Четыре дня в зазеркалье
Глава 2
Пока саперы высказывали свои предложения Руперту, обер-ефрейтор Ригель только удрученно представлял, как будет сейчас бранить этих недотеп Кребс.
«Это ж надо додуматься до такой дурости!» — размышлял он, пропуская мимо себя возгласы командира.
Отвлекшись на саперов, обер-фельдфебель даже отложил бинокль. Манфред подобрал его и продолжил наблюдение за вражеским берегом. И, как вскоре выяснилось, не зря. На восточном берегу из-за леса, в котором скрывалась дорога, показались грязно-бело-зеленые силуэты нескольких советских танков. Три небольшие угловатые бронемашины выехали из леса и остановились на опушке. Их Манфред определил, как легкие Т-70 (1), на броне у каждой расположились по два-три десантника. Других сил противника пока было не видно. Три танка и около десятка пехотинцев. Не так и много, разведка, скорее всего, но их маленькой группе этого хватит сполна! Тем временем, красные, не обнаружив противника, колонной двинулись к мосту.
— Танки! Русские танки на восточном берегу! — крикнул он.
— Что? — осекся на середине предложения Кребс — Где? Дай сюда! — командир вырвал из рук Ригеля бинокль и поднес к глазам.
— Три штуки, легкие. Черт, эти и по льду могут попытаться пройти! — пробормотал он. — Так, вы двое! Ваша мечта близка к исполнению! Рвать мост мы будем немедленно!
— Есть рвать мост! — хором ответили саперы, у которых при появлении противника сразу пропал кураж. Ноймайер подскочил к пусковой машинке и привел ее в действие. Прошло несколько секунд. Манфред уже хотел высказаться по поводу того, что где-то допущена ошибка. Но тут раздался взрыв, потом еще один. Ферма моста свалилась сначала с одного быка, потом накренилась вправо и, соскочив с другого, начала падать вниз. Упав на лед, она проломила его и почти полностью погрузилась в воду. Крупный обломок фермы врезался в землю рядом с головным русским танком. Машина резко остановилась, а десантники, ехавшие на ней, попадали на землю. Взрыв оказался неожиданным для красных. Две другие машины тоже затормозили, их пехота попрыгала на землю. Танки начали крутить своими маленькими башенками — наводчики искали противника. И тут, неожиданно для всех, рядовой Ноймайер вскочил на бруствер окопа и закричал непонятно кому:
— Видели?! Видел, Ролло, как мы их!! — орал он, подпрыгивая. — И даже танк чуть не подбили! Выкусите, русские! Ай да мы!
Хубер уже, похоже, хотел подняться к Вилли, но обер-ефрейтор, увидев это безобразие, схватил его за ремень и сдернул в окоп.
— Назад! В укрытие, придурок! — закричал Кребс. — Ты нас всех выдашь!
Манфред видел, как Люббе уже потянулся к ногам рядового, чтобы стащить того в окоп. Но тут с восточного берега раздались выстрелы. Судя по всему, сапера заметили сразу два русских наводчика. Но если один танк открыл огонь из спаренного с орудием пулемета, то второй выстрелил осколочным снарядом. Ригель почувствовал, как он ударился в землю совсем близко.
— Быстро пристрелялись гады… — невесело прокомментировал он. — Сейчас третий танк подключится и все. Тут нас и прикопают…
Рядом кто-то дико заорал. Повернувшись, обер-ефрейтор увидел, что это Хубер. Он был забрызган кровью.
«Странно»… — удивился Манфред. — «Снаряд упал рядом. Его не должно было задеть»… — но тут он увидел лежащее на дне окопа тело Ноймайера, точнее его остатки, и все понял. — «Готов. С гарантией. Не повезло парню — русский наводчик точно положил первый же снаряд».
— Вилли! — оставшийся сапер бросился к телу друга. — Ты как, Вилли? Отзовись! Он ранен! — повернулся он к остальным, растерянно уставившись на Кребса. Похоже, он готов был разрыдаться.
