Под одной крышей

- Но что я увижу на той стороне? - То, что было, то, что будет, и даже то, что могло бы быть...

Лайтнин Даст

Свобода, равенство и братство

Во времена восстания Найтмер Мун разыгрывается несколько драматических сюжетов, которые нереплетены между собой и дают в конце кое-какой ответ на эти странные и объемные категории нашего существования.

Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони

Порфирьевич или порфириновая болезнь образа

Для ещё тёплых читателей.

Другие пони ОС - пони Человеки Сансет Шиммер

Мрак

Даже если ты не такой как все, то и тебя может ждать в жизни что-то хорошее. Главное не отчаиваться и идти вперёд не обращая внимания на все невзгоды и препятствия. И тогда, быть может, в финале тебя ждёт что-то такое, от чего все будут тебе завидовать.

Другие пони ОС - пони Чейнджлинги

"Родственные души"

Любовь - страшная сила. Способна ли она изменить того, чьё призвание от рождения было сеять страх и разрушение на своём пути?

Твайлайт Спаркл Пинки Пай Дискорд

Сон или правда

секрет

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Спайк Принцесса Селестия Зекора Биг Макинтош Грэнни Смит Лира Бон-Бон Дискорд Человеки

Меняя маски

Я - Пинкамина Диана Пай, альтэр-эго вашей любимицы и хохотушки. Вполне возможно, что эти записи будут утеряны, но я считаю своим долгом рассказать, что случилось несколько месяцев назад, когда прошлое настигло меня...

Флаттершай Пинки Пай Другие пони

Нелёгкая работа

В комфортабельной Москве недалекого будущего все спокойно, как в Багдаде далекого прошлого. И только джисталкер по имени Илья не может спокойно сидеть на одном месте, потому что он — джисталкер! Кстати, если вы не в курсе, это такая работа — шататься по другим мирам, найти там что-то ценное, схватить и со всех ног обратно бежать. Вот и на этот раз судьба, в лице грозного начальства подкинула новую работу. И вот надо снова отправляться в мир, где магия так же обыденна, как электрический ток на Земле, где пони умеют говорить и до сих пор существуют драконы. И чего тут только нет, но надо отыскать именно то, что и местному правителю найти практически невозможно… Оригинальная идея джисталкеров принадлежит Роману Хаеру. Возможно некоторые идеи кто то уже использовал.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Трикси, Великая и Могучая Брейберн Другие пони Человеки

The Last-Last Problem

Все мы с трепетом на сердце и слезами на глазах встречали финальные серии такого любимого, можно даже сказать, родного мультсериала. Кому-то они очень понравились, кому-то не очень, но речь сейчас не о том. В адрес создателей моментально посыпалось куча вопросов, на тему «Что за… прелесть мы только что увидели?» и «Как это развидеть?». И откровенно говоря, ответов мы так и не получили. Но, как говорили древние эквестрийцы: «Мнение создателей – это хорошо, но мнение самих персонажей – куда лучше». Вот его-то я Вам и предлагаю прочесть…

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Дерпи Хувз Другие пони

Вечное лето

Когда ты жеребенок, летние дни длятся бесконечно. Лето – это свобода. Мир живее, шире и ярче, а краски насыщеннее. Лето – это беготня по лугу, купание в пруду и ловля светлячков в последний вечерний час. Поведет ли Эппл Блум своих друзей к пиратским сокровищам, зарытым на ферме? Сможет ли Скуталу пересечь выжженную пустыню и найти волшебный исцеляющий источник? Удастся ли Свитти Белль победить злобного чейнджлинга Рэрити, который посадил ее под замок безо всякой причины? Летом каждый день – это настоящее приключение. Вот один из них.

Эплблум Скуталу Свити Белл

Автор рисунка: Stinkehund

Посланник дождя

Глава XII: Разверзлась бездна звёзд полна...

