Что связало их [Авторские черновики. СПОЙЛЕРЫ - читайте описание и заметки!]
22 - Что сломало их
Очевидно, отсылка к "Убийству в 'Восточном экспрессе'» Агаты Кристи (Agatha Christie, "Murder on the Orient Express"). В оригинале было: "Murder On The Friendship Express". "Friendship", если кто не знает, переводится как "дружба", и именно так называется поезд, который в оригинальном сериале ходит из Понивилля в Кантерлот. "Убийство в 'Восточном экспрессе'» пародирует двадцать четвёртый эпизод второго сезона (MMMystery on the Friendship Express), в котором Пинки Пай при помощи Твайлайт расследует "убийство" кондитерских изделий.
После этого никто, казалось, не произнёс ни слова целую вечность. Никто даже не двинулся.
Затем Компасс постепенно осознала тихий скрежещущий звук — будто два куска зазубренного металла трутся друг о друга. Груда чешуи, за которой она пыталась прятаться, начала двигаться. Спайк старался подняться на ноги.
Это было непросто. Одно крыло было по-прежнему зажато под ним, а второе сместилось так, что двигать им, должно быть, было мучительно. Единорожка не могла оценить степень его ранений — чешуя была слишком прочна, — но знала, что у дракона как минимум несколько переломов. Он пытался встать, невзирая на это.
"Спайк, не надо", — потянувшись и положив копыто ему на лапу, сказала она. "Ты лишь навредишь себе".
Дракон не обратил на неё внимания. Единственный открытый глаз был прикован к Дискорду, и в нём пылал тлеющий, вулканический свет, доходчиво разъяснивший Компасс, что Спайк её не слушает.
"Почему?" — его голос был расплавленным урчанием поднимающегося гнева. "Почему ты сказал ей такое?"
Дискорд хмуро наблюдал за попытками Спайка подняться. "Что, правда?" Это был не вопрос. «Ты не понимаешь? Я сказал потому, что это — правда. Ты знаешь это лучше меня, Спайки-Вайки". К последним двум словам был присоединён небольшой крючок-издёвка, но за ними последовал тяжёлый вздох и щелчок пальцев. "Позволь мне".
Компасс почувствовала, как пространство перед ней на мгновение схлопнулось, а затем Спайк оказался стоящим на ногах. Это была не особо стойкая поза — правая передняя нога осторожно висела в воздухе, а остальные заметно тряслись, — но всё-таки. Крылья бесполезно свисали по бокам. Она видела, что сломанное вывернулось в ещё более болезненном направлении, но Спайк по-прежнему не обращал на это внимания.
Он неуклюже бросился вперёд в попытке прыгнуть на Дискорда. Дракон не проделал и половины пути, прежде чем гравитация поймала его и вновь потянула к полу, но рёва хватило для того, чтобы у них над головами затряслись стропила.
Монстр лишь вздохнул и вновь щёлкнул пальцами, заставив Спайка зависнуть в воздухе на полпути к земле. "Ты серьёзно?" — опять спросил он. "Вот, значит, до чего дошло? Ведь говорят же: 'не убивай гонца'. Или, в данном случае, 'не жарь его заживо', наверное".
Дискорд соскользнул с исчезнувшего после этого с тихим хлопком кресла, заодно избавившись и от халата со стаканом. Затем он вновь сложил лапы на груди и раздражённо поглядел на Спайка, очевидно, не смущённый драконьими корчами и смертоносным взглядом.
"Ну же, Спайк", — слегка раздражённо произнёс он. "Если бы нашим отношениям суждено было пойти под откос, это бы уже давным-давно случилось. И, кроме того, не то, чтобы ты действительно мог навредить мне. Именно поэтому было так важно сказать ей. Вы, пони, такие предсказуемые, даже когда вы — драконы. Вы видите что-то, что причиняет боль, и ваша первая реакция — причинить боль в ответ, несмотря на то, насколько это веская причина. Даже у Флаттершай были такие моменты".
