Что связало их [Авторские черновики. СПОЙЛЕРЫ - читайте описание и заметки!]
20 - Бросок костей
В оригинале было "Princess Priss". "Priss", если верить urbandictionary.com, является женской формой слова "prick", которое переводится, мягко говоря, как "хер", и используется для характеристики человека, ведущего себя чрезмерно ханжески, или едко. Ну, словно стереотипная принцесса. Такая вот рекурсия.
Каждая клеточка тела Тэйлспин звенела отчаянным желанием убежать, поджав хвост — подпрыгнуть в воздух и лететь, куда глаза глядят, так быстро, как только позволят крылья. Это существо — перекрученная химера с ехидной ухмылкой — смотрело на неё. Оно приближалось.
Но её ноги, похоже, и не собирались двигаться.
Глаза монстра приковали взгляд. Они выглядели болезненно и возбуждённо — один был больше, чем другой. Они, казалось, сияли во тьме.
Она не могла отвести глаз.
"Ой, ну хватит", — произнесло существо. Его голос был по-прежнему до краёв наполнен елейным самодовольством, и оно шло к ней шаткой, корявой походкой — его тело неестественно сжималось и разжималось. "Я вполне осведомлён о том, что мой внешний вид может быть довольно потрясающ..." — оно продемонстрировало ей зубы, совершив движение, едва ли способное пройти официальную проверку на право называться ухмылкой. — «...Но, поверь, если бы я хотел сделать с тобой что-нибудь по-настоящему скверное, я бы уже приступил".
Тэйлспин, наконец, заставила свои ноги двигаться. Она по-прежнему не могла оторвать взгляд от глаз существа, но всё-таки преуспела в совершении нескольких шатких шагов назад — в зал, из которого пришла.
"К..." Её голос превратился в писк. В затуманившем разум ужасе было трудно даже найти подходящие слова — заставить глотку повиноваться было ещё труднее. Она попробовала вновь. "Кто..."
Существо закатило глаза. Движение получилось странное. Вместо того чтобы просто описать круг, вращаясь в орбитах, оба глаза повернулись так, что зрачки мгновение смотрели внутрь головы монстра, а затем продолжили поворачиваться, пока не прошли полный круг. "Я ведь же уже сказал, не так ли?" Теперь оно звучало несколько раздражённо, но по-прежнему жестоко, саркастично и довольно. "Боюсь, у тебя могут быть какие-то проблемы вот здесь».
Появилось ощущение, будто мир изогнулся, и у Тэйлспин в животе потянуло — произошло что-то, чему она не могла подыскать описания. Чувство было такое, будто глаза видели то, чего мозг не мог осознать. В результате что-то будто бы открыло в её голове шлюз, через который в данный момент вытекали все рациональные мысли.
Существо исчезло, оставив после себя лишь пустое пространство. Но вместо него появилось абсолютно новое ощущение. Она чувствовала нечто вроде давления в своём левом ухе, а ещё было невозможное, но вполне определённое чувство, будто что-то слишком большое, чтобы поместиться в ушной проход, каким-то образом умудрилось забраться внутрь, никак его не растягивая. Тэйлспин замерла.
"Ну, вынужден признать, я в недоумении". Голос был теперь близко — слишком близко — и, кажется, порождал внутри черепа эхо. "Здесь всё, кажется, работает, как надо. Не вижу никакого логичного объяснения тому, что ты меня не услышала".
Когда существо каким-то образом выбралось из её уха — всё такое же большое, непонятным, невероятным образом избегая проделывания дыры в её голове, — пегаска почувствовала желание одновременно закричать и блевануть. Не случилось ни того, ни другого. Её тело не могло теперь так много двигаться. Абсолютный, безграничный страх заморозил мускулы куда надёжнее, чем любой лёд. Тэйлспин могла лишь хныкать.
