← Глава №15 - Магия - это сила! Часть I

Chronicles Postapocalypse: Equestria

Глава №16 - Магия - это сила! Часть II

Последняя глава первой части фанфика из запланированной трилогии. По традиции — наличие нецензурной лексики.

Немая сцена продолжалась еще несколько минут. Чародейка нервничала, её хвост метался из стороны в сторону, она собиралась уже было атаковать… Но заметила, что те, с кем она столкнулась нос к носу, не собирались атаковать, да и вообще не проявляли никаких признаков агрессии. Это и впрямь было так. Летиция и Клод вместе с Альфой-1 во все глаза рассматривали единорожку с розового цвета шерсткой, рубиновыми глазами, огненно-рыжей гривой. Сама же волшебница заметила на обоих грузовиках эмблему Исследователей и удивилась, причем даже вслух:

— Исследователи? Я слыхала про них, но встретить двоих живых…

Летти открыла форточку в водительской двери Сталаза, чтобы понять, о чем речь. Услышав в голове неожиданно свалившейся им на головы пони изумление, а не враждебность, аквамариновая единорожка немного расслабилась и ответила:

— Что тебя так удивило, ээээ, не знаю твоего имени?

— Меня зовут Лина, — вспомнив об этикете, представилась чародейка.

— Летти, — представилась бывшая наёмница Алого Запада, клана, который менее двадцати минут назад перестал существовать, уйдя в историю, а потом добавила, указывая на Гром, из которого как раз высунулся её особенный пони:

— А это Клод.

— Очень приятно, — без особого энтузиазма произнес земной пони. Эта странная единорожка в черном плаще, наброшенном поверх тела, да еще и с наплечниками, не внушала ему доверия, особенно после увиденного.

— Итак, вернемся к только что увиденному. Ты отняла у нас с Клодом работу, это раз, деньги за выполнение этой работы, два, потому что Файрхуф точно узнает, что убили Страйка не мы, — ровным голосом уведомила Летиция свою собеседницу.

— А, так вы тоже хотели избавиться от этой сволочи? – удивилась Лина.

— Конечно! И всё ради прекращения этой десятилетней бессмысленной войны, отчасти из личной мести…

— Месть… — единорожка потупила взгляд. Однако Летти было не провести, она смягчилась:

— Тебя что-то терзает? Расскажи нам, тебе полегчает, не надо держать это в себе, чем бы оно ни было.

— Тогда может вы спуститесь со своих чудо-машин? Мне не очень удобно разговаривать, глядя снизу вверх, — попросила волшебница.

— Подожди буквально пару секунд, хорошо? – миролюбиво произнесла Летиция, однако как только она закрыла форточку, сразу сказала в рацию:

— Не очень я ей верю, так что если что – убьём её.

— Ты видела, как она ебанула по Ванхуферу? От города вообще ничего не осталось! Что мешает ей поступить в случае чего аналогичным способом и с нами? – проявил вполне логичное сомнение Клод.

— Ничего, сначала посмотрим, что она расскажет. Альфа-1, ты с нами? – спросила светло-зеленая единорожка у пленника. Тот молча кивнул. Все трое покинули свои транспортные средства и присоединились к Лине. Прежде чем начать, она грустно вздохнула, из её правого глаза покатилась одинокая слезинка. Чародейка смахнула её копытцем и начала свой рассказ:

— Всё началось чуть больше года назад с указа Страйка уничтожать все селения вдоль дороги, что пролегала между Понивиллем и Ванхуфером. Прежде чем дойти до нас, его солдаты стерли с лица земли четыре села. Наше было пятым по счету, мы пытались сопротивляться захватчикам, но куда нам против техники? Моя сестра, Лейла, стремилась защитить жеребят и стариков, но… — голос рассказчицы снизился до скорбного шепота, — они убили её у меня на глазах. Пули разорвали её пополам. Перед тем, как умереть, она успела прошептать моё имя. И покинула этот мир со скорбной улыбкой на устах и взглядом, устремленным в небеса. Я возненавидела в этот момент весь этот ебнутый мир. И поклялась отомстить за сестру. Захватчики камня на камне от большей части селения не оставили, сволочи. Да еще и наиболее приглянувшихся кобылок угнали в плен. Думать даже не хочу, зачем, — в глазах Лины горел неудержимый огонь, лицо исказила гримаса, в которой было много злости пополам со скорбью, она на секунду замолчала и поглядела на Летти, Клода и Альфу-1. Однако все трое молчали, ожидая дальнейшего рассказа. Волшебница продолжала своё безрадостное повествование:

— Солдаты убивали и угоняли в плен тех, кто паниковал или сопротивлялся. Со смертью Лейлы всё остальное потеряло для меня всякое значение, поэтому я даже не шевелилась до тех пор, пока бойцы Алого Запада не свалили окончательно. Всё, что мне, восемнадцатилетней кобылке, оставалось тогда – это предать земле тело сестры, точнее, то, что от него осталось, а потом уйти в скитания. Так в конечном итоге и получилось. Сегодня – годовщина тех событий. Но это далеко не конец моего рассказа, за год было много чего интересного. После уничтожения и опустошения нашего селения я первым делом ушла в Понивилль, а там прослышала про некие Руины Кантерлота, кем-то тщательно охраняемые. И для себя решила проникнуть туда. Сказано – сделано. Тамошние охранники на крутых машинах и с крутыми пушками не заметили меня. В развалинах я после некоторых поисков наткнулась на сундук, который был когда-то магически запечатан, но, к счастью, чары пропали. Я смогла вскрыть его без особых проблем. Там была книга, которую я забрала с собой. Чуть позже в некоем стенном тайнике нашла вот эти самые талисманы, которые вы сейчас можете… — рассказ единорожки прервал Клод, вновь оглушительно чихнув. Пока все отвлеклись, Альфа-1 принялся сначала медленно отползать назад, пользуясь тем, что на него никто не смотрит. Пока обе кобылы желали земному пони здоровья, бывший пленник (каковым он стал уже себя считать) дал драпака в ближайшие кусты, надеясь там пересидеть всё это. Но он не успел преодолеть и половины расстояния, как оказался застигнут громовым окликом Летти:

— Ты это куда собрался, сволочь?

— Позволь мне, — коротко вмешалась Лина с непроницаемым выражением лица, её рог окутало розово-красное сияние, неяркая вспышка – и в продолжавшего свой побег Альфу-1 полетел средних размеров огненный шар, скорость его была слишком высокой, чтобы успеть увернуться. Раздался короткий хлопок, затем взрыв, вслед за которым повалил густой дым, который оказался разогнан в стороны еще одним заклинанием единорожки. От бывшего командира отряда «Альфа» осталась лишь дымящаяся горстка пепла. Клод пораженно прокомментировал, выпучив глаза:

— Ну нихуя себе…

— Он заслужил, — волшебница отвернулась от того места, где менее минуты назад было на одного живого пони больше, после чего зябко повела плечами и закуталась в свой плащ. Шмыгнув носом, она продолжала свой рассказ:

— После того, как я нашла книгу и талисманы, я свалила из Руин, тамошние охранники так и не смогли меня заметить. Они явно ожидали, что им придется защищать это место от таких же, как и они сами. Нет ничего удивительного в том, что они меня проморгали. После экспедиции к Руинам я продолжала свои скитания по Эквестрии, двигаясь параллельно дороге между Понивиллем и Ванхуфером. В то место, где было когда-то моё родное селение, я поначалу не хотела заглядывать, но потом всё-таки решилась проведать могилу сестры. Столько воспоминаний полезло в голову, вы себе даже не сможете представить, наверное. Так вот, после этого я пошла дальше на северо-запад и после пяти недель пути добралась до окрестностей Ванхуфера. Тут и обосновалась, принявшись за изучение книги. Там было множество разнообразных заклинаний. Огненный шар, что вы видели в действии, одно из простейших. Нет нужды говорить, что на изучение магии ушел остаток года. За два с небольшим месяца до сегодняшнего дня я открыла охоту на солдат Алого Запада. Взрывала и убивала их без всякой жалости, упиваясь той силой, что подчиняется мне. За два месяца клан лишился почти девяти десятков солдат…

— Лихо ты их, — шмыгнув заложенным носом, хрипло проговорил Клод.

— Кстати, я слыхала про неких пони, что вечно обжуливали Страйка в его же игре. Неудача под новым Мэйнхеттеном, под Понивиллем… Хотела бы я познакомиться с теми, кто этого урода так хорошо уделывал… — мечтательно произнесла Лина, не подозревая даже, что эти пони, пусть и не все, но прямо перед ней. Темно-коричневый земной пони и светло-зеленая единорожка переглянулись между собой и, очевидно, пришли к одному и тому же выводу. Летти сказала:

— Лина. Этих пони ты видишь сейчас прямо перед собой. Правда, не в полном составе.

— Так это вы подкрупники этому гаду отвешивали? – явно пораженная таким откровением бывшей наёмницы, спросила чародейка.

— В бою за Понивилль с нами были еще двое. Если повезет, ты их тоже увидишь и познакомишься с ними поближе. Но это в том случае, если захочешь отправиться с нами в Понивилль… — проникновенно сказала Летиция.

— Дайте мне немного времени на размышления, и я точно скажу своё решение, хорошо? А пока позвольте мне закончить, наконец, этот немного затянувшийся рассказ.

Парочка согласно кивнула, стараясь не смотреть на продолжавшую дымиться горку пепла, оставшуюся после демонстрации магических талантов Лины. Чародейка прокашлялась как следует, снова поправила свой плащ, завернувшись в него на этот раз более чем полностью, так как солнце давно село, воздух остывал, становилось холодно, что подтверждал и постоянно шмыгающий носом Клод, после чего продолжила говорить:

— В общем, я убила за два месяца почти девяносто солдат. Разумеется, это не могло остаться незамеченным, меня неоднократно пытались поймать. Но пони в тяжелой амуниции топают по лесу так, что их слышно за милю, у меня всегда было время в запасе, чтобы спрятаться. Лишь пару раз я позволяла от скуки разведчикам запечатлеть меня. Нисколько не сомневаюсь, что Страйк завел под меня целую папку с макулатурой и разнообразной писаниной. Мне, конечно, было бы интересно почитать, но, увы… — Лина развела копытами, — … Ванхуфер перестал существовать более, чем полностью. И поделом им всем. После двухмесячной охоты я начала готовить главное оружие мести – самое мощное заклинание из той книги. И вы, судя по всему, видели действие этого заклинания, — она показала копытом на уже почти заполнившийся водой провал в земле, оставшийся после применения этого смертоносного заклятья. Она помолчала с минуту, будто собираясь с мыслями, а потом добавила:

— Сегодня месть свершилась. Моя любимая сестренка Лейла оказалась отмщена спустя год после своей трагической гибели. Да, за погребенный в Забвении город вместе с шестью сотнями ни в чем не повинных жизней я отвечу отдельно, когда умру. Пусть это будет на моей совести. Хотя, какая там совесть, я даже угрызений этой самой совести не испытываю сейчас. Такая вот моя история… — спрятав нос в плащ, она глухо закончила говорить. Воцарилось молчание. Долгое такое, относящееся к категории, когда собеседники тщательно собираются со своими мыслями. Молчание снова прервал Клод, принявшийся громко шмыгать носом, а потом буркнувший:

— Вы как хотите, а я пойду греться в машину, тут стало ощутимо холодно, — и, не дожидаясь ответов, направился к своему Грому и забрался в кабину. Очутившись внутри, он завел двигатель и включил обогреватель. Хвала тем изобретателям, что не позволяют пони мерзнуть по ночам! Обе единорожки последовали примеру земнопони и забрались в Сталаз, Летиция тоже завела машину, после чего щелкнула нужный тумблер на приборной панели, через минуту воздух в грузовике стал потихоньку согреваться.

— Я вот что хотела спросить… А где та книга, о которой ты говорила? – поинтересовалась аквамариновая пони.

— Она находится в надежном тайнике. Я извлекла из неё все знания, поэтому носить везде её с собой я просто не вижу смысла, да еще плюс к этому присутствует шанс, что у меня её могут украсть, тогда книга попадет не в те копыта. Неизвестно, какие беды еще могут приключиться в таком случае, — ответила Лина, всё еще кутаясь в свой плащ.

— И всё же, что нам теперь делать с тем как бы контрактом, Летти? – подал голос Клод.

— Честно говоря, не имею представления даже, — призналась та, — Страйка грохнула Лина, а не мы. По идее, ей и получать деньги за выполнение контракта, правда вот только она его не заключала…

В глазах розовой единорожки загорелся огонек. Огонек наживы, легких денег, например, таких, которые сами плывут к её копытам. Да, она любила деньги. Только вот об этой своей черте на целый год она забыла, поскольку её главной целью было отомстить Страйку. И она отомстила, притом сполна. Она сознательно не упомянула о том, что в перерывах между изучением и практикой она временами убивала и бандитов. Однажды она услышала про себя такое словечко, как бандитоубийца. И решила, что это про неё. В принципе, не ошиблась. Среди этого отребья Лина имела заслуженно хреновую репутацию. У неё в далеко идущих планах было прославиться таким вот образом на всю Эквестрию. Не смотря на свои девятнадцать, амбиций единорожке было не занимать. Да и за словом она в карман своего плаща с наплечниками не лезла. Она и так справится. И до сих пор справляется.

— Ну, так что, Лина, ты отправишься с нами в Понивилль? – прервала её размышления Летти. Волшебнице было уже решительно всё равно куда ехать, поэтому она, даже не колеблясь, сходу ответила:

— Да, я с вами! И, Летти, если ты не против, то я, пожалуй, лягу спать. Применение мощных заклина-а-а-а-а-а-а… — и чародейка не смогла подавить мощнейший зевок, ясно говоривший о том, что она очень устала за долгий сегодняшний день.

— Да, конечно, ложись, отдыхай, — разворачивая свой Сталаз, произнесла бывшая наёмница. Гром Клода тоже стал разворачиваться, чтобы отправиться теперь назад, в сторону Понивилля. Волшебница, тем временем, улеглась на спальное место, закутавшись в собственный плащ, хотя в кабине уже было достаточно тепло к тому моменту. Летти бросила на Лину полный сочувствия взгляд, после чего вновь устремила свой взгляд вперед – на юго-восток, где-то там, вдали, располагается их общий дом…

— Любимая… Знаешь, мне жаль Лину, — голос жеребца был печальным.

— Мне тоже. Когда прямо на твоих глазах убивают твоих близких, это мало кто сможет перенести настолько хладнокровно. Она смогла, но при этом поклялась мстить. За два с небольшим месяца – практически семьсот пони. Прямо Смерть во плоти, только вместо косы разрушительная черная магия, — тихонько продолжала Летти, оглядываясь время от времени на спавшую глубоким и спокойным сном чародейку, будто опасаясь, что та не спит и подслушивает эту беседу, проводившуюся по сути у неё за спиной.

— И всё-таки, я почему-то не могу ей довериться. Она может с легкостью убить любого. У меня из головы до сих пор не идет то, как легко и быстро она превратила в кучку пепла Альфу-1, пытавшегося сбежать.

— Да хуй с ним, сбежал бы и сбежал, он нам всё равно был уже ни к чему. И новый Алый Запад сколотить у него не вышло ни при каких обстоятельствах. Давай-ка лучше вместо бесполезных споров, касающихся нашей новой знакомой, поспешим домой, в Понивилль. И уже там решим, как послать Файрхуфу весточку о том, кто именно замочил Стил Страйка. До сих пор поверить не могу, что это не мы… — Летти вздохнула.

— Тогда не отставай, — с этими словами Клод ускорился и обогнал единорожку. Она хмыкнула, глядя на то место, где у Грома когда-то был задний бампер, который, кстати, где-то должен валяться на дороге, если, конечно, его никто втихаря не свистнул. Хотя, после опустошительных действий Алого Запада Летти сомневалась, что вдоль этой дороги вообще кто-то будет теперь жить, даже после смерти Страйка и фактического окончания войны. Но ведь знают-то об этом лишь они трое, остальная Эквестрия остается всё еще в неведении. Равно как и отряды на востоке страны. Пони думают, что воюют за правое дело, а на самом деле они воюют хрен поймешь теперь за что. Только вот когда это дойдет до них? Вряд ли так уж скоро, как порой хотелось бы. Ночь же окончательно вступила в свои права, впереди была долгая дорога домой. О чем думал Клод в данный момент, никто, кроме него, не знал. Летиция же рассчитывала, что они приедут аккурат к завтраку, поедят, а потом оставят Лину на попечение остальных, сами же отправятся спать. Ничто не нарушало ночной тишины. Ничто и никто. Ночное светило освещало всё вокруг своим мертвенным светом, небо было практически чистым, звезды ярко светились на небосводе, лишь иногда пролетали с большой скоростью облака. Эх, всё-таки слишком сильно природа Эквестрии одичала, слишком сильно.

Я провалялась на матраце что-то в районе получаса. Но, на самом деле, могло пройти времени или больше, или меньше, а часов я при себе не имела. Самое главное заключалось в том, что я немного отдохнула, да и моя магия вернулась ко мне, я без труда снова могла удерживать телекинезом свой пистолет с глушителем. Жаль лишь, что я не изучила ту книгу до конца, в ней могло быть немало полезных мне заклинаний. Например, дополнительный источник света, который бы мне сейчас мог очень сильно пригодиться. Осмотреть как следует комнатушку, которую я нашла, мне без освещения не удастся. А попытки в полутемноте проделать это закончилось тем, что я ткнулась лбом (хорошо, что не рогом, иначе было бы еще больнее) в полку. Ощущения были ниже средних.

