Фанфики – это сплошное разочарование
Глава 5
У Пинкамины был плохой день. Разумеется, в её случае это едва ли можно было назвать чем-то необычным: Пинкамина была бы не Пинкамина, если бы у неё был хороший день. Вот и сейчас, когда происходившие вокруг неё события вполне соответствовали её натуре, она носилась туда-сюда по всему Понивиллю, пытаясь вернуть всё на свои места. Кроме того ей ещё только предстояло проверить всё ли в порядке в Кантерлоте; слава всему яркому и каноничному, что большинство подобных прорывов случалось в окрестностях Понивилля… как педофил, который «случался» поблизости детской игровой площадки.
Всё-таки, если разобраться, она была всего лишь одной пони.
Розовая кобылка подошла к входу в бутик Карусель и постучалась. Немного погодя, послышался стук отпираемых засовов.
— Одну минуточку, — пропела из-за закрытой двери владелица, продолжая возиться с доброй полудюжиной, судя по звуку, замков. А ведь еще вчера у неё был только один, вспомнилось Пинкамина.
Сквозь занавески на неё глянул один глаз.
— О… это ты.
Дверь распахнулась, висящий над ней колокольчик аккуратно придержало белое копытце. Перед розовой пони предстала Рарити, одетая в свой любимый шелковый халатик и с густым макияжем на трепещущих ресницах. Убедившись, что кроме Пинкамины на улице никого не было, она расплылась в похотливой ухмылке, позволяя халатику соскользнуть с плеч. Он сполз на пол к её копытам, открывая глазам Пинки тело белой единорожки. Её шею охватывал шипастый ошейник, на ногах красовались черные шелковые чулки, а кожу покрывали ярко-красные рубцы и сочившиеся кровью порезы, тщательно нанесенные по всему её телу. Довершал образ большой, темный и все еще заживающий шрам в форме сердца, располагавшийся на её груди.
— М-м-м, дорогая, — промурлыкала Рарити, подходя ближе. — Снова пришло время для наших с тобой маленьких игр?..
Задорно улыбаясь, Пинки подняла одно копыто, отвела его назад и зарядила единорожке прямо в глаз.
«Игривый шлепок по щёчке» сшиб Рарити с ног. Пролетев обратно в открытую дверь, единорожка грохнулась на спину, её лицо стремительно заплывало огромным синяком.
— Ч-что… — ошеломленно ахнула она, с трудом принимая сидячее положение и держась за подбитый глаз с потекшей тушью. Стоит отдать ей должное, она попыталась вновь вернуться в роль. Её губы затряслась, и своим самым соблазнительным голосом она произнесла:
— Что я сделала?! Неужели я была… плохой пони, ПинкИИИАЙЯЙЯЙЯЙЯЙЯЙИИИ!!!
Её без сомнений выдающееся садо-мазо представление было довольно грубо прервано Пинки, вытащившей из-за спины ведро ледяной воды и опрокинувшей его точнехонько между задних ног дизайнерши. Выпучив глаза и отчаянно стуча зубами, всклокоченная Рарити уселась на пол, обхватив себя копытами, пока «Госпожа Похоть» во всем своем кожано-шнурованном великолепии, подобрав юбки, уносилась в края с более теплым климатом.
— Прости, лапуля, но я сегодня не в настроении, — отрезала Пинкамина, отбрасывая ведро. Оглядевшись в поисках других странностей, она заметила, что подол обожаемого Рарити халатика покрывали грязные пятна.
— Та-а-ак, и где же подвал на этот раз?
Рарити, шмыгнув носом, указала вглубь бутика, где в обычно глухой стене находилась слегка приоткрытая дверь, пол возле которой был запачкан грязью.
— Оки-доки-локи, — пробормотала Пинкамина, собираясь с духом. Она проследовала к двери и распахнула её, открывая виду плохо освещенную лестницу, ведущую вниз.
Пространство исказилось… но только частично. Кое-кто всё никак не успокаивался. Рарити поднялась на копыта и, шатаясь, подбежала к Пинки, стоявшей у входа в подвал.
— Нет, постой, я могу объяснить…
Резко развернувшись, Пинкамина тыкнула на заляпанный грязью пол и вздохнула так, что позавидовал бы реактивный двигатель.
— Рарити! Смотри! ГРЯЗЬ!!!
Белая еднорожка глянула вниз, увидев коричневые пятна, покушавшиеся на безупречную чистоту её пола.
— ИИИИИИ!!! — взвизгнула она и, позабыв обо всем на свете, убежала, вернувшись со щеткой и ведром горячей мыльной воды. Встав на колени, единорожка принялась яростно тереть свои драгоценные полы, словно от этого зависела её жизнь.
Успешно заняв на какое-то время Рарити, Пинкамина кивнула и спустилась в подвал.
