Дело №147

Гирдзъяускас

Бежевый белогривый пегас сидел за столом в своей комнате и писал одну из бесконечных работ. Зелёные глаза сонно скользили вслед за пером, выводящим некрасивые каракули. Быть пегасом и хотеть стать хирургом – вещи несовместимые, но он не сдавался. Его лучшая подруга научила его этому, и это сильно помогало. Например, только после этого Йоахим начал побеждать в их дружеских драках. Дружескими они были только потому, что заканчивались до тяжёлых травм, хоть на вид и дрались они на смерть. Пегас был намного сильнее фестралки, а она – лучше подготовлена. Им обоим было до слёз обидно, когда вместо увольнительной на праздник Согревающего Очага всю часть отправили на внеплановые учения, но делать нечего, приказ есть приказ.

Сзади кто-то всхрапнул. Пегас не спеша обернулся, взглянув на своего соседа. Тому легче – он единорог. Преподаватели обычно натягивали и ему, и другим, оценки, в назидание единственному в группе пегасу. Как будто это он виноват, что раса не соответствует судьбе. А если добавить знатный, пусть и обедневший, род, у которого родословная уходит в те времена, когда пони только научились писать, то для единорога учёба была не особо тяжёлой. Разве что приходилось подтягиваться на особо идейных преподавателей. И даром что на обоих локтях по дисплазии, да и дегенеративная миелопатия прогрессирует необычайно быстро для его возраста, так что скоро ему круп придётся в коляске возить. За то в роду у всех рог изо лба растёт.

Йоахим тяжело встал и пошёл спать. На сегодня он уже сделал достаточно, иначе завтра, а точнее уже сегодня, на парах просто уснёт. Копыта тихо стучали по паркету, пока к посапыванию соседа не добавился новый звук. Был бы пегас пободрее, он бы насторожился, но зов кровати звучал в душе не хуже песен Поющих в Ночи. Внезапно что-то налетело сзади и, легко сделав подсечку под передние ноги, повалило его на пол. Однако пегас никак не хотел просыпаться и решил, что и на полу нормально спать будет. Пробуждение было не из приятных – кто-то приставил нож к горлу. Голос той, кто навсегда останется в памяти, ласково зашептал, придавливая шерсть на шее всё сильнее.

— Ну что, не ждал?..

Два фестрала сидели в дальнем углу бара и тихо напивались. Туда, где они сидели, свет не падал, да и пони сидели в балахонах черносотенцев с надвинутыми на глаза капюшонами. Переговаривались они очень тихо, что бы никто их не услышал. Зеппу и Беру не повезло – единственное время, когда они смогли кое-как выбраться со службы попал на вечер пятницы и бар был полон пони. То тут, то там затягивали песни, путая летние и зимние, где-то ссора начинала переходить в драку, а кто-то уже спал под столом. Фестралам же было не до веселья. Нормально не загулять – пони начинают дрожать от страха, только увидев вертикальный зрачок, а как заметят клыки, то вообще, чуть ли не умоляют не есть их. Поэтому фестралам приходилось, как на посту, прятать лицо и переговариваться очень тихо, чтобы не выдать себя характерным Старспайрским говором. Во время службы-то понятно – в принципе на посту говорить что-либо, кроме команд и ответов, нельзя, а лицо надо прятать, чтобы запутать возможных противников. Мешковатая одежда отлично скрывает фигуру, так что гвардейцев можно отличить только по явной разнице в росте.

— Ну, какие новости? – спросил Бер, что бы хоть как-то начать разговор.

— Всё плохо. Зак погиб, Швиц пропал, Кас пропала, — последнее собеседник проговорил с горечью.

— Да ладно тебе, ещё одну найдёшь, или вообще десяток. Вон как под тебя кобылки из прислуги уже стелятся, — низкорослому фестралу были далеки маленькие проблемы маленьких влюблённых пони.

Зепп ничего не ответил, только опрокинул стопку. После того, как Кас вывели из строя, о ней больше ничего не слышали, а прошло без малого, почти три дня. Даже вещи не успела разложить. С Швицем тоже странно вышло. На следующий день после прибытия, его с женой и детьми пригласили на приём к принцессам, после чего и он сгинул. Зак, как и остальные, протянул на службе недолго. Возвращаясь в казарму через сортир, он наткнулся на группу диверсантов от «Адептов Солнца», прикинувшихся Королевскими гвардейцами. В скоротечном бою, даже подкрепление подойти не успело, он их перебил, но недобитый единорог смог на последнем издыхании обрушить на него потолок. Всё, что осталось, наскоро похоронили в закрытом гробу. На похоронах, вместо трогательной речи, ротный посоветовал всем не следовать его примеру и брать врага живым.

— Чего рожа такая хмурая? Вернётся она, никуда не денется, — Бер попытался его взбодрить. Сам-то он её недолюбливал – только она его не жалела в поединках и во всю использовала дыры в его защите. А когда все научились растворяться дымом, то он и вовсе лишился единственного преимущества перед ней. Да и любому жеребцу неприятно будет, когда кобылка побеждает, — Вспомнишь гавно, вот и оно. Обернись.

В помещение зашла фестралка в сопровождении пегаса. Понять, что это Кас можно было только по кобыльему росту и форме чёрной сотни – лицо-то было закрыто. Осмотревшись в поисках свободного места и не найдя даже намёка на такой, она хотела было уйти. Зепп спешно отправил сигнал в канал. Обнаружить его было не трудно – из дальнего тёмного угла показалась пара радостно вставших мышиных крыльев. Фестралка резко рванулась с места, и прыгнула в его объятия. Они не заботились о том, что посетители уже опасливо посматривают на вставшие крылья сплетённых в жарком поцелуе тел.