Пока Элиабель еле шевелившимися от ужаса губами творила заклинания возвращения в подлунный мир, а тень в обличье зверя, и не думая бросаться, медленно приближалась к ней и Биатрис, взор Генриха был обращён в обратную от происходящего сторону. В воздухе печально зависали рамы разбитых окон, и все как одно показывались пейзаж ночного ковыльного моря, окружавшего человека со всех сторон. Но, неизвестно каким образом, находящееся далеко позади одинокое окно сумело избежать участи своих собратьев. Генрих мог поклясться, что раньше его там не было, но разве можно быть в чём-то уверенным, когда вокруг тебя творятся такие вещи? Отсюда он видел, как на поверхности стекла мелькали сцены, но ничего более конкретного. Однако уже после первых шагов, где-то внутри себя человек осознал, какие воспоминания несёт в себе последнее окно. Часть чего-то целого желала воссоединения и призывала к этому Генриха.

Вопросы, поиски ответов на которые потеряли всякий смысл ещё на Северном тракте, внезапно вновь обрели значимость. Кем он был до того тёмного леса? Что привело его в этот мир? Множество вопросов, и пролить на них свет способна лишь утерянная память. Намерение отказаться от прошлого было благополучно забыто, а ноги продолжали нести его к окну. Вероятно, если бы ему таки удалось настигнуть цель, он бы не смог оставаться прежним. Вероятно, даже его имя оказалось бы ложным, что уж говорить обо всём остальном? Сложно сказать, должен ли человек проклясть испуганную единорожку, прервавшую сновидение, когда он был так близок к разгадке своей истории, или благодарить. Одно лишь ясно – шанс был утерян. Возможно, и не безвозвратно, но точно надолго. Никогда он не попросит пони повторить ритуал, который каких-то несколько минут назад отчаянно пытался прервать, бившись о невидимую преграду. Да и не факт – появится ли это мистическое, блуждающее в недрах сознания окно вновь. Его появление больше походило на случайность, нежели на стабильное явление.

Генрих приоткрыл глаза, но, ослеплённый ярким светом, тут же закрыл их обратно. А затем, словно как тогда, на тракте, его поглотила беззвучная тишина.

Удивляться было нечему, учитывая какой ошеломляющий эффект он произвёл на лучших учениц принцесс. После такого было очевидным, что к пробуждению его общество, а то и обстановка сменятся и далеко не в лучшую сторону.


Человек поднялся с мягкой травы небольшой, освещённой полуденным светом поляны. Щебет птиц, стрёкот кузнечиков, шорох лесного зверя и едва уловимая бравада ветра на листьях древ – всё было таким настоящим, но в тоже время совершенно невозможным. Он отлично помнил, где находился мгновение назад, оттого отнёсся к наваждению скептически. Машинально повернув голову, человек увидел перед собой сидящую на крупном валуне отшельницу, чей образ ещё не успел выветриться из головы. Но что-то изменилось в ней с их последней встречи… Лоснящаяся на солнце серая шёрстка, грива, принявшая сейчас тёмно-черничный оттенок, проницательный взгляд и холодное выражение – вроде всё то же самое, но в чём тогда дело? С удивлением для себя Генрих осознал, что дело было не в ней. Он более не смотрел на первопричину его злосчастных похождений со злобой. Куда же делись те чувства? Когда он успел её простить?

– Что тебе от меня нужно? – привставая, с напускной раздражительностью вопрошал он. – Может, хватит уже меня преследовать?

– Увы, я не забуду той ошибки и, мучаясь признанием вины, я продолжаю безуспешные попытки помочь тебе избавиться от тьмы.

– Какой ещё тьмы? Я не понимаю о чём ты! – упрямо скрестив на груди руки, заявил человек. Он солгал, потому как слова, сказанные отшельницей в прошлый раз, не ушли в пустоту, заставив его хорошенько призадуматься над союзом с Тенью. Сейчас, когда она вновь втёрлась к нему в доверие, было бы очень кстати услышать новые доводы в пользу мнения ведьмы.

Кобыла с опаской посмотрела за спину Генриха, а затем ответила, но уже более тихим голосом:

– Твой спутник, чей мотив скрыт мраком, однажды явит свою цель. Но будет поздно, слишком поздно… Идя за ним тропой теней ты сгинешь, как безумный зверь. В твоей бездонной, тёмной пасти померкнет свет мечты и счастья.

– И эта цель… она тебе известна? – после непродолжительного молчания изрёк человек, – Я так понимаю, Тени рядом нет, так раскрой же мне эту тайну пока не стало, как ты выразилась, «слишком поздно».

