Отблеск лезвия
III - Надрез
Глава долго не выходила потому, что
бухла не былоя попал на недельку в больницу, а на своем ДР умудрился пропить главу. Такие дела.Как всегда, мутировавшие переводы песен парочки групп все еще присутствуют.
И да, ни с чем не смешивайте Виски.
*…*
— Уоооууу…
*…*
— Где же этот дискордов будильник, — пробормотала я, пытаясь найти сонными глазами самый надоедливый предмет в своей жизни, который есть почти у любого пони.
*…*
Стоп. Бесшумный будильник?
Я резко открыла глаза. Ожидаюмую боль от солнечного света, падающего мне прямо на глаза, я не почувствовала. Вместо этого в комнате стоял легкий сумрак.
— Полдень, — то ли себе, то ли пространству вокруг пробормотала я. А затем хотела было завалиться дальше спать, но тут кое-что поняла.
Винда нигде не было.
Не знаю, как я поняла это, но я точно знала, что Винда нигде нет.
Я встала с кровати привычным способом: просто подпрыгнув на ней и полетев в маленькое почти пустое пространство между комнатами в квартире, которое почему-то зовется коридором. Головная боль была лишь где-то на периферии сознания. В ванную я не стала заходить, сначала проверила кухню. Конечно, я ожидала какой-нибудь приятный аромат готовящегося завтрака, например. Но ничего такого не было, кухня была пуста и не было ничего, что хотя бы как-то напоминало чью-либо жизнедеятельность. Кроме тараканов конечно.
— Тараканы? На небе? — Спросила я саму себя, но затем быстро отряхнулась от этих мыслей. У меня дело поважнее. Винд пропал.
Я открыла дверь в другую комнату, и она тоже оказалось пустой. В смысле, Винда там не было. А комната была вся под завязку забита разными музыкальными инструментами, которые покрывали почти весь пол. Но кое-что я заметила: фиолетовой гитары не оказалось. Она очень резко контрастировала с остальными инструментами и не заметить ее было возможно в двух случаях: либо ее попросту нет, либо ты слепой.
Но все же я кое-что поняла. Винд ушел. И ушел вместе со своей гитарой. Куда он мог уйти, я не знала. Также не знала почему он ушел.
— А еще я не помню, чем вчера день закончился. — Сама себе сказала я.
Закрылы дверь, я повернулась и увидела, что ключи, точнее вторая их пара лежала на месте.
Зачем он их оставил? Он не вернется? Он не принял меня?
Такие вопросы при виде вторых пар ключей возникали в моей голове. Но главный вопрос так и был виден среди вороха других в моей голове.
Что случилось?
Что бы ни произошло, я должна его найти.
…
Прошло лишь пару минут, как тут в дверь кто-то начал очень громко стучать.
*ДУМС*
— СПИТ! ОТКРЫВАЙ! — Очень знакомый голос шел из-за двери.
*ДУМС*
— Дискорд тебя подери, если с тобой что-то случилось, то я не только тебе крылья оторву! — Точно, это Соарин. А что он тут забыл?
*ДУМС*
— Спит! Я выбиваю дверь!
Как только я услышала эти его слова, я распахнула дверь… а затем оказалась на полу, придавленной пегасом в белой рубашке. И почему я открыла дверь? А, точно, это же моя дверь.
Я взглянула на Соарина, который распластался на мне и уткнулся носом мне в шерстку в районе груди.
— Живая, хорошо, что ты живая, Спит. — Мне было нелегко разобрать его бормотание, но все же я смогла.
— Живая я, живая. Почему навестить решил? — Спросила я, легонько столкнув его с себя.
Он встал, а затем озадаченно посмотрел на меня.
— Почему? Да потому, что я боюсь за тебя! Ты вчера одного из наших сотрудников избила! Затем двоих громил одного из «боссов»! — Активно жестикулируя одним копытом, говорил мне он. Объяснить ему, что того сотрудника я лишь разок ударила, а те громилы сами напоролись на дверь, мне было почему-то лень.
— Я уж думал, что они с тобой что-то сделали!
Странный вывод.
Когда он увидел мой вопросительный взгляд, он тут же пояснил:
— Ты вчера так быстро исчезла с работы! Тебя сегодня утром не было вдобавок! Была бы ты на моем месте, то еще бы как волновалась!
Я поднялась.
— Ладно, признаю, моя беда. Только пожалуйста не ори. После вчерашнего у меня почему-то болит голова. — Произнесла я и потерла свою голову.
— Так с тобой все же что-то случилось! Говори! Кто это?! Я найду его и оторву ему крылья! — Он все кричал и кричал, трясся меня за плечи, стоя на дыбах, от чего мне тоже пришлось встать.
Но мне было достаточно лишь той головной боли, еще одну я не вынесу. Я схватила его правую переднюю ногу, а затем, ударив его по задним ногам одним из копыт, уронила его на живот, потянув его за переднюю ногу.
Случаем, меня Винд не так же уделал?
— Прекрати, пожалуйста. — Сказала я, смотря на него сверху вниз и придавив его. Его удивленный взгляд снизу явно стоил всех этих проблем. — Не удивляйся, Пирожок, в отличии от вас я хоть чего-то да могу.
