачиваясь к нему, строго повторила аликорн.
Эдик отодвинулся поближе к краю кровати. Лежать в королевской постели с принцессой пришельцев? О таком он даже думать не мог. Он уже представил, как рассказывает об этом Грише, а тот отмахивается, мол "не верю". А тут принцесса такая подходит и говорит: "да, это правда, мы лежали под одним одеялом".
"Хрр..." — захрапел парень.
"Кхм-кхм" — Эдик проснулся от кашля.
Приоткрыв левый глаз, он... ничего не увидел.
Во рту был странный привкус ванили. Парень протянул к лицу руку и сразу догадался в чём дело. Он медленно убрал обслюнявленные волосы принцессы как от лица, так и изо рта.
"Хоть не линяет" — мысленно обрадовался он, не ощущая во рту оставшихся волос.
Принцесса лежала к нему мордашкой и тихо сопела. За спиной парня сразу был конец кровати... Он понял, что аликорн "перекатилась" к нему, зажала в "угол", видимо забыв о его присутствии в королевской постели. Но это было ещё не всё. Парень ощутил на себе пернатую тяжесть. В буквальном смысле. Приподняв одеяло, он заметил, как на нём лежит расправленное крыло аликорна. От такого у него даже мурашки по коже пробежали. Принцесса точно забыла о его присутствии... или не забывала вообще?
Эдик попытался убрать с себя крыло, но из-за перьев, которые застревали под одеялом, это не представлялось возможным. Принцесса же спала сном наивной поняшки, не замечая телодвижений человека.
Видимо он всё же побеспокоил принцессу, раз она ещё ближе пододвинулась к нему, даже не открывая глаз. Эдик отчётливо ощущал тепло, шедшее от её тела и от одного упирающегося в его живот, копыта. Тогда он решил перебраться на другую сторону кровати. Парень приложил усилие и начал отодвигать крыло, тем самым прижимая его к телу аликорна. Хруст. В руке Эдика оказалось сломанное пёрышко... Нервно сглотнув, он продолжил действия, пока наконец не освободился от крыла. Затем, вместо того что бы встать с кровати, обойти и лечь на другой стороне, он решил сократить путь — перелезть через Селестию. Былая тяга к экстриму вновь забурлила в его венах. Он приподнял одеяло, встал на четвереньки над принцессой и...
— Эдик? — сонно прошептала Селестия, приоткрыв один глаз и медленно повернувшись на спину, поравнялась с ним животом.
Эдика хватил Кондратий. Её передние копыта чуть ли не обнимали его шею и находились в полусогнутом положении. Задние ноги касались боков его ног. Он ощутил её учащённое дыхание, как часто поднимается и опускается грудь...
— Нет, я тебе снюсь, — прошептал Эдик, ощущая пот на лбу.
— Ты? Мне? Луне расскажу, вот не поверит... мням, — улыбнувшись, причмокнула принцесса и снова заснула, повернувшись на тот же бок.
Даже самый могущественный сонный интеллект возможно обмануть, в этом сейчас и убедился парень, заканчивая свою рокировку и с облегчением ложась на просторный край кровати. Не прошло и минуты, как принцесса повернулась обратно и снова прижалась к парню.
— Да чтоб тебя! — тихо прошептал Эдик, опять ощущая, как его обнимает королевское крыло, а ванильные волосы вновь щекочут лицо, так и норовя залезть в рот.