Властелин Колец: Содружество - это магия
Глава V. В Изенгард и обратно
Пусть все смеялись над порой чрезмерными дотошностью и пунктуальностью Твайлайт Спаркл, на этот раз они ее не подвели. Если бы аликрон не вела строгий учет всех своих зелий, она могла бы и не заметить того, что колба с катализатором – зельем, усиливающим особые таланты пони – опустела на одну девятую. «Испарилось! – беспечно объяснил недостачу Спайк. – Видно, ты неплотно его закупорила». Но Твайлайт сразу поняла, куда делось зелье – в желудок сумасбродной Рейнбоу Дэш, которую жизнь ничему не учит. Не говоря уж о том, что совершенно исключено, чтобы она, Твайлайт Спаркл, верная ученица принцессы Селестии, могла по небрежности нарушить условия хранения своих зелий!
Радость от осознания собственной правоты придала молодому аликорну уверенности в успехе миссии по спасению Рейнбоу, но, стоило ей пройти сквозь портал, надежда рухнула. Твайлайт оказалась одна в темной комнате. «Очевидно, что-то пошло не так во время создания портала, – поняла Твайлайт, – и… буду считать, что остальные оказались в других местах этого мира, потому что иные варианты включают в себя инвалидизацию, ампутацию, мутацию, дезинтеграцию и летальный…, – аликорн сглотнула. – Да, с телепортами шутки плохи».
Сквозь прикрытые ставни пробивались алые лучи заходящего солнца, их света как раз хватало, чтобы изучить обстановку: деревянные пол и стены, украшенные искусной резьбой, в основном, изображавшей лошадей, массивная кровать под изумрудно-зеленым балдахином, окованный железом сундук, стол и пара стульев у окна. Аликорн приоткрыла ставню и выглянула наружу: вдали простиралась холмистая зеленая равнина, а у стен высоких покоев, в которых она оказалась, деловито сновали люди, причем многие водили за собой связанных кожаными ремнями лошадей. Твайлайт знала, что кони, пони и лошади в Средиземье не разумны и используются в качестве транспорта, поэтому не слишком возмутилась, но все равно боевого духа эта картина не прибавила.
– Где именно я оказалась? – вслух спросила Твайлайт. – Среди добрых людей, или среди слуг Саурона?
Никто не ответил, и аликорн сокрушенно вздохнула: она привыкла, что всегда может поделиться ходом своих мыслей со Спайком, и теперь ей ужасно не хватало собеседника.
Прежде, чем выходить из комнаты, Твайлайт решила изучить в ней все досконально и первым делом подошла к сундуку. Он был заперт, но с помощью магии она легко взломала замок и подняла крышку: внутри лежала груда платьев, плащей и платков, белых, небесно-голубых и всех оттенков зеленого. «Похоже, тут живет модница вроде Рарити, – заключила Твайлайт. – Ой, нет, люди же всегда носят одежду, значит им ее нужно много». Аликорн понимала, что копаться в чужом белье некрасиво, но научный интерес был сильнее нее, и она аккуратно взяла лежавшее сверху белое платье, чтобы изучить непривычный фасон. Под платьем лежал длинный меч в ножнах! «Непростая девица здесь живет», – подумала Твайлайт.
Тут за дверью раздался звук стремительных шагов, тяжелый скрежет ключа в замке, и аликорн молнией метнулась под кровать. В комнату вошла высокая светловолосая и бледнокожая девушка в парчовом синем платье с широкими рукавами. Взгляд ее сразу упал на распахнутый сундук и валяющуюся на полу одежду.
– Грима, – процедила девушка, – грязный…
По телу ее пробежала брезгливая дрожь, но она быстро совладала с собой и, подбежав к сундуку, вытащила из него меч. Вздохнула с облегчением и нежно погладила ножны:
– Потерпи, Хэругрим, королевский меч, лучше тебе лежать здесь, чем попасть в лапы Гримы Гнилоуста.
С этими словами она вернула меч с сундук, на этот раз зарыв его поглубже, и подошла к окну, глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, ворвавшийся в комнату.
