My Little Sniper - Блудная дочь
Конец - это только начало.
Для полного понимания всех ниже описанных отсылок, рекомендуется прочитать главу "Совместная атака"
— Капитан Бриджит Льюис, – шаг вперёд. – Раздался с трибуны голос бородатого пони, одетого в синюю парадную форму.
Я немного замялась, хаотично осмотрела трибуны и выполнила требования Генерала ВВС – робко шагнула вперёд и встала на стойку. Она находилась по среди просторной римской аудитории. Зал был практически полон и лишь тихие перешёптывания между сослуживцами нарушали гробовую тишину.
— Вы выслушали решение совета и согласны со всеми его пунктами?
В этот момент я готова была согнуть в бараний рог железную подкову. Боль от потери «ЕВЫ» ещё настолько свежа, а тут это!
— Да, сэр. – Выдохнула я, стараясь контролировать своей гнев. Это получилось лишь отчасти. Моё учащённое горячее дыхание выдавала это чувство во мне, полыхавшее и не собиравшееся останавливаться, пока не спалит всю мою душу.
— У вас больше нет претензий к решению Совета?
«Я бы вас послала». Вот что промелькнуло в голове. Это был голос сердца – душераздирающий, выворачивающий своим давлением на разум и пытающийся меня разъярить. «Нет, Бриджит. Ты и так нарушила статью №78. Остынь и возьми себя в руки». Так, а это был уже голос разума – охлаждающий раскалённые чувства своим леденящим и освежающим потоком ясности и логичности.
Я глубоко вздохнула.
— Так точно. Возражения отсутствуют.
Генерал поднял один из листков доклада, надел очки и начал читать, от каждой из строчек которого меня перманентно вводило в ужас и негодование.
— За потерю боевой Мобильной машины Эвристического Автономного комплекса ВВС, согласно постановлению Совета от 27 июля, капитан Бриджит Льюис Лиу лишается всех ранее закреплённых за ней званий и наград, а также возможности управлять воздушной техникой пожизненно и приговаривается к шести месяцам исправительных работ. Решение совета привести в исполнение незамедлительно.
Звук молота грузным и тяжелым эхом раздался в моей голове. Я сильно испугалась и даже вроде вздрогнула от него. Но не это было главное. Разум остолбенел от приговора и повторял оду и ту же фразу «Нет…» всё громче и громче. Он начала пробиваться наружу, отчего мой ротик задергался и начал шептать.
— Нет…. Нет. Нет!
— Всем встать. Заседание окончено. – Пони тихо встали. А генерал посмотрел мне прямо в неверующие в такую жестокость глаза. – Прости Бриджит. Закон есть закон.
От этого у меня всё вскипело в груди и перманентно начало выжигать внутренности.
— Закон? Тьфу о чём вы говорите! Вы не можете так поступить – лишать меня самого последнего! Не можете!
— Вас никто не лишает неба, мисс Лиу. Вам просто впредь запрещено управлять воздушными средствами. Радуйтесь, что ещё жизнь вам сохранена.
— Небо и есть моя жизнь генерал!!! – Я просто заорала во все свои связки, силясь вырваться из под копыт двух пони в форме. – Как вы не понимаете!?
— Мисс Лиу – я лишь следую предписанию….
— Несправедливости!!! Если не жертва «ЕВЫ», Флаттершай бы здесь не было!!! – Я просто извивалась и орала на него.
— Мисс Ли…
— Да пошли Вы, генерал! – Я плюнула в него отчего мою гриву крепко схватили копытами и магией, но боли я не чувствовала. Лишь ярость, настолько неконтролируемую, что я могла бы в одиночку целую армию голыми копытами задушить, раздавить их жалкие тела, испепелить взглядом, а их прах отправить к самому Сомбре!
— Уведите её, майор.
— Нет!!! Вы не можете так поступить!!! – Сквозь уже слёзы закричала я, но сопротивляться было уже бессмысленно – тяжелые накопытники уже обвили мои ноги крепкими цепями и меня просто волоком потащили из аудитории. Позор, негодование, обида – вот что читалось у меня на мордочке в тот момент.
Какое это странное чувство – обида. Особенно за такое несправедливое решение. Оно вроде бы и не очень сильное, но заставляет возвращаться всё снова и снова к тому моменту, как тебя, образно говоря, предали. А ты не просто возвращаешься – ты снова и снова испытываешь прилив ярости, боли и оскорбления, пытаясь ответить на вопрос «Почему и зачем?» всё снова и снова. Хорошо бы от них ещё отвлечься, но попробуй отвлечься от такого в камере, где кроме однообразия ещё есть металлическая решётка.