— Да к черту всё это! – прошипела я, почесав копытом ушибленное место и потихоньку, стараясь ни обо что больше не удариться, стала двигаться назад в коридор. Я подозревала, что это местечко будет дерьмово освещено, но не могла даже представить себе, что всё будет настолько плохо. Кое-как, чуть ли не на ощупь, выбралась обратно в коридор, из которого уже попала снова в коллектор. И продолжила своё движение по нему, стараясь шуметь как можно меньше и заодно больше слушать. Но кроме тихих плесков затхлой воды, текшей тонким ручейком и кое-как пробивавшей себе дорогу среди мусора и моих собственных шагов, увы, я больше ничего не слышала.

— Блин, да когда же мне попадется хоть одна живая душа? – я тихонько вздохнула, стараясь при этом не терять бдительности. Через несколько сотен ярдов я заметила поворот налево. Он был единственной дорогой, по которой я могла пройти, так как прямо дорогу мне преграждала стена, в нижней части которой была ржавая решетка, куда этот тонкий ручеек и проскальзывал, будто уж. Мне ничего не оставалось, кроме как направиться по единственному возможному пути. Миновав поворот, я вступила в длинный пустой коридор, который, к моему облегчению, освещался немного получше, чем те участки, которые я миновала немного ранее. Этот коридор представлял собой лишь голые стены с висящими с потолка источниками света. И он был достаточно длинным. Я не знала, сколько на самом деле шла. И старалась об этом не думать. Первый раз я залезла в какое-то место совершенно одна. Поездка в Миддлхорн по сравнению с этим была легкой прогулкой. Там я могла рассчитывать на свои пушки. А сейчас? Только на меткость, да на саму себя. Пророк пока что тоже молчал, но я знала, что он следил за каждым моим шагом. Эх… Пеленг, судя по всему, штука хорошая. Ровно до той поры, пока её не применяют для того, чтобы следить за тобой самим. Я миновала ровно половину коридора. С моего местоположения проглядывался спуск вниз. И в этот самый момент за моей спиной раздался звон разбившейся лампочки. Грива и мех на крупе моментально встали дыбом. Остаться без света – это, по меньшей мере, неудобство для тех, кто может скастовать рогом освещение, ну или шарик света, который мог бы плыть рядом с единорогом. Но я же, блять, этим не владела! И темнота даст мне крутой повод сыграть в ящик против моей собственной воли. Когда звук повторился еще раз, я была готова в любой момент сорваться в галоп, но пока что спокойно шла, постепенно приближаясь к лестнице, что вела вниз. Звук стал повторяться всё чаще и чаще. Когда очередная лампочка разбилась буквально уже у меня за спиной, погружая часть коридора в полумрак, я не выдержала и сорвалась с места, не забыв про удерживание телекинезом биты и пистолета. К счастью, до лестницы было уже недалеко, поэтому пятнадцать секунд бега – и вот я уже спускалась, а точнее, катилась кубарем с этой самой лестницы вниз, поднимая столько шума, что, наверное, сам Пророк слышал из своего укрытия, где бы оно ни находилось, весь этот пиздец. Перед моими глазами все мелькало и кружилось, а при столкновении с бетонным полом, который и остановил моё падение, из них посыпались искры. Я едва не отключилась, но огромным усилием смогла заставить себя удержаться на краю обморока. И видела непроглядную темноту там, наверху, где только что бежала. В голове шумело, мне сильно повезло, что именно её я и не ушибла при довольно некомфортном приземлении.

— Бля-я-я-ять, интересно, как я назад-то буду возвращаться? – простонала я, давая краткую передышку своему телу. Одновременно с этим мне было интересно, а не сломала ли я себе что-нибудь? Определить было трудно, поскольку моё тело болело, я ребрами каждую ступеньку сосчитала, похоже. С трудом оглядевшись, я обнаружила, что пистолет и бита лежали неподалеку от меня. Не представляю, что было бы, останься они там, в темноте. Наверняка, полный финиш. В темноту нырять я не хотела, а без оружия, хотя бы холодного, оставаться – и подавно. Я потеряла еще, наверное, полчаса, приходя в себя. «Вряд ли я доберусь до Пророка в целости и сохранности. Падение с лестницы – это еще минимум неприятностей, который встретятся на моём пути. Ведь впереди почти два десятка вооруженных пони, которые не подозревают пока еще о том, что сюда к ним пришла в гости недружелюбная по отношению именно к ним единорожка» — такая мысль проскочила в моём мозгу перед тем, как внезапно ожил приемник:

— Роза, ты что там застряла-то?

— Отдыхаю после падения с лестницы, — шепотом ответила я.

— Каким образом ты умудрилась дожить до этого? – удивился Пророк.

Я поведала ему про лопающиеся лампочки и свою боязнь темноты. Мой собеседник поперхнулся, как мне показалось, от смеха, но когда он прокашлялся, его голос был серьезен, в нём не было ни капли веселья:

— Ты аккуратнее там, прошу тебя. Мой шанс на спасение из ловушки должен добраться до меня своим ходом и живым, понимаешь?

— Понимаю… — я, превозмогая боль в ребрах, стала подниматься на ноги, а затем, слегка поднапрягшись, подняла своё вооружение при помощи телекинеза. Дальнейший мой путь пролегал по аналогичному коридору, только вот шла я куда медленнее, хромая на правую заднюю ногу, которую я всё же повредила во время головокружительного падения. Можно сказать, мне еще повезло. Простилавшийся передо мной коридор был освещен так же хорошо, как и тот, который теперь погрузился в непроглядную мглу. Стены были каменными, но пол – бетонный, который немного заглушал звуки моих ковыляющих шагов. И в отличие от предыдущего, здесь были всякие ящики и шкафы, прислоненные к стенам. В случае перестрелки их можно было бы использовать как укрытие. Только вот стреляться было не с кем. Ну, по крайней мере, пока. Проковыляв около полутора сотен шагов, я присела отдохнуть за одним из ящиков и прислушалась. Вдалеке вдруг послышались голоса, которые не приближались и не удалялись, что значило только одно: первые попавшиеся противники стояли на одном месте. Увы, я не могла разобрать слов. Всё равно ведь придется пройти мимо них. Точнее, мимо их остывающих тел, так как оставлять противников в живых – глупо. Приготовив пистолет и биту, я снова поднялась на ноги и медленно поплелась вперед. Через сотню шагов я обнаружила поворот направо. И голоса, которые принадлежали жеребцу и кобыле, доносились именно из-за угла. Я прислонилась к стене и стала подслушивать:

— Слушай, вот какого хера мы тут торчим? С чего Ангел решил, что со стороны коллекторов кто-то может прийти?

— Без понятия. Целыми днями сидим и страдаем фигней. Одна радость, эта фигня включает в себя кое-какие приятные развлечения… — голос жеребца сочился еле сдерживаемой похотью.

— Да что ты говоришь? – кобыла хмыкнула, я готова была поспорить, что её лицо выражало крайнюю степень скептицизма.

— Как будто тебе не хочется? – нарочито удивленно удивился жеребец.

— Ладно, хрен с тобой, уговорил, — устало сказала кобыла. И на некоторое время настала тишина. А затем я услышала… чавканье. Что за неведомая хренотень происходит неподалеку от меня? Я рискнула выглянуть из-за угла. Кобыла подлезла под жеребца и чавкала половым органом жеребца, который зажмурился от удовольствия. Удобный способ вывести из игры обоих, пока они заняты друг другом. Пока я прикидывала, как это лучше всего сделать, снова спрятавшись за угол, до моих ушей дошли другие звуки… Еще более неприличные, чем раньше. Шлепки плоти о плоть… Мои щеки залила краска, однако я всё равно была преисполнена решимости убить обоих. К счастью, совокуплявшиеся пони производили достаточно шума, чтобы позволить мне проскользнуть к ним. Я занесла биту над головой жеребца и со всей силы ударила. И еще раз, и еще. Ни он, ни она не сразу поняли, что тут что-то не то. Но до кобылы дошло сразу, как только жеребец рухнул на пол с проломленным черепом, придавив её собственным телом. Она с трудом повернула голову и увидела меня, красную, как не знаю кто, но, тем не менее, наводившую пистолет прямо на неё.

— Не убивай… — прошептала она, с ужасом глядя в мою сторону. Но тихий выстрел прервал её жизнь при помощи пули, вошедшей прямо в левый глаз, её голова упала на бетонный пол, наверняка выбив несколько зубов. Но трупу зубы уже явно ни к чему. Меня не смутило даже то, что убитый жеребец так и не вышел из не менее мертвой кобылы. И ведь раньше подобное заставило бы отвернуться, а теперь я была циничной пони, молча орудовавшей битой, которая была испачкана кровью и мозгами. И этот мой цинизм позволил мне без колебаний обыскать убитых. Всё, что мне было нужно – это патроны. И, похоже, мои молитвы были услышаны, поскольку обнаруженные в карманах патроны были того же самого калибра, что были мне так необходимы. Вместе с оставшимися восемью в магазине пистолета, в мой карман еще перекочевали полтора десятка. На оставшихся хватит, но при условии, что я буду расходовать по патрону на каждого встреченного мной врага. И, к счастью, румянец с моего лица исчез.

— Я попала сюда, и нет пути назад… — шепнула я, вытирая биту об одежду мертвого жеребца, после чего продолжая свой путь. Пророк никак не прокомментировал расправу над любовниками, столь неосторожно избравших место для действа. Да и время, что уж теперь, было выбрано тоже неправильное. Очень неправильное. Но самое главное – я не ощущала никаких угрызений совести. И это было в какой-то мере хорошо. Мне нужна была свежая голова, не занятая сомнениями, от которых лучше не будет никому. Мертвых всё равно уже не вернешь. Я сплюнула, затем помотала головой. Нахуй всё это. Не время задумываться над этим. Я уже говорила, что коридоры были похожи? Так вот, тот, в котором я завалила первых наёмников Алого Запада, ничем, блин, не отличался от предыдущего. Ровным счетом ничем! Те же самые коробки и шкафы. Одно и то же… Только вот передвигаться надо было поосторожнее. А всё потому что я, судя по всему, приближалась к центру этого подземного сооружения, где, по всей видимости, и был Пророк, которого охраняли эти увальни. Новый коридор оказался коротким – всего-то шагов сто или около того, только вот впереди меня ждал круглый зал, набитый наёмниками Страйка. Притаившись за одним из ящика возле входа в помещения, я попыталась пересчитать их всех. Один, трое, шестеро, десять, двенадцать, четырнадцать, семнадцать, девятнадцать… Девятнадцать противников против меня одной! Каким, интересно, образом я должна была от всех них избавиться? Маскарад может и прокатил бы… Хотя, нет, не прокатил бы. И тому было ровно две причины, первая – я слишком отличалась от убитых мной. Несмотря на броню, отдельные части тела меня выдадут в любом случае. Ну и вторая причина – броня всё равно была заляпана кровью, что у одного, что у другого. Так что попытка выдать себя за одного из наёмников Алого Запада – провальная затея. Я оказалась в тупике, очевидный же вариант – телепортироваться на другую сторону – тоже не прокатывал, потому что я не умела этого. И учиться времени тоже не было. Еще раз выглянув, я стала оглядывать верх зала. Освещение было из нескольких ламп, каждая из которых охватывала довольно большой участок помещения. А что, если… Если заставить эти лампы погаснуть навсегда? Тут и магия была не особо нужна, но нужны были точные выстрелы. Правда был нюанс – звон разбивающегося стекла привлечет ненужное внимание. Слишком ненужное. И если освещение как-то включалось, то оно как-то и выключается, верно? Таким образом, нужно всего лишь найти рубильник, вырубить свет и отправить к праотцам девятнадцать пони. Просто? Да черта-с-два не просто! Но сидя на одном месте, к цели ближе не станешь, так что для начала я вырубила лампочку, что висела чуть подальше над входом в зал точным выстрелом из своего пистолета. Никто из наёмников даже не встревожился.

— Я назову тебя «Тихоней» — прошептала я с улыбкой на лице, поглаживая своё оружие копытом. И двинулась вперед. Войдя в зал, я тут же метнулась вправо, в тень, куда не доставал свет ламп. Отойдя немного от входа, я направилась вдоль стены против часовой стрелки. Спустя пару минут тихого передвижения искомый рубильник я всё же нашла. Но был большой минус – пятачок пола перед ним как назло был освещен. Да и топать до нужной точки еще довольно долго.

Спустя пятнадцать минут стелса мне оставалось буквально копытом подать до цели. Но лезть под свет ламп мне совершенно не хотелось, поэтому я поступила немного иначе – телекинезом стала воздействовать на рубильник, чтобы он оказался в положении «выключено». От усердия я даже немного вспотела. Как же надоело быть слабой единорожкой… Летти тут управилась бы в два счета. Я даже на секунду пожалела, что моих друзей здесь нет. Но приглашение Пророка предназначалось лишь мне одной. Именно поэтому я сейчас здесь. Будь моя воля, я бы никуда не поехала, а осталась бы дома, в Понивилле. Подобные мысли неожиданным образом помогли мне – положение рубильника всё-таки изменилось, а свет погас. Само собой, враги переполошились, а самые умные из них направились именно к переключателю. И поплатились за это собственными мозгами, которые после попадания пули в голову уже ничем своим хозяевам помочь не могли. В считанные секунды я убила троих, благодаря Селестию за то, что у Тихони есть глушитель. Иначе бы моё местоположение рассекретили в мгновение ока. А так, оставшиеся шестнадцать пони не могли даже предположить, откуда в их товарищей прилетели свинцовые подарочки. И принялись методично обшаривать все закоулки. Вот проклятье! Теперь у меня стояла другая задача – убивать так, чтобы остальные не видели и не слышали. Это гораздо сложнее, чем просто бесшумное убийство. Один особо умный пони был уже рядом со мной, буквально за углом от моего укрытия. И тут в мою голову пришла идея, которая потребовала в следующую секунду всех моих магических сил. Я телекинезом потащила врага к себе, одновременно заткнув ему рот, чтобы не мог предупредить своих. Убрав его из виду остальных, я просто выпустила ему в голову пулю. Противник медленно осел на пол, явно мертвый. Хорошо, осталось пятнадцать. Подумаешь, гребаный сущий пустяк! Осторожно выглянув, я оценила ситуацию. Та-а-а-ак… С этой позиции я больше никого не убью, поэтому я аккуратно и быстро перебралась в другое укрытие, где, как выяснилось, торчали еще двое:

— Блин, что за сука вырубила свет? Это ж мразотно в темноте шариться, кто бы ни был этот пони, он явно не дурак, знает, что делает. Сейчас перевалит нас тут всех и освободит этого говнюка длиннотуловищного.

— Да не очкуй, нас пятнадцать, этого гада мы всё равно найдем и поиздеваемся над ним по полной программе.

— Я что-то всё равно не сильно уверен в этом… — выразил сомнение первый. И совершенно правильно, потому что через несколько секунд послышалось два очень тихих выстрела, итогом стали два трупа, которых я оттащила телекинезом в укрытие, где только что сама же и скрывалась. Вот только бесконечно это продолжаться не могло. Я споткнулась о какую-то железку, которая громыхнула. И в ответ на это послышались агрессивные возгласы. Ну полная задница, если я сейчас не свалю отсюда, сюда явятся оставшиеся тринадцать и воздадут мне по моим «заслугам» в убиении их друзей. Жаль, что у меня не было с собой хотя бы мины противопехотной… Этот простой девайс мог бы решить кучу проблем при помощи одного-единственного взрыва! Нога после падения всё еще мешала нормально передвигаться, поэтому единственным моим козырем была внезапность. Только вот в случайном столкновении еще с двумя наёмниками этот козырь едва не обернулся против меня самой. К счастью, мой вид их явно огорошил. Не знаю, кого они ожидали тут увидеть, но пауза длиной в несколько секунд позволила мне выиграть очередной короткий поединок-стычку. Минус восемь. Но остались еще одиннадцать пони, которых требовалось убрать отсюда. И желательно так, чтобы ни один из них не успел убрать меня саму. Увы, звук падающего тела привлек внимание находившейся неподалеку троицы, которые заметили меня во время смены позиции. И, уже нисколько не церемонясь, открыли огонь на поражение из пистолетов. Фатальное невезение. Ни о какой удаче уже не могло быть речи. Только реакция могла спасти меня. И покамест она еще спасала. Судя по оскорблениям в мой адрес и передаче моего примерного местонахождения, они всерьез обозлились. И принялись, не жалея патронов, расстреливать каждое возможное потенциальное укрытие, где я могла бы затаиться. Вот только время пряток уже прошло, враги производили столько шума, что держать дистанцию между ними и собой оказалось достаточно просто. И их попытки выдвигаться наперерез мне были просто смешны, пусть я не видела ни одного, но зато я слышала, откуда доносился шум. И, чёрт, мне стало ужасно смешно, когда я с кристальной четкостью осознала, что это дилетанты какие-то, а не наёмники. Настоящие профи не стали бы так себя демаскировать, только если это не часть тактики. Как только эта мысль пришла мне на ум, веселье разом испарилось. У них мог быть козырь в рукаве – наёмник-мастер, который прибережен на сладкое… Я стала отвлекаться, поглядывая по сторонам. Может быть, именно сейчас я была у него на мушке? И, наверное, это спасло мне жизнь, потому что выруливая из-за очередного ящика, нагромождения которых представляли собой в некотором роде лабиринт, я чисто случайно заметила снайпера, что висел на стене и выцеливал, должно быть, меня. Только вот теперь у меня был крошечный шанс на попадание в голову и смерть этого довольно круто вооруженного противника. Но нет, в следующую секунду он развернул свою снайперскую винтовку в мою сторону и тут же выстрелил.