— Кас… Где ты была? Я аж весь извёлся. – Зепп, отлепившись от неё, начал допрос.

— У принцессы. Прости, я не могу рассказать.

— Уверена? – ехидно спросил Бер. Он-то информацию добывать умеет.

— Ладно, ладно… — проснуться как-нибудь с чувством, что неё покопались в мозгах, ей не хотелось.

— Кто это с тобой? – Зепп указал на пегаса.

— Йоахим, — он вытянул копыто вперёд.

— Наслышан о тебе, — он ударил в протянутое копыто и попытался его продавить. Поборовшись с полминуты, демонстрируя силу, они получили от фестралки по щедрому подзатыльнику и уселись на места, потирая ушибленные головы.

— Так где ты была? – продолжил бывший командир, прижимая её к себе, явно намекая, что не желает её больше отпускать никогда.

— У принцессы. Она мне столько всего рассказала, слушай…

Тысячи лет назад, когда принцессы не были принцессами, Дискорд ненадолго отошёл от дел, камень, из которого построили Замок Сестёр, ещё не был добыт, племена ненавидели друг друга, а помогали им в этом живущие этим псы, фестралы впервые встретили Луну. Пустобокая кобылка повела свою сотню в далёкие горы, чтобы разгромить уж очень досаждающую разбойничью банду. Хоть кобылка на вид годилась своим воинам в дочери, если не во внучки, она была не намного младше их – аликорны взрослеют намного медленней прочих пони. Её старшая розовогривая сестра не разделяла страсть младшей к силовым решениям проблем, но поделать с этим ничего не могла. Выследив фестралов, сотня Луны окружила их и атаковала при свете дня. Ночным пегасам резал глаза дневной свет, и они начали прогибаться. Они не грифоны – для мышекрылых сдача равна смерти, или того хуже — позору. Они не отступили ни на шаг, пока не увидели командира нападавших. Фестралы, те, кто никогда не отступал и не сдавался, побросали оружие и склонились перед пустобокой кобылкой с чёрным пятном в полкрупа. Луна сначала не доверяла им. Но постепенно они смогли заслужить её доверие, для начала, объединившись под знаменем той, в ком они признали воплощение ночи. Сто пятьдесят табунов образовали новое племя. Около двух тысяч пони, готовых идти за своей богиней до конца.

На коронации Луна впервые почувствовала страх смерти. Хоть она и участвовала в боях, лично приводила в исполнение смертные приговоры и вообще была сторонницей жёстких мер, в тот день она поняла всю прелесть преклонения этого воинственного народа. Блестяще подготовленное покушение от племени единорогов могло бы оставить Эквестрии только одну принцессу, если бы не фестралы, заслонившие её собой. Она долго думала, чем же их наградить, пока не получила свою кьюти-марку. Став ответственной за ночь и покой пони, она подарила фестралам переход в нематериальное состояние, которым пользовалась сама, чтобы беречь сон пони от кошмаров. Однако будучи военными до мозга костей, они использовали это только в бою. Обучали же этому далеко не каждого. При всех своих преимуществах, таких как видеть, слышать и чувствовать всей поверхностью тела, просачиваться в любую щель и прочих военных применений, эта техника имела один существенный недостаток. Она опасна. Дым быстро рассеивается, а чем больше объём, тем сложнее вернуться обратно. Много славных воинов так сгинуло – когда на разум информация сыплется со всех сторон, и более яркая и насыщенная, чем обычно, легко потерять концентрацию. Например, Кас еле-еле в первый раз смогла вернуться обратно.

— Да-да-да, это мы всё знаем, давай к делу, — резко прервал Бер рассказ Кас по истории фестралов.

— А мне интересно узнать про эту вашу супер-способность, — встрял Йоахим.

— Её супер-способность это превращаться в мягкий пушистый шар, если её намочить и вытереть, — хохотнул Бер.

— Заткнись, нахуй! – делая акцент на каждом слове, процедила фестралка. Так иногда бывает, особенно у кобылок, что на зиму не только подшёрсток отрастает, но и удлиняется шерсть. За пять месяцев зимы постоянные приступы умиления остальной роты заставили её возненавидеть эту особенность своего организма.

— Потом расспросишь, — кинул он пегасу, а потом вернулся к Кас, — а ты продолжай, я весь в внимании.

— Скажи, умник хренов, что ты знаешь о псах? – резко ответила фестралка.

— Ну давай, удиви.

Когда травоядные живут рядом с хищниками, получаются большие проблемы. Но если последние разумные, то они могут сдерживаться, и баловать себя кониной только в исключительных случаях. Когда Вендиго вовсю засыпали пони снегом, а запасы еды подходили к концу, в рационе псов понятина стала появляться всё чаще. Золото уже не имело цену – не было тех, кто бы продавал еду. Наемники брали плату за свои услуги пленными. Фестралы в перерывах между преклонением уже принцессе тоже не брезговали подобным заработком, разве что брали не мясом, а железом. Когда между племенами воцарился прочный мир, псы стали не нужны – пони уже могли защитить себя сами. Оставшись без источника дохода, они начали разбойничать. Всё чаще и чаще из деревень, а иногда и из городов стали пропадать жители. Их обглоданные кости потом находили глубоко в лесах. Принцессы были в ярости. Но действительно боеспособных войск у Эквестрии было мало – хватало только на полицейские нужды и охрану спорных земель. Селестия только перед верными ей подданными добрая и справедливая. Когда им грозит опасность, она резко преображается. Жёстко осадив Луну, которая уже хотела было вести в бой свои войска, она поступила хитрее. Селестия наняла столько псов, столько смогла найти, что бы те выловили всех остальных. Когда все были собраны, а набралось несколько десятков тысяч, она лишила несколько сотен разума и наказала им служить пони. Остальные, увидев участь своих собратьев, взмолились солнцу о пощаде. Селестия, мрачно усмехнувшись, приказала им отправиться в преисподнюю, сдерживать хаос.