Русские танки, тем временем, выпустив еще несколько снарядов, прекратили огонь, не видя противника. Но это не значило, что они успокоились. Красный командир наверняка уже послал пехоту обходить с фланга обнаруженную позицию.
— Чертов молокосос всех нас сдал русским! Быстро уносим ноги! — заорал Кребс. — Вон ход сообщения, идущий в тыл. Ригель, Люббе, хватайте этого придурка, — он указал на находящегося в истерике Хубера. — И бегом к броневику. Он и дорога скрыты сейчас от красных складкой местности.
«Надеюсь, Иваны не полезут на танках через реку по льду. У них может получиться, и тогда мы все окажемся там же, где и этот Вилли»! — подумал обер-ефрейтор.
— Брось его, — крикнул он Хуберу. — Ему уже не помочь!
Но сапер его, казалось, не слышал. Пришлось Манфреду с Яном подхватить его и тащить силком.
Ральф не помнил, как он добрался до броневика. Он был в шоке от происходящего. Только что все было спокойно. И тут начались взрывы, стрельба. Он не видел русских танков, но хорошо рассмотрел, что стало с рядовым Ноймайером. Впервые на его глазах умер человек. Да еще умер так страшно. Он бы, наверное, так и остался сидеть в ступоре, если бы Кребс пинками не погнал его в нужном направлении.
Запрыгнув внутрь бронетранспортера, радист с размаху плюхнулся на сиденье. Еще никогда он так не бегал.
«Чертова война, чертова армия! Почему я здесь оказался? Что делать? Ведь следующим могу стать я!» — такие мысли крутились у Ральфа в голове. — «Только бы спастись сейчас! Я сбегу! Буду скрываться. Война скоро кончится! Нужно пережить всего пару месяцев. Отсижусь где-нибудь в глуши!»
Поглощенный своими планами, он не обратил внимания, как Ригель и Люббе, словно мешок, кинули рядом с ним рыдающего Роланда, и Ян, прыгнув за руль, дал газу. В себя радист пришел от того, что кто-то дергал его за плечо. Это оказался Ригель. Он молча указал Ральфу на сидящего на переднем сидении Кребса. Тот, поняв, что его наконец-то слышат, заорал, перекрикивая мотор:
— Какого черта, рядовой! Я приказал подготовить мне разговор с гауптманом! А ты опять спишь на ходу!
Поняв, что от него требуется, Ральф повернулся к рации, которая, к счастью, не пострадала. Через несколько минут настроек он передал трубку командиру.
— Так точно, герр гауптман! — кричал в трубку Кребс. — Докладываю! Мост уничтожен. Потери — один человек. Рядовой Ноймайер. Убит танковым снарядом. Так точно! На восточном берегу видели танки. Три легких — разведка. Никак нет. На наш берег не переправлялись, только обстреляли нас. Рядовой был неосторожен и погиб. Так точно, герр гауптман. Конец связи!
— Молодец, парень, — обратился он к Ральфу. — Связь была хорошая, гауптман приказал возвращаться. Давай, Люббе, поднажми! Надо драпать как можно скорее.
Через несколько минут езды Ральф уже подумал, что на этом их приключения на сегодня закончены, и они спокойно вернутся в часть. Однако неожиданно броневик начал сбавлять ход, а потом и вовсе остановился. Из транспортного отсека обзор вперед был очень мал, поэтому радист не на шутку разволновался.
«А вдруг это засада? Русские переправились в другом месте и теперь окружили нас!»
Все же он смог пересилить себя и выглянул поверх борта. Вид его не успокоил. Дорогу им перегородил крытый грузовик, стоявший по направлению их движения. Слева еще оставалось место для объезда, но там метался какой-то человек, и Люббе вынужден был остановиться, чтобы не задавить его. Кребс, чертыхаясь, пробрался к выходу, оттоптав при этом ноги Штокману. Снаружи послышались его гневные возгласы, которые, однако, быстро стихли. Некоторое время продолжался разговор, расслышать который рядовому не удалось. Но вот он стих, и обер-фельдфебель заорал снаружи:
— Так. Быстро вылезли из машины. Поступаете в распоряжение герра унтерштурмфюрера!