— Блять! – ругнулась я во весь голос, отскакивая назад в проход. Значит, их было всего двадцать, а этого гаденыша зоркого я не заметила с самого начала. Сзади послышался шум – это приближалась свора дилетантов. Вот же дерьмо, оказаться между двух огней не входило в мои планы! У меня было от силы десять секунд, чтобы принять решение, которое поможет прожить мне немного дольше. Я случайно сделала шаг назад, пуля прошила мой хвост, что высунулся из-за ящика. Не особо-то и больно, хотя всё же я слегка так поморщилась. Судя по всему, пушка у снайпера была не автоматическая, я специально дождалась еще одного выстрела по мне, одновременно соображая, что делать – убивать уже почти настигших меня наёмников или же во время паузы в три секунды, что последовала между выстрелами, перебежать в другое место. Прозвучал еще выстрел, снова прошивший мой хвост. И я тут же дала дёру оттуда, проскочив за ближайший угол, откуда враг сверху меня уже не смог бы достать, и в этот момент в проходе появились противники. Прозвучал одинокий выстрел, после чего топот прекратился. Я выглянула и обалдела – один из оставшихся был убит снайпером. То ли по ошибке, то ли специально – не понять. После паузы он больше не стрелял, значит, вальнул своего случайно. Пока остальные столпились вокруг убитого, я перезарядила пистолет, высунулась и начала прицельно вести огонь. Десять выстрелов – десять трупов. Ну, по крайней мере, так должно было быть… Но увы, удалось уменьшить популяцию ублюдков лишь на троих. Обычных наёмников осталось семеро, плюс снайпер. Ну Пророк… Доберусь до тебя и стребую за чистку помещений тройной гонорар! Только попробуй не заплатить, сука… Но, прежде чем все попрятались от огня на поражение с моей стороны, я успела еще одного ранить в бок, но его оттащили прочь. На данный момент имелись целых две проблемы – снайпер и оставшиеся противники. Что из этого выглядело опаснее, я уже не могла сравнить. Мне хотелось как можно скорее покончить со всем этим дерьмом. И если у них тут найдется диванчик, то прилечь и отдохнуть, тем более что моя нога мне всё же мешала передвигаться достаточно резво. В помещении вдруг воцарилась тишина. Поначалу она была такой, что можно было подумать, будто тут никого нет. Но я точно знала, что это не так. Поэтому тоже не издавала звуков и напрягла слух. Но текли минуты, ничего не менялось, отсутствие звуков стало давить и на мои уши, и на мою психику. Но я должна была выдержать всё это, потому что стоит только дать себе слабину – и ты уже проиграла. Но тишина… Тишина сводила меня с ума, вынуждая действовать. Я сделала шаг, другой – и в мои уши ворвался круговорот звуков, даже не столько звуков, сколько какой-то какофонии из криков, непонятного шума, что тоже воздействовали на мой мозг. Мои ноги не удержали меня, я просто осела на пол, рядом упал Тихоня, мои глаза закрылись, и сознание погасло.

Мне снился сон. Я была на невиданной высоте от поверхности планеты, подо мной была, как я поняла, Эквестрия. Только вот я не успела как следует налюбоваться открывшимся видом. Я видела взрыв в Кантерлоте. А через короткое время один за другим произошли еще два взрыва, один на юго-западе, второй – наоборот, далеко на северо-востоке. Дым от взрывов разнесло ветром, я поняла, что это был тот самый нейропаралитический газ. Но вот то обстоятельство, что взрывов было три вместо одного, меня удивило. Почему-то все свято считали, что источником газа был именно Кантерлот. И тут я вспомнила, что это всего лишь видение, что подсунуло мне то ли моё же сознание, то ли кто-то со стороны, и что не стоит верить всему, что видишь. И я открыла глаза, обнаружив себя лежащей на полу. Всё троилось, голова жутко кружилась. Словом, я была в таком состоянии, что меня можно было пленить голыми копытами без всякого оружия. Ни о каком «встать на ноги и сопротивляться» не могло идти и речи, пока я в таком состоянии. Что странно, слух был в порядке, он даже обострился, пока зрение, откровенно говоря, жутко мухлевало. Я не слышала никаких признаков врага поблизости. Лишь что-то капало. Эх… Лежать мне еще и лежать. Хотя любопытство так и подмывало заставить меня подняться и пойти посмотреть, но аккуратно, что же с обстановкой…

— Нет уж, пошло оно всё в жопу, — кое-как сказала я вслух, — сначала отлежаться, а потом уж куда-то идти…

Отлеживаться пришлось довольно долго. Постепенно зрение пришло в норму, голова тоже перестала кружиться, я чувствовала себя гораздо лучше, чем сразу после того, как открыла глаза. Пришла пора посмотреть, наконец, что же сталось с остальными моими противниками. Это логично, ведь если бы они были всё еще здесь, то я вряд ли была бы сейчас жива, поэтому я вышла, малость хромая, в главный проход, и у меня отвалилась челюсть. Все семеро наёмников лежали рядом друг с другом на спине, их взгляд был направлен куда-то вверх, а на лицах застыло одинаковое выражение невыразимого словами ужаса. Я посмотрела туда же, куда был направлен взгляд ныне мертвых врагов, но ничего там не увидела. Не знаю, может и к лучшему, что я не заметила ничего такого, что могло бы заставить умереть от страха и меня саму. Следующим шагом стала проверка той точки, откуда стрелял снайпер. Его тело лежало на последней его позиции перед смертью. А в том, что он тоже мертв, я не сомневалась. Короче говоря, я еще дешево отделалась. Ушибленная нога, малость поврежденный хвост, через который прошли две пули из винтовки навылет. И только теперь я могла, наконец, нормально осмотреть помещение. Как оказалось, я бродила, прячась от врагов лишь в одной половине круглого зала, даже, пожалуй, точнее будет сказать, зала в форме сферы. Присмотревшись получше, я увидела и потолок зала, который был не так-то уж и заметен, так как там было темно. Пришла пора осмотреть вторую половину зала, а по дороге проверить запасы, оставшиеся у меня. Биту, увы, я где-то потеряла среди нагромождений ящиков, а вот патронов в пистолете осталось ровно семь. Могло быть, конечно, гораздо хуже, но будем считать, что мне повезло, ибо рацию я не потеряла, и её не повредили, хотя стрельба временами по мне была довольно интенсивной. А увидев диван в зоне так называемого отдыха, где и торчали все эти ублюдки, я направилась прямиком к нему. Но, подумав, сначала включила при помощи рубильника свет. И только потом уже улеглась на него, решив дать отдых своему измученному долгой беготней телу, да и рог от напряжения чуть не перегорел. Не хотелось бы остаться совсем без магии. Я закрыла глаза и вытянулась как следует, решив подремать, но не тут-то было. Рация зашипела, а затем я услышала голос Пророка:

— Роза, ты жива! Когда метка застыла на одном месте, я уже было подумал, что ты мертва и совсем отчаялся, но потом увидел, что она передвинулась.

— Мне просто повезло… — меня прервало урчание голодного желудка. Я с самого утра ничего не ела, а на дворе, наверное, была уже глубокая ночь, ибо я не ведала, сколько времени прошло с тех пор, как я спустилась сюда, добралась до зала, а потом сколько еще бегала по нему, сколько провалялась в отключке. Не удивлюсь, если сейчас уже настало утро следующего дня.

— Кстати, тебе осталось пройти всего ничего, судя по всему, — Пророк был, к моему удивлению, искренне рад тому, что я выжила в этой сумасшедшей перестрелке. А я-то думала, что он меня просто использовал в своих целях. Как знать, как знать…

— Извини, но я заставлю тебя подождать еще чуть-чуть. Ты пока можешь уничтожить собственную баррикаду, которую сам и возвел, — поставила я условие.

— Но я не могу. То есть, я хочу сказать, что у меня сил после недавнего мощного колдовства не осталось… — и он резко замолк, будто проговорился. Но я не обратила на это внимания, будучи крайне уставшей, заметив в ответ:

— Разберемся… — и отключила рацию. Повернув голову, я увидела рядом с диваном низкий шкафчик, который раньше не заметила. Небольшая работа телекинезом – и передо мной появилась упаковка консервированных овощей, а так же бутылка сидра. И такой перекус сгодится. Если же у Пророка ничего не будет, я сначала поговорю с ним, а затем съем. Мне вдруг стало дико пофиг на то, что пони не едят мяса. Сейчас любая пища пригодится для восстановления сил. У меня ушло примерно пятнадцать минут на уничтожение содержимого упаковки. А добраться до Пророка я решила в развязном виде, выпивая сидр на ходу. В конце концов, кто завалил десяток пони и остался в живых после всего это? Правильно, я это заслужила. И, захватив телекинезом бутылку сидра, а Тихоню вернув в кобуру, я вошла через противоположный проход из зала в очередной коридор. Благо он был коротким и свободным от ящиков. И заканчивался он тупиком, заваленным всяким хламом. Похоже было, что Пророк прятался именно там. Я включила рацию и принялась звать его:

— Ты хотел, чтобы я пришла? Ну, хехе, давай, открывай ворота-то! – и отхлебнула из бутылки. На моих глазах этот завал начал уменьшаться, раздвигаясь в стороны. Это продолжалось некоторое время, пока дверь, что обнаружилась в процессе магических раскопок, не стала доступна мне полностью. Я потянула её на себя и вошла внутрь небольшой комнатушки. Стены были зеленого цвета, потолок и пол – белого. Из интерьера были стол, стул, кровать и пара ламп. Одна настольная, а другая висела под потолком. На кровати, наблюдая за процессом, лежал единорог… Но в нём было что-то неправильное. А что именно, я поняла, когда он открыл глаза. Именно в них всё и было! Сами глаза были желтые, а зрачки красного цвета, да еще и разного размера вдобавок. Я с трудом удержала сидр телекинетическим полем. Он лишь тяжело вздохнул, а потом начал говорить:

— Ну, что, Роза, вот мы, наконец, и встретились лицом к лицу. Я знал, что меня спасет твоя тяга к знаниям, поэтому книга с запиской в тайнике оказалась наилучшим вариантом привлечь тебя тому, чтобы помочь мне избавиться от этих наёмников из Алого Запада…

А во время его монолога я подметила, что он тяжело дышит. Такое ощущение, что помимо откапывания самого себя из-под завалов он незадолго до этого что-то еще магически сделал. Что-то такое, что отняло у него достаточно много сил. Но вот что именно? На этот вопрос я наверняка сегодня получу ответ. Впрочем, не только на этот, но и на многие другие, которые довольно долгое время не давали мне покоя. Особенно с тех пор, когда я впервые услышала про Пророка, а так же познакомилась с вооружением летающей техники одного из его Учеников. Он, тем временем, продолжал говорить:

… и вот теперь ты стоишь здесь, передо мной. Я знаю, что у тебя наверняка скопилось немало вопросов ко мне, равно как и я тоже могу задать немало интересующих меня самого вопросов, касающихся тебя непосредственно. Кто будет задавать их первый? Хотя, я знаю, кто. Потому что уступаю тебе право первой узнать интересующие тебя сведения. Вот такой я джентльпонь, эхехе, — хмыкнул он, а затем выжидающе посмотрел на меня. Я отхлебнула из бутылки еще разок, уселась на пол, а потом хрипло заговорила:

— Хорошо, Пророк, если ты так на этом настаиваешь… Мой первый вопрос будет таким: Ты помнишь Лабиринт к северу от Бэлтимэйра?

— Что ты имеешь в виду?

— Я с друзьями решила обследовать лабиринт в стороне от дороги, в итоге в центре этого лабиринта нам повстречалась летающая техника, чей пилот назвался Учеником Пророка и предложил нам присоединиться к тебе. Не говори, что не понимаешь, о чем речь.

— Ах, ты об этом! Тоже прельстилась слухами о невиданных сокровищах, не так ли? – единорог мягко рассмеялся. Я молча кивнула. Он продолжил:

— Мне нужны были любые ресурсы, я послал туда своего Ученика на разведку. Они по умолчанию запрограммированы на привлечение новых лиц к моему клану. И так, видимо, совпало, что он встретил там вас… — однако я знала, что он что-то явно недоговаривает! Ну неспроста же в обломках был найден один из Элементов Гармонии, это не может быть простым, мать его, совпадением! Пророк явно понял, что я не верю в его слова, поэтому слегка сник, немного помолчал, а затем признался:

— Основной же моей целью было заманить вас к себе, чтобы вы могли помочь мне с уничтожением Страйка. Однако предложения вы не приняли и уничтожили моего Ученика.

— А что насчет Элемента Щедрости, что был найден на борту бывшего летающего аппарата? – надавила на него я, будучи немного не в своей тарелке от открывающихся мне знаний.

— Он был приманкой. И позволь, я совершу небольшой экскурс в историю. И начну с того рокового дня, когда Эквестрия изменилась навсегда, когда произошла Катастрофа. Ты знаешь о взрыве в Кантерлоте, не так ли?

— Знаю. Но откуда ты знаешь о том, что я это знаю? – поразилась я.

— Не только ты в курсе, что в кантерлотской заварушке выжила Твайлайт Спаркл, которую я когда-то сильно недолюбливал, причем еще до того, как она стала принцессой. Я знал из надежных источников, что ты и твои друзья добрались до неё, а она рассказала вам чуть ли не всё, что знала. Еще бы, первые посетители за столько лет. Бедная аликорняша, бедная, — он сочувственно покачал головой, но я уловила в его словах сарказм.

— И чего же я не знаю тогда? – спросила я, припадая к бутылке в последний раз, а затем отставляя её в сторону.

— Взрывов на самом деле было три. Второй и третий прогремели с разницей в несколько минут в Лас-Пегасусе на юго-западе Эквестрии и в Сталлионграде, что далеко на северо-востоке.

— Так значит моё видение было правдой… — пораженно прошептала я.

— Видение? – недоуменно спросил Пророк.

— Да. Во время заварушки в том зале в какой-то момент настала жуткая тишина, а потом я услышала ужасные завывания и вопли вместе с непонятным шумом и потеряла сознание. Будучи в отключке я видела всю планету, три взрыва… Тогда я решила, что мой мозг совсем скапутился и выдает мне бред. Но теперь… — я тяжело вздохнула.

— Я случайно передал тебе это знание, — сознался единорог, прикрыв глаза.

— Но… Как?!

— Те звуки, что ты слышала, издавал созданный моей магией жуткий призрак, висевший в воздухе. Всякий, кто увидит его – умирает от страха. Полагаю, что все твои враги погибли именно от этого. Ведь так?

— Да. Похоже, мне повезло, что я нашла себе подходящее укрытие от пуль… Да и не только от них. Твоя магия, Пророк, похоже, не делает различий между своими и чужими, не так ли?

— Нет, не делает. Но вернемся снова к прошлому. Во время заварухи в столице Эквестрии я был там и видел, как грифоны атакуют подруг Твайлайт…

— Но почему ты ничего не сделал?! – вскричала я.

— У них не было шансов выжить. Мне огромных трудов стоило отобрать у наёмников Элементы Гармонии и телепортировать всех принцесс из эпицентра так далеко, как только мог. Последствия взрыва были ужасны. И я сожалею, но Эпплджек, Рэрити, Флаттершай (я очень скучаю по ней, она была очень доброй пони), Пинки Пай и Рэйнбоу Дэш погибли в тот день. Прости, Роза.

Я от шока не могла даже и слова вымолвить. Так вот почему ни одна из них в моих снах-видениях не обмолвилась об этом. Они боялись, что я слечу с катушек. Мне стало невыразимо жаль их. Из моих глаз по щекам начали стекать слезы, а затем падать на пол. Я плакала молча, нисколько не стесняясь присутствия Пророка. Впрочем, он молчал, похоже, тоже отдавая честь погибшим подругам. Я молча достала фотографию из своей куртки и тихо произнесла, стараясь не ронять слезы прямо на карточку:

— Я всегда буду вас помнить. До самой смерти. Мне очень жаль, что все ваши усилия сделать Эквестрию лучше даже в более светлые времена пропали даром. Я постараюсь продолжить ваше дело…

И убрав фото назад в карман, добавила, утирая слезы копытом:

— Но, увы, не знаю, с чего мне начать.

— Тебе, наверное, интересно, как же выжил я в самом эпицентре и наступившем затем апокалипсисе с газом в воздухе, что убивал всё живое? – тихо спросил Пророк. Я молча кивнула.

Он так же тихо стал рассказывать:

— Сам взрыв не нанес мне фатальных повреждений, хотя было всё равно весьма ощутимо и больно. Я смог убраться оттуда аккурат перед началом распространения газа. Ты знаешь, кто придумал маски? Готов поспорить на пятьдесят монет, что не знаешь.

— Знаю. Пинки Пай и Чиз Сендвич. Так что гони сюда пятьдесят монет, — безэмоционально сказала я. У меня словно вырвали железный стержень из души. Во имя чего я всё это теперь творила? Ради кого? Узнав, что подруги Твайлайт мертвы… Всё это перестало иметь смысл. И даже тот факт, что сама Твай выжила благодаря Пророку… Кстати о нём, меня не оставляло ощущение, что глаза эти не характерны для пони. Я прекрасно помнила рассказ фиолетового аликорна. Отдельную часть рассказа заняла первая встреча шестерки Хранительниц Элементов Гармонии с Духом Хаоса Дискордом. И тут меня осенило. У него точь-в-точь такие же глаза были, как у Пророка. И это наводило на мысль, что кое-кто меня дурит… Во мне начала подниматься волна гнева. А единорог продолжал тем временем говорить:

— Так вот, Пинки за неделю до Апокалипсиса подарила мне такую маску. Специально для меня делала, по её словам. И вот тогда, будто по наитию, я одел её. И спасся, пока те пони, которых я видел в первые часы после Катастрофы, гибли по непонятной причине. Это потом уже стало ясно, что за дрянь была в воздухе. Эммм, Роза, что с тобой такое? – недоуменно прервал Пророк свой рассказ.

— Я знаю, кто ты на самом деле! – едва дыша от переполнявшей меня злости, проговорила я.

— Что, глаза выдали? – саркастически усмехнулся Пророк… Вернее теперь будет сказать, Дискорд.

— Именно они! И еще один из наёмников Страйка обмолвился, что они пасут длиннотуловищное существо. Так что хватит прятаться под личиной!

— Да мне тоже надоело, только энергию отнимает, — пожаловался Дух Хаоса, принимая свой истинный облик. Даже спустя столько времени он остался таким же, каким его помнила Твайлайт.

