Дело №147
Пролог
с отсылками к "кексикам" и "фабрике радуг"
Фиолетовый аликорн лёгким аллюром вошла в тронный зал. Там была белый аликорн, что-то обсуждающая с группой пони в дальнем конце, у трона. Заметив пополнение, белая сказала:
— Обсудим этот вопрос завтра
Пони поклонились в пол и направились к выходу, лёгким поклоном поприветствовав фиолетовую. Взглядом отослав ещё и стражников, белая сказала:
— Твайлайт, подойди.
Фиолетовая быстро, чуть ли не бегом, пошла в конец зала. Остановившись у самого трона и поприветствовав лёгким поклоном свою бывшую наставницу, она заговорила:
— Принцесса Селестия, я прибыла, как только получила ваше письмо. Что-то случилось?
— Твайлайт Спаркл… Если я вызываю тебя к себе, это ещё не значит, что что-то случилось.
— А что… — Твайлайт было уже начала говорить, но принцесса остановила её одним взглядом.
— Теперь, когда ты стала принцессой, ты должна кое-что знать, — начала она, спускаясь с трона и подходя к окну, — Пони могут быть плохими, — сказала она грустно, и как-то через силу, — Даже очень плохими.
Твайлайт опешила. Она, конечно, знала, что пони могут быть жадными, грубыми, эгоистичными, но что принцесса имела в виду?
— Я очень надеюсь, что тебе никогда не придётся сталкиваться с такими пони, но ты должна знать, что делать в таких случаях, – Селестия из ниоткуда материализовала большую чёрную книгу древнего вида, — В ней ты узнаешь героев страшилок и легенд, — молодая принцесса удивлённо на неё посмотрела, — Легенды не берутся из ниоткуда.
В глазах Твайлайт загорелся огонёк – книги она любила. Особенно древние. Особенно никому более не известные. Хоть она и не совсем поняла, аннотацию принцессы. Вспомнить хотя бы как она зачитывалась всем подряд в полуразрушенном замке сестёр. Она подхватила книгу телекинетическим полем и уже хотела откланяться, но Селестия её остановила:
— Не торопись… — мягко сказала она, — помни, что никто не должен знать об этой книге, — это уже звучало жестче, — Когда прочитаешь, поймёшь почему. Ступай.
Твайлайт по пути в свои покои пыталась задуматься над словами принцессы, но осознание того, что прямо перед ней в телекинетическом поле находится непрочитанная книга, не позволило ей. Дойдя до своих покоев, она одновременно начала подготавливать место для чтения и писать письмо Спайку, который остался в Понивиле.
Задержусь в Кантерлоте на пару дней, не беспокойтесь.
Твайлайт.
Писать много она не хотела – книга ждала. Сожгя магией письмо, она наконец-то смогла приступить к чтению.
Дорогой читатель! Ты держишь в копытах особенную книгу. В ней описано то, что многим знать не обязательно – самая полная и достоверная информация по самым страшным преступлениям пони со времён становления власти царственных сестёр.
Книга – магическая. Так что не удивляйся, если на страницах начнут появляться надписи – книга пишет сама себя. Не волнуйся, она только описывает преступление и ход следствия. Так же ты, скорее всего, обратишь внимание, что на одни дела отведена буквально одна страница, а на другие – сотни. Это одно из свойств книги. Чем больше ты интересуешься каким-то делом, тем больше книга тебе покажет.
Приятного чтения!
Твайлайт открыла первое дело. Вверху слева располагалась табличка с описанием, справа – качественный рисунок пони. Снизу шли комментарии.
Дело №1.
Имя: Тал Верст
Пол: мужской
Раса: Пегас
Возраст: 26
Обвинялся(лась) в: убийства, надругательства над усопшими (6 случаев)
Мотив: психологическое заболевание
Осужден(а) за: убийства, надругательства над усопшими
Наказание: принудительное лечение в психиатрической лечебнице
Примечания:
После осознания содеянного покончил с собой…
Не успев даже дочитать примечание, Твайлайт с отвращением отвернулась от книги. «Неужели пони способны на такое?» — думала она, уже закрывая книгу. Но любопытство взяло верх, и она через силу продолжила читать примечание, решив начать с середины.
…года, в весенний период, во время полового акта по не осторожности убил (задушил) партнёра. Находясь в состоянии сильного полового возбуждения, не заметил этого и продолжил половой акт. После окончания полового акта, осознав содеянное, был готов явиться с повинной, но (со слов обвиняемого):
«Я вообще в этом плане довольно опытный. И когда я увидел, что я наделал, я хотел уже сдаваться идти, но решил сначала в голове прокрутить произошедшее. Тут я понял, что ощущения «когда жива» и «когда… (всхлипывает) … мертва совсем разные. И когда мертва… (долгая пауза, намного более тихим голосом) лучше…»
После подсудимый провёл разведку Вечнозелёного Леса, где обнаружил стаю древесных волков и сбросил тело. Далее подсудимый сжег улики, такие как: кровать с постельным бельём (на которой было совершено преступление) и личные вещи убитой. Останки убитой не были найдены…
Твайлайт содрогнулась от отвращения. Ей надо знать об ЭТОМ?! Она снова хотела закрыть книгу, но жажда знаний, даже таких омерзительных, остановила её. Она глубоко вздохнула и продолжила читать.
…хорошо, что она не поела – точно бы вернула всё обратно. Твайлайт даже не представляла себе, что пони способны на такое. Одно дело было омерзительней другого. Некоторые ей запомнились особенно хорошо – от них уже чуть попривыкшую принцессу снова начинало выворачивать на изнанку. Например дело, которое получило широкую огласку и даже породило у пони пару интересных традиций.
Дело № 42.
Имя: Пинки Кап-Кейк
Пол: женский
Раса: Земная пони
Возраст: 20
Обвинялся(лась) в: убийства, пытки, каннибализм, подстрекательство к преступлению (каннибализм, убийства, пытки), похищение, незаконное лишение свободы, опыты над разумными существами (18 случаев)
Мотив: психзаболевания
Осужден(а) за: убийства с особой жестокостью*, каннибализм, подстрекательство к преступлению (каннибализм, убийства с особой жестокостью*), похищение, незаконное лишение свободы, надругательства над усопшим(и)**.
Наказание: принудительное лечение в психиатрической лечебнице
Примечания.
*статьи «убийства» и «пытки» заменены на статью «убийства с особой жестокостью» так как не был доказан мотив получения сведений при осуществлении действий преступного характера.
**статья «опыты над разумными существами» заменена на статью «надругательства над усопшими», так как не был доказан мотив получение научных знаний при действиях преступного характера над телами усопших, но присутствовало
Вещественное доказательство (инв№ 288617) (накидка из частей тел убитых).
Следствие установило, что подсудимая похищала (под предлогом помощи в изготовлении выпечки), убивала с особой жестокостью, разделывала тела и использовала останки потерпевших в качестве ингредиента для выпечки с последующей её продажей.
При задержании в доме (место преступления) обвиняемой начался пожар, уничтоживший большую часть вещественных доказательств и убивший её вероятного сообщника (личность не установлена). Подсудимая пострадала при пожаре (ожоги 74% тела) и скончалась вскоре после суда.
Или дело, которое хоть и выворачивало Твайлайт на изнанку, но всё-таки было интересно, как учёному.
Дело №98
Имя: Рейнбоу Писмарт
Пол: мужской
Раса: Пегас
Возраст: 24
Обвинялся(лась) в: убийства, пытки, похищение, незаконное лишение свободы, опыты над разумными существами (5 случаев), разорение могил (2 случая), надругательства над усопшими (3 случая)
Мотив: психзаболевания, написание дипломной работы
Осужден(а) за: убийства с особой жестокостью*, похищение, незаконное лишение свободы, опыты над разумными существами (5 случаев), разорение могил (2 случая), надругательства над усопшими (3 случая)
Наказание: принудительное лечение в психиатрической лечебнице
Примечания.
*статьи «убийства» и «пытки» заменены на статью «убийства с особой жестокостью» так как не был доказан мотив получения сведений при осуществлении действий преступного характера.
Студент погодного университета Клаудсдейла, взявший на тему дипломной работы «Оптимизация производства радуги», разработал и испытал новый способ изготовления радуги в промышленных масштабах – добыча т.н. «Жидкой Радуги» из пегасов. Проведя ряд экспериментов, он установил, что донорские части и больничные отходы для производства не подходят. Так подсудимый решился на первое преступление — разорение могил. Далее, установив, что степень разложения сильно влияет на количество и чистоту добытых необходимых материалов, подсудимый решился на аналогичное преступление, вскрыв недавнее захоронение, результат которого оказался удовлетворительным. Что бы отметить успех подсудимый организовал у себя дома увеселительное мероприятие (приглашённые всех подробностей не знали). Утром следующего дня, когда все приглашённые разошлись, подсудимый обнаружил, что один из приглашённых находится в коме вследствие тяжёлого алкогольного отравления. Подсудимый, решив сначала отнести пострадавшего в больницу, отказался от этого, и провёл серию опытов по добычи необходимых материалов из ещё живого потерпевшего, от чего тот скончался. Результат показал, что добыча из живых пегасов намного эффективней, чем из скончавшихся.
Следующий случай оказал на подсудимого крайне сильный психологический эффект – у потерпевшей оказалась повышенная стойкость к тиопенталу натрия (препарат для создания искусственной комы) и подсудимый провёл серию опытов на находящёйся в сознании потерпевшей (действия проводились без обезболивания – у подсудимого они отсутствовали). Результат (по описанию подсудимого) превзошёл все ожидания – чистота конечного продукта достигала 87% (примечание – стандартные методы лабораторного изготовления дают максимальную чистоту в 64%, промышленного – 47%).
Дальнейшие преступления подсудимый проводил аналогично в целях подтверждения результатов опытов.
«Чистосердечное признание» подсудимого произошло на предзащите диплома.
Твайлайт содрогнулась, представив, как студент с огнём глазах рассказывал, как он пилил пони на куски и демонстрировал результат этого.
— Интересно, а почему куратор диплома не обратил на это внимание? – вслух подумала она, и книга тут же выдала ответ.
…подсудимый отличался крайней самовлюблённостью и самоуверенностью, вследствие чего он отказался от проверки работы перед предзащитой диплома…
Твайлайт, покопавшись в памяти, вспомнила, что подобное позволяется уставом погодного университета Клаудсдейла – пегасы, в основном, всё-таки довольно эксцентричные и упрямые личности, так что, решив, что только совет сможет ознакомиться с дипломом, они добьются своего.
Принцесса недоумевала, на что только можно пойти ради науки. Конечно, она сама воспламенилась от ярости, когда не смогла рационально объяснить существование «Пинки-чувства», но до что бы так, до убийства…
Глубоко вздохнув, она продолжила чтение. Убийства, пытки, каннибализм…. Она с ужасом осознала, что все эти мерзости стали какими-то привычными. У всех даже была общая черта – «Мотив: психзаболевания». Читать становилось как-то уже не так интересно, и Твайлайт ознакомлялась только с кратким содержанием дела, да и то по диагонали. Она даже читала не очень внимательно, параллельно думая над происходящим. 144, 145, 146… Дела хоть и описывали ужасные преступления, но были крайне одинаковыми, пока взгляд алинкорна не зацепился за нечто необычное.
Мотив: приказ. Именно это стояло в деле номер 147. Твайлайт аж встрепенулась, обнаружив что-то необычное и начала внимательно читать с самого начала.
Имя: Кас Рок
Пол: женский
Раса: Пегас (фестрал)
Возраст: 20
Обвинялся(лась) в: военные преступления (незаконное лишение свободы, убийства и пытки военных лиц, уничтожение имущества, не вызванные военной необходимостью; нападение на гражданские поселения, убийства, пытки, причинение прочих серьёзных телесных повреждений, сильных душевных страданий и незаконное лишение свободы гражданских лиц, лишение задержанных права справедливое и нормальное судопроизводство), покушение на убийство представителя власти, участие в государственном перевороте.
Мотив: приказ
Осужден(а) за: военные преступления*, покушение на представителя власти, участие в государственном перевороте
— Ох, Селестия… — воскликнула Твайлайт, прочитав пункт «наказание». Она не могла в это поверить…
Всем привет. Позвольте представиться – Книга Жизни. На моих страницах описана жизнь каждого, кто когда-либо носил имя. Даже если его он получил после смерти. Ну ладно, хватит обо мне. Вам вообще очень повезло, что вы нашли меня. С тех пор, как те две понаписали во мне всякого, я хорошо прячусь. Бессмертные могущественные, блин, полубоги… И ещё умные заразы, догадались, что надо не просто написать «бессмертие», а стереть дату смерти – правдой просто является первое сведение. А если стоит дата смерти, а потом написано «бессмертие», но вторая запись аннулируется.
Вам наверно очень интересно, что же такого вычитала Твайлайт, что так удивило ещё после прочтения всех тех мерзостей? Я расскажу. Но начну с самого начала. Сами понимаете, говорить тут особо не с кем, так что садитесь и слушайте.
Всё началось в родильном отделении Старйспайрской больницы. Там после крайне сложных родов появились пополнение и потери в семье Рок – родилась Кас, но её мать, Гретта, скончалась. Итак, семья из двух пони так и осталась семьёй из двух пони. Отец Кас, Эрвин Рок, конечно, горевал, но милый, вечно орущий серо-фиолетовый комочек жизни с мохнатыми ушами долго ему это делать не дал.
Рассказывать про маленькую Кас в этот период жизни практически нечего: росла, развивалась, ничего особенного. Так что расскажу-ка я о месте действия и о самих, собственно фестралах.
Старспайр это город, раскинувшийся на нескольких скалах, висящих воздухе примерно над Замком Сестёр. Сами скалы состоят из звёздного камня – вещества неизвестного происхождения, но одного интересного свойства – он держится в воздухе и держит на себе предметы, примерно равные его массе. А ещё влагу хорошо впитывает, и "собирает", как сказать, в пещерах. По этому у города никогда нет проблем со снабжением пресной водой. Скалы эти висят в воздухе на большой высоте с немалым перепадом высот. Говоря языком пони, а не цифр, когда впервые попавший туда вдыхает местный разряженный воздух, у него такое ощущение, что он использует одно из лёгких только наполовину. В высшей точке – что дышит одним, и тем наполовину. Но за то звёзды круглые сутки видно. Милое, в общем, место. Попасть в этот город можно целыми двумя путями: через радужный мост и долететь. Правда последним способом пользуются, в основном, лучшие летуны, сумасшедшие и на спор.
В городе есть всё необходимое для его сносного существования: больница, несколько местных поликлиник, детские сады, рынок, пара школ, учебный центр Лунной Гвардии, различные места развлечений, типа театра и, самое главное, храм Принцессы Луны.
Основное население сего городка – фестралы, в количестве семидесяти тысяч морд, ста сорока тысяч ушей или двухсот восьмидесяти тысяч копыт. Так же небольшие общины пони всех видов и грифонов.
Сами фестралы довольно интересные существа. Тело, голова и хвост у них от пони. Глаза – от драконов. Кисточки на ушах – от рысей. Крылья – от летучих мышей. Те ещё химеры, короче говоря. Масти – чёрный, белый, фиолетовый и их смеси. Чистые цвета, кстати, встречаются крайне редко, поэтому появление жеребёнка одного из этих цветов связывают с божественными знаками. А будучи крайне религиозными, к подобному они относятся очень серьёзно. Интересная особенность фестрального организма – сильная эмоциональная связь со своими соплеменниками. Это у них почти как отдельный язык. Полезная, к слову, штука – можно, к примеру, попав в ловушку, послать сигнал страха, предупредив своих об опасности или попросив помощи.
Если для простых пони принцесса Селестия это нечто среднее между правителем и богом, то для фестралов Луна – Богиня с большой буквы, посвящение жизни которой для очень многих является смыслом жизни. Эдакие религиозные фанатики. Поначалу это льстило Луне, что её кто-то так любит. Потом начало раздражать – она хотела, что бы её любили как её старшую сестру – Селестию. Хаяли, богохульствовали, перечили в здравых рамках, но никак не были преданы на столько, что, например, были готовы выполнять приказ нулевого уровня без промедлений или вырезать деревни, толкуя её волю. Ну а потом Луна привыкла к этому. Правило «какой народ – такой правитель» в этом случае не сработало, и фестралы, будучи суровым народом, получили в управители добрую и милую Луну. Правда за время правления она изменилась и стала становиться похожей на поклоняющийся ей народ. Думаю, все знают, что было дальше, но об этом чуть позже.
Луне больше нравились обычные пони, нежели фестралы, поэтому она использовала последних в целях обкатки своих идей. Например, управление снами вначале было испытано на фестралах, что, к слову, создало спецназ Лунной Гвардии – Ночных Кошмаров. Как видно из названия, первоначально они занимались именно этим – дворцовые интриги, недоброжелатели среди народа, недружелюбные соседи и прочие радости жизни правителя государства породили необходимость в неких войсках, способных бить противника там, где он беззащитен – во снах.
Теперь стоит рассказать о самой Лунной Гвардии. В отличие от Королевской гвардии эта гораздо более сложная и продуманная система. Если в Королевской гвардии солдаты делятся по способностям, обусловленным расой, но в принципе в основном выполняют одинаковые задачи, то в Лунной Гвардии всё дифференцировано, несмотря на малую численность – около двадцати тысяч. Эти двадцать тысяч разделены на четыре дивизии по пять тысяч пони в каждой. Одна дивизия – вспомогательная: врачи, инженеры, снабженцы и прочие милые личности, занимающиеся военным делом, но не участвующие в боях. Остальные три – строевые части. Но и они не все боевые. Две из них отданы под гарнизонные и полицейские нужды. Да, у фестралов армия является заодно и полицией. И наконец, последняя, боевая. Вроде бы их всего пять тысяч, но они одним своим появлением на поле боя заставят любого противника дрогнуть. В эту дивизию входят ранее упомянутые Ночные Кошмары. Это только краткий рассказ о Лунной Гвардии, на самом деле всё гораздо сложнее. Всю эту систему разработала лично принцесса Луна – ночью пони, за исключение фестралов, конечно, спят и она занимала себя придумыванием всяких сложных систем и их усложнение. Вот вы знали, что Эквестрийская бюрократия, часто приводящая в ужас иностранцев – её копыт дело? Голову, прикрытую звёздной гривой, часто посещали глупые, но весёлые, и часто понятные только ей, мысли. Например, с её лёгкого копыта сначала в титулы гвардейцев попало само слово «гвардия». А потом, ради забавы, она приказала произносить это слово в начале титулов и обращений. Так полное имя отца Кас звучало как «гвардии младший лейтенант Эрвин Рок». За то по титулу можно было отличить Лунных гвардейцев от Королевских. То есть Королевские остались «кем-то там гвардии», а Лунные стали «гвардии кем-то там».
Сама гвардия – контрактного типа, а призыв в неё – комплекс религиозно-патриотических мероприятий, как ни странно, призывающих молодых пони если не отдать жизнь во имя Богини, то хотя бы послужить ей пару лет. Увы, совокупность мер солнечной принцессы на вытравление из пони столь прекрасных качеств как жестокость и жажда битвы, сыграл свою роль, и военные комиссариаты редко когда теперь ломятся от призывников. Поэтому и призывают всеми методами – военные парады, концерты, а в случаях угрозы срыва плана призыва, то не гнушаются и рейд по барам устроить. Контракты бывают трёх типов: на два года, так называемый «солдатский» — для тех, кто поддался на агитацию или оказался не в том месте не в то время; на пять лет, «унтер-офицерский», подписываемый желающими служить, но желающим или просто не имеющим возможность стать офицерами; и на 10 лет – «офицерский». Двухлетних контрактников называют переменным составом, десятилетних – постоянным, а вот для пятилетних своего названия не придумали. Хотя эта классификация весьма условна, так как каждый решает по своему, сколько ему служить. Выпускник кафедры высшего военного образования учебного центра Лунной Гвардии вполне может оттянуть лямку свои два года и будет жить счастливой жизнью резервиста, а какой-нибудь простой солдат, дослужившийся разве что до младшего сержанта, подпишет на десять лет и будет каждый раз продлевать.
Вроде о месте и его наполнении всё. Теперь давайте о семье Кас. Семья у неё небольшая: отец и, собственно, она. Отец, Эрвин, гвардии младший лейтенант, выпускник учебного центра Лунной гвардии с дипломом о высшем военной образовании по специальности «управление постоянным составом», военно-учётная специальность – «разведывательно-диверсионная деятельность», офицер «Ночных Кошмаров», проще говоря. Будучи потомственным военным он очень разочаровал свою семью, взяв в жёны пони из гражданских. Сильно разочаровал. Так что поэтому у него семья состоит только из Кас. Её мать, Гретта, тоже происходила из военного рода, но гораздо менее консервативного — в её семье довольно спокойно отнеслись как к её судьбе – кузнец-оружейник, так и к её выбору супруга.
Несмотря на всё это история всё-таки о Кас, поэтому вернёмся к ней.
Первые три года жила с отцом, который взял декретный отпуск на эти три года и полностью посветил себя дочери. Да-да, декретный отпуск. Особенности народа фестралов, а именно возможность внезапной трагической смерти одного из супругов во имя принцессы Луны делает возможными такие прецеденты. По прошествии этих лет Эрвин вернулся к службе, а Кас отправилась в детский сад. Номер четыре, если это имеет значение.
Этот детский сад имел одну интересную особенность – он находился в непосредственной близости от общин простых пони и грифонов, поэтому вместе с фестралятами там содержались обычные жеребята и грифончики. Подобный интернационал воспринимался довольно неоднозначно: с одной стороны некоторый национализм фестралов, вызванный труднодоступностью места жизни и не вытравленный до конца со дня объединения племён порождал некое презрение к другим народам, а с другой – возможность вырасти рядом с потенциальными противниками, позволяла будущим войнам лучше понять их народы. Что бы эффективней их убивать, конечно.
Там Кас познакомилась с пегасом, который занял не маловажное место в её жизни – стал её другом. Его звали Йоахим Гирдзъяускас. Сможете с первого раза повторить его фамилию? Никто не может. Да и он сам долго не мог.
Его отец – бывший офицер Королевской Гвардии. После одного из поражений этой самой гвардии приграничном конфликте немножко сошёл с ума – весь батальон всё-таки у него на глазах положили, плюс в плен взяли. Вызволили его из плена, в общем-то, случайно – Ночные Кошмары выполняли задание по разведке группировке войск грифонов у границы и увидели, как его ведут на кухню, и вряд ли для того, что бы накормить. Наскоро организованная спасательная операция провалилась, и взводу фестралов пришлось провести зачистку лагеря. Взвод против роты. Потери – одна разбитая губа — один из бойцов поскользнулся на чих-то кишках, и вера отца Йоахима в принцессу Селестию, солнце, и её гвардию. Вернувшись из Кантерлотского военного госпиталя, он собрал вещи, взял жеребую жену и отправился в Старспайр. На службу его не приняли, но взяли гражданским советником.
Дальше была школа. Тоже ничего особенного. Росли они с Йоахимом, учились, играли, а когда стали постарше строили первые робкие отношения – в общем, всё как у нормальных пони. Такие ситуации, как вскружившие голову весна и гормоны, и таскание друга, сломавшего крыло и ногу на спине, сильно сближают пони. Так, к слову, Йоахим и получил свою метку – красный крест со следами грязи – и твёрдо решил, кем он хочет быть – военным врачом.
Кас же получила свою метку довольно обыденно – специальном, как сказать, месте. Выставка "найди свою судьбу" была не только тем местом, где жеребята могли попытаться найти своё предназначение, но и местом, где взрослые могли узнать что-то новое или придумать новое толкование своих меток. Выставка проходила в большом зале, где на более чем сотне стендов были показаны самые разнообразные профессии: начиная от ремёсел, заканчивая государственным управлением. Мастера охотно рассказывали и показывали мастер-классы всем желающим. Оно и понятно — нашедший свою судьбу именно в этом деле как пить дать для отточки навыков пойдёт к мастеру в ученики. А ученик это, практически, бесплатная рабочая сила.
Целая группа стендов была посвящена армейской службе. Проходящих встречал плакат к красивой яркой надписью "Военное дело". Эта вывеска буквально приковала взгляд Кас, и она, не раздумывая, вприпрыжку пошла туда. От разнообразия начинало рябить в глазах. Радом с плакатом стол немолодой фестрал. Выглядел он так, как и должен выглядеть настоящий бывалый солдат: испещрённое шрамами лицо, взгляд, с начала ощупывающий пони на предмет оружия, а уже потом обращающий внимание на всё остальное и поджарое мускулистое тело. Старый вояка, увидев мнущуюся кобылку с разбегающимся взглядом, и не знающую, куда сначала пойди, подошёл и заговорил:
-Привет, — сказал массивный фестрал низким чуть хрипловатым голосом и попытался мило улыбнуться. Но видно он этого давно не делал, поэтому получилось довольно жутковато.
-Здрасте... — уставив взгляд в пол, смущённо проговорила Кас.
-Хочешь, расскажу тебе, что тут есть? — добродушно предложил вояка. А что ещё делать? План по призыву сам себя не выполнит, надо бы и на будущее резерв подготовить.
-Правда? Это будет здорово! — от стеснительности не осталось и следа и, чуть подпрыгнув, кобылка пошла за фестралом.
-Смотри, это караульно-гарнизонная служба, — они подошли к первому стенду, — Они стерегут объекты особой важности. Мосты, тоннели, заводы...
Стенд "Караульно-гарнизонная служба", наверно, был самым скучным из всех. Простая вывеска, несколько агитационных плакатов, несколько рисунков, изображающий настороженных воинов на фоне заводов и мостов, и плакаты с текстом.
-Но это видно не для тебя... — сказал вояка, увидев, что огонёк в глазах Кас начинает угасать. Что бы не упустить потенциально призывника, он сказал то, с чего вообще-то стоило начать — Меня, кстати, зовут старший сержант Цвай Хпангельхельм. А тебя?
-Кас Рок... — немного застенчиво ответила кобылка, ковырнув копытом пол.
-Пойдём сразу к самому интересному, — предложил Цвай.
Ответа не потребовалось — Цвай понял, что она согласна по прыжкам на месте, распахнутым крыльям и улыбки во всю мордочку. Они пошли в дальний конец "Военного дела". Кас пыталась сохранять хоть немного внимания и даже читала названия стендов, мимо которых они проходили. "Пограничная служба", "Инженерные войска", "Добродетель", "Полицейские войска", "Разведывательные войска"...
-А что такое "Добродетель"? — спросила Кас.
-На самом деле к добродетели этот род войск имеет весьма посредственное отношение — это всякие врачи: санитары, военно-полевые хирурги, военные психологи и прочие. Полезные пони, хоть и не строевые, — ответил ей фестрал.
-А чем отличаются гарнизонные войска от полицейских? — продолжила любопытствовать Кас.
-Ну... — Цвай этот вопрос завёл в тупик — он как то этим за всю жизнь и не поинтересовался, — Для начала не "караульные войска", а "Караульно-гарнизонная служба", — фестрал пытался выиграть немного времени, что бы придумать ответ, — Точно! Первые охраняют конкретные объекты, а вторые — порядок.
-Теперь понятно! — Радостно воскликнула Кас и попрыгала за Цваем дальше.
В самом дальнем углу стоял стенды "Отряды особого назначения" и "Высшее военное образование". "Подготовка высококвалифицированных кадров для Лунной стражи — очень важное дело. Прекрасно обученные и до конца верные нашей Богине, офицеры являются не только предметом зависти королевской гвардии, но и гордостью всей Эквестрии!" — прочитала Кас на плакате. Она уже хотела было подойти поближе, но тут краем взгляда зацепила соседний стенд "отряды особого назначения". "Уууиии! материальная часть!" пронеслось у кобылки в голове, и она одним прыжком оказалась у разложенного на широком столе оружия, почти впечатываясь в него лицом — так уж хотелось рассмотреть всё поближе.
-Кхм... — кашлянул Цвай, привлекая внимание Кас, — держи, почитай на досуге, — он протянул ей листовку.
"Отряды особого назначения", — начиналось на листовке, — "или, как их принято называть "Ночные кошмары". Отборные войска нашей богини. Выполняют функции личной охраны нашей богини, специальные задания на территории потенциального противника и операции по принуждению к порядку. Являются элитой Лунной стражи. Для любого, кто всей душой любит богиню, будет высшей честью служить в таком отряде!" — Кас дочитала листовку и вопросительно посмотрела на Цвая — она не совсем понимала, что на ней написано.
-Вот, посмотри на это, — сказал фестрал, обведя копытом стол с разнообразным оружием. Он не думал, что она прочитает её сразу и, следовательно, не рассчитывал на то, что попросит разъяснений, и попытался чем-нибудь отвлечь. Иногда хорошо, что у жеребят короткая память.
Оружия было много. Снятые наконечники копий, топорища, мечи, кинжалы, даже боевые рогатины были! Одних только копий была дюжина видов: узкие, почти как иглы, широкие, что можно было их спутать с топорами, крылатые... Смотря на топоры, Кас недоумевала — зачем столько? Посмотреть хотя бы их длину — от меленьких чеканов, размером в толщину копыта, заканчивая огромными бердышами и алебардами, высотой в половину взрослого пони. От множества форм и размеров начинало рябить в глазах. Похоже на этот стенд решили сложить всё оружие, которое предназначалось для всех остальных. Глядя на всё это разнообразие, Кас пыталась зацепиться хоть за что-нибудь взглядом. Клинки, наконечники, топорища, таблички с описанием каждой единицы, таблички с описание класса оружия... Наконец взгляд остановился на табличке "Оружие личной самообороны". В основном это были кинжалы, небольшие топоры и боевые ножи. Один из кинжалов буквально приковал взгляд Кас. Выпуклая в центре рукоять, как будто специально приспособленная для того, что бы держать её по рту, умеренно длинное лезвие, округлая гарда — от всего этого кобылка не могла оторваться довольно долго, и Цвай это заметил
-Понравился швицдаген? — попытавшись улыбнуться, спросил он, — хорошая штука, жаль только, что его недооценивают.
-А можно подержать? — немного застенчиво спросила Кас.
-Можно и попробовать! Вот манекен учебный стоит, — он указал копытом на стоящий в углу анатомический манекен.
Кас аккуратно взяла кинжал в рот и почувствовала некий душевный подъём. Без капли робости и стеснения она подошла к манекену и, под конец немного подбросив себя крыльями, ударила его точно в шею. Выдернув его, она с гордостью посмотрела на Цвая. Он был удивлён.
-Во даёшь!.. Перерезала артерию и пробила трахею одним ударом — гарантированное поражение! — сказал он, внимательно осмотрев дырку в манекене, — У многих уходят месяцы, что бы научиться так бить!.. Воистину новичкам ве...
Договорить он не успел — на крупе Кас появилось сияние, и проявился рисунок — такой же кинжал, какой она держала в зубах.
Жизнь это боль и разочарования. Кас это поняла сразу после получения метки. Кто же знал, что подписать контракт с Лунной Гвардией можно только по достижению восемнадцати лет? Хорошо, что специально для таких как она существовала система ДОСГ – добровольное общество содействия гвардии. Там с малых лет готовили тех, кто решил стать военным, так что Кас, не раздумывая, записалась туда. Преподавали там выжимку из выбранной специальности – только самое интересное. Тонкости военной службы в мирное время упоминались вскользь в виде забавных историй. Ни в коем случае нельзя отпугнуть будущего призывника, особенно когда на его доармейскую подготовку потрачено столько сил и средств.
Про всё это можно рассказывать и рассказывать, но мы идём дальше. После окончания школы Кас долгих пол года прикидывалась шлангом, пока наконец ей не исполнилось восемнадцать. В тот же день, получив письма с поздравлениями от отца и Йоахима, она отправилась в военкомат.
Добро пожаловать в гвардию
В армии матом не ругаются, в армии матом разговаривают.
Военкомат встречал гостей помпезным тёмным фасадом, внушающим трепет так же, как и сама Лунная гвардия. Несмотря на немаленькую его высоту в нём было всего два этажа. Провела она там не долго, около часа. Для того подразделения, куда она хочет, это очень мало.
Выйдя на улицу, она вдохнула свежий холодный воздух – ночи становились всё холоднее. К началу месяца Осенних Дождей вообще придётся что-нибудь поверх одевать. «Ещё неделю шлангом прикидываться…» подумала Кас, хлопком расправила крылья и, резко взмахнув ими, с прыжком выбросила себя в ночное небо.
Для тех, кто не прикован к земле, как земнопони, добраться из одной точки в другую на большие расстояния не составляет особого труда. Правда, фестралы в основном летают под звёздным небом в свете луны, поэтому надо глядеть в оба. А если учесть плотную застройку Старспайра, плотности которой вполне может позавидовать центральный район Кантерлота, то полёты, несмотря на то, что фестралы в большинстве своём хорошо видят в темноте, становятся ещё и опасными. Воздушные пробки хоть и редкое явление – воздух всё-таки по просторней дорог, но случаются. Пегасы, в основном, диву даются, впервые попав в небо над городом фестралов – летать в плотном потоке на большой скорости не каждому под силу. Фестралам легче – кожистые крылья обеспечивают лучшую манёвренность за счёт меньшей скорости. Именно поэтому Старспайрская команда никогда не заявляется на скоростную гонку Эквестрийских игр, но практически всегда побеждает на меневреной.
Кас, ловко перестраиваясь из потока в поток, быстро долетела до дома. Четвертый район города Старспайр отличался самым высоким уровнем преступности – всё-таки рядом эмигрантские общины. Не все могли быстро найти себе место в городе, в котором царят консервативно-националистические настроения, поэтому были те, кто по нужде вставал на скользкую дорожку. Приземлившись у фасада такого же тёмного, как и все остальные, здания, она проверила швицдаген на правой ноге и уверено зашагала во двор. Дома-колодцы были идеей принцессы Луны – по задумке внутри «колодца» должны были размещаться детские и спортивные площадки, но в таком районе, как четвёртый, они стали местом встреч разных тёмных личностей. Ни усиленные полицейские патрули с негласным приказом работать на поражение, ни патрули ополчения не могли справиться с ростом преступности, а закрыть город не позволяла принцесса Селестия – она считала, что никого нельзя ограничивать в выборе места жилья по расовому признаку. Погромы и демонстрации не принесли результата, и жителям четвертого оставалось только смириться или переезжать в другие районы.
Проходя сквозь арку во двор, она на фестральном языке чувств услышала страх. Всё как учили – низкая стойка, крылья распахнуты, шаг бесшумный, внимание во все стороны сразу. Кас вышла во двор. Сигнал усилился, потом в поле зрения показался его источник. Трое грифонов зажимали двух кобылок лет четырнадцати – единорожку и фестралку. Судя по их виду, они, как минимум, догадывались, что их ждёт, если к ним не придут на помощь. По ним можно было сказать – не бойцы. В глазах ужас, всем телом сжались, стараясь выглядеть как можно меньше, и могли только рыдать от страха. Грифоны подошли уже вплотную, весело поигрывая когтями на передних, птичьих, лапах. Времени оставалось немного – это было видно в глазах нападавших. Кас осторожно высунула голову из арки, держась в тени. На курсах ДОСГ рассказывали, что делать в таких ситуациях – не зря же курсы были посвящены контактному взаимодействию. Первое – обязательно разведать местность. Преступники, не выставляющие часовых, долго не живут. Фестралка внимательно осмотрела колодец. Часовой сидел тремя этажами выше сразу над аркой. Видно он был самым молодым и неопытным, поэтому неотрывно глядел на происходящее, чуть ли не капая слюной.
— В первую очередь снимаете посты. Желательно все, но если нет возможности, можно только те, которые стоят на пути и прилегающие к ним, — вещал на лекциях по теории ближнего боя старый фестрал с немаленькой проседью в гриве, потерявший в бою левую переднюю ногу, — правда, если кипишь поднимете, то сходу в окружение попадёте, так что действуйте по обстоятельствам.
Взмах крыльями и Кас мгновенно оказалась на нужной высоте, сходу влетев часовому в основание клюва копытом. От такого удара голова откинулась и встретилась со стеной. Начавший заваливаться грифон, открывший миру кровавое пятно на стене, был подхвачен фестралкой, которая, хоть и с натугой, но аккуратно опустила его вниз и затащила во тьму арки. Противников осталось трое. Взмахнув крыльями она снова бросила себя наверх и, перекувыркнувшись в воздухе, понеслась на того грифона, который стоял справа. Незадолго до столкновения, она поняла, что у цели слишком маленькая голова, и она движется, поэтому она решила не рисковать и склонилась чуть вниз, входя задними копытами грифону в лопатки. Короткий вскрик и противник, подчиняясь силам инерции, вошёл клювом в стену. Двое остальных резко обернулись на звук, но Кас уже снова взмыла в воздух. Пока противники тупым взглядов смотрели на своего товарища, не спеша сползающего по стене, оставляя на ней кровавый след, фестралка перевернулась в воздухе и ринулась вниз на центрального. Он видно начинал двигаться вперёд, желая посмотреть, что случилось с подельником, поэтому Кас вошла ему не точно в череп передними копытами, а в затылок по касательной. Однако ему этого хватило. Без звука грифон осел на землю. Из затылка, рассечённого копытом, тонкой струйкой полилась кровь. «Черепно-мозговая травма средней степени тяжести» — коротко и лаконично сказал бы Йоахим, который тоже обучался на курсах ДОСГ, правда, на санитарных. Последний всё ещё не понимал, что происходит, и почему его кореша резко стали такими вялыми.
— При внезапных атаках ни в коем случае не давайте противнику одуматься! Атакуйте резко, без остановки. Если вас мало, постоянно перемещайтесь, чтобы противник не смог вас сосчитать. Никто не стоит на месте! Со строевыми боями вы ещё в гвардии успеете намучиться, — учитель на курсах хорошо знал своё дело – дело лишения других жизни и был рад поделиться им с другими.
Как только копыта Кас коснулись земли, она рванулась вперёд, дополнительно ускорив себя рывком крыльев. Грифон уже начал немного понимать происходящее и даже немного развёл когтистые лапы в стороны, но за фестралкой было преимущество неожиданности и скорость. Чуть больше, чем за корпус от противника она воткнула переднее копыто в землю и начала перекручиваться. Прокрутившись менее чем на сто восемьдесят градусов, она воткнула в землю второе и, остановив вращение, лягнула обеими задними ногами грифона в колени. Ещё до того, как он начал орать от боли – все-таки, как минимум, раздроблены колени, Кас, закрутив себя взмахом крыльев, с размаху от души ударила его передним копытом в голову, вырубив его.
Кобылки приняли шум боя за воплощение в жизнь шанса лишиться девственности не со своим особенным пони и вжались в стену ещё сильнее. От охватившего их ужаса они только и могли, что сквозь рыдания умолять о пощаде. Услышав перестук копыт подходящей к ним Кас, они затряслись ещё сильнее, и казалось, вот-вот обделаются от ужаса. Сама спасительница понятия не имела, что делать в такой ситуации. Её учили выбивать дерьмо из плохих пони, а не работать с потерпевшими.
— Э… Привет? – в бою она всё-таки чувствовала себя гораздо увереннее, — Вы в порядке?
Кобылки синхронно перестали дрожать и распахнули глаза. На Кас с ужасом смотрели две пары блестящих от слёз глаз. Одни, у фестралки, были ярко-голубыми, как безоблачное небо с земли. Вторые, у единорожки, отливали сталью, отлично сочетаясь с молочно-белой шерсткой, заляпанной сейчас грязью и пылью. Они робко поднялись, опасливо глядя на распластанные тела грифонов.
— Ты… Спасла нас? – спросила отходящая от шока фестралка.
«Да ты капитан Очевидность!» — сказал бы Йоахим, который всегда, даже в экстремальных ситуациях сохранял ясность ума. Но его здесь не было, и Кас пришлось выкручиваться самой.
— Ну… да, — сказала она, пытаясь об тело одного из грифонов вытереть копыто, — Я это… Пойду, пожалуй. Вы это… Полицию вызовите, пусть тела уберут.
Кобылки, всё ещё не веря в своё внезапное спасение, смотрели на свою спасительницу, которая попятилась, собираясь уходить. Проводив взглядом Кас, скрывшуюся в парадной, они переглянулись и побежали через арку на улицу, не желая оставаться наедине с телами.
Кас, бодро взбегая по лестнице, услышала приглушённый стенами вскрик – видно одна из кобылок споткнулась о тело в арке.
Дома, в конце комнаты, она взяла надорванную бандероль, в пункте «особые условия доставки» которой стояло: «доставить 20 числа месяца Сбора Урожая». С утра она только распечатала письмо, а сам подарок пока даже не посмотрела. Подарком оказалась книга «Разумные народы Эквестрии и ближайших земель». На форзаце даже аккуратно было написано почерком Йоахима: «Я знаю, что тебе не слишком интересна история, но эта книга должна быть тебе понравиться».
Кас, начав читать, быстро забросила это дело и отправила книгу к остальным – читать она не слишком любила, хоть и понимала, что это нужное дело. Она взглянула на часы – чтение заняло всего десять минут. Надо чем-нибудь занять себя. Решение нашлось быстро – пойти потренироваться. Хоть ДОСГ это система подготовки несовершеннолетних, к которым фестралка уже не относится, может быть позаниматься разрешать.
Дверь в зал боевой подготовки уже была открыта и как смело направилась туда. За день зал никак не изменился – всё те же облупленные случайными ударами стены, всё тот же потолок со следами тех, кто плохо рассчитывает высоту, всё тот же пол, который часто целовала головой Кас во время тренировок. Тренер, увидев подошедшего чуть больше чем за полчаса до начала занятий курсанта, распахнул крылья и подошёл ближе. Видел он очень плохо – правый глаз потерян, левый наполовину слепой. Кроме того, последний его бой с слишком наглым драконом оставил на память о службе порванную центральную перепонку левого крыла, которая так и не заросла, и он оказался прикованным к земле. Подойдя поближе, он узнал раннего гостя.
— А… Рок. Десять долгих лет ты мозолила мне единственный глаз, а теперь хочешь продолжить? – вместо приветствия ехидно заговорил тренер, — Тебе же восемнадцать уже, чего припёрлась?
— Здравия желаю, товарищ Гвардии капитан в запасе! – тренер всегда требовал обращаться к себе по полному титулу, — Вот, железо старое решила вам отдать. Всё равно оно мне уже не нужно, — Кас решила начать с подарков.
— БУшные, но чемпионские железки? Просто превосходно. Латный нагрудник ещё как из жопы дракона? Ты знаешь, я с ними не в ладах, — язвил тренер, — Ладно давай сюда, — он легко взвалил себе на спину тяжеленный мешок, — Но ты ведь не за этим пришла?
— Так точно, товарищ Гвардии капитан в запасе, я…
— Слишком тупая, что не взяли даже в стройбат? – перебил он Кас.
— Я это… — Кас опешила. Она никогда не слышала, как он ругается при воспитанниках. Сейчас, видно, посчитав, что Кас уже не является таковой, он решил не сдерживаться и говорить родным для него военным языком, — Через неделю сказали…
— Естественно через неделю. Ты что, жопой слушала, когда рассказывали порядок поступления на службу? Или думала, что такая особенная, что в часть в одиночку отправят?
— Ну…
— Да ладно не ссы, — поняв, как Кас замялась, он решил смягчиться, — За неделю решать, что с тобой делать. Потом за пару дней группу соберут и всем скопом на сборный пункт отправят. Надеюсь, помнишь, что будет дальше, — Кас активно закивала головой, — Ну и хорошо. Ты тренироваться? – она продолжила кивать, — Ну что, тренируйся. Железок не дам – у тебя всегда свои были. Будешь, короче, помогать этих мелких на пони натаскивать, — она вопросительно на него посмотрела, — А чё? Меня они боятся, а ты и мордой и крупом по приятней, — Кас немного покраснела, — Только смотри у меня, не убей тут ненароком никого.
— Так точно, товарищ гвардии капитан в запасе… — смущенно ответила она. Ей редко когда делали комплименты – соотношение кобыл и жеребцов этому никак не способствовало, а постоянные фанатичные тренировки на износ ещё больше усугубляли ситуацию на личном плане.
Единственным, кого она могла назвать особенным пони, был один фестрал с редкими фиолетовыми глазами необычайной красоты. Она сломала ему шею на турнире в категории шестнадцать-восемнадцать за титул чемпиона Эквестрии в этой возрастной категории. Как это часто бывает, бойцы из других городов закончились ещё в четвёртой финала, и Старспайрцы последние поединки бились между собой. За нанесение серьёзной травмы Кас получила всего одно штрафное очко, и то за удар по упавшему противнику. Наказали же судью, который поставил допуск доспеху, не подходящему по требованию к безопасности шеи. Потом она навещала его в больнице – извиниться за нанесённую во время поединка травму является правилом этикета – и всё понеслось… Правда не долго – через год, несмотря на травму, он ушёл служить, где погиб при попытке тушения пожара на продуктовом складе ещё в учёбной части.
— Чего встала? Или мне твою же программу напоминать надо? – закончил тренер затянувшуюся паузу.
— Есть!..
Неделя пролетела быстро. Проводя дни в изнуряющих тренировках Кас чуть было не потеряла счёт дням до призывной комиссии. Случай с грифонами умудрился попасть в районную газету, где на него отвели несколько строк. Потерпевшие так и не смогли внятно описать свою спасительницу. Под описание «Серая шерсть, сине-фиолетовая грива, оранжевые глаза, кобыла» подходила почти четверть города, поэтому следствие зашло в тупик. Тогда, для повышения раскрываемости, сей подвиг приписали одному из патрулей, который приходил неподалёку. Всем выгодно: одни работают, вторые получают награду, а третьи – славу.
Незадолго до второго похода в военкомат, Эрвину продлили командировку на эквестрийско-грифоньей границе на несколько месяцев. Он надеялся, что к концу командировки дочь уже сможет к нему присоединиться. Он уже договорился, что бы в случае успешной сдачи экзамена в подразделения специального назначения, Кас приписали именно к его роте. Сам он за прошедшие восемнадцать лет поднялся на три звания, и теперь звался: «Гвардии капитан Эрвин Рок» и стал полновесным командиром роты. Случай, в общем-то, нечастый – в виду специфики службы Ночных Кошмаров, звания «сдвинуты» вверх. То есть, к примеру, основной боевой единицей был сержант, который в остальной гвардии вполне мог командовать взводом.
Ещё несколько донельзя скучных мероприятий, и фестралка, держа под крылом брошюру, была отпущена восвояси.
«В течение двух дней после прохождения призывной комиссии прибыть на сборный пункт со всеми необходимыми вещами», — Кас сначала прочитала самое главное: «Сборный пункт находится на первом этаже военкомата. Режим работы сборного пункта – аналогично режиму работы военкомата». Дальше шёл список разрешённых и запрещённых вещей.
«…предметы личной гигиены, не более пятнадцати предметов…» Призывница недоумевала, зачем столько. Прикинув, она насчитала, что ей нужно только четыре: расчёска для гривы и хвоста – она пользовалась одной, щётка для шерсти, пилка для копыт и зубная щётка. Так много написали, наверно, из расчёта потребностей бойцов сорок девятого отдельного батальона.
«…предметы религиозных культов, не более пяти штук…» «Для зебр наверно» — подумала Кас. Зебры, хоть и почитали солнце и луну, но у них был очень разветвлённый культ духов. Фестралка усмехнулась, представив, как встреченный когда-то ей призыватель духов, полностью обвешанный амулетами, со слезами на глазах выбирал бы, какие оставить, а какие взять с собой. Полосатые и уходили служить, и попадали на рейды за призывниками наравне с любыми другими эмигрантами. Найти не отслужившего совершеннолетнего фестрала та ещё задачка, так что Кас сильно повезло, что она аж дважды увидела кучи призывников, состоящих только из них.
«…гражданская одежда, не более двадцати предметов…» Фестралка поняла, что этот пункт не для неё – она за весть год столько не одевала. Лёгкий китель ДОСГа на межсезонье, четыре шерстяных носка, шарф, зимний бушлат и поясной ремень той же организации – весь её обычный гардероб. За исключением боевого снаряжения, которое она, в соответствии со своей программой подготовки, не снимала практически круглосуточно.
«Запрещено: оружие и прочее личное военное снаряжение, опасные бритвы, ножницы с острым краем, прочие колюще-режущие предметы, алкоголь, соль , табак (более двухсот грамм)…» Кас грустно посмотрела на швицдаген на правой ноге. За исключением личных вещей это всё, что осталось от её матери. Она изготовила его, как только подтвердилась жеребость. Как она объясняла, она почувствовала, что её дочь станет воином и ей нужно оружие. Почему именно швицдаген, она объяснить не могла. Призывница левым копытом вытянула кинжал из ножен. Он обычно был там, поэтому, не смотря на то, что гарда уже потемнела от времени, блестел полировкой. Клинок блеснул гравировкой «Alles für die Prinzessin », как будто прося не оставлять его и дать наконец-то попробовать крови. Задвинув кинжал обратно, она, под некстати затянутую из подвала весёлую песню, отправилась домой.
Добралась она до родного дома-колодца в этот раз почти без происшествий, разве что околев от сильного ледяного ветра. Всего лишь пришлось присоединиться к следующей тем же маршрутом анти-мингрантской демонстрации и, что бы не приняли за левую мультикультуралистку, поорать на равнее со всеми «А ну-ка, давай-ка, уёбывай от сюда! Эквестрия – для пони, Старспайр – для фестралов!». Сама Кас, в отличие от Кантерлотских чиновников и журналистов, во все глотки верещащих о старспайрских расистах, жила в печально известном четвёртом районе. То, что ей пришлось на ком-то опробовать навыки самообороны всего один раз можно посчитать огромной удачей. Она постоянно слышала о случаях этнической преступности и видела их последствия, поэтому никогда не верила лозунгу «не бывает плохих видов, бывают плохие представители». К тому моменту, как митингующие начали громить грифоньи магазины, Кас уже отбилась от демонстрации.
Стены скрыли от неё скандируемые лозунги, звон стекла и чьи-то крики. Осмотрев комнату, она поняла, что в этот раз ей действительно нечем заняться. Срач убран, снаряжение почищено, до открытия зала ещё несколько часов. Ещё раз осмотревшись, она решила все-таки почитать подарок Йоахима. Как он говорил «Я дерьма не посоветую», и практически всегда оказывался прав. Взяв в копыта книгу, она начала читать с самого начала.
Часть первая. Исчезнувшие народы.
Псовые.
Псовые народы были довольно сильно распространены по все территории современной Эквестрии. Самоназвание рас псовых – «порода». Всего дошли сведения о четырёх породах: влчаки, хаски, доберманы и доги.
Влчаки. Агрессивный воинственный народ. Распространение – область Кристальной империи. До объединения племён, служили пони наёмниками. Сведений о внешнем виде дошло немного – по описаниям были похожи на древесных волков, но покрыты густой шерстью с подшёрстком.
Хаски. Мирный народ. Из-за распространения на тех же территориях, что и влчаки, были порабощены ими. По описаниям были похожи на влчаков, за исключением постоянно упоминаемых в летописях голубых глаз.
Доберманы. Аналогично влчакам, агрессивный и воинственный народ. До объединения племён служили наёмниками у пони. Постоянного ареала распространения не имели, так как постоянно перемещались к действующему месту службы. Сведений о внешнем виде дошло больше: черная или коричневая короткая шерсть без подшёрстка со светлым подпалом; стоячие уши; короткий хвост. Причина, по которой щенки (самоназвание детёнышей) рождались с длинным хвостом и висячими ушами, а к взрослому возрасту доходили со стоячими ушами и коротким хвостом, не установлена.
Доги. Упоминаний об этом народе дошло крайне мало. Известно лишь, что долгое время народ доберманов подчинялся им, после чего, вероятно, был бунт, во время которого весь народ был уничтожен. Из особенностей внешнего вида особенно выделяют огромный рост – более двух метров (примечание – рост принцессы Селестии от копыт до кончика направленного вертикально рога – два метра сорок сантиметров ).
Все вышеописанные народы, за исключением догов, так или иначе, поддерживали раздор среди пони, служа наёмниками всех для племён. После становления власти царственных сестёр сосланы в преисподнюю сдерживать натиск хаоса, где, вероятно, находятся и по сей день.
Причина схожести описания с Алмазными псами не установлена.
«Ух ты. Наёмничество, геноцид, рабовладение… Наверно не надо было начинать читать с середины» — подумала Кас после прочитанного. От просмотра рисунков у неё побежали предательские мурашки по спине. Не то, что бы большинство из них выделялось огромными размерами – они были примерно размером с жеребца, но немаленькие клыки вместе с когтистыми лапами заставили бы задуматься, прежде чем задирать таких. «Хотя бы не летают и магией не владеют» — думала она, после прочтение всей части про псовых, «Интересно, как их смогли изгнать?».
Дочитав первую часть, она решила собрать вещи, прежде чем пойти заниматься. Расчёска, щетка, пилка, зубная щётка – седельная сумка начала потихоньку наполнятся. Следующим туда отправился кистень табака – если не закурит, то угостит кого-нибудь. Перо, пергамент и конверты с марками – небольшая сумка не была заполнена и наполовину. Ну и напоследок несколько катушек ниток и пара иголок. Кас резко остановилась – она поняла, что взяла всё, что нужно – остальное выдадут. Разве что в жизни молодой пони будет не хватать её швицдагена, который уже был снят с ноги и покоился на столе.
— Сегодня по тяжёлому занимаюсь, — сказала Кас сама себе, упаковываясь в доспех.
Полететь в зал она решила сразу в железе — последнюю тренировку перед службой она решила провести по максимуму. Надев исподнее , она взглянула в зеркало. На неё смотрела молодая поджарая фестралка в мешковатой одежде. Серая шёрстка с небольшим отливом фиолетового. Оранжевые, как закатное солнце, глаза «королевской» миндалевидной формы окантованы сверху густыми ресницами, сбитыми назад в чуть растрепавшийся пучок. Сине-фиолетовая грива растрёпана до критического состояния – ещё чуть-чуть и начнёт сваливаться в войлок. Крылья – цветом чуть темнее гривы. Длинные кисточки на ушах немного покачиваются от каждого движения. Кас усмехнулась, обнажив клыки. И этим она отбила у многих конкуренток чемпиона Эквестрии по ближнему бою? Вряд ли.
Огромный раскалённый диск, опускаясь к горизонту, нашёл щелку между домами и упёр свой луч прямо в глаз распластавшейся по кровати фестралки. Глаз нахмурился, пытаясь спастись от света, но луч был настойчивым. Голова чуть повернулась, так что глаз оказался в тени, но наглый луч света теперь залез в нос.
— Апчхуй!.. — мило чихать было не её.
Фестралка скатилась с кровати. Нормально встать она не могла – всё тело ныло после вчерашнего, особенно голова. Кое-как держась на дрожащих ногах, она пыталась восстановить события вчерашней тренировки. Гудящая голова выдавала сведения урывками. «Точно помню, что тренер сказал «…играем в берсеркера. Главным героем будет наш любимый чемпион Эквестрии по ближнему бою госпожа Рок». Потом что-то про турнирную сталь и утяжелённые алебарды…» — пыталась вспомнить вчерашнее Кас. Задачу ей поставили однозначную – максимально выстоять против двух десятков молодых бойцов и аналогично однозначным приказом «завалить». Первый час она на запасе выносливости пыталась уворачиваться, летая по залу, но потом силы покинули крылья. Окружив, будущие чемпионы начали от души лупить её алебардами по голове и в сочленения доспеха, посчитав, что кожаная вафля с клёпано-просечной кольчугой — хорошая защита на удар. Получив возможность побить живой манекен ученики, многие из которых выдыхались ещё на разминке, резко нашли в себе силы вести продолжительный бой «одна против двадцати трёх».
Проходя мимо зеркала, она мимолётом взглянула на себя. Сбившаяся шерсть на суставах открывала синяки и кровоподтёки. Изображение немного двоилось, но это скоро пройдёт. Сонные глаза смотрели с болью от ломоты во всём теле. «А сегодня ещё служить…» промелькнуло в голове Кас, когда она, распластавшись в душе, наугад ударила по одному из вентилей. Ледяная вода заставила вздрогнуть, хоть и вымыла усталость из мышц. Полежав под напором до ломоты в костях, фестралка решила, что простуда — плохое дополнение к начальному периоду службы и вылезла наружу.
Сумка была собрана ещё вчера, поэтому Кас надела изношенную межсезонную шинель ДОСГа, попрощалась взглядом с квартирой и отправилась на сборный пункт. Однако ушла она не далеко. Во дворе сидела группа помятых грифонов. Видно вчерашний митинг прошёл удачно для радикалов, поэтому, как только грифоны увидели одинокую фестралку, аккуратно, но неумело, рассредоточились по двору. Похоже, что они хотели отыграться на ком-нибудь за вчерашнее.
— Эй, ты! Ну-ка стопэ… Мелочь есть? А погрызть чё? А ты кто по жизни вообще? – поприветствовал Кас не самый крупный, но самый избитый.
— Шли бы вы отсюда… — сказала фестралка с угрозой, но осеклась, вспомнив, что оставила кинжал дома, а в сумке нет ничего, подходящего под оружие.
— Ты чё, совсем страх потеряла? Ща мы тебе покажем, кто тут, на районе главный… — ответил грифон, занося когтистую лапу для удара.
— Понеслась, — тихо проговорила Кас.
Она не была готова к бою – тело ещё ломит после вчерашнего, оружия нет, противников сосчитать не успела. Единственное, что она могла сказать точно, что противники её окружили и бросятся всей стаей сразу. Времени думать не осталось, пора действовать.
Кас пыталась вытереть копыто об одно из тел. Надо привести себя в порядок, а домой зайти уже не успевала. Ветер предательски лез в распоротую когтями шинель и обжигал свежие неглубокие царапины. Девять тел, с лужицей крови под каждым украсили хмурый пейзаж.
— Классно ты их, — из арки вышел офицер полиции. Шёл он чуть слева, поэтому фестралка не увидела его звание, — Мы уже хотели на помощь придти, но, увы, засмотрелись, — он ухмыльнулся.
— Вы… Стояли и… Смотрели?.. – в Кас взыграло возмущение от такого бездействия полиции.
— Ой, да ладно тебе, — офицер, видно, осознал содеянное и попытался оправдаться, — Не с этим же мне на грифонов идти, — он ткнул копытом в арку, откуда с испугом смотрел десяток пар глаз, — Только из учебки. Всяким дерьмом накачали, а вот про психподготовку забыли.
Фестралка посмотрела в арку. Вид рядовых полиции был довольно жалким. Испуганные, переводящие взгляд то с тел, то на заляпанную кровью фестралку, молодые полицейские переминались с ноги на ногу, со стыдом понимая, что она в одиночку сделала всю их работу.
— Во, бойцы, смотрите на кого надо ровняться! – крикнул офицер к своим бойцам, — Давай так, — уже тише обратился он к Кас, — Всю работу сделали мы, а я за тебя словечко в пятидесятый отдельный замолвлю.
— Откуда вы… — Кас была удивлена. Откуда он знает?
— Догадался, — улыбнулся он, — Ну куда ещё, кроме как служить, может направляться молодая пони с такой подготовкой? По тебе видно, что не военная. Плюс сумка. Сейчас призыв начался, так что ты только на сборный пункт идти можешь.
Фестралка немного смутилась от того, как легко офицер угадал её намеренья. Согласившись на его предложение и откланявшись, она прошла через сразу расступившийся строй рядовых, которые провожали её глазами, пока она не скрылась из виду. Как пить дать на этих грифонов навесят десяток нераскрытых преступлений, и следователи тоже получат свой кусочек пирога. Воистину всем выгодно: одни работают, вторые получают награду, а третьи – славу.
В этот раз военкомат встретил её открытыми дверьми. Поднявшийся ледяной ветер оставался снаружи, разбиваясь о магическую стену. Внутреннее убранство немного изменилось – дальние лавки убрали, заменив пятью большим столами с табличками с номерами дивизий.
— Порядок изменился. Давай в первый, возьми дело и отнеси к столу той дивизии, куда хотела, — вместо приветствия сказал один из стражников у дверей.
Делать нечего, и Кас, сбегав наверх, взяла своё дело и через пару минут положила его на стол с табличкой «Пятая дивизия». У стола стояли четверо пони с тремя звёздами полковников и двое – с одной большой генерал-лейтенантов. Отослав её взглядом, они принялись за первого на сегодня призывника.
— О, это, кажется мне… — начала единственная среди них кобылка, генерал-лейтенант, провожая её взглядом.
— Тут про твой сорок девятый ничего не сказано, — прервал её один из полковников
— Копыта от дела, — жутковато проговорил жеребец генерал-лейтенант, — она моя. Я её давно забил.
— Эта случаем не та, которая твоему любимчику шею сломала? – встрял второй полковник.
— Она самая, — генерал-лейтенанту видно было не слишком приятно вспоминать о нём. Добрый десяток лет времени и десятки тысяч битов на подготовку сгорели в пожаре безрассудства, — Думаю, подойдёт.
— Ты уверен? Она выдвинула очень жесткие требования, — сказал третий полковник. Похоже, он дружил с генерал-лейтенантом и мог обращаться к нему на «ты».
— Ну а что? Подготовка хорошая. Только что доложили, что по пути подралась с пернатыми во дворе дома. Девять двухсотых, — после этих слов остальные присвистнули, — Герман, твоего садюгу ещё не попёрли?
— Живёт и процветает, — ответил первый полковник.
— Отлично. Бери к себе. Выдержит – заберу. Не выдержит – ну ты понял.
— Есть, — такая перспектива Герману не нравилась. Он по быстрому заполнил пару бланков и рявкнул, — Рок!
Кас, стараясь сохранять спокойствие, подошла к столу. Не удержавшись, у самого стола она распахнула крылья во всю ширь. Полковник протянул ей пару бланков.
— Предписание и пропуск. Часть на верхней скале. По прибытию найдёшь майора Шварца. Отдашь предписание ему, — чётко и коротко, не доверяя умственным способностям призывницы, полковник объяснял порядок действий, — Дальнейшие инструкции получишь у него же.
Кас аккуратно взяла бумаги и, стараясь не выдать нахлынувшие чувства, вышла наружу. Взмах крыльями и она взлетела наверх.
Верхняя скала была высшей точкой Старспайра. У основания находилось плато, на котором располагался учебный центр Лунной Гвардии. Остальную часть занимал «Шпиль» — гора, получившая такое название из-за своего вида. Походы по этой горе были обязательной частью подготовки. Чем выше – тем более разряженный воздух. Добираясь до верхушки, пони обычно выдыхались за несколько шагов. Плато было окружено чисто символическими стенами с воротами. Решив не выпендриваться, она приземлилась у ворот.
Стражники у ворот резко встрепенулись, увидев приземлившуюся фестралку, но, не признав в ней военного, сразу расслабились. Один из них лениво подошёл к ней.
— Чего надо? – вежливо поприветствовал он гостью.
— Смотри, — она протянула пропуск.
— Проходи, — сказал он, после того, как глянул в пропуск таким взглядом, как будто не умеет читать.
— Где мне найти майора Шварца? – чуть не забыла спросить она.
— Там, — постовой махнул в сторону части.
Учебный центр встретил свою гостью огромным строевым плацем, объединённым с спортивной площадкой, который Кас приняла за плато. Плац был окружён различными зданиями: казармами, оружейными, мастерскими, столовыми, штабом и кучей других. Озираясь по сторонам, фестралка думала, откуда бы начать поиски.
— Эй, где здесь штаб? – спросила она проходящего мимо солдата. По её логике старший офицер должен быть именно там.
— Вон то здание, — приветливо ответил солдат, указывая копытом через весь плац.
— Спасибо, — решила она поблагодарить первого за сегодня вежливого пони.
Путь сквозь часть показал её милым местом. По плацу, сквозь который она проходила, постоянно проходили марширующие группы солдат. Чёткий, идеально выверенный шаг. Масса пони движется в едином ритме, как машина. Никто не сбивается, все маршируют ровно и спокойно. «Аллюром пошли!» орёт сержант, и вся масса резко срывается на лёгкий бег. Расстояние между бойцами не изменилось ни на сантиметр. Как маршировали шагом, так теперь бегут аллюром. Заглядевшись на небольшой парад, Кас чуть не врезалась в стену щитов.
— Шаг! Шаг! Шаг! – пони шагали в ногу строго отмерянным шагом. Командиру даже не пришлось останавливать бойцов – не услышав команды на следующий шаг, они остановились как вкопанные, — Поворот! – стена открылась и щиты взмыли вверх. Пригибаясь, между щитниками пробежали длинномеры и командир. Щитники, не отставая друг от друга ни на сантиметр, развернулись, привстав на задние ноги, и встали ровной шеренгой, — Смотри, блять, куда прёшь, уёбище! – тепло поздоровался он с фестралкой, — Почему открытыми стоите, ублюдки?! Стена, сукины вы дети! Закрывать, порядок сразу после поворота! Без команды! – обратился он к бойцам, — А ты тут, откуда такая выродилась? – спросил он к Кас.
— В штаб… К майору Шварцу… товарищ гвардии сержант… – как обычно опешила она от такого приветствия.
— Зачем тебе в штаб? – вежливость и галантность сержанта так и просилась наружу, — Он как пить дать во второй столовой, иди туда, — сообщил он Кас радостные вести и, увидев, как та собралась уходить, добавил, — Куда?! Вторая столовая там, — он указал в противоположную по направлению фестралки сторону, — И прошу – уйди с плаца!
— Спасибо… – поблагодарила она и отправилась уже по верному пути.
Вторая столовая видно была офицерской. Небольшое уютное здание, клумбы с цветами у входа, с горкой заполненные окурками урны и дымящие офицеры у входа. Кас всегда удивляло, как курильщики умудряются копытами крутить самокрутки – сталлионградские сигареты далеко не каждый может себе позволить. Как только она вошла внутрь, её окликнули с потолка.
— Куда?! Пошла отсюда, — поприветствовал её дежурный, занявший позицию на потолочной балке.
— Я к майору Шварцу – фестралка помахала предписанием, сохранив в этот раз самообладание.
— Жди здесь, — разрешил дежурный, возвращаясь в тень.
От нечего делать она решила оглядеться. Простые стены тёмные, простой тёмный потолок – ничего интересного. Взглянув на то место, где сидел дежурный, она увидела только пустоту. Темень не была препятствием для видящих в темноте, но на потолке никого не было. Дежурный как будто испарился. По лестнице из зала спускалась группа офицеров. Кас вдруг вспомнила, что она знает только фамилию и звание того пони, которого она ищет и стала искать на погонах спускающихся одну звезду. Увидев её, первые остановились как вкопанные и идущие за ними налетели на них. Судя по начавшемуся ворчанию, они были чем-то недовольны.
Кас быстро оглядела себя. Растрёпанная недавним полётом при осеннем штормовом ветре грива, нечесаный хвост, сбившаяся после недавних событий шерсть – вроде все в рамках приличия. Она взглянула на шинель.
За несколько лет постоянной носки шинель сильно износилась. Наверно не стоило использовать её как лёгкий поддоспешник. На суставах протёрты дыры, ткань от стирок истончилась, а из-за недавнего боя на поверхности появились длинные прорезы от когтей и много грязи. Картину довершал пришитый не той стороной левый погон. Такая картина резко контрастировала с привычным военным порядком и чистотой.
-Отличное пополнение прибыло, — вперёд вышел единственный в их компании майор, — Майор Шварц, — он козырнул, — Давай бумаги. Остальные снаружи?
— Э… Нет, — Кас не понимала, о ком идёт речь.
— Одна чтоль? Просто восхитительно. Товарищ гвардии младший лейтенант, — по уставу обратился он к молодому, — проводите нашу гостью в её новый дом. И тебе спецзадание. Как казарму покажешь, сразу веди на склад, пусть с неё снимут это дерьмо.
Младший лейтенант нахмурился от перспективы сопровождения рядовой, но ответил «Есть», отдал честь и повёл фестралку за собой. В молчании обойдя плац, они подошли к простому невзрачному четырёхэтажному зданию. Пара пустующих скамеек у входа, урны, переполненные окурками так, что они пересыпались через край. «Кому-то…» еле слышно пробормотал младлей .
— Кому? – услышала его Кас.
— Дежурной роте, — молодой вздрогнул – он не ожидал, что она его услышит, — Я тебе совет дам. Всегда, слышишь, всегда в разговоре со страшим по званию, после каждой фразы говори звание того, с кем говоришь. Вняла?
— Виновата, товарищ гвардии младший лейтенант… — вроде и небольшая оплошность, но Кас всё равно стало немного стыдно.
— Виноват военкомат, — без раздумай ответил он Короче. Второй этаж налево. Кидаешь шмотьё на любую кровать и бегом сюда, ясно?
— Есть, — и Кас рванула внутрь
Вбежав на второй этаж и войдя в нужную дверь, она, после небольшого холла с треснувшими столами, избитыми стульями и просиженными диванами, оказалась в просторном помещении. В четыре ряда, оставив два прохода, стояли несколько десятков двухэтажных кроватей. У каждой кровати стояли две тумбочки, табуретки и стойки для доспехов. В самой казарме витал лёгкий неистребимый аромат смеси пота и грязи. Кас осталось только выбрать одну из десятков одинаковых коек. Вспомнив совет отца, она решила поступить с умом. Для начала хоть примерно определить стороны света. Окна казармы выходили на запад и восток, дальняя стена смотрела на север. Надо выбирать на правой, то есть на восточной, желательно у входа. Так свет восходящего солнца блокируется стеной – голова то лежит почти вплотную к ней, а заходящего – соседними зданиями. И ни что не будет будить раньше времени и мешать засыпать. Бросив сумку на первую койку, справа от входа, она вышла наружу.
— Почему так долго?! – младший лейтенант, похоже, был рад её видеть.
— Я это… — Кас не знала, что и сказать.
— Ох ты ж, мне насрать, — видно оправдания его не интересовали, — Ну что, как свая буро-забивная, встала? Идём, — похоже, он был из инженерного батальона.
Склады находились совсем рядом с казармами. Они представляли из себя как по линейке расставленные небольшие здания. Основная их часть находилась в глубине скалы – всё необходимое такие домики не смогли бы вместить. На двери одного из них была табличка «вещевой склад», и они направились туда. Когда они вошли внутрь, им открылось небольшое помещение, большую часть которого ограждала решётка из толстых металлических прутьев. В решётке было небольшое окошко, радом с которым стояла стойка выдачи. За ней стояли ряды полок, заполненных вещами, между которыми бродил фестрал в звании прапорщика.
— Здравия желаю, товарищ гвардии младший лейтенант, — напыщенно официально поздоровался с младлеем кладовщик, — вижу, вы подцепили ту кобылку из сорок девятой, о которой вы немилостливо прожужжали мне все уши, когда безжалостно уничтожали мои запасы алкоголя?
— Да тихо ты… — в виде младшего лейтенанта не осталось ни капли недавней напыщенности, и теперь рядом с Кас стоял краснеющий от смущения молодой фестрал, — и потом, это не она, — пытался он выкрутиться.
— Конечно не она! – он подмигнул Кас, — Тебе-то чего? Комнатку на день? Вина, сидра, чего покрепче? – прапорщик перешёл к делу.
— Демисезонку на неё, — пытаясь сохранить самообладание, сказал молодой, — бумаги потом.
— Конечно потом, — прапорщик вовсю веселился, — Решил сразу с подарков начать? – это уже было сказано заговорщически тихо, — Молодец, сразу к делу, уважаю.
— Не тормози… — фестрал, похоже, хотел сменить свой цвет со светло-серого на красный.
— Держи-примеряй, — кладовщик достал из-под стойки сложенную шинель, как будто специально его там держал, — Спецсерия. С виду обычная шинель, но с ней в Кантерлоте поколдовали. Не промокает, не продувается, не горит, — прапорщик, похоже, гордился тем, что храниться у него на складе, — Жаль, правда, что один из них потеряли при транспортировке, очень жаль… — приторно грустно сказал он, глядя, как Кас примеряет обновку.
— Спасибо, потом ещё зайду, — быстро проговорил всё сильнее краснеющий младший лейтенант, буквально выбегая со склада.
Выйдя на улицу, он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь. В ярком лунном свете стало видней, как сильно смог смутить его прапорщик и как же он покраснел. Немного успокоившись, он заговорил чуть дрожащим голосом:
— Дерьмо это, — он указал копытом на старую шинель, которую фестралка держала под крылом, — сразу в мусорку. И это… — он ещё раз вздохнул, окончательно приходя в себя, — Забудь об этом. Понятно?! – он говорил тихо и спокойно, но угрозу в его голосе можно было зачёрпывать стаканом.
— Так точно, товарищ… — неуверенно начала Кас, но младлей резко прервал её.
— Заткнись. Иди в казарму и жди там. Кто-нибудь зайдёт и всё тебе расскажет, — попрощался он с ней и, не дожидаясь ответа, отправился восвояси.
Кас вернулась в казарму. За время её отсутствия ничего не изменилось – всё так же пусто. Распаковав вещи, она взглянула в окно. По плацу маршируют солдаты, на площадке солдаты бьются на учебных поединках… Заинтересовавшись ими, фестралка стала внимательно следить. Похоже, что бились новички – один опускает щит, второй теряет стойку. «Хм… две самых частых ошибки новичков. Интересно, какая же победит?» — подумала она вслух. Бойцы неуверенно обменивались ударами по щитам, смотря на которые наблюдающий за этим инструктор прикладывал копыто к лицу, и ходили по кругу, внимательно смотря друг на друга. Внезапно опускающий щит резко рванулся на не держащего стойку, от чего тот потерял равновесие и шлёпнулся на спину, смешно взмахнув ногами. Фестралка прыснула от смеха. Ей, как профессиональному бойцу, было очень смешно смотреть, как кривляются новички.
— Скоро такой же станешь, — донеслось из-за спины.
Кас от неожиданности резко развернулась, распахнув крылья. Пред ней стоял фестрал, в котором она узнала дежурного по офицерской столовой. Сейчас он ухмылялся во все доступные для этого зубы, глядя на испугавшуюся Кас.
— Да пошёл ты… — сказала она с вызовом — ожидание нападение придало ей уверенности.
— А ты дерзкая. Не боись, исправим, — он обратил внимание на то, что она смотрит на него с вызовом, — думаю можно начать прямо сейчас…
С этими словами он резко рванулся на Кас, замахиваясь копытом. Время как будто замедлилось. Фестралка ясно видела, как с задорной улыбкой фестрал движется к ней с занесённым копытом. Делать нечего, пришлось драться, правда, помягче, чем с грифонами. Она решила не показывать все свои навыки сразу, поэтому, как только он приблизился достаточно близко, просто рванула вперёд, войдя лбом ему в нос. От такого он отлетел, чуть цепанув ещё летящим в ударе копытом её ухо. Упав и немного прокатившись по полу, он резко вскочил, с непониманием глядя на неё.
— Ах ты… — с обидой сказал он после того, как проведя бабкой по носу, обнаружил на ней кровь, — Пизда тебе.
Он хотел ринуться снова, но увидев, что Кас смотрит на него спокойно и оценивающе, стушевался и пошёл на попятную.
— Ну ладно… Меня, это, майор послал. Сказал в курс дела ввести. Только понятия не имею, что он имел в виду. Ты кто вообще?
— Кас Рок.
— Да мне насрать, как тебя звать, — увидев её недоумение, он перефразировал, — Что ты такое и что тут делаешь?
— Э… Сегодня прибыла. Со сборного пункта.
— Новобранец типа? – она кивнула, — теперь всё сходится! — он видно чему-то обрадовался.
— Что-то не так? – горячка боя прошла и к Кас возвращалась её неуверенность.
— Короче. Вызвали меня к комбату . Подхожу, а он орёт на кого-то, что каких-то бомжей в рванине присылают поодиночке, — фестралка смутилась, узнав в этом определении себя. Надо было приводить себя в порядок, — И что какую-то группу надо отправлять всем скопом в конце недели. Я всё голову ломал, что происходит а теперь всё ясно!
— Это ты о чём? – до Кас его логика ещё не дошла.
— Окай, объясняю как для идиотов и новобранцев, — он прокашлялся и сделал голос приторно-умильным, будто он воспитатель в детском саду, — Майор гавном исходил, что «кого-то» прислали в одиночку. Поэтому он потребовал, чтобы прислали «ещё кого-то» всей группой. А тут ты и новобранец. Ясно?
— Понятно… — протянула она, так ничего и не поняв.
— Короче, к делу. Остальная рота прибудет через неделю, — от такой новости у фестралки сложились уши, — Поэтому, что бы тут от скуки не извелась, будешь тусоваться вместе с нами недельку.
— А кто вы?
— Мы есть гвардии младший сержант Бер Олер, — пафосно, в стиле богини ночи, представился он, — пятидесятый отдельный батальон, учебная рота. Не знаю, кто ты и откуда взялась, но, похоже, в тебе что-то есть, раз именно к нам приписали, хоть и временно.
— Йей! – вскрикнула Кас и подпрыгнула с счастливо распахнутыми крыльями, услышав эту новость
— Ты что, ебанулась? – опешил от такой реакции Бер.
Кас опустилась на пол и смущённо посмотрела на младшего сержанта. Он смотрел на неё как на пони, которой психолога пришлось покупать. Пауза затягивалась, и она не выдержала первой.
— Ну что?
— Да нет, ничего, — фестрал сохранял немного недоумения, — Это тебе, — он достал из-под крыла пачку бумаги и, отдав её фестралке, откланялся.
«Ебанутая» — услышала она, как только он скрылся из вида. Кас грустно вздохнула – опять бумаги. Талоны на выдачу формы и доспеха, какие-то предписания, распорядок дня.
«Десять часов тренировок… неплохо» — подумала она, подсчитав время занятий, включая зарядку. Лично у неё было семь на буднях и четырнадцать на выходных. Как видно, она всё время проводила в тренировках, поэтому школьная учёба у неё сильно хромала. Примерно так же, как хромеет пони, которому по диагонали отрезали пару ног. Если бы не Йоахим, ей пришлось бы очень туго, вплоть до отчисления за неуспеваемость.
Следующими шли талоны на форму и доспехи. Демисезонная и зимняя форма, полный доспех, комплект снаряжения… Придётся ходить несколько раз. Кладовщик с вещевого склада узнал её — недавно ведь у него была. Выдав всё необходимое теперь уже официально, он подмигнул ей и, сказав, что младлей хороший пони, пригласил как-нибудь зайти. От такого предложения она покраснела не хуже, чем младлей недавно и сквозь смущение согласилась. На складе доспехов, приняв бойца, пришедшего в одиночку, за нечто особенное – обычно ротами или хотя бы взводами приводят, выдали комплект идеально новых доспехов, ещё блестящих полировкой. Казалось, что нелюбимая фестралкой сахарная голова ещё тёплая после мастерской. На оружие, правда, талонов не оказалось. Доспех отправился на стойку, зимняя форма и снаряжение – на полку под кроватью. Шкафы рядовым и курсантам не полагались, поэтому вместо них под кроватью устанавливались две широких полки.
— Бу! – прозвучало рядом с ухом фестралки.