Я бы могла сейчас проснуться и поверить, что это всё страшный сон. Что всё это не в за правду и щипок за кожу, ну или в крайнем случае сковородкой по роже, поможет мне открыть глаза. Я повернусь и увижу солнце, пробивающее сквозь облака. Этот свет после дождя несёт свежесть утренней грозы. Я встану, протру глаза и подойду ближе к панорамному окну моей спальни. Раскрою до конца занавеску и увижу на площадке «ЕВУ» — целую и невредимую. Я ей скажу «Доброе утро, малышка». Но ответа так и не услышу.
Дарить пони добро несмотря ни на что. И получать взамен удар прямо в сердце. Очень болезненный удар от тех, кого я уважала и кем восхищалась. Мне бы этих всех гадов забыть ко всем чертям, выкинуть их из головы, стереть себе память и просто обо всём забыть. Если бы всё было так просто. Ведь забывать такое – очень больно.
Хотя с другой стороны, мне понятны действия Генерала Нильсона. Он лишь следовал инструкции, как и я – бывший капитан Лиу. Я знаю Нильсона — он такой же пони как и я – также переживает, чувствует, зарабатывает на хлеб, как и я. Так же боится потерять своих родных, особенно своего сына. Я могу понять то, что он сегодня сказал. Но я не могу этого простить по одной простой причине – закон. Он не справедлив. И маховик системы обернулся против меня. В итоге, я подавлена и раздавлена, сижу за решёткой за то, что сделал выбор: либо спасти свой дом, свой шанс почувствовать утренний бриз оранжевой шёрсткой или спасти практически близкую мне пони, которая стремиться спасти всех и вся? Заложница обстоятельств. Вот какое состояние сейчас предложила мне судьба – либо мучительно ждать, либо больно забывать. И это худшее из страданий – не знать, что из этого выбрать.
Тюрьма «Лангхув» на третьем уровне Скайшипа не преступна с тех пор, как я впервые наткнулась на неё ещё три года назад. Тогда у меня попросту отобрали пропуск и попросили больше тут не появляться. Эх, зря старались охранники, потому что теперь им следует меня не отгонять, а охранять.
Я видела планы корпусов и, если честно, могла бы совершить побег из неё. Да, слабые места у «Лангхув»-а были, не без этого. Но мне сейчас было так плохо, что мир, окружавший меня, раздражал. Я не хотела обратно на свободу. Я просто таращилась тупым, усталым взглядом сломленного лидера в стену. И все два дня, что я провела тут, я думала о «ЕВЕ».
Вдруг моё ушко услышало колыхания воздуха. Кто-то шёл в мою сторону и цокал по бетону всеми четырьмя копытами быстрее среднестатистического охранника. Я слегка повернула голову, чтобы краем глаза полюбоваться на приближающуюся фигуру, но знакомый до боли голос опередил взгляд.
— Бриджит!
Я заставила своё онемевшее тело медленно повернуться и прошептать:
— Эпплскай?
— А я-то думала, что ты даже меня не захочешь увидеть.
— Что ты, – пытаясь размять свою шею, прохрипела я, — компания близкой мне пони всегда приятна.
Рядом с Эпплскай остановился охранник в черной униформе. Он достал ключи и открыл решётку моей камеры, чтобы впустить подругу как посетителя. Эпплскай кивнула ему и вошла.
— Извини, что не смогли поддержать тебя там, в Совете. – Она крепко обняла меня. – Заседание было закрытым и пустить могли лишь старших офицеров. Так и знала, что нужно было проходить курсы повышения… — прошипела Эпллскай.
Я от такой своеобразной заботы невольно улыбнулась.
— Не кори себя, Эпли.
— Но всё же, я даже не успела с тобой попрощаться.
— На то были причины, подруга. Факторы, которые от нас не зависят.
— Ты ошибаешься. Не все. – Хитрая улыбка на лице Эпллскай сказало многое. И поэтому, она вынудила меня спросить.
— Флаттершай?
Пони радостно вздохнула и достала из седельной сумки листок.
— Она договорилась о твоей амнистии, Бриджит. Но бюрократическая волокита как всегда на высоте…
Я фыркнула и подобрала свои задние копыта ближе к груди.
— Опять приходиться делать выбор?
— Ну да. – Эпплскай посмотрела на листок и по её зрачкам стало понятно, что она что-то перечитывает. – В общем так. Генерал Нильсон ратирует за то, что если ты согласишься поучаствовать в операции…
— Стоп стоп стоп! – Я резко оборвала Эпллскай. – Какая ещё операция?