Он повернулся спиной, слегка стегнув при этом своим змеиным хвостом, и пространство вокруг Спайка вновь перекрутилось. Когда это закончилось, дракон вернулся к нормальному размеру, а оба крыла оказались крепко забинтованы и привязаны к спине. Работа выглядела удивительно профессионально. "Но я никогда не держал обид", — беспечно продолжил драконикус. "Кроме, конечно же, тех случаев, когда держал. Но я ведь не об этом".
Магическое поле вокруг Спайка рассеялось, и дракон тяжело плюхнулся на каменный пол, болезненно заворчав. Он несколько секунд лежал на месте, тяжело дыша и гневно глядя Дискорду в затылок, а затем произнёс: "Тогда о чём ты? Почему ты причинил ей такую боль?"
"В смысле, помимо того, что это правда?" Дискорд неодобрительно глянул на Спайка через плечо. "Потому, что, из-за того, что твои драгоценные принцессы так и не выучили тот урок, всё обернулось так, как обернулось. Я надеялся, что наша Мисс Верный Ученик окажется достаточно умна, чтобы осознать последствия неприятия этой простой истины. Если б она поняла, всего этого бардака можно было бы избежать".
Компасс увидела, что Спайк вновь пытается подняться, подошла и положила копыто ему на плечо. "Не надо", — тихо сказала она. "Лежи спокойно. Ты ранен".
Дракон резко повернул голову и уставился на неё — она невольно вздрогнула. В его глазу по-прежнему кипела ярость, и необузданный гнев заставил кровь застыть в её жилах. Но она не отвела глаз, и выражение лица Спайка постепенно начало смягчаться.
Он сделал несколько глубоких вдохов, а затем вновь посмотрел на Дискорда. "Ладно", — сказал он. "Ладно. Ты говоришь, что твой урок важен. Почему? Как эта боль должна была помочь ей? Что произошло, пока ты был заперт? Где Твайлайт?"
"О, так теперь ты решил ко мне прислушаться". Драконикус крутанулся на одной ноге и, вновь ухмыляясь, широко развёл лапы. "Чудесно. Я знал: ты рано или поздно поймёшь, что это — всего лишь недоразумение. Но тебе будет проще понять остальное, если я покажу".
Дискорд вновь скрутился вокруг себя, и рог Компасс пронзила очередная вспышка боли. Когда всё закончилось, он стоял перед большим висящим в воздухе белым полотном. В нескольких футах от полотна стоял маленький двухкатушечный кинопроектор. Дискорд включил его когтем. "Ну так вот, большую часть этого я не застал", — размахивая мускулистой лапой, говорил он. — "Но какой бы из меня был владыка хаоса, если бы я позволил чему-то вроде пространственно-временного континуума встать у меня на пути?"
"Дискорд, начинай уже", — прорычал Спайк.
"Ну-ну, попридержи низкорослых лошадок", — погрозив пальцем, произнесла химера. "Надо чтобы он сначала прогрелся. Это, знаешь ли — антиквариат. Подглядывание сквозь время — вещь не быстрая".
Пока он говорил из проектора по направлению к импровизированному экрану начал вырываться мерцающий, непостоянный луч света. Дискорд издал удовлетворённое "ах" и весьма внезапно оказался сидящим в кресле с ведёрком попкорна в когтях. "Вот", — беспечно произнёс он. "Это — один из моих любимых".
И фильм начался.
Единорожка с шёрсткой настолько тёмно-синей, что та казалась почти фиолетовой, сидела на вершине поросшего травой холма. Звёзды ярко сияли и отражались в её глазах.
Она долго сидела с поднятой головой, глядя на луну. Затем раздался мягкий стук копыт по траве — звук приближался, и она обернулась.
"Луна". Приближающаяся белая кобыла-аликорн мягко, слегка нерешительно улыбалась. "Я надеялась найти тебя здесь".
Луна ничего не сказала. Она лишь смотрела. Некоторое время спустя аликорн вздохнула и опустилась на землю рядом с ней.