— Ничуть не изменился…

— А что, должен был? – фальшиво удивился драконикус.

— Неважно, — фыркнула я.

— Ну тогда, еще раз повторюсь, вернемся к рассказу. Маска позволила мне выжить. Я обустроил скромный быт в созданном мной же подземном комплексе. Да-да, в этом самом, где мы сейчас находимся. Пришлось целую сотню долгих лет носить маску, не снимая её ни на секунду. Жуткое неудобство, на самом деле. Ты даже не можешь себе толком представить, какое.

— Очень даже могу, вообще-то. Сама её носила, не подозревая о том, что воздух давно уже чист был к моменту моего рождения. Спасибо Твайлайт, она открыла глаза в буквальном смысле мне и моим друзьям. Но насчет неудобства соглашусь с тобой, Дискорд.

— Так вот, потом я стал выбираться на поверхность, иногда надолго. В конечном итоге еще через восемьдесят лет у меня появилась небольшая армия винтокрылых машин, которые разрабатывались в одной из лаборатории далеко к северу отсюда. Прототипов было десять, причем вместе с самими машинами были в комплекте пилоты, управляемые искусственным интеллектом. Тебя не удивляет, откуда в неиндустриальной-то толком Эквестрии взялись такие продвинутые технологии? – задал он мне немного неожиданный вопрос.

— Я не знаю, — ну а что я еще могла ответить? Я действительно не знала ответа на заданный Дискордом вопрос.

— Вот я и не знаю. Но факт остается фактом. Но, тем не менее, снова вернемся к моему рассказу, который, увы, порядком затянулся, но я должен рассказать тебе всё, чтобы вопросов у тебя не возникло, и чтобы ты полностью была в теме. Итак, я забрал из той лаборатории всю документацию по этим летающим махинам и смог перепрограммировать их на службу себе. Всё шло распрекрасно, пока десять лет назад не возникли два клана – Алый Запад и …

— Восточная Конфедерация, которые не смогли договориться между собой и начали войну, — закончила я за него.

— Алый Запад возглавил протолкнутый одним невероятно плохим и весьма могущественным существом юный Стил Страйк. Для клана началась эра процветания, я стал союзником Алого Запада. И вроде бы всё шло довольно гладко, готовилась обширная экспансия на восток с целью захвата всех опорных точек. Но месяц назад внезапно всё пошло наперекосяк. И ты с твоими друзьями сыграла в этом не последнюю роль. Я перестал поддерживать Страйка, в ответ на это он заблокировал меня в моем же жилище, прислав сюда целую ватагу бойцов, с которым теперь, к моему облегчению, покончено. Жаль, что ты всё-таки не приняла предложение моего Ученика. Разобраться со Страйком оказалось бы тогда намного легче, чем сейчас. Хотя, впрочем, зная, что в последние дни клан фактически на грани развала, именно нынешнее время самое удачное для последнего удара. Поняв, в общем, что ты отказалась, я поменял тактику, став посылать помощь в нужный момент и показывая этим, что Дискорд, он же Пророк, стал врагом Страйку и Алому Западу в целом. Новый Мэйнхеттен стал поворотной точкой в истории. Попытка же взять Понивилль меня, честно признаюсь, сильно возмутила! Я тут же отправил четверых пилотов на подмогу.

— Мне жаль, но один из них был подбит… — нашла я время вставить хотя бы слово в неудержимый каскад речи моего необычного на вид собеседника.

— Я знаю, Роза, я знаю. Вы нашли там Элемент Честности, который был на борту, так?

— Так.

— У вас есть лишь половина. Ты наверняка задаешься вопросом, почему я жертвую своей армией ради помощи тебе? Ты помнишь прошлое?

— Смотря какое.

— Дата «шесть лет назад» тебе о чем-нибудь говорит? Только честно! – погрозил Дискорд мне пальцем правой руки.

— Лишь частично. Я далеко не всё помню… — вздохнула я.

— Так вот, шесть лет назад ты и твой кузен проводили в последнюю экскурсию Скива Спаркла, прямого потомка Твайлайт. Он был убит через несколько дней в Руинах Кантерлота, когда наткнулся на слишком опасные вещи для Эквестрии. Но, увы, затем эти вещи всё же кто-то забрал. И совсем недавно мы оба ощутили последствия применения очень мощной магии, нарушившей то хлипкое равновесие, что сохранялось после Катастрофы. Всё, что я могу сказать – его применили более чем в тысяче миль к северо-востоку отсюда.

— Ванхуфер… Алый Запад… Страйк! – мгновенно выстроила я логическую цепочку.

— В верном направлении мыслишь, Роза. Похоже, кто-то укокошил нашего общего врага. И, насколько я могу судить, от города вообще ничего не осталось. Но я не знаю, кто именно применил такую магию.

— Дискорд, что ты знаешь об этой магии?

— Немногое. Она куда древнее меня, а я ведь практически ровесник Селестии. Вероятно, речь о тысячах и даже миллионах лет тому назад. Тот, кто её создал, является очень могущественным существом. Внести хаос и сумятицу – его цель. И, похоже, именно он пропихнул юного Страйка в кресло лидера клана и первое время помогал ему править, а потом тот подрос и стал самостоятельно управлять делами клана, причем, весьма и весьма неплохо, надо отдать должное таланту этого земному пони, ныне, похоже, канувшему в небытие. Да и поделом, если честно.

— И кто же этот могущественный тип? – не удержала я своё любопытство.

— Если я назову одно его имя – то Эквестрию не будет ждать ничего хорошего… Вот только если он сам не объявится, на что я, признаюсь, стараюсь рассчитывать. Есть у него одна нехорошая черта – устраивать «перезагрузку мира» каждые пару-тройку сотен тысяч лет. Не знаю, связано ли это как-то с Катастрофой. И если действительно связано, то он непременно попытается довести дело до конца, сколько бы времени ни прошло. Иными словами, Роза, дорогая моя, нас ждут трудные времена, — Дискорд вздохнул, в его словах не было уже никакой иронии или сарказма. Я его понимала. Воцарилось недолгое молчание, после чего Дух Хаоса промолвил:

— И всё же я дорасскажу, что же приключилось шесть лет назад. Почти сразу после отъезда Скив наложил на тебя и твоего брата заклинание блокировки памяти. Но когда он погиб, оно частично развеялось, вы поехали его искать, добрались до нового Мэйнхеттена, где вам его наложили по новой. Но тот, кто наложил это заклинание повторно, похоже, умер своей смертью, а не насильственной. Поэтому-то оно исчезать стало лишь недавно. Ведь крупицы памяти возвращались именно по чуть-чуть?

— Именно так, — удивленно подтвердила я.

— Вот, что и требовалась доказать, — кивнул драконикус, — вы вернулись к мирной жизни, правда затем твой брат почему-то подался на вольные хлеба. Наверное, это как-то связано с некими событиями, происходившими в те годы?

— Да, — я нехотя призналась, — шесть лет назад бандиты убили моих родителей, возвращавшихся из Понивилля домой, в новую Эплузу. Он, наверное, решил внедриться в банду и отомстить затем им всем. Что в итоге и вышло в самом начале моих приключений. У убитых по дороге в Понивилль бандитов был гроссбух, в котором перечислялись все убитые кланом пони. Там были и мои родители… — и снова в носу предательски защипало. Вот проклятье! Я же совсем их не помнила… За кого мстил Клод, теперь уже трудно было сказать.

— Так что Роза, тебе стоит вернуться в Понивилль. Мне немного не по себе от того, что я чувствую. И они касаются тебя и всех твоих друзей практически напрямую. Поспеши. И, если выживешь, заскочи, поведай мне о новостях. Сомневаюсь, что смогу сам всё узнать. И, да, Элементы Гармонии остальные тоже постарайся найти. Они спрятаны в надежных местах, которые так или иначе связаны с жизнью шестерки Хранительниц. Обо всём тебе стоит порасспрашивать Твайлайт, она точно не упустит возможности вспомнить счастливое прошлое. А теперь иди же! – взмахнул рукой Дискорд, будучи немного раздраженным. Но у меня оставался еще всего лишь один вопрос…

Настало утро следующего дня. Вэз быстренько перекусил, после чего отправился дальше ковыряться с прототипом новой машины. Впереди всё еще было полно работы. Была готова лишь рама для колесной базы, да установлена пара передних осей. И в этот момент в дверь постучали. Пришлось прерваться и открыть. Снаружи стояли полтора десятка пони, которые сказали, что они от Форса. Механик пустил их внутрь и принялся раздавать указания. За сегодня надо успеть очень многое… Полтора десятка помощников стали заниматься установкой оставшихся трех осей, в то время как сам Вэзерли принялся устанавливать первый из двух двигателей, что были сняты с Громов, выступивших донорами. Прошло около получаса, пока его не прервали – пришли Сайрус, Эпплсвит и Серж.

— Эй, друг, помощь нужна? – спросил Пирс, усмехаясь.

— Еще как, давайте помогайте мне с установкой двигателей, а то… — однако ему не дали договорить, его перебил голос Форса, тоже явившегося в мастерскую:

— Ну что, ребята, чем занимаетесь?

— Твои работнички ставят три оставшиеся оси, а мы вчетвером работаем над установкой двигателей в специально отведенные для этого места. Ну а дальше подумаем, что да как. Хочется верить, что эта машинка всё-таки сможет поехать. Так что выбирай – или помогаешь им, или помогаешь нам. Их и так полтора десятка, справятся, не маленькие, чай.

— Ладно, я помогу вам, — с этими словами Форс принялся помогать четверке друзей с двигателем. Теперь, когда число пони, собиравших прототип грузовика, который еще и названия-то не имел, увеличилось ровно в пять раз, то все надеялись, что времени на сборку уйдет гораздо меньше. И даже это не уменьшало общего объема работы. Требовалось ведь помимо установки основных агрегатов, таких как кабина, кузов, колеса, двигатели, топливная система и система управления, создать множество всяких плюшек, которые значительно облегчили бы управление таким десятиколесным чудом. Всё было в копытах этих двадцати пони… Это всё сопровождалось обычным слэнгом для механиков, заодно разбавляясь матерными выражениями, когда что-то не получалось сделать с первого раза или же не получалось уже довольно долгое время. Подобного рода общение вполне характерно для данной профессии. И ни один из двадцатки, что собирал сейчас, возможно, самый неординарный прототип в Эквестрии, не являлся исключением из этого правила. Ни один. Вэзерли и Сайрус про ремонт Грома, что принадлежал Розе и был отставлен в сторону, и думать позабыли. Их даже не особо волновало, где пропадает их подруга. Если дела, то это наверняка что-то серьезное, не иначе. Они работали почти до двух часов пополудни, после чего решили сделать обеденный перерыв, после чего вернуться к сборке. К этому времени еще ни Клод с Летти, ни сама Роза не вернулись. За первую половину дня было сделано довольно много – установлен полностью один двигатель из двух имевшихся в наличии, начата установка топливных баков и топливной системы, все пять осей были установлены, колеса прикручены. Но им нужна была еще наладка гидравлики, но это еще впереди, сначала необходимо поставить кабину и кузов, чтобы посмотреть, как именно регулировать. В общем, работы было проделано немало, хотя впереди не было конца и края всему этому. Требовалось учитывать каждую мелочь, иначе вся работа просто пойдет насмарку, чего, понятное дело, никому не хотелось. Форс и его работники очень старались делать всё качественно. Пусть уж лучше медленно, но зато с гарантией качества, равно как и с гарантией того, что им всем заплатят денег за оказанную ими помощь. Было не очень ясно, сколько же времени уйдет на полную сборку этого гиганта. Это если не учитывать длительный период обкатки для выявления косяков и недостатков, которые придется в авральном режиме устранять, придумывание названия, сертификации, а так же наладки производства подобных машин каким-нибудь проверенным заводом, например, новомэйнхеттенским, что выпускал очень даже качественные Громы, Клод ездил на таком, равно как и Роза. Первый нажаловаться не мог на свою машину, напротив – частенько её нахваливал. Как итог, его техника еще ни разу не подвела. А вот единорожке повезло меньше, она была типичным потребителем, никогда используемую технику не хвалила и уже тем более не говорила даже банального «спасибо». Все до единого механики и большинство водителей придерживались не совсем обычной точки зрения – всякий механизм имеет свою душу и умеет видеть и слушать. Поэтому и служит долговечнее тем, кто с техникой на «ты». Чего как раз о Розе-то и не скажешь…

В ЭТО САМОЕ ВРЕМЯ В БАРЕ

Джесс с трудом перевернулся на кровати и чуть было с неё не упал. Его мучила головная боль и охота пить. Иными словами, он немного страдал от похмелья. То ли сидр попался слишком крепкий, то ли он переусердствовал, выпив всё единым махом. Так или иначе, если Роза узнает о том, в каком он был состоянии… Единорог глухо простонал, качая головой. Ему не хотелось думать о последствиях, какие наверняка возникнут. С трудом встав на ноги, он попытался сфокусировать взгляд на чем-либо, что удалось ему со второй попытки, потому что в первый раз Джесс переступил с ноги на ногу и посмотреть прямо на дверную ручку не получилось. Однако теперь он мог медленно идти, не спуская глаз со своей цели. После примерно пяти минут мучений ему удалось открыть дверь. А вот в душу единорога начали закрадываться сомнения насчет действительных размеров выпитого. Похоже, что накануне он одной бутылкой не обошелся. Ну или напиток оказался действительно крепкий… Следующим шагом стало спуститься вниз и посмотреть, есть ли чем облегчить собственные страдания, то есть опохмелиться. Спуск по лестнице прошел, в общем-то, без приключений. Ну, если не считать того, что он оступился на первой же ступеньке и остаток пути проделал кувырком, а потом с десяток минут еще гадал, а не сломал ли себе чего-нибудь часом. Но нет, диагностика дала знать, что он отделался лишь ссадинами, ушибами и царапинами. По крайней мере, та часть тела, до которой он мог добраться, лежа бесформенной кучей на пыльном ковре, что лежал у подножия лестницы. Должно быть, благодаря нему Джесс и отделался более-менее легко. В любом случае, необходимо было распутать самого себя и снова подняться на ноги. Пользоваться телекинезом единорог, по правде говоря, опасался. Хрен знает, к каким последствиям это могло привести. Но делать нечего, музыканту пришлось по чуть-чуть поднимать себя с пола, любое неосторожное движение могло привести к тому, что он снова растянется на ковре, да еще так и останется лежать бесформенной тушей. Это выглядело форменным издевательством. Но деваться было некуда, спустя минут сорок-сорок пять после начала подъема Джесс смог всё же вернуться в привычное положение, хотя всё тело очень болело.

— И каким чудом я себе ничего не сломал… — хрипло проговорил он, делая осторожные шаги в направлении стойки, где стояла непочатая бутылка… С чем именно, выяснит позже. Главное – опохмелиться, а мелочи уже будут не столь важны. Так и оказалось. Первые глотки сидра привели к прояснению рассудка, разогнали туман в глазах и добавили твердости к походке. Теперь Джесс мог хотя бы уверенно стоять на ногах, что его очень радовало. Следующим пунктом было осторожно выяснить у кого-либо из своих друзей о местонахождении Розы. И если она где-то тут, в Понивилле, то найти её и очень аккуратно с ней поговорить. Ну а если нет… То в таком случае дожидаться её возвращения, что было бы весьма логично.

— Очень хочу надеяться, что моя любимая не станет делать глупостей и не отвернется от меня… В конце концов, я не мог ожидать, что воспоминания о моём прошлом окажутся до сих пор настолько живыми… Настолько болезненными… Мама… Папа… Как же я скучаю по вам… Иногда так хочется послать всё куда подальше и присоединиться к вам, покинув эту грешную землю, покинув эту грешную жизнь… Если бы не они, я бы так и сделал. Они… Мои друзья… — он остановился, чтобы сделать еще один большой глоток из бутылки, после чего шмыгнув носом, продолжил, — Моя любимая… Роза… Надеюсь, она поймет меня и не скажет мне «прощай» теперь, когда я открылся и поведал то, что гложет меня все эти годы. Нет, не жажда мести, так как я уверен, что тех, кто убил вас, мои мама и папа, еще можно найти в живых, ведь прошло столько лет… А если эти подонки до сих пор еще живы, то отомстить за вас найдется кому… Среди моих друзей стало немало тех, кто бандитов убивает без всяких сожалений… Да хранит ваши души милостивая Селестия… — Джесс не удержался от глухих рыданий и уселся на пол со словами:

— Во что же вы превратили мою жизнь, за что, почему именно мне досталось тянуть этот груз на своих собственных плечах, как будто мне мало в моей жизни проблем и трудностей! Кобыле под хвост всё это!