— «Сорняк».
Ну вот ещё. Сначала меня запихивают за двадцати-миллиметровую решётку, ну а потом просят за свободу поучаствовать в черт знает в чем! Мое негодование начинало снова коробить грудь.
Всё таки этим засранцам удалось задеть меня за живое. Гордость моей семьи всегда была один из слабых мест и из-за этих принципов многие из родни теперь лежат в сырой земле. Даже я не могу ничего поделать с этим. Да и зачем? Чтобы снова прогибаться под тяжестью обстоятельств, а когда придет время – с амортизировать и треснуть себе же по морде. Гордыня – это плохо, я знаю. Но она сейчас диктует мне заткнуть разум и сказать следующее:
— Я отказываюсь Эпллскай. – Тихо произнесла я. Эпллскай сначала хотела что-то сказать и уже открыла рот. Но стряхнула головой и на её мордочке появилось недоумение.
— Но Бриджит! Флаттершай старается ради тебя! – Она показала копытом на дальнее решётчатое окно. – Она нуждается в тебе!
Я медленно отвернулась от своей подруги. Мне стало грустно от казалось бы, радостного чувства – заботы.
— Я потеряла «ЕВУ», Эпли, а в месте с ней и небо. – Я грустно вздохнула. – Единственное, чего я хочу сейчас больше всего…
Я повернулась и посмотрела прямо в глаза своей подруги.
— Отстраниться от несправедливости этого мира.
Наступило неловкое молчание. Эпплскай хаотично перебирала варианты продолжения диалога, но выходило это не очень. Она лишь слегка постукивала копытцами и смотрела по сторонам.
— Хорошо Бриджит. Я понимаю тебя и…, — наконец то молчание ею было нарушено. – Если ты хочешь этого, быть отстранённой, то я не буду тебе мешать.
В голосе кобылки читалась нескрываемая грусть и возрастающая печаль. Ох Эпли, как бы я хотела, чтобы ты не волновалась за меня! Всё равно это будет бессмысленно. Краем глаза я видела, как она встала и направилась к выходу. Но около решётки она остановилась, колеблясь и повернула голову.
— Я оставлю это здесь, Бриджит. – Она кинула мне на кровать этот листок. – Если передумаешь и захочешь вернуться к нам, знай: выход у тебя есть всегда. И он лежит на твоей кровати.
Я слышала, как Эпплскай тяжело вздохнула и шмыгнула своим носиком. Кажется, она еле еле сдерживалась, чтобы не пролить капельки горести. Мне почему то стало ещё паршивее на душе, чем раньше и от этого я вжалась ещё сильнее в угол.
Охранник звякнул тяжёлой решёткой и закрыл её. А перед самым уходом он немного осмотрел меня и безразлично направился куда то по коридору. Я лишь смотрела в одну точку – на листок, который неподвижно лежал у меня на кровати. Белый, как снег, но несущий в себе смысл, который мне не хотелось принимать.
Я играла с Кевином – маленьким жеребцом, старше меня всего лишь на парочку недель. У него всегда смешно развивалась неуклюже причесанная грива, а когда он выглядывал из-за какой-нибудь ели – его улыбка была такой милой, что я всегда хотела его потискать за щеку, как это делала моя няня, Маргарет.
Саму няню я боялась не меньше, чем зелёнки – она была слишком правильная, много заставляла учить, говорить так, словно я аристократка и запрещала много играть в холодное время суток. Даже с Кевином – моим лучшим, и к сожалению, единственным другом моего детства, разрешала не более получаса проводить на улице. Но ведь кто послушает старую тетушку? Конечно же не мы!
Да. Доставалось мне по полной программе, когда уже практически ночью я вваливалась с грязными копытами в дом. Но те часы, которые мне предоставляла свобода – были лучшими в моей жизни. Эти теплые воспоминания всегда греют мою душу. Они дают снова почувствовать добро в этом мире, солнце, греющее спинку и шелест сочной зелёной листвы. Мне было так хорошо в те времена, но реальность пришла ко мне слишком рано, чтобы почувствовать вкус детства. Один момент, навсегда перечеркнувший абсолютно всё в моем сознании.
В тот день солнце клонилось к закату и перистые облака в дали горели алым пламенем. Мы с Кевином как всегда отправились в Особое Место – так мы называли скалистую возвышенность, с которой падал в пропасть высокий водопад. Никто о нём не знал, т.к. в глубине леса он скрывался от посторонних глаз лучше, чем хамелеон на коре. Естественно, это Особое Местечко было исключительно для тех, кто его нашёл (и чуть не погиб кстати) и чтобы найти дорогу к нему – нужно сильно постараться.