Это было грубое, незаконченное помещение. По-спартански простые кирпичные стены местами покрывала известка, половина пола представляла собой голую землю. Повсюду валялись мастерки и прочие штукатурные принадлежности. По-видимому, Рарити действительно пыталась выполнить всю работу самостоятельно. Трупов пока не было, и ни один из инструментов не нес на себе характерных тёмно-багровых пятен. Однако Пинкамина знала, что в таких ситуациях ни за что нельзя расслабляться раньше времени.
На противоположной от лестницы стороне подвала виднелся не до конца заложенный кирпичами проём. Сквозь незавершенный промежуток виднелись трубы предположительно водонагревателя. Судя по всё ещё влажно блестевшей извести, Рарити была вовсю поглощена работой, когда её отвлекла Пинкамина.
Рарити… кладущая известь… Иногда Враг делал её работу слишком уж легкой.
Пинкамина шагнула ближе — и тут над верхним слоем кирпичей показалась маленькая кудрявая головка.
— Привет, Пинки, — прощебетала Свити Белль. — Мы с Рарити играем в игру.
Пинки замерла в полушаге, затем осторожно продвинулась вперед.
Белая малышка с яркой пастельной гривой смотрела на неё совершенно пустыми, безжизненными глазами. Она бессмысленно улыбнулась, когда розовая пони заглянула внутрь полузамурованной комнатки. Пинкамина немного успокоилась, не ощутив со стороны маленькой единорожки намеков на злобу или дурной умысел. Вот только её взгляд, казалось, был лишен всяких проблесков интеллекта. Прежде любознательная и умная, сейчас по сообразительности она напоминала бревно.
— В игру? — переспросила Пинкамина, оглядывая крохотное помещение.
Как она и полагала, это был чулан для водонагревателя. Глуповато улыбаясь, Свити Белль сидела, сложив копыта, в немыслимо тесном пространстве. Здесь не было ничего, кроме бутылки отбеливателя, нескольких тряпок и ведра… назначение которого Пинки легко могла угадать по запаху.
— Нравится моя новая комната? — счастливо спросила Свити Белль. — Рарити делает её специально для меня. Она говорит, что когда закончит, у меня будет еще одна стена. — Она постучала копытцем по свежей кладке. — Я спросила, где будет дверь, но она ответила, что мне не стоит об этом беспокоиться…
Малышка взяла одну из тряпок, плеснула на неё немного хлорки и начала рассеяно тереть свою шерстку.
Только сейчас Пинкамина в ужасе заметила, что кожу маленькой кобылки целиком покрывали химические ожоги, видневшиеся под её белой шерсткой жуткими красными опухолями.
— Свити, золотце, зачем тебе отбеливатель? — осторожно поинтересовалась она.
Устыдившись без видимой на то причины, Свити Белль опустила взгляд.
— Я должна им мыться, — горько произнесла она, — иначе моя шерстка посереет. Рарити говорит, что это плохой-плохой секрет, который никто никогда не должен узнать… потому что они могут подумать, что я не мамина и папина дочка. Они — белые единороги, Рарити — белый единорог… хотя я видела, что один из друзей Рарити был серым…
Малышка замолчала, но Пинкамина уже всё поняла. Даже старая добрая Пинки Пай, чья голова большую часть времени была забита газировкой и сладостями, смогла бы сложить два и два.
— Иди сюда, Свити, — позвала она, перегнувшись через кирпичную стену. — Думаю, тебе стоит поскорее вылезать отсюда. — Свити радостно вскарабкалась на передние копыта розовой пони. Пинкамина вытащила единорожку и, не сдержавшись, крепко стиснула в объятиях, стараясь при этом не дать маленькой пони увидеть слезы, застилавшие её глаза… или выражение кипящей ярости, исказившее её лицо.
— Иди наверх, глупышка, — вполголоса произнесла она. — А мне еще нужно кое с чем тут разобраться.
— Хорошо… — отозвалась Свити и, спрыгнув на пол, взлетела вверх по лестнице, промчавшись мимо Рарити, с трудом спускавшейся вниз.
Пространство исказилось, и воздух пошел рябью… Рарити, недоуменно моргая, одолела оставшиеся ступеньки, её идеально чистый шелковый халатик волочился позади.
— Пинки Пай! Откуда… откуда всё это взялось? — Она обвела копытом подвал. Сквозь прозрачный халат Пинкамина прекрасно видела, что рубцы и порезы уже исчезли.
— Разве не помнишь? — спросила она в лучших традициях Пинки. — Это ты сделала!
Рарити шокировано остолбенела, затем нервно усмехнулась.