"Делать нечего, я полагаю", — легкомысленным, светским тоном произнесло существо. Оно прогуливалось вокруг неё кругами, лениво помахивая в воздухе когтистой лапой. "Придётся попробовать ещё разок. Я — Дискорд. Я — Владыка Хаоса, Король Безумия, Главнейшее и Величайшее Бедствие". Оно замолчало. "Или наоборот? А, не важно". Существо издало сухой смешок. "Если хочешь, можешь звать меня Диззи. Мы ведь друзья".
Монстр ткнул её локтем в бок, и она зашаталась. Шок от прикосновения, похоже, встряхнул замерший, было, разум и заставил его вновь заработать — пегаска быстро затрясла головой, пытаясь её прочистить. Ужас до сих пор не проходил и блокировал большинство попыток логически мыслить, но теперь этому можно было противостоять.
...Вроде как. Немного.
"Д-друзья?" Тэйлспин всё ещё еле-еле выдавливала слова. Челюсть не желала шевелиться. "Я не..."
"Ты н-н-н-не?.." Начав фразу, Дискорд смотрел в другую сторону, но его тело тут же принялось причудливо изгибаться, пока он, наконец, не выгнулся назад настолько, что смог вниз головой ухмыльнуться пегаске. "Что 'не'? Не понимаешь? Хочешь сказать, что Спайк никогда не рассказывал тебе обо мне? О, больно слышать. Действительно больно. Из всех вещей, которые только могли случиться, эта..."
Вновь появилось ужасающее ощущение, будто мир изогнулся, и химера внезапно оказалась лежащей на богато украшенной кушетке в позе преувеличенной, граничащей с обмороком скорби.
«...Самая худшая!"
Он приоткрыл глаз, а затем нахмурился. "Ну", — неожиданно раздражённым голосом проворчал монстр. — "Если подумать, будь он здесь, получилось бы куда лучше. Высмеивать нежно любимых покойников намного интереснее, когда хоть кого-то из присутствующих это задевает".
Ещё один изгиб. Кушетка исчезла. Дискорд стоял на месте, глядя на неё — на уродливом лице царило выражение задумчивости.
В данный момент функционировала уже достаточная часть разума Тэйлспин, и она могла попробовать сформулировать связный вопрос. Голосовые связки заработали лишь через несколько секунд, но в итоге она прохрипела: "Ты знаешь Спайка?"
"О, ну, конечно же". Без малейшего перехода Дискорд внезапно оказался рядом с ней. Нет — хуже. Он обнял её лапой. Шок и отвращение чуть было не заставили Тэйлспин пропустить мимо внимания внезапно оказавшийся у её лица фотоальбом.
Альбом выглядел так, будто был сделан чьей-то бабушкой, когда у той вдруг оказалось слишком много свободного времени. На одних только видимых двух страницах находилось как минимум полдюжины фотографий. Свободная лапа химеры появилась в зоне видимости и показала на ту, где шесть уже знакомых кобыл были запечатлены стоящими с сердитыми лицами перед Дискордом. Каждая из них носила драгоценный камень в форме своей метки.
"Мы со Спайком — давние знакомые", — промурлыкало существо ей в ухо. Дыхание было горячим, противным и воняло гнилым мясом. Её живот вновь дёрнулся, но в последние несколько дней она не слишком много ела. Ничего не произошло, даже несмотря на то, что аромат продолжал изливаться на неё, пока Дискорд рассказывал. "Мы встретились, когда его подруги собрались вместе и использовали Элементы Гармонии, чтобы на несколько месяцев превратить меня в статую".
Он немного шмыгнул и захлопнул альбом. Тот моментально исчез в очередной вспышке... Чего-то, от чего у Тэйлспин заболели глаза.
"Хорошее было времечко", — произнёс Дискорд. Он выпрямился и утёр пару слёз от своего более крупного глаза. "Но этим наше знакомство, конечно же, не ограничилось. Спустя какое-то время, Принцесса Селестия вбила в свою красивую маленькую головку, будто меня можно исправить. Будто я могу научиться понимать магию дружбы и использовать свои силы на благо других, а не ради собственного развлечения. Ещё один отвратительно милый план в длинной череде отвратительно милых планов".