Мы бежали сквозь лес по тропинке, которая пересекала тракт, ведущий к Мейр Дейлу – городу, севернее от Сильвер Сити, который раскинулся у подножья высоких Артландских Хребтов. По этой дороге нередко гоняли контрабандисты и разбойники, так что прежде чем туда лезть, мы прислушивались: к птицам, к шелесту травы, к вибрации земли. Всё это давало нам понять, что тракт можно быстро и безопасно пересечь. Но в этот раз нам пришлось подождать.
— Стой Бриджит. – Сказал мне Кевин, когда мы подошли к кустам. – Кажется, едет машина. Фургон. Короче, подождём.
— Согласна. – Ответила я и приложила ухо к стволу дерева. Было отчётливо слышно гудение двигателя. Вибрация спустя пару минут уже ощущалась копытом и мне стало интересно посмотреть: «кто же это едет?»
Мы легли на брюшки и подползли поближе, чтоб приоткрыть кустики. С отвесного холма мы могли наблюдать грунтовую дорогу, находящуюся в шести метрах под нами и мониторить всех без риска быть обнаруженными. И вот, спустя пару минут появились два грузовика. Один из них был серый, довольно потрёпанный, а другой бронированный, с множеством следов от пуль и лафетом на крыше, за пулемётом которого сидел пони.
Внезапно, один из грузовиков съехал на обочину. Оттуда вышел жеребец, который переспрашивал что-то у своего собеседника по рации. А когда он закончил, то сунул её в карман и пошёл к задней двери. То, что было дальше, врезалось мне в память сильнее пули в сердце.
Этот пони выволок окровавленную кобылку и кинул её на грунт. Она была бирюзового цвета. Грива ободранная, но местами сохранившая свой оттенок золотого. По всему телу синяки и ожоги, а кое-где шерсть была выдрана и на её месте мелькала розовая кожа.
— Это работорговцы. – Прошептал мне на ухо Кевин. – Лучше нам не высовываться и не шевелиться.
Я лишь кивнула и продолжила смотреть на то, как та сволочь издевается над бедной пони. Я видела её мордочку – оно было в порезах и синяках. Под её еле дрожащим телом образовалась небольшая лужица крови. Грязная шёрстка была местами подпалена, а где-то и вовсе сгорела.
Она плакала. И старалась своими копытами отползти от работорговца, который наслаждался тем, как она корчится от боли. Он схватил её за гриву и снова кинул, но на этот раз в ствол дерева.
Господи. Я чувствовала, как её сердечко еле стучит, я знала что быть рабыней – это почти неминуемая смерть. Я чувствовала её мысли: они просили о помощи. Всё её состояние просило о помощи. Я чувствовала тот ужас и страх в её глазах, я слышала сквозь шум листвы мольбу о помощи... Но слишком тихую, чтобы кто-то её услышал. А тот тварюга достал пистолет. Я почувствовала, как к горлу подходит комок, а дыхание становится тяжелым. Адреналин отдавал в виски и мое сердечко стало колотиться быстрее и сильнее. Вид той пони ужасал меня: голос сердца кричал мне, просто истерически орал, чтобы я помогла той кобылке. Она умоляла и просила о пощаде – тихо и со слезами. Она вжалась в окровавленное дерево и пыталась найти у него укрытие. И тут раздался оглушающий выстрел.
Я вскрикнула когда в моей голове взорвался тяжёлый раскат звука. Всё в глазах стало таким, как будто кто-то выкрутил всю контрастность на максимум и резко высосал всё это, одновременно прошибая в холодный пот.
Мне было страшно и я просто рванула со своего места не взирая на кусты и не думала, заметят меня или нет. Я видела, как на моих глазах маленькую кобылку застрелили просто так. Невинную, юную беззащитную! Она могла бы сделать очень многое. Но как пуля сносит ей пол-головы… Меня невольно вывернуло наизнанку и всем моим разумом овладел страх.
Медленно её тело рухнуло на окропившую кровью траву и издало последний выдох. А тот тварюга посмотрел на свое деяние довольным взглядом и ещё раз пнул уже не сопротивлявшуюся кобылку. Он ещё покрутил пистолетом как проклятый ковбой и пошёл обратно к своей машине. Сукин сын ещё и огляделся вокруг в поисках мое крика. Но по видимому, ему показалось, что послышалось.