«Ох! Еще и СС. Только их не хватало!» — мысленно простонал Ральф. — «Я слышал, русские их не щадят за прошлые зверства. А если красные нас сейчас догонят? Они же и нас прикончат за компанию! Вот гадство!»
Кребс был недоволен всем происходящим. Это еще мягко сказано. Он был вне себя. Сначала эти идиоты-саперы со своими предложениями довели его до белого каления, потом сами же вызвали обстрел. Один из этих дурней еще и умудрился сдохнуть и чуть всех остальных не потянул за собой. А Руперту Кребсу, как командиру, теперь прилетит нагоняй от командования за потерю специалиста.
«Хотя какой он, ко всем чертям, был специалист! Как еще нас при взрыве не прибило? Ума не приложу! Нет, ну это же надо быть таким болваном. Выпрыгнуть из укрытия на виду у обозленных русских, которых за потерю моста тоже не поблагодарят!»
Внезапно размышления обер-фельдфебеля были прерваны. Бронетранспортер останавливался перед стоящим на дороге грузовиком.
«Когда мы ехали туда, его здесь не было…» — отметил Кребс. — «А машина, кажись, сломалась. Теперь будут напрашиваться к нам. Эх, мало нам было прочих неприятностей».
Руперт вылез наружу и направился к человеку в гражданском, выскочившему на дорогу, намереваясь прогнать его к чертям собачим и продолжить путь. Однако удостоверение, показанное незнакомцем, резко остудило его пыл. Унтерштурмфюрер СС Вальц, или лейтенант по общеармейской линейке званий, вдобавок имел еще и бумагу с автографом большой шишки, предписывающую оказывать любую помощь ему, как выполняющему задание особой важности.
— Наш грузовик сломался в самый неподходящий момент, — указал он на свой грузовик, стоявший с открытым капотом. — Я подозреваю, что это диверсия! А мы эвакуируем сверхценный груз. Он не должен попасть в руки противника. Вы ведь недавно встречались с русскими, так как у моста они могли стрелять только по вам. Значит, они близко! У нас мало времени. Вещи из нашей машины нужно погрузить к вам! — распорядился эсэсовец. — Мы также присоединимся к вам. Довезете нас до Диршау. Оттуда мы проследуем своим путем, но я доложу вашему командиру о той помощи, которую вы нам оказали.
«Чертов лощеный эсэсовский прыщ!» — негодовал Руперт. — «Откажи я ему, он все равно доберется до наших, и тогда мне не поздоровится. Шлепнуть бы его, да как бы свои не сдали потом. В Яне и Манфреде-то я уверен, а вот двое других наверняка заложат нас. Проклятье, придется ему помогать!»
— Сколько у вас людей, обер-фельдфебель? — осведомился, тем временем, эсэсовец.
— Четверо, герр унтерштурмфюрер, — отрапортовал Кребс.
— Отлично, нас двое и вас пятеро. И для груза место останется, — продолжил унтерштурмфюрер. — И скажите своим людям, чтобы были аккуратны. Груз хрупкий!
Когда Руперт увидел, что вытаскивают из грузовика его солдаты, он только заскрипел зубами от бессильной злобы.
«Подумать только!» — бесился он. — «Эта задержка может стоить нам жизни, и ради чего? Какой-то древний хлам! Больше похоже на интерьер дачи какого-то генерала. Например, вот это большое старинное зеркало в массивной раме. Ну, какой от него может быть толк сейчас? Такая большая дура даже в кузове грузовика с трудом поместилась, а куда мы ее денем в броневике? Там же не хватит места!»
