Артефактор Эквестрии. Диксди

4. Туннель отражений, трёхсотлетний дневник и испытание Твайлайт

Диксди держит путь в Кристальную Империю, навстречу новым приключениям, но путь не такой близкий и безопасный, как кажется на первый взгляд. История огненного мага не закончилась. Перед ним встанет выбор, в котором очень просто ошибиться. Самонадеянная искательница сокровищ берётся за выгодное дело, даже не подозревая, насколько выгодным оно окажется в итоге. А что же Элементы Гармонии? В дружбе смелых пони происходит нечто странное. Древняя магия теряет свои силы, и им придётся полагаться только на себя, чтобы решить проблему.

Вороной думал. Каждый шаг по лестнице отзывался глухим стуком и задавал ритм скачущим мыслям. Перепончатокрылая спутница казалась прежней, пугающе прежней, учитывая, что им пришлось перенести, и ей — в особенности. Вот только последние дни с ним была не она. Фиолетовые горящие глаза в тени чёлки гривы не выходили у него из головы. Мысль о словах, сказанных этим строением, кажущимся живым, скользнула холодным лезвием у его горла, заставив на миг представить саму невозможность покинуть эти стены. Ван сглотнул ком подступивший к горлу...

— Диксди, а что, если дверь не откроется? — Тихо спросил он, когда они уже подходили к выходу.

— С чего бы ей не открыться? — Пони обернулась с удивлением в янтарных глазках. — Не говори глупостей, это мой дом...

— Да, конечно... — Вороной снова дёрнул крылом, вспомнив те неприятные минуты, которые заставил его пережить механический голос, идущий от стен. Кем бы ни был автор этого строения, это вселяло уважение и ужас одновременно. Вряд ли кто-то, даже обнаружив это место, и вправду, сможет зайти сюда. Быть может, только принцессы. И Ван сомневался, что им не придётся применять для этого всю свою магию. Впрочем, уверенность Диксди понемногу передавалась и ему. Поднимаясь без торопливости, он теперь с интересом рассматривал украшающие стены знаки и письмена, пытаясь разобрать хоть что-то из них. Эквестрийских символов не было, за исключением цифр, но их значение ускользало от него, представляясь беспорядочно выбитыми знаками. Вот только теперь кусочки похожей уголь пыли, катящейся по ступеням, заставляли его вспоминать о судьбе сородичей своей спутницы. Это наводило тоску.

— Смотри, сейчас будет очень забавно! — Диксди приняла важный вид и подошла к двери. — Откройся!

Ван с радостью бы оценил шутку, но двери остались запертыми. Вместо них зазвучал тот же механический голос.

— Имя. Ранг. Причина покинуть форт во время ведения боевых действий. — Интонация была той же. Понять, задает ли голос вопрос или перечисляет требования для выполнения приказа, было невозможно.

— Он опять так... как тогда, когда я нашла "око-часы", он задавал такие вопросы каждый раз, как я... — Пони осенила догадка. Она, проскакав к двери, покрытой пылью и ветками проросшего внутри здания плюща, приложила ограничитель к небольшой выемке, почти на уровне её бедра, хотя ей и пришлось для этого немного привстать, поставив копыто на торчащую из стены ступеньку. — Вот!

— Обнаружен ограничитель класса «прототип девять». Субъект носитель первичной связи — Диксди Дуо. Поддерживающая личность функционирует в соответствии с нормами. Погрешность... выше тринадцати процентов. Погрешность допустима. Имя поддерживающей личности — Старшая. — Задумчиво перечислял данные механический голос, заставляя увязавшегося за ними кота крутить ушками и пытаться понять, кто это говорит. — Субъект носитель первичной связи. Ваш ограничитель относится к классу прототип девять. Поздравляю вас, теперь вы являетесь главой девятого поколения до момента, пока в форт не прибудет субъект носитель первичной связи, обладающий большим количеством хронологических данных. В связи с ведением активных военных действий в радиусе вокруг форта, рекомендую сохранять осторожность и постоянно поддерживать связь с полевыми ограничителями... произвожу поиск работающих ограничителей... поиск завершён... найден один действующий ограничитель... обнаружен один субъект носитель первичной связи.
Диксди стояла, изумлённо смотря на дверь. Та говорила странные вещи, совсем не те, какие звучали до этого. Первое время ей приходилось называть своё имя и причину, по которой она покидала дом, пока что-то не сломалось, и дверь стала открываться сама, едва она подходила к ней. Ещё некоторое время до этого случая, по возвращению голос, чуть заедая, просил её обязательно отчитаться перед наставницей о проведённом снаружи времени. Вот только выполнить эту просьбу ей было сложно. В форте была лишь она одна.

— Поздравляю, что ли... Хотя не знаю, с чем. — Чуть помявшись, вороной подошёл ближе, вслушиваясь в скрип раздвигающихся засовов и скрежет проворачивающихся шестерней механизма, уходящего не только в толщу явно металлической двери, но и в стены вокруг неё.

— Пожалуй, я тоже не в курсе. Это старый механизм... за долгое время он впервые такой словоохотливый. — Диксди улыбнулась и отошла от стены, где янтарное мерцание медленно угасало в центре выемки. — Говорит о каких-то "действиях" вокруг моего дома, но тут никого нет. Кроме "этих"...

Последнее слово было сказано немного натянуто.

— Оу, я уже слышал что-то подобное по пути сюда. — Вороной улыбнулся. — А что за "эти"?

Вопрос заставил перепончатокрылую задумчиво поскрести копытом пол, прежде чем ответ смог сложиться в форму, простую для понимания.

— Эти... стражи. Они медленно двигаются по долине. Солнце встаёт и садится много раз, но они словно стоят на месте, но потом оказываются дальше от того места, где были. Мшистые стражи. Наставница говорила, что они хорошие, но пони замирают, увидев их, и могут долго стоять и улыбаться. А потом... уходят, наверное. — В янтарных глазах сверкнула радость догадки. – Наверное, забывают, зачем пришли. Правда, они не пьют и не едят всё время. Но я видела только двух пони. Они выглядели странно, и я не стала к ним подходить.

— Настолько странно? — Вороной открыл и покачал крыльями.

— Нет, конечно. Они были в доспехах таких, тёмных и мрачных. — Синее копытце толкнуло Вана в плечо. — Были похожи на изображения на фляжках.

Улыбка кантерлотского следователя пропала так же быстро, как появилась, уступив место не слишком хорошим предчувствиям. Это место не было безопасным. Оно было очень опасным, и, видимо, лишь той, которая жила тут, это не приходило в голову. Вот почему никто не приходил сюда... или приходил?

Перед похолодевшим от ужаса Ваном открылась всё та же тёплая, подёрнутая туманом долина. В неё уже проникали лучи солнца и постепенно пробивали плотную завесу утренней хмари, но в небольших углублениях туман плескался молочно белой субстанцией, протягивая вверх свои призрачные струйки, едва в него попадало копыто. Туман сбился в кучки по краям и медленно превращался в росу. Уютная долина, форт, существующий временем войны, отгремевшей множество веков назад, и среди всего этого — беззаботная, любящая читать старые копытоскрипты и фолианты пони, обладающая сказочным представлением об Эквестрии. Живущая временем, когда принцессы только восходили на трон. За всей суетой последних дней ему не удавалось собраться с мыслями, а это стоило бы сделать в первую очередь.

Диксди уже весело вышагивала впереди, не обращая внимания на устроившегося между крыльями кота, посчитавшего ниже своего достоинства плестись по мокрой траве и мху. Из оцепенения вороного вывел звук захлопнувшейся позади двери. Обернувшись, он лишь с удивлением отметил, как странно выглядит форт теперь, в лучах поднимающегося солнца. Две пристройки по бокам от двери казались полурассыпавшимися копытами, да и вся постройка, уходящая вглубь скалы, походила на диковинное каменное существо, замершее в ожидании.

— Кажется, у меня воображение разыгралось... или мне не стоило есть те сушёные грибочки. Мерещится теперь всякое. — Буркнув, он поспешил за спутницей, нагнав ту у статуй аликорнов-жеребцов. На свету статуя выглядела уже не так внушительно. Ставшие различимыми повреждения портили внешний вид, и от былого магического ощущения не осталось и следа. — И как мы будем выбираться отсюда? Нет, я не хочу сказать, что тут некрасиво или...

Он осёкся, заметив непонимающий взгляд пони. Шипастый хвост вильнул из стороны в сторону. Фосфорный свет телекинеза выцепил из сумки один из свитков. Пожелтевший по краям, но, всё же, очень плотный, он даже не гнулся в потоках лёгкого ветерка, появившегося в долине внезапно и так же — пропавшего.

— Ну… я... обычно использовала крылья. – Смутившись, она посмотрела на вороного и, покачав крыльями, сложила их в виде плаща. — Так что остаётся только ход под горой. Но, как я уже говорила, там происходят странные вещи.

— Нет ничего странного, что не могло бы быть объяснено кантерлотским следователем по магическим делам. — Ван приложил сгиб крыла к рогу и словно отсалютовал, немного небрежно скопировав и переделав жест пегасов-стражников.

— Когда ты так говоришь, мне, и правда, кажется, что так оно и есть. — Диксди весело рассмеялась, и вороной снова поймал себя на мысли: как резко она отличалась от той, фиолетовоокой версии себя. И как что-то незаметно изменилось с их встречи в Кантерлоте. Нечто тонкое, едва уловимое, но он никак не мог поймать эту едва различимую нить. — Тогда нам туда. В свитке сказано, что мы так попадём к самому Кристальному Королевству.

— Империи. — Машинально поправил вороной.

— Пусть будет империи... — Диксди согласилась и продолжила изучать свиток, держа его перед собой. Едва ли она исходила долину вдоль и поперёк, но, в отличие от спутника, она почти не смотрела под копыта, чудом не наступая на подозрительные куски металла, торчащие из земли истлевшими панцирями. Ему же приходилось смотреть чаще на землю, особенно после того, как копыто ушло в мох, проломив кусок не то щита, не то рыцарского доспеха, уходив прямо в мерзкую липкую жижу, пахнущую плесенью, грибами и удивлёнными (своим расплющиванием) насекомыми.

— Ффууууээээу... — Тихо прошипел он, вытирая копыто о траву. — Ди... Диксди... Скажи, после произошедшего с тобой и нами там, у Мария и... Ох, я стал для тебя хотя бы другом? Или я партнёр, спутник... не знаю даже, как ты ко мне относишься вообще.

Вану хотелось услышать что-то, что вернуло бы ту нить между ним и пони. То, что ему удалось узнать, невольно сопровождая фиолетовоокую, беспокоило его. Пугало. Делало из синей пони существо-загадку, от которой можно было ожидать почти всё. А уж после истории о сердце его посетили сомнения, подтверждения которых он просто боялся услышать.

Вороной шёл позади. Она слышала его шаги. С момента, как она проснулась, тьма событий, рассказанных несколько беспорядочно, свалилась на неё, как ушат холодной воды. К ним добавились странные ощущения, будто вещь на бедре изучает её и контролирует не только время и состояние, а, скорее даже, следит за её эмоциями, чувствами, как бы сглаживая острые ощущения. Гость в её доме. Впервые за время, как она осталась одна. Жеребец... в её спальне. Это воспоминание заставляло её сбиваться с ритма шага, но причину этому она не понимала. Почему вообще это её беспокоит? Но это беспокоило. А за ту выходку, когда аромат магии артефактов коснулся её, ей хотелось стукнуть себя копытом пару раз. Если бы не вода во фляге, так вовремя подвернувшаяся под телекинез... Её передёрнуло от мысли, чтобы мог подумать этот крылатый единорог. Так... неприлично. А он смеялся и пытался щекотать её кончиками крыльев, создавая ощущение, словно она вернулась откуда-то издалека.

— Ты же, знаешь ответ на этот вопрос? — Как-то мягко и немного вкрадчиво ответила Диксди, цокая металлическими поножами по редким, торчащим из плотного ковра мха, камням. — Ты... друг.

Она закончила фразу просто. Замолчала и лишь подёргивала кончиком хвоста, выдавая своё напряжение. На первый взгляд, казалось, она скажет что-то ещё, но молчание затянулось, и вороной вздохнул.

— Другая я доверила себя... и меня — тебе. Та, кто дарит мне видение мира, словно через фиолетовый камешек, находясь в "око-часах" — Синяя пони цокнула по гальке копытом, и обломок ускакал, скрывшись в редких кустиках орешника. – То, что ты сказал о другой мне, так похоже на... наставницу. Не могу вспомнить её имя, но она была жёсткой и хорошей одновременно. В последний раз она говорила мне плохие вещи и вела себя необычно. И она лгала мне, как это делаешь ты иногда зачем-то. Это грустно. И всё же она была наставницей и другом. И наставницей. Наставницу всегда надо слушать.

— Погоди, в каком смысле «я лгу»?! — Вороной от неожиданности наступил в очередную ямку и едва не растянулся на траве. Столько предосторожностей, а синяя пони была в курсе. Быть может, не совсем, но в курсе.

— Ты не мог бы пройти по туннелю. Он затоплен уже давно. — Диксди натянуто улыбнулась. Тот день запомнился ей в особенности. Гуляя по туннелю, она нашла немало сундуков и деревянных волокуш, на которых лежали цилиндры, сферы и прочие странные артефакты, не желающие разбираться или отвечать на её действия. Лишь один из них начал мигать всё быстрее и быстрее, разбрасывая вокруг забавные огоньки. Она играла с ними все те минуты, пока они прыгали по стенам. А потом наступила тишина. Артефакты замолчали, и ограничитель стал тяжёлым и неудобным куском металла, кусающим шёрстку и оттягивающим её вниз. И тогда воспоминания нахлынули на неё вместе с вырвавшейся откуда-то сбоку ледяной водой. Там осталось много того, что она не успела рассмотреть, но вода пугала её, и этот проход в скале навсегда остался закрыт. — Врать нехорошо. Ты был там, у камня, где много имён и стоит статуя, похожая на наставницу. Я приходила поговорить с нею, а она молчала и смотрела в небо. Наверное, там все имена тех, кого она хочет встретить. А моего имени там нет. Поэтому она не отвечала. Друг — это хорошее слово, но его страшно говорить. Тебя тяготит ответственность. А меня — быть другом кому-то. Они ведь уходят. Друзья уходят однажды, и с тобой остаётся только их смех. Только их слова. Только...

В задумчивости, она едва не прошла мимо обрамляющих вход в пещеру арок. Выбитые на них полукругом символы почти стёрлись с каменной кладки, придающей аркам форму подковы. Те же угловатые иероглифы, походящие на выбитые на её артефактах и браслетах, как две капли воды, складываясь в ином порядке. Часть из них когда-то украшали самоцветы, но их или успели выковырять, или они давно осыпались и лежали под слоем мха.