— И зачем же им это делать? – ехидно спросил Бер.

— Befehl ist befehl.

— Да ты издеваешься, я же не говорю на Старспайрском диалекте.

— Ты что, в школе не учился? – удивился Йоахим.

— Вообще-то да, — не глядя на пегаса, ответил фестрал.

— Ты что-нибудь знаешь о принципе Равновесия и Гармонии? – ответом Бера стал взгляд аналогичный одной из последних его фраз, — Хотя откуда тебе знать.

— Я знаю, — все резко посмотрели на Йоахима. Даже Зепп отвлекся от приставаний к Кас, — нам на философии рассказывали.

— Ну расскажи, философ, — Бер усмехнулся, на что пегас предпочёл не отвечать.

Гармония это не только магия дружбы, но и равновесие хаоса и порядка в мире. Нацарапав копытом на столе круг, пегас разделил его надвое линией из выгнутой и вогнутой частей. Дальше он дорисовал по кружочку в каждой половинке и схематично показал, где белое, а где чёрное. Суть принципа Равновесия и Гармонии – в мире одинаковое количество хаоса и порядка, в хаосе есть порядок, в порядке есть хаос и между ними идёт постоянная борьба.

— …только я не представляю, как это связано с псами, — закончил Йоахим свой рассказ.

— Всё просто, мне об этом принцесса рассказала…

— Кас? – неожиданно спросил Зепп.

— Чего?

— Почему от тебя принцессой пахнет?..

— Госпожа, а почему нельзя было просто уничтожить псов? – спросила Кас, свернувшись клубком у принцессы под крылом.

— Ты знаешь о принципе Равновесия и Гармонии?

— Нет, госпожа.

— В мире должно быть равное количество хаоса и порядка. Когда племена объединились, хаоса стало намного меньше. Но он никуда не делся – в преисподней его стало наоборот больше. Чем больше порядка становилось в этой части мира, тем больше хаоса в той. Если бы мы его не сдержали, он бы хлынул в наш мир…

— Госпожа?.. И что тогда?.. – Кас заворожено слушала принцессу, не выдержала, когда возникла небольшая пауза.

— Нас бы уничтожили. Но не стоит расстраиваться – хаос бы занял место порядка, и появилось бы что-нибудь новое. Прошлый мир погиб именно так. Мы не знаем даже кто его населял, только знаем, что с ним случилось. Хаос многогранен – в тот раз он поселился в сердцах живущих, заставляя их постоянно драться между собой, в этот – огромнейшей армии до омерзения причудливых существ. Всех их объёдиняет только две вещи – они хотят убивать, и они не похожи друг на друга, как снежинки, — в то время как Луна говорила, расчёска в телекинетическом поле не спеша расчёсывала гриву фестралки, — Ты хоть когда-нибудь причёсываешься?

— Иногда, госпожа… — пристыжено ответила фестралка.

— Тебе стоит следить за собой, иначе ты не сможешь найти себе особенного пони. Или ты хочешь делить кого-то с целым табуном?

— Нет, госпожа. У меня уже есть, — Кас немного гордилась собой. Если не знать всей ситуации, то она получалась довольно удачливой, что выцепила лично для себя целого жеребца, да ещё какого массивного. Правда стоит чуть разобраться в ситуации, то становится понятно, что в её ситуации обычное соотношение кобыл-жеребцов пять к одному изменилось на одна к ста двадцати, и у неё бы неплохой выбор. Оставшимся без привычного постоянного кобыльего внимания жеребцам всегда первое время тяжеловато.

— Вот как… — Луна посмотрела прямо ей в глаза. Кас узнала этот взгляд. Такой же был у Стерн, когда она… — Хочешь узнать, почему меня называют богиней плодородия?

— Госпожа?..

— Эту часть можно было бы и опустить, — заметил Йоахим. Остальные смотрели на неё расширившимися до огромных значений глазами.

— Ты это… с госпожой? – медленно проговорил Зепп.

— Ну… да, — Кас уже жалела, что рассказала так подробно.

— Так что было дальше? – пегасу знания были интересней.

— Да ничего. Порядком в хаосе являются псы, хаосом в порядке является Дискорд.

— Он не про это. Задание что за задание у тебя? – спросил быстро отошеднший Бер.

— Ничего сложного. Отправиться в преисподнюю, предать какие-то документы, — фестралка решила даже не намекать на истинную суть своего задания.

— Для этого тебя готовили добрый десяток лет и инструктировали двое суток? – недоверчиво спросил фестрал.

— Наверно… Ах… отстань… — пока одни пони делились между собой информацией, для них не предназначенной, Зепп носом зарылся поглубже Кас в гриву, стараюсь вдохнуть оставшийся на ней запах принцессы и периодически задевал чувствительные точки на загривке.

— Вы ещё потрахайтесь тут, — проворчал пегас. Ему не было по душе, что его вырвали из постели, особенно когда сессия на носу.

— Они это могут, — заметил Бер.

— Заткнись, — в унисон сказали Кас и Зепп.

— То есть? – в голосе Йоахима промелькнула заинтересованность.

