Теперь ты пегас или как стать пони
6. Слезай с моего облака!
— Знаешь, а мы ведь родственники, — сказала Рэйнбоу Дэш, когда они ранним утром шли к воздушному шару.
Было сыро. После вчерашнего дождя в воздухе висел туман; его немного развеивал холодный ветер, но это лишь отнимало у погоды очки в шкале с названием "благоприятная для прогулок", с лихвой компенсируя их в соседней шкале: "лучше бы ты сейчас сидел дома и не высовывался". Конечно, ребята из Клаудсдейла всё это предусмотрели заранее, а прогнозы печатаются в газетах на месяцы вперёд, но всё равно – неприятно. Да ещё крыло разнылось – перелом есть перелом, а болеутоляющее из утреннего рациона таблеток Бастеру исключили.
— Что? – переспросил он, огибая широкую лужу.
— Твой папа – брат моего, — ответила Дэш. – Оба родились в Клаудсдейле, оба работали на погодной Фабрике. То есть, ты мне двоюродный брат.
Бастер не стал спорить. В общем-то, это было ожидаемо.
Воздушный шар они нашли на площади возле городской ратуши. Тот был привязан к специальному помосту и в тумане напоминал голову гигантского осьминога. Рядом скучала розовая пони с соломенно-жёлтой гривой и кьютимаркой в виде двух вишенок.
— Не часто приходится возить пегасов, — сказала она. – Особенно в Клаудсдейл.
Дэш нахмурилась:
— Эй-эй, Черри Берри, давай без сарказма! Всё-таки у парня крыло сломано, а ты сама знаешь, что это не шутки.
Бастеру показалось, что Рэйнбоу чуть было не добавила: "Хотя нет, не знаешь. Да и откуда тебе знать? Ведь у тебя нет крыльев". К счастью, у неё хватило самообладания этого не произнести. Чуть раньше, Дэш объяснила Бастеру, что Черри Берри – их проводник на небо – очень жалеет, что не родилась пегасом и поэтому с чёрной завистью смотрит на всех крылатых. Её нередко можно увидеть в небе над Понивиллем: она то испытывает новый вид вертолёта, то путешествует на воздушном шаре – в общем, всеми силами компенсирует свой "недостаток".
Часто от этой пони слышны упрёки в сторону пегасов. Например: "фи, пернатые! Да у них одни облака в голове и радуга в попе – ни о чём другом, как о полётах даже думать не могут". Например, о Бастере она отозвалась так: "Пегасы! Сразу видно, чьих копыт дело: не успел малыш как следует подрасти, как его выпнули из гнезда прямиком на жёсткую землю. И хорошенько так выпнули, что он угодил прямиком в драконьи земли. Да его родителям на него плевать!".
И всё в том же духе. Ни Дэш, ни Бастер не стали её лишний раз провоцировать. Просто позволили делать свою работу: зажечь горелку, отвязать шар – и прощай земля!
— Крепись, уже скоро! – Дэш хлопнула кузена по плечу. – Скоро ты увидишь родителей, братишка!
Братишка... так его называл Раптор. Бастер поморщился, но шар поднялся над туманом, и перед пони открылся такой шикарный вид, что лишние мысли сразу улетучились.
Нет, Бастер не боялся высоты. Как и все крылатые, он её любил. Но одно дело летать самому, а другое – когда тебя везут. И если что-то случится, спастись тебе не удастся – крыло-то сломано. При аварии Дэш, скорее, ринется спасать Черри Берри, чем недавно объявившегося двоюродного братца.
Поэтому сердце пегаса-дракона забилось чаще. "Я снова лечу!" – и в то же время: "Если шар сдуется, я не увижу не только маму с папой, но и сегодняшний ужин".
Рэйнбоу Дэш это нисколько не заботило:
— Кстати, я захватила радио. Как думаешь, сумеем поймать станцию Клаудсдейла отсюда?
В углу кабины стоял ламповый радиоприёмник, который Дэш принесла заранее. Пегаска покрутила колёсико регулировки частоты. И, к удивлению остальных, поймала-таки сигнал. Даже без особых помех:
— А сейчас, — послышался восторженный голос ведущего, — мы послушаем новый хит группы "Grrr" – "Слезай с моего облака!". Он прочно засел на верхней позиции чарта, и теперь только чудо сможет его оттуда сбросить. Итак...