Сердце вороного неприятно кольнули сказанные пони слова. Ему хотелось сказать, что всё совсем не так, но слово было дано, и нарушать его он не мог. Да и не видел особого смысла. Янтарноокая пони представляла мир иначе. Даже свой собственный, ставший историей много веков назад.

— Неудачно ответила? Такие вопросы — сложные для меня... тебе мой ответ не нравится... — Она говорила всё тише, заметив грусть на мордочке Вана, пока её внимание не оказалось прикованным чем-то в тени арки. Притянув к себе аликорна, она указала копытцем в дальний конец слегка сияющего туннеля. Свет исходил от голубовато-синих кристаллов, покрывающих почти всё, кроме, разве что, пола. — Смотри!! Вот оно...

Два силуэта, две фигуры, обрамлённые тонким контуром голубых бликов, казались объёмными и вполне осязаемыми. Одна была высокой, немного массивной, и её лоб украшал изломанный рог-лезвие. Удобно перекинутая сумка прижималась к боку. Рядом стоял не ниже её аликорн, дымчатая грива которого чуть колыхалась и казалась полупрозрачной, уплотняясь лишь ближе к шее и голове. Даже издалека они казались отражением Диксди и Вана, только заглянувшим в покосившийся грот, переходящий в прорубленный между кристаллическим месторождением проход. Они медленно шли впереди, то наклоняясь друг к другу, то расходясь в стороны, пока одна из фигур не обернулась и не толкнула другую сгибом крыла. Глаза обернувшейся сверкнули янтарно-золотистым бликом. Фигура приветственно махнула крылом, прежде чем скрыться со своим красноглазым спутником за поворотом.

— Видел? Раньше я там видела только себя... — Шёпотом проговорила Диксди, не решаясь зайти в тень каменной арки. — Это странное место. Сначала мне казалось это отражением от стен, ведь там глубже порода почти вся целиком состоит из наслоившихся кристаллов. Но... Я ошибалась. Каждый раз там было что-то новое. Я даже пыталась догнать вторую себя, но вместо этого заплутала там и потерялась в поворотах. А затем, выбравшись, я была готова жевать даже этот гадкий мох, лишь бы утолить голод.

— Прости, но… После этой истории ты думаешь, что я решусь туда пойти? — Ван снова посмотрел под арку, но среди стен из голубого минерала ничто не шевелилось и не пыталось "махать чем-либо в знак приветствия". — Да я лучше по отвесной скале карабкаться буду...

Перед его носом закачался небольшой свиток, за которым виднелась хитро улыбающаяся мордашка пони.

— Я нашла это потом в форте. Это карта выработки кристаллов, довольно точная, не сомневайся. — Она сунула свиток в сумку. — Хм, не ожидала от отражений способности копировать кого-то ещё. Этот второй был так похож на тебя... похож... похож... похо... А!

Она хлопнула себя по лбу копытом, словно вспомнила что-то очень важное, но выпавшее из головы. Сумка открылась снова и, слегка позвенев монетами, выпустила наружу охваченный телекинезом кулон. Металл казался серебром и даже потускнел так же, чёрными пятнами. Гравировка, чуть потёртая от частого ношения, изображала аликорна с перистой гривой, вскинувшего мордочку вверх и смотрящего снисходительно на предполагаемого зрителя. Будь тут хоть кто-нибудь из библиотеки Кантерлота, профиль был бы узнан почти мгновенно. Вот только никого оттуда не было, а Ван вновь пожалел, что изучил библиотеку менее основательно, сосредоточив внимание на символьной магии.

— Бери, вдруг пригодится. Он мне попался на самом дне того сундучка с монетками, в которых камень красный. Если захочешь, из него можно будет сделать какой-нибудь артефакт. Его структура это позволит, он ведь куда лучше простых монеток, они бесполезны для артефактов.— Она наклонила мордочку на бок, всё ещё протягивая кулончик. — Тебе нравится? А ещё он точно должен открываться, но у меня не получилось. Если захочешь, я потом попробую его разобрать для тебя, ладно?

К её радости вороной благодарно кивнул и надел на себя подарок. Серебристая вещица, вытянутая в форме капли, выглядела очень красиво на чёрной шкурке и даже казалась более светлой. С ощущением выполненного долга она бодро зацокала в пещеру, разнося эхо шагов далеко впереди себя. Вороной же ещё раз обернулся в сторону форта и содрогнулся, заметив как нечто, похожее на покрытый мхом холм, оказалось недалеко места, где они прошли. Будь возможность поспорить, он бы выложил все биты, какие были в его сумке, на то, что этого холма там не было ещё несколько часов назад.

— Диииксди... а ты когда бродила в этих туннелях, не видела чего-то живого и словно стеклянного? Уж больно это место мне напоминает одно подземелье, весьма обитаемое. — Вороной обладал хорошей памятью. Особенно, когда это касалось моментов, угодить в которые повторно ему не хотелось. Западня в кристальных пещерах под Кантерлотом надолго запомнились ему своими миражами и весьма осязаемыми обитателями, хрупкими, но довольно приставучими и недружелюбными. А чем дальше они шли, тем сильнее было это сходство. – Или, может, какие ожившие кристаллы?

— Тут никого нет, Ван. Даже глыбельников. Хотя это странно — они любят кататься по всему блестящему и потом выносить это на поверхность. — Синяя пони вгляделась в карту, потом посмотрела вокруг и улыбнулась своему отражению в кристальной многогранной колонне, подпирающей свод. — Они такие глупые. После них можно было найти разные забавные вещи. Какие-то пластинки, мятые фляги, пряжки и прочую чепуху, какую не раздавил полностью их вес. Но ничего такого, о чём ты говоришь, тут нет. Придумаешь тоже. «Ожившие кристаллы».

Она обернулась назад, и в янтарных глазах загорелся огонёк интереса. Смотря куда-то далеко позади Вана, она рассмеялась.

— Смотри, смотри, там опять мы!! Эй, привет, мы!! — Она помахала крылом двумя силуэтам, опасливо заглядывающим в пещеру, и внезапно замерла. До неё медленно дошёл весь смысл ситуации. — Сквии!!! Ваааан, пошли быстрее, это меня уже начинает пугать!

Вороной бросил последний взгляд назад, но там уже никого не было. Лишь кончик дымчатой гривы мелькнул за изгибом арки и пропал. Знакомой такой гривы. Ван прищурился, но в этот миг его уже потащили дальше, где виднелась потрескавшаяся арка нового туннеля. Символ Кристальной Империи... королевства осыпался и выглядел обветшавшим. Кристаллы проросли каменную плиту насквозь, а металлические буквы изогнулись и почти выпали из пазов, но тут было куда чище, а свет шёл будто бы отовсюду сразу, не давая мраку и шанса сохраниться в укромном уголке. Этот свет со всех сторон, даже от пола, рождал неприятное чувство.

— Словно не понимаешь, по полу идёшь или по стене. — Раздалось от демикорна, шагающей впереди. — Ты бывал в таких пещерах? Разве где-то ещё, кроме северных гор, есть такие места?

Свиток висел теперь перед нею постоянно, удерживаемый телекинезом.

— О да, есть. — Тёмный единорог оглядывался по сторонам. Тревога Диксди передалась и ему, резонируя с его собственными подозрениями. Он не знал, каких таких "глыбельников" имела в виду перепончатокрылая, и особо не горел желанием узнать после краткого описания. Скорее всего, какие-то пещерные твари, внешне напоминающие круглый потрескавшийся валун, они на большой скорости прокатывались по туннелям или создавали новые. А вот факт избегания ими этого места рождал нехорошие мысли. — Глубоко под Кантерлотом есть нечто похожее. Говорят, единороги древности открыли там выработку магических камней и камней драгоценных. Гора оказалась просто изрыта вдоль и поперёк, но всё ещё полна ценной рудой. И вот однажды меня заманили туда обманом. В поисках одной старинной вещи мы шатались по этим проходам несколько дней, пока не нашли её... ах... в общем, те пещеры были полны своей горной магией. Вроде Вечносвободного Леса, только без леса... камни и кристаллы. И вот там были эти мистические существа, диковинные и опасные.

Диксди была хорошим слушателем. Ну, или казалась таковой, ведь она едва не тыкалась мордочкой в карту, кивая на слова вороного. Ещё немного, и ему бы показалось, будто она делает это только из вежливости.

— Значит, под Кантерлотом тоже такое есть. Как странно! Я читала всё, написанное про столицу, но там не было такого. — Задумчиво проговорила она, на миг отложив карту в сторону. Вороной облегчённо вздохнул — его всё-таки слушали. — Может быть, это были стражи? Ну, как те, бродящие по долине. Удивительно, как это мы их не встретили. Они в это время ползут по ней, держась тени.

Открывший было рот Ван закрыл его обратно, решив не упоминать про странный холм. И так слишком много волнений для одного дня.

— Ого, а это что такое? — Единорог замер перед большим, явно огранённым талантливыми копытами кристаллом. Большая плоская его часть была заключена в оправу из тусклого серебристого металла, придавая тому вид зеркала. И это мутное зеркало отражало парочку. И что-то в этом отражении было явно не так. Как называлась та игра, в которую любили играть жеребята в библиотеке? Найди на картинке как можно больше отличий? Да, наверное, так. И Ван уже насчитал их целых пять... пять пугающих отличий...

Например, в отражении не было кота, который шипел и топорщил шерсть, будто отражение его пугало. А ещё...

---

Удар прочной ветки, не поддавшейся даже жадным языкам пламени, всё ещё отдавался тупой болью в груди. Да и рогом он приложился к стене довольно крепко. Магия даже не ощущалась, а едва он попытался сконцентрироваться, как голову пронзила резкая, но терпимая боль. Флэйм Блот медленно приоткрыл глаза. Никого. Лишь зеленоватое свечение, похожее на болотный огонёк, идущее от символов и трещин на каменном круге. Прищурившись, он даже заметил, как яркие волны света расходились из центра и гасли по краям этой странной платформы. Но что было ещё интереснее – он оказался подвешенным над этой самой платформой, края которой когда-то были прозрачными, а теперь торчали мутными осколками не то минералов, не то стекла, довольно толстого и старого. Он закрыл глаза и снова призвал магию.

— Да какого сена!! — Хрипло вскрикнул он, поняв — магии так и нет, а вместо заклинания огня голову снова наполнил отвратительный гул и ноющая боль. — Где я вообще? Эй, чародейка, это не смешно! Кхе...

Блот пошевелил копытами. Связаны они были довольно умело. Как не пытайся, дотянуться до узлов зубами ему было не по силам, а ещё во рту появился неприятный привкус.

— Эй, ну прости, что ли? Камень всё равно у тебя. Только скажи, где моя сестра. — Единорог сплюнул и с интересом уставился на отливающую чем-то синим жидкость, капли которой растеклись прямо по каменной платформе. — Ты что, накормила меня "ядовитой шуткой"? Как это мило с твоей стороны. Не думал, что у тебя такие наклонности.

Однако ответом ему была тишина и темнота небольшого зала, едва разгоняемая всё тем же зеленоватым свечением. Нет, единорог не боялся, но осторожность уже стала тихо нашёптывать варианты того, что могло бы произойти.

— А! Кустоголовые, всё-таки дотянулись до меня своими ветками! Я же знаю, это вы, рогатые дети лесов. Не нравится, когда в лесу костерок разводят? А ну выпустите меня отсюда!! — Голос медленно возвращал свою звонкость, и теперь уже огненный маг смог крикнуть громче. — Что, в честном поединке выступать боитесь? Только и можете, что в спину ударить? А?

— Ты получил честный удар в грудь. Если бы тратил свои силы на верное обучение, то не пропустил бы его. — Знакомый голос раздался позади него вместе с ощутимым ударом копыта в круп, который был скорее оскорбительным, чем болезненным. — Отшлёпать бы тебя. Да ты уже взрослый жеребец и уже давно не ученик.

— ОУ! Мисс Мосси! Какими судьбами? Тебя тоже поймали эти кустоголовые? — Новый удар, куда более ощутимый и, скорее всего, оставивший отметину в форме подковы, отпечатался на его крупе, заставив вздрогнуть и проглотить крутящуюся на языке фразу.

— Не называй меня Мосси, сколько раз уже говорить. Мисс Бранч. Для тебя — мисс Бранч! — В голосе скользнула прохлада, и перед огненным магом появилась болотистого цвета единорожка с мятного цвета глазами. — Ты понимаешь, какое преступление совершил? Кто была твоя спутница, зачем она похитила осколок камня Хранителя Жизни? Что она собиралась делать дальше? Куда она направляется?

— К чему вопросы? Это экзамен? А где ректоры факультета? — Единорог кисло улыбнулся и сплюнул снова, с радостью ощущая, как не слишком приятный вкус ядовитой шутки сходит на нет, чего нельзя было сказать о её воздействии на магию. — Предлагаю сделку. Вопрос на вопрос, ответ на ответ. Я так смотрю, это не Школа Магии, да и на выпускной бал не похоже, так что дава...

Острый конец ветки остановился перед самым его носом, больно уколов и заставив единорога отдёрнутся назад. Мисс Бранч сдерживалась, и огненный маг это понимал. В мятного цвета глазах полыхала не ярость, но решительность, какой он не совсем ожидал увидеть у простого преподавателя. Пусть даже и занимающей одновременно место главы учреждения. Блот сглотнул.

— Эм... не будем, может, торопить события... Вижу, ты серьёзна, и... — Ветка плавно отодвинулась назад, но единорог продолжал смотреть на её опасно острый кончик, отчего единорожка позади чуть двоилась в его глазах.

— Я старше тебя, бывший ученичок. Причём достаточно, чтобы говорить со мной на "вы". — Единорожка буркнула, убирая ветвь в сторону. — Повторюсь... Что ты делал с этой тварью в хранилище? Что она тебе говорила, и каковы её дальнейшие планы? Бэллард ранен и, далеко не без твоей помощи, пострадал мой друг. Мне бы хотелось услышать правду, Блот... быть может, это смягчит твоё наказание.

Значит, того старого оленя звали Бэллард. Кажется, его знала та чародейка. А тот кустоголовый, под конец сдавшийся от дыма и пламени, был её другом. Флэйм понимал, он влип по самый рог, но стихия, выбранная им ещё до рождения, не сильно способствовала поиску рационального решения. Запертая магия бушевала в нём и искала выход. Нужно было лишь потянуть немного времени.