И в баре воцарилось молчание, нарушаемое лишь шмыганием носа и прихлебываниями из бутылки, которые продолжались еще около двадцати минут. После чего из бара вышел Джесс, слегка шатающийся, но вполне нормально себя чувствующий. Его лицо было темно от гнева. Он всей душой ненавидел тех садистов, что разрушили счастливую семейную идиллию… И единорогу было наплевать, что будет в том случае, если Роза увидит его таким. Ему просто придется повторить свою историю. Его дорога лежала в сторону мастерской, которой заведовал Вэзерли, один из лучших друзей его особенной пони. Вот ему-то Джесс и хотел задать вопрос о том, где сейчас его любимая находится. По дороге он бормотал:

— Ну ничего, с вами кто-то еще обязательно поквитается… Обязательно и непременно…

По дороге он, правда, чуть не сбил нескольких пони, которые сначала было принялись его ругать на чем свет стоит, однако, приглядевшись повнимательнее, узнали в нём того самого Джесса, что не так давно выступал у них в ратуше. Из чувства тактичности никто из них не стал спрашивать, почему музыкант пьян, а сам единорог, в ответ, и не планировал ничем личным делиться с теми, кого он практически и не знает. Только одно у него и просили – это автограф на память. Не смотря на своё, мягко говоря, хреноватое настроение, Джесс был поражен подобными просьбами. Не каждый день у него просят расписаться где-нибудь или на чем-нибудь. В итоге прогулка несколько растянулась, потому что прохожие, видя небольшую толпу вокруг музыканта, спешили присоединиться к этой самой толпе, тем самым лишь увеличивая её размер. Единорога обступили со всех сторон, тем самым не давая даже сконцентрироваться на том, чтобы применить заклинание телепортации на свободный участок улицы, а лучше всего – прямо к дверям мастерской, чтобы скрыться с глаз долой. Однако его план сразу же был порван на крошечные кусочки. И вместо того, что заняться тем, чем он хотел, Джессу пришлось потратить еще с полчаса своей жизни, морщась время от времени от головной боли, на раздачу автографов. Он с громадным облегчением вздохнул, обнаружив, что поток пони иссяк и бегом устремился к своей цели, чуть пару раз не упав по дороге из-за небольших камешков, что торчали из земли. «Всё-таки с похмельем бегать – это еще то испытание…» — подумал музыкант, останавливая свой бег возле нужной двери и без стука заходя внутрь. Его взору предстала гостиная, знакомое пятнышко на диване, от которого шерстка на спине слегка встала дыбом. Позапрошлая ночь – это было что-то с чем-то. Джесс был бы не прочь даже это повторить, но всё сейчас зависело как раз от разговора с Вэзом. А вот, кстати, и он! Из рабочей зоны вышел механик, остановясь сразу за дверью в гостиную и проведя копытом по лбу. Единорог подскочил к нему, с ходу выпалив:

— Привет, дружище, а где Роза?

— Роза? – переспросил Вэзерли, будучи внезапно оторванным от своего занятия и взглянул на явно нервничающего единорога, от которого вдобавок пахло сидром и немного перегаром. Похоже, Эпплсвит и Серж вчера слегка переборщили… Или не в них дело?

— Ну да, ты не знаешь, где она?

— Как бы тебе это сказать. Я вроде и знаю, где она, а вот где именно – не имею представления.

Ответ механика немало озадачил Джесса, да так, что у того в глазах появился немой вопрос.

— Да, я знаю, мой ответ прозвучал запутанно. Позволь, объясню. Вчера днём твоя особенная пони угнала у меня мою тачку и уехала на ней в неизвестном направлении. Перед этим она спрашивала у меня, как там поживает её грузовик. И услышав, что, можно сказать никак, несколько опечалилась. О пропаже я узнал от твоих друзей, поскольку увлекшись работой, не заметил пропажи ключей, хоть и проходил несколько раз мимо того стола, на котором они лежали.

Услышав ответ Вэза, Джесс испытал двойственные ощущения: с одной стороны, радость, потому что у него был теперь шанс протрезветь, его особенная пони не увидит его в таком состоянии, а с другой стороны – печаль. Он рассчитывал поделиться с ней своей историей, которая бы объяснила ей, почему он напился.

— Жаль, что я её не застал… — глухо проговорил единорог, нервно топая копытом по полу.

— Понимаю. Никто не знает, когда она приедет. Но она точно вернется. Я ее знаю, будь спокоен. Какие бы проблемы в пути не возникли, Розе всё по плечу! – заверил его Вэз, видя, что у Джесса на душе не очень-то спокойно. Механик всё прекрасно понимал, долгое отсутствие любимой – это та еще нервотрепка. Впрочем, ему самому от этого было не по себе. Но у него было чем заняться, в отличие от единорога…

— И еще кое-что. Займи свои копыта чем-нибудь, увлекись и забудь про всё, время пролетит незаметно, я знаю, о чем говорю! – добавил Вэзерли, положив копыто единорогу на плечо.

— Знаешь, друг, ты прав! Негоже раскисать, пойду, вон, на гитаре поиграю, может быть, новая песня так сложится… Спасибо, Вэз! – с этими словами Джесс развернулся, направившись к дивану, после чего на ходу достал из футляра гитару телекинезом. Единорог пристроился на диване с максимальным удобством и, не произнося ни слова, принялся со спокойным выражением лица перебирать струны. А что ему больше еще оставалось делать, кроме как надеяться и ждать?

Магический взрыв, положивший начало апокалипсису в Эквестрии (а чем черт не шутит, может даже и во всем мире?) не смог до конца уничтожить Кантерлот. Сам замок и ближайшие к нему строения были низвергнуты вниз с огромной высоты, распадаясь на составляющие во время падения, но часть зданий всё же устояла, пусть и не без повреждений. В наиболее целом из них сейчас жил единственный в уничтоженном городе житель – бежевого цвета пегас с красными глазами. Тот самый, что стал свидетелем уничтожения Ванхуфера мощной магией. Он расхаживал по комнате, почесывая крылом подбородок. Увиденное ночью дало немалый толчок для размышления.

— Эта единорожка. Я чувствую в ней какой-то подвох, но не могу понять, какой именно. И откуда она знает столь разрушительную магию? Примененное ею заклинание кажется мне очень знакомым. Но я не могу никак понять, почему. Странные ощущения, очень странные, — неразборчиво шептал себе под нос пегас, продолжая нарезать круги по комнате, не глядя в окно. Тем временем, начинался очередной день, солнце вставало из-за горизонта, ночь уступала свои права. Трудно сказать, суточный цикл всегда менялся сам или же принцессы дня и ночи, известные как Селестия и Луна, лишь играли роль всемогущих существ, которые, якобы, и поднимали солнце и луну? Это одна из тайн мироздания, смертным никогда не познать всего того, что им не может быть доступно. Такие знания могут быть слишком опасны.

— Я не могу исключать того, что эта магия – моих копыт дело. И притом настолько давнее, что та же Селестия, а то и Дискорд – в тысячи раз моложе этой магии. А, следовательно, и моложе меня самого. Черт, как бы я хотел сейчас вернуться в свой истинный облик, но я слишком привык прятаться под чужими личинами. Изображаемый мной пегас жил почти четыре века назад, к счастью, его никто не помнит. Зато мне принадлежит вся его память. От первого и до последнего мига. Его звали Корвин. Он был капитаном неких Вондерболтов, счастливым семьянином, у него была жена-единорожка и двое сыновей. Один – пегас, другой – единорог. Жили они как раз в Кантерлоте, вот только его дома не сохранилось, он был сметен взрывом магической природы двести с лишним лет тому назад.

Вообще, красноглазому пегасу не хотелось наносить столице Эквестрии ущерб, очень не хотелось. Не смотря ни на что, этот город имел уникальную архитектуру, которая, увы, ныне лежит грудой обломков где-то там, у подножья скалы, почти в восьмидесяти ярдах под ним. Да, взрыв в Кантерлоте (да и не только, чего уж там греха таить) – часть плана. Плана по «очищению» планеты от жизни. Далеко не первого, надо заметить. Разрушительная природа берет почти каждые пару сотен тысяч лет своё, согласно тревожным пророчествам, от которых пегас каждый раз хохотал до колик, «придет одинокая звезда и да разверзнутся небеса». Таким была часть пророчества пару миллионов лет назад. Врезалось в память, да еще и довольно крепко. Остальное он не помнил. Но его злило то, что он никак не мог исполнить предначертанное его собственной природой до победного конца. Каждый раз находились гребаные смельчаки, которые умудрялись сорвать планы и остановить процесс. И даже то, что пони назвали Катастрофой, не убило всех, как было продумано. И хоть погибло много, выживших тоже было немало. И со временем население Эквестрии продолжало расти в численности, несмотря на вполне естественных хищников – бандитов, что отстреливали караваны, грабили одиноких путников, а порой даже переходили все грани жестокости – насиловали, издевались, как могли.

— Уже который год никак не получается опять довести дело до победного конца. Пони чересчур упрямые существа. Эта война на выживание, какой она имеет смысл? Никому никогда не вырваться из этого бесконечного колеса судьбы, — продолжал бормотать пегас, не прекращая своих хождений по комнате.

— Даже предостережения в виде ночных монстров, плотного тумана и прочих атрибутов ужаса не помогают. Пони, да будет их вид проклят на веки вечные, научились давать им отпор! Не вижу смысла дальше тратить энергию на это бесполезное мероприятие, — он закрыл глаза и замер. Из приоткрывшегося рта донесся звук «а», произносимый очень низким голосом и слегка нараспев. Затем глаза пегаса резко открылись. Со стороны могло бы показаться, что они залиты светом. Но нет, они очень скоро пришли в норму, снова став необычного красного цвета.

— Пора бы нанести визит этой единорожке… — с этими словами он опять закрыл глаза и сосредоточился. Через пару секунд он уже знал её текущее местонахождение. И телепортировался туда, но немного на упреждение. Короткая вспышка – и он уже на месте. Пегас завис над дорогой, соединявшей Понивилль и… точнее теперь будет сказать, залив, который появился благодаря кое-чьей магии на месте Ванхуфера. Минута-другая – и они будут здесь. Ждать пришлось недолго. Вскоре вдали показались два грузовика, которые, заметив находящегося на их пути пегаса, сначала посигналили, а, обнаружив, что он и не думает убираться прочь с дороги, вынуждены были остановиться. Из махины поменьше высунулся земной пони и принялся орать:

— Э, уважаемый, не мог бы ты уйти с дороги? У нас крайне важное дело!

— Нет, это у меня ко всем вам есть дело, — ответствовал пегас, скрестив передние ноги на груди.

— Проваливай лучше! – озлилась и единорожка светло-зеленого окраса, высунувшись из другой машины.

— А вот за свою дерзость вы сейчас можете поплатиться. Но я пока что удержусь от убийств. Мне нужна единорожка в плаще. Мне есть, что с ней обсудить, — хладнокровно заявил пегас.

— Да хрен тебе в ноздрю! – воскликнула волшебница, после чего высунулась и мгновенно скастовала усиленный талисманами огненный шар, который оказался пущен в пегаса. Но тот даже бровью не повел! Заклинание разбилось об него, не причинив вообще никакого вреда.

— Что за фигня! – удивленно воскликнула чародейка, недоумевающе глядя на крылатое создание, что, казалось, просто висело в воздухе, не делая никаких усилий вообще! Это казалось совершенно противоестественным.

— Фу, как некультурно, — с некоторой прохладцей в голосе заметил пегас. И добавил:

— Не мешайте мне исполнить мой план. Планета будет очищена от всех форм жизни. Вся история начнется сначала!

— Да что ты говоришь? У пони есть право голоса! И у грифонов! И у зебр! Да, бля, мало ли кто еще на этой планете обитает?! Ты их спросил об этом? Может, они умирать не хотят вовсе! – всерьез разбушевалась Лина, втихаря готовя еще одно заклятье, чтобы ударить им совершенно неожиданно для врага. А в том, что после таких заявлений существо перед ними являлось врагом, все чувствовали крайне отчетливо. Единорожка шепнула своим товарищам:

— Открывайте огонь вместе со мной. Из всех пушек. На счет три.

А вслух добавила:

— Даже если ты вдруг спросишь нас, наш ответ будет отрицательным. Мы хотим жить, блин. И будем жить, вопреки всем твоим прогнозам. И да, кто ты вообще такой, чтобы вот так запросто командовать чужими жизнями, а?

И про себя начала обратный отсчет…

— Кто я такой? Зачем вам знать, если вы все скоро всё равно умрете! – громогласно заявил пегас, злобно улыбаясь.

— ОГОНЬ! – заорала Лина и метнула в него шарик света, который взорвался прямо перед врагом, нанося огромный урон. Пока была пауза, в образовавшую от взрыва пыль ударили все орудия сразу. Причем дополнительный урон наносили бронебойно-зажигательные патроны, но, увы, без всякого толку. Последствия взрыва были уничтожены одним взмахом крыла противника. Он уже не улыбался, но видимых повреждений на нём никто так и не увидел.

— Ты, что живешь уже больше двухсот лет. Долго твоя искусственно продленная жизнь не продлится. Рано или поздно ты внезапно умрешь, — поставил точку пегас в этом бесплодном разговоре, метнув злой взгляд в сторону аквамариновой единорожки, что от удивления широко открыла свои золотистые глаза и разинула рот. Но он понял точно одну вещь – корень проблем находится в Понивилле. И его надобно выкорчевать. Пусть и путем уничтожения селения, но надо. И не сейчас, а поднабравшись сил для единичного удара, чтобы поставить точку одним махом. И он, немного подумав, решил, что уходить не совсем вежливо, поэтому сделался невидимым, замаскировав это яркой вспышкой так, чтобы выглядело, будто он исчез, телепортировался. Это сработало. Ошарашенная троица пони его не видела, а вот они сами были у пегаса на виду. И он решил послушать, о чем они будут говорить.

— Это что за хренотень такая сейчас была? – первым дар речи вернулся к Клоду.

— Если я вам скажу, вы всё равно мне не поверите, — мрачно сказала Лина.

Только Летти молчала, пребывая в глубочайшем шоке. Удивились и её спутники, когда они вспомнили последнюю фразу этого существа, который имел личину пегаса. В том, что это вообще не пегас, убедились все трое. Но если не пегас, то кто же это тогда такой? Чародейка не то чтобы очень хотела делиться сведениями, справедливо считая, что её могут посчитать пони из разряда «у неё не все дома». Наверняка, не очень справедливо.

— Летти. Тебе правда больше двухсот лет или этот кусок мразоты нам наврал? – задал вопрос Клод. Светло-зеленая единорожка боялась этого вопроса больше всего, поскольку планировала сама по возвращении в Понивилль всё рассказать. Сколько ж можно хранить свои тайны-то? Они, тем более, рано или поздно становятся явным.

— Да, это правда, — её признание рухнуло, словно бомба. Снова настало молчание. Пораженный земной пони ничего не мог сказать в ответ, лишь молча открывая и закрывая рот.

— Прости, что утаила это от тебя, милый. Я всё равно думала тебе всё рассказать… Но, увы, не успела. Прости меня, если сможешь, — повесив нос, добавила Летиция. Однако ответом была глухая тишина. Лина не решилась вмешиваться в нарастающий конфликт между влюбленными, который всё равно грозился разразиться с учетом последних событий.

— И что еще ты от меня, блять, утаивала? – в голосе жеребца звучала обида в смеси со злобой, неприкрытым сарказмом и чуть ли не ненавистью.

— Давай лучше не здесь поговорим об этом, — шепотом сказала Летти.

— Да пошла ты к черту! – заорал Клод и резко стартовал с места. Вскоре его Гром уже скрылся за горизонтом, а Сталаз так и не тронулся с места. Впервые за столько лет сердце кобылки не выдержало всего этого дерьма, она дала волю своим слезам и эмоциям. Лина не знала, куда себя деть, так как догадывалась, что ничем не сможет в этой ситуации помочь ни ей, ни Клоду, который тоже, к слову, повел себя ничуть не лучше в данном случае.

Сам же жеребец в это время несся по дороге, его глаза застилала слепая ярость. Он беспрестанно матерился, абсолютно не сдерживаясь в выражениях. Клод никого не хотел сейчас видеть, он ненавидел всё и всех. Со стороны могло показаться, что он тронулся умом. Хотя, как знать, может, это и было совсем недалеко от истины? Душа пони была черна от обиды. Ну в самом деле, как Летти могла утаить от него эти её сраные секреты, гроша даже не стоящие?! Ей два с хреном века? Да и похер! Ему было похер и на прочие её тайны, вплоть до того, кто впервые её выебал, если конечно она сама хоть одного жеребца к себе подпустила впервые за два, блять, ёбаных века! Он практически ничего не видел перед собой, поэтому ехал практически наугад. Его уже не волновало, что будет, если он случайно столкнется с чем-нибудь, например, с деревом. Жеребец не подозревал, что дело даже не в ярости, а кое в чем другом… Слепота возникла не от эмоций, а от того, что жизненная энергия уходила из него уже какое-то время, однако Клод и подозревать не мог о таком, вместо этого тупо продолжая злиться. А вот когда спустя несколько минут он начал еще и плохо слышать, то его злость моментально исчезла, сменившись диким испугом. В небе над ним снова появился бежевый пегас с красными глазами и дьявольской ухмылкой на лице. Высасывание жизненной энергии было одним из любимых его занятий. Тут главное – знать меру и вовремя остановиться, чтобы эффектно добить жертву.

В это самое время примерно в десяти милях от совершаемого в режиме реального времени убийства Летти почувствовала ужас. И он принадлежал не ей, а Клоду. И она забила на обиду, стартовав с места так стремительно, как только мог ей позволить тяжелый грузовик. Лина была, мягко говоря, удивлена её решению. Клод её послал, а она рвется за ним на всех парах. Вот это любовь… Розовая единорожка даже на мгновение ощутила чувство зависти. Но не темной, а светлой. Только её саму вряд ли кто полюбит, точнее, позволит ли она сама кому-нибудь сократить дистанцию? Она лишь вздохнула, но потом подумала: «Не время грустить, сейчас наверняка будет что-то, что позволит размяться и уж точно не даст заскучать!» Аквамариновая единорожка выжимала из машины все соки, двигатель Сталаза ревел, работая на максимальных оборотах.

— Еще немного, еще чуть-чуть… — сквозь крепко стиснутые зубы проговорила Летиция, уже завидев впереди Гром своего любимого, который вилял из стороны в сторону, будто тот был пьян. И ни та, ни другая не заметили в небе врага. Еще бы, он схитрил, снова став невидимым, и продолжал выпивать остатки жизненной энергии своей жертвы, готовясь провести маленькое театрализованное представление перед своими невольными зрительницами. Гром съехал, тем временем, с дороги и покатился по полю в сторону лесной рощи. Клод уже не чувствовал ничего, что было расположено ниже пояса. И эта граница постепенно поднималась наверх, к сердцу. Он не мог видеть, не мог слышать, не мог говорить, не мог двигаться. Он вообще уже практически ничего не мог. Ужас постепенно сменялся апатией, готовностью ко всему. Всё, что ему оставалось – это мысленно прощаться со всеми.