Он отошёл на пару шагов, и Тэйлспин сделала несколько быстрых глотков относительно чистого воздуха. Дискорд не обращал внимания. Он шёл по направлению к стоящей у правой стены зала статуе. Статуя изображала элегантно выглядящую пегаску с нежной улыбкой и меткой в виде трёх бабочек.
"Она призвала Флаттершай..." — Дискорд махнул когтистой лапой по направлению к статуе. — «...Стать моим терапевтом, так сказать. Я, кстати, так и не понял, почему не Пинки Пай. У нас с ней, знаешь ли, было больше общего. А затем она оставила меня в Понивилле, ожидая, что я — бессмертное воплощение хаоса и дисгармонии — заведу друзей».
Тэйлспин сделала несколько шагов назад. Пока существо продолжало говорить, она была жива. Может быть, оно бы настолько увлеклось своим монологом, что она бы смогла попытаться сбежать. Пегаска глотнула, а затем пропищала: "Я так понимаю, это не сработало".
"Ха!" Дискорд вновь повернулся к ней и ухмыльнулся. "Ну, это было бы логичным заключением", — произнёс он. "Но я давным-давно решил, что обращаться к логике в подобных вопросах ничуточки не весело. Нет-нет — сработало. Если б не сработало..."
Он на секунду прервался, подняв взгляд к потолку и бормоча про себя. "Давай прикинем", — он подял лапу и начал считать на когтях. "Ваш разведчик не увидел бы замок в Сплетении, Спайк бы по-прежнему спал, твой жеребец так и не нашёл бы ту полезную магическую ветвь, ты и твои друзья пони были бы поглощены ченжлингами, виндиго бы уже пробрались в замок, вы бы моментально погибли при столкновении с воротами, безделушка Спайка по-прежнему была бы на его шее, а не на твоей, а ты бы умерла от голода в приёмном зале".
Тэйлспин закрыла глаза, пытаясь избежать тошнотворного зрелища отращивающей всё новые когти лапы Дискорда. "Так мы бы все уже раза по три умерли, несмотря на то, что умерли бы ещё в первый?" Это была не слишком проницательная фраза, но присутствие монстра, кажется, лишало её возможности формулировать цельные мысли.
"Что я только что сказал о логике?" — рассмеялся Дискорд. "Серьёзно. Ведь становится настолько веселее, стоит только от неё отказаться. Но..." Он издал театральный вздох. "Я знаю — вам, пони, бывает трудновато постичь безумие. Бедняжки". Последовала пауза. "Кроме Пинки Пай, конечно же. Хотя ты разочаровывающе не похожа на неё. Ни одной вечериночной пушки поблизости".
Пегаска осторожно открыла глаза, неуверенная в том, что ей предстоит увидеть. К её облегчению, Дискорд по-прежнему находился в более или менее постижимом положении. Он взгромоздился на голову другой статуи, изображающей земную пони с вьющейся гривой и меткой в форме воздушных шариков. Тэйлспин не представляла, откуда он взял стакан чая со льдом, но, пока Дискорд не начал вновь копаться у неё в голове или невероятным образом изменять своё тело, она могла... Ну, "справиться" — неподходящее слово. "Перетерпеть" — так лучше.
"Ладно", — пытаясь унять бешеное сердцебиение, произнесла она. "Так значит ты... Исправился".
"Несомненно". Монструозная химера одним огромным глотком опустошила стакан, а затем кинула его через плечо. Звука падения не последовало. Затем монстр попытался изобразить нечто вроде ангельской улыбочки, но лишь в очередной раз обнажил зубы.
Тэйлспин вздрогнула. "И ты помогал нам".
"Неопровержимо".
Она сузила глаза. «Зачем? Что ты такое? Почему я должна тебе верить?"