— Хорошо-хорошо... Мисс Бранч. Я связан, меня отлупили по крупу, а подо мной мерцает какая-то каменная ерундень. Вдобавок, меня напоили ядовитой шуткой. Да вы реально боитесь меня!! — Маг хохотнул, натянув верёвки сильнее, словно пытаясь понять, какой предел у их натяжения. — Она позвала меня спустя много лет, сказала, это дело на пять минут, войти и выйти с безделушкой. Кто мог подумать, что эти кустоголовые с хвостами пупочкой полезут драться, словно у них весь лес отбирают? Сами виноваты.

Ветвь с острыми кромками листьев хлестнула по оранжевой мордочке, оставив несколько ссадин. Слова мага достали единорожку, и он улыбнулся этому. В его положении ему нужно было лишь довести её до ошибки, а там уже он что-нибудь придумает. Вот только...

— Ты глупый жеребёнок... — Голос настоятельницы школы прозвучал неожиданно мягко, заставив Флэйма с удивлением взглянуть на неё. — Ты всегда был одарён магией куда больше, чем другие. Если бы ты учился, ты бы смог достичь куда большего, чем развлекаясь на экзаменах и устраивая погромы. Я ведь помню тот год, когда твоя маленькая сестра потерялась. Это ведь тогда мир для тебя изменился и стал несправедливым? Твоя спутница, она обещала тебе найти её, не так ли? В обмен на помощь в этом грязном деле. Флэйм, ты связался не с теми пони...

— Прекрати. — Он ожидал другого. Слова наставница рождали перед глазами мордочку маленькой сестрички, которую он обещал охранять. Даже тогда, когда она потеряла контроль над магией и стала горящим комочком в его копытах, он держал ее, ощущая, как горит его шкурка. Он кричал, зовя кого-нибудь на помощь. Кричал от боли, не замечая, как на его крупе медленно появляется кьютимарка. — Прекрати!! Да ты вообще знаешь о моей сестре?! Или обо мне?! Эта Селестия... она увела её с собой к этим... рогатым из Ордена! А потом они сообщили о её пропаже. Просто пропала, и я должен был её забыть! Что ты понимаешь, сидя в своём уютном кабинетике, в занюханной школе, на краю Эквестрии? Строишь из себя не пойми кого... а чародейка, она обещала мне встречу с нею! Дала мне силу, а потом...

— А потом предала тебя, как и всех других. — Холодно оборвала его пламенную речь Бранч, пристально вглядываясь в мордочку тяжело дышащего мага, в крик которого, казалось, ушли все его силы. Камень стал мерцать ярче, подсвечивая натянувшего путы единорога. — Она опасная тварь. Ты правда думал, что она выполнит твою просьбу? И всё же ты сцепился с нею там, в пещере. Почему?

— Не скажу... — Маг отвёл глаза в сторону. Этот мятный взор, проникающий словно в самое сердце, всегда был невыносим. Он не раз видел его, оказываясь в кабинете мисс Бранч за всякие шалости. Тонкая розовая нить. Она уходила в зеркальную поверхность, висящую в темноте. По зеркалу шли разводы, и там, на той стороне он видел знакомую гриву. Этот образ скользнул перед ним и погас. — Я тебе вообще ничего не скажу. Делай что хочешь.

— Хорошо, пойдём другим путём. Это она дала тебе аэтаслибрум? — Мисс Бранч сменила тему, с ожиданием вглядываясь в затихшего мага. — Если да, то откуда она у неё?

— Ха! Это моё личное достижение. Не приписывай его ей. Если бы не тот удар, я бы вытряхнул из неё этот исполняющий желания осколок сам! Эти несколько рассыпающихся страниц были просто нечто. — Маг оскалился. — Даже она не знала. Никто не знал. Тебе даже не снилась такая мощь. Если бы не эти путы и гадкий чаёк из синих цветочков, я бы тебе продемонстрировал бы несколько занятных штук. Тебе бы понравилось. Спасибо тому пустобокому. Если бы не его выходка, я бы в жизни не догадался о возможности зайти за пределы своих сил! А потом этот странный торговец... Ха! Всего пара строчек, и этих напыщенных выпускников вынесли, словно тюки с картошкой. Мастера щита, одарённые боевые маги, тьфу!

Да, Мосси Бранч помнила тот день, в который Флэйма отчислили окончательно, изгнав из Школы Магии Гринлифа, а потом благополучно потеряли из виду, когда в расследование вмешался Орден. С десяток выпускников пострадали, и многие до сих пор боятся огня, получив устойчивую фобию. В тот день южное крыло школы наполнилось огненным шаром, выгнувшем стены здания наружу и выбросившем часть магов через окна на землю. Флэйм Блот и так вёл себя отвратительно после той ничьей с неведомым чёрным единорогом, умело доставшим огненного мага символьной магией, а после исчезновения последнего и вовсе распоясался, применяя всё более опасные заклинания против учеников. Никто не знает, что именно случилось. Одна из единорожек проговорилась лишь об одной вещи: кто-то из выпускников отвесил пару шуток в сторону Флэйма, а другой добавил про сестру того несколько отвратительных предположений. Единорожка плакала и путалась, но смысл шутки был в том, будто Флэйм сам и спалил свою сестрёнку. А потом начался огненный ад...

— Ты ранил больше десятка единорогов. Пострадали кобылки, и многие из них теперь даже свечки боятся. Это было твоей целью? Ты прочитал аэтаслибрум, не знаю, как и где, да и не особо хочу знать. Скорее всего, это уже были мёртвые листы, иначе бы ты не повёл себя так безрассудно. Но неужели ты даже не сожалеешь о сделанном? — Голос Бранч звучал сухо. Рядом с нею возникла высокая тень, переходящая в мерцающие копыта, покрытые занятным, будто бы живым, узором. — О чём ты вообще думал?

— Они сказали, что я сжёг свою сестру, а теперь обвиняю мир в её исчезновении!! — Сдерживаемая ярость нашла лазейку и выплеснулась в ядовитом тоне мага. — Эти мерзавцы заслужили то, что получили, каждый из них! Я бы повторил это снова и снова, особенно с тем аристократишкой, что выделывался своими богатенькими родителями. Придворная кукла, что он знает о... о... семейных узах?! Сансет была для меня всем! Моё маленькое солнышко... она... она...

Камень загудел, сделав свечение ярче, едва грива мага шевельнулась, несмотря на отсутствие сквозняка. Воздух стал теплее.

— Мисс Бранч, вы узнали, куда мог быть унесён камень Хранителя Жизни? — Олень терпеливо смотрел на единорожку, игнорируя вопли мага, вновь попытавшегося использовать магию. — Этот артефакт сдержит его магию столько, сколько будет нужно, хотя мы и против таких мер, но одного настоя ядовитой шутки оказалось недостаточно. Он тоже из...

— Нет, он не читал живой аэтаслибрум. Иначе бы в его голове не было бы такой мешанины. — Мятного цвета глаза взглянули на устало замершего мага, потерявшего силы от бесполезной борьбы с путами. — Впрочем, это и к лучшему. Но могу заверить, он действительно выполнял приказы в обмен на обещание помочь ему в его поисках сестры. Видимо, под конец они разошлись во мнениях, и он взаправду схлестнулся с тварью в поединке. Он всегда был импульсивен, но не умел врать. Для откровенной и тонкой лжи, он был слишком самоуверен и силён.

— Хочу вам верить, мисс Мосси Бранч. Благодаря вам Круг Листа сохранил свою неприкосновенность в тяжёлые времена. Но у всякой веры есть своя граница. Вы единорог, пусть и познавший природу в значительной мере. Но вы лишь единорог. — Олень медленно кивнул головой в знак благодарности и, бросив последний взгляд на пленника, медленно покинул зал.

— Лишь единорог, да? — Болотного цвета единорожка невесело улыбнулась. — Тенакс был бы доволен, услышав это.

Огненный маг безвольно висел над мерцающим каменным кругом. Настоятельница школы не видела, как плавно покачиваются пряди гривы, будто просыпающиеся язычки пламени. Не заметила и идущего изо рта пара, в который превращался текущий по губам синеватый отвар.

Наутро зал встретил её пустотой, в которой с потолка свисали обгоревшие верёвки и разрезанный огромной когтистой лапой каменный круг, потухший и безжизненный. Огненный маг пропал, оставив после себя одни вопросы и недоумение в глазах витрангов.

Свиток написанного второпях письма лёг на увитую плющом колонну и пропал в зеленоватом пламени. Мисс Бранч взглянула на изображение принцессы, выбитое на постаменте, и вздохнула.

---

Диксди обернулась на вопрос вороного и плавно подошла к похожему на зеркало кристаллу. С его поверхности, на них смотрели отражения, тусклые и немного размытые, отчего темно-синяя демикорн казалась почти чёрной. Движения их были словно замедлены. Когда синяя пони мигнула, отражение ещё некоторое время смотрело на неё, прежде чем повторить движение. И глаза... Глаза у отражения были фиолетовые, искрящиеся небольшими язычками пламени, поднимавшегося вверх с уголков глаз и колебавшегося между ресницами. Да и у отражения вороного цвет глаз сменился с красного на голубой оттенок, цвета весенней молнии.

— Ван. Какие у меня сейчас глаза? — С испуганной мордочки синей пони смотрели два широко распахнувшихся янтарных глаза. — И у тебя… твоё отражение с другими глазами. Я никогда не видела такого тут... правда, я и была тут...

Смутившись и поглядывая на отражения краем глаза, она царапнула камень пола копытом.

— Мне надо было сказать сразу. Я была в Кристальном Королевстве, когда его не называли Империей... и вообще до того, как оно пропало... — Диксди прикрыла мордочку прядью гривы. — Мы не заблудились, но этого тут точно не было. Точно-точно. Хочешь, я могу изучить его, и мы узнаем наверняка, что это такое вообще?

В голосе пробились нотки оживления и любопытства. С готовностью вытащив из браслета стилус, она шагнула к зеркалу и в тот же миг отпрыгнула назад с тихим писком, едва не сбив Вана с ног.

— У тебя твои глаза, а не... — Вороной поймал пони крылом и попятился от зеркала вместе с нею. Его отражение смотрело на него надменно, чуть улыбаясь, и холодное сияние глаз вызывало странное ощущение. — Какие холодные глаза, бррр... словно смотрят насквозь.

Отражение демикорна тоже держало стилус, вот только он был совершенно другим. Выточенный из тёмного стекла, острый и переливающийся зубчатыми гранями, он казался наполненным внутренним свечением. Более того, отражение перемещало стилус медленней и чуть иначе, чем это делала артефактор. В то время, когда Диксди и Ван стояли, боясь пошевелиться, их отражения вели себя так, словно сами смотрелись в зеркало по ту сторону поверхности.

— Ты... ты... ты... там... Почему ты там двигаешься? — Пискнув, Диксди ткнула копытцем в сторону отражений, где тёмный дымчатогривый аликорн зевал и с интересом рассматривал стоящую перед зеркалом парочку. Наглядевшись и покрутив головой по сторонам, отражение аликорна сняло с себя кулон и прикоснулось к нему кончиком рога, раскрыв его на две половинки. Украшение зависло в воздухе, подрагивая и размываясь, будто не отражалось, а висело позади толстого и мутного стекла.

— Беру свои слова обратно. Это не имеет ничего общего с пещерами под Кантерлотом. Будь там такое, я бы запомнил... — Прошептал вороной, вглядываясь в движения отражающейся в зеркале демикорна. Фиолетовоглазое отражение проводило по внутренней стороне стекла линию за линией, оставляя мерцающий алый след. Стрелка-треугольник вокруг кулона стала квадратом, потом его углы вывернулись и сделали его восьмигранником. Отражение улыбнулось и, дёрнув стилусом из вулканического стекла, превратило восьмигранник в шестнадцатигранник, в центре которого вспыхнуло что-то, отбросившее на мордочки отражений оранжевый всполох. Голубоглазый аликорн хохотнул, продемонстрировав две пары клыков и, защёлкнув кулон, шагнул вбок от зеркала, пропав из виду. Лишь отражение демикорна ещё некоторое время изучающе всматривалось в зеркало, но, словно не в силах рассмотреть большего, вздохнуло.

Хруст раздался в тишине коридора, где Ван и Диксди боялись даже дышать. Тусклая поверхность кристалла стала тёмной, отражая лишь двух ошарашенных пони.

— Наверное, было бы лучше идти через горы... или что-то ещё придумать... — В голосе демикорна ощущался страх. Она действительно перепугалась, и вороной ощущал крылом её дрожь.

— И замёрзнуть на снежных пиках? Брось... этому должно быть логическое объяснение. Или магическое... кто, как не кристальные пони, лучше всего знают про кристаллы? — Хрипло отозвался вороной, с трудом вспоминая как дышать. — Заглянем в библиотеку и поищем что-то. Ты уверена, что этой штуки тут не было? Может, мы всё-таки заблудились?

Диксди пятилась от зеркала назад.

— Точно... п-п-пошли уже отсюда, пожалуйста.... Ван, меня пугает это зеркало. — Пони жалобно пискнула, нащупывая копытом выпавший на землю свиток с картой. Копытце тихо цокало по камню, но свитка не было.

— Ты чего? — Вороной обернулся на цокающий звук, сопровождающийся тихим всхлипыванием.

— Свиток... он пропал... свиток с картой. — В янтарных глазках расползалась паника, которую пони не удавалось уже скрыть. — Тут все надписи на инитиумнарском, но они все одинаковые. Все ведут в Кристальное Королевство. А на деле я не знаю, куда они ведут. Может, нам туда?

Она сорвалась с места и решительно шагнула в один из проёмов.

Звук удара рогом о камень, поверхностью которого оказалась тёмная ниша прохода, разлетелся звонким эхом. Кристаллы вспыхнули ярче, и теперь стало видно: перекрёсток, в котором они оказались, расходился куда большим количеством ходов с арками. Часть из них были отражением, другая — искусно нарисованными на каменных стенах имитациями. В одну из таких имитаций и шагнула демикорн, больно ударившись мордочкой о камень.

— Что проииииисходит? — Как-то жалобно, словно ожидая ответа, протянула она, с ужасом оглядываясь по сторонам. Перекрёсток превратился круглую комнату, потолок которой терялся в мерцании минералов, свисающих с него острыми шпилями.

— Полагаю, что мы в ловушке... — Неуверенно протянул вороной, ощущая тепло бока Диксди, прижавшейся к нему по случайности или действительно ища поддержку.

Со всех сторон на них смотрели их отражения, то сливаясь в одно тёмно-синее пятно, то расплываясь на вызывающие головокружение полосы и завихрения. Мерзкое хихикание раздалось сразу со всех сторон, и в наступившей темноте виднелись только мерцающие пасти, полные кристаллических клыков. Пасти смеялись, хихикали, но не приближались. Откуда-то повеяло зимней свежестью, и Диксди осторожно втянула этот прохладный поток носом.