— Вместо того, что бы спать после тяжёлого дня тренировок, эти двое распутников занимались всяким непотребством, заставляя всю роту это слушать!.. – напыщенно продекларировал низкорослый фестрал.

— Вы… всё… слышали?.. – фестралка резко отвлеклась от самой тяжёлой формы неуставных отношений и медленно повернула голову к нему.

— Ещё как! Даже ставки делали. Хоть какое-то развлечение, — его начало раздувать от хохота, когда он увидел, как она начинает краснеть.

— Не слушай этого ублюдка, пойдём лучше в казарму, — Зепп не разделял её смущения – он не был с ней месяц и думал о том, что сейчас спрятано под балахоном Чёрной Сотни.

— Кстати, скоро и надолго ли ты нас снова покинешь? – спросил Бер, пока она ещё не ушла в пучину возбуждения.

— Понятия не имею…

— Думаю нам лучше идти, — предупредил Йоахим.

— Ну, иди – хохотнул уже чуть пьяный низкорослый фестрал.

— Обернись, умник хренов.

Он, сохраняя издевательский вид, перевёл взгляд в зал. Песни затихли, настольные танцы прекратились, все смотрели на них. Для полноты картины не хватало только стрекота сверчка. Бер быстро отвлек давно не видевшихся пони друг от друга. Оглядевшись и поняв, что они сейчас делают то, что на инструктаже делать очень не рекомендовали, то есть находятся в центре внимания, компания похватала бутылки и, чуть не забыв заплатить, направилась на выход. Только покинув помещение, двое снова вцепились друг в друга. Оставшимся осталось только смотреть на это и ныть, что надо идти.

— А тебя она откуда откопала? – спросил Бер Йоахима, когда они убедились, что им здесь придётся немного задержаться.

— Мы с ней давно знакомы.

— Я в курсе, первое время она только и говорила, как ты ей рожу чистил. Сейчас ты откуда?

— С общаги.

— Ну что, не ждал?..

Пегасу показалось, что голос очень знакомый. Он начал копаться в памяти. Курс истории, курс философии, зачем-то курс физики… Память, наученная горьким опытом тяжёлой учёбы, постоянно подсовывала ему всё что угодно по учёбе, но ничего до неё. Воспоминания, чей же это голос, проявились резко, как приступ дизентерии и мощно, как удар алебардой от жопы. В несколько сильных рывков и ловких изворотов он попытался сбросить её, отлично помня слабые места в её защите, но быстро оказался в том же положении.

— Ты, похоже, совсем заниматься позабыл, — немного разочаровано сказала нападавшая.

— А ты наконец-то научилась нормально держаться.

— Йоха! – радостно воскликнула фестралка, убирая кинжал и обнимая пегаса.

— Кас… — сон сошёл, подруга слезла с его шеи, он смог с ней поздороваться, — пойдём наружу, не будем¬ его будить.

Проходная в общежитие была, в общем-то, символической – некоторые студенты были достаточно сильны для телепортации или просто были пегасами. Йоахим и Кас, перепутав дверь с окном, отлетели в сторону от здания. Погодный патруль решил сделать эту ночь пасмурной с холодным ветром, поэтому было прохладно. Зимняя шерсть уже вылиняла, так что пегасу было немного зябко.

— Пойдём, что ли, выпьем, знаю тут место хорошее, и недорого, — предложил пегас.

— Да ты за деньги не волнуйся, у меня полно, — у пятидесятого отдельного батальона, из-за повышенной опасности службы, зарплата побольше, чем у остальных, плюс военная пенсия по потере родственника, погибшего во время несения службы и ежемесячные прибавки по наградным знакам «За ранение» и «Отличник боевой подготовки», так что Кас деньги не считала. А если добавить, что нет иждивенцев в семье, как и, в общем-то, семьи, питанием, одеждой, снаряжением и койко-местом обеспечена, а в одиночку столько не пропьёшь за один день в неделю, то и вовсе пришлось счёт в банке открывать – излишки в шкатулку дома уже не помещались, — тебе что, стипендию задерживают?

— У меня же нет столовой, в которой бы кормили отличными заварными помоями, — ответил пегас, выходя на курс, — Еда тут дорогая.

— На полторы тысячи не пропитаться?, — удивилась фестралка.

— Уже две с половиной, я же повышенную вытянул, — заметил Йоахим, — Просто Кантерлот не предназначен для того, что бы тут жил кто-то беднее очень богатого.

Ответить она не успела – пегас завалился на крыло, заходя на посадку с пикирования, и ей пришлось повторять его манёвр. Перегрузка привычно попыталась переломать крылья и порвать перепонку, но фестралка была готова – печальный опыт детства, когда ей так вывернуло плечевой сустав крыла, хорошо отпечатался в памяти, да и она просто так часто делает. Подъемная сила соскользнула с выставленных на изломленное положение крыльев, Кас сделала последний взмах, чтобы приземлиться тихо, и аккуратно опустилась на землю. Рядом звонко звякнули подковы приземлившегося рядом пегаса – его-то бесшумно садиться не учили.

— Это здесь, — кивнул Йоахим на здание, с первого этажа которого доносились песни, смешанные с пьяными воплями.

— Секунду… — Кас надо было спрятать крылья под специально предназначенной для этого полосой ткани, — Идём.

Как они открыли дверь, им по носам ударил концентрированный запах алкоголя, курева и немытых тел. Хоть Кантерлот и столица культуры, низкоквалифицированных рабочих, которые сразу после конца рабочей недели идут совсем не приобщаться к прекрасному, здесь много.