Она резко обернулась, одновременно рефлекторно занося копыто на удар. Почти вплотную к ней стоял Бер, который ухмыляясь, весело смотрел на испуганную Кас. Как он смог так к ней подойти незамеченным, она так и не поняла. Поняв, что угрозы нет, она могла бы остановить удар, но ухмылка фестрала была слишком белоснежной. Второй раз за день младший сержант отлетел, прокатившись по полу после падения.
Как и в прошлый раз, Кас смотрела на него со смесью ожидания и оценки. Внезапно для неё он рассмеялся. Хохотал он не долго, но с чувством.
— Теперь понятно, почему тебя нам отдали! – сказал Бер, поднимаясь с пола, — Ну что встала? Идём пора с ребятками знакомиться. Ты же теперь на целую неделю одна из нас.
Гвардии рядовая... наверно
Что бы не описывать некоторые вещи, как "вон та штучка" сделал небольшое пособие
Кас и Бер, выйдя из казармы, отправились на площадку. Вытоптанная тысячами копыт земля, пара десятков деревянных столбов, воткнутых в землю, и две дюжины фестралов встретили их довольно безразлично. У столбов стоял ещё десяток и с разной степенью ленивости бил их мечами или колол копьями. Вторая половина – отдавалась счастливому безделью, развалившись на щитах. Между теми, что у столбов, ходил, похоже, инструктор, вполне удовлетворённого вида. Не то, что с теми, которые на поединках бились. Изредка он палкой буквально на миллиметры подвигал ноги и крылья бойцов, чтобы правильно держали стойку и били ровно. Услышав перестук восьми копыт, один из расслабляющихся чуть повернул голову и соизволил открыть один глаз.
— Это та, как ты выразился, «ебанутая сука», которая подрихтовала тебе морду? – фестрал с погонами сержанта решил поиздеваться над Бером, — На бойца не тянет.
— Видел бы ты, как она двигается. Уебёт и глазом не моргнёт, — Бер пытался оправдаться, — И ещё ебанутая какая-то.
— Это ещё не значит, что ты можешь ей так дважды подставиться, — похоже это командир его расчёта, — Тебе надо боевую подтянуть. Одной маскировкой госпожу не защитишь.
— Знаю, знаю… — пристыжено ответил младший сержант, перед тем как взять копьё и подойти к столбу.
— Гвардии сержант Зепп Дирхит, командир второго расчёта пятого взвода учебной роты пятидесятого отдельного батальона, — представился сержант, подойдя к Кас.
— Кас Рок… гвардии рядовая… наверно… — её смутило больше не то, что он на голову выше, а что смотрел на неё, как на пони противоположного пола, а не младшего по званию.
— Как это «наверно»? Тебя что, не оформили, как положено? – не получив ответа, он начал небольшой допрос, — Тебе куда предписание вручили?
— К майору Шварцу… — она вспомнила, что даже не прочитала предписание.
— Знаю такого, командир сорок первого батальона. Чем ты так провинилась, что тебя именно к нему? – он получил в ответ молчаливое удивление, — Что ж, будет тебе сюрприз, — Зепп как-то злорадно ухмыльнулся.
— Какай сюрприз?
— Говорю – сюрприз, — усмехнулся он, а за ним и те, кто отдыхал на щитах и слушал их беседу, — Ладно, всё потом. Бер бумаги отдал? – ответом стал кивок, — Шмотьё и снарягу получила? – ещё один кивок, — Ну чё, отдыхай тогда, — сержант улёгся обратно на щит.
— Э… А что мне делать? – складывающаяся ситуация фестралке не слишком нравилась.
— Ложись рядом, — Зепп, освободив половину щита, похлопал по нему копытом, от чего Кас немного смутилась, — Или со столбом поебись, — он указал в сторону тех, кто тренируется.
— Я лучше потренируюсь… — такой вариант ей нравился больше, — Только мне оружие не выдали.
— А ты что думала, в сказку попала? – ответил ей сонный голос сержанта, — Найди, попроси, укради, роди, мне насрать.
— Держи моё, — запыхавшимся голосом сказал подошедший Бер.
— И как ты экзамен сдал, с такой-то выносливостью?.. Всего-то пару минут столбик обрабатывал… — последнее, что сказал Зепп, прежде чем сладко засопеть.
— Это вот так «Ночных кошмаров» готовят? – спросила она Бера, осматривая его копьё. Стандартное крылатое двухметровое копьё. Чехол привязан к избитому древку – видно хозяин копья предпочитал блокировать, а не уворачиваться. Баланс из-за облегчённой тулы был смещён на наконечник, который в лунном свете блестел всеми многочисленными выбоинами и царапинами.
— Обычно мы тут поактивней, но у нас это, как его… Раздор, во!
— М? – спросила Кас, не отрываясь от изучения копья.
— Нас, короче, дежурными по части поставили. Но вот проблема – наш батальон в наряды ставить не должны вообще, — последнее слово он выделил особенно, — Для грязной работёнки есть стройбаты, шестой отдельный, сорок первый в конце концов! – упоминание того батальона, к которому приписали Кас насторожило её, — Ну и у нас разлад пошёл. Половина сказала «приказ есть приказ», а половина: «Нас не должны в наряды ставить». Всё бы ничего, но эти уёбки и меня с собой в наряд потащили! Хорошо хоть в тенёчке вторую столовую охранять, а не очки пидарасить. Ну, я как с тобой поздоровался и поржал над тобой немножко, как ты меня найти пытаешься, так почти сразу и съебал. А взводные с ротным, если интересно, пошли разбираться, что за херня творится, — избавившись от оружия, он улёгся прямо на землю, не заботясь о том, что шинель будет в пыли.
— У тебя наконечник криво стоит, — вынесла вердикт фестралка, закончив осмотр оружия.
— Ты не первая, кто это говорит, и далеко не последняя, — он сладко зевнул, — Ну, ты меня извиняй, у меня тихий час.
— Хуёв тебе полный рот, а не тихий час, — к ним подошёл фестрал в звании старшего сержанта, — Ты как переэкзаменовку сдавать собрался, с твоими-то навыками?
— Ничего прорвёмся. Если что, вытяну на маскировке… — последнее, что он сказал, прежде чем отправиться в мир грёз.
— На маскировке он вытянет… — инструктор явно был недоволен таким отношением, — А ты что встала? Идём, покажешь, что умеешь.
Он отвёл Кас от отдыхающих в центр площадки. Каждый столб был отставлен от другого ровно на четыре метра по всем направлениям, образуя удобные для поединков небольшие квадраты. Инструктор не соизволил представиться, поэтому Кас про себя решила звать его Умбоном – именно он был изображён на его кьюти-марке. Надев на голову гёрмунд, он взял щит и зачехлённый топор.
— Нападай, — пригласил её Умбон, стукнув топорищем по умбону.
— А мне шлем? – немного заныла она. В ДОСГе, для уменьшения количества травм жёстко вбивали в голову правило: «Без шлема на стали не работать».
— Обойдёшься, я в защите, — похоже он не поверил рассказу Бера о её навыках и даже не стал требовать, что бы она одела чехол на наконечник копья.
Инструктор стоял не шелохнувшись. Она перехватила копьё на верхний хват – копыта на левой стороне копья перпендикулярно его направлению, и максимально вытянула его вперёд, оценивая доступное расстояние. Умбон ответил тем же. Аккуратными шагами, чётко держа центр тяжести на одном месте, она начла обходить противника по окружности. Старший сержант, похоже, решил поиздеваться над ней и сделал то же самое. Поняв, что перед ней опытный боец, она решила проверить его на один из самых мешающих на турнирах рефлексов, который встречается как и у новичков, так и у закалённых воинов. Фестралка резко рванула вперёд, сделав выпад в переднюю перепонку крыла. Инструктор резко опустился вместе со щитом, готовясь принять удар, но он, похоже, всё-таки страдал болезнью всех пегасов — хоть ночных, хоть обычных, сражающихся без полного доспеха. Он опускал щит быстрее, чем поворачивал тело. Несмотря на столь глупую ошибку, инструктор был далеко не новичком – они обычно крыло отводят и, теряя центровку, быстро целуют мордами землю. Кас осталось только изменить направление удара с «вперёд с уклоном вниз» на «вверх и вперёд с уклоном вниз», а когда поравняется с верхним краем щита – снова на «вперёд с уклоном вниз». Так копьё, чуть проскользив по кожаной окантовке щита, отправилось Умбону прямо в направлении сердца.
За долю секунды глаза инструктора, выглядывающие из-под полумаски гёрмунда, сжались в точки. Как, наверно, сжались бы у любого, кто не хотел погибнуть из-за собственной тупости – правила техники безопасности, а в частности: «учебные поединки только на зачехлённом и учебном оружии», написаны кровью. Глядя в глаза смерти пони, начинают действовать очень быстро. Инструктор за мгновение отбросил копьё щитом вправо, пропоров себе на груди недлинную борозду, вошедшим в тело буквально на пару миллиметров наконечником. Кас, несмотря на нанесённую противнику травму, продолжила поединок. Сделав проход на полтора шага и продвинув благодаря этому копьё на добрый метр, она подцепила наконечником копья топор инструктора и рванула его влево от себя, заблокировав тем самым возможность ему пользоваться им. Как только Умбон отвлёкся на своё оружие, фестралка ударила его древком в полумаску, немного дезориентировав. Так у неё появилась лишняя секунда на то, чтобы отвести копьё обратно к себе и сразу же просунуть его стороной без наконечника инструктору под левую заднюю ногу. Теперь с силой, как рычагом, рвануть копьё на себя, одновременно правым крылом выбивая левую переднюю инструктора.
Теперь, когда обе ноги инструктора в воздухе, можно навалиться на него всей массой и свалить. Несмотря на то, что Кас двигалась молниеносно, щит инструктора к её лицу приближался быстрее, чем надо. Заметила она это слишком поздно. Удар, в глазах вспыхивают искры и фестралка, хоть секунду назад она максимально устойчиво стояла к противнику – тело по направлению ударов, стойка четырёхточечная, центр тяжести выдвинут вперёд, так что масса распределена в соотношении шестьдесят на сорок, оказывается лежащей на земле.
Ярко светят звёзды, засыпавшие иссиня-чёрный ковёр неба своими яркими точками. Луна светит ясно и ровно, как будто пытаясь посоревноваться с Солнцем. Испещрённое кратерами ночное светило так и приглашает всех насладиться красотами ночи. Редко какое облако заберётся на такую высоту, но вот часть звёзд немного потеряли свой блеск. Звёзды складывались в рисунки созвездий, созвездия – в персонажей, персонажи – в истории. Богиня ночи всеми силами пыталась показать пони красоту её творения, но ценили её очень немногие. Даже фестралы редко когда смотрят в небо не для того, чтобы проверить возможности для полёта. Кас, не отрываясь, смотрела в ночное небо. Казалось, что некоторые звёзды зажглись ярче и сложили собой профиль принцессы Луны, которая улыбалась ей.
Хоть она и часто получала в морду и оружием, и копытами, но все удары ослаблялись толстым подшлемником и защитой лица шлема. Через некоторое время звон в ушах поутих, и слух начал активно докладывать о происходящем. Где-то в отдалении маршируют солдаты. Чуть ближе кто-то бьётся на поединках. Совсем рядом тяжело дышит инструктор. Кас повернула голову на него. Из немного распоротой шкуры сочится кровь, дрожащие копыта пытаются развязать подбородочные ремни шлема, дыхание из груди вырывается с хрипом, как будто он бежал весь день.
— Ну ты даёшь… Чуть не убила нахуй… — Умбон был ещё в шоке от произошедшего.
Кое-как справившись с ремешком, он сбросил шлем с головы. Стукнувший по земле шлем открыл мокрую от пота гриву, будто поединок проходил не несколько секунд, а пару часов. Сев на землю, инструктор прислонился к столбу, всё ещё пытаясь отдышаться. Кас к этому времени уже пришла в себя и, подняв с земли копьё под крыло, подошла к фестралу.
— Живой? – турнирные привычки, такие как извиниться за нанесённую травму, дают о себе знать.
— Живой, живой… — он привёл дыхание в порядок и резко нахмурился, — Ты почему чехол не одела?
— Дык же не потребовали… — пристыжено ответила Кас, опустив уши.
— Новобранцы всё тупее с каждым годом, — он поднялся на ноги и сплюнул, — Мне что, и порядок действий, чтобы посрать напоминать каждый раз надо?! – старший сержант начал расходиться уже не на шутку.
— Но… ведь… — ей нечего было сказать в своё оправдание. Нарушила правила техники безопасности и чуть не убила сослуживца – за такое можно и перед военным трибуналом предстать.
— Что «но»? Что «но»?! А если бы какой-нибудь хуй вообще без подготовки здесь стоял? Что убила бы его и глазом не моргнула?! – Умбон уже разошёлся так, что у фестралки от стыда начали наворачиваться слёзы на глаза.
— Я… я… — задние ноги подломились, и она опустилась на круп. Запруда прорвалась, и слёзы потекли по щекам.
— Да, ты! Будь моя воля, я бы тебя вообще в шестой отдельной пожизненно бы отправил!..
— Так, что тут происходит? – на шум подошёл заспанный Зепп, — Почему бойца моего обижаешь?
— Да такого, что она меня чуть не порешила! – он показал царапину на груди.
— Могу ещё одну сделать, — он встал в стойку и потянул меч, — Или даже две.
— Да не, что ты… — Умбон как-то сразу стушевался, не смотря на то, что Зепп был младше по званию.
— Иди лучше, моих натаскивай, кому не лень. А ты, — он обратился к Кас, которая переводила взгляд с одного, на другого блестящими от слёз глазами, — со мной.
Они вернулись к отдыхающим. Некоторые из них проснулись от нетипичного шума с площадки и теперь с интересом смотрели на подходящую к ним пару. Усадив Кас на щит, он хотел было заговорить, но, увидев, как она закрыла лицо копытами и мелко затряслась, от чего казалось, что она вот-вот разрыдается, решил повременить. Пауза затягивалась, и сержант аккуратно упустил копыто ей на голову и потрепал по гриве, от чего фестралка вздрогнула, но не стала отстраняться.
— Тише ты, тише, чего расклеилась так? – начал Зепп.
— Я его… чуть… не убила, — проговорила Кас сквозь слёзы.
— Расскажи, что произошло, — сержант пытался говорить мягко.
— Он сказал… что бы нападала… — она глубоко вздохнула, немного успокаиваясь и продолжила уже не так сбивчиво, — Я сделала проход на крыло, а он щит опустил… Ну я ему и в сердце выпад сделала… — непрошеные слёзы снова начали собираться в уголках глаз.
— Без чехлов работали?
— Да… — последнее, что сказала она, прежде чем снова уткнуться в копыта.
— Ну, ты успокойся, это он мудак, — пытался он приободрить фестралку, — Похоже, и шлемак не дал? – она кивнула, — Вот видишь. Положил хуй на ТБ и теперь выёбывается. Он старший, он и ответственный, — Кас посмотрела на него глазами, полными слёз и надежды, — Будет выёбываться – сразу ко мне, понятно? – фестралка кивнула.
— А меня не накажут за это? – слёзы в её глазах уже начали подсыхать, но взгляд всё ещё был полон надежды.
— За то, что с ходу уебала инструктора? Да тебе за это нагрудный знак отличника боевой подготовки должны дать! – похоже, Зепп нашёл, чем её подбодрить, судя по тому, что она наконец-то приподняла уши.
— Правда? – это звучало с жеребячьей наивностью, но выглядело очень мило.
— И соплю на погоны, внеочередную, — она довольно серьёзно посмотрела на него, а потом улыбнулась и прыснула от смеха, поняв, что он шутит.
Луна мерным светом заливала площадку. Всё вокруг затихло, больше не был слышен стук оружия по столбам. Даже промозглый осенний ветер перестал трепать штандарты на флагштоках и шинели гвардейцев. Двое сидящий вплотную фестралов заворожено смотрели друг другу в глаза. Хоть они знакомы буквально полчаса, искра между ними успела промелькнуть. «Подъем, салаги! На том свете отдохнёте!» орёт инструктор на свою группу недавно бившихся на поединках бойцов, но двое этого не слышат – они полностью утонули друг у друга в глазах.
— Ну целуй же её, блять! – резко заорал один из отдыхающих бойцов, от чего двое синхронно вздрогнули.
— А всё! Чирик с тебя, — радостно выкрикнул ещё один.
— Не торопись, они ещё не все поднялись! – запротестовал первый.
— Три… два… всё! Давай отсыпай! – второй вовсю радовался.
— Да ты спугнул их! – запротестовал первый.
— Забились? Забились. Проспорил? Проспорил! Ещё вопросы? – настаивал второй.
— Ладно, твоя взяла. На хате отдам, — первый сдался.
Кас и Зепп резко огляделись. Со всех сторон на них таращились две дюжины пар глаз. Те, кто спал, были разбужены, чтобы посмотреть на романтическое представление, те, кто тренировался, опустили оружие и с интересом наблюдали за происходящим. От такого внимания Кас густо покраснела и уткнулась головой в копыта. Зепп же не растерялся.
— Чё зенки поразевали? Заняться нечем? Не ссыте, сейчас найдём. Вы двое, — он указал на недавно воскликнувших, — ко мне.
— Товарищ командир, я… он… — одновременно начали подошедшие, но Зепп остановил их взглядом.
— По одному. Ты первый, — он указал копытом на стоявшего справа.
— Ну мы, это… — под взглядом сержанта он выглядел разбившим любимую родительскую лампу жеребёнком, — Как вас вдвоём увидели, поспорили, поцелуетесь ли до того, как те с передышки поднимутся, — он кивнул на преступивших к тренировке бойцов.
— Кто выиграл? – фестрал переводил взгляд с одного на другого, от чего каждый рывками сжимался под его взглядом ещё сильнее.
— Я!.. — не выдержал левый.
— Проставишь! — весело сказал Зепп, засмеявшись от той метаморфозы, что произошла с его солдатами – минуту назад беззаботно смеялись, а сейчас – готовы сквозь землю от стыда провалиться, — Свободны.
Бойцы, обрадованные, что всё закончилось, чуть ли не карьером вернулись к своим лежакам. Зепп взглянул на фестралку. Вся красная от смущения, она старалась не выглядывать из-за копыт, явно надеясь на то, что раз она никого не видит, то никто не видит её. Изредка она выглядывала то одним, то другим глазом, но, убедившись, что она всё ещё в центре внимания, возвращалась в прежнее положение.
— Идём, теперь мне покажешь, что умеешь, — сержант решил закончить затянувшееся молчание.
Кас держала голову и уши опущенными от смущения, но как только они вошли в квадрат, сразу подняла и голову, и уши, и даже краска резко сошла. Глаза уже не смотрели на Зеппа с симпатией, а пронзали каждый участок шкуры, по движениям мышц под ней стараясь предугадать следующее движение.
— Держи, — он швырнул ей гёрмунд, — Должен подойти. И чехол не забудь.
Чехол привязали крепко, поэтому копытами фестралка не справилась. Пришлось воспользоваться зубами. Когда копьё стало безопасным, а подбородочные ремни шлема – застёгнутыми, сержант, после небольших раздумий, подозвал своих бойцов.
— Расчёт, ко мне, — бойцы услышали сразу, но подходили с таким видом, как будто идут на плаху, — Зак, Швиц, Лем, Эрнст – на углы, Бер – на поле, — все названные не спеша разошлись по местам, только младший сержант Олер остался на площадке.
— Мне бы копьё мое… — протянул Бер, зевнув.
— А ты голосом работай, — в задачу судьи на поле входило разнимание слишком долго сцепившихся бойцов, для чего служила палка, — До пяти без разводки! – обратился Зепп ко всем сразу. Обычное для турниров дело. Поединок останавливают, как только один из бойцов ударит другого пять раз боевой частью оружия по отведённой зоне.
— А поражаемая зона? – последнее, что надо было узнать Кас, прежде чем заняться тем, что она так любит.
— Полная, — спокойно сказал сержант.
— Полная так полная… — она усмехнулась.
— …но с пахом аккуратно, — серьёзно заметил Зепп, поняв, на что она намекает.
— Бойцы готовы? – Беру хотелось, чтобы это по быстрее закончилось. Фестралы подошли друг к другу и, легко стукнувшись оружием, разошлись по углам — Бой!
Зепп держал меч на уровне лба параллельно земле, опустив подбородок за щит, так что только глаза торчали. Похоже, ему слишком сильно вбили в голову строевую, поэтому стоял он полу боком, открывая круп. Она по короче перехватила копьё — так тульчатой стороной бить удобней и перевела его на левую сторону. Не разгадав её манёвр, Зепп, строевым шагом, приближался к ней. Теперь, когда он уже достаточно близко, Кас делает выпад в открытый круп, держа своё оружие нижним хватом – так при контратаке легче защититься. Зепп, закономерно, как хороший боец, вместо того, что бы прикрыть филейные части щитом, немного разворачивается, закрыв круп и встав к фестралке передом. Движения чёткие, выверенные, но вот взгляд подвёл. Он смотрел на её оружие. Она же на оружие противника и место, куда бьёт, смотрела боковым взглядом, а прямым – противнику в глаза. Теперь можно сделать то, что она уже делала с инструктором.
Выпад древком в лицо под меч – Зепп его немного опускает. Теперь резко изменить траекторию на «вверх-вперёд» и прибавить силы для удара, — такие перемены немного его ослабляют. От какого шлем сбивается на затылок и полумаска шлема играет с носителем злую шутку – раньше защищала, а теперь – блокирует обзор. Выпад получился удачным, но меч, хозяин которого понял, что его обманули, летит вверх и чуть в сторону. Чехол на мече, представляющий собой две выщербленные металлические пластины на клинке стянутые кожаными шнурами, проходит по бабкам Кас, оставляя на них небольшие рваные царапины. Теперь, когда противник дезориентирован налезшим на глаза шлемом, можно и поразвлечься. Без размаха ткнуть тулой по локтю ноги с мечом – сержант отводит её за щит, открывая голову. Уколоть в полумаску шлема – так он ещё пару секунд не сможет резким кивком вернуть её на прежнее место. Из-за удара голова отшатывается назад и нога с щитом рефлекторно закрывает морду, открывая ноги. Почти так же, как и с инструктором, выбить левым крылом правую переднюю ногу, а заднюю – уколом под колено. Теперь можно начать сваливать. Кас решила не подставляться, как с Умбоном, и как можно быстрее развернувшись используя копьё как шест, лягнула Зеппа обоими копытами в верхнюю часть щита.
С сухим грохотом доски, по которым она попала, треснули, а край щита попал сержанту по многострадальной морде, снова не позволяя поставить шлем нормально. Зепп оказался тяжёл, и, несмотря на неустойчивую стойку, не то, что не отлетел – только немного завалился, даже не думая падать, но живот всё же приоткрыл. Щит сержанта всё ещё закрывал голову и грудь, поэтому Кас пришлось не слабо извернуться, что бы уколоть его под рёбра в диафрагму. Счёт четыре-один в пользу рядовой, сержант дезориентирован ударами в лицо и съехавшим на глаза шлемом, и падает от потери точек опоры. А ещё начинает задыхаться от выбитой уколом дыхалки. Осталось нанести всего один удар до победы, и фестралка решила не выпендриваться и тупо рубанула Зеппу по открытому крупу.
— Стоп! – разом рявкнули пять глоток.
— Как ты? – спросил у сержанта Зак.
— Ух… Плотно работает… — Зепп пытался восстановить дыхание.
— А я говорил, — встрял Бер.
— Кас, а ты молодец. Где так научилась? В доске такому не учат, я то знаю, — через силу спросил сержант, почти приведя дыхание в порядок.
— Кас? Кас Рок? – неожиданно спросил Лем, так что все обернулись на него, — Чемпион Эквестрии по ближнему бою в категории шестнадцать-восемнадцать?
— Э… Да, — её очень редко когда узнавали. Всё время турниров она обычно проводила в железе с чепчиком на голове рядом с ристалищем, так что с зрительских трибун её было не узнать.
— То-то я думаю, что техника знакомая. Ты меня ей же выбила года полтора назад, на отборочном турнире в сборную Старспайра.
— Знаешь её? – спросил сержант.
— Неа, я с восьмого района, она хрен знает с какого. Но выбила она меня жестоко. В первом же раунде сотряс поставила, что аж на носилках выносили.
Фестралка напрягла память. Побеждала она много и часто, и противников выносили на носилках тоже много и часто. Наверно не всегда в первом же раунде надо брать противника на захват и бить головой об бортик, гардой по затылку и кромкой щита в лицо до потери сознания. Но зато не надо биться ещё от двух, до восьми раундов — противник-то не в состоянии продолжать бой.
— А я помню тот турнир. Я ходил смотреть на финал, — теперь уже заговорил Швиц, — А что стало с тем, в красной бриге? – он обратился к фестралке.
Кас опустила уши и отвернулась, чтобы остальные не увидели немного набежавших на глаза слёз. Хоть недавно она чуть перед всеми не разрыдалась за свою оплошность, в тот раз хотя бы представляли, что произошло. Про происшествие на том турнире она старалась никому не рассказывать. Неприятное начало, ещё более неприятный конец, а проанализировав потом ситуацию, она поняла, что и середина была не такой уж и хорошей.
— Перегрев, — смахнув слёзы ответила она, всем своим видом показывая, что тема закрыта.
— Зак, твоя очередь. Потом наговоримся, — закончил разговоры сержант, — Умбон! Давай сюда!
— А что его и правда так зовут? – поинтересовалась Кас.
— Да нет. Он представиться всё время забывает, вот и прозвали так за жопометку, — Зепп усмехнулся, — его так все зовут. На говно, конечно, исходит, но поделать с этим ничего не может.
Инструктор, с недовольным своим прозвищем видом подошёл к расчёту. Рану на груди уже зашили, только свалявшаяся от крови шерсть говорила, что произошло нечто нехорошее. Увидев, кто стоит вместе с расчётом, он насторожился.
— С ней я биться не буду, — начал инструктор.
— А тебя и не за этим пригласили, — заметил сержант, — Твоё дело смотреть.
— Оружие к осмотру! Смотреть так смотреть.
Поединки продолжались до самого обеда. Кас смогла победить всех, только с Эрнстом возникли проблемы. Он вышел последним, и за это время успел проанализировать её тактику и сделать правильные выводы. Как только прозвучала команда к началу, он резко рванул на неё и начал яростно выдавливать фестралку с ристалища, забыв о защите в угоду атаке. За что и поплатился – хоть и смог заставить её одной ногой выйти за край поля, но лицо и тело теперь украшали пять сочных ссадин с синяками.
К концу занятий командиры взводов так и не вернулись, поэтому бойцы пошли обедать сами. Солдатская столовая первой дивизии представляла из себя этаж огромного здания, из печных труб которого постоянно валил дым. Никто никогда не видел, как туда заносят дрова. Слухи ходили самые разные, начиная от газового месторождения, заканчивая замурованным в камне драконом, заправляемым провинившимися гвардейцами. Работники столовой никакой конкретики дать не могли – они просто открывали заслонки, и шёл огонь.
Кормили там… в общем, только кормили. Как и в любом государственном учреждении, задачей столовой было набить посетителям животы так, чтобы они не перемёрли с голодухи и не вернули всё сразу от омерзения. Проглотив первую ложку чего-то похожего на перловый суп с овощами, в котором все ингредиенты слиплись в несколько больших комков, плавающих в смеси масла и воды, Кас почувствовала что-то не то. Со второй начало подташнивать. Третья запросилась обратно. Чтобы проглотить четвёртую, пришлось напрячь все доступные силы и начать молиться богине ночи, что бы она придала сил. Однако самым сложным оказалось удержать всё внутри. Ситуацию усугубляло то, что остальные уплетали это за обе щеки. Мимо прошли двое грифонов с подносами, с которых распространялся некий запах, от которого скривились уже все вокруг.
— Что это за херня?.. – едва удерживаясь от того, чтобы не закрыть нос копытами, обратилась фестралка сразу ко всему расчёту.
— Это здешняя хавка, если об этом, — Зепп указал на поднос, — мерзко, но скоро привыкнешь. Это, — он указал на грифонов, — пернатые. Сейчас всех под ряд гребут. А вонь – это мясо.
— Мясо? – он смог удивить Кас.
— А ты чё, не знала? Пернатые мясо едят. Когда-то пытались их на овощах подержать, да чуть не передохли все.
Кас знала об этом, но решила лишний раз не открывать рот, даже для ответа. Есть было особо нечего, но поесть надо. Кажущийся отвратительным пони запах мяса, омерзительный вид еды на подносе и полная столовая гвардейцев, жадно поглощающих всё это при таких условиях, аппетита никак не прибавляли. Запихав в себя ещё пару ложек первого, и немного потресясь в рвотных позывах, больше похожих на конвульсии, она приступила ко второму. На второе был овёс. Просто овёс. Наверно, даже кормление в промышленных масштабах не может испортить столь простое блюдо, но у поваров получилось. Прилагая неимоверные усилия, чтобы пережевать то, что должно быть овсом и похрустывая непонятно как оказавшимся там песком, Кас умудрилась съесть половину. Посчитав это подвигом, равносильным двухмесячным удержанием плацдарма, тогда ещё, десятым отдельным батальоном во время Сталлионградской битвы, фестралка решила обед на этом закончить. Все уже ждали её с пустыми тарелками.
— Живее, пока лавки все не заняли, — скомандовал Зепп и все резко подорвались из-за столов, прихватив с собой грязную посуду.
Не понимая о чём речь, фестралка шла за всеми. Все шли напряженно, чуть не срываясь в рысь. Подойдя к одной из казарм, они увидели свободную скамейку, к которой уже приближалось несколько групп пони. Резко взмахнув крыльями, шестеро, оставляя за собой шлейф в цвет своих хвостов, полетели к скамейке. Кас, увидев, что все распахнули крылья, сделала так же, но, не поняв, что делать дальше, осталась стоять на месте и чуть не была сбита ударившим в спину потоком воздуха.
— Надо поработать на слаживание, — заметил Зепп, когда она подошла к уже сидящим на скамейке фестралам.
— Что это было? – удивлённо спросила она.
— Скамейку заняли, — ответил он очевидную вещь, но она всё ещё обводила шестерых удивлённым взглядом, — нам же сорок минут до начала занятий тут тусовать.
— А в казарму?
— А зачем? И так хорошо. Садись, — он подвинулся, — В тесноте, да не в обиде.
Все разом достали из карманов шинелей кистени табака и начали крутить папиросы. Кас видела только, как это делают единороги магией, поэтому с интересом наблюдала за процессом. Работая обоими копытами и помогая крыльями, самокрутки были скручены буквально за несколько секунд.
— Лем, огонь, — приказал Зепп закончившему последним фестралу.
— Скорострелы, блин, — протянул тот, доставая маленькую сумочку, из которой вынул кусок кремния, кресало и маленький кусочек трута. Немного постучав кресалом по кремнию и раздув трут, он сначала дал подкурить командиру, потом всем остальным, а сам — последним.
Заметив, что один из бойцов не участвует в создании не слишком ароматных облаков, а внимательно наблюдает за процессом, сержант скрутил ещё одну и протянул Кас. Она отрицательно помотала головой.
Просидев минут сорок, группа лениво поднялась и направилась к огромному помпезному зданию, похожему на здание университета. В нём получали высшее военное образование и проводили теоретические курсы подготовки.
— А я ведь тоже мог курсантом стать, — сказал Зепп, глядя на группу солдат с буквами «К» на погонах, — но проебался.
— Ты это говоришь каждый раз, как курсанта видишь, заебал уже, — заметил Эрнст.
— А что за история? – от любопытства Кас аж голову вперёд, насколько шея позволяет, вытянула.
— Когда в военкомат пришёл, мне сунули форму двадцать три-девяносто два — обычную солдатскую, — Кас вспомнила, что она заполняла такую же, не видя подвоха, — а на зачисление в офицерский корпус нужна двадцать три-девяносто четыре. Вот так вот.
Фестралке повезло – на теории как раз начали новую тему, так что ничего навёрстывать не пришлось. Правда, тема показалась ей странной – дворцовый этикет. Целый час без передышки старый единорог аристократичного вида рассказывал бойцам, которых собралось два взвода, настолько скучные вещи, что к концу занятия слушала его только Кас. Как правильно держать голову, как смотреть на всех как на гавно, на кого можно так смотреть, на кого – лучше не надо, как выбрать наряд, как вычленить из ряженой толпы самых богатых и влиятельных, даже как правильно ходить!..
— Это всё, что вам придётся изучить, — даже из его голос сочился аристократичным спокойствием, но потом он резко, по офицерски, рявкнул, — Товарищи солдаты! — все резко вскочили, вытянувшись по стойке «смирно». Посмотрев на вставшие, но не проснувшиеся тела пару секунд, единорог закончил, — Свободны.
Ко второй тренировке подтянулись командиры взводов с оставшейся ротой. Майор-ротный, чарующей смесью мата, частиц и предлогов объяснил своим солдатам, что в наряд их поставили по ошибке, и они правильно сделали, что не стали ничего делать. Но неподчинение приказу наказуемо, поэтому в качестве наказания он решил не отпускать половину роты в завтрашнюю, воскресную, увольнительную. Определить, кто пойдёт, а кто нет, было решено совместно с боевой подготовкой – групповыми поединками. С начала – общим, рота как раз почти поровну поделилась на тех, кто «правильно сделал» и тех, кто подчинился приказу, а в конце, чтобы решить возможные спорные вопросы — бои расчётов.
— Запаковаться в железки, сбор у столбов через двадцать минут! Разойдись! – закончил ротный, наверно, единственными фразами без мата и вся рота буквально испарилась за секунды, кроме Кас и придержавшего её, наступившего на хвост, Зеппа.
— Товарищ гвардии майор, разрешите обратиться! – начал сержант.
— Слушаю, товарищ Дирхит, — разрешил майор.
— Мне бойца прислали, — он указал на фестралку, — Но ей оружие не выдали.
— Бойцом не выглядит, — заключил он, оглядев Кас, — Ну да ладно, будем её практикой учить, — он достал бумагу из планшета, заполнил её и протянул фестралке, — Щитницей будешь, пиздуй на восьмой склад, — он протянул бумаги, — Чего встали? Время идёт!
Двое резким взмахом крыльев отправили себя в воздух и через десяток секунд уже были у склада. Там, по началу, не хотели ничего давать, ссылаясь на то, что это копытописный приказ, а не стандартная форма. Но выдали. Покоцаный круглый щит бачного хвата, грубый фальшион и чехол на него. Выбирать возможности не было, пришлось довольствоваться тем, что есть.
Выйдя со склада, они разбежались по своим казармам. Обычно одиночное одевание доспеха занимает минут двадцать, но у фестралки было только десять. Накинуть дешёвый суконный поддоспешник, надеть брижные ноги, бригу, накинуть шлем, схватить зубами защиту крыльев и стрелой вылететь из казармы – всё, что она успела. Надевать что-то, скача карьером и используя только зубы, а особенно если это одевается в первый раз и надо под себя подстраивать, задача не из лёгких, поэтому Кас прискакала на площадку, запаковав только одно крыло.
— Ещё чирик с тебя! – радостно воскликнул Лем, когда она подошла.
— Чёрт, так всё довольствие тебе отдавать придётся… — недовольно проворчал Зак.
— На что опять спорили, азартные вы мои? – ласково спросил Зепп, от чего оба снова стушевались.
— Сможет ли она в одиночку запаковаться… — опустив голову проговорил Зак.
— Неплохо, — оценивал сержант, обходя её со всех сторон, — Вы двое, — он обратился к спорщикам, — запакуйте ей крыло. А здесь придётся подтянуть…
Кас послушно распахнула крыло, пока на него натягивали пластины и расправляли кольчугу. Одновременно с этим она зубами подтягивала ремешки на другом. Хорошо, что крылья были распахнуты, иначе получилось бы довольно неловко. Горячее дыхание Зеппа обдавало круп и бедра, пока он зубами подтягивал ремешки. Краска в который раз за день заливала её лицо. Хотя бы оно под крыло пока спрятано. Поскорее закончив с крылом, она торопливо натянула на голову подшлемник и шлем.
— Построились! – заорал майор, как время вышло. Больше сотни пони, строго по взводам и расчётам встали большим прямоугольником напротив своего ротного, — Те, кто был в наряде – налево, кто хуи пинал – направо. Взводные, командование на вас — распределяйтесь сами. Тип поединка… — он призадумался, — бой в низком коридоре!
На стороне бездельников командира выбрали быстро и единогласно. Взводные, получив от командира задание, донесли его командирам расчётов, они в свою очередь – бойцам. Расчёт Зеппа было решено поставить в первом ряду справа.
— Кас, вставай по центру. Твоя задача отвлечь их, — объяснял сержант задание фестралке, — Если устоишь – импровизируй.
Учебные бои в доспехе по умолчанию проводились до падения. А вот как противник упал – это уже его лично дело. Разве что есть небольшие тонкости, например, что уронивший оружие боец обязан упасть.
Взгляд полусотни бойцов, направленных на фестралку, выделяющейся блеском нового снаряжения, разбивался о стену холодного отчуждения. Перед боем голова прочищается, и остаются только навыки. Тело двигается само, оставляя голове только выбирать, кого бить следующим. Взгляд ощупывает противников. С виду всё идеально, но вся досадная мелочь, по вине которой боец оказывается на земле, откроется, когда порядки пойдут на сближение и в первые секунды после столкновения. Только у Кас столкновение произойдёт немного раньше…
— Бойцы готовы?! – орёт майор, и ему отвечает одновременный удар сотни мечей о щиты и древок о землю, — Бой!
— Шаг, шаг, шаг, шаг!.. – почти одновременно приказывают командиры порядков.
За три метра фесталка получает тычок в круп. Это сигнал, пора начинать. Разгон за пару метров, прыжок, дополнительное ускорение крыльями, голова прячется за щит, а фальшион начинает рубить во все стороны. За долю секунды до удара Кас меняет направление полёта, врезаясь не в того, на кого неслась – тот уже встал поустойчивей и готов, а в того, что справа. Врезаться, вкладывая массу рубануть в центр купола шлема, пока не успел закрыться. Лягнуть того, на кого неслась секундой раньше, увеличивая импульс, и тот, в которого врезалась, падает на землю. На спину, круп и голову немилосердно опускаются несколько алебард. За песнью оружия не слышно, как фестралка шипит от боли – если с головой ещё ничего, то дешёвые бригантины с штампованными пластинами из слабозакалённой стали легко проминаются от ударов. Боль пронзает тело, но пока терпимо – на утро будет намного хуже. Противники никак не желают падать, но самое главное сделано – они отвлеклись. Не жалея сил рубя тельце пони, часть противников слишком поздно заметили, что противоположный порядок приблизился уже вплотную…
— Ну и что ты об этом всём думаешь? – поинтересовался генерал-майор у генерал-лейтенанта.
— Её надо через сорок первый пропустить, всё лишнее вытравить, — в словах генерал-лейтенанта чувствовалась фанатичная уверенность в своих словах.
— Что бы она ещё одну забраковала? – генерал-майор усмехнулся, — Вспомни, сколько было в начале, а сколько осталось.
— Было шестьдесят семь, вышли пятьдесят четыре, восемь погибли, двое — …
— Отбракованы, — закончил генерал-майор за генерал-лейтенанта, — госпожой лично, — это он выделил отдельно, — Оставшиеся двое подходят по её требованиям, но не по нашим. А что если она сломается? Кого тогда? Госпоже нужны результаты.
— И что ты предлагаешь? Она не готова, — генерал-лейтенант нахмурился. Видно, второй генерал смог поколебать его уверенность.
— Взгляни, — носитель двух больших звёзд подошёл к окну, из которого открывался вид на площадку, на которой бились гвардейцы.
— Копытами и тем, что в них владеть умеет. Но разве этого достаточно? – с издёвкой спросил генерал-лейтенант, глядя из окна на фестралку в гуще противников, которые избивали её со всех сторон, но не могли завалить.
— Эх, Торгейр… Как же ты до генерала-то дослужился? Посмотри, разве ты не видишь?
— Стоит. Рубит. Получает, – резко ответил Торгейр, которого этот диалог начал раздражать.
— Именно, стоит. Будь я в её возрасте в той же снаряге, я бы уже давно упал. Да и ты тоже, — Торгейр был немного пристыжен, понимая, что это так, но виду не подал.
— Так что ты предлагаешь? – генерал-лейтенант повторил свой вопрос.
— Ускорим процесс. В пятницу, вместе с сорок третьим и новобранцами сорок девятого, приведём к присяге, а пока пусть тренируется. Потом пусть в облаве поучаствует, посмотрим на её истинную, — он усмехнулся, — стойкость. Продержится – отправим в рейд. И можно уже и с госпожой знакомить. Но это тебе решать, она же в твоей власти.
— А если не выдержит?
— Тогда не носить мне ни погон, ни головы. И тебе, кстати, тоже.
Кас лежала по центру площадки, пытаясь вспомнить, как правильно дышать. Укол алебардой в солнечное сплетение это страшно. Особенно в щель между пластинами. В глазах уже начало темнеть, как кобылка смогла сделать судорожный вдох. Подшлемник уже намок от слёз боли и пота, но снимать его пока рано – впереди ещё примерно четыре боя. Когда фестралка снова научилась дышать, можно сделать несколько глубоких вдохов, проверяя целы ли рёбра и подвигать ногами, убеждаясь в их целостности. За позвоночник и шею она не волновалась – при переломе этих наборов костей те части тела, которые дальше от головного мозга, полностью теряют чувствительность. А тело у Кас болело что надо. Каждое движение, вдох или даже удар сердца отзывался тупой ноющей болью. Убедившись, что всё цело, она аккуратно поднялась на ноги, помогая себе каким-то чудом уцелевшими крыльями. Хоть узкие прорези шлема не давали увидеть слишком много, но понятно, что все уже на ногах и с удивлением смотрят на неё. Быть в центре внимания не в бою – не самое её любимое действо, от чего она захотела в смущении отвернуться, но шлем не позволил – сахарная голова сильно блокировала движения шеи.
— Чё встали? – заорал майор, который вместо того, чтобы следить за поединком разговаривал с группой унтер-офицеров, — На исходные! Кто победил?
— Мы! Они! – одновременно донеслось с обеих сторон.
— Один-ноль в пользу бездельников! Бойцы готовы? – удар, — Бой!
Поняв, что фестралке плотно досталось, командир порядка отправил её в арьергард отдыхать. Наученные опытом прошлого боя противники подходили аккуратно и плавно, внимательно всматриваясь в первый ряд, ожидая, что оттуда в любой момент вылетит агрессивно настроенное тело. Перелететь или обойти никто не пытался – правила одни для всех и по ним условие боя – узкий коридор с низким потолком. Порядки со стуком и звоном сошлись. Задние подпирали передних, передние не желали падать. Унификация подготовки что личного, что унтер-офицерского состава сыграла злую шутку – солдаты бьются одинаково хорошо и одинаково безынициативно, чётко выполняя приказы, командиры – командуют одинаково умело. Ситуация на поле боя хоть и была напряжённой, но стабильной. Бойцов на земле лежало поровну, одинаковые удары блокировались одинаковыми блоками, поэтому решающую роль сыграли обстоятельства сегодняшнего дня. Чуть более вымотанные нарядом, чем их сослуживцы небольшой тренировкой, гвардейцы противоположной Кас стороны постепенно начинали действовать медленней, пропуская всё больше ударов, пока резкая команда «Рванули!» не заставила пони ринуться на противника и разбить их порядок на несколько групп. Группы сразу окружили и повалили финальным аккордом по ногам.
— Отлично! Два-ноль в пользу бездельников! – майора такая ситуация забавляла. Ещё одна победа и порядок тех, кто был в наряде останется на выходной в части, — Меняем условия! Теперь – высокий коридор, высота – столб, длинна – десять квадратов! Проходы – третий и седьмой слева, второй и девятый – справа! Цель – проводка нелетающего объекта, бездельники – в защите! Время на подготовку – десять минут.
Столбы были высотой примерно в три роста Кас. Для манёвренного воздушного боя маловато, но для защиты – самое то. Командиры быстро, пока не забыли, начертили на земле план «здания», через который им придётся проводить объект и нападать на него. В то время, как Кас расхаживала ушибленные ноги, обсуждение плана закончилось, взводные объяснили командирам расчётов их задачи и объявили построение.
— Кроем правый фланг, — Зепп доносил задачу до своих бойцов, — Кас, ты – объект, — командиры справедливо посчитали, что защищать надо самого небоеспособного, то есть самого избитого бойца, — Иди по центру и на рожон не лезь. Мы в одном шаге от увольнительной, — после этих слов в глазах всего расчёта загорелось радостное возбуждение, — Действуем.
Фестралка не понимала, как атакующая команда будет реализовывать тактику малых групп – сквозь столбы же видны все действия противника. Внезапно воздух между столбами пошёл рябью и превратился в иллюзию стен. Для простых пони это был бы жутковатый длинный тёмный коридор, но не для фестралов – они-то в темноте видят. Пока есть немного времени, она взглянула на стены с другой стороны. Никаких стен не было, обычное пространство между столбами. Оглядевшись по сторонам, она увидела единорога в гвардейской шинели с погонами капитана, который, светя рогом, заканчивал наводить иллюзию. Когда фестралка ткнула копытом в стену с той стороны, с которой она была видна, нога прошла сквозь неё, не встретив никаких препятствий. Фыркнув – магию единорогов в Старспайре не очень жаловали, она встала на своё место в строю – по центру.
Её окружили со всех сторон. Сверху, с натяжкой от веса снаряжения, махал крыльями, защищая сверху, один расчёт, ещё четыре – со всех сторон, один из которых стоял крупом вперёд, прикрывая тыл.
— Бойцы готовы? – откуда-то донёсся голос майора, и ему ответил стройный удар, — Бой!
Коридор резко окутало густым туманом так, что видимость снизилась до десяти метров. Строй неспешно двинулся вперёд. Командовать на каждый шаг не было смысла – идущие крупом вслепую начнут сбиваться и сломают порядок. Первые четыре метра пройдены. Правый фланг и верхнее прикрытие насторожились – следующие четыре – проход, надо ждать атаки. Четыре метра почти пройдены, так что теперь насторожились левый фланг и тыл. Тоже ничего. Тишина, нарушаемая только перестуком копыт, дыханием бойцов и скрипом снаряжения угнетала. Теперь шестнадцать метров относительного спокойствия – в напряжении только тыловые, до седьмого промежутка между столбами. Пусто было и в седьмом. Становилось не по себе уже всем – остаётся только ждать нападения справа на девятом промежутке, с тыла, если противники решили их пропустить и с фронта, если блокируют проход всем составом. Восьмой промежуток пройден и, казалось, уже виден выход. Как только пони прошли половину девятого сзади, из седьмого с криками вылетело неопределяемое в густом тумане количество пони. Скакали они громко, выкрикивая оскорбления и постоянно ударяя оружием о щиты и древками о землю. Командира такой манёвр не удивил, и он резко заорал, стараясь перекричать толпу с тыла.
— Левые направо, крыть фланг и фронт, на тыл забить! Объект, помоги тылу! Движение не прекращать!
Кас резко развернулась, и, встав за прикрывающей тыл стеной, аккуратно пошла крупом. Из тумана показались противники. Немного – всего шестеро. Похоже, издавая так много шума, они хотели отвлечь внимание, что бы в тыл перевели больше войск, тогда остальные четыре расчёта… А вот и они. Кас услышала за спиной слева грохот и шум боя, и готова была перевести внимание туда, если бы тыловая группа противников не врезалась в них через секунду. Фестралка приметила себе противника, налетающего справа и заносящего блестящей полировкой каролинг. Меч летит прямо в голову отвлёкшегося на алебардщика бойца. Заблокировать кромкой щита, рубануть фальшионом по суставу. Хоть это и не видно под закрытым шлемом, но противник морщится от боли. Выпад и толчок щитом – противник исчезает в стене. Потихоньку, по одному, тыловая группа противников вылетела через стены или оказались на земле. Расчёт застыл на месте и не думая помогать своим – они не знали, сколько пони атаковало с фланга и не могли рисковать, оголяя тыл.
— Давай на фланг, — сказал один из расчёта Кас.
Разворот и ей открывается милая картина. Работяги, в отчаянье от возможности пропустить увольнительную, яростно теснили бездельников. Потерь постепенно становилось всё больше, а командир уже давно лежал на земле. Надо спасать ситуацию, и фестралка, повернувшись к тыловой группе, провела всем шестерым фальшионом по крупам – привлечь внимание как-то надо было, а орать не стоило – противник мог услышать. Правильно расценив этот жест, шестеро немного отошли назад, обступая фестралку полукругом.
— По сигналу рвём к выходу! – сказала она достаточно громко, чтобы услышали сквозь шлема и шум боя, но достаточно тихо, чтобы услышали только они, — Распрямить левый фланг! – заорала она как можно громче, чтобы ни у кого не возникло сомнений.
Противники на фланге прижаты, и Кас резко рвёт вперёд. Через пару метров её догоняет тыловой расчёт и окружает полукругом. Несколько противников, увидев, что они в шаге от возможности провести выходной в казарме, отчаянно сорвались с места с такой скоростью, что чуть не сделали Соник Рэинбум, но всё равно опоздали.
— Стоп бой!!! – что есть силы заорал майор, что бы перекричать шум боя и толстые стёганые подшлемники.
Стены исчезли, и пони, придерживая бывших минуту назад противниками, которые повредили ноги, подошли к майору. Сняв шлема и положив оружие, они выжидающе смотрели на ротного.
— Итак. В сегодняшнем противостоянии, с разгромным счётом три-ноль, в сухую, побеждает команда бездельников!
— Ура! Ура! Ура! – прокричала одна половина, а вторая опустила головы.
— Рано радуетесь, — это уже было сказано серьёзно, и все насторожились, — Сейчас то, что так горячо любите, — все навострили уши, догадываясь, что имеет в виду майор, но не теряя надежду, — Разбор ошибок!
Кас обратила внимание, что площадка окружена парой десятков пони с исписанными листами бумаги в зубах. Они подошли к майору и отдали листы. Начался разбор ошибок. Ротный обмусоливал каждую, даже самую мелкую ошибку бойцов, используя, в основном, мат, предлоги и частицы. Первым был втоптан в землю и облит сверху помоями командир порядка бездельников. Основной его ошибкой было то, что он упал – командир может «умирать» только последним. Кода очередь дошла до пятого взвода, фестралка сжалась, предчувствуя неладное. Полив говном первый расчёт, майор приступил ко второму. Досталось всем, никто не ушёл обиженным: Зепп слишком выходил вперёд, теряя из вида своих бойцов, Зак слишком часто принимал удары на доспех, Лем слишком долго выбирал цель для удара, Швиц наносил удары под слишком острым углом, от чего они рикошетировали, Эрнст замахивался слишком широко, Бер слаб в защите, Кас…
— А вот кое-кого я хочу похвалить, — все начали озираться с удивлением, — Все удары чётко, ровно, никого не жалея. Не пожалела и себя для общего дела. Оперативно проявила здравую инициативу. И кстати. Единственная среди нас кобылка, не приведена к присяге, не прошла КМБ и вообще служит первый день.
После второго поединка на ней был шлем, который немного спасал её от изучающего взгляда сотни пони, то теперь взгляды можно было ощутить физически. Две с половиной сотни глаз оставили на мордочке от щёк до кончиков ушей огромное красное пятно смущения. Опустив уши и голову, она начала ковырять копытом истоптанную землю.
— Меня этому учили… — только и смогла тихо проговорить она.
— Учили, говорит! – майор её услышал, — Мы этих долбоёбов тоже учили, и смотри что получилось. Ну что, бездельники, стоите? Поздравьте спасителя своей увольнительной.
Полсотни пони подхватили её и начали подбрасывать в воздух. От неожиданности она даже забыла, что у неё есть крылья. Закрывая щитом красное, как помидор, лицо, она с нетерпением ждала, когда же её опустят на землю. Наконец, либо пони решили, что с неё хватит, либо им просто надоело, её подбросили настолько высоко, что про крылья пришлось вспомнить – прозвучала команда «смирно» и её никто бы не поймал.
К слову о Королевской Гвардии
Глаза резко распахнулись и зрачки, вместе с радужкой, сжались наполовину. Кас сжала зубы покрепче и постаралась не стонать. Боль была практически не выносимой, но фестралка выдавала своё состояние только участившимся дыханием. Свело мышцы передних ног. Как можно сильнее прижать бабку к предплечью, боль постепенно отступает и мышцы расслабляются. Теперь, когда всё стало на свои места, можно оценить состояние. Суставы гнутся слабо и с сильной болью, мышцы ноют, голову как будто кувалдами рихтуют, а во рту настоящая помойка. В этот раз хуже, чем позавчера – удары взрослых пони всё-таки посильнее жеребячьих и подростковых, поэтому шёрстка по всему телу вздыблена множеством подживающих гематом.
Увольнительная прошла хорошо. С начала расчёт разошёлся по домам, договорившись встретиться за несколько часов до возвращения в часть в одной из солдатских рюмочных, или, как их принято нынче называть – баров. Кас практически не пьёт – употребление алкоголя до или после тренировки полностью нивелирует её эффект1. А тренировалась она постоянно и особого желания обнулять результат тренировок не было. Поэтому часть про возвращение в часть осталось для неё загадкой. Но хотя бы в своей кровати, даже в шинели. Так что можно гордиться, несколько порядочные пони с ней служат.
Началось всё довольно культурно. Зашли, сели за один из двенадцатиместных столов, начали с дешёвого пойла с яблочным привкусом, котороё почему-то звалось сидром. Бар – солдатский, поэтому цены там низкие, но и качество напитков соответствующее. Низкий сводчатый закопченный потолок, очаг прямо по центру зала, общая аскетичность стиля – ничто не должно позволить солдату забыть, что он всё ещё на службе. После небольшого разогрева языки бойцов чуть развязались и они рассказали о себе.
Зепп, как и Кас, оказался потомственным военным, но его оплошность не позволила ему пойти по офицерским стопам предков. Кьюти-марка – золотая пятиконечная звезда, концы которой обвиты кольцом черного-белого дыма. Как он объяснил, его особый талант – управление. В мирное время он мог показаться командиром-раздолбаем, который не то, что командовать, даже придумать приказ не мог. Но как только что-то случалось, ему хватало полувзгляда, недосказанной фразы или краткого сообщения в канал, чтобы его бойцы пошли хоть на край света. Каналом, как узнала рядовая, военные называют фестральный язык чувств.
Зак практически полностью соответствовал своей внешности. Огромный, как скала, схематичное изображение которой было его кьюти-маркой, добрый и немного доверчивый. Но это в обычное время. В бою он становился настоящим орудием убийства. Как таран он мог врезаться в ряды противников, одним импульсом удара опрокидывая всех, кто оказался на пути. Свалить такого так же трудно, как и выстоять после столкновения. Даже сильные удары редко доходили до него, поэтому щитом он пользовался больше как оружием. Зак был выше даже принцессы Луны, поэтому всё снаряжение и форму ему пришлось изготавливать по спецзаказу. Сначала служил в стройбате, но когда в одиночку завалил половину ополчившейся на него роты, ему аккуратно намекнули, что такие, как он нужны спецназу.
Таких, как Лем называют душой компании. Основным его развлечением было подкалывать Зака, а особенно часто – спорить с ним на всё, что угодно. Будучи очень общительным, он мог ляпнуть лишнего, из-за чего его улыбка очень походила на его кьюти-марку – щербатую улыбку. Немного страдая импульсивностью, в бою он часто не мог выбрать, кого же бить – того, кого надо или того, кого хочется.
Зачем гвардии, а тем более пятидесятому отдельному батальону такой как Швиц, было загадкой. Гладя на него, приходило в голову только одно слово – «доброта». Будучи светло-фиолетовым с кьюти-маркой в виде розового сердца, он часто становился объектом издевательств. Но не отвечал. Даже не злился и не обижался – прощал. Хоть в бою он, как и все, преображался, характер отразился на его технике – он учился резать и вырубать противников, но не убивать. Те его удары, которые, казалось, бесполезны – лёгкие поглаживания в довольно странных местах, для тех, кто знает, что он делает, были чёткими, грамотными и продуманными. Техника Швица строилась на прорезании копьём вен, артерий, нервных узлов и сухожилий, от чего противник, по идее, истекал кровью или терял возможность пользоваться конечностями, и терял боеспособность. Довольно интересная интерпретация милосердия, но главное, что все остаются живы. Высшее медицинское образование по специальности ветеринара помогло ему лучше понимать анатомию, к примеру, грифонов, что должно помочь ему, в будущем, действовать против них. Попал в гвардию просто – уснул в баре, проснулся гвардейцем.
По мнению Кас, Эрнст был фестральным воплощением её друга – Йоахима. Холодный прагматик, казалось, способный найти рациональное объяснение всему. Как он объяснил то, что ротный назвал ошибкой: «Если замахиваться шире, то больше возможностей для изменения траектории полёта бродекса». Шестой номер расчёта всегда идёт с двуручным рубящим оружием, поэтому Швиц отдал предпочтение широколезвийному топору — бродексу перед алебардой. Хоть алебардой лучше колоть, бродексом легче поддерживать расчёт, блокируя удары раньше, чем это будут вынуждены делать те, на кого они направлены. «Мне проще вас прикрывать, чем самому отбиваться, когда вас положат», говорил обладатель кьюти-марки в виде схематичного изображения ветра светло-голубыми полосками. «Холодный ветер», ответил Швиц на вопрос фестралки, когда она спросила, что она означает, «Холод в голове, холод в душе, холод на сердце».
Бер же был преступником. Родом с того же, что и Кас, четвёртого района он ступил на скользкую дорожку с малого возраста. Воровство, грабёж, проникновение в чужое жилище, нанесение телесных повреждений – лишь часть того списка обвинений, с которым он мог предстать перед судом. Стоит отметить, что все его злодеяния были направлены против эмигрантов – радикалов-расистов он боялся сильнее, чем полицию. Имея невероятные способности к маскировке он даже, не понятно как, овладел тайной техникой Ночных Кошмаров – оборотничеством. В отличии от сказок земных пони, живущих рядом с лесами, оборотничество Бера было совсем не романтичным. Он обращался не в милого пушистого волка с постоянно истекающей слюной пастью и желающего убивать всех под ряд, и даже не в невнятную кучу слизи, махающую во все стороны тентаклями, а в облачко дыма. Когда он показал заинтересованной фестралке, как это происходит, она чуть не протрезвела от удивления. Стоит пони. Через секунду по полу уже стелится небольшое, практически не заметное, облако дыма в цвет его шерсти. Ещё через секунду облако снова оборачивается пони. Поэтому кьюти-маркой Бера было облако тёмного дыма. Когда всё-таки поймали, ему предложили выбор: в гвардию на десять лет, или на каторгу на двадцать пять – именно столько он набрал за свою жизнь. Как он попался, с такими-то способностями рассказать отказался, сославшись на подписку о неразглашении, только намекнув, что гвардия следит за теми, кто ей особенно нужен.
Постепенно хмелея всё больше и больше, бойцы обменивались историями, слухами, сплетнями между собой и другими подразделениями. Через пару часов Кас уже знала, кто из кобылок сорок девятого наиболее податлива и безотказна, кто из прапорщиков гонит самогон из плесени и пещерных личинок, какой лучше выбрать маршрут для марш-бросков на Шпиль, что бы по пути можно было почаще отдыхать и ещё кучу всего. А когда на свободные места подсели гвардейцы одного из расчётов четвёртого полка первой дивизии, ещё и то, что на неделе нужно ждать перемен в гвардии.
После сидра пошло что покрепче и языки окончательно развязались. Фестралка всё таки смогла узнать, что такого в сорок первом батальоне – четыре стопки из проигранных Заком, умильные глазки и махание ресницами сделали своё дело.
— Представь себе типичного старшего инструктора по подготовке или, проще, воспитателя, — рассказывал Зепп, — Такой суровый, жестокий, придирающийся к каждой мелочи, но справедливый. Поначалу солдаты его ненавидят, но потом понимают, что он дело говорил, придирался, в основном, справедливо, а учил тому, что надо. Не то, чтобы к концу КМБ такого начинают любить, но уважать – точно. А теперь представь обычного гопника-грифона со двора четвёртого района, сделай его пони, пририсуй шинель с погонами старшего сержанта, добавь пару психический болезней, контузь и не забудь страшную ненависть ко всему, что не фестрал. И что мы получаем? Старшего сержанта Круэла. Если в начале его ненавидят, то к концу готовы убить, что к стати, часто пытаются сделать. Только у него боевая слишком хорошая и методы его на раз любую инициативу вытравляют – Ночным Кошмаром раньше был. Регулярно пишет заявление на восстановление, но каждый раз ему отказывают, и он на бойцах своих отыгрывается.
— И зачем его вообще держат? – Кас стало не по себе от такого начала.
— В его роту всякий сброд скидывают. Уголовники, мигранты, больные и прочий мусор, — фестралка старалась понять, к какой группе относится она. Ну да, убила или покалечила двенадцать грифонов, но, учитывая обстоятельства преступления и нелояльность судей к не-пони, её бы оправдали, — Если меньше полудюжины за КМБ вздёрнулись или вскрылись2, то это, считай, чудо. Обычно, как минимум, пара десятков, — от такого у Кас по спине пробежал неприятный холодок и она немного сжалась, — По слухам туда ещё скидывают облюбованных командованием, чтобы потом их к нам, в пятидесятый. Типа чтобы стойкость и, как её… психологическую устойчивость проверить, — поспешно сказал Зепп, увидев её состояние.
— А можно как-нибудь в другую роту перевестись? – спросила она дрожащим голосом.
— Увы. Конечно, теоретически можно, но тогда бы все оттуда на первый-второй день бежали бы, — фестралка уронила голову на стол и опустила глаза, — Но ты не расстраивайся, быть может наверху твоя подготовка так понравится, что они посчитают, что учить тебя больше нечему.
— А экзамен? – грустно спросила она.
— А ты что не знала? Экзамен это патриотично-пафосная показуха. Иногда, правда, там вычленяют уникальных бойцов, которых раньше пропустили. Так вообще зачисляют намного раньше, а экзамен задним числом проставляют. Если пони сможет стать Ночным Кошмаром, то на него глаз положат ещё на КМБ или даже в школе, — после этих слов, Кас посмотрела на него и немного улыбнулась.
— Чего морды такие грустные? – встрял Лем, — Зепп, вот помнишь, как мы с Заком поспорили, сможет ли он пробить головой стену с разбега?..
Хоть в сердце Кас и поселился холодок, благодаря Лему остаток вечера прошёл хорошо. Фестрал постоянно подначивал Зака сделать что-нибудь безумное, но весёлое, Эрнст отговаривал от этого Зака, Швиц вздыхал, глядя куда-то в сторону столов, за которыми расположились бойцы сорок девятого отдельного, Зепп флиртовал с Кас, а Бер обыграл в карты половину посетителей бара. Когда тот вернулся с выручкой, командир предложил ему сделку – расчёт гуляет на часть этих денег, а Зепп никому не рассказывает, как Бер жульничал. Дешёвое крепкое пойло сменяется дорогим крепким пойлом и память фестралки отключается в тот момент, когда она соглашается на дружеский поединок с кем-то из сорок четвёртого батальона.
— Рота подъём! Одеться-заправиться, двенадцать секунд! – немного приглушенно стенами доносится одновременно со всех сторон.
Фестралка кое-как скатывается с кровати, и всю отведённую другим ротам дюжину секунд тратит на то, чтобы выпутаться из одеяла. «В следующий раз на потолке спать буду», подумала она, выбравшись из плена. Сон вниз головой запахнувшись в крылья – ещё одна вещь, помимо крыльев, которая досталась фестралам от летучих мышей. Однако так спать разрешается только офицерам и отличившимся солдатам. Если в Королевской Гвардии низшим поощрением является официальная благодарность, то в Лунной – возможность поспать так, требует природа. Просто так висеть всю ночь на потолке запрещено – делать то, что надо, а не то, что хочется есть дисциплина. Но Кас во всей казарме одна, поэтому можно позволить себе небольшое нарушение – всё равно никто не видит.
Зарядка особой нагрузкой фестралке не показалась. Общая разминка, получасовой кросс рысь-галоп-карьер даже не снял сонность, однако были те, кто добегал с вспененными мордами. Действительно серьёзным испытанием стал завтрак. Похоже повара тоже хорошо провели время в увольнительной, поэтому это было ещё хуже субботнего обеда. В то время как Кас пыталась отплеваться от очень невкусной перловки, а остальные курили и смеялись над ней, в канал кто-то начал транслировать непонятный ей сигнал.
— Что это? – недоумевала Кас, пытаясь заблокировать канал, но у неё ничего не получалось.
— Вот что значит КМБ не прошла, — проворчал Эрнст, — сигнал к общему построению это.
Для тех, кто мало смыслит в военном деле, на плацу собралась армия. Для тех, кто смыслит – всего две дивизии. Десять тысяч пони и несколько десятков грифонов выстроились вокруг генерал-полковника. Увидев, что никто больше не подойдёт, он начал.
— Смирно! – все вытянусь по струнке.
— Вольно! – пони расслабили две ноги по диагонали и расправили крылья, чтобы в случае важных новостей они не распахнулись сами.
— Здравствуйте, товарищи солдаты!
— Здра… же… тов… ген… пол… ник! – стройно грохнули гвардейцы.
— Как жизнь?
— Всё норма… тов… ген… пол… ник!
— А если честно?
— У… — ответил ему недовольный вой.
— Не забывайте, что все жалобы надо направлять через командира роты в штаб дивизии. Только пишите их на мягкой бумаге, чтобы ваши комбаты жопы в сортире не исцарапали! – он хохотнул – похоже главнокомандующий Лунной Гвардией был в хорошем настроении, — Итак. В пятницу будут приведены к присяге бойцы учебных рот сорок третьего и сорок девятого батальонов и отличники боевой подготовки прочих учебных рот. Принимать присягу будет принцесса Луна лично по сокращённому плану. Аналогично в пятницу прибудут представители подразделений, несущих боевую службу за пополнением. А теперь к главному. Прошлой ночью принцесса Луна объявила о начале проведения малой военной реформы. Полный текст будет развешан на всех информационных досках, а заодно зачитан сейчас, — он развернул свиток, который до этого держал под крылом, — Первое. Расформировать первый полк первой дивизии. Гвардейцев расформированного полка зачислить в составы расчётов действующих контактных дивизий. А где радостные возгласы от контактных полков? Вам же теперь не придется выискивать санитаров по всей части, теперь они всегда будут рядом с вами! Второе. Реорганизовать третью — пограничную и четвёртую – гарнизонную, если кто забыл, дивизии в третью и четвёртую контактные дивизии. Ну, ну, где радость? Теперь вас больше!
— Ура? – послышался одинокий голос, но быстро затих.
— Третье. Первую и ныне созданные третью и четвёртую контактные дивизии выделять цветами снаряжения — синим, красным и зелёным соответственно. Хорошо хоть не жёлтый, а ты были бы как ряженные пидарасы – королевские гвардейцы! – строй ответил ему дружным смешком, — Дальше, четвёртое. Вывести сорок девятый и пятидесятый отдельные батальоны из состава первой дивизии. Теперь у вас меньше старших командиров. Пятое. Сократить срок подготовки личного состава с шести до двух месяцев, унтер-офицерского состава — с трёх лет до одного года, офицерского — с пяти до трёх лет. Готовьтесь к переэкзаменовкам. Шестое. Расширить сорок девятый отдельный батальон до полка. Рады? – этот пункт был встречен дружным пошловатым свистом, только с того места, где стояли Поющие в Ночи не донеслось ни звука, — Седьмое. Сформировать парадно-показательный полк, ввести его в состав первой дивизии. Кто слишком туп для своих подразделений, но слишком горд для стройбатов – милости просим. Восьмое. Сформировать пятый полк пятой дивизии. Вместо сорок девятого и пятидесятого отдельных, кто не понял. Девятое. Разрешить заключать контракт с гвардией на оплату обучения в высших учебных заведениях и действительную службу по получению полного среднего образования. Так что молодых теперь станет больше. И, наконец, десятое. Организовать кадетское и юнкерское училища для подготовки офицерского и унтер-офицерского составов соответственно. Заявки на поступление принимать по получению начального образования. Теперь будет, куда жеребят пристроить, — последний пункт был встречен гулом одобрения, — Смирно! На занятия разойдись!
Плац опустел за секунды. Кас, стараясь не потерять свих в толпе, напряжённо думала. «Если до пятницы покажу себя, то приведут к присяге могут привести досрочно. Приведение к присяге означает окончание КМБ. Поэтому я становлюсь полноценным гвардейцем и смогу сразу перевестись в другое подразделение… Показать себя… Показать себя…» с этим как раз возникают проблемы. Она всегда бьётся в полную силу. То есть то, как она выбивала всех под ряд субботу было максимумом её турнирных возможностей. Но не боевых.
Генерал-полковник, сидя в своём просторном кабинете в штабе тяжело вздохнул и снова перечитал дополнение к малой военной реформе. На широком дубовом столе с резными ножками лежали три листа пергамента, два вскрытых конверта с печатями «секретно» и «совершенно секретно» и тубус. Первое письмо открылось легко. Второе потребовало отпечаток копыта. Чтобы вскрыть тубус пришлось залить несколько капель крови в специальную ямку. Первый лист был помечен той же печатью, что и конверт.
секретно
1. провести дополнительные призывные мероприятия.
2. снять ограничения методов и действий служащих второй (полицейской) дивизии при работе с подозреваемыми и обвиняемыми.
3. увеличить нормы тренировок штурма и удержания укреплённых районов
4. оптимизировать действия второй (полицейской) дивизии для контроля объектов, подконтрольных третьей (пограничной) и четвёртой (гарнизонной) дивизий и предать данные объекты им.
5. уменьшить нормы строевой подготовки
Когда генерал-полковник взял второй лист, печать «совершенно секретно» угрожающе засветилась, но, признав в пони того, кто может это читать, успокоилась.
совершенно секретно
1. усовершенствовать методы противодействия партизанскому движению.
2. увеличить количество информаторов в Королевской Гвардии и центральном государственном аппарате.
3. в боевой подготовке делать упор на поражение противников дифференцированных военных специальностей, обусловленных расовой принадлежностью.
Последний лист был чистым. Только когда пони расковырял ранку и уронил каплю крови на чуть желтоватую поверхность, на ней проявилась надпись.
особой важности
1. разработать план штурма и удержания Замка Сестёр и Кантерлота
2. определить местоположение скоплений войск Королевской Гвардии
3. проанализировать возможности сковывания действий Королевской Гвардии
4. разработать план зачистки Старспайра от лиц не фестральной подрасы
5. разработать план изоляции Старспайра
Военный понимал, что эти пункты могли значить только одно – война. И причём не с кем то, а с пони. Гражданская война. Крови прольётся много. Больше всего, конечно, пострадают гражданские – продовольствие реквизуют, обрекая на голодную смерть, дома – сожгут или отнимут, оставляя семьи без крыши над головой, всех боеспособных если не убьют сразу, то заставят работать там, где скажут, а не там, где суждено. Военных тоже погибнет немало, но их участь куда хуже. Лунная Гвардия намного меньше Королевской – почти в тридцать раз. Поэтому в первые же дни пони будут заживо гореть, заблокированные в казармах, тонуть в реках и срываться в обрывы, когда под ними разрушатся мосты – война для них начнётся раньше, чем они поймут это. А когда поймут, что происходит, начнётся самое страшное. Нескончаемая ночь, постоянный снежный буран, голод и страх. Пегасов, которые поднимутся разгонять облака будут безжизненными телами сбрасывать вниз. Снабжение отрежут. Противники будут регулярно совершать рейды в лагеря и нападения на колонны. И когда последние враги падут или склонят колени, в Эквестрии останется только одна принцесса. Работы слишком много, время терять нельзя.
— Я не подведу вас, госпожа, — сказал генерал-полковник, взглянув на портрет принцессы Луны за спиной – Ночь будет длиться вечно.
— Рок, ёбаный в рот, ты что творишь?! – поприветствовал майор-ротный фестралку, которая закончила валить последнего противника.
— Здравия желаю, товарищ гвардии майор! Тренируюсь, товарищ гвардии майор! – бодро ответила она, резко развернувшись и вытянувшись по струнке.
— Какого хуя ты здесь?! У тебя репетиция присяги на плацу, живо туда!
— Есть! – радостно воскликнула она, и, взмахнув крыльями, с места сорвалась в сторону плаца.
— Дирхит, а ты с ребятами чего разлёгся? – обратился ротный к лежащим на земле фестралам.
— Тренируемся, товарищ гвардии майор, — ответил Зепп, вставая с земли.
— Это она типа вас всех?.. – удивился майор.
— Так точно. Она и в первый день была лучше нас всех, а теперь и вместе взятых, — честно ответил сержант, помогая своим бойцам подняться.
— Либо вы такие мудаки, либо она часть программы… — тихо проговорил ротный, собираясь уйти.
— Товарищ гвардии майор, разрешите обратиться? – внезапно воскликнул Бер.
— Слушаю.
— А что за программа?
— Слушай сюда, — он за мгновение оказался вплотную к нему, — Лучше тебе забыть об этом. И вам всем, — майор обернулся на расчёт, — тоже.
— Бер, намёк понят? – обратился Зепп, когда майор скрылся из виду.
— Принял, — сказал он, перед тем как взмахнуть крыльями.
— Ты понимаешь, что нам отрежут ноги, если он попадётся? – Эрнст в своём репертуаре думал о последствиях.
— Оно того стоит, — сержант знал, зачем рискует. Или хотел думать, что знает.
Если бы Кас не летела, а скакала, то крылья бы стояли торчком до судорог в мышцах. Четыре дня она вспоминала все свои боевые навыки, которые на турнирах не используются. Опасные, подлые и малоизвестные приёмы вместе с совершенной турнирной техникой и неограниченными возможностями для их применения заставили всех инструкторов по боевой подготовке качать головами и говорить «здесь больше учить нечему». В одиночных поединках ей практически не было равных – только Зак был большой проблемой, но только потому что он и сам большой. Что бы фестралка не заскучала, чаще стали проводить групповые поединки. Ну как групповые – в её группу входила только она. Репетиции присяги начались со вторника, но фестралка не отчаивалась, надеясь на чудо.
— …потом вы начинаете говорить слова присяги… Что за?.. – фестралку-подполковника очень удивила приземлившаяся вне строя Кас, — Почему опаздываем? – казалось, что если бы не особая шинель, выданная прапорщиком в первый день, то рядовая бы воспламенилась от такого взгляда.
— Я не знала… — пристыжено ответила Кас, чуть припустив уши а глаза.
— Тебе что жеребчики совсем мозги отбили? Собственную присягу чуть не пропустила, — заворчала она, увидев латунную цифру «50» в петлице, — Вставай в конец строя, там и будешь.
Место в строю занято и подполковник начала всё с начала. Рысью выйти в колонне по четыре, распределиться в выделенном прямоугольнике, послушать речь, зачесть слова присяги, поклониться, послушать ещё одну речь, готово. Кобылки сорок девятого батальона, рядом с которыми стояла Кас, брезгливо морщились от исходившего от неё запаха пота и крови. Хоть прям на этаже был душ, правда только с холодной водой, и шинель стиралась и зашивалась каждый день перед отбоем, к середине первой тренировки и шинель, и фестралка снова были и грязными и с характерным запашком настоящего солдата. Общий растрёпанный вид от тех же тренировок, непритязательность к состоянию шерсти, гривы и хвоста, и синяки с кровоподтёками вместо макияжа резко контрастировали с внешним видом половины стоящих на плацу. Причёсанные, аккуратно подстриженные и благоухающие приятными ароматами, они совсем не были похожи на тех, кто часами занимается изнуряющими физической и боевой подготовками.
Так продолжалось до самого обеда. Рысить туда-сюда, по мнению Кас, особой трудности не составляло, но многие даже из сорок третьего, которые репетировали вместе с ними, за три часа репетиции смогли выдохнуться. Кормили теми же помоями, что и всегда, но фестралка уже начала привыкать, да и есть больше нечего. Перекур, сидя на щитах – скамейку занять не успели, и на теоретические занятия. Начиная с вчера тему резко переменили, и тот же единорог в звании капитана, недовольный тем, что не успел дорассказать, какая из двух десятков вилок для чего служит, учил роту форсированному допросу.
Как ни странно, именно Швиц переносил такие занятия лучше всего. Как он потом объяснял, погрустнев, на вивисекциях во время учёбы в ветеринарной академии и не такое проделывали. Даже вечно холодный Эрнст иногда прядал ушами, глядя на очень реалистичные изображения распиленных на куски, но ещё живых пони. Вчерашнее занятие было вводным, на нём рассказали только общие методы. На этом же учили добывать информацию конкретными способами.
-…снимать кожу стоит аккуратно, так как если резко дёрнуть, допрашиваемый может умереть от болевого шока. Так же не забывайте, что многие из допрашиваемых могут болеть венерическими и прочими опасными заболеваниями, так что берегитесь брызгов крови. Если на вас всё-таки попадёт, необходимо немедленно смыть попавшую на тело жидкость, а если попало на открытую рану – то промыть спиртом и обратиться в пятый отдельный батальон. Смерть от сифилиса, конечно, называют смертью настоящего жеребца, но вам умирать из-за собственной глупости запрещается, — рассказывал единорог, — Вопросы?
— А что потом со снятой кожей делать? – почему-то Кас эта тема задела слабо, поэтому она решила подшутить над теми, кого уже начало мутить.
— Хороший вопрос. Обычно все материалы вместе с телом уничтожаются, но некоторые, например я, считают это страшным расточительством. Шкура пони достаточно плотная для изготовления элементов доспехов, снаряжения… — капитан ещё долго рассказывал, на что годится шкура пони, но фестралка с самого начала пожалела о том, что начала эту тему – теперь мутило и её.
Вечернюю тренировку для рядовой тоже заменили репетицией присяги, в этот раз генеральной. Порысыть выстраиваясь, постоять, сделать вид, что говоришь, постоять, порысить расходясь. Ничего сложного. Главным испытанием тренировки стала попытка вынести нытьё кобылок сорок девятого – их что строевая, что физическая подготовки, в основном, проходили в воздухе. А если бегать три часа к ряду по земле, когда голова не обсушивается ветром, то может произойти самое страшное – от пота потечёт макияж. После всех зачем-то повели на склады. Разделив на группы по пятьдесят на склад и назначив сопровождающих, половину группы заводили внутрь. Оказалось, что выдавать будут парадный доспех. Железки эти были очень дорогими и берегли их как зеницу ока – выдавались они только присягу и торжественные мероприятия, как награждение за особые заслуги, кроме полицейской дивизии, которые носили их постоянно. От чего они могли защитить – непонятно. Носятся без подшлемника и поддоспешника, оставляют открытой половину тела, и очень похожи на стандартное обмундирование Королевской Гвардии, чем вызывают не слишком хорошие ассоциации.
