Властелин Колец: Содружество - это магия
Глава XIII. Сумрачное будущее
Арагорн не позволял Хранителям и Хранительницам останавливаться: опасаясь погони орков, он гнал их подальше от Мории. Все послушно следовали за ним, но в глазах у них стояли слезы, особенно, у Рарити: Гимли взвалил раненую в ногу единорожку себе на могучие плечи, а та в голос причитала о несчастной судьбе.
Путники пересекли вброд узкую и неглубокую речку Келебрант и встали на опушке леса высоких белоствольных деревьев с пышными золотыми кронами. Твайлайт подошла к Фродо, опустившемуся на колени поодаль от остальных, и положила голову ему на плечо: хоббит переносил потерю тяжелее всех, ведь Гэндальф бы ему почти родным. А аликорн привязалась к волшебнику, так похожему на тот образ Старсвирла Бородатого, что она создала для себя, читая книги по истории магии. Весь путь Твайлайт прошла бок о бок с ними, и, если и могла назвать кого-то из средиземских знакомых своими настоящими друзьями, то именно их.
«И Рейнбоу Дэш! – вдруг поняла Твайлайт. – Она тоже погибла!» Аликорн настолько привыкла к способности радужной пегаски всегда выпутываться из всех передряг, в которые попадает, и легко совершать головокружительные и опасные трюки, что не сразу осознала, что и ее постигла участь Гэндальфа. «Та, ради спасения которой мы пришли сюда, мертва, – всхлипнула Твайлайт. – Не уберегли. Теперь все лишено смысла! Как мы вернемся домой… без Рейнбоу? Даже если мы вернемся, Эквестрия будет уже совсем другим местом – без нее, без нашей подруги». Твайлайт подошла к Фродо, чтобы подбодрить его, показав, что он не одинок в своем горе, но вместо этого сама разревелась, уткнувшись ему в жилетку.
К ним приблизился Сэм:
– Странник говорит, что вода в Келебранте непростая, говорит, умойтесь ею, выпейте… Это не умерит нашей скорби, но принесет отдохновение и придаст сил. Пойдемте, мистер Фродо?
Хоббит поднялся, и Твайлайт последовала за ним.
Арагорн бинтовал стонущей Рарити ногу, Гимли и Леголас стояли рядом и молча глядели на возвышающиеся вдали горы. Боромир наполняли бурдюки водой из Келебранта. Эпплджек сидела у кромки воды и зло терла глаза копытами. Пинки Пай рыдала в три ручья, душа в объятиях Мерри и Пиппина.
Сэм осторожно попробовал воду большим пальцем ноги:
– Довольно приятно, мистер Фродо! Пополощите ступни-то.
– Уже полоскали, когда перебегали на этот берег, – вздохнул хоббит. – Забыл, что ли?
– Помню, как же! Но тогда-то я еще не знал, что вода волшебная, а вот как Странник сказал, так я теперь прямо чувствую, как эта водица меня питает, будто я дерево какое.
«И мне кажется, – задумалась Твайлайт, – или во тьме той пропасти промелькнуло что-то желтое – Флаттершай? Неужели она полетела на помощь Рейнбоу, и…» Аликорн запретила себе продолжать мысль: «Нет, мне просто привиделось! Хватит и одной смерти пони».
– Пора двигаться дальше, – сказал Арагорн, закончив обрабатывать рану Рарити. – К ночи орки могут отважиться перейти Келебрант.
Содружество вступило в Лотлориэн. Лучи заходящего солнца просачивались сквозь густые золотистые кроны деревьев и разливались в лесном воздухе.
– Какая красота, – восторженно прошептала Рарити.
– Будь на чеку, маленькая пони, – сказал ей Гимли. – Это тот самый Золотой лес, о котором я тебе рассказывал – тот, где правит эльфийская ведьма. Тебе повезло, что рядом есть гном с взором, острым, как у орла, и нюхом, как у лисицы. Ох!
Прямо перед Содружеством вдруг, будто из земли, вырос десяток высоких фигур в серых плащах. Гимли схватился за топор, Боромир – за меч, Твайлайт угрожающе выставила вперед рог, Эпплджек встала на дыбы, а Пинки Пай по-собачьи зарычала. Арагорн и Леголас поклонились.