«Роза, сестренка, прости меня за все обиды, какие я когда-либо тебе причинял. Ты всегда была мне лучшим другом из всех, моей любимой двоюродной сестренкой, ведь родственную кровь из вен и артерий не выльешь… Сайрус, Вэз, Серж, Эпплсвит, друганы мои, и вы меня тоже простите, если что было не так… Родас, брат мой названный, жаль, что тебя сейчас нет рядом, чтобы вытащить меня из того дерьма, в которое я влип... Летиция… Летти… Любимая моя! Я не знаю, что на меня нашло, я не знаю, почему я на тебя наорал. Я буду любить тебя любой, какой бы ты ни была. И запомню навсегда улыбающейся и счастливой, в лучшем мире, надеюсь, мне позволят оставить воспоминание хотя бы о тебе. Я не хочу умирать… Просто не хочу. Но чувствую, что осталось мне очень недолго. Я даже скупую мужскую слезу пустить не могу, у меня не осталось сил, кто-то стремится отправить меня в могилу. Кто бы ты ни был, знай – ты трусливое мудло, не способное выйти на честный бой один на один. Я хотел бы умереть в бою, чем так, осознавая, что моё время почти что вышло. Подобное сводит меня с ума! Проклятый уёбок… Да чтоб тебе моя жизнь встала поперек горла, слышишь? Подавись! Просто…» — и в этот момент грузовик врезался в дерево на скорости около тридцати миль в час, Клод сильно стукнулся лбом об руль, а потом повалился с сиденья на пол, да так и остался лежать, чувствуя, что шевелить он может лишь зрачками. И просто закрыл глаза. Хуже уже просто некуда. От удара кабину немного помяло, стекла разбились, незадачливого земного пони немного посекло осколками. Но он уже не чувствовал боли.

А пегас уже увидел гостей – двух единорожек, что следом за Громом съехали с дороги. Однако он предупредил их огненным шаром, что взорвался невдалеке от них, а затем, улыбаясь, громовым голосом сказал:

— Уважаемые дамы! Прошу ближе не подъезжать, иначе последуете прямиком за ним. И я не шучу, так как время для шуток давно кончилось!

— И зачем ты хочешь его убить? – высунувшись в форточку, заорала что есть мочи светло-зеленая единорожка. Однако пегас лишь коварно улыбнулся и ничего не ответил. У него, само собой, были мотивы убить этого любопытного пони. Но пояснит он, может быть, лишь после того, как отправит свою жертву на тот свет. В голову ему пришла мысль уничтожить заодно и свидетельниц готовящегося представления. Но затем злодей решил: «Пусть расскажут своим друзьям, которые наверняка у них есть. Пусть боятся меня. Пусть боятся. Кантерлот — моя территория, я никому не позволю шастать по моим владениям вот так вот безнаказанно!» И он всё так же продолжал держать на своем лице коварную ухмылку, по-прежнему ничего не говоря и ничего не предпринимая. Пауза затягивалась…

У меня оставался лишь один единственный вопрос. Хотя, может быть и не единственный. Всё зависит от ответов Дискорда. Драконикус выжидающе посмотрел на меня. Я решилась:

— А как мне выбираться-то отсюда?

Пророк удивленно на меня посмотрел, едва не поперхнувшись. Я решила пояснить ситуацию:

— Когда я шла сюда, то в одном из коридоров начал внезапно гаснуть свет, я запаниковала, поскольку уловила какое-то смутное ощущение. И оно было не совсем хорошим. Убежать-то я убежала, но немного неудачно, и упала с лестницы кувырком. Не думаю, что мне так уж сильно хочется возвращаться тем коридором. Осветить пространство мне банально нечем…

— Охохохо… — вздохнул Дискорд. И потом, немного подумав, просто щелкнул пальцами и сказал:

— Готово. Потратил на это, так и быть, одну из последних крох своих сил. А теперь поторопись, пока не стало слишком поздно. Я чувствую странную и непонятную волшбу. И мне это очень сильно не нравится.

— Хорошо, я пошла, — с этими словами я вышла из его, кхм, рабочего кабинета и направилась в обратный путь. В подземном комплексе кроме нас двоих больше никого не было в живых. Поэтому дорога назад заняла ощутимо меньше времени. Тот коридор, который так меня сильно напугал не так уж много времени тому назад, был снова освещен. Его я преодолела неуклюжим галопом, потому что поврежденная после падения нога давала всё-таки о себе знать. Подъем обратно на поверхность ознаменовался звуками двигателей, что доносились с разных сторон. Я замерла. Неужели Страйк проведал обо всём и умудрился прислать подкрепление? Не очень хотелось бы верить в это. Я осторожно поднялась до края лестницы и выглянула из люка. Перед моими глазами было сражение. Насколько я поняла, между собой дрались бандюки и… я чуть не свалилась с лестницы вниз, когда заметила на Броненосце знак Восточной Конфедерации. Мать их за ногу, что они тут делают?! Их увидеть за столько миль от Бэлтимэйра я ожидала менее всего, в самом деле! Вооружение бандитов не могло причинить серьезного вреда машинам Конфедерации, поэтому с ними расправа была быстрой, хотя и причинила мне немного неудобств, в частности, пара Доминаторов, промахнувшись, разнесла остатки здания в клочья, я снова спряталась на лестнице и снова с неё чуть не упала. Спустя несколько минут после начала драки всё было закончено, пара Громов осталась патрулировать территорию, а Броненосец и Даггеры направились в противоположный конец городка. В моей голове был один план – быстро заскочить в Параспрайт и дать отсюда деру. Не хотелось терять время на объяснения и тому подобное. И тут я вспомнила, что биту я так и не нашла. Жалко конечно, но что теперь поделаешь? Не лезть же обратно? Рассудив таким образом, я выскочила на поверхность, метнулась к тачке, открыла дверь, заскочила на водительское сиденье, завела машину и уже была готова драпать на полной скорости, как обнаружила, что оба сторожевых грузовика навели на меня свою пушки. Я мгновенно покрылась холодным потом и нервно улыбнулась. Последовал приказ покинуть машину и без глупостей. Пришлось подчиниться, в противном же случае меня просто расстреляют на месте и от меня ничего не останется. Не самое лучшее решение. Из одного из грузовиков вышел пони с пистолетом во рту и велел мне пошевеливаться. Точнее, я так поняла, потому что речь была по очевидной причине совсем уж невнятной. И вели меня, по всей видимости, к главному. Интересно, тот факт, что я знаю Файрхуфа, облегчит или осложнит мои страдания? Размышляя в таком ключе, я продолжала идти, лишь изредка поворачивая, согласно указаниям моего провожатого, который был совершенно не любезен и невнятно матерился. Я была уверена, что часть матюгов перепала и мне. И почему я, блять, трачу на эту хуйню своё время? Тихоня-то со мной, я всегда могу выхватить его и просто пристрелить этого мудня. Я даже начала вытаскивать его телекинезом из кобуры, как получила задними копытами в правый бок и оказалась сбита с ног прямо на чей-то скелет. Было довольно больно, я с трудом поднялась на ноги, он ткнул стволом пистолета в мой круп, что вызвало у меня волну слепой ярости. Я уже было собиралась лягнуть его в лоб задними копытами как следует, а затем, пока он приходит в себя, добить при помощи огнестрельного оружия, после чего сбежать. Но в этот момент моим глазам предстал шатер, разбитый на окраине старой Эплузы, возле него стояли тот самый Броненосец и один из Даггеров. Мне указали на шатер, мол, иди туда. Пришлось подчиниться. Я приподняла полог шатра и вошла спиной вперед, после чего опустила этот самый полог, развернулась и уронила челюсть. Такая же реакция была и у пони, сидевшего за столом. Ни он, ни я не ожидали здесь встретить друг друга.

— Роза? – недоверчиво спросил пони.

— Файрхуф?! – удивилась я, а затем мы хором спросили:

— Но что ты здесь делаешь?

— Отвечай ты первая, я уступаю тебе, — после некоторого молчания лидер Восточной Конфедерации вспомнил о хороших манерах.

— Я была здесь по делам, спасала одного моего знакомого от солдат Страйка, — ответила я настолько обтекаемо, насколько это было только возможно.

Файрхуф лишь хмыкнул, но ничего не стал говорить по этому поводу, позволив себе лишь ответить на заданный с моей же стороны вопрос:

— Ты не поверишь, Роза, но в войне случился перелом. Ты ведь в курсе того, что нас собирались обложить со всех сторон и покончить с нами одним массированным ударом вдоль восточного побережья?

— Разумеется, в курсе. А что случилось-то?

— Очень странное стало происходить. Солдаты Страйка вдруг стали сдаваться целыми отрядами, заявляя, что им надоело воевать. С одной стороны, это конечно хорошо, войне, похоже, не просто пришел перелом, а то и вовсе конец. Но с другой стороны, как бы не хотелось мне верить в обратное, но мне кажется, что все до единого из бывших врагов врут или же просто что-то скрывают. На вопрос, почему они решили сдаться, недоуменно хлопают глазами, будто не понимая, о чем идет речь. И это странно, на мой взгляд. Были приняты все меры предосторожности, чтобы они не сбежали из-под стражи.

— А что же вы тут делаете? – не удержала я своего любопытства.

— Понивилль должен быть под защитой. Не Алый Запад, так бандиты. Всегда найдется, от кого защищать городок. Мир меняется, Роза, и я не знаю, к лучшему это или, наоборот, к худшему. Кстати, Страйка-то убили или нет?

Этот простой вопрос вызвал у меня нешуточные осложнения по той простой причине, что я этого не знала. И только теперь до меня дошло, что я не слышала ничего о Клоде и Летти. Скорее всего, они отправились на это задание без меня. И теперь я поняла, что это было очень даже правильным решением. Приди я к Дискорду даже двумя или тремя днями позднее, ему пришлось бы очень не по себе. Так что я вовремя. И, вспомнив, что мне говорил драконикус, я кое-как ответила, стараясь подобрать правильные слова:

— Мои друзья отправились вершить его судьбу, но известий от них я, по понятной причине, не получала. Вернусь в Понивилль и узнаю. Должно быть, они уже вернулись из поездки.

— Хорошо, — кивнул Файрхуф, — как узнаешь точно, то дай мне знать. Хотя, впрочем, через пару суток в Понивилле появятся мои бойцы, через рацию можно будет передать. Прогресс в этом направлении ведь на месте не стоит, верно?

— Верно. Я могу быть свободна? – нетерпеливо спросила я.

— Да, конечно. Удачи тебе, Роза.

— И тебе удачи, — сказала я и вышла из шатра, громко заявив:

— Ваш глава велел вам меня не трогать!

Пони пожали плечами и продолжали заниматься своими делами. Почему-то в этот момент я почувствовала себя довольно глупо. Вот уж не знаю почему. До Параспрайта, что принадлежал моему другу Вэзерли, я дошла минут через десять, да и то, не очень-то и торопясь. Мою голову занимали полученные от Файрхуфа данные. Сдающиеся в плен алозападовцы? Как-то мало на них похоже, хотя с учетом полного развала клана и, фактически, окончания войны, всё как раз-таки становится на свои места и является вполне себе логичным. Я снова залезла в тачку на водительское сиденье, благо ключей от машины никто не спиздил. И на том, как говорится, спасибо! Делать мне здесь явно больше нечего, поэтому я развернулась и, не особо торопясь, покатила прочь из мертвого городка. И лишь добравшись до трассы, втопила как следует. До Понивилля несколько часов езды. До меня даже не сразу дошло, что я провела под землей практически всю ночь и вылезла обратно лишь утром. Сейчас уже был день. Во второй половине суток я буду дома. Надеюсь, новости, которые я узнала за последние сутки, кого-то да обрадуют.

В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ В ПОНИВИЛЛЕ

Сборка прототипа не останавливалась ни на минуту, двигатели были установлены в две из трех запланированных ниш. Если вдруг выяснится, что мощности двух двигателей не хватит, то можно всегда будет доукомплектовать третьим движком. С осями тоже покончено. В данный момент все занимались созданием кабины, которая должна быть достаточно просторной и удобной. Часть пони была занята сваркой каркаса, некоторые готовили для установки на кабину оружейные слоты, а кто-то занимался дизайном каждой мелочи в будущей кабине. Иными словами, работа кипела. И только лишь один Джесс не помогал им. Прошлой ночью, несмотря на шум, доносившийся из соседней комнаты, он смог-таки выспаться и избавиться от последствий тяжкого похмелья, что свалилось ему на голову в буквальном смысле накануне. Так или иначе, он просто ждал, время от времени играя на своей гитаре. Он ждал хоть каких-то новостей, желательно, конечно, хороших, а не плохих. Но лучшим подарком для него было бы возвращение домой его любимой. Хоть последствия пьянки и прошли, он всё равно хотел ей рассказать о своем прошлом, которое объясняло его неожиданное решение напиться. По мнению единорога, Роза имеет право знать это, потому что она наверняка его поймет. Он даже не ставил это под сомнение. Джесс уже давно привык к шуму из-за стены, непрекращающемуся временами потоку отборных матюгов, которые, возникни у музыканта такое желание, с легкостью пополнили бы специальный словарик нецензурных слов. Причем, со всеми пояснениями бы получилось страниц сто или сто двадцать, а то и больше. Всё-таки механики – это такой народ, который в выражениях никогда особо и не стесняется…

Пауза затягивалась. Летти выжидала. Похоже, что сейчас всё решится… Так и есть. Враг, висевший около разбитого грузовика, в котором находился Клод, заявил:

— Прежде чем он отправится к собственным праотцам, я назовусь. Вы должны знать своего противника в лицо. Моё имя – Алабуруку, я Повелитель Хаоса этого мира. И этому миру пришла пора сгинуть… И начну я с самого малого. Этот ваш любопытный пони подослал в Кантерлот своего друга, который пытался раскопать мои тайны! Я не мог позволить тому единорогу сделать этого и стер его с лица земли. И теперь за ним последует его друг. Готовьтесь лицезреть объятия смерти! – он расхохотался.

— Мерзавец, сволочь, ублюдок! – крикнула Летти и открыла по нему огонь из всех стволов, а Лина принялась атаковать Повелителя Хаоса своей магией. Но врага ничего не брало, он лишь громко хохотал, отклоняя пули, сгустки энергетики, а так же развеивая магию так, будто ему это вообще ничего не стоило. Хотя, как знать, может оно так и было на самом деле? Но настал момент, когда у Летиции кончились патроны, а чародейка не могла из себя больше выжать ни капли магии.

Алабуруку же выглядел свежим и полным сил.

— Эти ваши попытки убить меня выглядят настолько жалкими и смешными, что я оставлю, пожалуй, вас в живых. Пусть и остальные знают, кто же я такой на самом деле.

— Оставь Клода в покое, сволочь! – заорала Летти, срывая голос.

— Нет, не оставлю. Если бы он не пытался лезть в чужие дела, то сейчас он был бы жив и полностью здоров. Но в данный момент я не могу сказать, что он здоров.

— Что ты, блять, с ним сделал?! – продолжала орать аквамариновая единорожка, чувствуя муки своего любимого. Эти ощущения обжигали её храброе сердечко лютым холодом. Холодом смерти.

— Я? – моргнул пегас, — я всего лишь выкачал из него практически всю жизненную энергию, оставив ему самый минимум. Он медленно умирает. Я, само собой, могу бросить его умирать, или же убить прямо сейчас, чтобы он не мучился. Что ты выбираешь, та, что продлила неестественным образом свою никчемную жизнь?

— Я… Я не могу… — шепча произнесла Летти, — я не могу выбрать…

— Тогда я просто убью его, — произнес Алабуруку, довольно улыбаясь.

— Забери меня вместо него! Не смей трогать их, слышишь?! Оставь их в покое! – внезапно в диалог вмешалась Лина.

— Вот на тебя-то у меня как раз есть кое-какие планы, моя маленькая волшебница. И я не собираюсь тут с вами торговаться! Менять одного на другого, брать чужие грехи на себя – это конечно всё замечательно, но нет, — с этими словами он развел передние копыта в сторону и принялся шептать заклинание. Розовая единорожка без труда узнала то самую формулу. Слова Силы и Слова Хаоса. Сейчас тут будет полный пиздец…

— Уезжаем отсюда! Слышишь меня?! – кричала она в ухо своей новой знакомой. Но та смотрела в ту сторону Грома, что стоял, врезавшись в дерево. Последние секунды её душа была рядом с душой умирающего Клода. Он чувствовал тепло, разливавшееся по телу, но всё равно не мог никак пошевелиться, чтобы встать и бежать от смерти. Из глаз его потекли слезы. Земной пони не хотел умирать, он хотел жить. Но было уже слишком поздно! Повелитель Хаоса ударил по грузовику, раздался оглушительный взрыв, сдетонировало топливо в баке. Яркая вспышка поглотила Гром и небольшой кусок земли вокруг него. Пегас мстительно улыбался единорожкам, а те, застыв в шоке, наблюдали за тем, как очертания грузовика тают у них на глазах. И огонь погас, оставив выжженную землю на том месте, где раньше стояла машина. Теперь там ничего не было. И никого. Летиция заорала что есть мочи:

— НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ! Не-е-е-е-ет! – вместе с этим нить, связывающая её и Клода с громким щелчком, что прозвучал в наступившей тишине, оборвалась. В сердце отважной пони поселилась пустота…

— Ну что ж, своё дело я сделал. Счастливо оставаться! Ахахахахахах! – расхохотался он леденящим душу хохотом, после чего исчез в яркой вспышке. А вот аквамариновой единорожке было, понятное дело, вообще не смешно. Она тихо заплакала, слезы капали на приборную панель, о которую она облокотилась. Ей теперь не нужен был этот сраный мир. Душевная боль была очень велика, побороть это не помог бы даже алкоголь. Но и это было не самым страшным. Страшнее было то, что о смерти Клода придется рассказать всем, в том числе и его кузине – Розе. Что тогда будет, было страшно представить. Впрочем, потерять близкого, родного – это всегда страшное горе. Лине пришлось потрясти копытом за плечо ушедшую глубоко в себя знакомую:

— Приди в себя, здесь не самое подходящее место для скорби. Если на нас нападут бандиты, я не смогу обороняться, все мои силы ушли на этого супостата.