— Пойдём отсюда, — разочарованно сказал Йоахим, оглядев зал, и поняв, что нет ни свободных мест, ни знакомых.

— Постой… — Кас почувствовала сигнал. Определить откуда он шёл было несложно – самый тёмный угол, горелка на столе потушена, из тени показываются мышиные крылья. Звонко застучав копытами по полу, она рванулась на ставшую родной фигуру.

Фестралка, распластавшись на ложе, пыталась отдышаться. Принцесса же уже давно отошла, и сейчас развлекалась с её гривой, пробуя на ней разные причёски. Кас, с её то опытом в пару жеребцов и кобылку, не была уверена, смогла ли она сделать тысячелетнему аликорну хоть что-то, но принцесса, вроде бы, довольна, значит всё хорошо.

— Неужели тебе удобно сражаться растрёпанной? – спросила Луна, пробуя «конский хвост» с чёлкой.

— Шлемом прижимаю, госпожа, — ответила фестралка, переведя дыхание.

— Поноси пока вот так, — принцесса остановилась на последнем варианте, и зафиксировала новую причёску красной ленточкой.

— Слушаюсь, госпожа.

— Хм… перед тем, как ты отправишься в преисподнюю, у нас есть для тебя особое задание, — в голосе Луны проскальзывало ехидство, и под конец она хихикнула, — Ты должна будешь обращаться к нам как к подруге. Не кланяться, не говорить «госпожа» после каждого слова и прочее. Задание понятно?

— Так точ… то есть да, гос… Луна, — когда принцесса начала, Кас уже было навострила ушки, готовая как угодно показать ей свою преданность, но когда Луна озвучила задание, они медленно опустились, а глаза начали в ужасе расширяться. Она была из тех, кого с молоком матери, а в её случае заменителем кобыльего молока, вскармливали боготворить тёмно-синего аликорна, не позволяя себе никаких вольностей в её присутствием или с её образом. А тут прямой приказ нарушить основу воспитания.

— Так лучше. А теперь ступай. С такого задания можно и не вернуться, мы думаем тебе есть с кем побыть это время. Будь вечером в казарме, мы пришлём за тобой.

Еле удержавшись от поклона в пол, Кас вышла через окно. На Кантерлот у неё было целых два плана, но ночью на кладбище не слишком прилично ходить, так что она, немного полетав для ориентации, направилась в сторону Кантерлотской Военно-Медицинской академии. Из всего, что помогло бы ей найти искомого пони, она знала только имя, адрес дома и номер учебной группы. Немного покружив вокруг здания общежития, она решила посмотреть в единственное окно, из которого лился свет. «Ну конечно, кому же ещё не спать, в три-то утра», подумала фестралка, перед тем, как раствориться дымом и пролезть в щель в окне. Кас решила немного подшутить над своим другом и заняла позицию на потолке, зажав под бабкой кинжал. Долго ждать не пришлось – почти сразу он встал и направился к кровати. Рухнув на него и сделав подсечку под передние ноги, она приставила кинжал к его горлу.

— Ну что, не ждал?..

Как это обычно бывает по понедельникам, пробуждение было не из приятных. Точнее не само пробуждение, а состояние, в котором проснулась молодая серая пони. Во рту помойка, тело болит, а особенно голова, форма снята только наполовину, и следы бурной ночи отлично присохли к шёрстке. А ещё сзади обнимает тело, распространяющее вокруг себя примерно такой же аромат, как и у неё.

Хоть Чёрная Сотня особо известна на всю Эквестрию как лучшие из лучших, они всё-таки не машины и любят иногда немного пошалить – в основном же служат молодые. Например, напиться, отправиться пешком шляться по городу, позадирать патруль Королевских Гвардейцев, решивших, что компания пони в закрытых балахонах ночью – довольно подозрительно, а потом придти в казарму и заниматься всяким непотребством. Казармой место жития личной охраны принцессы Луны можно лишь с большой натяжкой – комнаты на два пони с отдельным санузлом, расположенные прямо во дворце совсем не похожи на стройные ряды кроватей в Старспайре.

Зепп жил с Бером, который перед началом главной части долгожданной встречи особенных пони был вытолкан за дверь с приказом не возвращаться следующие несколько часов. По его виду можно было сразу сказать, что такое предложение его ни капли не задело, и он спокойно отправился неизвестно куда.

Кас хотела было встать и привести себя в порядок, но Зепп придержал. Раскрыв ей крыло, он, жуя кисточку на её ухе, аккуратно провёл копытом от указательного пальца к плечу. Копыто чуть завибрировало когда под ним проходил шрам на перепонке. Потом не менее неприятный след от открытого перелома на предплечье. Чуть опухший локоть. И, в завершении, бугорок от закрытого перелома плеча.

— Не бережёшь ты крылья… — ласково обдал он Кас волной вони. Для пегасов травмы крыльев – самое страшное.

— А у тебя изо рта воняет, — ей никогда не нравилось, когда намекают на то, что она слишком неаккуратно обращается со своим телом. Даже знак «За ранение» в серебре вручили, что бы мягко намекнуть, что четырнадцать травм средней степени тяжести и бесчисленное множество лёгких на одних только тренировках, плюс одно боевое ранение – повод задуматься. Так что она всегда старалась сменить тему.

— Тебя когда-нибудь демобилизуют, надо и о старости подумать.

Фестралка на это только фыркнула – она столько прожить не планирует. Если посмотреть на статистику потерь, то её тайное желание не становиться старой вполне может быть исполненным.