Дэш крутанула ручку громкости на максимум. Аж динамики захрипели:
Я живу в девяносто девяти метрах над землёй;
Лежу на облаке, и мир словно замер передо мной.
Но тут появляется земнопони, на воздушном шаре, будто пегас,
И требует купить барахло, которого и так навалом у нас...
А я говорю: "Эй, ты, слезай с моего облака!
Эй! Ты! Слезай с моего облака!
Эй! Ты! Слезай с моего облака!
Не толпись, двоим на моём облаке нет места, детка!"
— Хватит, — не выдержала Черри Берри. – Можете слушать это у себя в Клаудсдейле, но здесь такое не прокатит.
Она вырубила радио. А чтоб его больше не включили, вытащила батарейки:
— Верну на обратном пути.
— Но... но... – Дэш даже слов не нашла. – Тебе же нравилась эта группа!
Черри Берри согласилась:
— Да, нравилась. Но до тех пор, пока они изображали на сцене драконов, крушили ударные установки и вообще, были группой-бунтом, а не просто очередным пегасьим...
— Чем?
— Не важно.
— Эта песня – тоже бунт, — настаивала Рэйнбоу.
— Ага, бунт пегасов. Против земнопони.
— Но ведь...
— А раньше... — Черри Берри мечтательно вздохнула. – Помнишь же: "У меня была пони, её звали Люцифер...".
— Это не их песня. И слишком мрачная.
— Но они её пели! И мрачные ноты её красили, в отличие от тупого битья по барабанам и криков "Эй ты! Слезай с моего облака!"*
Дэш возмутилась...
*(Небольшое примечание от автора: "Слезай с моего облака" ("Get Off Of My Cloud") — песня группы "The Rolling Stones" – тут приведена несколько понифицированная её версия. "Grrr" — сборник песен этой же группы, вышедший в 2012 году. Цитируемая дальше строчка "I had a pony, her name was Lucifer..." принадлежит песне Боба Дилана "New Pony")*
Музыкальный спор затянулся. Что Дэш, что Черри Беррии – каждой было что сказать. Однако Бастеру это быстро надоело. Он отвернулся, свесив передние ноги за борт корзины. Ветер трепал его гриву, солнце припекало чистую опрятную шёрстку. Даже кьютимарка сияла ярче обычного – Бастер специально обернулся посмотреть, не обращая внимания на спорщиц.
Скоро он увидит дом – Клаудсдейл. И это куда важнее модных течений в мире музыки. Намного важнее.
Иногда не угадаешь, как на тебя повлияет то или иное событие. Вроде, готовишься, ждёшь, надеешься – а выходит совсем не то, на что рассчитывал. Вернее, то самое, но твои личные ощущения от этого не те.
Вот, например, Бастер. Он предполагал, что визит в Клаудсдейл станет чем-то вроде очередной вечеринки у Пинки Пай или там ещё одним рабочим днём у Флаттершай. То есть, чем-то новым, бесспорно важным, но не выдающимся. А встреча с родителями, наоборот, перевернёт его сущность целиком, с ног на голову, и он никогда уже не станет прежним.
Вышло же... впрочем, давайте обо всём по порядку.
Пришвартовав воздушный шар к местной пристани, между двумя крупными дирижаблями, Черри Берри предоставила Бастера и Дэши самим себе. Она вылакала из какой-то бутылочки зелье хождения по облакам, и отправилась прямиком в бар "Сломанное крыло" – там собирались капитаны воздушных судов, пилоты-земнопони и вообще все, кто имел отношение к авиации.
Бастер спрыгнул на пружинящее под копытами облако. Как давно он этого не делал! Живя среди драконов, он считал это чем-то зазорным, вроде наличия кьютимарки или слова "пони". Его и без того дразнили пернатым, а мягкие и пушистые облака были чем-то слишком милым в драконьем понимании. Вот острые камни и лава в тысячу градусов – другое дело.
— Идём, я покажу тебе город, — бросила Дэш. Ей льстила роль экскурсовода. И забавляло удивление, даже восхищение Бастера. – Идём, это всего лишь облако. Напрыгаешься ещё по нему за сегодня.