— Да и пусть. Пусть нападают. Пусть убьют. Пусть делают всё, что хотят. Мне всё равно, — тихо ответила светло-зеленая единорожка, продолжая плакать. Равнодушие – это тоже страшное явление. Когда такое происходит, надо бороться с равнодушием, иначе оно может привести к желанию уйти вслед за погибшим в иной мир. Лина понимала это, поэтому сказала:

— А ну-ка подвинься, раз уж ты не хочешь ехать, я поведу. До Понивилля тут осталось миль тридцать от силы. Я назову это расстояние дорогой жизни. Подвинься, блять, я кому сказала? – разозлилась чародейка, предпринимая отчаянную попытку приподнять Летицию телекинезом. Но сил на это не хватило, поэтому ничего другого не осталось, кроме как просто схватить сидящую за рулем пони за ухо и тащить на себя. Но даже причиняемая подобным способом передвижения боль не помогла вытащить Летти из охватившего её уныния. Тем не менее, волшебнице удалось перетащить единорожку в белом плаще на пассажирское сиденье, где она продолжала предаваться тоске по умершему возлюбленному. Лина же повернула ключ и завела махину. Дав ей прогреться, она начала потихоньку разгоняться, понимая, что для неё управление такой здоровенной машиной в новинку. Но увиденного во время поездки ей хватило, чтобы понять, как именно следует управлять. Так началось нелегкое преодоление так называемой дороги жизни. Другой вопрос в том, чьей жизни… Явно не Клода, который, увы, совершил в прошлом ужасную ошибку, повлекшую целую цепочку событий, и в итоге всё это привело к его гибели. Больше они никогда не увидят его, молодого и улыбающегося. Злого и ругающегося, на чем свет стоит. Нежного и любящего свою особенную пони.

— Вечная память тебе, Клод… — прошептала ритуальную формулу Лина, аккуратно управляя Сталазом.

В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ, ВОСТОК ЭКВЕСТРИИ, УБЕЖИЩЕ ТВАЙЛАЙТ

Фиолетовый аликорн неожиданно уронил книгу на пол, что явилось полной неожиданностью. Твайлайт снова ощутила те самые чужеродные ощущения, столь не присущие ей. Если магия вновь пропала, то это означает только одно – равновесие темной и светлой магии снова угрожающе накренилось и готовилось вот-вот окончательно опрокинуться. После прошлого раза прошло очень мало времени, принцесса не успела еще оправиться от того, что коконы, в которых находились принцессы Селестия, Луна и Каденс, неожиданно оказались повреждены, но судьба готовила ей новый удар… И этот удар был гораздо более подлым и жестоким. Но причину она узнает чуть позже, сейчас же она подняла копытами книгу, которую читала и продолжила чтение, ожидая, когда магия восстановится. Она успела прочесть около дюжины страниц, когда почувствовала, что снова может пользоваться своими магическими способностями. И читаемая ею книга касалась старых предсказаний. Поневоле поверишь даже в сказания, хотя Твайлайт по-прежнему не верила в то, чего не может объяснить. И почему-то в её душе поселилась непонятная тревога. Поначалу она стремилась отмахнуться от этого, посчитав, что просто перенервничала. Но когда тревога стала всё сильнее влиять на неё, принцесса не выдержала и решила проверить, как там принцессы. Каким же было её удивление, когда она обнаружила, что коконов нет, а аликорны лежат вповалку. И вот тут-то до Твайлайт дошло, что же именно не давало ей покоя. То нарушение равновесия уничтожило коконы окончательно, что привело к стороннему вмешательству в столь сложную магию, как погружение в искусственную кому. И если такие чары развеивает не маг, который их накладывал, то это значит, что находящееся в анабиозе существо просто погибает… не приходя в сознание. Осознание этого привело Твай в состояние глубочайшего шока. Она попыталась осуществить магию рассеивания заклятия, но с нулевым результатом. Да и вышло это у неё далеко не с первой попытки, так как она очень сильно нервничала, столкнувшись с внештатной ситуацией.

— Так, спокойно, Твай, спокойно, — пыталась она успокоить сама себя, но получалось крайне плохо. Она подскочила к лежащим друг на друге аликорнам и попыталась уловить хоть какие-то признаки жизни у них. Но тщетно – они не дышали, их сердца не бились. Перед ней были три трупа. Твайлайт просто обуял ужас. Мир рушился прямо у неё на глазах. Те, кого она любила, те, кто в неё верил, те, кто поручал ей в прошлом ответственные поручения, в том числе и по спасению Эквестрии – они были мертвы. Она не смогла их уберечь… Слезы из её фиолетовых глаз начали скатываться по мордашке вниз и капать на пол возле вытянутого копыта, принадлежавшего Селестии. Их всех вытащили из самого пекла, она решила позаботиться о принцессах, потому что больше ей ничего не оставалось. И, согласно её данным, в анабиозе им пробыть предстояло всего пару дней, после чего можно было бы спокойно развеять чары и уже вместе решать вопрос о том, как быть с нынешней Эквестрией. Теперь же эти планы не имели никакого смысла, не с кем было их обсуждать. Принцесса легла рядом с теми, кто заботился о ней в своё время. Принцесса Селестия была для неё второй матерью, принцесса Каденс выступила для маленькой Твайлайт няней, а принцесса Луна, которую она и её друзья смогли освободить от гнета черной стороны души – Найтмер Мун, не раз подсказывала выход из сложных ситуаций. И теперь их просто нет… Воспоминания мелькали у фиолетового аликорна перед глазами. Последняя частичка прошлого на её глазах оказалась уничтожена. Окончательно и бесповоротно. Шансов на восстановление старой Эквестрии, какой она была до Катастрофы, больше не осталось. Выхода из этой ситуации, очевидно, нет. Твайлайт не стала больше сдерживаться и разрыдалась, выплескивая слезами душевную боль, скопившуюся в ней за две с лишним сотни лет и сконцентрировавшуюся в ней в особенно больших количествах именно сейчас. Её сердце подсказывало своей хозяйке, что мертвы не только принцессы, мертвы и её подруги. Но одновременно с этим Твайлайт понимала, что Роза, рассказывая о снах с участием Хранительниц, не врала. Она и сама не знала о том, живы ли они. И всё потому что они отказывались говорить об этом, указывая, что Роза всё узнает в своё время. Короче говоря, лишения фиолетовой пони, ставшей по прихоти Селестии аликорном, достигли сегодня критической точки. И хоть у неё остались книги, они не могли заменить ей наставницу и живое общение. Просто не могли. Теперь Твайли была даже еще более одинокой, чем даже до того момента, когда Роза, Клод и Летти посетили её впервые за долгое время. И даже более одинокой, чем в те времена времена, когда она еще жила в Кантерлоте, ни с кем не хотела дружить. И фиолетовую единорожку от этого одиночества спасла принцесса Селестия, отправив помочь с праздником в Понивилль, где она познакомилась со своими будущими подругами. Это было невообразимо давно… Аликорница могла лишь мысленно обращаться к более старшим принцессам, хоть и понимала, что те уже не ответят ей. Но так было легче жить. А к кому ей теперь обращаться? К книгам? Они являлись кладезью знаний, но не обладали душой, способностью слушать… Хоть она и продолжала плакать, но всё же вернула контроль над рациональностью мышления. Главной задачей теперь было похоронить трех дорогих её сердцу существ. Причем похоронить так, как они этого заслуживают. С этой целью Твайлайт перенесла телекинезом их тела в дальний угол пещеры и вырубила в камне три ямы, бережно уложила сначала Селестию, затем Луну, а последней – Каденс, сверху положила по каменной глыбе прямоугольной формы, и поставила надгробья с именами принцесс и пометками… На надгробной плите Селестии была сделана надпись: «Моя самая любимая наставница», у Луны было на плите указано: «Верному другу», а вот у Каденс была надпись, содержащая стишок, который Твайли помнила с детства, когда розовая юная аликорница была её няней. И на всех трех было написано: «Вечная память!»

— Простите меня, если сможете, что не уберегла вас… — прошептала Твайлайт, с трудом сдерживая слезы, что снова были готовы пролиться, и направилась к выходу из пещеры. Нужно было решать, как жить дальше. Она уселась на круп у входа в своё убежище и осмотрелась. Её заклинание, не позволяющее посторонним добраться сюда, восстановилось после кратковременной пропажи. Сейчас она живет, по сути, словно нелегал, прячась ото всех. Вкупе с заклинанием, что влияет на умы проезжавших мимо неприметного поворота, она была надежно защищена от постороннего вмешательства, но вместе с тем очень одинока. И, как бы ей не хотелось это признавать, она осталась единственным аликорном в Эквестрии. Это означало, что Твайлайт придется беречь свою жизнь и не лезть на рожон. Однако, сидеть в этой пещере до конца дней этого мира ей не хотелось, поэтому она принялась продумывать, куда она может перебраться. Конечно же, под защиту высоких стен и турелей, она в этом не сомневалась даже. Ближайшим населенным пунктом был Новый Мэйнхеттен, который, вроде бы находится теперь под защитой одного из кланов. Но не вызовет ли её появление спустя столько времени негативной реакции у простых пони? Она догадывалась, что в первые десятилетия после Катастрофы все проклинали принцесс, что не смогли предотвратить случившегося. Со временем про них и вовсе забыли, посчитав, что они мертвы. И теперь эта точка зрения была, увы, весьма правдивой. Фиолетовая аликорница вытерла снова начавшие капать слезы копытом. Вот бы к ней снова заехали её единственные друзья в этом мире… Уж они-то точно смогут ей помочь с решением данного вопроса. Твайлайт еще раз огляделась. Этот мир больше не радовал её фиолетовые глаза, не радовал её душу. Она потеряла двадцать минут назад дорогих ей существ, и не догадывалась, что не одинока в этом отношении. Куда как не одинока…

— Куда же ты катишься, Эквестрия? – задала она вслух справедливый вопрос, тяжело вздыхая и возвращаясь в пещеру. Она уселась в кресло, подогрела себе чаю и налила его в чашку. Чай был ромашковым, сделанным по рецепту Флаттершай уйму времени тому назад, когда солнце светило более ласково и такой задницы вокруг не было.

— Эх, вот бы вернуть те времена… — вздохнула она. И вздрогнула, вспомнив кое о чем. Была одна вещь, которая может если не вернуть старую Эквестрию, то вернуться в те времена. Беда была лишь в том, что до этой вещи стало невероятно тяжело добраться, поскольку находится она в прежнем, мертвом Мэйнхеттене, до которого, казалось бы, рукой подать. Но, как правильно было когда-то отмечено, близость цели не делает эту цель легче. Твайлайт была согласна с этим утверждением. Она смогла успокоиться, хотя боль в её душе еще долго не утихнет. На долю секунды в её голове была мысль о самоубийстве, но она тут же отмахнулась мысленно от неё, потому что это действительно глупость несусветная. Она, как последний аликорн, должна жить. Жаль лишь, что она так и не узнала тайн о репродуктивной системе этих уникальных существ. Хотя, может быть, её как всегда выручит какая-нибудь книга, посвященная этому вопросу? Оставаться последней в своём роде – ощущение не из приятных. Она бессмертна, но не неуязвима. Пули без труда убьют её, плазма или энергетика обратят её в ничто. Этот мир опасен. Опасен, в первую очередь, сам для себя. И он когда-нибудь уничтожит сам себя. Как скоро это произойдет, неизвестно. И оставался неизвестным фактор применения черной магии. Кто же всё-таки её применял? Твайлайт снова подняла книгу, которую читала. Она остановилась на старой легенде про некоего Повелителя Хаоса. С этой легендой была связана теория, в которой упоминалось существование семи миров, у каждого из которых была своя подобная фигура, роль которой сводилась к своевременной очистке мира от живых существ, так называемой перезагрузке. Этот процесс должен был происходить раз в двести-триста тысяч лет. Мир Эквус, в центре которого была планета Эквестрия, не раз умудрялся в прошлом останавливать своего Повелителя Хаоса по имени Алабуруку. Древние пони были намного более искусны в технологиях и магии, поэтому конец света всё никак не наступал благодаря их действиям. Но сами древние пони исчезли около десяти тысяч лет тому назад из-за какого-то катаклизма, причины которого остаются неизвестными. Но раса пони не исчезла окончательно. У древних пони было ответвление, более отсталое по всем пунктам. И вот оно-то и осталось жить, когда их более развитые собратья исчезли с планеты. И молодые пони ждали пришествия Алабуруку с ужасом, ведь они догадывались, что не смогут остановить его и тоже окажутся уничтожены. Однако, время шло, они даже думать забыли про это.

— И случилась Катастрофа… — прошептала фиолетовая волшебница, осененная внезапной догадкой. Этот Повелитель Хаоса наверняка к этому причастен! И черная магия тоже его копыт дело. Хм… И копыт ли? В книге не было сказано почти ничего о самом Алабуруку. Ни его примерный возраст, ни тот факт, откуда он взялся, ни его истинное обличие… Ничего. Было лишь сказано, что он способен принимать абсолютно любой облик. Все три подвида пони, грифоны, зебры. Но почему-то он никогда не становился аликорном. И еще одна догадка пронзила ум Твайлайт: может быть, именно аликорн должен дать ему отпор? Одновременно с этим она задрожала, шерстка на её спине встала дыбом. Она умеет логически мыслить, неплохо владеет магией, но она не боец и не солдат! Война – это совершенно не её удел! Должен же быть ключ к отсрочиванию прихода этого монстра! Уничтожить это существо невозможно никакими средствами, так было заложено кем-то, кто создал этих Повелителей. Некое Высшее Существо, имени которому никто не придумал и о котором лучше не говорить, пока оно не обратило свой гнев на Эквус. Не стоит провоцировать его на уничтожение этого, а то и других миров, но не стоит и недооценивать…

— И как я могла увлечься этими сказками, не понимаю, — вздохнула Твайлайт, глядя в сторону постепенно темнеющего неба, что было частично видно из пещеры. Этот тяжелый во всех смыслах день наконец-то подходит к своему завершению…

Через час неспешной поездки Лина и Летти уже въезжали в Понивилль. Светло-зеленая единорожка всё это время плакала, не останавливаясь и постоянно повторяла одно-единственное имя. На неё было больно смотреть. И когда они уже подъезжали к мастерской, Летиция внезапно набросилась на чародейку, которая явно не ожидала от подавленной единорожки такой прыти. Розовая пони выпала из кабины на землю, вылетев на всём ходу в открытую форточку в водительской двери, помяв себе бока этим и сильно ушибив себе спину при весьма жестком контакте с землей. Летти, высунувшись в окно, надрывно проорала свои извинения и краткую информацию, что она уезжает далеко и надолго в связи с тем, что ей надо побыть одной. После чего ускорилась и больше её в Понивилле никто никогда не видел.

— Вот сволочь, однако… — с трудом вымолвила Лина, тяжело дыша и морщась от боли. Из мастерской вышел темно-серый единорог, который подошел и вежливо спросил:

— Вы в порядке?

Волшебницу удивило то, что он говорит именно вежливо, явно имея хорошие манеры. Она ответила:

— Спину и бока отшибла, но в целом в порядке, — и попыталась встать. От возникшей острой боли в спине у неё потемнело в глазах, она, охнув, снова улеглась на землю.

— Простите, но Вам явно нужна помощь, позвольте помочь, — предложил Джесс (а это был именно он).

— Похоже, что я сильно треснулась, так что позволяю, — разрешила Лина. И в следующую секунду была поднята телекинезом, дверь в мастерскую открылась тоже под воздействием телекинеза, мысленно единорожка удивилась: «А он весьма силен по части телекинеза! Мало кому удавалось воздействовать более чем на один объект одновременно. А тут я, весящая прилично по меркам расы пони». Он прошел внутрь, пронес её следом через дверной проем, закрыл дверь, а её заботливо уложил на диван спиной вверх. В этот момент из рабочей зоны вышел Вэз и в некотором замешательстве посмотрел на гостью и, подозвав Джесса, шепотом спросил у него:

— Это кто?

— Она лежала на земле возле мастерской животом кверху. В разговоре с ней я выяснил, что она травмировала спину при падении. Но вот каким именно образом она получила травму, я еще не успел узнать.

— Можем узнать вместе, — предложил механик.

Темно-серый единорог кивнул, они вместе подошли к Лине.

— А можно поинтересоваться, каким образом Вы получили свою травму? – всё так же вежливо обратился к розовой единорожке, уже снявшей свой плащ с наплечниками и расслабившейся на диване.

— Я не знаю, знаете ли вы светло-зеленую единорожку по имени Летиция… — начала было Лина, как Вэз её перебил:

— Конечно знаем!

— Ну вот, она меня выкинула из своей машины у вашей мастерской, проорала извинения и укатила прочь.

— На неё это не похоже… — озадачился механик, потирая копытом подбородок.

— Я не знаю её так хорошо, как вы её, похоже, знаете, но прошу, выслушайте меня. Эта история будет очень грустной и печальной.

— Мы слушаем Вас, — сказал Джесс.

— Можно на «ты», — вяло улыбнулась Лина.

— Хорошо. Рассказывай, — кивнул единорог.