— Ван... туда, скорее!!

Вороному не нужно было говорить дважды. Держась рядом, он скользнул вслед за перепончатокрылой, метнувшейся в одну из арок, по краю которой горели тусклые огоньки. Что-то клацнуло за его спиной, и Ван лишний раз порадовался свойствам своего хвоста и гривы. Что бы там ни было, оно пыталось вцепиться в его аморфный хвост и потерпело неудачу.

— Выкуси!! — Бросил он назад, прибавив ходу. — Хрустальное не пойми что!!

Хихикание сменилось на разочарованный вой, и необычный перекрёсток погас за их спинами. Единственными источниками света, не считая светлого пятна выхода, были мерцающие артефакты на перепуганной Диксди и алый ответ от его рога. Воздух становился прохладнее и чище с каждым шагом. Кубарем выкатившись из слегка заросшего прохода наружу, пони растянулись на дне ущелья, переводя дух и оглядываясь по сторонам.

— Как не крути, а возвращаться туда я не намерен. Никогда. — Узкое ущелье, редкие кустарники, сырое серое небо наверху — всё это совсем не походило на парадную арку Кристальной Империи или ведущую к ней железную дорогу. Куда бы ни привел их ход, они точно оказались не там, где должны были оказаться.

— Пожалуй, я с тобой соглашусь. — Сбросив сумку на землю, перепончатокрылая стала лакать прохладную ключевую воду язычком, пытаясь заглушить проснувшуюся жажду. Из сумки торчала недовольная морда кота, которого изрядно укачала эта беготня. Он вылез из сумки и, пошатываясь, уселся рядом. — Идея была плохая. Такого я там не встречала ни разу. Это... уж очень жутко.

Диксди всё ещё трясло от увиденного, но смутно ей казалось, будто причина для страха куда больше ^[1], чем непонимание происходящего.

— Дискорд побери, было бы куда проще, если бы от моих крыльев было больше толку. — Вороной вздохнул, приводя свою сумку в порядок и проверяя, цел ли он сам.

— Может, ты и прав... было бы про... — Отряхнув мордочку от воды и выжав окунувшуюся в речку прядь гривы, Диксди обернулась к Вану и побледнела, так и не досказав фразу до конца. Пятясь назад, она нащупывала задними копытами землю, едва не споткнувшись о торчащий камень.

— Конечно… что-то случилось? — Вороной оглядел себя со всех сторон, решив, будто у него, как минимум, появилась ещё одна пара копыт или третье крыло на спине.

— Уууу.... у тебя на груди!! — Она вытянула крыло в сторону аликорна и указывала кончиком куда-то чуть ниже шеи. — Ку-ку-кулон!! Он теперь другой, он изменился!

На тёмной шкурке шеи вороного, и вправду, висел другой кулон. Похожий по форме, но профиль перистогривого аликорна изменился, и грива, скорее, походила на клубы дыма от пожара, густые и завивающиеся на ветру. Некогда пустая глазница, просто выбитая в металле, теперь блестела мелким красноватым камешком, создавая ощущение, словно изображение следит за тем, кто смотрит на украшение.

— Действительно... — Протянул Ван, поворачивая кулон со всех сторон в облачке телекинеза. Пустая задняя сторона была покрыта вязью переплетающихся символов, но все они обрывались у края, так и не образовывая полной формы.

Взявшая себя в копыта перепончатокрылая сделала шаг к аликорну, рассматривая вещицу с любопытством и с опасением.

— Может... он открывается? — Она осторожно подошла ещё ближе. "Око-часы" на бедре молчали, вокруг всё оставалось по-прежнему, и никакая тёмная тварь не вцепилась ни в кого из них. Ветерок трепал гриву вороного и холодил её собственную мордочку. Лишь кот носился неподалёку, пытаясь поймать бабочку или пожевать забавно покачивающийся цветок, растущий тут повсюду. — Попробуй его... открыть, как в зеркале. Вдруг там что-то интересное?

— Или опасное. Мне это тоже в голову пришло, но доверять своему ожившему отражению как-то... Хотя, изменение кулона тоже не из повседневных событий. — С лёгким звоном, кулон лёг на небольшой плоский камень. Поглядев на него пристальнее, вороной отошёл к реке полюбоваться на своё обычное, чуть расплывчатое отражение. — Да, что-то общее точно есть. А ты пробовала открыть старый кулон? Тот, который был до появления этого?

Демикорн мотнула головой. На деле она пробовала открыть его, и не раз, но телекинез не помог, постукивание копытом так же ничего не дало, а потом в её копыта попали более покладистые и понятные предметы, и кулон был попросту забыт. Признавать свои прошлые неудачи ей вовсе не хотелось. Теперь же она с интересом всматривалась в изящную работу неизвестного ювелира, сделавшего изображение крайне похожим и живым. Клубы дыма, собранного в гриву, были переданы крайне точно, и сделано это было быстрыми и верными движениями инструмента.

Вернувшийся от реки вороной, поколебавшись, коснулся кончиком рога кулона и прикрыл глаза. Если его ждёт ослепляющая вспышка, облако порошка или какой-то магический фокус, то он будет к этому готов. Две половинки щёлкнули и раскрылись, блеснув двумя закреплённых в них пластинками из тёмного минерала. С удивлённым вздохом Ван сделал шаг назад.

— Да этого не может быть!! — С двух половинок на него смотрел чуть потрёпанный его портрет. От шеи начинался тусклый металл парадного доспеха, закрывающего его грудь и часть плеч. Не такой изящный, как у принцесс, но тоже интересный. На другой половинке виднелась мордочка... принцессы Луны, тёмная шкурка которой выделялась на фоне кружевного белого одеяния, словно подчёркивающего тёмные линии её тела и фиолетовую ночную гриву. Даже тонкие линии бликов от звёзд в её локонах были видны и, казалось, переливались.

На место отшатнувшегося вороного шагнула Диксди, держа в телекинезе свой излюбленный артефакт-стилус, отливающий металлом в тусклом свете выглянувшего из-за туч солнца.

— Попробую догадаться... — Тихо пробормотала она, вглядываясь в мерцающие грани украшения, по которым плавно скользил кончик артефакта. То, что представало перед её глазами, было иным, чем когда она изучала это украшение в первый раз. — Ты увидел что-то, желаемое твоим сердцем, ведь так? Себя и... кого-то ещё? Я тоже вижу там странное. Но ничего определённого. Оно меняется, теряя свои формы.

Стилус носился по кулону, как молния, оставляя за собой точные и ровные линии контуров. В одной из финальных точек своего пути он вдруг замер и резко рванул в сторону, протянув за собой вязкую, пружинящую полосу.

Перед мордашкой синей пони зависло увеличенное изображение кулона в виде светящихся и переливающихся граней. Точки скользили по ним, сталкиваясь и гоняясь друг за другом, пока артефактор не сделала ещё несколько движений, заставив точки занять свои ключевые места. Нажимая на них кончиком стилуса, она раскрывала слой за слоем, разбирая кулон на составные части. Вот отделились половинки, представляющие собой простой металл, но снабжённый странной системой связи задних символов и изображения спереди. Минеральные пластинки, оказавшиеся прочными, как алмаз, расслоились на несколько десятков тонких слоёв, выстраиваясь в ряды перед янтарными глазами пони. Задумчиво поджав губы, она ткнула в пару слоёв в форме кулона, и рядом развернулся список, снабжённый небольшим рисунком.

В полупрозрачном квадрате виднелась удивлённая мордашка принцессы Луны, задолго до её изгнания. Рядом плавно прокручивался текст на инитиумнарском. Второй слой развернулся в изображение хмурой Селестии, грива была перламутрово-розовой, отличающейся отсутствием пары других оттенков и меньшей прозрачностью. Текста было больше, и в конце показалось несколько неясных схем.

— Сёстры-принцессы. Принцесса Селестия и принцесса Луна. Что делают тут их изображения? — Вороной встал ближе, но мелкий текст, да ещё и набранный незнакомыми символами, так и остался загадкой.

Стилус скользнул вбок и открыл новый слой, на котором оказалась мордочка и часть груди худощавого и чуть измученного аликорна, с рыжеватой, почти красной гривой, красота белоснежного тела которой затмевала красоту Селестии. Она казалась намного старше, а текст, бегущий рядом, оказался незнакомым даже артефактору. В самом начале текста виднелась небольшая копия кьютимарки в виде чернильницы и торчащего из неё пера.

— Тут не только они, Ван. Их тут полтора десятка или даже больше! И они... все аликорны. — Выдохнула она, не в силах остановиться. Ещё один слой минерала, в самом нижнем ряду, развернулся на мерцающей схеме в досье. Теперь изображение показывало объятого пламенем, если не состоящего из него целиком, аликорна, два глаза которого были похожи на две вспышки звезды. Текст был короче и завершался символом, показавшимся вороному знакомым. Он уже видел один такой, и в голове всплыл чёрный тяжёлый восьмигранник, с которым ему уже довелось встретиться в лабиринте под Кантерлотом. Следом проматывались другие слои, порой снабжённые только текстом или только изображением. Лишь после шестнадцатого слоя пошли пустые листы, на которых виднелся лишь тусклый рисунок, повторяющий узор задней стороны кулона. — Смотри, это же он!!

Седьмой слой с конца открылся такой же тёмной страницей с бегущим светлым текстом. С прямоугольного изображения на них глядел незнакомец, как две капли воды похожий на отражение в зеркале, напугавший их своими действиями. Надменный взгляд, глаза цвета молнии. Грива, похожая на облако пепла, скручивающегося в тонкие пряди, была темнее у головы и постепенно светлела ближе к кончику. Довольно дружелюбная улыбка демонстрировала острый белый клык.

Несколько движений стилусом, и между некоторыми листами возникли едва различимые линии, но, как ни пыталась Диксди сделать их чётче, ничего не вышло, хотя было и так понятно. Странным образом некоторые из портретов соединялись между собой и даже с несколькими пустыми слоями, хотя и светились иным цветом, похожим на остывающий уголь.

— Вот эти два показывают смотрящему то, что он хочет увидеть. — Она задумчиво ткнула в два первых слоя, отливающих тёмнобордовым оттенком и не имеющих ни текста, ни изображения, ни даже узора. — А ещё тут нет схемы создания. И этот кулон ничего не делает, вообще. Я даже не знаю, зачем он и что с ним делать.

— То есть, он безопасен? — Вороной покосился на портреты принцесс, отмечая, как сильно Луна изменилась с тех пор, судя по вложенному в кулон образу. — И что такое "схема создания"?

— Безопаснее некуда. Он инертен как... камень. В металле есть какие-то линии, но они обрываются по краям и не могут быть работающими. — Диксди отделила ещё несколько деталей, оказавшихся просто частями металлической основы двух половинок кулона, диковинным замком, снабжённым описанием на инитиумнарском и открывающимся только при помощи магии рога. Это было самое странное, ведь если артефакт создавали демикорны, а открыть его мог лишь обладатель магии рога, то это совсем не укладывалось в голове. Она перевела это описание вороному и стала всматриваться в плавающую в воздухе схему. —"Схема создания" — это такое описание процесса сборки артефакта. Она обычно есть во всех артефактах. Её наличие позволяет собрать копию, починить или исправить неполадки в артефакте в случае необходимости. Особенно, если артефакт по сути — монолитный предмет, и создание шло за счёт впечатывания в него тонких слоёв магии.

— Инструкция, в общем. — Вороной усмехнулся. — И почему её может не быть?

— Или создавшие были уверены в прочности артефакта... или не хотели, чтобы кто-то понял, как его создали. — Пожала плечами пони, пытаясь разобрать незнакомые символы среди привычного языка демикорнов. — Но это значит, что его создали... зная об артефакторах как таковых. А этот язык я вообще не понимаю.

Добавила она, вздохнув и ткнув копытцем в сторону нескольких блоков текста. Светящаяся схема погасла и распалась в воздухе, едва стилус вошёл в паз на браслете и защёлкнулся.

— Подведём итог: у меня красивая, таинственная и бесполезная пока вещица, вдобавок ещё и безопасная. Я прав? — Ван осторожно закрыл кулон и повесил его обратно на шею. Если бы не изображение принцесс, место для кулона было бы в сумке или на дне реки. Принцессы... они не могли быть изображены на чём-то, несущем зло, и это успокаивало его. Фиолетовогривая спутница кивнула. — Ну и отлично. Быть может, Селестия знает автора этой штуки... но столько аликорнов… Ни в какое сравнение со статуями. Кем они были? Куда делись? Что с ними случилось? Столько вопросов сразу.

Диксди уже устроилась у камней, выбрав место посуше, и развлекалась с прозрачной фигуркой аликорна, вызванной из ограничителя. Стоящий на разлинованном в клетку поле аликорн забавно шевелил крыльями, словно расправлял их перед полётом. Фигурка почти взлетала, но вскоре заваливалась набок и лежала, перебирая копытами. Рядом возникали красные точки, меняющие свой цвет на зелёный и обратно. Блоки текста скользили рядом и разбивались на колонки, когда артефактор тыкала в них стилусом.

Вороной с улыбкой вспомнил, как тем же занималась фиолетовоокая во время их путешествия, когда ей нужно было успокоить поток мыслей или найти решение.

Перемещая непонятные символы между крыльями и копытами маленького аликорна, Диксди добивалась лишь желтых, почти оранжевых надписей и полосок. Они быстро краснели и протягивали линии то к телу крылатого единорога, то к его копытам, разветвляясь и обрываясь у кончиков крыльев. Ей почти удалось добиться равномерного цвета в местах, где у фигурки были обозначены лопатки, но крылья выкинули целый букет красных полосок и надписей. Фигурка неуклюже оттолкнулась от поля и рухнула мордочкой вниз, безвольно раскинув перепонки по бокам. Полупрозрачные копытца поскребли немного сетчатую поверхность и замерли.

— Ты, кажется, догадываешься. Это тело не совсем моё, особенно крылья. — Задумчиво произнёс вороной, смотря, как его прозрачная копия пытается взлететь стараниями артефактора, но неизбежно приземляется то крупом, то мордочкой в импровизированную поверхность земли. Случись такое в реальности, Ван бы точно свернул себе челюсть или отбил пятую точку так, что не смог бы сидеть на ней пару недель. — Когда-то я был единорогом и даже имел значительные успехи в магии, хотя и жил по другую сторону моря и об Эквестрии имел весьма скудные представления. Когда крылья появились на спине, я даже не сразу понял, что это такое. Даже подставил их под удар, использовав как щит. До этого момента с кулоном мне казалось, что я единственный такой.