Он точно не ожидал такого исхода. Как и рубашка, которая окончательно измялась.
— Значит так, слушай меня, у меня раскалывается голова. Говорю один раз, не сбивай.
Я начала рассказывать с того дня, как я и Винд встретились в моей квартире. Соарин местами пытался что-то спросить, но мой взгляд быстро остужал его рвение с вопросом на губах. Когда я закончила, мы сидели на кухне, где Соарин что-то пытался приготовить в знак «примерения» или чего-то там.
Пригоревший запах с плиты давал мне четкое представление о его кулинарном навыке, так что я сама принялась что-то готовить. Запасы и так были небольшие, а после Соарина так вообще исчерпались, но все же на один маленький салатик с яйцом хватило.
Мы, сев за стол, принялись буравить друг друга взглядом. В его глазах читалось подозрение и даже… зависть. Наверное. Не уверена.
Я передвинула ему тарелку с едой. Он не обратил на нее внимания.
— Ешь сама! — Произнес он довольно грубо.
— Вчерашнего ужина мне вполне хватит на эти сутки, — ответила я, пытаясь взглядом выяснить причину его злости.
— И что же было вчера?
— Мясо годное, отвечаю, — я повторила слова Винда. И кажется зря. Соарин, услышав о мясе, почти впал в истерику, упав со стула на пол и обхватив голову копытами.
— Он грифон?! Моя Спит с грифоном?! Спит ест мясо?! Она – шпион грифонов?! — Его предположения мне надоели уже на второй фразе. Я нахмурилась и встала из-за стола, а затем ударила по лицу и рывком подняла его за гриву зубами.
— Прекрати. — Соарин был в шоке. Правда не знаю от чего: от моего удара или от своих предположений? — Когда это я стала твоей Спит, а?
— Но, но, но, мы же с самого детства вместе! — Он чуть ли не плакал. Ха. Ха.
— Ты был в Мейнхеттене тогда всего лишь день, а затем оставил меня один на один с городом. — Мои слова сбили с него готовящиеся политься слезы.
Никогда не думала, что наши взаимотношения начались так.
— Но, но потом ты переехала сюда! Не ради меня? Ради какого-то уч…
Я его ударила. Молча.
Он упал, а слезы тихо полились вниз.
Никогда не думала, что мой «друг» такой плакса. Каким бы он стал, оставшись в Мейнхеттене со мной на те тринадцать лет?
Почему так все обернулось?
— Я сдала все экзамены, прошла все проверки и выполнила задание уровня «А» еще до того, как ты поступил в ту хваленную Академию. Когда мне исполнилось восемнадцать, меня приняли в основной состав Вандерболтов. Тот факт, что мы встретились спустя столько лет в этом месте – лишь нелепая случайность. А этот шанс ты разрушил своими же копытами. Скажи мне, почему ты так отнесся ко мне, став моим ведомым? Обиделся на меня, что ты настолько плох? Это лишь твоя проблема. Не вспомнил ту маленькую пегаску, которой ты обещал светлое будущее с тобой? Нет, ты всегда помнил меня, и в первый наш день тут же назвал меня по имени. Или ты был настолько горд за себя, что прошел Академию и перестал общаться с той, даже не входившей тогда в главные ворота учебного комбината, которая обещала себе, заметь, только себе, что она станет одной из Вандерболтов? — Слова шли и шли из моего рта, обрушивая на плачущего Соарина еще больше вины, которую он просто не выдержал, спрятав свое лицо копытами.
У меня нет друзей.
— Нет, ты всего лишь хотел показать себя, выделиться передо мной. Но ты только упал в моих глазах. — Последние слова заставили утихнуть Соарина, плачущего подо мной. — Ты сколько раз тренировался со мной? Ты сколько раз навещал меня, даже после смерти предыдущего Директора? Ты сколько раз говорил со мной?
У меня точно нет друзей.
Соарин полностью затих. И нет, он не уснул, его уши чутко слушают меня.
— Уйди.
Я его пнула, но он только вяло отреагировал. Словно мешок.
С навозом.
Я было хотела ударить его еще разок, но он начал говорить:
— Я знаю, — его слова остановили мое копыто, — я знаю, что я ужасен. Именно поэтому я боялся подходить к тебе. Я ощущал себя ничтожеством перед тобой.
Я укусила его за гриву.
— И я это знаю, проваливай. — Мои слова плохо звучали через его гриву, но, думаю, он это понял. Затем, рывком, подняла его на ноги и пнула в сторону выхода. — Винд лучше тебя, он – настоящий пегас.
— Тогда позволь мне помочь тебе в поисках. — Он повернул ко мне голову. Мешки под глазами, которых давно не было, снова появились и, кажется, увеличились.
— И чем ты мне поможешь? — Простой вопрос для него.
Соарин не ответил. Он молча ушел из моей квартиры.
Тишина опустилась на мой дом, и мне оставалось лишь немного прибраться, чтобы уйти затем на поиски настоящего пегаса – Винда.
Прибрав кровать и в последний раз обернувшись, я заметила, что зеленый цвет на одеяле потускнел.
…
…
Запоздалые мысли о том, что я зря так обошлась с Соарином, мне пришли только высоко в небе. Но отгоняла я их простым способом: просто забила на это. Ведь он мне оказывается нисколько не друг. И почему я думала, что он что-то для меня значит?