Всех тщательно измерили и после недолгих поисков вынесли по комплекту. Кас оперативно скинула шинель, послушала удивлённый вздох присутствующих, которые увидели скрытое раньше под одеждой избитое мускулистое тело, и влезла в железо. Удобно – сидит как вторая кожа, не зря столько замеров сделали. Только непонятно, как эта конструкция должна держаться на паре ремней. Голубые пластинчатая юбка и шлем, тёмно-синее ярмо с волнистым краем, окантованным тем же голубым и глазом на груди, и четыре накопытника. На всё отводилось всего три ремня: один под брюшком держит юбку, остальные в районе хребта и груди держат ярмо. Придётся постараться, чтобы эта конструкция не свалилась. Шлема её размера без знака различия не оказалось – поэтому дали с ефрейторским. Шлем сидит идеально, только чёлка всё время выбивается и уши наружу торчат.
— Кто всё получил – свободны. Железки не просрите – жопой за них отвечаете, — сообщил сопровождающий, видя, что некоторые уже закончили, и теперь просто крутятся перед зеркалом.
Ночью Кас не спалось. Сон никак не хотел идти, хоть и висела на потолке вниз головой, за день вымоталась и всю рванину с перепонок срезала, так что крылья теперь не царапались, когда она запахивалась в них, поэтому она спрыгнула на пол и вышла на улицу.
Дневные прогулки не запрещаются, но и не поощряются – бытует мнение, что если боец недостаточно вымотался за ночь, что не спит днём, то надо увеличить нагрузку на тренировках, а её увеличивают сразу всей роте. Солнце отдавало свои последние кое-как тёплые лучи – месяц Сбора Урожая3 подходит к концу и к началу месяца Осенних Дождей станет уже совсем холодно. Название следующего месяца к Старспайру применимо слабо – осадков в нём нет вообще – он расположен выше облаков. Из-за постоянных холодных ветров фестралы пользуются одеждой гораздо чаше обычных пони. Если на земле самое тёплое, что одевают, это тёплые носки, шарфы и шапки в месяц Лютых Холодов, то над землёй уже сейчас запахиваются в тёплые шинели.
Кас, вспомнив о предложении прапорщика с вещевого склада зайти как-нибудь, направилась туда. Особо она ни на что не надеялась, но фестрал был там. Ему, похоже, тоже не спалось, поэтому он был рад внезапному гостю. Немного чистейшего самогона, настолько крепкого, что его пришлось прожигать, чтобы не сжечь горло, и скованная беседа становится намного теплее.
— Вот скажи, ушастая, — он решил называть Кас именно так, хоть её уши ничем особо не выделялись, — Как думаешь, сколько мне лет?
Фестралку этот вопрос поставил в тупик. Морщины на лице, поседевшая грива, взгляд много чего повидавшего пони говорил за себя, но должен быть какой-то подвох.
— М… Лет пятьдесят? – неуверенно сделала она предположение.
— Хех… Все так считают. На самом деле мне девяносто два, — фестралка от такого поперхнулась. Обычно в таком возрасте пони уже доживают последние дни, а он без проблем сдаёт нормативы на свою боевую специальность. Она внимательно смотрела на него, потом покраснела и смущённо отвернулась, — Всё ещё силён, как в молодости, — сказал он с намёком.
— Я не об этом… Я… — сквозь смущение говорить нелегко, особенно когда ждут, — Я… Я забыла, как вас зовут! – на одном дыхании, сразу спрятав голову в копыта протараторила Кас.
Прапорщик странно посмотрел на неё, а потом рассмеялся. Закончив, он напомнил, что его зовут Гейдрих. Похмелев, фестрал начал рассказывать. Как и, наверно, любой старик он любил рассказывать молодёжи о своей жизни. Получив такого вбирающего всё подряд слушателя, он разошёлся и уже готов был в подробностях расписать каждый из семидесяти четырёх лет службы, пока свист ветра не заставил его поёжиться.
— Я ведь в Сталлионградской битве участвовал. Подумать только, семьсот тысяч погибших и миллионы искалеченных если не физически, то морально. Четырнадцать месяцев непрекращающихся боёв. Тактическая обстановка менялась настолько быстро, что гонцы с докладами становились в очереди у штабов, чтобы передать уже устаревшие сведения, — он поёжился от нахлынувших воспоминаний, — Та война должна была стать началом великих перемен. Созданные за сотню лет до этого железные дороги позволили создавать и содержать огромнейшие армии. Порох из фейерверков превратился в оружие. Железобетон сделал обычные осадные орудия неэффективными. Наука научилась блокировать магию. И та война стала. Но не таких перемен, как все себе представляли. Селестия посчитала, что та война должна стать последней. Поэтому после её окончания Королевская Гвардия, которая и так блистала только численностью и выправкой, окончательно скатилась на гавно. Мы же, вынеся все необходимые уроки, сделали правильные выводы. Основной проблемой королевских было и осталось то, что они мудаки. Наша же проблема была и осталась в том, что нас мало. Их военная доктрина сама по себе эдакий колосс на глиняных ногах. Первая нога – магия. Единороги со своими супер-заклинаниями и аликорн-главнокомандующая, способная просто испепелить армию противника, когда ей надоест играть в войну. Вторая – численность. Когда вся эта махина наступает в открытом поле, такое ощущение, что земля начинает стонать. Третья неразрывно связана со второй. У армии несколько рас, то есть земнопони наступают по земле, пегасы – по воздуху, единороги – поддерживают их магией. Для битвы в поле это просто идеально. Пролетели пегасы, закидали копьями до полной потери духа, а земнопоньки потом оставшихся раскатали, если противник наземный. В воздухе тоже всё хорошо – пегасы кувыркаются, скидывают на землю подарочки, где их уже поджидают, или просто прижимают настолько близко к земле, что земные могут их спокойно бить, а рогоголовые, если возможности есть, пуляются в воздух своими лучами смерти. Ну и четвёртая – командование. Если верить газетам и всяким излишне романтичным книжкам, чего делать не стоит, то чем ближе к верхушке – тем более знатный и благородный пони. Правда в этом только про знатность. Если тысячу лет назад ещё попадались великие полководцы, то теперь от них остались только имена. Чем их больше в родословной – тем больше шансов подняться повыше, — он опрокинул стопку, — Про что это я говорил?
— Про глиняные ноги, — напомнила фестралка.
— Точно. Что в итоге получилось. Та война, а особенно битва, подрезала сразу все. Магия – на противника почти не работает, численное превосходство в узких коридорах бесполезна, о расовых особенностях сейчас расскажу, а командование может похвастаться только множеством предков, которые действительно умели командовать.
— Но ведь что рогоголовые, что принцессы могли, там, обрушить на город горы, заставить землю разверзнуться и типа того, — недоумевала полупьяная Кас.
— Могли. Что ты, что я, что любой на этой скале так бы и сделал. Нет пони – нет проблемы. Но солнечная не хотела действовать так. Она хотела присоединить их, а не уничтожить. Поэтому такая херня и получилась, — он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить, — Знаешь же, что мы раньше были одной из дивизий Королевской Гвардии? – Кас кивнула, — Нам пришлось подчиняться тем дибилам. Делать упор в подготовке на расовые возможности – что за идиотизм? До сих пор перед глазами стоят горы тел перед каждой амбразурой сталлионградцев.
— Что там случилось? – фестралка была заинтригована. В книгах такого не пишут – они обычно проходят через фильтры патриотизма или пацифизма.
— Селестия решила закончить ту войну быстро, и послала войска на приступ сразу. За пару километров заговорила сталлионградская артиллерия. По сравнению с той армией, что там собралась, потерь было немного. Но когда я взглянул вниз и увидел, как ядро сносит какому-то земнопони голову и, не останавливаясь, убивает ещё несколько, я почувствовал, как по спине пробегает холодок. Принцессе тоже стало не по себе, и она послала пегасов, чтобы они заткнули артиллерию. Тут то и начинается самая жуть. Чему учат нас? Воздушный бой, наземный бой, штурм с воздуха и с земли. Чему учат их? Пегасам – воздушный бой и штурм с воздуха, земнопони – наземный бой и штурм с земли. Они ещё недоумевали, зачем же нас вечно в наземные бои пихают, недоумки. Пегасам не на кого было сбрасывать копья – на крышах не было никого – город был частично разрушен так, что он, образно говоря, переместился под землю. Все пушки были спрятаны в укреплениях, которые единороги своей магией разрушить не смогли – особый, сталлионградский, железобетон просто впитывал магию. Прямым магическим воздействием они сделать что-либо не могли, а побочным – не решились, для этого им пришлось бы подходить ближе. А на поле было слишком жарко для этих снобов.
— Побочное магическое воздействие? – фестралка никогда не слышала о таком.
— Представь боевой магический огненный шар. Прямым воздействием будет удар и раскалённая магическая материя. Тогда побочным – жар. Понятно? – разъяснил Гейдрих, и Кас кивнула, — Так вот, поэтому пегасам пришлось лезть в амбразуры, чтобы выполнить приказ – земнопони, приблизившись метров на сто, сметены картечью и, обосравшись, бегут, единороги, на обучение которых тратятся просто огромные деньги – я столько за всю жизнь не заработал, стали бесполезными. Пушки грохнули один раз, ошмётками выметая самых активных, но их долго перезаряжать. Пегасы, раздосадованные потерями, ворвались внутрь. Я могу только представить, что было внутри – мы стояли в резерве и в том приступе не участвовали, но через несколько минут они вылетели оттуда залитые кровью, и спешно вернулись на позиции. Скорее всего они, попав в тесные казематы, вообще нихера не могли сделать обученным как раз такому, наземному, бою сталлионградцам. Их воздушные выкрутасы там были бесполезны. Повторив и приступ, и неудачу, в бой послали нас, — он опрокинул стопку, — Нас, в общем-то, не слишком любили. Считали, что мы нечто среднее между безумными головорезами и любимой игрушкой Луны. Не сказать, что то, что произошло дальше прибавило нам любви, но уважать нас точно стали. Числом в две тысячи мы сделали то, что не смогли сто тысяч пошедшего на приступ Селестинского войска. Наши командиры сразу поняли, что пытаться взять приступом бесполезно и решило действовать так, как мы умеем. Ночью мы перелетели на крыши укреплений и, в отличие от ряженых пидарасов, внимательно, — это слово он выделил интонацией, — осмотрели их насчёт выходов и вентиляционных шахт. Выходов не было – похоже все пути проходили под землёй, но вот вентиляцию мы нашли. Шахты были слишком маленькими, поэтому туда зашли только Ночные Кошмары, обратившись дымом. Подкравшись к амбразурам, мы, по сигналу, зашли внутрь. По-тихому не получилось – возбуждённые боем земнопони не спали и заметили нас сразу. Подняли тревогу, завязался бой. Как потом оказалось – они были замурованы в своих укреплениях. Так уж получилось, что мы пленных не взяли, поэтому не смогли узнать, сами ли они пошли на такое или их заставили. Трупов комиссаров было немного, да и из солдат никто лапки вверх не поднимал, так что хрен знает, — прапорщик пару раз вздохнул, переводя дыхание и продолжил, — За первой линией обороны оказалась вторая. Хоть селестинское командование последние лет пятьсот было мудаками и пидарасами, получающими должности по блату, через постель или за лизоблюдство, урок первого штурма они усвоили. Почти. Пегасам приказали взять на себя земнопони – по двое, бедняжки, тащили, скрытно подойти к амбразурам и атаковать сразу после залпа, а остальным – как и в прошлый раз быть мясом, только и способным, что умирать и выманивать на себя боеприпасы противников. Стоит ли говорить, что такая идея провалилась? Земнопонек притащили слишком мало, пегасы нихрена не могут, а противник сражается отчаянно. И снова в дело вступаем мы, умеющие всё то, что и земнопони, и пегасы.
— Но ведь земнопони сильнее, выносливее и просто массивнее пегаса, даже ночного! – удивлялась фестралка.
— И что, что сильнее? Полуобученные новобранцы, которые даже строй держать не умеют, не могут сделать ничего против сработанных порядков. На кой хрен в казематах особая выносливость? Это же не поле, чтобы по нему скакать. Ну а массивность играла против них. Из-за минимальной подготовки они сражались не многим лучше ряженных пидарасов, поэтому они просто тупо напарывались на наши копья. Нам даже не приходилось вкладывать силу – своей массой они отлично насаживались на древки. Только держи оружие крепко и направляй на противника – через секунду, считай, у тебя уже пони на копье, как на вертеле, — он опрокинул ещё одну, — Дальше, признав в нас реальную силу, командование послало нас на остриё атаки. К пятой линии обороны мы встретились с настоящими сталлионградскими войсками. Нас отрезали и окружили. Противник подстроил ловушку, в которую наше бездарное командование, которое, наверно, забыло, что такое «разведка», попалось. Нас блокировали в казематах. Враги были повсюду. Они рушили одни тоннели, открывая другие, поэтому наши карты буквально за день становились бесполезными. Два месяца мы держали плацдарм, даже не подозревая, что нас уже списали. Если бы не канал, мы бы там потерялись и остались навсегда. Что и стало со многими. Из восьми батальонов, или четырёх тысяч, что вошли в казематы пятой линии обороны, вышли только двадцать восемь… — Гейдрих встал и поднял ещё одну стопку, — За тех, кого нет с нами.
Прапорщик говорил ещё долго. Кас отключилась примерно в тот момент, как Гейдрих подытоживал рассказ о Сталлионградской битве словами «…и нахера туда вообще полезли?». Он немного посмотрел на пьяную фестралку и, поворчав о не умеющей пить молодёжи, уложил её спать.
Проснулась она на мешках с обмундированием, любовно запакованная в несколько шинелей. Тот, кто укладывал её спать, похоже, переборщил, стараясь, чтобы ничего не спало во время сна и завязал рукава каждой за спиной. Получившийся кокон свалился с мешков и начал кататься по полу, недовольно матерясь. В помещение вбежал прапорщик похмельного вида и, ещё до конца не проснувшись, ударил несколько раз невесть откуда взявшейся у него лопатой странного многолапого монстра цвета гвардейских шинелей с хвостом как у его дневной слушательницы.
— Выплюнь ушастую, грёбаный шинельный монстр! – заорал Гейдрих, охаживая катающийся по земле кокон лопатой.
— Да это я! – Кас пыталась уговорить прапорщика перестать бить её.
— Меня не наебёшь, неведомая ебаная хуйня! – во всю орал Гейдрих, пока фестралка не показала свой лик из кокона, — Что, ещё не дожрала и уже высираешь?! Сдохни! – он ударил монстра в тот район тела, в котором была голова Кас.
— Товарищ гвардии пра… Ой! – вскрикнула она, когда универсальное орудие борьбы с монстрами прилетело ей в мордочку.
— Чтоб те… Ушастая, это ты что ли? – удивлённо спросил проснувшийся прапорщик.
— Товарищ гвардии прапорщик, развяжите меня, — пустив в голос плаксивые нотки попросила Кас.
— А, да… Ты, это, на старика не обижайся, лады? Меня же контузило в тех тоннелях…
— Ну как, много узнал? – спросил Зепп вернувшегося на вечерней тренировке Бера.
— Немного. Остальных просвещать будем?
— Ясен хрен, нам же всем с ней служить. Расчёт, ко мне! – рявкнул сержант так, что через мгновение все оказались напротив него.
— В общем так, — начал Бер, — большинство сведений идут под грифом «особой важности», а я такие заклинания взламывать не умею. Всё, что удалось узнать, в основном слухи.
— Давай начинай уже, — проворчал Эрнст.
— Окей, окей, не кипятись. Всё началось лет десять-двенадцать назад, когда принцесса Луна попросила себе пони…
— Что значит «попросила пони»? – одновременно разными словами воскликнули все.
— Понятия не имею. И не я один. Споры, что же она имела в виду и поиск глубинного смысла в этом продолжались довольно долго. Военные посчитали, что она хочет личного убийцу для выполнения особо щепетильных заданий, которые даже Ночным Кошмарам нельзя доверить. Гражданские посчитали, что она хочет взять ученицу, но из более-менее взрослых пони. Различные извращенцы, которым гормоны бьют в голову круглый год, посчитали, что она хочет себе игрушку для утех. К общему мнению придти не смогли, поэтому все начали действовать по-своему. Это и получило название «Программа»: вояки готовили солдата, гражданские готовили умника, извращенцы готовили невесть что. Всего в программу вошло около семидесяти жеребят. Полсотни были отбракованы во время обучения, десяток вообще погибли, — после этого Швиц погрустнел, — а те, кто закончил обучение, не понравились уже принцессе.
— Ты вообще хоть что-то точно узнать смог? – Эрнсту никогда не нравились размытые сведения.
— Смог. Всего трое осталось. Двое из гражданских и наша милая убийца. Правда на счёт тех ничего узнать не получилось. Вот так вот.
— Жеребяток жалко, – сказал Швиц.
— Почему же? – прогудел не понявший его Зак.
— Только кьюти-марки получили, а уже им всю жизнь расписали.
— Точно! – воскликнул Эрнст, — Теперь всё понятно.
— Кто-то украл твой сладкий рулет? – Лем не мог не сказать что-нибудь глупое, подходящее по смыслу весьма посредственно, но забавное.
— Умник херов, — Эрнст смерил Лема уничтожающим взглядом, — Кто-нибудь, кроме меня обратил внимание, что Кас в первый день билась чисто по турнирному и военному, а на неделе – вообще хрен знает как?
— Что-то было такое… — Лем потёр подбородок копытом.
— Да вроде нет, что в первый день валила, что в последний, — Бер, всё таки, был не лучшим бойцом.
— А я ничего не заметил, — сказал Зак.
— Похоже её учили чему поинтересней, чем красоваться на турнирах. О половине её приёмов я вообще только краем уха слышал. Только, похоже, с боевой ей переборщили, совсем забыв про то, что она всё таки пони, а не оружие.
Вся часть выстроилась на плацу. Казалось, даже звёзды и луна светили ярче, чтобы все могли увидеть разворачивающееся событие. Военные большим прямоугольником стояли напротив командования и принцессы Луны, гражданские – нестройными толпами по бокам. Новобранцы, которые сегодня станут настоящими гвардейцами, занимали центральную часть строя военных.
— Сегодня, тридцатого числа месяца Сбора Урожая, к присяге приводятся бойцы учебных рот сорок третьего и сорок девятого батальонов, а так же отличники боевой подготовки прочих учебных рот, — сильным голосом начал генерал-полковник.
— Подданные! – грохнула принцесса Королевским Кантерлотским Голосом, — Выйдите вперёд и зачитайте слова своей присяги!
Шаг вперёд и две с половиной сотни пони, прежде чем начать, кланяются в землю. Присяга идёт по сокращённому плану, поэтому слова все говорят хором, по одному выкрикивая только имя и делая задержку на одном слове – просто оно в разных родах. Обычно каждый выходит и зачитывает наизусть слова по отдельности, целует копыто принцессы и уходит шагом. Занимает это, правда, несколько часов.
— В день сей, пред светом лунным и взором и ликом царственным Её величества принцессы Луны Эквестрийской, я, — все начали по одному выкрикивать свои имена справа налево, спереди назад, пока не дошла очередь до стоящей в последнем ряду справа Кас, — Кас Рок! Обещаюсь и клянусь жизнью своей, в том, что хочу и буду её величеству, своей истинной и природной Всемилостивейшей Великой принцессе Луне Эквестрийской, законному её наместнику и командирам младшим верно и не лицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому её божественного величества, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узакониваемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Её божественного Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. Об ущербе же Её божественного Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не только благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допускать таиться, и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей, так и по особливой, определенной и от времени до времени Её божественного Величества именем от предуставленных надо мною начальников определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом весть и поступать, как верному Её божественного Величества подданному, — низко прогудел жеребцовый хор, которому ответил высокий кобылий через секунду, — подданной благопристойно есть и надлежит, и как я пред ликом и взором Её в том всегда ответ дать могу. В заключение же клятвы целую копыто Её и склоняю голову пред ликом Её, и милостиво прошу принять тело моё, душу мою и жизнь мою во служение Её божественному Величеству до смерти моей или до окончания описанного в моём контракте срока4.
Новоиспечённые гвардейцы склонились в поклоне и стали ждать.
— Встаньте, наши подданные! – протрубила принцесса, — Мы принимаем вашу клятву!
Крылья Кас, расправленные по стойке «вольно» напряглись до судорог – это был лучший день в её жизни. Сквозь весь строй принцесса Луна смотрела прямо на неё.
1.это действительно так
2.вскрыться (жарг.) – порезать вены
вздёрнуться (жарг.) – повеситься
3.январь – лютых холодов
февраль – последних морозов
март – зимней уборки
апрель – проснувшейся природы
май – тёплых чувств
июнь – работы в полях
июль – летнего зноя
август – последнего тепла
сентябрь – сбора урожая
октябрь – осенних дождей
ноябрь – первых холодов
декабрь – согревающего очага
4.немного изменённая копипаста присяги Российской Империи.
Самая лучшая ночь
Это ночь началась как самая лучшая в жизни молодой серой пони. С утра, ещё до зарядки, Кас получила по крупу от ротного за неправильно оформленную1 шинель. Как оказалось, за успехи в боевой подготовке её ещё вчера поощрили внеочередным воинским званием, так что шлем с ефрейторской соплёй ей выдали вполне справедливо. Пришлось, правда, в срочном порядке перешивать погоны, но это уже мелочи жизни. Прибывшая в Старспайр принцесса Луна решила узнать, чем же кормят её армию, поэтому завтрак был поистине королевским – от него не то, что на изнанку не выворачивало, даже вполне вкусно было. Половину первой тренировки заняла присяга. Помпезное торжественное мероприятие, на которое приехали журналисты даже из Кантерлота прошло как по маслу. Небольшой парад, исполнение Поющими в Ночи нескольких песен, от которых зрителям сразу захотелось отслужить, а кому-то и не в первый раз, торжественная клятва новоиспечённых гвардейцев – всё чётко по плану. Когда праздник закончился, приведённых к присяге отпустили получить поздравления от родственников, а «уже гвардейцы» отправились на сокращённое занятие. Кас надеялась, что её отец придёт и даже в те короткие моменты, когда не ела взглядом богиню ночи, пыталась высмотреть его в толпе зрителей, но не судьба. Других родственников нет – поэтому она вместе со всеми отправилась заниматься.
Майора Кас смогла разозлить второй раз за день. Приведение к присяге по умолчанию означает присвоение следующего воинского звания, поэтому шинель второй раз за день была оформлена неправильно. Получать по крупу, особенно буквально, особенно универсальным средством воспитания – гибкой тростью с шлепком — стеком, и в кучу к этому ещё и третий раз за неделю по одной и той же причине – неприятно. Но справедливо. В первый раз в субботу – фестралка вдела в петлицы цифры «41», как приписанная к сорок первому батальону, но по факту то она служила в пятидесятом. Второй и третий разы – за погоны в один и тот же день.
Обед был похуже завтрака, но всё равно съедобный. Похоже повара решили устроить в честь праздника ещё и королевский обед, но у них получилось слабо. Либо за завтраком им помогали уехавшие вместе с принцессой дворцовые повара, либо они просто сварили остатки с завтрака вместе с обычной баландой. С ощущением теплоты в животе, которая не просится наружу, Кас после обеда отправилась к майору в штаб с заявлением о переводе. Она долго глубоко вздыхала перед его кабинетом от волнения перед тем, как зайти.
— Да! – рявкнули из кабинета, после стука.
— Товарищ гвардии майор, разрешите? – спросила Кас, зайдя в кабинет.
— Что у тебя? – ротный даже не поднял на неё глаза.
— Заявление на перевод, — фестралка старалась, что бы её голос не дрогнул.
Он посмотрел на неё так, как будто она вымазалась гавном и предлагает ему. Не отрывая от неё глаз, он взял бумагу и внимательно прочитал. Пробежавшись глазами по заявлению несколько раз, он приложил копыто к лицу.
— Ебаный в рот… Что же за дибилов ко мне присылают… — сокрушенно шептал майор, — Тебя с этим приказом ознакомили? – он порылся в стопке бумаг и протянул ей одну.
Кас внимательно прочитала документ. Крылья за спиной с хлопком распахнулись, чуть не снеся бумаги на столе воздушным потоком. «…зачислить гвардии рядовую Рок, Кас в состав пятидесятого отдельного батальона… двадцать четвёртое число месяца Сбора Урожая… командир пятидесятого отдельного батальона Торгейр Рамбис»
— Никак нет, товарищ гвардии майор, — она чувствовала, что ещё немного и начнёт прыгать от радости, как жеребёнок, получивший кьюти-марку.
— Этого я не видел, — сказал он сохраняя прежнюю маску, понимая, что в этот раз это его оплошность, порвал заявление и швырнул его в мусорку, — А теперь сотри с морды эту дибильную улыбку и иди на занятия.
— Слушаюсь, товарищ гвардии майор! – непослушными, окаменевшими в улыбке губами попрощалась фестралка и выбежала из кабинета.
— Ей! – донеслось из коридора, как только кончик хвоста скрылся за дверью.
— Ебанутая… — вздохнув, резюмировал майор.
Теоретический курс тоже порадовал хорошими новостями. Всю роту отправляют на первое боевое задание. Каждому расчёту досталось своё. Конкретно второму расчёту пятого взвода – непосредственное участие в полицейской облаве. Уже знакомый Кас капитан всё занятие в отдельной аудитории инструктировал бойцов.
— Доносчики сообщили, что несколько дней назад прибыла крупная партия всякой химии. Думаю вы понимаете, что если склад находится в обычной квартире, получатель – зебра, а место уже давненько засветилось как нехорошее, то это может значить только одно. Они травят нашу молодёжь своим ядом, выдавая его за признак крутизны, и… — потом капитан разошёлся и с полчаса рассказывал, какие же плохие зебры, что готовят различные увеселительные порошки и напитки, что их всех надо выставить из Старспайра вон и тогда наступит мир и порядок, пока не вспомнил, что надо бы всё таки закончить инструктаж, — Значит так. Всем получить на складе гражданскую одежду, бумаги уже у ротного. Снять подковы – действовать будем тихо, — Старспайр стоит на камне, а ходить по твёрдому грунту и камням неподкованными, как известно, конец копытам, — Добраться до места самостоятельно, не кучковаться. Адрес – четвёртый район, зербийская слобода, дом шестнадцать, квартира пятьдесят восемь, третий этаж. Действовать будете сами, но я буду всегда с вами и в засаде полицейский взвод на всякий случай. Задание – задержать преступников и получить сведения о поставщике. Начало операции – пятнадцать ноль-ноль. План квартиры, — он нарисовал на доске схематичный план квартиры, — Двушка. Кухня, две комнаты, — он показал, где что, — эти окна выходят на улицу, эти – во двор. Количество подозреваемых неизвестно, как и то, есть ли у них оружие. Ход операции: заходим, вяжем, узнаём, что нужно, поджигаем нахрен, уходим. Если журналюги узнают, что это была полицейская операция, поднимут такой вой, что погоны и головы дождём полетят, поэтому на ближайшие несколько часов мы – отряд радикалов-националистов, совершающих карательную операцию в зербийской слободе. Вечерняя тренировка у вас отменяется – перед операцией вы должны отдохнуть. Но я бы посоветовал немного потренироваться с кинжалами – действовать будем ими. Вопросы?
— Есть ограничения на допрос? – спросил Эрнст.
— Нет, — ухмыльнулся капитан.
Пред тем, как пойти снимать подковы, все заглянули на один из складов получить вещи. Хорошо, что уже холодно и можно носить полностью закрытую одежду, а то бойцы бы выдали себя избитыми мускулистыми телами. Заведующей складом оказалась кобылка, поэтому Кас, строя как можно более недовольную мину, пришлось перемерить целую кучу вещей, пока остальные над ней тихо угорали. Когда же её полностью одели и даже дали немного с собой на всякий случай, она как можно быстрее вылетела со склада, пока завскладом не передумала.
Для подковывания солдат была отведена отдельная мастерская – подковы от постоянных тренировок частенько слетают. Очереди у неё не было разве что после отбоя. Большинство в ней стояли поджимая одну из ног – даже стоять, когда одна нога легче остальных очень неприятно. Отправив Зака занимать очередь, бойцы пошли заносить вещи. На обратном пути их внезапно окликнули.
— Смирно!
Все резко развернулись и, выстроившись ровной линией, вытянулись по струнке. Только Кас, увидев, кто их окликнул, расслабилась и расправила крылья. К расчёту приближался массивный фестрал в звании капитана. Тёмно-серый с чёрной гривой и ярко-красными глазами он внушал страх одним своим видом. Одет он был в стандартную гвардейскую шинель с четырьмя маленькими звездами на погонах и цифрой «50» в петлицах. Все, кроме фестралки, напряглись. Они знали, что именно сегодня прибудут «покупатели» — представители действующих рот Ночных Кошмаров, за пополнением. Конечно, все были бы и рады выбраться из осточертевшей учебки, но только не сегодня – когда им наконец-то дали настоящее задание.
— А вам, товарищ гвардии младший сержант, особое приглашение нужно? – он подошёл к фестралке вплотную, пытаясь задавить взглядом. Зепп, стоявший рядом с ней, незаметно ткнул её крылом в бок в немом вопросе «Что ты творишь? Это же капитан!», но Кас оставалась спокойной и даже улыбнулась.
— Начинайте! – грохнула принцесса Луна, от чего все в кабинете поджали уши.
— С докладом по пунктам один, два и три приложения «особой важности» малой военной реформы выступает командир аналитического батальона первой дивизии, — объявил генерал-майор.
— Слушаюсь, — поклонился фестрал с цифрой «9» в петлице, — Оценив силы Королевкой гвардии, сконцентрированные в Кантерлоте и перспективы создания потенциальным противником народного ополчения, мы установили, что захват города возможен только при молниеносной ночной атаке всеми силами Лунной Гвардии. Подробный план прилагается. Необходимо отметить то, что удержание города не представляется возможным в виду малой численности Лунной Гвардии. Далее. Мы проанализировали возможности сковывания действий Королевской Гвардии в случае необходимости ведения боевых действий против неё. Результаты неутешительные – из-за подавляющего численного превосходства максимум наших возможностей – периодические диверсионные операции в тылу противника. Затруднение снабжения особых успехов не принесёт – на перехват обозов и караванов понадобится непозволительно большие силы, а эффект будет минимальным. Сковывание действий практически невозможно – слишком большая численность противника вкупе с большим количеством единорогов в инженерных подразделениях. Развёрнутая версия доклада прилагается. У меня всё, — фестрал ещё раз поклонился и сел на своё место.
— С докладом по пунктам четыре и пять приложения «особой важности» малой военной реформы выступает глава совета города Старспайра.
— Госпожа, — он поклонился принцессе, прежде чем начать, — План зачистки подготовлен в полном объёме и готов к началу. С планом изоляции возникли трудности. В случае временной изоляции на срок не более двух месяцев снабжение города будет осуществляться в полном объёме за счет скальных складов. В случае же полной изоляции на неограниченный срок, необходимо сокращение населения города с семидесяти до сорока четырёх тысяч. Выполнение плана зачистки как части плана изоляции города сократит население до шестидесяти одной тысячи. Поэтому разработан дополнительный план «Т-4», что сократит население ещё на две тысячи. Для доведения населения до необходимой численности необходимо начать выполнение планов «Чистота» и «Сдерживание», подробности прилагаются к докладу. Так же для полной изоляции города необходимо организовать гражданские университеты, создать фермы и провести дополнительные исследования на тему выживаемости при однообразном питании… — старый фестрал говорил её долго и нудно.
Принцесса Луна, сохраняя маску холодной отрешённости, полностью ушла в свои мысли ещё на выступлении комбата аналитического батальона. «Малая численность… опять» Более полусотни лет назад, во время Сталлионградской битвы, вся её армии была почти полностью уничтожена. Десятки лет ушли только на то, чтобы восстановить прежнюю численность и скорректировать подготовку, с учётом прошлых ошибок. «Придётся призвать их…» Богиня ночи терзалась противоречиями. С одной стороны – цель, на которую нужны средства, с другой – эти самые средства. Они во все времена были верны слову и уставу, но смогут ли они устоять перед искушением?..
— Привет, пап, — сказала фестралка, глядя капитану прямо в глаза.
— Вижу, ты выросла, — прохладно сказал фестрал, смотря на её погоны.
— Здесь хорошо кормят, — после этих слов возникла небольшая пауза, пока капитан не начал смеяться.
— Аха-ха-ха… Хорошо кормят… Ну ты даёшь… Ну чего стоишь, как будто вчера виделись? – уже тепло сказал фестрал, приветливо распахнув крылья.
— Папа! – фестралка обхватила его шею копытами и зарылась носом в гриву, для надёжности ещё и обхватив крыльями.
— Кас… — он опустил голову, смотря на прижавшуюся к нему дочь, и погладил копытом ей расчёсанную гриву – на присягу надо было привести себя в порядок.
— Ты пришёл за мной? – тепло спросила она, прикрыв глаза от нахлынувшей нежности.
— Эх… — он как-то грустно вздохнул, — Об этом я и хотел поговорить.
— Что случилось? – она немного отстранилась и посмотрела ему в глаза.
— В последний момент все изменили, — грустно ответил ей отец, — Тебя направили в пятый взвод, а должны были в третий.
— Что это значит? – Кас не отрывала взгляда, а капитан отводил глаза
— Спроси у своего командира, — фестрал старался уйти от темы так же, как лет двенадцать назад от вопроса «Откуда берутся жеребята?», — Вы вроде шли куда-то.
— Гвардии сержант Зепп Дирхит, — командир решил представиться первым и, козырнув, выставил копыто вперёд.
— Гвардии капитан Эрвин Рок, — ответил отец Кас, козырнув в ответ и ткнув в протянутое копыто.
— Идём, — коротко скомандовал Зепп своим, и они продолжили движение.
— Ну расскажи, как дела, как служба? – Эрвин начал допрос.
— Служу, тренируюсь… — фестралка погрустнела от новости о том, что она не будет служить с отцом.
— Куда направляетесь, бойцы? – обратился капитан сразу ко всем.
— Подковы снимать. Завтра на задание, будем по-тихому работать, — ответил Зепп, так как Кас опустила голову и ушла в свои мысли.
— Что досталось? Патрулирование? Эскорт? Облава? Зачистка?
— Облава, — первой ответила фестралка.
— Ну что, лучше, чем патрулирование. Мне-то досталось именно оно. Скука – страшная. А экзаменатор, как сейчас помню, Цвай Шпангельхельм его звали, смотрит и смотрит, аж не по себе становиться, и пишет что-то, пишет… Как оказалось потом, он просто каракули рисовал, что мы понервничали, — он посмотрел на дочь, — Чего грустная такая? Вот, смотри, сбывается твоя мечта.
— Я ведь с тобой служить хотела, — не поднимая головы, сказала фестралка, от чего у Зеппа нервно дёрнулось ухо – непривычно слышать, как младший сержант обращается к капитану на «ты».
— Да не, я не об этом. Помнишь, лет пять тебе было, когда я тебя в первый раз подковываться повёл? – все посмотрели на Кас, которая, покраснев, закрыла крыльями голову. Все знают, как жеребята относятся к первой подковке, но послушать историю о том, как это происходило с лучшим бойцом роты – бесценно, — Пришлось даже оскалиться на коваля-земнопони, что он на тебя не наорал. Так рыдала, так вырывалась… Одна подкова даже криво встала и не заметили, так что после перековки пришлось походку переставлять, — расчёт начал раздуваться, мелко трястись и краснеть – казалось от сдерживаемого смеха они вот-вот лопнут.
— Может не надо?.. – жалобно попросил голос из-под крыльев.
— А как же ты просила их снять… — Эрвин пропустил её просьбу мимо ушей, — Тяжёлые, неудобные, ноги от них болят… Что ты там ещё говорила? – он пихнул её в бок.
— Что палёным копытом воняет… — она старалась, чтобы её никто не услышал.
— Аха-ха-ха-ха… — первым не выдержал Лем, и, запутавшись от смеха в ногах, упал на землю. За ним рассмеялись Зепп и Бер, но на ногах устояли. Эрнст и Швиц только улыбнулись, причём серый Эрнст быстро натянул обратно маску холодного безразличия, а светло-фиолетовый Швиц – скорее смущённо, явно понимая, что Кас сейчас чувствует.
— Потом ещё и госпоже перед сном молилась, чтобы их сняли, — фестралке захотелось провалиться сквозь скалу от смущения, но Эрвин хотел вытравить из дочери грусть безжалостно и разом, — Так вот, радуйся – наконец-то тебе их снимут!
— Чего это с вами? – спросил Зак чуть не задыхающихся от смеха сослуживцев, когда они подошли.
— Потом расскажу, — сквозь смех пообещал Лем.
Капитан приподнял центральную перепонку крыла дочери, которым она закрывала голову. Первым лучам солнца открылась красная от смущения голова с мокрыми от слёз глазами. Видно, фестралка одновременно смущалась и до слёз смеялась над собой.
— Я, как закончу с делами, найду тебя – разговор есть, — тепло прошептал он, куснув её напоследок за ухо.
Когда хлопанье крыльев Эрвина стихло, Кас, опасливо поглядывая по сторонам, медленно сложила крылья. Весь расчёт смотрел на неё. Лем, Зепп и Бер отходили от приступа смеха, Эрнст смотрел на неё с интересом, Зак – с недоумением, а Швиц старался не смотреть, но периодически поглядывал на неё из-под наползающей на глаза чёлки.
— Ну чего? Все же жеребятами были…
Подковы у всех сняли, дырки от гвоздей залили клеем, что бы в них грязь не набилась, и расчёт отправился отдыхать. Чтобы поддержать Кас, которой её отец вытравил грусть унижением, Лем, Зепп и Зак рассказывали истории из своего жеребячества. У Бера детство закончилось слишком рано, Эрнст не смотря ни на что, оставался холодно-отрешённым, а у Швица оказалось и свой жеребёнок уже есть. Никто не мандражировал перед предстоящей операцией – все веселились.
Вот-вот должна была прибыть учебная рота сорок первого батальона, в казарме которых жила фестралка, поэтому её переселили к пятидесятому отдельному. Когда Кас вошла в свой новый дом, она чуть не была сбита с ног стойким запахом сотни жеребцов. Пункты устава о контактной дивизии не подразумевают ситуаций, когда один или несколько бойцов отличного ото всех остальных в роте пола, а роты живут вместе. Это порождает несколько проблем. Первое – общий душ. Хоть пони летом, а на земле вообще почти всегда, ходят без одежды существуют меры приличия – например, раздельные душевые. Вторая посерьёзней – общий сортир. Три десятка вмонтированных в невысокий пьедестал очок без каких-либо разделительных стенок, в котором почти всегда кто-то находится – там ещё и курилка. Делать нечего, придётся привыкать. И третья, которая сейчас хоть остро и не стоит, но скоро станет довольно серьёзной. Весна. Сейчас осень, и сексуальная озабоченность пока в обычной стадии, но в месяц Проснувшейся Природы, когда кобылы начнут течь, жеребцы будут буквально сходить с ума от их запаха. Поэтому первый месяц весны, а им в Старспайре называют именно месяц Проснувшейся Природы, а не Зимней Уборки, называют месяцем Физической Подготовки. Как известно, обилие упражнений заставляет ненадолго забыть обо всём, кроме того, как бы поскорее добраться до родной кровати и провалиться в короткий тревожный сон, чтобы на утро с болью во всём теле, которая заставляет забыть даже о бушующих гормонах, начать сначала.
Как только Кас вошла в казарму с первой партией вещей, на ней сразу обратили внимание. Фестралы – довольно консервативный народ, поэтому у них роль кобылок – материнство и производство. Хоть среди фестралок и встречались знаменитые воины, они шли с разницей в сотню лет и не могли повлиять на убеждения народа.
Казарма была точно такой же, как и та, в которой жила Кас, только встречались и одноэтажные кровати. Командиру расчёта, чтобы выделить его несколько привилегированное положение, выделялась своя отдельная кровать. Расчёт спал рядом – три двухэтажных и одна односпальная кровати в ряд. Свободное место было над Швицем. По бокам располагались Зепп и Лем с Заком. Положение последнего было незавидным – он выходил за габариты кровати, так что в любом положении что-нибудь да висело в воздухе. Разложившись и услышав море пошлых шуток, Кас почувствовала сигнал от отца.
Эрвин стоял у входа и дымил, смотря на восход. Мимо него в сторону казармы, в которой раньше жила его дочь прошла разношёрстая толпа гражданских взволнованного вида, возглавляемая старшим сержантом. Фестралы в ней составляли разве что половину, остальные – пони всех рас и пара грифонов.
— Видишь этот сброд? – спросил капитан младшего сержанта, — Это учебная рота сорок первого батальона. Ты могла бы быть вместе с ними, но тебе повезло.
— Пап… Что случилось?
— Тебя оставляют в пятом взводе, — от этих слов Кас опустила уши, — Но ты не грусти, личная охрана принцессы тоже хорошо.
— Личная охрана?.. – Кас посмотрела на отца с недоумением.
— Ты что, первый день служишь? Хотя да, первую неделю. Знаешь, чем занимаются Ночные Кошмары?
— Мероприятия по принуждению к порядку, операции на территории потенциального противника и личная охрана нашей Богини, — без запинки ответила фестралка.
— А пятый взвод готовят именно в личную охрану. Ты уж мне поверь, личная охрана – лучшее для тебя. Из всего вашего взвода отберут только четверых. Ты станешь одной из них, — он обнял её крылом и прижал к себе, — Я в тебя верю.
Они стояли, обнявшись, и смотрели на восход. Поняв, что лирическая пауза затягивается, Эрвин заговорил первым.
— Ты, кстати, хвост в этом году подвязывать будешь?
— Ну… — этот вопрос заставил её покраснеть. Кобылки подвязывают хвосты по весне, что бы показать, что они готовы и свободны. А ещё так делают Королевские Гвардейцы – у них это часть формы, введённая неизвестно когда и зачем. Это одна из тех причин, почему их называют «ряженными пидарасами».
— Ты подумай. Его уже давно нет, а жизнь мимо пройдёт, если слишком грустить по нему будешь.
— Я подумаю… — когда о таком спрашивают близкие друзья ещё нормально, но вот когда родители – уже как-то неудобно.
— Я же, как-никак, отец твой, так что херни не посоветую. Только смотри – положишь опять глаз на какого-нибудь мудака – ему конец.
В кафе сидела молодая спортивная фестралка. Под коричневой жилеткой и чёрными бриджами можно было заметить тугие, как древесные корни, мышцы. Похоже, что она только что вернулась с соревнований и была неподкованной — в спорте счёт идёт на граммы. Держа в копытцах чашку с обжигающе горячим чаем, она делала маленькие глоточки, жмурясь от удовольствия.
Дверь со звоном колокольчика открылась, и в помещение вошли двое фестралов. Один походил на вышибалу ночного клуба – выше среднего, внимательно смотрел по сторонам, одет просто и удобно. Второй – на торговца зербийскими порошками. Невысокий, чуть худощавый, поджарый, в балахоне и шапкой-гандонкой на голове. Оба подсели к попивающей чаёк спортсменке. Если бы они, даже на глаз, не были разного возраста, то их можно было принять за старых школьных друзей. Так за столиком в кафе собралась довольно странная компания – спортсменка, барыга и вышибала.
— Время? – тихо начал вышибала.
— Четыре минуты, — ответила спортсменка.
— Зак, Лем, Эрнст и Швиц на позициях, атакуют по сигналу.
— Ну чё, идём? – спросил барыга.
— А чай? – недовольно спросила спортсменка.
— Хоп, — барыга одним глотком вылил в себя обжигающий чай, даже не поморщившись от жара, — и нету чая.
Компания вышла из кафе и перешла на другую сторону улицы, в зербийскую слободу. Зайдя в один из дворов, они встретились с немолодым фестралом интеллигентного вида. Простой деловой костюм, шляпа – он был похож на преподавателя университета.
— Готовы?
— Так точно, товарищ…
— Без званий, идиоты, — резко прервал их капитан полиции. От этого замечания все пристыдились – вот и первая ошибка, — Вперёд, раз готовы. Я сразу за вами.
Группа тихо вошла в подъезд. На лестнице между первым и вторым этажами лежало тело. Совсем молоденькая фестралка, лет шестнадцать на вид. В гриве прокрашена розовая полоска, хвост подвязан, из одежды только рваное платье. Бер, одетый как наркоторговец, подошёл к ней. Побыстрому осмотрев тело, он обернулся к остальным и сначала стукнул копытом по сгибу локтя своей ноги, а потом провёл по шее.
«Передоз» одновременно подал каждый из группы. Значит, домом они не ошиблись.
Когда они подошли к двери с покоцаной табличкой «58», Зепп, которого одели под вышибалу, кивнул Беру на дверь. Невысокий худой фестрал растворился дымом, который резво пролез в замочную скважину. Через полминуты уже знакомый дым вылез уже из одной из щелей и обратился обратно пони. Бер быстро трижды приложил копыто к голове, потом по одному разу к животу, к груди и к ноге, потом – провёл несколько раз по шерсти сверху вниз.
«Трое, зебры — кобыла, жеребец и жеребёнок». Двое перспективно боевых — немного. Остальные четверо войдут через окна и заломают их без проблем.
Теперь ждать. Секунды тянутся, как густой кисель, минуты – растягиваются в часы, хорошо, что их немного осталось. От здания администрации района доносится колокольный звон, оповещающий всех о начале нового часа. С интервалом в секунду из квартиры доносится звон стекла и вскрик. Швиц открывает дверь, пропускает Кас и Бера, врывается внутрь Зепп и последним заходит сам. Командир – самый ценный из всего расчёта, и поэтому идёт всегда предпоследним.
Коридор — три прохода на сторонах и дверь на торце. Пройдя мимо одной комнаты, заставленной мешками, оборудованием, и прибитыми к стенам плотными занавесками, бойцы поняли, что они не ошиблись ещё и квартирой. В этой лаборатории был только Зак, убирающий в ножны кинжал, которыми он прорезал занавески. У него была немного рассечена голова – похоже, пробивал стекло головой. В следующей комнате были подозреваемые. Лем и Эрнст прижимали к полу скрученных кобылу и жеребца. В их глазах ясно читался страх, но если у первой он был на грани ужаса, то у второго – смешан с недоумением. Из дальнего прохода вышел Швиц, крепко держа под крылом вырывающуюся кобылку лет шести. Весь расчёт собрался в комнате.
Обстановка вполне в зербийском стиле. Две кровати – большая, под взрослого пони и маленькая для жеребёнка, стол, пара тумбочек, стул, деревянные маски на стенах. У стены набитый книжный шкаф. Кровати расправлены, значит, повязали ещё спящими. На столе стоит потухшая керосиновая лампа.
Увидев свою дочь под крылом Швица, подозреваемая начала вырываться, но Эрнст держал крепко. Когда же кобылка увидела свою скрученную мать, она задёргалась и закричала.
— Мама! Пустите, я хочу к маме! – на её глаза начали набегать слёзы.
— Увести и успокоить, — коротко приказал Зепп Швицу, который без слов отправился обратно.
Зебра сначала дёргалась, но, поняв по приказу, что её дочь не будут убивать, немного успокоилась и бессильно опустила голову в пол. Жеребец же, увидев капитана, быстро в ярости несколько раз рванулся, но получив от Лемма копытом по затылку, быстро успокоился.
— Ты!.. – с ненавистью прошептал он, глядя на капитана, — Что ты тут делаешь?!
— Задание у меня, — спокойно ответил капитан.
— Это моё дело!..
— Уже нет, его серьёзные ребята перехватили, — прервал его «преподаватель».
— Я четыре месяца потратил на внедрение, а теперь у меня забирают дело?! Почему?!
— Потому что четыре месяца, Мухарбек. Ты работаешь слишком медленно.
— Когда дело перехватили? – глубоко вздохнув и погрустнев, спросил зебра.
— Неделю назад. Ты бы ещё чаще на пункт приходил, — с сарказмом заметил капитан.
— Ты хоть представляешь, сколько мне без дела сидеть, пока на дне лежать буду?
— Долго. Это ведь облава не моих.
— Ну и поделом этим тварям, — зебра посмотрел на кобылу и ухмыльнулся.
— Отпусти его, — сказал капитан Лему, который переглянувшись с Зеппом и получив от него кивок, разжал копыта.
Зебра аккуратно встал и, потирая ушибленный копытом Лема затылок, не спеша, пошёл на выход.
— Но… Ты же говорил, что любишь меня! – начала кобыла со слезами на глазах, — Что мы заработаем денег и уедем в Кантерлот! Что…
— Молчать, тварь! – жеребец наотмашь ударил зебру в лицо, от чего её голова откинулась в сторону. Изо рта вылетели брызги крови и пара зубов.
— Мухарбек, ну зачем так грубо? У неё впереди ещё тяжёлый, но короткий день, — ласково сказал капитан.
Зебра только фыркнул и вышел из квартиры. В коридоре хлопнула входная дверь. Расчёт стоял как вкопанный, осмысливая сцену. От такой внезапной встречи с работающим под прикрытием полицейским бойцы немного растерялись, но капитан быстро привёл их в чувство.
— Ну чего встали? Вяжите, спрашивайте и уходим. Раньше начнём – раньше закончим. Я пока чайку заварю, кто-нибудь будет? – гвардейцы отрицательно помотали головами, — Вот и славно. Работайте.
С этими словами он отправился на кухню. Расчёт, выйдя из оцепенения, крепко связали зебру по задним ногам так, чтобы она не могла их расставить и лягаться. Передние ноги Эрнст и Лем развели в стороны и крепко держали в копытах. Зак, кое-как пристроившись сзади, держал голову.
— Она твоя, — без имён обратился сержант к Кас, — Просили, что бы допрос проводила именно ты.
«Наверно думают, что не смогу». Шовинизм её очень раздражал. Особенно когда она действительно была лучше многих жеребцов и каждый день доказывала это. Кас подошла к зебре поближе.
— Имя? Фамилия? – фестралка начала с простого.
— Тьфу! – зебра плюнула её в лицо, от чего через секунду получила удар копытом, потеряв пару зубов уже на другой стороне.
— Повторим. Имя? Фамилия? – спрашивала Кас, сопровождая каждый вопрос ударом, но зебра молчала.
— Я вижу вам тут весело, — сказал капитан от дверей, попивая чай, — но так её не сломаешь. Попробуй что-нибудь ещё.
— Заткните её, — обратилась фестралка ко всем сразу.
Бер, который всё это время в соседней комнате рассматривал материалы, подошёл к остальным. Быстро набив какими-то тряпками зебре рот и для надёжности обвязав пасть верёвкой, он отошёл на шаг, оценивая работу. Судя по тому, как быстро зебра оставила попытки выплюнуть кляп, Бер справился хорошо.
— Готово. Пойду чайку попью, — он направился в сторону кухни.
Фестралка вынула кинжал из ножен на ноге и приметилась к ноге зебры. Та, уже было, зажмурившись, почувствовала холодную сталь на шкуре и резко распахнула глаза. Непонятно, знала ли она, что будет дальше, но точно догадывалась, что что-то нехорошее. Кас аккуратно начала делать круговой надрез в сантиметре к плечу от копыта. Зебра сжала покрепче кляп во рту и зажмурила глаза. «Быть сильной… Быть сильной… Ммм!» она пыталась стойко перенести происходящее, но не выдержала, когда кинжал завершал путь вокруг ноги. Фестралка же вспоминала слова единорога-капитана, который их этому учил: «…не забывайте, что многие из допрашиваемых могут болеть венерическими и прочими опасными заболеваниями, так что берегитесь брызгов крови… Осторожно с кровью… осторожно с кровью…». Кас старалась держать кинжал так, чтобы клинок всегда был остриём вниз. Кинжал наконец-то почувствовал кровь. Капитан полиции сначала не разрешал ей взять личное оружие на задание, но даже окаменевшее сердце садиста-полицейского может растаять, если уметь.
— Хочешь что-нибудь сказать? – фестралка обратилась к зебре. Та с ненавистью посмотрела на неё и промычала что-то невнятное, но наверняка оскорбительное.
Кас, не спеша, начала прорезать кожу зебры от копыта до локтя. В этот раз она держалась лучше и выдавала свои чувства только набежавшими на глаза слезами. Фестралка, закончив аккуратно, чтобы не задеть вены и артерии, прорезать шкуру допрашиваемой вдоль до локтя, остановилась и немного призадумалась. С одним надрезом можно работать, но должно быть неудобно. Поэтому она решила сделать ещё один. Зебра держалась всё хуже и хуже, и когда кинжал второй раз дошёл до локтя уже громко стонала.
С кухни послышалось пение. Это Швиц, зная, как надо обращаться с жеребятами, смог успокоить кобылку, и заслужить у доверчивого малыша немного доверия. Так что теперь, чтобы замаскировать стоны её матери, фестрал начал напевать детские песенки. Получалось у него неплохо, и Кас, ненадолго остановилась, что бы послушать. После того, как она вежливо попросила зебру помолчать ударом копыта в челюсть, уже можно было различить слова.
— Похоже, ваш розовый настоящий садюга, раз смог ребятёнка убедить, что всё хорошо будет. Знает же, что нихера не будет. И её песенки напевает, бррр… — капитан снова стоял у дверей с кружкой чая.
— Он светло-фиолетовый, — заметил наблюдающий за происходящим Зепп.
— Да насрать. Вижу у вас тут всё хорошо, так что я обратно, — он вышел из комнаты и направился в сторону лаборатории.
Кас поняла, что пора начинать к основной части. Немного порывшись по шкафам, она достала три простыни, которыми накрыла держащих зебру бойцов. Конечно, в случае не предвиденных ситуаций они потратят лишнюю секунду на то, чтобы их снять, что вполне может стоить им жизни, но она надеялась, что этого не произойдёт. А если и произойдёт, то фестралка вполне сможет выиграть для своих время, сковав противника боем. За то на держащих брызги крови не попадут.
— Клещи, — в пустоту попросила она.
— Держи, — из ниоткуда материализовался Бер с протянутыми небольшими клещами.
Слёзы боли уже прочертили пару дорожек на мордочке зебры и она прерывисто дышала, периодически всхлипывала. Однако на предложение начать дружескую беседу ответила взглядом, полным ненависти, но этому пришлось продолжать. Фестралка воткнула кинжал в пол и взяла клещи.
Подцепив клещами полосу кожи в пол ноги, Кас начала плавно тянуть кожу к локтю. Зебра неистово забилась в ногах держащих её бойцов. Глава распахнулись вовсю ширь, зрачки сжались в точки, а из груди вырвалось громкое мычание. Кожа сдиралась с жутким треском и обильно брызгала кровью. Фестралка стояла так, что на неё ничего не попадало, всё летело на накрытого простынёй Эрнста. Охотники обычно с мелких животных снимают шкуру одним махом, а с крупных – медленно, чтобы не повредить, срезая ножом с мяса. Кас же не прониклась лекцией инструктора по теоретической подготовке и решила не ценить шкуру, поэтому свежевала зебру довольно неаккуратно. В этом деле торопливость не нужна – единорог рассказывал, что минимальная эффективная скорость – одна-две плоскости копыта в день. Зебра громко мычала, насколько это можно было делать со связанным ртом, неистово брыкалась в ногах держащих её бойцов, что им пришлось поднапрячься. К тому моменту, как коже была содрана уже до локтя, зебра потеряла сознание от боли. Пара ударов, чтобы привести в чувство и ещё пара – чтобы вспомнила, где она находится и что происходит.
— Будешь говорить? – фестралке происходящее очень не нравилось, хоть она и делала это.
Зебра только отвернулась и заплакала. Она уже потеряла надежду.
— На, держи, — капитан стоял в дверях с почти допитым чаем и протягивал фестралке бутыль с бесцветной жидкостью, — Мы же не звери какие. Раны надо продезинфицировать, иначе можно умереть от заражения крови, — он закончил на поучительной ноте.
Кас, отложив клещи, открыла бутылку. Даже принюхиваться не пришлось – по комнате сразу пронёсся запах спирта. Зебра тоже учуяла это и яростно задёргалась, что-то невнятно мыча. Чем ближе фестралка подносила бутыль к ноге с полусодранной кожей, тем сильнее она пыталась вырваться и что-то сказать. За мгновение до того, как жидкость полилась, фестралка остановилась.
— Хочешь что-то сказать?
Ответом послужила отвёрнутая голова и начавшиеся рыдания. Фестралка ещё немного потянула и разом опрокинула всю бутылку. Зебра на секунду выгнулась дугой, насколько позволяли держащие её фестралы, и забилась в конвульсиях. По задним ногам зебры потекло что-то зловонное, и Зак, стоящий ближе всех, с отвращением отвернулся, но не сдвинул копыта ни на миллиметр. Она снова потеряла сознание от боли.
Удар. Поддёрнутые пеленой глаза медленно открываются.
Удар. Зебра начинает понимать, что это не страшный сон, а реальность.
Удар. Нога как будто вспоминает, что с ней сделали и отвечает страшной жгучей болью.
Удар. Голова опрокидывается, и зебра видит лежащую на полу пустую бутылку. Кто-то неподкованным копытом поднимает голову и замахивается ещё раз.
Удар. Полосатая полностью вспоминает что произошло. Она уже не надеется на снисхождение. Она всё расскажет. Только бы пожалели дочь…
Неподкованным копытом бить непривычно легко. Когда у тебя на ноге тяжёлая железка – можно вкладывать меньше силы и больше работать массой. Приведя зебру в чувство полудюжиной ударов в морду, Кас спрашивает в последний раз. Если не ответит и теперь, то заканчивать с ногой бесполезно – не сломалась сейчас, не сломается и потом. Остаётся только одно, что фестралке делать очень не хочется чисто как кобыле.
— Говорить будешь?
Зебра несколько раз быстро кивнула и отвернулась. По её щекам, по уже проложенным дорожкам, снова потекли слёзы. Зебра мелко затряслась в рыданиях, но кляп не позволял делать ей это слишком громко.
— Развяжите её, — немного вымотано сказала Кас.
Бер, снова оказавшийся в нужный момент в нужном месте, подошёл в зебре и вытащил кляп. Получив нормальный доступ воздуха, полосатая пони резко начала быстро дышать и кашлять. Терпеливо подождав, когда она закончит, фестралка начала сначала.
— Имя? Фамилия?
— Намира… Фамилию наш народ не носит… — ответила зебра слабым охрипшим голосом.
— Что ты здесь производишь?
— Порошки… — сорванным от крика горлом ей было тяжело говорить.
— Кто твой поставщик?
— Я не знаю… — начала она, но увидев, что фестралка пихает ногой пустую бутылку и ищет глазами клещи, добавила, — Я правда не знаю… Каждый раз ингредиенты привозят новые пони…
— Ты подумай хорошо, у тебя ещё много ног осталось.
— Я… Я слышала, как говорили про Кантерлот… и про Королевскую Гвардию…
— Когда точно пришла поставка? – встрял капитан.
— Четыре дня назад, — хоть что-то точно сказала зебра.
— Сырьё было сухим или отсыревшим?
— Отсыревшим… — сглотнув, ответила полосатая.
— Это всё, что нужно. Розовый! – капитан позвал Швица, — Тащи мелкую сюда!
В комнату вошёл Швиц, ведя за собой кобылку. Похоже, он действительно умел обращаться с детьми, поэтому шла она за ним без страха.
— Мама, мама, я тут познакомилась с… — она увидела связанную мать с изуродованной ногой, — Мама, что с тобой? Мама, почему ты связанная? Мама, что с твоей ногой?.. – кобылка хотела было рвануться к матери, но Швиц наступил на её нетипично длинный для зебр хвост.
— Всех в расход. Ушастая, — от того, что кто-то ещё стал её так называть, Кас нахмурилась, — Ты её. Розовый – ты мелкую.
Фестралка без раздумий выдернула кинжал из пола и воткнула зебре в горло ещё до того, как та успела вскрикнуть. Намира забилась в копытах бойцов и начала яростно хрипеть, смотря на свою дочь. Кровь тугим потоком била из пробитого горла и с каждой секундой полосатая дёргалась всё слабее. В глазах ясно читался ужас предстоящей смерти и осознание того, что сейчас произойдет с её дочерью. Кобылка громко вскрикнула и застыла в оцепенении. Швиц быстро подхватил её и приставил кинжал к горлу, но замешкался.
— Ну чего, розовый, застыл? Давай, кончай, и валим, — нетерпеливо потребовал капитан.
Швиц зажмурился и полоснул кобылке по горлу. Уронив на пол хрипящее истекающее кровью тельце, он быстро вышел из комнаты. Трое, держащие зебру, отпустили её безжизненное тело, сбросили залитые кровью простыни и начали разминать затёкшие ноги. Ни на одежде, ни на шерсти не было ни капли крови.
— Ну чего, ребятки? Вон керосинка, — капитан указал на стол, — Намёк понят?
Все резво пошли на выход, только Бер немного задержался. Не без интереса взглянув на мешочки с готовым товаром, он зажёг лампу и швырнул её на мешки с химией. Кас в это время, спускаясь по лестнице, смотрела на свой кинжал. Хоть он и был весь в крови, гравировка сверкала первозданной чистотой.
— Разделяемся. Сбор в казарме через час, — быстро проинструктировал капитан, когда бойцы вышли во двор.
Двумя группами по четыре гвардейцы взмыли в воздух и разлетелись в восьми разных направлениях. Снизу раздался мощный взрыв.
Кас вернулась в казарму последней из расчёта. Поняв, что все ждут только её, она пристыжено заняла своё место в строю перед самим командующим пятидесятым отдельным батальоном. В казарме были только они – остальные были ещё на заданиях, поэтому генерал-лейтенант со свежими силами начал отчитывать бойцов за проделанную работу.
— Итак. Что вы смогли сделать, — говорил носитель одной большой звезды, прохаживаясь вдоль коротенького строя, — Вы смогли добыть все необходимые сведения и уничтожить крупную лабораторию. Грамотно действовали при прорыве, задержании и допросе. За это я горжусь вами и готов прям сейчас осыпать орденами и медалями, но! Вы мялись. Замялись, когда обнаружился ещё один персонаж этой истории. Замялись, когда надо было избавиться от свидетелей, — он сделал остановку радом с Швицем, который погрустнел, насколько это позволяет стойка «смирно», — Поэтому всё, что вы получите – увольнительную и стандартные премиальные за успешно выполненное опасное задание. Теперь все на медосмотр! Специально по вас поднял взвод пятого отдельного.
Целую неделю расчёт отходил от произошедшего. Даже увольнительная с немаленькими премиальными не смогла сильно поднять дух солдат. У всех, кроме одного расчёта, первое боевое задание оказалось весёлым приключением или откровенной скукотой. Этими одними оказался первый расчёт пятого взвода. Им тоже досталась облава, но закончилось у них всё гораздо печальней. Все шестеро погибли. Что там произошло – неизвестно, а слухи ходили одни невероятней других. Начиная от безумного учёного, который потравил их ядовитым газом, заканчивая неудачным выдворением дракона, выбравшего лёжку слишком близко к населённому пункту.
Алкоголь только усугублял ситуацию – от него воспоминания становились ещё ярче, тренировки проходили вяло – даже активный воздушный бой не мог развеять бойцов. Но постепенно все приходили в норму. Лем начал шутить, Эрнст начал ворчать, Зак начал веселить всех своим зачастую откровенно глупым поведением, Швиц перестал всхлипывать днём после отбоя. В общем, первое боевое задание стало просто ещё одним неприятным моментом в жизни каждого из гвардейцев.
На следующей неделе начались перебои с почтой. Ну как перебои – она вообще перестала приходить. Хоть все живут в Старспайре и со всеми, с кем хотят, общаются в увольнительных, у многих родственники и друзья служат в других городах по всей Эквестрии или просто выписывают газеты и журналы.
— Почта! – незадолго до отбоя в казарму вбежали командиры расчётов с пачками бумаги в зубах. Их мгновенно обступили и, мешаясь друг другу вставшими крыльями, старались по скорее получить заветные конверты.
— Эрнст! – Зепп начал вызывать своих бойцов.
— Ну наконец-то… — проворчал фестрал, на ходу извлекая из плотного бумажного пакета Сталлионградский ежемесячный журнал «Органическая химия».
— Швиц!
— Я! – радостно воскликнул светло-фиолетовый, спрыгивая с кровати.
— Кас! – он швырнул зашивающей шинель фестралке пачку в четыре письма и маленькую коробочку.
— И мне, и мне! – крикнул Лем.
— А что, должны? – у Зеппа почта кончилась.
— А вдруг?..
Фестралка недоумевающее смотрела на свою почту. Четыре письма. Обычно одно – от Йоахима, в котором он отводит душу, жалуясь на рогоголовых расистов в академии, которые искренне считают, что хирургия – для единорогов. А вот и оно, лежит третьим. Первое письмо было довольно странное — от командования пятой дивизии. Она же здесь, с другой стороны плаца, зачем высылать письмо, если можно просто вызвать в штаб? И что за коробка?
Свесив передние ноги со второго этажа кровати, она распаковала письмо. С первых строк по телу прошла волна холода. В душе всё упало куда-то на Замок Сестёр. Глаза неверяще смотрели в одну точку. Ноги парализовало горечью и письмо, не к месту весело кувыркаясь в воздухе, опустилось на пол. В след за ним упала слеза.
…обвиняемая участвовала в незаконной полицейской операции, превышая должностные полномочия. Лично жестоко пытала и убила неустановленное гражданское лицо…
1. оформлять шинель (китель, куртку, пиджак и прочее) — нашивать погоны, знаки различия и прочую мишуру
Тем временем в Кантерлоте
Стандартная форма 1176
Извещение.
С прискорбием сообщаем вам, что ваш(а) отец (мать, брат, сестра, сын, дочь*) командир третьей роты пятидесятого отдельного батальона гвардии капитан Эрвин Рок (имя и титул полностью) ранен(а) (погиб(ла), пропал(а) без вести, взят(а) в плен*) во время несения службы на(в) Эквестрийско-Грифоньей границе.
Данное извещение является справкой, дающей право на начисление военной пенсии.
Командир
Пятидесятого отдельного батальона
Генерал-лейтенант Торгейр Рамбис
7 число месяца Осенних Дождей … года
*нужное подчеркнуть, ненужно вычеркнуть
У Кас перехватило дыхание. Кажется всего две недели назад он, как в жеребячестве, обнимал её большим тёплым крылом, под которое так хотелось залезть полностью, спрятавшись от всех невзгод. Теперь он ранен и неизвестно, насколько сильно.
Дрожащими копытами, она взяла второе письмо. Стало немного полегче – оно из Кантерлотского военного госпиталя. Там работают лучшие врачи со всей Эквестрии – кому что, а защитникам своей власти царственные Сёстры стараются дать самое лучшее. О том, насколько тяжёлые случаи вытягивают в том госпитале слагают целые легенды. Говорят, что чуть ли не разорванных на куски сшивают, и после этого пациенты ещё могут нести службу. Письмо было именно письмом, а не стандартной формой – аккуратно написано рогописным подчерком и заверено восковой печатью.
Уважаемая мисс Рок.
С прискорбием сообщаю вам, что вчера ваш отец, капитан Лунной Гвардии Эрвин Рок поступил в наше отделение в тяжелом состоянии. За его жизнь борются лучшие врачи госпиталя, и даже принцесса Луна лично пришла навестить его. Мы делаем всё, что в наших силах и с надеждой смотрим в будущее
С уважением,
Главврач отделения для тяжелораненых
Кантерлотского военного госпиталя,
Эйс Бигхарт.
От такого полегчало. Принцесса – сильная и добрая, она поможет своему верному воину. Да и слова главврача вселяют уверенность, что всё обойдётся. Отец вернётся домой, расскажет ещё одну историю о матери Кас, а потом они вместе выйдут во двор тренироваться и ни одна пернатая сволочь не разрушит их идиллию. Письмо от Йоахима как холодной водой обдало, вернув к жестокой реальности. Коротко, коряво, даже без вступления, как будто он смог выделить на него максимум минуту.
Сегодня был у твоего отца. Дисциплина у них хромает на все четыре. Представился другом семьи и сразу пропустили. Даже документы не спросили.
Состояние критическое. Врачи сразу сказали «безнадёжен». Принцессе даже пришлось поговорить с руководством, чтобы они не дали ему так просто умереть. Теперь они делают всё, что в их силах, но время упущено. Я ещё не врач и могу только бессильно смотреть. Прости.
P.S. Знаю, не к месту, но поздравляю с присягой.
Что-то капнуло на письмо. Потом ещё раз и ещё. Фестралка обратила на это внимание только когда слёзы начали размывать чернила. Врачи практически оставили её отца умирать. В душе начала разгораться ярость, но быстро поутихла, когда фестралка вспомнила о последнем письме.
Извещение.
С прискорбием сообщаем вам, что ваш отец, Эрвин Рок, скончался не приходя в сознание в Кантерлотском военном госпитале и захоронен на военном кладбище близ Кантерлота (квадрат 47, ряд 3, могила 120). За самоотверженность и верную службу ему присваивается Орден Луны I степени, посмертно. Награда и наградные документы прилагаются.
Командование пятой дивизии Лунной Гвардии
9 число месяца Осенних Дождей … года
— Кас! Кас, бумагу подними! – кричит Зепп, но фестралка не слышит.
— Кас, ты письмо уро… нила… — над краем кровати показывается голова Швица, который увидев её, постарался побыстрее вернуться на место.
— Что за херня… Дай сюда, — командир смотрел за своими бойцами только краем глаза и не видел всей картины. Взяв у Швица письмо и пробежавшись по нему глазами, он помрачнел.
Взмах крыльями и он аккуратно опускается рядом с ней. Фестралка только взглянула на него наполненными слезами глазами и, отвернувшись, уткнула голову в копыта. Послышался тихий плач.
Кантарлот,
Кантерлотская Военно-Медицинская Академия,
пара анатомии.
— Здравствуйте, господа студенты! – преподаватель анатомии был довольно весёлым и немного сумасшедшим, как раз под свой предмет, — Продолжаем изучать расы и их историю, и сегодня у нас ночные пегасы. Итак, записываем. Ночные пегасы, ночные пони, бэт-пони или мышекрылые, самоназвание – фестралы. Кто может выделить основные расовые признаки и отличия от пегасов? Гирдзъяускас, — преподаватель был, наверно, единственным, кто называл Йоахима по фамилии, — ты же родом из Старспайра? Точно, из Старспайра. Назови-ка основные расовые признаки ночных пегасов.
— Крылья, глаза, зубы, шерсть, язык чувств, — без запинки ответил единственный в группе пегас.
— Почти. Кое-что ты всё-таки забыл, так что не видать тебе автомата. Крылья действительно сильно отличаются от обычных пегасьих. Для начала – они больше. Намного больше. Они настолько большие, что опустив крылья, ночные пони спокойно упирают их в землю и ещё столько же в запасе остаётся. Те, кто когда-нибудь видел ночного пегаса, наверняка отмечал, что их крылья похожи на вывернутые руки, как, к примеру, у минотавров или передние лапы грифонов. Жутковатое зрелище. Сами крылья кожистые. Перья неплохо защищают от холода, Гирдзъяускас подтвердит, поэтому эта самая кожа на крыльях ночных пони очень низкой чувствительности. Из этого следует, что эрогенные зоны на крыльях не настолько активны, как у пегасов, а уже из этого – что к полётам они относятся совсем не так, как пегасы. Перепонок не одна, как у обычных пегасов, а три: передняя, центральная и локтевая. Кожа между перепонками сверхэластичная, поэтому она постоянно, за исключением полностью сложенных крыльев, растянута. При нарушении целостности в полёте рвётся на всю длину, но из-за упомянутой низкой чувствительности, фестралы редко когда умирают от болевого шока при таких повреждениях. Кстати. Крылья, а конкретно когтистый большой палец часто выходит за габариты тела, поэтому с фестралами обнимайтесь осторожно, — у Йоахима немного заныл шрам на груди, — По крыльям пока всё, на следующих занятиях рассмотрим подробней.
Студенты ненадолго отложили перья. Умение быстро писать сразу несколькими перьями каждый выработал себе ещё в первый месяц – по-другому всё успевать записать просто невозможно. Йоахиму, как пегасу, пришлось навостриться писать обоими копытами, придерживать тетрадь одним крылом, а другим – рисовать схемы и таблицы, зажав перо между маховыми перьями.
— Продолжаем. Следующими по заметности идут глаза. То, что у ночных пегасов вертикальный зрачок – не совсем верно. Он у них такой на свету. В темноте – нормальный круглый. Всё дело в том, что у них повышена светочувствительность зрачка, благодаря чему они видят в темноте. В общем, всё как у драконов и кошек, рассмотрим позже. Если у фестрала правильный прикус, ровные зубы и он не говорит с вами, то следующий признак вы не заметите. Зубы. Конкретно – клыки. Выглядит жутковато, но целоваться с такими очень необычно. Правда, Гирдзъяускас?
— Есть такое, — вопрос пегаса ни капли не задел, а вот кобылки дружно прыснули.
— Ладно, успокоились. Далее – шерсть. Особенно это заметно на ушах. Единственное место постоянного обитания ночных пегасов – Старспайр. Я был один раз зимой, и скажу вам, что тот, кто не был там в это время года, не знает, что такое холод. Обычная зимняя одежда и шерсть не спасают, поэтому фестралы «отрастили» себе более густой подшёрсток и плотную шерсть. Но не смотря на это они так же активно используют одежду. К концу месяца Осенних Дождей вы уже не увидите ночного пегаса в неглиже. Так называемый «язык чувств» на самом деле самый настоящий ультразвук. Однако ночные пони не способны передавать таким образом чёткие сообщения без специальных тренировок. Максимум – короткие сигналы на уровне эмоций. Однако после продолжительных занятий возможности сильно расширяются. Особо хорошо этим могут пользоваться кобылы. Слышали о «Поющих в Ночи»? Эти милашки умеют этим ультразвуком петь. Скажу вам – это просто невероятно. Вроде ничего и не слышно, а в душе такой подъём, что ноги сами в военкомат несут. Или такой страх нападает, что сломя голову бежать начинаешь… Ну ладно, всё потом, идём дальше. И, наконец, последнее, о чём господин Гирдзъяускас не знал. Как бы это странно не звучало, организм фестралов способен переваривать и усваивать мясо, — все с удивлением посмотрели на преподавателя, — Но мясо у них вызывает отвращение, как и у любого нормального пони. В общем, держитесь от них подальше, если начнётся голод. Основные расовые признаки в общем виде рассмотрели, подробно — на следующих занятиях. Дальше – история расы. Гирдзъяускас, какие вы знаете теории происхождения ночных пегасов?
— Всего три теории: эволюционная, теологическая и полумифологическая.
— Именно, но плюсик всё равно не получите. Первая – аналогично пегасам, за исключением того, что в местах обитания был более суровый климат и перья оказались лишними – намокали, леденели, и крылья становились бесполезными. До сих пор ведутся споры о том, кто от кого произошёл – пегасы от фестралов или наоборот. Со второй проще – происки бога хаоса Дискорда, надеюсь, знаете такого. Последняя самая интересная. Существует легенда не подтверждённая научными исследованиями, что раньше существовали пони с шестью ногами, — студенты снова удивлённо посмотрел на преподавателя, — И каким-то образом одна из пар ног выродилась в крылья. Теория очень похожа на стандартную эволюционную, за тем отличием, что она в чём-то более реалистичная. Дело в том, что крылья фестралов так же не похожи на крылья пегасов, как копыта пони не похожи на передние лапы грифонов. Доказано, что крылья пегасов это вырожденная пара конечностей так же, как у фестралов, но пальцы – рудименты и сращены в единое костяное образование, как вы , наверно, помните с прошлых занятий. Исходя из современной теории эволюции, скорость эволюционных процессов крыльев ночных пегасов должна была быть просто аномально высокой. Мышекрылым пришлось бы, так сказать, разращивать один палец в четыре и полностью менять строение пясти очень и очень короткий срок. Поэтому некоторые расологи выделяют ночных пони как отдельную расу, а не как подрасу пегасов. А теперь краткая история расы
Кантерлот,
Генеральный Штаб Королевской Гвардии,
Кабинет главнокомандующего
Седой пони сидел в кабинете и подписывал извещения о смерти. Недавняя стычка на границе обошлась гвардии более чем в сотню жизней, а в мирное время главком похоронки подписывает лично. Единорог потёр копытом гудящий от усталости рог. Бесконечные приказы, грамоты, объявления, извещения, а теперь ещё и похоронки, и всё надо подписать ему – главнокомандующему Королевской Гвардией Джеку Стоуну. Лет пятьдесят назад, будучи ещё молодым лейтенантом, он бы ни за что не поверил, что вместо славы и наград его будут осыпать бумагами. Так ещё каждую надо не просто подписать, а ещё и прочитать, а то сунут что-нибудь не то, а он не глядя подпишет. Например, прошлый главком потерял пост именно так – по приказу ехидной белой рогатой морды с сиреневыми глазами тому в пачку на подпись вложили документ об отставке.
Подписав последний документ, пони откинулся в своём кресле. Время было далеко за полночь, глаза слипались, но гудящий рог не давал так просто заснуть. На тело волнами накатывала усталость, кресло было мягким и удобным, да и сила притяжения всё сильнее тянула веки к земле.
— Бу!
От неожиданности, не смотря на почётный возраст и уже давно позабытую физическую подготовку, единорог подлетел к потолку и опустился на пол с уже поднятым магическим щитом. Напротив него стоял фестрал среднего роста и настолько же белого цвета шерсти, насколько чёрной гривы. Шинель Лунной Гвардии, цифра «50» в петлицах, на погонах одна большая звезда.
— А… Торгейр. Уже до комбата вырос, а ведёшь себя как жеребёнок, — главком пытался восстановить самообладание – было ясно видно, как же он напуган.
— До усрачки испугать главнокомандующего Королевской Гвардии – бесценно.
— Ты меня как-нибудь так в могилу сведёшь, — Джек глубоко вздохнул, — Мне о тебе не докладывали.
— Меня здесь нет. Если верить бумагам, то я у себя в штабе похоронки подписываю, — он, ухмыльнувшись, посмотрел на бумаги на столе главкома, — Ты, вижу, тоже. Сколько?
— Сто пятнадцать, — Джек погрустнел.
— Сколько уже лет выслуги? Тридцать? Сорок?
— Пятьдесят четыре.
— Вот видишь. Полсотни лет служишь, а за каждого двухсотого, как за родного трясёшься.
— Мне ещё их родителям в глаза смотреть.
— А зачем? Разослал похоронки и забил, — Джек удивлённо посмотрел на Торгейра.
— У нас так не работают.
— Вот и похоронили тебя в бумагах.
— Ты, вроде, не просто так зашёл.
— Догадался. Ну что, куда радушие делось? Или вот так теперь в Кантерлоте гостей встречают?
— Для таких гостей, — второе слово Джек выделил отдельно, — У нас охрану вызывают.
— Ой, да ладно тебе, не привык что ли? – Торгейр ухмыльнулся.
— К такому не привыкнешь, — единорог подошёл к столу и достал из стола бутылку и пару стаканов, — Зачем пришёл?