– Халдир о Лориэн, – сказал следопыт, – боэ аммен и дулу лин. Боэ аммен вериад лин.
– Владычица Галадриэль предвидела ваш приход, – ответил эльф на понятном языке. – Следуйте за мной.
Стражи Лотлориэна привели Хранителей в Карас-Галадон – сердце Золотого Леса, город владыки Келеборна и владычицы Галадриэль. Эльфы-галадрим жили на таланах – закрепленных в кронах высоких деревьев, мэллорнов, помостах, на которые вели огибающие могучие белые стволы винтовые лестницы.
Содружество предстало перед владыками – светловолосыми эльфами в струящихся белых одеждах. Все, кроме Рарити, низко поклонились, а единорожка просто не могла отвести глаз от нарядов правителей. Заметив это, Твайлайт, надавила копытом ей на затылок, заставив опустить голову.
– Мне известно, что из Ривенделла вышло четырнадцать путников, – сказал Келеборн, – но вас двенадцать. Где же Митрандир и одна из волшебных пони?
Хранители молчали, не в силах произнести то, о чем думали – будто сказанные вслух слова окончательно утвердили бы в бытии смерти товарищей.
– Пали, – еле слышно произнесла Галадриэль, но голос ее отдался гулким эхом в голове у Твайлай; остальные поморщились – похоже, испытали то же самое.
– Вы принесли горестные вести, – проговорил Келеборн, – и лихо идет за вами по пятам. Однако, ваш поход важен для всего Средиземья, поэтому мы примем вас в Карас-Галадоне и окажем всю посильную помощь.
– Отдыхайте, – сказала владычица, – и не точите сердца тревогой: здесь вам ничто не грозит, ибо в этом краю нет зла…, – помолчав и окинув взглядом Содружество, она строго добавила: – кроме того, что некоторые носят в себе.
Пони и люди переглянулись, пытаясь понять, что она имела в виду, но быстро отвели глаза друг от друга. Твайлайт сообразила, что к чему: когда Галадриэль посмотрела на ее, перед глазами аликорна вдруг предстал тронный зал Кантерлота: она стояла рядом с принцессами Селестией и Луной, и те одобрительно улыбались ей и хвалили за все ее заслуги. «Тебе стоит только захотеть, Твайлайт Спаркл, – прозвучал в голове голос владычицы, – и я отправлю тебя домой». Так, заглядывая в души, Галадриэль испытала всех Хранителей и Хранительниц, но не сказала, кто прошел испытание, а кто – нет.
Для членов Содружества разбили два шатра у мэллорна владык: для людей и для пони. Эльфы принесли им еду и питье, и, бросив свой скудный после долгого путешествия скарб в шатрах, Хранители расположились на поляне под исполинским деревом. Сверху лился подобный музыке исполненный тоски голос. Твайлайт не понимала, о чем речь в этом плаче, но различала одно повторяющееся слово – Митрандир, «серебристый скиталец», имя, данное эльфами Гэндальфу.
– Друзья, – смущаясь, проговорил Фродо, – мне конечно далеко до дяди Бильбо и уж конечно до эльфов, но я… мне просто приходят в голову слова о Гэндальфе, и…
Хоббит начал петь:
Бывало, смеркнется чуть-чуть,
И слышен шум его шагов…
– Ну, до мистера Бильбо вам очень даже не далеко, мистер Фродо, – заметил Сэм, – скоро вы его затмите. Только надо бы еще куплет о том, какие мистер Гэндальф делал замечательные фейерверки.
– У меня тоже есть песня, – обратилась Пинки Пай к подругам.
– Нет, Пинки, твои песенки сейчас некстати, – покачала головой Эпплджек.
– Это другая песня, – тихо и серьезно сказала пони. – О Рейнбоу Дэш.
Она поднялась на задние ноги и, прочистив горло, затянула:
Блистает радуги дуга
В дождем умытых небесах –
Будь то гроза или пурга,
Неведом пестрой пони страх,
Она горою за друзей,
Всегда вступить готова в бой,
И заступиться верность ей
Велит за тех, кто ей чужой.