"Я хотела поговорить с тобой", — произнесла она. Они избегали смотреть друг другу в глаза. Вместо этого обе подняли взгляд к звёздам. "По поводу моего решения".
Единорожка нахмурилась. "Мне не нужны твои извинения, Селестия. Ты уже довольно передо мной извинялась. Никакие слова не изменят того, что ты сделала это, даже не поговорив сперва со мной".
Луна тихо вздохнула, а затем, наконец, посмотрела на свою сестру. Селестия стала выше и более грациозна, а её грива струилась своей собственной магией. Она лишь смутно напоминала единорожку, с которой Луна росла и которую любила.
"Что?"
Селестия нахмурилась и с мягким шелестом сложила крылья по бокам. "Я хотела спросить, не хочешь ли ты ко мне присоединиться".
Луна широко раскрыв глаза смотрела на неё.
Будто боясь, что, если она не выскажет всё сразу, младшая сестра прервёт её и унесётся прочь, — аликорн поспешила продолжить. "Я нашла способ обратить и тебя тоже", — заговорила она. "Ты знаешь, насколько это важно. Если никто его не остановит, всё станет лишь хуже. И весь ущерб, который он уже причинил... Мы можем всё исправить, Луна. Мы можем сделать что-то по-настоящему важное. Вместе".
Аликорн вновь отвела взгляд и покачала головой. "Я не хочу делать это в одиночестве", — тихо закончила она. "Не хочу делать это без моей сестры".
Секундой позже передние ноги Луны обернулись вокруг её шеи, и единорожка разрыдалась у неё на груди. Селестия изумлённо моргнула, а затем подняла ногу и обняла ту в ответ.
"Я... Я думала, ты собираешься бросить меня", — шептала Луна сквозь слёзы. "Когда ты н-не сказала мне, что..."
"Я бы ни за что тебя не бросила", — мягко проговорила Селестия. "Ни за что". Она расправила крылья и обернула их вокруг сестры, прижимая ту ближе. "Я не знала, нашла бы я когда-нибудь способ наложить это заклинание на кого-либо ещё. Если бы я тебе сказала, ты бы попросила меня остановиться". Она закрыла глаза. "И я бы согласилась. Я люблю тебя, сестрёнка".
"Тогда почему?" Луна подняла голову и нахмурилась, глядя на старшую сестру с по-прежнему льющимися из глаз слезами. "Зачем ты сделала это, если знала, что тебе придётся меня бросить?"
Селестия вновь зажмурилась. "Потому, что миру нужен пони, который может его защитить", — произнесла она. "И, пусть даже мне было бы больно, пусть даже это значило, что мне придётся тебя бросить, я не могла пройти мимо".
Некоторое время сёстры сидели в тишине. Затем Луна медленно кивнула.
"Понимаю", — проговорила она. "Просто я так напугалась, подумав, что сестра забыла, что нужна мне не меньше, чем всем остальным".
Аликорн улыбнулась. "Никогда. Ты — моя сестра, Луна. Я никогда не перестану любить тебя".
При этом единорожка расплылась в неудержимой, детской ухмылке. "И я люблю тебя, сестра", — произнесла она. "Пока я нужна тебе, я буду рядом".
Они вновь посмотрели на небо. "Вместе", — пробормотала Луна. — "Мы сделаем что-то по-настоящему важное".
В данный момент был день, и светло-синяя единорожка с белой гривой сидела на маленькой скамейке. Её окружали богато украшенные скворечники, мраморные фонтаны и изысканно вырезанные из кустов живой изгороди фигуры различных животных. Вдалеке виднелись сияющие шпили Кантерлотского Замка.
Окружающее великолепие заставляло её нервничать. Здесь она чувствовала себя не в своей тарелке. Её грива в последнее время была спутанной и никак не желала сотрудничать, а некогда прекрасный вельветовый плащ стал изорванным и потёртым. И она даже не думала надевать шляпу.