– Когда на сложном перепутье не видишь третьего пути, два голоса тебе на ухо дают совет куда идти. Один, что совестью зовётся, ведёт тебя из тьмы на свет. Другому же так и неймётся поставить выше свой совет. Решив – не может быть иначе, как не последовать ему, себя ты горько одурачишь… И совесть, заключив в тюрьму, ты не услышишь её боле. Лишь тени глас – лишь он в законе.

В каждый стих отшельница вплетала воспоминания человека, заставляя его заново осмысливать произошедшее под новым углом. Когда именно он заглушил в себе совесть – на пороге дома в Зелённом Доле, или раньше – у кровати его ещё живых хозяев?

– И каждый шаг по тем путям, что твой попутчик выбрал после, тебя роднит с ним. По ночам не сыщешь яда смертоносней для света в сердце и делах, чем ложный путь над топью чёрной, которым следуешь покорно, ведь верный он в твоих глазах.

Его бессмысленные блуждания по Северному тракту походили больше не на путешествие, а на бездумное и слепое бегство шального пса за телегой. Но Тени такой порядок был по душе…

– О чём же сонм теней мечтает? А неизменно об одном – стать тем, кто наземь их бросает. Когда едины вы во всём, не проведёшь черту раздела. Твои желанья – не твои? Тебе до этого нет дела, когда во всём едины вы...

Генриху сейчас как никогда хотелось увидеть своё отражение, дабы убедиться в том, что пока ещё его плоть и кровь принадлежат ему. Он судорожно перебирал все конфликты со своим теневым попутчиком, чтобы не дай бог не обнаружить, что их позиции перестали друг другу противостоять. Одно лишь сеяло в нём смуту и безысходность: сколько он не напрягался, но обвинить Тень в некоторых случаях, включая минувший, где без неё он был беспомощен и беззащитен, как ребёнок, Генрих просто не мог. Тогда, равно как и сейчас, он не видел иного выхода, как прибегнуть к её помощи. Где же искать опору, когда своих сил попросту не хватает? Совесть поможет? В это человеку слабо верилось.

– Но как мне быть? – в сердцах воскликнул он. – Где мне ещё искать поддержки?

Ответить кобылице помешал голос, разнёсшийся откуда-то сверху громовыми раскатами летней грозы:

– МЫ ПОВЕЛЕВАЕМ ТЕБЕ ПРОБУДИТЬСЯ!

Генрих продолжал ждать ответа, но отшельница лишь печально помотала головой.

– Наше время подошло к концу…

Поляна, щебет птиц и шелест деревьев стремительно исчезли в водовороте прежде, чем последний стих завершился.

– Чары сна развейтесь! Пробудись сейча…

– Да не сплю я, не сплю! – с трудом продрав глаза, прокряхтел человек. Его ожидания увидеть перед своим носом наконечники пик в какой-нибудь тёмной дыре не оправдались. Он всё на той же кровати, что и раньше. Дело ясное – жди подвоха.

– Твоё имя – Генрих? – На фоне двух горящих факелов, дающих весьма сносное освещение, тёмное размытое пятно потихоньку обретало форму, и вскоре в нём можно было признать статную иссиня-чёрную кобылицу, увешанную королевскими регалиями преимущественно из серебра.

– Так и есть… а ваше?

– Тебе следует называть Нас Ваше Высочество. Пока ограничимся этим, – принцесса Луна мерила круглую комнату башни мелкими, неторопливыми шажками. – Догадываешься, о чём Мы хотим тебя спросить? Ты же не хочешь тратить Наше время попусту, ведь так?

– Да, Ваше Высочество, не хочу, хоть мне и некуда торопиться, сидя здесь, – произнёс Генрих напряженным, сдавленным голосом. От пережитых магических манипуляций голова просто раскалывалась. – Сэкономьте наше время, сказав, что именно вы хотите от меня услышать.

– Что произошло в твоём сне? – увидев состояние человека, Луна не стала серчать на ответ, сперва показавшийся ей дерзким. – Это был страж? Но как ты смог призвать его без магии? Тогда что-то другое. Отвечай Нам, что это было?

– Не могу… – промолвил Генрих, массируя правой рукой лоб. – Сейчас не могу. Может в другой раз?

Кобылица приблизилась к человеку безо всяких опасений, что он может на неё напасть. Хозяин положения во всех понятиях был очевиден.