Кажется, последнее он сказал вслух, а может, проклятый эсэсовец читал мысли. Но, так или иначе, он ответил:
— Это очень важный артефакт. Его эвакуация — приоритетная задача. Так что, обер-фельдфебель! — он выделил интонацией более низкое звание Кребса. — Потрудитесь придумать, как мы его повезем!
Вокруг солдат, тем временем, суетился второй пассажир грузовика. По нему было видно, что к армии он, в отличие от своего сопровождающего, отношения не имеет. А по бросаемым фразам можно было предположить, что он является то ли археологом, то ли астрологом. В общем, Кребс так и не понял, что это за пассажир. Поэтому он осторожно поинтересовался у Вальца о его спутнике. На что получил ответ — очень важный человек, а больше вам знать и не надо.
Тем временем, вещи из грузовика были перегружены. Оставалось лишь зеркало. Руперт подошел к нему и недовольно осмотрел его поверхность.
«Отражение, как отражение. Наизнанку меня не показывает… В общем, бестолковая дрянь! Единственный его плюс — дорогое, наверняка. Вот и спасает какой-то ублюдский генерал СС свои денежки, а мы тут рискуем за них!»
— А что тут думать, — заявил Люббе. — Закрепим его сверху над транспортным отделением, поверхностью вниз, разумеется, чтобы не отсвечивало. И спокойно довезем. Я как-то в лифте ездил, так у него тоже потолок зеркальный был. Веселое зрелище, скажу я вам!
«Тоже загадка» — подумал Кребс. — «Почему оно без чехла? Наверное, они так торопились, что забыли надеть».
— Грузите, как сказал старший стрелок, — приказал Вальц. — Нет времени придумывать что-то еще.
Манфред Ригель сидел, скрючившись, на тюках с чем-то угловатым и жестким и смотрел на свое отражение. Оно было ему явно не радо.
«Было бы, отчего веселиться» — думал он. — «Столько времени потеряли, таская эти ящики, так еще и едем теперь, как сосиски в банке».
Бронетранспортер был явно не рассчитан на такой объем перевозимого груза. Семеро человек и груз с трудом разместили внутри, а сверху все это еще пришлось придавить зеркалом.
«Случись что, и не выберешься»… — с тоской думал Манфред. — «До заднего люка непросто будет добраться, а сверху эта штука. И как танкисты ездят в таких замкнутых пространствах?»
Напротив обер-ефрейтора в еще более неудобной позе сидел и матерился сквозь зубы Кребс. Эсэсовец, не спрашивая, занял переднее место справа от водителя, где было намного свободнее и можно было сидеть с комфортом. За рулем по-прежнему оставался Люббе. Где-то ближе к концу отсека расположились Хубер, Штокман и второй подобранный на дороге человек. Обзору в ту сторону мешал ящик с барабанами для штатного MG-34 (2), до которого все равно было не добраться — зеркало закрывало весь верх отсека.
Внезапно к гулу перегруженного двигателя добавился другой, не предвещавший пассажирам ничего хорошего. Кребс приник к небольшой щели, которая была с его стороны между зеркалом и бортом броневика. Но, по-видимому, ничего там не рассмотрел. Однако он обратился к Вальцу:
— Герр унтерштурмфюрер, я знаю, чьи моторы издают такой звук. За годы на фронте я выучил его. Это летят «мясники» (3)! Русские бронированные штурмовики! Нам нужно срочно остановиться и покинуть транспорт!
— Продолжаем путь! — скомандовал эсэсовец. — Они вряд ли заинтересуются нашей одиночной машиной. Их цели — колонны и скопления войск.
— Но, если все же заинтересуются, то этот броневик станет нашим общим гробом! — поддержал командира Манфред. — От их пушек не спасет наша броня, а из-за зеркала мы даже не сможем воспользоваться пулеметом!
