Сёстры вечны

...

— Вы хотели, чтобы я пришла, принцесса? — Твайлайт робко заглянула в дверь покоев своей бывшей учительницы.

Робость молодой принцессы была вызвана её волнением — Селестия нередко приглашала её к себе на чай, но теперь она чувствовала некую тревогу, мешавшую ей расслабиться. Что-то показалось непривычным ей в приглашении, что получила она от своей бывшей наставницы на этот раз — и потому она волновалась.

— Я хотела, Твайлайт. Устраивайся. Я хочу поговорить, — мягко прошептала принцесса Солнца.

Шепот еще больше напугал Твайлайт — тишина всегда пугала её — но она подошла ближе к своей бывшей учительнице, и улеглась напротив неё на подушках.

— Ты заметила, Твайлайт, как именно проявляется бессмертие фениксов? — как-то отвлечённо проговорила Селестия.

— Ну… они сгорают и восстают из пепла. — подумав с секунду, ответила та. — Кажется, это знает каждый жеребёнок.

— Ну, если вспомнить Флаттершай, не каждый, — принцесса Солнца усмехнулась, и вдруг затихла, уставившись в одну точку.

Тишина воцарилась на несколько секунд. Твайлайт нервно осмотрелась(чего с нею раньше никогда не случалось в присутствии Селестии — с нею Твайлайт всегда было спокойно, как цыплёнку под крылом курицы) и спросила:

— Принцесса, что с вами?

— Ничего, — вздрогнула Селестия. Через мгновенье её помутневший взгляд прояснился, и она посмотрела на свою бывшую ученицу:

— Твайлайт, ты любишь меня?

— Что? — опешила та. Принцесса Солнца продолжала смотреть на неё с грустной улыбкой, и Твайлайт стала медленно подбирать слова. — Если вы говорите о любви дружеской… да, люблю.

— А пони? — поинтересовалась Селестия.

— Всех? — уточнила Твайлайт. — Да, люблю.

— Я рада, что не ошиблась, — принцесса отвела взгляд в сторону и опустила голову. — Прости меня, Твайлайт, но я — не принцесса Селестия.

Молодая принцесса замерла, в ужасе уставившись на свою бывшую наставницу. В её голове проносились странные мысли — может быть, эта великая пони сошла с ума? — но она сразу отметала их, как несуразные — должно быть принцесса просто шутит — она ведь любит шутить, верно?

Селестия продолжила:

— Прости, что я говорю тебе об этом так рано. Кадэнс не готова, — принцесса Солнца вздохнула. — Потому наше бремя придется нести тебе.

— Какое… бремя? — выдавила из себя поражённая Твайлайт.

— Принцесса, — Селестия с явным усилем поднялась, прихрамывая на одну ногу, и подошла к окну, уставив свой взор на уснувший Кантерлот. — Ты будешь новой принцессой Селестией, — будто бы предвидев возникший у Твайлайт вопрос, она быстро продолжила. — Я расскажу тебе. Много лет назад сёстры Селестия и Луна нашли способ продлить себе жизни. Они были поистине великими магами, и вместе победили много врагов — но увы, они были не вечны. И тогда каждая из них взяла себе ученицу, которую воспитала и обучила так, как только могла, — принцесса понурилась и подошла к Твайлайт. — После чего они поменялись обликами. В глазах пони это выглядело так, будто бы ученицы умерли, а Сёстры взяли себе новых. Так продолжалось много столетий подряд, и теперь — твоя очередь.

— Моя? — прошептала Твайлайт, ошарашенно хлопая ресницами.

— Твоя, моя любимая ученица, — Селестия легла рядом с ней. — Я надеялась, что Кадэнс будет моей заменой, но она еще не готова — в отличии от тебя.

— Но!.. я тоже не готова! — Твайлайт отскочила от Селестии. — Вы шутите надо мной? Вы же вечны! Вы!..

— Приляг, — тихо перебила её принцесса Солнца. Она подчинилась, чувствуя, как нелегко даются слова её бывшей наставнице. — Я не вечна. Я умираю прямо сейчас. Завтра меня уже не будет. Пришло твоё время, Твайлайт — прямо сейчас.

Рог принцессы засиял, взор молодой принцессы окутала сияющая пелена — и через мгновение она уже взирала на свою копию свысока.

— Я надеялась, что это произойдёт позже, — до ошеломлённой Твайлайт донёсся её собственный голос. — Но угасание настигло меня раньше. Кадэнс придётся занять место Луны, когда настанёт её время.

— Вы не можете просто… просто… — Твайлайт начала запинаться, как только услышала собственную речь — мягкий голос Селестии, успокаивавший её в любой ситуации — теперь это был её голос, теперь она и была Селестией — и это поставило её в ступор. Она не была согласна ни с единым словом той, кого считала Селестией всю свою жизнь — ни с тем, что та оказалась смертна, ни с тем, что предстоит Твайлайат, ни с чем — абсолютно ни с чем. Но, судя по всему, ей не давали выбора — её просто поставили перед фактом — и теперь она попыталась в последний раз вернуть всё на круги своя:

— Но вы можете просто сказать об этом всем пони! — Твайлайт было так непривычно слышать нервный фальцет Селестии, которым она только что произнесла эту фразу, что её передёрнуло.

— Не могу, моя верная ученица, — улыбнулась принявшая её облик принцесса. — Селестия и Луна — больше, чем правители. Они символ, символ того, что всё будет хорошо, символ того, что каждый может рассчитывать на защиту и понимание — и этот символ должен быть нерушим. Всегда должна быть Селестия и Луна, — пони подошла к Твайлайт. — У тебя впереди сотня лет правления пони. Я уверена — ты будешь хорошей принцессой, — принцесса внезапно упала на бок. — Луна покажет тебе дневники тех, кто был нами… до нас, — прошептала она. — Она поможет тебе.

— Но!..

— Простите, мои маленькие пони, — медленно проговорила Селестия, подавляя эмоции. — Я нашла лишь её хладное тело. Было поздно.

Твайлайт лежала на постаменте — по одну его сторону стояла принцесса Солнца, по другую — друзья усопшей. Они были поражены произошедшим, но держались на изумление стойко — чего нельзя было сказать о Селестии.

— Мы попрощаемся с ней… здесь. Во дворце, — принцесса сглотнула комок в горле и продолжила. — Это не будет публичной церемонией. Кадэнс и Шайнинг прибудут вечером — тогда это и произойдёт. А теперь простите меня, мои малень…

Принцесса не смогла договорить — она улеглась на холодную мраморную плитку дворцового зала, и тихо заплакала.

Пони, стоявшие напротив неё, сочувственно переглянулись. Эпплджек хотела подойти к принцессе, но Рэрити жестом остановила её — когда горюет бессмертная принцесса, кто может утешить её? Они остались стоять в безмолвии, отведя взгляд прочь и от тихо рыдающей Селестии, и от тела их подруги — не в силах смотреть ни на ту, ни на другую.