Дискорд сел прямо и странно отсалютовал. "В обратном порядке, мэм", — неожиданно пролаял он, пародируя военный тон. — "Ты не должна, я отсылаю тебя к своим предыдущим ответам на данный вопрос, и затем, что я — исправившийся злодей, а помимо этого здесь начало становиться невыносимо скучно».
"Скучно?" Тэйлспин искоса взглянула на него. Она никак не могла перестать понемногу пятиться.
Внезапно неравные лапы химеры обхватили её тело, и пегаска оказалась поднята в воздух. Она не знала, как существо оказалось позади неё настолько быстро. Она лишь знала, что оно опять её трогало, и от этого ощущения по всему телу побежали мурашки. Тэйлспин пыталась подавить крик.
"Да-да-да", — бормотал Дискорд, таща её всё выше, в пространство между статуями, а затем сильно сжал, будто она была мягкой игрушкой. "Так скучно, что ты и не поверишь, и дело не только в том, что я был заперт в этом тронном зале больше веков, чем могу сосчитать. Готов поклясться: это почти так же плохо, как быть статуей. В смысле..."
Он без какого-либо предупреждения отпустил её, и в этот раз Тэйлспин не удержалась от вопля — она начала падать на пол. Пегаска пыталась расправить крылья в попытке избежать падения, но находилась в абсолютно неподходящем положении и до сих пор была слаба. Она не была уверена, что смогла бы летать даже в идеальных условиях, не говоря уж о таком.
Копыта врезались во что-то знакомое. Она моргнула, глянула вниз, а затем вновь моргнула в полной уверенности, что в первый раз ей показалось.
Под ней — всего в нескольких ярдах над полом, — парило облако. И это даже не было обычное облако. Оно, казалось, состояло из сахарной ваты, но хотя бы держало её вес.
Дискорд, по всей видимости, вновь про неё забыл. Он с закрытыми глазами плавал по воздуху на спине, и бормотал в пространство. От этого зрелища глаза Тэйлспин вновь заслезились. У неё было вполне отчётливое ощущение, будто мир не способен делать то, к чему его принуждает Дискорд.
«...Можешь говорить о Селестии что угодно, но, пока она стояла во главе, было хотя бы интересно", — даже не глядя на неё, ненавязчиво бормотал он. "О, на мой вкус она была слишком уж зажатой, но это, наверное, можно сказать и о действующей монархии в целом. В хорошо устроенном государстве маленькие шалости всегда кажутся куда забавнее. 'В отсутствии', как говорится". Он открыл глаза, нахмурился, и закончил куда более серьёзным тоном: "Но затем она решила взять и умереть".
"Я думала, что аликорны бессмертны", — произнесла Тэйлспин, слегка шевеля копытами в попытках найти стабильную опору на поверхности облака. Сахарная вата начала таять и липнуть к шёрстке.
Ещё один изгиб, ещё одно ощущение вывернутой наизнанку реальности, и Дискорд вернулся на землю. В этот раз на нём было надето... Что-то. Это был странный тёмно-фиолетовый костюм — ничего особо определённого. Ещё он держал в лапе конский череп, и, казалось, говорил ему, а не Тэйлспин.
"О, они бессмертны", — вернувшись к своему обычному самолюбованию, произнёс он. "По крайней мере, когда речь заходит о времени. Но их можно убить. Они словно драконы. Мир потому и не переполнен чешуйчатыми огнепыхами, знаешь ли. Они склонны убивать друг друга ради сокровищ. Лишь немногие из них доживают до возраста нашего Спайки-Вайки. Но я отвлёкся".
Он с влажным треском сломал череп меж своих когтей — Тэйлспин вновь почувствовала тошноту, — а затем вздохнул. "Её убила её собственная сестра", — сказал Дискорд. "Сестринские дрязги всегда были тем ещё зрелищем. А затем бедной Твайлайт пришлось прикончить Луну. Конечно же..."