— Жениться, что ли, хочешь? – ехидно спросила она. Когда жеребец затягивает тему будущего, это значит, скорее всего, это. Во всяком случае, именно так говорила Стерн.

— Тебе придётся когда-нибудь остепениться.

— Зачем?

— Jeder hengst — soldaten, die jeweils mare — mutter eines soldaten, — проговорил Зепп старую поговорку на древнефестральем.

— Jedem das seine, — фыркнула она в ответ, — Заведи табун, если так семьи хочется, я же не против.

— Здесь все не поместятся, — он обвёл глазами комнату. Помещение два-на-три елё-елё вмещало в себя только двух пони со всем снаряжением.

— Квартирку прикупим, не беда. Или тут побольше попросим. Хоть подобрал кого? Мне же тебя с ними делить.

— Ну… — большие семьи, особенно у пегасов, явление нормальное, разве что у жеребцов есть чуть ли не традиция стесняться озвучивать старшей кобыле список дополнительных жён, — Та единорожка белая, например, подруга твоя. Как же её…

— Стерн. Даже имя не запомнил, а уже в семью взять хочешь? – ехидно спросила Кас.

— Тебя же она на Малой скале сберегла, — улыбнулся Зепп.

— Это ещё кто кого сберёг, — Кас тоже улыбнулась от счастливых воспоминаний, как она до полусмерти избивала свою подругу копьём, что бы за столь короткий срок научить хоть чему-нибудь, — Хочешь кровь замутить?

— Ты же знаешь, что единорожки в постели могут, — он мечтательно обнажил клыки.

— Ах значит фестралочки тебя уже надоели? – напыщенно возмущённо сказала Кас, разворачиваясь к нему и опуская передние копыта к его подбрюшью.

Скрестив свои зловонные дыхания в создании романтической атмосферы перегара, двое продолжили заниматься тем, чем занимались пол ночи. Как только Зепп блаженно закрыл глаза и позволил крыльям распахнуться, скидывая одеяло, Кас злорадно усмехнулась. Почувствовав, когда жеребец войдёт во вкус, она резко бросила начатое и спрыгнула с кровати.

— Будешь ещё думать о других, лёжа со мной, пробью голову, — весело предупредила она, заходя в душ.

— Это было жестоко, — только и смог сказать обломленный Зепп.

— Йоахим, что с тобой? – немного взволнованно спросила пегаса соседка по парте. Её волнение было понятно – она хотела позвать его куда-нибудь, ведь он был одним из немногих жеребцов в группе, кто не выглядел носителем дюжины генетических заболеваний.

— Да ни чаго… — сонно проговорил он, пытаясь настроится на учебный процесс. Первая пара в субботу после весёлой ночи – тяжёлое испытание.

— Давай я тебя научу говорить нормально, — заискивающе спросила единорожка. Орфоэпика и диалектика почти ушли в небытие вместе с чистокровностью, а железные дороги, позволяющие быстро перемещаться по стране, ещё сильнее убавили их. Когда выходцы Старспайра общаются между собой, это не заметно, но вот если такой говорит с кем-то из остальной Эквестрии, то становится ясно заметна разность говора.

— Да не нужно, — Йоахим привычно поставил в последнем слова ударение на последний слог. За девять месяцев вдали от родного дома он так и не научился говорить «по-эквестрийски», да и не пытался особо.

— Заходи ко мне вечером, я живу… — договорить она не успела – в амфитеатр зашёл старшина потока, который найдя глазами пегаса, попытался его позвать.

— Гир… гирзд… гирдзя… Агрх… Йоахим! – вроде бы почти два семестра вместе отучились, но практически никто его фамилию так выговаривать и не научился.

— М?..

— Тебя в деканат вызывают и срочно.

— Сэйчас прыйду, — устало сказал пегас, тяжело поднимаясь со сталь божественно приятной деревянной лавки.

Здание академии было просто огромным. Что бы добраться на следующую пару студентам часто приходилось галопировать в коридорах, чтобы не опоздать. Пегас же, не спеша помахивая крыльями, благо потолки высокие, летел в деканат неторопливо. Старшина отправил его за минуту по начала пары, а преподаватель особо идейный и опоздавших разворачивает сразу, пусть их хоть сама Селестия задержала, прецеденты были. В деканате его уже ждала странная единорожка.

— Я оставлю вас, — как-то заискивающе сказал декан, откланиваясь ей.

— Мистер Гирд-зъя-ус-кас? – начала она, аккуратно по слогам проговаривая его фамилию, больше утверждая, чем спрашивая, как только за главным закрылась дверь.

— Да, — кивнул тот. Он сразу приметил в ней военную выправку.

— Как учёба?

— Нармальна.

— Должно быть тебе тяжело учиться, особенно с такими-то предрассудками.

— Вам чаго? – разговор, больше похожий на вербовку, начал раздражать не выспавшегося пегаса.

— У тебя есть довольно… интересные друзья. Мы хотим знать, так сказать, чем они живут, — поняв, что беседа идёт не по плану, она перешла сразу к главному.

— Эта вы пра каго? – Йоахим насторожился, хоть виду не подал.

— Про твою подругу, мисс Рок.

— Мы з ёй рэдка бачымся, — сон ему как копытом сняло.

— А много и не надо. Если ты сможешь рассказать хоть самую малость, и то хорошо, — улыбнулась единорожка.

— Такога яна мне не расказвае, — приторно грустно сказал он, чуть покачав для вида головой.

— Даже если напьётся? – удивлённо спросила она, но в её голосе читалась издёвка, — Я знаю, как тебе тяжело даётся учёба, и предлагаем тебе попробовать поучиться без предрассудков преподавателей. Будешь сообщать то, что нам нужно, мы немного надавим на них. Не будешь – тебя отчислят.