— К чему такие шутки, Пинки, дорогая? Подобного рода занятия – только для пони-строителей… больших и КРЕПКИХ пони-строителей… с огромными мускулами, перекатывающимися под их смуглой кожей… Э-э-э, о чём это я? Прошу, забудь, что я сейчас говорила, хорошо? Вернемся к делу. Что всё это делает под моим бутиком?! — Она непонимающе постучала копытом по своей безупречной щеке.
Пинкамина прищурилась.
— Ты действительно ничего не помнишь? — осторожно спросила она. Рарити покачала головой. — Скажи, Рарити… где находится комната Свити Белль?
— Ну конечно же на верхнем эта… — Рарити моргнула. На лице дизайнерши проступило выражение чистого ужаса, когда её взгляд упал на маленькую незаконченную гробницу. — Н-нет… — выдавила она, указывая на неё копытом. — Она… она вот здесь. Но как такое может быть? Почему моя маленькая сестренка должна обитать здесь, когда у неё есть комната… наверху… — Искажение увеличилось, напирая сильнее. — А она сидела прямо здесь, и я… я замуровывала её… о Всемогущая Селестия, я замуровывала её в стену! Что на меня такое нашло, почему я заживо замуровывала мою любимую маленькую сестричку в стену подвала, о нет-нет-нет, зачем я это делала, что происходит?.. — Голос единорожки поднимался все выше и выше, пока она не встала на задние копыта и не рухнула замертво в глубоком, и на этот раз настоящем, обмороке, с громким плеском шлепнувшись на грязную половину пола.
Сверху раздался перестук копыт, и моментом позже в подвал вновь спустилась Свити Белль, удивленно осматривавшаяся по сторонам.
— Рарити? Ты здесь? Я и не знала, что в бутике Карусель есть подвал… О, привет, Пинки. Я услышала крик Рарити, у вас всё в порядке? Ого! — на одном дыхании выпалила она, заметив свою сестру, без чувств лежащую на полу. — Полагаю, нет. Ой-ей, мне позвать доктора?
— Неа, — жизнерадостно отозвалась Пинкамина. — Рарити просто ненадолго отключилась. Ничего такого, с чем не справится один маленький поход в спа. — Она наклонилась к дизайнерше и, подцепив носом, подняла её из грязи, укладывая себе на спину. — Хе-хе, похоже, мне тоже не помешало бы туда заскочить, — хихикнула она, глянув вниз на свои перемазанные ноги. Немного поработав плечами, чтобы поудобнее расположить единорожку, розовая кобылка ступила на лестницу. — Почему бы тебе не отыскать остальных меткоискателей, пока мы с Рарити будем в спа? Думаю, после всего случившегося ей понадобится немного побыть «одной».
— Х-хорошо, — неуверенно ответила маленькая кобылка. — Раз ты так говоришь…
— Да, да, ни о чем не волнуйся! Вот, держи, — Пинкамина бросила малышке три золотых. — Купите себе что-нибудь в Сахарном Уголке!
— Спасибо! — Просияв улыбкой, Свити Белль схватила добычу и унеслась прочь. Пинкамина затащила Рарити вверх по лестнице обратно в бутик. Она лишь задержалась, чтобы захлопнуть дверь подвала и накрепко запереть её. А также повесить над ней один из семейных портретов Рарити, изображавших её вместе с сестрой и родителями (белым усатым пони в соломенной шляпе и розовой единорожкой с синей гривой). К тому времени, когда она покинула бутик Карусель, направляясь в спа-салон Лотус и Алоэ, зловещая дверь уже сгинула, словно её никогда и не было.
Уставшая и измученная Твайлайт на шатающихся копытах вошла в библиотеку. Прорывы… безумия… становились все хуже. По пути домой ей пришлось успокаивать трёх совершенно разных пони, истерично рыдавших по своим мертвым жеребятам, которых у них никогда не было, затем три раза убеждать Рэйнбоу Дэш, что Скуталу не была сиротой и не погибла в одиночестве, замерзнув в снегу прошлой ночью (на дворе стоял ИЮНЬ). Вдобавок ко всему она потратила почти все свои силы на ультра экстренную сверхдальнюю телепортацию во дворец своего брата, когда получила от него паническое письмо, в котором говорилось, что Кэйденс опять оказалась замаскированной королевой Кризалис и пыталась высосать его душу. (Один удар первым подвернувшимся цветочным горшком превратил «Кризалис» обратно в Кэйденс, которая теперь потирала большую шишку на голове, пока её муж успокаивал расстроенные нервы на диване.)
Вернувшись обратно в Понивилль, Твайлайт обнаружила половину учеников из класса Черили сгрудившимися на крыше школы и испуганно вопящими, пока сама Черили бегала внизу с огромным секатором и бормотала что-то насчет «расширения сада». Одновременно с этим вторая, возглавляемая Пипсквиком, половина учеников жалась в угол магазина конфет от угрожающе размахивавшей цепной пилой Твист, утверждавшей, что она «вшего лишь хощет помошь Пинки шделать немного кекшиков». Безжалостные удары магическим электрошоком (Твайлайт была в очень плохом настроении) быстро угомонили их обеих.