Фиолетовый костюм исчез, и монстр в данный момент вновь парил в воздухе недалеко от её насеста из сладкой ваты, ухмыляясь, будто умалишённый. "При всей начитанности и таланте, Твайлайт никогда не была самой уравновешенной пони", — заговорчески прошептал он. "Она так от этого и ни оправилась до конца. Я, конечно, пытался её утешить — особенно после того, что случилось с Кэйденс. Та ведь была её единственной подругой, пока Спайк дрых".
Тэйлспин внезапно почувствовала порыв жалости по отношению к Твайлайт Спаркл и теперь отчаянно пыталась это скрыть. Заметил Дискорд или нет, он всё равно продолжил. "В результате я ей надоел, и она заперла меня здесь. Представляешь? Всего лишь за то, что пытался объяснить ей некоторые нюансы дружбы". Он оскорблённо фыркнул. "А после этого всё быстро покатилось под откос — в точности так, как я ей говорил. И в итоге случился бардак, который вы называете жизнью".
Он выпрямил коготь, и глаза Тэйлспин расширились при виде возникшей перед ним карты мира, состоящей, насколько она могла судить, исключительно из сладостей. Карта была в фут шириной, но всё равно невероятно детализирована.
"Вы, пони, просто проживали свои несчастные, регламентированные маленькие жизни за стенами", — абсолютно раздражённо произнёс Дискорд. "А Кризалис довольствовалась сытостью своих подопечных, вместо полноценного наступления устраивая редкие набеги. О, периодически шальной монстр забредал в ваши поселения, и, конечно же, были ещё ежегодные визиты нашей подруги из космоса. Но ничего по-настоящему интересного не случалось столетиями — особенно после того, как Кэйденс просто забилась в угол и покорно ждала своей смерти. Так что я решил бросить кости и глянуть — можно ли что-нибудь растрясти в этом сонном царстве".
Он потянулся и осторожно отщипнул несколько изображавших Сплетение кусочков лакрицы. Под ними оказалась большая фиолетовая желеобразная конфета.
"Старый добрый Спайк", — слегка похлопав конфету, ласково проговорил он. Лакрица исчезла в зубастой пасти, провожаемая щелчком клацнувших зубов. "Мы никогда не были так уж похожи, но у него всегда была привычка удивлять окружающих. А сейчас, как мне кажется, мир уже всерьёз заскучал по чему-нибудь удивительному. На то, чтобы проделать дырку в заклинании, наложенном на мою камеру Принцессой Недотрогой1, ушла куча времени, и ещё больше ушло на то, чтобы накопить достаточно сил и попытаться что-нибудь сделать, но в итоге я справился".
Он развёл лапы и лучезарно улыбнулся. "И вот они — мы!"
Тэйлспин несколько секунд смотрела на него, а затем вздохнула. "Как скажешь", — произнесла она. "Ладно. Предположим, я тебе поверю. Ты — тот, кто всё это время нам помогал. Но ты так и не сказал мне — зачем. Что ты задумал?"
"Ну как же? Затем, чтобы помочь, конечно же!" Дискорд щёлкнул пальцами, и конфетная копия мира исчезла. "Веришь ты мне или нет, я действительно кое-чему научился за то время, пока жил в Понивилле, и даже кто-то вроде меня может периодически испытывать альтруистические позывы".
Выражение лица Тэйлспин не изменилось.
Он вновь закатил глаза. "Ой, ну ладно", — произнёс монстр. "Признаю: я, возможно, слегка обижен тем, что Мисс Спаркл меня здесь заперла".
"Тогда каким образом", — медленно проговорила пегаска. — "Помощь в её возвращении поможет тебе ей отомстить?"
Лицо Дискорда расплылось в очередной невероятно широкой, хищной ухмылке. "О, моя дорогая, милая кобылка", — проурчал он. — "Ты до сих пор не догадалась? Твайлайт Спаркл — это Кобылица на Луне".