– Простите, мисс, – наконец решилась показаться ей Твайлайт и вылезла из-под кровати, – не могли бы вы уделить мне минуту своего времени?
Девушка, вздрогнув, обернулась и воззрилась на пришелицу, широко распахнув голубые глаза. Впрочем, против ожиданий Твайлайт, удивление длилось недолго.
– Ты из волшебных пони? – спросила девушка.
– Можно и так сказать, мисс. Разрешите представиться: я Твайлайт Спаркл, и я ищу свою подругу Рейнбоу Дэш. То, что вы отреагировали на мое появление так спокойно, заставляет надеяться, что вы встречали ее или других моих сородичей.
– Имя Рейнбоу Дэш мне знакомо, но лишь понаслышке. Здесь ее нет, она в плену у колдуна…
– Саурона? – подсказала Твайлайт.
– Сарумана. Когда-то он был другом нашей страны, но Темный Властелин совратил его.
«Так Саурон и Саруман – разные личности? – опешила Твайлайт. – В этих людских именах сам Дискорд лапу сломит!»
– Меня зовут Эовин, – представилась девушка. – Как я понимаю, у нас с тобой общий враг, посему можешь рассчитывать на мою помощь. Нынче во дворце опасно, поэтому советую тебе укрыться здесь, в моих покоях, пока мы не придумаем, как вызволить твою подругу.
– Спасибо, мисс. Но со мной сюда отправились и другие пони, мы все должны были быть вместе, но разделились, так что теперь придется искать и их тоже.
– О других мне неизвестно, – покачала головой Эовин. – Что ж, будем искать твоих друзей, но не тешь себя понапрасну надеждой – она покинула эти земли.
Несколько дней Твайлайт пробыла в комнате Эовин. Девушка приносила аликорну еду и книги, из которых, а также из рассказов девушки, Твайлайт узнала многое о положении дел в Средиземье.
Она оказалась довольно близко к местоположению Рейнбоу Дэш – крепости Изенгард, – в стране Рохан, чей народ много веков занимался коневодством, и чьему королю Теодену Эовин приходилась племянницей. В Изенгарде жил маг Саруман Белый, который когда-то был другом Рохана и одним из защитников Средиземья, но Темный Властелин Саурон заразил его своей жаждой власти, и маг отрекся от своего цвета. Он начал строить козни против Рохана, а главным его орудием стал королевский советник Грима Гнилоуст – тот был безответно влюблен в Эовин и потому согласился предать свою страну в надежде заполучить Белую Деву Рохана, когда Эдорас, столица, падет. Гнилоуст опутал разум Теодена сетями предательских речей, так что король, сам того не ведая, попал в подчинение нуждам Сарумана, а у того на уме было лишь одно: уничтожить доблестный народ Рохана.
Пару раз Твайлайт даже мельком видела королевского советника, когда тот порывался сунуть нос в покои Эовин: сутулый, с бледным лицом и темными сальными волосами. «Внешность действительно отталкивающая, – признала Твайлайт, – но из рассказа Эовин выходит, раньше он был верным подданным Рохана, истинно мудрым. Конечно, подарить любовь – совсем не то же самое, что подарить дружбу, но не могу отделаться от мысли, что он не отвернулся бы от добра, если бы Эовин его не отвергла…»
– Грима питает слабость ко мне, – рассказывала Эовин как-то вечером, нежно расчесывая Твайлайт гриву, – поэтому около месяца назад он ради похвальбы поведал историю о том, как поймал крылатую пони. Он, конечно, не признался, куда ее дел, но и так понятно, что потащил диковину своему господину. Расспрашивал, не видела ли я подобных ей, но тогда я еще не знала тебя, Твайлайт, и посчитала, что Гнилоуст совсем заврался. Будь осторожна – не попадись ему.
– Если бы ты указала мне направление, я могла бы сама полететь в Изенгард, – заметила Твайлайт. – Мне, конечно, очень интересно читать об истории твоей страны, но я здесь, чтобы спасти Рейнбоу. Если полечу ночью, меня никто не заметит. К тому же, я сама волшебница, более того – аликорн.