— Все, хватит.
Я, вылетев в город, оставила ключи своему забавному соседу, все время орущему через стенку. Этот поиск будет долгим.
Я заглянула во все здешние бары, но никто нигде не слышал ничего о зеленом пегасе по имени Винд. И смотрели на меня, как на сумасшедшую, когда я описывала его музыкальный инструмент.
Солнце было высоко над горизонтом, но уже было видно, что оно потихоньку начинает опускаться. А поиск так и не сдвинулся с мертвой точки.
То тут, то там мне виднелся знакомый зеленый силуэт. Но каждый раз это оказывался совсем другой пони. Мой поиск продолжался бы вечно, если бы не начался дождь, а сам город не вошел в зону «редких ветров». В это время мне на улицах Клаудсдейла становилось почти невозможно летать из-за нехватки воздуха. «Редкие ветра» — это, как написано в учебниках, воздушная дрейфующая аномалия, в которой воздух настолько разрежен, что на высоких скоростях его можно даже не заметить, так как ты просто ускоришься в этой зоне. Но если быть в этой зоне достаточно долго, то силы просто пропадут, и ты уже не сможешь даже махнуть крылом.
Город с достаточной скоростью для местных пролетает эту зону, так что многие коренные клаудсдейльцы почти не замечают этого. Но я сразу же почувствовала и чуть не упала на ставшее резиновым облако.
— Какого… Дискорда… сейчас?
Я, на остатках сил, успела полететь на закрытую дверь какого-то большого здания на пути.
Дверь на счастье оказалась не запертой, и я оказалась внутри. Здание пустовало. А этот драгоценный воздух все уходил и уходил из бывшего герметичным здания, издавая свистящий звук.
— Закрой дверь! — Услышала я чистую грифонью речь.
Дверь с грохотом закрылась, а тот звук пропал. Мои глаза же были закрытыми.
Меня ткнули чем-то острым.
— Что пегас тут делать? — Неправильно и с акцентом произнес грифон, явно это был грифон.
Меня еще раз ткнули. Точнее попытались. Я быстро махнула копытом, отбивая острый коготь, который впился меня в первый раз.
Я встала и открыла глаза. Как и ожидалось, передо мной были грифоны.
— Разреженный. Воздух. Не отсюда. — На чистом грифоньем ответила я, пытаясь отдышаться.
Грифоны удивилсь. Если точнее, очень удивились.
— Хорошо на нашем говоришь, неужто наш учил? — Спросил меня старший. Это было видно по росту и крыльям.
— Нет. Пегас. Учил. — Через силу ответила я. И это было правдой. Учитель помимо изнемогающих тело тренировок давал мне изнемогающие мозг уроки иностранных языков. Правда, язык был один, и это был грифоний.
— Помочь встать, мисс? — Он дал мне лапу, но я сама поднялась на ноги, а затем окончательно отдышалась. Затем я осмотрела помещение.
— Это бывший спортзал? — Спросила я своих напарников по проблемам с «редким воздухом». Грифоны в это время отошли и начали осматривать меня. На секунду я задумалась: а почему у них-то проблемы с «редким воздухом»? Они же в горах живут!
— Твой город — твои знания, — мелодичным голосом ответил мне младший.
— Это не мой город, — повторила я. — Но все же, что вы тут делаете?
— Пережидаем эту напасть.
— Но вы же в горах живете!
— А ты на облаках, и что же выходит? Тоже не можешь дышать? А? — Его взгляд так и сквозил иронией.
— Я не отсюда, — пришлось мне ответить. Хотя я это вроде уже говорила.
— Ну, а теперь подумай, что же с нами? — Так, он довел меня до того факта, что они не с гор. — Мы не живем в горах уже многие годы, это лишь необразованные, гордые и замкнутые пони до сих пор так думают.
— Настоящая правда, — поддакнул младший грифон и наступила тишина.
Тишина была не полной, так как наши тяжелые вдохи и выдохи в но какое-то чувство подсказывало мне задать им пару вопросов.
— Та-ак. А что вы делали здесь? — Спросила я, взглянув на них. Старший хотел отмахнуться, но все же ответил:
— Торговля.
— Ага, кое-какому пегасу продали все наши инструменты. — Младший же решил прояснить его слова. — И из-за этой сделки мы застряли здесь на сутки, когда этот покупатель вообще свалил отсюда на дирижабле в Лас-Пегас под нами.
Мне больше ничего не требовалось, я резко взлетела и телом открыла дверь.
— Ты что творишь, безумная?! — Успела я услышать Старшего, прежде чем оказалась на высоте над городом.
Зря я это сделала, силы тут же начали исчезать, а крылья неметь. Так что я задержала дыхание и, как только оказалась за границами города, камнем полетела вниз.
Надеюсь, мне повезет.
…
*…*
— Ох, как же меня ломит. — Через силу произнесла я окружающему миру.
— Очнулась, она очнулась!
— Не ори. — Услышала я второй голос, который принадлежал более старшему.
Я открыла глаза и передо мной открылись две пони, стоявшие рядом со мной с двух сторон, а сама фмлежала… на кровати?