В тот вечер я закрылась в своей комнате и плакала. Мне было страшно. На моих глаза убили невинное существо. Меня разрывали ежовыми рукавицами боль и страдание. Флакон из чувств, не поддающихся описанию словами. Но больше всего в этом эликсире было ненависти. К работорговцам и ко всем, кот поступает так ужасно с пони. В ту ночь я поклялась себе, что достану эту тварь даже из под земли. Я разорву её на части. И не только его, но и тех, чьи копыта были по локоть в крови невинных. Без жалости, и без сожаления. Я поняла, что страшнее смерти может быть только одно — быть подопытным этих монстров.
— Мисс, — пробиваясь сквозь толпу пони, крикнул сержант стоявшей и разговаривающей с каким-то пегасом Флаттершай. – Через 2 часа мы начнём брифинг по поводу предстоящей операции. Экипажи корпуса МОТ уже прибыли в Скайшип и пока что отдыхают на втором уровне.
— Отлично. Что на счёт Коптера?
— Он уже прилетел и ждет не дождётся ваших объявлений.
— Спасибо, сержант. Вы можете быть свободны. – Ответила Флатти. Пони отдал честь и поправил воротничок. Он вышел, а кобылка направилась в свой кабинет.
«Коптер очень надеется на нашу помощь.» — пронеслось у неё в голове.
У себя на рабочем месте Флаттершай сверила документы и данные с проекцией на стене, на которой отображалась область операции: различные данные, графики, картинки с изображением МОТ-ов и их пунктирные пути движения и ещё куча всякой информации.
Через несколько минут она отвлеклась от составления плана задания, откинулась в кресло и размялась. Её взгляд равномерно упал на стоящую в рамке и уже потускневшую от времени фотографию далеких времён – на ней были счастливые Рарити и Пинки, Твайлайт, Рейнбоу и Эпплджек, которые обнимали свою скромную подружку.
Флаттершай слегка улыбнулась и дотронулась своим крылом до стекла рамки.
— Тук-тук, мэм. – Раздалось из-за двери. – Можно?
— Эээ, да. Заходи Эпплскай. – Вернувшись в реальность вздохнула Флати и поправила свою гриву. Эпплскай вошла в кабинет пони. Кобылка осмотрела через панорамное стекло Скайшип, лоснившийся в солнечном свете и беззвучно улыбнулась.
— Я подготовила отчёт по состоянию транспортной группы. – Не отвлекаясь от пейзажа, продолжала пони. — Все шаттлы «Кадьяк» подготовлены к взлёту и находятся в состоянии ожидания. Южные врата Скайшипа будут открыты по вашей команде и как только это будет сделано, «Сорняк» перейдёт в первую фазу.
Зеленоватая пони положила на стол папку с документацией и пододвинула её -ближе к Флати. А кобылка внимательно изучала свою подчинённую. Что-то на её мордочке было не так.
— Всё в порядке Эпплскай?
— Да, всё в норме. Всё в порядке. – Явно врала пони, в то время как на её лице появлялись небольшие потужи скрыть свои истинные эмоции. Но Флаттершай была умной и сообразительной. Она сразу поняла в чём дело.
— Беспокоишься о Бриджит?
— Мэм, нет… Просто я… не знаю, что и делать… — Она глубоко вздохнула, чтобы успокоить свои хаотичные мысли. – Мэм…
— Флаттершай.
— Ладно. Понятно, что по закону Бриджит допустила промах. Причём не хилый и вы это прекрасно знаете. Так какого же черта вы не смогли её вытащить из зала суда? Она же спасла вам жизнь в конце концов.
— Поправка. Бриджит спасла всех: меня, тебя, Твайлайт и её спутников. – Невозмутимо сказала кобылка и надела на копыто серебряное перо.
Эпплскай оперлась передними копытами на стол, нахмурившись и сделав серьёзный вид, сказала:
— Тогда у меня к вам всего лишь один вопрос…
— Почему вы меня предали? – Раздался из-за спины весьма знакомый голос. Голос, которого не ждал тут услышать никто.
Пугающее чувство пустоты. Оно обволакивает меня со всех сторон как удушающий мешок, стремящийся свести на нет все радостные воспоминания. Чувство пустоты и страха. Холод со смесью адской боли от увиденного.
Я лежала на своей кровати и плакала. Боль от сегодняшней резни меня колола в грудь сильнее, чем когда либо прежде. А разум был в отключке. Я сжалась в клубок, стараясь исчезнуть от тяжести этого мира, полностью испариться и никогда не видеть больше никого – ни себя, ни всех других. Я чувствовала себя никчёмной.