Твайлайт храбрилась безосновательно: если бы сил одного маленького аликорна было достаточно для этой задачи, принцессы не стали бы посылать в сюда всех Хранительниц Элементов Гармонии, – но она просто не могла больше сидеть без дела! В конце концов, здесь, в Эдорасе, тоже своего рода плен, так не лучше ли оказаться в плену со свой подругой?
– Мне бы твою уверенность, – печально вздохнула Эовин. – Если ты желаешь того, я укажу тебе направление, а дальше… ты сама поймешь, когда увидишь: Изенгард – место приметное, а посреди него высится мрачная башня Ортханк. Можешь отправиться сегодня же, когда совсем стемнеет, но знай, моя маленькая пони, что мне горестно расставаться с тобой, ибо ты стала единственной моей отрадой, единственным другом в этой золоченой клетке. Брат мой Эомер вечно пропадает в походах – против воли короля убивает орков, которых разводит Саруман, и вот-вот будет заключен в тюрьму или изгнан за неподчинение приказам Гнилоуста.
– Я понимаю, – Твайлайт положила Эовин копытце на плечо. – Крепись, госпожа, и не хорони надежду: рано или поздно, в горе или в радости мы вновь встретимся. Надейся и на то, что в следующий раз ты увидишь меня с пятью подругами, ведь ученые Эквестрии выяснили, что, чем больше пони… чем больше людей надеются или, наоборот, боятся чего-либо, тем больше вероятность того, что это произойдет.
– Чудна твоя мысль, – сказала Эовин и вдруг улыбнулась – будто лучик солнца расколол холодный лед по весне, – однако она и впрямь греет мое сердце. Быть посему: я последую твоему совету! А сейчас опишу тебе дорогу на Изенгард.
Солнце стояло в зените, и лежащая на густом темном облаке Рейнбоу Дэш почти физически ощущала давление его лучей на свое тело. Она отдыхала после ударного рабочего дня: собирала для Сарумана облака со всей округи и располагала их над Изенгардом для защиты орков от солнца (маг давно работал над тем, чтобы избавить их от светобоязни, но пока не удавалось).
«Ну и морды у них! – скривилась Рейнбоу, в первый раз увидев слуг Сарумана. – Рарити бы взорвалась от такого попрания канонов красоты». Но пегаска напомнила себе усвоенный во время знакомства с Зекорой урок: не судить книгу по обложке, – и, присмотревшись к мускулистым толстокожим созданиям повнимательней, признала, что эти ребята выглядят довольно круто. На службе Сарумана они строили подземные кузницы, понемногу расчищали окрестности Отртханка от сорняков (под которыми понимались целые деревья) и вообще работали, как проклятые.
Рейнбоу Дэш поначалу возмутилась, узнав, что Саруман планирует устроить войну, но тот убедил пегаску, что лишь защищается от бряцающего оружием Рохана, что сам он стремится к установлению порядка и к освобождению лошадей из-под человечьего гнета: его-то орки ездили верхом на варгах – здоровенных зверюгах, смахивавших на древесных волков из Вечнодикого Леса.
Рейнбоу Дэш перевернулась на живот, подставляя солнцу расправленные крылья, и просунула голову вниз, сквозь облако: по еще не вырубленной аллее к башне мчался всадник в широкополой остроконечной шляпе. «Еще один маг, – сообразила Рейнбоу. – Кажется, Саруман упоминал, что ждет в гости коллегу, даже рабочий день оркам сократил». Волшебник остановил пегого коня у подножия башни, Саруман уже ждал его на ступенях высокого крыльца. Маги приветствовали друг друга и, беседуя о своем яйцеголовом, скрылись в тени деревьев. «Надо будет подождать, пока они наговорятся, – подумала Рейнбоу Дэш, – а потом пойти спросить их насчет моего возращения, а то тут, конечно, прикольно, но дома на двадцать процентов круче. Уж два-то мага точно смогут отправит меня назад в Эквестрию… Ну, а пока вздремну».