И экскурсия началась. Сколько новых – а вернее, давно забытых – ощущений он испытал за эти несколько часов! Это трудно передать. Вообще, Клаудсдейл трудно описывать тому, кто никогда там не был. Лучше слетать туда и своими глазами всё увидеть, чем выслушивать очередной рассказ восторженного туриста.
Как, например, передать ощущение пружинящих облаков, из которых состоят улицы и дома? Сравнить их с подушкой или матрасом? Но ведь это совсем другое! Или как описать многоуровневую архитектуру города тем, кто привык мыслить в двумерном пространстве? Вопреки ошибочному мнению, город состоит не из одного облака, а из нескольких – которые, если смотреть издалека, сливаются в одно. Расположены эти облака не на одном уровне над землёй, а на разных. А уж здания и входы в них – тем более. Если у тебя есть крылья, тебе не обязательно зависеть от опостылевших двух измерений – мысли модно, мысли в 3D! А для тех, кто плохо летает (дети или травмированные пегасы, как наш Бастер) есть мини-облачка-паромы – садишься на такое и плывёшь в любом направлении.
Но воздушные улицы, у которых вместо брусчатки – вид на землю – и нависающие над головой облачные сооружения – не единственные непередаваемые особенности Клаудсдейла. Взять, например, обилие колонн или пересекающие город многоуровневые акведуки со струящейся по ним жидкой радугой. А запах? Вы бы знали, какой в городе запах, когда ветер дует со стороны погодной Фабрики! Смесь озона, корицы и чего-то технического, наподобие топлива для машин. Это не передашь словами, если сам там не побываешь и не прочувствуешь на собственной шкуре. И это даже не заикаясь о народе, населяющем город – совсем не похожем на жителей Понивилля.
Бастер впитывал в себя это всё. Цвета, звуки, запахи, тактильные ощущения – не говоря уже о сменяющих одна другую мыслях. Столько эмоций! Столько воспоминаний! Очертания улиц казались смутно знакомыми – будучи мелким, он наверняка по ним пробегал – но ведь за эти годы их могли неоднократно поменять. Знакомое, и в то же время чужое. Да, город, может, и переделывали, пару облаков наверняка поменяли местами, но его дух остался прежним. Это Бастер чувствовал.
Вот только сам он поменялся.
"Ты уже не тот малыш-пегас, который здесь родился и рос, — сказал правду внутренний голос. – И этот город больше не твой. Ты здесь чужак".
Больше всего эмоций вызвала Фабрика погоды. Её посещение входило в обязательный перечень любого гостя Клаудсдейла, и гид-Дэш с этим спорить не собиралась. Они медленно ходили от одного зала к другому, любуясь то работой сотрудников, то причудливыми машинами, то внезапно возникшей радугой в копытах какого-нибудь новичка.
Посещая цех производства облаков, Бастер подошёл к крайнему станку. Дело в том, что одна из стен отсутствовала, чтобы новоиспечённые тучки могли спокойно выплывать в пространство. Станок, заинтересовавший Бастера, стоял у самого края обрыва, а работала за ним белая пони, чем-то похожая на Флаттершай.
— Я помню, — сказал он тихо. – Это самое место.
— Что? – Рэйнбоу Дэш подлетела ближе. – Что случилось?
Бастер вздохнул. Он не хотел говорить. Просто не желал. Однако и молчать тоже не мог – слишком сильно его распирали воспоминания. Не поделишься – взорвёшься. Как воздушный шарик, который чересчур сильно надули.
— Отец учил меня создавать облака на одной из этих машин. Где-то в этом зале. А на этой, — Бастер указал на выбранный им станок, — я сделал то самое облако, которое...
Он снова вздохнул. Посмотрел на Дэш. Та прекратила хлопать крыльями и села в опасной близости от обрыва. Её радужный хвост свешивался вниз и слегка развевался на ветру.
— Это было ночью. Точно не помню, но уверен, что через несколько дней после того, как я научился лепить более-менее приличные облака. Папина заслуга. Так вот, я поспорил с двумя парнями из нашего класса, что умею делать облака. Насколько помню, никто из них не умел. Вообще никто, я был единственным в классе. Ну они, естественно, не поверили. Докажи, мол. Я стал оправдываться: без специального оборудования ничего не получится, а оно на заводе, а на завод школьников не пускают – ну, ты знаешь.