«Я ведь могла… её спасти. – Тихо шептал мой ротик.» – Я никчёмная, ни на что не способна пони.
— Почему? – Тихо раздался басистый голос откуда то сверху. Я подняла голову и увидела своего отца.
-Папа?
– Ты очень смышлёная и талантливая кобылка. – Нежно сказал он и прижал её к своей груди. — Просто ты оказалась не в том месте, не в то время моя дорогая. Никто от такого не застрахован. Будь это ты, или я… — Он вздохнул и поцеловал меня в розовый носик. – или кто-то другой. С этим мы все живём – тяжелые уроки жизни, преподносящиеся самой судьбой. – Он ещё раз погладил меня по гриве. – Смирись с этим.
— Как? – Сквозь слёзы прошептала я.
Папа лишь ещё сильнее прижал меня к груди.
— Так же как и со своей болезнью Бриджит. Так же как и с ней…
Почему я вдруг вспомнила этот момент? Не знаю. Может потому, что чем сильнее чувства испытываешь к кому то, тем больнее разрывать их связь со своей душой. Наверное этот отблеск воспоминаний был таким же ярким, как и тот, когда у меня отбирали свободу. Предательски яркий.
— Скажите мне пожалуйста? МЭМ? – Акцентировав внимание на последнем слове, сказала я и почувствовала, как злорадство вперемешку с эффектным и неожиданным появлением стали раздаваться в голове фразами "Вот видишь!" и "Я говорила, а вы меня не слушали!". Но я держалась и старалась контролировать себя. Ведь я же большая девочка.
— Бриджит? – Эпплскай повернулась ко мне и её глаза стали похожи на два наливных яблочка. – Бриджит!
Эта пони бросилась ко мне с распростёртыми объятьями, чихнув на все звания и особенности военного этикета. Она просто стиснула меня так, что я выдохнуть не могла. – Я знала, что ты не откажешься от свободы!
— Да… даа. – Прокряхтела я. – А теперь… пожалуйста… отпусти меня. Задушишь…
Какое это счастье – почувствовать глоток сладостного и живительного воздуха!
— Бриджит – так ты всё же приняла моё предложение.
— Пришлось, МЭМ. – Я посмотрела на Флатти очень недовольно. Мне показалось, что этот взгляд испепелит кого угодно, но пони сидела и даже глазом не моргнула. – Но не ради вас, а ради себя.
— Ты считаешь меня предательницей?
— После всего то, что я для вас сделала и после всего того, что я получила в замен – ДА! – Огрызнулась я. – Вы даже копытом не пошевелили в мою защиту. И вот что я получила – лишение свободы и флакончик отчаяния, злости и негодования!
— На то были причины Бриджит.
— У вас всегда есть причины на что-либо. Скажите хотя бы какие?
— Это довольно весомые аргументы в твою защиту.
— Хватит врать мне! – Крикнула я так, что, кажется у Флаттершай лопнуло терпение.
Бриджит! – Вдруг Флатти резко встала из-за стола, крикнув так, что я сразу закрыла рот. И ещё этот взгляд… Господи, тот легендарный взгляд, который насквозь тебя видит и разрывает! – Мы в мире реальности! Не забывай об этом! Ты думаешь я за тебя не заступилась? Порассуждай сама – почему вместо десяти лет тебе дали всего лишь два? Почему тебя лиши не жизни, а лишь звания и возможности управлять воздушной техникой? Почему…. – Она вдруг запнулась, отпуская своим железным взглядом моё парализованное тело и самое что странное, так это то, что одновременно и со снижающимся воздействием Взгляда уходило и негодование. Очень странно.
— Бриджит. – Поправляя свою гриву, уже тише сказала Флатти. – Я всегда помогаю и буду тебе помогать – даже если этого ты не видишь. Но пока, сейчас, в Скайшипе есть много недовольных моей новой политикой. Приверженцы Айровинга всё ещё борются за власть. Поэтому если они узнают, что ты для меня некто ценнее обычного пилота, — она взяла папку, которую принесла Эппли. – Ещё одну пони, которая верит в Эквестрию, в Гармонию и в те идеалы, которые меня взрастили я терять не собираюсь. Ведь слишком мало нас осталось.
Ну и поворот судьбы. Мне трудно это признать после всего того, что я пережила, но Флатти была честна со мной – я видела это по её глазам. Значит меня никто не предавал и уж тем более, не пытался этого сделать. Махинация подобного рода для меня не редкость, но кажется, в этот раз я перестаралась...