Проснулась Рейнбоу Дэш в сумерках и решила, что волшебники уже наверняка обсудили все свои заумные дела и готовы оказать пегаске небольшую услугу. Она влетела в окно башни и, прогарцевав по черным глянцевитым коридорам, добралась до дверей приемного зала Сарумана. Двери были закрыты неплотно, и из щели между створками доносились голоса на повышенных тонах: маги ссорились.
– Да услышь же Гэндальф! – увещевал Саруман. – На земле появилась новая сила, пред которой бессильны прежние союзы. Мы должны поддержать Саурона, это мудрое решение, поверь мне, в нем – единственная наша надежда. Да, методы наши жестоки, но конечная цель блага: всезнание и порядок, – то, чего мы мечтали добиться, а наши слабые или праздные друзья больше мешали нам, чем помогали. Нам не нужно менять наши цели, мы изменим лишь способы, с помощью которых мы к ним стремились.
– Ты говоришь о «новой силе», – презрительно заметил Гэндальф, – да слова твои стары: не раз мы слышали подобное от глашатаев Темного Властелина, дурачивших доверчивых и наивных. Неужели Саруман Мудрый сам уверовал в эти речи и вызвал меня, дабы мне их повторить?
– Я вызвал тебя, – гневно пророкотал Саруман, – чтобы ты ответил мне, где Единое Кольцо. Не хочешь покориться Саурону – пускай, ты всегда был горд. Но единственный способ для нас устоять перед его натиском – самим заполучить Кольцо.
– Кольцо недосягаемо.
– Так ли это? Ведомо ли тебе, Серый Странник, что орки Саурона захватили в плен то существо, о котором ты рассказывал мне в прошлую нашу встречу, – Голлума? Под пытками он выдал им имя: Бэггинс из Шира, – и Девятеро Назгулов уже на пути туда.
– Поздно. Кольцо отослано прочь, – сказал Гэндальф, и голос его отчего-то дрогнул, – черные всадники напрасно ищут… Бэггинса. А теперь мне нужно идти.
– Ты останешься, – ударил посохом об пол Радужный Маг, – ибо этого хочу я, Державный Властитель Колец и Соцветий.
Удар посохом, очевидно, был сигналом, потому что мимо Рейнбоу Дэш тут же промчались два неизвестно откуда взявшихся орка и, войдя в зал, схватили Гэндальфа под руки, отняли его меч и посох и повели в сторону лестницы на обзорную площадку.
– Рейнбоу, – воскликнул Саруман, заметив замершую в дверях пегаску, – что ты здесь делаешь?
А Гэндальф, оглянувшись, проследил его взгляд и странно посмотрел на пони, будто узнал ее. Орки подтолкнули его в спину и увели.
– Кто это? – спросила Рейнбоу. – Зачем ты так с ним?
– Мой старый друг, – вздохнул Саруман, тяжело опускаясь на холодное каменное кресло, – которого я пытаюсь уберечь от беды. Но он не слушает, считает меня глупцом и предателем. Надеюсь, он образумится.
– Я не знаток ваших яйцеголовых заморочек, но, может, надо было с ним помягче?
– Надо было, – сокрушенно уронил голову на грудь Саруман, – но я давно уже забыл, как следует вести себя с друзьями.
– Хочешь, я с ним поговорю?
– Он тебя не послушает или, хуже, перетянет на свою сторону. Ты ведь, в конце концов, мало знаешь о Средиземье, поэтому кто угодно может наплести тебе с три короба, и ты поверишь.
– Я, может, и легковерная, – оскорбилась Рейнбоу Дэш, – но верная! Мы ведь уже договорились, что я на твоей стороне, и я своего слова не нарушу, что бы от него ни услышала.
– Все равно – нет, – с трудно скрываемым раздражением сказал Саруман. – Иди спать.
Рейнбоу Дэш послушно направилась в свою комнату. «Этот человек напоминает мне Твайлайт в тот день, когда мы с ней познакомились, – думала пегаска, цокая копытцами по каменному полу, – такой же не умеющий дружить заучка. Но сам-то он неплохой, все его странные планы, черствость и агрессия – от одиночества. У Твайлайт тоже частенько шарики за ролики заезжали, но рядом всегда была я и другие пони, и мы живо вправляли ей мозги. А Саруману мозги вправить некому… было, пока я не появилась!»