— И ты решился доказать? Тебя подловили на слове, будто цыплёнка, и ты сказал: не бывать такому? Хех, знакомая ситуация – мы с тобой, всё-таки, родственники. Я вот с Эпплджек частенько...
Бастер не обратил внимания на Рэйнбоу Дэш. Казалось, он вообще забыл о её существовании. Сейчас парень находился в прошлом – чертовски болезненным, если его ворошить.
— Ночью – мы прокрались сюда ночью. Ты знаешь, Фабрику хоть и охраняют, но не так, чтоб очень. Если задаться желанием проникнуть, внутрь ты попадёшь без проблем. Я привёл тех ребят сюда, вот к этой самой машине. Эх! Я помню их лица, помню, что они говорили, помню даже, что дарил им на дни рождения – я ведь с ними дружил – но, ты не поверишь, – я напрочь забыл их имена! И теперь уже, кажется, не вспомню.
Дэш пожала плечами – бывает.
— Я состряпал несколько облаков, — продолжил Бастер. Мы катались на них. Сначала по залу, потом выплыли наружу. Я как-то не думал о безопасности. Эти ребята – мои друзья – были теперь полностью в моей власти. Я для них стал кем-то вроде божества. Стал лидером нашей группы, и мне это чертовски нравилось. А потом...
Бастер отвернулся от станка, печатавшего облака, как пирожки. Направился к выходу, обращаясь при этом к последовавшей за ним Дэш:
— Похоже, я не рассчитал консистенцию или что там ещё надо рассчитывать, когда делаешь облако. В общем... Короче, оно развалилось. Я остался на маленьком кусочке, а мои друзья – на большом. Меня потянуло к земле и куда-то вбок. Да тут ещё ветер разыгрался, а летал я в те времена не ахти как...
Он замолчал, продолжая шагать. Как-нибудь в другой раз. Да, в другой раз, когда Бастер будет морально готов, он расскажет Дэши всё. И как жёстко приземлился где-то далеко в пустыне. И как долго-долго – почти целую вечность – блуждал среди серых безжизненных камней, пока вконец не выбился из сил. И как уснул в покинутом птичьем гнезде, где его и нашёл Раптор-яйцекрад. И как драконы потом...
Да какая разница! Подумать только, как одно маленькое событие может перевернуть всю твою жизнь. Если бы не то происшествие на самодельном облаке, Бастер никогда бы не попал к драконам. Он вырос бы в Клаудсдейле, выучился бы на инженера, пошёл бы работать на Фабрику погоды – глядишь, уже заведовал бы целым отделом. А может, изобрёл бы какой-нибудь новый вид радуги, или усовершенствовал бы производство снежинок... да мало ли что ещё! Жизнь могла сложиться как угодно. И он был бы в этом городе своим. Не пони, выросшем среди драконов, и теперь убеждающим себя, что он тоже пони, а по-настоящему своим, на все сто процентов.
"Клаудсдейл не для меня, — думал Бастер, угрюмо шагая к выходу с Фабрики. – Может быть раньше так оно и было, но теперь всё изменилось. Я изменился".
Дэш догнала его уже на улице:
— Пойдём глядеть стадион имени принцессы Селстии? Самый большой стадион на небе! Именно там я как-то сделала свой Sonic Rainboom – впервые с тех пор, как стала взрослой.
— Я рад за тебя.
— Что?
Бастер посмотрел на сестру-пегаса:
— Нет, я что-то устал. Давай оставим стадион на следующий раз. Я хочу увидеть маму с папой, а после этого вернуться в больницу.
— Что ж – твоя воля.
Перед тем, как навещать родителей, Рэйнбоу Дэш проинструктировала Бастера.
— Во-первых, никаких драконьих штучек. Постарайся быть пони на сто процентов. Во-вторых, твоё настоящее имя – Рэйнбоу Стар. Подходит к твоей кьютимарке, кстати. А вот к характеру – нет. Поработай над этим. В третьих, я хорошо знаю эту семью, раньше я часто у них бывала – всё-таки, это мои дядя с тётей – так что если ты обидишь их, ты обидишь меня. А я этого не люблю.
— Что ещё?
Дэш заглянула в документы, которые ей передала Твайлайт.
— Твоего отца мы, похоже, не увидим.