— Ну спасибо, — фыркнула пони справа от меня на левую.
Я непонимающим взглядом посмотрела на обеих. Я явно была в больнице. Справа от меня стояла медпони желтого цвета в белом халате, а слева от меня была черная пони с шапкой, на которой был красный крестик.
— Вас доставили сюда пару часов назад. По словам очевидцев, вы упали с очень и очень большой высоты. — Серьезным тоном сказала мне пони, стоящая справа от меня. Она явно была озабочена моим состоянием.
— Да ничего страшного, мне не впервой падать с высоты Клаудсдейла. — Немного улыбнувшись, попыталась я заверить строгую медпони. Но результат был абсолютно другим. Она в ужасе распахнула рот и кажется хотела позвать кого-нибудь, но другая медпони исправила ситуацию единственно верным способом – смехом. Она засмеялась и упала на пол, где продолжила свое дело.
Строгая медпони обошла меня и стукнула пару раз ей по макушке, прежде чем все опять стало тихо.
— А, где я собственно нахожусь? — Нарушила я установленную только что тишину своим вопросом. Но мне было необходимо знать.
— А? Вам память отшибло что ли? Вы упали ровно посреди единственного парка Лас-Пегаса на земле. — Ответила мне строгая медпони, а затем повернулась к выходу из комнаты.
И как я выжила? Наверное, приспособилась, иначе никак.
— Точно, в первый раз мне было гораздо хуже. — Произнесла я, и тут же почувствовала тихую гудящую боль по всему телу.
— Так значит вы не впервой грохаетесь с такой высоты? — Спросила меня черная медпони. И зачем я вслух это произнесла? Мне пришлось ответить.
— Да, четыре года назад. В Кантерлоте.
Строгая медпони, которая почти оказалась в коридоре, услышала мои слова, и развернулась.
— Так! Мы проведем полное ваше обследование в течение пары дней! Вы явно не полностью восстановились после этого падения! И того тоже! — И с этими словами она пропала из виду.
Я осталась один на один с черной медпони и унылостью этого помещения. Здесь явно не хватало коек. И окон. Словно я в тюрьме.
Как-то все быстро происходит.
Я молчала, так же как и черная медпони. Тишину нарушало только тиканье часов, которые висели в центре наверху стены.
Тик.
Где Винд?
Так.
Надо как-то выбраться отсюда, иначе он точно пропадет без следа.
Тик.
Как болит голова.
Так.
Кто-то в коридоре включил свет, от чего часы на стене начали отражать его мне прямо в глаза.
Тик.
Я взглянула на телевизор.
Телевизор изобрели достаточно недавно, но я уже видела, насколько далеко они ушли в развитии, а этот представитель своего рода явно был одним из первых моделей. Маленькая коробка, которая висела в углу справа и на которой с моего расстояния было ничего не разглядеть, а звук был ужасен. Столько помех.
Так.
И почему я об этом подумала?
Черная медпони не обладала моим грузом боли, не позволяющим мне встать, так что она решила подойти к телевизору, а затем начала крутить что-то вроде мини-вентилей, которые были вмурованы в стену. Она крутила их и таким образом переключала каналы на маленьком ящике сверху.
Тик.
И зачем она это делает? Неужели простая речь между пони теперь ничего не значит?
Так.
Она явно что-то искала. Музыку? Комедию? Или просто новости?
Нет, не новости. Как только канал оказался новостным, а скучный голос диктора даже сквозь помехи начал усыплять, она тут же переключила канал. И оказалась на каком-то шоу. Но из-за помех ничего не было видно и слышно.
Тик.
Черная медпони начала что-то там подкручивать на остальных вентилях, и помехи пропали. Почти чистые голоса ведущих полились из динамиков телевизора.
— Нашла! — Медпони улыбнулась и повернулась ко мне, — Всем нравится, и вам понравится, обещаю! — С улыбкой произнесла она и покинула палату, напоследок еще раз улыбнувшись.
И как только ее белые локоны гривы пропали из виду, ведущие в телевизоре ожили.
Шоу, как оказалось, называлось «Среда политики с…» и в ней обсуждались последние решения Принцесс явно с недовольством и насмешкой. Ведущие, вроде как, всегда были разные, так как текущий ведущий все время ссылался на предыдущих. И их было не мало. И чем оно должно было мне понравится?
Шоу было мне не интересно чуть ли не все время, пока не настало время пригласить другого пони на сцену.
— Не знаю, дорогие зрители, что происходит в Замке Дружбы, но наш Замок гораздо гостеприимней, так как вернувшихся с нашего шоу ровно сто процентов. — Пшеничный ведущий сделал какой-то жест копытом и посмотрел в камеру.
*Закадровый смех*
Я должна смеяться?
— Но, так как мы не можем обсуждать происходящее в Замках, мы начнем обсуждать наш Замок. Замки нашего Замка всегда открыты! — Он сделал еще какой-то жест, но я все так же ничего не поняла. — И мы зовем на сцену одного пони. И сделаю предупреждение, он ест мясо!
*Закадровые крики ужаса*
Я должна была испугаться?
— И не только мясоедство в его списке грехов, но еще и фанатичное отношение к импортным вещам!