— Дело есть. Неделю назад в Старспайре накрыли нарколабораторию. Допрос показал, что в деле твои замешаны кто-то из твоих, — по лицу Джека пробежала тень, — Но это ещё не всё. Там, на границе, пока твои так любезно отвлекались, пернатые попытались проскочить под шумок с каким-то грузом. Мои ребята не промах и сразу поняли, что к чему, — фестрал сделал глоток янтарной жидкости, — Довоенный Сталлионградский, как понимаю?
— Он самый, от предшественника достался.
— Так вот. Ребята у меня – не промах, но полусотней против трёх в открытом бою справится тяжело — вторая половина была связана боем, твоих выручали. Потеряли восемнадцать убитыми и сорок одного ранеными. Пленные грифоны рассказали, что сразу от границы груз рассеивается и как-то через жопу идёт через всю страну в Кантерлот. Туда же стекаются поставки из Зебрики и Лас-Пегасуса.
— Знаю, мы уже давно этим занимаемся.
— Но, как ты понимаешь, меня интересует только та часть, в которой фигурирует Старспайр. Я, не спрашивай как, определил точное время и маршрут, по которому груз ко мне пойдёт. Здесь мне уже нужна твоя помощь.
— Не забывай, я скован по всем ногам уставом, предписаниями и бесконечно недовольными правозащитниками.
— Я знаю. Поэтому и прошу неофициально. И потом, за тобой должок.
— Помню, помню… — воспоминания о той заварушке навеяли главкому не самые приятные воспоминания, — Что надо сделать?
— Маршруты поставок пересекаются в одной точке, — генерал-лейтенант развернул карту Вечнозелёного леса, — Здесь. Пошли кого-нибудь из своих ряженных, чтобы задержали и придержали немного. Я пошлю своих, которые их примут.
— А почему тебе просто своих не послать?
— Чем меньше будет знать о том, что в этом мои замешаны, тем лучше. Плохие птички и полосатые лошадки соберутся в крупный обоз. Если бы надо было их перебить, то меня бы здесь не было. Но мне-то нужно их задержать, а на это мне бойцов не хватит.
— А поодиночке их перехватить не догадался? – ехидно спросил Джек.
— Думал, — Торгейр пропустил подколку мимо ушей, — Но времени нет. Нужно же не только задержать, но и допросить. Будем ловить группы поодиночке – всех не переловим, часть не придёт на место сбора и остальные поймут, что дело плохо. Когда соберутся тоже не вариант – кто-то может сбежать.
— А крупный обоз из грифонов и зебр разве не вызовет подозрений? – главком вовсю ехидствовал, указывая на пробелы плана генерал-лейтенанта.
— Ещё как вызовет. Но если мы их на въезде в город перехватим или в самом городе повяжут, то на следующее утро на стол этой вашей Селестии ляжет доклад о несправедливых Старспайрских полицейских, выделяющих граждан по расовому признаку.
— Причём тут принцесса?
— Ты глобальней-то мысли. Читал, к чему привела последняя крупная ссора? Обвал экономики, упадок внешней политики, население на грани паники… Если они снова поссорятся, а они за это обязательно поссорятся, то будет примерно то же самое. А в прошлый раз поднимать экономику пришлось военной промышленностью, а ты, надеюсь, помнишь, к чему это привело.
— Сталлионградская война.
— Именно.
— Только почему им надо ссориться?
— Ты же не знаешь… Придётся рассказать с начала. Наливай, — он одним махом опустошил стакан и приглашающее подтолкнул его к главкому, — Всё началось со дня объединения племён…
Кантарлот,
Кантерлотская Военно-Медицинская Академия,
пара анатомии.
— Племена древних ночных пегасов жили небольшими табунами в семь-пятнадцать голов в труднодоступных горных районах. Суровый климат места обитания, скудность рациона и обилие врагов закалили народ, сделав его суровым и жестоким. Основные занятия – разбой и наёмничество. Наряду с исчезнувшими псовыми, фестралы были очень востребованы, так как в отличии от них могли летать. Это и определило основное занятие народа, которое сохраняется и по сей день – война. Около трети всех фестралов служит в армии, остальные – так или иначе поддерживают её. Своё локальное объединение племён произошло около двух тысяч лет назад, с того самого момента, как Божественные Сёстры предстали перед народом. В то время как остальные племена воспринимали принцесс как угрозу своей власти, фестралы начали поклоняться принцессе Луне. Ей это очень польстило и она приняла их службу. Была принята доктрина единения, суть которой – один народ живёт в одном месте. Так был основан Старспайр. Первое время ночные пони играли роль основной ударной силы в объединении племён, однако такие методы только поддерживали раздор. Уже после объединения они не отправились вслед за псовыми только потому, что они пони и принцесса Луна вступилась за них. Тысячи лет они живут почти в полной изоляции, покидая Старспайр только для несения службы на границах. Изолированность места жизни и исторически сложившийся менталитет породил серьёзную проблему. Принятые с объединением племён идеалы Магии Дружбы были сильно извращены. Верность стала настолько фанатичной, что фестралы без вопросов и сомнений готовы пойти на всё. Щедрость стала самоотверженностью – они готовы по приказу отдавать себя без остатка. Смех стал боевым задором, в котором они не осознают, что делают что-то плохое. Доброта претерпела самые сильные изменения – например, убить раненого сослуживца, что бы он не попал в плен или добить противника, чтобы ему не пришлось нести позор поражения, считается милосердием. Только честность не претерпела изменений, и то потому что в ней менять нечего…
Кантерлот,
Генеральный Штаб Королевской Гвардии,
Кабинет главнокомандующего
— Мы уже хрен знает когда положили хуй на Селестинскую дружбомагию – у нас своя. Поэтому мы должны действовать тихо – если до белой дойдёт, что так упорно не хотим становиться такими цветными и милыми, как хочет она, нас либо блокируют в Старспайре, либо вышвырнут из Эквестрии куда-нибудь подальше. И в обоих случаях – навсегда и госпожа не сможет нам помочь. Я могу на тебя рассчитывать?
— Да. Когда нужна группа?
— Послезавтра. Вот всё, что мне удалось собрать, — Торгейр достал из-под крыла пачку бумаги и передал Джеку.
— Тогда у меня много работы. Пока.
Как только фестрал растворился в тени, главком вернулся в кресло. Внимательно прочитав врученные бумаги, он достал папку из стола. Свечение рога и папка открылась.
— Он копает слишком глубоко... – Джек начал сверять содержимое бумаг со сведениями в папке. В заголовке первого листа была надпись «Т-3».
На следующий день главком снова засиделся за бумагами. В ускоренном темпе, часов за двенадцать, разработать операцию, проинструктировать бойцов, сообщить принцессе Селестии о нарушении режима секретности плана – день был настолько насыщен событиями, что Джек даже не заметил, насколько он устал.
— Всё готово? – генерал-лейтенант подкрался незаметно.
— Завтра ночью принимай. В указанной точке, — уставший главком даже не вздрогнул.
— Спасибо. Ты бы поспал.
— Надо, но работа не ждёт.
— Да… Работа… Как продвигается выполнение плана форсированной ассимиляции «Т-3»?
— Всё нормально, только… Стоп, что?! – Джек мгновенно проснулся, — Откуда ты знаешь?
— Неважно, — короткий свист и кинжал, выпущенный копытом Торгейра вонзается в горло Джеку, — Прости, но между изоляцией и ассимиляцией я выберу первое.
Главком, хрипя и истекая кровью, на последнем издыхании ещё пытался использовать магию, чтобы позвать на помощь, но генерал-лейтенант, подлетев к нему, легко сбил заклинание ударом копыта по рогу. Немного подержав его ноги, чтобы единорог не выдернул кинжал, и, подождав, когда тело Джека окончательно обмякнет, фестрал внимательно прочитал лежащий на столе план. Обрывочные сведения и слухи это, конечно, хорошо, но полный вариант, который есть только у главнокомандующего – лучше.
— Вот падла…
Половину того дня, когда пришли печальные вести, фестралка проплакала, прижавшись к заботливо накрывшему её крылом Зеппу. Когда она, наконец, забылась коротким тревожным сном, ей снился отец.
Кас восемь лет. Она радостная возвращается с выставки уже не пустобоким жеребёнком, а нашедшей свою судьбу кобылкой. Отец уже был дома – как единственного родителя его перевели в инструктора, пока его дочь не станет более-менее самостоятельной. Учебные роты отправили на задания, и рабочий день закончился немного раньше. Увидев кинжал на крупе, и узнав, как она его получила, он буквально прослезился от радости. Узнать, что дочь пойдёт по его стопам, было для него высшим счастьем. Как будто вспомнив о чём-то важном, он начинает рыться в шкафу и достаёт из него швицдаген. Точно такой же, как у его дочери на крупе.
Кас двенадцать лет. В воскресенье она с отцом выходит во двор потренироваться, но вместо обычно пустой площадки они видят группу галдящих грифонов, попивающих что-то явно крепкое из стеклянных бутылок. Эрвину это не нравится, и он просит их уйти. Им не нравится, что их послали на хуй, назвав пернатым отрепьем, и они завязывают драку. Отец говорит дочери, чтобы она оставалась на месте и смотрела, как работают Ночные Кошмары. По одному грифоны оказываются на земле, но вот один из них залетает Эрвину в тыл и готовится покончить с наглым фестралом. Кас чувствует, что отцу нужна помощь и, резко взлетев, она за секунду до того, как когтистая лапа порвёт фестралу перепонку крыла, вонзает в неё кинжал. В тот день, отдышавшись, он сказал ей, что она стала воином.
Кас пятнадцать лет. На день рождения отец повёл её в мастерскую, чтобы с неё сняли мерки на новый нагрудник. Эрвина как раз наградили Орденом Луны II степени и выдали солидные премиальные. В мастерской были развешаны образцы самых разных доспехов, но взгляд фестралки приковался к ламмелярному.
— Хочешь именно пластины? – спросил отец, увидев реакцию дочери.
— Мне же панцирь на турнире сталлионградцы измяли, не хочу, что бы такое ещё раз произошло, — ответила та.
— Ты смотри, они удар хуже держат. И в обслуживании муторные, — он пытался её отговорить.
— Да ладно. Ты же сам говорил, что я воин. А значит я сильная, — Кас гордилась собой не меньше, чем отец ей.
— Ну ладно, смотри у меня, не жалуйся, как рёбра переломают, — нельзя было немного не поворчать, — Из чего он? – Эрвин обратился к кузнецу, указывая на понравившийся его дочери нагрудник.
— Рессорная, повышенной очистки. На неё, — он указал молотом на Кас, — Пятьсот пластин уйдёт. Ещё по сорок на каждую ногу.
— Сколько?
— Две тысячи, — ответил кузнец, и фестралка немного погрустнела – это же все премиальные отца.
— Эй, эй, — Эрвин за подбородок копытом поднял голову дочери и посмотрел ей в глаза, — Не думай о деньгах. Сегодня твой день.
Хоть проснувшись, она всё глубже уходила в депрессию, тем вечером она встретила крик дневального «Рота, подъём!» с улыбкой на лице. По привычке резко вскочив, она скинула уснувшего рядом с ней командира, который упал на Швица. Казарма разразилась хохотом. Начинался новый день.
На завтраке фестралке кусок в горло не лез. К ночной тренировке она полностью ушла в себя. Даже острая боль в ногах от стека инструктора и постоянно пропускаемые удары не привели её в чувство. На теоретических занятиях тоже досталось. Следующими в теме дворцового этикета были танцы. Хоть для того же почти Ночным Кошмарам прислали роту почти Поющих в Ночи, кобылок всё равно было меньше и они весь час провели на ногах. Всё тот же единорог-капитан, как и все инструктора, не стеснялся использовать универсальное средство воспитания как для указания ошибок, так и для поддержания порядка. Хоть бойцы вскрикивали, шипели или мычали, когда круп резко вспыхивал болью – занимались в хорошо протопленном помещении без шинелей, никто не роптал. Прилетело – значит за дело. А не справедливо прилететь не может – если старший посчитал, что надо, значит надо. Старший по званию ведь всегда прав — это вбивают в голову с первых дней службы, если ещё в ДОСГе не вбили.
Вечернюю тренировку посетил полу утопленный в бумагах ротный. Он с прошлой недели ещё не перевёл горы бумаги в макулатуру за потерянных бойцов, поэтому просто так он бы не пришёл – видно кто-то из инструкторов нажаловался на сачкующего бойца. Обнаружить нарушителя спокойствия суровой и безжалостной боевой подготовки было несложно – вот он, сидит на земле, в глазах тоска, на команды откликается с задержкой. Немного полить матом и грязью. Не помогло. Намекнуть на возможность службы в таких местах Кантерлота, с которых можно любоваться полярным сиянием или песчаными дюнами. Снова неудача. Несколько ударов копытом в голову для приведения в чувство. Всё то же самое. В Королевской Гвардии бы сразу отправили к психологу, который бы вынул из бойца душу, починил и засунул обратно, но в Лунной поступают проще – отправляют к комбату на ковёр.
Кода Кас подходила к двери в кабинет командира батальона, разум активно пытался сказать, что дело плохо, и пора пождать хвост, сложить уши и начать придумывать слова оправдания. Однако душа была против и, победив в короткой схватке с разумом, приказала своей обладательнице продолжать заниматься самокопанием. Единственное, что удивило Торгейра, что фестралку прислали на промывку мозгов утром, на второй тренировке, а не ночью, на первой. Ему хватило одного взгляда на неё, чтобы оценить её состояние и придумать, как из него вывести.
— Ты что, охуела забивать на подготовку? – он начал с простого, и Кас начала хныкать, немного отвернувшись, — Отставить рыдания! Успокоилась?
— Да… — немного дрожащим голосом ответила она, даже не вытерев набежавшие на глаза слёзы.
— Вот скажи, ты знаешь, сколько тратится в год на одного курсанта ДОСГа?
— Нет…
— Две тысячи бит, не считая снаряжения. Знаешь, сколько тратилось на тебя?
— Нет…
— Двенадцать тысяч. В шесть раз больше, чем на других, — такое откровение удивило бы фестралку, если бы она снова не ушла в себя, потеряв ориентир в виде недовольного комбата, — Умножаем на десять лет подготовки и получаем огромную кучу денег. Ты хочешь, что бы все труды сошли на гавно?
— Нет…
— Тогда кончай распускать сопли. Соберись. Или тебя в сорок первый отправить? – Кас вернулась к реальности от упоминания этого батальона. Если простое его описание Зеппом тогда в баре заставило ещё поёжиться, то, когда она воочию увидела то, что там происходит, она не могла нарадоваться своей удаче.
— Не, не надо в сорок первый, — умоляюще попросила она.
— Тогда будь хорошей кобылкой и прекращай лить слёзы. Его уже не вернуть, и думаю последнее, чего бы ему хотелось, это чтобы его дочь ради чего бы то ни было забывала о подготовке.
— Да откуда вы знаете, чего бы ему хотелось? – огрызнулась младший сержант на генерал-лейтенанта.
— Оттуда, что он без малого двадцать лет у меня служил, — Торгейр, понимая состояние бойца, решил не устраивать ей выволочку за столь вопиющее нарушение субординации, — Пока я ему роту не передал только о тебе и говорил.
— Правда? – Кас ненадолго вышла из апатии и начала кое-как воспринимать происходящее.
— Правда, правда, — усмехнулся генерал-лейтенант, — Если будешь хорошо себя вести, расскажу что-нибудь о нём. А ты ведь будешь?
— Гвардии младший сержант Рок к несению службы готова! – фестрал знал, как работать с личным составом и буквально парой слов смог выдернуть бойца из депрессии.
— Мне нравится твой настрой. Постарайся до вечера не растерять, роту отправляют на задание. В этот раз – настоящее, будете сами за себя. Остальное ротный расскажет. Ясно?
— Так точно, — заплаканная кобылка уже начала превращаться обратно в гвардейца, но некоторые следы всё-таки остались.
— Я понятия не имею, что творится у кобыл в голове, да и не дано жеребцу это понимать, поэтому предлагаю уговор, — он начал говорить немного мягче, — Ты не будешь грустить и ложить хуй на занятия, а я тебе что-нибудь об Эрвине расскажу. Согласна?
— Да, — резво закивала она головой.
— Вот и договорились. Свободна.
Хоть это и выглядело откровенной неуставщиной, в пятидесятом отдельном батальоне более теплые, чем в остальной Лунной Гвардии отношения между бойцами и между командованием и бойцами считались нормальными. Им же гораздо чаще, чем кому бы то ни было, умирать плечом к плечу, а если они будут ненавидеть друг друга, то ни к чему хорошему это не приведёт.
«Даже не пришлось сквозь строй пропускать1…» подумал Торгейр, когда Кас вышла. Если бы доверительная беседа не принесла результата, пришлось бы применить метод активного влияния решительно на всё, что в свою очередь могло привести к нежелательным последствиям, таким как, например, невозможность участвовать в операции. А дело серьёзное и на него нужны все. Даже пришлось отменить отпуска на переформирование у выживших бойцов третьей роты. Да и госпожа хочет поскорее увидеть, что же проело довольно заметную дыру в бюджете гвардии, а представлять ей шитую-перешитую после побоев пони будет как-то неприлично.
Он был обычным земным пони из Эквестрийской глубинки. С жеребячества он хотел большего и, когда повзрослел, отправился в Кантерлот. Реальность оказалась намного более жестокой, чем грёзы юного пони о хорошей жизни. Судьба приготовила для него множество ударов, которые постепенно выбили из него инициативу, а потом и вовсе сломали. Не дать опуститься на дно жизни помог случай. Земной пони сидел в баре и пропивал последние деньги, когда к нему подсел вербовщик Королевской Гвардии. Беседа длинною в ночь, выпивка за счёт гвардии и целый горизонт перспектив возродил в земном пони волю к жизни. Поначалу было тяжело, и он проклял всё на свете, начиная со своей дурной головы. Но потом привык и служба пошла в своём ритме. Вместе с сослуживцами патрулировал город, задерживал пьяных дебоширов, с каменным лицом стоял на посту, с опаской поглядывал на жутковатых телохранителей принцессы Луны. Всё было спокойно и размеренно, пока всех свободных гвардейцев не отправили на задание.
Немного разнообразия в серых служебных буднях взбудоражили солдат и они с радостью восприняли эту новость. С виду всё было несложно – прикинуться караваном, что бы выманить разбойничью шайку. Караван из гвардейцев собрали немалый – двадцать четыре боевые группы или две роты. Надели мешковатые попоны, что бы скрыть доспехи и отправились в путь. По дороге в воздухе витало некоторое напряжение, которое только усиливалось с приближением к точке, в которой ожидалось нападение.
Остановившись в месте ожидаемого нападения на привал, пони разбили лагерь и попытались немного отдохнуть. Посты выставлены, пегасы, засевшие в облаках, прикрывают сверху, офицеры-единороги выставили охранные заклинания – кажется можно и вздремнуть в пол глаза. Однако орган раннего восприятия неприятностей, или по-простому жопа, что есть силы твердил гвардейцам о предстоящей опасности. Бойцы до глубокой ночи напряжённо вглядывались в темноту, пока их наконец-то не сморило.
Пробуждение было не из приятных – кто-то приставил нож к горлу и попросил без особого шума не оборачиваясь следовать за ним. Выйдя из палатки и сделав пару шагов в сторону леса, пони снова уснул от удара чьего-то копыта по затылку. Повторное пробуждение показало, что это был не сон. Голова раскалывается от боли, на шее верёвка и стреножен. Как только взгляд не таким мутным, пони охватил ужас. Поляна была усеяна трупами пегасов, которые караулили с облаков, и земнопони, которые отправлялись на посты. Все выжившие разбиты на несколько групп и крепко связаны. Быстро оглядевшись, пони не увидел ни одного единорога или пегаса среди пленных – только земные пони.
— Итак, минуточку внимания! – послышался голос, на который все обернулись.
Страх и отвращение холодными щупальцами окутали горло пони. Все офицеры были схвачены. Видок у них был не из лучших – похоже, что их перед этим пытали. Вид вытекающей из обломанных рогов жидкости вызывал отвращение, но взгляд как будто притягивался к этому месту. За высаженными в ряд единорогами стоял фестал. Земнопони он показался знакомым. Белая шерсть, чёрная грива, тёмно зелёная шинель – да это же… Пони начал паниковать. Он много слышал о Лунной Гвардии и зверствах, что они творят, но всегда успокаивал себя мыслью, что они на одной стороне. Поняв, что все пленные обратили на него внимание, а кто не обратил, получил тычок под рёбра копьём, фестрал начал.
— За попытку вероломного нападения на бойцов Лунной Гвардии под видом мирных торговцев… — белый говорил громко, что бы все слышали.
— Мы не виноваты!
— Мы не знали! – у кого-то сдали нервы.
— … а так же за нанесение телесных повреждений бойцам Лунной гвардии, — он указал копытом в сторону, где перевязывали нескольких фестралов, — вы все приговариваетесь к смерти, — пленные на секунду застыли в ужасе, а потом начали паниковать и вырываться.
Кас пыталась не вскрикивать от боли. Сдерживать слёзы она уже не могла, и они двумя ручейками стекали по подбородку. Санитар аккуратно, но грубовато штопал порванную перепонку крыла. Зашить надо много, а место – очень неприятное. У пегасов на перепонках есть специальная чувствительная зона, которая используется для определения силы восходящих потоков. Заодно эта зона является эрогенной. Именно туда фестралке прилетело метательное копьё.
Всё начиналось хорошо. Ротный объявил, что нужно уничтожить группу войск Королевской Гвардии, замаскированных по торговый караван. Поддержку обеспечит взвод Поющих в Ночи. Все были удивлены такой целью, но вопросов никто задавать не стал. Генерал-лейтенант – посол воли ночной богини для пятидесятого отдельного батальона. Раз он сказал перебить гвардейцев, то главкому королевских придётся подписать ещё четверть тысячи похоронок. Командовать операцией будет комбат лично, что не могло не радовать. Учёбная рота, усиленная остатками третьей роты при поддержке взвода сорок девятого отдельного батальона, вылетела из Старспайра в три часа дня. Самое сложное – спуститься с огромной высоты. Летать приходилось кругами, чтобы не поломать крылья, превысив максимальную нагрузку на них. Пятичасовой перелёт и к закату группа садится в засаде в указанном месте. Часть гвардейцев, вместе с которой был пятый взвод учебной роты, в котором осталось только семеро, отправляется на облака. Часовые внимательно озираются по сторонам, остальные либо отдыхают, либо облепили Поющих в Ночи.
Примерно через час появляется противник. Всё вроде бы и гражданские в мешковатых попонах, а нет. То и дело то тут, то там мелькнёт золотом доспех. Да и держатся как-то слишком настороженно для торговцев перед привалом. Выпряглись из повозок, разбили лагерь… Чуть ли не по нитке расставив палатки, разведя костры на строго отмерянном расстоянии от них и постоянно вытягиваясь по струнке, когда мимо проходит пони в высокой шляпе, единорог, наверно. Как только солнце касается горизонта, из лагеря в воздух поднимаются пегасы, которые усевшись на облаках, начинают внимательно смотреть на землю и поглядывать на небо. Лагерь начинает медленно засыпать. Фестралы тоже – они не спали почти сутки.
По каналу проходит сигнал к готовности. Кобылки затягивают свою песнь, и в глазах бойцов не остаётся ни капли сна. Сердце начинает яростно биться где-то в ушах, кровь как будто закипает, зрачки сжимаются узкую полоску, хоть ночь становиться ярче. Крылья расправляются сами по себе, копыта сжимают древки копий до треска, дыхание учащается, глаза выискивают противников, а уши навостряются на командира, в нетерпении ожидая сигнала к атаке.
Сигнал. Расчёты обрушиваются на пегасов и завязывают бой. Те, кто не спал, быстро взлетают, но когда они видят противника, их глаза наполняются ужасом. Липкий страх сковывает движения пегасов – их учат задерживать нарушителей порядка и стоять с каменными лицами на постах. Прямо напротив них – смерть. Те, кого учат убивать и умирать с улыбкой на лице сейчас несутся прямо на королевских гвардейцев. Снизу уже кипит схватка. Непонятно, что же хотели разглядеть пегасы ночью на земле с воздуха – фестралы спокойно обошли охранные заклинания, сняли посты, захватили офицеров и начали зачистку лагеря. Часть солдат вырубили и повязали, но те, кого не успели схватить, сейчас пытаются отбиться. С теми, кто сопротивляется, не церемонятся – не давая воспользоваться преимуществами силы и массы, фестралы протыкают не сдавшихся сразу земных пони копьями, залетая в спину.
Единственная среди воинов кобылка, чуть обнажив клыки в безумной улыбке неслась на одного из пегасов. Он был уже в воздухе, заметил её и пошёл в лобовую. Кас по движениям крыльев разгадала маневр противника. Покрытые перьями крылья не дают такой манёвренности, как голые, поэтому пегасам приходилось начинать манёвры раньше. Пегас незадолго до столкновения отводит своё копьё назад и, почти поравнявшись с фестралкой, резко уходит вниз, выбрасывая копьё туда, где должно быть её крыло. Кас только хищно оскалилась. Бочка по часовой – копьё противника пронзает пустоту. Чуть развернуть крыло, которое оказалось внизу – подточенный коготь большого пальца вонзается противнику в глаз. Крик боли ласкает слух и фестралка, резко перекувыркнувшись в воздухе, рубит копьём пегасу по перепонке. От перегрузки темнеет в глазах и фестралка на секунду теряет ориентацию. Именно тогда ей переднюю перепонку левого крыла пробивает кем-то метко брошенное метательное копьё.
Вспышка боли возвращает её к реальности. Подъёмная сила начинает с жутким треском рвать кожу. Фестралка резко сжимает средние и указательные пальцы обоих крыльев, пока не свалилась в штопор, и начинает мчаться к земле.
— Ранена, выхожу из боя! – крикнула Кас в сторону Зеппа – командир должен знать, где его бойцы.
Посадка была довольно жёсткой – с уменьшением площади крыла уменьшилась и его эффективность. Полные боли глаза стали выискивать санитара, но позвать его она уже не могла – крыло пылало огнём и от боли Кас начала задыхаться. К счастью быстро подоспел один из группы зачистки – они должны были добивать сброшенных пегасов.
— Санитар, сюда! – крикнул он, признав в ней своего и увидев её состояние.
Единственное, чем отличался подбежавший фестрал от остальных это тем, что его седельные сумки были больше. Закономерный вопрос, что же случилось – Кас протягивает залитое кровью крыло. Санитар немного его приоткрывает.
— Ах!... Ммм… — застонала Кас.
— Аккурат в эрогенную зону прилетело. Терпи теперь, надо зашить, — он снимает сумки и зовёт пару бойцов на помощь.
Подлетел пятый взвод учебной роты – в воздухе уже почти закончили. Держать пришлось вшестером — такие повреждения очень болезненные. Стянуть прищепками порванный участок, полностью раздвинуть пальцы, зафиксировать участок крыла. Подождать, пока пациент перестанет трястись от боли, яростно стонать и вынет зубы из ноги того, кто должен был держать голову, но отнёсся к этому несложному делу с долей безответственности или просто не удержал. Самая болезненная часть позади, можно начать шить, но сначала дать отдышаться. Под честное слово, что она не будет брыкаться, бойцы её с неохотой отпускают. Редко когда выпадает возможность поприжиматься к кобылке не в строю – они их только в увольнительных и видят, а к сорок девятому отдельному просто так кого попало не подпускают. Заодно, пока не забыла, можно извиниться перед Швицем за прокушенную ногу. В невероятно выразительных глазах бойца, окаймлённых совсем не жеребцовыми ресницами, стоит буквально жеребячья обида, как будто у него леденец отобрали.
Укол, жгучая боль в перепонке крыла. Немного полегче, когда протаскивают нитку, но всё равно приходится держаться, что бы не застонать. Чем ближе к центру, куда влетело копьё, тем больнее. Кас уже не получается держаться, и она прикусывает своё копыто. По щекам начинают бежать слёзы.
— …вы все приговариваетесь к смерти, — закончил короткое выступление перед пленными комбат.
Среди земных пони начинается паника. Кто-то вырывается, кто-то протестует, кто-то начинает умолять о пощаде, кто-то уже смирился и плачет от безысходности на земле. Кто бы из них что не делал, конец у всех одинаковый. Когда бойцы закончили работать с пленными, комбат подошёл к пятому взводу учебной роты.
— Сильно задело? – начал он, глядя, как фестралка беззвучно плачет от боли, пытаясь раскусить своё копыто.
— Неслабо пробита перепонка, — ответил санитар не оборачиваясь – врачам во время работы строго запрещено отвлекаться на различные формальности.
— Шай, ты с академии ещё что-нибудь помнишь? – спросил Торгейр в пустоту, осматривая рану Кас.
— Так точно, товарищ гвардии генерал-лейтенант… — застенчиво ответил Швиц.
— На пару с Дирхитом отвечаешь за неё головой, — дал комбат указания расчёту, перед тем как отправить в канал сигнал об окончании операции.
Группы разлетелись в разные стороны. Если из Старспайра они летели полностью своим ходом, то обратно так просто не добраться. Полторы роты – слишком заметно, поэтому группа разделяется на взводы и расчёты, которые рассыпаются по лесу и возвращаются через Радужный мост поодиночке. Пятый взвод учебной роты по плану должен был идти последним, но с раненой им разрешили идти первыми. Что бы перепонка срослась правильно, нужна госпитализация и поскорее.
Радужный мост. Огромный столб, переливающийся всеми цветами радуги, уходящий далеко ввысь к практически не видному с земли Старспайру и, казалось, подпирающий само небо. Находясь немного в стороне от Замка Сестёр, у его основания располагалась маленькая деревушка. Селиться радом с резиденцией царственных особ строго запрещено, поэтому в тех домах расположены только корчма2 и мастерские. Передохнуть перед конечной целью маршрута, починить телеги, подправить подковы, переждать ночь в тепле – только самый минимум. Для разного рода лизоблюдов есть Кантерлот.
Зак, отличающийся практически земнопоньской силой и выносливостью, легко дотащил Кас на спине почти до самого моста. Приземлившись в паре километров от него, бойцы надели попоны с капюшонами и стали не одним из взводов Лунной Гвардии, а просто группой тёмных личностей, коими обычно наполнены хоть как-то крупные города.
Фестралы заходят на мост. Вспышка, и они уже на огромной высоте. Накатывает знакомое ощущение разряженного воздуха, звёзды сияют ярче, прохлада наземной осени сменяется принизывающим ветром осеннего Старспайра — бойцы дома.
Впечатлений от операции бойцам хватило до самой зимы. В тот день многие преступили последнюю черту, которая отделяет пони от монстра – убийство себе подобного. Но они верили, что их дело правое, что они шли на смерть и на убийство не просто так. Им открылось новое чувство – ощущение близкой смерти. Это не учебный поединок, где самое страшное – стек инструктора или ссадина от оружия сослуживца. Это настоящий бой, не на жизнь, а насмерть. Противник, окружённый и втоптанный в землю, сражался отчаянно, чувствуя холодные лапы смерти всё ближе и ближе. Королевские Гвардейцы превратились загнанных в угол зверей, цепляющихся всеми ногами и зубами за свои жизни. От такого и фестралы почувствовали, как смерть дышит им в затылок.
Месяц Первых Холодов принёс с собой неслабые морозы и сильный ветер. Тренироваться в зимней шерсти и форме на улице – прямая дорога к простудным болезням. Но в армии простудой не болеют – как минимум пневмонией и туберкулёзом, с которыми слегло немало бойцов. Пятидесятый отдельный батальон, как и всегда, остался без не боевых потерь. Даже порвавшую перепонку Кас сразу вернули в строй после перешива. Правда строго запретили не то, что летать, даже крылом двигать лишний раз, подкрепив запрет привязанными к предплечью пальцами. Как говорится, из-за одного страдают все, и взвод на период восстановления бойца полностью лишили боевой подготовки. Поначалу бойцы радовались увеличенному количеству времени для сна – теоретические курсы, которыми заменили спортивные занятия, они воспринимали именно так. Потом стало хуже – выспавшись на месяц вперёд, бойцы были вынуждены слушать, как правильно держать вилку и изучать самые знатные рода пони. Как только травма фестралки превратилась в нелицеприятный шрам, и врачи разрешили приступить к боевой подготовке, расчёт принялся с утроенным усердием калечить друг друга на площадке.
Когда на земле убирали зиму, в городе на скалах активно подтягивали бойцов в подготовке – в начале лета пройдёт экзамен в подразделения специального назначения и те, кто сейчас зовётся учебной ротой, отправятся к месту постоянной службы. Всю роту, кроме Бера, который и так всё умел, обучили технике оборотничества. Это были последние занятия, когда рота училась полным составом. После этого подготовка окончательно разделилась по специальностям. Поединки стали гораздо веселее – теперь бойцы постоянно оборачивались дымом, чтобы зайти друг к другу за спины, растворялись в воздухе за мгновение до удара, что бы через секунду снова обратиться уже в выпаде и много чего ещё.
Не торопясь, но неумолимо приближался месяц Проснувшейся Природы. Из-за постоянных тренировок на износ бойцы даже начали как-то забывать, что они пони, а не орудия убийства. На Кас ещё с первой недели переставали смотреть, как на объект вожделения, и она постепенно становилась в глазах остальной роты больше сослуживцем, чем кобылкой. Разве что Зепп, положивший на неё глаз в первый день, не изменился, успев за несколько месяцев стать для неё особенным пони.
— Рота, подъём! – начал будить роту дневальный.
Фестралка соскочила с кровати, на ходу надевая шинель, с непривычной лёгкостью во всём теле. Утро началось странновато. Крылья остальных бойцов роты чрезмерно напряжены, глаза как-то недружелюбно упёрты в фестралку, а от места, куда не заглядывает солнце, показываются вторые хвосты. Кас начинает понимать, что происходит. Чуть взмахнув хвостом и почувствовав влагу под ним, ей в голову приходит только одно слово.
— Блять… — вздохнув, проговорила она, опуская голову.
…участвовала в карательной операции против Королевской Гвардии, лично убила одного гвардейца, была ранена в бою. Будучи единственной выжившей участницей операции, несёт ответственность за действия всех участников (такие как: убийства, пытки, незаконное лишение свободы, лишение права на справедливое и нормальное судопроизводство военных лиц) по принципу коллективной ответственности…
1. Пропускать сквозь строй (наказание шпицрутенами) – вид телесного наказания или казни в Европе и России в 17-19 веках. Провинившегося проводят через строй двух стоящих лицом к лицу шеренг, наносящих удары шпицрутенами, шомполами, розгами или прочими подручными предметами.
2. Корчма – таверна.
Неуставные отношения
— Держи её!
— Не могу, вырывается!
— Верёвку тащи!
— Ноги, ноги держите! Сейчас стреножим…
— Ай! Она меня укусила!
— Живой не дамся!
— Куда же ты денешься… Пасть завяжите!
— Голову держите, голову! Сейчас петлю накину! Оп… Оп… Да крепче же вы держите!
— Ммм! Ммм!..
— Ух… Готово. Потащили.
Её настигли на входе в казарму, когда она возвращалась с тренировки. Засаду подготовили хорошо – замаскировали силки, скрылись во тьме так, что их было не разглядеть. Ещё до захвата блокировали её возможность растворяться дымом так, что она и не и заметила этого. Они знали её способности и не дали ей и шанса. Да и отбиваться у неё особо сил после занятий не было. Крепко связав, её утащили во тьму.
Кас была не единственной, кто проснулся течной в тот день. В основном это были бойцы сорок девятого отдельного, но были и из других батальонов всех дивизий. Находится в окружении сотни учуявших течку жеребцов не слишком приятно. Хотя бы без происшествий обошлось – все же взрослые пони и могут держать себя в копытах. В школах-то неприятные инциденты могли произойти – подросткам трудно сдерживать себя, особенно когда они открывают что-то новое и очень заманчивое для себя. Зепп, сохраняя маску крайнего напряжения, сразу отвёл её к ротному, спросить, что делать. Он ещё с такими ситуациями не сталкивался, а то, что говорилось на КМБ, уже благополучно забылось. В гражданском секторе проще – можно использовать феромональные жидкости для глушения запаха, но у них есть один небольшой недостаток, из-за которого они не слабо подходят для военной. Все известные средства легко деактивируются или просто вымываются потом. А на занятиях бойцы потеют много. Ротный без слов, по одному запаху, понял, что происходит. По быстрому написав пару бумаг и отдав их Кас, он отправил её в заботливые копыта генерал-лейтенанта Грей.
Командир сорок девятого отдельного батальона полностью оправдывала свою фамилию. Грива, хвост, шерсть, глаза – всё было разных оттенков серого. С первого взгляда она казалась суровым и жестоким командиром, под стать второму генерал-лейтенанту пятой дивизии, но взгляд выдавал в ней добрую кобылку, которая относится бойцам как мать к своим детям. Детям, которых так и тянет пригласить к себе в казарму жеребцов, отправиться к ним самим и так далее.
У казармы сорок девятого отдельного батальона собрались все кобылки третьей, четвёртой и пятой дивизий, и десяток из первой. Большинство бойцов первой дивизии на четыре недели просто снимут с и так не многочисленных спортивных занятий. Бойцы второй дивизии живут в городе, а не в части – на то они и полицейские, что бы быть ближе к народу. Учебные же роты полностью переведут на теоретические занятия – у них их много. Третья дивизия в полном составе прохлаждалась в части – после карательной операции против Королевской Гвардии их через день сняли с границы и отправили в Старспайр. Заодно и переобучали в контактную дивизию в соответствии с малой военной реформой. Гарнизоны четвёртой дивизии пока сворачивать не торопились – оптимизация действий второй дивизии дело не быстрое, но кобыл своих прислали. Толпа набралась не маленькая, голов шестьсот. Когда жеребцы покинули часть, уйдя на зарядку в сторону Шпиля, было объявлено построение.
— Стройся по батальонам! – раздался крик генерал-лейтенанта после сигнала в канал.
Кас быстро нашла своё место – с самого края, как боец пятидесятого отдельного. Самое сложное было найти, с какого края встать. Начали с переклички.
— Шестой отдельный! – из всей первой дивизии в этот период выделяют только этот батальон.
— Здесь! – выкрикнули с противоположной от Кас стороны строя.
— Двадцать первый!
— Здесь! – хором ответили полдюжины голосов.
— Двадцать второй!
— Здесь! – теперь уже три голоса.
— Двадцать третий! – ответом стала тишина.
— Двадцать четвёртый!
— Здесь! – всего два голоса.
Так продолжалось несколько минут. Кас знала, что в большинстве своём служат жеребцы, но когда она увидела картину в целом, она удивилась, насколько же мало кобылок решает посвятить свою жизнь гвардии. Постепенно очередь дошла и до неё.
— Сорок девятый отдельный! – больше риторически спросила командир у своего батальона.
— Здесь! – ответил ей кобылий хор голосов в пятьсот.
— Пятидесятый отдельный!
— Здесь! – с краю строя донёсся одинокий голос, на который все обернулись. Многие слышали о кобылке-воине из почти Ночных Кошмаров, которая раскидывает всех направо и налево, но считали это глупой шуткой или сильным преувеличением.
— Итак все здесь, — начала командующая Грей, — С этого момента до окончания течки вы становитесь временно демобилизованными. Однако это не значит, что вас разгонят по домам, — несколько сотен поникших ушей вновь встали торчком или наоборот, — Для предотвращения нежелательной жеребости, с этого года, по факту вы будете находиться на Малой скале Верхней скалы. Увольнительные запрещены. Собрать вещи, пятнадцать минут. Разойдись!
Строй рассыпался и гвардейцы разбежались в разные стороны. Кас впервые в жизни столкнулась с проблемой, что количество вещей превышает возможности их транспортировки. Взять ли доспехи? Они уже в критическом состоянии, но свою функцию выполнять могут. Что взять из оружия? Каждый боец пятидесятого должен уметь владеть всеми видами оружия, но каким-то одним – особенно хорошо. Взять ли зимнюю форму? Холода уже прошли, но подмораживать может до середины месяца Тёплых Чувств. Слишком много брать не хотелось – четыре недели не вся жизнь, но и без чего-нибудь нужного улетать не хотелось. Решено было взять только предметы личной гигиены, пишущие принадлежности, лёгкий шлем, кинжал и копьё. Хоть всю свою турнирную жизнь она провела со щитом, сорок сантиметров смерти на полутораметровом древке ей нравились больше. Личное оружие ей разрешили оставить и использовать, поэтому кусочек матери теперь был всегда с ней.
Вещи собраны, бойцы снова построились, даже не опоздав. Вылетели, выстроились в воздухе клином, полетели к временному дому. Кас летела с краю не столько потому, что она из батальона с крайним номером, сколько потому, что зона определения силы восходящих потоков левого крыла ещё не до конца восстановилась – на это могут уйти годы, и в полёте фестралку постоянно перекашивало. Спокойно лететь было тяжело. В учебном воздушном бою такой проблемы нет – нестабильное положение тела в пространстве делает своё дело. Левое крыло докладывает мозгу, что восходящих потоков нет, правое – что есть, но слабые. Тело обособленно от мозга принимает решение, что полёт идёт в горах, где из-за разности высот поверхности сила восходящих потоков может быть очень сильно разной. Мозг получает от тела предложение идти с правым креном, пока восходящие потоки не сделали левый крен или чуть сложить правое крыло, что бы уменьшить его эффективность для того же самого. Место, которым пони ест, в обход места, которым думает, приказывает телу чуть сложить крыло. Но восходящий поток-то одинаковый на всю площадь крыльев, и она закономерно начинает крениться вправо. Тело понимает, что его обманули с разной силой восходящих потоков, а это может значить только одно – глупая голова съела что-то не то и её мутит от пищевого отравления. Значит надо поскорее избавиться от содержимого желудка, пока оно ещё не успело навредить. Кас начало подташнивать.
Малая скала особыми размерами и наполнением не отличалась. Две казармы на триста солдат каждая с возможностью расширения в четыре раза, несколько помещений под теоретические занятия, небольшая столовая. Бойцов сгруппировали по их желанию. Выбора было немного – либо с певцами, либо с воинами. Желающих продолжать боевую подготовку набралось немного – всего шестнадцать. Остальные решили взять себе небольшой отпуск, посчитав, что с Поющими в Ночи будет полегче. Они ещё не знали, как же они ошибались.
Хоть почти не условно бойцов разделили по специальностям, заселили как попало. Кас, например, оказалась в казарме с бойцами сорок девятого отдельного батальона и единорожкой из сорок первого. На отсутствие крыльев и наличие рога обратили внимание сразу. Многие презрительно фыркнули, но были те, кто смотрел не неё с интересом. Внешний вид был довольно странным. С одной стороны – грязная шерсть, как будто она не мылась неделю, истощённый вид, в глазах абсолютная забитость. С другой – идеально чистая, выглаженная и оформленная форма, как на парад собралась. Попытка познакомиться успехов не принесла. Вместо того, что бы представиться, начать беседу или сделать что-нибудь ещё, она забилась в угол и, рыдая, начла умолять не бить её. От такой реакции на простое «привет» заинтересовавшихся стало меньше – у всех свои проблемы. Попытки успокоить её успехов не принесли, даже наоборот усугубили ситуацию. Оставшийся десяток кобыл, не скованных расовыми предрассудками, тоже разделился. Одним стало жалко единорожку, вторым – интересно, что же заставило её так расклеиться. На нормальный для такого времени перепад настроения, вызванный колебанием гормонального фона, это уж точно не похоже.
Постепенно она поняла, что её не будут трогать, и немного успокоилась. Поддерживая единорожку, бойцы отправились на завтрак. Пони из шестого отдельного ничего поесть приготовить не успели, поэтому всем выдали по сухпайку. Небольшой брикетик, сделанный неизвестно из чего, настолько же сытный и питательный, насколько невкусный и сложный в употреблении. Пытаясь его разгрызть, фестралки боялись оставить в нём клыки – уж очень он был плотный. Единорожка, которая так и не представилась, немного отошла от всплеска, но разговорить её так и не получилось. Даже находясь среди довольно дружелюбных фестралок, она была очень напряжена. Что интересно – она ни разу не использовала магию, работала только копытами.
После завтрака закономерно пошла тренировка. Те, кто не знал, как готовят Поющих в Ночи, с улыбками на лицах отправлялись в ад, остальные собрались на площадке. Полдюжины столбов и полтора десятка пони пытались придумать, чем же им заняться. Инструкторов, которые бы подсказали, что делать, нет. Часть просто стала изображать активную деятельность, часть – обрабатывать столбы, часть – решили устроить несколько поединков. Кас уже хотела было прибиться к последним и немного посражаться, но заметила старающуюся не привлекать к себе внимание единорожку. Та, услышав перестук копыт, вздрогнула и сжалась, как будто ожидая чего-то нехорошего. Прошлая попытка знакомства, в неофициальных тонах, провалилась, и Кас решила попробовать по уставу.
— Здравия желаю. Гвардии младший сержант Кас Рок, — она козырнула и протянула вперёд копыто.
— Гвардии рядовая Стерн Спаркл! – отрапортовала она неожиданно чётко и громко, выверенными до миллиметров движениями встав по стойке «смирно», отдав честь и ткнув в протянутое копыто. Представившись, она вытянулась, как перед старшим офицером, явно ожидая дальнейших приказов.
— Давай, это… — Кас не ожидала такого, — повонзаемся что ли…
— Есть!
Единорожка по-строевому развернулась и отошла на пару метров. Подхватив левой передней ногой щит, надев шлем и взяв телекинезом грубый фальшион, она встала в стойку и приготовилась к бою. Кас только осталось что надеть свой, стукнуть копьём по земле и ждать, что же та будет делать. Похоже в сорок первом батальоне хорошо учат строевой, но плохо боевой – Стерн ловко на трёх ногах подошла к выжидающе стоящей Кас и широко рубанула по диагонали. Как недавно научили – раствориться дымом, подождать, когда оружие выйдет за пределы тела, вернуться, продолжить бой. Ногу с фальшионом по инерции понесло дальше, ведь рядовая ожидала, что он остановится об тело или хотя бы блок. Младший сержант, чуть пихнув ногу противника в сторону, сделала ложный выпад в лицо. Закономерно щит начал подниматься наверх, сильно открывая ноги. Теперь укол в грудь под щит и противник побеждён.
Кас привыкла бить массивных жеребцов, которых аж подбрасывало немного, если она била снизу. Единорожка от такого подлетела на добрый метр и упала на землю. Схватившись за грудь она начала хныкать от боли. Фестралка быстро подбежала к ней – если противники не встают сразу, значит что-то случилось.
— Покажи, — она развела её ноги в стороны и осмотрела повреждения. Навыки оказания первой помощи в общем виде полезная штука, хотя бы для того, что определять тяжесть повреждений. Всёго лишь ушиб, перелома нет. За полчаса отойдёт и можно продолжать. Во всяком случае в пятидесятом отдельном происходит именно так, — нормально всё, жить будешь.
— Пожалуйста… товарищ гвардии младший сержант… не наказывайте меня… я… я буду лучше защищаться… — умоляюще сквозь слёзы попросила Стерн.
— Да ладно тебе, все же ошибаются, — по мнению фестралки единорожка вела себя крайне непредсказуемо.
— Пожалуйста… только не надо…
Договорить она не успела. Кас легла рядом с ней накрыла её крылом, от чего та вздрогнула. У фестралки, вместе с пониманием того, как единорожка дошла до такого поведения, в голове родилась интересная идея. Потом она, конечно, будет казаться не настолько гениальной, как в первый миг. Что бы всё получилось, надо обучить её, а для начала – как-нибудь показать, что она ей не враг.
Пара стражников, смерив фестрала полным холода взглядом, открыли двери в тронный зал. В воздухе витало напряжение, которое только усиливалось, как пони шёл в дальний конец, где сидели царственные сёстры. От взгляда Селестии по спине пони пробежал холодок. Она смотрела на него с нескрываемой злобой. От взгляда же Луны душа ушла куда-то в задние копыта, а в горле нарастал комок размером с слипшуюся гущу на обеде в части. Во взгляде ночной принцессы было разочарование. Фестрал низко поклонился обеим, начиная с Луны.
— Госпожа. Ваше высочество. Я прибыл сразу, как получил ваше письмо, — генерал-лейтенант старался, чтобы его голос не дрогнул. От взгляда ночной принцессы хотелось упасть ничком и молить её о прощении. Он допустил ошибку. Он виноват. По другому его бы не вызвали в Кантерлот так резко.
— Генерал-лейтенант Рамбис, — начала солнечная принцесса Кантерлотским Королевким голосом, от которого ноги сами по себе попытались склониться в поклоне, — примерно полгода назад, в Вечнозелёном лесу группа неизвестных убила двести пятьдесят шесть Королевских гвардейцев. Многих из них перед этим пытали. Что вы можете сказать об этом ужасающем преступлении?
— Я слышал об этом. Злоумышленники действовали грамотно, опередив ряже… то есть Королевских гвардейцев на шаг. Это должно быть была крупная группировка алмазных псов и грифонов, так как…
— Тогда как вы объясните то, что на месте преступления была обнаружена кровь фестралов? – Торгейр внутренне скривился за идиотов, которые не замели следы, — И то, что в тот день учебный центр Лунной Гвардии покинула крупная группа военных?
— Ваше высочество, я не ответственен за действия всех фестралов, особенно тех, кто предал свою кровь, — услышав это, Селестия немного скривилась, а Луна наоборот, улыбнулась, — и отказался служить ночи. А группа действительно вылетала. Конкретно: учебная рота пятидесятого отдельно батальона при поддержке восьмого взвода четвёртой роты сорок девятого отдельного батальона. Задание – отработка массированной воздушной атаки во взаимодействии с силами непосредственной поддержки на поле боя. И третья рота пятидесятого отдельного батальона. Задание – пролёт по маршруту в целях переэкзаменовки для переформирования роты, понесшей значительные потери, — проговорив это, генерал-лейтенант мысленно приложил копыто к лицу – слишком заметно, что он придумал слова заранее. Надо отвлечь Селестию от этого, — Я потерял сорок одного пони из той роты.
— Нам докладывали о потерях, — хотела прервать его Селестия, но фестрал предпочёл этого не услышать.
— Сорок одна жизнь. Сорок одна семья потеряла одного из своих членов. Отцы не вернулись к детям, детям пришлось хоронить отцов. И восемнадцать раненых. Десять из них тяжело. Трое умерли в госпитале, потому что ваши врачи сказали «безнадёжен». Пятеро получили серьёзные ранения крыльев и навсегда остались без неба. Двое потеряли ноги и теперь не смогут нормально ходить, — количество скорби в голосе фестрала вполне могла посоперничать с витающим в воздухе напряжением. На самом деле он сильно лукавил – ему было все равно. Они были солдатами, они знали, на что шли. Знали, что могут и убить и искалечить. Они выполняли свой долг и выполнили его с честью. Ночь не генерал-лейтенант, и не забудет их имена.
— Мы знаем, — уже не так злобно, нормальным голосом и немного грустно, почти в унисон с Торгейром, ответила Селестия. Она любила своих подданных и чуть ли не горевала за каждого из них. Хоть пони и умирают, солнечная принцесса так за тысячи лет и не привыкла к этому. Особенно, когда умирают за неё.
— А знаете всё почему? Потому что командование Королевской Гвардии попалось в ловушку грифонов. Я не знаю точно, сколько точно потеряла ваша гвардия в том бою, но могу с уверенностью сказать, что если бы не мои бойцы, пони погибло бы намного больше.
— Вы верный защитник Эквестрии, генерал-лейтенант. Мы должны сообщить вам печальные новости.
— Что случилось? – на этот раз удивление Торгейра было настоящим.
— Ваш верный друг и соратник, главнокомандующий Королевской Гвардией Джек Стоун был убит примерно полгода назад.
— Как? Почему?.. – фестралу пришлось разыгрывать настоящий шок.
— Убийца. Профессионал. Действовал быстро и тихо. Мы не могли сообщить кому-либо во время следствия. Но вы не волнуйтесь, виновный найден и наказан.
— Спасибо вам. Преступления не должны оставаться безнаказанными, — хоть на его глаза навернулись слёзы горя, за якобы потерянного друга и радости, за вострожествовавшуюся справедливость, внутри он ликовал и злорадно смеялся. Ему удалось уйти от наказания за карательную операцию и убитого главкома, и получить немного симпатии у Селестии. А заодно привлечь внимание к клану Найтмеров – мрачному ордену убийц, отказавшихся от ночи в угоду алчности ещё во времена объединения фестралов, подставив одного из её членов. Если всё пойдёт так же хорошо, то план удастся и пони познают всю красоту ночи.
— Ступайте, мой маленький пони, на вас сегодня свалилось слишком много, — сказала Селестия, чуть склонив голову в уважительном поклоне. Фестрал в ответ поклонился в пол сначала не проронившей не слова Луне, а потом её сестре.
Выйдя из тронного зала, Торгейр направился в казарму Чёрной Сотни. Он не ожидал выйти из того зала живым и не стал снимать номер в гостинице или просить покои. Максимум его ожиданий – привлечь внимание Луны к возникшей проблеме с ассимиляцией. На деле оказалось всё наоборот. Не то что не потерял голову – даже получил немного.
— Товарищ гвардии генерал-лейтенант, госпожа просит вас в свои покои, — сказал возникший из ниоткуда черносотенец.
Торгейр насторожился – просто так ничего не происходит. Хоть она хорошо к нему относится, даже за верность передала ему батальон, возвысив над всеми конкурентами, её взгляд сегодня генерал-лейтенанту очень не понравился. Дойдя до покоев и несколько раз глубоко вздохнув, что бы успокоиться, он зашёл внутрь. Луна лежала на своём ложе и выжидающе посмотрела на вошедшего. Фестрал от входа преклонил колени и застыл в таком положении, обдумывая слова. Мысли, будучи чёткими и ясными в коридоре, сейчас путались и сплетались в силуэт принцессы ночи в довольно пикантной позе. Торгейр незаметно сделал глубокий вдох, от чего образ насытился красками и прорисовался чуть ли не до каждого волоска. Течка. Хоть царственные сёстры и богини, они всё-таки пони. И физиология у них соответствующая. Сойдя с ложа, Луна подошла к фестралу и стала не спеша ходить вокруг него, иногда чуть взмахивая хвостом. От такого Торгейр заметно напрягся, но сдержался – запах аликорна намного сильнее, чем у простой пони, к которому генерал-лейтенант успел привыкнуть. В этот момент он почувствовал себя подростком, впервые почувствовавшим это.
— Расскажите, что же случилось, — спокойно, глубоким красивым голосом начала Луна, — Почему моя сестра была в ярости. Почему срочно вызвала вас из Старспайра. Иначе вас ждёт страшное наказание.
Последнее она ласково прошептала на ухо, чуть дунув в него на последок. Крылья Торгейра, неимоверным усилием сдерживаемые до этого, с хлопком распахнулись, а второй хвост уже был готов упереться в пол.
— Примерно семь месяцев назад… один из расчётов учебной роты моего батальона… накрыл нарколабораторию… — Торгейр быстро проговаривал фразы, делая между ними паузы — всё-таки тяжело говорить в таком состоянии, — узнали… что замешана… Королевская гвардия… Во время инцидента на границе… взяли пленных… узнали имена, пароли и явки… Высчитали маршруты… Я обратился к Джеку за помощью… Нужны были пони, чтобы… задержать… — внезапно запах прекратился и голова постепенно прочистилась, — спасибо, госпожа.
— Говорите только правду, иначе будет хуже, — так же ласково предупредила принцесса.
Торгейр рассказал ей всё. Как они пытали и убивали гвардейцев. Как он убил своего друга. А самое главное, о плане «Т-3». Услышав о нём, на лице Луны проявилась неподдельное удивление.
— Мы знали, что сестра недолюбливает ваш народ, но что бы так… у нас будет с ней серьёзный разговор. А что по вас, мой верный генерал-лейтенант, за проделанную работу у нас есть для вас особый подарок.
Торгейр хотел было что-то ответить, но внезапно нахлынувший запах застопорил слова в горле. Луна подошла к нему вплотную и посмотрела сверху вниз. Фестрал начал тонуть в её глазах, пока они не спеша приближались к нему. Как только их губы соприкоснулись, Торгейр больше не смог сдерживать себя.
На то, что бы показать, что единорожку не будут бить за всё подряд, ушла целая неделя. Ещё одна – что бы показать, что она окружена доброжелательными пони. К концу второй недели она чуть раскрылась и рассказала о себе. Как оказалось, она сильнейший маг, освоившая такие сложнейшие заклинания, к примеру как телепортация или межмолекулярная трансформация. Была отличницей в Школе Одарённых Единорогов принцессы Селестии, лучшей в группе в университете Магии и Чародейства. Всё шло хорошо, и она могла бы подняться на самый верх, пока однажды не услышала о дневнике Старсвирла Бородатого. С этого началось её падение. Жажда знаний, скрытых в той книжечке полностью поглотила её разум. Стерн наплевала на все запреты и законы, что бы найти её. И попалась. Что бы добыть хоть каплю информации, она шла на всё. На суде, придя в ужас от зачитанного списка обвинений, у неё произошёл магический всплеск, от которого разрушился гаситель магии на роге. При перемещении от волнения она не смогла задать точные координаты и чуть не погибла. Осознав, что же она наделала, она хотела было сдаться, но страх ответственности за преступления пересилил, и она решила спрятаться там, где Королевская Гвардия её точно никогда не найдёт. В Лунной. Закономерно, как не-фестрала, её отправили в сорок первый батальон. С этого начался её личный ад. Старший сержант Круэл в принципе ненавидел не-фестралов, но единорогов – особенно сильно, как будто они каждую весну из под него кобыл уводят. Побои, унижения, просто несправедливое отношение – всё полилось на единорожку. Постепенно в её голову всё чаще залезала мысль освободить этот мир от своего существования, отправившись вслед за десятком бойцов из роты. Но она выдержала. Полгода ада в учебной роте подходили к концу, этот месяц должен был стать последним. Понимая это, ротный разошёлся на полную катушку, стараясь сделать последние дни её с ним незабываемыми. Рассказывая об этом, Стерн либо грустнела, либо откровенно рыдала, уткнувшись в одну из фестралок.
— А почему ты не использовала магию? – как-то спросили её.
— Я боялась… По началу, что меня выгонят за это… Потом, что ротный будет бить сильнее… Он запретил мне использовать магию, кроме боевой подготовки… И потом, меня всё ещё ищут — они ведь могут находить магов, когда они используют особо сложные заклинания.
— Ты главное не бойся, мы своих этим ряженым не выдаём.
Кас старалась обучить её. Времени было слишком мало, но постепенно Стерн сражалась всё лучше и лучше. Заодно и сильно сблизилась с ней. Впервые фестралка нашла подругу – то, чем занималась Кас не интересовало кобылок, то, чем занимались кобылки не интересовало Кас, так что со своим полом она твёрдых дружеских отношений до сих пор не имела. Общаться с пони, у которой к ней нет прямого полового влечения было ново для неё.
Однополые отношения среди кобыл у пони хоть и не поощряются, но и не осуждаются. А весной и вовсе становятся нормальными – влечение усиливается не только у жеребцов. Когда на одного жеребца приходится пять кобыл, четыре из них останутся без партнёра. Так что семьи, размером с целый табун – вполне нормальное явление, особенно у пегасов. Так что часто можно было наблюдать жмущиеся друг к другу парочки в душевой и слушать учащённое дыхание и поскрипывание кроватей после отбоя.
Кас и Стерн жили вместе с сотней других кобылок, в которых кобыльего было по больше, чем в них — те двое были больше солдатами. Остальным не слишком нравилось, что кто-то выбивается из общей картины чистых, ухоженных и благоухающих приятными ароматами. Смесь запахов пота, крови, стали и дерева, неухоженная шерсть, растрёпанные гривы и хвосты – вот то, что вечно сопровождало эту парочку. Их близкие отношения порождали разные слухи – на то все на Малой скале и кобылы, что бы сплетничать, пусть даже в слухах не было ничего зазорного.
В одно утро у Стерн, после сильного удара фестралки под брюшко, выделения пошли с кровью, и она отправилась в санчасть – возможность стать пустышкой, то есть бесплодной, её не слишком привлекала. Кас отправилась в казарму одна. Подходя к зданию у неё начала болеть голова, но она не обратила на это особо внимания – мало ли прилетело на занятиях, да и период в жизни сейчас такой, что угодно внезапно заболеть может. Когда она вошла внутрь, на неё набросились сразу со всех сторон. Силки, в которые она угодила, крепко держали ноги, не давая возможности лягаться. Фестралки, а судя по нежной ухоженной шерсти это именно фестралки, по двое держа каждую ногу, стреножили её, завязали пасть и потащили в душ, в котором стояла кромешная тьма – перегорели все световые кристаллы. Раствориться дымом Кас не могла – головная боль сбивала всю концентрацию.
Дальше происходило нечто ужасное – её мыли, расчёсывали, снова мыли, вычёсывали от почти вылинявшей зимней шерсти… В общем, издевались как могли. Стерн привели чуть позже – она даже пришла на своих ногах, светя себе дорогу светом с рога. Поговорив с развлекающимися фестралками, она смогла уговорить их оставить её с Кас наедине, под честное слово, что обратно они вернутся настоящими кобылками. Развязав её, она стала делать то же самое, разве что аккуратно телекинезом, периодически якобы случайно прижимаясь к ней. Поняв, что фестралка не против, единорожка постепенно пошла дальше, проводя копытами по шее, кусая за ушко и прижимаясь всё крепче.
— Кас?
— Ммм?.. – сквозь накатывающее волнами удовольствие спросила фестралка.
— У тебя с жеребцами когда-нибудь было?..
— Ммм… — утвердительно ответила Кас.
— А с кобылками?
— Ммм… — теперь уже отрицательно промычала фестралка.
— Исправим, — не дожидаясь ответа Стерн повернула ей голову к себе и попыталась поцеловать, не особо надеясь на взаимность. Тут-то она ошиблась.
— Что скажешь?
— Да ничего.
— Ну хоть что-нибудь…
— Смотря что ты хочешь услышать.
— Действительно ли я…
— Отец? Я не знаю. Тут нужно маго-генетическое исследование. Сам видишь, у меня рога во лбу нет.
— Жаль…
— Это всё?
— Нет. Ты должен это увидеть. Я не знаю, как так получилось.
— Давай показывай, не тормози.
— Тихо… не разбуди.
— Да, да, да. Что тут у нас… Ещё один? Ты говорил, что у тебя только дочь.
— Мы весь год прятали его, боялись.
— Давай его сюда.
— Тихо… — светло-фиолетовый фестрал аккуратно взял жеребёнка из колыбели.
— Ох ты ж сохрани меня ночь… — Швиц никогда не видел Эрнста шокированным, — И долго ты собирался это скрывать?
— Я… я не знаю…
— Ты понимаешь, что это значит?! – заговорщически тихо возбуждённо проговорил Эрнст, — Этого не случалось уже тысячу лет! Это просто чудо!..
Жеребёнок, недовольный тем, что его вытащили из колыбели, негромко вякнул и завозился в копытах отца. Тёмно-серая шерсть, тёмно-синие грива и хвост, ярко-красные глаза и прямой гнутый рог во лбу. Прямо как у одного знаменитого правителя исчезнувшей Кристальной Империи.
— Ты же тоже врач, хоть и ветеринар, и знаешь, насколько подобное маловероятно, — тихим шепотом сказал фестрал.
— Я больше по животным…
— Не будем его будить. Пойдём, — когда они вышли из детской, Эрнст продолжил, — Не буду вдаваться в тонкости генетики, просто скажу, что это очень маловероятно. Плюс такой набор признаков практически всегда обеспечивает мертворождение. А тут вполне живой фестрал-единорог. Без внешних паталогий, нездоровой худобы и прочих признаков генетических заболеваний. Надо об этом сообщить госпоже.
— Нет!.. Не надо. Я боюсь за него…
— Ты не сможешь скрывать его вечно. Особенно в Старспайре. Особенно, когда он не единственный жеребёнок.
— Я понимаю, но может… как-нибудь в другой раз?
— Нет. Чем скорее, тем лучше. Я сообщу госпоже через комбата.
— Да я и сам могу.
— Ты можешь только мяться и мямлить при нём, — Эрнст сказал, не подумав, от чего Швиц немного обиделся, — Прости.
— Да нет, ничего… Это же действительно так.
После вызова генерал-лейтенанта в Кантерлот принцесса Луна пропала почти на месяц. Никто не знал, куда она отправилась, но Луна каждый день поднималась и опускалась в срок, поэтому никто не волновался. По возвращении её ждал серьёзный разговор с сестрой. Атмосфера за ужином была напряжённой, пока Луна не заговорила.
— Скажи, Тия, почему ты так ненавидишь мой народ?
— Ненавижу? Твой народ? Все пони равны и едины. Я люблю всех одинаково сильно, никого не выделяя, — Селестию удивил этот вопрос, хоть она и сохранила маску тёплой доброжелательности.
— Тогда почему план «Т-3» заверен именно тобой? – Луна немного сомневалась, но её сестра выдала себя. Она слишком хорошо её знает.
— Откуда ты знаешь? – теперь солнечная принцесса была удивлена и внешне.
— Ночь – время для тайн и секретов. А я принцесса ночи, — уклончиво ответила Луна.
— Ночью не разглядишь дальше своего носа, — раздражённо ответила Селестия. Ответом ей стало молчаливое удивление, — твои любимые ночные пегасы совсем не такие, какими мы хотели сделать пони. Они жестокие, кровожадные и упрямые. Первая редакция этого плана функционировала больше двухсот лет, но все попытки сделать с ними хоть что-нибудь разбивались об их твердолобость и консерватизм, — последнее слово она выплюнула с презрением, — поэтому мне пришлось сменить меры на более жесткие.
— Презираешь жестокость, а сама пытаешься разложить их общество внедрением чужеродных ценностей и культуры? – хмыкнула Луна.
— Да. Вспомни, главное правило принцессы.
— Интересы государства важнее собственных, — хором проговорили сёстры.
— Именно. Пони должны быть едины не только по гражданству, но и по крови. Поэтому ночных пони надо разложить и растворить в остальных расах. Так мы получим общество, свободное от расизма на почве чистоты крови, — заключила солнечная принцесса.
— А как же твои дворцовые лизоблюды? По моим сводкам у них процент инбридинга1 приближается к тридцати. Ещё несколько поколений и мы лишимся почти всей аристократии. Они просто потонут в генетических болезнях, — съехидничала Луна.
— Наберём новых. Таких, как они мало не бывает, — отрезала Селестия.
— А что с моими фестралами? Растворив их в остальных пони мы лишимся единственного до конца верного боевого подразделения. Кем мы границу защищать будем?
— Не забывай, у нас есть Королевская Гвардия.
— Правда? После Сталлионградской битвы от неё остались только доспехи, в которых пихают всякий трусливый, ни на что не способный сброд.
— Один их вид внушает противнику трепет! – начала расходиться Селестия.
— Да, особенно подвязанные хвосты у жеребцов, — издевательски хихикнула Луна.
— Моя военная машина способна сокрушить любого противника! – в её голосе начали проскальзывать нотки Кантерлотского Королевского Голоса.
— Особенно хорошо у неё получилось под Сталлионградом. Интересно, сколько бы длилась та битва, если бы не мои фестралята?
— Та война это полностью твоя вина! – глаза солнечной принцессы засветились недобрым светом и её начало приподнимать над полом. По залу прокатился раскат громогласного голоса.
— Моя?! Это ты решила дать народу больше власти! – от голоса Луны витражи начали жалобно звенеть.
— Парламентская монархия в унитарном государстве работала прекрасно, но потом тебе, — это слово Тия выделила отдельно, — надоело делиться властью с другими!
— Твои политические партии разложили страну и чуть не привели к гражданской войне!
— Всё потому что твои праворадикальные фестралы постоянно конфликтовали с крайне левыми Сталлионградцами!
— А твоя центристская «Партия Солнца и Луны» только политической проституцией и занималась! В своих нелепых попытках стабилизировать ситуацию и снять напряжение в парламенте они только усугубляли положение!
— Это всё потому что все их попытки сотрудничества с фестральской «Честь и Кровь» разбивались об их расизм и консерватизм!
— Если бы «Коммунистическая партия Сталлионграда» не пыталась навязать чуждые любому нормальному пони принципы плановой экономики и тотального государства, всё было бы нормально! Тебе следовало уничтожать в первую очередь их!
— А ты думаешь, я сижу, сложа копыта? Через несколько сотен лет уже не будет никакого Сталлионграда, будет только единая и неделимая Эквестрия!
— Ты хоть понимаешь, что нам будет некем воевать?! Пятьдесят километров границы уже являются спорными землями! Что будет, когда единственное, что смогут пограничники, это стоять, как статуи в саду?!
— Мы наймём грифонов, — Селестия быстро успокоилась, и опустилась на пол.
— Наёмники с минимальной лояльностью командованию, готовые переметнуться к любому, кто больше предложит?! – Луна же всё ещё была в ярости.
— В твоей гвардии тоже служат грифоны.
— Они выросли под светом Луны и готовы отдать жизнь за ночь так же, как и любой фестрал!
— Конечно, — издевательски сказала солнечная принцесса, — Особенно если учесть, как они туда попадают. Думаешь, я слепая и не знаю, откуда у твоей карманной армии берётся личный состав?
— Не учи меня руководить сестра! В боевых подразделениях служат только те, кто пойдёт за мной до конца!
Внезапно из угла донёсся какой-то звук. Обе принцессы резко обернулись на него. В тени стоял черносотенец, который почувствовав на себе гневный взгляд сразу двух аликорнов, резко сжался и попытался просочиться поклоном сквозь пол. Судя по тому, что он мелко затрясся, в его голове уже прокручивались самые страшные варианты наказаний, как разрыв контракта с Лунной Гвардией или, что ещё хуже, разочарование богини ночи в нём.
— Слушаю! – резко рявкнула Луна.
— Госпожа… вам письмо из Старспайра… с пометкой «особой важности»… — она смогла здорово испугать своего подчинённого, от чего он уже начал перебирать варианты самоубийства, чтобы не нести позор расторжения контракта по статье.
— Давай сюда, — Луна выхватила телекинезом письмо из-под его крыла и быстро пробежалась по нему глазами. Внезапно её лицо озарилось улыбкой.
— Селена? Что случилось? – немного взволнованно спросила Селестия.
— Произошло чудо, Тия. Настоящее чудо.
Как только течка закончилась, бойцы отправились обратно. Как часто бывает в чисто женских коллективах, начался так называемый «синдром французского борделя», когда у кобыл, да и у самок прочих видов, течка заканчивается в один день.
Кас было трудно расставаться с новой подругой – увидятся они не скоро. Лунная Гвардия не то место, где бойцам позволяется сидеть без дела. Стерн со дня на день переведут в одну из боевых рот и отправят в резерв третьей дивизии. План Кас был прост – вернуть в подругу дух и научить её работать копытами и тем, что в них, чтобы она попала в пятидесятый отдельный батальон. В истории есть пара случаев, когда не-фестрал становился Ночным Кошмаром, ещё один не помешает. Хоть надежды на это было немного, сдаваться никогда нельзя. Фестралка хотела думать, что она поступает абсолютно логично – боевых магов в Лунной гвардии нет, а один и то хорошо. Она даже не допускала мысли, что она просто хочет, что бы её подруга была рядом с ней.
Когда Кас вошла в родную казарму, на неё налетело до боли знакомое тело, радостно вереща. Закономерно получив копытом в голову, оно ни капли не умеряло пыл и, ловко увернувшись от ещё одного удара, заключило фестралку в объятия.
— Кас вернулась! Ребята, Кас вернулась! – этим телом оказался Лем, который начал радостно кричать куда-то наверх, откуда сразу донёсся перестук множества копыт. С верхнего этажа выбежал весь расчёт. Начались групповые объятия, в которых Зак чуть не переломал фестралке рёбра. Только Зепп и Эрнст не приняли в них участия. Командир расчёта поздоровался с ней отдельно, жарким поцелуем, а шестой номер просто чуть улыбнулся. Хоть он и побежал за всеми больше для того, чтобы не ломать порядок, он тоже был рад её видеть.
— Кас, ты столько всего интересного пропустила, охуеть просто! – на вставшие от радости крылья Лемма вполне можно было поставить Зака, и они бы не прогнулись ни на миллиметр. Остальные быстро успокоились и сложили признаки сильных эмоций пегасов.
— Расчёт, марш! В столовой расскажем, — пони выстроились незаметным для неподготовленного взгляда порядком и отправились на ужин.
За обычной мерзкой субстанцией, выдаваемой за еду, Кас узнала, что она пропустила много чего интересного. Например, буквально через пару дней они отправляются к месту постоянной службы. Поэтому поводу всех повысят в звании и выдадут новое снаряжение. От такой радостной новости она даже поцарапала Швицу ухо когтем большого пальца, резко распахнувшегося от избытка чувств, крыла.
Но были и плохие новости. Например, роту снова направили на зачистку, без Кас. Вырезали и сожгли грифонью деревню. Сначала фестралка отнеслась к этому прохладно. С одной стороны – не поучаствовала в настоящем бою. С другой – убивать безоружных, не для настоящего воина, коим она себя считала. Однако как только она услышала подробности, то чуть не расплакалась от обиды. Та деревня была перевалочным пунктом, через которую прошли те, кто тяжело ранил её отца. Она хотела перебить их сама, до последнего детёныша, чтобы такие, как они навсегда исчезли с лица земли. Даже судилище, намного более бессмысленное и беспощадное, чем с Королевскими гвардейцами, показалось ей отличной задумкой. Они должны были осознать свои ошибки перед смертью, чтобы умереть спокойно. Ну, или почти спокойно. Материнский инстинкт, усилившийся во время течки и ещё не до конца загнанный обратно в дальний угол подсознания, усиленно твердил о неправильности убийства детёнышей. Однако ярость убедила, что всё нормально – нет свидетелей и будущих народных мстителей. Да и те, кто помогал виновным в смерти её отца, заплатили за это кровью. Хоть половина вины висит на врачах Кантерлотского Военного госпиталя.
За два дня в роте оставалось всё меньше бойцов. Первым улетел третий взвод, в тот же день. За ним, поздно ночью – первый. Когда часть покинули второй и четвёртый взводы, пятый с нетерпением ожидал, когда не придёт его время. В начале второго дня после возвращения Кас взводу выдали новое снаряжение – обмундирование Чёрной Сотни. На третий день оставшихся разбудил совершенно незнакомый голос.
— Вставайте, братцы, — неожиданно спокойно донеслось от входа, но бойцы по привычке вскочили, оделись и заправили кровати строго за двенадцать секунд. Когда бойцы чуть продрали глаза, их крылья радостно распахнулись. Напротив выстроившихся гвардейцев стоял фестрал в черной чуть мешковатой закрытой одежде без знаков различия, под которой намётанные глаза бойцов разглядели лёгкий доспех, — Итак. Меня прислали по вас, так что собраться и получить сухпайки. Вылет через полчаса.
Десятичасовой перелёт и вымотанные и голодные бойцы в Кантерлоте. Жадно выдыхающих непривычно насыщенный воздух гвардейцев сразу отвели во дворец. Заодно они узнали то, что обычно идёт под грифами «совершенно секретно» и «особой важности». Для начала – принцип службы Чёрной сотни. Всего – четыре взвода по двадцать пять пони. Дежурства – по восемь часов. Никаких праздников и отгулов. Единственная задача – защита принцессы Луны. Пятеро рядом с ней, остальные – в тени со всех сторон. Потом выдали самые полные планы дворца и ближайших территорий, со строгим приказом выучить наизусть и не потерять. После стандартной головомойки на тему верности и прочего патриотизма, новоиспеченным черносотенцам рассказали, зачем они вообще нужны.
— Думаю, вы понимаете, что если всё, что вы сейчас услышали, выйдет за пределы ваших голов убьют вас и всех, кому вы успели рассказать, — бойцы кивнули, — К главному. Как бы это странно не звучало, но принцессы смертны. Да-да, смертны, не смотрите на меня такими глазами. Они не могут умереть от старости или болезней, но их можно убить. Поэтому есть мы. В последние лет двадцать сильно повысилась активность группировки «Адепты Солнца». Не слышали о такой? Да и неважно. Во времена, когда царственные сёстры предстали перед народом, образовалось множество подобных группировок, основной целью которых было возвращение потерянной власти. Однако «адепты» резко отличались от них. Они считали, что госпожа несёт зло, так как во всей Эквестрии ночь ассоциируется с тьмой, а тьма – со злом. Единственна группировка, которая дошла до наших дней, кстати. Единственное, чем они занимаются – покушения на принцессу Луну. В последнее время они с чего-то взяли, что госпожа вот-вот должна стать монстром, который, победив Селестию, возведет в Эквестии вечную ночь. Подробней вас введут в курс дела взводные. Кто из вас Кас Рок?
— Я!
— Ну и имя, хрен пол определишь. Скажи, у тебя есть личная жизнь?
— Ну… — этот вопрос поставил её в тупик. Йоахим, Зепп, Стерн, сослуживцы – вроде вполне себе личная жизнь, — Да.
— Теперь нет. Иди вот за этой мордой, — полковник-командир указал на одно из своих бойцов.
Кас удивлённо пошла за ним. От усталости и голода не осталось и следа. Она думала, что их раскидают по взводам и начнётся то, о чём она так мечтала. Два года назад, на Гранд Галопинг Гала, она была во дворце, но не в этой части дворца. От бесконечных проходов, переходов и лестниц ей начало казаться, что сопровождающий заблудился. Сама она окончательно запуталась и вряд ли смогла бы вернуться обратно. Путь закончился у высоких дверей, у которых дежурили двое. Обменявшись с ними взглядом, сопровождающий приоткрыл двери и впустил фестралку внутрь.
От увиденного глаза и крылья распахнулись во всю ширь, а тело само по себе склонилось в поклоне. Прямо перед ней на ложе лежала принцесса Луна и читала книгу. Она никогда ещё не видела её так близко. Заметив вошедшую фестралку, она отложила чтение и подошла к ней. Кас не шелохнулась – разрешения вставать не было.
— Так ты и есть Кас Рок? – больше риторически спросила принцесса спокойным ровным голосом.
— Да, госпожа.
— Ты знаешь, зачем ты здесь?
— Служить вам, госпожа.
— Пойдешь ли ты ради меня на всё? – фестралку этот вопрос удивил. Она и так сделала много чего плохого под её знаменем.
— Да, госпожа.
— Докажи, — Луна телекинезом достала из шкафа бутылку и чашу. Налив тёмно-вишнёвую жидкость с винным запахом, она протянула её чашу, — Это сильнейший яд, который убьёт даже бизона за секунды. Выпей его, покажи, что ты готова пойти ради меня на всё.
— Слушаюсь, госпожа…
Внутри фестралки всё упало. Она была готова отдать за свою богиню жизнь, но планировала сделать это в бою с превосходящим по силам противником, истыканная копьями, с парочкой стрел в груди и забрав с собой на тот свет как можно больше врагов. Вот так просто выполнять приказ на самоубийство она была не готова. Но она солдат, верный солдат. Она с радостью выполнит любой приказ, особенно данный принцессой лично. Даже такой.