И разгоняет облака
Прекрасных крыльев мощный взмах –
То Рейнбоу Дэш парит всегда
В дождем умытых небесах,
В небесах…
У Эпплджек отвисла челюсть: такого номера, без воплей и прыжков, от розовой пони никто не ожидал. Рарити грациозно смахнула с ресницы бриллиантовую слезинку. Твайлайт сказала:
– Спасибо, Пинки.
Ночью Твайлайт вырвал из беспокойных грез шорох полога соседнего шатра. Аликорн выглянула наружу и увидела, что Фродо идет куда-то вслед за слабо мерцающим белым силуэтом. Она пошла за хоббитом.
Владычица Галадриэль плыла сквозь ночной лес, будто не касаясь земли, и вывела хоббита и пони на небольшую полянку в глубине чащи. Посреди поляны на каменном постаменте стояло глубокое серебряное блюдо. Твайлайт наблюдала, как Фродо и владычица стоят друг перед другом, общаясь без слов, как хоббит протягивает ей раскрытую ладонь, на которой лежит пылающее в дрожащем сумраке золотое Кольцо. В какой-то момент Твайлайт показалось, что Галадриэль заберет Кольцо, но она лишь подняла и опустила руку. Потом указала Фродо на блюдо, он приблизился и долго смотрел в него, все ниже и ниже склоняясь над постаментом. Наконец, хоббит выпрямился и двинулся обратно к шатру, пройдя мимо аликорна и будто бы не заметив его.
– Твайлайт Спаркл, – позвала владычица. – Подойди, не бойся.
– Что это? – спросила аликорн, указывая на серебряное блюдо, как она теперь видела, наполненное прозрачной водой.
– Это мое Зеркало. Хочешь заглянуть в него?
– А что я увижу?
– То, что сама захочешь. Прошлое, настоящее или будущее – то, которого ты желаешь, или то, которого страшишься.
Твайлайт решилась и посмотрела в блюдо. Прозрачная вода задрожала, и на серебристом дне показалась картинка…
С ног до головы покрытая грязью Флаттершай в перелеске у своего коттеджа расставляла капканы, рыла волчьи ямы и утыкивала их остро заточенными деревянными кольями.
Пинки Пай с обвисшей гривой стояла под дождем над могилой, в которую кто-то вне поля зрения Твайлайт бросал горсти земли.
По сияющим белизной узким улицам Кантерлота маршировали крупные пони в серо-черных доспехах, и все жители сжимались в страхе или пытались спрятаться при их приближении.
Спайк и Эпплджек стояли в тронном зале перед величественным черным аликорном, чье лицо скрывала тень: дракон упал на колени и умолял о чем-то, а земная пони смотрела на мрачную принцессу гордо и презрительно.
«Это королева чейнджлингов, – поразилась Твайлайт, – или… принцесса Луна снова одержима Найтмэр Мун? Это происходит сейчас? Нет, ведь там Пинки и Флаттершай. Это будет! Это случится!»
Аликорн отпрянула от Зеркала Галадриэли и в панике посмотрела на владычицу.
– Мне неведомо, что явилось тебе в Зеркале, – сказала та, – но знай: что бы ты ни увидела, только тебе под силу совершить это – или не допустить этого. Будущее не предопределено, Зеркало показывает лишь возможное.
– Я боюсь, что-то плохое случится в Эквестрии, пока нас там нет, – призналась Твайлайт. – Но то, что вы мне предлагали – вернуться назад прямо сейчас… даже если вы и вправду можете это сделать, я предпочту остаться здесь. В Зеркале я видела Флаттершай, значит, по крайней мере, она сейчас жива, и я должна найти ее. Домой я вернусь только вместе с ней и всеми пони.
– Ты справедлива и отважна, Твайлайт Спаркл, – сказала Галадриэль, – и в сердце твоем мудрость – чаще слушай его. Я верю, что все твои решения направлены на благо, и надеюсь, что так будет всегда. Теперь ступай и отдохни вместе со своими друзьями, ибо впереди вас ждет еще больше лишений, чем вы уже пережили.