— Прекратите панику, обер-ефрейтор, и выполняйте приказ. Приказано сидеть — сидите и не дергайтесь! — недовольно скривив губы, ответил унтерштурмфюрер.
— Есть, выполнять… — с неохотой буркнули Ригель и Кребс.
— Так-то лучше, — хмыкнул Вальц. — Вот увидите, все обойдется.
Но в этот раз не обошлось. Звук моторов нарастал — штурмовики шли на малой высоте. Кребс припал к своей смотровой щели. Через нее было видно небо справа по ходу. Как раз с той стороны пролетали самолеты.
«Не меньше эскадрильи!» — решил про себя Руперт. Внезапно от последнего звена отделилась пара самолетов и ушла в вираж. — «Не к добру это! Чертов напыщенный индюк-эсэсовец! Демонстрирует тут нам свои «стальные нервы»! Точно какой-нибудь генеральский лизоблюд — простых вещей не понимает».
Тем временем, гул моторов послышался сзади — пара штурмовиков действительно отвлеклась на них.
— Они идут на нас, Люббе! — заорал Кребс. — Гони, выжимай все, что можешь! — обер-фельдфебелю уже стало все равно, что скажет на это Вальц. Тот, к слову, сидел, словно окаменев.
Над машиной пронеслась ширококрылая туша «мясорубки».
«Почему он не выстрелил? Оставил для ведомого? Мы, дескать, легкая цель для тренировки. Да мне все равно, кто сбросит на меня бомбу: ветеран-ведущий или его желторотый ведомый-новичок! Хотя новичка можно попытаться обмануть!» — все эти мысли вихрем пронеслись в голове Руперта. Вот-вот их должен был настигнуть второй самолет.
— Тормози, Ян! Тормози! — крикнул он водителю. Люббе нажал на тормоз. И сделал это очень вовремя. Два реактивных снаряда сорвались с крыльев вражеского штурмовика и понеслись в сторону бронетранспортера.
«Только бы он стрелял с упреждением!» — взмолился про себя Руперт.
И на этот раз удача оказалась на стороне экипажа «Ханомага» — снаряды, просвистев выше имевшего еще приличную скорость бронетранспортера, ударили в дорогу в нескольких метрах впереди, оставив на ней воронки.
«У нас есть несколько минут, чтобы вылезти и укрыться, прежде чем они зайдут на второй круг!» — успел подумать Кребс.
Но тут удача, уберегшая их только что от снарядов штурмовика, отвернулась. Дымящаяся воронка от снарядов оказалась прямо на их пути. Люббе до упора вывернул колеса в сторону, пытаясь объехать яму. Машина чувствительно накренилась, и Руперта прижало инерцией к стенке. Перегруженный броневик, скрипя тормозами, но почти не погасив скорости, влетел передним колесом в воронку. Она оказалась недостаточно глубокой, чтобы машина застряла, но, пролетев ее, «Ханомаг» начал еще сильнее заваливаться набок. На миг Руперту показалось, что они выправятся, но этого не произошло. Броневик завалился на бок и продолжил переворот на крышу.
Что-то небольшое оторвалось от пола, пролетело в сантиметре от лица обер-фельдфебеля и ударилось о раму зеркала, вдавив внутрь неприметный завиток. Поверхность зеркала засветилась странным светом, исходящим изнутри. Отражение исчезло, сменившись клочьями фиолетового тумана. И именно туда, к своему ужасу, начал проваливаться Кребс. Хватаясь за все подряд, он видел, как в это свечение, словно в бездну, высыпается все содержимое отсека — вещи, оружие, люди. А потом он и сам, не удержавшись, упал в это нечто. Дальше была тьма.
(1) — Т-70 — советский легкий танк. Вооружение — орудие 20К 45 мм и пулемет ДТ 76,2 мм.
(2) — MG-34 — Германский единый пулемет. Использовался И, как ручной, и, как станковый, и как танковый.
(3) — «Мясник» — одно из прозвищ штурмовика Ил-2 в немецкой армии.