"Трикси Луламун?", — раздался голос позади неё.
Трикси подпрыгнула со скамейки. Обернувшись и увидев, кто заговорил с ней, она склонилась в низком поклоне. "В-ваше Высочество", — пробормотала единорожка. "Это честь".
Принцесса Луна вздохнула, но улыбнулась и помахала копытом. "Пожалуйста, встань", — сказала она. "Нет нужды во всех этих формальностях. Я позвала тебя не как принцесса".
Трикси заставила себя подняться с травы, сдула пару прилипших к копытам кусочков грязи, а затем подняла голову. Она по-прежнему выглядела нервно, но теперь к этому примешалось выражение любопытства. "Тогда зачем вы позвали меня сюда, Ваше Высочество?" — спросила она. "Должна признаться, я ожидала невероятно запоздалой лекции по поводу той истории с амулетом".
Луна тихо рассмеялась. "Ну, это — в каком-то роде — как раз то, зачем я тебя позвала", — призналась она. "Но я не собираюсь читать тебе лекции". Она подошла к скамейке, которую ещё недавно занимала Трикси, села и продолжила: "Я хотела просто поговорить — как пони с пони. И, пожалуйста, зови меня Луна".
Единорожка моргнула — она выглядела абсолютно запутанной. "Эх. Как скажете, Ваше... Луна". Она неловко ёрзала на месте, очевидно, не зная, что сказать. В итоге, Трикси спросила: "Так о чём вы хотели поговорить?"
"О твоих снах". Луна не смотрела на неё. Аликорн смотрела в сторону особенно искусно вырезанной живой скульптуры, изображающей преследующий земную пони с вьющейся гривой рой параспрайтов. Как именно садовник вырезал каждый из дюжины музыкальных инструментов, не знал никто.
"О моих снах?" Трикси вновь моргнула. "Что с ними?"
Луна вновь нежно улыбнулась. "Как Принцесса Ночи, я должна наблюдать сны моих подопечных", — повернувшись лицом к гостье, ответила она. "И твои... Заинтересовали меня".
Фокусница тяжело сглотнула, пытаясь не пустить в голос панику, и спросила: "Почему?"
"Потому", — медленно проговорила Луна. — "Что они сильно напоминают мои собственные".
Трикси изумлённо глазела на неё.
Принцесса лишь вновь улыбнулась. "Я знаю, каково это — каждую ночь быть одной", — удивительно нежным голосом проговорила она. "Я знаю, каково это — когда с тобой обращаются, как с кем то, кого следует бояться, терпеть по чьей-то просьбе, а не потому, что ты — их подруга. И я знаю, каково это — постоянно жить в тени кого-то другого".
Она встала со скамейки и подошла к единорожке. Трикси с некоторым удивлением заметила, что принцесса выглядит почти так же нервно, как и она сама.
"Так что я позвала тебя сюда, чтобы спросить..." Луна нахмурилась, сделала глубокий вдох, а затем закончила: "Не хочешь ли ты быть моей подругой?"
Трикси лишь смотрела на неё несколько секунд. Затем она ухмыльнулась.
"Подругой принцессы?" Она кивнула. "Думаю, меня это устроит".
Будто по команде, обе рассмеялись. Это произошло, скорее, от смущения, чем от чего-либо ещё, но они, всё же, смеялись.
"Так, значит... 'Постоянно жить в тени', да?" — некоторое время спустя произнесла Трикси. "Не думала, что ты так относишься к своей сестре".
Луна пожала плечами. "Я нежно люблю её», — с ноткой печали ответила она. "Но — да. Это правда. И она — не единственная пони, что постоянно меня затмевает".
Они направились в сады, бредя бок о бок мимо живых изгородей. Уже почти вся предыдущая неловкость растворилась, и Трикси спросила: "Правда? Ха. Я, вроде как, думала, что быть Принцессой Ночи — довольно здорово".
"Не всё так радужно", — криво улыбнувшись, призналась Луна. "Ты — не единственная, кто порой завидует Твайлайт Спаркл".