– Что ж, Генрих, ты не оставляешь Нам иного выбора, как произвести повторное проникновение, только на этот раз его последствия будут более чем ощутимы. – Рог принцессы от кончика до основания словно пронзило раскалённой спицей, дающей яркое, растекающееся по резьбе синеватое свечение. – Неизвестная сила, скрытая в тебе, может причинить вред как нашей стране, так и верноподданным. Ты всё ещё не передумал рассказать нам о её природе?

Не один из вариантов Генриха не устраивал.

«Может соврать? Нет, не выйдет – в такую голову ничего путного сейчас не придёт… Тень молчит. Уж не значит ли это, что она рассчитывает вновь отбить атаку? Сомнительно… Эта синяя, сразу видно, поматёрее тех двух будет. Нет, ну а что мне тогда остаётся, в конце-то концов? Сказать правду? Нет-нет, так не пойдёт. Уж больно плохие предчувствия у меня по поводу этой идеи… Выходит, ничего мне не остаётся…»

– Сейчас ведь ночь, да? – вдруг спросил человек, сбив с толку нависшую над ним принцессу.

– Да, ночь…

– И на небе снова полно звёзд… – задумчиво продолжал он. – Вы позволите мне взглянуть на него перед тем, как начнётся проникновение?

Рог правительницы Ночи мгновенно погас.

– Мы… Мы позволим. – Смятение в своём голосе она, как могла, скрывала за царственной снисходительностью. – Но если чего-нибудь выкинешь, горько об этом пожалеешь.

Луна нараспашку раскрыла дверь телекинезом, а сама чуть отошла, давая человеку пройти. Цепи на нём, сверкнув под взглядом принцессы, свободно вытягивались, словно и не было их вовсе.

То, что просьба нашла отклик, немало удивило Генриха и заставило призадуматься. Проклиная свою, на сей раз неуместную недоверчивость, он проковылял до выхода, перешагнул порог и замер.

Бездонный небесный океан без остатка его поглотил, и вместе со свежим ночным воздухом отвлёк от головной боли. Вид же спящего дворца и выглядывающего из-за низкой ограды ночного Кантерлота остался без внимания. Человек застыл на краю небольшой платформы, лишённой каких-либо ограждений, так что от свободного падения с двадцатиметровой высоты его отделял всего один шаг.

– А если бы сейчас был день, ты также бы попросил позволения взглянуть на освещённое солнцем небо? – раздалось позади него.

– Вряд ли… – отозвался человек, не отрываясь от созерцания. – С солнцем у меня не связанно столько хороших воспоминаний, сколько с ночью, ведь свой путь я держал только после захода дневного светила. И тех часов, проведённых под звёздами и луной, никогда не коснётся тень сожаления. Эх, был бы я уверен, что вновь увижу это небо вот так – без прутьев решётки своей темницы…

Принцесса бесшумно поравнялась с человеком, вытянувшись навстречу лунному сиянию. Во взгляде бирюзовых глаз застыли гордость и восхищение.

– Как я могу лишить кого-то серебряных лучей луны, раз за разом возводимой мною на небесный пьедестал? Для неё нет своих и чужих, плохих и хороших. Каждый достоин даров ночи, стоит лишь хоть иногда жертвовать своим сном…

Уловив боковым зрением странное мерцание, Генрих взглянул в сторону Её Высочества, но увидел вовсе не ту кобылицу, с которой был начат разговор. Если до этого момента человек любовался россыпью созвездий, разыскивая их на небе, то теперь он мог просто вглядываться во вздымающуюся аморфную материю, в кою превращалась грива принцессы. Всё, что он видел доселе, меркло рядом с узорами разверзшейся бездны и стало казаться, что рисунок ночного панно, не более чем попытка хоть как-то передать заключённое в ней.

– …каждый прозревший найдёт себе место под светом моего светила. Каждый удостоится права созерцать мир, укрытый от солнечного света чёрным крылом…

Словно в трансе, принцесса продолжала свой монолог, а Генрих, без малейшего понимания происходящего, просто любовался ночным небом, теперь находившимся на расстоянии вытянутой руки.

– Какая прекрасная тень… – прошептал он не принадлежащие ему слова.