— А тебя это не радует? — Она ткнула Вана в плечо сгибом крыла, когда он оказался ближе, и посмотрела ему в глаза. В янтарных радужках плескались фиолетовые искорки, интерес и одновременно — тень разочарования с задумчивостью, будто слова вороного находили у неё свой отклик.

Вороной молчал. Диксди отвернулась и теперь рассматривала уходящие вверх стены ущелья. Давно уже переставшие имитировать плащ крылья, подрагивали и раскладывались, словно она пыталась поймать ими воздух вокруг себя.

— Значит, всё-таки единорог. Я не буду спрашивать больше, если не хочешь. У каждого, наверное, есть тайны, которые не стоит трогать. Даже у меня... — Она убрала схему и добавила. — Даже от меня самой...

— Спасибо. — Не понятно за что поблагодарил её вороной и прижался мордочкой к её шее. — Я хотел бы вспомнить о том, как таким стал и кем на самом деле был, но часть воспоминаний рассыпалась в пыль, и я не уверен, что у меня есть путь к прежнему облику, хотя и надеюсь на это. Ведь с ним вместе утратилось что-то очень важное. Посмотри на меня. Жутковатый. Нескладный даже по меркам единорогов, с магией, едва ли делающей честь тому, кто выглядит как аликорн. Могу ли я оказаться рядом с...

Ван едва не добавил, с кем именно рядом он хотел быть, но вовремя осёкся. Образ Луны в белом платье, что он увидел в кулоне, мелькнул перед его глазами и пропал, оставив на мордочке тень смущения.

— Жутковатый? — Демикорн улыбнулась на прикосновение тёплого дыхания. — Взгляни вот на это.

С этими словами она стряхнула сумку на землю и, подойдя к стене ущелья, раскрыла в стороны крылья. Теперь они держались ею чуть иначе, чем когда она собиралась взлететь. Когти на сгибах были повёрнуты к поверхности скалы, а костные выступы на кончиках суставов, между которыми натянулись перепонки, чуть подогнулись. Несколько быстрых взмахов, и с высоты в пару десятков ростов пони на Вана смотрела Диксди, удерживаясь на почти отвесной скале цепкими коготками и обернувшимся вокруг уступа хвостом. Размеренно и плавно перебирая крыльями, она забралась ещё выше, откуда уже спланировала, держа в зубах веточку с парой листиков. Вороной заворожено смотрел на это, едва ли веря своим глазам. Синяя пони ударилась копытами о землю и, отряхнувшись, сложила крылья.

— Вот это... жутковато. — Она хихикнула и прикрыла янтарные глаза. В уголке рта шевелилась веточка, кончик которой пережёвывали белоснежные зубки.

— Где... как... как это у тебя получается? — Вороной едва перевёл дух. Вид карабкающейся по скале пони был, одновременно, неестественным и завораживающим зрелищем. На этот раз выгибающиеся крылья даже отвлекли его от лицезрения крупа, переходящего в покрытый шипами хвост с кисточкой-стрелкой на конце. Он покосился на свои крылья, но мысль попробовать повторить такой трюк отмёл сразу. У демикорна когти были массивнее и крепились к сгибам крыльев совсем иначе. Теперь было понятно, как это она так ловко обращалась с двумя когтями, поднимая ими чашку, листки бумаг или держа перед собой предметы.

А Диксди уже шагала по тропинке, подхватив сумку и выплюнув веточку в сторону кустарника. Тропинка петляла почти рядом с ручьём, огибая упавшие с гор камни в виде редких круглых валунов.

— Ты ведь знаешь, чем отличаются пегасы от единорогов? — Внезапно спросила она.

— Как и чем отличаются кобылки от жеребцов. – Улыбнувшись, отозвался вороной. — Все это проходили в школе для жеребят.

— Хм? Причём тут... не важно. — Диксди смутилась и продолжила. — Пегасы слегка разбегаются перед полётом, потом отталкиваются и некоторое время скачут по воздуху, раскрывая крылья и делая ими небольшие взмахи. В это время воздух под их копытами не мягче дороги, по которой они шли. В тебе же...

— Больше от единорога, да? — Высказал предположение Ван и заметил, как демикорн слегка замялась, скрестив между собой крылья, постукивая когтём о коготь.

— Именно. Я пыталась связать все линии сил, но получалось и так, и так — плохо. Я впервые изучаю живое... существо методом для изучения артефактов. Ты не можешь летать, и мне подумалось... В общем, перо и перепонка — немного разные вещи. Пегасы, вдобавок, более легкие в кости. Скорее всего, ты тоже, раз можешь шагать по облакам и не падать с них, как я. — Диксди обернулась, и в полутьме ущелья блеснула её задорная улыбка. — Но ты при этом прав, считая себя несколько другим. Возможно, тебе ближе полёт не пегасов, а...

Она остановилась и указала на себя сгибом крыла.

— Я не понимаю. — Ван растерянно смотрел на синюю пони.

— Демикорны тяжёлые. Разбег ничего не даст, кроме потери сил, да и рядом с землёй, как ты помнишь, толку от моих крыльев мало. В ущельях на них проще карабкаться или просто бежать, используя копыта. Для полёта нужно... — Она оглянулась по сторонам, одновременно подыскивая нужную фразу. — В общем, нужно сразу оказаться на необходимой высоте, где ты можешь использовать крылья и оттолкнуться от воздуха.

— Предлагаешь спихнуть меня со скалы? — Вороной настороженно сделал шаг в сторону. — Не выйдет, со мной такое уже проделали, ничего хорошего не получилось.

— Фу какой ты... — Диксди насупилась и поправила непослушную чёлку телекинезом. — Даже и не думала. Для демикорна полёт начинается с удара задними копытами в землю, который поднимает его на высоту, где крыльям хватает упругости воздуха под перепонками. Ты ведь заметил это тогда, в городе, когда мне пришлось размять затёкшие крылья?

— Ха, да, это было впечатляюще! — Пепельногривый согласно кивнул, отметив про себя этот вариант ещё более невыполнимым. От удара копытами после демикорна в камнях мостовой оставались чуть дымящиеся пылью выбоины. Столько силы приложить ему вряд ли удастся.

— В общем, я ещё тогда, после горящего дома, подумала: твоя проблема может быть в копытах. Не понимаю, почему, но ты пытаешься перебирать ими одновременно с попыткой летать. — Она скрыла улыбку, едва заметила осуждающий взгляд аликорна, рассматривающего её с недоверием. — После того, как отрываешься от земли, о копытах нужно забыть, только тогда все силы пойдут в крылья. Я пыталась воссоздать имитацию этого на фигурке... тебя... но, кажется, я что-то не так снова делаю, и она упорно падает, деля силу между ногами и крыльями. Это только догадки, я никогда не изучала аликорна прежде...

— Ты пыталась понять, почему я не летаю? — Недоверие сменилось удивлением, и теперь Ван цокал бок о бок с пони. Отчасти, чтобы видеть эмоции на её мордочке, отчасти из-за сузившегося ущелья. Ещё там, в доме, он думал — она пробует просто сделать артефакт, дающий ему такую способность, а она искала причину его неудач. Вороной растерялся, не зная, какие слова тут будут уместны.

— Ну... да. И всё же ты один раз взлетел сам. Твоё тело помнит это, но почему-то этого не помнишь ты сам. Так показала схема. — Задумчиво переступая через очередной упавший камень, добавила Диксди. Среди массы данных скользнуло упоминание самостоятельного взлёта аликорна на довольно внушительную высоту, но сам Ван, видимо, не помнил об этом совершенно. — Тебе нужно ощутить себя центром крыльев, словно они всё, что у тебя есть. Жеребят демикорнов учили этому просто... им сковывали копыта.

— Зачем!? — Вороной едва не споткнулся о камень, услышав такое. — Варварство какое-то, уж прости. Или тебя учили именно так?!

— Ты так думаешь? — Диксди обернулась на его возглас с удивлением. — Конечно. Я помню, как мне не давали есть фрукты и вкусные сладкие орехи незадолго до тренировок. Первый раз, когда мне сковали копыта, я от неожиданности упала носиком о землю. И плакала. А наставницы стояли неподалёку и ничего не делали. Чтобы достать из корзинки, стоящей на высоком обломке скалы, нужно было или лететь... или карабкаться на коготках. Это было больно и обидно. Вместо вкусняшек нужно было есть гадкий и горький мох, который давал силы и закреплял успехи... Теперь я могу наслаждаться как полётами, так и использовать крылья даже там, где полёт почти невозможен, а для копыт нет места. Пошли, тут скоро будет ещё один туннель. Надеюсь, без этих жутких зеркал.

Поёжившись, она огляделась по сторонам ущелья, вновь ставшего чуть просторнее.

— Жуткий способ обучения. — Выдохнул аликорн. — У меня не было крыльев, когда я был жеребёнком. Они возникли уже... в общем, не так давно. До сих пор они чужие для меня. Ушибы, вывихи, а один раз мне пришлось их потерять весьма мерзким способом, о котором даже вспоминать не хочу. Хвала принцессам, они отросли назад, и это были самые ужасные месяцы, какие могу вспомнить. Наверное, мне не суждено ощутить их одним целым с собой.

Диксди слушала его и вспоминала схему, полученную стилусом. Там, и вправду, были два сильных, заросших и ставших даже прочнее повреждения костей, почти у самого основания крыльев. Попытка представить, что могло случиться с ними, отдалась глухой болью в груди, понятной всем крылатым существам, для которых жизнь без крыльев становится полужизнью. На её памяти, лишь демикорны-лекари легко расставались с небом, превращая свои крылья в сильнейший артефакт для лечения ран. Но даже в их глазах она видела грусть по простору в полёте.

— Ну... ты можешь считать себя в этом плане... жеребёнком. — Тихо проговорила она, осторожно обняв его крылом. — Если эта мысль тебя не задевает. Внешность ни к чему не обязывает. Даже если ты выглядишь, как кто-то, кто должен обладать всеми умениями. Даже если все рассчитывают увидеть их у тебя. Ты можешь остаться жеребёнком и учить это.

Крыло плавно соскользнуло со спины вороного и вернулось на место, прижавшись к тёплому боку демикорна.

— Мы все... порой... в чём-то жеребята. — Закончила она фразу и продолжила путь, чуть ускорив шаг.

— Может, ты и права. Хотя странно это было услышать от тебя, а не от... эх. — Ван оглянулся назад. Незаметно они прошли довольно большой путь, оставив выход из кристального туннеля далеко позади. Ручеек, весело петляя между валунами и кусками подмытого основания скалы, постепенно становился шире, видимо, подпитываясь родниками, бьющими из трещин ущелья. Повсюду росли кривые и малорослые кусты, в которых с большой натяжкой угадывались горные орешники. Растущие в полумраке, они казались чахлыми и высохшими, но, всё же, на ветках виднелись закованные в скорлупу плоды. С каждым шагом ущелье напоминало вытянутую долину. Даже с небольшими остановками для отдыха, на которых удавалось перекусить взятыми из форта припасами, было понятно — до темноты им не удастся добраться до населённых мест. Да и выбраться из этого ущелья тоже.

— Интересно, тут есть, где безопасно переночевать, не рискуя быть раздавленным упавшим камнем или укушенным какой-нибудь змеёй. — Сквозь разжёвываемые ядрышки ореха спросил Ван.

— Тут не водятся змеи... хоть и сыро, но слишком холодно. — Неожиданный вопрос застал Диксди врасплох, и она задумчиво дожевала сушёный фрукт, похожий на нарезанную ломтиками грушу или яблоко. Вокруг уже стала чаще встречаться трава, а на стенах ущелья чаще виднелся мох, весьма распространённый в этой части северных гор. Ручеёк стал уже полноценной речкой, питающей влагой небольшие ягодные кустики, плоды на которых ещё не созрели, но уже были вполне съедобными. — Было бы хорошо найти пещеру. Я никогда не спускалась сюда.

Мордочка пони казалась удручённой фактом, что от неё тут оказалось совсем мало толку.

— Значит, поищем. Кто ищет, тот обязательно найдёт! — Уверенно сказал вороной.

---

— Кто ищет, тот обязательно найдёт... неприятности. — Проговорила Эйранда, вглядываясь в пустые окна брошенного замка. Лес почти сожрал целиком эту древнюю постройку. Корни пробили стены, ветки на славу поработали над черепицей крыши, а одна из башенок развалилась, не выдержав проросшего через неё дерева. Этот лес был более мрачной копией Вечносвободного Леса. Таким же остатком великого моря лесов, покрывавших когда-то весь континент и подаривших жизнь большинству населяющих мир существ. Были и спокойные места, вроде лесов у Гринлифа, но были и такие, победить которые не удалось никому. Во всяком случае, о таких смельчаках не сохранилось ни записей, ни легенд. Кроме одной, но это была скорее сказка, чем события реально произошедшей истории. — Если они это называют окраиной леса, то я не хочу даже думать, что находится в его центре. И где, собственно, мои наниматели?

Чёрная пони подошла к полураскрытой двери замка и, улыбнувшись, постучала. Ответом была тишина, и она пинком распахнула дверь полностью. Внутри строение сохранилось чуть лучше. Хотя часть лестниц обвалилась, на верхние этажи можно было попасть без особых проблем, даже не прибегая к услугам её особых способностей. Покосившиеся портреты висели в полутьме, чередуясь с выцветшими от сырости и времени гобеленами и обрывками стягов. Древнее оружие висело, скорее, как трофеи или элемент украшения, чем для обороны. Ржавые мечи с удобными для копыт браслетами лежали на полу, упав с мест своего крепления на стене. Алебарда, для которой нужен был высокий навык телекинеза, давно уже потеряла своё древко и теперь торчала лезвием из истлевшего ковра, едва покрывающего деревянный настил. Прямо по центру, со стены, на неё смотрел огромный неважно сохранившийся портрет с изображением сурового единорога с заплетённой в кисточку прядью гривы. Плечи скрывали пластины доспеха, часть которого была видна, хоть плесень и постаралась над полотном на славу. Рог обвивали кольца диадемы, сходясь в изящный узор, оплетающий крупный, белоснежный камень.

— Теперь понятно, почему их заинтересовало это место. Богатые аристократы, куча оружия, возможно, сокровищницы этого места просто забиты ценными штучками под завязку. Ну, мистер в доспехе, кем же ты был? — Эйранда стала медленно подниматься по лестнице туда, где виднелась скинутая в груду мебель, будто кто-то строил баррикаду. На видном месте стоял покосившийся столик, ящики которого были пусты. Вот там и лежал ещё один конверт, контрастирующий своей белизной с царящей вокруг разрухой и заброшенностью.