Йоахим исподлобья посмотрел на неё. Она не представилась, да и не сказала, на кого работает, но судя по виду всемогущего декана, у неё есть сила, и немало. Немного пошевелив извилинами, он тяжело вздохнул.

— Я согласен, — сказал он уже на чистом эквестрийском.

Приведя себя в порядок, парочка планировала сходить на кухню, добыть себе еды перед сном, но их планы были прерваны преградившим дорогу командиром. Внешне он был спокоен, но в глазах читалось что-то очень нехорошее. Кас сразу сложила ушки и сжалась всем телом. Зепп же только чуть дрогнул ушами, сохраняя самообладание.

— Что, голубки, повеселились ночью? – недобрым голосом начал командир.

— Товарищ командир, мы… — начала фестралка, на ходу пытаясь придумать оправдание.

— Молчать! Нажрались. Испугали гражданских. Подрались с ряженными пидарасами. Шумели, мешая смене отдыхать. Как-то вы много о себе возомнили.

— Товарищ командир, я…

— Молчать! Оправдываться перед богиней будешь, причём лично. Ей очень не понравится, что её новая игрушка так плохо себя ведёт, уж поверь мне.

— Товарищ командир, но…

— Молчать! Мне лично насрать, чем вы занимаетесь в неслужебное время, но это не должно выходить за рамки разумного. Не думайте, что я прощаю вас. Я бы лично вас обоих за такое подвесил за ребро на денёк, но у меня слишком мало бойцов, что бы ими так разбрасываться. Так что отделаетесь малым, — Кас навострила ушки, с нетерпением ожидая, когда полковник закончит театральную паузу, — Декапитацией.

Глаза более эмоциональной фестралки в ужасе распахнулись, а тело плюхнулось на круп. Зепп, перестав строить из себя Эрнста, тоже как-то проявил эмоции, посмотрев на командира уже удивлённо. К полковнику подошёл один из черносотенцев и что-то шепнул ему на ухо.

— Извините, перепутал. Децимацией в лёгкой форме.

Ужас в глазах Кас сменился удивлением. Децимация ушла в историю как вид наказаний с отменой десятичной системы в гвардии. По сути это самая жестокая интерпретация коллективной ответственности – из сотни, в которой служил провинившейся, жеребьёвкой отбирают десять пони и казнят. Самое интересное то, что наказание приводят в исполнение их же сослуживцы. Применялось подобное крайне редко, и, в основном, в не слишком ценных подразделениях.

— Как это?..

— Вы будете наказывать себя сами! Тяните жребий.

Вечером фестралка снова была в покоях принцессы. Луна как раз рассказывала самое интересное, даже круп не болел так сильно. На столе было разложено всё, что она должна взять с собой. Принцесса не спеша тыкала копытом в каждую вещь, попутно рассказывая, что для чего.

— Карта Вечнозелёного леса, тут отмечен портал. Его охраняет цербер, тебе придётся проскользнуть мимо него. Не бойся, он только на вид грозный, на самом деле он не кусается. Карта южных земель, или «Пустошей адского пламени». Портал выводит именно туда. В четырёх километрах тебя встретят два офицера, здесь. Один из влчаков, один из доберманов. Не обращай внимания на их грызню, они всегда так. Потом вы направитесь на север, в «Среднюю полосу», к верховному командованию. Передашь им документы и возвращаешься. Постарайся не задерживаться, время там идёт намного быстрее, чем здесь, — Луна телекинезом сложила всё в седельные сумки и повесила их на Кас, — И ещё кое-что. Как попадёшь в преисподнюю, не летай. Ходи пешком.

Фестралка вспомнила, как её весь путь до Кантерлота выворачивало наизнанку. Если пару месяцев назад, во время перелёта на Малую скалу её только тошнило, то за десять часов она, казалось, вот-вот выблюет свой желудок. Так что особо пользоваться крыльями она не собиралась.

— Понятно.

— Вылетишь вечером. Сейчас садись, — принцесса указала на стул за небольшим столом.

— Я, пожалуй, постою, если можно… — протянула Кас. Полковник в качестве наказания приказал Зеппу выпороть её. Это было довольно жестоко, учитывая их отношения, но зато желание вести себя плохо надолго отпало.

— Вот так значит? – Луна за мгновение подняла фестралку в воздух и раздела её, — Какие милые полоски. Пусть это будет тебе уроком.

— Можно мне вниз? – заныла Кас, поджимая хвост – Луна держала её вниз головой, повернув крупом к себе, разглядывая исполосованную шкурку.

— Нет, — принцесса передумала говорить с ней за столом и понесла на ложе. Запеленав её в одеяло так, что торчали только глаза, она уложила получившийся кокон рядом с собой, — Тебя ведь учили проникать в сны?

— Да… — подавлять желание добавлять «госпожа» было очень сложно для Кас.

— …но только общий курс, и только боевое применение, — закончила за неё принцесса, — На самом деле всё намного интересней. Все пони это единый организм — Свехрсущество. Но они сливаются с ним только когда спят. Очень мало кто не любит спать – в этот момент каждый, образно говоря, возвращается домой. Сон – это то, что пони рассказывает Сверсуществу. Все страхи, переживания, удачи и беды, через образы, идут по каналам, слитым в единую сеть. У неё нет никакого центра – каждый элемент равнозначен. Так можно проникнув в сон одного, попасть в сон другого, надо только найти. И самое главное – когда пони слит с Сверхсуществом, ему открыта его память. Попробуй как-нибудь, но будь осторожна – если действовать неаккуратно, пони проснётся, разорвёт связь, и ты останешься в нём до тех пор, пока он снова не заснёт. Если интересно, именно так мы поймали Олера.