Практически сразу после инцидента с Черили и Твист находившаяся на грани нервного срыва Твайлайт наткнулась на Эпплблум — на очень сильно беременную Эпплблум, настаивавшую, что отцом являлся Спайк… Но прежде чем кипящий мозг Твайлайт смог выдать лекцию на тему того, насколько невозможной с физической, медицинской и биологической точек зрения была подобная ситуация, Эпплблум вместе со своей беременностью будто испарились. Чуть позже, проходя по главной улице, она увидела её, игравшую с остальными меткоискателями и совершенно точно не беременную.
А еще она понятия не имела, почему Биг Макинтош и Карамель, случайно встретившись на улице, закричали, как две надышавшиеся гелием кобылки, и со всех копыт рванули прочь друг от друга.
Ей хотелось вздремнуть, напиться, а больше всего — свернуться калачиком под боком у мамы, выпив предварительно стакан молока с печеньками. Она зажгла свет…
И мысленно отметила, что ей определенно стоит начать запирать дверь, уходя из дому.
На верхней ступени лестницы, ведущей в её спальню, стояло нечто, напоминавшее мускулистую, полуголую обезьяну ростом примерно метр восемьдесят с безволосой розовой кожей бронзового оттенка и ворохом желтоватой гривы на голове. Слава Селестии, оно было одето… по крайней мере, частично: кроме штанов на нижних конечностях, больше одежды на нем не было. Поигрывая идеальным животом и грудными мышцами, существо приняло эффектную позу. С его пальцев сорвались разноцветные искры, когда оно провело ими по своей гриве.
— О, привет, Твайлайт Спаркл, — сверкнуло оно своими белоснежными зубами. — Меня зовут Кайл. Похоже, ты забыла выключить одно из своих заклинаний и случайно призвала меня в Эквестрию. Ах да, кажется, по пути сюда я также обрел необыкновенные магические способности. Думаю, через некоторое время я превращусь в дракона и спасу мир, ну а пока я бы хотел подружиться со всеми элементами гармонии и заняться с некоторыми из них сексом. Надо сказать, ты ничего так смотришься для четвероногой… что скажешь?
Будь у Кайла хоть капельку мозгов, он возможно и заметил бы выражение на лице Твайлайт. То самое выражение, при виде которого Спайк постарался бы убраться от единорожки как можно дальше. К сожалению, Феноменально Одаренный, Владеющий Магией Трансформации Человек из Другого Измерения, а также Потенциальный Отец Жеребят Пинки Пай и Будущий Спаситель Эквестрии был несколько… туповат.
Не лишним будет заметить, что пони, населяющие Эквестрию, отнюдь не являются жестокой или кровожадной расой. Убийство и кровопролитие – совершенно чуждые для них понятия… в большинстве случаев. Твайлайт, к примеру, представляла собой типичный образец подобной пони, будучи скромной, вежливой и образованной единорожкой, которая даже в далеких от нормального ситуациях вряд ли поднимет копыто на другого пони и уж тем более лишит его жизни. Да что и говорить, она ни разу намеренно не убила и мухи.
Тем временем жители Понивилля направлялись по своим каждодневным делам… точнее, пытались это делать в условиях разворачивающегося кризиса, то и дело искажавшего окружающую их реальность. Вдруг ниже по улице раздался громкий хлопок. Окна местной библиотеки сверкнули ослепительно ярким фиолетовым цветом, и из самого верхнего, оставляя за собой дымящийся след, вылетела отрезанная человеческая голова. Описав изящную дугу, она шмякнулась в нескольких сотнях метров от дерева-библиотеки, отскочила три раза и остановилась ровно посередине рыночной площади, расположившись лицом вверх. С почерневших волос поднимались клубы дыма, и ошеломленно замершие неподалеку пони ясно видели удивленное выражение, застывшее на этом лице.
Далее воцарился всеобщий хаос.
Твайлайт вышла из библиотеки и побрела, не обращая внимания на испуганно снующих вокруг неё пони. Её глаза подергивались… хотя нет, практически всё её тело подергивалось. Она проследовала вниз по улице, куда приземлилась голова «Кайла», лишь чтобы убедиться, что к этому моменту она, естественно, уже исчезла. Фиолетовая единорожка продолжила идти, целеустремленно глядя прямо перед собой. Сейчас было самое время посетить спа. Мимоходом она подумала, не осталось ли у Лотус и Алоэ еще немного той «тонизирующей воды», бутылочку которой они держали под прилавком…