*Закадровые возмущенные крики*
…
— Это больше похоже на суд клоунов, — произнесла я. Но телевизор не смог понять меня, да и не мог. Так что канал не переключился.
А тем временем на сцену вышел… Винд? Он был со своей гитарой.
Оп-па. Что происходит?
А Винд был хорош, даже через этот маленький экран я видела это. Ведущий подошел к нему и дал в копыто микрофон.
— Э-э, всем здраствуйте. Наверное, Не-приготовленный-хлеб меня уже представил… — тут послышался смех, а сам ведущий немного заерзал. —… зрителям, так что повторяться не буду. Я пришел сюда, чтобы не только показать свою грифонью магитару-
*Закадровый возмущенный крик*
И еще кто-то попытался что-то кинуть в Винда, но он не только уклонился, но и обратно отправил снаряд. Послышался звук падения чьего-то тела.
*Закадровый смех*
— Хорошо, я сыграю вам всего одну песню.
— И чью же, грифонов, верблюдов? А может зебр? — Спросил ведущий и посмотрел в зал.
*Закадровый возмущенный гул*
— Нет, песня моя, слова мои, а то, о чем я пою, происходит с нами, пони. — Ответил Винд, ткнув ведущему в нос, а затем отошел к одинокому стулу в центре сцены.
Он достал свою гитару и выдал первые звуки. Весь зал затих.
♫
Приди, я расскажу тебе наш с тобой конец.
Приди, я утащу тебя вниз, пока они взбираются наверх.
Пушки стреляют, яд сверху течет – это город и есть.
Кровь, грязь, деньги, и выстрел под конец.
♫
Вся земля трещит от крови и нефти потому, что все
Это — дьявольские игрушки.
Сейчас ты их увидишь.
Когда я принесу тебе все
Эти дьявольские игрушки.
Сейчас ты услышишь их восход.
♫
Слушай, я покажу тебе начало этой игры.
Слушай, я буду с тобой, пока не умрешь ты внутри.
Шарлатаны идут, разврат повсюду — дом игрушек горит.
Машины пылают, жители ползут, и ртуть стекает сюда отовсюду.
♫
Вся земля трещит от крови и нефти потому, что все
Это — дьявольские игрушки.
Сейчас ты их увидишь.
Когда я принесу тебе все
Эти дьявольские игрушки.
Сейчас ты услышишь их восход.
Ощути этот вкус!
♫
И глаза этих шлюх,
Те скрытны, те мертвы.
А их воля как лед,
Мрачная, продажная, изменчивая и купленная давно.
Слышишь ли ты его голос? Это – возмездие.
Слышишь ли ты этот шум? Это гимн здесь.
♫
Смерть сломает тебя, только попробуй защитаться.
Смерть сломает тебя, только попробуй защищаться.
Вся земля трещит от крови и нефти потому, что все
Это — дьявольские игрушки.
Сейчас ты их увидишь.
Когда я принесу тебе все
Эти дьявольские игрушки.
Сейчас ты услышишь их восход.
Это — дьявольские игрушки.
Как обычно, я молча слушала слова Винда, а мощные звуки его гитары полностью поглощали меня. Даже вопрос, кто такой этот Дьявол, никак не смог сбить меня или привести в чувство. Но, как назло, под конец песни, когда Винд встал со стула, канал на телевизоре переключился на другое очередное шоу.
— Нет! Нет, нет! Да какого?!
В палату зашла черная медпони (надо бы спросить ее имя) и, услышав мои возмущенные выкрики, быстро подбежала к телевизору и выключила его.
— Ого, вы всегда так реагируете на юмор? — Удивленно произнесла эта пони.
— Да какой это юмор? Это скорее обычное линчевание или навязывание своего мнения зрителям с помощью демонстрации всяких клоунов, только если самим клоуном не становится ведущий. — Фыркнув, ответила я.
Черная медпони почему-то с жалостью взглянула на меня, а затем повернулась, чтобы выйти из палаты. Но тут она повернула ко мне голову.
— А, чуть не забыла зачем я к вам пришла, — с улыбкой сказала она. — Ваше обследование начнется завтра, так что сейчас вам лучше просто отдыхать.
Вот он шанс.
— Отбой в девять, — сказала она, указав на часы, на которых маленькая стрелка была направлена на шестерку внизу. — Ваш ужин будет немного попозже, все же вы попали к нам вечером. Если что, то мы рядом. До завтра! — Произнесла она, а затем направилась к выходу.
— А как вас зовут? — Спросила я напоследок. Она повернулась ко мне и ответила.
— Вайт Хелп, и давайте без «вы», — она улыбнулась, а затем исчезла за коридором, напоследок закрыв дверь.
Вот и осталась я наконец одна.
Тик.
С часами. …
Так.
Надо уходить. Боль почти прошла, так что я смогла спокойно встать с кровати.
Тик.
Я медленно и как можно тише подошла к двери.
Так.
Затем, бесшумно нажав на ручку, начала открывать дверь.
Тик.
Хоть бы она не скрипнула.
Так.
Повезло, она не скрипнула. Я чуть поморщилась от света в коридоре, но, повертев головой, не обнаружила рядом никого.
Тик.