— Он умер?
— Нет, с ним всё в порядке! – возмутилась Рэйнбоу. – Несколько лет назад он оставил свой пост на Фабрике и записался в Гвардию принцессы Селестии. Судя по документам, служит где-то в Лос-Пегасусе.
— Его уволили?
Дэш пожала плечами:
— Вроде нет. Насколько знаю, специалистом он был классным. Наверное, разнообразия захотелось. А может, по тебе скучал. Кстати, тут написано, что у них есть две дочки. Родились после твоей пропажи.
"Интересно, долго ли меня искали?" – подумал Бастер.
Дэш словно прочитала его мысли:
— Активные поиски велись три с половиной недели. Плюс ещё около полугода старались не вешать нос. А к следующему дню Сердец и Копыт – я не вру, тут так написано – тебя официально объявили погибшим.
Бастер остановился:
— Это тот самый дом? Что-то я совсем его не узнаю.
Рэйнобоу Дэш ещё раз заглянула в документы:
— Они переезжали с тех пор три раза. Дядю... то есть, твоего отца несколько раз повышали, да и для дочек нужны были дополнительные комнаты. Ну, чего встал? Идём! И помни: ты пегас. Пони-пегас.
Их встретила серая дама средних лет. Грива: кудрявая, цвета грозовой тучи, кьютимарка – пробивающий облака солнечный луч. Сразу видно – специалист погодной службы.
— Входите, я испекла ананасовый пирог. Как успехи с Вондерболтами, Рэйнбоу?
— Да вроде пока так же, — смутилась Дэш.
— Проходите, не стоит толпиться на пороге. Мойте копыта – ванная слева по коридору – и за стол. Там поговорим.
Бастер послушно выполнил указания (сегодня утром он ходил по грязи, и на копытах осталась земля), одновременно пытаясь вспомнить, как эта серая пегаска соотносится с мамой из его детских воспоминаний. Похоже, что никак. Он её не узнал. Совсем.
А она?
— Ты так изменился, — покачала головой хозяйка, когда Дэш и Бастер оказались за столом в гостиной. – Такой суровый!
— Ну я...
Он искоса глянул на Рэйнбоу Дэш, но ту сейчас заботил только её личный кусок ананасового пирога.
— Я через многое прошёл, — Бастер увильнул от ответа с драконами. Твайлайт наверняка упоминала об этом в письме, но лучше лишний раз не затрагивать неудобный вопрос. – Но теперь всё отлично.
Мама не стала настаивать. Он вырос вдали от неё и, похоже, стал совершенно чужим для этой серой пегаски. Тем не менее, вежливость она проявляла. Не стала лезть в личную жизнь Бастера. Спросила только:
— Есть планы на будущее?
— Пока нет, — ответил тот честно. Откусил ананасового пирога: блин, до чего же вкусно! – Вернусь в больницу, долечу крыло, а там видно будет.
— Не хотел бы встретиться с отцом?
— А?
— Вы с ним были как Селестия с Луной, пока ты не пропал. Он так волновался! Ведь это он проводил с тобой большую часть времени. Учил полётам, показывал, как облака делать – да много ещё что. Он, кажется, был твоим кумиром, а я лишь так – автоматическое устройство для готовки еды.
— Я...
— Не надо оправдываться, оно того не стоит, — отмахнулась мама. – Это было давно, ты был ребёнком. Просто пойми: мы с тобой не были так близки, как ты с ним. У нас растут две дочки – сейчас они в школе – вот с ними я стараюсь не совершать таких ошибок. Провожу больше времени.
Бастер отложил недоеденный кусок. Вот чёрт! Он чужой и здесь!
— Да всё нормально, — ответила мама. – Ты всегда желанный гость в нашем доме. Можешь приходить когда захочешь, я всегда рада. Всё-таки, ты мой сын. Но будем честны: у нас вряд ли найдутся общие темы для разговоров.
Вот так – в лоб. Раз, и ты чужой в собственной семье.
— Так ты хотел бы встретиться с отцом? Я могу назвать тебе номер его военной базы – навестишь, когда поправишься.
Бастер пожал плечами. Посмотрел на хозяйку дома.