Медленно поднявшись, она дрожащими копытами взяла чашу и одним махом влила всё содержимое в себя. Первые секунды она ничего не почувствовала. Потом на тело нахлынула волна усталости и сонливости. Ноги начали дрожать и подкосились. Чаша, выпав из ослабевших копыт, со звоном покатилась по мраморному полу. Последнее, что увидела Кас перед тем, как тьма поглотила её, это что Луна ласково улыбнулась ей.
…обвинения по статьям «нападение на гражданские поселения», «незаконное лишение свободы гражданских лиц», «лишение задержанных права справедливое и нормальное судопроизводство», и часть обвинений по статьям «убийства», «пытки», «причинение серьёзных телесных повреждений и сильных душевных страданий гражданским лицам» были сняты, так как подсудимая на момент совершения преступлений была временно демобилизована и не принимала участие в совершении преступлений…
1. Инбридинг — близкородственное скрещивание. В человеческом варианте — инцест.
Разговоры с принцессой
В одной из приёмных дворца в Кантерлоте проходил один из множества одинаковых приёмов по случаю одного из многочисленных профессиональных праздников. Самые знаменитые мастера своего дела собрались в этот день, чтобы принять почтение от принцесс за самоотверженный труд во благо Эквестрии и её народа. Всё было спокойно и размеренно, так, как и должно. Пони вальяжно общались друг с другом, немного выпивали и ждали, когда же приём посетят принцессы. Только десять из находящихся в зале были очень напряжены.
На потолочных балках у самых стен, куда не падал свет, расположились два расчёта Чёрной Сотни. Разведка сообщила, что именно сегодня ожидается покушение на принцессу от «Адептов Солнца». Глаза бойцов внимательно сканировали зал и ощупывали гостей на предмет всего, что могло бы вызвать подозрение. Самое главное – брать живыми. Потом их выпотрошат в многочисленных подземных пещерах, оставшихся со стародавних времён, и смогут обнаружить и уничтожить одну из многочисленных ячеек той группировки.
— Эрнст, твой выход, — на грани слышимости сказал командир новичку своего расчёта.
— Секунду… — стандартно серый фестрал заметно нервничал, несмотря на свою способность оставаться спокойным практически всегда, — Вон тот, пегас. Светло-коричневая шкура, тёмно-жёлтая грива. Держится неестественно, путает столовые приборы, крылья напряжены.
— Правильно, но его бы раскрыл даже слепой. Давай ещё кого-нибудь.
— Вон та, с пышной гривой, — фестрал кивнул на земную пони, стоящую у окна, рядом с многочисленными Королевскими Гвардейцами, — слишком спокойна, ни с кем не общается. Скорее всего убьёт того ряженного, захватит оружие и будет отвлекать белую или добивать.
— Уже интересней. Однако группами по двое на дело не идут, должен быть кто-то ещё.
— Сейчас, сейчас… — трудности с выполнением поставленной задачи начали выбивать из колеи даже такого, как Эрнст. Он заметно напрягся, а глаза стали бегло ощупывать каждого присутствующего по несколько раз. Все такие чистые, ухоженные, вальяжные, в дорогой одежде… Должно же быть хоть что-то, идеальных преступлений не бывает. Внезапно взгляд зацепился за нестыковку, и фестрала накрыло привычное спокойствие, — Он. Единорог, белая шерсть с отливом синего, коричневая грива.
— Интересно… что же с ним не так? – он смог удивить командира.
— Завивка рога. Он одет и держится как истинный аристократ, но у него слишком грязная кровь, чтобы он был им, — в душу начало пролезать ликование. Он смог сделать то, что не смог опытный командир.
— Ты уверен?
— Да.
— Вы уж ему поверьте, товарищ командир, — встрял один из бойцов, — Эрнст у нас учёный, как раз по расовой гигиене кандидатскую защитил, ещё до службы. Он знает, о чём говорит.
— Правда? А почему я об этом не знаю?
— Почитайте его личное дело, товарищ командир.
— Надо бы… — по каналу прошёл сигнал, что принцессы идут, — Готовимся.
Группа заметно напряглась. Сейчас у них нет права на ошибку – на кону жизнь принцессы. Захватить сразу нельзя – преступники должны начать, а то от остальных присутствующих пойдут нехорошие слухи. Глашатай у дверей громко и чётко, почти что Королевским Кантерлотским голосом тоже объявил о готовности.
— Законные правители Эквестрии принцесса Селестия и принцесса Луна!
Взгляды присутствующих упёрлись в высокую двустворчатую дверь. Гвардейцы в золотых доспехах начали открывать их и взору присутствующих предстали царственные сёстры. Каждую из них окружали по пять пони из личной охраны, трое сзади, двое спереди. Все фестралы несли щиты на крыльях. Чтобы перехватить его ногой нужна всего доля секунды. Каждый из присутствующих почтительно преклонил колено, пока принцессы входили в зал. Как только они поравнялись со стоящей недалеко от входа обозначенной Эрнстом земной пони, началось самое интересное.
Пегас мгновенно рванул на принцессу Луну, сжимая нож для рыбы в копыте. Хоть пони ни мясо, ни рыбу не едят, этикет, а конкретно сервировка стола универсальна для всех рас и видов. Единорог обвёл пегаса магическим щитом, защищая от атак мгновенно среагировавших королевских гвардейцев. Хоть на что-то они способны. От их рогов почти сразу полетели разноцветные лучи, которые разбивались о защиту. Стражники-пегасы и стражники-земнопони пробиться к нарушителю сразу не смогли – гражданские начали паниковать и разбегаться в стороны. Черносотенцы ждали. Секунды тянулись мучительно долго – принцесса в опасности. Как только цели вышли на позиции для захвата, почти полтора десятка кожистых крыльев мгновенно выбросили фестралов в воздух. Четверо летели на пегаса, трое – на единорога, трое ждали. Первым налетели на единорога. От души врезав по рогу, его начали крепко вязать, не забыв надеть глушитель. Через пол секунды фестралы врезались в пегаса. Заметив потерю магического щита, он явно испугался и начал маневрировать, не отклонившись с курса. Черносотенцы не стали заморачиваться и просто сбили его с курса, отправив лететь в колонну. Когда его тело отлипло от препятствия, на нём осталось красное пятно. Земная пони, поняв, что провал близко, резко вынула из пышной гривы кинжал и воткнула в горло стоящему рядом гвардейцу. Подхватив зубами его копьё, она понеслась на принцесс. Охрана Селестии настороженно смотрела в зал, на перепуганных пони, стража же Луны заметила несущуюся на них земнопони и мгновенно сформировала скъяльборг. Она была сильной пони, и легко выбросив себя вверх, перелетела строй и уколола копьём, когда была над ночной принцессой. Внезапно что-то чёрное промелькнуло над принцессой и аккурат под копьём, сбив его с курса, заодно схватив передние ноги. Земная пони ещё не успела испугаться, как второе тело схватило задние ноги, а третье – голову. Вернув с небес на землю, её крепко связали и заткнули. По каналу прошёл сигнал о прекращении опасности, и фестралы у принцессы выстроились стеной перед ней. Встав в свою знаменитую стойку на крылья, они настороженно смотрели в зал. Те, кто в обычное время смеялся над выглядящей откровенно нелепо боевой стойкой, сейчас не издали ни звука — они были ужасе, от произошедшего.
В зале воцарилась тишина, нарушаемая только яростным мычанием связанных убийц. Закончив с задержанием, фестралы потащили их прочь. Проходя мимо принцесс, они немного задержались.
— А в прошлый раз была покрасивее, — немного огорчённо сказала Луна, взглянув на земную пони, которая резко задергалась в копытах бойцов, как увидела её, — Увести.
Единорог тоже попытался что-нибудь сделать, но быстро успокоился от удара в солнечное сплетение. Только пегас ничего не стал делать – он всё ещё был без сознания. Как только за фестралами захлопнулась дверь, убрали тело убитого стражника и вбежали слуги, которые стали быстро смывать кровь с пола и колонны, принцесса Селестия грохнула громким, как раскаты грома, голосом.
— Не волнуйтесь, мои маленькие пони. Инцидент благополучно улажен. Продолжаем приём.
Эрнст, таща земную пони в темницу, улыбался непривычно много. Ещё не выучил имена своих новых сослуживцев, а уже отличился. Вычленил злоумышленника и поучаствовал в срыве покушения. Не зря он всё-таки бросил карьеру учёного.
Через несколько часов пришло некоторое разочарование. Распилив земную пони на куски, он не смог узнать ничего дельного. Хотя бы смог начать давно запланированную работу по пределам выживаемости пони. Раньше у него не было достаточного количества исследовательского материала. Теперь он сможет хорошо поработать – командир сказал, что далеко не все покушения доходят до дворца, в основном накрывают ещё на стадии подготовки, если не планирования, и всех тащат как раз в подземелья дворца, на доверительную беседу. Единорог, как он узнал позже, тоже был немногословен. Главным в группе, кто знал хоть что-то был пегас, который скончался не приходя в сознание от черепно-мозговой травмы. Эрнст пытался узнать хоть что-нибудь, решив пройтись по её жизни. Появились маленькие зацепки.
Сзади донёсся цокот дорогих накопытников. Фестрал обернулся – принцесса Луна, оставив охрану снаружи, вошла в камеру.
— Госпожа, — низкий поклон.
— Что удалось узнать? – принцессам стоит всегда говорить с подданными только Кантерлотским Королевским голосом, но в качестве знака доверия она со своей стражей и приближёнными общалась нормальным голосом без излишнего пафоса.
— Это не «Адепты Солнца», госпожа, это подражатели. Но в контакт с основной группировкой вступали, есть информация по месту и времени. Таких дибилов бы на дело не послали. Скорее всего прощупывают нашу тактику теми, кого не жалко. Проводят разведку боем.
— Оформите доклад по форме и передайте ротному, — она подошла к изуродованной пони, чья речь уже несколько часов как представляла из себя только бессвязные крики и вопли, — Её пользовали до допроса?
— Никак нет, госпожа, — Эрнст внутренне удивился.
— А зря, она была довольно красивой. Вам придётся ещё много чему научиться, мой маленький пони. Как ваше имя?
— Эрнст, госпожа. Эрнст Менгеле.
— Менгеле? – она спрашивала больше риторически – списки пополнения были у неё уже несколько месяцев назад, — Мы читали вашу работу по расовой гигиене. Позвольте выразить своё почтение столь значимым трудом. Очень жаль, что она мало кому пришлась по вкусу.
— Благодарю, госпожа.
— Как вы думаете, почему вашу работу оценили так низко?
— Фестралам не понравилось то, что я подчёркивал необходимость влития новых кровей для снижения процента инбридинга у малых народов. Прочим – сам факт того, что была поднята тема расовых различий.
— Принцесса… Мне страшно…
— Не бойся, мой верный ученик. Ты всю жизнь готовился к подобному. Ты справишься.
Единорог грустно опустил красные глаза в пол. Пока Луна застёгивала фибулу красного обитого соболем плаща, он старался успокоиться. Сегодня ему предстоит предстать перед народом. Всего в двадцать четыре года ему придётся управлять империей. Принцесса Луна хорошо его обучила, и даже сейчас сквозь волнение голова сама строит планы по снабжению продовольствием отдалённых районов, решения по залатыванию бюджетных дыр и идеи по выправлению плачевной ситуации во внешней политике. Он справится. Принцесса, та, которую он любит всей душой и сделает для неё всё так же, как и любой из её черносотенцев, надеется на него. Он не подведёт.
Прошлый правитель посадил страну в такую яму, что даже никому не было жаль, когда он почил. Даже вместо завещанных грандиозных похорон его просто закопали за городской стеной. Наскоро собранный совет пришёл в ужас от полной картины внутренней политики и сразу попросил помощи у Эквестрии. Помощь пришла быстро, однако им пришлось заплатить за неё независимостью. Селестия надеялась, что тот прошлый правитель протянет ещё хотя бы лет пять, и она сможет прислать свою ученицу, но, увы. Инициативу сразу же подхватила Луна, ученик которой уже давненько поглядывал на неё не только как на наставника.
Фестрал-единорог – редчайшее явление. Как только до ночной принцессы дошла информация о нём, она сразу взяла его под своё крыло. С малолетства он проявлял завидные способности в менеджменте, логистике и, как ни странно, физике. В отличии от всех учениц и учеников Селестии, которые только уникальной магической силой похвастаться и могли.
Правитель посмотрел в зеркало. Серая шерсть, чуть темнее среднего для фестралов мышиного, прямой гнутый рог во лбу, красные глаза, которые сейчас наполнены грустью. Почти двадцать лет он прожил рядом с принцессой Луной, а сейчас совсем скоро он останется совсем один. Что-то ткнулось в ногу. Маленький аликорн, лет четырёх, протягивала ему обруч.
— Спасибо, принцесса Ми Амора Каденза, — она так мило смущается, когда он обращался к ней по полному титулу. Нет, он всё-таки не один. Розовый непоседливый, как и все жеребята, комочек умиления, постоянно помахивающий маленькими крылышками, вселял в него уверенность. Надев последнюю часть своего нового образа – образа правителя, он принял свой обычный вид, сводящий с ума многих кобыл. Чуть прикрытые веки, лёгкая вальяжная улыбка, а теперь и красивые доспехи – никто и не поймёт, что пару десятков лет назад он был никем.
— Они ждут, — напомнила Луна, кивая на выход.
— Я готов, принцесса, — уверенно сказал фестрал.
Она ничего не ответила, лишь встала слева от него. Справа встала маленький розовый аликорн. Тяжело быть законной наследницей – нужно с малолетства носить символы власти – накопытники и диадему. Улыбнувшись ей, фестрал вышел на балкон. Увидев его, народ начал ликовать. Они надеются на него. Он их не подведёт.
— Правитель-регент Кристальной империи король Сомбра! – объявил глашатай.
Почти сразу Сомбра понял, что народ стал его бояться. Не столько за жесткие методы в управлении, сколько за жутковатые хищные клыки и вертикальный зрачок. Это начало раздражать. Железный копытом он навёл порядок в империи, сделав из окраины мира столицу культуры и торговли. Именно при нём ярмарка Кристальной империи стала известна на всю Эквестрию. Пони с запада на восток и с юга на север съезжались к нему. Снизил уровень преступности до абсолютного минимума, приняв жёсткий свод законов и строго следя за их исполнением. Наполнил пустующую казну и поднял уровень жизни до невероятных высот. Реорганизовал систему образования, и теперь выпускников его университетов и академий почитали больше, чем тех же Кантерлотских и Торингемских.
У страха глаза велики и народ насочинял про своего правителя столько страшилок, что король даже собрал трёхтомник таких историй. Поначалу его это забавляло, но потом стало переходить все границы. Особенно неприятно было, когда один из художников, организовавших выставку своих картин на тему «Эквестрия», в качестве Кристальной империи изобразил проведение особо крупной разбойничьей банды через город к месту исполнения наказаний. Все закованы в цепи, головы поникшие, бредут на фоне тёмных зданий, небо покрыто чёрными облаками, сквозь которые пробивается жутковато-оранжевый свет, а король стоит на балконе дворца и ухмыляется, смотря на них. Если не знать, что там было на самом деле, то выглядит, как настоящая тирания. На самом деле всё не так романтично. Вели их из дворца, потому что там находился единственный достаточно крупный зал для суда – группировка была действительно большой. Все закономерно закованы в единую цепь, чтобы не убежали. Здания – тёмные, потому что Сомбра справедливо посчитал, что оцвечивание кристаллов, из которых они построены, на первое время бесполезная трата денег и вычеркнул эту статью расходов из бюджета. С жутковатой погодой тоже интересно получилось – как раз в то время произошло крупное извержение вулкана, и небо было наполнено вулканическим пеплом. Свет не заходящего во время полярного дня Солнца, пробивался сквозь толщу облаков, которые никак не могли разогнать срочно вызванные из Клаудсдейла погодные команды, делая небо такого жутковатого цвета. Сам правитель улыбается, глядя на это с балкона дворца, потому что он действительно был рад поимке этой банды. Даже пришлось просить помощи в Старспайре, а их методы только усилили страх и недоверие к королю.
Гостапо, или полностью – государственная тайная полиция, его личная модернизация идеи одного из батальонов второй дивизии Лунной Гвардии, постоянно докладывала правителю о росте влияния различных тайных обществ по его свержению. Он был и сам рад отдать борозды правления Кейденс, но она была ещё слишком молода для этого. Напряжение нарастало, и никакие меры по его снятию не могли исправить ситуацию. Сомбра начал злиться.
Долгими полярными ночами он сидел за расчётами и таблицами. Ему пришла в голову отличная идея, как заставить народ если не любить его, то хотя бы получше к нему относиться. Он решил сыграть на вполне нормальном для пони чувстве коллективной ответственности. Годы исследований и расчётов, привлечение инженеров со всей Эквестрии и даже с тогда ещё независимого Сталлионграда дали результат. Магический приёмник настроения населения в определённом радиусе, транслирующий полученную смесь эмоций прямо в магическое поле планеты и частично в своего создателя. Колебания этого поля влияют на настроение жителей не только Эквестрии, но и всей планеты. Либо они относятся к нему хорошо, либо страдают все.
Он понял свою учительницу, принцессу Луну, когда она грустила от того, что пони не ценят всю красоту ночи, которую она создаёт для них. Только в его ситуации всё было намного хуже. Что бы он ни делал, как бы хороши не были его начинания, народ интерпретировал всё по-своему. Он проводит реформу образования – они говорят, что он хочет его окончательно развалить. Он меняет налоговую политику – они говорят, что он всё гребёт только себе. Он проводит реформу полиции, которая недалеко ушла от Королевских гвардейцев – они говорят, что он хочет всех поработить и собирает армию для этого. Постепенно его сердце стало наполняться ненавистью. Только одна кобылка не позволила его душе окончательно опуститься во тьму.
Маленький аликорн, открывшая в себе способность к управлению чувствами пони и получившая за это свою кьюти-марку. Именно она подсказала правителю дизайн устройства. Король был для неё чем-то средним между отцом и старшим братом. Маленькие жеребячие радости и горести вселяли в него уверенность, что он кому-то нужен. От такого в голове Сомбры идея заставить пони любить его заменилась на идею наложить на Кристальную империю великую ответственность за настроение населения всей планеты.
Однако всё пошло не по плану. Пони, вместо того, что бы зарядить устройство, которое создатель назвал «Кристальное сердце», любовью, направили в него всю ненависть и неприязнь к своему правителю. Конструкция «сердца» предполагало случаи, когда несколько заряжающих направляют на него плохие эмоции, но не настолько много. Ячейки, предназначенные для этого, были переполнены и устройство начало сильно перегреваться. Всё-таки хорошо, что Сомбра вложил в конструкцию избыточную прочность – до точки не возврата оно профункционировало пару лет. Кристальные пони слишком поздно поняли, что это, для чего это и почему следует делать именно то, что говорит их нелюбимый правитель. Ёмкость «Кристального сердца» не была бесконечной. Наполнившись, оно само выбрасывало энергию. Сомбре пришло время сокрушаться за свою глупость. Волнуясь за судьбу Эквестрии, он постарался не допустить попадания негатива в магическое поле планеты и отправлял в него только любовь. Всё плохое он направил в себя.
Впитав всю ненависть жителей империи, он изменился. Он стал таким, каким его описывали. Ненависть дала ему силы, сравнимые лишь с могуществом аликорнов. Принцессам пришлось заточить его в арктических льдах. Они могли бы применить Элементы Гармонии, чтобы отделить в нём свет от тьмы, но она слишком сильно захватила его душу. Да и не знали царственные сёстры, как это делать. В последний момент, перед тем, как ледяные скалы захлопнулись над ним, он выплеснул поток зла на свою империю и проклял её. Кристальная империя пропала вместе со своим последним правителем.
Фестрал и пегаска не спеша шли по тронному залу. Каждый из них нёс по жеребёнку в переносках. Пегаска заметно нервничала, но фестрал был необычно для себя спокоен. Поклонившись, принцессам, они стали ждать, что же они скажут. Просто так черносотенца со смены не снимают и не приглашают вместе с женой и жеребятами на личный приём.
— Покажите его, — спокойным и доброжелательным, но не предполагающим неподчинения тоном сказала Селестия.
Фестрал неуверенно подошёл к трону и протянул своего сына принцессе. Та, мягко взяв его телекинезом, внимательно осмотрела его. Луна же, загадочно улыбаясь, не сдвинулась с места. У неё на него большие планы.
Закончив с осмотром, Селестия, не проронив ни слова, отдала жеребёнка отцу и кивнула на выход. Теперь уже и Швиц занервничал, а его жена вообще была на грани паники. Они не знали, что случилось, и в их головах прокручивались самые страшные варианты развития событий. Когда стражники закрыли двери, Луна заговорила.
— Мы говорили тебе, сестра. Ошибки быть не может.
— Вижу, — коротко ответила Селестия. Потом она резко погрустнела и начала говорить уже через силу, — Мы должны избавиться от него.
— Что?!
— Глядя на этого жеребёнка, я вижу Сомбру. Ты хоть понимаешь, что произойдёт, если история повторится, но он к этому времени уже пройдёт последнюю ступень?
— Но мы можем всё изменить! Я сделаю его таким, каким он должен быть, и он сможет стать одним из нас! – от обиды на глаза Луны навернулись слёзы. Хоть они и равноправные правители, Селестия – старшая.
— Если этого не сделаешь ты, то это сделаю я.
— Не надо!.. Я разберусь…
Не успели пони в выделенных покоях начать обсуждение самых невероятных развитий событий, как к ним зашла принцесса. Дети весело играли на кровати, совсем не разделяя нервозности взрослых. Увидев вошедшую, пони поклонились, как и подобает. Жеребята, не знающие пока правил приличий, поступили по-своему. Жёлтая пегаска попыталась зарыться в кровать, явно испугавшись столь большой пони. Единорог наоборот, посидел немного на крупе, с интересом разглядывая принцессу, а потом подошёл к ней и обнял её ногу всеми четырьмя, буквально повиснув на ней. Жеребята могут ходить практически сразу после рождения – в древние времена это помогало спасись от хищников. В настоящем это стало признаком правильного развития. Когда он посмотрел в её глаза, принцесса грустно улыбнулась. Это он, её бывший ученик. Он всегда думал наперёд. Когда зло начало поглощать его душу, отделил всё то хорошее, что в нём осталось, и отправил бестелесным духом в небо. Принцесса была почти уверена, что делая это, он напевал свою любимую песню. Только спустя тысячу лет дух смог найти себе тело.
— Только небо будет помнить, тех кто себя разбросал в никуда… И только небо будет помнить… — тихо пропела Луна. По её щеке скатилась слеза. Жеребёнок тоже погрустнел и посильнее прижался к ноге. Он знает, кто он.
Пони шокировано смотрели на происходящее. Они догадывались, что их сын – необычный жеребёнок, но такое им и в голову не приходило. Какое-то время боясь даже вдохнуть лишний раз, черносотенец робко начал.
— Эм… Госпожа?..
— Вы должны уходить. Я телепортирую вас.
— Куда, госпожа?
— К Детям Ночи.
Кас проснулась, лежа на чём-то мягком, прижавшись к чему-то мягкому и накрытая чем-то мягким. Потеревшись мордочкой о то, к чему она прижималась, она поняла, что это что-то тёплое и шерстяное. Чуть поведя крыльями – что её одеяло покрыто перьями. Лежанка ничем особым не отличалась, разве что была мягкой, как облако. Чуть приоткрыв глаз, она увидела, что это что-то тёмно-синего цвета. Наверно она в раю. Если верить поучительным сказкам, то рай – это такое место, где хорошие пони получают всё то, что они хотели и любили в жизни. В противоположности ему – ад. Место, где наоборот, плохой пони будет получать только то, что ему не нравится. Лежит фестралка на чём-то мягком, не в пример жёстким соломенным матрацам в части, из которых солому есть нельзя, прижимается в принцессе Луне, никто не орёт «Рота, подъём!». Точно в раю. Она была верна и слову и делу, и, скорее всего, заслужила это. Только из общей картины выбивался голод, как будто она не ела несколько дней. Большинство источников описывают рай как место, где пони свободен от физиологических потребностей. Это может означать только одно.
Глаза резко в ужасе распахнулись, и Кас попыталась соскочить с ложа. Однако крыло неожиданно крепко прижало её к боку. В панике забившись, она пыталась выбраться, но крыло аликорна оказалось сильнее тренированной пони. Принцесса оторвалась от книги и посмотрела на свою добычу.
— Что, товарищ гвардии сержант, хотите выбраться? – в её голосе проскальзывали нотки Кантерлотского Королевского голоса, но глушить фестралку она не собиралась, — О чём вы только думали, когда так нагло залезали своей госпоже под крыло?
— Госпожа… Я… Я не знаю… — Кас растерялась и начала паниковать.
— Не знаете, как попали в личные покои принцессы и оказались у неё на ложе?
— Г-госпожа… простите… Я… я… — на её глаза начали наворачиваться слёзы от бессилия. Последнее, что она помнила, это то, как она шла за черносотенцем по бесконечным коридорам дворца. Потом была лишь тьма.
— Да, ты! Ты хоть представляешь, что за такое бывает?! – ответом ей послужил начавшийся плач. Кас не знала, как она тут оказалась, но хорошо представляла себе, что её ждёт. Увидев, что же она наделала, Луна погрустнела и сказала уже мягко, — прости.
— Госпожа?..
— Тия часто разыгрывает своих подданных. У нас так не получается. Наши розыгрыши почему-то обычно заканчиваются паникой или мольбами о пощаде… — Кас была шокирована. Такого она от службы в личной охране принцессы точно не ожидала. Увидев, что принцесса погрустнела, она прижалась к её груди и посмотрела снизу вверх ей в глаза. Увидев это, принцесса улыбнулась.
— Скажи, зачем ты здесь?
— Служить вам, госпожа, — с готовностью сказала Кас. В курс психологической подготовки входил курс быстрого восстановления от эмоциональных всплесков. Будучи кобылой это очень полезно.
— Интересный вы народ, вояки. Прикажи выпить яд – пьёте залпом и просите ещё. Прикажи разобраться с наглыми грифонами – под корень вырезаете и сжигаете целые деревни. Кстати, понравилось вино?
— Вино госпожа? – в последний раз она пила что-то подобное, если память не врёт, несколько месяцев назад, в увольнительной. Зепп решил устроить ей романтику и где то достал непочатую бутылку. Напитки, полученные брожением в Старспайре – редкость, там ничего не растёт. Но вот получаемых процессами дистилляции и перегонки – хоть отбавляй.
— Вино со снотворным, — напомнила Луна, — Которые мы выдали за яд.
— Я не… — внезапно все воспоминания проявились ясно и чётко. Как она волновалась, как душа ушла в копыта, как залпом выпила… вино? – Хорошее вино, госпожа.
— Вечно вы, фестралы, поддакиваете. Последний, кто мне перечил, пропал без вести, и я даже не приложила к этому копыта, — Луна немного улыбнулась от старых воспоминаний, — Обычно делали несколько маленьких глотков и не получали столь большую дозу. Спали буквально час-полтора.
— Госпожа?.. – Кас не понимала, о чём говорит принцесса.
— Ты проспала два дня, — живот фестралки заурчал, согласившись с принцессой, мягко намекая, что он как бы пуст, — А ты справилась с этим испытанием, в отличии от многих предшественников. Скажи, что ты знаешь о «Программе»?
— Что вы попросили пони, госпожа. Мнение ответственных за это разделились, и каждый стал действовать по-своему. Всего было…
— Шестьдесят семь, — прервала её немного удивившаяся Луна, — ты знаешь неприлично много для простого участника. Откуда?
Кас уже было готова была рассказать всё, но осеклась. Вилка. С одной стороны – не подчиниться принцессе, с другой – подставить Бера, что его настоящий особый талант — добывать сведения, не предназначенные для его глаз и ушей. Пока шестерёнки в голове мучительно медленно вращались, выбирая из двух зол меньшее, принцесса интерпретировала её молчание по-своему.
— Не хочешь говорить значит… Это хорошо. Из восьмерых, которых нам присылали, пятеро не смогли доказать свою преданность. Из оставшихся один был только воином, не способным ни на что, кроме боя, — Кас незаметно поёжилась – она ведь из таких, — Вторая наоборот, была чисто гражданской. Точная копия многочисленных учениц нашей сестры, — она брезгливо поморщилась, — даром что фестрал. Разве что последний был самым… необычным. Его готовили те, кто течку чует круглый год. Думаю ты понимаешь, что это значит. Подумать только, как сильно можно интерпретировать приказ прислать пони для выполнения одного особо щепетильного задания.
— Что нужно сделать, госпожа? – фестралка уже готова была мчаться хоть на край света.
— Не всё так быстро. Сначала ужин.
Кас только после слов принцессы обратила внимание, что на Солнце близится к горизонту. Ужин подали прямо в покои. Она не видела, слуги ли принесли еду или черносотенцы – проспав два, дня хочется не только есть. За столом фестралка старалась сдерживать себя и следовала всем правилам этикета, не зря же её этому учили. Луна на это только посмеивалась.
— Не стесняйся. По этикету быстро не наешься, — разрешила принцесса, и фестралка по-звериному набросилась на еду, стараясь запихать в себя как можно больше. А вдруг отнимут? От такого зрелища Луна рассмеялась, — Как же давно мы не видели, что бы пони ели так. Обычно в нашем присутствии все стараются всё делать не спеша и вальяжно, как бы ни были голодны.
Когда Кас старалась держать отвисающее брюхо на одной высоте и постоянно подавляла сочную отрыжку, принцесса снова расположилась на ложе, сделав приглашающий знак копытом. Поймав взгляд фестралки на своём крыле, Луна улыбнулась.
— Забирайся, — она приглашающее распахнула крыло, под которым через мгновение оказалось серо-фиолетовое тело, — Слушай внимательно и постарайся не уснуть. Мы хотим рассказать тебе историю… Что ты знаешь о Детях Ночи?
— Это легенда, госпожа. Что вы увели несколько тысяч сирот в неизвестность, вскоре после изгнания Дискорда. Больше о них никто никогда не слышал, — Кас не слишком хорошо помнила эту легенду, да и смотрящая на неё Луна заставляла всё меньше и меньше быть уверенной в своих словах.
— Легенда… Хочешь спрятать – положи на самое видное место. Тия не одобрила эту идею, поэтому нам пришлось делать всё втайне от неё. Рано или поздно она бы об этом узнала. Так она отнеслась к этому, как к ещё одной неправдоподобной истории.
— Госпожа, но… Зачем?
— Всё началось тысячи лет назад. Тогда мы с сестрой ещё были пустобокими кобылками, Дискорд не украшал сад, племена ненавидели друг друга, а в Эквестрии жило побольше разных видов, чем сейчас. Нас короновали и мы стали принцессами. Уже после мы научились поднимать Солнце и Луну. Кто, по-твоему, отвечал за небесные светила до нас?
— Большие группы единорогов, госпожа, — с готовностью ответила фестралка. Хоть что-то она знала точно.
— А до них? – в голосе принцессы проскользнуло ехидство. Ответом ей стало молчание, — Земля – это шар, висящий в бескрайнем космосе. На невероятно большом расстоянии от него находится Солнце. Вокруг Солнца вращается Земля, вокруг Земли – Луна. Наша планета тоже вращается, поворачиваясь к солнцу то одной стороной, то другой. Так происходит смена дня и ночи. Раньше всё происходило само по себе, прямо как в Вечнозелёном лесу. Но потом Дискорду захотелось абсолютной власти. Он подчинил себе саму природу. Земля и вокруг своей оси, и вокруг Солнца вращались только по его воле. Такое выпило его магию и долгие годы, пока она не восстановилась, пони были предоставлены сами себе, без его безумных игр. Единорогам пришлось научиться вращать Землю, что бы одна сторона планеты не сгорела, а другая – не замёрзла. Но это буквально выжигало их магию, и после такого они больше никогда не могли ей пользоваться. Пегасам – полностью контролировать погоду, а не только изредка менять её под свои нужды. Земным же пони ничего нового не досталось – как жили, так и стали жить. Потом и пегасы, и единороги поняли, какая власть у них в руках и, практически, поработили земных пони. Оттуда и пошёл Раздор среди и так недолюбливающих друг друга племён. Хоть это ты знаешь?
— Да, госпожа.
— Мы с сестрой правили Эквестрией с момента её основания. Нас короновали почти сразу после объёдинения племён, ставшего праздником Согревающего Очага. Вскоре после него, когда растаял лёд на земле и сердцах пони, вернулся Дискорд. Соскучившись по магии, он начал творить настоящее безумие. Тогда мы с сестрой применили против него Элементы Гармонии и заточили в камень. Всего за несколько дней он натворил очень многое. Многие пони погибли, ранены или остались без крова. Сиротские приюты, которые и так никогда не пустуют, были переполнены. Тогда мы решили создать колонию далеко за пределами Эквестрии, где эти несчастные дети смогли бы расти сильными и счастливыми. Но Тия отвергла эту идею. Она посчитала, что территориальная экспансия – вызов другим государствам, а тогда Эквестрия была особо слаба, и что сироты ещё смогут послужить государству, когда вырастут. Тогда мне пришлось действовать тихо. Потом тысячу лет мы жили и процветали, пока мы не услышали об одном фестрале-единороге. Его звали Сомбра.
— Король Сомбра, госпожа? Тиран, захвативший Кристальную империю и поработивший её народ? – спросила фестралка в появившейся паузе.
— Не всё так просто, моя маленькая пони, — она рассказала ей, что тогда было на самом деле, посмеиваясь над тем, как глаза Кас расширяются от удивления, и, грустя, как будто заново переживая особо печальные моменты, — когда всё закончилось, нам пришлось переписать историю. Иначе бы спрашивали, как такой плохой пони мог быть нашим учеником, почему при всех хороших преобразованиях народ его не любил, и так далее. Тебе наверно интересно, зачем я это всё рассказываю?
— Да, госпожа.
— Когда мы с сестрой получили свои кьюти-марки и стали ответственными за ночь и день, мы начали понимать, что пони не ценят нас. Днём они веселились и работали, ночью же спали. Они не ценили всю красоту ночи, которую мы им давали. Дети Ночи стали экспериментом, сможет ли Эквестрия жить в ночи. В ходе эксперимента постоянная ночь создавалась искусственно. Поначалу было тяжело. Продукты не росли без света и тепла, да и пони первое время скучали по Солнцу. Потом они научились выращивать культуры, растущие только в лунном свете, и познали всю красоту ночи. В случае удачи, мы планировали уговорить сестру не поднимать Солнце пару лет, что бы пони наконец оторвали глаза от земли и взглянули в небо. Но Тия ответила жёстким отказом. Тогда мы приняли решение, — после этих слов глаза Луны засветились лазурью и зрачок стал вертикальным, — в Эквестрии останется только одна принцесса. И ночь будет длиться вечно.
— Госпожа?.. – Кас была взволнована такими переменами.
— Две тысячи лет мы планировали это, — принцесса стряхнула наваждение, но её голос остался жёстким, — Мы не позволили сестре уничтожить ваш народ, растворив его в остальных расах. Мы позволили вам остаться такими, какие вы есть. Но всё это разбивалось о стену вашей малочисленности...
— Госпожа, каждый из нас отдаст жизнь за вас! – гордо сказала фестралка, но Луна не разделяла её чувств. Потрепав её по гриве, она улыбнулась, как жеребёнку, сморозившему несусветную глупость, но до конца уверенному в своих словах.
— В случае пропажи Тии командование Королевской Гвардией перейдёт к военному совету из самых верных ей пони. Когда боевые действия перейдут в открытое противостояние они просто перебьют вас. Вы лучше подготовлены и снаряжены, но вас намного меньше. Партизанская война и правительство в изгнании – не то, что мне нужно. Сколько Лунная гвардия продержится против превышающую её числом в тридцать раз Королевской? Неделю? Месяц? Поэтому мы решили призвать армию из глубин Преисподней. Что ты знаешь о псах?
— Что они были наёмниками, госпожа. Поддерживали раздор среди пони, живя этим. Вы их изгнали. Ещё есть Алмазные псы, но о них я не ничего не знаю.
— Именно. Уже тысячи лет они верно сдерживают хаос преисподней, несмотря на то, что мы так плохо с ними поступили. Они до фанатизма верны уставу. Например если спросить у них, «Верите ли вы в бога?», они ответят «Нет, потому что о нём не сказано в уставе». Да что говорить, у них даже убийство за серьёзное преступление не считается, в отличии от неподчинения приказу. Один раз в десять лет одна из принцесс должна проводить смотр. Последний проводили мы, буквально неделю назад. Мы предложили им сделку – возможность вернуться в Эквестрию в обмен на вольную интерпретацию одного из пунктов устава. «Верховной главнокомандующей является та принцесса, в чьей фазе находятся сутки» Незадолго до дня, который войдёт в историю, мы откроем портал и выведем несметные легионы псов. В сам день – поднимем Луну до полного Солнечного затмения. Они будут подчиняться нам. Они сломят Королевскую гвардию буквально за пару дней.
— Но госпожа, гарнизоны Королевской гвардии раскинуты по всей Эквестрии, они просто не смогут добраться до каждого! Гвардейцы успеют перестроить войска, а в открытом бою ряженных ничто не остановит! – в военном деле Кас всё-таки хорошо разбиралась.
— Какая же ты глупая маленькая пони, — принцесса сильно умилилась от слов фестралки, — Ты никогда не задумывалась, почему при всём техническом развитии гражданской сферы, гвардейцы до сих пор, как и тысячи лет назад, носят доспехи и сражаются копьями и мечами?..
— Эй, Кас.
— Ммм? – спросила фестралка, не отрываясь от работы. Шлем и оружие должны быть всегда начищены и сверкать в свете Луны.
— Ты никогда не задумывалась над тем, почему при всём техническом развитии гражданской сферы, мы до сих пор, как и тысячи лет назад, носим доспехи и сражаемся копьями и мечами?.. – Стерн стала необычайно болтливой, как подружилась с ней. Видно на неё течка действует именно так.
— Ммм… — отрицательно промычала она. Чистка снаряжения – не то дело, от которого можно вот так просто отвлекаться.
— Вот подумай, в Сталлионградской войне активно применялось огнестрельное оружие. Если первые залпы, ещё на границе, производились из гладкоствольных дульнозарядных пушек, то к концу войны — уже с казнозарядных нарезных. То есть за четыре года войны это оружие проделало огромный путь в развитии. Была доказана невероятная эффективность, как для обороны, как и для контрнаступления. Ядра разрушали осадные башни и катапульты, картечь прореживала неплохие бреши в порядках, а когда появилась шрапнель с хорошо управляемой задержкой взрыва, то и небо стало намного чище. А уж копытное стрелковое оружие сводило на нет любые защитные свойства доспеха. Когда я пробралась в архив, то нашла упоминание некой технологии, «унитарный боеприпас» называлась. Судя по аннотации, она бы сделала огнестрельное оружие настолько эффективным, что ход войны бы поменялся кардинально!.. Ты вообще меня слушаешь?!
— Ммм… То есть да, слушаю, — всё-таки фестралке маленькое, никак не желающее счищаться, пятнышко ржавчины было намного важнее.
— Так вот, после войны всё это оружие исчезло!.. Нет ни одного памятника, на котором была бы пушка! Ни в одном учебнике или книге нет упоминаний такого оружия! Как будто его просто стёрли из истории!.. Кас?..
Вспышка, хлопок и единорожка, которая мгновение назад лежала на своей кровати, оказывается вплотную к фестралке. Кас только подняла на неё глаза, выжидая. Внезапно ловкий язычок лизнул её в нос.
— Ай, что ж ты делаешь?! – нос – чувствительное место, такие атаки очень щекотные, — Тебе же нельзя пользоваться сложными заклинаниями.
— Ой, да ладно тебе. Сами же говорили, что своих не выдаёте, — фестралки, прервав обычные для кобыл разговоры о жеребцах, подтвердили это, — Ну а на самом деле тут книжка интересная в библиотеке попалась. Так была глава по маго-пеленгационной борьбе. Теперь я могу спокойно использовать любую магию! Йей!..
— Потому что огнестрельное оружие просто стёрли из истории, госпожа.
— А ты, похоже, головой не только ешь. Действительно, сейчас упоминания этого оружия остались только в строго засекреченных архивах и в памяти пони. Наш наставник, Старсвирл Бородатый, много работал над заклинаниями времени. Одно из заклинаний открыло ему будущее. Его уже не будет, ведь мы сделали всё, что бы его предотвратить. Старсвирл показал нам, что будет со всем миром, если мы не будем следить за развитием некоторых технологий. Я покажу тебе.
По небу на огромной высоте с рёвом пролетает целый рой огромных стальных птиц. Внезапно их животы раскрываются, и из неё выпадают десятки небольших цилиндров. Со свистом они падают на палаточный лагерь. Незадолго до падения цилиндры разрываются, и по земле проносится огненный смерч. Когда грохот взрывов стихает, начинают доноситься крики и стоны. Те, кого не убило сразу, сейчас пытаются зажать раны. Те, кто остался цел, пытаются помочь им. Спасти удастся далеко не всех, и они это знают.
Вот несётся другой рой, уже намного ниже. За несколько километров до цели вокруг них как будто сам воздух разрывается тысячами осколков. Но все летят в строгом порядке. Внезапно совсем рядом с крылом одной из них раздаётся взрыв, и раскалённые куски металла впиваются в него. Птица резко начинает крениться, и врезается в соседнюю. Весело кувыркаясь, они стремятся к земле, оставляя за собой хвост чёрного дыма. Как будто не заметив потери товарищей, все летят дальше. Недалеко от моста они входят в пикирование. По нему движется колонна огромных стальных монстров. Внутри сидят пони. Им страшно. Они знают, что сейчас будет. С крыльев птиц срываются ракеты и летят прямо в опоры моста. С грохотом, слившимся с остальной какофонией войны, пролёты падают в реку. Спасутся немногие – кто потерял сознание при взрывах, у кого заклинило люки. Река поглотила их всех.
Здесь спокойно. Пока спокойно. На огромном поле собралось множество пони. Но не на праздник и не на соревнования. Разбившись на группы по четыре, они напряжённо сидят у каких-то труб на колёсах. Только один единорог неприлично спокоен. «Заряжай!» орёт он, в последний раз взглянув на часы. «Есть заряжай!» немного нестройно отвечает ему множество голосов. «Досылай!» единорог привык кричать – его солдаты чуть глуховаты. «Есть досылай!» солдаты зарядили орудия и приготовились к страшному грохоту. Те, кто уже на какое-то время не нужен, вжались в землю и прижали копыта к ушам. «Огонь!». Ответом ему стал залп десятков орудий. Свистящая туча понеслась на противника. Услышав его, солдаты с другой стороны вжались в землю. Они уже давно перестали молиться Селестии за спасение. Единственное, что они могут – это стиснув зубы ждать. Каждому хочется резко вскочить и побежать прочь – но все остаются на местах. Тех, кто не выдержит, осколки убьют сразу. На земле начинается ад. Внезапно один из снарядов попадает прямо в окоп. В поднявшемся облаке грязи видны куски тех, кто когда-то был пони. Один из них жив, и падает прямо перед своим другом, спрятавшимся чуть дальше. У него больше нет ни ног, ни глаз. Он начинает умолять о помощи, но его уже не спасти. Постепенно мольба сменяется на протяжный крик, и вскоре он затихает. Выживший пони с ужасом смотрит на то, что осталось от его друга.
На пусковых площадках стоят ракеты. Почти такие же, как и фейерверки на праздниках. Только они огромные, и несут смерть и разрушение. Издалека кажется, что они взлетают и выходят на курс очень медленно. На самом деле ни один пегас не сможет их догнать. Другая сторона отвечает тем же. Взрывы, которые видно даже с Луны, выжигают всё живое на планете.
Принцесса Луна отвела окутанный аурой рог от головы Кас.
— Теперь ты понимаешь, что может случиться, если оставить развитие оружия без присмотра.
— Да, госпожа… — фестралка была шокирована. Она не представляла себе, как можно так воевать. Она привыкла смотреть противнику в глаза и чувствовать, как бьётся его сердце.
— Мы всегда интересовались военным делом. Пока сестра познавала вершины магии и тонкости дворцовых интриг, мы командовали сотней. Заметив нашу страсть к силовым решениям проблем, Старсвирл открыл это будущее именно нам. Он строго наказал хранить это в тайне, даже от нашей сестры. Именно на нас возложил ответственность за будущее мира. Много лет мы жили в мире и согласии, стычки на границах не в счёт. Но потом Сталлионград перестал быть небольшой деревней на северо-востоке, став центром индустриализации, и нам пришлось спровоцировать их на войну. Сестра посчитала, что нам надоело делиться властью с другими, и мы решили, что хватит с народа парламентской монархии в унитарном государстве, пришло время для абсолютной монархии в федеративном. На самом деле надо было привлечь её внимание к тому, что может натворить простой порох, как в фейерверках, попадая в плохие копыта. Перспектива потери всех политических прав коммунистам не понравилась, и они заявили о выходе из состава Эквестрии. Потом удачно подвернулась ссора с сестрой, и надо было поднимать экономику. Для них та война стала священной – они воевали за независимость. Для сестры война стала последней – Королевская гвардия с тех времён практически полностью выполняет исключительно показательную функцию. Помнишь, что было после войны?
— Сталлионградско-Эквестрийский договор о нераспространении огнестрельного оружия, — уверенно ответила Кас – в тот раз Стерн она слушала.
— Ты знаешь просто неприлично много. Это хорошо. Семьсот тысяч жизней – не та цифра сегодня, чтобы спасти миллионы, пусть и через тысячу лет. Все источники информации с технологиями были засекречены, живые носители – уничтожены. В мире остались только те, кто это оружие видел. У Ночных Кошмаров было много работы – надо было подчистить память очень многих.
— Но госпожа, я сама Ночной Кошмар и я этого не умею… — фестралка немного погрустнела.
— Ты просто не знаешь, на что ты способна. Но об этом мы расскажем тебе завтра. Сейчас же к главному. Ты видела, что произойдёт, если развитие некоторых технологий пустить на самотёк. Чтобы подобного не произошло, в Эквестрии должна остаться только одна принцесса, — глаза Луны снова сверкнули лазурью, — Мы уже тысячи лет сдерживаем развитие этих технологий, но Селестия не понимает наших замыслов, постоянно ставя палки в колёса. Однако псы, получив только приказ, активно развивали их. Ты отправишься в преисподнюю, передать планы наступления. Это будет последняя война на земле, когда противники, убивая, не видели друг друга. Пони должны быть ближе друг к другу – оружие останется только ближнего боя.
Кас, улыбнувшись, посильнее прижалась к ней. Она с ней полностью согласна.
Гирдзъяускас
Бежевый белогривый пегас сидел за столом в своей комнате и писал одну из бесконечных работ. Зелёные глаза сонно скользили вслед за пером, выводящим некрасивые каракули. Быть пегасом и хотеть стать хирургом – вещи несовместимые, но он не сдавался. Его лучшая подруга научила его этому, и это сильно помогало. Например, только после этого Йоахим начал побеждать в их дружеских драках. Дружескими они были только потому, что заканчивались до тяжёлых травм, хоть на вид и дрались они на смерть. Пегас был намного сильнее фестралки, а она – лучше подготовлена. Им обоим было до слёз обидно, когда вместо увольнительной на праздник Согревающего Очага всю часть отправили на внеплановые учения, но делать нечего, приказ есть приказ.
Сзади кто-то всхрапнул. Пегас не спеша обернулся, взглянув на своего соседа. Тому легче – он единорог. Преподаватели обычно натягивали и ему, и другим, оценки, в назидание единственному в группе пегасу. Как будто это он виноват, что раса не соответствует судьбе. А если добавить знатный, пусть и обедневший, род, у которого родословная уходит в те времена, когда пони только научились писать, то для единорога учёба была не особо тяжёлой. Разве что приходилось подтягиваться на особо идейных преподавателей. И даром что на обоих локтях по дисплазии, да и дегенеративная миелопатия прогрессирует необычайно быстро для его возраста, так что скоро ему круп придётся в коляске возить. За то в роду у всех рог изо лба растёт.
Йоахим тяжело встал и пошёл спать. На сегодня он уже сделал достаточно, иначе завтра, а точнее уже сегодня, на парах просто уснёт. Копыта тихо стучали по паркету, пока к посапыванию соседа не добавился новый звук. Был бы пегас пободрее, он бы насторожился, но зов кровати звучал в душе не хуже песен Поющих в Ночи. Внезапно что-то налетело сзади и, легко сделав подсечку под передние ноги, повалило его на пол. Однако пегас никак не хотел просыпаться и решил, что и на полу нормально спать будет. Пробуждение было не из приятных – кто-то приставил нож к горлу. Голос той, кто навсегда останется в памяти, ласково зашептал, придавливая шерсть на шее всё сильнее.
— Ну что, не ждал?..
Два фестрала сидели в дальнем углу бара и тихо напивались. Туда, где они сидели, свет не падал, да и пони сидели в балахонах черносотенцев с надвинутыми на глаза капюшонами. Переговаривались они очень тихо, что бы никто их не услышал. Зеппу и Беру не повезло – единственное время, когда они смогли кое-как выбраться со службы попал на вечер пятницы и бар был полон пони. То тут, то там затягивали песни, путая летние и зимние, где-то ссора начинала переходить в драку, а кто-то уже спал под столом. Фестралам же было не до веселья. Нормально не загулять – пони начинают дрожать от страха, только увидев вертикальный зрачок, а как заметят клыки, то вообще, чуть ли не умоляют не есть их. Поэтому фестралам приходилось, как на посту, прятать лицо и переговариваться очень тихо, чтобы не выдать себя характерным Старспайрским говором. Во время службы-то понятно – в принципе на посту говорить что-либо, кроме команд и ответов, нельзя, а лицо надо прятать, чтобы запутать возможных противников. Мешковатая одежда отлично скрывает фигуру, так что гвардейцев можно отличить только по явной разнице в росте.
— Ну, какие новости? – спросил Бер, что бы хоть как-то начать разговор.
— Всё плохо. Зак погиб, Швиц пропал, Кас пропала, — последнее собеседник проговорил с горечью.
— Да ладно тебе, ещё одну найдёшь, или вообще десяток. Вон как под тебя кобылки из прислуги уже стелятся, — низкорослому фестралу были далеки маленькие проблемы маленьких влюблённых пони.
Зепп ничего не ответил, только опрокинул стопку. После того, как Кас вывели из строя, о ней больше ничего не слышали, а прошло без малого, почти три дня. Даже вещи не успела разложить. С Швицем тоже странно вышло. На следующий день после прибытия, его с женой и детьми пригласили на приём к принцессам, после чего и он сгинул. Зак, как и остальные, протянул на службе недолго. Возвращаясь в казарму через сортир, он наткнулся на группу диверсантов от «Адептов Солнца», прикинувшихся Королевскими гвардейцами. В скоротечном бою, даже подкрепление подойти не успело, он их перебил, но недобитый единорог смог на последнем издыхании обрушить на него потолок. Всё, что осталось, наскоро похоронили в закрытом гробу. На похоронах, вместо трогательной речи, ротный посоветовал всем не следовать его примеру и брать врага живым.
— Чего рожа такая хмурая? Вернётся она, никуда не денется, — Бер попытался его взбодрить. Сам-то он её недолюбливал – только она его не жалела в поединках и во всю использовала дыры в его защите. А когда все научились растворяться дымом, то он и вовсе лишился единственного преимущества перед ней. Да и любому жеребцу неприятно будет, когда кобылка побеждает, — Вспомнишь гавно, вот и оно. Обернись.
В помещение зашла фестралка в сопровождении пегаса. Понять, что это Кас можно было только по кобыльему росту и форме чёрной сотни – лицо-то было закрыто. Осмотревшись в поисках свободного места и не найдя даже намёка на такой, она хотела было уйти. Зепп спешно отправил сигнал в канал. Обнаружить его было не трудно – из дальнего тёмного угла показалась пара радостно вставших мышиных крыльев. Фестралка резко рванулась с места, и прыгнула в его объятия. Они не заботились о том, что посетители уже опасливо посматривают на вставшие крылья сплетённых в жарком поцелуе тел.
— Кас… Где ты была? Я аж весь извёлся. – Зепп, отлепившись от неё, начал допрос.
— У принцессы. Прости, я не могу рассказать.
— Уверена? – ехидно спросил Бер. Он-то информацию добывать умеет.
— Ладно, ладно… — проснуться как-нибудь с чувством, что неё покопались в мозгах, ей не хотелось.
— Кто это с тобой? – Зепп указал на пегаса.
— Йоахим, — он вытянул копыто вперёд.
— Наслышан о тебе, — он ударил в протянутое копыто и попытался его продавить. Поборовшись с полминуты, демонстрируя силу, они получили от фестралки по щедрому подзатыльнику и уселись на места, потирая ушибленные головы.
— Так где ты была? – продолжил бывший командир, прижимая её к себе, явно намекая, что не желает её больше отпускать никогда.
— У принцессы. Она мне столько всего рассказала, слушай…
Тысячи лет назад, когда принцессы не были принцессами, Дискорд ненадолго отошёл от дел, камень, из которого построили Замок Сестёр, ещё не был добыт, племена ненавидели друг друга, а помогали им в этом живущие этим псы, фестралы впервые встретили Луну. Пустобокая кобылка повела свою сотню в далёкие горы, чтобы разгромить уж очень досаждающую разбойничью банду. Хоть кобылка на вид годилась своим воинам в дочери, если не во внучки, она была не намного младше их – аликорны взрослеют намного медленней прочих пони. Её старшая розовогривая сестра не разделяла страсть младшей к силовым решениям проблем, но поделать с этим ничего не могла. Выследив фестралов, сотня Луны окружила их и атаковала при свете дня. Ночным пегасам резал глаза дневной свет, и они начали прогибаться. Они не грифоны – для мышекрылых сдача равна смерти, или того хуже — позору. Они не отступили ни на шаг, пока не увидели командира нападавших. Фестралы, те, кто никогда не отступал и не сдавался, побросали оружие и склонились перед пустобокой кобылкой с чёрным пятном в полкрупа. Луна сначала не доверяла им. Но постепенно они смогли заслужить её доверие, для начала, объединившись под знаменем той, в ком они признали воплощение ночи. Сто пятьдесят табунов образовали новое племя. Около двух тысяч пони, готовых идти за своей богиней до конца.
На коронации Луна впервые почувствовала страх смерти. Хоть она и участвовала в боях, лично приводила в исполнение смертные приговоры и вообще была сторонницей жёстких мер, в тот день она поняла всю прелесть преклонения этого воинственного народа. Блестяще подготовленное покушение от племени единорогов могло бы оставить Эквестрии только одну принцессу, если бы не фестралы, заслонившие её собой. Она долго думала, чем же их наградить, пока не получила свою кьюти-марку. Став ответственной за ночь и покой пони, она подарила фестралам переход в нематериальное состояние, которым пользовалась сама, чтобы беречь сон пони от кошмаров. Однако будучи военными до мозга костей, они использовали это только в бою. Обучали же этому далеко не каждого. При всех своих преимуществах, таких как видеть, слышать и чувствовать всей поверхностью тела, просачиваться в любую щель и прочих военных применений, эта техника имела один существенный недостаток. Она опасна. Дым быстро рассеивается, а чем больше объём, тем сложнее вернуться обратно. Много славных воинов так сгинуло – когда на разум информация сыплется со всех сторон, и более яркая и насыщенная, чем обычно, легко потерять концентрацию. Например, Кас еле-еле в первый раз смогла вернуться обратно.
— Да-да-да, это мы всё знаем, давай к делу, — резко прервал Бер рассказ Кас по истории фестралов.
— А мне интересно узнать про эту вашу супер-способность, — встрял Йоахим.
— Её супер-способность это превращаться в мягкий пушистый шар, если её намочить и вытереть, — хохотнул Бер.
— Заткнись, нахуй! – делая акцент на каждом слове, процедила фестралка. Так иногда бывает, особенно у кобылок, что на зиму не только подшёрсток отрастает, но и удлиняется шерсть. За пять месяцев зимы постоянные приступы умиления остальной роты заставили её возненавидеть эту особенность своего организма.
— Потом расспросишь, — кинул он пегасу, а потом вернулся к Кас, — а ты продолжай, я весь в внимании.
— Скажи, умник хренов, что ты знаешь о псах? – резко ответила фестралка.
— Ну давай, удиви.
Когда травоядные живут рядом с хищниками, получаются большие проблемы. Но если последние разумные, то они могут сдерживаться, и баловать себя кониной только в исключительных случаях. Когда Вендиго вовсю засыпали пони снегом, а запасы еды подходили к концу, в рационе псов понятина стала появляться всё чаще. Золото уже не имело цену – не было тех, кто бы продавал еду. Наемники брали плату за свои услуги пленными. Фестралы в перерывах между преклонением уже принцессе тоже не брезговали подобным заработком, разве что брали не мясом, а железом. Когда между племенами воцарился прочный мир, псы стали не нужны – пони уже могли защитить себя сами. Оставшись без источника дохода, они начали разбойничать. Всё чаще и чаще из деревень, а иногда и из городов стали пропадать жители. Их обглоданные кости потом находили глубоко в лесах. Принцессы были в ярости. Но действительно боеспособных войск у Эквестрии было мало – хватало только на полицейские нужды и охрану спорных земель. Селестия только перед верными ей подданными добрая и справедливая. Когда им грозит опасность, она резко преображается. Жёстко осадив Луну, которая уже хотела было вести в бой свои войска, она поступила хитрее. Селестия наняла столько псов, столько смогла найти, что бы те выловили всех остальных. Когда все были собраны, а набралось несколько десятков тысяч, она лишила несколько сотен разума и наказала им служить пони. Остальные, увидев участь своих собратьев, взмолились солнцу о пощаде. Селестия, мрачно усмехнувшись, приказала им отправиться в преисподнюю, сдерживать хаос.
— И зачем же им это делать? – ехидно спросил Бер.
— Befehl ist befehl.
— Да ты издеваешься, я же не говорю на Старспайрском диалекте.
— Ты что, в школе не учился? – удивился Йоахим.
— Вообще-то да, — не глядя на пегаса, ответил фестрал.
— Ты что-нибудь знаешь о принципе Равновесия и Гармонии? – ответом Бера стал взгляд аналогичный одной из последних его фраз, — Хотя откуда тебе знать.
— Я знаю, — все резко посмотрели на Йоахима. Даже Зепп отвлекся от приставаний к Кас, — нам на философии рассказывали.
— Ну расскажи, философ, — Бер усмехнулся, на что пегас предпочёл не отвечать.
Гармония это не только магия дружбы, но и равновесие хаоса и порядка в мире. Нацарапав копытом на столе круг, пегас разделил его надвое линией из выгнутой и вогнутой частей. Дальше он дорисовал по кружочку в каждой половинке и схематично показал, где белое, а где чёрное. Суть принципа Равновесия и Гармонии – в мире одинаковое количество хаоса и порядка, в хаосе есть порядок, в порядке есть хаос и между ними идёт постоянная борьба.
— …только я не представляю, как это связано с псами, — закончил Йоахим свой рассказ.
— Всё просто, мне об этом принцесса рассказала…
— Кас? – неожиданно спросил Зепп.
— Чего?
— Почему от тебя принцессой пахнет?..
— Госпожа, а почему нельзя было просто уничтожить псов? – спросила Кас, свернувшись клубком у принцессы под крылом.
— Ты знаешь о принципе Равновесия и Гармонии?
— Нет, госпожа.
— В мире должно быть равное количество хаоса и порядка. Когда племена объединились, хаоса стало намного меньше. Но он никуда не делся – в преисподней его стало наоборот больше. Чем больше порядка становилось в этой части мира, тем больше хаоса в той. Если бы мы его не сдержали, он бы хлынул в наш мир…
— Госпожа?.. И что тогда?.. – Кас заворожено слушала принцессу, не выдержала, когда возникла небольшая пауза.
— Нас бы уничтожили. Но не стоит расстраиваться – хаос бы занял место порядка, и появилось бы что-нибудь новое. Прошлый мир погиб именно так. Мы не знаем даже кто его населял, только знаем, что с ним случилось. Хаос многогранен – в тот раз он поселился в сердцах живущих, заставляя их постоянно драться между собой, в этот – огромнейшей армии до омерзения причудливых существ. Всех их объёдиняет только две вещи – они хотят убивать, и они не похожи друг на друга, как снежинки, — в то время как Луна говорила, расчёска в телекинетическом поле не спеша расчёсывала гриву фестралки, — Ты хоть когда-нибудь причёсываешься?
— Иногда, госпожа… — пристыжено ответила фестралка.
— Тебе стоит следить за собой, иначе ты не сможешь найти себе особенного пони. Или ты хочешь делить кого-то с целым табуном?
— Нет, госпожа. У меня уже есть, — Кас немного гордилась собой. Если не знать всей ситуации, то она получалась довольно удачливой, что выцепила лично для себя целого жеребца, да ещё какого массивного. Правда стоит чуть разобраться в ситуации, то становится понятно, что в её ситуации обычное соотношение кобыл-жеребцов пять к одному изменилось на одна к ста двадцати, и у неё бы неплохой выбор. Оставшимся без привычного постоянного кобыльего внимания жеребцам всегда первое время тяжеловато.
— Вот как… — Луна посмотрела прямо ей в глаза. Кас узнала этот взгляд. Такой же был у Стерн, когда она… — Хочешь узнать, почему меня называют богиней плодородия?
— Госпожа?..
— Эту часть можно было бы и опустить, — заметил Йоахим. Остальные смотрели на неё расширившимися до огромных значений глазами.
— Ты это… с госпожой? – медленно проговорил Зепп.
— Ну… да, — Кас уже жалела, что рассказала так подробно.
— Так что было дальше? – пегасу знания были интересней.
— Да ничего. Порядком в хаосе являются псы, хаосом в порядке является Дискорд.
— Он не про это. Задание что за задание у тебя? – спросил быстро отошеднший Бер.
— Ничего сложного. Отправиться в преисподнюю, предать какие-то документы, — фестралка решила даже не намекать на истинную суть своего задания.
— Для этого тебя готовили добрый десяток лет и инструктировали двое суток? – недоверчиво спросил фестрал.
— Наверно… Ах… отстань… — пока одни пони делились между собой информацией, для них не предназначенной, Зепп носом зарылся поглубже Кас в гриву, стараюсь вдохнуть оставшийся на ней запах принцессы и периодически задевал чувствительные точки на загривке.
— Вы ещё потрахайтесь тут, — проворчал пегас. Ему не было по душе, что его вырвали из постели, особенно когда сессия на носу.
— Они это могут, — заметил Бер.
— Заткнись, — в унисон сказали Кас и Зепп.
— То есть? – в голосе Йоахима промелькнула заинтересованность.
— Вместо того, что бы спать после тяжёлого дня тренировок, эти двое распутников занимались всяким непотребством, заставляя всю роту это слушать!.. – напыщенно продекларировал низкорослый фестрал.
— Вы… всё… слышали?.. – фестралка резко отвлеклась от самой тяжёлой формы неуставных отношений и медленно повернула голову к нему.
— Ещё как! Даже ставки делали. Хоть какое-то развлечение, — его начало раздувать от хохота, когда он увидел, как она начинает краснеть.
— Не слушай этого ублюдка, пойдём лучше в казарму, — Зепп не разделял её смущения – он не был с ней месяц и думал о том, что сейчас спрятано под балахоном Чёрной Сотни.
— Кстати, скоро и надолго ли ты нас снова покинешь? – спросил Бер, пока она ещё не ушла в пучину возбуждения.
— Понятия не имею…
— Думаю нам лучше идти, — предупредил Йоахим.
— Ну, иди – хохотнул уже чуть пьяный низкорослый фестрал.
— Обернись, умник хренов.
Он, сохраняя издевательский вид, перевёл взгляд в зал. Песни затихли, настольные танцы прекратились, все смотрели на них. Для полноты картины не хватало только стрекота сверчка. Бер быстро отвлек давно не видевшихся пони друг от друга. Оглядевшись и поняв, что они сейчас делают то, что на инструктаже делать очень не рекомендовали, то есть находятся в центре внимания, компания похватала бутылки и, чуть не забыв заплатить, направилась на выход. Только покинув помещение, двое снова вцепились друг в друга. Оставшимся осталось только смотреть на это и ныть, что надо идти.
— А тебя она откуда откопала? – спросил Бер Йоахима, когда они убедились, что им здесь придётся немного задержаться.
— Мы с ней давно знакомы.
— Я в курсе, первое время она только и говорила, как ты ей рожу чистил. Сейчас ты откуда?
— С общаги.
— Ну что, не ждал?..
Пегасу показалось, что голос очень знакомый. Он начал копаться в памяти. Курс истории, курс философии, зачем-то курс физики… Память, наученная горьким опытом тяжёлой учёбы, постоянно подсовывала ему всё что угодно по учёбе, но ничего до неё. Воспоминания, чей же это голос, проявились резко, как приступ дизентерии и мощно, как удар алебардой от жопы. В несколько сильных рывков и ловких изворотов он попытался сбросить её, отлично помня слабые места в её защите, но быстро оказался в том же положении.
— Ты, похоже, совсем заниматься позабыл, — немного разочаровано сказала нападавшая.
— А ты наконец-то научилась нормально держаться.
— Йоха! – радостно воскликнула фестралка, убирая кинжал и обнимая пегаса.
— Кас… — сон сошёл, подруга слезла с его шеи, он смог с ней поздороваться, — пойдём наружу, не будем¬ его будить.
Проходная в общежитие была, в общем-то, символической – некоторые студенты были достаточно сильны для телепортации или просто были пегасами. Йоахим и Кас, перепутав дверь с окном, отлетели в сторону от здания. Погодный патруль решил сделать эту ночь пасмурной с холодным ветром, поэтому было прохладно. Зимняя шерсть уже вылиняла, так что пегасу было немного зябко.
— Пойдём, что ли, выпьем, знаю тут место хорошее, и недорого, — предложил пегас.
— Да ты за деньги не волнуйся, у меня полно, — у пятидесятого отдельного батальона, из-за повышенной опасности службы, зарплата побольше, чем у остальных, плюс военная пенсия по потере родственника, погибшего во время несения службы и ежемесячные прибавки по наградным знакам «За ранение» и «Отличник боевой подготовки», так что Кас деньги не считала. А если добавить, что нет иждивенцев в семье, как и, в общем-то, семьи, питанием, одеждой, снаряжением и койко-местом обеспечена, а в одиночку столько не пропьёшь за один день в неделю, то и вовсе пришлось счёт в банке открывать – излишки в шкатулку дома уже не помещались, — тебе что, стипендию задерживают?
— У меня же нет столовой, в которой бы кормили отличными заварными помоями, — ответил пегас, выходя на курс, — Еда тут дорогая.
— На полторы тысячи не пропитаться?, — удивилась фестралка.
— Уже две с половиной, я же повышенную вытянул, — заметил Йоахим, — Просто Кантерлот не предназначен для того, что бы тут жил кто-то беднее очень богатого.
Ответить она не успела – пегас завалился на крыло, заходя на посадку с пикирования, и ей пришлось повторять его манёвр. Перегрузка привычно попыталась переломать крылья и порвать перепонку, но фестралка была готова – печальный опыт детства, когда ей так вывернуло плечевой сустав крыла, хорошо отпечатался в памяти, да и она просто так часто делает. Подъемная сила соскользнула с выставленных на изломленное положение крыльев, Кас сделала последний взмах, чтобы приземлиться тихо, и аккуратно опустилась на землю. Рядом звонко звякнули подковы приземлившегося рядом пегаса – его-то бесшумно садиться не учили.
— Это здесь, — кивнул Йоахим на здание, с первого этажа которого доносились песни, смешанные с пьяными воплями.
— Секунду… — Кас надо было спрятать крылья под специально предназначенной для этого полосой ткани, — Идём.
Как они открыли дверь, им по носам ударил концентрированный запах алкоголя, курева и немытых тел. Хоть Кантерлот и столица культуры, низкоквалифицированных рабочих, которые сразу после конца рабочей недели идут совсем не приобщаться к прекрасному, здесь много.
— Пойдём отсюда, — разочарованно сказал Йоахим, оглядев зал, и поняв, что нет ни свободных мест, ни знакомых.
— Постой… — Кас почувствовала сигнал. Определить откуда он шёл было несложно – самый тёмный угол, горелка на столе потушена, из тени показываются мышиные крылья. Звонко застучав копытами по полу, она рванулась на ставшую родной фигуру.
Фестралка, распластавшись на ложе, пыталась отдышаться. Принцесса же уже давно отошла, и сейчас развлекалась с её гривой, пробуя на ней разные причёски. Кас, с её то опытом в пару жеребцов и кобылку, не была уверена, смогла ли она сделать тысячелетнему аликорну хоть что-то, но принцесса, вроде бы, довольна, значит всё хорошо.
— Неужели тебе удобно сражаться растрёпанной? – спросила Луна, пробуя «конский хвост» с чёлкой.
— Шлемом прижимаю, госпожа, — ответила фестралка, переведя дыхание.
— Поноси пока вот так, — принцесса остановилась на последнем варианте, и зафиксировала новую причёску красной ленточкой.
— Слушаюсь, госпожа.
— Хм… перед тем, как ты отправишься в преисподнюю, у нас есть для тебя особое задание, — в голосе Луны проскальзывало ехидство, и под конец она хихикнула, — Ты должна будешь обращаться к нам как к подруге. Не кланяться, не говорить «госпожа» после каждого слова и прочее. Задание понятно?
— Так точ… то есть да, гос… Луна, — когда принцесса начала, Кас уже было навострила ушки, готовая как угодно показать ей свою преданность, но когда Луна озвучила задание, они медленно опустились, а глаза начали в ужасе расширяться. Она была из тех, кого с молоком матери, а в её случае заменителем кобыльего молока, вскармливали боготворить тёмно-синего аликорна, не позволяя себе никаких вольностей в её присутствием или с её образом. А тут прямой приказ нарушить основу воспитания.
— Так лучше. А теперь ступай. С такого задания можно и не вернуться, мы думаем тебе есть с кем побыть это время. Будь вечером в казарме, мы пришлём за тобой.
Еле удержавшись от поклона в пол, Кас вышла через окно. На Кантерлот у неё было целых два плана, но ночью на кладбище не слишком прилично ходить, так что она, немного полетав для ориентации, направилась в сторону Кантерлотской Военно-Медицинской академии. Из всего, что помогло бы ей найти искомого пони, она знала только имя, адрес дома и номер учебной группы. Немного покружив вокруг здания общежития, она решила посмотреть в единственное окно, из которого лился свет. «Ну конечно, кому же ещё не спать, в три-то утра», подумала фестралка, перед тем, как раствориться дымом и пролезть в щель в окне. Кас решила немного подшутить над своим другом и заняла позицию на потолке, зажав под бабкой кинжал. Долго ждать не пришлось – почти сразу он встал и направился к кровати. Рухнув на него и сделав подсечку под передние ноги, она приставила кинжал к его горлу.
— Ну что, не ждал?..
Как это обычно бывает по понедельникам, пробуждение было не из приятных. Точнее не само пробуждение, а состояние, в котором проснулась молодая серая пони. Во рту помойка, тело болит, а особенно голова, форма снята только наполовину, и следы бурной ночи отлично присохли к шёрстке. А ещё сзади обнимает тело, распространяющее вокруг себя примерно такой же аромат, как и у неё.
Хоть Чёрная Сотня особо известна на всю Эквестрию как лучшие из лучших, они всё-таки не машины и любят иногда немного пошалить – в основном же служат молодые. Например, напиться, отправиться пешком шляться по городу, позадирать патруль Королевских Гвардейцев, решивших, что компания пони в закрытых балахонах ночью – довольно подозрительно, а потом придти в казарму и заниматься всяким непотребством. Казармой место жития личной охраны принцессы Луны можно лишь с большой натяжкой – комнаты на два пони с отдельным санузлом, расположенные прямо во дворце совсем не похожи на стройные ряды кроватей в Старспайре.
Зепп жил с Бером, который перед началом главной части долгожданной встречи особенных пони был вытолкан за дверь с приказом не возвращаться следующие несколько часов. По его виду можно было сразу сказать, что такое предложение его ни капли не задело, и он спокойно отправился неизвестно куда.
Кас хотела было встать и привести себя в порядок, но Зепп придержал. Раскрыв ей крыло, он, жуя кисточку на её ухе, аккуратно провёл копытом от указательного пальца к плечу. Копыто чуть завибрировало когда под ним проходил шрам на перепонке. Потом не менее неприятный след от открытого перелома на предплечье. Чуть опухший локоть. И, в завершении, бугорок от закрытого перелома плеча.
— Не бережёшь ты крылья… — ласково обдал он Кас волной вони. Для пегасов травмы крыльев – самое страшное.
— А у тебя изо рта воняет, — ей никогда не нравилось, когда намекают на то, что она слишком неаккуратно обращается со своим телом. Даже знак «За ранение» в серебре вручили, что бы мягко намекнуть, что четырнадцать травм средней степени тяжести и бесчисленное множество лёгких на одних только тренировках, плюс одно боевое ранение – повод задуматься. Так что она всегда старалась сменить тему.
— Тебя когда-нибудь демобилизуют, надо и о старости подумать.
Фестралка на это только фыркнула – она столько прожить не планирует. Если посмотреть на статистику потерь, то её тайное желание не становиться старой вполне может быть исполненным.
— Жениться, что ли, хочешь? – ехидно спросила она. Когда жеребец затягивает тему будущего, это значит, скорее всего, это. Во всяком случае, именно так говорила Стерн.
— Тебе придётся когда-нибудь остепениться.
— Зачем?
— Jeder hengst — soldaten, die jeweils mare — mutter eines soldaten, — проговорил Зепп старую поговорку на древнефестральем.
— Jedem das seine, — фыркнула она в ответ, — Заведи табун, если так семьи хочется, я же не против.
— Здесь все не поместятся, — он обвёл глазами комнату. Помещение два-на-три елё-елё вмещало в себя только двух пони со всем снаряжением.
— Квартирку прикупим, не беда. Или тут побольше попросим. Хоть подобрал кого? Мне же тебя с ними делить.
— Ну… — большие семьи, особенно у пегасов, явление нормальное, разве что у жеребцов есть чуть ли не традиция стесняться озвучивать старшей кобыле список дополнительных жён, — Та единорожка белая, например, подруга твоя. Как же её…
— Стерн. Даже имя не запомнил, а уже в семью взять хочешь? – ехидно спросила Кас.
— Тебя же она на Малой скале сберегла, — улыбнулся Зепп.
— Это ещё кто кого сберёг, — Кас тоже улыбнулась от счастливых воспоминаний, как она до полусмерти избивала свою подругу копьём, что бы за столь короткий срок научить хоть чему-нибудь, — Хочешь кровь замутить?
— Ты же знаешь, что единорожки в постели могут, — он мечтательно обнажил клыки.
— Ах значит фестралочки тебя уже надоели? – напыщенно возмущённо сказала Кас, разворачиваясь к нему и опуская передние копыта к его подбрюшью.
Скрестив свои зловонные дыхания в создании романтической атмосферы перегара, двое продолжили заниматься тем, чем занимались пол ночи. Как только Зепп блаженно закрыл глаза и позволил крыльям распахнуться, скидывая одеяло, Кас злорадно усмехнулась. Почувствовав, когда жеребец войдёт во вкус, она резко бросила начатое и спрыгнула с кровати.
— Будешь ещё думать о других, лёжа со мной, пробью голову, — весело предупредила она, заходя в душ.
— Это было жестоко, — только и смог сказать обломленный Зепп.
— Йоахим, что с тобой? – немного взволнованно спросила пегаса соседка по парте. Её волнение было понятно – она хотела позвать его куда-нибудь, ведь он был одним из немногих жеребцов в группе, кто не выглядел носителем дюжины генетических заболеваний.
— Да ни чаго… — сонно проговорил он, пытаясь настроится на учебный процесс. Первая пара в субботу после весёлой ночи – тяжёлое испытание.
— Давай я тебя научу говорить нормально, — заискивающе спросила единорожка. Орфоэпика и диалектика почти ушли в небытие вместе с чистокровностью, а железные дороги, позволяющие быстро перемещаться по стране, ещё сильнее убавили их. Когда выходцы Старспайра общаются между собой, это не заметно, но вот если такой говорит с кем-то из остальной Эквестрии, то становится ясно заметна разность говора.
— Да не нужно, — Йоахим привычно поставил в последнем слова ударение на последний слог. За девять месяцев вдали от родного дома он так и не научился говорить «по-эквестрийски», да и не пытался особо.
— Заходи ко мне вечером, я живу… — договорить она не успела – в амфитеатр зашёл старшина потока, который найдя глазами пегаса, попытался его позвать.
— Гир… гирзд… гирдзя… Агрх… Йоахим! – вроде бы почти два семестра вместе отучились, но практически никто его фамилию так выговаривать и не научился.
— М?..
— Тебя в деканат вызывают и срочно.
— Сэйчас прыйду, — устало сказал пегас, тяжело поднимаясь со сталь божественно приятной деревянной лавки.
Здание академии было просто огромным. Что бы добраться на следующую пару студентам часто приходилось галопировать в коридорах, чтобы не опоздать. Пегас же, не спеша помахивая крыльями, благо потолки высокие, летел в деканат неторопливо. Старшина отправил его за минуту по начала пары, а преподаватель особо идейный и опоздавших разворачивает сразу, пусть их хоть сама Селестия задержала, прецеденты были. В деканате его уже ждала странная единорожка.
— Я оставлю вас, — как-то заискивающе сказал декан, откланиваясь ей.
— Мистер Гирд-зъя-ус-кас? – начала она, аккуратно по слогам проговаривая его фамилию, больше утверждая, чем спрашивая, как только за главным закрылась дверь.
— Да, — кивнул тот. Он сразу приметил в ней военную выправку.
— Как учёба?
— Нармальна.
— Должно быть тебе тяжело учиться, особенно с такими-то предрассудками.
— Вам чаго? – разговор, больше похожий на вербовку, начал раздражать не выспавшегося пегаса.
— У тебя есть довольно… интересные друзья. Мы хотим знать, так сказать, чем они живут, — поняв, что беседа идёт не по плану, она перешла сразу к главному.
— Эта вы пра каго? – Йоахим насторожился, хоть виду не подал.
— Про твою подругу, мисс Рок.
— Мы з ёй рэдка бачымся, — сон ему как копытом сняло.
— А много и не надо. Если ты сможешь рассказать хоть самую малость, и то хорошо, — улыбнулась единорожка.
— Такога яна мне не расказвае, — приторно грустно сказал он, чуть покачав для вида головой.
— Даже если напьётся? – удивлённо спросила она, но в её голосе читалась издёвка, — Я знаю, как тебе тяжело даётся учёба, и предлагаем тебе попробовать поучиться без предрассудков преподавателей. Будешь сообщать то, что нам нужно, мы немного надавим на них. Не будешь – тебя отчислят.