"Ха! Ага". Трикси слегка фыркнула, сдувая с лица непослушный локон. "В смысле, я не собиралась в ближайшее время вновь попробовать что-то вроде трюка с амулетом, но читать все эти новости о ней — по-настоящему лажово. Ты слышала, в прошлом месяце она..."
Кантерлотский Замок был погружён во мрак. Луна стояла на балконе своей башни, глядя на звёзды.
Обычно вид на плоды работы собственных копыт наполнял принцессу гордостью. Но сегодня пони внизу — на улицах — всё ещё очищали остатки оставшегося от похоронной процессии мусора. И воспоминание о выражении лица Спайка в тот момент, когда он собирался вернуться в Понивилль, по-прежнему было свежо в её памяти. Она собрала горстку звёзд в новое созвездие в форме трёх драгоценных камней — в память о похороненной считанные часы назад кобыле.
Глядя на них, она ощущала лишь пустоту.
Послышался мягкий шелест крыльев, и Селестия появилась в поле зрения. Старший аликорн выглядела вымотанной — и физически, и морально. Луна знала, что сестра сдерживала слёзы — как и все на той церемонии.
"Не могу уснуть".
"Знаю". Луна вновь пустыми глазами посмотрела на звёзды. "Думаю, Кэйденс тоже решила воздержаться от отдыха этой ночью. Она и её муж выглядели весьма подавленно, когда я в последний раз их видела. Думаю, они проведут эту ночь в объятьях друг друга".
"Да". Селестия опустилась на каменный пол балкона, скрестила передние ноги и длинно выдохнула. "Не думаю, что хоть кто-то этой ночью хорошо выспится. И, возможно, не только этой".
Луна до сих пор смотрела наверх. Снизу доносились тихие звуки кантерлотской ночи. По улицам пробиралось несколько запоздалых повозок. Открывались и закрывались двери. Время от времени раздавались и более громкие звуки, но ничего такого, чего она раньше не слышала. Луна охраняла ночной покой веками, и звуки спящего во время её дежурства города действовали почти успокаивающе.
Хотя сегодня это казалось неправильным. Полная нормальность выглядела, словно оскорбление по отношению к чудовищности произошедшего. Сам мир должен был стенать.
"Я не очень-то хочу видеть сны Спайка", — пробормотала она почти про себя. "К этому он был не готов".
Селестия вздохнула и опустила голову. "Он бы потерял её рано или поздно", — тихо произнесла она. "Мы все это знали. Она была единорожкой, а он — дракон. Он всех их потеряет".
"Кроме Твайлайт", — проговорила Луна. Её голос прозвучал чуть более резко, чем она хотела бы. Селестия, похоже, не заметила.
"Да. Кроме Твайлайт".
Спокойствие голоса сестры — его чистейшая нежность — всколыхнуло что-то в Луне. И это было что-то нехорошее. Она привычно вздрогнула и попыталась подавить воспоминания. Гнев, страх, скорбь, зависть: это были её враги.
Хуже того — они были частью неё.
Она заставила себя говорить тихо и ровно и спросила: "Поэтому ты обратила её? Из жалости к нему?"
Селестия непонимающе глянула на неё. "Нет. Я обратила Твайлайт потому, что она нужна нам".
Невзирая на все свои усилия, Луна могла думать лишь о том, что вместо "нам" должно было быть "мне".
В очередной раз воцарилась тишина. Несколько Лунных Стражей мелькнуло над их головами на фоне луны.
"А что, если бы нам понадобился кто-нибудь ещё?", — спросила она спустя какое-то время.
Селестия закрыла глаза. "Луна..."
"Нет, сестра. Послушай". Принцесса ночи, наконец, оторвала взгляд от неба и посмотрела на свою старшую сестру, сильно хмурясь. В её глазах стояли слёзы, но голос был ровным, и стояла она прямо и крепко. "Ты знаешь, о ком я. Ты знаешь, о чём я прошу. И ты знаешь почему. Но ты уже дважды мне отказала".