Неловкое молчание окутало кабинет. Флаттершай не отдавала приказ выйти, а без него этого сделать будет некомпетентно. Рядом то же переминалась с копыта на копыто Эппли, не зная, что вставить для разрядки атмосферы. Да и сама главнокомандующая не спешила что либо говорить, а просто пересматривала поданные документы.
— Хорошо. Мы придём. Брифинг через два часа, в башне. – Робко подтвердила я и посмотрела на Эппл. – Пойдём?
— Пожалуй. — Ответила кобылка и, вздохнув, направилась вместе со мной к выходу.
К сожалению, мне что-то не позволяло сказать «спасибо» моей спасительнице. Какое-то чувство, скорее всего вина, возникшее из-за того, что я так плохо поступила с ней. Поэтому ещё раз взглянув на Флаттершай, я вышла и захлопнула за собой дверь.
Чтобы хоть ка кто развеяться мы с Эппли выбрались погулять по Скайшипу. Погода была отличной – солнце, свежесть всё такое. Мы гуляли по парку, где среди тропинок прятались статуи различных пони. Мы ходили около них и в беседе весь напряг тяжелого начала дня как то сам уходил. Мы сидели у фонтана и наблюдали за голубями, которые вместе с воробьями барахтались в воде. Это одновременно было и мило, и смешно.
После, мы гуляли по тротуарам верхнего уровня. Тут было много разных пони – от богачей до бедняков, от рабочих до джентельпони, от красавцев до тупиц. И как и в другом большом городе, главные здания находились в центре. Туда то мы и направились.
В общем, центр как центр, из которого видно лишь голубое небо и стены с турелями по границе небесного города. Но это нас не волновало. Всё сливалось в единый умиротворяющий после долгих странствий и опасностей пейзаж, расслабляющий внимание и концентрацию. Мы с Эппли шли и разговаривали как обычные и ничем не примечательные подружки и даже не заметили, как дошли до больницы.
— Блин, почаще бы так. Тяжесть будничной рутины уже порядком бесит. – Сказала Эппли и вдруг уставилась на здание сбоку.
— Ну не всегда рутина. Иногда ещё и сногсшибательные приключения на задницу.
— Хех. Точно! – Рассмеялась я и выгнулась как кошка, растягивая свою затекшую спину. — Ух! Давненько мы так не разговаривали. И надо бы почаще такое делать – напряжение моментально снимает.
— И затягивает кстати то же быстро. – Ответила она и посмотрела на часы здания, стоявшего напротив медицинского центра. — Обалдеть! У нас час остался до сбора. Быстро же время пролетело.
— За хорошей беседой и не только оно летит быстро. – Подмигнула я своей подруге. Эппл развернулась ко мне.
— Эм, мне сейчас надо забрать кое какие документы из мед-центра, так что встретимся в башне. Хорошо?
Ладно Эппли. Беги но не опаздывай. – Крикнула я ей в дорогу.
— Принято, КАПИТАН Льюис! – Крикнула в ответ мне моя подружка. Она как то неестественно радостно побежала забирать свои документы. Как будто… Ох, ну я и глупышка!
«Наша поняша неровно дышит к кому то! Да ладно?! Хах – Она ведь призналась, что больше никогда ни на одно жеребца не посмотрит. – Хихикнула я и направилась в сторону своего дома. — Хотя что я говорю? На посвящении она копыто не успела положить на сердце! Вот блин! Долбанные параспрайты!
Моё настроение вернулась ко мне и я снова стала оптимисткой. Поправив свою куртку, я поскакала к себе домой, чтобы переодеться к предстоящей операции и немножко расслабиться. Мимо меня летели кварталы, пони, столбы и машины, и на всё это я закрывала глаза. Мой дух очистился, чтобы воспарить и принять новые силы, которые вознесут его к новым рубежам.
Прошла пара дней. Я уже более менее оклемалась и уже не плакала. Лишь мешки под глазами давали понять, что мне снятся кошмары по ночам.
— Бриджит! Открой пожалуйста. – Раздался из-за двери голос няни. – К тебе Кевин пришёл.
Я с неохотой подошла к двери и повернула замок.
— Привет Бриджит. – Сказал он и вошёл ко мне в спальню. – Как у тебя дела?
— Более менее. – Устало ответила я и направилась к своей кровати. Я села на неё и вздохнула, опустив голову.