Йоахим исподлобья посмотрел на неё. Она не представилась, да и не сказала, на кого работает, но судя по виду всемогущего декана, у неё есть сила, и немало. Немного пошевелив извилинами, он тяжело вздохнул.
— Я согласен, — сказал он уже на чистом эквестрийском.
Приведя себя в порядок, парочка планировала сходить на кухню, добыть себе еды перед сном, но их планы были прерваны преградившим дорогу командиром. Внешне он был спокоен, но в глазах читалось что-то очень нехорошее. Кас сразу сложила ушки и сжалась всем телом. Зепп же только чуть дрогнул ушами, сохраняя самообладание.
— Что, голубки, повеселились ночью? – недобрым голосом начал командир.
— Товарищ командир, мы… — начала фестралка, на ходу пытаясь придумать оправдание.
— Молчать! Нажрались. Испугали гражданских. Подрались с ряженными пидарасами. Шумели, мешая смене отдыхать. Как-то вы много о себе возомнили.
— Товарищ командир, я…
— Молчать! Оправдываться перед богиней будешь, причём лично. Ей очень не понравится, что её новая игрушка так плохо себя ведёт, уж поверь мне.
— Товарищ командир, но…
— Молчать! Мне лично насрать, чем вы занимаетесь в неслужебное время, но это не должно выходить за рамки разумного. Не думайте, что я прощаю вас. Я бы лично вас обоих за такое подвесил за ребро на денёк, но у меня слишком мало бойцов, что бы ими так разбрасываться. Так что отделаетесь малым, — Кас навострила ушки, с нетерпением ожидая, когда полковник закончит театральную паузу, — Декапитацией.
Глаза более эмоциональной фестралки в ужасе распахнулись, а тело плюхнулось на круп. Зепп, перестав строить из себя Эрнста, тоже как-то проявил эмоции, посмотрев на командира уже удивлённо. К полковнику подошёл один из черносотенцев и что-то шепнул ему на ухо.
— Извините, перепутал. Децимацией в лёгкой форме.
Ужас в глазах Кас сменился удивлением. Децимация ушла в историю как вид наказаний с отменой десятичной системы в гвардии. По сути это самая жестокая интерпретация коллективной ответственности – из сотни, в которой служил провинившейся, жеребьёвкой отбирают десять пони и казнят. Самое интересное то, что наказание приводят в исполнение их же сослуживцы. Применялось подобное крайне редко, и, в основном, в не слишком ценных подразделениях.
— Как это?..
— Вы будете наказывать себя сами! Тяните жребий.
Вечером фестралка снова была в покоях принцессы. Луна как раз рассказывала самое интересное, даже круп не болел так сильно. На столе было разложено всё, что она должна взять с собой. Принцесса не спеша тыкала копытом в каждую вещь, попутно рассказывая, что для чего.
— Карта Вечнозелёного леса, тут отмечен портал. Его охраняет цербер, тебе придётся проскользнуть мимо него. Не бойся, он только на вид грозный, на самом деле он не кусается. Карта южных земель, или «Пустошей адского пламени». Портал выводит именно туда. В четырёх километрах тебя встретят два офицера, здесь. Один из влчаков, один из доберманов. Не обращай внимания на их грызню, они всегда так. Потом вы направитесь на север, в «Среднюю полосу», к верховному командованию. Передашь им документы и возвращаешься. Постарайся не задерживаться, время там идёт намного быстрее, чем здесь, — Луна телекинезом сложила всё в седельные сумки и повесила их на Кас, — И ещё кое-что. Как попадёшь в преисподнюю, не летай. Ходи пешком.
Фестралка вспомнила, как её весь путь до Кантерлота выворачивало наизнанку. Если пару месяцев назад, во время перелёта на Малую скалу её только тошнило, то за десять часов она, казалось, вот-вот выблюет свой желудок. Так что особо пользоваться крыльями она не собиралась.
— Понятно.
— Вылетишь вечером. Сейчас садись, — принцесса указала на стул за небольшим столом.
— Я, пожалуй, постою, если можно… — протянула Кас. Полковник в качестве наказания приказал Зеппу выпороть её. Это было довольно жестоко, учитывая их отношения, но зато желание вести себя плохо надолго отпало.
— Вот так значит? – Луна за мгновение подняла фестралку в воздух и раздела её, — Какие милые полоски. Пусть это будет тебе уроком.
— Можно мне вниз? – заныла Кас, поджимая хвост – Луна держала её вниз головой, повернув крупом к себе, разглядывая исполосованную шкурку.
— Нет, — принцесса передумала говорить с ней за столом и понесла на ложе. Запеленав её в одеяло так, что торчали только глаза, она уложила получившийся кокон рядом с собой, — Тебя ведь учили проникать в сны?
— Да… — подавлять желание добавлять «госпожа» было очень сложно для Кас.
— …но только общий курс, и только боевое применение, — закончила за неё принцесса, — На самом деле всё намного интересней. Все пони это единый организм — Свехрсущество. Но они сливаются с ним только когда спят. Очень мало кто не любит спать – в этот момент каждый, образно говоря, возвращается домой. Сон – это то, что пони рассказывает Сверсуществу. Все страхи, переживания, удачи и беды, через образы, идут по каналам, слитым в единую сеть. У неё нет никакого центра – каждый элемент равнозначен. Так можно проникнув в сон одного, попасть в сон другого, надо только найти. И самое главное – когда пони слит с Сверхсуществом, ему открыта его память. Попробуй как-нибудь, но будь осторожна – если действовать неаккуратно, пони проснётся, разорвёт связь, и ты останешься в нём до тех пор, пока он снова не заснёт. Если интересно, именно так мы поймали Олера.
— Получается, проникая в сон можно узнать о пони всё?! – Кас возбуждённо завозилась.
— Можно. Но память никак не структурирована. Однажды увидев это, ты поймёшь, что такое хаос. А копаться в памяти нужно очень аккуратно. Думаем, у тебя уже бывало ощущение, что у тебя покопались в мозгах, — фестралка поняла, чьих копыт это было дело и пообещала себе сломать Беру ногу – только он на тот момент умел так и был заинтересован в этом, — Однако это всё мелочи.
— Можно что-то ещё? – если бы не окукленность, Кас бы металась по ложу от возбуждения.
— Когда пони умирает, он сливается со Сверхсуществом навсегда. И его можно в нём найти. Идём, мы покажем.
Принцесса растворилась дымом, а за ней и фестралка. Луна обернулась вокруг неё, чтобы та не рассеялась, и слилась с Сверхсуществом. Если бы у Кас были глаза, они бы округлились от удивления – она даже не представляла, что это можно делать напрямую, без спящего.
То место, где они оказались, не было местом, как таковым. Это было ничто. У разума пони есть барьер, не позволяющим разуму выйти за определённые границы, иначе он сойдёт с ума. Ничто было как раз за этими границами. Постепенно оно начало наполнятся образами. Вот один из них принял форму стола, за которым пировали сотни воинов. Те их них, что был молод, были не в лучшем виде – распоротые животы, изломленные крылья, пробитые головы и прочие военные ранения, не совместимые с жизнью. Были и старые, выглядящие, как рассыпающиеся старики, но двигались они так, как будто им снова по двадцать лет. Заметив Луну и Кас, принявших нормальный для себя облик, один из воинов обернулся на них и проорал, подняв чашу.
— Слава богине ночи!
— Привет, Олаф, — ответила Луна фестралу с огромной прожженной дырой в груди.
— Кто это? – спросила Кас.
— Это конунг Олаф Моржовый Хер. Предводитель народа норманнов с северной части фестральего высокогорья. Один из пяти, заслонивших меня собой на коронации. Ты должна кое с кем встретиться.
Их компанию заметили, и постепенно начали оборачиваться. Одни из фестралов резко вскочил и поскакал к ним. Из изломанных крыльев торчали обломки костей, тело было в глубоких следах от когтей и рваных ран от зазубренного оружия. Сердце фестралки радостно забилось, узнав его быстрее мозга. Постепенно жутковатый блеск красных глаз возродил в ней загнанные в дальний угол воспоминания.
— Отец?..
Пока Кас, обливаясь слезами, прижималась к Эрвину, постоянно повторяя, как любит его, Олаф подошёл к Луне.
— Госпожа, зачем вы так с ней? Она же ничего не вспомнит.
— Она отправится к псам. Без хороших воспоминаний портал ей не пройти.
— В Тартар? Но зачем?..
— Эй, Олаф! – внезапно крикнул один из пирующих, голова которого держалась на честном слове и лоскутке кожи.
— Чего тебе?
— Я про тебя песню сочинил, послушай!
Разговоры резко затихли. В этом месте ни у кого не было определённого места – каждый был радом с каждым и одновременно бесконечно далеко от него. Но на вид все по плотнее прижались к певцу. Прочистив горло, он запел… Или заорал. В общем, сделал что-то, вполне понравившееся слушателям.
Конунг Олаф Моржовый Хер отправился в поход,
На дырявых ебаных ладьях в Зебрику он плывет,
Это пиздец, это пиздец, в Зебрику, сука, плывет,
Это пиздец, это пиздец, в Зебрику, сука, плывет.
Взял с собой дохуя боченков пиздатого тёмного пива,
И пьяные в жопу норманы парус поставили криво,
Это пиздец, это пиздец, парус поставили криво,
Это пиздец, это пиздец, парус поставили криво.
Ну и приплыли макаром таким в степи Аркантас,
Ведь рулевой всю дорогу блевал и не рулил пидарас,
Это пиздец, это пиздец, и не рулил пидарас,
Он валялся ублеванный и не рулил пидарас!
Пошли они в степи, застряли в пустыне и сбились нахуй с пути.
А фестральи жёпы, каких в степи не найти!
Это пиздец, это пиздец, каких в степи не найти!
Это пиздец, слющай, попка персик, таких в степи не найти!
Чётные строчки этого куплета певец пропевал с сильным наигранным акцентом.
Ну и попали к зебрам они в темной ночью в засаду,
Конунг Олаф Моржовый Хер едва не лишился зада,
Это пиздец, это пиздец, едва не лишился зада,
Это пиздец, это пиздец, едва не лишился зада.
Песня была встречена гулом одобрения, даже главный герой отвлёкся от принцессы и поднял за певца чашу.
Луна подошла к обнимающему дочь Эрвину. Он аккуратно обхватил её крыльями, стараясь не задеть торчащими наружу обломками костей. Дав фестралке немного времени побыть с ним, она мягко присоединилась к нему.
— Кас, нам пора, — почти прошептала принцесса ей на ухо, — не волнуйся, мы ещё вернёмся сюда.
Фестралка нехотя отпустила самого дорогого ей пони. Внезапно образы померкли, и она обнаружила себя на ложе в покоях принцессы. Произошедшее неумолимо ускользало от неё, как будто это было сном.
Дорога в ад
Пройти мимо цербера было не трудно – надо было только шикнуть на него, и он сразу отошёл. Похоже, его главным оружием было то, что он охраняет. Вряд ли кто-то в здравом уме полезет в преисподнюю, ведь благодаря принцессам, была стёрта граница между понятиями «ад» и «тартар». Попасть туда тоже было легко – всего лишь войти в портал в огромной пещере. Кас проходила его с хорошими мыслями – она вспоминала отца. Даже неприятные моменты теперь казались ей забавными. У фестралки было такое ощущение, что она виделась с ним буквально вчера, как будто он не погиб больше полугода назад.
Тартар показал себя довольно унылым, но свою посетительницу удивить смог. Она представляла себе его как довольно весёлое место, в котором постоянно извергаются вулканы, текут лавовые реки, а небо закрыто облаками пепла, что аж летать невозможно. На деле всё оказалось совсем не романтично – холмистый пустырь, украшенный початками пожухлой травы и редкими деревцами, небо грязно-красного оттенка чуть поддернутое редкими чёрными облаками и довольно жарко.
— И почему это летать нельзя? – спросила Кас сама у себя.
В небе не было ни опасных грозовых туч, ни страшных монстров. Даже птиц и тех не было. Фестралка решила не следовать совету принцессы и, распахнув крылья, полетела к условленной точке, но очень низко, почти цепляя копытами проносящуюся внизу землю.
— Смотри, летит, — донёсся из тени голос.
— Где?.. – вымотано спросила его спутница.
— На полтора часа, дистанция… два восемьсот.
— Хоть бы скорее… — она дышала уже довольно тяжело.
Долго ждать им не пришлось – через пару минут перед ними приземлилась фестралка. Кас удивлённо уставилась на пару ждущих её псов. Они были совсем не такими, как изобразил их художник в книге, подаренной Йоахимом ей на день рождения. Доберман был совсем не страшным, скорее грациозным. Чёрная шерсть со светлым подпалом довольно сильно сверкала на свету, глаза смотрели мягко, совсем не как на еду, а хвоста, как и описывалось в книге, не было. Влчак же во всей красе не предстала – она дышала очень тяжело, высунув язык на локоть, пытаясь отдышаться, и постоянно делала глоток из фляжки. То, что это именно она, фестралка поняла по намного более изящным чертам тела. Ростом они всё-таки смогли выделиться – влчак была на пол головы выше Кас, а доберман – на целую.
Что особенно удивило Кас, так это одетая на них форма. Она была точно такой же, как и у Лунной Гвардии, разве что петлицы были не золотыми на тёмно-синем фоне, а белыми на чёрном. Китель добермана отлично подчёркивал его грациозность, и, заметив, как фестралка на него смотрит, он чуть поднял голову для полноты картины. Китель же влчака, чуть покрытый светлой шерстью, лежал рядом с ней.
— Гауптштурмфюрер Прин, — доберман вышел вперёд и, приложив лапу к голове, вытянул её вперёд, на манер приветствия пони.
— Капитан Юша, — попытавшись выдать из себя официальный тон сказала влчак.
— Гвардии сержант Кас Рок, — фестралка несильно ткнула поочерёдно в протянутые лапы.
— Сержант? А мы думали, нам офицера пришлют, — разочаровано сказал Прин.
— Пойдёмте скорее в тень, — чуть ли не умоляюще попросила Юша.
— Что, пушистик, жарко?
— Заткнись…
— Ведите, — прервала Кас зарождающуюся ссору.
За дорогой разговор не клеился. Фестралка и доберман слишком осторожничали в беседе, а влчак просто шла, опустив голову, стараясь не потерять сознание от жары, иногда огрызаясь на подколки Прина. За время пути Кас поняла одну интересную для себя вещь – они разговаривали на наречии, практически идентичном Старспайрскому, поэтому вся группа нормально понимала друг друга. Когда неродное Солнце преисподней зашло за горизонт и на землю начала опускаться ночная прохлада, группа остановилась на привал.
Пока на костре неторопливо разогревался сухпаёк, доберман решил чуть расковать беседу, достав небольшую фляжку с чем-то явно крепким. Отхлебнув, он протянул её Кас. Та, сделав хороший глоток и определив дешёвую водку, протянула свою, с лучшей в Эквестрии гречишной медовухой.
— Вы чего это на задании напиваетесь? – спросила Юша, которая перестала размахивать во все стороны языком от жары.
— Хочешь – поделюсь, — он протянул ей флягу.
— На такой жаре горячительное пить? Ну уж нет, — фыркнула та.
— Нам больше достанется. Правда, лошадка?
— Я не лошадь, я пони! – запротестовала Кас.
— Разве есть разница? – удивился Прин.
— Очень даже, — хмыкнула фестралка.
Возникла небольшая пауза, нарушаемая только потрескиванием костра. У обоих псов к пони было множество вопросов, как и у неё к ним. Первым нарушил тишину доберман, после хорошего глотка.
— Слушай, лашадка…
— Пони, — поправила его фестралка.
— …всегда было интересно, как так получилось, что из-за Эквестрийско-Сталлионградского договора о нераспространении огнестрельного оружия оно просто исчезло?
— Всё просто, — Кас уже начала чувствовать лёгкость в теле, — Действующие образцы переплавили, технологии засекретили, живых носителей уничтожили или подтёрли им память.
— Как это «подтёрли… — начала было Юша, но Прин прервал её.
— В смысле этот договор только между Эквестрией и примкнувшим к ней на вассальных правах Сталлионградом. Кроме пони есть же ещё куча видов.
— И кто, кроме пони, смог бы развить эти технологии? – чуть с издёвкой спросила Кас. Ей впервые за долгое время выпал шанс поумничать, ведь она служила с двумя врачами и четырьмя вполне набравшими жизненного опыта пони – она была самой младшей и глупой в расчёте.
— Зебры там, бизоны, минотавры… — чуть наморщив лоб, стараясь заставить голову работать, сказал Прин.
— Смеёшься что ли? – фыркнула Кас, — Они к медным и бронзовым инструментам, как к дарам богов относятся, не говоря уже о железных и стальных. Простой полу обученный кузнец, выковывая по одному столовому ножу в год, может жить у них в роскоши.
— А грифоны? Они, вроде, такие же развитые, как и пони.
— А ты, — фестралка решила перейти в более неформальный стиль, — никогда не задумывался, почему их государство называется «Грифоньи королевства»?
— Потому что у них федерация? – неуверенно спросила сидевшая до этого тихо Юша.
— Если бы. Есть такая поговорка: «Грифоньи королевства в огне». Это значит, что какой-то процесс или действие происходит бесконечно долго, — фестралка поймала на себе удивлённый взгляд четырёх глаз, — В тех землях идёт бесконечная гражданская война.
— То есть, бесконечная? – недоверчиво спросил Прин.
— Допустим один пернатый хрен смог объединить все земли грифонов под своим знаменем. Десять лет, двадцать, тридцать – всё тихо и мирно, но потом он умирает, и начинается самое интересное. Один наследник считает, что трон его по праву старшинства, второй – по праву силы, третий – по праву ума и так далее. Потом появляется какой-нибудь ублюдок, типа «король из народа» и тоже заявляет права на престол. Заодно – куча разных родственников прошлых королей, которые аналогично хотят власти. Ну и на десерт – какой-нибудь хрен, считающий себя чуть ли не сыном Селестии, срать хотевший на всякое родство для получения престола.
— И так постоянно? – удивился доберман.
— Если за верховный престол не дерутся, то между собой, за каждый клочок земли. Вот и не интересуются ничем, за пределами своего удела.
— И как они друг друга не перебили ещё?.. – в пустоту спросила Юша.
— Плодовиты очень, — фестралка поднапрягла извилины, чтобы вспомнить то, что говорили на теоретических занятиях, — После месяца беременности откладывают до восьми яиц, из которых через три месяца вылупляются относительно самостоятельные птенцы.
— Разве это очень?.. – начал было Прин, но Юша довольно грубо его перебила.
— Проталкивать через себя яйцо? Фу, какая мерзость.
— А по-моему очень удобно, — возразила Кас, — Отложила яйца и свободна, не надо десяток месяцев с отвисающим пузом ходить.
— Десять?.. – снова начал доберман, но аналогично был грубо прерван.
— Ты, похоже, никогда не щенилась, — фыркнула влчак.
— Я никогда не что?.. – недоумевающее спросила фестралка.
— Ну ладно, это всё херня, лучше скажи, лошадка…
— Пони, — сказали Кас и Юша уже одновременно.
— …лошадка, — чуть твёрдо, но довольно издевательски проговорил Прин, — как ты можешь на таких крыльях летать?
— В смысле? – этот вопрос поставил фестралку в тупик.
— Ну, сама подумай. Площади крыльев не достаточно для их достаточной эффективности, — слушателям показалось, что доберман придумал слова заранее, — нет хвостового стабилизатора, а лапы, даже подогнутые, создают неприлично большое лобовое сопротивление. Плюс, хоть крылья слишком маленькие, что бы летать, они слишком большие, что бы махать такими мышцами, — когтистой лапой он ткнул ей в грудь. Палец до конца прошёл через мешковатую одежду, уперевшись в сухие мышцы.
Кас удивлённо распахнула крылья и посмотрела на них. Всё те же почти не видные в свете костра бугорки от переломов, следы от швов на перепонке, отслаивающаяся рванина, ничего особенного. Несильно взмахнув правым крылом, она махнула дымом от костра на добермана. Тот, неаккуратно глотнув дыма, сразу закашлялся и принялся тереть лапами слезящиеся глаза. Фестралка прыснула, а влчак засмеялась в голос.
— Что, короткохвостый, не глотал дыма в своей этажерке? – издевательски спросила Юша.
— Заткнись… кхе-кхе… нахуй… — судя по чуть изменившемуся характеру его кашля, она смогла задеть его за живое.
— А что ещё за «этажерка»? – заинтересованно навострила ушки фестралка.
— Жаргонное название истребителя, — спокойно пояснила Юша.
— А что такое «истребитель»?
— Разве такое можно не знать?.. – удивилась влчак.
— Вполне… кхе… они же до сих пор копьями и… кхе… мечами воюют, — Прин уже почти восстановил дыхание.
— Вот как… — жёлтые глаза Юши недобро сверкнули, но она сразу стряхнула наваждение, — Давайте уже есть.
Короткий ужин группа провела в молчании. Кас с большим усилием разгрызала свой сухпаёк, когда как псы уплетали что-то мясное и на их взгляд очень вкусное. К запаху неподобающей пони пищи она уже давно привыкла, поэтому ела спокойно. Доберман большую часть времени сидел погружённый в свои воспоминания, и, судя по его виду, не самые приятные. Когда он, наконец, решил вернуться из дебрей своей памяти, он повернулся к фестралке.
— Хочешь кусочек? – предложил Прин, протягивая Кас кусочек мяса на ноже.
— Ммм… — отрицательно покачала она головой.
— Тебя что, не инструктировали? – немного возмущенно удивилась Юша, — пони мясо не едят.
— А ты на зубки её посмотри, — кивнул доберман влчаку на фестралку, — совсем не как у травоядных. Особенно клыки.
Кас хотела было прикрыть рот, но зубы застряли в брикетике сухпайка. Так что она закрылась крыльями. Прин на это хохотнул, а Юша сильно умилилась.
— Ну не милашка ли? – улыбнулась она.
— И это офицер?.. – фыркнул доберман.
— Неужели то, что я служу в семьсот четвёртом, должно делать меня бесчувственной скотиной? – немного весело возразила Юша.
— Вообще-то да.
— А фто фа семфот фетфертый? – спросила Кас, вытаскивая зубы из еды.
— Не говори с набитым ртом, — как жеребёнку посоветовала влчак фестралке.
— Полицейский полк, специализируется на отлове и наказании беглых рабов, — мрачно сказал Прин.
— Как будто в этом есть что-то плохое, — фыркнула Юша.
— Лично владение разумными существами – аморально, а рабство экономически не эффективно, — заворчал доберман.
— Ты не бывал на севере.
— Был.
— С небес всю картину не различить.
— Эй! – воскликнула Кас, наконец-то освободившись из плена собственного ужина, — Я всё ещё здесь. Как ты смог смотреть с небес, если у тебя нету крыльев?
Оба пса внимательно на неё посмотрели, а потом внезапно рассмеялись.
— На самолёте пролетал, — сообщил Прин..
— На чём?.. – не поняла фестралка.
— Как-нибудь покажу. Тебя вообще должны были на таком вести, но не судьба. Кто-то, — он повернулся к Юше, — допустил нарушение воздушного пространства.
— Как будто мы виноваты, что основная волна на нас пошла.
— Вы виноваты в том, что не сдержали.
— Ты хоть знаешь, что было в том бою? – начала закипать влчак, — нам даже зенитки пришлось на землю переводить!
— Читал. Вы слишком редко лёд колите, вот и поплатились со своей экономией.
— Четыре раза в день – мало?! Ты хоть понимаешь…
— Эй! – снова возникла Кас, — о чём это вы?
Из рассказа, постоянно прерываемого грызнёй двух офицеров, фестралка узнала, что псы вообще тут делают. Тысячи лет назад они вошли в тартар и навсегда сменили стоящих на посту в единственной крепости пони. Поначалу было тяжело, особенно для влчаков и хасок – крепость-то находится в пустошах адского пламени, и им было очень жарко. Потом любители холода ушли на север, основав ещё одну крепость в землях вечной мерзлоты. За время жизни рядом, породы успели возненавидеть друг друга, поэтому было решено разделить земли, ограниченные Рекой, по Средней полосе – месту, в котором могли бы нормально сосуществовать оба народа, но не получилось. Отдельно фестралке пришлось уточнять про Реку – как она узнала, это самая обычная река, которая является своеобразной границей между хаосом и порядком. Берега, в основном – очень высокие скалистые, но есть несколько бродов. В них стоят основные оборонительные укрепления. Основная цель уже многих поколений – сдерживать бесконечные волны хаоситов, стремящихся только к одному – проникнуть в Эквестрию. С момента объединения племён натиск всё сильнее, но и псы не сидят, сложа лапы. Те технологии, развитие которых активно сдерживается принцессой Луной и её верными гвардейцами, здесь процветают. Ещё Прин что-то упоминал про побережье и огромных чудовищ, регулярно вылезающих из морских глубин.
— А кому принадлежит средняя полоса? – спросила Кас у обоих сразу.
— Никому, — одновременно ответили они.
— Там еду делают изгои и беглые рабы, — чуть улыбнулся Прин, косясь на Юшу.
— То есть изгои? – уточнила фестралка.
— Дворняги – те, кто забыл хранить чистоту крови. Что на севере, что на юге их ждёт только дно жизни, — сказала влчак.
— Хм… место, полное беглых рабов… Юша? – обратилась фестралка к влчаку.
— По договору «о Средней полосе» каждый, кто переступил границу тех земель, становится свободен и освобождён от всех преступлений. Только обратно лучше не возвращаться, — глаза Юши хищно блеснули.
— Видишь эти глазки, лошадка?..
— Пони.
— …говорят у них там на севере каннибализм процветает. Бедных голубоглазых пушистиков на мясо забивают.
— Подумаешь, — фестралка шокировано посмотрела на Юшу, — ещё наплодятся.
— О чём я и говорил. Звери, а не цивилизованные собаки.
— Зато мы не зависим от прихотей одного пса, — возразила влчак.
— Ты полегче тут, фюрер любит наш народ всей душой и делает всё ради его благополучия, — запротестовал доберман, — лучше уж власть будет в лапах одного, чем у вечно не способного договориться совета.
— Зато каждое решение тщательно обдумано разными, — это слово влчак выделила отдельно, — личностями.
— Которое из-за этого принимается слишком медленно!..
— Эй! – снова воскликнула Кас, демонстративно зевнув, — давайте спать.
— Что, лошадка, утомилась слушать нашу милую беседу?..
Не смотря на то, что офицеры грызлись с момента встречи фестралки, и неизвестно, сколько до этого, легли они рядом, плотно прижавшись друг к другу. На желание фестралки поспать отдельно они ответили единым отказом. Чуть ли не с силой положив тельце пони между собой, и плотно сжав её, чтобы не вырвалась, они ругнулись в последний раз, и отошли ко сну.
Пробуждение было довольно интересным. Кас проснулась от того, что кто-то вылизывает ей ухо. Причём очень старательно, не пропуская ни клочка шерсти. Резко развернувшись, она попала прямо на очередной лизок так, что язык остановился прямо у неё на носу. Взгляд упёрся с сонные глаза Юши, которая, похоже, ещё не поняла, куда же делось облизываемое ухо. Неприлично медленно язык втянулся обратно в пасть.
— Ой… — неловко, совсем не по-офицерски, проговорила влчак.
— Что за?.. – хотела было начать возмущаться фестралка, но кто-то сзади лизнул другое ухо.
— У вас, товарищ капитан, кто-то в стае ощенился? – издевательски спросил Прин, успев спрятать своя язык, когда Кас недовольно клацнула зубами.
— Не без этого, хер гауптштурмфюрер, — язвительно ответила Юша.
— Может мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – возмущённо спросила Кас у обоих сразу.
— Не обращай внимания, особенности физиологии, — хохотнул доберман, почти по-дружески стукнув влчака по плечу, на что та сразу оскалилась.
— А если серьёзно? – испепеляла Кас Прина взглядом, вытирая ухо ногой.
Когда группа отправилась в путь, он поведал фестралке, что же произошло, чередуя свой рассказ негрубыми выпадами на влчака. Та, в свою очередь, сначала шла стыдливо поджав уши, но потом взошло Солнце. Как небесное светило прогнало ночную прохладу, так Юшина голова опустилась, а высунутый язык стал почти цеплять землю.
Как выяснила Кас, по весне суки начинают течь, беременеют и через всего два месяца рождают по несколько щенков. От древних неразумных предков – волков, им достались многие инстинкты, например то, что каждая, даже не ощенившаяся сука в стае-семье участвует в выращивании потомства. Например, молоко появляется, чтобы в случае смерти матери щенки не пропали. Вылизывание – вполне нормальный процесс, которым мать может заниматься, даже не просыпаясь. Фестралка попала в такую ситуацию – хоть Юша сама не рожала, но с щенками имела очень близкое знакомство, поэтому, по почти привычке, во сне стала вылизывать одного из «щенков».
К полудню группа наткнулась на первые признаки цивилизации – железную дорогу. Пройдя пару километров по ней – ещё и платформу. Прин, изучив расписание, констатировал, что ждать не слишком долго.
— Слушай, если знаешь, откуда в Эквестрии взялись Алмазные псы? – во время ожидания спросила Кас.
— Это изгои, — чуть подумав, ответил тот, — когда мы ещё жили там, кланы были едины лишь в одном – всех преступников отправляли на алмазные рудники. Кормили там по выработке, поэтому и них выработалась особенная страсть именно на алмазы. За годы тяжёлой работой передними лапами, они сильно увеличились в размерах, так что бывших каторжников легко отличить. Всё просто.
— Понятно… — фестралке показалось, что она только что совершила важное историческое открытие. Спрашивать дальше она не стала – издалека показались клубы дыма, и через несколько минут у станции остановился паровоз.
Кас отметила, что тут поступили умнее и покрасили его в чёрный цвет. В Эквестрии у паровозов обычно яркие и насыщенные цвета – радость тем, кто на него смотрит и горе – кому придётся его мыть.
Доберман в форме с сумкой сразу подошёл к единственным вошедшим. Он сохранял скучающий вид, но увидев погоны Прина, сразу подтянулся и напустил официальный вид.
— Куда едем? – спросил сопровождающий Кас первым. Расписание на станции было совсем не читаемым, если вообще ещё действующим. Взглянув на это, Юша даже оторвалась на секунду от попыток не потерять сознание от жары, и съязвила на тему плохого содержания стратегически важных объектов.
— Понячья Крепость через Морской Рубеж со всеми остановками, гер гауптштурмфюрер! – бодро ответил служащий.
— Три до крепости, — бросил Прин, залезая лапой в карман.
— Семьсот пятьдесят девять, гер гауптштурмфюрер! – казалось, что контролёр был обязан Прину намного больше, чем тот ему.
Расплатившись и забрав чуть ли не рулон билетов, доберман разлёгся на лавке, явно намереваясь спать.
— Не выспался что ли? – удивлённо спросила Юша.
— Выспишься тут с вами, — он зевнул во всю пасть, — не обсуждайте тут ничего интересного без меня, лады?
— Размечтался, — фыркнула она.
Поезд тронулся и понёсся вдаль. Фестралка сначала пыталась любоваться пейзажем, но он был одинаково уныл, разве что следы цивилизации стались попадаться всё чаще. Переведя взгляд на уже уснувшего добермана, она увидела, что он спить очень беспокойно. В Кас разжёгся интерес, и она начала ковырять копытом лавку, пытаясь придумать слова.
— Что-то случилось? – немного обеспокоенно спросила влчак.
— Товарищ капитан…
— Можно просто Юша.
— …что для вас – хранить информацию особой важности?
— Работа, — спокойно ответила она.
— Тогда не рассказывайте никому о том, что увидите, ладно?
Юша удивлённо посмотрела на неё, но ничего не сказала. Кас осмотрелась – вагон так же пуст, как и когда они вошли. Осторожно, стараясь не цокать подковами, она подошла к доберману и резко остановилась. Тот дёрнул лапами, как будто от кого-то убегает во сне.
— Слушай, а разве Юша – не фамилия? – спросила фестралка, обернувшись к влчаку.
— У нас полное имя строится, собственно, из имени, рода и названия родного города, — пояснила она, — а название рода обычно ничего не значит.
— Понятно… — протянула фестралка, так ничего и не поняв.
Кас приблизилась к Прину вплотную и растворилась дымом. Информация нахлынула сразу со всех сторон. Мир заиграл яркими красками и расширился на весь вагон и немного дальше, а не только на то пространство, которое видят глаза. Спиной она увидела, как у Юши чуть ли не в ужасе расширились глаза, и она про себя заранее извинилась перед ней за то, что не предупредила. Небольшое облако дыма окутало голову добермана и втянулось в неё. Фестралка вошла в сон Прина.
— Контакт!
— Есть контакт!
Длинная расширяющаяся на концах палка перед каким-то похожим на птицу механизмом резко начала вращаться, постоянно ускоряясь. Кас, которая сейчас – всего лишь тень, следующая по сценарию сна, внимательно осмотрела место действия. Судая по всему – это воспоминания. В ряд стоят десятки, если не сотни одинаковых четырёхкрылых птиц. Некоторые, оставляя за собой шлейф из быстро рассеивающегося сизого дыма, с огромной скоростью катятся по полосе, взлетая, набрав нужную скорость. Когда дошла очередь до Прина – он, так же как и все, вывел свой самолёт на полосу и взлетел в воздух. Набрав высоту, они все разбились на плотные группы и начали кружить над аэродромом.
Кас зря посчитала самолёты, как у Прина, большими – на взлёт пошли ещё больше. Фестралка прикинула их размер – размах крыльев – около пятидесяти метров, длина – немного больше. Двигателей не один, а шесть. Кас даже забеспокоилась – а сможет ли такое взлететь? Она напряжённо наблюдала, как огромный воздушный монстр неприятно медленно набирает скорость и с натягом взлетает. Зашевелились палки, выходившие, казалось, отовсюду в самолёте. Приглядевшись, фестралка увидела, что палки выходят из приплюснутых полусфер по две, в каждой полусфере сидит боец.
Фестралка почувствовала неладное – она уже видела подобные. Она с ужасом осознала, что это – точно такие же орудия убийства, как те, что показала ей принцесса Луна. Её задание в преисподней – отнести планы наступления и забрать требования на открытие порталов. Получается, она приведёт в Эквестрию высокотехнологичную армию, против которой обе гвардии не смогут выставить ничего. Уйдя в себя для тревожно-панических мыслей, она даже не заметила, как спокойный и ровный, но скучный полёт резко изменился.
— Контакт на двенадцать часов, — прозвучало и Прина в наушниках. Нельзя сказать, что он волнуется – разве что немного нервничает.
Вдали показалось множество точек. Постепенно они увеличивались, и появлялись новые – поменьше, не видные раньше. Фестралка отреклась от мира – сейчас будет бой, хоть она в нём и не участвует. Противник всё приближался – уже было видно, что это существа, похожие на драконов. Рой маленьких самолётов ринулся на них, завязался бой. Кас происходящее не слишком удивило – самый обычный воздушный бой, разве что противник – более маневренный, и ведётся по другому принципу – одна сторона должна взять курс точно на одного из драконов и разорвать его кусками металла, выплёвываемого из-под винта. Другая – схватить хрупкий самолёт и повредить его.
Прин, строго соблюдая строй, смог отправить вниз нескольких противников, но сзади на него обрушивается небольшой дракон. Хаосит в ярости начинает рвать самолёт на куски, который внезапно загорается и падает вниз. Доберман в кабине, оставив попытки выровнять полёт, пытается отсоединить заклинившие ремни, привязывающие его к креслу. С огромной скоростью приближается земля.
Кошмар вошёл в свою саму страшную стадию, и Кас пришлось потрудиться, что бы его рассеять. Сон не успел закончиться и Прин не проснулся – теперь он какое-то время будет спать спокойно.
Дым резко вышел из головы добермана и материализовался в пони. Кас осторожно вернулась на своё место. Прин спал уже мирно, а Юша переводила взгляд с него на фестралку. В её глазах стояла смесь ужаса с шоком.
— Что… это… было?.. – медленно спросила она, добавляя на каждое слово угрозу, тонко намекая на необходимость немедленного ответа.
— Навык такой, — ответила Кас. Принцесса Луна не показала фестралам, как переходить в нематериальное состояние со снаряжением, так что Бер, у которого это было особым талантом, отдельно обучил этому своих сослуживцев. Поэтому в бою остальным гвардейцам приходится делать так разве что на доли секунды, что бы оружие на землю не упало.
— А подробней? – чуть сонно спросил Прин, не поднимая головы.
За что фестралка частенько получала копытом в лицо, так это за то, что плохо язык за зубами держит. От серьезных последствий её, в основном, уберегало то, что её собеседники держат рты на замке лучше неё или знали о том, что она говорит не хуже её. Кас в общих чертах рассказала своим сопровождающим краткую историю Эквестрии, чуть углубившись в историю фестралов.
— …и таким образом можно большую группу пони заставить забыть о самых страшных днях в их жизни, — подытожила фестралка описание возможностей простого, на первый взгляд, растворения дымом.
— Так было и с Кристальной империей? – спросила Юша.
— Не совсем, там… Стоп, откуда ты про неё знаешь? И ты, — она повернулась к Прину, — Сталлионград стал известен уже после вашего изгнания.
— Устав, — коротко ответил тот, — Принцессы Селестия и Луна один раз в ваши десять лет, или в наш один год, проводят смотр, по очереди. Такой издевательский знак уважения, что у нас там всё хорошо, а вы тут варитесь в огромном котле. Так же, в случае внезапной и безжалостной оккупации Эквестрии мы обязаны помогать. На случай, если принцессы не успеют подать сигнал, один раз в наши полгода один из нас отправляется в Эквестрию проверить, всё ли хорошо. Вот оттуда столько и знаем.
— Для выхода отбирают лучших, — продолжила за него Юша, — Спортивные соревнования, олимпиады и всякое такое. Так же это является и идеологическим мероприятием, призванным…
Кас поняла, что сейчас будет скучная лекция, и, опустив уши, отвернулась к окну. Пустошный пейзаж сменился на длинные ряды палаток, вскоре за которыми понеслись такие же ровные ряды орудий. В душе фестралки похолодело. Она уже вдела такие – принцесса Луна ей показала. «Сколько же их?» — шокировано подумала Кас, всматриваясь в уходящие вдаль ряды. Поезд постепенно замедлял ход.
— Морской рубеж, тридцатый километр! – объявил контролёр, когда поезд остановился.
Вагон начал постепенно заполняться множеством доберманов. Проходя мимо компании, каждый отдавал честь Прину, с уважением взглянув на петлицы. «JG» прочитала обратившая на это только сейчас внимание фестралка в правой и «52» в левой. На пони проходящие смотрели с интересом, на влчака – с подозрением.
— А что значит «GJ»? – заинтересовалась Кас. В лунной гвардии в обеих петлицах стоял только номер батальона, прям как у Юши, у которой в чуть вытянутых петлицах стояла цифра «704»..
— Jagdgeschwader.
— Эм… охотничий полк? – недоумевала та.
— Ах-ха-ха… — резко рассмеялся Прин, на что Юша на него посмотрела неодобрительно, — ну даёшь… Истребительная эскадра это.
— Разве пони сохранили этот язык? – удивилась Юша.
— Э… Самый обычный древнефестралий, — теперь уже удивилась Кас.
— Ах-ха-ха… — снова засмеялся Прин, заработав уже недовольные взгляды обеих и половины вагона, навостривших уши на их разговор, — ты уж предупреждай, а то как-нибудь так языком подавлюсь…
— Этот бесхвостый идиот хотел сказать, что это Общий язык, — начала влчак лекцию уже по истории, — наши народы сохранили историю, неискажённую влиянием принцесс-аликорнов. В те времена, когда пони для нас были больше едой, чем какими-нибудь партнёрами, все говорили на одном языке…
Бог хаоса Дискорд решил ненадолго отвлёчься от столь увлекательного занятия, как прикреплять части одних животных к другим, и немного отдохнуть. Не успел истинный властитель мира даже прикрыть глаза, как в мире остались только наиболее жизнеспособные из его творений, которые разбрелись кто куда. Оглядев, что картину в целом, он с неудовольствием отметил, что не то чтобы между расами – между видами нет особой вражды дальше отношений охотник-дичь. Тогда ему в голову пришла, на его взгляд, отличная идея – дать им разные языки. Не будут понимать друг друга – не будут доверять. Не будут доверять – будут враждовать. Будут враждовать – будет весело.
Только волки, от которых после произошли собаки и фестралы, которых было слишком мало для того, что бы сам бог хаоса обратил на них внимания, сохранили изначальный язык.
— Но тогда почему вы говорите на эквестрийском? – продолжала удивляться Кас.
— Принцесса Луна наказала, лет сорок назад. Теперь в школах учат по два языка – общий и эквестрийский, — пояснила Юша.
— Тогда могли бы учить именно эквестрийский, а не старспайрское наречие, — хмыкнула фестралка.
— Принцесса специально уточняла именно про этот диалект, — встрял Прин.
— Вроде вполне независимый народ, а госпоже не хуже нас поклоняетесь.
— Поклоняемся? – недовольно проворчал доберман, — вряд ли. Вернее сказать служим.
— Но ведь у вас достаточно средств, чтобы одним приступом захватить всю Эквестрию! И вы всё равно подчиняетесь приказу тысячелетней давности? – недоумевала Кас.
— Ты ведь тоже солдат. Приказ есть приказ, — сказала Юша, и Кас осеклась. Ей понадобилось некоторое время, чтобы обдумать слова.
— Вы ведь здесь в ссылке, а не в командировке.
Если бы фестралка не была настолько увлечена разговором, она вполне могла бы запечатлеть редкий момент, когда обе расы слаженно, без грызни, сделали что-то вместе. И доберман, и влчак приложили лапы к лицам и покачали головами. Без слов они достали из-под формы небольшие пластинки металла на цепочках, висевшие у них на шеях. «Нательные жетоны?» про себя удивилась Кас. В Лунной гвардии их хотели ввести, но почти сразу отказались от этой идеи. Развернув тыльной стороной к Кас, они поднесли их поближе, что бы она смогла прочитать, что на них написано. На жетоне добермана было выгравировано «Immer Treu», у влчака – «Meine Ehre — Treue».
— Теперь понятно? – довольно строго спросила Юша.
На это Кас смогла только стыдливо опустить глаза и начать ковырять копытом лавку. Она поступала очень глупо, считая, что Чёрная Сотня – самое верное в своём роде подразделение. Фестралке сейчас резко захотелось стать невидимой, чтобы спастись от стыда. Раствориться дымом она не могла – на контроль снов уходит много сил, которые ещё не восстановились.
В перерывах за разговорами ни о чём, Кас посматривала в окно. Бесконечные ряды орудий и палаток, бараки, казармы, тысячи солдат, сачкующих у орудий – всего было настолько много, что мозг фестралки наотрез отказывался даже прикидывать их численность. Так могла продолжаться целую вечность, пока вертикальный зрачок не зацепился на отличие от основной картины. Вдалеке проплывала высокая и странно узкая гора с как ножом срезанной верхушкой. Когда Кас напрягла глаза, она увидела маленькую фигурку какого-то существа на верхушке, судя по всему, прикованную цепями.
— Что это? – спросила она больше у Прина, чем у Юши.
— Тюрьма для бессмертных отродий хаоса, — ответил тот. Он хотел сказать что-то ещё, но замялся, как будто стыдился этого.
— Давай договаривай, бесхвостый, — как-то ласково и немного с издёвкой посоветовала Юша, — или хочешь, что бы я рассказала нашу версию?.
— Да пошла ты… Эх… — доберман сделал небольшую паузу, после которой заговорил быстро-быстро, как будто стараясь поскорее избавиться от этой темы, — В общем, иногда случаются прорывы хаоса…
— Не забудь уточнить, что они происходят только у вас, — гордо заметила влчак, на что Прин только оскалился.
— …самый известный – прорыв Тирека Похитителя Магии и его брата, Скорпана. Они хотели похитить магию пони и поработить их, но Скорпан предал своего брата и рассказал сёстрам-аликорнам, как его победить. Из-за того, что он бессмертен, его нельзя просто пустить в расход, а из-за того, что он спокойно похищает магию, в Эквестрии его оставлять было нельзя. Поэтому его отправили обратно сюда.
— Может всё потому что портал никем не охраняется? – Кас, вспомнила, что в нескольких километрах от него не было ни души.
— Он постоянно перемещается. Примерно раз в неделю, иногда чаще, — пояснила Юша.
— А что случилось со Скорпаном? – спросила фестралка.
— Понятия не имею. Я пилот-истребитель, а не историк.
— Ты кто?..
Проезжая остановку «Морской рубеж, пятый километр», Кас заметила, что в бесконечном военном лагере доберманов началась какая-то суматоха. Солдаты расчехляли орудия, подтаскивали снаряды или командовали всем этим.
— Морской рубеж, Стена! – объявил кондуктор, — поезд задерживается на неопределённый срок в связи с атакой!
— Только не сейчас… — разными словами разочарованно сказали Прин и Юша почти одновременно.
Фестралка же чуть не стала ерзать от интереса на лавке, вовремя вспомнив, что круп всё ещё исполосован и это будет плохой идеей. Группа вышла наружу, немного размять ноги. Как раз в это время над их головами пролетела, наверно, целая эскадра, направляющаяся в сторону моря. Весь интерес Кас пропал примерно через секунду после чьего-то крика «Огонь!». Судя по звуку, одновременно треснула земля, развалилось небо, и началась страшная гроза именно над их головами. Фестралка обнаружила себя лежащей на земле с прижатыми к ушкам ногами, прося ночь, чтобы это поскорее закончилось. Псы же потеряли её из виду, смотря на то, как снаряды, испуская дымные шлейфы трассеров, улетают за стену, возвращаясь страшным рёвом боли чего-то очень большого, слышимом даже сквозь грохот орудий.
— Поезд отправляется через двадцать минут! – проорал кондуктор как можно громче, на случай, если кто успел оглохнуть.
— Вот как надо работать, — радостно воскликнул Прин, пихнув Юшу в бок, на что та зарычала, — большого одним залпом! Раз, и готово!..
Поезд ехал долго, часов двенадцать, останавливаясь лишь чуть набрав скорость. Понячья крепость оказалась огромным городом, сквозь который паровоз ехал почти час. Проезжая через промышленные районы, Кас показалось, что ей снова пятнадцать и она на выездном турнире в Сталлионграде. Разве что здания выглядели намного более современными.
Вокзал был вокзалом, прямо как в Кантерлоте – такой же заполненный разношёрстным народом и слабо обращающий внимание на вновь прибывших. Кас на секунду показалось, что её будет встречать оркестр с ковровой дорожкой, но она просчиталась. Всё на общих основаниях – даже до места передачи документов её повезли на ещё одном общественном поезде, правда, в этот раз подземном.
Сама крепость тоже напоминала вырезанный кусочек столицы Эквестрии – узкие высоки башни, множество арочных переходов и декоративных колон. Эдакое вычурное белое пятно на фоне серых квадратно-аскетичных зданий остального города. У ворот, как принято для подобных заведений, стоял почётный караул. Либо они были предупреждены, либо в компании из добермана, влчака и пони не было ничего подозрительного, и группа прошла ворота без проблем. Начались они при входе во внутренний двор.
Прину отдали честь, с уважением взглянув на немаленькую орденскую колодку, на Кас посмотрели с интересом, чуть задержав глаза на том месте, где она прятала оружие, но ничего не сказав, а вот Юшу проверили по полной программе. Хоть, судя по её виду, она начинала терять самообладание, сделать она ничего не могла. Проверили всё, пытаясь найти хоть что-нибудь, что дало бы хоть мнимое, но всё-таки основание не пропускать её дальше. Даже сверили серийный номер кортика на поясе с записью в солдатской книжке, заодно проверив его заточку и начишенность. Не найдя ничего, постовые её с неохотой пропустили.
— А что мы тут делаем? – спросила Кас, — Принцесса сказала, что верховное командование в средней полосе.
— Идея общего командования оказалось неудачной… — начала было Юша, но Прин её перебил.
— Так что теперь каждый за себя.
Проходы, переходы, коридоры, залы, ещё один пост, порция уважения доберману, интереса – пони и подозрения – влчаку и группа оказывается в небольшом кабинете. Доберман немолодого вида лишь поднял глаза на вошедших. В них читалась смертельная усталость и огонь, который не даёт ему всё бросить.
— Mein Führer, kam1… — начал Прин, но был мягко перебит.
— …Dokumente aus Equestria2 – усталым голосом закончил за него доберман за столом и выжидающе посмотрел на Кас.
Фестралка, поняв намёк, полезла в потайной карман на подмышке. Это место на кобыльей форме было выбрано не случайно – в случае попытки захвата преступники, а в основном на скользкую дорожку встают жеребцы, будут особенно тщательно искать ценности между задними ногами, мало интересуясь передними. На левой – доберманам, на правой – влчакам. Или наоборот?..
— Bitte, Eurer Durchlaucht3, — сказала Кас, протягивая ему письмо. На высказывание на родном ему языке доберман дружелюбно улыбнулся.
— Sollte "mein Führer" oder "Herr Oberbefehlshaber", sagen4, — как-то злобно, как будто его это задело, шепотом проговорил Прин.
— Nicht das geflügelte Pferd, Herr Hauptsturmführer verletzt5, — покосился доберман за столом на Прина, который резко пристыдился, — Nehmen, geflügelte Pferd6.
— Ich bin nicht ein Pferd, Pony, ich7… — на уровне слышимости процедила Кас, принимая ответное письмо и готовясь откланяться.
— Kann gehen8, — обратился он ко всей группе, а потом отдельно к Прину, — Herr Hauptsturmführer, bleiben9.
Кас, уже только с Юшей, отправилась в путь. Влчак либо удивительно хорошо знала город, либо грамотно пользовалась указателями – путь до вокзала шёл ровно. Однако, прочитав одно из объявлений, она развернулась и повела фестралку обратно на подземный поезд.
— Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Кас у Юши.
— Пути воздушного сообщения снова открыты, полетим самолётом, — радостно объявила она.
Фестралке захотелось прыгать от возбуждения. Всю дорогу она только и делала, что спрашивала, скоро ли они приедут. Влчак, на удивление хорошо сохраняя самообладание, терпеливо отвечала, что скоро. То, что называлось аэровокзалом, вызвало у Кас приступ разочарования – прямо от входа к тому, что должно быть кассами, тянулась огромная очередь. Юша, увидев поникшие ушки, только усмехнулась. В обход очереди, лишь сверкнув документами, она буквально за минуту получила пару билетов и через служебный вход провела фестралку в зал ожидания.
Оставив пони в баре, наедине с молочным коктейлем, она удалилась на несколько минут. Вернувшись, влчак мысленно поблагодарила принцессу Луну, что та не выдала командировочные местной валютой – Кас, сильно развращённая службой, внимательно изучала взглядом ряды бутылок и уже предлагала бармену эквестрийские биты.
Кас, заняв место, даже не чувствовала боли от ёрзанья на истерзанном крупе, настолько всё было интересно. К тому моменту, как самолёт вышел на курс, у неё уже болела шея, как будто земнопони в шлем лягнул. Снизу серый пейзаж пустошей Адского Пламени довольно резко сменился за ровные светлые квадратики полей и тёмные – лесов. Тонкими ниточками протянулись синие реки и небольшими пятнами – озёра. Становилось скучновато – мерный рёв двигателей, тихие разговоры остальных пассажиров, постоянно, чуть ли не по расписанию, туда-сюда ходит бортпроводник. Юша ловко чистила какое-то устройство, пока её уши внезапно не опустились, как будто она вспомнила, что что-то забыла ещё в Понячей крепости.
— Кас, у тебя полётное опьянение не наступит? – обеспокоенно спросила она, на что фестралка только прыснула, совсем не разделяя её волнения.
— Откуда такие мысли? – весело спросила Кас.
— На инструктаже рассказали, что у пегасов во время полёта такое бывает… — капитан от такого умудрилась смутиться.
— От такого полёта не наступит, — заверила фестралка влчака, — И потом, для фестралов это редкое явление.
Полётное опьянение это такая нехорошая штука, уносящая не менее сотни жизней в год по всей Эквестрии. Зоны повышенной чувствительности на крыльях пегасов, хоть обычных, хоть ночных – так же являются эрогенными. Само по себе полётное опьянение – самый настоящий оргазм в полёте. Настолько яркий и насыщенный, что пони просто теряет сознание и разбивается, если вовремя не подхватить или на пути не окажется достаточно толстого облака. Поэтому никогда нельзя позволять себе полностью отдаться полёту.
— У пегасов эти зоны, — Кас, раскрыв левое крыло показывала копытом основные части крыла, — намного чувствительнее – она одна и на восходящие потоки, и подъёмную силу, плюс нежная кожа под перьями. У нас – грубая кожа и не таки чувствительные зоны – их всё-таки две. И потом, для высотного опьянения нужно лететь.
— Это, наверно, было больно, — показала Юша на шрам.
— Очень, — фестралку передёрнула от нахлынувших воспоминаний.
— Без анестезии шили? – проницательно заметила влчак.
— Без чего?..
Зона вечной мерзлоты встретила фестралку так, как и должен встретить этот климатический пояс – мгновенно замёрзли сопли в носу. Не успела пони насладиться метелью с нулевой видимостью и пронизывающим до костей ветром, как Юша потолкала её к ещё одному чуду инженерного гения псов – самоходной повозке. Хорошо, что она была небольшая, и рассматривать в ней особо нечего было – шея всё ещё давала о себе знать, протестом против подобных нетипичных нагрузок. Мягкие кресла, довольно тепло, милый водитель, почему-то обратившийся к Юше на «хозяйка» разморили Кас, и она буквально на секунду прикрыла глаза.
Интересные пробуждения стали становиться традицией. Когда машина подъехала к особняку, и слуга открыл дверь, фестралка проснулась, поняв, что она примёрзла мордочкой к стеклу. Потратив целую секунду на обдумывание ситуации, она пропустила точку не возврата и выпала из машины. Резко взмахнув крыльями, она до смерти напугала слугу, который жалобно взвизгнул и рухнул в снег. Юше понадобилось только бросить на него взгляд, как он жалобно заскулил и начал извиняться. Прервав его чуть более строгим взглядом, она повела фестралку к дому.
— Так это и есть хаски? – спросила Кас, когда они шли к дому, — Довольно милые.
— Они не только на глаз такие.
Шагов за десять до дома, двери резко распахнулись и из них высыпала целая орава маленьких влчаков. Ростом фестралке буквально по колено, они всем своим видом выражали умиление. Ровно до тех пор, пока они не заметили Кас.
— Тётя Юша! Тётя Юша приехала! – радостно, наперебой заголосили они.
Радостно попрыгав вокруг неё, они приметили, что она была не одна. Как и подобает детям, они решили исследовать неизвестный объект так, как они умеют. Зубами. Когда маленькие, ещё наверно молочные, бритвенно-острые зубки сомкнулись на ногах Кас, она неприлично для бойца Лунной гвардии взвизгнула и подлетела на пару метров.
— Юша, мне нужна помощь! – воскликнула фестралка, глядя, как десяток пар глаз юных охотников выжидающе смотрит на машущую крыльями на небольшой высоте Кас.
Влчак ничего не ответила, только улыбнулась. Рыкнув на щенков и толкнув носом самых упорных, она погасила их интерес, и фестралка смогла спуститься на землю.
Кроме домашней еды в теплой семейной компании, Кас, для завершения картины не хватало только помыться и лечь спать. Последнее, по возможности, свисая с потолка. Что может быть лучше, чем помыться после суток хождения по жаре в плотной закрытой форме? Разве что то же самое, только после полного доспеха.
Со сном вышла проблема. Кас постеснялась спросить на счёт гостевой комнаты, посчитав, что всё и так понятно. Юша же поняла по своему, и слишком поздно решила просветить пони в тонкости быта псовых. Семьи и влчаков, и доберманов спали вместе, на одной большой кровати, похожей на гору. У подножья – слуги и прочий сброд, повыше – почти вся семья, на самом верху – глава семьи со старшей сукой. Фестралке, как почётному гостю, досталось место на самой верхушке, рядом с Юшей.
— Может, я отдельно посплю? – неуверенно попросила Кас.
— У подножья что ли? – больше риторически спросила Юша, как будто фестралка спросила что-то плохое.
— Да нет, на потолке нормально будет.
— На потолке? – удивилась влчак.
— На потолке.
— На потолке? – чуть твёрже спросила она, удостоверяясь, что не ослышалась.
— На потолке, — уверенно ответила Кас.
— На потолке… — хмыкнула Юша, слабо представляя, как это будет происходить.
Фестралка прилегла рядом с ней, решив не устраивать шоу, и подождала, когда погасят свет. В пару движений она зацепилась задними копытами за потолок и блаженно повисла вниз головой, запахнувшись напоследок в крылья. Повисев с минуту, она поняла, что интерес не даст ей уснуть.
— Юша? – спросила Кас, благо разговоры ещё не стихли, хоть влчаки переговаривались тихо, стараясь не мешать другим.
— Слушаю.
— А раз вы спите вместе, то где вы это… ну… — как говорили в роте: «Хочешь выставить Рок дурой – заведи тему секса». Период в жизни, когда это переходит из разряда сакрально-недоступного в вполне нормальное прошёл мимо неё – чемпионами по ближнему бою не рождаются.
— Размножаемся? – поняв, что пони имеет в виду, уточнила влчак, быстро найдя замену неудобному гостю слову.
— Да.
— В других комнатах, — спокойно объяснила она. Немного полежав, она резко встрепенулась и повернулась к фестралке, — А у вас это что, в кроватях делают?
— Э… да, — ответила Кас, совершенно не понимая шока в её голосе.
— Фу… в кроватях же спят…
Прин был прав – правящий совет влчаков совсем никак не мог договориться. Всего в нём было семь псов, подобранных таким образом, что практически на любой вопрос трое были за, трое против и один сохранял нейтралитет. Так же и получилось с передачей письма. Кас пришлось почти полчаса стоять с протянутым конвертом, пока шестеро грызлись между собой, а один изучал пони взглядом, неверно выбирал самые вкусные куски.
Из разразившегося спора, фестралка поняла, что совет после визита принцессы Луны до сих пор не смогли придти к единому мнению – стоит ли им следовать её плану. Основным аргументом сторонников была возможность вернуться в Эквестрию. Противников – устав требует днём подчиняться Селестии, а, не смотря на планируемое солнечное затмение будет день, и тот факт, что им и тут хорошо. После продолжительного спора совет всё-таки смог хоть что-то решить – они приняли письмо. За ответом предложили зайти вечером.
За время прогулки с Юшей, длинною в день, Кас часто замечала как будто вырезанные куски Эквестрии. Только здесь они смотрелись гармонично. Влчак хорошо постаралась, пытаясь занять фестралку. Кас чуть ли не всё время ходила с открытым от удивления ртом на экскурсии в военном музее. На застенчивый вопрос, можно ли взять с собой образец, Юша только покачала головой – свободный оборот оружия в землях вечной мерзлоты серьёзно ограничен. Купить можно разве что примитивное охотничье ружьё.
Отношение к второму народу на севере Кас удивило. Они были вещами. Их можно было убить, продать, выбросить – всё, что взбредёт в голову хозяину. Особенно любили на них охотиться. Хаски быстрее влчака, но влчак – выносливей.
— Если над ними так издеваются, то почему они, там… например… восстание не поднимут? – спросила Кас особо непонятный для себя момент.
— Помнишь, я говорила, что они не только на вид милые?
— Что-то было такое… — напрягла фестралка память.
— Они не агрессивны. Можно с ними что угодно делать, даже не гавкнут. Например обвязать взрывчаткой и отправить на волну.
— Как-то это жестоко…
— От Ночного Кошмара слышу.
— Как всё прошло?
— Они согласны, но… ваше выс… то есть, Луна… нет ли какой-нибудь другой армии?
— Что-то не так?
— Просто они… другие.
— Странно, в твоём личном деле сказано, что тебе расизм не свойственен, — хмыкнула принцесса.
— Да не в этом дело… — Кас пристыжено опустила глаза, — просто… У них всё другое. Я боюсь, они…
— Предадут? – закончила Луна за неё.
— И это тоже.
— Вспомни девиз доберманов…
— Всегда верен.
— …и влчаков…
— Моя честь – верность.
— По части верности, они фанатики не хуже вас, фестралов. Они сделают ровно столько, сколько надо. Не бойся, в Эквестрии они не останутся.
— Но Луна, вы же обещали им!..
— Ты их сейчас защищаешь? – нахмурилась принцесса.
— Нет, но… я не понимаю, зачем это всё, — к пристыжено опущенным глазам добавилось ковыряние пола копытом.
— Мы показывали тебе.
— Я помню. Я видела такое же у них. И они все живы.
— А ты умеешь думать, — сказала Луна, и Кас еле удалось подавить желание сказать, что принцесса всё не так поняла, — Идём.
Две пони вышли на балкон. На Кантерлот уже давно опустилась ночь. Из непроглядной тьмы глубокого космоса светили звёзды. Полная Луна светила так ярко, что можно было сосчитать все кратеры на поверхности. Небо то и дело перечерчивали дуги комет.
— Что ты видишь? – спросила принцесса.
— Ночь. Красивая… — заворожено проворила Кас, задирая голову к небу.
— А теперь посмотри вниз.
Фестралка перевела глаза на раскинувшийся город. Из многих окон всё ещё струился свет. Иногда проходили патрули Королевской гвардии и редкие прохожие. Вот из бара выкинули очередного задиру. Вон там, в парке, жеребец с кобылой весело носятся вокруг статуй. В театре закончился поздний спектакль, и напыщенные разодетые единороги нестройной толпой рассаживаются по повозкам.
— Э… Ночной Кантерлот.
— Видишь это?
Кас напрягла мозги, пытаясь заставить их работать. Сейчас главное не облажаться – у неё было такое ощущение, что она вот-вот узнает какую-то страшную тайну. Глаза фестралки забегали по сторонам, пытаясь понять. Осознание пришло внезапно, как и должно.
— Они не ценят ночь, — уверенно сказала она.
— Скоро они все разойдутся по домам, что бы с утра наслаждаться днём, созданным нашей сестрой. Даже свет Луны – отражённый свет Солнца. Пони любят Селестию, а нас… — по щеке принцессы скатилась слеза давно затаённой обиды, — А мы для них всего лишь её младшая сестра…
— Но Луна, мы любим вас! – прижалась Кас к её ноге.
— …пони познают всю красоту ночи, — принцесса подняла лазурные глаза с вертикальным зрачком к небу, — ведь больше у них ничего не будет.
[1] Мой вождь, прибыли…
[2] …документы из Эквестрии.
[3] Пожалуйста, ваше высочество.
[4] Обращайся на «мой вождь» или «верховный главнокомандующий».
[5] Гауптштурмфюрер, не обижайте крылатую лошадку.
[6] Возьмите, крылатая лошадка.
[7] Я не лошадь, я пони…
[8] Можете идти.
[9] Гауптштурмфюрер, останьтесь.
Ein sturm zieht auf
Надвигается шторм
Перед взором лавандовых глаз солнечной принцессы стояли два бойца Лунной гвардии. Совсем молоденькие кобылки – одной буквально пару месяцев назад двадцать исполнилось, второй, должно быть, уже лет двадцать пять. Они служили её сестре в элитном батальоне, плечом к плечу прошли адскую мясорубку недавнего инцидента.
От их поношенных шинелей идет запах войны. Тяжёлый запах крови, пороха, стали и смерти. Для своей юной жизни они повидали слишком много. Они знают, что такое смерть братьев по оружию, блеск и пламя охватившего их дом пожара и последняя, отчаянная атака не желающих сдаваться в плен.
Одна родом отсюда, из Кантерлота. Её глаза живые, сквозь тоску пережитого – много было тут и обидного и незаслуженно-оскорбительного. Нелегка солдатская служба, когда не каждый может понять разницу между единорогом, который сражается в рядах фестралов и единорогом, который смотрит на него свысока, как на что-то не заслуживающее его внимания. Сквозь жуткие воспоминания о пережитом в глазах нет-нет да вспыхнет святой огонь, желание искать лучшего, найти новые пути, где была бы правда… но не та правда.
У другой глаза потухшие. Хоть они уже ничего не видят, сквозь них ещё проглядывается её душа. В ней бесконечная печаль, тоска бескрайняя, неугасимая. Сколько она потеряла, служа сестре? Отца, любимого, друзей. Говорит она тихо, но в её тихим голосом сказанных словах гудит гром веры, что нужно делать и за кем идти. Вряд ли она пережила столько же унижений, оскорблений и обид на своем солдатском пути, сколько другая. Она с него не свернула и не свернет – он её жизнь.
Она из Страспайра. Родилась и прожила там почти всю свою жизнь. Видела, как впрыснутый Селестией в общество фестралов яд разъедает его. Видела, как братья были готовы вцепиться друг другу в глотки, отстаивая свою правоту. Это ведь она, солнечная принцесса, показала молодым фестралам, что версий может быть много, и не обязательно слепо следовать официальной. Сейчас, глядя фестралке в ослепшие глаза, она видит в них отражение своей души. В ней лишь боль. Она понимает, что это лишь её вина, её амбиции. От рассказов немногих выживших кровь стынет в жилах.
Каждый жеребёнок знает, что такое кьюти-марка. Вроде бы просто рисунок на крупе, а нет – в жизни пони имеет огромное значение. Однако не всегда она имеет хоть какое-то отношение к профессии – иногда так бывает, что особым талантом пони является не какое-то занятие, а черта характера. Так случилось и с Эрнстом.
Хладнокровие – именно это было его особым талантом. Когда судьба даёт такие широкие возможности, очень трудно сделать выбор. Этот же свётло-серый пони проявил страсть именно к механизмам. По его мнению, живой организм – самый интересный. Невероятно сложный, часто дающий сбои и саморазвивающийся. Именно это он говорил каждый раз, когда его спрашивали, почему именно медицина. Зачем он ударился в расологию, он не рассказывал. Хоть, как говорят, невозможно что-либо скрыть в казарме, у него получилось.
Его эксперименты в трансплантологии закончились полным провалом. Именно попытки найти закономерности в расах и их представителях привели его в одну из самых презираемых в Эквестрии наук, которую и за науку-то не считали. Эрнсту было непонятно, почему часто даже переливание крови внутри расы смертельно, а между расами – нормально. Руководство Старспайрской больницы смотрело сквозь пальцы на его эксперименты над безнадёжно больными – кроме смертей они иногда приносили положительные результаты. Но бесконечно так продолжаться не могло. Его научная работа по расовым различиям и сходствам была раскритикована по идеологическим причинам. Потом пронырливые Кантерлотские журналисты копнули на находящегося в центре внимания научного сообщества фестрала глубже. Несколько месяцев фамилия «Менгеле» не сходила с заголовков газет. Уже на такое реакция была довольно предсказуема. От каторги его спасло только то, что его эксперименты сильно продвинули Эквестрийскую медицину. Например, его наброски по теории групп крови до сих пор спасают тысячи жизней.
Что остаётся, когда все двери, хоть как-то связанные с его профессией, оказались закрыты? Только армия. Без лицензии на врачебную деятельность – её бессрочно отозвали, Эрнст отправился в контактную дивизию. Как оказалось, не зря.
Сейчас сержант Менгеле раздражённо листал древнюю, как объединение племён, работу по пределам выживаемости пони. Глаза быстро пробегали по ровным строчкам последнего издания и с неудовольствием отмечали, что оно не верно. На страницах описывалось, что самые стойкие фестралы разве что морщились, когда им шили перепонку. Это никак не вязалось с тем, как рыдала его сослуживица, Кас, когда это делали ей. В принципе это можно свалить на нормальный для кобыл низкий болевой порог. Но вот с тем, что сейчас лежит на разделочном столе это не вязалось совсем.
Молоденькая фестралка, может даже восемнадцати нет, из клана Найтмеров. Проникла во дворец, судя по её словам, для изучения некоторых документов. Заказчика, конечно, не знает – слишком низкое положение. Повязали её бойцы ночной смены. Их логика понятна – пони, ночь, замок, не гвардеец, при себе капсула с каким-то веществом, позже опознанным как тетродотоксин. Значит, хочет убить принцессу. Даже применять силу при допросе не пришлось – увидев педантично раскладываемые инструменты, и не увидев на лице Эрнста даже намёка на отвращение к тому, что он собирается делать, она сразу всё рассказала. А потом ещё столько же, когда взглянула ему в глаза.
У Эрнста очень редкая, неизученная, неизлечимая и всякое такое аномалия глаз – они матовые. То есть они не бликуют, как у прочих пони. Это делает игру в гляделки с ним незабываемой – матовые, или мёртвые, глаза бывают, соответственно, у мёртвых. Говорят, что взглянув в такие глаза можно увидеть саму смерть. Эрнст же, сколько в жеребячестве в зеркало не всматривался, ничего так и не увидел. Такие же холодно-голубые глаза без бликов, как и всегда, никакого намёка на скелет кобылы в рваном балахоне с косой.
Внимательно выслушав и записав нелёгкую историю молодого Найтмера, попросив рассказать её несколько раз и исправив особо досадные логические нестыковки, фестрал приступил к самому любимому методу познания мира – эксперименту. Отточенный удар копьём в перепонку, имитируя травму Кас, и исследовательский материал… прекращает жизнедеятельность от болевого шока.
— Не сходится… — напряжённо в слух думал он, не найдя свидетельств подобному. Если верить книге, а Эрнсту уже очень не хотелось этого делать, то даже жеребята кое-как переносили подобные ранения.
— Эрнст! – окликнули его от входа.
— Что надо? – не пустив раздражения в тон, ответил светло-серый фестрал.
— Пойдём нажрёмся.
— А, что, смена кончилась? – поднял он в удивлении брови и посмотрел на часы. С неприязнью Эрнст понял, что потратил на поиск решения сложившейся задачи без малого пять часов и не продвинулся в поиске проблемы ни на шаг.
— Ещё как! Жаль ты сюда свалил, было весело. Опять грифоны перед госпожой кривлялись. «Мне нужна помощь Эквестрии чтобы отвоевать верховный престол, потому что я – истинный наследник!» — сквозь смех пародировал недавнее событие визитёр, — Так что, идёшь?
— В другой раз.
— Да у тебя каждый раз другой, — сослуживец, перестав стоять на пороге и зайдя внутрь, оглядел прикованное к столу тело — Ты, случаем, не асексуал?
— Нет, — просто ответил Эрнст. Вряд ли кто поймёт, что исследовательский материал сексуально его не привлекает, кто бы ни был прикован к столу.
— А похоже, — хмыкнул собеседник, оставляя самопровозглашённого пыточных дел мастера наедине с его работой.
Так и не найдя решения сложившейся проблемы, Эрнст решил немного развеяться. Найти сослуживцев было не сложно – на весь Кантерлот Чёрной Сотне приглянулся только один бар. Внутри были только фестралы – прочие пони, лишь завидев тех, с кем придётся сидеть по соседству, предпочли отправиться на выход. Приобщение к культуре питья алкоголя перешло в стадию разговоров о бренности бытия, но новоприбывший не обратил на это внимания – духом он всё ещё был в холодных подземельях дворца.
— Эрнст! – воскликнул его позвавший, увидев, что кто-то не участвует в споре о тонкостях вербовки и перевербовки при различных формах установок, — Ты с нами?
— Частично.
— Что случилось? Ты же знаешь, мы всегда готовы тебя выслушать и высмеять.
— Помнишь то тело? – собеседник кивнул, — Смерть от разрыва сердца вследствие болевого шока при нарушении целостности передней перепонки левого крыла в зоне определения восходящих потоков.
— И что в этом такого?
— Ты меня хоть краем уха слушал? – нахмурился Эрнст.
— Ну а ты попроще скажи, — глупо улыбнулся его собеседник.
— Порвал ей перепонку – она подохла.
— Так бы сразу и сказал! А то «следствия», «нарушения»… Где же ты таких слов-то понабрался?
— Издеваешься, да?
— Только чуть-чуть, — рассмеялся собеседник, а потом сделал умный вид, — И ты, похоже, ломаешь голову, как же так получилось?
— Именно.
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром…
— Причём тут Бородинское сражение Сталлионградской войны? – сквозь его обычную маску холодной отрешённости начало просачиваться раздражение.
— А ты дальше слушай. Да, были пони в наше время, не то, что нынешнее племя. Богатыри – не вы! Плохая им досталась доля – не многие вернулись с поля…
— Ближе к делу.
— Эх… Ты с головой окунаешься в море говна научных изысканий, но ответ-то на поверхности.
Эрнст хотел было высказать про недопустимость использования такого количества непонятных намёков в сёрьезных разговорах, но потом его осенило. В такие моменты только хладнокровие охлаждало ярость к себе за свою же глупость. Он вполне мог бы догадаться и сам.
Спустя недели напряжённой работы Эрнст уже стоял перед принцессой Луной и терпеливо ожидал её вердикта. Та уже несколько минут рассматривала лежащую перед ней маленькую бесцветную таблетку.
— Что это? – закончила принцесса молчание.
— Н-метил-один-фенилпропан-два-амин, госпожа.
— Для чего это нужно?
— Расширение возможностей солдат, госпожа. Пределы как выживаемости, так и выносливости пони сильно сократились, по сравнению с древними предками. Поющие в Ночи лишь на время помогают бойцам стать такими же, как и могучие древние фестралы. Данное средство действует примерно так же, как и их песни.
— То есть вы предлагаете заменить Поющих в Ночи таблетками?
— Ни в коем случае, госпожа. Я лишь предлагаю использовать это средство как дополнение к ним, которое можно носить в кармане и использовать в любой момент.
— Товарищ гвардии сержант, — обратилась Луна к Эрнсту после недолгого раздумья, — вам следует придумать название покороче.
Двадцать пять фестралов, опустив головы, шли в свою казарму. Каждый их шаг оставлял за собой мокрый след. Хоть в Старспайре, а кто-то и на границе, чуть ли не сутками стояли на постах, там хоть можно было это делать в неглиже. Это лето выдалось особенно жарким – Кантерлотский погодный патруль постарался, да на погодной фабрике Клаудсдейла некстати авария произошла. Похоже, они получили пополнение, и те неумехи перемудрили с температурой. А черносотенцы на посту всегда в форме. Чёрной и плотной, плюс доспех.
— Опасность! – тихо сказал идущий первым, и все резко ушли в тень.
По коридору прошли несколько кобылок из прислуги, хихикая и озираясь по сторонам. Заметив следы, они начали осматриваться внимательней. Не найдя ничего, одна из них, с досадой вздохнув, уселась на круп и подняла голову вверх.
— А, вот вы где! Мальчики, мы хотели… — начала она, увидев четверть сотни тел, прилипших к потолку.
— Валим! – заорал командир взвода.
Резко, как приступ дезентирии, фестралы взмахнули крыльями и полетели в сторону казармы. Их поступок можно было понять.
Среди пони ходит поверье, что размер полового члена у пегасов прямо-пропорционален размеру крыльев. А у фестралов крылья намного больше обычных пегасьих. Поэтому, как только кобылка видит фестрала, она сразу же, в большинстве случаев, заливается краской. Дворцовая прислуга – одни из немногих эквестрийских пони, которые привыкли к фестралам и не боятся их. Жаль только, что немногие знают, что к ночным пегасам это правило не относится. Принцесса Луна ещё несколько сотен лет назад запретила своему охранению огрызаться на прислугу в неслужебное время, так что положение отборных воинов Лунной Гвардии получается незавидным. И кобылки чуть ли не охоту на них объявляют и грубо отшить нельзя. Конечно, первое время после чисто мужской компании на протяжении пары лет приятно ощутить на себе привычное для практически любого жеребца кобылье внимание.
Но после первого десятка уже становится неинтересно. После второго – надоедает. После третьего – раздражает. Однако приказ ночной богини – закон, и его соблюдение – смысл жизни любого, кто решил посвятить ей жизнь. Так что грубо отшить липнувших на него кобылок всех рас ни один фестрал не мог.
Быстро, пользуясь потайными переходами, взвод добрался до казармы. К их удивлению остальные, свободные от дежурства были там. В небольшом зале собралась почти сотня пони. Как только командир подлетел вверх, что бы все его видели, разговоры стихли, и всё внимание направилось на него.
— Итак. Госпожа, чтобы мы не скучали, дала на всех загадку. На разгадывание у нас есть восемь часов, — он оглядел своих подчинённых и медленно, чтобы все правильно поняли, сказал условие, — Что мягче всего?
Начавшие звучать первые робкие предположения быстро перешли во всё нарастающий гул. Командиры расчётов, собрав все предположения и выделив самые интересные, передавали их командирам взводов, которые, в свою очередь, тоже выделив лучшие – ротному.
— Похоже, у нас есть практически единогласное решение, — командир сделал театральную паузу, — Мягче всего – пух под крыльями госпожи.
Все согласно закивали, но от входа донёсся кобылий голос, на который все обернулись. Казарма Чёрной Сотни – только для бойцов Чёрной Сотни, а в ней служат только жеребцы. Только они подзабыли, что одна кобылка среди них есть – её не было больше месяца и её уже в безвозвратные записали.
— Неа, — громко, чтобы все услышали, сказала Кас, — мягче всего – копыто.
— Товарищ гвардии сержант, у меня к вам два вопроса, — начал командир, подходя к ней, — Первый – почему это вы здесь? Вы уже полмесяца как объявлены погибшей. Вас не должно быть. Второй – как копыто может быть мягче всего? Оно же твёрдое.
Он демонстративно постучал ногой по полу. Знакомого звяканья не донеслось – как обеспеченный пони, командир носил накопытники, а не подковы.
— На чём бы пони ни спал, он всегда копыто под голову кладёт, — пожала фестралка плечами и пошла в сторону своего особенного пони, который смотрел на неё так, как будто призрака увидел.
Сделав буквально шаг, она споткнулась и встретилась мордой с полом. Командир, сделав глубокий вдох, только покачал головой.
— Рок, ты пьяна. Иди спать, — сказал он раскинувшему во все стороны ноги телу, но не получив ответа, добавил в сторону, — Дихрит, займись ей.
Занеся в её комнату и уложив на кровать, Зепп хотел уже идти продолжать решать загадку – вариант Кас произвёл настоящий фурор и в зале начинался нешуточный спор. Однако, попытавшись сделать шаг, жеребец почувствовал, что в него вцепились всеми ногами и не отпускают.
— А сказку? – дохнула фестралка перегаром на своего особенного пони.
— Эх… — вздохнул он, взглянув на смотрящие на него с мольбой оранжевые глаза, — Давным-давно, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…
— В Грифоньих королевствах? – с надеждой воскликнула Кас.