Она подняла копыто и указала на драгоценные камни в небе. "Если ты не сделаешь этого", — проговорила она. — "То однажды мне придётся выйти сюда и нарисовать её метку звёздами. Может, для тебя это ничего не значит, но я не знаю, перенесу ли это, сестра. Среди всех пони Эквестрии у меня есть всего несколько драгоценных друзей, и я не собираюсь хоронить их так же, как Рэрити".
Селестия вновь вздохнула. Она по-прежнему не открыла глаз, а лицо аликорна было неподвижно и искажено. Затем она медленно встала.
"Ответ — нет, Луна", — спокойно проговорила она. "Так было всегда, когда ты спрашивала, и так навсегда и останется".
"Почему?" Луна терпеть не могла умолять, но ничего не могла с собой поделать.
"Потому", — открыв глаза, более резко произнесла Селестия. — "Что Трикси Луламун — при том, что я верю, что она твоя хорошая подруга — не похожа на Твайлайт Спаркл. Она эгоцентрична, заносчива, расчётлива и опасна. Трикси уже доказала, что является угрозой для граждан Эквестрии, и я не позволю ей повторить это, наделив такой силой".
Луна почувствовала, как мышцы невольно напряглись — тело хотело свернуться калачиком, пытаясь избежать сурового взгляда наставника. Она опустила глаза к полу балкона и по щекам покатились слёзы.
Селестия вздохнула. "Прости", — более нежно произнесла она. От этого стало лишь больнее. "Но, вставая на этот путь, мы обе знали, какова цена. Поэтому я и попросила тебя присоединиться ко мне, Луна. Мне нужен был кто-то, на кого я могла опереться. Я хотела, чтобы это была ты".
Послышался шелест — старший аликорн подошла с целью обнять её. Не поднимая глаз, Луна отшатнулась и закусила нижнюю губу.
Селестия постояла на месте с расправленными в попытке обнять младшую сестру крыльями, а затем вздохнула и отошла. "Прости", — повторила она. "Это непросто, я знаю. Но... Постарайся понять. Твайлайт была особым случаем".
Ответа не последовало.
"Я люблю тебя, Луна".
Слёзы капали с мордочки Принцессы Ночи, падая на камень. Она не могла заставить себя ответить. Через несколько секунд донёсся удаляющийся звук крыльев, и она поняла, что вновь осталась одна.
В освещённой лишь болезненным полусветом звёзд тьме Принцесса Луна подняла глаза к нарисованным в небе бриллиантам и зарыдала.
Селестия постепенно осознала, что в её постели находится кто-то ещё.
С тех пор, как она взяла на себя роль Солнечной Принцессы, ей больше не нужны были часы. Внутренняя магия подсказала ей, что ещё по-прежнему очередь Луны присматривать за Эквестрией. Это значило, что никто не мог входить в покои Дневной Принцессы, пока она отдыхает.
Селестия застонала. Не поворачиваясь и не открывая глаз, она выплюнула: «Что тебе надо, Дискорд?»
Раздался звук перевернувшихся страниц. Дискорд, очевидно, захватил с собой книгу. Это так же объясняло тот факт, что кто-то включил стоящую на прикроватном столике лампу. Даже сквозь опущенные веки она видела испускаемый ей жёлтый свет.
"Хм?"
О, да. Голос Дискорда. Больше никто не мог произнести единственный слог настолько раздражающе. Селестия сжала зубы, а затем сказала — теперь уже более громко: «Что тебе надо?»
"Ах, конечно. Прошу простить. Мне, и правда, следовало бы объясниться перед тем, как я здесь устроился". Драконикус сдвинулся по матрасу, и Селестия почувствовала, как укрывающее её одеяло слегка дёрнулось. Он был под одеялом — менее чем в двух футах, если она не ошибалась. Голос раздавался немного сверху — он, вероятно, сидел.