— Вид у тебя мягко сказать помятый. Ну да ладно – сейчас исправим. – Он подошёл ко мне и протянул коробочку с конфетами. Ох, как же я обожаю их.
— Это же бельтийские карамельки! – Радостно ответила я и принялась их открывать. – Но откуда они у тебя?
— Пришлось маму попросить, чтобы она слетала в Скайшип и привезла их.
— Как же вкусно. – Радостно ответила я, но как только начала их жевать, мое вроде бы поднятое настроение махом испарилась. Не знаю почему, но эти конфеты вызвали слёзы. Я снова тихо начала плакать не потому, что мне не понравились они. Наоборот, конфеты были невероятно вкусными, но этот вкус сладости возбуждал во мне вкус сожаления и грусти.
— Эм, Бриджит. – Осторожно спросил Кевин. – Тебе не нравятся конфеты?
— Нет что ты. – Шмыгая носом, ответила я. – Они прекрасны. Прекрасны…
Вот что мне напомнило о том ужасном вечере. Такой прекрасный, и такой ужасный. А Кевин будто бы чувствовал мои мысли переживания и сразу же понял в чем дело. В тот момент он обнял меня. И этот хват был самым успокаивающим на свете – объятия настоящего друга!
— Тише Бриджит, успокойся. Всё ведь в прошлом. – Прошептал мне на ухо жеребёнок.
— Я просто… не… могу остановиться. – Сквозь текущие слезы хлюпала я.
— Не надо плакать. Просто успокойся.
— Не могу, не могу Кевин. – Продолжала я. Пони слегка разжал объятия и посмотрел мне в глаза. Он попытался достучаться к той кобылке, которая пару дней назад сама тащила его круп на опасные приключения.
— Знаешь, Бриджит... Как-то мне тётя Тиля сказала, что не стоит зацикливаться на своих переживаниях. Ведь если мы будем переживать слишком часто – мы сойдём с ума.
Я молчала. Но смотрела в его глаза и потихоньку у меня всё успокаивалось внутри.
— Бриджит. — Его немного щипилявый голос удивительно расслаблял мою бедную голову. — Жизнь – это не только страдание. Не только боль, но и счастье, радость, безмятежность мыслей. Верь в то, что черная полоса сейчас закончится и наступить длиннющая бескрайняя белая.
Я потихоньку успокоилась и слезы перестали капать на одеяло подо мной. Я снова посмотрела своими красными глазами на его мордочку и с вновь вспыхнувшей надеждой спросила:
— А ты в это веришь? Веришь, что всё именно СЕЙЧАС закончится?
Пони фыркнул.
— Конечно! Что за глупый вопрос! — Он немного поёрзал на кровати, почесав свою спинку. — И ещё Бриджит, я верю в то, что сейчас, ЭТА черная полоса может оказаться взлётной! – Улыбнулся он и снова обнял меня. Этих слов я никогда не забуду от своего лучшего друга. Единственного и неповторимого.
— Вспышка один — это вспышка два. Вызываю вспышку. Прием?
— Вспышка один на связи. Что такое вспышка два?
— Настройте ретрансллирующий канал на тринадцатую частоту. Главнокомандующий хочет связаться с мисс Эпплскай.
— Принято вспышка два. Перенастраиваю.
"кххккхкхкхкх"
— Эп... Скай... Эпплскай. Где ты сейчас?
— Сейчас иду по коридору к палате друга Твайлайт, Даркару, мэм.
— Ну хватит меня так называть. А ладно. Слушай. Брифинг состоиться на пол-часа раньше и я бы хотела, чтобы Твайлайт и её бойфренд присутсвовали на нем точно, а там смотри сама. Им будет полезно узнать из первых уст все новости операции. Ну и этого дебошира забери из мед-центра. Он там грозиться челюсти докторам поотрывать, а они его уже чуть ли не связывают!
— Он уже ОЧНУЛСЯ?
— И бесится в палате. Забирай его поскорее пока он больницу не разнёс!
— Святая Селест... точнее, принято мэм. Что-нибудь ещё? — В рации послышался какой то глухой удар. — Смотри куда прешь идиот! Ах ты... Ско... н... бритая...
— Эпплскай, опять порпадаешь.
"кхкхкххкк"
— Вин.. ата. Виновата. Била морду.
— В фое тебя будет ждать один салага с большим подарком для Твайлайт. Скажешь, что это от меня и в последний раз! Будь прокляты эти технари. Чтоб я с ними ещё раз связалась!
— Хорошо мэм. Будет сделано.
— Хех. Будет хоть повод порадовать эту маленькую зебру. Конец связи.