«Для мисс Эйранды.

К сожалению, группа исследователей была вынуждена покинуть это место. Мы уверены — двери подвала не будут для вас помехой, мы оставили там необходимое снаряжение. Мы понимаем риск, и ваша оплата будет удвоена, если вы не откажетесь от этого дела и... свяжитесь с нами в ближайшем городе. Мы не сомневаемся в вашем профессионализме, но будьте любезны — не пытайтесь оставить себе обнаруженные в подвалах предметы. Это будет весьма неблагоразумно с вашей стороны. Желаем успеха»

— Какая забота! Я сейчас расплачусь. — Смятое письмо улетело в сторону груды мебели и скрылось в разбитой двери серванта, звонко ударившись обо что-то фарфоровое. — Они ещё будут мне указывать. Лучше бы признали — их напугал этот замок так, что они сбежали, отсюда, поджав хвосты. Причём, в спешке...

Продолжая описывать в самых нелестных формах недостатки нанимателей, она, всё же, двинулась в сторону провала, ведущего прямо в подвал. Письмо не врало, там было достаточно инструментов, чтобы вскрыть даже гробницу, вот только лежали они в беспорядке, будто их бросили прямо во время работы. Часть из них была безнадёжно испорчена. На хитром запоре блестели царапины и вмятины, следы неумелой попытки его взломать или заставить работать. Напевая незатейливый мотив, пони стала изучать старую, склёпанную из листов железа дверь. Кто бы ни делал её, он точно знал в этом толк. А устройство двери выдавало куда больший возраст подвала, чем всего здания. Скорее всего, замок построили уже позже, обнаружив это довольно крепкое основание. Трёхсотлетний замок прочно стоял на подземелье, которому было лет пятьсот, как минимум.

— Ну, не будь врединой, откройся и покажи свои тайны. — Прошептала Эйранда, вслушиваясь в щелчки внутри двери, одновременно ковыряя в скважине длинной проволокой и тонким лезвием с зазубринами. — Я же знаю, ты совсем не проржавела внутри. Тот, кто сделал тебя, прекрасно знал о том, какие металлы не будут портиться от сырости, ведь так? Кто же твой мастер? Разобрать бы по кусочкам. Наверняка где-то на шестерёнках стоит клеймо.

Дверь молчала. Пожелай она сказать хоть слово, и то не смогла бы. Ведь дверь была просто дверью, хоть эта пони и разговаривала с нею, как с живым существом. Скорее всего, она бы отборно ругалась, когда лезвие царапало части её механизма или, напротив, томно вздыхала бы от точных прикосновений гибкой проволоки, цепляющей её шестерни и пытающейся нащупать самое чувственное место среди всех этих деталей. Но даже этого дверь была лишена. И всё же, очередное движение оказалось удачным, и запор, сухо треснув, втянул все пять уходящих в стены штырьков.

— Хм, это было как-то уж слишком легко. — Буркнула чёрная пони и, забрав с собой часть более-менее годных инструментов, шагнула в темноту подвала. — Эти исследователи были полными бездарями, если не смогли открыть эту дверь.

Подвал встретил её знакомой прохладой и затхлостью. Небольшие арки в стенах были забиты бочками и бочонками, выдавая любовь хозяев к выдержанным виноградным и вишнёвым напиткам. Большая часть была пуста, и содержимое оставило несмываемые пятна на полу. В паре бочек ещё было содержимое, но Эйранда предпочитала сохранять трезвость рассудка с того случая в винном погребе одного старого дома. Из крепких напитков она предпочитала лишь кофе, ценя его с не меньшей утончённостью, чем иные пони-дегустаторы алкоголя — вина. Вскоре арки опустели. Видимо, владельцы замка использовали лишь близкую к двери часть подвала, оставив заброшенными остальные помещения. Обломки бочек лежали вперемешку с обрушенными решётками деревянных дверей.

— Просто винный погреб, да? Не думайте, будто меня так просто обмануть. — Пони подняла несколько обломков. В них торчали ржавые наконечники арбалетных болтов, старых и иззубренных, словно их уже не раз использовали, поднимая и заряжая в арбалет снова. Пыль поднималась облачками под её копытами и так же медленно опадала вокруг следа. Подвал был брошен. Причём, довольно давно, возможно ещё при владельцах замка, так как искательницу приключений встретила крепко запертая решётчатая дверь, поверх которой были прибиты доски и свалены груды камней, подпирающие несколько гнилых брёвен. — А вот это уже интересно.

Эйранда вгляделась в широкую дыру, где часть перекладин была словно выбита крупным валуном. Сам камень лежал у стены, придавив своим весом кусок прикованной к нему цепи. Дальше идти на копытах было чревато, и она разложила свою сумку на пыльном полу, постепенно вынимая одну за другой трубчатые части механизма. Уже не в первый раз она цепляла их к себе, но каждый раз щекочуще-царапающее ощущение в позвоночнике заставляло её подёргивать хвостом и переминаться с копыта на копыто. Уверенными движениями она обхватывала трубки зубами и, изогнувшись, подсоединяла одну за другой к пазам на своих боках, пока все шесть не оказались крепко присоединены к её телу. Лёгкое жжение в спине, будто статическое электричество коснулось нервов, и шесть лапок плавно подняли её над полом, приняв на себя часть работы нервных окончаний. Металлические лапки, похожие на паучьи, позволяли ей двигаться осторожно. Для этого механизма древних не было разницы, движется ли их владелица по полу или стенам. Даже потолок не был помехой. Мягко шагнув на стену, Эйранда втиснулась в дыру и оказалась на той стороне.

Как она и думала, за дверью её ждал погром, покрытый толстым слоем пыли, паутина и нагромождения обрушившихся перекрытий и поддерживающих свод конструкций. Всё еле держалось, и теперь механические лапки осторожно втягивались и трепетали, прежде чем снова обрести опору. Движение замедлилось, но, в свою очередь, это позволяло рассматривать стены более пристально. Она оказалась права — подвал был старше замка, и намного. Может, на сотню лет больше, чем она подумала. Владельцы замка всё же побывали и тут. Двери были новее, и дерево ещё сохранило свой узор, несмотря на сырость и сопутствующие ей грибки. Приоткрыв одну из них, Эйранда обнаружила рассохшийся стол, кровать и пару тумбочек, ящики которых валялись на полу, словно их выдернули второпях и не думали ставить обратно. В другой комнате царил такой же беспорядок, но кровати там уже не было. Зато был шкаф, из которого вылетел рой мелкой моли. Что служило ему пищей, определить было невозможно, однако серебристая брошка нашла своё место в сумке. Узор был довольно красивый, а зеленоватый камень был явно полудрагоценным.

Коридор тянулся дальше, ответвляясь на небольшие тупики. Там были пустые ящики, деревянные обломки чего-то, похожего на крупные арбалеты, и прочий хлам, ковыряться в котором было забавно, но бессмысленно. Пара завалов была преодолена по потолку и пони снова мысленно поблагодарила судьбу за наличие у неё этих паучьих лапок. Пусть их обретение и сопровождалось несколькими месяцами отвратительного состояния, а под конец она едва не проклинала механика, производящего их настройку, эти штуки не раз вытаскивали её из самых печальных ситуаций.

Несколько лестниц оказались засыпаны мусором до самых первых ступеней, и спуститься по ним не представлялось возможным. Зато другая, истоптанная сотней копыт, была чистой, и лишь паутина преграждала дорогу, нависая над ступенями грязным тюлем. Низкий потолок зала поддерживали колонны, расходящиеся на четыре стороны прочными венчиками арок. Кто бы ни строил это, он был отличным архитектором. Каждая колонна изображала земного пони, упирающегося в подставку передними копытами и, тем самым, словно передавала все титанические усилия нескольких десятков таких изваяний в сохранении свода зала в целости и сохранности... хотя и не до конца. Дальний угол осыпался, и земля просочилась вниз вместе с частью корней деревьев, нашедших дорогу на такую глубину. В подземелье ощущался запах сырой земли и дерева, дающие понять любому приключенцу о ненадежности кладки в таких местах.

Тут тоже встречались двери, по большей части, запертые и открывающиеся от небольшого пинка. Обычно, после него замок оставался в скважине ещё несколько секунд, а потом падал, истерично щёлкая язычком и разматывая внутреннюю пружину. В этих комнатах было пусто или валялись обрывки истлевших половичков.

— Это что, жилые комнаты? В таком месте? — Эйранда осмотрелась, обнаружив несколько керамических мисок в углах, полных пыли и мелких камешков, нападавших с потолка. Стены покрывали царапины и неразборчивые надписи. Одна из них сохранилась лучше: "Я схожу с ума. Простите меня..." — Не сильно воодушевляет.

Размышления пони прервал короткий грохот, оставивший за собой шелест сыплющихся камней и потрескивание попавших под обвал деревянных предметов, пытающихся сопротивляться катящимся булыжникам своими прогнившими частями. Видимо одна из опор всё-таки рухнула. Грохот повторился, но уже дальше.

Механические лапки зашуршали по камням в сторону выхода, и вся картина обвала предстала перед Эйрандой в своём великолепии обрушения. Прикусив губу, она сдвинула несколько камней, но бесполезность этого занятия была видна и так. Равно как и помятый чуть грязный конверт.

Грохот, приглушённый уже двумя завалами раздался где-то у двери, сопровождаясь треском падающих досок с пола и частью лестницы. Пони уже не в первый раз бывала в таких ситуациях и уже по звуку могла определить, что, где и как именно падает. И этот грохот был явно не следствием естественного разрушения части замка. Кто-то выбил несущие колонны и отвёл душу на паре главных подпорок у выхода из подвала. Каменная кладка стала рассыпаться, теряя связь между булыжниками, и именно они сейчас весело скакали по ступенькам и полу, делая этот выход заблокированным навсегда.

Конверт треснул, и механическая лапка осторожно вытащила оттуда сложенный вдвое листок.

«Для мисс Эйранды, она же Дэл Арахна.

В этом подвале лежит очень ценная вещь. И эта вещь — вы. Судя по планам этого замка, оттуда нет выхода, а, значит, некоторое время вы точно не прибудете в Кристальную Империю. Сожалеем, если вам придётся умереть. Это будет большая потеря для ваших постоянных клиентов. Надеемся, у вас собой достаточно еды, чтобы продержаться, пока не найдёте выход. Вы же всегда выбираетесь на поверхность, как бы вас не хоронили? Успехов.

P.S. И да, в этом подземелье уже давно ничего нет. Владельцы покинули его, забрав с собой всё ценное, но, полагаю, вы это уже и так поняли»

— Да ладно, вы правда надеялись, будто это сработает? — Пони нервно улыбнулась и положила письмо в сумку. — Надо было осмотреть верхние этажи. Всё-таки, плохо не выполнять правила, которые сама же и придумала.

Что-то не давало ей покоя. Вернувшись к комнатам, она стала открывать их одну за другой, порой пользуясь набором прихваченных с собой инструментов. Комнаты были пусты, и, за редким исключением, на стенах было несколько поспешно нацарапанных надписей, одна унылее другой. В предпоследней комнате была нацарапана прыгающая пони с подписью "Всё не так уж плохо". Улыбнувшись этой надписи, Эйранда направилась в самый конец зала.

Зал завершился ходом в трапециевидный коридор, вход которого преграждала хлипкая металлическая решётка; выломать её было делом двух минут. Ход оказался тупиком, по бокам от которого были две комнаты с хорошо укреплёнными дверьми. Одна была разрезана пополам, и внутри было пусто, не считая цепей и пары ржавых колец на стене. Другая же была целой, и после недолгой возни с замком со скрежетом распахнулась наружу. В комнате был лишь небольшой комод, стоящий рядом с истлевшей до самых рёбер кроватью. Куски гобелена с уже знакомым символом висели на стене и с шорохом осыпались на пол, едва пони прикоснулась к ним. За ними в каменной кладке стены показалась круглая дверца, замок которой вызвал уже восхищённый свист, сменившийся вздохом разочарования. Хранилище было уже открыто достаточно давно, чтобы там завелась семейка мерзких насекомых, разбежавшихся по стене, шурша лапками.

— Тьфу. Ну что ж, Эйранда, ты в тупике, поздравляю. Можешь отсыпать себе гору битов, которые ты не получишь. — Проговорила она, сев на пыльный пол, подогнув механические лапки под себя. Ситуация оценивалась со всех сторон, и пони пристально осматривала комнату, надеясь найти хоть что-то, способное навести на мысль о дополнительных ходах. Всегда, сколько бы ни строили такие подземелья, владельцы оставляли потайные ходы, тайные двери и массу прочих штук. Такое древнее место просто не могло быть исключением из правил.

Отряхнув с крупа пыль, она встала и подошла к хранилищу. Брезгливо скривившись, она пошарила внутри копытом, пока не нащупала что-то твёрдое и холодное. Небольшая металлическая шкатулка была почти новой или казалась таковой из-за свойства металла. Узор был стёрт с крышки почти полностью. Шкатулкой пользовались очень часто и открывали, в основном, копытами. Замок щёлкнул почти сразу, оказавшись простым, словно игрушка. Внутри лежала книга. Обычная книга в деревянном переплёте, с чуть потрёпанными страницами.

— Отлично! Хоть есть, что почитать, кроме тех унылых надписей в каморках. Надеюсь, это не чей-нибудь «гениальный» рассказ. Этого я не вынесу. — Вздохнула чёрная пони, открыв книгу на случайной странице. Книга оказалась дневником. Хотя часть страниц отсутствовала, а автор не озаботился датами, текст приковал к себе внимание искательницы приключений с первых строчек.

"День двадцать шестой.

Папа и мама ссорятся. Папа говорит, что нам нужно уходить. А я не хочу. Тут весело и тут моя подруга. Они не верят и называют меня маленькой фантазёркой. Я даже привела её в гостиную, но они почему-то не видели её. Наверное, они меня разыгрывают. Это злой розыгрыш. Я плакала всё время в своей комнате".

— Хм. Записи избалованного жеребёнка аристократов. То, что нужно для запертой в подземелье пони... — Эйранда пролистнула несколько страниц вперед, отметив рваные корешки между ними.

"День девяносто третий.

Папа ушел в погреб и не вернулся. Мама плакала и запретила мне туда спускаться. А потом назвала его ошибкой. Папа не ошибка. Он хороший и почти поверил, когда я сказала, что подруга живёт внизу. Он даже взял факел и какую-то магическую карусельку. Но она не любит игрушки, она любит старые свитки. Наверное, надо было сказать ему о библиотеке. Когда он вернётся, я скажу ему, о том, как подруга ищет книгу. Интересно, в ней её любимые сказки?".