— Я познакомилась с Летицией и Клодом у Ванхуфера. Точнее рядом с тем местом, где когда-то был этот город. Они ехали туда, чтобы убить Страйка, но я опередила их, как потом выяснилось. Но суть в том, что они предложили подбросить меня до Понивилля, а поскольку мне некуда было больше идти, то я согласилась. Посередине пути нас остановил местный Повелитель Хаоса по имени Алабуруку, который попытался рассорить Клода и Летти. У него это получилось, Клод обозлился на свою, как я поняла, особенную пони за то, что та не посвящала никого в свои секреты. Это обидно, конечно, но говорить в ответ гадости – это подло. Он, в общем, уехал вперед, Летиция, почувствовав что-то, отбросила свою обиду на него, и мы бросились его догонять. Только вот не успели. Мы встретились с этим демоном в облике пегаса еще раз, он на наших глазах убил Клода…

— ЧТО ОН СДЕЛАЛ?! – вскричал Вэз. На его крик в гостиную вбежали Сайрус, Серж и Эпплсвит.

— Что тут происходит? Кто это такая? Что она тут делает? – засыпали они Вэзерли и Джесса вопросами.

— Алабуруку убил Клода… От его грузовика, равно как и от самого него не осталось вообще никаких следов. Это была очень мощная черная магия. Покончив со своим черным дело, демон расхохотался и исчез. Похоже, что телепортировался куда-то. После смерти своего возлюбленного Летти так громко кричала слово «нет»… Таких криков я никогда не слышала в своей жизни. Мне было очень её жаль. Она впала в апатию и не реагировала на мои слова, пришлось против её воли поменяться местами. Я довезла её до Понивилля, всю дорогу она плакала и звала своего любимого по имени. Представляю, какие душевные муки она испытывала. И, похоже, что она была уже сильно не в себе, поскольку выбила меня через форточку в водительской двери на землю, я ушибла бока, а потом еще и на землю упала, что тоже довольно-таки больно. Она уехала. И тут из мастерской вышел вот этот пони, — чародейка кивнула в сторону Джесса, — и позаботился обо мне. И вот я здесь. Прошло чуть больше часа с тех пор. Мне до сих пор не верится, что Клода больше нет в живых. И не смотря на то, что я его знала меньше суток, я успела понять, каков он из себя.

— Как тебя зовут хоть? – вступил в беседу пораженный рассказанным Сайрус.

— Лина. Я волшебница, — она кивнула на свою метку, которая предстала всем в виде магического поля.

— Знаете, ребята, я начинаю опасаться за Розу, — сказал Серж, — она может этого не пережить. Клод был у неё единственным живым родственником. Сначала смерть родителей шесть лет тому назад, теперь двоюродный брат… Джесс, дружище, прошу тебя, не отпускай её никуда больше, как только она вернется. Ей нужно будет пережить этот шок и, желательно, в твоих объятиях, рядом с тобой. Ты меня понял, мне не нужно тебя учить.

Темно-серый единорог кивнул, глядя в пол.

— Вечная память Клоду, — с трудом сказал Эпплсвит.

— Вечная память, — повторили Серж, Джесс, Вэзерли и Сайрус. Чуть погодя, с секундной задержкой к ним присоединилась и Лина.

— Предлагаю пока отложить создание прототипа. Наш друг пал, мне лично не до работы, уж как хотите, — буркнул механик.

— Да нам тоже. Плохо то, что мы не можем его даже нормально похоронить. Банально нечего хоронить, от него ведь ничего не осталось, — сказал за всех Эпплсвит.

— Стой, ты же Розе кем-то там приходишься вроде? – спросил его Сайрус.

— Думаю, что да. Но кем, не могу сказать, так как сам не знаю точно, — ответил земной пони, почесав копытом гриву.

— Отдыхай, Лина, — заботливо произнес Джесс, а потом с грустью добавил, — а мы будем ждать Розу, чтобы сообщить ей не самые приятные известия.

— Роза? Это, случайно, не одна из тех пони, о которых я слышала, что наставляли рога Алому Западу?

— Она самая, а что? – спросил Вэз.

— Всегда мечтала с ней познакомиться, — слабо улыбаясь, произнесла чародейка.

— Познакомишься. Но потом, когда она придет в себя. Не думаю, что то, что она услышит от нас, когда вернется, придется ей по вкусу, — ответил механик.

— Хорошо, потерплю, — Лина закрыла глаза, собираясь вздремнуть.

Джесс улегся прямо на полу, а остальные вернулись в рабочую зону.

— Что вы там так долго? – недовольно спросил Форс.

— Получили не самые приятные новости. В общем, пока что создание прототипа замораживается, — объявил механик.

— Денег, я так понял, нам не видать? – вскипая, спросил хозяин самого хренового автозавода в окрестностях Понивилля.

— Я такого не говорил, — парировал Вэзерли, — вы получите такую сумму денег, на которую можете оценить проделанную суммарно вами работу. Называй сумму, Форс. Но не вздумай нас наебать и взять больше, чем ты заслуживаешь, это ясно?

— Ясно, — сразу помрачнел Форс, поняв, что его замысел разгадали уже на стадии планирования.

— Сумму называй, — стал настаивать механик.

— Двадцать монет на каждого. Итого триста двадцать. Не наебал вроде? – издевательски произнес Форс.

— Нет, я ожидал, что ты назовешь несколько большую сумму, — спокойно сказал Вэз, глядя своему оппоненту в глаза. А оппонент понял, что наебал только что сам себя. Но было уже слишком поздно что-то исправлять.

Через десять минут монеты были вручены и шестнадцать пони покинули мастерскую. Стало посвободнее.

— Ждем Розу, друзья, — вздохнул Сайрус.

В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ, ОКРЕСТНОСТИ ПОНИВИЛЛЯ

— Блин, как же я задержалась… Гребаные бандюки наводнили дорогу так, что пришлось давать хороший такой крюк… — выругалась я, выруливая на дорогу приблизительно в пятидесяти милях от дома. Я обернулась назад посмотреть, нет ли за мной хвоста и не сразу заметила, что на меня несется… очень знакомый Сталаз темно-зеленого цвета!

— Вот дерьмо! – я вывернула руль вправо, и Параспрайт ухнул вниз с насыпи высотой примерно пять ярдов, перевернувшись при этом. Очень вовремя, иначе бы мне было бы куда больнее. Хотя и так несладко, машина кувыркнулась в полете и легла на бок, я отбила всю левую сторону при контакте с землей.

— Блять, Летиция, какого хуя ты творишь?! – выругалась я. Но она меня, понятное дело, не услышала. Возникла другая проблема – нужно было выбраться наружу и каким-то образом вернуть машину в нормальное положение. Плюс меня не покидало дерьмовое ощущение. Очень дерьмовое… Но с этим потом разберусь, что да как. Пришлось выбить стекло в пассажирской двери и выбираться через образовавшуюся дырку. Оказавшись на машине, я поскользнулась и ухнула с небольшой высоты, приземлившись аккурат на поврежденную ногу. Я издала громкий вопль от боли и завалилась на бок, не прекращая кричать и успевать еще перемежать всё это ругательствами на любой вкус и ассортимент. Попутешествовав с Клодом, я переняла у него такую вредную привычку. И стоило мне о нём подумать, как сердце как-то неприятно сжалось. Но я едва обратила на это внимание, нога болела невыносимо. Я полежала несколько минут так, после чего, тяжело дыша, встала на ноги, но поврежденную держала в воздухе. «Мне были костыли сейчас» — подумала я, отходя от машины и пробуя на ней телекинез. Она малость пошатнулась, это означало, что моя затея вполне осуществима! Сконцентрировавшись, я смогла вернуть ей правильное положение, но в этот миг мой рог выдал неяркую искру. Я попробовала вытащить Тихоню телекинезом, но не смогла – что называется, рог «выгорел» вместе с магией от перенапряжения. Я осмотрела Параспрайт на предмет повреждений – помята левая сторона, но в целом это еще нормально, подрихтовать – и тачка будет как новенькая! И возникла новая проблема, которая заключалась в совершенно банальной вещи – водительскую дверь еще и заклинило.

— Ну замечательно, мать твою! Если вчера день был еще более-менее нормальный, то вот сегодня всё через жопу! Пресвятая Селестия, помоги мне дожить до вечера, пожалуйста! – взмолилась я. Вот только, похоже, мне это не особо поможет. Пришлось, в общем, открывать пассажирскую дверь и пролезать за руль через неё. Каждый раз, когда я задевала ушибленной ногой обо что-нибудь, то шипела от боли чуть ли не до слез. Зато двигатель сразу завелся. «Хоть в чем-то повезло» — подумала я, выруливая примерно через сотни две ярдов, когда насыпь, по которой пролегала дорога, исчезла, на трассу. И в течение следующего получаса добралась до дома. Вылезать пришлось снова через дверь со стороны пассажира. Только вот я так торопилась, что когда переносила через порожек поврежденную заднюю ногу, то зацепилась ею. Это было, надо заметить, ОЧЕНЬ БОЛЬНО! На звуки моей смачной ругани выскочили Сайрус и Вэз, последний не стал ругаться даже на то, что я угнала его тачку, да еще и повредила её, как только заметил, в каком я состоянии прибыла.

— Давай помогу, — предложил единорог в синей спецовке, на что я согласно кивнула. Он подхватил меня телекинезом и отнес в гостиную, где на диване лежала и отдыхала незнакомая мне розовая единорожка. Я шепотом спросила:

— Кто это?

— Это Лина, она прибыла вместе с Клодом и Летти из Ванхуфера, — ответил Пирс.

— Летти, блин… — прошептала я, поморщившись.

— Что? – спросил Вэз.

— Пересеклась с ней в пятидесяти милях отсюда к югу. Так она меня своим Сталазом чуть не переехала! Пришлось позволить себе повредить твой Параспрайт, грохнувшись с пятиярдовой высоты на левый бок. Пока вылезла на свет аликорний, повредила и без того ушибленную ногу. В общем, ходить сейчас могу лишь на трех ногах.

— А где ты вообще была?

— Моя помощь понадобилась Пророку. Его стерегли наёмники Страйка. Пришлось их всех убить. Зато Пророк, а, точнее сказать, Дискорд…

— Что?! Пророк – это Дискорд?! – громко удивился Сайрус. От его возгласа проснулась Лина и с сонным видом спросила:

— Что тут происходит?

Врать, что ничего, уже не имело смысла, поэтому Вэзерли взял на себя смелость ответить:

— Роза вернулась.

Чародейка тут же как-то уменьшилась в размерах и свернулась клубком, боясь даже смотреть на неё, так как помнила, что бывает с теми, кто приносит плохие вести.

— Что-то не так? – нахмурилась я.

— Да, не так, — вздохнув, сказал Джесс, проснувшись. А я даже его и не заметила…

— Что случилось-то? Такое ощущение, будто вы пытаетесь что-то от меня скрыть! – возмутилась я.

— Не пытаемся, а просто не знаем, как тебе сообщить, чтобы твой разум смог выдержать нанесенный удар… — произнес Серж, присоединяясь к собранию. За ним пришел и Эпплсвит, который просто кивнул мне в знак приветствия. Я ничего не ответила.

— В общем… Роза, твой двоюродный брат мертв, — огласил наконец самую плохую за весь день новость Серж, взяв на себя смелость сделать это. На мои глаза навернулись слезы, до меня дошло наконец, что за дискомфорт такой я испытывала… Клода нет в живых! Это же… невозможно, немыслимо!

— А как он погиб? – шмыгая носом и роняя слезы на пол, спросила я. Вэз толкнул Лину, а та, как свидетельница всех событий, пересказала историю от начала и до конца, вплоть до момента, как оказалась на этом диване. Я не выдержала и разрыдалась. Сука-судьба забрала еще одного близкого мне пони… Шесть лет назад я лишилась своих родителей, теперь Клод стал жертвой своего любопытства, равно как и его друг Скив, который отправился в ту злосчастную экспедицию в Руинам Кантерлота, что являются территорией Повелителя Хаоса, по чьей вине всё и произошло. Если судьба следующим заберет Эпплсвита или, не приведи Селестия, Джесса, я сама уйду из этого мира следом. Это просто ужасно… Я плакала, не переставая и не замечая сочувственных взглядов окружающих. Особенно не по себе было Лине, она видела уже вторую пони за сегодня, кого такая неприятная новость заставляет плакать. Сначала его особенная пони, а теперь и двоюродная сестра. Это очень страшное горе, когда умирают близкие. Джесс обнял меня и стал шептать на ухо успокаивающие слова. Я бы врезала ему, но у меня не осталось сил на сопротивление. Я прошептала еле слышно:

— Оставьте меня одну…

— Я не могу тебя оставить в таком состоянии, любимая, — мягко шепнул в ответ мой особенный пони.

— Отнеси меня в библиотеку Твайлайт, я хочу какое-то время пожить одна, — так же шепотом попросила я. Он выполнил мою просьбу, подняв меня телекинезом, и понес прочь отсюда.

— Куда ты направляешься? – с тревогой в голосе спросил Вэзерли.

— Она попросила меня доставить её в библиотеку, ей необходимо побыть одной, — с дрожью в голосе ответил Джесс.

— Ни за что не оставляй её одну, — добавил Серж, — слышишь?

Единорог кивнул, закрывая за собой дверь.

— А кем ей приходится Джесс? – задала вопрос Лина.

— Они любят друг друга, — коротко сказал Сайрус.

— Мне больно смотреть на свою сестренку, — с горечью в голосе произнес Эпплсвит.

— Всем больно. И жаль, что Летти не заглянула сюда. От горя у неё, похоже, всё в голове помутилось…

— Остается надеяться, что наш друг не даст дойти до такого нашей Розе. Нельзя допустить того, чтобы она перестала цепляться за жизнь. Просто нельзя, — добавил Вэз, закрывая глаза.

Джесс нёс при помощи телекинеза свою возлюбленную туда, куда она хотела. А вот, наконец, и библиотека… Он открыл дверь, вошел с Розой внутрь, после чего отнес её на второй этаж, аккуратно уложил на кровать и сам лег рядом.

— Любимый, не бросай меня… — снова заплакала светло-серая единорожка. Джесс представлял, что будет с ней, если что-то произойдет с ним самим. И не очень даже хотел думать о таком.

— Я всегда буду с тобой, Роза. Я никуда от тебя не денусь, клянусь, — сказал единорог с очень серьезным видом. Да какие тут, к черту, шутки-то могут быть?

— У меня болит нога… — пожаловалась она.

— Где болит? – заботливо спросил он.

Она показала.

— Похоже, что вывих. Погоди, сейчас попробую вправить. Предупреждаю, будет немного больно. Готова?

— Да… — её голос прозвучал уж очень тихо, что насторожило единорога.

— Роза? Роза! – он громко позвал её.

— А? Я просто очень устала и хочу спать, всю ночь провела на ногах… — сонно произнесла она.

— Но вывих я всё же тебе вправлю, а потом уже поспишь, хорошо?

— Хорошо… — тем же тоном ответила Роза.

Он взялся за дело. И спустя несколько секунд задняя нога приняла правильное положение с негромким щелчком, а светло-серая единорожка заорала от боли так, что Джесс даже подпрыгнул от неожиданности.

— Прости, — он поцеловал в щеку свою любимую, которая тяжело дышала, будто бежала несколько миль без передышки.

— Что осталось от моей семьи… Да ничего, блять! Родители мертвы, кузен тоже ушел на тот свет… И у меня никого больше нет… Поэтому, Джесс, милый, не оставляй меня ни при каких условиях, я не хочу, чтобы и ты тоже умер! Я не хочу снова остаться одна! – в её голосе была легкая паника, а в покрасневших от пролитых слез глазах отчетливо читалось беспросветное отчаяние.

— Успокойся, прошу тебя. Я ни за что тебя не оставлю одну, мы всегда будем вместе, — он обнял её и стал ласково поглаживать копытом по голове.

— Спасибо тебе большое… — и она уснула.

«Бедняжка… Крепко ей досталось. Надеюсь, она оправится от потрясения» — подумал Джесс, а вслух сказал:

— Держись, моя маленькая пони, я всегда тебя поддержу. Всегда.

После чего сам закрыл глаза и задремал. Но, тем не менее, его сон был весьма чутким. Если бы кто-то решил покуситься на её жизнь, то нападающему придется сначала иметь дело с ним! Слишком много дерьма произошло за последнее время…

ДАЛЕКО К ЮГУ ОТ ПОНИВИЛЛЯ

Темно-зеленый Сталаз мчался, не разбирая дороги, водитель многотонной махины всё еще находился в состоянии аффекта и повторял одно и то же имя, иногда перемежая повторение диким смехом. Вариант того, что владелец этого грузовика свихнулся, никто не исключает.

КАНТЕРЛОТ

Повелитель Хаоса был доволен проведенным днем. Он, наконец, убил того, кто пытался совать нос в чужие дела. Но его главная цель так до сих пор и не была достигнута. И он пойдет на всё, чтобы достичь этого, потому что, во-первых, все средства хороши, а, во-вторых, лично для него нет ничего невозможного. Ну, кроме одной крошечной вещи. У него всё еще нет четкого плана действий. И в ближайшее время именно составлением плана Алабуруку и займется. Ну а пока можно позволить себе немного расслабиться!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

Над Эквестрией наступал вечер. Заканчивался тяжелый, безусловно, для всех день. И что бы ни приключилось завтра или послезавтра, пони будут готовы. Ведь им теперь больше не на кого рассчитывать. Большинство населения страны давно было уверено в том, что принцесс нет живых. И не подозревало даже, насколько было теперь близко к истине. Впрочем, считалось, что Селестия, Луна и Каденс мертвы. Многие не знали про Твайлайт Спаркл, которая пережила трансформацию по прихоти принцессы дня. Она прочила своей ученице большое будущее, но оно не настало. Вернее, не настало таким, каким оно всем представлялось. Что будет дальше? Никто этого не знает…

Время для дракона

Зоомагазин

Мертвая тишина...

Наклейки

История о...

Космическая программа чейнджлингов

Большая Маки

Коварное кредо Каннинга

История пони по имени Сетте

Я Всегда Буду Рядом

Chronicles Postapocalypse: Equestria

Глава №16 - Магия - это сила! Часть II

Глава №16 - Магия - это сила! Часть II

Осторожно, экстремальные фетиши!