— Прошу тебя, — сказала та. – Навести отца. Он очень сильно переживал, когда ты свалился с облака. Сильнее всех нас. Для него твоя пропажа оказалась чем-то вроде конца света. Нет, не думай: волновались все мы. Не считай меня жестокой старухой, но пойми, я это пережила. Оставила в прошлом. А я имею привычку не возвращаться к тому, что осталось за спиной. Что было, то было. И тебе советую – оно помогает, поверь.
Бастер покидал этот дом со смешанными чувствами. С одной стороны, он просто обязан был окунуться в атмосферу детства, познать новые высоты искусства "как быть пони" – и так далее и тому подобное. Но этого не случилось.
Нет, ему нравился Клаудсдейл, ему нравились и пони, населявшие его. Он чувствовал себя здесь куда более своим, чем, например, в Понивилле. И в то же время – чужим. Как-то странно, да?
— Ну и где эта Черри Берри? – возмутилась Рэйнбоу Дэш, когда они подошли к воздушному шару. – Договаривались ведь в девятнадцать ноль-ноль! Да даже моё заднее левое копыто пунктуальнее!
Бастер забрался в корзину воздушного шара.
— Ты послушай пока приёмник или ещё что-нибудь поделай, а я пойду вытащу эту "мисс круп с крыльями" из бара для пилотов. Я сейчас.
И Дэш исчезла, оставив после себя только радужный след. Бастер откинулся на стенку кабины. И тут до него дошло:
— Стоп! Я ведь один!
И в самом деле, впервые с того момента, как его схватили пони, он целиком и полностью свободен. Предоставлен самому себе – лети куда вздумается. Раньше за ним следили либо гвардейцы, либо Твайлайт с её аликорновой сверхмощью, сейчас ни тех ни другой рядом не наблюдалось. Видимо, принцесса думала, что однокрылый пегас с облака не сбежит.
Ещё как сбежит! Воздушный шар есть, никто не наблюдает...
Вот только что дальше? Бастер уже начал отвязывать канат, как задумался над этим вопросом. Что дальше? Ну сбежит он, подведёт Твайлайт, вернётся к драконам...
Нет, Раптор ошибался. Пони не сделают ему ничего плохого. Да и сам он... Басатер посмотрел на собственные копыта, нисколько их не стыдясь. Обернулся на кьютимарку – ничего противоестественного, он получил её за дело. Тут есть чем гордиться. Да, выходит что и сам он – пони.
Ну да. Так и есть.
— Я вернусь к вам, ребята, — сказал Бастер вслух. – Но не сейчас.
Сначала пусть заживёт крыло. Перелом – штука серьёзная. Потом пусть Твайлайт сделает с ним что хотела. Хотела понифицировать – пожалуйста, теперь он часть табуна. Бастер даже спорить с этим не собирался. Всё-таки, для принцессы дружбы это важно. Затем... мама права – надо навестить отца. Может, уговорить его вернуться на Фабрику. Или хотя бы просто повидать.
А уж после всего этого можно и назад в кальдеру. К Снэйку, Раптору, Глэму – к его родной и теперь уже чужой Банде. Только вот оставаться там навсегда Бастеру не хотелось. Вернуться, сказать, что жив, расправить здоровые пернатые крылья – и прощай навсегда. Хватит с него отвратного питания и риска для жизни. Есть занятия повеселее, чем драки с грифонами и разорение чьих-то ферм.
А дальше...
— Ты готов? – Рэйнбоу Дэш прервала его размышления. Рядом стояла трезвая, хоть и слегка уставшая Черри Берри. – Наше счастье, что пилотам нельзя пить в рабочее время. Она там байки рассказывала. Про то, как делала Sonic Rainboom прямо на воздушном шаре.
Розовая земнопони молча забралась в корзину. Дэш, садистски улыбаясь, впорхнула следом.
— Поехали!
Спуск вниз начался. Все молчали, никто не хотел делиться собственными мыслями. Время шло медленно, небо было окрашено в оранжевые тона. Как вдруг Черри Берри воскликнула:
— Что это за дым над Понивиллем?
Рэйнбоу Дэш прищурилась:
— Не могу разглядеть. Но кажется... Святая Селестия – драконы!..
И, не сказав больше ни слова, стремглав ринулась к городу. Так быстро, что даже радужный след исчез за несколько секунд.
Неужели драконы решились напасть на Понивилль? Снова?