Я вышла за дверь и оказалась одна в белых стенах. Позади меня был тупик, так что мне пришлось идти вперед. По пути справа от меня в палатах находились другие пони. У некоторых были окна, где я видела вечерний свет, другие находились вместе в одной палате, а третьи лежали в гипсе.
Обычная больница.
И, как только я оказалась у выхода, мне пришлось тут же найти укрытие. Несколько медпони прошли мимо меня, спрятавшейся за большим растением в клумбе, который стоял ровно в конце коридора.
Как-то слишком банально.
Я подождала еще немного, а затем вышла из своего укрытия. Стойка регистрации была пуста, так что выход наружу был у меня прямо на копыте. Я быстро выбежала наружу… и пожалела об этом.
Я ведь никогда не была в Лас-Пегасе. Все, что слышала о нем было то, что Лас-Пегас – это главный рассадник греха среди пони.
Но я не была готова к тому, что город был наполнен небоскребами. И не теми жалкими подобиями Клаудсдейла или Мейнхеттена. Шпили небоскребов пронзали небо высоко надо мной и из-за этого их не было видно. Сами небоскребы светились разными огнями. И судя по рекламным щитам, которые висели прямо на небоскребах, облако сверху – это отдельный район для богатых, где находятся все казино, отели и прочие «увеселительные» заведения. Повернувшись направо, я увидела в далеке знаменитую плотину, название которого так и не запомнила. Вернув взгляд обратно на огромные небоскребы я невольно задалась вопросом.
А где я собственно искать его буду?
Я пошла вперед, надеясь, что мои ноги сами приведут меня к Винду.
***
И зачем я решила свернуть в этот переулок? Ко мне подходили с двух сторон пара зебр и явно с недобрыми намерениями.
Все же этот город лишь немного отличается от Мейнхеттена.
Я фыркнула, а затем поступила как обычно я поступала тогда в детстве – напала сама. Я, отправив себя в полет сильным взмахом обоих крыльев, нанесла удар всеми четыремя ногами прямо в лицо зебре, подходившей сзади с ножом в зубах.
От удара зебра улетела прямо к стене, сделав сальто, и превратилась в некое подобие черно-белого мешка, не подавая с первого взгляда явных признаков жизни, а нож, отражая свет в полете, улетел куда-то в нишь. Вторая зебра, которая увидела, что я сделала с его напарником, решила отомстить, напав на меня сзади. Удар прошелся вскользь, так что я смогла без проблем повернуться к нему лицом и врезать лбом ему по носу.
Зебра от удара отшатнулась, пытаясь восстановиться, но я вырубила его тем же способом, что и его напарника.
— Во-о-оу. — Неожиданный немного приглушенный звук заставил меня собраться и приготовиться к еще одному избитому. — Извини, дорогуша, но драться с тобой я не буду.
И тут справа от меня в стене открылась незамеченная мною дверь, и оттуда выглянул черный грифон.
А у него неплохой эквестрийский.
— Давай, заходи, — произнес он, подзывая лапой. — Ты не простая туристка, отпинала моих недоверзил. Откуда ты?
Я все не решалась последовать его совету и стояла прямо перед дверью, рассматривая черного грифона. Он неожиданно улыбнулся.
— И как я тебе, хорош? — Спросил он, подмигнув мне и проведя лапой по своей голове.
— Получше мейнхеттеновских будешь, — угрюмо ответила я.
— Тогда с тобой все ясно, — он махнул лапой, — Если тебе нужен дешевый ночлег, дешевое пойло и дешевые ш-, — начал говорить, но я подняла бровь, услышав его рекламу.
— Короче, вход в клуб «Сто» находится здесь, — он широко раскрыл дверь одной лапой, другой указал на небольшой темный проход позадни него. — Пароль тебе уже не нужен. — И с этими словами грифон исчез в темноте остального помещения.
Я хотела было развернуться, чтобы уйти, но тут вспомнила кое-что.
Винд же рассказывал, что он подрабатывал в таких заведениях.
Я храбро вошла внутрь, ожидая какой-либо напасти. Но ничего не произошло. Я подошла к тому проходу и поняла, что это просто черная дверь. Я толкнула ее и передо мной оказался коридор. И чуть не была сбита с ног от удушливого запаха и какофонии звуков.
Я зашла дальше, и тут позади меня закрылась дверь. Так что мне осталось идти вперед. Звуки какофонии слышались все сильнее и сильнее, но коридор все не кончался. Пока неожиданно я не оказалась чуть ли не в центре огромного помещения. Вокруг меня бездумно танцевала куча разных пони, грифонов, зебр, и даже минотавров. У каждого был абсолютно разный танец, так что на этом танцполе творился настоящий хаос: кто-то медленно поднимался и опускался на ногах, одновременно крутя ими, другой бился телом об кого-нибудь и чуть не сбил меня, третий в каком-то помешательстве тряс своей головой. И на фоне всего этого безумия звучали слова:
…потому что я хочу анархию везде!
Столько путей достижения всего!
Использую лучшее, использую всех!
Использую врага, использую анархию!
Я хочу БЫТЬ анархией!
Единственный способ жить!
Судя по движениям рядом со мной танцующих пони, они прониклись этими словами. Саму музыку я слышала плохо. Голос пони, поющего на сцене, заглушал почти все остальные звуки. Рядом с этим пони стоял грифон и зебра, а позади них на барабанах сидел минотавр.