— Нет, под Сталлионградом, — не подумав, сказал он, от чего мохнатые ушки фестралки сразу опустились, — Слушай, в общем. Жил был обычный земной пони. Проснулся он как-то раз с дикого будунища. Такого похмелья он не испытывал никогда. Голова наотрез отказывалась выдавать подробности вчерашнего, но полный разгром в хате и заблёванные до потолка стены говорили сами за себя. Во рту была настоящая помойка в пустыне, а воды, как назло, не было. Чертыхнулся он, поматюгался, поплакал, но вода так и не появилась, так что одел он попону, что поменьше воняла, взял вёдра и пошёл на речку. Долго ли, коротко ли шёл он, пробираясь по яйца в снегу и проклиная отсутствие погодного патруля, пока не дошёл. Только встал он на лёд, а он как затрещит, что аж уши поджал. «Не надо быть такой жирной тварью» — последнее, что пронеслось у него в голове, прежде чем он провалился под лёд. Не проплыв и пары метров, пробил он покров своей головой тупой и выбрался наружу. Только начал отплёвываться от воды, как чувствует – меж задних ног зашевелилось что-то. Сунул он копыто, схватил нарушителя, глядит – щука. «Ништяк! Как раз рыбий клей на исходе» — обрадовался земной пони, но тут она как заговорит понячим голосом: «Не пей, дурёха воду эту. Выше по течению новый химкомбинат начал все отходы в реку сбрасывать. Траванёшься!». «Всё, пиздец. Белку словил» — вихрем закрутились мысли в его голове, что он аж на круп осел. «Значит так, рыбина. Назови мне хоть одну причину не убивать тебя» — придя в себя, сказал земной пони. «Отпусти меня, добрый молодец. За это – загадай желание и скажи «Во имя принцессы Дискорда» и всё сбудется!». Призадумался земной пони – не любят в Сталлионграде магию. «Во имя принцессы Дискорда, хочу хуй огромный!» — громко, но недоверчиво, сказал он, после небольшого раздумья. Раз! Шланг длиннющий как из задних ног выскочит, да как щуку пробьёт насквозь! Трепыхнулась та, да и сдохла. Испугался земной пони, что магия теперь больше не действует, и как проговорил быстро-быстро: «Во имя принцессы Дискорда, хочу оказаться дома!». Раз! И он дома. Даже вёдра не забыл. Прибрался силой магии, нахлебался водички, да на печь улёгся. Тут брюхо ему как скрутит, как на потолок жиденьким сиранёт, да на пол как блеванёт! «Права была рыбина… Во имя принцессы Дискорда, езжай печь в больницу!» Через силу проговорил он. Но не учёл идиот особенности конструкции как дома, так и печи. Засыпало его с головой кирпичами и брёвнами, да и конец ему пришёл. Со временем город разросся, и та деревня на окраине стала чуть ли не центром, а на месте его дома теперь общественный сортир.
Он оглянулся на уже сладко спящую Кас и, поцеловав в лоб, вернулся к взводу.
— Какая интересная история… — спокойно протянула принцесса Луна, усмехнувшись, как бежевый пегас поджал уши, готовясь к новому громовому раскату Кантерлотского Королевского Голоса, — Вы правильно сделали, что сразу пришли ко мне.
— Я вырос под светом Луны, ваше высочество, — пояснил Йоахим своё поведение.
— Доложите им, что мы планируем силами служащих в Лунной гвардии грифонов провести провокацию, атаковав казармы Королевской гвардии, примерно через два года, в день летнего солнцестояния. Когда спросят, зачем это нужно, скажите, что цель – получение повода для введения войск в Грифоньи королевства для их объединения и становления про-эквестрийского режима.
— Слушаюсь, ваше высочество.
— И ещё. Растяните эти сведения на пару лет. Ступайте.
Пятеро фестралов были внутри – ночной богине нечего скрывать от своего охранения. Они с уважением смотрели на пегаса, который сразу, как его начали вербовать, вышел на связь со знакомыми черносотенцами и доложил об этом принцессе. Перед закрытыми дверьми этого зала остальные двадцать, оставив двоих у дверей, расположились в тени на потолке.
В предбанник зала вошёл странно-высокий жеребец, и черносотенцы сразу насторожились. Вошедший был настолько же высок, на сколько худ. Ступал он мягко, как будто не подкован и копыта тряпками обмотал. Одежда мешковатая, полностью закрывает тело и голову, но оружия нет. Голову держит опущенной, что бы нельзя было взглянуть под капюшон. К боку приточен свёрток почти в длину тела. Подошёл незнакомец именно к фестралам.
— Прынцэсы не прымаюць, — спокойно, стараясь не показать настороженность, начал черносотенец.
— Ich bin auf der Suche nach Kas Rok, — к удивлению всех присутствующих сказал подошедший с странным акцентом.
Взглядом фестрал у дверей приказал странному незнакомцу обернуться. За его спиной материализовались восемнадцать черносотенцев, вставших в угрожающие позы.
— Навошта яна табе? – тоном, требующим немедленного и правдивого ответа, спросил взводный.
— Sagen Sie ihrdass ich einen Geschenk vom Prien, — спокойно, как пони уверенный в своих силах, ответил тот.
— Жджы тут, — приказал командир странному незнакомцу, а потом отдельно тихо добавил одному из бойцов, — Прывядзі Рок, тэрмінова.
Черносотенец испарился, отправившись выполнять приказ, а гость уселся у стены вне поля зрения королевских гвардейцев и откинул капюшон. Перед стражниками предстало омерзительное существо. С капюшоном на голове оно ещё как-то напоминало пони, теперь же присутствующие поняли, как они ошибались. Сильно вытянутая морда на маленькой, голове завершённой немаленькими стоячими ушами. Из чуть приоткрытой пасти, так что видны огромные, по сравнению с фестральими, клыки, периодически вылезает длинный плоский язык, облизывая нос. Очень маленькие глаза с массивными, надбровными дугами.
— Доберман?.. – удивлённо прошептал один из фестралов, на что тот одобрительно улыбнулся.
Купая пса во внимании, пони чуть не пропустили момент, когда пришла Кас. Заплетаясь в ногах и отчаянно зевая, она всем своим видом позорила Лунную гвардию и Чёрную Сотню в частности.
— А вось і я, — сонно пробормотала она, оглядывая переводящих взгляд с неё на добермана фестралов. Заметив её и сверившись с бумажкой, гость подошёл к ней.
— Hauptsturmführer Prien fragte transfer es, — он протянул ей свёрток, — und Dankbarkeit für die Tatsache, dass ihm von Alpträumen befreit.
Накинув на голову капюшон, доберман покинул зал. Потеряв из вида представителя давно исчезнувшего народа, взвод переключил внимание на Кас. Та, ещё не проснувшись, самозабвенно чесала задней ногой затылок, совсем не обращая внимания на свёрток.
— Я, мабыць, пайду, — через зевок сказала она и, не встретив препятствий, отправилась обратно, взяв свёрток под крыло.
Фестралы же, не найдя логического объяснения произошедшему, разбрелись по позициям. Только двое Королевских гвардейцев как стояли статуями, так и стоят. Разве что один из них чуть повернул голову к другому.
— Ты хоть слово понял, что они говорили?
— Неа…
— Ну что, рогатая, покажи, что умеешь, — обратился инструктор к Стерн.
Та, мигом подхватив телекинезом оружие, вышла на ристалище. К инструктору подошли ещё четверо, явно намекая, что ей придётся биться одной против пяти.
— Бойцы готовы? Бой!
Единорожка, рассеяв телекинетическое поле, подхватила фальшион зубами и, опустив голову, начала колдовать. Рог окутался яркой аурой, светящейся всё сильнее. Противники остановились, с интересом смотря, что же будет дальше. Расставив ноги пошире, для устойчивости, она чуть наклонила голову. От напряжения Стерн закусила губу. Магические каналы с треском лопались от перегрузки, от чего с рога срывались искры. На утро голова будет болеть так, что она пожалеет, что родилась не земной пони, но сейчас это её не волновало. По мордочке пробежала капля крови – она прокусила губу от напряжения.
Когда свечение рога стало настолько ярким, что у смотрящих на неё фестралов зрачки сжались в узкую полоску, единорожка исчезла с громким хлопком. Вспышка, и она появляется вплотную к старшему инструктору. Доля секунду на удар, вспышка, и она снова исчезает, чтобы появиться рядом с другим, с летящим в ударе мечом.
Несколько секунд воздух разрывался хлопками, свистом оружия и вскриками. Никто не успел среагировать – не было времени понять логику её перемещений. Если бы здесь был влчак, он бы сначала подумал, что в копыта к пони попал УБС, а потом поссорился с доберманом, который бы утверждал, что это больше похоже на МГ-131. Когда инструктора уже лежали на земле, Стерн, тяжело дыша, появилась на исходной, держа голову опущенной и пытаясь собрать расползающиеся от перенапряжения ноги.
— А ты молодец, — без предрассудков похвалил её инструктор, — Кто научил?..
— Смирно! – рявкнуло из-за спин бойцов. Вытянувшись по струнке кто где стоял, бойцы преградили дорогу ротному. Тот, чертыхнувшись за идиотов, которые к нему поступают, перелетел их, — Спаркл!
— Я! – с болью в голосе отозвалась Стерн.
— Тебя переводят, собирайся.
— Куда? – от удивления даже голова болеть перестала.
— Понятия не имею, — он протянул ей запечатанное предписание.
— Товарищ гвардии майор, я, это… — робко начала она, прочитав бумагу, — Не могу в Кантерлот.
— Слушай, рогатая. Приказано в Кантарлот, значит будешь в Кантерлоте, иначе я выебу тебя твоим же рогом. Понятно?!
— Меня разыскивают в тридцати девяти штатах, товарищ гвардии майор.
— Да ты у нас закоренелая преступница, мать твою! – похоже её личное дело он ещё не читал, — И где же, если не секрет, тебя не посадят?
— Только в Сталлионграде и в Старспайре, товарищ гвардии майор, — начала Стерн скромно ковырять копытом землю.
— Значит так. Не позже, чем через три дня ты должна в Кантерлоте лизать копыта госпоже, и ты будешь это делать. По прибытии доложишь ей о своей проблеме. Понятно?!
— Так точно, товарищ гвардии майор…
Кас проснулась от того, что в неё бесцеремонно тыкали копытом. Приоткрыв один глаз и опознав разбудившего, она сразу открыла и второй. Мозг начал лихорадочно вспоминать все проделки и придумывать оправдания – раз её будит ротный лично, то чей-то круп снова познакомится с розгами. Её, например.
— И что мне с тобой делать? – немного грустно начал он.
— Товарищ гвардии полковник, я не виновата, оно само получилось!.. – начала было Кас оправдываться, сама ещё не понимая за что, но была мягко прервана.
— Я не об этом. Ты уже месяц как объявлена погибшей. Квартира в Старспайре передана другой семье, денежное довольствие трупам не выплачивается, а личное дело уже затерялось в архиве, — она удивлённо посмотрела не него, — Тебя нет.
— Но… Как мне тогда быть?
— Ночь рассудит. Тебя госпожа вызывает, — отойдя от неё, он отправился на выход, но задержался у дверей, — И ещё. Будешь возвращаться пьяной в расположение… ну, ты поняла.
Она энергично закивала. Когда он вышел, она сразу зевнула во всю пасть и поднялась с кровати. Кое-как запомнив путь к покоям принцессы, она, лишь немного заблудившись, вскоре уже была внутри.
Луна сидела за столом и сверялась с таблицей правок лунной орбиты. Рядом лежала немаленькая книга в каменной обложке, испещрённой древними письменами. Еле удержавшись от поклона в пол, фестралка подошла поближе.
— Скажи, Кас, ты знаешь, почему мы с сестрой бессмертны?
— Э… — то, что аликорны бессмертны – основа, которую знает каждый жеребёнок. Но вот почему они такие – неизвестно, а версий – сотни. После того, как фестралка узнала, что официальная версия от действительности сильно отличается, она решила перестать ей верить, — Нет.
— Вскоре после коронации, Старсвирл Бородатый рассказал нам одну легенду. Настолько старую, что и представить сложно. В море тьмы, на острове мёртвых, в пещере ужаса лежит книга Смерти.
— Какие интересны названия… — протянула Кас. Про себя она решила, что без прямого приказа никогда не полезет в места с такими названиями – вряд ли они берутся из ниоткуда.
— В ней описана жизнь каждого, кто когда-либо носил имя, — пропустила Луна её замечание мимо ушей, — И чтобы стать бессмертным достаточно только стереть запись о смерти. Она не появится сама собой – нельзя умереть от старости. Поэтому мы бессмертны. Но она может появиться под чьим-нибудь влиянием – можно убить. Поэтому и нужны вы.
— Это она? – кивнула фестралка на книгу на столе.
— Да. Твоя жизнь. Наша жизнь. Жизнь каждого, кто живёт и носит имя. Но у неё есть одно неприятное правило – запись о себе можно прочитать только до настоящего момента. Для этого и нужна ты.
— Что нужно делать?
— Открой её и прочитай, что нас ждёт в будущем, — Луна телекинезом пододвину к ней книгу.
Только прикоснувшись к тяжеленной, на вид, каменной обложке, Кас уже хотела было спросить, как же ей найти нужную запись. Книга, заставив фестралку вздрогнуть от неожиданности, сама открылась примерно на середине. Кас сразу увидела, что нужно.
— Нашла.
— Читай, — с нетерпением потребовала принцесса.
— Сейчас… — Кас начала пролистывать сразу десятки страниц. Почти добравшись до настоящего, она случайно зацепилась за листы зазубриной на подкове и пролистнула, кажется, целую тысячу лет, — Вы рассказываете обо мне какой-то принцессе Твайлайт… Спаркл?
— Тебе известна эта фамилия? – удивилась Луна.
— Да, она самая лучшая пони, которую я знаю!..
Как жеребёнок, впервые нашедшая себе подругу, Кас взахлёб рассказала Луне о Стерн. В основном, конечно, как о умной и верной пони, но так же упомянула её как первоклассного мага. Заодно поделилась переживаниями на счёт того, попала ли она в пятидесятый отдельный батальон.
— Хм… Она точно такой сильный маг, как ты рассказываешь? – недоверчиво поинтересовалась принцесса. Пони иногда любят гиперболизировать.
— Ещё какой! Мы с ней вместе придумали технику боя на множество телепортаций, так что она полтора десятка воинов за секунды раскатывает!
— Множество телепортаций? Не каждый единорог и одно-то может сделать. А ещё подготовка, отход, восстановление сил… — начала перечислять Луна.
— А ещё под конец она так научилась делать в воздухе, меняя положение тела, и…
— Достаточно. Если она такой могучий маг, как ты рассказываешь, то стоит её взять к себе…
Когда Кас объяснила Луне сложившуюся проблему, принцесса заверила её, что теперь довольствие фестралка будет получать от неё лично. С квартирой и вещами уже ничего не поделаешь, но хотя бы самое ценное – кинжал, у неё всегда с собой. Однако была и хорошая новость – банковский счёт национализировать не успели.
Все знакомые ей в Кантерлоте пони были либо мертвы, либо на смене, так что она решила распаковать подарок Прина. Под несколькими слоями бумаги лежала винтовка, оптический прицел, глушитель, коробка и записка. Начать она решила с последнего.
Дорогая лошадка,
Спасибо, что избавила от кошмаров, а то врачи уже задолбали таблетками пичкать. Долго думал, как же тебя отблагодарить, пока не понял, в вашем мире мечей и копий это будет Wunderwaffe и сделает тебя настоящей Überpony. Правда, пришлось долго мастеру-оружейнику объяснять, как же надо винтовку под копыта переделать, но думаю, он правильно понял. Потому как я – нет.
У нас-то, в отличии от этих пушистых, каждый имеет право иметь столько оружия, сколько может себе позволить.
И не трать патроны попусту – если я правильно перевёл время, от новых тебя отделяет несколько лет.
Прин
С обратной стороны была краткая инструкция по применению, написанная в стиле «Для личного состава и умственно отсталых». Всего пару, на её взгляд, дней назад она была в музее и видела, как с таким оружием обращаться и что оно может. Правда, ей пришлось пересиливать себя, чтобы не метнуть кинжал на просмотре фильма в экран, когда картинки начали двигаться.
Над маркировкой патронов пришлось поломать голову. Буквально – постукивая по ней копытом, пытаясь вспомнить, что же значат все эти полоски. Вспомнить не удалось, так что она зарядила по одному каждого вида. Повесив оружие на спину – всё равно никто не знает, что это, Кас отправилась наружу.
Далеко уйти не получилось – каждый встреченный фестрал считал своим долгом предупредить её о передислокации. Она не больше не приписана ни к Чёрной Сотне, ни к Лунной Гвардии в целом – обычно об этом сообщает взводный. Кас на это только грустно вздохнула – опять на кладбище сходить не получилось.
До замка Сестёр от Кантерлота почти шесть часов лёта или десять, если поездом. Все свободные от смены фестралы единогласно решили, что они слишком ленивые для перелёта и отправились на вокзал. Кассир сначала было обрадовался, когда его попросили семьдесят билетов до замка Сестёр – ему процент с продажи идёт, но сразу сник, когда вместо битов ему сунули бумаги на бесплатное получение билетов военнослужащими. Заходящих в вагон фестралов считать не стали, так что никто не заметил, что их на одного больше.
Хоть Кас за день ещё не сделала ничего для прославления ночи и принцессы Луны, мерный стук колёс и гул голосов убаюкали её, и вскоре она уже свисала вниз головой с потолка, изображаю люстру. Проснувшись, она поняла, что что-то не так. Ни похмелья, никто ничем в неё не тыкает – пробуждение было обычным. Внимательно осмотрев себя на предмет неприличных надписей, она, недоверчиво хмыкнув за то, что ничего не произошло, спустилась вниз.
Немного послушав разговоры сослуживцев, она ухмыльнулась ироничности ситуации. В учебной части почти каждую свободную минуту жеребцы говорили о кобылах. Сейчас они говорят о том же самом, только наоборот – как же им надоело столь навязчивое кобылье внимание.
Ни у кого не возникло желания рысить пятнадцать километров до замка Сестёр, так что черносотенцы, резко взлетев и выстроившись не поддающимся осмыслению невоенным разумом порядком, не спеша полетели к назначенной точке. Кас шкурой ощутила на себе завистливые взгляды и посмотрела вниз. Бойцы, если их можно так назвать, инженерного батальона на секунду отвлеклись от разгрузки вагонов и провожали фестралов взглядом. Их зависть можно понять.
Хоть Чёрная Сотня и входит в Лунную гвардию, это не совсем гвардейское формирование. Это больше боевое братство, попасть в которое мечтают очень многие. Свободное перемещение внеслужебное время, отсутствие вечно недовольных унтеров, проверок и переэкзаменовок, хорошее денежное довольствие, большой штат замковой прислуги, состоящей из кобыл, возможность поедать глазами принцессу Луну – у них есть всё, что нужно для полноценной счастливой жизни. Правда немногие догадываются, что у каждого пункта такого существования есть и обратная сторона. Когда пони со страхом отшатываются от мохнатых ушей и кошачьих глаз можно забыть о спокойных прогулках и шумных пьянках. Никто не следит за дисциплиной, внешним видом и навыками – бойцы занимаются всем этим сами, без этого никак. Хорошее денежное довольствие просто некуда тратить – снаряжением и соцпакетом обеспечивают. Прислуга надоедает за неделю. Быть постоянно рядом с принцессой – хорошо, но надо постоянно следить за окружением. Ещё меньше кто хотя бы догадывается, почему черносотенцы бывшими не бывают.
Со стороны Клаудсдейла надвигался циклон. Похоже, пегасы наконец-то решили хоть как-то охладить задыхающийся от жары Кантерлот, а заодно и пол Эквестрии. Порывистый боковой ветер начал заваливать фестралов. Те, казалось, даже не обратили внимания. Кас же решила покинуть строй и полетела навстречу буре.
Ветер пытался вырвать пряди гривы и забивал дыхание, но ей было всё равно. Расправив пошире крылья и взяв критический угол атаки, она почти вертикально взлетела вверх. Невероятное ощущение свободы всё сильнее захватывало её, пока сквозь закрытые веки не пробилась вспышка света. Резко открыв глаза, она направила взгляд на нарушителя своей маленькой идиллии. Душа ушла в район копыт задних ног.
Драконы. Молодые ещё – потому самые опасные. Никто не может предсказать, что они сделают в следующее мгновение, чтобы показать друг другу свою крутость. Сейчас меж тремя тушами в три раза больше любого пони метались две яркие фигурки. Кас без труда узнала фениксов – у принцессы Селестии есть такой. Тогда ещё, на Малой скале Стерн завела об этих огненных птицах разговор. Ей было не понятно, почему, раз они бессмертны, фениксы ещё не заполонили весь мир. Сейчас Кас смогла бы точно ответить на этот вопрос. Вряд ли они крали яйца, чтобы из птенцов создать армию для захвата Эквестрии.
Пока трое злили взрослых, постепенно отводя их от гнезда, четвёртый набирал в лапы яйца. Делая заход на дракона, один из фениксов краем взгляда заметил, что происходит в гнезде. Огненная птица расправила крылья и гордо подняла голову. Ярчайшая вспышка разрослась шаром из света, из которого во все стороны ударили несколько молний. Тот дракон, что шарился в гнезде, прижал лапы к глазам. Все яйца полетели вниз на землю, кроме одного, которое он держал в когтях. Драконы, поняв, что забава заходит слишком далеко, бросились наутёк. Фениксы, совершенно забыв о нападавших в панике бросились ловить яйца.
Кас, всё это время наблюдавшая за схваткой, перевела взгляд на драконов. Тот, что был в гнезде, обнаружил, что кое-что всё-таки осталось. Казалось, даже с такого расстояния слышен глумливый смех. Она посмотрела на фениксов. Они не успели – яйца упали на камни и разбились. Все птенцы погибли. Когда фестралка увидела, как одна из огненных птиц в печали закрыла голову крылом, в ней зародилась злоба. В одно движение сдёрнув винтовку, она что есть силы взмахнула крыльями и понеслась за драконами. Голосок разума пытался её предупредить, что связываться с четырьмя драконами, пусть молодыми, плохая затея. Другой голос только подбадривал её, нашёптывая, что смерть в бою с таким противником – отличная история для Ирия1. Третий просто бесхитростно требовал, что бы она спасла птенца.
Расстояние неумолимо сокращалось, и Кас за полкилометра приложила винтовку к плечу. Четыреста метров – щелчок предохранителя. Триста метров – голова прочищается, остаётся только свист ветра и ярость. В перекрестье попадает лапа с яйцом, копыто плавно давит на спусковой крючок. Где-то внутри механизма для убийства ударник, ведомый пружиной, начинает свой недолгий путь до капсюля патрона. Неслышный удар и бешено закрученная пуля отправляется в цель. По ушам бьёт гром, в плечо как будто лягнули, но главное сделано. Оставляя за собой дымный след трассера, кусочек металла, за долю секунды преодолев всё расстояние, насквозь пробивает дракону лапу. Вскрик, когти судорожно разжимаются и яйцо летит вниз. Ехидный голосок разума злорадно напоминает, что из тартара прислали ещё и глушитель.
Фестралка нырнула вниз, что есть силы молотя по воздуху крыльями. Ветер выдувает слёзы из глаз, но она успела за несколько метров до земли подхватить яйцо и выйти из пикирования. В глазах потемнело от перегрузки, крылья отозвались болью на критическую нагрузку, но главное – у неё получилось. Драконы же, увидев её, злобно оскалились. Кас, почувствовав леденящие лапы ужаса на своём горле, спешно передёрнула затвор и, не целясь, выстрелила одному в грудь.
Драконью чешую так просто не пробить, а костяные наросты – тем более. Но маленький взрыв в районе сердца охладил пыл молодых, и они спешно начали улетать. Выстрелив в их сторону ещё разок, для профилактики, Кас решила осмотреть свою добычу.
Яйцо. Как куриное, но намного больше, с огненный орнаментом. Шероховатое и очень тёплое на ощупь. Внезапно оно начало подрагивать. Как ошпаренная, фестралка отшатнулась. Упав на мох, оно затряслось сильнее и с треском развалилось. Маленький феникс, развернулся во всю ширь и начал удивлённо озираться. Найдя взглядом Кас, он сделал нетвёрдый шаг к ней. Она замешкалась – в её планы входило только спасение. Птенец же, не теряя времени даром, подошёл к ней и прижался к ноге.
От неожиданности она отшатнулась — феникс оказался довольно горячим. Потеревшись клювом о её ногу, птенец взмахнул крыльями и уселся ей на спину. Поняв, что там ничего интересного нет – ловко пробрался под крыло и, немного повозившись, успокоился. Кас распахнула крыло. Вопреки ожиданиям, он оттуда не выпал, держась на боку одному ему известным образом. Почувствовав неприятный холодный ветер, феникс перелетел ей на голову и зарылся в гриву.
— Эх… — недовольно подняла она глаза наверх, — И что же мне с тобой делать?
Ответом ей стола хлопанье кожистых крыльев. Три взвода, с которыми она летела, похоже, решили проверить, что с ней. Хоть она и предупредила, когда покидала строй. Скорее всего они увидели драконов и слышали выстрелы.
— Кас, у тебя что-то на голове… — протянул один из взводных.
— Причёску, блин сменила.
— Отличная шутка, — холодно произнёс он, — Положи где взяла.
— Не могу.
— Ну, тогда выкинь куда-нибудь.
Ответить Кас не успела. Снова донеслось хлопанье крыльев, на этот раз – ещё и покрытых перьями. Принцесса Луна, вместе с дежурным взводом грациозно приземлилась рядом с расступившимися фестралами. Ротный бросил на фестралку недовольный взгляд – даже суток не прошло, как она из мёртвых вернулась, а уже что-то учудила.
— Похоже, гвардии сержант Рок умудрилась стать матерью, — хихикнула принцесса, на что сотня фестралов ответила сдержанным смешком.
— Принцесса, я не знаю, как так получилось! Он не уходит! – в подтверждение своих слов она замотала головой. Птенец, замахав крылышками и покрепче вцепившись в гриву, радостно заверещал – такое развлечение ему пришлось по нраву. Как только Кас прекратила, маленький феникс запрыгал у неё на голове, требуя продолжения.
— Нам бы очень хотелось, что бы Филомина сестры не была единственным прирученным фениксом, но ему лучше быть со своими, — Луна повернула голову, взглядом показывая на верхушки деревьев.
Сотня голов, на одной из которых сидел птенец феникса, повернулись в указанном направлении. На ветке раскидистой ели ни не смутившись от столь пристального внимания, горделиво сидели две огненные птицы. Радостно вскрикнув, увидев, кто сидит на голове одной из пони, они спустились на землю. Кас наклонила голову, что бы взрослые поскорее сняли своего ребёнка, а то уже начало припекать. Птенец же их действий не оценил и спрятался ото всех у неё в загривке.
— Лучше скажи ему, — посоветовала принцесса.
— Сейчас…
Она запустила копыто в гриву и вынула маленького феникса оттуда. Он радостно потёрся о ногу клювом и взглянул её глаза. Кас поняла, почему он не хочет уходить. В его глазах она увидела любовь – ту, которую увидел вылупившись из яйца первой, он посчитал матерью. На секунду ей стало его безумно жалко – у неё-то матери не было. Но делать нечего, с ней он остаться не может. Опустив его на землю и опустившись самой, она ласково потёрлась об него носом.
— Тебе лучше идти с ними, — Кас кивнула на двух взрослых фениксов, с надеждой смотрящих на неё. Малыш удивлённо посмотрел на фестралку, но, поняв, что она не шутит, погрустнел, — Давай же.
Птенец сделал несколько неуверенных шагов и обернулся. Она погрустнев, вымучено улыбнулась. Сделав ещё буквально шаг, он резко побежал обратно и обхватил её крыльями. Кас почувствовала, что по её шёрстке пробежала слеза. Отпустив её, птенец замахал крыльями и опустился рядом со своими. Взглянув на фестралку в последний раз, фениксы взмыли в воздух и улетели в сторону заходящего солнца.
— Как трогательно, — смахнула принцесса слезу, но через секунду её глаза азартно заблестели, — Кто последний, тот после Гранд Галлопинг Гала моет посуду!
Те, кто служит не первый год и не дежурит, резко взмахнули крыльями и со скоростью профессиональных спортсменов на эстафете Эквестрийских Игр полетели в сторону замка. Луна же просто исчезла вспышке света. Кас осталась на небольшой полянке в Вечнозелёном лесу одна, пытаясь осмыслить ситуацию. Как только она поняла, что принцесса не шутит, она с хлопком расправила крылья, но послышался ещё один, и она остановилась.
— Кстати, — к фестралке подошла Луна, на ходу телекинезом снимая с неё винтовку, — Тебе это не пригодится.
С этими словами оружие в телекинетическом поле засветилось и оказалось на земле горсткой пепла и лужицей расплавленного металла. Приобняв грустную фестралку, Луна исчезла вместе с ней во вспышке телепортации. В следующую секунду на землю упали первые капли дождя.
…в ходе следствия возникла путаница, так как единственная подходящая под описание задержанной служащая Лунной гвардии более как два года была объявлена погибшей. Эквестрийская процессуальная система до этого дела не подразумевала случаев, когда официально подсудимая была мертва, в связи с чем была срочно разработана правовая база для подобного процесса, из-за чего суд был отложен…
Дэринг Ду и тайна проклятого замка, часть 1
Сейчас не время распускать сопли. Интересы государства важнее собственных. Эти двое уже давно не те милые эквестрийские пони, каких она привыкла видеть у себя на приёмах. Чуть нахмуренные брови, которые заставляют прочих подданных признаваться во всех грехах, на них не действуют никак. Взглядом отпустив стражу, Селестия подошла к двум пони вплотную. Время доброй принцессы прошло.
— Четыреста пятьдесят семь лет назад, Равшан Объединитель собрал воедино все королевства грифонов и в тех землях наступил прочный мир. Символом единства стал его меч. Но не все были довольны. Когда король умер, началась война, в которой меч был утерян. Несколько лет назад он был найден. Гонец, который должен был его доставить проходил через деревню, которую вы, — она ткнула копытом в Кас, — Ночные Кошмары, уничтожили. Чтобы это ужасающее преступление было похоже на разбойное нападение, вы забрали все ценности. В том числе и этот меч.
— Подумаешь, — дерзко, нарушив драматическую паузу, хмыкнула Стерн.
— Школа одарённых единорогов, институт магии и чародейства, продвинутый курс боевой магии… — начала Селестия ходить вокруг неё, — У вас было великое будущее, мисс Спаркл. Но ваша жажда знаний, ваш путь наверх стал вашим падением. Я спрошу один раз. Где тайник Ночных Кошмаров?
— Иди на хуй, — тихо сказала Кас. На лице солнечной принцессы вмиг отразилась богатая гамма эмоций, начиная удивлением, заканчивая гневом.
— Кас Рок. Чемпион Эквестрии по ближнему бою в возрастной категории четырнадцать-шестнадцать. Золото юношеской категории Эквестрийских Игр в копытопашном бою. Фаворит Старспайра на Сталлионградском чемпионате…
— Я знаю, кто я, — перебила её фестралка, от чего гнев на лице принцессы стал преобладать над остальными эмоциями.
— В те времена, которые вы, фестралы, так славите, тебя бы за такие слова лишили крыльев и языка, и бросили гнить в темницу без света и общения, — стараясь совладать с эмоциями, процедила Селестия, — «Время героев». Время разбойников и убийц, вот что это было за время. Похищенный фестралами меч может снова стать символом единства грифонов, и наш буйный сосед наконец-то успокоится.
— Тайник в области Кристальной империи, — поведя крыльями под сковывающим их кольцом, нехотя сказала Кас, — Четырёхглавая гора, шахта с отметкой опасности затопления. Шестой поворот направо, прямо до развилки на пять направлений, на ней направо-назад. Прямо до упора, за камнем слева лаз. Всё там.
Селестия удивленно посмотрела на неё, а Стерн попыталась что-то сказать, но подруга остановила её незаметным движением. Принцесса перевела взгляд на секретаря и кивнула ему. Она не ожидала, что фестралка так быстро сломается.
Через день они обе снова стояли в тронном зале. Только в этот раз стражи было куда больше и её не отпустили. И обеих в цепи заковали. За окном завывала метель в такт мрачной, как грозовая туча солнечной принцессе.
— Ты обманула меня, — грохнула Селестия Кантерлотским королевским голосом в сторону Кас, — В том месте была ловушка. Погибли двенадцать гвардейцев. Они все на вашей совести, юная пони.
— Да хоть все двадцать, — безразлично сказала фестралка.
Принцесса встала с трона и угрожающе медленно подошла к ней. Волшебная грива начала колыхаться всё сильнее, в такт разрастающейся ярости. Наклонившись к ней, она острым концом накопытника подняла её голову и посмотрела в глаза. Кас попыталась посмотреть на неё с вызовом, но у неё это получилось плохо – поддёрнутые пеленой глаза постоянно бегали во все стороны, не способные зацепиться за что-то конкретное.
— Где тайник Ночных Кошмаров? – медленно с угрозой проговорила Селестия. Получив в ответ только молчание, она обернулась к единорожке, — Не хочешь, значит, говорить. А что скажет твоя подруга?
Небольшой круг на глушителе магии, надетом на рог Стерн, угрожающе засветился красным. Принцесса на это сильно удивилась, так что даже забыла про свою обычную маску.
— А ты стала сильнее. Тебя лучше взять к себе…
— Никогда! – выкрикнула она, звякнув цепями, делая шаг вперёд.
Стража попыталась было наброситься на неё, но принцесса остановила. Прожигая взглядом в единорожке дыру, они отошли обратно на позиции. От статуй их отличали только глаза.
— Вы обе будете продолжать мне дерзить, когда вокруг столько стражи? – с угрозой спросила Селестия у обеих сразу.
— Это ряженый сброд, а не стража, — тихо, но так, что её было слышно, сказала Кас, — Вы действительно думаете, что в случае реальной угрозы они смогут вас защитить?
— Пусть их и не учат убивать, но они умеют сражаться, — отрезала принцесса.
— Вон тот, на три часа. Стоит с упором на левую ногу, скорее всего травма колена. Или тот, на полдевятого. Слишком много силы вкладывает в каждое движение, в реальном бою его и на минуту не хватит. А те двое, на шесть – все время, что мы здесь они пытаются заглянуть мне под хвост, а не следят за окружением.
— Эхолокация? Похвально. Тогда ты сможешь увидеть, к чему привела твоя дерзость.
Она чуть опустила голову, и её рог окутался магической аурой. Когда та стала нестерпимо яркой, а принцесса прикрыла от напряжения глаза, Стерн незаметно кивнула Кас.
Обе кобылки слажено растворились дымом. Единорожка, оставшись без глушителя магии, мгновенно обезоружила одного из гвардейцев и начала с огромной скоростью перемещаться по залу. Тихий, едва уловимый звук, с которым оружие рвёт плоть, потонул в море вскриков, стонов и хлопков телепортации. За секунды разобравшись с гвардейцами, она метнула копьё в одну из голов, сунувшихся было из-за двери, проверить, что за шум. Отшатнувшиеся от резко ставшего мёртвым товарища, они встретились мордами с резко закрытыми Стерн дверьми.
Кас в это же время, взмахнув крыльями для ускорения, налетела на Селестию. Подбив передние ноги, фестралка повалила её на пол и от души врезала принцессе по рогу. Судя по жалобному вскрику, для аликорнов грубое прерывание заклинания не менее болезненно, чем для единорогов. Заломав Селестии передние ноги и, не забывая держаться за рог, что бы она не могла колдовать, Кас стала ждать, пока Стерн закончит.
Единорожка, заблокировав дверь просто подплавив петли, подошла к ним, на ходу забирая у одного из убитых гвардейцев копьё. Она приподняла голову Селестии на плоскости наконечника, заработав уничтожающий взгляд.
— Освободите принцессу Луну, — потребовала Стерн.
— Уж лучше умереть, чем позволить этому злу править Эквестрией!
— Воля ваша, — хмыкнула единорожка, занося копьё для удара.
Кас проснулась от страшной вони, выедающей глаза и забивающей дыхание. Казалось, весь мир сжался до размеров носа. Хотелось чихнуть раз сто, чтобы выбить из него этот мерзкий запах. Распахнув глаза, она поняла, что задние ноги все в лёгкой дымке. Резко спрыгнув на пол и начав искать глазами источник огня, она приметила Зеппа с Бером, передающим друг другу дымящуюся самокрутку.
— Это и есть «Махорка»? – поморщился Зепп от отвращения, — похоже на высушенное дерьмо.
— А что, курил его, раз знаешь? – съехидничал Бер, делая огромную затяжку, от которой любой другой потерял бы сознание.
— Шутник хренов.
Бесшумно, скрывая шаги начавшейся перепалкой, Кас подошла сзади к своему особенному пони и закрыла ему копытами глаза.
— Угадай… — ласково начала она, но Зепп шутки не оценил и рефлекторно перебросил её через себя. Ещё не осознав ситуацию, он, резко развернувшись, лягнул её обеими ногами в грудь, отправив в полёт в другую половину кубрика.
Когда до него начало доходить произошедшее, он, поджав уши, ринулся туда, куда улетала Кас. Сзади-сверху на него что-то обрушилось, как только он сделал всего один рывок. Ловко скрутив своего жеребца, Кас вцепилась ему в шею клыками, явно предлагая прекратить сопротивление. Как только Зепп перестал трепыхаться, она отцепилась от шеи и впилась в губы.
— Что за мерзость… — фыркнул Бер.
— Понимаешь, в жизни молодого пони наступает такой период, когда его начинает интересовать противоположный пол. Это нормально и не стоит этого стыдиться, — съехидничал Зепп.
— Я не об этом. Как ты вообще с ней спишь?
— Эм… Нормально?
— Только он стягивает одеяло, — встряла Кас.
— Я вот не понимаю, как можно с кобылой спать, — начал низкорослый фестрал, — Если ещё вечером она была милой, красивой и благоухающей чем-нибудь приятным, то с утра… Можно от страха обосраться. Опухшее со сна ебало, жуткое сипение вместо бывшего вечером божественно красивым голоса, вонь изо рта, что с ног сбивает…
— Ты никогда не соберёшь себе табун, — резюмировал Зепп.
Два года пролетели незаметно. Вряд ли Кас повзрослела за это время – всё тот же выращенный в тепличных условиях турнирный боец с нетипичной подготовкой, какой и была. Разве что она поняла, что значит счастье. Свой жеребец, работа связана с кьюти-маркой, принцесса Луна поздравила с днём рождения, с улыбкой назвав её сто первым черносотенцем – у неё было всё, что нужно.
Служба в Чёрной Сотне опасна и трудна, но этот год установил новый рекорд боевых потерь. Всего полмесяца прошло с получения пополнения, а из-за Адептов Солнца прямо или косвенно погибли уже четырнадцать фестралов. Примерно по одному в день. Комбат уже очень настоятельно предлагал Луне задействовать весь батальон, но она отказалась.
Для Кас принцесса нашла отличное занятие – участвовать в политических играх и прочих интригах знати. Роль фестралки была несложной – как только один из участников выбивается слишком высоко, в одну прекрасную ночь его ждёт отличное пробуждение. Взгляд оранжевых глаз с вертикальным зрачком в упор, полураскрытые крылья, угрожающе подёргивающийся хвост – утром пони выбывает из игры или добровольно принижается в роли. Фестралка за это время собрала большую коллекцию фраз мольбы о пощаде. На такой службе она буквально облетала весь мир, так что в фольклоре пони появился новый отрицательный персонаж. Но не всегда целью было запугивание или угрозы. Часто заданием была разведка, так что фестралка брала с собой Бера – в паре работать удобней.
Луна, как и говорила, взяла Стерн себе. Удивительно, но за всё то время, что она была рядом с принцессой, она ни разу не пересеклась с Селестией. Ночная принцесса плотно занялась единорожкой, решив научить её хотя бы части того, что знает сама. Изматывающие тренировки чуть ли не до перегорания вызывали в глазах у Стерн только возбужденный блеск. Прямо как у Кас, когда в ДОСГе объявляли о новой теме. Луна была только рада такой ученице. Обычно военное ремесло поляризировано – либо воин, либо маг. В случае же со Стерн открывался целый горизонт возможностей, что даже интересно становилось – сможет ли она столько хотя бы попробовать столько за всю жизнь. Сложные многоуровневые заклинания в связке с работой копытами давались ей легко. Со стороны иногда казалось, что восьмиконечная звезда на её кьюти-марке светиться в такт магической ауре, окутывающей рог.
Скоро должно было произойти что-то интересное – если в начале Кас выходила на задание раз в пару недель, то сейчас иногда приходилось обойти нескольких пони за ночь. Воздух крупных городов постепенно наполнялся напряжённостью. Объявят ли врачи начало эпидемии кьюти-сыпи, которой до смерти боится любой нормальный пони, начнётся ли маленькая победоносная, как Сталлионградская, война, ударит ли по экономике кризис или всё сразу – никто не знал, что должно произойти.
Фестралка, отлепившись от Зеппа, огляделась по сторонам – все ещё спали. Расположение Чёрной Сотни в Кантерлоте раньше было местом, где жили инженеры, добывавшие драгоценные камни в ныне заброшенных шахтах. Отдельная комната в столице и сейчас считается роскошью. В замке Сестёр же казарма была казармой — четыре кубрика на двадцать пять пони для Лунной гвардии и восемь – для Королевской.
Сегодня не самый лучший день. Равноденствие Луна никогда не любила. Самый длинный в году день, в который пони будут наслаждаться солнцем и теплом, и самая короткая ночь. В такие дни, как этот, принцесса обычно остаётся наедине с собой и гуляет по Вечнозелёному лесу, отпустив охранение. Конечно, фестралы только делают вид, что уходят – вряд ли кто-либо из них даже позволит себе подумать, чтобы оставить свою богиню одной в одном из самых опасных мест в Эквестрии. Но в этот раз что-то пошло не так.
— Подъем, братцы, — донеслось от двери, и все мигом встали. Просто так раньше времени будить не станут, — Общий сбор.
Все собрались даже быстрее, чем это требовали нормативы в части. Согласно приказу, вся сотня заняла позиции на потолке у стен, в тронном зале. Фестралы, держась в тени, настороженно ждали, что же произойдёт.
В зал, не спеша и грациозно, как и подобает принцессе, вошла Селестия. Мягко ступая по скрадывающей цоканье накопытников ковровой дорожке, она прошла практически до середины, пока не была грубо остановлена.
— Стой! Ни шагу дальше, — из-за своего трона вышла принцесса Луна. Нахмуренные брови, немного сжатые вместе с радужкой зрачки, распахнутые крылья — судя по её виду, она была в ярости. Фестралы насторожились ещё сильнее. Кто-то обидел ночную богиню, значит, кто-то скоро умрёт, — Неужели ты ожидала, что я буду спокойно терпеть, пока они нежатся в лучах твоего драгоценного солнца?! В Эквестрии может быть только одна принцесса! И этой принцессой буду я!
На последнем слове глаза Луны полыхнули ярким светом. Притопнув обеими ногами, она вдребезги разбила каменную трибуну. Появившись из ниоткуда, по стене, вместе с расширяющейся трещиной, наверх поползи тени. Витраж, изображающий белое дерево взорвался множеством мелких осколков, впустив солнечный свет в полумрак тронного зала. Луна вознесла к небу передние ноги и приподнялась над полом. В дыру в стене было видно, как средь бела дня на небосвод поднимается Луна. Вмиг на землю опустилась ночная тьма.
— Мисс Ду, вы хоть понимаете, что это не столько опасная, сколько глупая затея?
— Как будто когда-то это было не опасно, — хмыкнула горчичного цвета пегаска, как будто не услышав последнюю фразу.
— Старый замок Сестёр до сих пор не разворован не просто так, даром что находится близ населённого пункта.
— Вы о «Восьмидесяти шести черносотенцах»? – чуть сощурила та глаза.
— Именно.
— Профессор, вы старше меня раза в четыре, — сделала пегаска пренебрежительное лицо, — и верите в эти сказки для непослушных жеребят?
— Дэринг, — мягко, по имени, обратился старый пони к своей собеседнице, — вы самая талантливая студентка нашего института. С первого курса вам пророчили великое будущее известного на весь мир археолога. А ваши литературные способности могут посоперничать только с вашей ретивостью…
— Я знаю, кто я… — процедила она, недовольно взмахнув крыльями.
— …и именно поэтому я и не одобрю эту экспедицию. Я знаком с мэром Понивиля, и как вы думаете, что она говорит об этом замке?
— Ну? – прищурила Дэринг вишнёвые глаза.
— Что его надо снести и забыть. Каждый год несколько пони отправляются туда и, думаю нетрудно догадаться, не возвращаются.
— Старые развалины могут быть опасны хотя бы тем, что они старые, — недовольно, ведь эта беседа ей уже наскучила, проговорила пегаска прописную истину.
— Повторюсь, мной экспедиция одобрена не будет. А это, как вы и сами знаете, значит, что никакой группы, никакого оборудования, никакой поддержки.
— Тогда я пойду одна.
— Кто чем, а вы, мисс Ду, глупостью не отличаетесь. Эксцентричностью – вполне. И ещё не забудем немного самовлюблённости. Идти в экспедицию в одиночку? Не смешите.
— Надеюсь, вы перестанете верить тысячелетним легендам, когда я вернусь.
Дэринг Ду вышла из кабинета раньше, чем профессор хоть что-то ответил. Немного отойдя, чтобы никто не увидел, она опустила уши и глаза. Значит, придётся идти в одиночку.
— Что, не одобрил? – вместо приветствия спросил земной пони.
— Не трудно догадаться.
— Ещё не поздно записаться на раскопки в Аркантас. Палящее солнце, никаких источников воды на многие километры вокруг и опять найдём только черепки от кувшинов. Красота, не правда ли?
— Я пойду в замок Сестёр одна.
— Что?! – земной пони взмахнул головой и удивлённо уставился на пегаску, — А как же легенда о…
— …восьмидесяти шести черносотенцах? – закончила Дэринг за него, — По одной из версий это были демоны из глубин преисподней. По другой – химеры в виде пони с крыльями летучих мышей и кошачьими глазами. По третей – самые зверские психопаты, набранные из изоляторов лечебниц для душевно больных. И знаешь, что самое интересное?
— Удиви.
— Все версии говорят, что их было восемьдесят шесть. А по сохранившимся документам, на тот день в «Чёрной сотне» было восемьдесят семь пони личного состава.
— Одним больше, одним меньше, что это меняет?
— Легенда врёт.
— Легенды не берутся из ниоткуда.
— Ещё скажи, что веришь в сказку о Найтмер Мун.
— Не говори ерунды. Или хотя бы завещание напиши, перед тем, как пойдёшь.
— Даже не надейся заполучить мой пробковый шлем. Как раз его-то я возьму с собой.
Сидя в вагоне вечернего поезда на Эпплузу через Понивиль, Дэринг смотрела, как не спеша опускается Солнце за горизонт. Сейчас она корила себя за то, что поступила так необдуманно. Вместе с ночной прохладой и звёздами, на небе показалась Луна. Пегаска посмотрела на силуэт единорога на её поверхности.
— Может быть, легенда не врёт? – тихо спросила она сама у себя.
— Не врёт.
Пегаска вздрогнула. Сосед по купе уже спал, когда она села в Кантерлоте и до сих пор не издал ни звука. Лежит на спине, на голове шляпа, сам завёрнут в одеяло — расу не определить. Только цвет шерсти – светло-серый. По голосу, вроде, жеребец. Или излишне мужественная кобыла.
— Что, простите?
— Найтмер Мун вернётся.
— И когда же? – скептично хмыкнула Дэринг.
— В тысячное равноденствие со дня заточения, — спокойно ответил собеседник, даже не открыв глаза.
— Отличная шутка. По периодизации Октоша с того события прошло тысяча двести лет. По Янушу – шестсот. По Петерсону – две тысячи четыреста. А Кирпичников вообще не считает это за историческое событие. Так, выдумка. Фольклор. Основной негативный персонаж для детских сказок, — скептичность в голосе горчичного цвета пегаски постепенно начала сменяться раздражением.
— Она вернётся через шесть лет. Вам следует начинать молиться, что бы она вернулась одна, мисс Ду.
— Откуда вы знаете моё имя? Что значит «вернулась одна»? Как вы вообще можете так уверенно это утверждать? – угрожающе спросила Дэринг.
— У вас на форме написано, — так же спокойно, даже не взглянув в её сторону, ответил не представившийся жеребец. Пегеаска осеклась и посмотрела на свою куртку. Как и подобает одежде для пони, занятие которой предполагает опасность для жизни, на её одежде была нашивка с фамилией и группой крови.
— Допустим, вы убедили меня, что умеете читать. Допустим, некая мифическая кобыла, которая провела тысячу лет в безвоздушном пространстве, замораживаемая космическим холодом и сжигаемая заживо солнечной радиацией, существует. Более того, она после всего этого не подохла и каким-то, неведомым даже самой Селестии, образом вернётся в Эквестрию. И, как вишенку на торт, добавим, что она победит солнечную принцессу и возведёт вечную ночь, — она на секунду прервала свою триаду, что бы посмотреть на реакцию собеседника, но тот даже не шелохнулся. Только уголки губ чуть расползлись в усмешке, — Если в начале это выглядит просто дискордовой ересью, то под конец скатывается до бреда умалишённого.
— Ну, в прошлый раз у неё почти получилось, — усмехнулся собеседник, даже не сдвинув шляпу с глаз.
— Победить кобылу, у которой достаточно сил, что бы изо дня в день вращать Землю и Луну вокруг неё? Это даже не смешно. Это богохульство, — ухмылка жеребца стала шире, отчего состояние Дэринг стало близко к ярости, — И не надо делать такой вид, как будто знаете лучше, потому, что были там. Это невозможно.
— Вы что-нибудь слышали о теории сверхсущества?
— Что? – от такого внезапного вопроса пегаска опешила. Экзамен по философии стоил ей двенадцать бит и мешок сахара, — Ну… что-то типа все пони представляют из себя единый организм. Как муравейник, например.
— Верно. Умирая, пони сливаются с сверхсуществом навсегда, так учат в университетах. Давным-давно жили пони, которые умели сливаться с ним практически в любое время. И не только сливаться, а ещё и возвращаться обратно. Но если такого убить, обратно он вернуться не сможет. Это называли «растворение дымом», потому что дым был тем, что связывает разум в нематериальном состоянии слития и реальный мир. Однако, как оказалось, вернуться можно. Нужны только имя и магия. Много магии. Как у…
— Найтмер Мун? – с подозрением закончила она.
— Не совсем так, но примерно верно, — он приподнял шляпу и повернулся к ней. На Дэринг в упор уставились два холодно-голубых глаза без бликов. С вертикальным зрачком. Пегаска вмиг растеряла всю самоуверенность. Её глаза сжались от ужаса, но рот, уже было округлившийся для испуганного визга, сразу был немилосердно заткнут копытом со странно-толстой подковой. Боковым взглядом она увидела пару угрожающе распахнутых кожистых крыльев, — может, ты поймёшь, почему не стоит лезть в замок Сестёр.
— Эрнст! – оборвал весь пафос сцены голос из окна. Пегаска со страхом перевела взгляд туда. Ещё одна пара глаз с вертикальным зрачком, в этот раз оранжевых, — Чаго ты важдаешся? Забі яе і справа з канцом.
— Тут усё больш складана.
— А да чаго гэтыя складанасці?- сказала кобылка, залезая через окно в вагон. Неуловимым движением выдернув кинжал из ножен, она, не дрогнув ногой, воткнула его пегаске в горло.
Тень окутала Луну сферой, состоящей, казалось из самой тьмы. Когда она рассеялась, фестралы ахнули. Вместо привычной им принцессы на пол опустилось истинное воплощение ночи.
Тёмно-синяя, почти чёрная шерсть, ростом почти с Селестию, если не выше. Лазурно-синий доспех только подчёркивал красоту и грацию обращённой принцессы. Синие глаза засветились лазурью, а зрачок сжался в вертикальный. Улыбка ощетинилась рядом острейших зубов. Черносотенцы, как по приказу, завистливо провели языками по своим клыкам. От ощущения силы Луна заливисто рассмеялась. С её рога сорвался яркий луч, прорезавший потолочные балки как нож тёплое масло.
Стерн, которая была со всеми, смотрела на это, задержав дыхание. Боевые магические лучи очень быстро рассеиваются в условиях атмосферы – для такого, какой все видят сейчас, нужна, как минимум, боевая гексаграмма.
Селестия подлетела к верху, и Луна пустила ещё один луч – в свою сестру. Солнечная принцесса уклонилась, и поток магии ударил в потолок, вырвав большой кусок крыши. Приземлившись, белая аликорн настороженно посмотрела на Луну, распахнув крылья. Какое-то время она прожигали друг в друге дыры, пока Селестия не заговорила.
— Луна, я не буду биться с тобой. Ты должна опустить Луну. Это твой долг! – сказала она, угрожающе чуть опустив голову.
— Луна? Я – Найтмер Мун. И сейчас у меня только один королевский долг. Уничтожить тебя! – пошире расставив ноги, она запустила в сестру ещё один луч. Селестия, снова уклонившись, вылетела в дыру в потолке.
— Ждите здесь, — обратилась она к черносотенцам, и через секунду, казалось, забыв о них, азартно крикнула вслед улетевшей, — И куда же ты это собралась?
Сотня голов высунулась из дыры в потолке и стали наблюдать за воздушным боем двух аликорнов. У всех заворожено открылись рты. Лучи боевой магии, настолько мощные, что на раз-два обрушили мост в замок, оставляли на земле глубокие кратеры. Луна, а теперь уже Найтмер Мун, наводилась на цель всё лучше и, подловив Селестию на манёвре, выпустила луч прямо ей в сердце. Поток магии, обращающий камень в пыль, заставил солнечную принцессу только жалобно вскрикнуть. Обмякнув, белая аликорн рухнула вниз, в одну из дыр в крыше, коих множество набралось во время боя.
— Воины! – позвала Найтмер Мун, и через секунды почти сотня фестралов выстроилась полусферой перед ней, — Гвардейцы нашей бывшей сестры больше не нужны. Летите в Старспайр, передайте приказ о начале выполнения плана «Т-4». И становитесь свидетелями моего триумфа!
Фестралы улетели в сторону, а единственная в Эквестрии принцесса подняла рог вверх и выпустила длинный луч в небо.
— Спаркл – в город, — раздавал ротный приказы, — Рок – лети за госпожой, контролируй ситуацию. Остальные – за мной.
— Народ, что происходит? – запыхавшимся голосом спросил подбежавший командир Королевских гвардейцев. Большинство пони в золотых доспехах были здесь и были взволнованы.
— Усіх у расход – коротко приказал ротный фестралов, и у тех пони, кто понимал Старспайрский диалект в ужасе расширились глаза.
Кас в это время летела вслед Найтмер Мун. Приземлившись на крыше башни, она, как и было приказано, стала наблюдать. Как будто окутанная тьмой, аликорн вышла на линию огня. Селестия, в ауре света, уже была там. Какие-то цветные камни, вращающиеся вокруг неё, выстроились вокруг одного и, используя его, как фокусирующую лизну, направили поток переливающегося всеми цветами радуги света в ночную принцессу. Та, собрав в рог всю свою мощь, выстрелила лазурным лучом навстречу. Фестралка не следила за боем – она ела глазами Луну, как будто увидела её в первый раз. Зрачки от недостатка света расширились в две большие круглые плашки. Когда Найтмер Мун окутал нестерпимо яркий свет, Кас вскрикнула от боли и схватилась за глаза. Потеряв равновесие и ориентацию, она рухнула вниз.
Дэринг вскрикнула и поднялась с койки. Соседа не было — этот рейс не слишком популярен. Пегаска сдвинула налипшую он пота серо-чёрную чёлку в сторону и глубоко вздохнула, пытаясь отдышаться. Ну и приснится же такое – какие-то химеры, немного похожие на пони и не стесняющиеся убивать, Найтмер Мун и всякая ересь. Сон начал быстро забываться, и Дэринг покрепче вцепилась в одеяло, стараясь удержать остатки.
Короткий стук и дверная ручка начала медленно поворачиваться. Пегаска, испугавшись, что чудища из ночного кошмара вернулись закончить начатое, спешно вынула из седельной сумки ракетницу. Дверь приоткрылась, и послышался знакомый голос.
— Поезд прибывает в Понивиль через… — контролёр осёкся, взглянув на тёмный провал направленного на него ствола, — пятнадцать минут.
Голова испуганно втянулась обратно. Дэринг судорожно выдохнула и расслаблено раскидала ноги во все стороны, насколько место позволяло. Сигнальный пистолет, выскользнув из копыта, упал на пол. Послышался щелчок курка. Пегаска резко подлетела, готовясь своим пробковым шлемом ловить ракету, но ничего не произошло. Немного покорив себя за оплошность и упущенную уникальную возможность сразиться с монстрами разряженной ракетницей, она засобиралась на выход. В голове всё время прокручивался сон. Что-то ей подсказывало, что здесь что-то не так.
Сидя в кафе, она снова и снова перечитывала интересующую её легенду из сборника древних преданий. Восемьдесят шесть пони из состава военного формирования «Чёрная Сотня», подчинённые принцессе Луне напрямую, продолжили выполнять служебные обязательства и после её обращения в злобное порождение тьмы — Найтмер Мун. Не успело начавшееся восстание просуществовать и десяти минут, как принцесса Селестия изгнала командира мятежников с помощью Элементов Гармонии и удалилась в Кантерлот, оставив генерала Файрфлай и его дивизию разбираться с оставшимися. Дальше происходит то, о чём историки спорят уже не одну сотню лет – принцесса по тому событию комментарии давать отказывается. По обычной версии, которую рассказывают всем жеребятам в детстве, будущие «Вондерболты» разбили черносотенцев левым задним копытом, даже не заметив этого. Но ненависть ко всему доброму и прекрасному в сердцах противников сожгла их изнутри. Они не смогли обрести покой и теперь блуждают по замку Сестёр и творят нехорошие вещи.
Что же именно они творят такого плохого – легенды умалчивают. В этом штате ходит поверье, что Ночь Кошмаров проходит именно ночью, чтобы черносотенцы не подумали, что кто-то спит в это время суток и не ценит ночь. А тех, кто умудряется заснуть, Найтмер Мун съедает на глазах у остальных, в назидание. И никакими конфетами не откупишься.
Прокручивая эту легенду у себя в голове, Дэринг пыталась убедить себя, что это смешная и глупая история. Но по мере приближения к замку уверенность покидала её. Вскоре она уже стояла у выбитых неизвестной силой ворот, не в силах поднять копыто для следующего шага. Несколько раз глубоко вдохнув и ещё раз сказав себе, что это всё выдумки, она шагнула внутрь.
Судя по выбоинам, трещинам и осколкам буквально повсюду, здесь шёл бой. Годы удивительно пощадили это место. В пятнадцати километрах отсюда лет сто назад проходили раскопки деревни в три дома – она-то сохранилась не в пример хуже. Кому нужна деревня посреди леса, почему в ней только три дома и что это за осколки огромнейшего столба учёные не смогли дать ответ до сих пор. Пегаске, когда она глянула на стены в замке, даже почудилось, что она видит царапины от случайных ударов копытным оружием. Казалось, что на обломке крыши в тронном зале даже остались следы чьёй-то крови.
Позабыв обо всём от страшной рези в глазах, фестралка падала вниз. Чуть замедлив падение ударом о крышу, она мешком рухнула на один из обломков, оставшихся после боя двух аликорнов. На секунду стало тихо, но потом по залу распространился жалобный вой. Она не могла кричать от боли – сломанные рёбра не давали сделать глубокий вдох.
— Кас! – фестралы рассредоточились по замку, зачищая его от Королевских гвардейцев, и Зепп оказался рядом, — Во имя ночи… Здесь раненый!
Зал постепенно начал наполняться фестралами. Эрнст подбежал одним из первых – он был Чёрной Сотне за место военврача. Бегло осмотрев фестралку и потыкав в неё копытом, вызвав болезненный вскрик, он только покачал головой.
— Рёбра переломало, как минимум четыре. Нужно госпитализировать и срочно.
Резко красный луч прорезал небо и почти сразу погас. Кто-то оплошал и не смог уничтожить противника, до того, как он вызвал подкрепление. Красный луч в унифицированной системе световых сигналов обеих гвардий означает нападение, совмещённое с опасностью для жизни принцесс.
— Рок! Ты меня слышишь? – к Кас наклонился ротный, — Где госпожа? Что с ней?
— Она… Она уничтожила её… — сквозь текущие потоком слёзы, тихо проговорила она.
— Кто кого?
— Белая, она… Луну.
— Братцы, — громко сказал ротный после недолгого раздумья, — Одним из последних приказов госпожи было «Ждать здесь». Что же, занимаем оборону, через несколько часов здесь будет вся гвардия.
— Товарищ полковник, её надо эвакуировать, срочно.
— Нас осталось только восемьдесят шесть, а без тебя будет восемьдесят пять. Положи её куда-нибудь и чем-нибудь накачай. Мне нужны все. За мной, у нас будет сюрприз ряженным пидорасам.
Фестралы, оставив караульных, удивлённо пошли за своим командиром. У Чёрной Сотни есть свои секреты, даже от принцессы. В тайнике, который казалось в этой части замка просто невозможно организовать, оказались несколько пушек и хороший запас пороха. Совсем новые четырёхдюймовки, судя по запаху, а точнее его отсутствию, ещё ни разу не использованные. В стволах были найдены краткие инструкции по применению.
— Товарищ командир, а стрелять-то чем? – спросил Бер, как наиболее расторопный черносотенец, успевший прочитать инструкцию и осмотреть помещение.
— М-да… проблема. Так, второй взвод, давайте на кухню. Тащите ножи, вилки, ложки, в общем всё, что сюда, — он постучал по одной из пушек, — поместится. Остальные – потащили эти штуки наверх.
Дэринг удивлённо ковыряла копытом стену – какой же надо обладать силищей, что бы так вбить чайную ложку в камень на такую глубину и зачем это сделано? Действительно, здесь шёл бой. И что-то не похоже, что одной из сторон было шибко легко. Пегаска прошла в конец тронного зала. Разрушенная трибуна, дыра в стене, где был витраж, крыша, вся в дырах – замок выглядел действительно ветхим и опасным.
Только запаха гнили не было. Раз пони лезут сюда и не возвращаются, то должны быть тела. Или останки. Здесь же был только сквозняк. В голове исследовательницы промелькнула мысль, что здесь никого и не должно быть – никто просто досюда не доходили. Вечнозелёный лес опасное место.
Побродив по замку, составляя его примерную карту, Дэринг наткнулась на библиотеку. Десятки тысяч томов умудрились не истлеть на, фактически, открытом воздухе. Однако тому, который она взяла в копыта первым, повезло меньше. Капли воды из пробитой крыши падали именно на этот фолиант и часть книги сгнила. Открыв его, как и подобает, примерно на середине, пегаска сразу наткнулась на нечто стоящее. Периодизацию событий. От прочитанного хвост недовольно дёрнулся – эта версия отличалась от всех, которые она проходила в университете. К сожалению, часть текста была безнадёжно испорчена, а все даты оказались именно в сгнившей части.
…орд заканчивает работать над ви… …азием мира…
…д даёт все… …ные языки…
…олностью подчи… …роду…
…
…первая встреча ф…лов и Луны…
…объединение фе…в…
…основани… …йра…
…
…поход конунга Олафа Мор… …а в Аркантас…
…приход Вендиг...
…объединение племён.
…пр…ние сестёр-аликорнов на царствов….
…коронация принце…
…изгна… в тартар.
…возвращ… …орда и его зат...
…заточ… …ка в тартаре…
…
….создание пар… …од Эквестрии к …ой монархии в …ом государс...
…заточение кор.. …ры, исчезновение Кри…ной им…
…ссора принцесс по поводу нас… …ую гвардию, рос… …та, начало Сталлионградской войны…
…начало эпидемии кьюти-сыпи…
…победа Эквестрии в Сталлионградской войне…
…окончание эпидемии кьюти-сыпи…
Просидев до самого вечера, пытаясь восстановить текст – уж очень было интересно, кого это в те времена постоянно изгоняли и заточали, Дэринг и не заметила, как пришло время возвращаться. Как по заказу, в стиле тропиков, грянула гроза, и стеной полил ливень. Нахмурившись за то, что не только сны, но и ещё и погода просто издеваются над ней, она приняла неприятное решение – ночевать в замке. В дождь, особенно такой, пегасы не летают, а идти в полутьме по лесу, известному, как одно из самых опасных мест в Эквестрии – глупо.
— Генерал, сэр! Красный луч от замка Сестёр!
— Поднимайте всех. Земнопони и единорогов отправить поездом, срочно. Отправить гонцов во все части от Ванхуфера до Балтимэйра, пусть высылают всех, кого смогут. Я полечу с пегасами. И не стой столбом, выполнять!
— Сэр, но… сегодня же День Д.
— Пусть высылают всех, мать твою!
Через полчаса военный эшелон нёсся на юго-запад. Сидящие в нём пони взволнованно переговаривались. Домыслы, что же там произошло, быстро стали слухами и разнеслись подобно пожару. Основной вариант – грифоны. Фестралы по приказу принцессы Луны покинули границу год назад, и она резко стала ещё более неспокойным местом. Птицельвы опасались связываться с Лунной гвардией и редко когда лезли на них. Теперь граница казалась одной большой дырой, так и просящей всяких тёмных личностей пролезть в неё.
На скале, с которой открывался отличный вид на виадук и королевский дворец Кантерлота, расположилась рота инженерного батальона и взвод караульной дивизии Лунной гвардии. Солдаты отдыхали от проделанной работы, хоть и поработали минут десять, но командир стройбата не разделял их спокойствия. Ротный заметно нервничал и курил без остановки, казалось, давно превысив летальную дозу никотина в крови.
— Ну где же они… — уже несколько минут подряд повторял он, — Ничего, уроды, нормально сделать не могут…
Успокоением ему стали приближающиеся клубы дыма. Уже расслаблено он глядел, как военный эшелон Королевской гвардии въезжает на виадук. Фестралы заворожено смотрели, как целый поезд, битком набитый пони, обрушил своим весом повреждённый мост, с рёвом несётся вниз. Командиры с улыбкой обернулись на ликующих бойцов.
Очень хотелось спать, но пегаска сказала себе этого не делать. Веки уже давно были налиты свинцовой тяжестью, и ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы держать их открытыми. Глянув мутным взглядом в ту сторону, откуда встаёт солнце, она с горечью поняла, что до рассвета ещё несколько часов. Широко зевнув, она буквально на долю секунды прикрыла глаза и тут же резко распахнула их. Вроде бы не заснула.
Со стороны библиотеки послышались голоса, и у Дэринг, вопреки её известному бесстрашию, душа ушла в копыта. Жажда исследований пересилила и ноги, казалось, сами понесли её на звук. Подходя ближе, она уже могла расслышать отдельные слова.
— …gefunden? – голос, вроде бы принадлежал кобыле.
— Nein, — просто ответил невидимый пока пегаске собеседник. Она узнала этот голос.
— Glauben Sie ernsthaft glauben, dass eine solche Situation zumindest jemand konfrontiert? – встрял ещё один голос. Хриплый, как будто его обладатель любит много орать и курить.
В институте преподавали этот язык, но курс закончился в пятом семестре, так что пегаска могла понять только некоторые слова. Остановившись, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из этого мёртвого языка, она не заметила, как голоса стихли. Внезапно что-то сделало ей подсечку под передние ноги и повалило на пол. Быстро скрутив, Дэринг потащили в сторону голосов.
— Frau Dоо, willkommen – обратилось к ней существо из вчерашнего ночного кошмара. На неё в упор смотрели те же мёртвые голубые глаза, — Sie kommen immer noch.
— Ich bin Daring Doo… ich… — медленно сказала пегаска единственное, что вспомнила.
— Заткнись, заткнись! От твоего акцента как будто дерьмо в уши вливают. Прошу, избавь нас от этого удовольствия, — резко перебило её другое существо на нормальном Эквестрийском. Выглядело оно, как и другое, разве что цвета шерсти и глаз другие и одет был на манер времени объединения племён.
— Олаф, зачем так грубо? – немного недовольно сказал голубоглазый.
— Кто вы? – со смесью удивления и страха спросила пегаска.
— Смотря что ты имеешь в виду. Имя, вид, расу, профессию, государственную принадлежность или что-то ещё, — с издёвкой проговорил кобылий голос держащего её существа.
— М… Всё сразу? – сказала Дэринг, особо ни на что не надеясь.
— Что же. Я – Олаф, прозванный Моржовый Хер. Вид – пони, раса — фестрал, эквестриец. Занимался мореплаваньем, пока не посвятил жизнь принцессе Луне. Этот мёртвоглазый – Эрнст из рода Менгеле, то же самое, только бездушная скотина по судьбе и моральный урод по профессии. Ну и та, кто тебя держит, это…
— Я и сама могу представиться, — процедил голос из-за пегаски.
— Нет, не можешь, ты кобыла. Твоё место на кухне. Или в кузнице, как угодно.
— Если бы моё копыто и твоя мерзкая рожа были материальными, я бы тебе врезала.
— Пизде слова не давали. И потом, здесь старшие разговаривают. Вот, Эрнст, сколько тебе?
— Много.
— В смысле, сколько было на момент смерти, — нахмурившись, уточнил Олаф.
— Сорок три, — просто ответил голубоглазый.
— Вот видишь, ты здесь младшей оказываешься.
— Зато я читать умею, — огрызнулась фестралка, отпуская пегаску.
— Извините, раз вы пони, то… — пегаска робко ковырнула копытом пол, стараясь не смотреть на крылья Олафа, — почему вас прозвали Моржовый Хер?
— Опять… — приложил фестрал копыто к лицу, — тысячи лет прошли, а кобылы думают только об одном…
— Мне тоже интересно, — встряла Кас.
— Кстати, ты так и не рассказал, — добавил Эрнст.
— Что же, слушайте, — сказал фестрал так, как будто собирался открыть все тайны мира, — Когда я был всего лишь хёвдингом у своего отца, мы отправились в поход на север. Мы искали морской путь к западному побережью через север. Все говорили, что там только холодная смерть, но что норманну холод? На третью неделю мы застряли во льдах. Припасы стремительно кончались, и мы забили моржа. Его хватило надолго, но не навсегда, и мы повернули обратно. К концу плаванья мы уже доедали последние остатки, и в один день, на делёжке, мне достался… не поверите. С тех пор так и зовут.
Дэринг шокировано смотрела на него. На языке вертелось два вопроса: действительно ли они едят мясо и зачем им мореплаванье, если у них есть крылья. Начать она решила со второго.
— Извините, сэр Олаф… Вы же, вроде, пегас. Зачем нужны корабли, если у вас есть крылья?
— А награбленное… то есть купленное в далёких землях ты на себе тащить предлагаешь? – язвительно спросил он.
— Стоп, — внезапно сказала Кас, — Разве фестралы в то время ещё не переехали в Старспайр?
— В эту помойку? – возмутился Олаф, — Настоящий норманн никогда не станет жить рядом с южанином-баском. Гнилые они ребята.
— Именно поэтому норманны поселились в Старспайре уже после смерти своего последнего предводителя, — в пустоту заметил Эрнст.
— Это сон… это всего лишь глупый сон… надо только ущипнуть себя, и всё уйдёт… — начала бормотать пегаска, — Ай!
Кас, услышав её, от души врезала копытом в лицо. На такой раздражитель Дэринг не только не проснулась, но и почувствовала нетипичную для сна боль.
— Да, это сон. Но этим сном управляем мы, — угрожающе начала фестралка, — Отвечай, зачем пришла?
— Я археолог, пошла на разведку замка… — быстро начала она.
— Врёшь! В экспедицию в одиночку не ходят.
— Ну ладно! Я пошла одна, чтобы всем доказать, что здесь нет ничего страшного!
— И как, есть здесь что-нибудь страшное? – с ухмылкой спросил Олаф.
— Кроме вас – нет.
— Ха! А нас вообще здесь нет. Эрнст, объясни ей.
— То, что ты когда-то был конунгом, ещё не даёт тебе права приказывать мне, — спокойно заметил голубоглазый фестрал.
— Да я в привёз Эквестрию кофе, табак, картофель!.. – начал он возмущаться.
— …и Тропическую язву. За всё время, что я работал в больнице, не менее десятка пони постоянно лежали именно с ней.
— Ну ладно, ладно… — отступил Олаф, — Эрнст, ты самый умный из нас, пожалуйста, объясни этой пернатой, кто мы такие и что здесь делаем.
— Вот так лучше, скоро научишься. Помнишь, я рассказывал тебе о сверхсуществе? – обратился он к Дэринг, на что та кивнула, — Магическое поле Земли и есть сверхсущество. То есть магия единорогов, фактически, расход душ умерших. Мы были знакомы процессом слития с ним и могли, так сказать, контролировать свою смерть. Другие же быстро впадали в депрессию и исчезали. Вообще-то, пока в памяти пони есть имя умершего, развеяться трудно. Как только имя подвергается забвению, то только воля к жизни и существованию позволяет остаться. Я, признаюсь, осознав, что мне придётся вечность глядеть на эти две мерзкие рожи, начал рассеиваться. Но случившийся пару лет назад мощнейший магический выброс вернул в нас всех волю к жизни. Теперь мы ждём возвращения госпожи, чтобы она своей безграничной силой вернула нам материальное состояние.
— Магический выброс… вы о том Радужном Ударе?
— Радужный Удар – миф, — одновременно сказали Кас и Олаф, а потом фестралка отдельно добавила, — Крылья пони неспособны выдержать нагрузку околозвуковых скоростей.
— Эффект Прандтля-Глоерта явление, как минимум, не доказанное, — в пустоту заметил Эрнст.
— Разве вас не должно быть восемьдесят шесть? – осторожно перевела тему пегаска, решив не спорить.
— Нет, не должно. Нас должны быть тысячи. Легионы фестралов, служивших в Чёрной Сотне и, возможно, во всей Лунной гвардии за всю её историю. Но нас только трое. Помнишь, я говорил, что чтобы вернуться, нужны имя и магия? Даже не прикидывайся, что не помнишь. Принцесса Луна была изгнана Селестией на Луну, то есть за пределы магического поля Земли, то есть, сверхсущества. Она была единственной пони, в чьей памяти остались имена всех, кто отдал жизнь за неё. После восстания Найтмер Мун, белая принцесса подвергла забвению всё, что было с нами связано.
— Например? – увереннее спросила Дэринг.
— Сейчас учат, что необходимость в боевых подразделениях возникла только после изгнания принцессы Луны – раньше пони жили в мире и согласии с другими странами. На самом деле Лунная гвардия, единственное в то время действительно боевое формирование, пропала для Эквестрии. Да и сама идея «Вондерболтов» взята с пилотажной группы парадно-показательного полка Лунной гвардии.
— Ещё слова мандата на царствование на самом деле другие были, — добавил Олаф.
— И как же это связанно с вами тремя? – уже нормальным для себя тоном спросила пегаска.
— Наши имена история смогла сохранить. Ты же историк. Вспомни, что тебе говорит имя «конунг Олаф».
— М… Мореплаватель, составил карту западного побережья Зебрики, привез в Эквестрию кофе и картофель, — напрягла она память.
— Только, по правде говоря, Экветрии тогда ещё не было. Только те три кобылы пытались помирить племена между собой, — заметил Олаф.
— Хорошо. Что тебе говорит имя Эрнст Менгеле?
— Врач, автор теории групп крови и основоположник трансплантологии, — с этим было проще.
— Странно, я за собой замечал только первое… ну ладно. Что тебе говорит имя Кас Рок?
— Она… э… — имя вертелось на языка и казалось очень знакомым, но она никак не могла понять, где же она его слышала, — Секунду… Вспоминла!..
Дэринг Ду и тайна проклятого замка, часть 2
Родильное отделение как всегда было наполнено воплями и плачем. В одной из общих палат лежала молодая жеребая пони. Схватки начались во время работы, и настолько сильные, что чуть на месте не разродилась. Но она посчитала, что раскалённый металл, острые лезвия и выпаренные шлаки в воздухе — не слишком хорошие условия для новорожденной и сдержалась.
В то же время в больницу на критической нагрузке на крыло летел её муж. Одна из фестралок, работающая вместе с роженицей, сразу полетела в часть сообщить радостную новость. Торгейр, командир роты, смог понять почти отца и разрешил ему улететь. Фестрал боялся, что не успеет, что не сможет быть с женой в самый важный момент – рождение первенца.
Жеребая фестралка согнулась, обхватив раздутый живот ногами, и застонала от боли. Снова схватки. Даже когда она уронила себе на ногу раскалённую заготовку меча, было не так больно. Соседка по палате, увидев, что с ней, позвала врача
Внутрь быстро вбежали пони в халатах. Один из них сразу прильнул к животу фестралки. Постояв так пару секунд, он нахмурился. Через несколько минут кобылка уже исходилась криками и стонами. Акушер понял, что с этими родами ему не справиться.
— Вызовите доктора Брандта, живо!
Профессор хирургии, доктор Карл Брандт, проводил своему новому интерну ознакомительную экскурсию по больнице. Молодой сразу понравился Карлу. По аттестатам хорошая успеваемость, видно, что не зубрил, а понимал. Схватывает всё на лету, в глазах огонь. К паре пони подбежал санитар и попросил их в операционную.
— Пойдём, ассистировать будешь.
Интерн не поверил своему счастью. В первый день и ассистировать на настоящей операции. Крылья за его спиной радостно распахнулись. Акушер сразу подбежал к паре фестралов, как только они вошли. Он хотел было начать говорить, но доктор остановил, кивнув на интерна.
— Доктор… — акушер глянул на бейдж, — Менгеле, у нас сложные роды, пойдёмте.
— Твой выход, — подтолкнул Карл замявшегося было фестрала крылом к койке.
Эрнста начали вводить в курс дела. Он в спешке начал копаться в памяти, выбирая оптимальный вариант. Ошибиться нельзя. Первый день, первая операция – сейчас на кону его репутация.
— Необходимо кесарево сечение, — уверенно заключил он, выслушав акушера и осмотрев пациентку сам.
— Отличный выбор! – весело, не разделяя напряжённости ситуации, отметил Карл, — Плод не выходит сам – значит надо его вырезать. Подготовьте её к операции, вызовите анестезиолога.
— Он перегорел.
— Чёртовы единороги! Ладно, надеюсь, она потерпит.
В приёмную ворвался младший офицер Лунной гвардии. Узнав, куда повезли только что поступившую роженицу, он понёсся туда. Фестрал даже перешёл на карьер, что в больнице строго запрещено, боясь опоздать. Добежав до указанной палаты, он услышал родной голос, от чего на душе сразу потеплело. Пусть его жена и орала от боли.
Эрнст сидел у стены и пытался собраться. Жеребёнка удалось спасти, но пациентка скончалась. Первый день, первая операция, первый погибший на столе пациент. В душе было пусто, кроме надежды, что он когда-нибудь сможет к этому привыкнуть. Маленькая, укутанная в одеяло, фестралка уже прекратила плакать и смотрела на открывшийся ей новый мир круглыми оранжевыми глазами. С койки, на которой остывало тело её матери, донёсся звук.