— Получается, проникая в сон можно узнать о пони всё?! – Кас возбуждённо завозилась.

— Можно. Но память никак не структурирована. Однажды увидев это, ты поймёшь, что такое хаос. А копаться в памяти нужно очень аккуратно. Думаем, у тебя уже бывало ощущение, что у тебя покопались в мозгах, — фестралка поняла, чьих копыт это было дело и пообещала себе сломать Беру ногу – только он на тот момент умел так и был заинтересован в этом, — Однако это всё мелочи.

— Можно что-то ещё? – если бы не окукленность, Кас бы металась по ложу от возбуждения.

— Когда пони умирает, он сливается со Сверхсуществом навсегда. И его можно в нём найти. Идём, мы покажем.

Принцесса растворилась дымом, а за ней и фестралка. Луна обернулась вокруг неё, чтобы та не рассеялась, и слилась с Сверхсуществом. Если бы у Кас были глаза, они бы округлились от удивления – она даже не представляла, что это можно делать напрямую, без спящего.

То место, где они оказались, не было местом, как таковым. Это было ничто. У разума пони есть барьер, не позволяющим разуму выйти за определённые границы, иначе он сойдёт с ума. Ничто было как раз за этими границами. Постепенно оно начало наполнятся образами. Вот один из них принял форму стола, за которым пировали сотни воинов. Те их них, что был молод, были не в лучшем виде – распоротые животы, изломленные крылья, пробитые головы и прочие военные ранения, не совместимые с жизнью. Были и старые, выглядящие, как рассыпающиеся старики, но двигались они так, как будто им снова по двадцать лет. Заметив Луну и Кас, принявших нормальный для себя облик, один из воинов обернулся на них и проорал, подняв чашу.

— Слава богине ночи!

— Привет, Олаф, — ответила Луна фестралу с огромной прожженной дырой в груди.

— Кто это? – спросила Кас.

— Это конунг Олаф Моржовый Хер. Предводитель народа норманнов с северной части фестральего высокогорья. Один из пяти, заслонивших меня собой на коронации. Ты должна кое с кем встретиться.

Их компанию заметили, и постепенно начали оборачиваться. Одни из фестралов резко вскочил и поскакал к ним. Из изломанных крыльев торчали обломки костей, тело было в глубоких следах от когтей и рваных ран от зазубренного оружия. Сердце фестралки радостно забилось, узнав его быстрее мозга. Постепенно жутковатый блеск красных глаз возродил в ней загнанные в дальний угол воспоминания.

— Отец?..

Пока Кас, обливаясь слезами, прижималась к Эрвину, постоянно повторяя, как любит его, Олаф подошёл к Луне.

— Госпожа, зачем вы так с ней? Она же ничего не вспомнит.

— Она отправится к псам. Без хороших воспоминаний портал ей не пройти.

— В Тартар? Но зачем?..

— Эй, Олаф! – внезапно крикнул один из пирующих, голова которого держалась на честном слове и лоскутке кожи.

— Чего тебе?

— Я про тебя песню сочинил, послушай!

Разговоры резко затихли. В этом месте ни у кого не было определённого места – каждый был радом с каждым и одновременно бесконечно далеко от него. Но на вид все по плотнее прижались к певцу. Прочистив горло, он запел… Или заорал. В общем, сделал что-то, вполне понравившееся слушателям.

Конунг Олаф Моржовый Хер отправился в поход,

На дырявых ебаных ладьях в Зебрику он плывет,

Это пиздец, это пиздец, в Зебрику, сука, плывет,

Это пиздец, это пиздец, в Зебрику, сука, плывет.

Взял с собой дохуя боченков пиздатого тёмного пива,

И пьяные в жопу норманы парус поставили криво,

Это пиздец, это пиздец, парус поставили криво,

Это пиздец, это пиздец, парус поставили криво.

Ну и приплыли макаром таким в степи Аркантас,

Ведь рулевой всю дорогу блевал и не рулил пидарас,

Это пиздец, это пиздец, и не рулил пидарас,

Он валялся ублеванный и не рулил пидарас!

Пошли они в степи, застряли в пустыне и сбились нахуй с пути.

А фестральи жёпы, каких в степи не найти!

Это пиздец, это пиздец, каких в степи не найти!

Это пиздец, слющай, попка персик, таких в степи не найти!

Чётные строчки этого куплета певец пропевал с сильным наигранным акцентом.

Ну и попали к зебрам они в темной ночью в засаду,

Конунг Олаф Моржовый Хер едва не лишился зада,

Это пиздец, это пиздец, едва не лишился зада,

Это пиздец, это пиздец, едва не лишился зада.

Песня была встречена гулом одобрения, даже главный герой отвлёкся от принцессы и поднял за певца чашу.

Луна подошла к обнимающему дочь Эрвину. Он аккуратно обхватил её крыльями, стараясь не задеть торчащими наружу обломками костей. Дав фестралке немного времени побыть с ним, она мягко присоединилась к нему.

— Кас, нам пора, — почти прошептала принцесса ей на ухо, — не волнуйся, мы ещё вернёмся сюда.

Фестралка нехотя отпустила самого дорогого ей пони. Внезапно образы померкли, и она обнаружила себя на ложе в покоях принцессы. Произошедшее неумолимо ускользало от неё, как будто это было сном.