— Э? Магическая каруселька? Это ещё что? — Пони оглянулась по сторонам. Ничего похожего не было, даже под кроватью. — Детка, писала бы ты внятнее, что ли...

"День сто... пятый, наверное.

Мама постоянно плачет и говорит, что нам нужно было уходить отсюда раньше. А теперь поздно. Я буду расчёсывать её гриву, и она успокоится. Маме нравится, когда я расчёсываю гриву, это помогает научиться телекинезу. Ведь я единорог, все единороги умеют расчёсывать гривы, поэтому они красивые. Правда, мама не очень красивая... Но я не буду ей это говорить".

Эйранда пролистала несколько страниц к началу книги, но текст там расплылся окончательно, и разобрать не вышло ничего, кроме обрывков фраз и ничего не значащих слов. Вздохнув, она открыла дневник на случайном месте.

"День... я не знаю, какой день. Даже какой год.

Этот глупый дневник — всё, что у меня есть, но моя подруга говорит, что его нет смысла брать с собой туда, куда мы с нею идём. Замок пуст. Мои родители... я полагаю, они ушли, как и хотели. Они же так хотели уйти? Ведь так? Хотя нет, они не ушли, они остались тут. Вот я глупая. Как они могут уйти? Ведь сегодня мой день рождения. Подруга пригласила много гостей, а я предложила им комнаты для отдыха. Но они почему-то были грустные и никак не хотели веселиться. Я показала им свои игрушки, а они стали кричать и забились в угол зала. Это грустно. Не хочу больше праздновать свой день рождения, это глупый праздник. Глупый праздник для жеребят, а я не хочу быть маленькой. Я взрослая. Наверное...".

— Да автор свихнулась. — Проговорила Эйранда, читая строку за строкой. Почерк плавал с идеальных линий до почти школьных каракуль, словно их делали два разных пони.

"День... день... день... почему нужно писать день, когда это может быть ночь? Теперь я буду писать «ночь»! Да. Ночь.

Мамы нигде нет, и папы тоже. Зато я могу смотреть на их портреты, но они почему-то старые и рассыпаются. Но ещё на прошлой... неделе? Они были почти совсем новые. Видела в окно пони, они подошли к самым воротам. Я крикнула им, но они развернулись и побежали обратно к поляне. Моя подруга учит меня разным вещам, а ещё у меня появился слуга. Каждой графине полагается слуга. Он мерзкий, но выполняет любую мою просьбу. Никогда не дам ему расчёсывать свой хвост и гриву. У него отвратительные лапы и четыре пары красных глаз, как... паучьи. Фу... Но подруга говорит, что он мне нужен и будет мне верен. Придётся согласиться. Подруга всегда права. Иногда она пропадает, и мне грустно".

— О подземелье написать не судьба? — Буркнула Эйранда, пролистав несколько испорченных листов. Чернила разлились и пропитали собой сразу десяток листиков, сделав текст совершенно неразборчивым. Несколько листов содержали только рисунки. И почти всегда это был светлый единорог и словно ожившая его тень, стоящая чуть сбоку.

"Кто бы мог подумать. Я снова пишу в свой старый детский дневник. Впрочем, никто не думал, что я стану графиней Аргентой, графства которого вот уже сотню лет как нет. Замок обветшал, и я перебралась в домик неподалёку. И всё же я прихожу сюда, написать несколько строк на этих пожелтевших страницах. Эта комнатка у самой двери в зал славы — единственное место, где можно побыть в тишине. Несколько раз я заставала тут этих хитиновых пони, пытающихся прикинуться теми, кого я знала. Наивные! Моя подруга детства заткнула им глотки, едва они попытались позвать остальных. Я выкинула их на поляне в лесу. А потом в подвал залезли два любопытных единорога. Они искали что-то и грубо обсуждали моих родителей. Кажется, один из них назвал мою маму привлекательной, но это звучало как-то... гадко. Не хочу вспоминать. Мой слуга, сомнаморф, использовал их облик и несколько месяцев ходил в город за провиантом безнаказанно. Он отличный слуга. Достаточно ему только взять пони за голову, как тот уснёт, а слуга примет его облик. У меня была даже одна мысль... ммм… нет, фу, не хочу думать, что под обликом пони в это время находится это существо".

— Дверь в зал славы? Тут нет никакой двери, полоумная графоманка. — Дневник плюхнулся на кровать. Чёрная пони вышла из комнаты и огляделась. Разбитая дверь, в которой валялись цепи и раскрытые кандалы. Щепки и куски гобеленов. И арка, плотно заложенная камнями. Арка. Чёрное копытце осторожно цокнуло по каменной кладке, и та отозвалась пустотой с тихим металлическим звоном. Одновременно с этим с потолка посыпались мелкие камешки, один из которых ощутимо ударил искательницу по носу. — Так, это хоть что-то. А те двое, видимо, были такими же искателями драгоценностей...

Вернувшись за дневником, она стала разбирать кладку камень за камнем. За нею действительно виднелось что-то массивное и металлическое. Похожее на ворота, только обшитое разного размера металлическими пластинами. Очистив ворота до половины, она сделала остановку и насладилась свежей водой с небольшими кусочками взятой с собой снеди. Ржавый металл крошился под копытами, отваливаясь крупными кусками. Корни постарались и тут, разрушив замок сразу в трёх местах, отчего оставалось лишь находить слабые места и отгибать едва держащиеся листы железа, надеясь на полую конструкцию этой двери. Сам замок открыть не вышло бы даже с её умениями.

Из щелей потянуло сыростью. Мерцание под вишнёвой чёлкой чёрной пони стало чуть сильнее, выхватывая из темноты стоящие по бокам пустые доспехи, часть из которых лежала грудой у своих постаментов.

— Привет, зал славы, ты же поделишься секретом, что именно в тебе такого славного? — Угрюмо проговорила пони, осторожно втискиваясь в проделанное отверстие.

---

Прошла ещё пара часов, прежде чем перепончатокрылые нашли подходящее укрытие. Не пещера, в которой мог оказаться кто угодно, а небольшая выемка. Вороной с интересом осмотрел следы от кирки и поднял несколько золотистых шариков. Кто-то добывал тут золото, но жила иссякла, и это место бросили. Причём, очень давно. Оставив Диксди, он отправился за сухими ветками – благо, засохших кустов хватало с избытком. Настоящей же удачей было целое полое бревно, упавшее откуда-то сверху и закатившееся под выступ. Дождь не добрался до него, сделав дерево замечательным кандидатом для костра. Отбив как можно больше крупных кусков, вороной прихватил с собой и их. Было жаль оставлять такой замечательный источник дров, но, если что, он всегда мог вернуться сюда снова.

Разжечь костёр было задачей посложнее. Несколько раз промахнувшись, он начертил на каменном полу необходимую фигуру, вспыхнувшую россыпью искр. Огонёк едва не потух, но вороному удалось раздуть его и подбросить ещё несколько мелких сухих веток. К моменту, когда Диксди вернулась от прогулки к реке за водой, костёр уже весело потрескивал поленьями и покрывал копотью свод золотого месторождения. Вместе с флягами она притащила два свёрнутых в рулоны коврика из мха, каждый из которых она расстелила у костра загадочно улыбнувшись.

— Моховрики. Мох и коврики, здорово да? — Засмеявшись, произнесла она, ткнув в импровизированную подстилку. — Лучше, чем на камнях лежать, согласись.

— Соглашусь. — Вороной всматривался в её глаза, в которых плескались, отражаясь, язычки костра. — Более чем соглашусь. Я даже лягу на него с огромным удовольствием.

Лязгнул металл, и облачные поножи остались стоять у коврика, высвободив задние копыта демикорна. Она сладко потянулась и, достав из сумки полосочки ткани и куски верёвок, стала обматывать те части поножей, которые чаще всего прикасались к её копытам. В фосфорном сиянии телекинеза это казалось удивительной магией: будто ткань оживает и сама оборачивается вокруг дужек и блестящих полосок. Вороной невольно задумался, каково это, использовать телекинез не напрямую, а через странные предметы на копытах.

— Они кажутся довольно тяжёлыми и, с твоих слов, они, скорее, для облаков. Зачем ты их носишь на себе всё время? — Жеребец потянулся и бросил в костёр ещё несколько веток.

— Эти поножи могут брать на себя часть удара о землю. — Пожала крыльями демикорн, закончив с одним накопытником и перейдя к другому. — Да и, будучи на свету, они постоянно заряжаются. Когда к ним привыкнешь, без них кажется неуютно. И...

— Они ведь тоже с магией... Алой, да? — Предположил вороной, даже не зная, насколько верно это было.

— Угу... почти. — Пони сладко зевнула и завязала последний узел на тканевой полоске. — Тут так уютно, пахнет костром, и вообще. Ван, а каково это... обладать магией? Это как... постоянно заряженный артефакт... да?

— Да. То есть, нет. То есть... Ау, я не знаю. — Ван покачал головой. — Магия у единорогов делится на разные виды, и порой некоторые приёмы им не доступны. Это зависит от...

Но пони уже спала, сладко посапывая носом в чёлку гривы, уронив рядом с собой поножи и положив на них сверху копытце.

Улыбнувшись, аликорн встал и переложил свой коврик поближе к Диксди. Отсюда виднелась часть звёздного неба, и он лёг на спину, раскинув по бокам чуть сложенные кожистые крылья. Краем глаза он поглядывал на спящую спутницу.

— Диксди... а ты очень красивая. — Тихо проговорил он, стараясь не разбудить её, и повернулся на бок. Пони лежала, время от времени поджимая то одно, то другое копытце, и иногда улыбалась. В тишине тихо щёлкнул механизм на её бедре, сместив стрелку на одно деление.

— Ей было бы лестно услышать это. — Раздался тихий и вкрадчивый шёпот. В узкой щёлке приоткрытого глаза демикорна тускло скользнул фиолетовый огонёк. Спящая пони улыбнулась снова. — Правда, она уснула, едва коснулась мордочкой мха. Привет снова, дымчатогривый. Раз я снова вижу твою чёрную мордашку, значит, тебе удалось...

---

Принцессы медленно шли в сторону разлома в земле, где виднелся плотный туман, сопротивляющийся даже яркому солнечному свету. Разрушенный замок сестёр нависал над ними и шестёркой элементов острыми шпилями башен и зубцами разрушенных стен, невольно вселяя в сердца тоску одним своим видом. Белоснежная Селестия старалась не смотреть в сторону замка совсем. И ей бы это удалось, если бы не необходимость миновать зал приветствий. Обрушившаяся стена перекрыла огибающую замок тропу и создала препятствие для тех, кто не имел крыльев. Копыта скрипнули по лежащей на земле деревянной двери.

— Когда-то мы жили здесь, сестра. Это место теперь кажется таким... чужим. — Принцесса Луна с грустью взглянула на обветшавший гобелен с символом её кьютимарки. Тёмно-синее полотно с серебристым узором по краям и таким же серебрящимся полумесяцем выглядело грязным от дождевой воды, несущей с остатков крыши старые листья и кусочки коры, принесённые ветром. Природа была тут сама по себе, дожди шли, когда пожелали, не дожидаясь участия в этом пегасов. Теперь было сложно представить всё это иначе. Время, когда лес, оставаясь свободным, радовал, а не пугал пони, казалось просто рассказанной на ночь сказкой. А, может, так и было — просто сказка, рассказываемая их матерью перед сном.

Твайлайт опасливо оглядывалась на идущих рядом подруг. Случившееся с нею снова сплотило их, но тени кошмаров ещё не отступили полностью. От полумрака руин они стали держаться ближе друг к другу, и единорожка то и дело ощущала лёгкое прикосновение крыла или теплого бока подруг.

— Твайли, ты видела тогда что-то? Когда твои глаза стали белыми и начали светиться? — Осторожно спросила Рэрити, оказавшись ближе других. — Ты видела того рыцаря? Просто скажи: да или нет.

— Да, Рэрити, да и ещё раз да, как на твоём рисунке. — Тихо, но уверенно отозвалась Твайлайт. — Нам всем мерещится что-то, но я верю принцессе, и всем нам стоит поступить так же. Несмотря на...

— Несмотря на что, сахарок? — Рядом возникла Эпплджек.

— Да! Если начала, говори до конца. Я не верю ей. В том сне она поступила не так, как должна была. — Вставила слово Дэш, подёргивая крыльями. — Ты, а не она, наша подруга, всё-таки.

— Дэш права, Твайлайт... но если не хочешь, не отвечай. Ты и принцесса знакомы дольше, чем... ну... — Флаттершай перешла на тихий шёпот, и конца фразы так никто и не услышал. Единорожка тихо застонала. Представить всегда добрую, отзывчивую, готовую помочь советом принцессу на поле боя, в доспехе и грозным пламенем уверенного полководца во взгляде было вышё её сил. Но кошмар упорно возникал перед глазами. Удар камня о камень. Падающая на пол безжизненная сфера. Треск каменной оправы, разлетающейся в стороны, словно звук последней неоправдавшейся надежды, катящейся в разные стороны разноцветными камешками. В пустом зале.

— Неважно, что я видела. Я всё равно верю ей. Принцесса Селестия не могла поступить плохо, не могла сотворить зло. Просто что-то случилось с... самой Гармонией. Я не могу описать свои чувства. Просто поверьте мне, как поверили в меня тогда, в ночь возвращения принцессы Луны из изгнания, пожалуйста. — Единорожка, с трудом сдерживая слёзы, обернулась к подругам и с облегчением на сердце увидела, как их глаза стали светлее и наполнились уверенностью.

Шесть пони зашагали бодрее, догнав успевших уйти вперед принцесс. Лишь фиолетовая единорожка чуть замешкалась, с удивлением уставившись на несколько металлических предметов, словно вплавившихся в пол в далёкие времена. Несколько браслетов и что-то, похожее на кандалы, металл которых покрывали знакомые надписи, сделанные угловатыми и резкими символами. Такими же, какие были на артефактах той перепончатокрылой пони. Другой кусок с такими же надписями лежал у дальней колонны, чуть более крупный и с куском массивной цепи, от которой осталась тройка звеньев. Оставшиеся незамеченными тогда, во время первого визита в замок, эти предметы теперь бросились в глаза своей чужеродностью. Миновав колонну, из которой торчал кусок побелевшей кости с тусклым лезвием на обратной стороне, Твайлайт сорвалась на бег. Лишь оказавшись среди подруг и принцесс, она стала переводить дыхание, боясь обернуться.