— Она что-то сказала? – с надеждой спросил Эрнст.
— Нет, это просто воздух из лёгких выходит, — разочаровал его Карл, — Запомни, мёртвые не оживают. Но, отличная идея. Вроде похоже на имя. Так и запишем. Кстати, какая у неё фамилия?
— Её оформить ещё не успели, — сообщила медсестра.
— А в коридоре посмотреть? Хотя стойте. Менгеле, посмотри, может, кто по неё пришёл. Будет это тебе последним на сегодня испытанием.
Фестрал на нетвёрдых ногах, ещё не до конца осознавая ситуацию, пошёл на выход. Лишь увидев того, кто с надеждой смотрел на дверь, его душа ушла в копыта. Тёмно-серая шерсть, красные глаза, чёрная грива, из-под шинели выпирают тугие мышцы. Эрнсту стало страшно, что первый день в больнице станет последним в жизни, но смог собраться.
— Вы – муж недавно поступившей роженицы?
— Да… как она?
— К сожалению, скончалась, — Эрнсту стало не по себе от тоски в глазах собеседника, — Но жеребёнок родился. Здоровая, крепкая кобылка.
— Можно… посмотреть на неё?
— Через пару минут, — поняв, что его не будут убивать, по крайней мере, сейчас, Эрнст успокоился, — Как ваше имя?
— Гвардии младший лейтенант Эрвин Рок.
— Последним словом вашей жены стало имя. Она назвала её Кас.
— Кас… отличное имя, — опустил фестрал красные глаза. На пол упала слеза. Эрнст же подумал, что имя – дерьмо, но промолчал.
С громким хлопком в зале материализовалась единорожка. Черносотенцы зажали её в кольцо быстрее, чем поняли это. Но сразу опустили оружие, поняв, что они тыкают копьями в родную шинель Лунной гвардии. Стерн меняла эту заношенную шитую-перешитую тряпку только на платье, только она торжественные мероприятия и только по прямому приказу принцессы.
— Докладывайте, — поприветствовал её ротный.
— Всё точно по плану, — немного недовольная таким обращением, отрапортовала она, потом спросив, — Где Кас?
— Ранена… куда?!
Стерн исчезла в вспышке света, но ротный успел цапнуть её за хвост. Не самое приятное ощущение разложения на элементарные структурные единицы в одном месте и сбора в другом, и двое оказываются в полутьме одного из кубриков. Жеребец, поняв, что перемещение закончено, выплюнул хвост кобылки и врезал ей.
— Ты, рогатая, не шали. Разрешение покидать позицию не было.
— Я подчиняюсь только её величеству! – гневно, потирая ушибленную морду, процедила она.
— Нет больше «её величества»! Белая её уничтожила. У нас остался только приказ ждать здесь и орды ряженных пидарасов, рвущихся сюда.
— Нет никаких орд! – воскликнула она, — Максимум – большая толпа. Если бы вы следили дальше контроля обстановки, то знали бы это.
— Что ты несёшь?
— Нет больше Королевской гвардии! – пародировала его Стерн.
— С этого места подробней, — попросил ротный обычным не терпящим отказов тоном ротный.
— Только Кас всё знает.
Фестрал только чуть повернул голову и ушёл во тьму. Как только глаза единорожки чуть привыкли к темноте и начали различать хотя бы силуэты, она ахнула. Фестралка лежала на кровати, сжимая покрывало. Лицо было в слезах, дышала она мелко прерывисто, левый бок, на котором висела пропитанная кровью повязка, поднимался заметно медленней правого. Рядом сидел Эрнст с пространным выражением лица.
— Что с ней? – спросил ротный, не адресуя вопрос кому-то конкретному.
— Разрыв селезёнки, внутреннее кровотечение. Сломано четыре ребра, ещё три треснули, — констатировал голубоглазый фестрал таким тоном, как будто она была одним из множества пациентов, а не пони, с которой рядом он провёл последние три года.
— Как ты… — изумилась Стерн, убеждённая, что только единороги могут ставить такие диагнозы, не прибегая к вскрытию.
— К ней есть пара вопросов, — перебил её ротный.
Кас старалась блокировать боль, как учили, но получалось плохо. На каждых вдох бок обжигало болью, глаза нестерпимо резало. Как только она пыталась локализировать очаг, приходилось делать вдох, и весь достигнутый результат шёл прахом. По ногам начал расходиться могильный холод. Откуда-то доносились голоса. Кажется, спорят. Сейчас ей было всё равно, лишь бы не шевелиться.
— Товарищ командир, её надо эвакуировать, — начал настаивать Эрнст.
— Сначала она расскажет, что нужно.
Эрнст нахмурился, но смолчал. Достав из под своей кровати седельные сумки, а из них – шприц, он ввёл желтоватую жидкость фестралке в вену. Та почти сразу расслабилась. Гримаса боли на лице сменилась умиротворением. Кас показалось, что она легла на мягкое, хорошо прогретое летним солнцем облако. Беды, потери, лишения, боль – всё отошло на задний план. Осталось только кажущимся бесконечным наслаждение. Из груди по всему тело разлилось тепло.
— Готово, — резюмировал голубоглазый.
— Отлично. Рок, ты меня слышишь? – фестралка заторможено кивнула, — Что случилось с Королевской гвардией?
— А её нет, — медленно ответила Кас. Происходящее показалось ей очень весёлым, от чего она улыбнулась, — Принцесса Луна… Луняша… хих… призвала псов из тартара. Весь их воздушный флот здесь! Сотни бомбардировщиков под прикрытием тысяч истребителей уже ровняют расположения Королевской гвардии с землёй.
— Ты чем её накачал, придурок?! – взъелся ротный на Эрнста, — Она же упорота!
— Обезболивающим, — холодно ответил тот, но про себя он ликовал – первое испытание его нового средства проходит успешно. Разве что следует уменьшить концентрацию.
— Значит так. Никуда её отсюда не уносить, пока всё не расскажет, — он надавил взглядом на Стерн, — особенно это касается тебя, рогатая. Или я выебу тебя твоим же рогом.
Ротный ушёл, и Эрнст вернулся на место рядом с пациенткой.
— Кас, — села единорожка с другой стороны, — Расскажи, что происходит.
— Все железнодорожные мосты повреждены. Основные тоннели обрушены, — начала фестралка говорить так, как будто разговаривала сама с собой, — Эти ряженые никогда не понимали необходимости постоянного контроля всех стратегических объектов. Третья дивизия этим занималась. Что не смогли сами – сделали стройбаты. На Кантерлотский виадук целую роту выделили! Хотя что там сотней наделать можно… Почти все эскадрильи псов наносят удары по расположениям Королевской гвардии. Только на Кантерлот ни одна бомба не упадёт… Все девять расквартированных там дивизий ринутся сюда. Надеюсь, наши догадаются обрушить виадук под ними…
— Кас? – взволновано спросила единорожка, увидев, как фестралка резко замерла.
— Стерн! – воскликнула та так, как будто не видела её уже очень давно, — Как же я люблю тебя… и Зеппа… и принцессу. Где принцесса?
— Её больше нет. Селестия её уничтожила, — она обняла голову фестралки и почувствовала, как из глаз от осознания этого потекли слёзы.
— А давай убьём её? – воодушевлённо спросила Кас, как будто она предлагает жеребяческую шалость.
— Конечно, убьём… — уверила её единорожка, а потом повернулась к Эрнсту, — Сколько ей осталось?
— Без оперативного вмешательства – сутки.
— Прооперировать сможешь?
— В антисанитарных условиях, без инструментов, ассистента, лекарств и света? Легко.
— Ты что?! – возмутилась Стерн, — Это же убьет её!
— Не сразу, не сразу… Хотя ты можешь помочь.
— Очистить помещение, создать свет…
— Нет, не жги себя понапрасну. Просто достань из моей сумки шприц с надписью «Морфин, 1%».
— Давай уж лучше я, ты только ещё хуже сделаешь.
— Во-первых, диплом и пятнадцать лет стажа здесь у меня, — Эрнст по своему опыту знал, что фраза про диплом и стаж всегда отлично работала на пациентах и их родственниках, — во-вторых, ты сумеешь правильно рассчитать мощность анестезирующего заклинания? Помни, у тебя только одна попытка.
Фраза же про одну попытку была самым мощным оружием, когда кто-либо пытался доказать врачу, что знает лучше. Стерн только стыдливо потупила глаза. Фестрал распаковал инструменты, какие были. Негусто – на лёгкие ранения, форсированные допросы и алкогольные отравления больше и не надо. У кого было что посерьёзней, тех Стерн телепортировала в Старспайр. Не успев даже прикоснуться к повязке на боку Кас, Эрнст остановился. Уши фестрала зашевелились, а лицо – нахмурилось.
— Проверь, что там, — сказал он единорожке. Та, не припираясь, телепоритровалась.
С хлопком Стерн материализовалась на крыше самой высокой башни. Взглянув для начала на северо-северо-запад, в сторону Кантерлота, она не увидела ничего заслуживающего внимания. По красному лучу войска оттуда подлетят не раньше, чем через четыре часа, если решать попытаться загнать себя. Взгляд вверх – со стороны Клаудсдейла неестественно ровно летит целая туча чёрных крестиков. Кажется, отсюда можно увидеть зарево пожаров. Единорожка повернулась на юго-восток.
С Радужным мостом что-то не так. Обычно он не светится так ярко. Прямо на глазах Стерн по идеально гладкой поверхности пробежала серия маленьких взрывов. Потом наступила гнетущая тишина, и было видно, как в небе испаряются облака. Мощный толчок, и Радужный мост, единственный путь в Старспайр, гаснет. Ближе к верху столб разрывает, высвобождая огромное количество магической энергии, заключенной в нём. От места разрыва на землю летят обломки. Без поддерживающей его магии мост проседает и обрушивается под собственным весом.
Временно исполняющая обязанности главнокомандующего Королевской гвардией генерал Файрфлай уже хотела было ринуться на подмогу Селестии, но вовремя приметила вспышку в тронном зале. Вихрем оказавшись там, она увидел то, чему сначала не поверила сама. Солнечная принцесса, дарующая свет и тепло каждый день с незапамятных времён и смотрящая на своих подданных с любовью и заботой, сейчас плакала, положив голову на трон своей сестры.
— Ваше величество… что случилось?
— Это всё фестралы… тьма в их душах заразила Луну, — Селестия подняла на неё заплаканные глаза, — Загоните их в Старспайр. Навсегда.
— Слушаюсь, — генерал поклонилась, и отправилась на выход.
— Луна… Почему?.. – принцесса подняла голову и посмотрела на Луну. На поверхности спутника кратерами был выложен силуэт единорога. Рог окутался жёлтой аурой и Луна опустилась, открывая Солнце.
Внезапно Селестию как холодной водой окатило. Глаза сжались в точки. Она почувствовала боль и смерть своих подданных. Перед глазами встала картина горящих городов. Дыхание аликорна перехватило, и она, сама этого не понимая, телепортировалась. Материализовавшись в небе над Бэлтимейром, принцесса смогла немного успокоиться. Но взгляд на город вернул состояние, близкое к панике. Руины, которые ещё вчера были расположением её гвардии, горели ярким пламенем. Ещё одна вспышка перемещения. В Ванхуфере то же самое. Вспышка. Сталлионград разрушен почти до основания. Присмотревшись, Селестия увидела, что земля испещрена воронками. В душе разгорелся гнев.
— Гер хауптштурфюррер, подходим к цели! – скороговоркой проговорил штурман.
Сегодня хороший день для бомбардировки. Над всей Эквестрией ни облачка — все получается хорошо. Слишком хорошо, даже странно. Открытые порталы были чётко на нужной высоте и достаточно широкие, чтобы пролетели все, даже не меняя порядка. Погодные условия просто поражали идеальностью. Цель вообще ничего не знала о светомаскировке. Должен быть подвох.
— Бомбы пошли!
Четыре тонны стали и взрывчатки, заставив самолёт вздрогнуть, полетели вниз. Командир воздушного судна, в нарушение всего, чего только можно, ушёл со своего места, грубовато отпихнул бортинженера и прильнул к бомбовому прицелу. Доберман напряжённо смотрел на удаляющиеся стабилизаторы сотен бомб. Он ожидал чего угодно – магического щита, вспышек орудий ПВО, поднимающихся эскадрилий противников или хотя бы потухающих огней ночного города. Знакомые, уже ставшие родными, всполохи взрывов потонули в целом море огня и осколков. Задание выполнено, пора возвращаться домой. В новый дом.
Только два города останутся нетронутыми – Старспайр и Кантерлот. С первым понятно – фестралы, союзники, любят войну и алкоголь. Но вот почему нельзя бомбить столицу? Отлично снижает национальное единство. Псам это только на лапу – по пресловутому принципу Равновесия и Гармонии, чем хуже в Эквестрии и прочем «верхнем мире», тем лучше в тартаре. Особенно, когда почти вся авиация здесь, а не там. Хотя, может быть дело в случайных разрушениях от низкой точности стратегических бомбардировок? Можно отрядить штурмовики, как это сделали с Клаудсдейлом. Инженеры не были уверены, как бомбы будут взаимодействовать с облаками, и не снесёт ли их ветрами с погодной фабрики, поэтому облачный город атакован ракетами с дистанционным подрывом.
На земле, в покинутых или ещё не заселённых пони землях кипела работа. Тысячи рабочих спешно создавали места для стоянки самолётов, склады горюче-смазочных материалов, обозначали взлётно-посадочные полосы и организовывали ремонтные мастерские. Солдаты расширяли периметр, согласно договору с принцессой Луной. На севере были только горы и снег – влчаки даже успели заскучать. Доберманы же возникла проблема с бизонами, но церемониться с ними не стали. Культ силы ничего не смог сделать против пулемётов.
Работающие не сразу заметили, как опустилась Луна, и Солнце стало нещадно печь находящихся на юге. На севере почти всегда облачно, там на это обратили внимание ещё позже. На заснеженном склоне материализовалась Селестия. Увиденное привело её в ярость. Распахнув крылья, она спикировала прямо в центр грандиозной стройки.
— Что вы здесь делаете?! – начала она Кантерлотский Королевским голосом, обращаясь ко всем сразу.
— Организовываем аэродром в соответствии с договором с принцессой Луной, — сразу ответил оказавшийся рядом старший офицер. Он протянул ей копию, которая была у каждого. Селестия, даже не взглянув на бумагу, выбила ей ударом копыта. На снег опустилась горстка пепла.
— Убирайтесь! – её глаза полыхнули нестерпимым светом. Влчакам осталось только подчиниться. Никому не хотелось повторить судьбу лишённых разума.
— Пусть тогда бесхвостые тоже уйдут! – кто-то выкрикнул из толпы. Принцесса нахмурилась сильнее и исчезла в вспышке света.
В Старспайре начались волнения. В общем виде план принцессы Селестии был прост – сделать из фестралов обывателей, нежелающих смотреть дальше своей квартиры. И у неё получилось. Однако в дело вступили непредвиденные обстоятельства. Многие ночные пони, действительно ставшие такими, вышли на улицы с оружием в копытах, защищать своё право иметь хату с краю – зачистка города и тотальная мобилизация населения стали последней каплей. Некоторые постовые, которые в тот день стояли у Радужного моста, присоединились к мятежникам и подорвали его, чтобы третья дивизия не смогла вернуться в город. Они посчитали, что у них хватит сил разбить остальные три и «зажить нормально» — подготовка и снаряжение-то у обеих сторон одинаковые. И восставших вдесятеро больше.
Вторая, полицейская, дивизия не смогла сдержать всех. Четвёртая и пятая остались в городе помогать. Всё чаще подразделения переходили на другую сторону, аргументируя тем, что они присягали принцессе Луне, а не Найтмер Мун. Пусть это одна и та же кобыла. Только генерал-лейтенант Рамбис со своим батальоном не стали вольно интерпретировать слова своей присяги и полным составом отправились в замок Сестёр.
— …она военный преступник. Первая, кого приговорили к смерти со дня объединения племён, первая, кто был осуждён, будучи официально мёртвым и первая, в чьём деле вердикт выносился в отсутствии подсудимой в зале суда.
— Какую же лестную пони сохранили обо мне память… — недовольно процедила фестралка.
— Теперь понятно? – спросил Эрнст.
— Понятно только, почему ни в одном источнике не указывается ваша раса. А не понятно, зачем вы мне всё это рассказываете.
— Ты не сможешь держать в себе то, что мы покажем. Ты увидишь, что же здесь произошло на самом деле и что действительно происходило до изгнания Найтмер Мун. Ты пустишь подрывные слухи, и пони станут меньше доверять легендам, например о могуществе Селестии.
— У меня, например, почти получилось её убить. Дважды, — гордо заметила Кас, и Дэринг начала надуваться от праведного гнева.
— …и когда госпожа вернётся, ей легче будет установить власть. После того, как она возведёт в Эквестрии вечную ночь.
— А если я откажусь?
— А у тебя есть выбор? – одновременно удивились все трое.
Дэринг решила не спорить. Раз они могут заставить чувствовать боль во сне, не дав проснуться, то с ними лучше не шутить. Но один вопрос она всё-таки не смогла сдержать.
— Получается, вы что-то типа приведений. И вы можете быть в любой точке мира. Почему вы здесь? – спросила она, не обращаясь к кому-то конкретному.
— Источники знаний привязаны к материальному миру, — объяснил Эрнст, — То есть, если призрак решит почитать книжку, то он должен отправиться в библиотеку. Конкретно мы ищем свидетельства, возвращался ли кто-нибудь из мёртвых. Клиническая смерть не считается.
Пегаска осеклась, когда фестрал ответил на вопрос, который она вот-вот намеревалась задать. Четверо пони вошли в тронный зал. Под взглядом голубоглазого он начал принимать свой почти первозданный вид. Тени начали двигаться и собрались во вполне реалистичные образы фестралов. Но четвёрка шла дальше, в мрачный подвал.
— Неужели я так глупо выглядела? – процедила Кас, глядя на саму себя.
— Ещё как, — согласился Эрнст, — Особенно забавно было, когда ты…
— Заткнись… — перебила она его, а потом резко перевела тему, — Ты почему не прооперировал меня тогда?
— Когда прошлась взрывная волна от Радужного моста, я разбил единственный шприц с морфином.
— Резал бы без этого, — хмыкнул Олаф.
— Она бы не выдержала, — отрезал голубоглазый.
— Радужный мост… надо будет это проверить, — про себя отметила Дэринг, а потом пресекла зарождающуюся ссору внезапным вопросом, — А что за мост?
— Радужный мост – единственный путь в Старспайр. Замкнутый контур, мгновенно доставляет любое тело на другой конец. У него было ещё одно предназначение, о котором дибилы, подорвавшие его, не знали. Он служил своеобразным якорем, держащим город на одном месте. Без него, он поднялся на ещё большую высоту и пустился в дрейф, — пояснил Эрнст, — Если хочешь, можешь поискать его на полюсах.
— Я предпочитаю «Luftstadt». Старспайр – слишком Эквестрийское название, — в пустоту заметил Олаф.
— Мы сюда болтать пришли, или пересматривать сотый раз одно и то же? – оборвала Кас всех сразу.
— Воля твоя, давай смотреть, как тебя плющит, — усмехнулся Олаф.
— Иди ты… Перемотаем чуть вперёд…
Внутри Файрфлай не к месту ликовала. Необходимость пользоваться услугами этих тварей отпала. Теперь пони смогут защитить себя сами. Без помощи тех, кто изо дня в день, вот уже тысячи лет, позорит само название своего вида. У неё сейчас есть девять дивизий – четыре земных пони, три – единорогов и две – пегасов. Плюс в течение восьми дней подойдут остальные шестьдесят. Хотя столько и не надо. Хватит трёх и парочку в резерв.
Идиллию нарушала только страшно неудобная форма.
Буквально через полчаса Файрфлай была в ярости. Кто-то обрушил виадук прямо под военным эшелоном! Один из солдат видел удаляющиеся мышиные крылья… Теперь это уже не операция по принуждению к порядку. У генерала есть личный счёт к ним.
В небе переливалось всеми доступными цветами полярное сияние. В этом климатическом поясе и времени года это просто невозможно – похоже, кто-то высвободил в небо огромное количество магической энергии.
Оставив единорогов восстанавливать виадук, генерал вместе с пегасами полетела в сторону замка. Вся Лунная гвардия должна быть в Старспайре, кроме Чёрной Сотни. Пусть они и лучшие, их всего сто, или даже меньше. Против них идёт тридцать шесть тысяч. Повезёт, если в городе фестралов начнутся волнения – она лично курировала план «Т-3». Социальная напряжённость на пределе — достаточно лишь маленькой искры, и народ ночных пони вспыхнет. От них слишком долго требовали быть теми, кто нужен гвардии, а не теми, кем они сами хотят быть.
Открывшаяся картина поразила всех. Вокруг замка как будто проходило Бородино, Радужный мост горой обломков лежит на земле, но сам дворец как новый. Ворота приветливо распахнуты, как бы приглашая низринуться во тьму предбанника тронного зала.
— Шестая дивизия, батальон Чарли, на разведку, — приказала генерал сразу по прилёту, в обход командира дивизии, пятьдесят третья – окружить замок.
— Рота А, в зал, Б и Ц – осмотрите замок со всех сторон, остальные – прикрывать их! – начал комбат раздавать приказы.
Сто двадцать пегасов роты, которая в классификации Лунной гвардии звалась бы первой, бодро полетели к дворцу. Однако лишь перелетев обрушенный мост, их уверенность начала испаряться, и, приземлившись у ворот, они остановились. Солдаты в нерешительности переминались с ноги на ногу, унтеры нервничали. Так могло продолжаться бесконечно, пока старший офицер не прикрикнул на них с безопасного расстояния.
Собравшись с силами, рота осторожно вошла во тьму. Как только кончик хвоста последнего скрылся из вида, послышались крики и звон оружия. Всё стихло так же резко, как и началось. Генерал уже хотела было заорать оставшимся прикрывать, чтобы они помоги своим, но крик застрял в горле. Сверху в её адъютанта прилетело метательное копьё, с такой силой, что пробило его и облако, на котором он сидел, насквозь. На дивизию свалилась, казалось, целая армия.
Принцесса Луна предполагала, что поднятое восстание может пойти не по плану. Поэтому, в случае сдачи замка Сестёр командиру пятидесятого отдельного батальона было приказано эвакуировать или уничтожить архивы Лунной гвардии, хранящихся там. Торгейр, прилетев по красному лучу и получив доклад по сложившейся ситуации, не стал рвать на себе гриву от горя. От продолжил делать то, что должен. Не успели бойцы начать топить печи на кухне секретными документами, как караульный доложил о приближении противника.
Королевская гвардия, и генерал Файрфлай в частности, слабовата на засады. Старшее командование расположило штаб необдуманно близко к цели на нижнем уровне облаков. Разведка проведена не была – предполагалось, что противник займёт оборону в замке и не станет оттуда высовываться. За что и поплатились. Не прошло и пары минут, как шестая дивизия Королевской гвардии была чуть ли не уполовинена. Выжившие, побросав оружие, бежали. Преследовать их не стали – дневные пегасы, всё-таки, летают быстрее ночных. Файрфлай, усевшая отступить, с ненавистью смотрела, как в образовавшуюся в цепи окружения дыру пролетает целая дивизия фестралов.
Отдышавшись, генерал начала массированную атаку на замок. Вариантов входа было немного – только через главные ворота. Пытаться разбить витражи бесполезно – они и не такое выдержат.
Сталлионградская война показала абсолютную беспомощность пегасов в наземных боях. Но в этот раз противник – лёгкие фестралы, а не массивные земные пони. Этот бой – первый за сотни лет, когда Королевская гвардия сойдётся с противником без подавляющего численного преимущества. Атакует – пятьдесят третья и половина шестой дивизии. Защищается – третья дивизия, пятидесятый отдельный батальон и инженерный полк. Ждать подкрепления слишком долго.
Файрфлай ненавидела фестралов. Злые языки, из которых состоит старший офицерский состав и генералитет Королевской гвардии, поговаривали, что всё дело в не слишком удачных и совсем не уставных отношениях с Торгейром Рамбисом. Как только Селестия вверила ей гвардию, пегаска начала переделывать её на новый лад. Она планировала доказать принцессе, что фестралы не нужны.
Генерал напряжённо смотрела на приближающееся к воротам замка «Торнадо». Кончик воронки боевого построения сузился и вот-вот должен был залететь внутрь. Бойцы хорошо обучены, но опытных среди них – единицы. Файрфлай не планировала захватывать замок этим приступом. Для начала надо закрепиться в нём. Время как будто замедлилось. Слыша от волнения бой сердца в ушах, пегаска наблюдала за влетающими внутрь бойцами. Доля секунды, и раздаются два взрыва с равным интервалом.
Находящихся на острие атаки выметает наружу кровавыми ошмётками. Летевшие за ними либо падают ранеными, либо в панике начинают отступать. Но напивающие сзади не дают это сделать. Порядок ломается и у ворот образуется давка. Ещё шесть взрывов. Смесь вилок, ложек и столовых ножей, гонимая повышенных пороховым зарядом, летит прямо в толпу. Паника распространяется, как пожар. Командиры, не ожидавшие чего-то подобного, не могут ничего сделать. Королевская гвардия снова бежит. Издевательски медленно закрываются ворота.
Пушки показали себя отлично. После всего восьми залпов немалую часть дивизии противника можно соскребать со стен. Пусть после непродолжительного боя нечем дышать и в ушах звенит.
Перед генерал-лейтенантом возникла серьёзная проблема. Почти шесть тысяч ртов уничтожат все запасы продовольствия с такой же скоростью, с какой разбили пегасов. Временное решение смогли найти – Королевские гвардейцы пошли на приступ сразу, не разбивая лагерь. То есть в копытах у фестралов оказалось немало сухпайков, пусть на всех этого не хватит. Эрнст своё предложение использовать для этого противников оставил при себе – вряд ли его кто-нибудь поймёт правильно.
Операцию он провести не смог – до подхода и подкрепления, и противника не позволил ротный, приказав готовиться к обороне. Единственный шприц с обезболивающим выпал из копыта и разбился, когда пошла ударная волна от обрушившегося Радужного моста. После боя эффект первой дозы уже прошёл и фестралка операцию не перенесла бы. Однако Кас оказалась крепче, чем считал Эрнст, и продержалась дольше, хоть и медленно умирала на копытах Стерн.
Несколько дней было довольно тихо. Разве что гвардейцы регулярно выходили в рейд за продуктами. Успела выработаться чёткая стратегия в лучших традициях древних фестралов-мореплавателей. В предрассветный час внезапный удар, прорыв окружения, схватить всё, что не прибито кольями к земле и не привязано к облакам, улететь. Лунная гвардия не покинула замок не столько потому, что надо было уничтожить архив за последнюю пару тысяч лет, сколько потому, что отступать некуда. На каждого, кто имеет к ней какое-либо отношение – толстая папка, а иногда и не одна. Так что защитники топливом для печей были обеспечены в полной мере. Так могло бы продолжаться до тех пор, пока не кончались бы осаждающие. Но через пару дней своим ходом из Кантерлота подошли остальные дивизии Королевкой гвардии.
Разложившись огромным лагерем, стараясь произвести на защитников впечатление, подошедшие стали отдыхать. Среди фестралов росло напряжение. Совет командиров ничего не решил. Пятидесятый отдельный батальон, за исключением Чёрной Сотни, выполнял бы своё задание ещё, как минимум, месяц, третьей дивизии и инженерному полку отступать некуда. С первыми лучами солнца началась атака.
Совет командиров прошел и у Королевской гвардии. Одним из принятых решений было провести разведку боем. Надо узнать, сколько точно фестралов и какое у них оружие. Два сквада, или расчёта в классификации Луной гвардии, единорогов помогут с переправой земных пони через разрушенный мост. Один – разрушит ворота. Ещё один – ослепит находящихся в полутьме защитников. Пегасы будут поддерживать ясную погоду и прикрывать сверху.
Торгейр знал, как будет действовать противник — Действия Королевской гвардии однотипны. Конкретно при штурме укреплений – залп по входу на его разрушение, световой залп на ослепление защитников, массированная атака земными пони. Решение несложное – оставить в предбаннике у пушек только тех, кто умеет пользоваться эхолокацией, завязав им глаза. В одном из кубриков лежит тело, которое потеряло зрение именно так. Стерн магическим щитом не позволит лучу, которым выбьют ворота, подорвать пороховой запас и отойдёт сразу с началом атаки. Противнику незачем знать о наличии магов. Остальные отступят вглубь и, в случае необходимости, встретят противников там.
Единороги, выстроившиеся шестигранником вокруг одного, яркими лучами в цветах их магии начали накачивать его энергией. Центральный держал глаза открытыми, наводясь на цель, хоть по лбу заструился пот от напряжения. Когда он достиг своего максимума, с рога сорвался белый луч. Взрыв, и двери распахиваются, с огромной силой ударившись о стены. В следующую секунду в зал влетает ещё одни луч, разросшийся в центре зала сферой, осветившей его нестерпимо ярким светом. Все, кто смотрел туда, обнаружили пустой зал. Из общей картины выбивались какие-то предметы с пони размером, накрытые материей. Никто не заметил теней, вставших у закрытых орудий, как только свет стих.
Два сквада единорогов, под прикрытием земных пони и пегасов, понеслись к разрешенному мосту. Полминуты свечения рогами, и переправа условно восстановлена. Маги отступили, их место заняли солдаты, которые понеслись в атаку. Файрфлай была напряжена до предела и закусила губу, когда первые земные пони ворвались в зал. Снова то же самое. Два взрыва, первых выметает на вторых, вторые начинают паниковать и отступать, третьи и последующие напирают на них. Пять взрывов с равным интервалом, и атака захлёбывается. Где-то внутри генерала закралось сомнение – взрывов должно быть шесть.
А вот и шестой. Намного мощнее предыдущих. И ещё один, седьмой, от которого створки ворот сорвало с петель. Витражи жалобно зазвенели, но даже не треснули.
— Рогатая, вытащи раненых! Третья рота, прикройте её! – приказал генерал-лейтенант, поняв, что там то-то не так и потеряв связь по каналу с бойцами. Стерн понеслась в предбанник. Там её ждали только разорванные на куски тела и раскуроченные пушки. Одну из них отбросило вверх с такой силой, что она пробила крышу и теперь угрожающе свисала с потолка. Похоже, новоиспечённые пушкари по незнанию зарядили слишком большой пороховой заряд, и разорвало ствол. От этого сдетонировал весь пороховой запас, который по тому же незнанию расположили слишком близко к орудиям.
Бегая от одного более-менее целого тела к другому и не находя признаков жизни, единорожка не заметила, как вышла на огневой рубеж. Вспышка с холма, заметная даже смотрящей из темноты на яркий дневной свет пони, и у неё от ужаса сжимаются глаза.
Доберманы немного поупрямились, но подожжённый принцессой топливный склад смог убедить их в её правоте. Псам пришлось уйти, и принцесса закрыла за ними порталы. С авиацией возникли проблемы – почти у всех самолётов топлива хватало только на саму бомбардировку и возвращение на аэродром в пологом пикировании на четверти мощности – вернуться через те же порталы они не могли. У небольшой части возникли проблемы в полёте, и им пришлось возвращаться на аэродром и садиться аварийно. Некоторым – даже где попало. Выпроводив всех незваных гостей из своей страны, Селестия телепортировалась к замку Сестёр.
Открывшаяся ей картина снова заставила глаза принцессы гневно засветиться. Появилась она в вспышке света именно в тот момент, когда у фестралов сдетонировал боезапас и ярое пламя поглотило многих идущих на приступ.
— Генерал, докладывайте! – забыв перейти на нормальный голос, приказала Селестия, от чего и без того нервничающая Файрфлай буквально подскочила, расправив крылья.
— Ваше высочество, кто-то обрушил Радужный мост, примерно две дивизии Лунной гвардии сейчас окопались в замке. На диалог не идут, — «хоть мы и не пытались», добавила про себя она, — отвечают боем.
Принцесса без слов повернулась к дворцу и выпустила в распахнутые ворота яркий белый луч. Ничего не произошло, только, казалось, донёсся сдавленный вскрик, размытый расстоянием. Это привело и без того разгорячённую принцессу в ещё большую ярость.
Стерн на рефлексах выставила магический щит. Мощность заклинания оказалась слишком высокой – её бы отбросило и расплющило о стену, поэтому она впитала весь луч в себя. Магически каналы полопались от перегрузки, и разум единорожки взорвался болью. Забыв обо всём, она вскрикнула и, упав на пол, обхватила голову копытами и тихо застонала. Сопровождающие фестралы быстро подхватили её и потащили во тьму. Пройдя буквально пару шагов, они остановились и обернулись. День потемнел, хоть до сих пор было ясно. На холме разрастался шар света. Стерн послышался гул. Фестралы же услышали пародию на одну из песен Поющих в Ночи.
— Стерн! – постучал один из Ночных Кошмаров ей по лицу, — Растворяйся! Слышишь?! Растворяйся, живо!..
Последние звуки потонули во всё нарастающем, давящем на мозг гуле. Сквозь закрытые веки единорожка увидела яркий свет и смогла сконцентрироваться. Весь пятидесятый отдельный батальон растворился дымом. Третьей дивизии и инженерному полку повело меньше.
Всё в замке обволокло нестерпимо ярким светом. Витражи вылетели, стены потрескались, в большинстве помещений обрушилась крыша. Обернувшись обратно, фестралы приготовились к бою. Ночные кошмары, провели глазами по теням на стенах, оставшимся от бойцов третьей дивизии. Новым гулом послышался перестук множества копыт.
Бой шёл долго. Лишь чуть подустав, земные пони сменялись. Фестралам же было менять не на кого. Выход нашёл Эрнст, достав буквально из ниоткуда целую коробку своего средства, одобренного принцессой. Одна таблетка, и пол часа боец чувствовал себя, как будто на ухо Поющие в Ночи поют. Но бесконечно так продолжаться не могло.
Без перегоревшей Стерн, которая поддерживала иллюзию, замок принял свой истинный вид. Королевские гвардейцы ринулись в каждую щель, окружая и рассеивая черносотенцев. Забившись в коридоры без доступа света, и держась на одном только первитине, фестралы потеряли счёт времени.
В конце концов, остатки Лунной гвардии вытеснили с кухни, где уничтожали архивы. Как вытеснили – ценой неоправданно высоких потерь перебили всех, кто там был. Все, кто выжил, собрались в одном из кубриков. Туда же снесли раненых, кого смогли вынести. Полчаса передышки – больше не получится, их ищут по всему замку.
— Подъём, бойцы, — скомандовал генерал-лейтенант уставшим голосом, — допиваем что осталось и вперёд.
Три десятка фестралов тяжело поднимаются и проглатывают последние таблетки. Кто по одной, кто сразу пол пачки. Они уже почти не действуют. Сколько они уже не спали? Кажется, что целую вечность. Это только в сказках славные герои рубятся сутками, а потом ещё пируют за победу неделями. Сейчас одна маленькая таблетка разве что мысли заставит не так медленно ворочаться.
— Помогите тем, кто не пойдёт, — сказал Торгейр чуть бодрее. У него-то друзей среди них нет. Для него они всего лишь боевые единицы. Командующий батальоном невесело улыбается от ироничности ситуации – всё время окружающие были для него только расходным материалом, а теперь он и сам на их месте.
Те, кто ещё мог стоять на ногах, сейчас стараются уйти поскорее, но раненые их окликивают ослабевшими голосами. Только Стерн не поняла намёка генерал-лейтенанта и мерно покачивалась, гладя свою подругу по гриве. Кас ещё держалась, но ей осталось недолго.
— Стерн…
— Тихо, тихо… Подкрепление уже близко, — она сама уже не верила в это, но молчать уже не было сил, — Нас вытащат и всё будет хорошо…
— Стерн… последняя милость… — Кас уже ослабла от потери крови. Фестралка вытащила ослабшим копытом кинжал и вложила его в ногу едиорожки.
— Что?.. Нет!.. Мы выберемся отсюда, за нами уже идут! Мы… мы… — она знала, что это не так. Знала, что они остались одни против всех. На глаза Стерн навернулись слёзы, когда ослабшая нога Кас подвела копыто единорожки с кинжалом к груди.
— Пожалуйста…
— Я… я не могу…
— Не бойся… — Кас почувствовала, что на её шёрстку начали падать слёзы, — Стерн… давай же… — через силу, тихим голосом просила фестралка.
— Я не могу… — сквозь плач проговорила единорожка.
Ударившись об пол, звякнул кинжал. Стерн только смогла, что отвернуться и зарыдать. Она не смогла вылечить свою лучшую подругу. Не смогла оказать последнюю милость. С тихим шлепком на пол капали слёзы.
Короткие вскрики и звук льющейся крови наполнили комнату. Бойцы, вытирая не прошеные слёзы, на нетвёрдых ногах отправились в свой последний бой.
Сверху донеслись крики и звон. Через бесконечно долгие секунды их сменил треск сгораемого кислорода и через мгновение – взрывы. Команды, вскрики боли, звон стали – всё смешалось в единую какофонию боя. Пони со страхом и надеждой смотрела в дверной проём. Всё закончилось так же быстро, как и началось, как будто наверху выключили звук.
Стерн, держа голову Кас на коленях, только и могла, что сквозь слёзы просить у неё прощения за свою слабость. Сверху донёсся осторожный перестук множества копыт и резкие, грубые команды. С лестницы показался свет, который всё усиливался. Единорожке, привыкшей к почти полной тьме, пришлось прикрыть глаза ногой. Её сердце забилось надеждой, что это…
— Смотрите! Здесь живые!
Стерн только опустила голову. Прекратившие было течь, слёзы вновь побежали по проложенным дорожкам.
— Такая история, — заключил Олаф.
— Принцесса… поверить не могу, что она пошла на такое, — шокировано проговорила Дэринг.
— Она и не на такое способна, — хмыкнула Кас.
— Вроде всё показали, — потёр Эрнст подбородок копытом, — Если что ещё интересное вспомним – вернёмся. А сейчас – просыпайся.
Как и вчера, Дэринг резко подскочила. Тело сразу отозвалось нытьём от сна на твёрдом холодном полу. Солнце уже было в зените и подсушивало землю после ночной бури. Отряхнувшись, пегаска ещё раз прошлась по замку. Вернувшись в Кантерлот, она сразу села за печатную машинку.
— Прикольная сказка, — усмехнулся знакомый земной пони, когда она показала ему результат.
— Это действительно там произошло! Они мне показали! – вспылила она.
— Во сне и не такое бывает, — продолжал он насмехаться.
— Вот, смотри, — она достала из седельной сумки монету, — Олаф показал мне тайник. Это монета времён объединения племён в идеальном состоянии! Таких ещё не находили.
— Хм… Действительно, похоже, не подделка. Тогда получается, что…
— Да! И они были правы… и я не могу молчать. Мне хочется рассказать это всем и каждому! Но, боюсь, меня засмеют…
— Можешь выйти на главную площадь, залететь на самую высокую статую и рассказывать. Как те ебанутые, у которых каждый год должен конец света произойти.
— Не смешно, — нахмурилась она.
— Да нет, ещё как, — хохотнул он, — Ну а если чуть серьёзней, попробуй снести с издательство.
— Зачем? – не поняла Дэринг намёка.
— Если повезёт, эту историю напечатают. И получиться, что ты много кому об этом рассказала. Правда, никто её особо всерьёз не примет – фантастика же. Плюс можно битов поднять неслабо.
— А это идёя, — обрадовалась пегаска и, взмахнув крыльями, полетела править текст. Почти сразу она остановилась и обернулась, — Кабалерон!
— Чего? – крикнул в ответ земной пони.
— Побрейся. С щетиной ты похож на злодея из дешёвого боевика.
Счастливый конец
Шёл второй месяц лета. И восстание, и его подавление уже отгремели, но Кантерлотский военный госпиталь ещё был полон свидетелями тех событий.
В одну из палат этажа повышенной безопасности вошёл статный пони и посмотрел на мирно спящую фестралку. За ним, что-то говоря повсюду сопровождающей его интерну, зашёл главврач Кантерлотского военного госпиталя. Даже не взглянув на гостя, доктор сначала магией проверил показатели организма и сделал отметки в планшете.
— Полковник, — поздоровался врач с пегасом, не отвлекаясь.
— Доктор Бигхарт, — так же пренебрежительно бросил тот, — Расскажите о ней.
— Поступившая опознана как Рок, Кас. Девятнадцать лет, фестрал, поступила в критическом состоянии. Сейчас её состояние оценивается как стабильно-тяжёлое.
— Что показало обследование?
— Рост – четыре фута ровно, размах крыльев – двенадцать футов четыре дюйма, длина тела…
— Мне не нужны упаковочные размеры, — раздражённо процедил пегас.
— Как скажете. С какой стороны начать?
— Сверху.
— Что же. Черепно-мозговая травма средней степени тяжести, слепота на оба глаза – выжгло сетчатку. Сломано четыре ребра, трещины ещё на трёх. Внутреннее кровотечение удалось остановить — был диагностирован разрыв селезёнки, пришлось удалять. Патология развития левой молочной железы, предположительно травма в подростковом возрасте. Бесплодна, скорее всего, по той же причине.
— Незачем таким плодится, — хмыкнул пегас, — Сможете поставить её на ноги ко дню Согревающего Очага?
— Конечно.
— Тогда работайте.
Как только полковник вышел из палаты, к нему подошёл один из его солдат. Судя по вспененной морде и взмыленным бокам, добраться до него он старался как можно скорее.
— Полковник, сэр… удалось расшифровать…
— Отдышись.
— Есть!.. – он сделал несколько глубоких вдохов, восстанавливая дыхание, — Сэр, удалось расшифровать дневники принцессы Луны, вам следует это видеть.
В штабе дивизии генерал Файрфлай впервые за несколько месяцев улыбалась во всю ширь. В одном из своих дневников принцесса вела записи о своём охранении. Небольшая биография каждого. Пусть и сначала все материалы просмотрела Селестия. Когда зашёл полковник, пегаска улыбнулась ещё шире, хотя казалось дальше некуда.
— Полковник! Как, опознали?
— Так точно.
— И кто же это? Швиц Шай? Убийство жеребёнка, нападение на гражданское поселение и его уничтожение, участие в незаконной военной операции против нас! Какой плохой пони. Или это Эрнст Менгеле? То же самое, только вместо убийства жеребёнка опыты над разумными существами. Безумный, мать его, учёный. Знакомая фамилия, где-то я её уже слышал…
— Это Кас Рок.
— Что?! – улыбка в мгновение сползла с лица генерала, а уши угрожающе опустились, — Из всех тех убийц, разбойников и просто моральных уродов вам удалось взять живой только того, кто совершила меньше всего?! Да по отчётам бойцов он даже в битве-то не участвовал!
— Генерал…
— Молчать! – Файрфлай потёрла лоб копытом, пытаясь успокоиться, — Вызовите юриста. Пусть придумает, как на него ещё что-нибудь повесить и как его вообще судить.
— Мэм, это кобыла.
— Ну и имя, хрен пол определишь. Что-то ещё?
— Мы ещё единорога живой взяли.
— Её спрячьте куда-нибудь. Мне нужны эти дискордовы фестралы на скамье подсудимых. Нормальных пони в это вмешивать не надо.
— А что делать с тем пегасом, у которого ещё фамилию не выговоришь?
— Его оставьте в покое.
— Мэм?
— Совсем скоро Селестия одобрит мой проект. Его же насильно вербовали, а мне сейчас совсем не нужен скандал из-за нарушения гражданских прав, свобод и прочей чепухи.
— Но ведь именно по его наводке наши по расположениям сидели! Счёт погибших на десятки тысяч идёт!..
— Свободны.
Кас проснулась с резким вдохом, от которого заболели грудь и голова. Дышать было невероятно приятно – воздух казался самым лучшим, что она пробовала. Полежав так с минуту, на неё нахлынули недавние воспоминания. Глаза начало щипать, и в их уголках начали скапливаться слёзы. Попытавшись смахнуть их копытом, фестралка поняла, что она правая передняя нога прикована к кровати. Немного подёргавшись, она хотела было раствориться дымом, но в палату зашёл врач.
Отвечая на все вопросы, что ему запрещено с ней разговаривать, он быстро проверил все показатели, стараясь к ней близко не приближаться. Кас опустила голову на подушку и принялась делать то, что не делала уже давно – думать.
Раньше всё было решено за неё. До получения кьюти-марки – получить её. После получения – тренироваться и побеждать. На службе – подчиняться. Сейчас она осталась сама по себе. На длинный сигнал в канал никто не ответил – значит, она здесь единственный фестрал. По крайней мере, в сознании.
Мир был окутан тьмой, так что ей не всегда было понятно, открыты ли у неё глаза. Память милостиво подкинула вариант воспользоваться эхолокацией. Петь, как голосом, так и ультразвуком, учат ещё в начальной школе. Но учиться использовать эту особенность организма в других сферах фестралам приходится самим. Это сложный процесс, поэтому мало кто знает больше одного-двух применений.
Постепенно, с каждой новой нотой, мир начал наполняться образами. Самое сложное – привыкнуть, что изображение теперь идёт со всех сторон и вглубь материалов. Низкие ноты – чтобы смотреть вдаль, высокие – что бы картинка вблизи была более чёткой. Быстрое чередование хоть и бьёт по мозгам убогостью получившейся мелодии, но позволяет хоть как-то видеть.
В помещение бесцеремонно вошла группа пони. Одну Кас узнала сразу – генерал Файрфлай, одна из немногих не-фестралов, кто не стесняется жёстких мер. От неё просто веет превосходством, так что фестралка сразу захотелось вбить эту ухмылку ей поглубже в глотку, вместе с зубами. Рядом, судя по неистребимому запаху пота – полковник Изиглайдер. За специфический подход к подготовке, его прозвали «хореограф» — слишком уж много внимания он уделяет тому, чтобы боевая подготовка смотрелась эффектно. За что они и поплатились в последнем бою. Последним, чуть не задев дверную коробку заплывшими жиром боками, зашёл врач-единорог.
— Ну что, дорогая, очнулась? – напыщенно слащаво спросила генерал.
— У вас у сваяках, выпадкам, няма гвардыі капітана Відавочнасць?– примерно таким же тоном ответила Кас. Что поделать, два года службы выжгли из неё всю робость.
— Шутишь, да? – улыбка сползла с её лица, — Посмотрим, что ты на суде скажешь.
— Напрыклад, што вы, у парушэнне статута Каралеўскай гвардыі, паслалі сваіх байцоў на прыступ ... хоць няма, на забой, адразу? Ці не правёўшы разведку, ня выслаўшы перамоўшчыкаў ... І што вы дзейнічалі з пачуццяў асабістай нянавісці да фестраламі і гвардыі генерал-лейтэнанту Рамбису у прыватнасці?– теперь ухмыльнулась Кас
Файрфлай, взмахнув крыльями, в мгновение оказалась вплотную к фестралке. Та, не церемонясь, взяла левой передней ногой за шею генерала на удушающий захват. Кас легко могла сломать её, но решила не торопиться. Через секунду копыто фестралки окуталось невидимой ей магической аурой и начало отжиматься от шеи генерала. Освободившаяся Файрфлай отпрыгнула от кровати. Она хотела было что-то сказать, но полковник, в нарушение субординации, остановил её и вывел. За ними вышел и врач, не сказав ни слова.
Дни потянулись один за другим. Позднее лето за окном сменилось золотой осенью, а та — зимой. С днём рождения поздравлять не стали. Три раза в день заходил врач, медсёстры приносили еду, но все односложно отвечали, что им запрещено с ней разговаривать. Кас успела заскучать. Все темы, которые можно обсудить самой с собой, обсуждены, весь потолок заплёван, из носа всё выковыряно. Хорошая мысля, по своему обыкновению, пришла опосля, и фестралка, коря себя за это, начала постоянно спать. Там она сливалась с свехрсуществом и общалась с теми, кого уже нет и со Стерн.
В один из таких снов она решила завести разговор о своём будущем. Все единогласно решили, что её будут судить. Без этого не получится — таких дел, как её, уже давно не было.
— Чего мне там вообще ждать?
— Ничего особенного, — сказал один из черносотенцев, живший, судя по образцу формы, пару сотен лет назад, — Стандартная процедура, её со дня объединения племён не меняли. Тебя будут спрашивать по форме «признаёшься ли ты…». Если да – переходят к следующему. Не признаёшься – доказывают. Судья, если обвинитель не убедил, вызывает свидетелей, просит ещё доказательств и прочее.
— Не забудь, в последнее время презумпция невиновности на убийц не работает, — встрял Бер, удивительно хорошо разбирающийся в юриспруденции, — Для тебя это скорее будет «Презумпция виновности». То есть ты виновна, пока не доказано обратное.
— Как мило, — хмыкнула Кас.
— И ещё кое-что. Ни один уважающий себя адвокат не возьмётся защищать убийцу. Так что «доказать обратное» будет проблематично.
— А нахрена? – крикнул Олаф, — Харкни в рожу судье, хоть повеселишься. Знаю я эти суды, скукота одна.
— Ей же за неуважение к суду ещё лет десять могут дать! – возмутился Эрвин.
— За участие в перевороте в моё время головы нахер срубали, а вы говорите «десять лет», — скрестил бывший конунг ноги на груди, — В этой вашей Эквестрии прецедентное судопроизводство. Это будет не суд, а судилище. Чтобы другим неповадно было, тебя вообще вряд ли будут по каким-либо нормам судить. Судя по тому, что новоприбывшие рассказывают, вы изрядно там шороху навели, вся страна гудит. Белой мрази даже погоревать за сотню тысяч невинно убиённых ряженых пидарасов не дали! Ишь какие.
— Возможно и такое, — согласился Эрнст, — Для укрепления авторитета власти Селестия спокойно может дать указание судье приговорить к лишению крыльев или казнь через наказание шпицрутенами.
— Что?! – Эрвину происходящее начинало не нравиться, — Белая хоть и не лучшая пони, но она на такое не пойдёт.
— Ещё как пойдёт! – ухмыльнулся Олаф, — После роспуска парламента многие только и думают, как бы себе власти взять, да по боле. Вплоть до восстания. А тот факт, что даже родная сестра встала против неё, значит, что любой дурак может.
— А как они разберутся с тем, что официально я мертва? – спросила Кас у всех сразу.
— Да никак, наверно. Хоть Эквестрийские законы и не предусматривают случаев, когда подсудимый официально мёртв, ты, считай, уже осуждена, — сказал Бер.
— То есть? – удивилась она.
— Как сказал Олаф, это будет не суд, а судилище. Пони боятся жить в крупных городах, после того, как их завалило бомбами. Все бегут и каждый за себя. Ты станешь козлом отпущения, и на тебя свалят всё, что смогут, — пояснил Эрнст, быстрее своего бывшего сослуживца.
— Ещё одна причина, почему не стоит строить паиньку, — заметил Олаф.
Кас начала просыпаться. Она рассчитывала, что никто не станет в неё ничем тыкать, и не стала замедлять время во сне – всё равно спешить некуда. Когда она открыла глаза, палата была полна стражников. Один из них снял кандалы и швырнул ей шинель Лунной гвардии.
— Одевайся, — без церемоний бросил, наверно, командир.
Фестралка решила не спорить. Наконец-то встав на все четыре, она сладостно потянулась, не обращая внимания на знаки собираться побыстрее. Натянув шинель, которая оказалась ей великовата и, судя по запаху, в ней кто-то умер, Кас услышала звяканье. На левой стороне висели три наградных знака, как и должно. Один – «За ранение» в серебре, второй – «За военные заслуги», бронзовый и, третий, «Отличник боевой подготовки. Фестралке стало не по себе, от того, что они точно знают, какие у неё были награды. Генерал-лейтенант должен был уничтожить архив, а черносотенцы отличительных знаков не носят.
Окружив, Королевские гвардейцы повели её через тоннель во дворец. Они напустили на себя суровый вид, идя ровно и уверенно. Однако, если бы Кас хотела, она бы раскидала их за секунды. Сама она шла, грустно опустив голову и тыкаясь в стены на поворотах, как будто ничего не видит. В предбаннике тронного зала, фестралка встретилась со Стерн. Стражники снова показали себя не с лучшей стороны, позволив двум самым опасным преступникам за последние лет пятьдесят держаться вместе.
Они всё обсудили и распланировали уже давно. Через пару минут все гвардейцы в зале были мертвы, а Селестии в голову было направленно копьё. Ногу Кас, которой она держалась за рог, начало покалывать, но это нормально.
— Освободите принцессу Луну, — потребовала единорожка.
— Лучше умереть, чем позволить этому злу править Эквестрией!
— Воля ваша, — хмыкнула Стерн, занося копьё для удара.
Глаза принцессы в ужасе расширились, а рог резко окутался аурой. Магический выброс был настолько мощным, что Кас отбросило к потолку. Через неё прошло столько энергии, что её ненадолго парализовало. Стерн же повезло меньше. У неё не было крыльев и навыков, чтобы сгруппироваться в полёте, и она влетела в одну из колонн головой, оставив на ней кровавый след. Селестия медленно и грациозно встала, обведя лежащих перед ней пони взглядом, полным ярости.
— Я, принцесса Селестия, последняя из аликорнов, защитник и правитель Эквестрии! И меня не убить таким, как вы!
Кас хотела было как-нибудь съязвить, но губы пока не слушались. Со стороны, где должна быть Стерн, донёсся жалобный стон и… хныканье? Единорожка не показывала слёз с Малой скалы, пусть в этом нет ничего зазорного. Она считала это отголоском прошлого, где она была облюбована преподавателями и жеребцами, где ей были открыты все дороги. Теперь она служащая Лунной гвардии, где нет места слабым, пусть, говоря это она гиперболизировала. Сейчас же Стерн лежала на полу и жалобно хныкала, обхватив голову копытами. Выражение лица Селестии сменилось с ярости на удивление, даже глаза светиться перестали. Единорожка, приоткрыв глаза, заметила, что она не одна.
— Ваше высочество?.. Где я?.. Что случилось? – начала она так, как будто действительно не знала это.
— Стерн?.. – тихо проговорила Кас.
Единорожка испуганно вскрикнула, отшатнувшись от котеечных глаз и клыков. Попятившись и споткнувшись об мёртвого гвардейца, она осеклась и не сводила с него глаз. Немного оглядевшись и поняв, что весь зал в крови и трупах, Стерн потеряла сознание.
Двери разлетелись в щепки, и внутрь вбежала, казалось, целая рота Королевской гвардии. Взяв обеих кобылок в плотные кольца, они стали ждать приказа принцессы. Кас хотела было продолжить бой, но тело ещё слушалось плохо.
— Фестрала в темницу, единорога – в госпиталь, — начала раздавать Селестия приказы, сразу добавив на счёт Стерн, — аккуратно.
Стражники, не получив дополнительных приказов по фестралке, грубо подняли её на ноги и, подталкивая копьями, вывели из зала. Принцесса оглядела заваленный трупами зал. Ей сразу захотелось отправить фестралку к её госпоже, но она откинула эту мысль. Вошедшие слуги начали опасливо убирать тела и отмывать зал от крови. Селестия телекинезом подняла кандалы, которые буквально только что сковывали двух пони.
На них не было никаких следов. Их не взламывали, следов остаточной магии не было. Такое ощущение, что те двое просто просочились сквозь них. Гвардейцы рассказать об этом уже не смогут, а сама принцесса не видела.
— Как же вы выбрались?..
Кас привели не в больничную палату, а тюремную камеру. Фестралка сразу отметила, что это не те помещения, которые облюбовала Чёрная Сотня для своих нужд. Здесь было сухо и тепло, хоть и мрачновато. Даже окошко было. Чтобы заключённые смотрели на потерянную свободу.
Фестралка сразу завалилась спать. Глаза снова стали видеть и перед ними открылось сверхсущество. Никто не знает точно, как оно выглядит – каждый, кто умеет, как она, для простоты обращения даёт ему свою форму. Кас осматривала огромную трёхмерную сеть, ища ту, кто её дорог. Войдя в её память, фестралка почувствовала тоску. Последних нескольких лет жизни не было. Пустые участки постепенно заполнялись тем, что знает не только она. Но она всё равно уже ничего не вспомнит. Удар об мраморную колонну головой не прошёл для неё бесследно.
По щеке спящей фестралки пробежала слеза. Открыв глаза, она поняла что она тут не одна. Сквозь прутья решётки на неё тепло смотрел феникс. Просунув голову, а за ней и всё остальное, он прильнул к её щёке.
— Привет… Можешь мне помочь?
Приближался День Согревающего Очага. Недавние события сплотили пони, а слух о том, что один из участников остался жив, будоражил воображение. Четырнадцатого числа месяца Согревающего Очага по городу пожаром пронеслась новость, что судить будут завтра. С самого раннего утра перед дворцом собралась огромная очередь из желающих посмотреть на это. И на принцессу.
Один бежевый пегас тоже хотел посмотреть, но его задержали по подозрению в соучастии. Боялись, что он может подсобить фестралке сбежать.
Зал был забит битком. Подсудимую ввели до того, как открыли двери, в целях безопасности. Из гула Кас удавалось вычленить отдельные слова – все были удивлены, что она почти такая же пони, как и они. Сама она приняла раскаивающийся вид и не обращала ни на кого внимания. Про себя фестралка повторяла номера статей и их формулировки. Сложнее всего было с триста пятьдесят шестой – она самая большая.
— Всем встать, суд идёт! – объявил секретарь, когда судья вошёл в зал. Все пони резко замолкли и поднялись на ноги. Только Кас апатично сидела, направив глаза в пол.
— Подсудимая, встаньте, — сказал судья ей отдельно.
Услышав это, фестралка вздрогнула и обернулась к судье. Посмотрев на него пару секунд с видом, будто не знает, как здесь оказалась, она дерзко усмехнулась. Втянув внутрь побольше соплей, она, пару секунд наполняя зал мерзким звуком перекачки их в рот, с силой харкнула в судью. Недолёт – слишком тяжёлый заряд. Густой сгусток слюны и соплей медленно стекал по украшающему лицевую сторону трибуны барельефу. Пара самых впечатлительных зрительниц упала в обморок. Судья со спокойным видом наклонился, осматривая причинённые разрушения, и покачал головой.
— Мисс Рок, вам следует проявить уважение к суду – сейчас будет решаться ваша судьба.
— Вы, спадар суддзя, не турбуйцеся — мой лёс вырашылася ўжо даўно, — весело ответила фестралка.
— Мисс Рок, я понимаю, что вам, должно быть, имея тройку в аттестате по общему Эквестрийскому, тяжело говорить на местном диалекте, но попрошу вас постараться.
— От этого вашего «общего Эквестрийского» привкус дерьма во рту, — продолжала Кас веселиться, — Сейчас вы разведёте цирк, в котором будете говорить «как же эта милая кобылка, которую до усрачки боится каждый в зале, оказалась в таком положении» и прочий бред для мемуаров. Потом, как будто резко вспомните, что на мне всё-таки, часть третья статьи сто пятой уголовного кодекса Эквестрии, пункт «Б» и часть вторая статьи сто пятнадцатой, пункт «Б-1»…
— Вы закончили? – хмуро спросил судья.
— …у вас тут, кажется, давненько никто с третьей частью сто пятой статьи не сидел, — пропустила она его слова мимо ушей, — что же, если вы забыли…
— Здесь давно таких не было, потому что вы, в нарушение триста пятьдесят шестой статьи уголовного кодекса Эквестрии… — начал государственный обвинитель, но осёкся, когда хмурый взгляд судьи перевёлся на него, — извините.
— …я напомню, — как ни в чём ни бывало, продолжала фестралка, — Статья сто пять уголовного кодекса Эквестрии, часть три, пункт «Б». Убийство представителя власти Эквестрии или другого государства на территории Эквестрии. Наказывается смертной казнью. А теперь вспомним о тридцатой статье того же кодекса. Неоконченное преступление считается преступлением в полной мере. Идём дальше, статья сто пятнадцать уголовного кодекса Эквестрии, часть вторая пункт «Б-1». Умышленное причинение лёгкого вреда здоровью представителю власти Эквестрии или другого государства на территории Эквестрии, с отягчающими обстоятельствами…
Ещё несколько чувствительных зрителей упали в обморок. Кас на это усмехнулась ещё шире, а судья нахмурился ещё сильнее.
— Судя по тому, как взвизгивала её величество, когда я…
— Молчать! – рявкнула Селестия Кантерлотским королевским голосом, а потом спокойно добавила, — Господин судья, продолжайте.
— Стойте, я ещё не закончила! Когда мы вдвоём порубили в капусту тех ряже… пфхр… — во рту у фестралки материализовался кляп, а цепь, сковывающая ноги, хитро укоротилась, так что она не могла достать головой до копыт. Поняв, что закончить подрывную речь не удастся, она обиженно фыркнула и демонстративно отвернулась. Селестия кивнула судье.
— Где представитель защиты? — оглядел судья зал.
По залу прокатился лёгкий шум недовольства. Многие посчитали, что такой, как она это ни к чему. Прислушавшись к шуму, эту тему он решил не продолжать.
— Слово предоставляется государственному обвинителю, — повернулся тот на пони с противоположной от Кас стороны зала.
— Благодарю, господин судья. Кас Эрвин Рок, вы обвиняетесь в преступлениях против жизни и здоровья граждан Эквестрии и дружественных государств, преступлениях против личности, военных преступлениях и преступлениях против государства. Вам есть, что сказать в свою защиту?
— Ммм! Ммм! – промычала фестралка, стараясь обратить внимание на некоторые речевые проблемы. Обвинитель вопросительно посмотрел на принцессу, на что та отрицательно покачала головой.
— Итак. Вы признаётесь, что, будучи гражданским лицом, убили троих беженцев Грифоньих Королевств, превышая пределы необходимого применения силы для предотвращения совершения преступления и девять – превышая пределы необходимой самообороны? – фестралка мечтательно закатила глаза, вспоминая былое время, и кивнула.
— Вы признаётесь, что превышая должностные полномочия, участвовали в незаконной полицейской операции, проникли со взломом в чужое жилище, пытали и убили неустановленное лицо Зербийского гражданства и преступно бездействовали при убийстве жеребёнка и поджоге? — Кас с готовностью кивнула, — Вы признаётесь, что участвовали в незаконной военной операции против сил Королевской гвардии, убили в бою одного гвардейца и преступно бездействовали при пытках, лишении взятых в плен военнослужащих права на справедливое и нормальное судопроизводство и убийствах служащих Королевской гвардии?
Ещё один радостный кивок. Селестия на это только нахмурилась. Слишком легко она признаётся во всех преступлениях – суд рискует закончиться слишком рано. Этого допустить нельзя. Это дело сплотило пони, сейчас Эквестрия едина, как никогда. Чернорабочий и аристократ сидят рядом, чего не случалось до сих пор, и горят праведным гневом. Зрители начали недовольно ворчать, так что судье пришлось призвать их к порядку
— …признаётесь, что участвовали в незаконной военной операции на территории дружеского государства, во время которой были совершены множественные убийства и пытки, задержанные были лишены права на нормальное и справедливое судопроизводство, а также было разворовано и уничтожено гражданское поселение? – фестралка в этот раз нехотя отрицательно покачала головой, как будто жалела, что не участвовала, — господин судья, прошу обратить внимание, что подсудимая виновна в данных преступлениях, так как, в соответствии с пунктом двести восемнадцать устава Лунной гвардии, коллективная ответственность за совершение преступления во время несения службы наступает на уровне роты, а учебная рота пятидесятого отдельного батальона, в которой на момент совершения преступления числилась подсудимая, участвовала в совершении преступления.
От таких словесных конструкций те зрители, которые не обладали юридическим образованием, впали в ступор. Послышались сильные удары, от которых все вздрогнули. Гвардейцы, которыми был полон зал, настороженно завертели головами, ища источник звука. Нашёлся он быстро – Кас, которой наскучил официальный язык, начала биться головой об решётку. Однако долго у неё не получилось – ещё несколько материализовавшихся цепей и ошейник стали прочно фиксировать голову на одном месте, оставив лишь небольшой люфт.
— Вы признаётесь, что в течение двух лет по преступным приказам принцессы Луны занимались шпионажем, шантажом и угрозами жизни и здоровью граждан Эквестрии и дружественных государств? – Кас замерла и даже не моргала, так что Селестия начала нервничать, — Подсудимая? Кто-нибудь, приведите её в чувства.
Гвардеец, стоящий рядом с клеткой, осторожно постучал копьём по прутьям решётки. Фестралка на это повернулась к Селестии.
— М!
— Ваше высочество, прошу дать подсудимой возможность сказать своё слово, — обратился судья к принцессе.
— Хорошо, — немного подумав, ответила она, но потом добавила Кас лично, — Но если ты и дальше будешь пытаться подрывать авторитет Эквестрийской власти, ты отправишься на Луну.
— Я предлагаю сделку, — громко начала Кас, как только кляп исчез, — Вы освобождаете принцессу Луну и складываете с себя полномочия верховного правителя Эквестрии. Я, в свою очередь, буду просить госпожу, чтобы она даровала вам лёгкую смерть.
Ещё пара зрителей упала в обморок. Принцесса на это только усмехнулась.
— Я ожидала нечто подобное. Мой ответ – нет.
— Воля ваша, — пожала фестралка плечами, насколько цепи позволяли, — Давай!
Селестия, которой в последний раз после такой фразы тыкали в лицо копьём, нервно дёрнулась. Стражники насторожились ещё сильнее, хотя казалось, дальше некуда, и приготовились к бою. В рядах зрителей началось волнение. Кас же сидела спокойно. Когда всё поутихло, и принцесса хотела было усмехнуться такому блефу, с потолка донёсся странный звук.
— Sque!
Все посмотрели туда. На потолочных балках сидел феникс. По залу пронёсся удивлённый шёпот. Гвардейцы – как огромная яркая птица смогла проникнуть сюда. Зрители – что это значит. Селестия же нахмурилась, и хотела было высказать Филомине, за то, что шалит не в то время, но осеклась – это не её питомец.
Феникс же, поняв, что всё внимание направлено на него, распахнул крылья и потонул в вспышке ярчайшего света. Все в зале, кроме принцессы и одного гвардейца, схватились за глаза. Селестия, зная повадки огненных птиц, успела закрыться ногой. Никто не заметил, как из под птичьего крыла выпал кинжал. Звук, с которым он воткнулся в пол, потонул в начавшейся неразберихе.
Кас криво усмехнулась — ей свет не страшен. Пусть она и ослепла, она всё видит, и даже больше, чем глазами. Фестралка растворилась дымом и рванулась к решётке. Пройдя сквозь неё, она обернулась и подхватила кинжал. Цель слишком далеко – передней ногой не метнуть. Кас подбрасывает оружие в воздух и, перекувырнувшись, бьёт по нему задней. Гвардеец, который отвлёкся во время световой атаки феникса, бросился на неё. Двери распахнулись, и в зал начали забегать солдаты.
Кинжал, сверкнув гравировкой, летел Селестии в горло. Та смотрела на него спокойно, пока он, не встретив препятствий, не перелетел через ограждение царской ложи. У принцессы в ужасе расширились глаза, и она начала уклоняться, но слишком поздно — она лишь успела убрать горло с траектории. Кинжал, только зацепив шкуру, оставил неглубокую царапину, воткнувшись в спинку на половину клинка.
Гвардеец налетел на Кас, но оружие уже полетело в принцессу. Фестралка легко вывернулась из пусть и крепкого захвата. Сидящие в первых рядах могли услышать мерзкий хруст ломаемых позвонков. Кас подхватила выпавшее из ослабевших копыт копьё. Она не стала ждать, пока подкрепление окружит её и атаковала, когда они бежали по узким проходам.
Офицер, бегущий первым, упал на пол кучей безвольного мяса с копьём в горле. У фестралки в копытах оказался его меч. Рубка в узком проходе пошла бодрее. Раствориться, обернуться, удар. В таком несложном ритме она прожила полминуты. Потом Селестия, наконец, дочитала гравировку на кинжале и окутала Кас защитным полем. Дым, которым та сразу растворилась, не смог пройти через стенки. Фестралка, немного побив поле копытами, грустно вздохнула и опустила оружие. Зрители, выйдя из оцепенения, начали паниковать.
В тартаре, после неудачи с возвращением в Эквестрию, погоревали, но делать нечего. Псы продолжили заниматься тем, что должны и умеют. Тот неприятный инцидент устав не отменил – из тартара на разведку регулярно выходили разведчики. Их доклады, вкупе с усилившимся давлением на фронте, были неутешительными. Единство и гармония в Эквестрии сильны, как никогда ранее.
Плановая массированная атака хаоса началась на целые сутки раньше. Оборонительные сооружения были готовы принимать гостей, но солдаты – нет. Даже не все на позиции вышли. Итог очевиден – прорыв, хаоситы рванули к порталу.
Только пара из них дошли до своей цели. Когда всё закончится, в документах это существо опишут, как трёхголовую рептилию, примерно пятнадцати метров ростом. В Эквестрии его назовут «гидра».
— Ваше величество, простите меня, — сокрушённо повторял единорог со слезами на глазах уже несколько минут подряд разными словами.
— В произошедшем нет вашей вины, капитан, — пыталась принцесса его успокоить.
— Я считал, что мои щиты не пробить! Вы могли погибнуть!
— Ваши магические щиты действительно практически невозможно пробить. Только зачарованное оружие может это сделать.
— Но ваше высочество, они же и такое останавливают… — неуверенно проговорил он, поднимая глаза.
— Есть одна магия. Зачарованное ей оружие не знает преград. Смотрите, — телекинезом она достала кинжал Кас и протянула его единорогу, — Что вы видите?
— Это… древнефестралий? – задумчиво проговорил он, глядя на гравировку.
— Да. Alles für die Prinzessin. Всё ради принцессы
— Принцесса, я не чувствую в нём магии, — удивился он.
— Это не магия единорогов. Это материнская любовь. И особый сплав, дающий минимально магическое сопротивление. Посмотрите на клеймо.
— Г Р М… Что это значит?
— Грета Рок-Митчел.
— Этот кинжал делала… её мать? – шокировано спросил капитан.
— Да. А сейчас прошу прощения, мой маленький пони.
Принцесса вышла, оставив единорога наедине с кинжалом и своими мыслями. «Каким же надо быть моральным уродом, чтобы зачаровывать материнской любовью боевое оружие?!» — подумал он, прежде чем вернуться к службе.
Щёлкнули множество замков, и дверь камеры со скрипом отворилась. Внутрь вошла принцесса, без охраны. Кивнув единорогу, которого за особенность поста ласково прозвали «смертник», отпуская его, Селестия подошла почти вплотную к фестралке и улеглась рядом. Кас только чуть сдвинула голову.
— Пришли позлорадствовать?
— Нет, — тихо ответила она, сбрасывая маску правителя, — Я пришла поговорить.
— Говорите, — безразлично ответила фестралка, отворачиваясь.
— Вот так… просто? – она смогла удивить принцессу, — Не станешь грубить, хамить, пытаться меня убить?
— Кого, вас? Вы же не принцесса, — махнула Кас копытом, — Так, нанятый актёр с натянутой личиной Селестии.
Лже-принцесса попятилась и, не говоря ни слова, вышла. Сразу за ней зашла настоящая. Она уже не церемонилась и встала на безопасном расстоянии. Судя по её виду, она была недовольна.
— Как ты узнала? – вместо приветствия сказала Селестия.
— УЗИ, — ответила фестралка, — Тело Селестии, а расположение органов — простой пони.
— Вот как… повернись всё по-другому, у тебя могло бы быть великое будущее.
— Делать то же самое, но работая на вас? – усмехнулась Кас, поворачивая голову. Принцесса хотела было что-то сказать, но осеклась, — Так… может быть, пойдём? Думаю, судья уже заждался.
— Всё уже закончилось.
— Как? Без меня? – Кас стало немного обидно, от того, что её судили без неё.
— Ты знаешь результат, — фестралка на это безразлично пожала плечами. Селестия удивлённо взметнула бровь за такую реакцию на приговор, — Ты… не нервничаешь?
— А зачем? Я знала, что делаю, и что за это бывает, — тут Кас немного лукавила – она не рассчитывала, что окажется в такой ситуации.
— Ты не пытаешься сбежать. Это странно. Особенно с твоими способностями.
— Тот хрен, с взглядом умственно отсталого, что на вашем месте стоял. Если бы не магический щит, он был бы уже давно мёртв. Но далеко я бы не ушла – за дверью, чуть в стороне, ещё двое, держат щит по всему этажу. Плюс всё это здание щитом накрыто. И всех заключённых отсюда перевели, вдруг, кто помочь захочет.
— А ты умнее, чем кажешься.
— За два года рядом с Луной я стала к ней ближе, чем вы – за тысячи. Вы могли бы и понять, что она не просто капризничает, а действительно недовольна, — перешла Кас в наступление.
— Она думала только о себе, — немного злобно проговорила Селестия, взмахнув крыльями.
— Да ладно? – фестралка перевернулась и села ровно, — Отказались дать Луне возможность показать пони всю красоту ночи. Заточили её ученика во льдах. Не смотрите на меня так, я знаю всю историю. Вы решили не использовать Элементы Гармонии, чтобы выжечь в нём тьму.
— Это было необходимо, — начала она угрожающе подходить к ней.
— Чтобы поставить в Кристальной империи свою ученицу? Как низко.
— Сомбра был воплощением зла! Таким же, как и стала моя сестра...
— Да? Тогда может быть, вы бы сделали хоть что-нибудь в бою с ней?
— Я сделала всё, что было в моих силах! – начала принцесса злиться.
— То есть, вы умеете только уклоняться от атак? Хоть бы контратаковали разок, а то уж очень однообразно было смотреть, как она вас гоняла.
Селестия за мгновение приблизилась к ней вплотную и угрожающе наклонилась. Из-за неё вылетели различные острые предметы. Через минуту грива Кас была коротко острижена и обрита.
— Что ты чувствовала, когда убивала невинных? – спросила принцесса фестралку.
— Сопротивление тканей, — снова пожала плечами та.
Перед Кас материализовался пенёк, а в телекинетическом поле Селестии – богато украшенный топор. По камере разнёсся приятный запах свежесрубленного дерева и родной для фестралки – стали.
— При покушении на убийство представителя власти…
— …приговор в исполнение приводит пострадавший. Я знаю и уголовный кодекс и положение о исполнении наказаний, — перебила она принцессу фестралка.
— Тогда справишься сама или тебе помочь?
— Она вернётся, — сказала Кас, опуская голову на плаху, — В тысячное летнее равноденствие со дня заточения звёзды помогут ей бежать.
Селестия глубоко вздохнула. Как бы её не злила эта пони, ей неприятно то, что сейчас произойдёт. Но закон один для всех, от черни до монарха.
Со свистом на шею опустился топор.
Началось лихое время. Грифоны, прознав про исчезновение Лунной гвардии, условно объединились и напали на Эквестрию. Началась война, в которой Королевская гвардия была разбита, и принцессе пришлось скрепя сердцем просить помощи в тартаре. Псы, хоть и затаили обиду, но приказ выполнили. В качестве своеобразной мести Селестии, они пленными и ранеными грифонами разнообразили свой рацион. В ежедневные сводки с фронта были в обязательном порядке включены доклады об этом. Ветераны тех событий с улыбкой вспоминали бесконечные споры, какая же половина грифона вкуснее. Правительница затянула с вызовом поддержки, и Эквестрия, практически, откатилась в развитии на несколько сотен лет назад.
Тысяча лет единоличного правления солнечной принцессы могла бы стать «золотым веком», но кроме огня и смерти грифоны принесли с собой ещё и сифилис. Так что следующие несколько сотен лет историки потом окрестят «Эпоха целомудрия». Потом могла бы снова начаться эпидемия кьюти-сыпи, но очаг удалось локализировать. Меры пришлось применять жёсткие. Неспроста и тысячу лет после этого при виде принцессы все испуганно жмутся поклоном в пол. Знают, что в случае чего свет солнечной принцессы может не только согревать, но и жечь.
Йоахим смог обосноваться в Кантерлоте. Закончив военно-медицинскую академию с отличием, он продолжил исследования Эрнста, с которым в своё время сильно сдружился. Служил в Королевской гвардии, был награждён за самоотверженный труд в военное время. По данным разведки забыл о своём Старспайрском прошлом, но на открытой части тюремного кладбища, каждый год до самой его смерти, в канун дня согревающего очага на могиле Кас появлялись свежие цветы. Убит обезумевшими от горя родственниками скончавшегося во время операции солдата в возрасте пятидесяти двух лет.
Стерн были даны новые воспоминания, и она стала одной из приближённых Селестии. Закрытые двери смогли сохранить в тайне, как аликорн объясняла ей, как же единорожке резко стало двадцать пять, почему по фигуре она больше похожа на спортсменку и откуда на её теле столько шрамов. По плану принцессы была почти добровольно случена со спортсменом Кантерлотской сборной Эквестрийских игр. Весь её дальнейший род вёлся под тайным покровительством Селестии.
Эпилог
Твайлайт уже несколько минут шокировано смотрела на всего одну строчку.
Наказание: смертная казнь. Приведено в исполнение принцессой Селестией двадцать четвёртого числа месяца Согревающего Очага … года.
Молодая принцесса не верила, что её наставница способна на такое. В уголках глаз начали скапливаться слёзы. Послышался цокот накопытников и в покои вошла Селестия.
— Твайлайт…
— Принцесса, как вы могли пойти на такое?.. – подняла фиолетовый аликорн на неё влажные глаза.
— Это закон Твайлайт. Закон один для всех, — довольно твёрдо ответила солнечная принцесса.
— То есть, если кто-то меня… то я должна буду… — с каждым словом её глаза расширялись всё сильнее.
— Да, — Селестия легла рядом и обняла её крылом, — Таково бремя принцессы.
— Но… — запруда прорвалась, и по щекам потекли слёзы осознания этого, — Можно же эти законы отменить?..
— Не торопись. Сначала тебе надо кое с кем познакомиться.
В покои зашли трое пони. Двоих жеребцов она видела в первый раз, а вот кобылка показалось странно-знакомой. Твайлайт перевела глаза на книгу, на шапку сто сорок седьмого дела. Оранжевые глаза с вертикальным зрачком, серая шерсть с отливом фиолетового, синие грива и хвост, мышиные крылья, кьюти-марка в виде кинжала…
— Так ты и есть Твайлайт Спаркл? – больше утверждая, чем спрашивая, сказала она.
— Точно она, — подтвердил жеребец с холодно-голубыми глазами без бликов, от которых молодой принцессе стало не по себе. Она быстро подскочила на ноги и легко поклонилась гостям, не сводя с них глаз.
— А Стерн была выше ростом, — заметила фестралка. Кас была на пол головы выше молодой принцессы, в которой было три стандартных фута роста.
— Вы знали Стерн Спаркл? – осторожно спросила Твайлайт, жажда знаний которой пересилила всё.
— Да я больше скажу, мы с ней…
— Кас, — прервала её Селестия, — Что я говорила по этому поводу?
— Эх… — нахмурилась она, — Говорить правду и только правду, но не всю правду.