Она ждала, пока Дискорд продолжит, но он молчал. В итоге, она вздохнула, открыла глаза и гневно уставилась на него. "Я, кажется, ясно сказала держаться подальше от моей спальни, пока я тебя не приглашу", — проскрежетала Селестия.
Дискорд действительно сидел возле неё. На нём был розовый ночной колпак с точно таким же розовым пушистым помпоном; драконикус лучился своим обычным самодовольством и держал в лапах книгу под названием "Убийство в 'Френдшип Экспрессе'1»
"Что?" — с притворным удивлением воскликнул он. "Хочешь сказать, 'приходи, когда захочешь' уже не считается за приглашение? Ну". Он фыркнул, захлопнул книгу и нахмурился. "Приношу мои глубочайшие извинения".
Селестия вновь застонала и положила ногу на глаза. "Я пытаюсь поспать", — пробормотала она. "Знаю, что тебе что-то надо. Что?"
"Помимо твоей компании? Не много". Дискорд потянулся и похлопал её по плечу львиной лапой. "Я подумал, немного времени вместе пойдёт нам обоим на пользу. Кроме того, я бы предпочёл сейчас держать твою сестру подальше от моих снов".
Лапа по-прежнему лежала у неё на плече. Селестия подумала о том, чтобы попросить его убрать лапу, но решила не углубляться получасовой диалог, который бы за этим последовал. Вместо этого она спросила: "Кошмары мучают?"
"Да нет, ну что ты", — беспечно ответил Дискорд. "По правде признаться, пока периоды покоя покорного посетителя принцессы потрясающе приятны. Пинки Пай присутствует постоянно, и, сказав это, я уже жалею. Весьма постыдно".
Ещё один стон. «Пожалуйста, только не говори мне, что это то, о чём я подумала".
"О, знаю — это ужасно". Дискорд вздохнул. "Порой подходящие предметы пишущиеся с 'п' просто перестают придумываться прямо посреди предложения".
Вот оно — знакомое ощущение, будто мозг начал вытекать из ушей. А ведь она сейчас должна была отдыхать.
"Просто скажи мне, зачем пришёл, Дискорд", — проворчала она. "Я не в настроении играть в игры".
"Ну, по правде говоря, я удивлён, что ты не решила спать в другое время суток", — произнесла химера. "В смысле, позволить ей видеть твои сны? В данный момент это не кажется таким уж безопасным".
Селестия убрала ногу и вновь гневно уставилась. "Что ты несёшь?"
Дискорд поднял обе разномастные лапы — он выглядел слишком уж невинно. "О, ну, ты должна признать — твоя сестра в последнее время довольно замкнута. Сколько времени прошло с тех пор, как она занималась чем-то, кроме сидения в башне и глазения на звёзды? Мне, например, не комфортно осознавать, что настолько социально изолированная пони может попытаться анализировать мои сны".
"На Луну в последнее время многое свалилось", — ровно проговорила Селестия. "Да и на всех нас. Управлять Эквестрией непросто, Дискорд".
"Я никогда и не утверждал обратного", — опустив лапы, ответил монстр. "Но всё же у тебя есть, кому довериться. Помимо меня, я имею в виду. А у неё?"
Селестия сузила глаза. "У моей сестры есть я", — отрезала она. "У неё всегда есть я. Она знает это".
"Конечно. Конечно". Дискорд кивнул. "Глупо было бы думать иначе. В конце концов..." — он расплылся в широкой, нехорошей ухмылке. — «...Ведь все мы знаем, что вы с ней никогда не ссорились. Идеальные сестринские отношения".
Аликорн медленно поднялась на передних ногах, и, когда их глаза поравнялись, взгляд её оказался до краёв наполнен яростью. Она заговорила, и всё ледяное, бесстрастное презрение, которому Селестия научилась за предшествующие столетия правления и политических переговоров, оказалось заключено в одном слове.
"Выметайся".
"Как пожелаете, миледи". И, напоследок закрутив пространство так, что у неё заслезились глаза, он исчез.