Так, вынашивая планы по перевоспитанию Радужного Мага, Рейнбоу дошла до своей комнаты и выглянула в окно: согнанные ею тучи заслоняли звезды, лишь одна яркая лиловая искорка пробивалась сквозь брешь в облаках.
– Стой-ка, – прищурилась Рейнбоу Дэш, приложив копыто козырьком ко лбу, – это не звезда, это… Твайлайт! Твайлайт Спаркл!
Пегаска выпрыгнула из окна и устремилась аликорну навстречу. Даже удивительно, как такая фанатка учебы до сих пор не могла нормально освоить полет: совершенно не умея контролировать высоту, Твайлайт то опускалась к самой земле, то подлетала слишком высоко, как детский мячик на резинке, и периодически двигала свои крылья с помощью магии – ее волшебную ауру Рейнбоу и заметила из окна.
– Рейнбоу! – воскликнула Твайлайт, когда увидела мчавшуюся к ней пегаску и, утратив концентрацию, полетела камнем вниз.
Лишь у самой земли ей удалось поймать себя в магическое поле и плавно опустить на траву. Похихикав над неуклюжестью подруги, Рейнбоу спикировала к ней и заключила в объятия.
– Мы… кх-кх… прибыли… кх… спасти тебя, – с трудом выговорила Твайлайт, когда пегаска, наконец, отпустила ее шею, – но все пони потерялись в этом мире.
– Мать моя Селестия! – воскликнула Рейнбоу. – Тогда скорее нужно отправляться на поиски. Я только сгоняю к Саруману, скажу, что мне надо отлучиться, вернусь ровно через десять секунд.
Твайлайт безумно воззрилась на нее:
– Ты не в плену?
– Нет, я в гостях, знаешь, мы с ним договорились…
По мере рассказа пегаски о Сарумане, орках и планах по освобождению лошадей от роханского ига глаза Твайлайт делались все больше, а когда речь дошла до Гэндальфа, она красноречиво закрыла лицо копытом:
– Рейнбоу, этот человек, может, и действительно не знает, как вернуть тебя в Эквестрию, но он и не собирается узнавать. Он обманщик. Лошади в Средиземье не в рабстве, они… ну, они простые животные.
– Тебя саму обманули роханцы! – возмутилась пегаска.
– А Саруман хоть раз позволял тебе поговорить с конями?
– М-м-м, нет, – признала Рейнбоу, крепко подумав.
– А эти твои «клёвые ребята орки» по ночам выходят убивать беззащитных крестьян в роханских деревнях. Понимаешь? — в голосе Твайлайт послышались ужас и гнев. — Насмерть убивают! Я сама видела, когда летела сюда, и помешала им: эти чудовища боятся света, и я распугала их магическими вспышками. Летим же отсюда!
Твайлайт потянула Рейнбоу за крыло, но та уперлась копытами в землю: он усиленной работы мысли она впала в ступор. На одной чаше весов было ее обещание, данное человеку, который неплохо с ней обращался, и которому явно требовалось немного дружбомагии, на другой – рассказ ее лучшей подруги и судьбы еще четверых потерявшихся. Кому бы Рейнбоу ни сохранила верность, все равно окажется предательницей, поэтому выбор пришлось делать чисто математически: Твайлайт и других пони она знает дольше, они через многое прошли вместе, и если Твайлайт зовет, надо за ней следовать.
– Нужно вернуться к башне, – сказала Рейнбоу. – Там на вершине еще один волшебник – вот он точно в плену, в отличие от меня. Когда он меня увидел, мне показалось, что он меня узнал – может, он встречал кого-то из наших? Давай его расспросим.
– Отличная идея, Рейнбоу Дэш! – воскликнула Твайлайт с двойной радостью: от того, что подруга не подвела ее, и от того, что появилась первая зацепка, ведущая к другим пони.