— Это мираж. Совершенно точно, это мираж, мне просто кажется что-то из прошлого. Всё нормально. Магия ещё чудит, я думаю — Тихо убеждала она себя, замолчав, когда поймала недоумевающий взгляд принцессы Луны. — Нет ничего.

— Твайлайт Спаркл, если у тебя снова магический приступ, скажи сразу. — Гулкий голос принцессы заставил единорожку вздрогнуть, вспоминая, как принцесса-жеребёнок плакала, уткнувшись в испачканное сажей крыло своей сестёр.

— Нет, всё в порядке, правда. — Твайлайт шагнула в пролом в стене и обернулась. Предметы блестели там же, где она их увидела. Если это и был мираж, то уж больно реалистичный. — Почти в порядке.

— Ты видела его там? Ты его видела? — Пинки, даже будучи подавленной, почти потерявшая пышность своей гривы, бодро цокала рядом с подругой. — Ты постоянно оглядываешься. Ты увидела пони-скелета? Правда жууууууууууутко?

— Что? Скелета? Пинки, мне сейчас немного не до розыгрышей. Нужно понять, что именно случилось с Элементами Гармонии. Возможно, даже с теми, кто были ими до нас. — Твайлайт шмыгнула носом и попыталась собраться с мыслями. Но этому было не суждено случиться.

— Я тебе скажу, сахарок. Как минимум один из них рассчитывал на честность. И это его погубило. Принцесса обещала помощь, но так и не пришла, оставив его в одиночестве с этими жуткими существами! — Буркнула Эпплджек. — А у него было имя. У него были друзья. Которые бросили в последний момент.

— Бросили? Элемент Преданности... он... прошёл через ад, чтобы спасти друга! Спасти всех, а ты говоришь такое? — Голубое копытце толкнуло Эпплджек, и та впервые с удивлением увидела своё отражение в заплаканных глазах Дэш. — Как ты могла такое сказать!

— Перестаньте! Пожалуйста, перестаньте ссориться! Он ждал всех их, он ждал до последнего, но всё равно выполнил просьбу друзей, оставаться тут, несмотря ни на что! — Потасовка прекратилась, едва тонкий голосок жёлтой пегасочки раздался с нотками плача. — Он чувствовал, как его друзья пропадают... а вы... ссоритесь... мы же друзья! Неужели вы не чувствуете ту нить элементов, что соединяет нас?

Флаттершай сорвалась на крик и заплакала снова. Эпплджек и Дэш отвернулись друг от друга, ощущая неловкость, повисшую между ними.

— Шай, детка, ты права. С нами что-то не так, словно кто-то хочет раздора среди нас. Тот рыцарь шёл на помощь своему другу. Он действительно шёл на помощь, и там не было места лжи. — Рэрити встала между подругами, смотря то одной, то другой в глаза.

— Ответ ждёт вас внизу, Элементы Гармонии. Только там, у начала всего, вы получите ответ на свои вопросы. — Глухо раздался голос принцессы, стоящей у начала лестницы, уходящей вниз, на самое дно расщелины. — И я верю в тебя, моя верная ученица, Твайлайт Спаркл. Гармония не покинет вас в этом испытании.

— Принцесса... это испытание для всех нас? — Единорожка спускалась по лестнице и, обернувшись, удивлённо заметила, как принцессы идут следом.

— Да. Для тебя и для нас тоже. Ты ведь уже поняла — видения показали тебе прошлое. Время, когда Элементы Гармонии назывались Древними. А мир не был таким радужным и полным счастья. Мы — тоже часть этой истории, и нам также суждено пройти этот путь. — Селестия говорила с грустью, смотря на свою сестру. — Всем нам нужно расстаться с частью прошлого, Чтобы тени его не мешали светлому будущему. Когда-нибудь, Твайлайт Спаркл, ты поймёшь важность этого шага, а пока иди. Там тебя ждёт великое сокровище Эквестрии, часть которого теперь всегда будет с тобой. Она всегда была с тобой с самого начала.

Сказанное оставило лишь больше вопросов. Но покрытая выбоинами и корнями деревьев лестница всё тянулась вниз, скользя бесчисленными ступенями под копытами, давая предостаточно времени для размышлений. Туман становился прозрачнее и постепенно сходил на нет, открывая взору небольшой вход в пещеру. Самое место для дракона, подумалось Твайлайт, и на миг ей стало веселее, представив, будто это мог быть дом для Спайка. Выросшего и ставшего огромным драконом верного помощника номер один — Спайка.

Принцессы шептались о чём-то позади, но слова различить не удавалось. В этом месте ощущалось спокойствие. Но не такое, какое испытываешь, оказавшись дома. Спокойствие в замершем времени, отсутствие событий. Словно всё, что могло произойти, уже давно случилось, а то, что ещё могло случиться, уже никогда не произойдёт. Тонко ощущающей время Твайлайт это показалось странным и, одновременно, таким желанным.

— Ты ощущаешь это? — Принцесса оказалась рядом с замешкавшейся ученицей.

— Да, но я не могу описать это. Словно у меня нет больше планов на завтра, и никуда не надо торопиться. — Подбирая слова, ответила единорожка, создав небольшой огонёк магией рога. — Так странно.

— Всё верно. Видишь, твои друзья тоже ощущают магию этого места. Но... — Селестия обеспокоено оглянулась. С того времени, как она последний раз была тут, радужный свет виднелся уже тут, на пороге пещеры. Сейчас же всё вокруг заливал вязкий полумрак, и под копытами путались чёрные корни, которых раньше тут не было. Дыхание леса было тяжёлым и настороженным, будто он не был рад их присутствию в своих владениях. — Что-то изменилось в этих краях. Будь осторожна. Ты и твои друзья — ключ к происходящему со всеми вами.

Полумрак в пещере казался продолжением тумана. Сырая и хлипкая земля под копытами сменилась не более сухим камнем скалы, постепенно спускающейся вниз. Эхо скользило от стены к стене, превращая цокот копыт в пугающий перестук костей, среди которых слышалась весёленькая и потому — вызывающая дрожь в коленях мелодия. Тени шевелились в свете четырёх огоньков, созданных аликорнами и единорогами, пугая Флаттершай и заставляя жаться друг к другу Дэш и Эпплджек.

— Гадкое местечко, клянусь вольт-джемом бабули Смит. — Прошептала Эпплджек, когда что-то скользнуло между проросших через свод пещеры корней и скрылось в темноте. Потянуло болотом, и напитавшиеся светом грибы стали мерцать зеленоватым огоньком.

— Мои копыта все в грязи, и эти ветки так и норовят попасть в мою гриву. И всё же я полезу куда угодно, лишь бы не пугать свою сестрёнку по ночам криками. Эти пожары и этот отвратительный запах дыма меня уже извели! — Простонала Рэрити, ощущая, как её копыто снова попало в липкую лужу древесного сока.

Впереди виднелся силуэт дерева. Да, как бы ни звучало это странно, и ещё необычнее ни выглядело, в центре расширяющейся пещеры виднелся именно ствол дерева. Угловатый, слегка мерцающий по краям, будто за ним был источник света, силуэт казался одновременно знакомым, будто пять крупных ветвей его повторяли количество элементов, сходясь в небольшую... звезду?

— Моя кьютимарка? — Удивлённо произнесла единорожка, почти подбегая к ведущим к дереву ступеням. — Но это же... невозможно?

— Это знак Элемента Магии, моя ученица. Присмотрись, там есть кьютимарка моей сестры и моя тоже. — Селестия подошла ближе. — Вот, ради чего отдал свою жизнь и свои силы Элемент Доброты. Лишь ему было под силу сохранить, в случае неудачи, Элементы Гармонии. Дерево, выросшее благодаря силе его древнего народа, впитало осколки исчезающей гармонической энергии и стало таким. Именно тут мы с сестрой вновь обратились за помощью, когда Дискорд зашёл слишком далеко.

Принцесса дотронулась до ствола, похожего на мутный хрусталь с десятками граней, переплетающихся друг с другом, образуя чуть прозрачную кору. В сотнях её отражений виднелась грусть, и погрузившаяся в воспоминания аликорн не сразу заметила движение позади обломков скалы.

Чем бы ни было прячущееся во мраке существо, оно ждало именно этого момента — когда светлокрылая принцесса потеряет осторожность. Окрик её сестры не сразу дошёл до принцессы, а потом был лишь мягкий удар, её подхватило ветром и отшвырнуло от тускло переливающегося кристальными гранями дерева. Время словно замедлилось, когда перед глазами Селестии оказалась стоящая на её месте Луна, всё ещё держащая крыло открытым и упирающаяся дымящимися копытами в каменный пол. В бирюзовых глазах тёмного аликорна решительность сменялась удивлением.

— Бере... гись... — Тихо проговорила она, и крики ужаса наполнили пещеру.

Огромное чудовище, похожее на гигантского древесного волка, впилось кривыми клыками в шею и крыло принцессы ночи, явно не желая отпускать свою жертву. Два сощуренных глаза, лишённых зрачков и кажущихся провалами на покрытой корой морде, мерцали над Луной болотными огнями.

— Луна!! — Магия окутала рог белого аликорна и, сорвавшись увитым спиралью огней лучом, ударила в морду существа, отбросив его в сторону. Град объятых голубым облаком телекинеза камней ударил чудовище в бок, выбивая фонтанчики гнилых щепок и сучков. К ним присоединились и вспышки фиолетовой магии. Единорожка одним прыжком оказалась рядом с принцессой Луной, и сияние её рога озаряло её полную решимости мордочку.

— Это древесный волк... никогда не видела таких огромных! — Точный пинок пони, привыкшей сбивать яблоки, отправил в морду волка ещё один камень, выбив тому пару клыков. Волк отступал, вьющаяся вокруг него радужная молния не давала ему покоя. Дэш атаковала его то в нос, то в уши, отвлекая от остальных. Жёлтая пегасочка уже стояла рядом с ослабевшей Луной, которая всё же нанесла существу несколько весомых ударов, лишив его части лап и пробив брешь в древесной броне. Рухнувший сверху сталактит пригвоздил волка к полу, заставив его рассыпаться на ветки, поленья и куски пней, из которых он состоял. Деревяшки поскакали по полу, источая зеленоватый дымок, но уже не пытались собраться воедино. Старость ли существа, или сила окончательно покинула его, но последний удар поднял кольцо зеленоватой пыли, плавно растворяющейся в воздухе. Луна сделала ещё несколько шагов и замерла.

— Принцесса... ваши копыта... они... — Твайлайт оказалась рядом почти одновременно с принцессой Селестией. — И крыло...

Тёмно-синяя шкурка покрывалась зеленоватыми разводами и прожилками, расходившимися от места укуса. Шёрстка скручивалась и превращалась в кору. Крыло замерло, и перья на нём медленно превращались в тонкие ветви, покачиваясь и скрипя. Аликорн смотрела на эти изменения отстранённо. Боли не было, тело просто немело и переставало слушаться. Сквозь серебристые накопытники показались небольшие корни, и копыта становилось всё сложнее оторвать от земли.

— Я не могу идти... — Прошептала она, уткнувшись мордочкой в тёплую шею своей старшей сестры. — Я... Он целился в тебя, прости... что-то случилось с этим местом... я... опоздала.

— Принцесса, вы же вернули тогда прежний облик пони, превращённым в дерево! — Твайлайт умоляюще смотрела в глаза своей учительницы, но та лишь покачала головой, не отпуская из своих крыльев сестру.

— Нас было двое тогда. Я и моя сестра. Чтобы сотворить нужную магию, нас должно быть двое. Мне не справиться одной. — Слёзы застилали её глаза, и мордочка её верной ученицы расползалась перед её взором. — Теперь вся надежда только на вас, Элементы Гармонии.

Рог искрил, рассыпая фиолетовые огоньки, но ничего не происходило, сколько бы Твайлайт не старалась. Пони, переводя взгляд друг на друга, увидели, как камни в их элементах тускнеют и теряют свой цвет. Они становились полудрагоценными камешками в форме их кьютимарок без единого блеска той силы, наполнявшей их. Погрузившись в прошлое и увидев события давно прошедших веков, друзья не заметили, как магия Гармонии покинула их так же, как пропала из этого зачарованного места.

— Мне кажется... тут действительно что-то не так. — Раздался голос Дэш, постукивающей по своему ожерелью.

— Элементы. Они не работают... — Единорожка растеряно села рядом с принцессой Луной. — Они не слышат нашу магию дружбы.

В повисшей тишине раздался тихий скрежет, и по стволу Древа протянулась тонкая трещина, заставив обратить всех на себя внимание. Кристаллические ветви обвивали тёмные лианы. У самого основания пробились наружу чёрные корни, украшенные фосфоресцирующими синеватыми шипами. Пещеру наполняла вязкая темнота, от которой становилось трудно дышать.

— Твайлайт... моя верная ученица. Вся надежда только на тебя и твоих друзей. Гармония выбрала вас однажды, и теперь только вам под силу вернуть её к жизни снова. — Кончик белого крыла стёр слёзы на мордочке фиолетовой единорожки. — Отправляйтесь в Кристальную Империю... В библиотеке, надеюсь, вы сможете найти причину, по которой ваши элементы потеряли свою магию.

— Принцесса, но мы не можем... оставить вас тут. — Единорожка всхлипнула снова, не в силах оторвать взгляд от становящейся деревянной статуей принцессы Луны.

— Вы справитесь. Я верю в вас, и я верю в тебя, — принцесса Селестия подняла мордочку и с уверенностью взглянула в глаза растерянных пони, — моя верная ученица. Однажды тебе уже удалось пробудить её к жизни и не дать раздору между вами потерять её навсегда. Вы все справитесь и в этот раз.

— Ты ведь... не веришь... в это. — Луна едва шевелила деревенеющими и походящими на кору дерева губами, произнося эти слова, когда последняя пони покинула пещеру.

— Верю. Именно сейчас, когда Древо Гармонии потеряло свою силу, а его магия, столько раз спасавшая нас от катастрофы, рассеялась, я верю в них, как никогда прежде. — Белая мордочка Селестии прижалась к шершавой и жёсткой щеке принцессы ночи. — Потому что кроме этой веры у меня есть только ты.

— Ты не... — Губы застыли, не позволив Луне досказать начатое. С тихим хрустом кора сомкнулась на её кьютимарке, превратив знак в светлую часть дерева в форме полумесяца. Белые крылья сжимали деревянную статую, такую тёплую, но неподвижную и жёсткую. Там, куда падали катящиеся по щекам капли слёз, появлялись небольшие цветочки, словно крохотные солнышки.

— Я не оставлю тебя тут. — Прошептала принцесса Селестия, с надеждой вглядываясь в тусклое Древо Гармонии. — Только не теперь, после стольких веков разлуки.