Играют ли они или они просто для вида на сцене, я не знала. Настолько мощный голос был у певца. Я проходила между танцующими в безумном порыве зебрами, когда увидела барную стойку. Проскочив между двумя большими минотаврами, которые в такт словам бились друг об друга грудью, я оказалась у стойки за которой никто не сидел.
Но барпони стоял. Он молча протирал стакан, и со стороны казалось, что он вообще не слышит музыки. Я попробовала его позвать, но он никак не отреагировал.
Затем он поднял глаза и увидел меня с протянутым копытом.
— Слушай, если тебе что-то нужно выпить, то мой день уже закончился. Минут через тридцать сюда придет моя замена. — Сказал он, а затем положил стакан и снял с себя фартук, который оказался такого же цвета, как и его шерстка. А затем он растворился среди толпы.
Так что я молча уселась на одно из стульев и просто слушала музыку. И параллельно думала о Винде и его поисках. Могла ведь попросить Соарина, чтобы он нашел его через своих знакомых. Я знала, что он в последнее время крутился среди таможенников. Зря я об этом подумала, в голову сразу начали лезть другие мысли насчет Соарина, так что я встряхнула голову.
Помогло.
Может повезет и Винд тут сыграет? Кто знает.
Песня наконец сменилась, но пел все тот же пони.
Селестия, храни нас!
Лживая богиня!
Теперь я ее идиот,
Настоящий патриот!
Луна, сохрани нас!
Уже она не та пони,
Уже будущего нет теперь
В наших мечтах!
Прекрати говорить, о чем я должен мечтать.
Прекрати говорить, о чем я должен думать.
Нет будущего, нет будущего.
Будущего нет для меня!
Принцессы, храните нас!
Да, вы думаете так,
Вы любите Селестию,
Но ведь Луна хранит ваш сон.
Ого. Какие тексты, теперь понятно почему такие клубы – подпольные. Но, думаю, не только это виновато.
Песня продлилась недолго, а затем ту группу сменили четверо пони, которые были… разукрашены? Разрисованы? Чтобы это ни было, но они все были черно-белые. Отличались они лишь макияжем на лицах. И трое из них несли свои инструменты.
Не знала, что эти магитары такие популярные.
Тут один из них начал играть на своей длинной магитаре, быстро выдавая и повторяя короткий звук, который чередовался с более высоким. Затем вступило сразу двое: барабанщик и гитарист. Гитарист выдал небольшое соло, а затем вступил последний пони-вокалист, который тоже был с гитарой.
♫
Этой ночью я дам тебе все.
В темноте
Так много я хочу сделать тебе,
И этой ночью все будет у твоих ног,
Ведь, девочка, я создан для тебя,
А ты – для меня.
♫
Я был создан, чтобы любить тебя, малышка,
А ты была создана, чтобы любить меня.
И я не могу насытиться тобой, малышка,
А ты насытилась мной?
А песня мне неожиданно понравилась. В их музыке я слышала элементы диско, которые были популярны в Кантерлоте, так что звук был нов для меня.
♫
Я был создан, чтобы любить тебя, малышка,
А ты была создана, чтобы любить меня.
И я могу дать тебе все, малышка,
А ты способна дать мне все?
Затем пошло соло, и тут из копыт гитариста посыпались настоящие искры! Из грифа полилось пламя, создавая настоящее шоу. И это было не все, басист начал показывать язык, который оказался жутко длинным!
Красочное шоу.
Я бы их слушала дальше, но меня заинтересовал разговор каких-то пони, стоящих рядом со мной. Я не поворачивала голову, чтобы узнать кто это, но их слова были отлично слышыми и так.
— Как тебе мои ребята? — Произнес низкий голос.
— Ну, мои получше будут, — ответил ему другой, более легкий голос, и со стороны мне показалось, что голос кобылий. — Смотри, народу нравится.
Я, не поворачивая головы, взглянула на толпу у сцены. Все они, почти одновременно в такт музыке подпрыгивали вверх, а некоторые из них чуть ли не визжали. Настоящее шоу.
— Да ладно тебе, хаос получше был. — Низкий голос издал смешок, который был более похож на рев.
— Где музыку почти не было слышно? — Кобылий голос фыркнул.
— Ну, это было верное решение, все же инструменты были новые. Как ты их так быстро натаскала? Особенно солиста.
— Когда ты наиграешь на дискордовой виолончели столько, сколько наиграла я, то у тебя были бы моменты полной апатии ко всему, кроме музыки. В те моменты я много чего сочинила, так что я им просто дала те ноты и показала, как это играется. Ребята порадовали, быстро сочинили слова.
— Мне бы твоих ребят, — с завистью в голосе произнес второй. — Эти завывания тоже твоих копыт дело?
— А вот это они сами придумали, сказали мне, что слышали что-то подобное в Клаудсдейле.
Они пегасы?
Я взглянула на сцену, где они играли уже третью песню и все не уходили. Увидеть крылья было сложно, но все же они у них были.
— Правда до того пегаса, по их словам, они так и не смогли стать похожи.
— Пегас говоришь? Это же не тот, кто нам…
— Да. — Коротко ответила кобыла.