Посреди плоской, без перил, продуваемой всеми ветрами обзорной площадки на вершине Ортханка, сидел, сгорбившись, маг Гэндальф Серый. Не плен, не промозглый ночной ветер и даже не эквестрийская пони в услужении у Сарумана волновали его, но одна мысль: «Какой же я глупец, что не доверил Кольцо Фродо! Да, Мерри, Пин и Пинки Пай, возможно, уже несут Кольцо в укромное место, и Враг его не получит. Но ему известно имя Бэггинса, и его всадники уже скачут в Шир – и найдут там Фродо. Желая уберечь его от опасностей пути, я оставил его умирать».
– Простите, сэр! – окликнул его сквозь ветер звонкий голос.
Маг поднял голову и увидел, что перед ним стоят две похожих на Пинки Пай пони: крылатая с радужной гривой, которую он видел подле Сарумана, и фиолетовая с крыльями и рогом, совсем незнакомая.
– Сэр, извините, что мы прерываем ваши размышления, но у нас есть к вам один вопрос. Для начала, позвольте представиться: я Твайлайт Спаркл, а это моя подруга Рейнбоу Дэш.
– Мне знакомо твое имя, – посмотрел маг на Рейнбоу, – говорили, ты в плену у Саурона, но ты оказалась прислужницей Сарумана. А твои подруги отважно ринулись тебя спасать!
– Простите, сэр, но она не прислужница, – помотала головой Твайлайт Спаркл, – Саруман обманул ее так же, как всех прочих. Я, кстати, одна из тех, кто прибыл на поиски Рейнбоу. Ее я нашла, теперь нам бы отыскать остальных пони.
– Вот как? – внимательно оглядел их Гэндальф: радужная пони выглядела подавленно, похоже, недавно узнала правду о своем мнимом друге, и правда эта ей не нравилась. – Что ж, я вам верю, и потому скажу, откуда вас знаю: двадцать второго сентября сего года я встретил в Шире Пинки Пай.
– Отлично! – подлетела на месте Рейнбоу. – А где это?
– Я отправил ее в путь с важной миссией: один мой друг проводит их в эльфийскую долину Имладрис, или Ривенделл, Последний Домашний Приют. Я вижу, вы умеете летать, так отнесите же меня отсюда, и вместе мы отправимся в этот край.
Пони скептически переглянулись, но Гэндальф заверил их, что весит намного меньше, чем кажется. Твайлайт и Рейнбоу подхватили его копытами подмышки и, кряхтя, потащили по воздуху.
К удивлению Гэндальфа, пони-аликорн оказалась знакомой Белой Девы Рохана. Когда они приземлились на окраине Эдораса, Твайлайт на время оставила их с Рейнбоу и уверенно полетела в сторону Медусельда, Золотого Чертога, где пребывал король Теоден с семейством.
– Прости, что усомнился в твоих добрых помыслах, – сказал маг, усаживаясь на влажную от ночной росы траву. – Истинно, вы, пони, неспособны на зло.
– Вообще-то, способны, – вздохнула Рейнбоу. – У нас в Эквестрии тоже всегда хватало раздоров и поработителей. Но даже самый худший из них может раскаяться, и я верю, что и Саруман способен на это. Если в его словах была хоть капля правды, эта правда заключается в том, что он считает меня своим другом. И мне как другу он признался, что ты ему дорог.
Гэндальф только пожал плечами. Ему хотелось закурить душистого ширского табачка, но трубка и кисет остались у Сарумана, да и при пони было неудобно.
Тем временем на дороге, ведущей к Вратам Эдораса, показались три фигуры: маленькая пони, высокая девушка и, между ними, величественный белый жеребец.
– Да это же Серогрив, – восхищенно выдохнул Гэндальф, – конь королевской породы, господин всех коней. Вы, пони, умеете завоевывать доверие, если Белая Дева Рохана отдает по вашей просьбе величайшее из сокровищ своего народа.
Быстрота коней породы Серогрива была легендарной, и у мага появилась надежда, что он успеет спасти Фродо.