Они на некоторое время замолчали, и я подумала, что они ушли, но почему-то я боялась повернуться. Словно, если я это сделаю, то они исчезнут. Но проблема была в том, что я не знала, были ли они за моей спиной или нет.
Ужасная ситуация.
— Целый альбом меньше, чем за день? Ты меня пугаешь, Тави.
— Не называй меня так.
— Мы еще достаточно молоды, чтобы я мог тебя называть так, — немного посмеявшись, произнес низкий голос. Я так и не смогла опознать его голос. Не думаю, что пони могут говорить таким низким голосом.
— Только она могла называть меня так. — Я почувствовала в ее словах некую тоску.
Послышался тяжелый вздох.
— Прости.
Кобыла молчала.
— Не знаешь, куда подевался наш добрый раздающий? Хотел бы задать пару вопросов.
— Должно быть экспрессом мчиться в Мейнхеттен.
Я думала, что была готова ко всему.
Как оказалось, нет.
Почему он решил отправиться именно туда?
— Затем в Филлидельфию. — Закончил кобылий голос.
— Решил охватить всю страну?
— Возможно, но надо сказать ему спасибо, мы первые.
Я встала со стула и повернулась к выходу. И увидела обладателей голосов, идущих вместе. Это была серая или даже пепельная молодая кобыла с черной гривой и зебра. Статный, немного выше, чем кобыла, которая шла слева от него, а его грива была в форме каре.
Они ушли, и я осталась одна с выбором. Найти его в Мейнхеттене или подождать его в Филлидельфии?
Я не знала сколько времени он проведет в моем родном городе и не передумает ли вообще ехать в Филлидельфию. Так что выбор был почти очевиден. Но не для меня.
Мейнхеттен. Город, возвращаться в который я никогда не собиралась. О нем, после смерти Учителя, остались лишь плохие воспоминания. Но если я не пересилю себя, то скорее всего больше его не увижу.
Чего я хотела еще меньше, чем снова оказаться в родном городе.
Шум, который стоял вокруг меня, я не замечала. Я молча шла к выходу, обдумывая свой следующий шаг.
Тот грифон открыл мне дверь, и я оказалась на улице. Когда он почти закрыл дверь, я спросила его об экспрессе.
— Экспресс? В такое позднее время? — Он был немного удивлен моим вопросом, — Отсюда есть лишь одна железнодорожная ветка, и она ведет в Мейнхеттен. Станция называется «Экспресс» и находится там.
Он указал пальцем.
Оказывается, «Экспресс» находится прямо у тех небоскребов, пробивающих облака. Солнце окончательно село, но темно не становилось. Лампы хорошо освещали мне путь до станции. Но сам путь был не интересен, ничего не произошло, лишь шум редких фонтанов хоть как-то разбавлял скуку.
Я взглянула наверх, и тут же зажмурила глаза. Света на облаках было столько, что он пробивался сквозь эту белую пелену. Наверное, наверху в небе он кажется настоящим маяком. Я увидела очередной рекламный щит, на котором написано:
«ЛАС-ПЕГАС НЕ СПИТ НИКОГДА»
Еще раз взглянув на свет, пробивающий облака, я согласилась с этим слоганом.
И наступила в кучу.
— Еще гадит постоянно.
Я наконец, оказалась у подножий небоскребов и увидела нужную станцию. И подобно городу на облаках, станция была неким маяком на земле. Везде валялось куча мусора, в частых переулках горел свет от костров, а на стенах небоскребов были нарисованы разные карикатуры, похабщины и проклятия в сторону пегасов на облаках. И возле этих стен лежали мертвые пегасы, а кровь, которая осталась от них, начиналась как раз из переулков.
Я поспешила на станцию.
Краем глаза заметила какое-то движение, и я полетела вперед. Но вход на станцию оказался закрыт, я ударилась об прозрачную дверь, которая не разбилась от соприкосновения с моей головой.
Пытаясь придти в себя, краем уха я услышала:
— Внимание! Всем присутствующим! «Экспресс» отчаливает! Станция закрывается! Спасибо за использование наших услуг! Лас-Пегас будет ждать вас, как и «Экспресс»! Приятной поездки!
Я пришла в себя слишком поздно. Вокруг меня столпилось куча грязных и худых пони и зебр, в копытах и зубах которых было по какому-нибудь увесистому или острому предмету. Запах гниения исходил от них, а сами они выглядели скорее умирающими от какой-нибудь ртути, чем от голода.
Все следующее я сделала на автомате.
Я, хлопнув крыльями, прыгнула на одного пони и, использовав его как трамплин, прыгнула еще выше. Находясь уже в воздухе, я заработала своими крыльями, стараясь взлететь как можно выше. Я оказалась на крыше небольшой многоэтажки, которая, словно гриб под ванной, стояла почти соприкасаясь с небоскребом.
Погони не было, так что я смогла перевести дух и посмотреть на «Экспресс». Выглядел он, как хорошо разукрашенный вокзал с прочными прозрачными дверями. Поезд уже мчался далеко вдали, я видела лишь шлейф дыма. А прошло ведь пару минут.
— Что мне теперь делать? — Произнесла я, прямо перед тем, как почувствовать удар чем-то тяжелым по затылку.